ПОЖИРАЮЩИЕ.

ПОЖИРАЮЩИЕ.

Глеб никак не мог успокоиться, чем дальше, тем хуже он себя чувствовал. Чрезмерное напряжение, злоба, отчаяние, боль мучили его денно и нощно. Ему пришлось сжечь все семейные фото, на которых был он, жена и маленький сын. Глеб делал всё, чтобы забыть их, но не мог.

Тот проклятый всеми богами день не выходил из головы, он крутился в раскалённых добела мозгах, жуткой каруселью. Всё началось банальнее некуда.

Как обычно жена с сыном ждали его на автобусной остановке у магазина. Глеб всегда приходил вовремя, но сегодня слегка задержался на проходной. Эти несколько минут он запомнит на всю оставшуюся жизнь. Он уже подходил к шоссе, когда в остановку на бешеной скорости влетел новенький «Гелик», набитый невменяемым порождением высокопоставленных отбросов.

Жена и сын исчезли в стеклянном дожде ставшим в мгновение ока красным от крови. Когда Глеб добежал до остановки, и увидел, что стало с семьёй, то потерял сознание. Очнулся в «скорой» из окна которой увидел, как врачи бинтуют разбитую голову одного из четверых вытужиных самками олигархов личинок, как людей он уже не мог их воспринимать.

Глеб вскочил на ноги, не обращая на начавшую идти из носа кровь, и попытался оторвать поручень передвижных носилок, чтоб отправить виновников к перевернувшимся в гробах праотцам. Сидевшая рядом медсестра оперативно вколола ему мощное успокоительное.

Потом был долгий и мутный суд, какие-то люди звонили ему без конца с предложением денег, угрожали, смеялись в трубку, но Глеб не понимал, что им нужно. Он был в том дне, когда не успел к семье и не погиб вместе с ними, обрекая тем самым себя на бесконечное страдание.

Приговор дородной, напомаженной судьи, как обычно, возмутил общественность, трое получили условно, а водитель два года колонии поселения, но по слухам ему придётся отсидеть всего полгода за хорошее поведение. Попытки обвинить в аварии самих погибших в этот раз не прошли.

Следующие несколько месяцев Глеб провёл, как в тумане. Перестал выходить на работу, бродил без цели по району, пил горькую не пьянея. Он не знал для чего и как жить дальше. В один из пасмурных осенних дней плёлся по лесопарку, не обращая внимания на путавшиеся под ногами корни деревьев. Вдруг земля ушла из-под ног, и Глеб ощутил себя в небольшой яме, оставшийся от выкорчеванного пня большой берёзы.

Он лежал на дне, усеянном пожухлой листвой, наблюдая за плывущими в небе облаками, частично скрываемыми бесцветными, в его видении, кронами деревьев. И тут в голову вкралась чудовищная по своей простоте и жестокости мысль. Глеб пришёл в себя, мгновенно ощутив нужность и значимость. Мозги встали на место, туман, застилавший глаза рассеялся, а природа вернула буйство осенних красок. Глеб вылез из ямы совершенно другим человеком.

С этого дня всё изменилось. Он восстановился на работе, стал перевыполнять план, снова стал общительным и весёлым, жизнь обрела смысл и форму. Глеб, с усердием первоклассника только что пришедшего в школу, начал осуществление пришедшего в голову плана обязанного своим возникновением лесной прогулке.

Для начала объездил всю область в поисках места, где давно не ступала нога человека и, как не странно нашёл его. Буквально в пятидесяти километрах от города находилась заброшенная, сгнившая до основания избушка с каменным погребом. В течение недели Глеб прокладывал дорогу до покрытого мхом домика, очищая путь от всего, что могло мешать подъезду автомобиля. Ещё две недели ушло на снос строения и углубление погреба на несколько метров вниз.

Примерно месяц понадобился на заливку бетонных стен с обратным уклоном и монтажом скрытых видеокамер с ночным видением. Потом две недели на установку швеллеров и монтаж формы на железных колёсах, поставленных на них, как на рельсы сдобренные килограммами солидола. В форму обшитой опалубкой он залил бетон, а когда снял, то перед глазами предстала шахта, закрывающаяся бетонной плитой на колёсах. Осталось только замаскировать её под местность, засыпав землёй и посадив чахлые деревца с кустарником, а после закрепить ручную лебёдку притянутую цепью к вековому дубу, засыпав ту листвой. Такому схрону любые, даже самые придирчивые, террористы поставили бы твердую пятёрку с плюсом.

