Судьбовод

СУДЬБОВОД
 
Выходные удались. Чего нельзя сказать о начале трудовой недели. Понедельник и так как говорится день тяжелый, но этот превзошел все ожидания.
Василий Субботин проспал. Конечно, за два года его трудовой деятельности это уже случалось и даже часто, но сегодня Вася все-таки надеялся успеть к началу рабочего дня. К сожалению, суровая реальность оказалась против него. Взглянув в зеркало, Василий понял, что лучше в очередной раз опоздать на работу чем являться туда с таким лицом. Лицо было необходимо, как минимум побрить, как максимум заменить вообще. Свежесть дыхания тоже вызывала большие сомнения.
Произведя минимум необходимых восстановительно-гигиенических процедур на максимально возможной скорости,  Субботин с неудовольствием отметил, что рабочие будни все-таки уже начались без него. Левая рука погружалась в рукав куртки, а правая набирала телефон. Ничего страшного! Гардымов человек свой — прикроет!
— Леха, привет!
— Кому Леха, а кому и Алексей Александрович, — лениво ответила трубка голосом начальника отдела.
— Понял Алексей Александрович! — с готовностью отозвался Субботин, — я тут того…  проспал немного. Но я уже скоро буду! Прикрой.
— Да ты того… можешь уже не торопиться, — голос непосредственного начальника был вял и безразличен, что не предвещало ничего хорошего, — Шеф уже заходил и в очередной раз интересовался причиной отсутствия Вашей светлости. Так что ты топай сразу к нему или лучше в отдел кадров. Заявление можно и там написать.
— Да вы чего? – рука в очередной раз пролетела мимо рукава, -  Ну проспал, с кем не бывает? Я ведь отработаю!
  — Да иди ты! Отработает он! Да ты за два года не научился утром вставать во время, не то, что работать! – в голосе Гардымова начал звенеть металл, — Короче, ко мне без письменного приказа руководства оставить тебя в отделе больше  не появляйся!
— Но ведь я…
— Пока! – в трубке раздались противные как это утро гудки.
Ну что за черствость? Разве можно так с людьми? Куртка наконец-то водрузилась на плечи и, оглушительно хлопнув дверью, Субботин все-таки выбрался из квартиры.
Только пнув с досады пивную банку, Вася заметил, что вышел во двор в комнатных тапочках. Чертыхнувшись, он повернул назад к подъезду. Шансы сохранить работу стремительно сокращались. Даже не завязав шнурки фирмовых кроссовок (за которые, кстати, он до сих пор был должен) Субботин снова ринулся на улицу. В глубине души он все-таки надеялся уладить конфликт с начальством.
В кармане ожил мобильник. Может с работы? Нет, только не это! Ирина! Ответить или нет? Лучше уж ответить, наверное…
  — Да?
— И я рада тебя слышать, солнышко, — из трубки веяло арктическим холодом, — Как дела?
— Ир, ты понимаешь, я слегка опаздываю на работу. Я тебе позже перезвоню.
— Месяца через два, да? – ядовито поинтересовалась девушка, — Кстати, ты ничего не забыл?
— А что я что-то должен был забыть? – ну что ж за день то сегодня! – В смысле, что я должен вспомнить?
— А ты напрягись, может чего и придет в голову. Она у тебя с собой или как?
— Ир, ну я же говорю – я опаздываю. Давай потом, — хорошо хоть ноги сами знали дорогу и передвигались без подключения и без того воспаленного мозга, — Я тебе перезвоню, и мы все обсудим.
— Свинья ты Субботин и совести у тебя совсем нет.
— Ир, ну чего ты сразу! Ты мне только чуть-чуть подскажи и я сразу все вспомню, — ноги, видимо, все-таки надеясь донести хозяина до места работы, перешли на бег.
— День рождения, — простонала из телефона Ирина.
— Ах, ну да конечно! День рождения! Про день рождения я помню, — в голове замелькал календарь. С трудом удалось вспомнить сегодняшнее число. Вытащить из закоулков сознания дату рождения Иры не удалось. Нет, он, конечно, когда-то знал и число и месяц и даже кажется год, просто сейчас в суматохе все это как-то вылетело из головы. – Ира, я прекрасно помню, что скоро твой день рождения.
— И подарок, наверное, уже купил? – с надеждой в голосе спросила Ира.
— Ну, врать не буду, еще не купил. Но сегодня как раз собирался.
