Терракотовый дельфин ч.15

Стоим в Корсакове по причине поломки вапор-пушки. Какая то важная деталь в этом агрегате не выдержала накала нашей упорной борьбы за Сахалинскую нефть и скоропостижно скисла. Новую деталь взамен скисшей могут воспроизвести только на  территории далекой  родины Свободы, равенства и братства, специалисты  галло-романского происхождения, говорящие на языке романской группы.

У нас на пароходе уже сидит один специалист, говорящий на языке романской группы. Правда он не совсем гало-романского происхождения. Специалист является не практикующим католиком, предположительно  потомком лигуров, либо берберских пиратов имевших удовольствие пользоваться благосклонностью чистокровных испанских дам. Но при всем этом он ещё является и гражданином Франции.


Собственно этим специалистом и поставлен диагноз болезни  вапор-пушки произведенной во Франции и установленной на нашем многострадальном белом пароходе. Эта вапор-пушка проела уже все высоко  интеллектуальные плеши и добирается до мозгов  наших механиков   по геофизическому оборудованию своими систематическими взбрыкиваниями  и нежеланием системно и без перебоев испускать в сторону дна сахалинского шельфа упругие колебания.

В связи, с чем из Франции прямиком в Корсаков  был вызван и уже месяц пребывает на борту «Искателя» механик, представитель фирмы поставившей вапор-пушку. Убей  меня Бог, если я способен повторить его непростое испано-берберское имечко. Мы уже достаточно длительное время пребываем у причальной стенки в порту Корсаков. Деталь, которая должна заменить ранее вышедшую из строя, в течение суток была доставлена из Парижа в Москву.

И вот уже двенадцать суток мы терпеливо ожидаем прибытия оной детали по маршруту Москва-Корсаков. Судя по всему, везут её к нам из столицы нашей Родины не иначе, как гужевым транспортом. И сдается мне, лошадки коими нам эту деталь везут, на перегоне уже изрядно притомились,  и ожидается их прибытие не в самом ближайшем будущем.  Такова суровая правда жизни  советских морских геофизиков.

Экспедиционный состав в связи с ремонтом частично брушит на пароходе, но львиная доля экпедиционников пребывает в Южно-Сахалинске подле своих семей. Мы с Олегом эти двадцать суток вынужденного безделья воспринимаем, как изысканный отдых на атоллах Тихого океана. Пляж в сотне метрах от портового ковша, базар с корейскими национальными блюдами, вроде  острой капусты кимчи, всего в полукилометре. Загораем, купаемся, завтрак, обед и ужин по расписанию, я уже не  говорю о замечательном сахалинском пиве.

Тем не менее, по пароходу ходят туманные слухи, видимо имеющие своим источником гражданина Франции, что жизнь французских геофизиков и навигаторов не в пример легче и приятнее жизни аналогичных сахалинских спецов. В случаях, подобных нашему, французы берут механика  прямо из дома, вручают ему ёмкость, заполненную необходимыми для ремонта запасными частями и вертолетом доставляют с берега, на   находящийся в море пароход, с нуждающимся  в ремонте оборудованием.

Суть в том, что механик и вертолет обходятся неизмеримо дешевле, нежели перегон парохода в порт для производства ремонта и возвращения его в район работ. Одно слово – капиталисты. Умеют считать не только свои франки, но и чужие.

Причем в контракте механика помимо размера оплаты за морские хлопоты и болтанку в вертолете, предусмотрен пункт, в котором перечислены сорта вина и сигарет, которым он отдаёт предпочтение и, которыми  фирма обязуется снабжать его в период нахождения на борту обслуживаемого судна.В противном случае специалисту выплачивается компенсация за неудобства, которым подвергается его неустойчивая испано-французская психика.