Теперь дело за самым сложным этапом. Всю зиму и начало весны Глеб потратил на слежку за любителями городских гонок. Чтоб те не узнали его, отрастил бороду, покрасив в рыжий цвет, надел ботинки на высокой подошве, полностью сменил гардероб, слившись с мажорской массой. Теперь даже встретившись лицом к лицу, гонщики не узнают его.

Глеб долгое время не мог выловить никого из весёлой компании, проводившей сутки напролёт с девочками в клубах. Оставалось только ждать случая и, он ждал, ждал с маниакальным упорством. Наконец такой случай представился.
В начале следующей осени, когда бездельники вернулись с курортов, Глеб караулил их ночью в машине у самого злачного клуба города. И вот один из них, находившийся в практически мёртвом от алкоголя и наркотиков состоянии вывалился наружу в сопровождении двух фривольных красавиц.

Глеб тут же поставил на крышу автомобиля припасённый фонарь с шашечками. Подкатил к троице, не обращая внимания на матерщину дежуривших у входа таксистов. Быстро усадив хохочущих клиентов, он понёсся в нужную ему сторону, но, как назло, таксисты решили проучить выскочку оставившего их без ожидавшегося гонорара.

Благо пьяная шушера совсем не соображала что происходит, поэтому Глеб начал вихлять по дворам, стараясь сбросить назойливых преследователей. Ему удалось отделаться от них, проскочив оживлённый перекрёсток на красный свет. Глеб выскочил на загородное шоссе, когда одна из шалав вдруг подняла вопрос о том, куда это они едут. Глеб притормозил на тёмной обочине достал из-за пазухи пистолет для инъекций, заряженный сильнейшим снотворным и тремя точными уколами отправил пассажиров в царство морфея. Ему было немного жаль девушек, но то обстоятельство, что они шлялись с такими подонками подогревало ненависть к ним.

Четырьмя часами позже он уже скидывал первого героя в его новое, звуконепроницаемое жилище, а девушек задушенных ремнём закапывал недалеко от схрона. Ни одна частичка души не дёрнулась, ни одна капля совести не отреагировала, а рука не дрогнула.
Глеб внимательно исследовал память телефона первого пленника, довольно скоро отыскав контакты остальных клоунов. Отправил следующей жертве короткое СМС: «Приезжай один к заброшке, есть дело на сто миллионов». В ответ пришло не менее короткое: «ОК».

Недостроенная больница, больше известная, как заброшка или наркодворец, была излюбленным местом торчков всех мастей, здесь же можно было затариться любой дурью, какую только душе угодно.

Начало светать, но машины второй жертвы всё не было. Благо наркоманы разошлись по шалманам и, вокруг стало относительно безлюдно. Глеб начал думать, что план сорвался, но тут показался чёрный «Мерс» из которого вышел долгожданный клиент. Глеб быстро подошёл к нему, протягивая руку для рукопожатия. Ничего не понимающий парень тоже протянул руку, но скорее не из вежливости, а инстинктивно. В этот момент Глеб схватил его за кисть и точным движением вколол снотворное в шею. Пару секунд и ставшее вялым тело повалилось на капот гордости немецкого автомобилестроения.

Глеб быстро затолкал добычу на заднее сидение «Мерса» и, скрипя шинами, помчался к схорону. Чрево ямы приняло вторую бесполезную для общества биомассу. Очнувшийся от алкосна первопроходец начал что-то кричать, угрожать расправой и связями, но Глеб лишь придвинул плиту на место. Взял телефон любителя нацисткой техники, нашёл в нём имена следующих гостей схрона.
Двумя днями позже оба оставшихся ублюдка пополнили бетонный мешок, сработала та же ловушка, применённая в случае с заброшкой, только теперь это была закрытая до зимы лыжная база и не функционирующая пожарная часть. Всех четырёх деятелей не хватятся ещё неделю, так, как их родственники и друзья привыкли к частым долгим отлучкам компании, обычно зависавшей на квартире какого-нибудь кокаинового торчка. Но на всякий случай Глеб разослал всем, кто значился в контактах СМС, оповещающие о долгой поездке на отдых.

Тщательно замаскировав крышку, Глеб отправился домой, чтобы понаблюдать за пленниками через видеокамеры. Он без эмоций взирал, как погрустневшая компания пытается добраться до надёжно запертой крышки, как они ругаются и дерутся, обвиняя друг друга во всех грехах, как строят догадки, почему они здесь. Жаль только не предусмотрел звук, а то бы услышал не только отборную матерщину, но и писк позднего раскаяния в ряде грехов.

