Проблеск.

Проблеск.
 
Сегодня Паше стукнуло 22 года. На день рождение ему подарили кучу игрушек, различных машинок, конструктор, фломастеры, плюшевого медвежонка с которым он собирался отправляться ко сну и ещё много всякой нужной в его возрасте всячины. Он был безмерно счастлив в этот день, ведь на самом деле ему было всего пять лет. Именно в этом возрасте сознание мальчика остановилось в развитии. Приговор врачей рассёк жизнь семьи пополам, на до и после, словно острый меч податливую плоть.
Когда ему исполнилось десять, мать погибла в автоаварии сев пьяной за руль. Она напилась с горя на его очередной юбилей, так Паша остался с отцом Евгением Сергеевичем, который не терял надежды каким-нибудь чудом вернуть сыну нормальное состояние, но, когда тому исполнилось двадцать, сдался, опустив руки.
На часах было без пятнадцати три ночи, Геннадий никак не мог уснуть, ворочался, смотрел в потолок, на шторы, сквозь которые пробивался свет уличного фонаря. Он снова думал о том, каким бы был его сын, если бы не подобное несчастье. Ему никогда не увидеть его взрослым, он никогда не закончит школу, институт, не сдаст на права, не будет водить машину, не познакомит отца с семьёй девушки, которой у него тоже не будет, у него не будет детей, а у Гены внуков, ничего не будет.
Тяжело вздохнув и вытерев появившуюся в уголке глаза слезу, Гена повернулся на бок, забывшись тревожным сном. Но скоро проснулся от того, что в комнату вошёл Паша, сына слегка потряхивало и шатало. Он остановился недалеко от кровати отца.
Гена включил прикроватный ночник, сонными глазами уставившись на сына, с ним было что-то не так, не так как обычно. В его взгляде и виде не чувствовался ребёнок, это был нормальный мужчина.
— Папа, — дрожащим и пугающе взрослым голосом сказал Паша.
— Что сынок? – спросил Гена. – Хочешь в туалет? Я провожу.
Гена вылез из-под одеяла, стал искать тапочки.
— Нет, — тяжело произнёс сын. – Я так больше не могу, я устал, очень устал, смертельно.
— Что? – удивился Гена услышав вполне взрослую и разумную речь.
— Я заперт в своём разуме, — продолжал сын. – Он не отпускает меня. У меня нет больше сил сидеть внутри, видя всё это, — он обвёл руками комнату, — Убей меня.
— Что ты такое болтаешь? – испугался Гена подбежав к сыну, схватив того за плечи.
— Убей, прошу тебя папа, — прошептал сын, падая на пол без сознания.
Гена сбегал на кухню за водой, плеснул в лицо сына из чашки. Тот очнулся, став опять пятилетним малышом, не помнящим данного момента. Гена отвёл Пашу в детскую, уложил спать, а сам просидел до утра на кухне, так и не сомкнув глаз.
На следующий день он отвёз сына к врачу, рассказав о ночном происшествии, на что тот лишь развёл руками, сказав, что подобного не может быть и возможно всё это приснилось Гене. Поездка на приём к другим врачам так же не дала никаких результатов. На него смотрели как на умалишённого, прописывали антидепрессанты и прочие успокоительные, советовали взять отпуск, съездить куда-нибудь отдохнуть.
Днём позже, не добившись от сына никаких внятных слов о произошедшем, Гена начал копать интернет, но и там ничего толкового не было. Тогда на одном из форумов посвящённым задержке развития детей он оставил сообщение о том, что произошло ночью, с просьбой помочь разобраться если кто-то сталкивался с подобным. В ответ посыпались горы бестолковых комментариев, советов и предложений, так продолжалось довольно долго, пока Геннадий не перестал заходить на форум, а позже вообще удалил запись и аккаунт.
С момента странного поведения сына прошёл почти год и вот как-то днём на его телефон пришло СМС с просьбой не игнорировать, а взять трубку, когда с этого номера поступит звонок, это касается его проблемы. Через минуту позвонили. На другом конце провода был мужчина с уставшим голосом.
