Сказка для больших девочек

      Жили-были старик со старухой… Хм… А почему, собственно, старики? Я же о детях их сказку рассказываю, а не о внуках. А старикам впору внуков нянчить, а не детей заводить.
     Ладно, начнём сначала. Итак, жили-были… пара среднего возраста. Нет, это как-то не по-сказочному.
     Опять сначала. Жили-были старик со старухой. Ну, старик был и не старик вовсе, а мужчина ещё очень даже ничего, да и старуха обиделась бы, если бы кто-нибудь её так назвал.
     И было у них… Нет, не три сына. Почему сразу сыновья? Сказки и так переполнены всякими там принцами, Иванами и героями всех мастей. А было у них три дочери. Старшая умница, средняя красавица, а младшая… Нет, не дура, как, возможно, подумали скептики. И не умница-красавица, как подумали оптимисты. А была она обыкновенной девушкой. Немного умная, слегка симпатичная, в меру гордая, чуть-чуть легкомысленная, достаточно упрямая и весьма самостоятельная. Звали нашу девушку Ириска. Почему, спрашиваете, такое странное имя? Нет, родители дали ей вполне нормальное имя Ифигения. Тоже, скажете, странное имя? Ну, возможно, они немного офигели, когда у них родилась третья дочь вместо долгожданного сына, вот с расстройства и дали девочке такое редкое имя. А прозвали её Ириской за то, что она очень любила жевать конфеты именно такой марки, часто даже засыпала с конфетой во рту.
     Росла Ириска, не тужила, с ленцой науку проходила, в меру завидовала старшим сёстрам. Умнице — за её светлый ум и умение всегда поступать правильно, за что та никогда не получала по мягкому месту. Красавице — за её несравненную красоту, с помощью которой та сводила с ума мальчишек голопупенкового возраста. Она хотела дружить с сёстрами и брать с них пример, но сестрёнки относились к Ириске свысока и не принимали её в свои компании. Поэтому, младшей приходилось вращаться в кругу местных парней, чтобы хоть как-то самоутвердиться.
     Закончив так-сяк науку, Ириска задумалась о дальнейшей своей жизни. Она понимала, что, не блистая умом, в науке ей делать дальше нечего. Не обладая красотой, о принце мечтать не приходится. Искать Ваньку-дурака, чтобы только выскочить замуж и нарожать детишек, она тоже не желала, так как всё-таки была не полной дурой. Но тут подруга подсказала ей здравую мысль: а не пойти ли тебе девица в войско? Ты всю жизнь тусовалась с парнями, сама стала, как пацанка, вот и топай дальше по той же дорожке.
Мысль Ириске понравилась, и она тут же отправилась на призывной пункт и записалась в войско. Если кто не знает, скажу: в войско женщин берут, и с большим удовольствием. А в то время как раз был недобор девушек-солдат, поэтому нашу Ириску взяли с руками-ногами и отправили в соседний уезд служить родине и отечеству.
     Ириска оказалась в родной стихии. Служить — не мешки ворочать. Сиди себе и в рупор кричи, передавай команды командиров. Ни тебе ума большого не надо — за тебя командир думает. Ни красоты особой — девушек в войске мало, а парней много. В очередь выстраиваются, чтобы познакомиться.
     Но в народе говорят: не родись красивой, а родись счастливой. А вот со счастьем у Ириски тоже был недобор, как и со всем остальным. Нет, чтобы раскинуть умишком и закадрить какого-нибудь генерала, или, на худой конец, молоденького новоприбывшего лейтенантика. Нет, злой рок подсунул нашей девице солдата по имени Ванька (ну, а куда же в сказке без Ваньки?), по фамилии Раздолбай. Уже одна эта фамилия должна была насторожить Ириску. Но, то ли её очаровали голубые глазки солдата, то ли его чубчик кучерявый, то ли то, что он умел краснеть, как красна девица, то ли речи жалостливые "сирота я… никому не нужен… никто меня не любит..." Так ли, сяк ли, но повелась Ириска на всё это и поддалась чарам Раздолбая. И повёл Ванька речи сладкие, как мёд, простые, как двери, и старые, как мир: "Какая ты Умница! Какая ты Красавица! Люблю тебя одну и жить без тебя не могу!"
     Дрогнуло сердце девичье, помутился ум-разум, и согласилась Ириска стать женой Раздолбая. Понесли они прошение в мэрию.
