Пушистое счастье

 
1.
— Наконец-то я дома, — устало пробормотала молодая девушка, закрыв за собой дверь.
-Душ, душ, душ, — девушка вошла в ванную комнату, скинула на пол с себя всю одежду, включила горячую воду и встала под струящиеся капли. Вода обильным потоком приятно стекала по телу. Тщательно намылив тело Милана, наслаждалась возможностью отдохнуть после напряженного рабочего дня. Идиллию нарушил телефон, который издавал звуки из-под лежащей на полу одежды.
— Нуууу, ну кто там в такой неподходящий момент, — девушка неохотно смыла с себя остатки пены наспех вытерлась и обернув себя полотенцем подняла телефон с пола:
— Алло, — обреченно пробурчала Милана.
— Здравствуйте, у вас найдется минутка?- проговорил мужчина по ту сторону телефона.
— Слушаю, кто это? – холодно бросила Милана, огорченная тем, что её водные процедуры были бесцеремонно прерваны.
— А… у меня сегодня день рождения. Все гости разошлись. И я набрал номер наугад, — начал было извиняться, судя по голосу, молодой человек.
— Так понятно, вы пьяны и вы решили позабавиться, — саркастически проговорила девушка, как в трубке послышались быстрые прерывистые гудки.
— Обидчивый какой! – шмыгнула носом Миланка и вернулась в объятия теплой воды и ароматного геля для душа.
   Милана разогревала ужин, как вдруг откуда-то послышалось приглушенное мяуканье. Выглянув в окно, она увидела, сидевшего под деревом маленького котенка, жалобного призывающего на помощь в этот ненастный вечер. Накинув пальто, Мила вышла на улицу:
— Кис-кис-кис…
— мяяяуууу – раздался звонкий, но слегка осипший голос котёнка.
— Маленький какой… ты, наверное, потерялся? Идем ко мне в гости я всё равно одна а с тобой нам веселее будет – заулыбалась девушка и прижав к тебе дрожащее замерзшее существо быстренько пошла домой.
— Брррр как холодно, — поежилась Милана и пустила котенка на пол,
Осторожно озираясь по сторонам и обнюхивая каждый предмет, встречающийся на пути котенок медленно ступал в коридоре по направлению в кухню.
— голодный? Идем, я тебя ужином накормлю,- заботливо разговаривала с пушистым гостем Милана.
   Пока котенок с превеликим удовольствием налегал на сосиску, девушка смотрела не него с большим интересом. Котенок с первого «мяу» очаровал её, а когда взглянула, то и подавно была подкуплена этим обаятельным комком. Черный лоснящийся котенок с белым кончиком ушка подошел к своей спасительнице и, подождав немного, прыгнул на колени. Тщательно вымыв лапки и мордочку, котенок уснул. Мила долго сидела на кухне, гладя котенка и думая, что день прошел не зря раз хоть одно доброе дело сделала. Неожиданно, она поймала себя на мысли, что вот так где-то кто-то просит о помощи, а мы проходим мимо. Мы проходим мимо по многим причинам – не видим, не замечаем, не слышим, не хотим слышать призывов о помощи, думаем что о нас подумают окружающие если мы кому-то поможем, а между тем если нам нужна будет помощь, то мало вероятно что после такого отношения к людям оно не вернется к нам словно бумеранг. Мы часто проходим мимо просящего человека, голодного щенка, бездомного котенка и не задумываемся не о чем. Пройти мимо и забыть проще, чем остановиться на минуту и протянуть руку.  Мы стараемся не заострять внимание на таких вещах. Если мы видим немощного, мы отворачиваемся, если слышим призыв  о помощи мы просто громче включаем музыку в наушниках. От кого мы бежим? От себя. Теперь помогать стало стыдно. Мы больше верим прессе, которая твердит что все просящие это банда мошенников. А что тогда сказать о тех существах которые не могут попросить о помощи, о животных? Конечно, не будешь приносить домой каждого голодного котенка или щенка. Но от того что ты дашь такому бездомному комочку шерсти кусочек хлеба и вместо бутылки пива купишь животинке сосиску думаю не обеднеешь а здоровье тебе ещё и спасибо скажет.  Иногда когда нам плохо на душе и хочется выговорится мы начинаем звонить какому-нибудь человеку и просим о помощи но между тем в подобной ситуации мы находим часто много различных причин для того чтобы избавить себя от роли психотерапевта и заняться своими делами. Я и сама часто прохожу мимо. А потом терзаю себя угрызениями совести. Лучше мы  мимо пройдем, чем подарим кому-то частичку своего тепла просто так, безвозмездно. А ведь если каждый сделает хоть одно доброе дело, хоть раз подумает, прежде чем отвернуться, на сколько добрее и счастливее станет мир вокруг нас. Мила взяла телефон и нашла последний входящий вызов. Не раздумывая, нажала кнопку.
— Алло, — в трубке послышался немного грустный голос.
— У вас кажется день рождение? Поздравляю Вас, вы извините, я вам нагрубила, просто что-то нервы стали ржаветь, вот и попались вы под руку,- дружелюбно начала беседу Милана, которая чувствовала себя неловко за предыдущий разговор.
— Спасибо за поздравления, — голос молодого человека напоминал насупившегося обиженного ребёнка, но Милана почему-то не сдавалась:
— А меня Милана зовут, а вас?
— А я обычно сам прихожу -  молодой человек явно тоже проникся симпатией к собеседнице, — Роман. Рома. Ромашка – так меня зовут друзья.
— Хи-хи Ромашка! А меня друзья зовут Милашка — ромашка, — девушка радостно засмеялась в трубке и услышала ответные звуки радости в телефонной трубке.
— А почему вы один празднуете такой светлый день в вашей жизни? – заботливо любопытствовала Миланка.
— Да не так уж много людей, которые могут разделить со мной эту радость, а те кто разделили уже разошлись по делам.
— А сколько лет празднуем?
— Не много не мало, ещё не муж но уже не юноша, вообщем двадцать два года.
— Двадцать два? Эх а я то думала это судьба, а вы на столько младше меня…
— Ну вы не расстраивайтесь вы судя по голосу очень хорошо сохранились – Рома звонко засмеялся в трубку и остатки не дружелюбности канули в воду.
Две Ромашки весело болтали, как будто были знакомы очень много лет. Они спорили о двойственности Шопенгауэра, а сонатах Моцарта, обсуждали безнравственность молодого поколения. Вообщем, говорили обо всем и не о чем одновременно.
— Вам, наверное, пора баяньки? Всё-таки стрелка часов давно перевалила за отметку двух часов ночи, — подытожил Роман, заинтересованный жизнерадостной и очень приятной собеседницей.
— Ого, а я и не заметила что уже так поздно, — защебетала Милана и предложила не обрывать ту тоненькую ниточку общения, которая завязалась между двумя Ромашками.
 
2.
— Милана Алексеевна, статья готова? – воинствующий Зюзюля негодовал от сонного вида своей подчиненной.
— Зигмунд Андреевич, конечно, сейчас только последние правки внесу и всё будет представлено вашему всевидящему оку.
— Что ты там мямлишь вечно? Все что-то мямлят-мямлят. Что ты на меня смотришь глазами больного окуня? – язвил руководитель, что в принципе было в его привычном стиле.
Зюзюля так «ласково» звали Зигмунда Андреевича Зизлюкова. Лысеющий, среднего телосложения мужчина, всегда не довольный всем что его окружает, выплескивал всё негодование на молоденький коллектив редакции журнала «Твоё Я». Надо сказать несмотря на его укоры, больше половины критических замечаний были обоснованными и верными. Зигмунд Андреевич принадлежал к тому типу мужчин, про которых не знали ничего больше чем написано в трудовом договоре. Все знали, что он женат и искренне сочувствовали его жене, но никто никогда не осмеливался её обсудить. Никто не знал есть ли у него дети. Чем занимался до журнала, где учился. Он был тайной покрытой мраком. Единственное что знали сотрудницы, а это штат молоденьких журналисток, веб–дизайнеров, редакторов, полиграфистов, работников типографии, обслуживающий персонал и прочие сотрудники, молодые, но очень способные специалисты, что они были набраны в день открытия журнала «Твоё Я» и первый подписанный в печать номер создали именно они. Говорят, что Зизлюков Зигмунд Андреевич работал в типографии какой-то местной газеты, потом много лет трудился в одном научно-популярном журнале вел рубрику «Исторические заметки». Сотрудницы ненавидели его за глаза, но никто не  осмеливался ему перечить, чтобы он не говорил и как бы не оскорблял девушек. Нет, конечно, у каждого специалиста редакции есть гордость, самолюбие и всё остальное прилагающееся к этому, но несмотря на все недовольства начальника он исправно платил зарплату, и причем не маленькую. Критиковал работы, статьи, фотографии, обзывал «типографическими курицами», но «Твоё Я» был первым журналом в городе который раскупался на ура и стоял в одном ряду с такими журналами как «Cosmopolitan» и «Yes». Журнал раскупали, читали, редакция журнала заработали своё имя прекрасных журналистов, фотографов, психологов, дизайнеров, редакторов, и остальных составляющих этой специфики работы. Но какими бы прекрасными специалистами они не были, для того чтобы устроиться в другой журнал нужно было много времени и сил, да и стервозности тоже. А коллектив этих молодых барышень был на удивление пропитан дружелюбностью и поддержкой по отношению друг друга. Взаимная скрытая неприязнь к Зюзюли сплотила этот коллектив даже больше чем общность интересов и рабочего места.