— Здравствуйте, Геннадий, — произнёс незнакомец. – Меня зовут Игорь. Хотелось бы встретиться с вами, поговорить о ваших скорбных делах.
— Откуда у вас мой номер? – спросил Гена.
— Вы оставляли сообщение на форуме, потом его удалили, но мне удалось кое-как пробить ваш номер. Надо было это сделать раньше, но я был занят, — он запнулся, — похоронами дочери и скорбью.
— Соболезную. Что вам до моих дел?
— У дочери было тоже, что и у вашего сына.
— Отставание в развитии?
— Проблеск разума, Геннадий. И не один раз.
Гену обожгло изнутри.
— Где встретимся? – спросил он.
— На проспекте есть кафе «Плюшки от Фрекен», давайте завтра в полдень. Вас устроит?
— Конечно.
Игорь повесил трубку.
В кафе было не многолюдно, в основном посетители брали кофе с пирожными и уходили, спеша по своим делам. Ровно в полдень в кафе вошёл давно не брившийся старик на вид лет семидесяти, может больше. Он оглядел присутствующих, уверенной походкой направившись к Гене.
— Вы позволите Геннадий? – спросил он, отодвигая от стола стул и усаживаясь на него.
— Конечно. Вы, как понимаю, Игорь?
— Совершенно, верно.
— Вы упомянули о проблеске сознания у вашей дочери, — напомнил ему Гена.
Игорь кивнул.
— Ей было всего двадцать, а по факту одиннадцать. Проблески случались раз пять и это только при мне, сколько на самом деле неизвестно, — начал рассказ Игорь. – Каждый раз она просила убить её. Потом снова впадала в детство, потом опять просила о смерти. Как думаете сколько мне лет?
— Где-то за семьдесят, — предположил Гена.
— И пятидесяти нет. Горе старит, плюс почти годовая депрессия после похорон, — он устало махнул рукой.
Игорь уставился в стол, забарабанив по нему пальцами, потом взглянул на собеседника.
— Мечтала заниматься музыкой, я даже купил ей оборудование для записи треков. И вот в один ужасный день она выбросилась из окна. Эх, Геннадий. Думаю, в этот момент Света была собой полностью, поэтому и смогла открыть окно, запертое на замок, — он замолчал на мгновение. – Что точно говорил ваш сын во время проблеска?
— Послушайте Игорь, врачи сказали, что это невозможно.
— Что он сказал? — слегка повысил голос Игорь.
— Ну, что-то вроде: «Я заперт в своём разуме. Он не отпускает меня. У меня нет больше сил. Убей меня».
— Моя дочь говорила почти тоже самое, — нахмурился Игорь – «Он не отпускает меня». Как вы думаете, кто он?
— Отставший в развитии разум, конечно, — поджал плечами Гена.
— А вот и нет, — Игорь наклонился поближе к его лицу, чтобы тот лучше расслышал. – Он, это не разум. Разум в данном, конкретном случае, лишь оковы. Моя дочь и ваш сын имели в виду нечто другое.
— Что? – не понял Гена.
— Не знаю, но точно уверен, что он или оно не даёт сознанию вашего сына выйти наружу и если не убрать его, то ваш сын может закончить также как моя дочь.
— Думал расскажите мне, как справиться с заболеванием, а вы мелете чушь, — нахмурился Гена.
— Вы меня слышите вообще? – недовольно фыркнул собеседник. – Я про это и говорю. Это никакое не отставание, это нечто совершенно иное. Нечто просочившееся в наших детей в том возрасте, в котором остановилось так называемое развитие. На самом деле оно не остановилось, а было загнанно в глубь разума, в самые дальние его уголки и там мучается и страдает от бессилия выбраться наружу. Я не скажу за всех тех, у кого такой же диагноз, думаю наши случаи исключение из правил и доказательство этому проблеск сознания.
— Но как же тогда разум ребёнка? – спросил Гена.
