сказка 10

(А.УбогаЯ)"Сказка — ложь?"НЕТ… в ней НАМЁК, всем земным людям, ДОБРЫЙ — УРОК.


СКАЗАНИЕ О ВЕЧНОМ


КАЗКА-ДИАЛОГ


ТАЙНЫЕ ТАЙНЫ ТАЙНЫХ ТАИНСТВ

"Не всё стриги, что растёт. И в самых пустых головах, любовь нередко преострые выдумки рождает."

Козьма Прутков


Унимание! Унимание! Включатса казочноя — казание. Хто зна, откель одно добро пребудеть — ко всем нам...

***


Сине-сине небо… платянно-золотэ соннышко… добры разни думы, тела та дела… Яко земно — благодатие!

....- На чё глядишь уверх, друже раку? Ужо боле часа, визля тэба порхаю-порхая, а ты даж не бачишь… раззя ж так можа, кудась уверху засматрыватыся? Таки недолго и якому наземному злыдню, у когти чи лапы попасты...

— Богомолу! Друже мий! Як я радый тоби знову бачиты! Ужа скилько денёчков, з нашого знакомству пройшло, а я тобя бильш не бачив. И дужа добри денёчки булы для мэна! А для разныха злыднёв, у мэна природна та защитна крепка — броня. Шиш схаваешь, ежеля и хто захоча… Раков отшильников, бильша "на мякине не проведёшь".

— Ой ни кажи раку… спасибо усей родною природе. Як бы тяжко нам не достався, дюжа важный опыт нашея жизни. Иначай бы разумными созданцами, николы нихто з нас усех не становився… Гарны усе твои деньки счас та будущщи. Та и для мэня тож усё гарно-прегарно! Потому и занятый добря був. Общчим с моею жёнкой богомолкой — делом. Помагая сваимо любимымо деточкам, та разнымо нашимо друззям… То сами помогам, то хтося попросить о помосчи. Недопархивав нияк до тэба… Так на чё же ты всёжа, так унимательно та довго глядев?

— А ты сам присмотрися...

— Та я вже глядев-глядев, чутя гляделки сваи не сломав, та нифигени ни бачу! Чё ты углядев такого уверху, чё дажа округ себа ничаго не бачив?...

— Эх ты, друже мий богомолу, иногдой надоть соскальзываты с воды на землю, тай в нэбо глядеты. Там быват таки красивейши чуда порхат! Поглянь уверх, от чё ты счас бачишь?

— Ну двоихо бабочак… Правда, дюжа красивыха… Як — Чудо! Тай и летають… высоковато для бабочек… прямо як певчия птички невелички. О, покась я казав, ёны вже у две манюсеньки, ярки точечки превращенились!

— От бачишь!!! Давайка, як ёны пониже припархат, з ёми познакомимося? Дюжа мени любопытно стало, откеля ёны таки красивы зъявилыся… Не част, ёх род-вид можна побачиты. Я, так усего несколько разочков — углядив, за усё сваё прошедше время.

— А ведя ты правду гутаришь… я такиха бабочок, тожа тилька в детинстве сваём бачив. Счас тилька упомнил… Тилька вот вопрос, захотять ли енти красивейши бабочки, з нами знакомитымося? Я бачу, чё имо дюжа добрэ счас и вдвоёмо...

— Пущай летають, в волюшку вольну! А мы вместя, имя полюбуемося! Ведь высоко у воздуху, не кажда птица могёт подниматыся, не то чё други виды-знаки.