  — Зигмунд Андреевич, вот статья, посмотрите? – Милана Алексеевна, словно школьница, стоявшая у доски, смущенно теребила лацкан пиджака в ожидании очередной порции пилюлей от начальника.
— Что ж вы Милочка, такая сонная? Соседи спать не давали? – снова принялся язвить Зигмунд Андреевич, осведомленный особенностями личной жизни каждой из своей сотрудниц.
— Я вчера котенка нашла, он покушал, отогрелся и игрался полночи вот я и не выспалась немного – пролепетала, оправдываясь девушка, краснела как помидор.
— Котенка…. Вместо того чтобы работать ну или отдыхать после рабочего дня она всякую животину домой тащит. Иди работай, лучше б мужика себе завела чем плохастых шкур всяких. Ах, да и напиши мне к вечеру статейку в рубрику «Взгляд мужчины».
— Я? Но ведь моя рубрика «В потемках нашего сознанья», — перебила Зигмунда Андреевича Милана.
— Так-с, ты ещё и спорить будешь? Радуйся значит ты не так уж безнадежна
Милана резко развернулась и вылетела как ошпаренная из комнаты пыток.
— Милана, ты что такая? Что случилось? Что опять Зюзюля на нервы капал своей желчью? – окликнула девушку Ирина.
Ирина, администратор редакции журнала и «принеси кофе» по совместительству, так как Зигмунд Андреевич категорически не приемлил никого из сотрудниц «типографических куриц» в роли штатного секретаря.  И в трудовом договоре Ирины Дмитриевны Беловой значилась запись «…принята на должность администратора редакции журнала «Твоё Я» и по совместительству частичный помощник директора редакции журнала «Твоё Я»…» Ирина также негласна исполняла роль  штатной сплетницы, заводилы, свахи и всех остальных, кем  обычно были девочки с огромным маникюром Фредди Крюгера, которые и работали и не работали одновременно.
Острая на язычок девушка подбадривала коллегу: Ну что ты как маленькая возьми и пошли его! Ты умничка, статьи пишешь какие! А он старый озлобленный неврастеник. Забей, дорогая! – Ирина похлопала по плечу еле сдерживающую слёзы Милану.
— Да не могу я так, Ирин, он же меня уволит, а куда я сейчас пойду устраиваться? Да и к вам я привыкла ко всем, — обида говорила в Милане всё сильнее и сильнее.
— Так то оно так, но ведь он же над тобой издевается. Статья не статья ему, работа не работа.
— Да но он ко всем так придирается не ко мне одной.
— Ну ко всем-то это ко всем. Но к тебе больше всего. Хотя, — задумалась Ирина, постукивая длинными ноготочками по подоконнику, — он меня вчера безмозглой пергидрольной барышней на ходулях обозвал и сказал, что, видите ли, я на рабочем месте больше времени в своих личных делах провожу, чем делом занимаюсь. А про Машу нашу сказал, что она фотограф никудышный, и чувства цвета у неё нет. Ну, ты слышала, Ромашка? Чувства цвета – а то он понимает что – то в этом. Так что давай-ка, пойдем работать, пока теранозавр не вылез из своей пещеры, на поиски очередной добычи.
Ирина Дмитриевна энергично застучала шпильками по паркету и Милана уже успокоившись, пошла в кабинет.
— Статью ему подавайте, взгляд мужчин. Я откуда знаю, как там эти мужчины смотрят. О чем таком написать чтоб этот тиран не придирался? – негодование девушки было прервано телефонным звонком.
— Привет, Милана, извини, не отвлекаю? Это Роман. Помнишь? Вчера..
— Конечно, помню, — на полуслове перебила собеседника Мила, очень обрадованная его звонком, — как у тебя дела?
— Спасибо хорошо. Вот решил тебе позвонить, — в голосе Романа присутствовала какая-то очаровывающая робость.
— Рада слышать тебя, очень рада твоему звонку.
— А по голосу кажется как будто не рада…. Ты чем-то огорчена?
— Да так мелочи жизни, как говорят.
— И всё же, может расскажешь по крайней мере выговоришься.
И Рома заступил на должность получасового психоаналитика. Милана рассказала всё что было сегодня, всё чем достал её Зюзюля и то что она ума не приложит что писать в статье.
— Так дело ясное, что дело неясное. А какая тема? – участливо интересовался новоявленный психоаналитик.
— Какая тема, если б я знала! Говорит, пиши в рубрику «Взгляд мужчины» а что писать не знаю – запричитала снова Милана.
— Может у тебя есть какой-нибудь знакомый мужчина, у которого можно спросить как он относится к найденным на улице котятам и доработать этот материал – в трубке раздался звонкий смех.
— Точно, Ромка, ты гений! Давай я готова писать, а ты диктуй! – заметно оживилась предложением девушка и поудобнее расположилась перед монитором компьютера.
— Я, польщен, но мои услуги будут для вашего журнала дорого стоить – снова засмеялся Роман.
— Мы очень тиражируемое издание и справимся с условиями вашего рейдера, — подержала Милана смехом,- ну так о чем мы будем писать?
— Я не знаю, я автомеханик по специальности и не практиковался в области журналистики.
— Да? Автомеханик? А вчера обсуждая с вами уважаемый, творчество Шопенгауэра, Моцарта, истоки зарубежной и становление отечественной литературы, мне так не показалось, — заигрывающее, добивалась своего Милана.
— Хорошо расскажу только о чем?
— Это да….о чем… — замешательство граничило с недоумением девушки.
— Мила, а какого цвета твои глаза? – как-то по доброму и с какой-то толикой романтичности произнес Роман.
— Карие. А что?
— А у меня зелёные. А ты любишь мороженое с орехами?
— Да, и с шоколадом. Я любое мороженое люблю, мороженоежка – усмехнулась Милана.
Они беседовали ещё минут двадцать о мороженом, о запахах ванили и цветов, о том как мир вокруг пронизан уникальными вещами, но ищем всегда чего-то большего и не замечаем очевидного. О том, что стало модно пахнуть ванилью и ставить статусы в социальных сетях о любви с привкусом кокаина и сигарет. Модно быть индивидуальным, но индивидуальность стала чаще проявляться в банальном похождении на кого-то.
К концу беседы Милана уже порядком набросала тезисов, которые осталось соединить в единый слаженный текст.
 
3.
— Ну, вот как-то так, — улыбаясь, протянула статью, сияющая Милана.
— Ага, написала, быстро что-то. Ну-с посмотрим – Зигмунд Андреевич потер подбородок, — «Головы пропитанные запахом ванили»? Интересное название для рубрики журнала «Твоё Я» «Мужской взгляд», Милана Алексеевна мне нужна статья, а не сопливый женский роман, — даже не читая текст заключил Зигмунд Андреевич.
— Может вы сначала прочтете а потом будете делать умозаключения и высказывать свои замечания по моей работе? – с небывалой решимостью сказала Милана Алексеевна и сама удивилась своей дерзости.
— Голос прорезался – поверх очков взглянул на жертву развалившийся в кресле руководитель, — ну-с хорошо, прочту, но после бедненький ягненок тебе не избежать участи быть раскритикованной – эти слова Зюзюля произнес как-то по-другому, не так как обычно, более мягко, что ли…
— Милка, ну как? Что сказал? – Иринка уже ждала в холе подружку.
— Не знаю пока, если после планерки завтра останусь живой, и статьи пойдут в подписной номер, но всё хорошо, — равнодушно бросила Милана и направилась в свой кабинет.
Через полчасика Ирина прибежала к Милане и донесла поручение Зигмунда Андреевича «немедленно прийти к директору в кабинет».
— Ты только не волнуйся, только не волнуйся, — щебетала Ирина рассматривая новый дизайн своих ногтей.
— Постараюсь, но если через пять минут не вернусь, то назовите моим именем своих детей, — улыбнулась Милана и несмело приоткрыла дверь с табличкой «Зизлюков З.А.».
