Табачный Король

22 Апреля. 2020 г.

Сегодня день тишины. Я весь вечер спорил с Салли. Она отказывалась верить в то, что победит Рич Гудсон. Ей хотелось верить в то, что в типичной борьбе между обманчиво харизматичным Гудсоном и старым чиновником Френстоном победит опытный госслужащий, а не эффектные шоу на деньги партии, которые Гудсон устраивал в каждом городе, в который приезжал. Все это впечатляло избирателей, но я проголосую за него не из-за этого. Главная затея, из-за которой я его поддержу — разрешение на курение в общественных местах. Черт возьми, у нас в офисе всего три курилки на тридцать этажей. Я устал бегать до лифта и обратно, а потом еще терпеть толкучку в курилке просто ради того чтобы покурить. Если Гудсон сдержит слово, то я обещаю проголосовать за него и на следующих выборах. Что бы он не натворил. Готов поспорить, все ребята из нашей газеты думают также.

Сошлись с Салли на пари: чей кандидат проиграет, тот обязан делать домашнее задание с Уоллесом до конца месяца.

24 Апреля 2020 г.

Победа! Гудсон с перевесом в семь процентов занял кресло во втором туре. Надеюсь что он не подведет. Как-никак, мне только одна вещь и нужна. В газете мне дали статью про прогноз его срока. Мне в голову пришел интересный формат: выполнить колонку в стиле списка дел. Каждый пункт — это его обещание. Галочки же должны будут ставить сами читатели, в случае если обещание выполнено. Таким образом газета будет на виду у читателя, что очень порадовало шефа, так что идея была одобрена. Одна проблема: я должен составить список до конца дня.

• Снижение налогов на продукты табачной промышленности.


• Озеленение пустынь


• Заселение и освоение заполярья


• Развитие сельского хозяйства на севере.


• Развитие науки и спонсирование научных исследований.


• Снижение пенсионного возраста до пятидесяти лет


• Повышение рождаемости на 70%

Так выглядит составленный мной список. Я вычеркнул банальности в стиле борьбы с коррупцией и прочую воду которую льет любой кандидат. Свою приятную мелочь я не указал. Это было бы непрофессионально. Список был принят, а я, по словам шефа, имею огромные шансы на повышение. Чудесный день.

Дома я выпил пару банок пива и лег спать. Салли не хотела заниматься домашней работой с сыном, но выбора у неё не было и осознание этого сделало мой сон еще приятней и слаще.

30 Апреля 2020 г.

Не прошло и месяца, а я с коллегами уже могу свободно курить не покидая рабочего кресла. Некурящие возмущаются, но что поделать? Некоторым шеф предлагает перейти на отдельный этаж для некурящих. Многие дают согласие, другие просто увольняются, не выдерживая дым. Вот только куда их возьмут с такими запросами теперь? Только в какой-нибудь веганский магазинчик с эко-френдли окружением и прочими понтами миллениалов. Гудсон понимает, что курящих в любой компании больше чем некурящих и играет на этом. Ладно, больше — неправильное слово. Скорее, курящие более заметны. Но самое главное — он в открытую говорит об этом и играет на потребностях меня и моих коллег. А значит ближайшие четыре года мистер президент работает на меня.

10 Мая 2020

Начальство отправило меня в командировку на съезд главных табачных компаний страны. Прошел слушок, что там будет присутствовать Гудсон и именно на этот случай меня отправили туда.

На собрании были все большие шишки индустрии. Я не знал никого из них в лицо, но дюжина телохранителей и костюм, который выглядел дороже чем моя машина, выдавали этих ребят.

Как ни странно, не было ни одного уголка в огромном зале, откуда бы доносилась тонкая, вздымающаяся вверх, струйка табачного дыма. Однако сотрудники охраны периодически покидали пост и заменялись точно такими же шкафами в белых пиджаках и солнцезащитных очках. Проследовав за уходящими охранниками, я увидел, что они выходят курить на улицу. Я не сильно удивлен, но, оказывается, на съезде табачных компаний запрещено курить, в то время как каждое здание страны испускает серый дым без выходных и праздников.