Рак та богомол, примостылися неподалёк друг от друга, на одному камешке, тай топирь обоя позадирали сваи головы у небо… Як же хорошо на свете, когдася есть таки друззи, с которымя можно глядэты куда заугодно! Хочь на землю, хочь в воду, хочь в нэбо… Сплошный отдых, та покой. Где инагдася и слова нияки не потребны… просто сиди рядышком, тай любуйся окружащим, чистым — миром. И будь якими другими божьими, красивёйшоми созданцами...
А та пара бабочок, за которыми наблюдали наши знакомы друззи — богомолу та рак,- кружилися у сваею обновлённою та счастливейшой жизни! И тож, почи ничаго та никого не бачили… Так, тилько краешком сваихо глазонек, чёба писля любого сваго взлёта-полёта, приземлятыся тилька в свой, благоухающий, родной куст-цветок. Котор служил им, ёх защитой от разноя непогоды, та домом. И когдася бабочки вдоволь накружилися, тай налеталыся, то побачили чё имо с земли, хтось радосно маше почи усеми сваимя конечностями! Значить, ёх хтось-то зовёть до сэба у гости… и ёны уместя решили подлететы поближе, тай расмотрэти… можа то яки недруги? А ежеля новы друззи, то ёны усегдой булы тилька рады — поближа познакомытися...

— Глянь раку, ёны кажися нас побачилы, тай подлетають!

— Счас хлавное, ёх не напужать...

— Та ни. Раз ёны так высокенно у небо — сами залетають, то не из пужливыхо. Я так думаю.

А красивейшия бабочки, вже подлетая услыхали последни слова богомола, тай и ответили ёму, при сваём приземленни прямёйшо рядохом з ними.

— Ты право славно думаёшь, богомолу. Мы — оба, не из пужливых… иначай бы такими не булы, тай так николы не летали. И мы знаемо, обоя ваши-знаки роды. Знаемо вас, з нашого дэтинства. Вы: рак та богомол.

— Так чё жа мы о вас ничёго не знаемо, тай так редко у сваёмо житти вас видимо? — У два голоса, не сговариваясь, опешанно промолвили рак та богомол.

— Потому, чё со сваго рождення, мы маемо другой, зримо несхожий на нас теперяшних — вид, та и другий зов маемо. Мы множествянны, сереньки, круглосуточны, та невзрачны. И зовом нас кличат, очань вам усем известным — ночноя мотыль.

— Ночной мотылёк?! — недоумённо и ошарашенно, опять вдвоенно воскликнули наши предыдущи друззи, — Та ведь ёни зовсим други от вас, тай не капелечки не схожи!

— Вот енту тайну, мы вам счас и поведаемо. Вы ведь для того, нас до себа позвали? Чёбы взнать — хто мы, и як наш зов? Усе живущчи, счас зовут нас — корольками. Мы рождаемося… та не уси, становимося такими як мы выглядемо теперича. Хоча природно, довжны такими быты усе ночны мотыли. Богато много ранийша, нас ваще было мало. Корольков. Но в се дни нашого времени, нас такихо, становитса всё боле и боле и боле… и усе бабочки, совершенн разны по свому нательному рисунку. Нет ни одной бабочки-королька, чей бы рисунок был такойж як у другой! Поентому, мы меж собою, никогдася не путаемось и не вшибаемося.

— А як же вы таки ярки, тай красивейшия — становитыся? Из ночныха серыхо мотыльков, у которыха и крылляв то почи немае… одно тело. И которы постоянн летять к разному ночному свету. Та так часто ужа большими, сгорають там. Не успев дажа ничаго сообразить. Можа и це неправда? — cпросив любопыт богомол.