— Милана Алексеевна, проходите – и Зигмунд Андреевич указал девушке на кресло напротив его стола, — хочу с вами серьезно поговорить.
Милана напряглась всеми клетками своего тела и казалась, готова была провалиться сквозь землю.
— Объясните мне такую метаморфозу: тихое забитое существо, трудящееся в одном отделе, бездарно выполняющее свою работу и вдруг откуда такой талант нарисовался в сфере другого отдела?
Милана потупила взгляд в пол и считала кубики на паркете, чтобы не расплакаться, думая про себя «бездарное существо»
— Я прочитал вашу статью для рубрики «В потемках нашего сознанья» — «Эгоизм как он есть» и прочел статью «Головы пропитанные запахом ванили» для рубрики «Мужской взгляд» и хочу вам сказать что первая статья не нравится мне, написано не профессионально, факты эгоизма разобраны, это какое-то пособие по тому какие бывают люди, психологический справочник, сухо, нет энергии. А вот вторая статья, это категорическое несоответствие с тем, что Анна Антонова пишет в этой рубрике…
— Но я ведь никогда не писала для этой рубрики, — перебила неловко мысль директора, который ходил по кабинете из угла в угол:
— Не перебивайте меня, будете начальником будете вставлять слово, а сейчас слушайте и мотайте на ус девушка, — глядя на Милану, которая готова была расплакаться от того как её препарировал Зигмунд Андреевич, — итак, продолжим.  Вторая статья это не соответствует тому что было ранее написано в этом разделе нашего журнала ориентированного в основном на девушек, женщин и всех кому просто интересно почитать чем дышит женский половина человечества. Такое чувство что вы своровали эти мысли у какого знакомого вам мужчины и дополнили их четкость женской сумбурностью, но мне понравилось. Я прочитал и вот что решил. Мы сделаем рокировку.
— Роки-что?
— Так-с, милочка, вы когда научитесь слушать? – грозно бросил Зюзюля, — рокировку. Вы назначаетесь главным редактором и единственным редактором, рубрики «Мужской взгляд», а Анна отправляется на ваше поприще, тем более насколько я знаю она тоже психфак заканчивала.
Всё, Милана Алексеевна, готовьтесь к подписной тем более она начнется через десять минут.
Милана вышла из кабинета, неуверенно ступая по коридору и не могла понять обрадоваться ей или заплакать. Конечно один прогресс несомненно есть «тиранозаврический Зюзюля» похвалил в кое то веки результат работы, но перевод в другой отдел…
С Анной Владимировной Антоновой Милана училась в одном педагогическом институте на факультете «Психоанализ» дружить не дружили, но и не враждовали, а с приходом в редакцию журнала с разницей в полгода, Анна придумала рубрику «Мужской взгляд» которая после очередной критики Зизлюкова была подписана в набор. Анна была предметом поклонения многих мужчин и черпать материал было откуда. Анной восхищались, боготворили, и она на законных основаниях писала каких женщин любят мужчины, как себя вести чтобы обольстить любого мужчину и всё подобное в этом роде. А Милана девушка умная, рассудительная, но в плане мужского внимания крайне обделенная. Нет, Милана не была сереньким чулочком или серой мышкой, но и особой популярностью среди мужчин не пользовалась. Все знакомства с мужчинами сводились к прекрасным дружеским отношениям и ничему более. Мила никогда не задавалась целью охмурить кого-то или узаконить с кем либо отношения. Но порой хочется родного человека рядом, не просто друга, а любимого – друга – единомышленника все эти эпостасии в одном лице. 
У Миланы были отношения которые, изживали себя потому что девушка преданно отдавала себя работе, написанию статей и не очень много времени личной жизни. Мысли лихорадочно блуждали от одной темы к другой, но всё же Милану гложил один вопрос – как отнесется Анна к рокировке?
И справится ли Мила с новой вверенной ей рубрикой.
— Милана Алексеевна, тебе что особое приглашение нужно – засмеялась Иринка и кивнула в сторону настенных часов – совещание вот-вот начнется.
 
4.
Милана сидела на диване, допивала чай и гладила котёнка который старательно вылизывал лапки и мордочку на коленях у хозяйке. Телефонный звонок несказанно обрадовал девушку.
— Привет, Ромашка – прозвучал знакомый голос.
— Привет, Ромашка – засмеялась Милана.
Они снова болтали до утра обо всем, о работе, о её переводе, о том как прошел его день. Спорили о том какая тема будет следующей и обсуждали нюансы написания той или иной статьи.
— Рома, а можно нескромный вопрос? – после небольшой паузы немного смущенно продолжила девушка, — а ты женат? Или может быть…может у тебя есть девушка?
— Нет не женат и девушки нет, — грустно и тихо сказал Рома, сказал это так что почему то стало неловко – а в вашей личной жизни есть кто-то больший чем друг? – приглушенно спросил молодой человек и в трубке повисла тишина.
— Кто-то больший чем друг… — Милана задумалась на секунду – наверное есть…
— Я рад за тебя, мы не виделись ни разу в жизни, но я уверен, что ты прекрасная девушка и у…
— Это ты… ты это то человек который больше чем друг…
— Я…я… — в голосе послышалось волнение.
— Вот как-то так. Мы с тобой уже неделю общаемся и ты стал для меня больше чем друг.
— а ты Ромашка…Милина ты стала для меня больше чем просто знакомая.
Глаза обеих людей засияли отблесками счастья, но не смотря на то что они были далеко друг от друга, тепло передалось по телефонным волнам.
— Кто у тебя мяукает?- заинтересованно спросил Рома.- кто? Кто… О! Ромашка! У меня мяукает Ромашка – девушка смеялась и посмотрела на котенка который выспавшись, принялся бегать как заведенный в поисках подобия игрушки.
— Ромашка? Интересно, то есть сейчас рядом три Ромашки – голос молодого человека был необычайно радостным и каким-то родным.
— Три? – переспросила Милана.
— Ну да, три – мы с тобой и тот кто мяукает.
« Мы с тобой. Мы» повторила про себя Милана и сердце ускорило ритм. «Мы» подумал Рома и невольно улыбнулся.
— Рома, а расскажи о себе, — как-то немного неожиданно задала вопрос девушка.
— А что тебе рассказать?
— А всё.
— Всё? Ну хорошо, помню двадцать два года назад, холодным осенним вечером я возвестил своим первым криком родителей о своем долгожданном появлении… — сказочным голосом заговорил на распев Роман и они засмеялись одновременно.
— А если серьезно, ты работаешь? Ты сказал что ты автомеханик. Расскажи, чем ты увлекаешься? – не унималась Милана.
— Да, закончил триста семнадцатую школу поступил в автодорожный техникум и вот я автомеханик. Машины это мои лучшие друзья, — Рома замолчал, перевел дыхание и почему-то продолжил уже не так радужно как начал, — сейчас консультирую ребят, с которыми работал, помогаю в принципе молодым механикам да и так любителям покопаться в автомобилях. Отцу помогаю машину собрать. Он ещё год назад начал из запчастей сам машину собирать, так я помогал говорил как что где лучше и правильнее поставить. Отец забросил эту идею, а недавно, мы снова начали пропадать в гараже. Это хороший способ отвлечься.
— Отвлечься от чего? – перебила мысль Милана, которая слушала как завороженная.
— От всего. От мыслей, от проблем, от жизни в целом. Понимаешь, это как…как… как для тебя писать статью. Ты знаешь технику насквозь, и если она начинает болеть, начинаешь болеть и  ты, и вот ты лечишь её. Или просто проводишь с ней время. И главное когда ты рядом с машиной, ты забываешь обо всем. Ты постепенно разбираешься в каждой детали, смотришь, как лучше сделать так чтобы твоя машина была самой лучшей. Углубляешься в процесс и не о чем не думаешь в это время.
— Красиво сказано, с душой, я чувствую, что ты любишь свою работу.
— Да, любил…люблю.
— Кстати, а давай напишем статью о том например как вы мужчины относитесь к автомобилям. Ну и докажем нам женщинам, что вы пропадая часами в гараже не просто «не понятно чем занимаетесь» а делаете любимое дело, это для вас что-то вроде шопинга для нас.
— Мысль неплохая. А подпишут в набор?
— Набор? Откуда ты знаешь что прежде чем сдать статью нужно подписать её в набор? – удивилась девушка.
— Эх, Миланка, невнимательная ты, а ещё журналистка. Редактор новой колонки. И как тебя назначили, « головы много, а ума-то мало» — добродушно засмеялся Роман.
— «Головы много, а ума-то мало» так всегда наш теранозавр говорит, если мы что-то забываем, — поморщила нос девушка.