На собрании действительно показался Гудсон. Он завершил съезд короткой речью о том, что он хочет сделать страну ключевым импортером табачных изделий не только в соседние страны, но и в страны Евросоюза и даже Южной Америки. Эти планы были встречены аплодисментами, но я отнесся к ним скептически. Но в заметке обойдусь без собственной оценки: будет обидно если я промахнусь и амбиции президента оправдаются, а я окажусь очередным скептиком. Звонила Салли и жаловалась на то, что в школе у Уоллеса периодически попахивает дымом. Якобы, учителя позволяют себе курить на переменах. Я её успокоил и сказал, что это, скорее всего, уборщики и дежурные, и что администрация школы с этим разберется.

10 Июля 2020 г.

Гудсон заявил о спонсировании Спрингвудского Института Ботаники и Генетики. Насколько я помню, он предоставил институту “безлимитный грант” на исследования в сфере выведение новых сортов непищевой растительной продукции. Также он пообещал компенсировать расходы исследовательским центрам, которые будут изучать вопросы загрязнения окружающей среды и очистки воздуха. Все это очень амбициозно, но пока что никто не понимает его мотивов до конца. Но лишь я вижу, что происходит. Очевидно, он видит негативные последствия своего первого закона о курении в общественных местах. Безлимитный грант нужен для создания какого-нибудь безвредного табака, это точно. А очистка воздуха — это просто мудрый ход для любого правителя постиндустриального общества. Прошло меньше трех месяцев с момента его победы на выборах, а я уже агитирую Салли голосовать за него на следующих выборах. Она возмущается и, очевидно, в знак протеста, начала ходить по дому и по улице в марлевой повязке.

31 Августа 2020 г.

Месяц назад я выпустил материал о “Табачном короле Гудсоне”. Теперь прозвище прижилось и за тот материал меня повысили и дали отдельную колонку. У нас в газете не было “президентской колонки” со времен выигравшего войну президента-маршала Левиса. И вот, эта рубрика возвращается в газету под моим началом.

Придя домой я хотел отметить это с Салли, но она даже не хотела со мной разговаривать. Слегка напившись бутылкой вина, которую я купил нам обоим, я начал к ней аккуратно приставать, целовать ей плечи и покусывать уши, но она даже не сняла эту чертову маску! Она устроила скандал из-за того, что не может найти работу. Я ей предложил снизить свои требования к работодателю и она дала мне мощную пощёчину. Я кое-как сдержался, чтобы не затушить ей бычок об её руку. Молча вышел на улицу.

Увидел на улице много подростков в таких же марлевых повязках. Поинтересовался, что они значат. Они спросили, курю ли я, и я соврал.

После долгой ночной прогулки я узнал, что эти маски — отличительный знак общества “бездымных” или “легких”. Оба названия мне показались диким примитивом. Короче говоря, эти ребята выступают против Гудсона и его законов, а также продвигают полный запрет табака. Все это звучит как бред сивой кобылы, но мне приходилось изображать заинтересованность и продолжать слушать.

Самый известный член Бездымных — эко активист Луис Брисс. Приезжий с южных островов, он решил что имеет права решать наши проблемы вместо нас. Пожалуй, нужно будет найти на него информацию и опубликовать материал. Может даже как-то подвяжем к президентской колонке. Как повезет.

Устав гулять по ночному городу, я вернулся домой. Жена спала, а в доме чувствовался дым. Хотя не знаю, может быть просто показалось. Лег спать к Салли и очень быстро и легко заснул. Она ворочалась во сне.

20 октября 2020 г.

Табачный Король продолжает отстаивать свой титул. Подписал указ, по которому со следующего года акцизы на табачную продукцию снижаются до номинальных пяти процентов. Естественно, пара стажеров уже пишут материал об этом. Но даже это не главная новость осени. “Безлимитный грант” уже дал свои плоды: новые сорта табака, созданные Спрингвудским Институтом могут выживать в доселе невозможных для этого растения условиях. Со следующего сезона ключевые табачные компании страны — Санфлауэр, Хэйвен и Саус Смэллс — будут выращивать эти сорта в Ласт Волл — самом северном регионе страны, который находится за полярным кругом. Вечная мерзлота, карликовые берёзы и эскимосы — все, что вы сможете найти на Севере. Теперь там появятся тысячи тысяч новых рабочих мест, деньги и инфраструктура. Более того: Гудсон призвал парламент внести в бюджет следующего года огромные субсидии для жителей этого региона. В своем ноябрьском материале я обнаглею и назову Гудсона “нашим Столыпиным”. А может и нет. Как-никак, один титул я уже придумал, тема исчерпана. Лучше просто похвалю его и пару раз подчеркну его прошлые заслуги. Это начинает смахивать на культ личности, но что поделать если он так хорош?

