Терракотовый дельфин ч.7

Все прошло замечательно и вот спустя месяц неустанных трудов в поисках залежей нефти и газа на морском шельфе Сахалина, мыпришли в Невельск по какой-то технической необходимости. Так уж случилось, что по прибытию в порт в наших руках случайно образовалась полулитровая бутылка китайской рисовой водки с маленькой ядовитой змейкой внутри.

Одарил нас сим пузырем новый знакомец из экипажа «Искателя», боцман  Вова Ейнте. Вова  коренной сахалинец и кореец по национальности. Парни мы с Олегом были общительные и видимо глянулись боцману в хорошем мужском смысле. Событие было неординарное – первый сход с Искателя на берег и отметить его следовало также неординарно.  Змея, заспиртованная в бутылке, должна была послужить ещё одним из хорошо запоминающихся штрихов нашего сахалинского бытия.

Когда в водке присутствует змея, это называется, выражаясь на китайском языке, «shi  jiu», Полагаю, что на слух это воспринимается, как «ши цзю», хотя не уверен. Я, увы, не дока в китайском языке. Да простят меня истинные китайцы за русскую картавость при произнесении слов могучего китайского языка.

Легенда гласит, что водка со змеёй появилась в результате случайности. Произошло это вэпоху династии «Западная  Чжоу», правившей  задолго до нашей эры. Некая, не умеющая плавать бестолковая королевская кобра, длиной в два чжана,  повадилась в подвал одного из трактиров.

По абсолютно непонятной причине кобра  пристрастилась лакомиться рисовой водкой  прямо из огромного кувшина. Так уж случилось, что крышка кувшина оказалась незакрытой по вине нерасторопного служки из трактира.

Бытовой алкоголизм, как и следовало ожидать, на пользу рептилии не пошел. И стала кобра родоначальницей «ши цзю». Однажды, упившись до потери пульса, кобра упала в сосуд с рисовой водкой  и, захлебнувшись, утонула.

Хозяин, узнав от служки, что в кувшине пребывает, погибшая в результате беспрецедентного заплыва змея, велел прикрыть это безобразие крышкой, намереваясь при случае вылить испорченную утонувшей рептилией водку как-нибудь ночью в  средневековую фановую систему, во избежание урона авторитету питейного заведения. А до срока кувшин  перекантовали в самый дальний угол трактирного подвала.

За делами хозяин запамятовал об испорченной водке и кувшин с заспиртованной четырехметровой змейкой простоял два года. Спустя какое-то время некто из обслуги трактира, зная о негодности напитка для нормального клиента, напоил им из жалости, а может и из подлости, якобы больную лепрой китайскую деву.

Произошло это, скорее всего, от понимания, что деве  сей, уже ничем нельзя было  повредить в принципе. И! О, чудо!  Больная исцелилась от неизлечимой болезни.  Во всяком случае, по китайским весям и городам пронёсся такой слух!!!

Так ли все обстояло на самом деле, или это была просто рекламная акция владельца трактира, точно неизвестно по сию пору. Однако земля слухами полнится, и водка из огромного кувшинас королевской коброй,  объемом в сотню доу,  разлетелась в мановение ока по совершенно сказочной цене.

Сотня доу, это очень приличный объем – больше  тысячи литров божественного напитка. В таком кувшине можно было помимо змеи утопить  хозяина трактира и даже бестолкового трактирного служку с исцелившейся от проказы китайской дамой в придачу. И тут трактирщику попёр  несказанный фарт. Денежки потекли рекой в карманы новатора под рукоплескания трудолюбивого китайского народа, возлюбившего ядовитый напиток.

Поднимал ли этот напиток страдальцев больных проказой достоверно неизвестно, но то, что он поднял на недосягаемый уровень мужские способности любителей напитка, это чистая и неприкрытая лукавыми мудрствованиями, можно сказать, абсолютно голая,  правда.

Говорят, что своими блюдами из мяса змей и змеиной водкойши цзю, знаменит ночной уличный рынок в районе Хуаси в Тайбэе, столице Тайваня. Недаром знающие люди утверждают, что Тайбэй самый комфортный город в Азии. Такие утверждения на пустом месте не появляются.