— Это своего рода запись сознания того периода его развития и его имитация одновременно, нечто слилось с этим периодом жизни ребёнка и теперь существует в теле притворяясь им. Спросите, зачем, почему именно этот период?
— Допустим.
— Затем, что оно не может справиться с сознанием взрослого человека и детский период для него самый благоприятный, ребёнка холят и лелеют, заботятся, кормят, ласкают. Понятно? В них, возможно, проник нематериальный паразит сидящий одновременно в нашем и в ином измерении, но думаю если его вытянуть в наш мир он станет вполне осязаемым, а если враг осязаем, то….
— Доказательства есть? – не дал ему договорить Гена.
— Это лишь теория, основанная на кое-каких наблюдениях.
— Вы пьёте?
— Да, — кивнул Игорь.
— Много?
— Нормально, — нахмурился новый знакомый. – «Если вы не пьёте и не ругаетесь матом, вы не отслеживаете ситуацию в стране».
— Вопрос закрыт, — произнёс Гена, поднимаясь со стула. – Всего хорошего.
— Не удаляйте мой номер, — сказал Игорь вслед уходящему Гене, — ваш сын пытается бороться, а паразиту это не нравится. Где-то там, внутри он взрослый, разумный человек. Возможно, скоро вы увидите нечто, что заставит вас изменить своё мнение.
Гена вышел на улицу и чертыхаясь направился в сторону автобусной остановки.
Этой ночью Геннадий проснулся от шума в комнате сына. Ему почудилось, что тот с кем-то вёл беседу. Осторожно поднявшись с кровати, он на цыпочках направился к двери детской. Подойдя к ней, услышал тихий, испуганный голос сына.
— Пусти, — говорил сын, на что ему отвечало неразборчивое бормотание.
— Уходи, — просил сын кого-то и вновь ему кто-то отвечал.
Затаив дыхание, Гена слегка приоткрыл дверь заглянув в щель, через которою был виден спящий на кровати Паша.
— Не хочу, — произнёс сын и сразу же ответил сам себе чужим, непонятным голосом.
Гена изо всех сил прислушался и ему удалось разобрать несколько слов.
— …тебе не нужно…, — бормотал кто-то.
Гена пригляделся к сыну, заметив у него на груди какой-то тёмный сгусток, похожий на туман. Он резко распахнул дверь и зажёг свет. Сгусток тут же исчез, Паша вздрогнул и проснулся, по-детски тря глаза кулаками.
— Папа, — удивился он.
— С кем ты разговаривал? — спросил Геннадий, оглядывая комнату.
— Я спал, — ответил сын, — ты меня разбудил. Хочу на ручки.
Паша потянул к нему руки.
— Нет, нет, нет, спи, уже поздно сынок. Спи.
Гена направился к себе, оставив дверь комнаты сына открытой.
Через пару дней он привёл сына на энцефалограмму мозга, которая ничего не показала. На вопрос врачу, что было с сыном ночью, тот ответил, что обычный разговор во сне, что-то типа лунатизма, такое случается и в этом нет ничего странного.
Этой ночью Гене вновь не спалось, он сидел на кухне потягивая тёплое пиво и размышляя над произошедшем. Допив банку, бросил её в мусорное ведро, собравшись взять со стола следующую и вдруг вздрогнул, в дверях стоял Паша.
— Ты чего не спишь Пашенька? – спросил Гена.
Тот ничего не ответил, подошёл, сел за стол откупорив банку пива. Понюхал содержимое, отпил, поставил банку на стол.
— Я хочу умереть, — тихо сказал он. – Нет больше сил. Никаких нет, папа. Он никогда не отпустит меня.
— Кто он? – дрожащим голосом спросил Гена.
— Он, — сын ткнул указательным пальцем себе в висок, потом в область сердца.
— У него есть имя, сынок?
— Есть.
В это мгновение Паша отключился, съехав на пол со стула, но тут же очнулся, вновь став пятилетним ребёнком. Гена взял его за руку, отвел в комнату уложив спать, а сам вернулся обратно махом выпив очередную банку, после чего поймал себя на мысли, что начинает бухать. Утром он позвонил Игорю, рассказав о случившемся, тот назвал адрес куда им надо подъехать вместе с сыном.