— Це правда… як це не печально. Не усяк у нашай жизни можа отличить открыт та прикрыт огонь, от тепла света. Вота у чём наше массово недомысля. Усё летять та летять… на различий открыт та прикрыт — огонь. Бо у нашему мотыльковому роду, счас дужа богато инхвормацци о — огне. Котора зазываеть усех мотылёв — до сжигающого любого пламени… Хочь открытого, хочь прикрытого. Мы тожа кодась тудой ночами летели. Та слава нашому создателю, чё я со сваею половинкою, ще по-молоду зустритився… Ёна, моя — сера пресера мотылиха, та будущща королева, тай и разгадала цю тайну потихеньку. Да мы жа до поры до времени, почи усе одинаковы… покася своя крылья та тела, не наобжигаемо почи до усмерти… сваёхо любящих половинок, никогдася — не слухаемо. Та уси и кажемо, чё "Курка, не птица, а мотылиха не королёк".
А тайна такова: ежеля леташь тилька ночами к свету, и не летаешь зовсемо при сонячном свете, то либа обжигашься до самоя смерти о разный прикрыт огонь, либо попадашь рано чи поздно в открыт огонь. Мы ведя с самого рождення несознанно знаемо, чё надоть тянутыся тилька к — свету! Чёбы на земле счастливым статы та быти. Вот и летимо к нёму усегдой, но — НОЧИЮ. К огоньку-то мерцащуму. А за различны сваи испытання, не знаемо. А когдася взнаём, — не веримо в енти казки! Чё усе, могут кодась на земле становытса, сплошными королями, тай королевами...
Мотыли то мы — сереньки, та тилька сами растэмо сваихо деточок. Не бросаемо иха николы, як други бабочки. Изо всехо бабочек, мы никогдася не отлаживаемо никакихо лечинок, которы вредоносны, та портять много доброго на земле. Мы от роду сваго, только — живородящщи, травоядны, нектаро собиращщи и опылящщи другу жизню, та об ентому, мало хто знаеть. Однихо пчёлок тилька бачуть… И спасат нас ото нашей зримой серости, та другиха бед, тилька ЛЮБОВЬ. Ведь нас, возрождённыха корольков, дажа ниякая небесна птичка, никогдася не ест, та не вбивае. Оттака наша — тайна… мои новы друззи.

— А бываеть у вас таке у вашей жизни, чё один мотылёк — возрождатса у той жа жизни у красивейшу бабочку, а другий любимый мотыль — ни?

— "Взялся за гуж, не говори что недуж". Ежели возраждатса один, то когдась возрадитса и — другий. Усегдой тилька так! Инача у кокон, не пакуетса нихто з нас. Хоть ентого у ту пору — живого паковання, многи из нас не знають наверняка. Надоть тилька дужа терпляче тай иногдой болезняно — подождаты… И до кокона, и в коконе, а иногдася и опосля — кокона. Потому чё в ентом природном чуде, многи з нас сомневаемося до поры до времени. И вже счас я кажу точно, чё ежеля возродилася одна, то гдеся рядком жива та запакованна, наилюбимейша бабочка. Так когдася, моя королева, дождалася мово — возрождення… Хоча часто теряла сваю веру, чё ента природна "казка" — верна. Тай несусветно тайно плача, дюжа-предюжа тосковала… бо я заблукав по мотылькому, та запозднився… И возрождённыя, мы ночами летаемо дюжа редко. Тилько по добрячим праздникам, и усегдася тилько в семейноя паре. Мы летаемо счас — по свету. З огромною радостию! Потому, чё енто и е свет, к которому мы несознанно родословно стремимося, почи со сваго рождення… Вот чё таке СВЕТ. Енто — тилька сонечно тепло света на земле… а не любое искусное. Тилька при нёму, можна вволю кушаты, разны природны цветочны — нектары! Ежеля хто с пары, поймёть як надо любить и чё таке — любовь, то и зёмно сонешный свет, — знайдёть! И обязат усё поймёть, та знайдёть ентот свет и другий. Тот, кого — любять. Сам наш Творец — поможе, такому добрейшому для усей семьи — делу!

— Чё мы и бачилы, наблюдая отсель за вами… тай щедро радовалися вмистя з вами, вашому семейному счастю! Истинно счастливыхо, здалека видать… Хотя ёны почи никого з посторонних не бачать. Ты поглянь, друже богомолу, зовсем жа як и в нас самихо! Ну не чудо ля нашей усей восхвалённой природы? О, чё преданна любовь — творить! Сплошны незнамы, невидимы та незведанны чудеса робить! Любовь, и старый утяжелящщий, та тяжчайший груз, напрочь — сбрасуеть. И красавить и молодить — усех! Когдася её найдёшь, тай поймёшь, чё же таке взаправдна ЛЮБОВЬ...- задумчаво произнёс раку...-А хотить, я вам ище одну исторрю расскажу. Та тилька не таку зёмно-высаку-воздушну, а глубинно-подводну. О нёй дажа можа, усе любопытны виды знаки — не догадутса! Тайна ента очань интересна… мени её, сам царский рыба осетёр когдась поведав… а щас я ёё упомнил. И як раз к месту.

— Конечно хотимо,- теперя ужо в два голоса казали, королёк та богомол.