     Приступил тогда Раздолбай к Ириске по-серьёзному:
— Давай сделаем Митяя! Ну, давай сделаем Митяя!
     Но тут Ириске хватило ума и стойкости, и она ответила нетерпеливому жениху, змею-искусителю:
— Вот как сыграем свадьбу, так и начнём делать Митяя, а до того, милый, обходись своими силами!
     В мэрии не стали тянуть волынку, и через месяц Ванька с Ириской сыграли весёлую свадьбу. Родители, конечно, подивились столь скоропалительному замужеству младшенькой, но, так как та упрямо заявила: "Пойду и всё, и плевала я на ваше мнение!", смирились.
Не успели стихнуть звуки марша Мендельсона, как Ванька, с разбегу, набросился на Ириску и приступил к давно лелеемому плану делания Митяя.
     Дурное дело не хитрое, и через год аист принёс молодожёнам их первенца Митяя. К тому времени Ириска прозрела, потеряла свои розовые очки и окончательно удостоверилась, что её Ванька действительно таки Раздолбай. Но птицы улетели, снег растаял, а вода ушла в песок. На руках молодой матери лежал крохотный сынуля, и оставлять его без папули, пусть и такого беспутного, было бы нехорошо. Вынув из груди сердце, Ириска заперла его в сундук терпения, чувства загнала в угол и велела сидеть там и не высовываться, дала пинка мозгам, чтобы в следующий раз не отсутствовали в ответственный момент, и, поумневшая задним числом, решила попробовать перевоспитать Раздолбая, раз это не получилось у его родителей.
     Как ни странно, старания Ириски увенчались успехом. Раздолбай слегка поумнел и приструнился, и его тут же увела подвернувшаяся молодица. Осталась Ириска одна, с уже двумя детками на руках: Митяём и Михаём. (Младшенького нагло подкинул на порог бесстыдный аист, хоть как Ириска не отбивалась от этого "подарка". Хотела даже свернуть проклятой птице тощую шею, но аист извернулся и улетел, издевательски хохоча.)
     Много ли времени прошло, мало ли… Детки росли, Ириска старела… Не ждала уже она от жизни ни радости, ни любви. Аж тут на горизонте нарисовался добрый молодец: косая сажень в плечах, мужественное физио и полное отсутствие совести. Последнее, правда, не сразу бросалось в глаза. Завёл он песню прежнюю: "Сирота я сиротинушка!.. Никто ж меня, бедного, не любит! Никто не приласкает!" Ослеплённая красотой молодца и одурманенная его речами, Ириска с разбегу выскочила за него замуж, даже не успев спросить его фамилию. Узнала её только на свадьбе. А звали молодца не менее оригинально: Санька Косоручко. Как оказалось после, молодец полностью соответствовал своей фамилии. И ещё — это тоже выяснилось позже — был он не сирота. Приехала к Ириске в гости его мамаша с выводком Санькиных братьев и сестёр, все безбатченки, и осталась у неё навек. Пришлось Ириске тянуть на своём горбу и косорукого Саньку, и его маманьку, и всех остальных родственников.
     Может и до скончания веков пришлось бы Ириске работать на прожорливую семейку, если бы не безмозглость Саньки. Решив, что он мужик, а значит, ему всё можно, Санька начал потихоньку топтать чужую гречку. Но, так как он был косоруким во всём, за что бы ни брался, то и это дело не смог сделать качественно и с умом. Ириска скоро узнала о его левых походах и вознегодовала. Несмотря на его красоту, ласковость и почти искреннее расскаяние, она дала Саньке такого пинка, что он пролетел над городом, как стрела сказочного принца, и упал на болото к своей последней жабе. Да там и застрял. Следом вылетела вся его многочисленная родня.
     И опять осталась Ириска одна. И решила: а ну их, этих принцев, добрых молодцев и всяких-разных ванек-встанек в одно место! Буду жить для себя и растить детей сама.
     Сказано — сделано. Стала Ириска, как в той поговорке: "Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик".
     Лета прошли и годы пролетели, сынули выросли, Ириска поседела… Митяй вырос умником, Михай красавцем, и оба радовали мать-старуху… Хоть в чём-то угодила ей судьба-злодейка.
     Мораль сей сказки проста: не ходите, девки, замуж за кого ни попадя, чтоб потом не плакать горько: "Дура же я, господи!"