Гена с Пашей приехали на окраину города к старой замызганной пятиэтажке. У подъезда их встречал гладко выбритый Игорь.
— Вот, решил-таки побриться, — улыбнулся он.
— Здравствуйте дядя, — сказал Паша, протянув руку.
— Здравствуй малыш, — тот пожал её. – Какой вежливый, наверное, весь в папу.
— Хорош, ёрничать. Что здесь? – спросил Гена.
— Сделаем энцефалограмму мозга в домашних условиях.
— Мы уже делали в клинике, она ничего не показала, сомневаюсь, что эта покажет.
— А это смотря как делать, Геннадий. Прошу, — он указал на подъезд.
Квартира надомного врача, если его можно было так назвать, была самая обычная, если не сказать затрапезная. Однако в гостиной стоял вполне современный прибор для подобных манипуляций.
— С вас семь косых, — назвала им цену полная женщина, представившаяся Клавдией.
— Без базара милая, — ответил Игорь, повернувшись к Гене. – Нал с собой?
— Вы что охренели совсем? – возмутился тот.
— Так с собой или нет?
Гена достал из кошелька нужную сумму, протянув даме, которая цепко схватила бумажки, убрав в карман.
— Присаживайся Пашенька, — ласково произнесла она, указывая на стул, на котором висели километры проводов с датчиками.
Паша сел на стул с интересом разглядывая обстановку комнаты. Подключив оборудование Клавдия, начала исследование, которое показывало ровно тоже самое что и предыдущее.
— Ничего,- пояснила она.
— Зачем всё это? – спросил у Игоря, начавший закипать Гена.
— Минутку, минутку, — ответил тот наблюдая за графиками на экране монитора. – Пусть привыкнет. Ага, — улыбнулся он, — вот теперь пора.
Игорь наклонился к уху мальчика, произнеся:
— Я знаю, что ты там, я знаю кто ты и как тебя зовут.
Паша удивлённо посмотрел на Игоря, а графики на мониторе будто взбесились, стали задваиваться, менять форму, раздался противный скрежет оборудования, но тут же всё успокоилось.
— Что происходит? – испугалась Клавдия.
— Вот он, — Игорь ткнул пальцем в график. – Он всё понимает и реагирует, сука.
— Что это значит? – спросил Гена у хозяйки.
Клавдия пожала плечами.
— Это значит, — ответил Игорь, — что там два разума. Один подавлен, другой рулит.
Внезапно Паша закатил глаза, раскрыл рот, откинув назад голову и из его открытого рта, как из колодца донёсся грубый, нечеловеческий голос:
— Ты лжёшь, — донеслось со дна колодца. – Те не знаешь моего имени. Лжец.
Тут же Паша пришёл в своё относительно нормальное состояние. От испуга Клавдия попятилась назад, запуталась в проводах, упала на пол.
— Какого рожна тут творится? – тихо спросила она.
— Что ты сказал сынок?! – крикнул Гена.
— Я ничего не говорил папа, — удивился Паша.
— Теперь уверовали? – спросил Гену Игорь. – Там кто-то есть.
— Похоже на то, — согласился Гена, тяжело сглотнув вязкую слюну.
— Так, — закричала поднявшаяся с пола Клавдия, — собирайте манатки и уматывайте, мне тут инфаркт не нужен!
Паша сморщил нос, всхлипнул и заплакал.
— Мы уже уходим, — зло оскалился Игорь.
— Уходим, — Гена стал успокаивать сына, вытирать ему слёзы платком.
Когда они вышли из подъезда, Гена сказал:
— Вот что, Игорёк, давай-ка поедем по домам обмозгуем произошедшее и отдохнём, голова вообще не варит, после всего.
— Хорошо, — согласился тот. – Как думаешь, то, что внутри можно как-то извлечь? Ведь как-то оно проникло, значит и выйти должно.