Шли дни. От осенних дождей яму подтопило на уровень щиколоток, будет, что попить упырятам. Помучаются подольше, не умрут от жажды раньше времени. Так прошло три недели, город постепенно вставал на уши, все службы искали пропавших весельчаков, время от времени натыкаясь их брошенные автомобили.

Сегодня был знаменательный день. Не выдержав голода, объединившаяся тройка забила на смерть четвертого более слабого приятеля. Глеб застал самое начало убийства, он восторженно аплодировал находчивости приятелей, когда они начали поедать мёртвого собрата по несчастью, отрывая зубами куски мяса с ягодиц и живота. Там были наиболее мягкие места, и впиваться зубами в ещё тёплое сладковатое мясо было гораздо сподручней.

Примерно через неделю от «ужина» остались лишь обглоданные кости и расколотый о стену череп, из которого высосали весь до капельки мозг. Следующей жертвой людоедов стал водитель злосчастного «Гелика». Его задушили вечером и к утру обглодали обе руки. После этого Глеб решил побриться и посетить схрон.

Приехав на место, открыл спуск в ад каннибалов и чуть не лишился чувств от фекально-трупной вони, доносившейся снизу. Его повело, Глеб сорвался вниз, успев зацепиться руками за край ямы. Людоеды застыли, тупо смотря вверх, щурясь от яркого солнца. Глеб изо всех сил стал подтягиваться, но ему никак не удавалось закинуть ногу за край стены.

Людоеды пришли в себя. Крича что-то невнятное, они стали прыгать, стараясь ухватить Глеба за ноги, но им этот никак не удавалось, яма была слишком глубока. Наконец ему удалось закинуть ногу и перевалиться на землю. Он лежал, тяжело дыша, вздрагивая от одной мысли падения на дно. Глеб поднялся на ноги, взглянул вниз, людоеды узнали его. Они упали на колени, прося пощады, но Глеб лишь плюнул им в лицо.

Он выкопал полусгнившие тела девушек, сбросил вниз, пусть жрут, помучаются подольше. Вернулся домой, решив пока не посещать опасное место, а наблюдать за происходящим по монитору. В течение двух следующих недель пленники пожирали шевелящиеся от червей трупы, время от времени совокупляясь друг с другом, от чего Глеба пару раз вырвало. Скоро останется всего один, самый стойкий людоед, но это никак не устраивало мстителя. Он решил подкормить каннибалов соответствующей их предпочтениям пищей, для этого поймал отца одного из парней съеденных ранее.

Он беспечно передвигался по городу без сопровождения, за что и поплатился. Стандартная процедура и тут не дала осечки, теперь у людоедов есть свежее мясо. Этой акцией Глеб открыл новый кровавый конвейер.

В течение нескольких следующих месяцев исправно скармливал деградировавшим тварям их родственников и знакомых, не прибегавших к услугам охранных структур, а те с удовольствием потребляли в пищу нежные филейные части человечины. По городу поползли тревожные слухи о появлении серийного маньяка уничтожающего видных людей с отмытой репутацией. Кто-то даже прозвал его Сумрачным Робином, знать бы им, что это вовсе не так.

Внимательно следя за новостями по телевизору и в сети, Глеб понял, что кольцо вокруг него постепенно сжимается. Однажды его даже вызвали в полицию, кто-то из сторчавшихся на «винте» свидетелей видел его недалеко от места обнаружения автомобилей пропавших. Так, как у ментов против Глеба ничего не было, его быстро отпустили с извинениями, установив негласное наблюдение.
Глеб ожидал этого. Хотя он и не видел сыскарей воочию, но чувствовал, что откуда-то за ним наблюдает пара зорких глаз. Пришлось прекратить охоту на родственников, залечь на дно, наблюдая, как запертые в бетонной ловушке «крысы» глодают кости, некогда принадлежавшие их отцам, матерям, братьям или сёстрам.

Однажды, придя с работы, Глеб увидел, как один из пленников вгрызся в горло другому, высасывая кровь из прокушенных артерий. Выжил самый сильный и выносливый монстр, на которого у Глеба ещё не сформировались особые планы.

