***
Под сенью раскидистого старого абрикоса, склонилась над своими куклами девочка лет пяти, шести, в её белокурых пушистых волосиках запутался луч света, создавая иллюзию воздушного неземного существа.Девочка же была вполне земной: в сбитых сандалиях, хлопчатобумажных колготках и оранжевом платьице из тонкой шерсти. Платьице - явно новое потому, что девочка очень старалась его не пачкать, часто отряхивала песочек, разглаживала белый кружевной воротничок и юбочку в крупную складку. Она, настолько заигралась, что не замечала, как двое сорванцов подглядывали за ней в щёлку забора.
Она исполняла роль мамы на кухне и разговаривала со своими детками, подавая реплики и за маму и за деток. На диване, сооружённом из двух кирпичей, сидела кукла с надменным лицом и не гнущимися коленками, зато, у куклы было красивое платье и золотистые волосы. В игрушечной кроватке с настоящим матрасиком, лежал чудный пупс - глянцевое лицо с пухлыми щёчками и румянцем, согнутые ручки и ножки, дели его точной копией грудного младенца, одетого в ползунки, распашонку и чепчик.
— Сейчас будем кушать кашу, — говорила мама, помешивая в игрушечной кастрюле кашу из песка.
— Не хоцю не буду кассу кусать, — шепелявила дочь – кукла.
- Не будешь кашу кушать — не вырастешь, будешь глупая и получишь двойки, - отчитывала куклу мама. – Молчи, а то по жопе надаю, — сердилась мама.
— Уа- уа – уа, — заплакал младенец.
— Сейчас мой маленький, мой хорошенький, сейчас мама кашку даст, - девочка стала совать в рот пупсу ложку с песком и успокаивать его ласковыми словами.
Уа –уа — уа, — не унимался младенец.
— Юля, принеси Антоше погремушку, или дай ему свою куклу,- строгим голосом сказала девочка – мама, обращаясь к златовласой кукле.
— Не отдам свою куклу, — заныла златовласка.
— Отдай доча, — жалобно попросила девочка — мама, — а то, сейчас отец проснётся… - угрожающим шёпотом закончила она фразу.
В это время за забором кто-то прыснул со смеху, девочка подскочила на ножки залилась румянцем, и сердито поглядела в сторону забора.
— А ну, вылезайте! - звонко крикнула она, — я вас вижу, чего подглядываете?
Мальчишки отодвинули штакетину и пролезли во двор аптеки.
Они подошли поближе, и вдруг, стали наперебой тарахтеть о какой-то собаке так, что девочка ни чего не поняла в первый момент, и, недоумевая, уставилась на мальчишек.
Самый болтливый поменьше был одет в короткие шорты на помочах, круглое лицо его было перепачкано ржавчиной, видимо, перед этим он играл с железяками.
— Юлька, ну, собаку которую твой папа вчера привёз, — мамка мне строго приказала не играть у вас во дворе, и Сане тоже не велели! – при этом он поглядел на друга, как бы ожидая от него подтверждения своих слов.
— Да, подтвердил Саня, твоя мама сказала моей, что собака очень злющая! – выпучив глаза придавая жуткое выражение своему бледному личику худенький Саня. – И Серёгиной маме тоже сказала.
— А, Жульбарс — ну и что? Он на цепи, вон там во дворе, — показала Юля на вторую половину двора за домом.
— Злой? Хором спросили мальчишки.
— Ну, злой, и что? - делая безразличное лицо, фыркнула Юлька.
Ей, мама тоже не велела подходить к собаке близко, и накануне Юлька долго разглядывала бешеного пса, без причины бросающегося на всех, и заходившегося хриплым лаем.
Отец посадил его на цепь и тот бегал по тросу, протянутому через весь — недавно отгороженный двор. Там отец строил себе гараж и сарай для поросят. Мама, чтобы покормить его, подталкивала ему старую кастрюлю с едой при помощи швабры, потому что он никого не признавал кроме отца, того боялся.
— А ты, что его не боишься? - недоверчиво спросил Серёжа, — а если тяпнет?
— Покажи, покажи собаку, — опять наперебой просили друзья.
— Ладно, пошли, только стойте подальше, согласилась девочка, не показывая вида, что трусит.
Джульбарс сидел в будке и не хотел вылезать, он тосковал, не понимая, почему старый хозяин отдал его в чужой дом. На самом деле — причина тому, что он оказался на аптечном дворе, была водка и карты.
Всё утро, он кидался на прохожих за забором, выпуская свою ярость. Кастрюля с едой стояла не тронутая, и дети, украдкой протиснувшиеся в калитку, уставшего пса не заинтересовали.
Юля на цыпочках подкрадывалась к будке, оттуда послышалось недовольное ворчание. Девочка остановилась — упрямство и не желание выказать свою трусость пред мальчишками, пригвоздили её к месту.
Жульбарс, Жульбарсик, — ласково проговорила она, - ты чего такой злой, видишь — я тебя не обижу, - показала она свои пустые ладошки.
— Юлька, дура, беги! — зашептал Серёжа, — сейчас он тебя сожрёт!
Так все стояли на своих местах, не шелохнувшись – мальчишки возле калитки, а Юля на расстоянии вытянутой цепи.
Джульбарс продолжал угрожающе рычать, одновременно изучая малышку, он вчера уже видел её весь вечер и не понимал - что надо этой мелюзге.
Голосок девочки, между тем, звучал так успокаивающе, как журчание маленького ручейка; от неё пахло молоком и ещё — чем-то сладким, отдалённо напоминающем, что-то очень знакомое.
В его, воспалённом злобном, знающем только побои мозгу, всплыли вдруг, как в тумане - детские пухлые ручки, тискающие и ласкающие его ещё щенком, которые совали ему в рот сладкие печеньки.
Он понюхал воздух и перестал рычать — хвост сам собой стал постукивать об стенку будки — псу вдруг, очень захотелось понюхать эти маленькие ручки, и проверить — нет ли там печенек, которыми так пахла девочка.
.
Когда собака перестала рычать, Юля сделала ещё два шага вперёд, и присела на корточки, подзывая пса, ласковым голосом.
— Ну, иди сюда, не бойся, — и когда Джульбарс загремел цепью, выбираясь из будки, Юленька зажмурила глаза от ужаса, думая: «Вот сейчас её разорвут на кусочки» — как сказал вчера отец.
Она вздрогнула, когда ей в ладошки ткнулся холодный собачий нос. Девочка открыла глаза — Джульбарс уселся рядом, улыбаясь во всю свою клыкастую пасть.
— Собака, собачка, - осторожно погладила она огромного лохматого пса, и гордо бросила взгляд на мальчишек, те открыв рот, часто моргали глазёнками от удивления.
- Автор: Mihailovna-kms Наталья, опубликовано 07 февраля 2012
Комментарии