— Друже королёк, а кудася твая жёнка любима дилася?- осмотревшися по разныма камень бокам, изумлённо спросил рак.

— Та упорхнула почи сразу жа! А вы дажать не пометили. Ваши любимы то где? По домам? Вот и моя такаж… чуть чё,- до дома до хаты… придомашня така богиня. Бо по природе сваея, скромна та стеснитяльна… Даром чё королева.



… А Королева королька, сразу ж по приземленни и знакомству, упорхнула у свой кусто-цветущий дом! Котор цветёть почи весь год, а перестаёть цвести тилько по холодам. Когдася енти бабочки, крепко та прикрыто закутанно — спять… А счас ента бабочка, потихеньку оставила чоловиков, на ёх мужни разговоры. Разумна, была ця королева, котора не мешалася пид ногами, когдася не бачила другиха жёнок,- мужа друззяв. Разны мужи, усегдась хотяты пошушукатыся с друззями с глазу на глаз. Як и честны жёнки, когдася внезапно, чи заплановано — устретятса. Енто назваетса — семейною дружбою. Иногдой совместно, а иногдой раздельно. И ента королева, полетав по дому та по цветам, заспешила у гости к сваимо взрослым диточкам, та унучатам. Которы росли под ёё любящим доглядом. Як когдася доглядалася сама, та её любый королёк, но котор усё равно запутався. У ночной жизни… О, яки незнамы дела, на земле творятса. А ежеля бы уси зналы, раззёж летели бы до сваею, открыто огневой погибели? Так думковала, ента — королева, летя по своея пути, над ужо — тремя друззями.

Ёё королёк та богомол, приготовилися унимательна слушаты — рака. А рак, осмотрев добрым прищуром глазонек сваихо друззев, начав свой сказ...