— Неудивительно, это распространенное выражение. А какой он ваш теранозавр или как вы там ещё его называете, — заинтересованно задал вопрос Роман.
— Какой? Да никакой,- равнодушно сказала Милана, — ну такой знаешь из разряда тех мужиков у которых всё вечно не так.
— Как не так?
— Ну у них комплексы, это я  тебе как дипломированный психоаналитик говорю – у них комплексы, или синдром отличника. И в их привычном стиле – придирки, ухмылки, и всё подобное.
— Может просто вам так кажется? – явно заступался за представителя по полу Роман.
— Нет, не кажется. Конечно, бывает что наш Зюзюля добреет, но сие минутное помешательство сменяется потоком критики в адрес близ находящегося сотрудника.
— Неужели он такой тиран?
— Ну как сказать, тиран-то может и не тиран, но, то что вечно злой и недовольный это точно.
— Может просто это напускное? Знаешь, так бывает. Или может какая-то жизненная ситуация заставила его быть таким черствым сухарем. Я знаю человека, который много лет трудился в одной компании, и натаскивал молодых неопытных специалистов, делая из них профессионалов. И вот постепенно каждого из таких слепленных специалистов, начальство ставит на передний план, а его оставляет в прежней должности. И всё бы ничего, да ведь ему даже никто спасибо не сказал. И всё стали зазнаваться и постепенно забывать того дядю который их вывел в свет. И вот тогда-то мой знакомый тоже начал относится к своей работе очень преданно, а к сотрудникам поверхностно.
— Да…Печальная история. Но я не думаю что наш Зюзюля из таких кто «пушистый» внутри и колючий снаружи.
Роман засмеялся и иронически произнес – Да, вас  женщин не переубедишь!
 Остаток вечера плавно уступающему место ночи собеседники за эти несколько дней успевшие стать не просто знакомыми, а хорошими друзьями провели в увлекательной беседе, в которой конечно было место и смеху и комплиментам, и спорам… Котенок тихонько посапывал на подушке возле хозяйки, а Милана принялась писать статью, вдохновившаяся спорами и мурлыканием Ромашки.
 
5
— Милана Алексеевна зайдите ко мне и статью занесите да побыстрее, а то казню! – Ирина передразнила начальника стоя в дверях и заливисто смеясь, смотрела на Милану.
— Иринка, напугала!
— А что это ты спишь на рабочем месте, — как всегда рассматривая маникюр, сказала Ирина.
— Да вот всю ночь с Ромкой дружили.
— Ого, Ромка… Всю ночь? Так-с ну-ка конспиратор давай рассказывай – и глаза Иринки заблестели чертовским огоньком.
— Ромка, это Ромашка, а Ромашка это котенок. Я же тебе говорила, что у меня теперь в квартире мохнатое  сокровище.
— А…ясно… Мужика тебе надо, а она с котами дружит! – саркастически, но в тоже время как-то по доброму, сказала Иринка и обе девушки вышли из кабинета.
 
— Доброе утро, Зигмунд Андреевич, — как всегда при виде этого грозного и всем недовольного человека Милана, как и всякая сотрудница редакции, теряла всякую решимость и какие либо признаки жизни.
— Утро, Милана Алексеевна, давно закончилось, если вы не заметили, — недовольно буркнул Зигмунд Андреевич, как всегда потерев подбородок, — Так-с, посмотрим, что вы тут наколякали.
Зизлюков удобно расположившись в кресле, наморщив брови, внимательно читал статью и потирал подбородок. А Милана сидела в кресле напротив и смотрела в окно, расположенное, так что солнечный свет зайчиками падал на лицо Зигмунда Андреевича и на стол за которым с несвойственным интересов он разглядывал работу Миланы. Солнечные лучи, попадавшие на суровое лицо начальника, придавали ему какое-то по-детски безобидное и смешное выражение. Милана даже поймала себя на мысли что он достаточно привлекателен, но главное в его лице, в глазах сейчас читалось что-то неуловимо не похожее на него. Смятение, смущение, нет что-то другое, но что она так и не могла понять.
— Вот что я хочу вам сказать Милана Алексеевна, — Зигмунд Андреевич посмотрел в окно и сняв очки, продолжил – интересное название «Пушистые колючки». И тематика своеобразная, всё четко понятно. А главное вам впервые удалось сделать так, чтобы я посочувствовал центральному объекту вашей статьи. Сложная ситуация, непонимание, незаслуженная критика… — Зигмунд Андреевич замолчал, потер подбородок и казалось сбросив последние остатки простодушия и доброты снова принялся язвить – Такое чувство что вы выставляете всех сильнейших мира сего половыми тряпками, Милана Алексеевна.
— Вы всё не так поняли, — краснея, оправдывалась девушка, ошеломленная такой сменой настроения от доброго Зигмунда Андреевича к тиранозаврическому Зюзюли.
— Может вы не так написали, а ни я не так понял?
— Понимаете, Зигмунд Андреевич, я рассматривала тот тип мужчин, которые прозябают в тени чужой славы, которую они же и вылепили. Про тех мужчин, которые злые не от природы, а по стечению обстоятельств.
— Ясно так, идите, работайте. Я посмотрю ещё вашу статью, а пока идите и работайте. И подумайте над какой-нибудь ещё статьёй. Мало ли вдруг я эту в набор не подпишу…
Милана вылетела из кабинета со слезами на глазах.
-Что опять? Опять всё как обычно? – Иринка затараторила и снова застучала каблучками вслед за идущей к кабинет Миланой.
  — Ирин, будь любезна оставь меня одну. Мне нужно успокоиться и написать новую статью – девушка закрыла дверь перед носом Ирины Дмитриевны.
 
6.
Долгие телефонные гудки. Милана, немного растерянно села на стул и набрала знакомый номер Ромашки, ставшего таким хорошим другом, опорой и возможно кем-то большим, чем просто друг и просто знакомый. Роман долго не брал трубку, и отчаявшись Милана уже решилась нажать кнопку отмены вызова, как вдруг услышала знакомый голос с такими теплыми нотками:
— Привет, Ромашка, — весьма спокойно, даже немного грустновато.
— Привет, Рома…- с некой долей опаски произнесла Милана, которая хотела выговориться и попросить совета, но понимала, что кажется, сейчас её другу нужна помощь.
На минуту в трубке воцарила тишина.
— Как твои дела? У тебя голос какой-то подавленный, что случилось? – с заботой Милана проявила участие.
— Всё хорошо, как твои дела? – казалось, голос был теплым, но с какими-то грустноватыми нотками.
— Мои…мои как всегда – Зюзюля свирепствует, опять раскритиковал мою, а тоне даже нашу работу! Представляешь тут статью, что мы вчера вместе начали писать, я её дописала ему принесла, а он… а он… Нет, я так не могу обо мне потом, расскажи, что у тебя случилось?
— Ничего, Миланочка, — голос прозвучал так пронзительно и так породному. «Миланочка» — подумала Мила и поймала себя на мысли что Роман, первый человек который так ласково её назвал, обычно звали Милочка или Ланочка.
— Правда?
— Вот ничего от вас женщин не скроешь, — засмеялся Рома, — Ромашка, а как поживает твой котенок?
— Этот хвостатый прохвост носится по квартире и с треском за ушами уминает всё, чем я угощаю его в тарелочке. Кстати, Рома, погода на улице такая прекрасная… может… Может сходим погуляем?
— Не страшно идти на свидание с незнакомым человеком, с которым общаешься только посредством телефона – интригующе сказал Роман и оба засмеялись.
— Ну так как? – бойко сказала Милана и сама поразилась, она девушка которая на свидания-то редко ходила, потому что рабочие успехи интересовали её больше чем любовные, сама пригласила по сути малознакомого молодого человека на свидание… -А почему на свидание? Просто на дружескую встречу…
— Об этом я как-то не подумал…- немного растерянно проговорил Рома, — просто ты мне небезразлична и любое общение с тобой это не просто беседа двух приятелей для меня, а нечто большее…
— Хорошо, что ты не видишь меня сейчас – смутилась Милана, чувствуя, что начинает невольно краснеть.
— Это не хорошо, это плохо, потому что, я уверен ты прекрасная девушка с уникальным внутренним миром и огромной жизненной энергией.
— Ромашка… Рома, я позже позвоню.
