Голубой ангел (Это я мент позорный)

 Папка Игорька, если судить по потомку, был крупным, скудряшками на голове, как у малолетнего Владимира Ильича Ульянова (Ленина) на октябрятской звездочке, только рыжим и чрезвычайно конопатым парнягой и обладал, к тому же, довольно романтичной натурой.

Как и где  слюбилась с ним, тогда совсем молоденькая девонька, приехавшая из деревни в город учиться в торговом техникуме на товароведа, никто так и не узнал. Не в курсе была даже деревенская родня, начинающей самостоятельную городскую жизнь Клавы, не говоря уже о подружках по техникуму.

Романтическая натура в ухажёре  угадывалась исходя из того, что папка не озадачил себя долгим воспитанием такого же конопатого, как и папка, сына и растворился в голубых далях за малым чуть не сразу после его рождения.

Клава всегда удивлялась несуразицам русской грамматики. Отчего это кавалеров именуют ухажерами. Вряд ли от того, что они за девушками ухаживают. Клавиному ухажёру, исходя из жизненных реалий, больше бы соответствовало словечко ухожор.

Ухожор, том смысле, что очень уж он любил ушки Клавины зубами покусывать.  Случалось это, как правило,  на самом пике любви телесной, частенько  меж ними  происходившей.

Любовь сия происходило в конце пятидесятых годов и народ  в Воронежской «губернии» в то время выражался без забугорных изысков и хорошо, если не матом.

Позже, спустя много лет, любовь эту телесную народ советский, нахватавшись  модных словечек из французских кинофильмов с Жан-Полем Бельмондо и Робером Оссейном, стал именовать сексом.

Клавдия Осиповна, оставшись после дезертирства романтичного ухожора без широкой мужской спины, способной оградить от всех неприятностей  реально сурового мира, прибегла к помощи многочисленной деревенской родни.

Это  позволило ей, будучи матерью одиночкой, закончить с отличием торговый техникум,  и влиться в дружную семью  советских торговых работников, специализирующихся на ниве снабжения населения продуктами питания.

Упорства и таланта этой молодой женщине было не занимать. К тому моменту, как Игорьку исполнилось пятнадцать лет, Клавдия Осиповна от вполне заурядной  продавщицы в отделе бакалейных товаров доросла до заведующей продуктовым магазином. При этом она обросла удивительным для  деревенской девчушки количеством нужных связей в довольно-таки высоких сферах воронежской общественной жизни.

Нельзя сказать, что Клавдия Осиповна женщина сильная. Впрочем, сказать то можно, но это слабо  отражало бы действительность. Это была  женщина не сильная, она была просто могучая, не телом — духом могучая.

Став завмагом  Клавдия Осиповна так коллектив своего магазина вымуштровала, что тебе элитное армейское подразделение. У неё всяк  человек на своем месте посажен,  всякая пуговица на правильном месте пришита, и даже гвоздик, случайно найденный, исключительно в нужном месте прибит.

Талант он  и есть талант, особливо, ежели, командирский. А талант у Клавдии Осиповны наличествовал именно командирский. Не иначе, как в горних сферах для полковника  спецназа сей талант  предназначали, а достался он вполне себе румяной советской даме в самом соку.

Появившийся позже отчим Игорька тоже  был не лыком шит по материальной части. Это, если  чего достать, пробить, изыскать надобно было. Но  Клавдией Осиповной  двигала мотивация  много крепче, чем отчимом — куда там  танковой броне. Что может сравниться  по крепости с танковой бронёй?  С танковой броней по крепости может соперничать только материнская любовь!

Вся фишка была в том, что, преодолев возрастной рубеж в пятнадцать лет, любимое конопатое чадо Клавдии Осиповны возымело вполне романтическую мечту, чтобы на вишневом моцике, с никелированными крыльями и выхлопными трубами, да с каплевидным бензиновым баком и надписью по нему никелем, либо хромом «Jawa»…

Короче, чтобы выкатить на двор из кооперативного гаража отчима на этом чехословацком чуде. И, чтобы никелированные дуги и зайчики солнечные ослепительные на них! И девчонки, с выпавшими от удивления глазами, просто штабелями падают вдоль дороги.

Падают  и страстно мечтают дружить с кучерявым, как маленький Ленин, конопатым пареньком по имени Игорёк. В конце концов, не мотороллером же «Вятка», или мопедом «Карпаты» внимание девчонок к себе привлекать.

А что тут поделаешь?  Возраст такой! Гормон бурлит, словно кипящий котел с битумной смолой на соседней строительной площадке. Того и гляди ошпарит по самым сокровенным местечкам организма, интеллигентно выражаясь.

И стала чехословацкая вишневая «Java» голубой мечтой Игорькa. И мечтал он эту сокровенную голубую мечту не менее полугода, покуда, набравшись храбрости, не пришел с просьбой к матери и отчиму.

Отчим появился в жизни Игорька чуть более двух лет назад и определенно не желал лишиться в глазах пасынка кое-какого наработанного за это время мужского авторитета. Посему возражений по поводу приобретения Явы со стороны отчима не последовало. Что касается Клавдии Осиповны, то для нее желание сына было законом.

Исполнение голубой мечты в принципе не было невозможным, как в плане материальном, так и в плане моральном. Для этого имелось все, что необходимо, просто надо было выполнить некие обязательные условия.

Отчим, воспользовавшись своими связями с районным военкомом, пристроил  Игорька на курсы водителей в ДОСААФ, где готовили будущих защитников социалистической Родины перед призывом в армию. Клавдия же Осиповна взяла с сына клятвенное обещание  до достижения восемнадцати лет не выезжать на мотоцикле на трассу, в случае, если мечта осуществится раньше.