Мы, к сожалению, пили водку со змеёй не в Тайбэе, а всего лишь в сахалинском порту Невельск, однако,  впечатления от этого были не менее незабываемые. Ну, это я впереди паровоза  босиком бегу. Будет еще об этом речь.

Боцман Володя Ейнте, задаривший нам сей экзотический напиток, перед передачей из рук в руки, открыл пробку и убедился, что змея-таки основательно утонула в рисовой водке, а не коварно прикидывается мертвой из хитрости.

Вова даже сделал маленький глоточек, чтобы у нас не закралась даже толика  сомнения,  а не помрем ли мы, глотая из оного китайского пузыря, яд гадюки растворенный на спирту. По его словам известны случаи, когда живая и злая с похмелья змеюка приходила в себя и пыталась прямо из бутылочного горлышка одарить дегустатора смертельным поцелуем.

Мелькнула, правда, у меня тогда подспудно в голове маленькая такая мыслишка, а не сам ли Вовка змейку в бутылке с национальным корейским самогоном утопил, не прибегая к дорогостоящим услугам настоящих чистокровных китайцев из Тайбэя.

Сам боцман с нами на берег не пошел, у него хватало дел на борту «Искателя». Это мы с Олегом вольные техники-навигаторы могли себе позволить шляться бесконтрольно по суше, покуда наш пароход стоит у причальной стенки в порту Невельска.

Наш непосредственный начальник старший инженер-навигатор Саня Шевчук,   сбежал по трапу с заимствованным у меня  терракотовым портфельчиком  на причал, как только боцман привязал «Искатель» швартовами к портовым кнехтам.  Нам было объявлено, что начальство отбывает в столицу острова Сахалин  город Южно-Сахалинск, с целью посещения   собственного, соскучившегося по хозяину,   семейства.

После объявления Шевчук назидательно погрозил нам указательным пальцем правой руки. Жест этот, сопровождаемый прищуриванием   правого глаза, судя по всему, означал   настоятельную рекомендацию по мере сил блюсти сухой закон, без меры на берегу не куролесить и в структурные подразделения органов Министерства внутренних дел СССР ни за понюх табаку не попадать. Дескать, знаю я вас, как облупленных, сам таким ветрогоном был совсем недавно.

Собственно никаких из ряда вон выдающихся приключений с Олегом мы на суше вовсе не планировали, не говоря уже о намерении куролесить   поперёк властей предерзостно. А все оттого, что материальными средствами, мы, честно говоря, перегружены вовсе не были. Так оставалось чуточку от командировочных – пополсотни рубликов на брата. А до зарплаты еще о-го-го! Как до Пекина галопом на карачках. Не видать её пока за горизонтом. Хотя была  мыслишка, что начальник, вернувшись на борт парохода, таки отмусолит нам какие-то финансы заработанные за  месяц, прошедший в неустанной борьбе за будущую сахалинскую нефть


С одной стороны стольник рублей на двоих не такие и большие деньги, если в глобальном масштабе, а с другой стороны на этот стольник такого накуролесить некоторые знакомые нам индивидуумы  умудряются, что потом в разборках наша народная милиция вынуждена принимать посильное участие.

Олег, пока суть, да дело, каким-то образом высмотрел на склоне сопки, нависающей за Невельском, какой-то заметный издалека  постамент белого цвета. Мы коллегиально решили до него прогуляться пешим порядком, благо расстояние было на глаз небольшим. Прихватили с собой, даренный боцманом Вовкой,  пузырек с ядовитой гадюкой внутри и сошли на берег.

Для начала планировалось  посетить магазинчик с целью приобретения чего-либо съедобного в качестве закуски. Закуска была необходима, поскольку плававшая внутри бутылки рептилия, вид имела довольно не аппетитный, да и статями обладала не дюже гигантскими – не анаконда, однозначно.

Компанию нам составить из команды «Искателя»  никто не мог, поскольку на борту остались только вахтенные.  Все остальные, свободные от вахты члены экипажа, и бравые морские геологи дружно сдернули в направлении Южно-Сахалинска  в объятия своих жен, детей, тёщ и прочих своих домочадцев. Хотя не факт, кто-то мог направиться и к чужим женам. Моряки, они ведь ещё те гусары, только без сабель, шпор и лошадей.

