Добавить

Блюдце с голубой каёмочкой


Как-то раз в пригожий весенний денёк на старом трухлявом пне кто-то появился. Потянулся, зевнул и сел на влажную после ночного дождя, древесину, свесив вниз, к покрытой молодыми ростками земле, тонкие ноги. 
На ветках уже прорезались острые язычки — нежно-зеленые листочки, издающие свежий тополиный аромат. Существо на пне шумно вздохнуло острым носиком, явно наслаждаясь первым днем после долгого зимнего сна. 
Прыг, скок и вот на пне уже появилась синица, чьё пузико было уже битком набито червями, отчего птичка походила на желто-черную бочку. 

— Ишь отожралась — пробурчало существо рядом — Щеки-то того гляди лопнут. 

Синица удивленно чирикнула на такие претензии. А как же ж? После долгой морозной зимы, с её мертвенно-белыми колючими объятьями не откушать толстых глупых червей, что вылезли наружу глотнуть свежей росы? 

— Лети, лети, — продолжалось ворчание, — Обжора. 

Такого оскорбления синица стерпеть уже не могла и поэтому с гордо поднятым клювиком стремительно упорхнула ввысь. Существо глянуло ей вслед и невольно залюбовалось ясной лазурью неба. 
Лес просыпался. Слышались щебетания пташек, задорно сплетничающих, о чем-то, журчания мурчащих ручьев и испуганные фырканья лосей, когда под тяжелыми копытами трескал валежник. 

— Эх-хе-хей, Сероглазка, — к пню медленно подполз подслеповатый ёж. Иглы на его спине отблескивали на свету белым, настолько он был старым, аж начинал седеть. 
— Вот и ёлки-иголки пожаловали, — шепнула Сероглазка и надулась на весь мир отчего две черные растрепанных косы на её макушке поднялись торчком и стали напоминать невиданные рога. 
— Чего злишься-то? — ёж подполз ближе и замер совсем под её ступнями передохнуть. Старость — не в радость. Запыхался. 
— Есть хочется, — вздохнула лесавка и в животе громко недовольно заурчало. 
--Так иди поищи. А то сидит, лентяйка, ноги свесив — ответил колючий старик.— Ждет, пока на блюдце, да с голубой каемкой, все принесут. 
— На блюдце, — мечтательно протянула лесавка, — Вот было б такое блюдце, на котором что хочешь, тотчас же приготовится! Даже не час, а сию минуту! 
— Таких не существует, — протянул ёж, — Такие только в сказках про волшебство бывают. А сказки как известно гиблое дело, затянут, чепухи несбыточной на уши навешают да растают во снах. А ты и мечтай. 

— Волшебство! — тут Сероглазка вдруг вскочила и высоко подпрыгнула, — Точно! Я знаю! 
— Что такое? Что за переполох? — на вопли прилетела сорока и уставилась на весело скачущую девчонку бусинками глаз. 
— Волшебство! Я знаю кто таким занимается и, кто подарит мне это блюдце чудесное! — завопила лесавка, задрав головенку вверх, — Кикимора! 
— Кикимора?! — с ужасом и недоверием воскликнули еж и сорока, но девчонка, уже сверкая голыми пятками, мчалась прочь. 
— Ох, не к добру это — недовольно пошевелил иголками старик — Ох, не к добру. 
*** 
Кикимора обитала в полуразваленной сторожке, в правом от входа углу, среди кучек старого мусора. Чего только не было в этом бардаке! Проржавевшие консервные банки, различные осколки, выцветшие лоскутки ткани, обрывки газет, грязные пуговицы и много другое. Эти вещи Кикимора любовно называла — "Мои сокровища!". Но что одним кажется золотом, другим наоборот грязь. 
Сама Кикимора выглядела так: сгорбленная худая старушка с некрасивым лицом, в потрепанном сарафане и дырявых калошах. У неё был длинный сопливый нос, свисающий до самого подбородка, цепкие пальцы с острыми как бритвы, черными ногтями. Неопределенного цвета волосы были собраны в неопрятный пучок на макушке — он смешно дергался в такт каждому шагу старухи. 
Заслышав непрошенного гостя, Кикимора схватила из груды своих "сокровищ" треснувшую скалку и сверкая злыми глазами, спряталась в тени. 
Сероглазка бодро вскочила на порог сторожки и нетерпеливо завопила: 

— Ау! Есть тут кто?! 

