История одомашнивания

Если вы думаете, что одомашнивание диких животных в далёком прошлом произошло их ловлей и запиранием в загоны или  клетки для укрощения и дрессуры, то вы глубоко ошибаетесь. А произошло одомашнивание так.  Дикие животные подвергались охоте не только друг на друга, но и со стороны человека. Но это не помешало некоторым видам подружиться с человеком  при взаимной выгоде. В бегстве от преследователей животные оказывались и вблизи стоянок первобытного человека. Они прятались в рукотворных укрытиях, то есть возведённых людьми для своей защиты от животных, друг от друга и от непогоды. Человек щадил пришельца из милосердия, из чувства покровительства сильного слабому. Это – не исключительно человеку присущая черта. Милосердие и патернализм являются инстинктами, которые присущи и животным, всему животному царству. Это – не высшая прерогатива человека. Чего в нас нет как наследия от далёких диких предков, того нам не привить, не внушить и не воспитать ни проповедью, ни просвещением. В человеке можно это только поощрять и культивировать. Но человек не сможет прожить без животного белка и потому забывает о милосердии, когда садится за сочную отбивную или проглатывает яйцо, не дав родиться цыплёнку. Впрочем, мы отвлеклись.  Теперь предположим, как было с собакой, которая сперва была не лучше волка. Собака по описанной схеме прибилась к стоянке человека и человек поделился с ней своей добычей – мясом. Дикая собака нашла в человеке своего нового вожака и пошла с ним самостоятельно на охоту. Когда охота стала более успешной, человек дал собаке тепло и пищу регулярнее, чем это было у собаки  на воле. История с коровой другая. Мог прибежать и укрыться у человека телёнок, но его было бы нечем кормить. Ну, если он уже перешёл на подножный корм, то проблем не станет. На ночь телёнок закрыт от холода и от нападения хищника, а днём выпущен на пастбище. А как с коровами? Дойная корова лишилась телёнка. Бродила в поиске, кто бы отсосал из распирающего до боли вымени. С громким мычанием подошла она к человеческой стоянке и мужчина уже было решил её заколоть копьём. Но его остановила женщина. Она знала по своему опыту, каково быть с переполненной грудью, если ребёнок не сосёт или умер. И женщина избавляет корову от страданий и так приручает рогатый скот. Потом корова сбежала в лес к дикому быку, но вернулась в безопасное укрытие человеческой семьи и так повторялось. В устроенном человеком месте, в хлеву корова спокойно рожала и выкармливала телят.  То же произошло с верблюдами и оленями, козами и овцами. А лошади, хоть и тянутся к человеку, но оседлать себя не позволяют, лишь только избранным, кто её покорит.  Лоси, видимо, не пришлись по вкусу человеку. Да и волки. И зебры.  Хотя волчицы выкормили человеческих детёнышей Ромула и Рэма, Маугли, но это лишь в рамках инстинкта милосердия и патернализма.  Человек подвергает дрессуре многих  животных. Но не многих смог одомашнить. Значит дело во врождённой способности или неспособности к сотрудничеству с человеком.  Как и прочие другие и этот инстинкт записан в генофонд животных. Да что же мы от животных хотим, когда и среди людей мы постоянно встречаемся с субъектами с минимальными признаками инстинкта кооперации.   Подитожим. Бегство от опасности и поиск укрытия привели диких животных к человеку. От этого в огромном выигрыше оказался человек. Но в ещё большем сами одомашненные виды животных. Если бы этой кооперации не произошло, то ни коровы, ни овцы, ни собаки не выжили в конкуренции и жестоких условиях дикой природы. Они как виды, возникшие в природе, не были столь к жестоким условиям  приспособленными, что совпало с инстинктивным запросом на содружество с ними у людей. Собаки не выдержали бы конкуренции с волками, а кролики — с зайцами. Коровы не смогли бы из-за своей неповоротливости избежать волчьих челюстей и были бы постепенно истреблены. Их огромные вымя просто созданы для прокорма нескольких животных одновременно, но вымя является огромным препятствием для бегства от опасности.  Относительная слабость, низкая способность к выживанию привели  животных в неволю. Свобода оказалась им не по силам. Они заплатили своей свободой за выживание как вида. А нужна ли свобода тому, кто не в состоянии в ней выжить?