— Як то разочок, на самом доне залёг осетёр. Як оказалося дале, ён дюжа тосковал по сваея белуге, котора кудась-то запропастилася. День — лежить, два — лежить… три — лежить… ну я и подповз к ёму, тай и кажу — "Можа тоби осетру, яка помосча потрибна? Ты тилька скажи, мы раки-отшельники есля смогём, то поможемо." А вин и каже, чё "ни, помосча не потрибна, но спасибо за унимание та понимание". Тай и рассказав мене, сначала о своея беде, а потим и цю тайну, чё я хочу поведаты вам. А рассказав ён, о двух разныхо по сваму виду-роду селёдок. Яки усегда рождали повну противоположню вида — собя! Енто чудо из чудес, чё я когдася вслыхав,- рождаты другий вид селёдки. А теперича и ваши родовы чудеса знаю… Як цей осётр у наше озеро попав, не знаю. Лишь здогадуюся. Но вота енти селёдки, о которыха ён гутарил, жили у двухо смежныха морях. Ёдный вид, звали по зову — града, где енти моря обои навично разлеглися. Другий вид селёдки, звали зовом одного з двух — морёв. У каждому ентому различаму селёдочному виду, были и самцы и самочки. Самцы ростом поболе, самочки поменее. Но усе — с подкижнымо дюжым жирком. Нияких выпиращих поверху костёв! Почи як и везде у любом роде, тай здоровом теле. А когдася вырастали, то улюблялися в другой по виду — род племя. УСЕГДАЙ, тилько у другий вид! Вродя везди,- селёдка е селёдка. Правда осётр каже, чё гдеся быват селёдка дюжа худа, та несмачна на вкус. Но а я думав як и все, чё селёдка усегдой молочкова та икрянна. А енти селёдки, о которыха казав царь рыба осётр, почи не мали у сэба молочка… ёдны её зародыши. Та никогдася не мали у себе, ниякой икры! И были предюжа превкуснейшима! Морьске многочислянне лакомство, для дельхвинов та осётров… Вота той осетёр, и став за теми селёдками следковать, чёбы разгадаты цю цыкаву тайну. Он тожа, дюжа любопытный був. И вота, чё ён углядев. Як енти два разлёчныха вида селёдки, захотять взрослымя завстречаться помиловатысь, так збегаються усе в одне море, которо поглубжа та потемнийша… а потим, опосля продовження зачатия роду, разбегатса по сваимо морям-местам. И через положенноя природой время, закапываютса у песок, тай рождають там — совёрш другий вид племя! Полну противоположностю соби. Такихо, яко были ёх любимы! И ёх зразу живи мальки, зовсемо не схожи з мамками селёдками. Усе мальки, схожи тилька на ёх отцов! Енти мальки чуток подрастають, становяться жирненьки прежирненьки, збиратса у рыбий косяк, тай плывуть с двох сторон каждый в противоположне сваму рожденню — море. Тама опять зарыватса глубоко у песок, и мгновенно подрастають, та вылазят с песка вже худющими-прехудющими подростками. Дажать взнать из можна, тилька великим поглядом. Як у осётра… И в ентом другом море, енти подростковы селёдки полностю взростають, и живуть ужо до сваго конца дале… И зов у цех мальков: песчанна хамса, та тюлька! Много у морскою воде, е разноя