И смех, и грех...

                                            Семейно-гарнизонная история.

       Виктор переступил порог и посмотрел на жену взглядом провинившейся собаки. Он всегда так смотрел, когда знал за собой грешок. Или когда был выпивши, даже чуть-чуть. Такова была специфика его глаз: они имели склонность слегка разбегаться в разные стороны.
     Лиза с подозрением посмотрела на мужа и насмешливо спросила:
— Чего это ты так быстро вернулся?
     Около часа назад они поскандалии. Тема скандала обычная и привычная: Виктор крепко выпил и собирался идти на "подвиги". Лиза, зная его дурной ум, не пускала, чтобы благоверный не натворил чего-нибудь по пьяни. Был у Виктора такой бзик: выпимши, он устремлялся на поиски приключений. И не возвращался домой, пока их таки не находил. А так как парень он был крепкий, кулаками махать умел, то отделывался лишь содранными костяшками на кулаках, да парой синяков.
     Вот и в этот раз, когда жена не пускала его, а душа рвалась на волю, он расходился, как холодный самовар, наорал на неё, помахал перед носом кулаками, наговорил всяких гадостей (на что, Лиза, впрочем, уже не обращала внимания, так как привыкла к подобным концертам за несколько лет семейной жизни), и рванул к двери. Жена попыталась его удержать, даже забрала портупею, уповая на то, что благоверный побоится патрулей из-за неуставной формы одежды. Но он юркнул за дверь шкодливым котом, и был таков.
     Лиза не ждала его раньше полуночи — самое время успеть "отвести душу", слегка протрезветь и приползти к родному порогу, чтобы разбудить детей своим недовольным ворчанием. Поэтому такое скорое возвращение супруга её немного удивило.
— Ты это… — пробормотал Виктор, стараясь не смотреть жене в глаза. — Если спросит кто… Я всё время был дома… Как пришёл со службы, так никуда и не выходил...
— Что ты натворил опять?! — всплеснула руками Лиза.
— Ничего… — буркнул Виктор, быстро разделся и нырнул в постель. — Меньше знаешь, крепче спишь...
     И вскоре пьяно захрапел.
     Как выяснилось на другой день, Виктор пошёл в гости к одной женщине из соседнего гарнизона, муж которой уехал в двухнедельную командировку (женщины были второй слабостью Виктора после выпивки). Что у них там было, одному богу известно. Но, по рассказам самой потерпевшей и свидетелей (женщин из соседних квартир), Виктор стал намекать хозяйке на интимную близость, а когда она отказалась, захотел реализовать свои возможности силой, гоняясь за несчастной по всей квартире. Женщина начала кричать, на её вопли сбежались соседи, и незадачливому Казанове пришлось ретироваться. Так как происшествие получило широкую огласку (свидетели, чужое подразделение, поруганная честь), и, чтобы не вызвать излишних подозрений у собственного супруга (а чего ты пускала в квартиру незнакомца, если мужа нету дома?), женщина написала рапорт на имя командира батальона неудавшегося насильника.
     К счастью Виктора, комбат был в отпуске. Если бы старый служака, до этого командовавший дисбатом, увидел этот рапорт — отправился бы прапорщик по этапу в его бывший батальон. А пока обязанности командира исполнял главный инженер — человек тихий, мягкий, не любивший выносить сор из избы. Он вызвал Лизу к себе, рассказал ей о случившемся и спросил (!) её совета, что им делать с её благоверным.  Шокированная открывшейся правдой женщина (всего она ожидала от своего ненормального, но не такого же!) в сердцах ответила:
— Да хоть расстреляйте его, мне всё равно! Он у меня уже в печёнках сидит!
     Присутствовавший при разговоре начальник штаба, земляк Лизы, понимающе улыбнулся. Буйный прапорщик достал уже и его. Он был хорошим офицером и старательным служакой, но когда трезвый. Когда же выпьет — чудил, что попало.
     Женщину отпустили, позвали замполита, и стали думать, что им делать и как поступить в подобной ситуации. Начштаба настаивал на передаче дела в военную прокуратуру, главный инженер всячески противился этому, а замполит представил, как будет рвать и метать комбат, когда вернётся из отпуска. ЧП, пятно на подразделение, недосмотр… Его тоже по головке не погладят. Скажут: хреново воспитываешь людей, майор. Ещё и звёздочка полетит, с таким трудом заработанная. А ему ведь до пенсии всего ничего, в этом батальоне он проходом, по пути в вожделенную Москву...
     Одним словом, голосами 2:1 победила партия неразглашения.
     Но и оставить происшествие без последствий было нельзя. И "мудрые" головы (два майора и капитан) постановили: а пусть мужчины разберутся между собой "по-мужски", и инцидент будет исчерпан. Сказано — сделано. Вызвали из командировки лейтенанта (пострадавшую сторону) и Виктора. И официально разрешили первому набить морду второму. Но был один небольшой нюанс — лейтенант имел чёрный пояс по каратэ. Как бы не вышло конфуза… А то разойдётся парень, сил не рассчитает, и прибьёт дурного прапорщика ко всем чертям. Вот тогда это уже будет ЧП из ЧП! Поэтому ему строго-настрого приказали не использовать всякие там навороченные приёмчики, а бить просто и по-мужски, а прапорщику сказали стоять смирно и не отбиваться ни в коем случае.
     Освободили палатку, в которой жили офицеры-холостяки, отправив их "покурить" подальше от места событий, "дуэлянтов" завели в палатку, на "стрёме" стали майор, майор и капитан, и дело пошло...
     Первый раз за время их совместной и полной бурных событий жизни, Лиза увидела супруга таким побитым. Его привели под руки и уложили в постель. Он лежал и жалобно стонал, весь синий, как магазинная курица. Маленький сынишка, беззаботно бегающий по квартире, время от времени подходил к отцу, и спрашивал:
— Папа, ты заболел?
     На что тот отвечал:
— Ох, сынуля, папа такой больной, такой больной… Принеси папе водички...
     Сын бежал к матери и говорил:
— Мама, дай папе водички. Он больной!
     Злая Лиза сердито отвечала:
— Дурной твой папа, а не больной. Смолы ему расплавленной в глотку, а не воды!
     Шутка мальчику понравилась и он, продолжая бегать по квартире, весело кричал:
— Папа дурак! Папа дурак!
     Лиза не стала одёргивать ребёнка и поучать, что нельзя так говорить на папу, потому что папа, в самом деле, был дурак.