Тренироваться в вождении мотоцикла Игорьку предстояло до совершеннолетия на территории гаражного кооператива «Старт», расположенного в паре сотен метров от дома. Территория гаражного кооператива была настолько впечатляющей по занимаемой площади, что там вполне можно было тренировать сборную команду области по мотокроссу.

Игорек согласился с легкостью на все выдвинутые условия. Покрасоваться на Яве перед дворовыми девчонками, ему можно было, просто проехав от «Старта» во двор дома,  по пешеходной по тропинке. Причем, не нарушая данного клятвенного обещания не выезжать на трассу.

Отучившись на водительских курсах, и, дождавшись исполнения шестнадцати лет, Игорек подключил отчима с его кунаками. Их стараниями сдача экзамен в ГАИ прошла предсказуемо благополучно. Парнишка получил водительское удостоверение с категориями «А» и «С», с пометкой: «право управления транспортными средствами по достижении восемнадцати лет».

Были это времена когда на вопрос, что такое Ява нормальные граждане страны Советов отвечали, что это марка мотоцикла производимого в социалистической республике Чехословакия и сигареты с фильтром международного формата «king size», производимые табачной фабрикой Ява.

О существовании  острова Ява  в Индонезии было известно лишь весьма незначительному проценту населения страны.

Получив водительское удостоверение, Игорек доложил об исполнении  всех обязательных условий и намекнул маме, что пора бы уже с максимально возможным рвением приступить-таки к исполнению голубой мечты сына.

Деваться было некуда. Клавдия Осиповна взялась исполнять обещание данное сыну. Правильный мотоцикл  Ява знающие люди рекомендовали покупать  в единственном правильном  московском магазине «Мото-Ява» на Хорошевке. Там же можно было приобрести и венгерский мотоцикл  «Паннония», но это было не совсем то, что хотелось Игорю.

Трудность состояла в том, что количество граждан, желавших приобрести  Яву,  значительно превышало количество имеющихся в наличии в торговой сети машин. Громадная многонедельная очередь приобретателей с обязательной явкой на ежедневную утреннюю перекличку в магазине было естественным явлением для «Мото-Ява».

Можно было конечно обратиться к московским «жучкам», торгующим очередью у магазина, за всего-то двадцать пять – пятьдесят  рублей. Уровень стоимости  очереди  зависел от степени дремучести  покупателя.

Для шибко дремучих провинциалов  это выливалось в полтинник рубликов. Для столичных и близких к ним по статусу субъектов, с намеками на интеллигентность в лице, соответственно, цена менялась по нисходящей — от сорока до двадцати пяти.

Однако такой метод был для Клавдии Осиповны  не по рангу. Для неё было мерзко и унизительно покупать очередь у каких-то гнусных столичных прощелыг низкого пошиба.

Клавдия Осиповна позвонила авторитетным в известных воронежских кругах людям, сведущим в вопросе купи-продай, получила  адресочек, куда следовало обратиться, и номер телефона, к кому следовало обратиться. Ну, а уж дальше Клавдия Осиповна была в курсе, как и что, с какой стороны и каким голосом…

Адрес и номер телефона  располагались в столице нашей могучей, кипучей и никем непобедимой, на Хорошевке, прямо в здании вышеописанного торгового учреждения.А посему Клавдия Осиповна села  вечерком  в поезд сообщением Воронеж-Москва, предварительно созвонившись и озвучив оппоненту свое «хочу».

Надо сказать, человек на другом конце провода проникся  желаниями Клавдии Осиповны, услышав, кто за нее хлопочет, и сделал всё, как нельзя лучше.

Сработал главный лозунг московских барыг – любой каприз за ваши деньги, при наличии серьезных рекомендаций. Это срабатывало безотказно, при условии, если деньги эти имеются в достаточном  количестве и даже с легкой пенкой сверху. Кому же не захочется на почти «законном» основании слизнуть эту самую пенку.

Магазин «Мото-Ява» располагался в новеньком двухэтажном здании из бетона и стекла с огромными витринами на фасаде, за которыми были видны коробочки ярких расцветок с совершенно забугорными  надписями из другого мира за железным занавесом.

Если бы не втянутый в обычную московскую суету зритель  остановился, чтобы не спеша выкурить сигарету напротив магазина, он, пожалуй, смог бы увидеть сияющие лица счастливых обладателей вновь приобретенных мотоциклов Ява.

Чаще всего вновь приобретенные мотоциклы в ящиках выносили на улицу и счастливчики совместно с приглашенными корешами прямо перед зданием занимались их сборкой. Никакой предпродажной подготовкой товара в магазине не заморачивались по причине незнания, как самого этого термина, так и его сути.

Новенькие, покрытые лаком и никелем машины источали особый запах вожделенного ДРУГОГО мира, пусть не из-за  Железного, но всё же занавеса. Очень уж не многим гражданам страны Советов посчастливилось в туристических поездках глянуть одним глазочком на этот незнакомый ИНОЙ мир.

Глядя на это инородное чудо, так и хотелось подойти и притронуться к нему рукой и, возможно, даже погладить его, не боясь напороться на заусенцы и остатки не  существующей окалины, кои зачастую встречались на мотоциклах, производимых на территории Союза Советских Социалистических Республик.

То, что Клавдии Осиповне предложили посмотреть в недоступных обычным гражданам закромах и сусеках, абсолютно  отсутствовало в торговом зале магазина, если в него входить с переднего крыльца. В торговом зале присутствовала исключительно вишневого цвета Явы 350, двух моделей 353 и 559 и венгерская Паннония.

Эти машины были с 250-кубовыми двигателями и назывались в народе чекушками, по аналогии с двухсот пятидесяти граммовыми водочными бутылками. В подвале же Клавдии Осиповне предоставили на выбор два варианта – Явы 350 634 черного и голубого цвета, сходившие с конвейера с конца 1974 года.