хамсы-анчоусов, много и тюлек с килькою. Но тилька те, о яких я здеся гутарю, е малэньки будущщи селёдки! Усе моря-океянски селёдки, принадлежать одному многоликому семейству, та тилько усего лишь два вида з нёх — живородящщи… И живуть вони тилька у ентихо двух разныхо морях, которы усегдася держатса друг з другом — за руки. Бильша такихо морёв, у усём белом свете — нема! Так казав, сам осётр. И лична я — осетру верю! И ще осетёр казав, чё рыбий жир цех взрослыха селёдок, мае дюжа чудодейственну целительностю! Для яких нэбудь физичных порушень головного мозга, та различих ёго гемотом. Та и для усего хворого тела. Чё ни одна глубинна рыбина всея мировой воды, не маеть того чудодейства целительства, яку мають енти два доповнящих, та рождащих друг друга — вида селёдок… Ни одна всемирна рыба! Яка бы глубоководна ёна не была. Потому, чё туточки тайна у том, чё у добавок к любому тиску воды, добавленн глубинный тиск песка-земли матушки. Гдесь ёны усе рождатса, та потим у сваей жизни часто — заныривають. То — подростаты, то рожаты. А то чё самый тяжок груз, имянно земелюшки, знають уси божьи созданцы! На усём белом свете...
О, дажа таки, почи безмозговы рыбы-селёдки, николы з природного курса не збиватса, та николы с кем попадя не спариватса. Дажа со усякого сваво, разночинного семейства. Як некоторы други рыбы… та усяки разны творины… пид чуждымя влияннями та порывами. Я як таке вслыхав, про ентихо чудныхо та глубинно песчанных мальков та селёдок, та за енти два диковины моря, чуть сам не рёхнувся, такому незведанному та николы не баченному чуду. И ежеля царь рыба осетёр сбрехав, то и я брешу. А ёго царица белуга, тогдася знайшлась цела и невредима… умистя з ёх дитками откудась приплыла! Зря тилько тот добрий осетёр, так на дон нашого озерца впав… хоча могёт и не зря, иначай бы я николы, ентой тайны не познав, та счас вам усем не поведав...

— Да… ну ты раку мэна и ошеломив.- казав королёк,- вжись бы таке не взнав, есля бы до вас не подлетив...
Вот бы усем закрутившимося ночным мотылям, ентого рыбьёго жира вволю нажратыся… по крайния мере, сваихо диток я ентим жиром когдась накормлю от пуза! Та и сам отведаю… Бо вже знаю, чё енто за селёдки таки. Ведь мы усе троя, живымо недалёк от ентиха двох морёв. Тех, которы усегдой держатса за руки. И я ихо со своею королевою, часто обоя бачу. Бо мы тудоя с нэю летаемо… Миловатыся, тай сваи крылушки та ножки, солён водою смачуваты...

— Та и я зо своею богомолихою, тудой доскакиваю, та лётаю, чёбы там теж вволю вольную, по солявой воде напархатыся! Тама и встретимося когдася нэбудь вместя. А ежеля чаго, то нам усем можна договорытыся, та тудой отдыхаты на несколько деньков долезты… И раку с ракынею, до туда можна дошкандыбаты, иля по подземнымя водам тудой доплыты… Так вед, друже раку? Ведь наверно оттуда, тот осетёр з белугою когдась незримо приплыв?