В этот момент Вася подбежал к последнему препятствию, отделяющему его от места работы. Плотный поток машин отделял его от заветного фасада с обшарпанной дверью. Куда они только все едут в рабочее-то время?
— Ау, Вася! – напомнил о себе телефон, — Ты чего задумался? Или вспомнил что?
— Подарок тебе придумываю, — буркнул Субботин первое, что пришло в голову.
Вдруг на той стороне улицы открылась дверь, из нее вышел директор Васиной конторы и направился к своей машине. Все! Это конец! Если не переговорить с шефом прямо сейчас, то с работой можно распрощаться. Вася тяжело вздохнул и ринулся через проезжую часть.
  — Вздыхаешь, урод? – вдруг сорвалась Ирина, по-своему оценив вздох, — Между прочим, день рождения был вчера!
— Как вчера? – опешил Вася.
И тут случилась еще одна гадость.
Левая нога наступила на развязанный шнурок правой кроссовки. Субботин потерял равновесие, выронил телефон и кубарем покатился по дороге.
— Козел! – успел выкрикнуть напоследок телефон голосом Ирины и погиб под колесами проносящихся автомобилей.
Раздался визг тормозов и вниманием Субботина завладел стремительно приближающийся черный BMW. Вася отчетливо понял, что подняться с колен он уже не успеет. Мир стал расплывчатым. Единственным четким элементом осталась несущаяся на него бело-голубая эмблема.
«Лучше бы вообще на работу не пошел!», — мелькнуло в голове, и Василий зажмурил глаза.
И тот самый момент, когда он уже почувствовал тепло чуть коснувшегося тела автомобиля, когда в нос ударил запах шин скребущих по асфальту,  в тот миг чья-то могучая рука схватила его за ворот и выдернула из-под колес.
Глаза Вася открыл уже на тротуаре сидя в единственной на всю улицу луже. Откуда-то из-за спины послышалось:
— Уф! Еле успел.
Субботин привстал и обернулся. Никого. Пытаясь придти в себя, Вася огляделся. Дорогу перегораживал развернувшийся BMW. Уткнувшись в нее мятым капотом, стояли «Жигули» шестой модели. А к Василию направлялся крепкого телосложения молодой человек со сжатыми кулаками и явным намерением довершить то, что не успели сделать колеса его иномарки.
  — Беги, придурок! Он ведь тебя прибьет, — снова послышалось из-за спины.
Ошалевший Субботин вскочил и бросился, было бежать, но снова наступил на шнурок и упал.
— А ну стой! Баран очкастый! – грозно крикнул расстроенный владелец BMW и уже готов был сцапать горе-пешехода как снова кто-то вмешался.
На этот раз кроме рывка за шкирку Вася получил еще и приличный пинок под зад. Совсем обалдев от такого развития событий, Субботин дико заорал и, выпучив глаза, бросился прочь.
Сознание прояснилось  в неопознанном дворе  на полуразоренной детской площадке. Сердце бешено колотилось где-то в желудке, с трудом прокачивая загустевшую горячую от бега кровь, вдоль спины пробегал мерзкий холодок, вызванный прикосновением чьей-то могучей руки, а заднице было жутко неуютно после сиденья в луже. Вытаращенные глаза, с тревогой обшаривая окружающее пространство, наткнулись на собственные ноги обутые в кроссовки с развязанными шнурками. Тело в этот день уже привыкло обходиться без команд уставшего мозга, и поэтому спина сама согнулась, а руки потянулись к шнуркам. Но то ли кроссовки были не такие уж фирменные, то ли шнурок не был рассчитан на трясущиеся руки, то ли просто день не задался – при попытке затянуть шнурок лопнул.
По двору прокатился вздох, закруживший опавшие осенние листья и многократно отразившийся от серых стен типовых пятиэтажек.
— Нет, ну вот неувязок! Господи, ну за что?
Васин позвоночник мгновенно превратился в тугую до предела натянутую струну. Очень медленно, как будто боясь спугнуть загадочный голос, Вася поднял голову. Прямо перед ним совершенно самопроизвольно раскачивались детские качели.
  — Извините, качели, что Вы сказали? – ни к селу,  ни к городу ляпнул Субботин.
— Я говорю ну за что мне такое наказание, — раздался все тот же голос, — Ну почему у всех подопечные люди как люди и только я двадцать четыре года должен прыгать вокруг этого ущербного?