Кикимора, смекнув, что гость не представляет угрозы, вышла из тени и прокряхтела: 

— Ни здравствуйте, ни до свидания! Кто такая? А ну, пошла прочь! Ещё утащишь чего!

Лесавка поняв свою ошибку, решила сделать вид, что никого не видит: 

— Здравствуйте! Есть тут кто? Меня зовут Сероглазка! 
— Да знаю я, кто ты — махнула старуха, — Наслышана, навидана. Чего тебе? 
— Хочу, бабушка, волшебное блюдце с голубой каемочкой! — выпалила девчушка, — Чтобы как возьмешь его да проведешь пальчиком по краешку, так все самые вкусные яства появятся пред тобой! 
— Тьфу ты — Кикимора повернулась было уйти, но тут же остановилась. Задумалась, — Ах знаешь, вроде бы у меня тут завалялось какое-то блюдце, — лукаво усмехнулась она. 

Лесавка с восторгом и надеждой запрыгала: 

— Ура! Хочу такое блюдце! 
— Но — тут Кикимора погрозила указательным пальцем, — Ты должна принести все подснежники, которые найдешь в лесу! Чтоб ни одного подснежника не осталось — не люблю я их, вот только тогда отдам тебе блюдце волшебное. 
— Конечно! Я мигом! — воскликнула лесавка и помчалась на "охоту". 

Кикимора ехидно усмехнулась ей вслед,— Удачи. 
*** 
Сероглазка заглядывала под каждый куст, за каждый пенёк, в каждую ямку. За этим занятием её и застал ёж. 

-Была у Кикиморы — затараторила Сероглазка на его расспросы — Она сказала, что отдаст блюдце, если соберу все-все подснежники в этом лесу! Она их не любит. 

Ёж ничего не успел сказать, как подлетела синица. Прыг, скок — наклонилась и смотрит одним хитрым глазом: 

— Что она еще не поняла, что её одурачили? 
— Нет, — грустно вздохнул еж. 
— На ошибках учатся, — чирикнула синица. — Сероглазка, Кикимора над тобой смеется. Какое она не дала бы задание оно невыполнимо и вредно! 
— Смотри! — воскликнула лесавка, — Я почти все подснежники собрала! 

Действительно всю троицу окружали горы сорванных нежных цветов. Грустные подснежники медленно увядали, сощуривали свои молочные лепестки. 

— Столько погибло…И ради чего? Ради прихоти,- вновь вздохнул ёж и иголки его недовольно дрогнули. 
— Не собрать тебе все цветы в лесу — синица подпрыгнула ближе, — Кикимора над тобой насмехается. 
— Глупая птица, — рассердилась лесавка, — Ты просто завидуешь мне! 
— Чему завидовать? — весело чирикнула синица. 
— Тому, что у меня будет блюдце волшебное, а ты только своих червей ешь! У-у-у, желтопузая! — погрозила Сероглазка. 

Синица переглянулась с ежом и улетела прочь. 
*** 
Наступил вечер. Сероглазка так устала, что уснула прямо на груде цветов. Первый луч солнца ударил в глаза, и она вскочила, радостная и уверенная в своей победе. Но... 

— А-а-а! — раздалось в лесу — Какой ужас! 
— В чем дело? — поспешили звери и птицы к ней. 
— Цветы вчерашние завяли, а теперь выросли точно такие же и больше, — завопила лесавка. 
— А я говорила, — пискнула синица. 

Вокруг мертвых цветков выросли их собратья — точно такие же и больше. Целое войско белых подснежников поднялось за одну ночь, чтобы противостоять указу Кикиморы. 
Сероглазка, расстроившись, побрела к сторожке. Кикиморы уже и след простыл. Она перебралась в места подальше и потише. Лишь кучи бесполезного мусора пылились в тенях, по углам. Лесавка печально бродила между ними, как вдруг что-то сверкнуло. Сероглазка наклонилась и вытащила грязный осколок — это была треугольная частичка блюдца с голубой каемкой. 

— Как получила Кикимора свой день без подснежников, так и ты получай всего лишь осколок, — в сторожку вполз запыхавшийся старый ёж. 
--Ага, — вздохнула лесавка и выпрыгнула наружу. 
— Вот держи, — еж подполз к ней, на его колючей спине лежало ярко-красное яблоко, — Хватит тебе такого угощения? 
— Хватит — обрадовалась Сероглазка. 

Стоял пригожий солнечный день. Журчали ручьи, пели птицы, распускались почки на деревьях. Наступила весна.

Комментарии

    Отправить