В те времена слово «голубой» на территории СССР не приобрело еще никакого негативного смысла. Голубым было небо над лучшей в мире страной.  Голубым было  Черное море в долгожданном отпуске. Голубым называлось  озеро по дороге от Сочи до дачи товарища Сталина близ озера Рица.

Детям в кинотеатрах и по телевидению показывали замечательный мультфильм «Голубой щенок». Чебурашка и крокодил Генана всю страну распевали песенки: «Голубой вагон бежит, качается…» и «Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете…».

Советские космонавты  на околоземной орбите беззастенчиво наслаждались видом голубой планеты Земля  на фоне черного, усеянного желтыми точками далеких звезд, космоса. Люди, говоря о своих самых сокровенных мечтах, без задней мысли называли эти мечты голубыми. И, что примечательно, самым популярным в стране цветом женских трусиков и рейтузов был голубой.

Мужеложцев же, в те времена, так прямо, без всяких экивоков, называли либо пидорами, либо машками,  а также козлами, гомиками, педиками,  педрилами, содомитами, петухами и  гомосеками, не поганя при этом, один из самых замечательных цветов на планете Земля.

Расцветка всем известного спектра «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан» была характерной для описания радуги в голубом небе после дождя, а не являлась знаменем сообщества ЛГБТ.  Да и не знали большинство советских людей таких слов, как геи, лесбиянки, бисексуалы и трансгендеры. Да и знать не хотели.

Не было также необходимости защищать права обозначенных этими словами субъектов в виду отсутствия таких прав и таковых субъектов в правовом поле первого в мире социалистического государства.

О, женщины! Было бы удивительно, если бы Клавдия Осиповна, как, впрочем, и любая другая женщина, выбрала  мотоцикл черного, а не голубого цвета. Голубой цвет это цвет радости и счастья, а вот черный…

Черный, это прямая ассоциация – война, дым, поля в огне и воронках, автоматчики на мотоциклах, арийские мордовороты в черной форме СС, памятные по оккупации. Детская память  смутно хранила тела дойче зольдатен, вытаивавших из-под снега, на правом берегу Дона весной 1943 года.

Поэтому и выбрала Клавдия Осиповна голубой цвет. Повлияла на выбор и  еще причина – в Воронеже машин такого цвета ещё не было ни у кого, а усына её теперь будет. Только у него и ни у кого более. Гордыня — первый и страшнейший из семи смертных грехов и поражает чаще всего женщин.

Ох, уж, эти советские дамы в самом соку! Был и ещё довод, на уровне подсознания, в пользу такого выбора — мотоцикл в тон трусикам это очень и очень по-женски!

Эти подвальные Явы были кошмарным дефицитом из новогосемейства Ява 350 634.  Восемнадцатидюймовые колеса, прогрессивная дуплексная рама, двухкулачковый передний барабанный тормоз.

А чего стоил карбюратор Jikov 2926 SBD и аккумуляторная батарея тип ЗМ014?! Максимальная скорость мотоцикла достигала ста двадцати километров в час.

К плюсам можно было еще причислить  модернизированный двухцилиндровый двигатель, мощностью двадцать лошадиных и переднюю  телескопическую вилку с пружинно-гидравлическими амортизаторами и прочее, и прочее, и прочее. Всего и не перечислить.

На данный исторический момент это был СУПЕР ЭКСКЛЮЗИВ в стране победившего социализма, по словам общавшихся с Клавдией Осиповной специалистов из московского магазина  «Мото-Ява».

Специалисты произносили еще много слов и цифр, видимо означавших технические характеристики мотоцикла, но Клавдия Осиповна мало что понимала в этой массе технических терминов. Вот то, что мотоцикл голубой и такого в Воронеже нет ни у кого, она поняла совершенно точно.

Во сколько полноценных советских рублей обошлось Клавдии Осиповне это чудо осталось тайной, но цифирь, выражающая  его стоимость, явно была весьма немалой.

Надо отметить, что в пятидесятых годах за один американский доллар давали четыре рубля. После того, как грянула денежная реформа1961 года, доллар стал катастрофически дешеветь, в 1974 году за него давали  всего семьдесят пятькопеек, а к 1975 уже  и вовсе семьдесят три копеечки.

Для Клавдии Осиповны на данном историческом отрезке это не имело абсолютно никакого значения, поскольку ни долларов, ни фунтов стерлингов, не говоря уже о йенах, динарах и гульденах в загашнике Клавдии Осиповны не водилось.

Ни к чему ей был этот бумажный забугорный мусор с изображениями американских президентов и прочих незначительных на территории СССР личностей. Платила она полновесными советскими рублями, бывшими в то время  крепкой и уважаемой в СССР, а возможно и за его пределами валютой. Причем валютой обеспеченной  золотом, драгоценными металлами и другими активами Государственного банка СССР. 

Здесь же в магазине Клавдия Осиповна получила телефон специалиста способного переместить в кратчайший срок, вновь приобретенный «супер эксклюзив» из столицы нашей Родины в пределы Колыбели  российского военно-морского флота, в город Воронеж.

Клавдия Осиповна никогда бы не стала заведующей продуктовым магазином, если бы была способна доверить, приобретенное за сумасшедшие деньги голубое никелированное чудо мало знакомому человеку.

То, что малознакомый человек был рекомендован московскими товарищами, в свою очередь рекомендованными уважаемыми воронежскими товарищами, абсолютно ничего не значило.

А посему утром следующего дня  заведующая магазином продуктовых товаров, обмундированная в мотоциклетные шлем и очки, в новеньком комбинезоне цвета хаки уже мчалась от Москвы  строго на юг.

Руки её крепко обнимали  талию тридцатилетнего профессионального гонщика в ранге Мастера спорта СССР и чемпиона  по мотоболу и каким-то мотоциклетным кроссовым гонкам союзного уровня.