Двумя неделями спустя, от мертвеца осталась лишь кучка обглоданных костей. Надо было что-то делать с уцелевшим чудовищем. Напрашивалось несколько вариантов: заморить голодом или выпустить сумасшедшее животное на «вольные хлеба», чтоб вызвать панику в городе и тем самым дать понять таким же, не ставящим ни во что человеческую жизнь беспредельщикам, что их может ожидать та же участь. Но он выбрал нечто другое.

Глеб взял отпуск и уехал на море, слежка была снята, что он незамедлительно ощутил, перестав чувствовать спиной взгляды. Как только это произошло, он сошёл с поезда на полпути к курорту. В течение пары суток, тщательно соблюдая конспирацию, вернулся в город на попутках. Тщательно замаскировавшись, надев на себя не совсем мужские шмотки, принялся посещать заведения, от которых любому себя уважающему мужику надо держаться подальше, дабы не бросить на свою личность бледно-синюю тень содомии.

В одном из «тематических» клубов к нему прилип хорошо одетый паренёк, предложив продолжить знакомство у него дома. Глеб, слегка поломавшись, согласился, но пожелал, чтоб новый «друг» пригласил приятеля, что и было с радостью исполнено.
На квартире, Глеб пошёл в ванну, куда стал по одному приглашать разгорячённых ожидавшейся оргией самцов. Первому он вонзил в глаз припасённую специально для такого случая вязальную спицу, а второму проломил голову крышкой от бочка унитаза. Выпив бутылку водки для храбрости, Глеб принялся разделывать трупы, части которых, завёрнутые в целлофан, укладывал в два больших пластмассовых чемодана на колёсиках, предназначенных для путешествий сладкой парочки.

Одевшись в наряд одного из покойников, он погрузил чемоданы в машину жертвы и с видом отбывающего на курорт покатил в сторону схрона.

Начались долгие дни дрессировки запертого в бетонном мешке чудовища. Поначалу оно не хотело подчиняться, скалилось и рычало, но чем чаще Глеб давал ему куски человечины, тем покладистее оно становилось. Пришлось сделать ещё одну «голубую» вылазку за кормом, предыдущее лакомство закончилось, не до конца закрепив успех дрессировки.

Наконец Глеб добился нужного результата, тварь чётко реагировала на команды, хорошо усваивала звуковую и визуальную информацию, умело притворялась паинькой, заискивающе, как щенок, ластилось к хозяину. За это, в качестве поощрения, Глеб скормил ей остатки мяса. Скоро, очень скоро наступит финал, для которого он подготовил нечто необычное.

Глеб ещё раз приволок к зверю чемодан с любителем нетрадиционной клубнички, накормил животное досыта, усыпил уколом, убрался в яме, сбросив кости в ближайшую трясину. Потом, под местной анестезией удалил язык у деградировавшего создания, приготовившись к развязке чудовищных событий. Язык он так же скормил пленнику.

Предчувствие его не обмануло. Дома Глеб нарвался на засаду организованную вышедшими на него оперативниками. Он не стал юлить и отпираться, а сразу назвал место, где держит единственного похищенного. Однако, что стало с остальными без вести пропавшими, он не сказал даже под пытками в подвале полицейского управления.

Настал день открытого суда, широко освещаемого прессой. Безмолвный, отупевший, выдрессированный на человеческое поведение монстр присутствовал в зале в качестве потерпевшего, жертвы маньяка съехавшего с катушек на почве гибели семьи.
Зал на пятом этаже здания суда был до отказа набит уцелевшими родственниками мажоров, их любовницами, детьми-подростками, знакомыми, репортёрами и вооружёнными по такому случаю автоматами конвоирами.

Глеб сидел в клетке, на скамье подсудимых, внимательно наблюдая за судьёй. Вот эта жирная тварь с ярко красной помадой на накачанных химией губках, недавно пыталась обвинить его жену и ребёнка в аварии, где пострадали «ни в чем не повинные молодые люди из приличных семей». А вон её улыбчивый помощник подсказывавший нужные фразы. А это следователь разбиравший дело о наезде на остановку пересчитывает в кармане тридцать серебряников полученных от властительных упырей.