После обеда шеф вызвал к себе в офис. Долго жаловался, что газета из-за моей колонки превратилась в “лизоблюдскую”. Якобы, я получаю деньги от ребят сверху и веду себя как верный попугай Гудсона. Он угрожал закрытием моей колонки если к следующему номеру я не напечатаю критический материал по Табачному Королю. Даже заголовок предложил: “А Король-то голый!”. Банальщина, спору нет.

Он думает что я все это пишу за деньги! Нелепый жирный черт вэйпил прямо мне в лицо своей сливочно-медово-клубничной жижей, от которой меня чуть не вырвало прямо у него в кабинете. Я сказал что не собираюсь плясать под дудку престарелого бывшего хиппи и вышел из офиса. Наверняка найдется газета получше, в которой мои взгляды смогут принять не в штыки.

Последние пару недель у нас с Салли дела не очень. Я переехал в отдельную квартиру и присылаю ей деньги на жизнь. Надо бы в ближайшее время найти способ помириться. И… как-то объяснить, что все эти антитабачные движения — опасная затея, из-за которой может пострадать наш сын. Революционные идеи в голове подростка — самая страшная вещь, с которой может столкнуться родитель.

25 октября 2020 г.

Меня вызвали в офис моей бывшей газеты. Я и так хотел туда зайти и забрать мою копилку в форме черепа. Придя на место, я молча принялся складывать в ящик журналы, учебники еще институтских времен. Копилку искал минут двадцать но так и не нашел. Продолжил искать и предаваться воспоминаниям своей молодости.

Холодное лето две тысячи седьмого. Я работаю на университетскую газету. Главредом у нас был эмигрант Шастов. Он был очень дерзким в плане публикаций. Как-то раз в выпуске было издание, посвященное торговле синтетическими наркотиками прямо на территории общежития. После этой публикации его ненавидел весь институт, но ему было плевать.

Шастов зашел ко мне в комнату и предложил сделать что-то похожее, но на тему нелепых грантов, которые выделялись нашему вузу. Он верил, что все это — часть крупного мероприятия по распилу государственного бюджета. Изучив открытые источники, я заметил пару сомнительных мероприятий, которые спонсировались у нас, но это были мелочи, за которые было не зацепиться, так что я заявил Шастову, что не смогу помочь ему с этим материалом. Он подарил мне маленькую красную книжицу Мао Цзедуна и попросил прочитать на досуге.

Я её так и не дочитал, но она всегда была рядом. Я держал её в руках, когда в дверь постучали.

Напротив стоял прилизанный молодой человек. ему было около тридцати, не больше. Он был чем-то явно недоволен.

—Вы почему еще не в вашем кабинете?

Я с недоумением осмотрел свое бывшее рабочее место.

—Пройдемте за мной. Вещи позже занесете.

Пока я шел с ним к лифту, он говорил, отмахиваясь от дыма. Все взглядом показывали, что не знают этого человека от слова совсем.

—Вы же на Ламберта работали, верно?

—Я уволился.

—Он тоже. Нужен человек на его должность. И я думаю, что вы прекрасно подойдете на эту должность.

О чем шел разговор в лифте я не рискну писать. Может это гостайна, а может и нет. Но проверять не хотелось бы. Выйдя из лифта я понял, что теперь я главред газеты и в целом отвечаю за дальнейший курс развития нашего издания. Будь я трусом, который не хочет брать на себя подобную ответственность, я бы вежливо отказался. Но мне подобная власть была по праву. С ней я смог бы получить какую-нибудь ежегодную награду, а то и вообще поднять газету до самого публикуемого издания страны. Это то, о чем я мечтал с первого дня поступления на журналиста. И вот я стал на десяток шагов ближе к мечте!

После того как я перетащил все свои старые вещи в новый кабинет и расписал в блокноте, чем еще его можно украсить, я пошел в магазин. Там я купил коробку конфет, дорогущую бутылку вина, заказал огромный сет суши для Салли и ведёрко куриных крыльев для младшего.