На каждой остановке по тем или иным естественным человеческим надобностям симпатичная завмаг в расцвете сил избавляла мотобольного чемпиона от ключей зажигания умопомрачительного транспортного средства.

Делалось это  с целью пресечений гипотетически возможного исчезновения мастера спорта в направлении уже основательно набивших женщине оскомину «голубых  далей»,  вместе с чудесным голубым мотоциклом.

Как говорится – людям доверяй, но не давай им повода тебя объегорить. Таким образом, у чемпиона  и мотоциклетного кудесника не было ни единого шанса раствориться  за горизонтом вместе с  чудом чехословацкого автомотопрома, даже, если бы он коварно задумал таковую каверзу.

Обошлось путешествие   в деньги тоже по тем временам немалые. А деньги, как известно, далеко не мусор, если и валяются на дороге, то только в сказках. И чего только не сделаешь, чтобы угодить родной кровиночке.

***

В одном дворе с Игорьком, в доме напротив, проживали две весьма неординарные личности – бывшие морпехи Жора и Лёха. Парни по праву держали шишку в ватаге любителей мотоциклетной езды города Воронежа. Игорек и воспылал-то своей голубой мотоциклетной мечтой, глядя именно на этих фанатов мотоцикла.

В Москве группу таких фанатов назвали бы мотоциклетным бомондом, но Воронеж не Москва, здесь парни  на звание аристократов не претендовали.

Трудно представить, чтобы сливками общества именовали людей вымазанных по уши в моторном масле и солидоле, способных за пару часов раскидать в ноль и вновь собрать до рабочего состояния мотоциклетный двигатель.

Для тех, кто не в курсе сути вопроса, выражение «держать шишку» означает предводительствовать, осуществлять руководство,  быть на высоте положения, пользоваться авторитетом, популярностью. Держит шишку, как известно, шишкарь. В старину шишкарем назывался человек, идущий во главе ватаги бурлаков. Так вот Жора был главным шпаном и шишкарем, едущим на вишневой Яве 350 во главе воронежской ватаги мотоциклетных фанатов.

Жорику и Лёхе куранты судьбы пробили на их индивидуальных циферблатах уже по двадцать два годочка. Два года парни гуляли на воле, отпущенные в запас из рядов защитников Родины. Все в округе знали, что Жора главный шпан мотоциклетной ватаги, а на Лёху возлагались  обязанности заместителя главного шпана по общим житейским и техническим вопросам.

Впрочем, какие они шпАны? Не гопота  дешёвая из подворотни, не  братаны уголовные  из-за лагерной  колючки. Свои в доску дворовые парни. Не, ну, шпаны, они, конечно же,  шпаны. Однозначно шпаны. Если что, они и по шее надавать могут.

Тут уж без базара. Но ведь шпан шпану рознь. Шпаны они всякие бывают. Короче,  это были свои шпаны, без подлости и каверз – правильные пацаны из советской подворотни.

Нормальные парни  — не увальни толстопузые из мясного павильона Центрального рынка. Подтянуты и  поджары, словно горные архары.  Только копытом не бьют в землю, переступая короткими десантными сапогами, да водочным перегаром обоняние окружающим гражданам не отравляют. Краса и гордость морской пехоты Дважды Краснознаменного Балтийского флота СССР.

На вишневую Яву парни заработали сразу после дембеля в пригородном совхозе лекарственных  трав. Им тоже приспичило таким способом сразить наповал в море страстной любви максимальное количество симпатичных воронежских девчонок. Не мудрено после почти двух-то лет воздержания. Они же там, в морской пехоте службу добросовестно тащили, в обнимку с автоматами — не до амуров было.

Бразильский писатель Жоржи Амаду не без оснований говорил, что нельзя перелюбить всех женщин на свете, но к этому надо стремиться. Неизвестно читали ли Жора  с Лёхой книги бразильского любвеобильного писателя. Думается, что, скорее всего, не читали, а следовали  его заветам просто по наитию, в силу мужеской натуры.

Парни в первое лето после дембеля честно отпахали уборочную страду  за штурвалом  комбайна  на  уборке бескрайних полей лекарственного мака.  Были, конечно, за этот период на уборке мака и заманчивые предложения просто «мутных», а то и «синих» личностей, с наколотыми на пальцах перстнями.  Однако парни были шибко уже стреляными воробьями.

Порою инциденты доходили до рукопашных боев с этими «мутными» и «синими» личностями. Морская пехота совесть за деньги не продает, даже за весьма и весьма большие деньги. А уж в рукопашном бое на фоне «мутных» и «синих»,  парни были  настоящими доками.

Удар левым десантным сапогом в печень это очень и очень кисло для здоровья личности, получившей такой удар, не говоря уже о  публично втоптанном в грязь и без того сомнительном авторитете. А представьте себе самочувствие оппонента после удара правым десантным сапогом!

Общую Яву 350. купленную в половинных долях на двоих, парни торжественно нарекли  «Вишней». Денег на понты в  виде мотоциклетной кожаной амуниции (куртки, бриджи, краги) у морпехов  не было. Не сподобились они ещё заработать достаточную для этого очень немалую сумму. О существовании же специальной мотоциклетной обуви, именуемой моботами, они и вовсе представления не имели.

Посему рассекали парни на своей Яве по городам и весям советской Родины в полевой форме морской пехоты без погон и гюйсов,  в портупеях и с черными беретами, для пущего форса, подоткнутыми под офицерские ремни. Защитные мотоциклетные шлемы  у них были выкрашены в тон форме – в черный цвет.

***

В субботу около полудня Игорек с бывшим одноклассником и соседом  Андрюхой, проживающим в квартире этажом ниже, отправились в гаражный кооператив «Старт», намереваясь совершить акт первоначальной объездки новенького, только что пригнанного из московского магазина мотоцикла. В воздухе над территорией кооператива «Старт» витало счастье сбывшейся голубой мечты.