Милана держала телефон в руке и неподвижно смотрела вдаль… Невольно девушка испугалась. Испугалась того что может потерять Романа. Так было всегда. Сначала знакомые, потом друзья, затем нечто большее, чем дружба. В последствии развиваются отношения и вот когда, казалось бы, всё замечательно и конфетно-букетный период сходит со своего пика, отношения Миланы и очередного ухажера изживают себя. Сначала плачешь и переживаешь, что теряешь человека, которого возможно любишь, а может просто думаешь, что любишь, и только потом, когда все страсти утихают, ты понимаешь самое главное – ты потеряла друга. И вот именно тогда ты начинаешь задумываться, какая потеря ранит тебя больше – любовь или дружба. А ведь задумываться нужно было раньше – тогда когда решила переступить черту между любовью и дружбой. Хотя собственно говоря зачем, вообще, мы это делаем? Просто та самая грань между «Он — друг» и «Он — любимый» так легко стирается и в какой-то момент ты перестаешь отчетливо понимать что вы друзья. Не мыслишь себя без него. Вы болтаете обо всем подряд, проводите вместе ночи на пролет. Ты ходишь в его футболке, когда вы у него смотрите фотки или пьете кофе. Ты путаешься в своих чувствах, поглощенный эмоциями разум отказывается помогать тебе и вот наступает однажды тот день, когда всё меняется. Он говорит «Нам нужно серьезно поговорить» и ты по его счастливым глазам видишь, что вот оно свершилось чудо. Он несмело берет тебя за руку и почти не глядя в глаза, говорит « Я люблю тебя» и вы живете счастливо душа в душу, а ваше продолжение бегает по квартире в смешных ползунках и весело смеясь произносит «мама и папа. Но эти случаи так редки и так бесценны. А зачастую бывает так что сначала конфеты-цветы, а после вы понимаете что не подходите друг другу. У вас разные взгляды на семью на отношения и на совместный быт. Любая мелкая капля способна затопить ваш корабль любви безвозвратно. Так всегда было с Миланой. Она дружила, потом любила, потом добивалась его любви, он были счастливы, а потом в один миг всё рушилось. И не только любимого теряла, но и замечательного друга. А Рома… Рома, за такой непродолжительный промежуток времени стал тем дорогим человечком, которым Мила так дорожила и так ценила. И чувство опасения, что может потерять такого прекрасного друга угнетало.
 
— Зигмунд Андреевич можно? – Милана приоткрыв дверь несмело стояла у порога.
— Да, Милана Алексеевна – немного удивленно, приподняв очки, посмотрел восседавший в кресле директор.
— Вот. Я тут статью ещё одну написала. Посмотрите если не трудно. Может ту заменим на эту – девушка протянула статью и бесшумно присела в кресло напротив.
Зигмунд Андреевич шуршал листами статьи, а Милана сосредоточенно смотрела в окно, но ничего не могла увидеть. Перед глазами вставали какие-то бессмысленные картинки и что-то неуютное творилось в душе.
— Милана, — девушка оторвала взгляд от окна и увидела, как Зигмунд Андреевич присел напротив. Возникла неловкая пауза, после чего Зигмунд Андреевич внимательно с головы до пят осмотрел Милану холодно произнес – Милана Алексеевна все свои личные переживания нужно оставлять дома и не смешивать их с работой. Конечно, статья написана как нестранно качественно, но я не хочу чтобы после очередного провала ваших отношений вы приносили мне слезливый отчет. И, кстати, не забивайте себе голову всякой ерундой. Вокруг люди, которым никогда не познать взаимность любви, а вам дается такой шанс и если вы его потеряли, то виноваты только вы. Есть люди, которым тяжелее чем вам! Надеюсь, вы меня поняли, если у вас всё я вас не задерживаю. Несмотря на то, что сказано было всё достаточно резко и грубо Милана не обиделась и почему-то, возможно первый раз за все время хотела сказать Зюзюли «спасибо».
 
7.
Девушка неспешно пила чай, сидя у окна, котенок наблюдал за голубями и воробьями, которые делили крошки, семечки и всю остальную добычу. Вечер подходил к своему логическому завершению, а Милана всё никак не могла определиться позвонить ей Роману или оставить всё как есть. Милана взяла телефон, посмотрела в окно, сделала большой глоток уже изрядно остывшего чая, и набрала знакомый номер. В трубке послышались прерывистые гудки. « С кем-то говорит...» с грусть подумала девушка и прижала котенка к себе. От раздавшегося телефонного звонка котенок отпрянул от Миланы и демонстративно спрыгнул на пол с подоконника.
— Алло, — всё ещё с грустинкой в голосе произнесла Милана.
— Привет, не разбудил? Извини что так поздно! Я просто… Я просто ждал твоего звонка целый день. Ты сказала перезвонишь и не перезвонила. Прости за назойливость. Просто я так испугался – Рома тараторил как маленький ребенок, который уговаривает маму купить игрушку, — Милана…- Рома перевел дыхание, а после уже без прежней уверенности в голосе продолжил, — Мила, Ромашка… Я соскучился. Я понимаю, что веду себя странно и возможно ты не рада моему звонку, но я места себе не находил целый день думал почему ты так резко пропала и может чем обидел. Я не знаю как тебе сказать, я не понимаю что со мной происходит, но я просыпаюсь с мыслью о тебе, засыпаю думая о тебе, переживаю за тебя и радуюсь твоим успехам. Ты мне сказала недавно, что я твой самый лучший друг, а ты для меня больше чем  просто друг… Милана, солнышко, дорогая моя, если я конечно имею право так тебя называть – в трубке царила тишина и только негромкие всхлипы Миланы нарушали эту ватную тишину от которой звенело в ушах, — Миланочка, ты… ты плачешь?
Слезы тонкими ниточками стекали по щекам, и Милана практически бесшумно плакала, но плакала не от разочарования, а от счастья и какого-то теплого переполнявшего её чувства любви к этому человеку, который стал таким родным и таким близким. Который стал частичкой  её и только подумала это Милана, как услышала в трубке приглушенный голос Ромы – ты частичка меня и если тебе плохо, то мне тоже плохо.
В трубке тишина прерывалась тихими всхлипами, два человека которые стали так близки друг другу сидели на разных концах города, но были так необычайно близки к друг другу. Ромашка проворно вновь прыгнул на подоконник и привычно для него стал бодаться в плечо хозяйки, громко урча от удовольствия, котенок словно говорил «Вот видишь, я же говорил, всё будет хорошо, а ты переживала глупышка». Две Ромашки ещё долго говорили обо всем на свете, то немного спорили, то замирали от волнения, то говорили друг другу очень теплые и приятные слова, то смеялись как дети, в общем, всё было как всегда, но теперь немного по-другому. Потому что каждый теперь чувствовал что не один, что они часть друг  друга и хотя они не признавались друг другу в любви они чувствовали. что любят, и что любимы.
 
8.
— Ты куда, Милан? – щебетала Ирина Дмитриевна, не пропуская девушку к двери кабинета директора.
— К Зигмунду Андреевичу, он просил принести журналы за последние три месяца.
— Может, ты попозже зайдешь?
— Нет, сказано было к обеду, значит к обеду. Да что случилось-то?
— Просто он сегодня уж совсем не в духе. Не знаю, с утра молчит, а если говорит, то бурчит-бурчит.
Милана улыбнулась и пройдя мимо Ирины приоткрыла дверь в кабинет начальника:
— Зигмунд Андреевич, можно?
— Да, Милана Алексеевна, войдите.
Зигмунд Андреевич стоял у окна и за душку крутил в руках очки, казалось он что-то, а возможно кого-то высматривал в дали и прибывал в каком-то чувстве смятения.
— Вот журналы, — Милана аккуратно положила журналы на стол и застыла в ожидании. Прошла ещё  минута, после чего Зигмунд Андреевич, не отрывая взгляда, от окна не громко произнес:
— Оставьте их мы позже вернемся к обсуждению этого материала. Скажите, вы голодны?
Казалось бы, такой простой вопрос, но он был задан Зизлюковым Зигмунд Андреевичем, тираннозавром и их непримиримым и строгим директором, поэтому застал девушку врасплох.
Не дожидаясь ответа, Зигмунд Андреевич повернулся в пол оборота и спокойно произнес:
— Я жду вас внизу – и он снова повернулся к окну.
 
9.
За столиком в уютном небольшом кафе, Милана чувствовала себя немного скованно и неловко. Зигмунд Андреевич заказал борщ и винегрет, а Милана ковырялась в заказанном ею овощном салатике. Никогда, никогда Зюзюля не поддерживал с коллективом даже дружеских отношений, только сугубо профессиональный этикет, а тут пригласил Милану посреди рабочего дня в кафе пообедать. Может он чего доброго влюбился? Нет. Нет. Нет. Смущенная девушка тут же отогнала эти мысли и была немного испугана услышал тихий, но басовитый голос директора:
— Милана, Вы боитесь меня? – Зигмунд Андреевич посмотрел на девушку в упор.
— С чего Вы взяли, — Милана ответила и незаметно для себя залилась алой краской.