Салли не открывая дверь послала меня. Я ломился в дверь и только через десять минут ломки она открыла.

Лицо её было не таким, как обычно: мешки под глазами, красноватые щёки, и выпирающие лопатки. Она не выглядела как анорексички, но точно стала более худой. Она меня пропустила и даже не посмотрела в глаза, когда я вошел. Она вообще не хотела смотреть на меня и все бегала глазами по сторонам.

На кухне мы с ней долго говорили. Вернее, я хвастался повышением, а она внимательно слушала и лишь изредка говорила что рада за меня и что это хорошо. Я говорил о перспективах, которыми грезил, а она лишь кивала. На мои похвалы в адрес Гудсона она поворачивала взгляд как можно дальше от меня.

—Что с тобой случилось? Где Уоллес?

—Уоллес спит. Я в порядке. Если ты не обидишься, то можешь просто уйти? Я последнее время мало сплю и хотела бы лечь пораньше.

Я взял её за руку. Она была горячей. Это странно: сколько я её помню, её тело всегда было ледяным и она грелась об меня.

—Салли, что случилось?

—Ничего. Что ты хочешь услышать?

Мое терпение подошло к концу.

—Я хочу правду услышать! А если ты не можешь по-нормальному поговорить с мужем, который ради тебя сутки напролет работой живет, то лучше бы и не открывала.

—Я и не хотела открывать, —спокойно возразила она.

—Тогда больше я не буду навязываться! Ореведерчи! —Я достал из кармана купюру покрупней и положил её на стол, —Уолли передай. Пусть он себе конфет купит или вроде того.

К себе в квартиру я вернулся в ужасном настроении. Напился, достал из кармана пиджака красную книгу и снова вспомнил о Шастове. Его отчислили из-за подозрений в шпионаже. Решили, что он иностранный агент, а иностранным агентам не место в наших вузах. Он все отрицал, но что ему еще оставалось делать?

Я открыл окно и оглядел город. Он ни капли не изменился за этот год. Так что же такое произошло между мной и Салли? Плевать. Я пытался разобраться, она не хотела даже говорить со мной. Я выкинул красную книжку с двадцатого этажа и заснул под старые фильмы ужасов, которые шли по телевизору всю ночь.

3 Февраля 2021 г.

Кажется, я уже три месяца не общался с Салли. Все больше сижу на работе и все меньше сплю. Кофе, сигареты, мешки под глазами и ненависть к подчиненным — мои вечные спутники с тех пор как я стал главредом. Возможно, я мог бы работать меньше, но я слишком горю всем этим. Заинтересованность деятельностью Гудсона постепенно переросла в что-то наподобие одержимости.

Я всерьез загорелся созданием апрельского спецвыпуска, полностью посвященного президенту. Я раскрою там удивительный феномен: все достижения его политики были так или иначе связаны с курением. Мне кажется, что вся страна стала помешана на этой сфере нашей жизни, которая раньше существовала фоном. Я замечаю что всё больше людей вокруг курит. В офисе не осталось ни одного некурящего. С одной стороны, это вредно для здоровья, а с другой — увеличение ввп, рабочие места и даже развитие науки — всё это теперь работает на табачном двигателе. Игра явно стоит свеч.

Под конец рабочего дня ко мне зашел странный пухлый парень в очках. Он выглядел нервным и как-то странно улыбался. Предложил мне опубликовать его научное исследование о грандиозном росте числа курящих и о том, чем это опасно для страны. Он сказал что каждый месяц число совершеннолетних курильщиков растет на три процента, а среди несовершеннолетних — на десять. Я отшутился, мол, больше ста процентов не будет никогда, так что нет повода для волнения. Тогда он достал из чемодана другую толстую папку и заявил что в ней — инсайдерская информация о разработках из Спрингвуда. Они создали табак в разы менее вредный, чем обычный табак. Я пролистал папку, увидел пару знакомых мне имен и толком ничего не понял. Предложил ему интервью на половину разворота. Он затребовал разворот и я пошел на уступку при условии что он даст мне больше информаций о деятельности его Института. На том и разошлись.