В кооперативе было почти  пять сотен гаражей. По асфальтированным дорожкам меж ними можно было в порядке тренировки намотать на колеса Явы не одну сотню километров без риска попасть на глаза блюстителям закона.

Пацаны намеревались пару часиков поколесить для практики по территории гаражного кооператива. Потом, в случае заметно возросшего водительского мастерства, можно было втихаря спуститься к водохранилищу у дома отдыха имени пролетарского писателя Максима Горького и покуролесить с форсом перед девчонками на пляже.

Клавдия Осиповна крайне необдуманно с утра уехала на автобусе погостить в деревню к Игоревой бабушке. Отчим отчалил промяться до воскресного вечера к друзьям на Хреновской конный завод с катанием на орловских рысаках, рыбалкой, купанием и тройной ухой под стопочку водки на берегу реки Битюг. Никто не должен был помешать Игорьку с Андреем, прекрасно провести субботний день в седле мотоцикла.

Был замечательный летний денёк. Ветер шелестел в зеленых листьях окружавшего кооператив «Старт» зеленого массива, где-то меж ветвей фонтанировали трелями какие-то певчие птички, не теряя драгоценного времени, пока солнышко не разогрело воздух сверх меры. Душа Игорька пела свою песню счастья в предвкушении…

Игорек открыл гараж отчима и с трепетом в душе выгнал мотоцикл из ворот. Вооружившись тряпочной ветошью, юные мотогонщики принялись протирать голубую Яву от пыли, осевшей на мотоцикл на перегоне от Москвы до Воронежа.

Морпехи подкатили к ним нежданно, когда вся пыль была уже удалена с мотоцикла, ворота гаража закрыты и Игорек уселся за руль Явы, а Андрюха ещё неуклюже мостился на заднее сидение. Жора и Лёха были на своей «Вишне». Обратив внимание на необычный цвет новой Явы, мотоциклетные шпаны притормозили, с любопытством взирая на голубое чудо.

На спине у Лёхи висел рюкзачок с рыболовецкими снастями, а на багажнике Явы была приторочена армейская палатка цвета хаки и баул, судя по всему щедро загруженный харчами.

Жора заглушил свою «Вишню» и оба морпеха восхищенно уставились на голубое, сияющее в лучах летнего солнца  чехословацкое чудо нового семейства ЯВА 350 654.

Жора, махнув правой ногой перед собой высоко над рулем мотоцикла, исполнил почти идеальный микадзуки гери из японского каратэ и соскочил с «Вишни», оставив напарника Лёху, упершегося обеими ногами в землю, сидеть на задней сидушке мотоцикла.

Главный шпан, словно завороженный, медленно подошел к голубой Игоревой Яве и движением ладони согнал обоих пацанов с мотоцикла. Затем присел  на корточки  рядом и медленно огладил мотоцикл правой ладонью от фары до стопсигнала. Нежно огладил, с чувством, словно любимую девушку по бархатной щечке.

«Красавица!», -  с придыханием произнес Жора. Затем задумался на пару секунд и поправил себя: «Нет, не красавица. Красавец!».

Уволенный в запас  морпех сел на «не целованный» Игорев мотоцикл и, слегка подмостившись, замер на долгие пять минут на сидении. Потом, словно очнувшись,  дурачась, наигранно воздел руки к небу. Замер почти на минуту в гротескной молитвенной позе, затем громко и торжественно, словно чародей, обращающийся к горним силам, произнес:

«Нарекаю тебя Голубым Ангелом!».

Руки морпеха плавно опустились вниз и ладони легли на никелированные боковины каплевидного бензобака мотоцикла. Едва слышный возглас с придыхом слетел с его губ:

«И ныне, и присно, и во веки веков! Аминь!».

Повернувшись в сторону владельца мотоцикла, Жора  уже с улыбкой на губах внес  ясность в ситуацию:

«Ты вроде Игорек? Так вот,  Игорек, сеньор сегодня  я и право первой брачной ночи за мной!».

Жора подмигнул правым глазом Игорьку и продолжил:

«Моцик твой я забираю. И даже не думай возражать! Не совсем, конечно, забираю. И целяк этому монстру сломаю я сам. И сделаю это, как никто другой не сможет. Вернемся завтра. На Дону с Лехой порыбачим, переночуем и в обед, или ближе к вечеру буду здесь, как штык. Не ссы, Игорек, кипятком! Цел будет твой Голубой ангел. Жизнь она длинная, еще накатаешься».

Игорька от неожиданного поворота событий бросило в жар, уши и щеки  запылали бордовым румянцем. Паренек понимал, что драться со шпанами бесполезно. Да и не будут они драться. Просто оплеух по ушам навешают ладошками своими недетскими и вся недолга.

Не по характеру было Игорьку драться. Натурой за маминой могучей спиной он вырос, просто «чох мох» – что значит «ни Богу свечка, ни черту кочерга», или по-народному «ни спи……, ни покараулить». Ну, не в маму нравом паренёк удался.

Будь сей момент Клавдия Николаевна в эпицентре событий собственной персоной, десантники вряд ли ушли  целыми и невредимыми. Вмиг нашинковала бы обидчиков вместе с их черными морпеховскими беретами на  нейтроны с протонами за кровиночку родную. Но, увы! А может и к счастью. Вот только к чьему счастью?

Парни, усевшись на мотоциклы,  завели двигатели.

«Поехали!», — просто,  по-гагарински скомандовал Жора, и не спеша тронул «Голубого ангела».

Шпаны не торопясь выехали с территории гаражного кооператива «Старт». Игорек спустя пару минут услышал, как взревел от перегазовки двигатель его «не целованного» мотоцикла на выезде со двора дома на улицу Ушинского.