Судя по всему пребывание французского специалиста на «Искателе» обойдется Парижу в немалую французскую копеечку, поскольку  у нас, с его появлением на борту, поставок каких-то особенных вин и сигарет до сей поры замечено не было, ни вертолетами, ни другими транспортными средствами. Тем не менее, грусти по данному поводу в глазах французского специалиста испанского происхождения  до сей поры не замечено.

Сдается мне, что размер компенсации таков, что испанец предпочитает не курить любимый сорт сигарет и не пить любимое вино, ради выплат фирмой компенсации за чрезвычайно грубые нарушения отдельных пунктов трудового контракта.

А пока, суть да дело, нашего французского подданного   испанского происхождения коренные сахалинцы из экипажа и представители  геофизической партии регулярно приглашают погостить на вечерок в  кругу своих семей.

В семейном кругу   французского механика   угощают букетом различных русских   разносолов исключительно под аккомпанемент  96 % питьевого спирта, либо качественного советского самогона, и, лишь иногда, в порядке исключения, водки «Столичная».

Поговаривают, что потомок лигурских берберов заявил публично, что коньяком на законном основании может называться только продукт, произведенный во Франции, в регионе именуемом Пуату-Шаранта.  Настоящий кальвадос производится только в Нормандии, а настоящее вино только в  Бордо. Всё остальные напитки, которые не являются   настоящим коньяком, настоящим  вином и  настоящим кальвадосом,  можно называть как угодно, но это не лишает их особой, исконно русской прелести.

Уж я даже и не знаю  коварный ли это замысел наших соотечественников желающих напрочь,   до положения риз споить франко-испанского   механика, или это добросовестное   потакание,   изменившимся в период его месячного пребывания в СССР вкусовым предпочтениям. Как бы там нибыло, испанскому французу, похоже, льстит такое положение дел, и он вовсе не против истинно русских горячительных напитков, несмотря на свое изысканное испано-французское воспитание,

Сдается мне, что это-таки  результат подспудного дрейфа франко-испанского менталитета   от бокала красного   бордо урожая 1959 года   из шато   долины Жиронды, до граненой стопки  шесстидесятипроцентного самогона, произведенного в тайных семейных лабораториях города Южно-Сахалинска.  Давно известно, что окружающая среда определяет особенности, существующей в данной среде личности, даже при  весьма кратковременном воздействии среды на эту личность.

Сегодня Саня Шевчук привез из Южно-Сахалинска нашу зарплату. В прошлый раз, по итогам июня мы с Олегом получили первую зарплату по шестьсот рублей, вместо объявленных четырехсот.  Сказать, что мы удивились это не сказать ничего. Сдуру, мы решили пойти   к непосредственному начальнику и разобраться, что это за дела и  отчего обещания    нашего начальника так отличаются от реальной действительности.

Государство нас курсантов содержит на полном государственном коште – кормит, одевает в морскую форму, да еще на руки выдаёт   для удовлетворения личных нужд по двенадцать  рублей, а отличникам учебы так и вовсе аж по тринадцать  рублей восемьдесят копеек стипендии. В общем,  всё в соответствии с девизом республиканской Франции – правление народа, народом и для народа.

А тут на нас обрушилось, словно снег на голову, за месяц по шесть сотен. Ну и пошли мы с Олегом искать правду-матку. С какой это стати спрашивается, нам так много денег выдали? Дескать, отчего и почему и хрен знает за что? Так не бывает! Нас и четыреста  в шок и дрожь вгоняют, как в сказке принц и нищий, а тут  вместо положенных четырех сотен выдали по шесть сотен полнокровных советских рубликов.

Начальник Саня Щевчук, выслушав наши обоснованные претензии, почесав указательным пальцем переносицу,  сказал, что,  согласно пункта номер один, мы не хрен знает кто, а самые настоящие морские геологи.  Согласно пункту два, платят нам, не хрен знает за что, а за дело.  за то самое дело, которое исполняется настощими профессионалами этого самого дела, коими мы втроем и являемся.