— Так, так, любый друже мой богомола… я тэж тако думаю. Я вже ентот тайной ход выглядаю. Ты меня, вже теперя без слов понимашь… Та так верно-преверно!

— А ты королёк, теперича к нам завсегдай здеся присоеднайся, як побачишь кого з нас на раковому камешке. Рак тута частёхо греетса! Я теж к нёму с радостю по воде счас подпархиваю… И сёгодня, у мэна для усех вас тожа мудрённа тайна невзначай "заготовленна". Як раз до сегодняшнях тайн — сгодилася. Яку хотилось бы тожа поведаты. Бо я в неё верю. Будэмо слухаты?

И рак, и королёк, радосно закивалы свами головами, бо вже жевалы по травинке, у сваёмо роте. Не вдержалися от смака обеда, бо дюжа сочна та нижна трава, вокрухо ёх камня торчала. Нова трава, нового года. Богомол тож присоедэнился до ёх общей трапезе… благо чё енто було, общче для ихо усех родов — пищево лакомство. А насытившися, богомол начав третью у ентом сказе — тайну.

— Енту исторрю, я когдася вслыхав от одного старого богомола, котор отгадав цю тайну… а можа ёму хтось другий ёё открыв. Точно ужо не взнаю. Та речь пойдёть о земныха гадах… которыми и гадами то, называты — грех. Но ежеля ёх так на земли не значаты, то можа у всём земном сказе — запутатыся. Вота я и кажу, чё ёны — гады. Но зовсемо не гады… а чудесны, божьи созданцы. И всему назёмному гадовому семейству, по моёму разумению — цари та царицы… Чого николы не скажешь, о другиха усех наземныхо гадах… И енти земны созданцы, являтса абсолютныма противоядиями, усем ползучим гадовым ядам, та усяких земныха болезнёв. Бо ця земна гадова царица, являтса сплошным, природнымо сцелителем! А ёё муж, безо целительства, но боляче кусаты може. И хоча ёго жёнка, кусатса много чаще, та усегдася тилько по делу. Чёбы навеки сцелить, заражённого смертильною болезнею. Чи сваёго, чи другого. Вы за ентих гадов, точно вже слыхали, та тилько можа счас поймёте, о кома идёть туточки реча. Про цьёго мужа-"гада", скрозь гутарят у пословицы "Вьётса як.....", а про ёго жёнку кажуть, чё вона "Сера, та степна....." И у обох цех ползучих, а иногдася и летящих со скал у море, та взлетащих по полевой степи,- жёлтыя пузики… Поентому, когдася ёны шиворот-навыворот скручиватса колесом у калачики… та бегуть, та потим несколько метров у саму цель — летять… и редко — промахиваютса! И ентиха гадов, тагдой ошибочно зовуть желтобрюхами. А то ведь, зовсемо другий вид — гадов… ён у калачиках никокогдась не бегаеть, тем паче николы не взлетаеть. Так вота, енти цари та царицы, николы не впадають у зимню спячку. Як их множественны виды "сородычи". Ёны спят кажду ничь. Як и богато других тварин. И енти гады, николы не откладують яиц для сваего продовження потомства. Як робят усе гады. Тилька ёны изо всеха земныха гадов, — живородящщи… и осенню, залазя глубочайше у прибрежны земны норы-скалы, тама зимою рождають сваихо диток — гадюнят… которы зразу же як и те чудесны селёдки, сами, та сквозь тиск песка, попадають у морску воду… и живут тама, покась не подрастуть. Поентому многи кажуть, чё енто гады, чисто — водянны. И ваще не те, о которыха я туточки гутарю. А енто зовсемо не так. Ёны водянны до теха пор, покуда не создадуть единну пару. Известну — усем живущам. А потим, живуть на родёмой суше… та часто безвинно греються на сонышке… а разны боягузныки, чи яки бахвальцы, ёх — вбивають. От сваёго "просто неча делать." Енто тех то,- вбивають, хто можа от любоя смертельноя заразы, любого живущаго спасти… И хто никогдася, не вкусит ни за що, та просто так! А ежеля кусаеть, то хоче либа откудатось вырватыся — сам… либо злечиты от смертильной заразы того, когось кусають… Хоча укушенны, николы о сваея смертельноя болезни, вже не узнають. Потому, чё и не зналы сами, чё ёны больны… и чё — выздоровели. От так-то, и тика-так...
Усе понялы, о ком я земну тайну вскрываю? А ще говорять, чё "Рождённый ползать, летать не может"… Енто, кому как… Енти природно ползучи, о которыха я сказ вёл, хоть як-то но взлетають и летять! А Те, хто рождены тилько летаты,- ваще не летають! Бо кушають очань-очань много — заморьскова, искусно слеплянного.Та дажать не супротивятса столя много веков. Мыслянному ожирению. Не учатса по роду сваму — самостойко та честно, ентому сваму лётному предназначенню, а тилька показують прилюдно сваи большия крылля, та хлопают ёми тилька о сэба самова… Зацыпляя при ентом больнюща-пребольнющща, свами крылами самыхо трудолюбыха, доверчивыха близстоящчи та нелетащщи знаки-роды. Цепляють други жизня, замисто того, чёбы самому ловиты широченный обзор з неба та на землю,- родовольно. Та тёх, нелетящох, чё забиват та добиват сваимо крылами на земли, — ПОМОГАТЬ! А не задирать, обдирать, та додирать — ёх -"як липку"… На другиха жизнях, разныха горя-гирких несчастях та бедах, никогдася у жизни, наживатыся не трэба. Ни в якихо благихо земно-небисных целях. Сваю жа душу — навсегдой загубишь...
Не хотяты искаты, таки природно велики птицы, взлётно улётну ПРАВДУ. ИСКАТЫ у сваёма древнейшем простёйшем, роднейшем — языке клике — неписанном… А ведя тама такой добрячий корм-прокорм, чё до самихо высочайшихо небис, посля нёго — долетишь! Усей — РОД, сердичныха, бескорыщих, любящих святых повидашь, та у тот жа час, приземлишься — обратно. С святым — Благословеням. Вот чё таке, крылья — расправляты! Взлетаты та Летаты… Тогдася никого живого на земле, дажа — невзначай, николы не зацепишь… со заморьска фаната слепу-склепу.
От темы общчай о — тайнах, невзначай я отошёв..."Дуракам закон не писан", а я и е дурак. А "Дурак, сваею думкою богатеет". УСЕГДОЙ. Енто единно,- сцеление… На уси веки вечныя.