«Эх! Его же надо было погонять сначала на малых оборотах, чтобы не запороть двигатель», — горестно вздохнув, подумал Игорек, опуская сжатые в кулаках руки.

***

Человеческий язык страшная  вещь, особенно в такие моменты, когда он по какой-то причине, хотя бы и временно, одним концом не привязан к человеческому мозгу.

Никем и ничем не контролируемый орган без костей может такой хрени   налепить, что потом никто, никакими усилиями не расхлебает. Не иначе, каверзный бес-искуситель подсел морскому пехотинцу Жоре на левое плечо, а Ангел-хранитель где-то зазевался засуетой в ворохе добрых дел.

Великий композитор Вольфганг Амадеус Моцарт утверждал, что  творческое вдохновение  к нему приходило  откуда-то извне. Древнегреческий философ Сократ мудрствовал, подчиняясь голосу, исходящему,  словно  ниоткуда.

Многие гениальные творцы  связывали свои  достижения с неким «наваждением», упавшим на них с небес. Грешили таким наваждением  господа Эйнштейн, Эдисон, Маркони, Никола Тесла, Генри Форд и даже мадам Мария Склодовская — Кюри.

Менделеев вообще  нагло утверждал, что периодическую таблицу элементов ему показали  во сне. Морфей, дескать, озаботился демонстрацией божественного синематографа.

Пойдет  не  так уж много лет и возникнет «антинаучная теория»,  гласящая, что мозг человека не производит собственных мыслей. Ну, нет у человека  собственных мыслей, а те, что там появляются они вовсе не собственные, а приходят извне.

Великий нейрофизиолог Наталья Бехтерева, являвшаяся в течении восемнадцати лет научным руководителем  Института мозга человека РАН, выскажется по этому поводу однозначно: «Мы не знаем, как творим!».

Английский ученый Руперт Шелдрейк выдвинет теорию морфогенных полей, утверждая, что весь окружающий нас  мир пронизывают, говоря по-простому, формообразующие поля. В поля эти стекаются и накапливаются абсолютно все знания, весь опыт всех без исключения живых существ от вирусов до представителей человечества.

Желая вспомнить, что-либо, например, что такое синус угла, а то и косинус (что не принципиально), человек настраивает свой мозг на выполнение таковой задачи и получает, из окружающего нас внешнего информационного океана, требуемую информацию.

Недаром зачастую  можно услышать фразу: «Мне тут одна мысль в голову пришла». Пришла! Откуда мысли приходят? Откуда вообще можно прийти? Понятно, что извне!

Вот и на старшего матроса морской пехоты в запасе и по совместительству главшпана Жору, видимо, снизошло такое наваждение. Жора сам того не осознавая,  неким образом, подобно товарищу  Николе Тесла, хлебнул из галактического информационного  океана малую толику знания  и прозрел мизерный кусочек будущего относительно дальнейшей судьбы  Игорька – «жизнь она длинная, еще накатаешься».

***

Ни к обеду, ни к вечеру следующего дня в родные пенаты никто не вернулся- ни «Вишня», ни  «Голубой Ангел», ни морские пехотинцы  Жора и Лёха.

Оба морпеха  после полудня воскресного дня, возвращаясь с рыбалки,  свалились  в кучу-малу на крутом повороте грунтовой дороги в пойме Дона с топливозаправщиком танков, общей массой  в шестнадцать тонн.

Топливозаправщик  не особо прытко передвигался  во встречном направлении из пригорода Воронежа от армейского  склада ГСМ в расположение близлежащего воинского танкодрома.

Надо сказать, это могучая сила — топливозаправщик  на базе автомобиля КРАЗ -255 БАЦ-8.5,  1969 года выпуска. Мощность двигателя двести сорок  лошадиных сил,  вес автомобиля семь с половиной тонн плюс емкость цистерны восемь с половиной  тысяч литров дизельного топлива.

В народе его окрестили  за широкие колеса «лаптёжником» и «людоедом» за какие-то ещё заслуги и, судяпо всему, не без оснований. Такому монстру, даже на небольшой  скорости, два  мотоцикла «Ява» расплющить в пух и прах, все равно, что слегка поддатому псаломщику Казанской церкви в Отрожке дяде Косте на Пасху  пару крашеных яиц  кулачищем   по  пьяным рожам обнаглевших гопников  размазать.

Заправщик превратил мотоциклы в хлам, мотоциклетные защитные шлемы в мусор, а головы и тела морских пехотинцев в месиво из мозга, мяса и костей. Куранты судьбы на индивидуальных циферблатах морпехов Жоры и Лёхи в воскресенье, в 15 часов, 35 минут, 28 секунд отбили последнюю секунду.

Полученные парнями травмы оказались  несовместимыми  с жизнью. Задарил Жорик Игорьку длинную жизнь, а себе и другану Лёхе вытянул у судьбы-злодейки роковой  жребий — «короткую спичку».

Топливозаправщик и его водитель в инциденте практически не пострадали, отделавшись незначительными царапинами на мощном бампере и конопатом солдатском лбу. Даже восемь с половиной тысяч литров дизельного топлива в цистерне отказались возгораться в силу малой значительности воздействия на могучий  КРАЗ-255Б  пары модных мотоциклетов.

Трудно сказать, кто  был виноват в произошедшем кошмаре. Обычно виноватыми в таких ситуациях становятся те, кто остался в живых. Это древняя  русская традиция,  корнями, уходящая в непроглядную тьму веков.

За рулем заправщика танков  сидел  лопоухий,  рыжий боец   девятнадцати лет, с чумазой пухлой мордахой,  шлёмом   танкиста на затылке  и  в комбинезоне, лоснящемся от соляра и машинного масла.  Лопоухий  «танкист»  ещё пять минут назад  не знал, насколько корявый   зигзаг судьбы  ожидает его на повороте.

