Маркетологи вшивые... Рекламщики несчастные...

Мы с вами отлично знаем, что наша Вселенная, сиречь Галактика, очень опасное для жизни место. Едва появившись на свет, ты уже жертва этого ненасытного, жадного и жестокого окружения, — это я о людях, не поймите меня превратно. Тепленькое местечко под солнцем с первым криком и до последнего вздоха не закажешь, дудки-с… Родился? — скажи спасибо, но не геройствуй, веди себя расчетливо и скромно, прикинься, когда нужно, паинькой, а когда нужно — и тигром бенгальским, рыкни, покажи клыки. Впрочем, что я вам все это говорю, вы же не были в моей шкуре. Время лечит и время убеждает, что человек существо неразумное и нуждается во всяческих нравоучениях.

Времени, впрочем, не так, чтобы и много у меня: сейчас спецназ вызовут, эти ребята ушлые, сноровистые, даром им жалованье не платят, свое дело знают, перевернут все вверх дном, но задание выполнят. Я не простофиля, не подумайте, сразу сообразил, что за пакет мне выдали конфиденциальный да заказной. Ума хватило. Интуиция не зашкаливает, но некие высшие силы при сем таки присутствуют. Даже я если попытаюсь вам растолковать этот феномен, ничегошеньки у меня не выйдет, а вы не поймете. Поэтому вывод такой: шита операция белыми нитками. Пустой он, пакет, нет в нем никакого послания. Начальство мое земное наводит тень на плетень, хочет пустить противника по ложному следу, отвлекает, чтобы удар нанести в неожиданном направлении, пока со мной кутерьма началась. Ну, а я вроде для отвлечения внимания. Сцапают — сам виноват, они знать ничего не знают, кто такой. Сумею извертеться — молодец, возьми с полки пирожок. Так бабушка моя говорила, когда я был маленький. Кстати, надо бы проверить: не надули ли меня с денежкой, обещали аванс, а остальное после возвращения. Однако чует мое кошачье сердце, не вернусь я домой… Печально… Но деньги, вот они, вижу, на счету, 30 тысяч кредитов… Что меня отличает и в чем я хорош: я достаточно гибок при нахождении компромиссов по второстепенным вопросам, но в том, что касается денег — кремень!.. Не обманули, значит, даже странно… Ух ты… Я богатенький Буратино, однако. Билет до Цереры, конечно, мне никто не оплатит, и суточные тоже, это как божий день. Но выживать как-то надо. Придется прикинуться круглой сироткой, найти бы только подходящую жалостливую натуру, чтобы с собой взяла в нагрузку, в качестве багажа. Для этого готов и в клетку сесть для животных. Лишь бы взяли. Даже если соседом по клетке ротвейлер окажется. Как-нибудь да поладим, оба мы с ним существа подневольные, и делить нам нечего. Скажу ему, что у меня только на загривке мускулов больше, чем во всей его туше. Быстро отстанет. Проверено. А там, как кривая вывезет… Помочь мне нельзя. Значит, и выхода у меня нет? Без вариантов. И подобен я агнцу, ведомому на заклание, и судьба моя предрешена, и нож к горлу приставлен. 

Но надо как-то выпутываться из ситуации. 30 тысяч кредитов на личном счету — это вам не пустяк, а отличный мотив и предлог для выживания. Да и пожить еще хочется. Порвать кое-кого на кусочки мелкие, чтобы пух и перья летели… К морю синему съездить, в Ялту. Черешней сладкой угоститься. Да мало ли чего еще… Приказано выжить, вот и весь немудреный план. Как писал Шекспир, если ему, конечно, можно верить, «трус умирает много раз до смерти, а храбрый смерть один лишь раз вкушает!» 

Моя склонность предаваться в минуты опасности лирическим отступлениям подсказывала мне, что ничего сверхъестественного не происходит, поскольку для человека, как и для кота, путь от колыбели до могилы вмещается порой в один шаг. Так ли это? Вопрос, если вы не возражаете, требующий дальнейшего осмысления — в том, само собой, случае, если удастся унести ноги из «Космопорта Осирис». Надо же такое придумать! «Осирис»… Маркетологи вшивые… Рекламщики несчастные… Промоутеры бестолковые… Кулхантеры недоделанные… Осирис, чтоб вы знали, царь загробного мира, и он же — судья усопших. Но для древних египтян. Если на то пошло, им надо бы на фронтоне тогда символ его изобразить: зеленокожую ящерицу, мумию, обернутую в белый саван. Нет, лично я ничего не имею против Осириса. Хороший был бог, то есть, царь, обучил народ виноделию, вино употреблять… Вот то, что женат был на своей родной сестре Исиде, не одобряю… Но потом я немного поостыл и решил: не мое это дело, богов осуждать. Бог с ними, с божками. Беда не в Осирисе и его родословной, а в том, что я не могу просто так раствориться в воздухе. Но это же как раз очень просто, нас этому учили, — убеждаю я сам себя, как убеждает директор школы проштрафившегося учащегося младшего школьного возраста у себя в кабинете. И я вовсе не уверен, как может кое-кому показаться, что исчезнуть на виду у сотни пассажиров, ожидающих следующий поезд-звездолет до Цереры, проще пареной репы. Что ж, тогда надо молиться сразу и за здравие, и за упокой. Ничего другого не остается. Но кто я и какого лешего мне здесь надо? Поистине, дежавю. Ничего не помню и ничего не понимаю. Моя рабочая гипотеза для полицейских, если попаду к ним.

(фрагмент романа)