Вахту с Олегом   мы в течение суток несем вдвоем, хотя по штату положено три техника-навигатора.  Посему зарплату третьего нам, честно, без утайки, делят на двоих. Работаете-то, дескать, шесть часов через шесть, вдвоем за троих. Вот считайте   и делайте выводы!

Пункт третий гласил – идите нахрен, и с финансовыми вопросами подходите только в том  случае, если денег вам выдадут меньше положенного. Во всех других  случаях рекомендовано засунуть  языки в известное место и сидеть тихо, пока есть такая возможность. Чудики!  Премию, дескать, вам выдали, за ударную  работу. Бухгалтера, мля! Валите  с глаз моих прочь!

Замечательный у нас начальник, стоит только произнести вслух трах-тиби-дох, как из него, как из сказочного ослика начинают сыпаться монеты. Причем, сыплются они в таких количествах, которые до сей поры мы никогда не осязали и не обоняли ни одним из имеющихся у человека шести органов чувств.

Я уж не буду вдаваться в подробности касательно наименования  сих органов чувств и способов получения информации их посредством.  И что важно,  ослика этого волшебного   даже за хвостик дергать не надо.

Сам Шевчук получает порядка тысячи рублей в месяц. Он нам уже намекал, что если нам после получения диплома удастся выскочить из системы Министерства морского флота в Министерство геологии, то мы сразу поймем, насколько разительно одно заведение отличается от другого.

Так что в настоящее время мы обретаемся в сахалинском порту Корсаков. История данного местечка довольно таки бурная, несмотря на  захолустность и удалённость от центров цивилизации. Кто тут только не обитал, начиная с народа айну проживавшего на этих территориях тысячелетиями.

Из каких-то мутных архивов  стало известно, что в  1643 году от Рождества Христова в местные тигули прибыл нидерландский мореплаватель Де Фриз на судне «Кастрикум». Де Фриз первым из европейцев исследовал  побережье Сахалина в районе Корсакова, тогда ещё не существовавшего, и присвоил   заливу имя Анива. Чуть позже, году в 1679 соблазнились  сахалинскими просторами самураи клана Мацумаэ,  организовавшие здесь рыболовные промыслы.

Спустя сто двадцать  шесть лет, в  1805 году   сподобились посетить это местечко и русские парни, а именно  Иван Крузенштерн и Макар Ратманов в ходе первого кругосветного путешествия на шлюпе «Надежда».  Чуть позднее изрядно побушевали   российские матросики из команд брига  «Юнона» под командованием   лейтенанта Хвостова и тендера «Авось» под командованием Давыдова.

Бравые моряки  по самочинной команде своих морских командиров Хвостова и  Давыдова, вопреки логике, дипломатиии, и, пожалуй, здравому смыслу молодецки разорили японские магазины и фактории, сожгли склады и дома, а также запасы японского строевого леса на территории посёлка, Корсаков, именовавшегося тогда Кусюн-Котаном.

Были повязаны также  четверо самураев клана Мацумаэ, пытавшихся воспротивиться самочинству русских матросов.  Самураи размахивали катанами, и кинжалами танто для совершения харакири, пытались издавать грозные  крики концентрации КИЙА, но это им не помогло.

Японским буянам наподдали, как следует, но жалеючи, и взяли их без ущерба имущественного и физического, как для себя, так и для мастеров боя на катанах и танто. Совершить харакири от стыда  за свое полное бессилие против двух морских экипажей им не позволили благородные морские офицеры российского флота, объявив, что ничего позорного в их пленении нет.

Тогдашнему Императору Томохито Кокаку, внуку императора  Хигасияма это очень не понравилось. Клан Мацумаэ выпал из доверия императорского дома, вследствие чего оборона острова была поручена самурайским кланам с севера Хонсю. В Кусюн-котане разместился японский гарнизон, призванный гнать в шею со всей возможной суровостью всех заезжих молодцев независимо от их национальности, а русских так в особенности.