Через пару дней выйдет разгромная статья про бездымных. Там собрано достаточно грязного белья на этих ребят и их идейных лидеров. Скорее всего после этого начнется травля, так что я решил позвонить Уоллесу, чтобы убедиться, что он в это движение не вовлечен. Договорились о встрече у меня на квартире.

Я заказал пиццу, скачал фильм и решил посидеть с сыном как в старые добрые времена. Прошел час-другой и я даже начал думать что он забыл про отца. Типичный подросток.

Но в десять вечера в дверь постучали. За порогом стоял Уоллес с сигаретой в зубах. Я мгновенно вырвал сигарету из его зубов и ударил его по губам. Тот рыкнул на меня, назвал придурком и убежал. Я вслед крикнул ему кое-что, за что мне стыдно.

Ну что же, по крайней мере он не из бездымных. Но черт возьми, в его возрасте нельзя курить. Да, я плохой пример. Но почему он не может стать… умным как я? или успешным как я? зачем ему повторять мои ошибки?

Всю ночь я изучал материалы того инсайдера. Они разрабатывали безвредный табак. Якобы, он уже на десять процентов безопасней чем классические, выращиваемые на юге сорта, но они на этом не останавливаются. Поговорил со своими инсайдерами из правительства. Идут разговоры о снижении пенсионного. Нужно быть готовым к официальному заявлению и сразу же посвятить этой новости номер. Лег спать с отвратным настроением из-за Уоллеса. Утром позвоню, извинюсь и попробую нормально с ним обсудить его проблемы с курением. Может даже подам пример и сам подзавяжу. Хотя как, когда все вокруг курят? Это как бросать пить посреди вечеринки. Так или иначе, больше не буду курить при нём. Хотя бы так, для начала.

17 марта 2021 г.

Воистину великий день! Мне согласился дать интервью для спецвыпуска сам Гудсон. Мог ли я об этом мечтать еще в начале года? Причем добрался я до этой высоты не продаваясь властям. Я просто честно писал о том, во что верил. Я уже приблизительно распланировал спецвыпуск: на обложке Гудсон с сигаретой в зубах. После идет разворот с тем списком дел, который я придумал год назад, где галочкой отмечены все пункты кроме пенсионного возраста и рождаемости. Потом интервью с тем пухляшом о “полезном табаке” и все это завершает огромное — на оставшиеся развороты — интервью “Короля” с комментариями от различных экспертов. Осталось только все это реализовать. Интервью назначено на первое апреля — день дураков. Не знаю почему, но президент, как я понял, настоял на этой дате.

Чуть не забыл, Луис Брисс покончил с собой. Видимо, его начали травить после моей разгромной статьи и он не выдержал давления. Его вина. Главное что за сим движение бездымников заглохло. А суицид в политике — классическая практика. Я бы даже сказал, банальщина.

Я пару раз виделся с Уоллесом, предлагал ему помогать мне в работе, интересовался учебой, но он упёрто отказывается налаживать со мной контакт. И постоянно курит. Отвратительно смотреть на это и понимать, что это частично моя вина. Уже месяц я не пишу ему. Если ситуация не изменится то я подам на развод. Другого выхода я не вижу.

Когда я ложился спать, мне пришел звонок. Я повесил трубку, но звонящий не сдался и набрал меня снова. На третий раз я все-таки поднял трубку. Это был Уоллес. Он плакал.

—Алло, па. Мама в больнице. Она кашляла кровью и ревела от боли и я вызвал ей скорую. Приезжай в главную городскую, мы сейчас тут.

18 марта 2021 г.

Я сидел в больнице с ней до утра. Не засыпал и дежурил у её постели. Врач сказал что многое указывает на рак легких. Салли тихо говорила сыну и он все объяснял врачу. А заодно и мне.

С начала зимы, а то и раньше, у салли начал портиться аппетит, появилась бессонница и неприятный кашель. Она достаточно быстро похудела и только к зиме начала нормально питаться, и то через силу. Она подозревала, из-за чего это может быть, но не хотела мне об этом говорить. Как и Уоллесу. Якобы, не хотела чтобы мы чувствовали себя виноватыми.

Я еле-еле сдержался и не устроил скандал прямо в больнице. Виноватыми!? Так мы и так виноватые, но если бы она обо всем сказала раньше, этого можно было бы избежать! Я всегда ненавидел в Салли эту её бесполезную жертвенность, которая всем только вред и приносит.

