Первый миллион Онассиса.

                       
 
   Я часто бываю в самом центре Буэнос-Айреса. Здесь его называют «микросентро». Дома старой архитектуры различных стилей и эпох. Современнейшие здания… Банки, офисы туристических, коммерческих компаний и фирм по недвижимости. Изобилие ресторанов со всей кухней мира. И бесконечная череда витрин магазинов… По узеньким разбитым тротуарам течёт людской поток. Английская, португальская, французская, немецкая речь смешивается с испанской. Нескончаемая вереница автомобилей. Шум двигателей, завывание полицейских сирен и «неотложек».
   Я медленно продвигаюсь среди всего этого хаоса по улице Сан Мартин. На углу улицы Вьямонте высятся неприветливые, с обвалившейся местами штукатуркой, стены Церкви и монастыря Санта Каталина де Сиены постройки середины 18 века. Напротив него, в высотном  доме прошлого века, в подъезде почти незаметна мемориальная доска из белого мрамора. Она посвящена памяти Виктории Окампо, родившейся 7 апреля 1890 года в доме, который находился здесь.
   Виктория Окампо — известная аргентинская писательница, основательница и редактор журнала «Сур» («Юг»), в котором печатались известные писатели и поэты Европы и Южной Америки. Она являлась  видным деятелем феминистского движения.
   Повернув направо, спускаюсь по улице Вьямонте, которая носит имя активного участника Майской революции 1810 года в Аргентине Хуана Хосе Вьямонте. Генерала, бывшего несколько раз губернатором провинции Буэнос-Айрес и оставившего заметный след в истории страны и Южной Америки.
   Через несколько десятков метров находится красивое ухоженное здание с резными деревянными дверями. Это Ректорат Университета Буэнос-Айреса. Очень часто этот квартал вообще закрыт для пешеходов и транспорта из-за частых протестов студентов. Да, тогда действительно вся эта зона превращается в ХАОС!!! Студенты в этой стране ведут активную социально-политическую деятельность, выражая крайне левые убеждения аргентинского общества. Мне повезло! Сегодня всё было спокойно, и я продолжил свой путь.
     Миновав бар « Матиас» со стенами, облицованными  красным деревом  и гостиницу «Америан»,  я остановился перед невзрачным и, на первый взгляд, заброшенным,   неоднократно перестраивавшимся  домом. Его давно некрашеные стены  хранят тайну удивительной истории, происшедшей здесь в двадцатые годы прошлого века.
   21 сентября 1923 года в порту Буэнос-Айреса с борта пассажирского судна  «Томасо ди Савьола» спустился  пассажир третьего класса. Это был юноша лет семнадцати. Невысокий, худощавый, с большими тёмными выразительными глазами и безукоризненной причёской. Молодой человек поставил на землю видавший виды фанерный чемодан и осмотрелся вокруг. На городской набережной стояли шум и гам. Крики людей сливались с ржанием коней, с гудками пароходов и пронзительными свистками паровозов. Было довольно прохладно. Юноша поднял воротник поношенного, с заплатами на локтях, пиджака. К нему подошёл элегантный мужчина в костюме, белой рубашке с галстуком-бабочкой. Слегка приподняв свою фетровую шляпу, он обратился к юноше:
   — Добро пожаловать в нашу замечательную страну! Куда надо ехать? Довезу быстро  и недорого в любой конец города! У меня замечательная пролётка.
   — Отель для иммигрантов, пожалуйста, –  произнёс он на скверном испанском языке.
   Извозчик  с  ехидной усмешкой осмотрел юношу, задержав свой взгляд на его  старых брюках и стоптанных туфлях. А потом молча махнул рукой в сторону четырёхэтажного длинного здания.
   Молодого человека звали Аристотель Онассис. Сын некогда богатого греческого торговца табаком из турецкого города Смирны. Аристотель оставил свою Родину и приехал сюда, на край земли, чтобы заработать большие деньги и начать новую жизнь. В кармане у него было всего шестьдесят долларов.
   Согласно действующему в Аргентине закону, Онассис пять дней жил в отеле для иммигрантов бесплатно за счёт правительства. Громко именуемый отелем, он в действительности был больше похож на эвакуационный пункт Красного Креста. Сотни людей, приехавших сюда со всех концов света, ютились здесь. Круглосуточный плач детей, запах карболки и дешёвой еды, впитавшийся в стены.