— Извините, это Вы мне? – комкая в руках оборванный шнурок, поинтересовался у качелей Василий.
— Тебе? Нет, что ты! Это я отделу распределения. Нет, конечно, у меня был прокол с предыдущим объектом, но не до такой же степени! За тобой же не приглядывать надо, а осуществлять круглосуточный неусыпный надзор. Да я умучился отчеты строчить!
— К-какие отч-четы? – ноги отказали, и Вася присел на асфальт.
— Как какие? А кто в год забрался в стиральную машину? Кто в три года тяпнул совочком по носу ротвейлера? Кто в семь лет провалился в прорубь? Кто в школе на уроке труда руки в токарный станок совал? Кто на Мельчанке, где воды по колено, чуть не утонул? Кто по пьянке байкеров на три буквы посылал? Кого молнией чуть не пришибло? Кто пятнадцать минут назад кинулся под машину?
  — Ну, я же не знал, что так получится…
— Это твои мама с папой не знали, что ты такой получишься! Знали бы  — предохранялись!
— Так это Вы меня…. Ну,  из-под машины….
— Ясно дело я. Кто же еще? Хотя явное вмешательство у нас не поощряется. Что теперь в отчете по происшествию писать ума не приложу!
— А как же Вы меня…. Ну того… ну с дороги…
— Как, как? Обычно — за ворот!
— Так Вы же здесь, а дорога — вон где.
— Чего?!
— Ну, Вы же — качели?
Раздался вздох полный вселенской тоски и безнадежности.
— Ну не дурак ли? – качели резко остановились, — Нельзя уж и покататься! Почему вам людям обязательно ассоциировать собеседника с каким-то физическим объектом?
— Но ведь собеседник и есть физический объект.
— Вот тут ты совершенно не прав! Взять хотя бы меня.
— Так Вы не физический объект?
— В твоем понимании нет. Хотя, что ты вообще понимаешь в физических объектах! – голос переместился и теперь раздавался откуда-то сзади и сверху.
— А кто Вы? – Вася закрутил головой в поисках загадочного собеседника.
— Я оперативный сотрудник службы сопровождения четвертого ранга, официальным тоном представился голос, — Можешь не вертеться. По инструкции я обязан находиться за тобой на удалении не более пяти метров.
— А попроще нельзя? И почему обязан находиться?
— Ох, упрощенный ты наш, — снова вздохнув, проговорил оперативный сотрудник, — Присматриваю я за тобой на протяжении всей твоей жизни.
— Ангел-хранитель что ли? – по-детски обрадовался Субботин.
— У нас принято говорить судьбовод. Вставай с холодной земли, а то заработаешь хронический геморрой и умрешь.
— А разве человек может умереть от геморроя? – тут же вскочив, пролепетал Вася.
— Ты можешь, — уверенно ответил судьбовод.
 
Дальнейший разговор протекал на кухне Васиной квартиры. Субботин, переодетый в сухие джинсы и уже свыкшийся с раздающимся из-за спины голосом, восседал за заставленным пивными бутылками и легкой закуской столом. Пиво он закупил по дороге домой, не смотря на вялые протесты судьбовода. Оно было призвано укрепить пошатнувшуюся, по словам Васи, после утренних событий нервную систему. После пятой бутылки Вася вспомнил, что вообще-то он собирался на работу. И даже сделал попытку встать из-за стола.
— Сиди уж! – прикрикнул на него судьбовод, — Куда ты пойдешь с такой рожей? Да и не надо тебе уже.
— Ты так думаешь? – спросил уже окосевший Субботин.
— Знаю, — голос за спиной был полон мрачной уверенности, — Я ведь все-таки судьбовод.
— Слышь, судьбовод, а имя у тебя есть? А то, как-то нехорошо – столько лет вместе оказывается,  а я даже имени твоего не знаю.
— Настоящее мое не для людей, но для удобства общения можешь называть меня любым земным именем. Например, Васей.
— Нет, -  на секунду задумавшись, возразил Субботин, — Вася – это я. Лучше я буду называть тебя Ангел. Ведь ты – Ангел?
— В седьмой раз повторяю, — тоном терпеливого наставника проговорил голос, — Я — не ангел. Во всяком случае, в том смысле, который ты вкладываешь в это слово. Я – судьбовод.
— Вот заладил — судьбовод да судьбовод, — громко рыгнув и отправляя под стол шестую пустую бутылку, проворчал Вася, — Слово-то, какое выдумал! Ты же хранишь меня — значить ангел-хранитель.