— Милана Алексеевна, давайте сейчас отбросим прочие обиды и офисный этикет, давайте просто посидим, пообедаем, поговорим как старые добрые друзья?
— Хорошо, — смущение ещё не прошло, но Милана искренне улыбнулась.
— Вы живете одна? – Зигмунд Андреевич завел беседу с непонятного для девушки ракурса, но всё же Милана вежливо ответила.
— Нет, я живу с пушистым хвостатым другом.
— Ваш друг обладает повышенной растительностью и носит длинный волос поэтому вы величаете его – «пушистым и хвостатым» — Зигмунд Андреевич засмеялся и Милана первый раз за все время что знает этого грозного человека услышала такое искреннее проявление положительных эмоций.
— Ага, — Милана весело засмеялась и продолжила – А ещё он идеальный мужчина: ест сосиски и пьет только молоко и водичку, справляется в строго отведенный для это лоток, не разбрасывает по квартире носки, только клочки шерсти и радостно мяукает когда я прихожу домой.
— Ну, здесь вы, пожалуй, правы. Он действительно идеальный хвостатый. А где ваши родители?
— Мои родители живут  в другом  городе, мы часто созваниваемся и периодически я езжу к ним в гости. А главное я очень сильно люблю моих родителей.
— Это похвально, Милана Алексеевна, а позвольте мы с вами закажем десерт и вкусненький кофе или чай?
— Да, конечно, Зигмунд Андреевич.
— Милана а почему вы работаете в нашей редакции?
Девушка немного смутилась и растерялась, не зная как ответить на такой вопрос, но решила ответить честно:
— Мне нравится писать, мне близка направленность журнала.
— А как же злой директор? – Зигмунд Андреевич как-то по — ребяческому посмотрел на девушку и улыбнулся.
— Вы не злой, вы… — Милана посмотрела в глаза этому сильному статному мужчине, сидевшему напротив – Вы карьерист. Для вас просто работа важнее, чем человеческие качества. Вот вы и такой. Но я могу сказать, что мы благодарны вам. И это не лесть. Мы благодарны вам за то что вы закаляете нас, — эта девушка никогда не была настолько невежлива со своим руководителем.  
— Я не карьерист. Я просто хочу чтобы вы понимали – ничего в этой жизни не дается просто так. За все нужно бороться. В каждой из вас должна быть доля стервозности и сучковатости, но в глубине души, так глубоко, что это видят только близкие вам люди, вы должны оставаться человеком. Я вас не жалею. Я заставляю вас работать. Критикую ваши работы, но при этом, а возможно благодаря этому вы остаетесь лучшими профессионалами своего дела, а наш журнал «Твоё Я» занимает лидирующее положение не только в нашем городе, но и в других города России. – несмотря на то что говорил Зизлюков очень серьезно, он не выглядел грозно, он разговаривал с Милой как учитель объяснявшись ученику новую тему – вдумчиво, рассудительно, любя.
Милана улыбнулась.
— Ваш десерт, — официант любезно поставил на стол две тарелочки с вишневым бисквитом одну и шоколадно-ореховым суфле другую и две кружки ароматного зелёного чая.
— Простите мне мою нескромность, но никогда бы не подумала что вы любите вишневый бисквит, — Милана смутилась, но при этом очаровательно улыбнулась.
— Да такие бабуины как я тоже любят ягодки, — Зигмунд засмеялся и принялся с аппетитом поглощать бисквит.
— Скажите, Зигмунд Андреевич, а вас не смущает что мы с вами обедаем в этом кафе, где часто проводят время сотрудницы редакции? – девушка произнесла эту фразу с каким-то нерешительным испугом.
— Нет, Милана, я вас не боюсь, — рассмеялся Зигмунд Андреевич и вполне серьезно добавил – Запомните, не одна кошка никогда не спросит что о ней думают мыши. Да и как говорится «если обо мне говорят, значит я живу, а если обсуждают – значит завидуют» А я к зависти отношусь покойно. Милана вы замечательная девушка с прекрасным внутренним миром, но перестаньте быть той самой мышкой, станьте кошкой. И не просто кошкой, а пантерой.
Милана посмотрела в по сторонам:
— Как Ирина Дмитриевна?
— Нет уж уволю сразу, вторую такую барышню я не потерплю на работе.
Милана удивленно приподняла бровь, ведь Ирина Дмитриевна являлась эталоном красоты в редакции. Всегда с иголочки костюмы от модных кутюрье, шикарная девушка с потрясающим маникюром и высокими острыми шпильками. Увидев удивление собеседницы Зигмунд Андреевич продолжил:
— Ирина Дмитриевна бесспорно красива, проворна, но пуста. Как красивая шкатулочка, которая красиво задекорирована, но при этом совершенно не имеет наполнения и вот главный плюс этой вещицы помимо, конечно же, эстетической красоты, это то что в эту шкатулочку можно положить то что тебе нужно. Так и Ирина, она впитывает как губка все мои поручения, сносит мою критику и при этом ещё не набралась ума и возможно смелости для того чтобы сказать своё слово или высказать свое мнение.
— Так можно рассуждать о каждом человеке который по какой либо причине не может дать достойный отпор оппоненту.
— Нет, давать отпор можно не только криками, стервозностью и чем-то ещё весьма не лицеприятным. Дать отпор можно качественно выполненной работой, блестящим умом, развитой интуицией, прекрасным внутренним миром. Да и ещё много чем не разжигая при это огонь войны.
Милана разговаривала с Зигмундом Андреевичем и всё больше поражалась той стороной его характера, которая предстала её взору. Зизлюков вел себя раскованно, дружелюбно, непринужденно вел беседу на философские и бытовые темы, потрясающе разбирался в разных сферах деятельности и умело поддерживал разговор. Час пролетел словно пять минут. Остатки неловкости Миланы рассеялись в воздухе этого уютного кафе.
— Всё а теперь работать. У нас важное дело, — как –то тепло и заботливо сказал Зигмунд Андреевич.
— Ну тогда милости просим на общественный транспорт, — Милана накинула плащик и они вышли из уютного наполненного ароматами здания.
Выйдя из ласковых объятий кафе и направившись к остановке, до работы нужно было добираться минут сорок, и если выйдя с работы на это ещё были силы, то с полным животом на это смелости не хватило. Стоя на остановке продолжая беседовать, неожиданно Милана потянулась за кошельком и достав от туда всю мелочь направилась куда-то в сторону. Зигмунд Андреевич повернулся и увидел как неподалеку от остановки сидел мужчина в инвалидной коляске и жалобно читал христианскую молитву за всех на этой земле. Милана отдала в руки обездоленному монеты и спешно удалилась на своё прежнее место. Зигмунд Андреевич не смотрел на Милану и его подбородок от чего-то немного дрожал. Милана улыбнувшись подошла к мужчине с другой стороны и замерла. На глазах этого сильного уверенного в себе мужчины появились слезы. Усилием воли он сдерживал нахлынувшие эмоции, но всё же слёзы немного проступали а подбородок предательски дрожал.
— Зи…Зигмунд Андреевич, что с вами? – участливо и чуть растерянно спросила Милана глядя на директора.
— Ветер… Ветер в глаза. Вот и нужный нам автобус, — Зигмунд Андреевич направился к подъезжающему общественному транспорту.
Автобус был полупустой и половину дороги Зизлюков и Милана ехали молча, девушка снова почувствовала себя неловко и решила проявить инициативу.
— Зигмунд Андреевич, а можно вопрос?
— Да, что, простите я задумался, — Зигмунд Андреевич неподвижно смотрел в одну точку минут десять и вопрос девушки был для него явно неожиданным.
— Скажите, а правда говорят что вы работали в другой редакции редактором и ездили на собственном автомобиле, а ведь сейчас вы владелец собственного журнала, а ездите на общественном транспорте, проста такая метаморфоза должна быть с чем-то связана. Вы извините меня если, я что-то не то спросила.
— Остановка проезд Энергетиков, готовимся на выход, — голос кондуктора прервал беседу Зигмунд Андреевич направился к выходу и обернувшись к Милане произнес:
— Пройдемте, нам выходить. Я отвечу на ваш вопрос, но если вы не возражаете позже.
— Конечно, Зигмунд Андреевич, — Милана улыбнулась и оба вышли из автобуса.
— Держите, — Зигмунд Андреевич улыбнувшись, уже при входе в офис редакции протянул девушке немного помятый автобусный билетик, — на счастье.
Милана вошла в офис и, остановившись, развернула билет, когда она подняла глаза, Зигмунд Андреевич уже направился в свой кабинет. «И правда счастливый» — подумала Милана и услышала приближающийся стук Ирининых шпилек.