В 1853 года руководитель Амурской экспедиции Невельской, заглянувший по случаю в Кусюн-Котан, с майором Буссе и лейтенантом Рудановским,  на транспорте «Император Николай I» объявили о намерении русских поселиться в Тамари-Анива. Поселение русских имело  целью защиту местных жителей от злостных происков вездесущих американцев, уже положивших свой мутный глаз на гипотетически бесхозные сахалинские территории. Под  громогласное   пение матросами экипажа «Отче наш» и «Боже царя храни» был поднят Андреевский флаг и Сахалин торжественно провозглашен российским владением.

Потом   снова были смутные времена. В 1854 году, подобно стае голодных акул, на просторах Японского и Охотского моря   появился объединенный англо-французский  флот под командованием контр-адмирала Дэвида Прайса. Стоило спровадить по известному адресу англо-французскую эскадру, изрядно намылив холку её представителям в Авачинской бухте, на горизонте снова появились японские самураи, но уже самураи клана Сатакэ.

Ответ последовал не сразу, но довольно крепкий, в виде шхуны «Сахалин», высадившей роту 4-го Восточно-Сибирского линейного батальона под командованием подпоручика  Швана,

В 1869 году в залив Анива прибыли Депрерадович и Шван с двумя ротами 4-го Восточно-Сибирского батальона на транспорте «Маньчжур» и вскоре основали военный пост Корсаковский,  названный так в честь восточно-сибирского генерал-губернатора М. С. Корсакова.

Сахалинская история кипела и булькала, подобно круто заваренному кулешу в ротном котле, в результате в 1875 году был подписан Санкт-Петербургский договор между Японией и Россией, по которому страна Ниппон официально отказывалась от территориальных претензий на остров Сахалин в обмен на право владения Курильскими островами. Однако попытки ухватить лакомый кусок на этом не закончились.

Десятого августа 1904 года русская эскадра, в ходе русско-японской войны, попыталась прорваться из блокированного японцами Порт-Артура, но была разгромлена. В конце августа на рейд поста Корсаковский прибыл прорвавший японскую блокаду и изрядно поврежденный бронепалубный крейсер второго ранга «Новик».

«Новик» преследовали два японских крейсера. «Цусима» и «Читозе». «Читозе» маневрировал на выходе из залива Анива, на фасоре, или на атасе, как выражались сахалинские каторжане, для пресечения попыток выхода «Новика» из залива, а крейсер «Цусима» предпринял атаку на противника.

В итоге боя «Цусима» и «Новик» были ощутимо повреждены и японский крейсер «Цусима» имея пробоину ниже ватерлинии и приличный  крен, вышел из боя. Командир «Новика» капитан второго ранга Шульц, получив данные о намерении крейсера «Читозе» вступить в бой, приказал снять с «Новика» все артиллерийские орудия. Утром следующего дня«Новик» был затоплен на мелководье у Корсакова, во избежание захвата крейсера в плен.

В июне 1905  началось вторжение японцев на Сахалин, в ходе боевых действий Корсаков был занят японцами. Японское владычество на Южном Сахалине продолжалось вплоть до 1945 года. «Новик» был поднят со дна злокозненными японцами и в 1908 году вошел в состав японского флота под названием «Судзуя».

Перед глазами те самые берега, сопки, камни, бывшие свидетелями всех этих событий. Ровно эти же камни, в которые плещет волна нагоняемая  южным ветерком,  приносящим   довольно не аппетитный душок  национального блюда яппов натто со стороны Хоккайдо, лежали   на своих местах и при айну, и при самураях клана Мацумэ. Они были свидетелями посещения залива Анива «Юноной» и «Авось», и боя «Новика» с «Цусимой». Вот тебе и захолустье, на самой дальней окраине, а как всё в этом захолустье бурливо на протяжении всей истории.  Ныне же тишина и покой, нарушаемый лишь только тихим плеском набегающей волны и, завораживающим  шуршанием гальки.

Продолжение вероятно последует...