— Не знаю, — мотнул головой Гена. – Не знаю.
— Аналогично, — согласился с ним Игорь. – Увидимся, — он направился в сторону остановки общественного транспорта.
Придя домой Гена помыл, накормил и уложил сына в кровать. Сам сел на кухне, пригубив чекушку горькой. Чуть позже усталость и бессонные ночи дали о себе знать, он забылся за столом тяжёлым сном.
Паша только притворялся что спит, он не спал, а думал в меру своего детского сознания. Ему было очень жаль отца за его постоянно грустное настроение, чему он был виной. Где-там глубоко внутри Паша понимал, что с ним что-то не так, он не похож на сверстников и вообще на обычных людей.
Наверное, думал он, всему виной тот давнишний день, когда он проснулся от того, что какое-то туманно-чёрное облако, возникшее под потолком, сбило его с кровати и вросло в грудь, распространив холод, из которого оно состояло, по всему телу и особенно по голове.
Позже мама и папа стали по-другому к нему относится. Он чувствовал себя пленником, застывшим во времени, он будто сидел в глубокой, подземной темнице с маленьким окошком, через которое была видна проходящая мимо жизнь. В темнице была небольшая дверца, через которую его и втолкнуло сюда чёрно нечто. Ему было невыносимо страшно и больно томиться взаперти, когда снаружи столько всего необычного, там была свобода. Всё чаще и чаще ему хотелось умереть, чтобы не терпеть жуткую душевную боль, но он не знал, как это сделать.
Недавно Паша заметил, что замок запиравший темницу не такой уж прочный, ему удалось сломать его и вылезти наружу, прося отца о смерти. Тут же появилась тьма, утащившая его обратно, но позже ему ещё раз удалось совершить минутный побег на свободу. Никакие уговоры Паши и попытки разжалобить пленившую его тварь не действовали, нечто было безжалостно и не собиралось отпускать пленника.
Из окошка он видел, как отец с незнакомым мужчиной, у которого погибла дочь, пытаются вытащить его из мрачного каземата, но у них ничего не выходит. Может быть надо им как-то помочь? Ведь он знает почти столько же сколько знает, слившаяся с его разумом тьма, знает её имя, её желания, опасения, страхи и самое главное, как убить её.
Паша подошёл к двери подземной тюрьмы, толкнув её, она была заперта, тогда он ударил её ногой, она не шелохнулась. Он разбежался, врезавшись в преграду всем телом, но и тут она устояла. Тогда он подошёл к окошку, принявшись изо всех сил звать отца.
Гена отлепил лицо от стола, прищурившись посмотрел на настенные часы, начало пятого утра, можно было ещё вздремнуть. Он собрался идти в свою комнату лечь в кровать, когда на кухню прибежал радостным Паша, протянув ему несколько детских рисунков.
— Это тебе папа, — с улыбкой сообщил он, кладя бумагу на стол.
— Ты что рисовал ночью? – удивился Гена.
— Да, — кивнул сын, — это очень нужные тебе и тому дяде рисунки.
— Надо же, — Гена взял верхний рисунок.
На нём был нарисовал лежащий в кровати грустный человечек, смотрящий на висящий над ним сгусток, накаляканный чёрным карандашом. Кое-где в сгустке просматривались красные прожилки.
На следующем рисунке сгусток входил в тело грустного человечка, который плакал синими ручьями. На другом, плачущий человечек сидел в чёрной клетке вокруг которой вился всё тот же сгусток, только теперь большего размера. Внизу рисунка были кривые буквы «Аз», от которых в сторону сгустка тьмы шла оранжевая стрелка.
На последнем сгусток распадался на части от разноцветных полос, падавших на него из прямоугольника с кругом внутри, рядом с которой стоял улыбающийся человечек.
— Что это сынок? – спросил Гена.
— Паша хочет помочь, — шёпотом объяснит тот.
Гена поднял рисунок с клеткой, показал его сыну.
— Этот Паша что-то знает? – вновь спросил он.