Даже журналист «правдоруб», состряпавший статью о маргинальности погибшей семейке алкашей, посетил данное мероприятие. Всё кормившиеся с детской крови, сегодня присутствовали на торжественном заклании, но им было невдомёк, что не они будут судить Глеба, а он будет судить их.
После многочасовой возни, в течение которой потерпевший постоянно косился на хозяина, судья, наконец, зачитала обвинительный приговор, поинтересовавшись, есть ли у Глеба последнее слово.
Глеб поднялся и произнёс единственную фразу: «Фас!». Услышав долгожданную команду, выдрессированный зверь рванулся вперёд, в два прыжка очутившись на судейском столе. В его память раскалённым железным прессом были вдавлены лица тех, на чьи фотографии натаскивал добрый хозяин.
Зверь вцепился в горло судьи, повалив её на пол, разорвал артерии, хлебнул тёплой крови, потом набросился на стоявшего в оцепенении помощника, разорвав ему трахею. Следующей жертвой стал следователь, и лишь когда очередь дошла до захлебнувшегося в собственной крови журналиста, присутствующие и конвоиры вышли из гипнотического ступора кровавой жатвы.
Услышав лязг затворов, людоед прыгнул в самую гущу толпы, попутно прокусив сонную артерию дяде одного из съеденных им приятеля. Ошалевшие от увиденного конвоиры открыли беспорядочный огонь по прятавшемуся за спинами людей монстру, кося всех напропалую.

Один из них, стоявший ближе всех к клетке на мгновение зазевался. Этого хватило, чтобы Глеб схватил его за горло, притянув к прутьям и выхватив автомат, стал поливать из него по конвою. Тот ответил огнём, изрешетив собрата закрывшего своим телом Глеба, методически расстреливающего растерявшуюся охрану.

Возникшая паника и давка в дверях унесла немало жизней, но ещё больше забрал измазанный чужой кровью монстр, рвавший кадыки направо и налево. Он рычал от удовольствия и обилия пищи, подмигивал прикрывавшему его хозяину, умывался горячей кровью, проглатывал куски трепещущей плоти, пожирал выпотрошенные внутренности. Животное насыщалось, сладостно урча.

В коридоре послышались крики и автоматная очередь, подмога шла на выручку погибающему конвою. У Глеба закончились патроны, нужно было взять новую обойму, но для этого надо отпустить спасительный труп, вытащить её из подсумка и вставить в автомат. Как только Глеб попытался сделать это, грудь прошила очередь, а череп расколола отрикошетившая от стены пуля. Облегчённо выдохнув, Глеб упал рядом со скамьёй.

Где-то там далеко-далеко на небесной автобусной остановке скрытой в облаках, он подбежал к жене и сыну, сильно обняв их. Каннибал, увлечённо рвавший вопящую публику, повернулся к хозяину, ища одобрения своим действиям, и увидел его лежащего в луже крови. Здание суда содрогнулось от отчаянного воя верного пса потерявшего смысл жизни. Людоед бросился на оторопевших от услышанного крика, раненных Глебом конвоиров, разодрав глотки двоим и, выбросив в окно третьего. Теперь зверь мог беспрепятственно грызть скопившуюся у заваленных раздавленными телами дверей толпу.

Стянув за ногу визжащего мужичка в дорогом костюме, пытавшегося перелезть через гору трупов в надежде уйти в спасительный коридор, монстр впился зубами в его сальную, пахнущую дорогим парфюмом шею. Кровь брызнула на лицо стенавшего от гибели хозяина животного. Жертва дёрнулась и затихла. В этот момент свинцовая очередь, просунутого через баррикаду мертвецов автомата, разворотила пропитанное человеческими останками тело чудовища. Каннибал упал в кучу так полюбившегося ему мяса, а его кроваво-чёрная душа со скоростью света унеслась в ад.

Сказать, что город был в ужасе, это не сказать ничего. Люди ещё долгое время боялись выходить на улицу не только по ночам, но и днём. Даже публичная кремация Глеба и его питомца не убедила горожан в безопасности. Ощутимо город вздрогнул, когда следствие раскрыло все детали деятельности и похождений Сумрачного Робина.

Особенно жутко стало жить сословию нуворишей. Все злачные места, начиная с элитных забегаловок и шикарных клубов, были закрыты на неопределённое время, а в городе введён комендантский час с постоянным шмоном подозрительных личностей и машин, что способствовало частичному искоренению наркоторговли. Но не это больше всего пугало барыг, а беспочвенные слухи о возможных подражателях, скрывающихся где-то в дремучих, заросших вековыми дубами дебрях и готовящих кровавый пир, главным блюдом которого является холёная человечина.

2018.

Автор: Владимир Самсонов, опубликовано 07 августа 2018

ПОЖИРАЮЩИЕ.

Комментарии