Короткие истории

Однажды в конце рабочего дня собрался домой. Как обычно, перед уходом пробегаюсь вдоль палат, двери везде распахнуты в ожидании посетителей. Я забегаю в каждую просто проведать, возможно, что-то изменилось и пациент что-то сообщить или пожаловаться захочет. Я забегаю и пару слов на ходу при открытой двери. В одной палате две пожилые дамы. Одна мне громко обрадовалась и спросила:
— А, доктор! Доктор, скажите, а что это мне так много таблеток вы назначили?
— Нет, вы пришли с этим, а мы пока только одну заменили.
— Ну а зачем так много?!
— Видите ли, Всемирная организация здравоохранения обнаружила, что наибольшей продолжительностью жизни отличаются японцы и немцы. А знаете ли вы, почему японцы?
— Нет.
— Японцы потому, что они очень много потребляют рыбы.
— Ага!
— А почему немцы?
— Не знаю, — пожала плечами старушка.
— Потому что немцы едят много таблеток!
Из коридора раздался звонкий хохот молоденьких сестричек с поста, где они работали и в тишине отделения невольно прислушивались. Улыбнулась соседка по палате, и наконец дошло до моей собеседницы, и она разулыбалась. А я побежал прощаться дальше.
 
***
Однажды медперсонал мне сообщил, что новенький немолодой пациент не хочет выполнять назначения.
На обходе этот пациент заявил, что он занятый человек, у него нет времени здесь вылёживать и он не видит смысла выполнять наши назначения. Я спокойно ему ответил:
— Знаете что, молодой человек? Я имел возможность эмигрировать в Америку. Мог эмигрировать в Австралию. Там у меня тётка. Но я предпочёл мою историческую родину Германию. А знаете почему?
— ?
— Потому что только в Германии ценят слова «порядок должен быть» (Ordnung muss sein). И я прошу вас не нарушать мне здесь то, ради чего я сюда приехал и для вас же стараюсь. Вас направили к нам ваши врачи потому, что такое обследование, наблюдение и подбор лечения амбулаторно сделать невозможно.
Чувствую, мой рейтинг пополз вверх. Пациент успокоился, и мы продолжили все необходимые обследования для установления диагноза. Проблем больше не было и с подбором лечения.
 
***
Два раза в неделю обход больных делает шеф клиники. В коридоре, у дверей в очередную палату. Врач докладывает, старшая сестра дополняет. Входим в палату, и главный врач решает. Вот так. Вошли однажды в палату. На койке сидит пожилой пациент, 73 года. Он поправляется и должен быть выписан. Сидит печальный, на коленях у него раскрытая амбарная книга и какие-то счета, письма учреждений.
— В чём проблема? — спрашивает удивлённый шеф.
— Концы с концами не сведу. У меня сто голов. Молоко продаём, но покрыть расходы не получается. Я — банкрот. — Секунду помолчал, как будто его что-то сдерживало, потом глянул на шефа и решительно произнёс: — Адольф нужен!
Шеф не нашёл слов от неожиданности. Подошёл я, положил руку на плечо моему пациенту и говорю:
— Если снова придёт на помощь Адольф, то наступит снова 1945 год.
— Так что же делать, доктор?! — беспомощно спросил фермер, глядя на меня снизу.
— У вас есть дети. Пусть подхватят ваш бизнес. Вам пора на отдых.
— Дети есть, но они все в городах, работают с семьями. Никто не переедет.
— Сколько их у вас?
— Пять.
— Ну хоть один?!
— Один, пожалуй, есть. Пока не женат, болтается в городе, не устроится никак. Попробую.
Подключился шеф. Ему всё же обход дальше делать. Этого пациента решил выписать. Я и выписал. Но он так быстро от нас сбежал, что у меня осталась его амбулаторная карта.
Его хутор с фермой был на одной из четырёх дорог, по которым я мог добраться из моего городка, районного центра, в городок, где находилась клиника, путь был в тридцать километров, через горы. Я прихватил амбулаторную карту пациента и поехал с навигатором на его ферму в горах. Меня хорошо приняли. Угостили молоком со свежими домашними булочками. Посидели, поболтали, и я уехал. Спустя месяца три-четыре решил проведать моего фермера. Забрался в горы. Меня узнали и радушно приняли. Мой фермер был уже не один в хозяйстве. Даже наоборот, он уже не был в хозяйстве. Ферму взял на себя полностью его младший сын, вернувшийся из города и быстро освоивший фермерство.
Вот так, и без Адольфа банкротства избежали, бизнес не угас и поколения сменили друг друга.
 
***
Один мой старый учитель в медицине, когда я только начинал, учил меня писать истории болезни своих больных. Он учил писать коротко и неясно.
— Помни, — говорил он мне, — ты пишешь для прокурора. Коротко потому, что каждое слово всегда могут повернуть против тебя. Меньше слов — меньший срок. Пусть прокурор помучается, разбирая твою шифровку. А ты пока наслаждайся свободой. А если повезёт, кого-нибудь даже вылечишь.
 
***
А другой мой старый учитель, психоневролог, учил меня: главное — не потерять критику.
Впоследствии, приобретая опыт, я убедился, что, сохранив критику, можно приспосабливаться и с низкой памятью, и с эмоциональными всплесками, и с аффектами, и даже с бредом и галлюцинациями. Если нет критики, тогда бред и галлюцинации, аффекты и потеря памяти превращают человека в неуправляемую машину.