— О, Мила, ну-ка рассказывай, видела вас с тираном из одного автобуса выходили. Ну-ка рассказывай, вместе обедали?
— Нет, ты что! – Милана посмотрела на Ирину, усмехнувшись, добавила, — Сама-то поняла что сказала? – девушка засмеялась и уверенно зашагала к себе в кабинет.
 
10.
Пушистый Ромашка встретил хозяйку радостным мяуканьем и принялся тереться об ноги.
— Голодный, целый день сидел меня ждал, ты мой хороший, — Милана, повесив плащ на вешалку и сняв сапожки, села на корточки и взяв котенка в охапку начала его гладить и целовать в усатую мордашку, — ты мой пушистик, а я тебе что-то вкусненькое принесла, ням-ням.
Девушка достала из сумки большой кусочек ароматно пахнущей колбасы и бутылочку кефира.
— Вот, мой хороший, это тебе! – учуяв запах вкусненького угощения, котенок начал шустро бегать вокруг хозяйки, тереться об её ноги, и громко радостно мяукать.
Милана удобно устроилась в кресле перед телевизором, накрылась теплым пледом, который подарила мама, взяв тарелочку с пирожными и чашечку зеленого чая с добавление вишни, взяла телефон:
— Привет! – Голос Ромы был очень радостный и веселый, — Как дела? Как прошел твой день?
— Привет, Ромка! День мой прошел, если расскажу как ты, наверное, не поверишь, — и Милана с радостью начала рассказывать Роме об обеденном походе в кафе с Зизлюковым. О том, что Рома был прав и Зигмунд Андреевич, действительно, не такой тиран каким кажется. Что беседа с начальником в неформальной обстановке оставила у неё положительные впечатления. Роман с любопытством слушал оживленный рассказ  и вставлял свои дружелюбные реплики. Милана заметила, что в голосе Романа не было ни нотки ревности, а наоборот, радость что ли. Милана и Роман, две Ромашки провели остаток вечера в приятной теплой беседе. Как всегда говорили обо всем на свете и не о чем одновременно. Но им было настолько комфортно и уютно вместе, что отпускать друг друга с каждым разом становилось всё сложнее. Они по часу желали друг другу спокойной ночи прощаясь, и с нетерпением ждали нового звонка. Они были влюблены, хотя об этом не говорили. Да и зачем об этом говорить, когда итак все понятно.
 
11.
— Привет, Милана Алексеевна, — Ирина вошла в кабинет и принялась пристально смотреть на подругу, — Так, дорогая, в чем дело?
— Привет, — Милана что-то печатала в своем компьютере и даже не взглянула на Иринку.
— У меня дизайн на ногтях новый, показать? – Ирина протянула свою ухоженную ручку на встречу девушки.
— Да красиво, — снова не отвлекаясь, равнодушно произнесла Милана.
— Так, я так больше не могу, ты уже второй день ходишь как в воду опущенная, что случилось?
Ирина хоть и была, как считали её многие, глянцевой куклой, но всегда проявляла своё участие, если кому-то требовалась помощь. Да тем более с Миланой их объединяло немного больше, чем со всеми остальными. Они учились вместе в институте. Правда, Ирина как полагалось, списывала всегда у поглощенной учебой Миланы. Потом взаимовыручка сыграла наоборот, и Ирина, устроившись первой в редакцию журнала «Твоё Я» помогла устроиться туда однокурснице, а по совместительству ещё и подруге. Да и ещё, несмотря на разную модель поведения этих девушек их объединяло одиночество. Да, Милана, всегда ставила работу на первое место, и все ухажеры, которые появлялись у девушки, постепенно исчезали, и девушка ничего не делала, для возобновления отношений. Ирина же, наоборот, всегда пользовалась активным вниманием со стороны мужского пола, вытягивала из мужчин всё, что было нужно молодой особе, и отправляла их восвояси. Но при всех своих отрицательных качествах верила в принца, конечно, не на белом коне, но все же в принца. Девчонки часто смеялись между собой « И будет принц мой в белом сюртуке и в шляпе-цилиндре», «Ты, Иринка, скажи ещё, что он тебе с неба свалится!». Девушки всегда весело хохотали над своими мечтами. Да, они мечтали. А сейчас они обе стали больше времени проводить каждая в своих делах. Меньше стали общаться, меньше сидеть в кафе и болтать о своем девичьем, как это было всегда. Скоро год как они работают в редакции и за этот год под строгим надзором непоколебимого бесчувственного начальника они здорово изменились и немало повзрослели…
— Мила, ну что случилось? Не молчи, пожалуйста? – Ирина, как собачонок, смотрела подруге в глаза, а Милана как будто отсутствовала.
— Мила!
— Он не пишет и не звонит уже два дня, — Милана произнесла эти слова таким холодным голосом, что Иринка почувствовала мурашки по коже.
— Кто он?
— Он, это Рома. Всё было так прекрасно, мы договорились встретиться позавчера и вот он пропал. Я ничего не понимаю. Он написал «Всё хорошо не волнуйся. Но так будет лучше» и пропал, — Милана еле сдерживала слезы, а Ирина, видя как мучается подруга, обняла её крепко-крепко за плечи.
— Глупенькая, сколько таких ещё мужиков будет, что ж из-за каждого убиваться, что ли нужно? Ну лучше так лучше, что ты так переживаешь, вы с ним общаетесь то всего полтора месяца, люди всю жизнь вместе проживают и расстаются не глядя.
— То люди,  — обиженно посмотрела Милана на Ирину, — а это я.
— Ага, а ты у нас не люди, ты у нас динозавр, или нет ты у нас дракончик, — подруга старалась поддержать Милану, — так хватит киснуть, идем я тебе вкусный чай заварю с мятой.
Девушки вышли из кабинета и не спеша пошли в помещение, отведенное под кухню. На рабочем месте Ирины Дмитриевны зазвонил телефон:
— Подожди, Милан, — Ирина натянула дежурную улыбку и звонко проговорила в трубку, — Зигмунд Андреевич я вас слушаю, да… да… Хорошо. Конечно, минутку, — Ирина положила трубку телефона и посмотрев на Милану добавила, — Тебя шеф вызывает. Он какой-то странный.
12.
Милана собрав волю в кулак и войдя в кабинет, спокойно сказала:
— Доброе утро, Зигмунд Андреевич, вызывали?
— Да, присядьте, — Зигмунд Андреевич сидел в своем кресле и был повернут так к окну что Милана не могла видеть его лица:
— Помните, когда мы с вами обедали, тогда в кафе, — Зизлюков поперхнулся и немного прокашлявшись, продолжил, — вы спрашивали меня про автомобиль? Точнее про метаморфозу. Так, вот, я обещал вам рассказать только позже. Сейчас это позже настало, — Зигмунд Андреевич снова замолчал на мгновение.
Милана сидела в кресле, недоумевая, о чем хочет рассказать начальник и почему она видит этого грозного человека-бетон таким слабым и таким беззащитным. Растерянная девушка увидела что в руках у Зигмунда Андреевича, который сил в половину оборота к окну, носовой платок, и только когда Зигмунд Андреевич продолжил тихим дрожащим голосом, Милана поняла – он плачет.
— Больше года назад мы всей семьей ехали с загородного пикника. Мы с супругой сидели на заднем сиденье, а наш сын… Сын сидел за рулем. Мы возвращались уже поздно вечером, дорога должна была занять около часа. Но начался сильный дождь, и сын сбавил скорость, так как видимость на дороге была очень плохой. Инна, моя супруга, начала нервничать и предложила остановиться переждать непогоду. Сын только посмеялся «Я пять лет работаю механиком и машина не подведет меня!». И действительно наша машина его не подвела, его подвел тот джип, который вылетел на встречную и пытался выстроиться в свой ряд перед нашим носом. Мы не успели ничего понять и оценить ситуацию. Последнее что я слышал визг тормозов, пронзительный разрывающий душу крик супруги и темнота… Очнулся я в палате. Сначала не мог пошевелить даже пальцем, потом постепенно пришел в себя, минут через тридцать вошел врач. Он сказал, что я получил перелом руки и вывих предплечья, моя супруга находится в соседней палате и тоже уже пришла в себя. Он успокоил меня, у неё сотрясение мозга, но чувствует она себя уже хорошо. Но он промолчал про сына. Преодолевая ещё небольшую слабость, я спросил «Что с моим сыном?»  Доктор взял меня за руку и сказал не волноваться, скоро мы все увидимся…» Прошло несколько дней и нам с супругой разрешили увидеть сына. Мы вошли в палату и замерли, наш ребенок лежал неподвижно, с закрытыми глазами. Доктор сказал, что он спит, действие антибиотиков ещё не прошло. Речевые функции не пострадали, сотрясение мозга не повлияло на активность мозга, только….доктор тогда взял мою супруга за руку и внимательно посмотрел мне в глаза… сильно поврежден позвоночник и наш сын не сможет ходит. Конечно, есть операции, но сейчас наш сын перенес уже две операции на бедро и копчик, поэтому трогать позвоночник сейчас опасно. Он будет постепенно восстанавливаться. Я уже не слышал, что говорит мне доктор, пелена застила глаза, и я чувствовал как беззвучно плачу. Через неделю мы забрали сына домой. Первое что я сделал, продал машину, а деньги раздал в детские дома и потратил на лекарства сыну. Вот уже больше года он в инвалидном кресле, он пишет музыку, работает онлайн консультантом, помогает ремонтировать машины на расстоянии. Ему за это платят, он прекрасно разбирается в своем деле, выполняет посильную работу по дому. Он очень умный, способный, а главное добрый молодой человек. Только улыбаться Рома начал не так давно, когда вы, Милана появились в его серой жизни.