Врач предложил пройти мрт в частной клинике, так-как в городских огромные очереди, начиная с этого года. Я согласился и попросил подобрать лучшую клинику в городе, благо, денег хватало. Но Салли закашливаясь умоляла не проходить МРТ. Ей казалось что лучше так мучаться и медленно умирать, чем проверить наличие болезни и вылечить её. Она боялась узнать что у неё рак. А я боялся за неё и просто молчал. Я не хотел сейчас рявкнуть на неё и довести до слез. Даже врач не уговорил её сдать анализы. Даже Уоллес. Меня она и вовсе не слушала.

Врач покинул палату. Я кое-как уговорил Уоллеса побыть в коридоре. После этого я извинялся. Раз за разом извинялся перед ней. Обещал бросить курить, обещал вернуться домой и начать все по-новому. Она лишь ворочала головой влево-вправо.

—Я сделаю все что хочешь, только дай согласие, прошу тебя.

—Почему я сейчас такая?—Спросила она с укором.

—Из-за меня.

—Точнее?

—Из-за того, что я курю.

—Нет. Из-за того что с подачи тебя и пропагандистов вроде тебя сейчас — это патриотизм, —Она пыталась продолжить, но закашлялась и я её перебил.

—Понял. Я все исправлю

Он положила свою тёплую руку на мою.

—Успей.

Из палаты я вышел с твердым намерением все исправить. Сына попросил ухаживать за Салли и почаще навещать. Позвонил в издательство и закрепил новых журналистов за разными разворотами. Возникнет путанница и они не смогут издать материал в срок.

В лифте я встретился с лечащим врачом Салли. Он достал из халата сигарету и полез в другой карман за зажигалкой. Я врезал ему так, что он ударился головой об стену. Я вцепился ему в шею и начал душить.

Когда меня выкинули на улицу, я просто отряхнулся и пошел в офис. Там обзвонил своих товарищей из министерства здравоохранения. Очень долго расспрашивал их и вытаскивал из них обещания помочь. Наконец, они дали слово что постараются. Мне этого было мало и я отправил им полный перечень необходимых данных и потребовал чтобы вся информация была в течение четырех дней. Потом позвонил бывшему однокурснику. Тот и раньше был чертовым вымогателем, а в этот раз, видно, почуял, как мне важна его помощь. Заплатил ему три тысячи долларов за информацию по составленному на этот год бюджету. Уже вечером он мне все перекинул.

Всю ночь я посвятил анализу полученных данных. Мало того, что Гудсон получал огромное спонсирование от табачных магнатов. Это пустяки, тут я вообще не удивлен. У всех есть влиятельные покровители. И я был дураком когда думал что у меня их нет. Как так получилось, что шефа уволили? Это же очевидно! Жажда власти меня ослепила и вот итог.

Все оппозиционные газеты говорят о том что растет смертность, об огромных очередях в онкологичках. Всё это было очевидно, черт возьми! А я не видел дальше собственного носа. Количество раково больных в стране за этот год поднялось на 30%. А среди подростков — на 70%. И все это последствия курящих учителей, врачей, просто прохожих и членов семьи. Дети вдыхают кубометры табака за урок. Родители устраивали митинги, бойкотировали школы, лишь бы в школе было меньше дыма. Бесполезно.

Я наконец-таки понял, как он собирался понижать пенсионный возраст. Моей жене чуть больше сорока и её жизнь висит на волоске. А сколько в стране таких как она? Тысячи. Так что пенсионку можно понижать, пока понижается средняя продолжительность жизни.

Спать я так и не лег. До самого утра печатал и печатал, печатал и печатал, печатал и печатал. Я должен закончить как можно раньше. Иначе… иначе во всем этом нет смысла. Нужно успеть.

25 Марта 2021 г.

Всю неделю я не покладая рук писал. А когда не писал — то навещал Салли. В один прекрасный день просто принес ноутбук в больницу и стал работать прямо там. Пришлось заплатить тому врачу, которому я залетел, чтобы он не подавал заявление в полицию и не курил в больнице. Кое-как, но он согласился.

