Бедный Нисон Ханунович

В детстве, по причине слабого здоровья, меня часто отправляли к бабушке в Дербент, время от времени я там даже доучивалась последнюю четверть в местной школе. Одно из таких доучиваний пришлось на пятый класс.
Среди предметов был, конечно же, труд. Весь этот труд происходил в подвале, куда надо было спускаться по довольно крутой лестнице.
На столах стояли прикрученные тиски, каждому выдавался рашпиль и ключ. Этот ключ надо было зажимать в тисках и пилить рашпилем.

У себя на трудах мы с девочками шили трусы и катали колбаски из печенья, но с рашпилем я тоже быстро освоилась.
Труды вёл добрейший Нисон Ханунович. В начале урока он диктовал нам теорию.

— Рабочий место ключ тиски ставить всех смотреть рашпиль рука брать и т.д.

Потом переходили к практике- Толя пел, Борис молчал, Николай ногой качал.
Нисон Ханунович что-то писал, скорее всего теорию к следующему уроку. А нам главное было сильно не шуметь, всё остальное было можно. Надо ли говорить, что по трудам у меня было "отлично".

Я, видимо, считалась в этой школе очень умной и оветственной, потому что мне доверяли носить классный журнал. Это была моя почётная обязанность- после урока выхватывать у учителя журнал, таскать его с собой всю перемену и доставлять затем в следующий кабинет.
И вот однажды наступил день Х.

Я в очередной раз носилась с журналом во дворе, поправляя слабое здоровье.
И тут один нахальный мальчик решил посмотреть оценки в журнале, что строго возбранялось. Конечно, я делала исключения. Но не в этот раз. А мальчик настаивал и даже потянул журнал у меня из подмышки.
Слабое здоровье не помешало мне самой выхватить у себя из подмышки журнал и со всей силы треснуть оппонента по голове.
— Беги, Форест
И я побежала.
На труды.
Потому что как раз следующий был труд. А звонок уже прозвенел. Поезд А вышел из пункта А, а поезд Б чуть раньше вышел из пункта Б.
Мальчик погнался за мной.

Я пулей влетела на лестницу в подвал, куда только что ступил Нисон Ханунович.
Надо ли говорить, что своим слабым телом я просто снесла бедного учителя, который кубарем скатился вниз и упал под лестницей на глазах у всего класса.

Нахальный мальчик сразу убежал. Я стою столбом наверху и вижу лежащего Нисона Хануновича и что его лысина наливается кровью. Класс молча дёргается в конвульсиях, потому что на юге над учителями не смеются.

Я спустилась вниз и протянула журнал бедному учителю.

-Садись, два! — вскричал страшным голосом Нисон Ханунович.

Теории в этото день не было, все пилили ключи. Я давила косяка на Нисона Хануновича. Он склонился над журналом и тёр там бритвочкой. Оказывается, двойку мою на пятёрку исправлял. Это я уже на следущей перемене определила.

На линейке на следующий день ругали того мальчика, потому что он, бессовестный, довёл больную приезжую девочку до такого состояния, что она спасала журнал, не помня себя.

А потом летом, уже на каникулах, мы встретили в парке Нисона Хануновича. Оказалось, что они с бабушкой знакомы.

-Это твоя внучка?- с удивлением спросил Нисон Ханунович.

-Ну, началось,- подумала я и отошла в сторонку.

Когда Нисон Ханунович распрощался, мы с бабулей продолжили прогулку.

-Нисон Ханунович тебя очень хвалил,- сказала бабушка.
— Только ты не зазнавайся.