Зигмунд Андреевич обернулся к девушке и увидел, как по её лицу стекали ручьями слезы и как сильно она дрожала.
— Он стал снова жить, не существовать, а жить когда вы познакомились. На днях я вошел в его комнату. Он сидел с телефоном в руках и неподвижно смотрел в стену. Я спросил «Что случилось, сынок?», а Рома, не глядя в мою сторону, твердил только одну фразу «Так будет лучше, так будет лучше». Я пытался объяснить что если люди любят друг друга, то такая беда никак не повлияет на отношения. А он ничего не хотел слушать и только кричал что он инвалид, а ты молодая и тебе не нужен такой как он. Который ничего не может. Ничего. Он сутки не выходил из комнаты. Не открывал нам дверь. На все уговоры выйти хотя бы покушать он глухо и равнодушно говорил «Я люблю вас, но пожалуйста, оставьте меня одного». А вчера он вышел. Если так можно говорить о человеке, который выехал из комнаты на инвалидном кресле. Он сказал всего одну фразу – я лягу на операцию. Нам  уже полгода предлагают операцию, но сказали что никаких гарантий нет. И Рома всегда говорил, что раз нет гарантий, так зачем тешить себя надеждами. А тут он сам сказал, что поедет на операцию. Мы тут же позвонили тому врачу который, тогда после операции восстанавливал жизненно важные функции нашего сына и мы договорились об операции. Сейчас супруга с ним. Его перевезли из реанимации в обычную палату.
— Зигмунд Андреевич, — Милана не просто сквозь слезы, сквозь рыдание прошептала,- давайте поедем к Роме? Ведь ему нужна наша помощь, наша поддержка.
13.
— Стойте вы кто? Туда нельзя! – Медсестра перегородила путь Милане и Зигмунду Андреевичу, которые прямиком направились к женщине, сидевшей у палаты.
— Здравствуйте, Зигмунд Андреевич, — за спиной раздался басовитый голос доктора, — ваш сын только переведен из реанимации и сейчас ему нужен покой.
— Скажите доктор как прошла операция? Он будет ходить? – не унимался взволнованный папа.
— Будет, если захочет. Я хочу, чтобы вы поняли что операция это только половина пути, остаток пути вы должны сделать сами. Он должен тренироваться, выполнять упражнения, и главное – желать ходить, — глядя на заплаканное лицо девушки, врач добавил, — вы ему кто?
Зигмунд Андреевич взял Милану за руку, девушка дрожала как осиновый листок на ветру, и уверенно сказал – Невеста. Это будущая жена моего сына.
Произнесенная фраза подействовала на всех как радуга, мама сидевшая у палаты искренне, хотя и уставши улыбнулась, Милана вздрогнула от волнения, но невольно улыбнулась, и вся атмосфера в больничном коридоре как-то разрядилась.
— Хорошо войдите. Только никаких слез. Ему сейчас нужны только положительные эмоции.
Милана вошла в палату. Рома лежал с закрытыми глазами, укрытый плотным белым покрывалом. Солнечный свет так ярко залил комнату, что Милана прикрыла глаза. Она подошла к койке. Присела на стул расположенный рядом. Взяла его за руку. И не отдавая себе отчет в том где она, что происходит и что будет, она прильнула к груди Ромы и заплакала. Громко и чувственно. Она плакала. Крепко держала этого родного и любимого человека за руку. И искренне желала ему счастья. Он должен жить. Даже если он не сможет ходить, она будет любить его. Сквозь свои всхлипы Милана услышала голос Романа «Не плачь, я люблю тебя». Милана и Роман, две Ромашки смотрели друг на друга сияющими глазами. Рука в руке. Он крепко сжимал её руку. И улыбался:
— Я не думал, что ты придешь. Я не думал, что папа все расскажет тебе. Прости, если причинил, тебе боль своим исчезновением. Я ещё не знаю, буду ли я ходить…
Милана оборвала на полуслове и прошептала:
— Ты будешь, слышишь, будешь ходить! Я люблю тебя и мы все преодолеем вместе, -она крепко сжала его руку и поцеловала его горячую щеку, которая тоже была влажной от слез, но он не подавал виду что плачет.
Они держались за руку, она плакала от счастья, он плакал от того что она рядом и никому её не отдаст.
14.
 
Свадьба была относительно скромной, на свадьбе были родственники и близкие друзья обеих сторон и коллеги по работе. Роман восстановился на работе. Ему ещё были противопоказаны большие нагрузки и директор фирмы, где некогда Рома работал механиком, назначил его начальником отдела ремонта и обслуживания легковых автомобилей и на полставки дизайнером тюнинга. Зизлюков взял на себя смелость пригласить весь коллектив редакции журнала «Твоё Я» на свадьбу. Кстати, сказать, все отметили что, теперь, Зигмунд Андреевич перестал терроризировать сотрудниц, но нужно отдать ему должное не перестал критиковать девчонок, придавая им стимул и вырабатывая у них хорошие качества самообладания.
Милана и Ирина вновь стали подругами как прежде. Надо сказать, что Ирина перестала использовать мужчин и усиленно принялась верить в  принца.
… Торжественная церемония была завершена и все отправились в ресторан для продолжения свадьбы. Тамада всех веселила, проводила различные интересные конкурсы. Все веселились и были счастливы за молодоженов. Милана была в шикарном белоснежном платье, расшитом в ручную стразами и украшенном лилиями. Рома уже уверенно стоял на ногах и был облачен в костюм цвета шампань с бутоньеркой в виде белоснежной лилии. Ирина была свидетельницей в длинном платье цвета бордо. Ирина была польщена вниманием свидетеля, хорошего друга Романа, Дмитрия. Высокий, ухоженный молодой человек, с хорошим чувством юмора, а главное вел себя и выглядел как мужчина, а не как представитель конкурирующей с женщинами ориентацией. Дмитрий оказывал Ирине всяческие знаки внимания, вел себя галантно и обходительно, в общем, сразу очаровал девушку.
— А теперь сюрприз, от друга новоиспеченной  семьи, — прозвучал как песня голос тамады и в банкетном зале погас свет.
Зазвучала завораживающая музыка и все были ошеломлены от того зрелища, которое происходило далее.
На страховочном тросе вниз из — под потолка спускался Дмитрий, в белоснежном старинном сюртуке, и держа на тросточке белоснежный цилиндр. Он исполнял красивый танец сначала в воздухе, а потом спустившись на специально приготовленную площадку. Все были в восторге от такого неожиданного сюрприза и бурно рукоплескали Дмитрию.
Программа тамады подходила к своему завершению и предстояло самое интересное – бросание букета невесты. От неожиданности, разговаривающая с Дмитрием Ирина, ойкнула. В руках Ирины красовался букет невесты, а Дмитрий приобняв девушку за талию весело проговорил:
— Мы следующие.
15.
А через пол года на свадьбе у Ирины и Дмитрия, всё было также весело и все были так же счастливы. Только беременную Милану все время тошнило от запаха  спиртного, как никак пятый месяц, и Рома заботливо подкладывал будущей мамочке, а главное любимой супруге фруктики.
Родители Миланы выкупили квартиру, которую снимала Милана и переехали туда жить. Зигмунд Андреевич и Инна Антоновна часто выезжали вместе со сватами на пикники и спорили, кто заберет на выходные внука Никитку. Семьи Зизлюковых и Антипенко теперь жили рядом, а их дети ходили в одни ясли. В общем, все были счастливы. Ах, да! Дружили Антипенко и Зизлюковы не только семьями, Ромашка, пушистое счастье четы Ромы и Миланы частенько захаживал к своей мохнатой соседке Пушинки, которая вот-вот должна была окотиться…. Но это уже совсем другая история…