— Если быть точным я не храню тебя, а веду по жизни, обеспечивая выполнение предписаний Судьбы.
— Не понял, — честно признался Субботин.
— Ладно, попробую проще — ангел-судьбовод снова вздохнул, — Ты пословицу слышал «Кому сгореть – тот не утонет»? Вот я и слежу, чтобы ты не утонул, а сгорел. Но не просто так, а  в строго отведенное для тебя время.
  — Я не хочу гореть! Я еще так молод. И вообще это, наверное, жутко больно! – набивая рот чипсами, капризно промямлил Вася, хлебнул пива и ни с того ни с сего вдруг заявил, — Я буду называть тебя Федя. Ты ведь не против?
— Почему Федя? – переспросил судьбовод ошарашенный такой чехардой Васиных суждений.
— Я – Вася, ты – Федя. Все логично и созвучно!
— Возможно, — неуверенно протянул совершенно сбитый с толку судьбовод-ангел-Федя. Даже зная Субботина всю жизнь, он не ожидал такого неконтролируемого полета мысли.
— А жизнь-то налаживается! – заявил Вася, потянувшись за очередной бутылкой. Он уже совершенно успокоился, и снова был доволен жизнью в настоящем, не думая о будущем и не вспоминая прошлого, — Чего ты там говорил о том, что я должен сгореть?
— Ты не сгоришь.
— И то хорошо! А что со мной произойдет? И вообще как это решается, что кто-то сгорит, а кто-то утонет?
— Это информация только для служебного пользования. Но я попробую объяснить. В общих чертах, — чувствовалось, что судьбовод был рад поболтать, — Ты что-нибудь слышал о триединстве?
— Да … что-то… когда-то… Отец, Сын, Святой дух. Да?
— Людские названия этого не важны. Важна суть. Похоже устроена система власти на земле. Три ветви власти: законодательная, исполнительная и судебная. Так и для поддержания общемирового порядка существуют аналогичные ветви Власти Миропорядка. Функции законодательной власти выполняет Судьба, а я, являясь представителем так сказать исполнительной власти, обеспечиваю точность и своевременность выполнения ее предписаний. Спорными ситуациями и оценкой конечных результатов занимаются Судьи. В целом эта система позволяет обеспечить в относительный порядок в этом сложном мире. Разносторонность и многогранность мироздания требует точного планирования и точного исполнения принятых планов. Иначе не долго и  в хаос провалиться. Вы же люди существа неорганизованные. Вас так и тянет куда-то в сторону от намеченного пути. Именно поэтому и была создана служба сопровождения. Именно поэтому я контролирую практически каждый твой шаг.
  — Эк все сложно!
— Это вы людишки своими необузданными порывами и неуемной гордыней все усложняете, а мы пытаемся просто навести порядок! Конечно, не всегда все проходит гладко, но без присмотра вы обречены. Если все отдать на откуп таким как ты, весь мир перевернется. И немногие здравомыслящие представители твоего рода ничего не смогут поделать с толпой эгоистов, глупцов и гордецов. Ты сам уже десятки раз мог погибнуть, так и не выполнив того, для чего ты рожден.
— Это для чего же такого эдакого я рожден?
— Ну что с тебя взять-то? Кроме …, — тут судьбовод замялся, подумал и закончил торжественным тоном, — Твое предназначение —  дать начало новой жизни.
— То есть заделать ребенка? – уточнил Вася.
— Я знал, что другой формулировки ты не подберешь.
— И как только я это сделаю, миссия будет завершена и потребность во мне отпадет. Тут-то мне на голову и упадет (совершенно случайно) кирпич.  Я правильно понял?
— А ты не такой тупой, каким кажешься, – не сдержался судьбовод, — Потребность в тебе действительно отпадет. Воспитывать твоего ребенка будет другой человек. Тебе доверять детей нельзя.
— Значить, — тоном ученого сделавшего величайшее открытие провозгласил Субботин, — я буду жить, пока не будет ребенка. А так как дети в мои планы не входят, то жить я буду очень долго. За это надо выпить!
Вася снова присосался к бутылке.
— Дурак, — буркнул судьбовод, — В ЕГО планы дети, видите ли, не входят! Плановик хренов. Ребенок уже есть.
Вася подавился пивом.
— К-как есть?