Сын кивнул.
Гена указал пальцем на сына, сказав:
— А этот Паша не знает?
Сын отрицательно замотал головой.
— Это от него письмо? – Гена тяжело задышал.
— Да, — тихо произнёс сын.
Гена поднялся из-за стола, нервно заходил по кухне, стал бродить по комнатам, потом взял телефон, набрал номер Игоря. Тот долго не брал трубку, наконец на том конце ответили, Игорь был с серьёзного бодуна.
— Ты что очумел в такую рань звонить, башка раскалывается, — возмутился неровный голос.
— Игорь, — сказал Гена, — приходи в себя. Сейчас скину фотки рисунков сына, с комментариями, которые окончательно подтвердят твою теорию.
— Чё за рисунки с утра, блин?
— Игорь очнись! Жду твоего решения!
Гена сфотографировал рисунки, сделал под ними подписи и отправил Игорю. Через час, уже трезвый Игорь перезвонил.
— Помнишь я говорил, что моя дочь увлекалась музыкой? По крайней мере пыталась, – сказал он.
— Ну.
— Думаю она тоже хотела меня как-то предупредить, дать наводку в какую сторону двигаться. Тот прямоугольник с кругом на рисунке, это музыкальная колонка, а разноцветные полосы — звук. Скорее всего это какие-то непереносимые паразитом частоты и зовут эту нечисть Аз. Бери Пашу и дуй ко мне, у меня есть нужное оборудование, не пропил ещё, в память о дочке оставил.
Примерно через полтора часа Гена с Пашей прибыли к Игорю. Квартира вызывала отвратное чувство, всюду запустение, пустые бутылки, мусор, однако музыкальное оборудование было в идеальном состояние, ни пылинки, ни соринки.
Пашу усадили в потрёпанное, покрытое пятнами кресло с шатающимися подлокотниками. С четырёх сторон поставили метровые колонки, подключённые к профессиональному микшерному пульту.
— С чего ты решил, что это не музыка, а частоты? – спросил Игоря Гена.
  — С того, — ответил Игорь, — что  человек способен слышать звук в пределах от 16 Гц до 20 кГц при передаче колебаний по воздуху, и до 220 кГц при передаче звука по костям черепа. Множество частот мы не слышим, но их может слышать паразит и какие-то ему очень неприятны, а возможно смертельны. Я буду постепенно повышать частоты, а ты следи за сыном, нашатырь в аптечке в ванной.
— Хорошо, — согласился Гена. – Только давай на всякий случай его руки привяжем к подлокотникам.
Всё это время Паша внимательно наблюдал за ними, не проронив ни слова, он будто ждал этого момента. Когда его привязали, Игорь включил пульт, начав плавное повышение частот.
Поначалу слышно было лишь ровное, постепенно увеличивающиеся, гудение аппаратуры, потом стал слышен писк, он всё увеличивался и увеличивался пока его не перестали слышать. Вдруг Паша вздрогнул, закатил глаза, из уголка рта потекла слюна.
— Папа, — чужим голосом произнёс Паша, — мне больно.
— Выключи, — попросил Гена Игоря.
— Это не он отвечает, разве не слышишь? – сказал Игорь. – Это оно. Я знаю твоё имя, тебя зовут Аз.
Пашу затрясло.
— Выключи я сказал! – заорал Гена. – Ему плохо!
Гена бросился к пульту, но путь ему преградил Игорь, схвативший его за руку:
— Подожди ещё чуть-чуть, ещё несколько секунд и ты увидишь его, — произнёс он.
— Папа, — не человеческим голосом произнёс Паша, уронив голову на грудь, он потерял сознание.
В это мгновение из пор на его лице и груди полезла чёрная желеобразная масса, она быстро стекла на пол, где превратилась в тёмный сгусток не то пара, не то дыма, испещрённый красными прожилками. Гена с Игорем молча следили за происходящим.