Олега не напрасно обучали в школе юного чекиста. Пока якрутил головой на все четыре стороны и впитывал в себя божественные ощущения от Сахалинской природы и соленого ветерка с Японского моря, Борисыч внимательно, с потугами на чекистский профессионализм, изучал окружающую нас оперативную обстановку.

Прогуливались вольным шагом к воротам порта. Почти у самых ворот Олег обратил внимание на довольно неказистое одноэтажное строение. Пакгауз явно претендовал на звание, как максимум рыбного цеха, или, как минимум, рыбокоптильни. От здания, довольно ядрено несло суровым рыбьим духом с сольцой и приятным запашком копченойморской закуски.

Ну, мы, как настоящие, суровые навигаторы и, даже где-то чуточку морские геологи, заперлись довольно нагло в сию рыбную факторию. А может это былафабрика, достоверно до сих пор неизвестно.  Намерение у нас было довольно прозрачное — прикупить у щедрых обитателей сего заведения пару аппетитных рыбок в качестве довеска к нашей заспиртованной в полулитровой стеклянной посуде рептилии.

Поначалу помещение от входных ворот на контрасте с ярким летним солнцем показалось нам довольно темным. Потом мы слегка проморгались идвинулись уже не на ощупь, а довольно расторопно. Придальнейшем, довольно пристальном рассмотрении объекта, стало понятно, что это самый настоящий в цех по переработке океанической продукции.

У больших столов  с дюралевыми столешницами, суетились работнички мужеского и женского пола, упакованные с ног до головы в фартуки, платки, перчатки и сапоги.  Обработчики брали со стоящих рядом со столами металлических тележек рыбу и кромсали её, отрубая головы, хвосты, вспарываяживоты и выбрасывая рыбьи потроха в контейнеры, специально предназначенные для этого безобразия.

Мы с Олегом тут же бодро направились к одному из столов, где довольно шустро размахивал ножом довольно крепкий  парень. По статям это был облом ростом с метр восемьдесят пять, и килограммов на девяносто чистого веса.  При условии, если его взвешивать без фартука, штанов и обувки. Мне даже легкий морок причудился при виде этого парняги. Что-то вроде знакомое в его фигуре мне мяукнуло.

Олежка простецки, можно сказать панибратски  похлопал работника ножа и топора с платком вокруг головы, укутанного в два оборота  в длинный, ниже колена фартук. Товарищ шибко, однако, смахивал на палача своими ядрёными ручищами, тем более, что рядом со столом   имелся и пенек с воткнутым в него топором, видимо для гипотетически возможной обработки морских монстров.

Парень обернулся, в ответ на этакий наш наглый дружеский выпад, и мы с Олегом буквально остолбенели от неожиданности. Перед нами появилась совершенно четко опознаваемая   румяная мордаха в конопушках.

Сахалинским обработчиком морских гадовоказался наш сокурсник по Макаровке Георгий Валентинович Шипулин, уроженец города Ленинграда, будущий инженер-гидрограф, в просторечии именуемый Жориком  Шипой. Это Жорик в компании наших корешей   месяц назад отбыл  в заграничный рейс из Ленинграда в Европу на учебном судне «Зенит».

На наши удивленные возгласы обернулись еще трое парней с близлежащих рабочих мест, видимо, восприняв шум, как тревожный сигнал, типа наших бьют. И мордахи-то всё знакомые — наши жебравые парни с Арктического факультета, только курсом на год младше. Вот уж, воистину, если Магомет не идет к горе, то гора идет к Магомету. Нас с Олегом парни тоже опознали моментально.

После радостных возгласов, горячих дружеских объятий и краткого выяснения причин по которым мы все оказались в данной точке географии парни, побросали свои головные платки, фартуки и ножи. Вся компания, руководимая знатоком местных традиций Жориком Шипулиным, направилась в сторону ближайшего к порту гастронома с намерением поскрести по местным сусекам для восполнения запасов питья и едьбы.

Продолжение вероятно последует…