— Сам того, не желая, ты все-таки сделал Ире подарок ко дню рождения.
— Это что же получается. Ирка … это … того, что ли?
  — Ага, — ядовито подтвердил судьбовод, — только она еще сама об этом не знает.
— Да что же это? Я теперь что – отец что ли? Как же это? Не может быть!
— Может, еще как может.
Вдруг взгляд Суботина застыл, глаза сделались огромными и пустыми, как будто его огрели по голове.
— Получается, я больше уже не нужен и должен умереть…
Судьбовод не счел нужным подтверждать эту догадку и промолчал.
  — Ну, уж нет. Надо что-то делать! Я поговорю с Иркой. Нельзя же так. Пропадать из-за не родившегося ребенка. Есть же способы!
— Она на это не пойдет, — оборвал его судьбовод, — не чета тебе.
Мысли в Васиной голове понеслись стремительным потоком, мелькая и перескакивая друг через друга. И где-то в этой чехарде мелькнула подлая мыслишка: «Если не будет Ирина, то не будет и ребенка, а жизнь будет».
— Даже не думай об этом! — как гром грянул голос.
— А о чем мне думать? – сорвавшись, завизжал Вася, — Мне тут объявляют, что я вот-вот помру, а  я должен сидеть, сложа руки! Сдохнуть для выполнения чьих-то там планов!
— Не ори, истеричка. Ты всю жизнь просидел, сложа руки. Смерть единственный вклад, который ты можешь внести в дело поддержания Порядка.
  — Да клал я на твой порядок! – Субботин вскочил, опрокидывая со стола посуду. Он пьяно закачался, путаясь в табуретках и запинаясь о пустые бутылки. – Что мне весь этот порядок, если мне в нем места не предусмотрено! Ишь, придумали -  миропорядок, судьба, вселенские планы. Человек сам творец своей судьбы! Венец природы.
— Да-да. Особенно ты.
— А ты заткнись умник! Тоже мне властитель судеб нашелся. Ты мне вот что лучше объясни. Что ж ты меня из-под машины утром вытащил, если я теперь вроде бы уже и не нужен совсем? Что-то это не вяжется с твоей теорией. Может, ты мне тут все заливаешь?
В голосе судьбовода прозвучали усталость, тоска и плохо скрываемая злоба на подопечного.
— Сбив тебя, этот парень мог попасть в тюрьму, а это помешало бы ему выполнить свое предназначение. Ты даже не представляешь насколько все взаимосвязано в этом мире. Ты и так уже стал причиной срыва нескольких среднесрочных планов. Допустить еще один я не имел права.
  — Не верю! Ни единому слову не верю! Ты же мой судьбовод, а не его. И вообще тебя нет! – Вася на ходу придумывал объяснение всему происходящему. Объяснение, подтверждавшее лишь одну бьющуюся в такт с сердцем мысль: он жил, живет и будет жить. – Ты галлюцинация. Пьяный бред. Просто я допился до чертиков, вот мне и мерещится всякая дурь! Я что бы убедиться, что тебя нет, я сей час отправлюсь к Ирке, отведу ее к доктору, и он подтвердит, что никакого ребенка нет. А завтра я проснусь, и все будет как раньше. Нет —  не как раньше! Я пить брошу.
Суботин решительно направился к входной двери.
  — Давай-давай, топай, — послышалось за спиной.
— Пошел ты! – сквозь зубы процедил Вася.
 
Завязать шнурки не удалось. Пьяный организм отказывался принимать необходимую позу. При попытках наклониться мир начинал раскачиваться и вставать на дыбы. Пребольно ударившись о дверной косяк, Вася плюнул на шнурки и распахнул дверь.
  — Молчишь, гад? – пробубнил он.
Судьбовод действительно молчал и как будто даже исчез и Субботин, с облегчением вздохнув, ступил на лестницу. Тут-то его левая нога вновь наступила на развязанный шнурок правой кроссовки, и он кубарем покатился вниз по лестнице в конце своего падения, с треском врезавшись в шахту мусоропровода. Больше Вася не поднялся. Его шея была неестественно вывернута, а изо рта тонкой струйкой текла кровь.
В тишине подъезда раздался голос судьбовода:
  — Подумать только такой придурок, а дал жизнь человеку, которому суждено всколыхнуть целую страну.
Предстояло снова приниматься за отчет. Последний по этому делу.
 
 
 
 
 
 
август 2009 г.