РАЗДАЛСЯ НОЧНОЙ ЗВОНОК...

РАЗДАЛСЯ НОЧНОЙ ЗВОНОК...(из цикла "Наша жизнь")
 
Одна моя знакомая по имени Светлана пришла на работу в самых расстроенных чувствах. Выяснилось, что в три часа ночи ее разбудил звонок. Ее дочь, пятнадцатилетняя Ольга, была задержана вместе с подругой-одноклассницей представителями правопорядка. Подлые сотрудники полиции посмели остановить глубокой ночью двух несовершеннолетних девочек, которые им ничего плохого не сделали, — ну, разве что едва на ногах держались после распития крепких напитков, — отвезли их в отделение полиции и позвонили родителям с требованием немедленно примчаться за своими отпрысками.
Вот негодяи, не правда ли?.. Мамуля преспокойно спала себе в удобной кровати, почему-то даже нисколько не переживая по поводу того, где в данный момент находится ее дочь-школьница. Ей ведь утром на работу, в конце концов, — могли бы хоть об этом подумать!.. А тут ей пришлось среди ночи вызывать такси и мчаться выручать ребенка, которого злые менты не отпускают домой.
Прибыв в отделение, Света обнаружила Олю, силой удерживаемую в кабинете всеми находящимися на дежурстве сотрудниками. Силой – потому что она изо всех сил пыталась прорваться через них, осыпая их нецензурной бранью, визжа и угрожая. И несколько представителей правопорядка с трудом умудрялись противостоять ее напору. Причем, отмечу сразу, никакого вреда Оленьке не причинили, — скорее, наоборот, пострадали сами от ее действий. Света, увидев такое издевательство над любимой и единственной дочуркой, кинулась рыдать и умолять ее отпустить. Но сотрудники вызвали инспектора по делам несовершеннолетних и ожидали ее прибытия.
Вдохновленная слезами мамы, Оля потребовала отпустить ее в туалет. Но сотрудники полиции, измученные неравной схваткой с крупным, не по годам развитым ребенком, почему-то не разрешили ей этого, — мол, вот сейчас приедет инспектор и отведет. Но Оленька не привыкла к отказам. Поэтому она пробила хрупкий заслон своим крупным телом пятьдесят второго размера и начала бегать от них по коридорам и этажам…
— Они за ней носятся, кричат, пытаются ее поймать… — дрожащим голосом рассказывала Света. – Я плачу, говорю: пустите ее хоть в туалет-то… А один из них орет на меня: вы, что, не понимаете, что она только хуже себе делает?! Она на улицу от них выбежала… А они за ней… А я плачу… Ты представляешь?..
Да. Я представила эту картину, и у меня волосы на голове зашевелились.
Это насколько же надо любить собственное чадо, чтобы позволять ему так себя вести?!
Сама себе ситуация с гуляющей пьяной по ночам пятнадцатилетней девочкой для меня абсурдна. И уж совсем не укладывается в голове, что мама в это время преспокойно спит себе дома. И это, позвольте заметить, вовсе не маргиналы. Вполне приличная семья: Света работает и вообще не пьет, с ними проживают еще мама-пенсионерка и Светин брат. С Ольгиным отцом Светлана, правда, давно разведена, у него другая семья, но дочь он не забывает, общается с ней, денег дает, причем, немало. То есть, девочка далеко не беспризорница, предоставленная сама себе. У меня на тот момент был сын в таком же возрасте, но я не представляла, что ребенок может где-то шляться по ночам, да еще и пьяный. Но если бы таковое произошло, то я бы уж точно не легла спать, не дождавшись его, не выяснив, где он и что с ним.
А тут – девочка!!!
Это первое. А теперь второе. Если бы мне пришлось приехать в отделение полиции за пьяным в дрезину сыном, первое, что бы я сделала, едва зайдя в кабинет и увидев пьяного кроющего матом сотрудников ребенка, это врезала бы ему так, чтобы через всю комнату пролетел, чтобы весь хмель из дурной башки выветрился. За то, что ведет себя таким образом, за то, что позорит меня, за то, что мне пришлось посреди ночи мчаться сюда на такси, в конце концов.
Оговорюсь сразу: я никогда не била своего сына. Я всегда пыталась как-то договориться, объясниться, понять друг друга. Но в подобной ситуации – это первое, что приходит мне в голову. Не знаю, помогло бы или нет. Но, блин, хоть душу отвела бы, — а заодно, может, подумал бы в следующий раз, стоит ли доводить меня до такого состояния.
И что значит, он начал бы бегать по лестницам и коридорам? И за ним всей толпой бегали бы нехорошие менты, пытаясь его поймать?.. Нет. Я просто попросила бы сотрудников полиции подождать и позволить мне самой с ним разобраться. Попросила бы вежливо… А если не поняли бы вежливо, то объяснила бы на великом и могучем, что не стоит встревать между мною и моим сыном. Я тебя породил, я тебя и убью, блин!.. Но я думаю, они и сами поняли бы, что к чему.
Бегаю я тоже быстро, и, да простит меня Господь, но бедный ребенок пожалел бы, что родился на свет, когда я его догнала бы…
Можете меня осуждать. Но я говорю то, что думаю. Нынешние дети с полного попустительства родителей творят все, что хотят. Потому что никто даже и не пытается объяснять им, что такое хорошо, а что такое плохо. Я далеко не образцовый родитель. Как и все, я совершала серьезные ошибки. Но я считаю, что в первую очередь именно мы должны отвечать за своих детей, — по крайней мере, до тех пор, пока они не станут совершеннолетними. И пьяный ребенок ночью в отделении полиции заслуживает не жалости и материнских рыданий, а хорошего ремня…
— Да ты что!.. – ужаснулась Света моим словам. – Она ведь и сдачи может сдать! Ты знаешь, сколько раз она меня уже била?.. Скажешь ей слово, — а она запсихует и набросится с кулаками, — а она же в два раза меня крупнее!.. Она и в квартире все может крушить начать!.. Знаешь, сколько она уже дорогих вещей перебила?..
Занавес падает. Все. Молчу. Больше мне к этому добавить нечего. Пятнадцатилетняя девочка, бьющая свою маму… Но, в конце концов, это маме с ней жить, а не мне. А я бы просто убила, если бы мой ребенок поднял на меня руку.
Нет, наверное, мое мнение – это другая крайность. Я его никому не навязываю. Каждый сам решает, как ему жить. Но, тем не менее, ситуация, рассказанная Светланой, — мягко говоря, не совсем нормальная, разве не так?..
Оленьку, кстати, после этого случая поставили на учет. Но она не шибко расстроилась. Ни пить, ни гулять ей это не мешает.
Света не видит в этом ничего особенного.