— Та и я тэж такий жа… дурачок. Ой богомолу, никогдася бы не догадалыся, ежели бы ты не подсказав. Ни за ползучих — гадов и не гадов, ни за усяких летательно нелетащих. И правду ты кажешь, чё ЛИЧНА ДУМКА, енто — исцелення… Но только чаго, ты так туманно кажешь о нёх усих? — cпросив друга — рак.

— Так ты жа, сам соби вже счас ответил!… чё иногдася очань-очань полезно, додумывать таки думки та тайны — самому… Инача, усяка думалка можа зовсемо перестаты робить самостойко. Вы жа усё понялы, правда ведь?.. Очань частёхо, мы земныя живущи, тилько через сваю каку велику болезнянну, та смертильну физичну недугу, усе задумываемося о самом главном и важном для себя, у сваёмо житии-бытии… От пусть дале усе и думають, ежеля довго та счастливо житы хотять… А хто сможе, тот будеть учитысь тилька по сваея природе породе — летаты. Я тэж о многом думав, та трудляво учився САМ… чёбы — ЖИТЫ!

— Та и мы понялы, усё сказанно дужа добрэ...- очань задумчиво молвил корольку.- Мы жа усе здеся — дураки, раз уместе, так открыто гутаримо… Суверх потрясающща ця тайна, ведь усе земны злобнейши вирусы, тилька одна ента чудесна жинячча гадина, може победиты навсегдой. Ежели укусить любого. Ведь енто противоядде, ото всехо ранёх плотских смерт-болезнёв, чё мы знаемо. И ото усех гадскихо злобнейших ядов… Всё енто дужа гарно, та тилька ведь для земноя жизни, усякой плоти. Которой могут помогти те селёдки та гады, своею природною "прививкою". А вота есля бы всяки хворы тела, ще и сваю — душу, тилька при сёгодня земной жизни спасалы… Через сваю личну думку, як нам усем здесь находящим, посчестыло зробить, та чё мы будэмо робить усю сваю жизню… От тагдой бы люба земна — жизня, любовью та здоровием засияла! Тагдой ба, зовсем у жизни на земле, усё гарно стало, для усехо разум живущах… Ничого, друззи мои, усем — живым та заблукавшим, у потёмках та заморшной затухшей пище, постепенн сам Создатель наш подмогнёт, як и нашимо — троимо семьям. Ай да новыха друззев соби, я у сваею яркосветлой счастливою жизни повстречав! Спасибо нашему общаму Творцу...

— Мы ёго, тожа и день и ночь — благодаримо. За нашу взаимну любовь, личноя та семейне счастя… та за честныхо, добрыха друззев, яких ён уместя в земный час сводить — казав богомол. — Правду, друже раку? И у наше з тобою перше знакомство, ты обещав сказаты о сваея любимой ракыне, упомнишь?

— Помню конешно… та тилька енто вже не мает ниякого толку. Не хочу больша тормошиты, наше усё нелёгко порошло. Наша з нею исторря, е у каждой вслыханной исторри. И в твоею личною,- богомол, и в сегодняшних трёх… Зачемо ще раз повторятыся?.. Хай наша исторря, будэ незримымо нолём закругленнием. Ты жа сам предложив сёгодня, усё додумываты и домысливаты тилька — самостийко! А тама, глядишь ще какая земна тайна, намо усем откроетса… з разныхо боков. ПРАВДЫ.

— Та с разныха старин, нам усем и открыватса — правда, та извечны тайны… Ну чё друззи, мабуть — будда, вже тайн на сёгодня? Погутарили от всея души, теперя пойдемо по любимымо нашимо домам?- cпросив королёк, — Богато пребогато разнёха тайн, е у нашему свети. Усех зараз не открошь, та можа и николы не взнашь...

— Та на сей час то — будда, усе тайны никогдася и не взнаемо… но скилько вспеемо за свою земну життю, дужа хотилося бы — познаты! Само хлавное и важное, для нашого здорового та счастливого життя. Чё одно добро несёть, усем живущим та разумным созданням. Но и то правда, чё пора и по сваимо любым домам, вовремя возвращатыся. Ведь ЛЮБОВЬ, довжна буты дома НИРВАННА, а ЦЕЛАЯ. З двох зримо та незримо скреплённых ПОЛОВИНОК. До побачення — корольку, очань-преочань булы рады, з вами познакомытися! — ответилы рак с богомолом.
Ни… енто казав — богомол, а раку лиша согласно кивал головою. Тёпло улыбаясь сваимо друззям, та пятяся задом до воды, откуда вже со дона, терпляче смотрела уверх воды, радостна мордашка ёго ракушеньки. Котору ён сваимо любящим взором, побачив ране заранее...

Постепён та вольно, усе мужественны друззи, расходилися у разны тройны стороны. СЧАСТЛИВЫМИ. ЛЮБИМЫМИ. ЛЮБЯЩИМИ. Чёбы встретитыся у другий… та богато многий жизнянный, земно сонячный миг! И — семейно, и — раздельно.


"Любовь — глубокой нежности полна,
В соблазнах, в горести закалена.
Крепка в разлуке, вдалеке горда,
Всё та же — чудо — долгие года."

И

"Где любят нас — лишь там очаг
родимый."

Д.Байрон


Усе таки казки, наверно не кажд человик зразумиет… тилько тому таки казки полностю понятны, хто вже прошов у сваея личною жизни, испытання — огнём, водою, та меднымя трубами. Як и у одноимённой русской народной казке. Отзовитеся, души — живы, та правдой жизни закалённы. На вас усех уся надёжа, у помощь другим земным — жизням.