  Поговорив со своими соотечественниками, Аристотель понял, что его несовершеннолетие станет серьёзной помехой на пути к успеху в этой стране. Ему, как минимум, надо было иметь двадцать один год, но ещё лучше, если бы  немного больше. Поэтому в Миграционной службе  при заполнении документов он указал 1900 год рождения, вместо 1906. Таким образом, Онассис «повзрослел» сразу на шесть лет.
   По истечении пяти дней Аристотель поселился в дешёвом пансионе на углу проспектов Коррьентес и Пуйередон. Здесь он снял маленькую, пропахшую сыростью комнатёнку.
   Свою трудовую деятельность Онассис начал с мытья посуды в одном из известных ресторанов Буэнос-Айреса. В свободное время юноша упорно учил испанский, английский и французский языки. Получив свою первую зарплату, Аристотель купил себе приличный костюм и красивые кожаные туфли. После второй – он переехал в самую дешёвую квартиру, но в одном из престижных домов столицы. Уже тогда он понимал:
       — Чтобы добиться успеха, надо жить в престижном доме. Пусть даже в подвале. Надо, чтобы тебя всегда видели в дорогих ресторанах, несмотря на то, что можешь заказать всего лишь бокал вина. И если брать взаймы, то много.
  Улыбчивый, вежливый, хорошо одетый, с причёской, как у известных артистов кино, Онассис за короткий срок приобрёл себе множество знакомых.  «Ари» — так стали ласково называть его все хорошо знавшие Аристотеля люди.
     Вскоре ему предложили место телефониста в известной «Телефонной Компании Рио де Ля Плата». Он работал там в две смены. От скуки Онассис часто подслушивал разговоры клиентов. Однажды  его внимание  привлёкла  оживлённая дискуссия двух мужчин. Они говорили  между собой по-английски, но Аристотель смог понять, что два бизнесмена из США собираются приобрести  один из самых больших аргентинских мясокомбинатов.
   Не мешкая, Онассис купил на все свои сбережения на бирже акции этого предприятия. Через сорок восемь часов он их продал и заработал десять тысяч долларов. Очень большие для той эпохи деньги!
   Через своего отца  на  эту  сумму  он купил большую партию турецкого табака, которого не было в Аргентине. Выгодно продав его, Онассис арендовал свой первый офис именно в этом доме, перед которым я сейчас нахожусь. Над  дверью первого этажа дома появилась большая  броская вывеска из жести «Импорт восточного табака».  С этого самого дня Ари стал повторять свою крылатую фразу:
   — В самый чёрный период надо уметь сконцентрироваться, чтобы увидеть свет!
   Один из влиятельных знакомых Онассиса представил его Хуану Гаона, хозяину местной табачной фабрики. Разговор состоялся в престижном ресторане «Жокей-клуб», где собирался высший свет Буэнос-Айреса. В время долгой беседы Аристотелю удалось убедить Гаону смешивать чёрный импортированный турецкий табак с местным для достижения более высокого качества сигарет. Также молодой предприниматель посоветовал хозяину табачной фабрики активно использовать рекламу новой продукции и даже сам разработал её.
   Дела Онассиса быстро пошли «в гору». Он  арендовал новый офис в четыреста квадратных метров на проспекте Индепенденсия и принял на работу своих соотечественников, предложив им высокие зарплаты.  Не прошло и полгода, как Аристотель стал совладельцем одной из табачных фабрик Аргентины. Здесь из турецкого табака производили сигареты «Грекос».  Очень ароматные и дорогие – только для богатых. А сигареты «Примерос» и «Осман» курили только женщины. Они были без ума от их фильтра красного цвета.
   Буэнос-Айрес стал для Онассиса городом, где он заработал свой первый миллион долларов.  В 1929 году, в возрасте двадцати трёх лет, Онассис был назначен Генеральным Консулом Греции в Буэнос-Айресе. Эта должность ещё больше расширила его возможности для коммерческой деятельности.
   В 1934 году Ари купил свой первый танкер, который положил начало его огромной флотилии нефтеналивных судов.   А потом он превратился в самого богатого человека планеты. Но начало этого успеха было положено здесь: в этом невзрачном доме, где никогда не было мемориальной доски.