Сегодня утром я выложил свое расследование в открытый доступ. Там было всё: снижение расходов на здравоохранение, не до конца изученные новые сорта табака, которые тайком от нас уже начали добавлять в наши сигареты. Также я написал о росте количества умерших от рака, больных им и просто людей, обращающихся с проверкой на онкологию.

Говорилось там и о том что приток населения на север происходит за счет такого же малонаселенного юга, так что толкового эффекта эта реформа не дала. Я разобрал каждый аспект политики Гудсона и раскрыл народу глаза на его преступления.

Так мне казалось. Под статьей комментаторы звали меня “предателем”, “лицемером”, “продажным анархистом” и дальше по списку. Другие же говорили о том, что я заново открыл америку и что по сути, все что я написал еще полгода назад писал Луис Брисс. Тот самый, который из-за меня повесился. Третьи комментаторы пошли дальше: угрожали узнать мой адрес и убить. Причем обещания такие летели как со стороны оппозиции, так и со стороны “табачных друзей”. Я бы испугался, но к угрозам от читателей я привык. Страшнее мне было признаться в своем провале Салли. Шансы того что народ подорвется и свергнет президента стремились к нулю. Но другой возможности всё исправить у меня не было.

Когда Салли проснулась, я уже не работал в газете. Они меня пытались вызвонить всё утро из-за публикации. Я просто сказал что больше не собираюсь лизоблюдствовать и добавил все номера с работы в черный список. Об интервью с президентом не могло быть и речи. Да, я шел к этому весь год, семья — подходящий резон чтобы отказаться от мечты.

—Доброе утро.

—Да. Доброе.

Я замолчал. Салли знала о том, что я готовлю, но не сильно вникала. Я боялся ей сказать что статья получила ничего кроме дизлайков, негативных отзывов и угроз убийства.

—Получилось? —Спросила она наконец.

—Не знаю. Моей целью было помириться с тобой и вылечить.

—Тогда ты наполовину справился, —Сказала она и с усилием улыбнулась.

Я тут же позвонил по номеру, который имел с тех пор как у моей бабули нашли рак. Её чудом спас молодой хирург, который и взял трубку. Я ему пообещал любые деньги чтобы тот согласился лечить мою жену. Он назначил дату и повесил трубку. Я заплакал и очень аккуратно обнял Салли, чтобы ей не стала больно. Она обняла меня и сказала что ей не настолько плохо. Я обнял её сильней, она запищала от боли и одновременно засмеялась. Мы оба расхохотались и начали вспоминать как я на четвертом курсе случайно прищемил ей волосы локтём и она точно также запищала. По-моему, тогда я в неё и влюбился. Или это было раньше? Не помню.

До самого вечера мы с ней сидели и предавались воспоминаниям. Я хотел остаться, но вдруг испытал то странное чувство, которое испытывает любой трудоголик во время долгого отдыха: мне показалось что у меня есть какое-то незаконченное дело, из-за которого я должен сейчас же пойти домой. Я долго думал, что это за дело, но так ничего и не вспомнив, остался с Салли на всю ночь.

22 Апреля 2021 г.

Я пишу статьи по истории двадцатого века в одном историческом журнале. Салли пошла на поправку и мы помирились. Уоллес говорит что бросил курить, но я все равно иногда чувствую этот запах. Хотя… возможно, просто запах от одноклассников или учителей. Спецвыпуск в моей газете так и не опубликовали. Из-за хаоса, что я устроил, они отложили его выход на следующий месяц. Приятная мелочь.

Теперь я зарабатываю в разы меньше, чем получал в газете, но это всё пустяки. Главное что я больше не лезу в политику, а политика держится подальше от меня. Сегодня Салли сделала пиццу в которой вместо теста — омлет. Великолепная штука, обязательно нужно готовить что-то в этом роде почаще. После моей публикации рейтинг Гудсона… может упал, а может и нет, я не имею не малейшего понятия. У меня все хорошо и плевать на ад за окном. Я слишком долго кипел в этом аду и хочу, наконец, от него отдохнуть.

Вечером сходил в книжный магазин и купил маленькую красную книжицу Мао. Начал читать. Понял что Шастов подкинул мне штуку в разы нудней чем Библия и положил её на самую дальнюю полку, чтобы в глаза не бросалась. Достал с книжной полки Экзюпери и читал его для Салли, пока та не заснула.