Старшего прапорщика Макарыча,  обязанного на корню пресекать все косяки молодого поколения воинов, рядом на правом пассажирском сидении заправщика, как это было задумано в советской армии отцами-командирами с большими звездами на погонах, увы, не оказалось,  в силу ряда субъективных обстоятельств.

Прапор по долгу службы сопровождал молодого бойца  из города по грунтовке в пойме Дона к танкодрому. Но на траверзе понтонного моста, у поселка Гремячье,  Макарыч  пересел на свой служебный, потрепанный воинскими буднями мотоцикл «Днепр». Армейский мотоцикл с коляской был загодя загнан в кусты и замаскирован ветвями от посторонних глаз вероятного противника.

По замыслу прапорщика молодой боец и сам без сопровождения был должен до места назначения докатить. А раз должен, значит и способен. А вдруг завтра война? На то он и воин советской армии. Да и осталось тут до танкодрома родной воинской части всего-то хрен, да ни хрена. Не совсем же воин без разума.

Пересел прапор на свой «Днепр»и, озорно газанув для пущего форса, навонял бензиновым выхлопом. Свалил старый воин под бочок  сельской молодухи, пока законная жена думает, что он не щадя сил  службу военную в поте лица тащит на своих натруженных прапорщицких плечах.

Присутствуй прапор Макарыч на месте смертельного происшествия, он точно бы выразил свое отношение к этому форменному безобразию какой-нибудь соленой фразой  в стиле «Грёбаный Экибастуз», а то и чем похлеще. Но прапорщик на свою беду в это самое время, влекомый похотью, уже предавался прелюбодеянию на пуховой перине сдобной селянки.

Что стало впоследствии с любвеобильным прапором и молодым рыжим бойцом девятнадцати лет история умалчивает. Думается мне, что ничего хорошего, после произошедшего инцидента, с ними случиться уже  не могло.

***

Клавдия Осиповна вечером  понедельника, вернувшись с работы, и все еще размышляла  над   дилеммой заявлять или не заявлять в милицию по факту силового угона нового мотоцикла дворовыми шпанами. Склонялась она все же к необходимости обращения в милицию.

Однако, услышав от сына трагические новости, ставшие известными гражданскому населению двора с утра понедельника, она опустилась на колени перед иконой на стене в Игоревой маленькой хрущевской спаленке  и не поднималась до утра. Благодарила  Господа за правильный выбор в пользу сына.

Она сама уселась бы за руль этого мотоцикла, чтобы умереть среди обломков вместо сына, кабы наперед знала, как все будет. Забирать со штрафной стоянки ГАИ, принадлежащего ей на правах собственности «Голубого ангела», превращенного в хлам, Клавдия Николаевна отказалась.

Жору и Лёху хоронили в закрытых гробах. На похороны погибших морпехов  Клавдия Осиповна Игорька не пустила. Не пустила  из осторожности, полагая, что корефаны Жоры и Лёхи по воронежскому мотоциклетному  «бомонду»,  его появлению однозначно не возрадуются.

А пуще того, ещё напинают под горячую руку по тыльной части Игорькова организма, причем, вне всякого  сомнения,  ногами и больно. Хотя любому идиоту понятно, что вины в этой истории за Игорьком нет никакой.

А меж тем, Игорёк  отчего-то чувствовал себя виноватым – не понятно в чем, но виноватым. Думалось ему, что если бы он бросился  на парней в защиту своего нового голубого моцика, на котором ещё муха не сидела, может, всё  не случилось бы так трагично.

Пусть даже  для Игорька эта история закончилась бы отбитыми  ушами и синяками. Да и что значат, по сравнению с произошедшей трагедией, его опухшие уши и фиолетовый бланш под глазом? Случай этот, как показало будущее, изрядно помял психику Клавдии Осиповны, да и  Игорька придавил.

Даже спустя много лет после этого случая Клавдия Осиповна не могла без содрогания слышать слово «мотоцикл». О покупке другого мотоцикла не могло быть и речи, да Игорёк и сам уже не горел желанием. Мечта о блестящем на солнце, никелированном средстве передвижения тихо умерла в его душе, перегорела и покрылась противным серым пеплом.

***

Морской пехотинец и главный шпан мотоциклетной ватаги Жора оказался прав, напророчив Игорьку длинную  жизнь. Жизнь  действительно оказалась длинной.

Были, конечно, в этой длинной жизни и радости. Игорек  успешно окончил  Воронежский монтажный техникум на проспекте Революции (бывшая Большая дворянская улица). Отчим пробил ему теплое местечко работы в Стройтресте № 3, с хорошим левым доходом.

Не заставила долго ждать и свадьба. Женили быстро, под напором известных обстоятельств. А где известные обстоятельства, там и дети.

От армии отмазала мама, выбив в военкомате «белый билет» по причине подорванного в детстве здоровья. Довели ребенка чрезмерные занятия спортом в школе до самого что ни наесть гнусного плоскостопия. Да и зрение как-то подкачало весьма некстати — с глазным дном какой-то конфуз приключился.

Короче, воздушный десант с морской пехотой военно-морского флота, не говоря уже о мотопехоте  и стройбате, облились горючими слезами по поводу отсутствия в своих рядах такого бравого рыжего парня, уроженца Колыбели военно-морского флота.

Лет через десять отчим через своих могучих друзей в Тресте продавил пасынку модную двухэтажную квартиру в Юго-Западном районе. Клавдия Осиповна подарила на тридцать пятую годовщину рожденияне всем доступную по тем временам «Волгу», причем вожделенного черного цвета, в стиле «Райком КПСС». Накатался Игорек, как и было обещано Жорой, выше крыши.