Игорь добавил ещё звука и облако оторвалось от пола заметавшись по помещению. Гена бросился на него схватив с компьютерного стола засаленную клавиатуру, однако попытка сбить ей облако не увенчалась удачей, оно скользнуло в залитую солнечным светом соседнюю комнату.
Гена с Игорем бросились за ним застыв в дверях. Облако попало в солнечный свет, тяжело рухнув на пол. Оно стало уплотняться, материализовываться, тяжелеть. Несколько секунд и на месте бесплотного образования лежало странного вида чёрное существо с подобием головы черепахи на толстой шее. Оно дёрнулось, поднялось на короткие кривые ножки, став ростом до пояса взрослому человеку. Тварь расправила длинные, пятипалые руки с тремя локтевыми суставами, сидевшими по бокам вытянутого туловища, подняв их вверх в угрожающей позе и зашипело.
Гена метнул в него клавиатуру, которую тварь легко отбило рукой. Рыча и плюясь слюной в атаку, ринулся Игорь сходу ударив существо из иных миров ногой в грудь. Тварь отлетела назад, ударившись спиной о комод. В этот момент подскочил Гена ударив монстра ногой в голову. Существо запищало, прыгнув под кровать.
Гена с Игорем быстро перевернули её, начав пинать ногами не успевшую уползти сущность, которая то шипела, то скулила. Ей удалось схватить Игоря за ноги и резко дёрнуть на себя, Игорь упал, потянув за собой шторы с карнизом. Игорь хотел припечатать её голову каблуком ботинка, но промахнулся.
Тварь откатилась к двери, вскочила на ноги громко зашипев и тут же упала с рассечённой кожей на голове. В дверях стоял дрожащий всем телом Паша с привязанными к рукам подлокотниками, вырванными из кресла. Он ещё раз саданул тварь по голове подлокотником, потом прижал её ногой к полу.
Гена схватился за комод.
— Давай Игорь! – крикнул он.
 Тот сразу понял его. Вдвоём подняли тяжёлый комод на уровень плеч и с силой бросили на существо. Раздался звук лопнувшего колеса и из-под комода во все стороны брызнула жёлто-алая кровь, будто кто-то наступил на ягоду. Кисть правой руки твари тихо скребла пальцами пол в предсмертной агонии, но через мгновение затихла.
Паша сел на пол, прислонившись спиной к дверной коробке, его продолжало трясти. Убедившись, что существо не подаёт признаков жизни, Гена столкнул с него комод. Тварь была раздавлена в лепёшку, розовый мозг фаршем вылез из расколотого черепа. Гена присел перед трупом, разглядывая его.
— Внутренностей у него нет, — сказал он, присмотревшись к широкому разрыву в туловище. – Вместо них какие-то чёрные кожаные полосы, напоминающие пластины свинцового аккумулятора.
— Раз напоминают, возможно, функции схожи, только эта зараза не электричество копит, а человеческую энергию, питается ей, — предположил Игорь, присев рядом с Геной. – Давайте продадим его какому-нибудь НИИ. Денег поднимем.
— Нет, — ответил Гена. – По сегодняшним временам его возможности могут использовать во зло. Даже не могут, а точно используют. Он запросто управляет детским разумом. Сечёшь последствия для обычных людей?
— Его надо сжечь, — подал голос Паша.
Гена подошёл к нему, погладил по голове.
— Как ты себя чувствуешь сынок? – спросил он.
— Мне хочется жить папа, — улыбнулся тот.
— Нам понадобятся чёрные пластиковые мешки и большой чемодан на колёсиках, — довёл до всех Игорь.
Автомобиль каршеринга остановился в конце тупика, упиравшегося в лесные заросли. Из-за руля вылез Игорь, открыл багажник. Паша с Геной вытащили из него большой синий чемодан, потащили в самую глушь к видневшейся полянке с остатками кострища от шашлыков. Нарубив дров, прихваченным у Игоря топором, запалили большое жаркое пламя, куда бросили чемодан с мёртвой тварью. Они долго смотрели на костёр, периодически подбрасывая дрова, пока от паразита не остался тёплый, серый прах.

2024.