Со временем дошло дело своим чередом и до внуков. Из заботливых рук мамы Игорёк перешел на руки жены, а с годами и у дочерей  командные нотки прорезались. Так и рулят  Игорьком всю жизнь от колыбели до почтенного возраста  родные особи  женского пола. Как говаривал римский оратор Марк Туллий Цицерон:  Consuetudo  est   altera  natura! Привычка — вторая натура!

Клавдия Осиповна после предательского, на алкогольных парах, ельцинского переворота и злонамеренного развала СССР успешно приватизировала свой продуктовый магазинчик и взялась в буржуазном государстве ковать  железо, пока  оно  горячо, не давая оному остыть.

Наковала не дюже много, но и малым назвать это было неправильно. Втихую от всех построила трехкомнатную квартиру старшей внучке в качестве приданого  имущества к будущему замужеству.

Построила квартиру, а потом взяла да и умерла. Умерла нежданно-негаданно.И началась в семействе Игорька какая-то нездороваясуета.  Суета вылилась в судорожный обыск невесткой квартиры в поиске денег свекрови.

Проверены были все укромные места — в стиральной машине, в бельишке, предназначенном в стирку, среди хлама в малюсенькой кладовке. Не миновала участь сия и щель за унитазным сливным бачком в ватерклозете, и  прочие потаенные места квартиры.

Деньги, судя по всему, нашлись-таки и довольно быстро. И, слава Богу, что так. А то неизвестно, в какие разрушения в старенькой двухкомнатной хрущёвке могла бы вылиться эта история с обыском.

А вот фотографии семейные, на которых был изображен Игорёк вместе с мамой в пору счастливого детства, перетряхнув, участники обыска бросили на произвол судьбы.  Такая же судьба постигла и вещички Клавдии Осиповны – всякие разные платьишки, ночнушки, рейтузики, чулочки и трусишки, непредставляющие уже более никакой ценности.

Обнаружились в закромах среди запасов Клавдии Осиповныи два  десятка ваз хрустальных,  сотня ложек и вилок алюминиевых, столовских, еще советского общепита. Ложки с вилками  сгодились-таки на поминках.

Суета сует. Хрустальные  вазы и фужеры, вилки и ложки, полсотни книг из серий «Библиотека военных приключений», «Энциклопедия домоводства», стопка журналов «Огонёк» и «Вокруг света».  На кухне три миксера и  четыре мясорубкис «ноля» -  не распакованные.  Всё, что  нажито непосильным трудом, уже  шибко, однако, не модное и, напрочь, никому не нужное.

После поминок по свекрови, чуть погодя для приличия, невестка рьяно взялась за отчима мужа. Всеми правдами и неправдами она через купленного нотариуса  отсутяжила половину квартиры доставшейся отчиму Игоря от супруги Клавдии Осиповны, как пережившему супругу.

Сыну и внуку отчима, не пожелавшим сутяжничать, пришлось выплатить стоимость половины унаследованной квартиры, дабы  законная Игорькова супружница Люсьен оставила уже изрядно старого пенсионера в покое.

Вот когда всё  семейство во главе с невесткой покойной  Клавдии Осиповны, уже взрослыми внучками и предполагаемыми кандидатами в зятья ликовало, по поводу получения таки компенсации за отсуженную квартиру, в Игорьке  что-то и хрустнуло. Обломилось как-то, где-то, что-то.

Со стороны все это выглядело уж совсем уныло и серо… с одышкой. Он довольно долго  инертно и брезгливо наблюдал за происходящими событиями. Потом на вопрос дочерей, не отправиться ли  семейству на северное побережье Черного моря, проветриться на отсуженные за квартиру денежки,  довольно резко заявил, что никуда с ними не поедет.

В ответ на настойчивость жены и дочерей, Игорёк  высказал пожелание, чтобы его, уже «достаточно пожилого человека», оставили в покое. Было «достаточно пожилому человеку»на тот момент сорок пять лет. Тогда никто родственников так ничего и непонял.

Через пять лет после Клавдии Осиповны умер и отчим. Игорек на похороны отчима, которого он ранее называл папой,  отчего-то не пришел. Толи  стыдно ему стало, толи  просто было совсем уже по фигу всё. Впрочем, напророченная старшим матросом морской пехоты в запасе,  длинная жизнь продолжается, как и было обещано морпехом Жорой …

Вот такая грустная история приключилась с «Голубым Ангелом». А возможно и не голубой он уже вовсе, а  чёрный, к примеру. Уж очень невежливо Жора сломал ему целяк, мягко выражаясь. Вполне мог обидеться за такое обхождение, сменить и цвет, и характер. Вполне допускаю!

В чьи-то  души вонзил он таки свои никелированные коготки, перенесшись из кучи хлама  мира  вполне себе физического, в мир сакральный!  Ох и вонзил! А вот в кого конкретно, сие уже есть тайна, покрытая непроглядным мраком.

Примечания:

Бомонд  — аристократия, высший свет, мажоры, модная туса, сливки общества, цвет общества, элита;

Гордыня  — один из семи смертных грехов,  отрицательная черта личности, не вызывающая симпатии и осуждаемая большинством религий. В отличие от гордости, которую обычно отождествляют с чувством собственного достоинства, высокой самооценкой, самоуважением и моральными принципами, гордыню ассоциируют с заносчивостью, высокомерием и эгоистичной самовлюблённостью;

Горний  — -яя, -ее. трад.-  находящийся в вышине, небесный;

Отсутяжить  — отсудить, отспорить;

Танкодро́м  — участок местности, с наличием разнообразного рельефа и водной преграды, оборудованный для обучения вождению танков и другой гусеничной бронетехники;

Чох-мох  — тюркское простонародное выражение, характеризующее человека, что-то аналогичное русскому «ни Богу свечка, ни чёрту кочерга», или «ни украсть, ни покараулить»;

Экивоки -(разг. неодобр.) двусмысленные намёки, недоговорённости, уловки, увёртки, ухищрения: