Беликов не уходил

«Человек в футляре» — продолжение
 
Героев книг приятно узнаём
по близким в окружении лицам.
И если наш знакомый наделён
Характером  сошедшим со страницы,
Два имени теперь лежат на нём
И в нём двум образам приходится ужиться.
 
1.
Господин Беликов, бывший учитель словесности состарился. Уже давно нет по-доброму осмеявшего его автора. И сам Беликов с возрастом сильно изменился. Но для вдумчивого читателя из числа его окружения он всё равно был узнаваем.  Он стал чаще задумываться о смысле жизни, о прожитом и предстоящем. Впрочем, что там могло предстоять, когда оставалось уже совсем немного, и потому он печально сам себе нудил:   «Это – моя последняя встреча. Это – мой последний автомобиль. А не в последний ли раз я сажусь за руль? А не случится ли что в пути?  Купил тапочки, а не последние ли? Не последний ли это тюбик зубной пасты?  Не последняя ли это моя бутылка вина?  Возможно, я и телевизора больше не увижу. Вот, я взобрался на вершину горы, стою в созерцании. Подо мной до горизонта простирается прекрасный ландшафт. А не в  последний ли раз!?  Возможно, я его больше не увижу.  А вон там…    А что они скажут, когда меня не будет? Как всё будет без меня?  Когда меня не станет, они же всё поперепутают, напортачат.  Ох, напортачат, конечно, пока меня не будет!...»    Он думал так, как будто собирался вернуться, забыв, что он рассуждает об уходе навсегда, навечно и безвозвратно.   «Ну, что они могут сами!?  Деньги пустят на ветер.  Спасибо не скажут. Хорошо, что хоть меня сожгут, а не зароют.  Хоть согреюсь пока исчезну».   Беликов легко переходил от серьёзного к шутке и иронии над самим собой:  «Это как-то лучше, чем вечно стынуть во мраке.  Урночку прикопают. Зато никто и плюнуть в могилу не сможет. … Нет, жена сможет. Нет, не сможет, — возражала его совесть, — она набожна и вообще всё мне прощает.  Надо бы попроситься в братскую.  Тогда, вероятно, вообще никто не подойдёт и близко – тоже плохо.  Нет, ко мне лично пришли бы, но не ко всем же этим в урночках!»  Лицо Беликова скривилось в пренебрежении.
Так иногда раздумывал наш герой, когда больше подумать было ему просто не о чём.        А чтобы было о чём, он садился у телевизора, у компьютера и любознательно изучал чудесный и бесконечный мир, природу Земли, Вселенную, общество, историю.  Да мало ли чего можно изучать при современных средствах низкопробной информации в высоком качестве!  Океан!  Бездонный океан часто пустых и не нужных знаний.
Так скептически созерцал Мир бывший учитель словесности.  А как господин Беликов теперь в преклонных годах поживает, что делает и что его волнует. Время нас меняет не только внешне. Прошли эпохи, оставляя новые следы в  душе и знаниях, на лице и в теле. 
Господин Бегиков уже не учитель словесности. С годами он повысил квалификацию и преподаёт что-то философическое.  Впрочем, словесность ему в новом предмете тоже пригодилась – его речь богата и образна, изящна и гармонична, грамотна и проста по форме.
По наивности Беликов называл вещи своими именами, не понимая, что люди лицемерят, говоря, что ценят прямоту и честность. Лишь к пожилым годам он понял, что люди этого ждут только от других. А о себе – молчок, ни правды и ни лжи –  «что в нём живёт, то в нём глубоко». Как говорится, не говори о себе плохо. И без тебя найдутся и постараются.
С годами наш герой обогатился опытом, знаниями и очевидно глупые поступки и глупые высказывания, как ему казалось, поубавились. Ну, если коротко подитожить, то наш герой определённо поумнел. 
Время не изменило его привычек и он по-прежнему выходит гулять с зонтиком. Он был бы не Беликов, если бы нарушил традицию.  Но учитель тоже человек и всё человеческое ему не чуждо. Памят с годами стала подводить.  Если зонт по забывчивости был оставлен дома, то обязательно по дороге его настигал дождь или опасно портилась погода и ему приходилось срочно возвращаться, чтобы «как бы чего не вышло».  Беликов по-прежнему бережёт себя от невзгод и опасностей. Как нормальный человек он их просто избегает.  Инстинкт жизни был в нём так своеобразно заложен. Он не боится опасностей, но всегда взвешивает их степень вероятности и мощь обрушения, и обдумывает, как их избежать. Он любит жизнь, но умом приучил себя к готовности умереть в любое время даже от нелепой причины.  А от болезни – это ведь так гуманно, а если ещё и под наркозом, как сейчас модно говорить, «в искусственной коме»!..  Он рассуждал логично. При той сложности строения организма человека невозможно гарантировать гармоничной работы всех органов и систем. Тем более стареющих и ветшающих.  Слишком велика вероятность диссонанса как между системами внутри, так и между организмом и внешней средой. Внешняя среда – это страшная непоседа с ветренным характером.  Организм едва успевает к ней приспосабливаться и вынужден постоянно перестраиваться для сохранения постоянства своей собственной внутренней среды.  Организм внешне как хамелион. Но внутри всё служит одному – сохранить постоянство.   Внутренняя наша среда – это, как дом, снаружи которого могут бушевать ураганы, морозы и зной, засуха и проливные ливни с потом, менятся день и ночь. Но внутри должно оставаться безветрие, должны прикрыться шторы или зажечься свет, открыться окна или плотно закрыться ставни, топится печь или включиться кондиционер, и дом всегда должен оставаться наплаву.  И всё это для того, чтобы бежала по сосудам кровь, не сворачивались белки и чтобы выветривались «ветры». Всё это происходит в нашем организме автоматически, на автопилоте, компьютор которого – в головном и спинном мозге.  

2.
В своих раздумьях Беликов вечно сомневался. И оно того стоило. Он продумывал общественно-политические процессы на много ходов вперед и во множестве вариантов, но предпочитал как окончательный один, и он оказывался правильным,  как в шахматах.  Хотя, глядя на шахматную доску, наш герой не мог просчитать и двух ходов и проигрывал любому «детским матом».  Шахматы, ведь, не жизнь. Жизнь – это игра без правил, по понятиям или по традиции.  Кому как выгодно, такие правила он и диктует.  Беликов сам жил по правилам, по законам. Но он знал, что вокруг него люди постоянно всё нарушают. Такая игра без правил. Чтобы выжить и быть успешным Беликову пришлось полагаться на свою интуицию и знания психологии поведения людей.   
Все живут своими интересами и для их осуществления придумывают своему произволу оправдания, подстраиваясь под мораль, прецедент или всё сваливая на судьбу.
Беликову по судьбе было дано всего добиваться тяжёлым трудом, через мученические преодоления.  Никаких подарков судьбы. Он переживал преследования и унижения.  Возможно, он всего добивался потому, что шёл, скорее, прорывался судьбе навстречу. Бороться приходилось буквально во всём, со всеми и против всех.  Свои пережитые в течение всей его огромной жизни истории, скорее эпизоды он аккуратно записал в «Воспоминаниях старого учителя». 
Судьбой его было и то, что ему ни во что нельзя было играть – верный проигрыш.  Его невезение было просто проклятием.  Беликову было дано быть честным и открытым. Он не мог ничего ни украсть, ни утаить, ни соврать. Его тут же ловили на всяком прегрешении. На всяком.  Его попытки соврать тут же живописались маслом на его физиономии, как на детекторе лжи.     Поэтому он прекратил врать. Ему стыдно было быть разоблачённым, опять же под тем же мотивом: «как бы чего опять не вышло». Но в принципе он и родился человеком честным и совестливым. Так, может, поэтому муки его совести отражались на предательском лице. Потому он и не помышлял о том, как бы чем незаконно овладеть. Даже за свой труд он предпочитал получать безналично, а на вопрос родителей его учеников о величине гонорара за частные уроки просто выдавливал из себя, заставлял себя озвучить всем известную таксу.  
Честность – сестра откровения. Беликов перестал врать, но тут его ждала неудача. Люди не любят правду. Никто не любит правды ни о себе, ни о своих суждениях, что собственно, где-то одно и то же. Почему? Во-первых, из-за тщеславия. А во-вторых, потому, что правда в большинстве горька.  Умный Беликов видел всё наперёд и ему хотелось  о неприятностях больших или малых обязательно предупредить близких или всё человечество.
К сожалению, он это делал даже тогда, когда этого никому не было нужно или этого у него никто не спрашивал. Но он считал своим долгом сказать людям правду, с тем, чтобы они не совершали просчётов в серьёзных решениях и поступках.
Папаша Беликов действовал, как он полагал, в их же интересах. Так, кстати, полагал в своём бреду и Дон Кихот. Но почему-то людям этого было ненужно! Почему же?  Наверное, потому, что ими овладевает страх от безысходности, от неспособности что-то изменить или предотвратить, или страх тяжёлой и опасной  предстоящей борьбы, пусть даже победоносной.
В человеке заложено противоречие.  С одной стороны – жажда знания о будущем и неукротимое любопытство. Но с другой стороны – страх перед его приходом.  Человек ожидает от сообщения о будущем только радужного и радостного.  Люди не понимают, что правда о вероятном будущем как знание им нужна потому, что даётся время на приспособление, даётся возможность всё обустроить и легче пережить предстоящее. Страх парализует желание людей узнать будущее, но жажда знания и любопытство толкает их к прорицателям и предсказателям.
Жажда знания и страх перед знанием рвут душу человеческую на части.
Из-за своего умения интуитивно говорить о будущем, хотя и на основе логических, последовательных и доказательных рассуждений, Беликов терял друзей, знакомых и даже своей близости с детьми. Он чувствовал себя Дон Кихотом, превращаясь постепенно в изгоя. 
Терпеть такое могла лишь супруга, у которой была всегда и на всё своя версия и даже своё мнение!    Если бы он не был очень осторожен, идя по краю терпения других, то его ждала бы печальная судьба великого реформатора Иисуса Иосифовича (простите, Иеговича).  Хотя нашего учителя, конечно, бы не распяли, но побить всё же могли. Его заумности просто не понимали.  К тому же он был ещё и нудным. Но если прислушаться к тому, что он говорит, то он казался нудным только для равнодушных.  Ценители уважали его на расстоянии.  А сближаясь с ним, быстро становились его неприятелями или даже врагами.  Он быстро обретал и так же быстро терял друзей.  Как говорила его супруга, врагов себе он просто печатал. Чем?  Навязчивой мудростью, откровенностью, прямотой и честностью, чего люди не выносят.  Он не был ни опортунистом, ни нигелистом. Он был разумным и взвешенным скептиком и всё подвергал сомнению, кроме своих продуманных и много раз перепроверенных идей. Да и то оставлял место для умелого, доказательного опровержения. И здесь он был честен,  и в диспуте открыто и даже с некоторым удовольствием признавал своё поражение.  Почему с удовольствием? Да потому, что Беликов ценил знания, обогащение новыми знаниями выше своих амбиций и тщеславия. Для него в спорах действительно рождалась истина. Только закостенелые, самоуверенные      отрицают эту мудрость, которая не для них писана. У Беликова был один такой коллега, от которого нередко можно было услышать: «И не пытайтесь меня переубедить. Я в этом уверен! И в этом никто не сможет меня переубедить!»                     Для большей убедительности его коллега размахивал перстом перед носом собеседника, прищурившись, выразительно и доходчиво печатая сквозь зубы слова с опущенной нижней губой.
Как читатель успел заметить, со временем Беликов всё же женился. Обзавёлся детьми и был тоже всё время обеспокоен всё тем же сомнением: «как бы с ними чего не вышло». Беликов был так увлечён собой, своими рассуждениями и преподаванием, что не обратил внимания, как пролетели годы, эпохи с войнами, какими-то революциями и как прокатилась по всему миру техническая реновация.  
Учитель так и не заметил, как оказался далеко от своей родины, лишь продолжая жить всё теми же идеалами, привычками и размышлениями, что и прежде. Однако годы сделали его размышления глубокими и в этом он уже не походил на того Беликова, что казался таким смешным и иногда даже жалким.   Да он и внешне уже совсем не походил на себя в молодости, до неузнаваемости. А что Вы хотите, если Пинелопа не узнала своего царя и мужа Одиссея через каких-то двадцать лет разлуки.
 
3.
Господин Беликов ценил финансовую независимость и поучал в том своих потомков.  Но в этом преуспел только наполовину.  Только половина его потомков следовала его поучению. Вторая половина откровенно делала наоборот.  И тогда он, будучи человеком способным заработать личным трудом достаточно много и будучи при этом ещё и бережливым, экономным и аккуратно обходившимся с наличностью, решил делиться с ближними по-новому. Своим расточительным потомкам он стал давать деньги только взаймы, под расписку.   И тогда эта половина научилась считать деньги.  Узнав о его одалживании денег собственным детям, многие его осуждали и сочли его старым жмотом. Но он не был жмотом вообще.  Он просто хотел, чтобы дети ценили не только свой труд, но и знали цену трудам близких.  Беликов запретил своей супруге дарить детям и внукам деньги. Он был убеждён, что дарить можно игрушки, одежду, украшения. Но деньги!?  Нет!   Деньги всегда должны быть только заработаны, только личным трудом.
К деньгам у людей как-то инстинктивно другое отношение чем к вещам.  Не зря же говорят о денежном долге: взял чужие, а отдавать приходится свои! 
Беликов был прирождённым учителем, то есть он работал по призванию.  Ему было трудно со своими детьми.  На младших учеников с их неусидчивостью и отвлекаемостью, да и возрастной инфантильностью, то есть неспособностью слушать его мудрости, его терпения не хватало. Поэтому это был не его контингент.   Его любили старшеклассники! Он объяснял им так чётко и ясно «откуда ветер дует» (не важно в какой области знаний), что они заслушивались его доказательствами, образностью и художественностью объяснений даже самых заурядных явлений природы, общества, точных наук и психологии человеческого поведения.   Он черпал примеры для доказательств из совсем других наук и это действовало более убедительно, чем скучное топтание на одном месте в той же тесной научной луже. Этим приёмом он приучал детей мыслить обобщениями, понимать единство и тесные взаимосвязи в казалось не связанных между собой явлениях в разных научных сферах.  
Вездесущность законов природы определяло единство  мироустройства, скрепляло мироздание и становилось привычным в восприятии детьми Вселенной. 
Они учились искать, учились объяснять. Они искали в явлениях и просто происходящем аналогии и сходства, как это с лёгкостью делал учитель. Он приводил в пример закон Всемирного тяготения Ньютона, объяснявший не только падение яблока, но и движение планет в любой точке галактики, движение галактик в любой части Вселенной.   
Он говорил и о Силе жизни как о законе повсеместном во всей Вселенной. Он убеждённо учил, что достаточно лишь возникновения условий в выгодном,  благоприятном сочетании на любой планете, в любом самом удалённом месте Вселенной, и незамедлительно зародится новая форма жизни, расцветёт в своём чудесном разнообразии и овладеет всей планетой. И потому, говорил он, жизнь неистребима.  Если погибнет на одной планете, возникнет на другой. Жизнь не переселяется с планеты на планету. Хотя бы потому, что физико-химические свойства пленет значительно отличаются друг от друга и такие же особенности унаследуют формы жизни, уже не способные жить в других физико-химических условиях. Так, что фантастические образы инопланетян, совсем не похожих на земных существ наукой вполне оправданы. А вот планы возможного и даже необходимого в будущем переселения людей в колонии к примеру на Марсе – это лишь нелепые фантазии для развлекательного кино. Только на планете Земля возможна жизнь людей – детей Земли. Только поэтому можно с уверенностью сказать верующим, что человек, если и был сотворён Богом, то только на Земле. А неверующим – ничего живого, принесённого из космоса, из других миров на Землю нет и не могло быть. Настолько своеобразна и неповторима жизнь на Земле и настолько прекрасна и уютна для жизни наша родина Земля.
Поэтому планы переселения землян на другие планеты полностью абсурдны.   
Закон Всемирной Силы жизни зарождает каждый раз по-новому жизнь во вселенной.
По-новому! Вот почему Сила жизни неистребима как и гравитация, магнетизм, электродвижущая сила, как дважды два четыре. Повсюду во вселенной она есть и ничем её не устранить. Она вечна как и сама Вселенная.
Перед детьми раскрывался мир единый, со  взаимной связанностью его явлений и событий.  Дети не уставали его слушать, так развлекательно проходили его уроки, и только недалёкие и ленивые засыпали.  Он давал ученикам не столько знания, сколько побуждал их к знаниям, им становилось интересно учиться, ходить в школу.  Они выходили из школы и смотрели на мир по-другому.  Однажды его собственный ребёнок заявил, что нет никакого интереса учить историю, географию, мол, зачем, ни к чему. Отец Беликов отложил своё чтиво и терпеливо в трёх словах разъяснил необходимость в жизни этих предметов. Это так подействовало на его сына, что тот, обладая способностями и представлением о необходимости, стал отличником и закончил школу с медалью, университет с красным дипломом и с двумя научными званиями получил очень престижную работу. 
Проповедники в храмах добиваются от паствы того же понимания, но это же совсем другой контингент слушателей да и цель преследуется другая.  Пастор в проповедях топчется на одной и той же мантре единобожия, его всесилия и вездесущия, его грозности и всепрощения, или на мантре всечеловеческого братства.  Впрочем, у господина Беликова по последней мантре было возражение и как всегда доказательное.  
Он говорил ученикам, что братство не является образцом единения людей, что можно подвердить примерами от вражды братьев в одной семье до братоубийственной  гражданской войны.  Древний завет «возлюби ближнего своего» и «все люди братья»  никогда не подтверждался жизнью, никогда не выполнялся людьми.   Желаемое всегда принималось за действительность.  Так постепенно Заветы превратились в мантры,
в простые ритуальные заклинания, на которые люди уже перестали реагировать.  Пасторы всегда это знали и продолжают знать.
Однако неэффективная  мантра повторяется из поколения в поколение.  Она не исправляет людей, как и все остальные мантры о морали:  не убий, не укради, не лги, не лжесвидетельствуй и т.д. 
Господину Беликову были смешны эти проповеди, потому что те толпы верующих приходили в храмы, приходили к своим пасторам не за этим, а за обещанием вечности своей личной жизни.  Вот, что приводит людей в храмы — страх своего личного исчезновения навсегда и безвозвратно.  Эта мысль ограниченных людей ввергает в отчаяние и делает их совершенно беспомощными перед повседневностью.   Они мрачнеют и опускаются. И только после воскресных проповедей они заряжаются надеждой и утешением, и протаскивают своё дряхлеющее по закону естества тело и депрессивную душу сквозь очередную неделю до следующего заряда «Словом Свыше».
Ни одна религия в мире не есть путь к Богу.    Этот путь, возможно, лежит совершенно в другом направлении. Люди стремятся к Богу не за познанием Мира, не за познанием себя, а в надежде жить вечно. Страх делает людей религиозными. Люди продолжают тысячелетиями блуждать в сумерках и даже во тьме, связанные предрассудками и обрядами. Не далеко ушло человечество от своих четвероногих предков. 
В проповеди, ведь, ни словом не говорится о том, что смерть – это явление естественное. Не говорится, что в природе любого живого организма смерть есть необходимость удаления со сцены очередного экземпляра, отдавшего всю свою мощь продолжению жизни вида. Только для того дети родятся, чтобы родить себе подобных. Человек не родится для  счастья. Он родится для борьбы за выживание рода человеческого. Только для борьбы. Совершенствование себя умственно и физически, профессионально и социально, передача накопленных знаний и опыта своим потомкам или вообще молодёжи, следующим поколениям – это и задача, и цель, и смысл жизни человека – его борьба.  Человеку, как и большинству высокоорганизованных существ на Земле дан срок жизни не только для того, чтобы родить потомство, но и для того, чтобы его вырастить и опыт борьбы за существование передать не только детям, но даже внукам. 
Не создан человек для удовольствий и даже не для счастья.  Он создан Силой жизни для борьбы и созидания, для защиты и совершенства жизни на планете Земля.  
Человеку даны способности осознать себя, законы миропорядка, вооружиться технически и благодаря всему этому сберечь себя и всё живое.  А удовольствия – это как морковка перед лошадью, тянущей телегу.  Удовольствия – это плата человеку от Силы жизни за его старания жизнь продолжить.  Инстинктом назвал человек свои мотивы выполнять требования Силы жизни.  Инстинкты неудержимо толкают человека к другим людям жить сообществом, толкают к размножению, воспитанию детей и созиданию.  Всякое удовольствие, всякое счастье, как и сама жизнь человека, преходящи и чаще кратковременны. Но зато они так сладки и незабываемы, что человек совершает ради них подвиги.    Такие объясниния были у школьного учителя Беликова.
 
4.
Наш учитель обожал своих школьников, но не подавал никаких признаков своей привязанности.  Несмотря на открытость, чувств его было нелегко узнать. Беликов был открыт как учитель лишь знаниями для всех.  Он не был организатором детей, хотя и был очень организован сам, собран, предельно аккуратен и обязателен, как никто.  Он мог организовать только себя самого. 
Возможно, как раз эта ненавязчивость и побуждала детей походить на него в самодисциплине.  Но он был при этом ещё и противником любой заорганизованности.     А без этого не обходится ни одно нормальное человеческое сообщество.  Примитивное руководство – это заорганизовать, заболтать собраниями, обязательствами, поручениями, чтобы держать сообщество в целости, в повиновении. Чтоб никакого произвола или оппортунизма.  Поначалу коллектив с доверием и энтузиазмом принимает эту схему взаимодействия в надежде, что жизнь станет лучше и интереснее.   Но если этого не происходит, то люди быстро остывают к затеянному проекту и покидают площадку.  Тогда – и произвол, и оппортунизм, и анархия.
Если читатель заметил, в Беликове сочеталось противоположное, он был противоречив. Индивидуалист, который  с трудом работал в коллективе.  Если бы он был музыкантом, то  никогда бы не смог играть в оркестре.  Потому что он не слышал других. Вернее ему казалось, что он их слышит. И это было отчасти так. Он слышал лишь первые звуки или первые буквы, которые успевал произнести его оппонент, и он уже знал заранее, что тот фальшиво сыграет, споёт или что-то выскажет.  Внутренняя потребность сэкономить, в данном случае своё время, заставляла его прервать собеседника. Противоречие состояло в том, что Беликов, с трудом работая с коллективом и в коллективе, не мог жить без коллектива, без людей, которым он ощущал себя призванным служить. Он искренне считал, что люди в нём нуждаются.
 
Однажды наш учитель решился разъяснить классу, как возникают раковые заболевания. Его собственная теория была оригинальна и основывалась на принципе целесооразности всего в природе.  Дети внимательно слушали, как в древнем мире на планете Земля Силой жизни зарождались живые формы. На Земле царил хаос. Постепенно, в течение миллиарда лет планета стала остывать, возник конденсат – мировой океан.
 «Земля была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою.»  Дух Божий – это, конечно же, Сила жизни! Ну, а что же ещё могли обожествлять древние мудрецы Сиона?  Что мы хотим от древних людей, которые могли только созерцать и домысливать, если мы и сегодня не понимаем, что это такое: сила жизни, сила гравитации, электродвижущая сила и ещё не знаем, как устроена материя, из которой состоит весь мир.  Человечество ещё путается в корпускулярно-волновой гипотезе и в загадке многомерности пространства, решение которых могло бы многое объяснить..
 Агрессивная физико-химическая среда быстро разрушала всё, что создавалось Силой жизни.  Жизнь торопилась, спешила преобразоваться из простейших молекул в сложные, из них – в колонии молекул и далее в клетки. Их свойства закреплялись в примитивной наследственности.
Среда неумолимо и безжалостно успевала всё созданное разрушить.  Чтобы сохранить созданное, нужно было его быстро мультиплицировать, то есть размножать.  Размножение и только размножение могло спасти жизнь от радиации, агрессивной химии и высоких температур. Нужно было просто выиграть время и дожить до лучших, более комфортных времён. Эти чрезвычайные темпы размножения зафиксировались в первичных генах. Но одного размножения было совершенно недостаточно. Губительные факторы среды могли оказаться сильнее и не истощаемыми. Тогда логично предположить одно решение – бегство живых ещё клеток в разные стороны и подальше с целью расселения в местах с благоприятными для спокойной жизни условиями. Одним словом это называется распространением, а по-научному – метастазированием.  
И Земля действительно менялась в процессе своего создания. Мировой океан постепенно  стал успокаиваться и агрессия среды, её недружелюбие к жизни сменились блогожелательностью и условным комфортом.  
Колонии клеток стали дифференцироваться по функциональным особенностям.  Чем организованней и продвинутей становились формы жизни, тем меньше они использовали в пищу неживые компоненты среды, но всё больше себе подобных,  и стали жить поеданием друг друга. Потребность Силы жизни в эволюции породила хищников.  Человек, взирая с вершины на этот круговорот веществ живой природы, вдруг открыл для себя как принц Гамлет, «как путешествует король по кишкам нищего». Трагедия Шекспира «Гамлет» была написана в 1600 году.  Идея, высказанная в трагедии обрела научную форму лишь тристо лет спустя, в 1926 году в книге Вернадского «Биосфера».
 Да и жизнь шла навстречу стихиям и жестокости природы – приспосабливалась, как могла. Выживало только то, что лучше всего научилось приспосабливаться.  Однако Сила жизни всегда настороже. Всякое может произойти. Всё из недр Земли выбрасывалось и выбрасывалось в зону заселения жизни. То температура повысится, то ядовитые газы, то радиация, то прочая химия.
Но в генетическом аппарате всего живого Сила жизни как опытный садовод оставляла след пережитых катастроф и угроз жизни на всякий очередной пожарный случай, на всякую катастрофу.  
И действительно, а вдруг какое космическое тело с Землёй столкнётся!?  Тут все физические и химические факторы смерти на жизнь обрушатся. Или снова обледенение, ледниковый период всё на Земле обездвижит. Всё придётся с начала начинать. Нет. Что-то ведь останется, какие-нибудь живые клетки. Вот тут-то и пригодится старая память о  трудной истории выживания первобытных живых клеток за счёт генов быстрого роста и быстрого размножения. И что важно – неспецифических клеток.  Такими свойствами к быстрому, безудержному росту, размножению, распространению и неспецифичности по функциям обладают раковые клетки. И кстати сказать, клетки эмбриона в скорости не уступают. А бактериальное размножение даже быстрее.  Поначалу эмбриональные клетки  тоже размножаются недифференцированно, как и раковые. Но потом Силой жизни образуется очередное творение.  И спешить есть куда – только наружу.  Задержка в чреве матери всегда губительна. Тот же принцип: быстрое размножение, рост и распространение в безопасную зону. 
Опухоли бесформенны, ни на что не пригодные беспорядочные скопления примитивных клеток, пожирающих высокоорганизованное окружение.  Удаление этой колонизации чаще невозможно полностью, потому что эти клетки распространяются по всему организму, оседают и образуют собственные вторичные очаги колонизации. Хотя сам организм и приспособился к возникновению раковых клеток созданием специальной противораковой имунной службы крови, но эта система уязвима, подвержена всевозможным воздействиям и значительно ослабевает. Все агрессивные физико-химические процессы действуют губительно как на иммунитет, так и на собственный геном клетки, срывая в нём блокаду этого древнего гена ракового развития.
Индивидуум ради эволюции, ради обновления может и должен умереть, но жизнь его и миссия его так ценны для Силы жизни, что она старается его использовать от первой  возможности – рождение ребёнка, и до последней – раковой опухоли (с паршивой овцы хоть шерсти клок).  
Теория нашего уважаемого учителя Беликова где-то созвучна с мыслью Гёте, которую наш учитель мог к слову и припомнить:
«И пока ты не поймёшь
Смерть для жизни новой,
Хмурым гостем ты живёш
На Земле суровой»                               (пер. Бальмонта)
Прекрасно и печально выражены обновление и смена поколений.  

5.
Беликов не мог спокойно обойти модную до агрессивности тему «человеческого фактора в глобальном потеплении».  На одном из своих уроков он не смог удержаться от возмущения. Накануне его терпение лопнуло, когда он в который раз на телевизионном экране увидел гигантские в форме усечённых конусов белоснежные башни-охладители воды на электростанциях, над которыми поднимались высоко в небо облака водного тумана. Диктор традиционно сопроводил это совершенно безобидное для природы  зрелище словами, мол, так выбрасывается в атмосферу парниковый газ углекислота и поэтому на планете происходит глобальное потепление.  Учитель не выдержал, написал электронное письмо в редакцию и решил обсудить эту тему на утро в классе.  Он начал урок мыслью о совершенной надуманности широко распространённого заблуждения о влиянии людей техническими средствами на климат на планете. Людей, которые на поверхности Земли видны только в  электронный микроскоп.  Он обвинил прессу в распространении неправды и назвал эту всемирную кампанию «манией величия микробов», чем вызвал одобрительный смех учеников.  
Кто-то спросил учителя: «А что же такое климат?»   Учитель покрутил в руках указку и показал на глобус.  «Вот, наша родина, наш дом. У человека нет другого. Нет и не может быть. Конечно, человек обустроит какое-то жилище, к примеру, на Марсе. Но зачем? На Марсе он будет заперт в ограниченных пространствах строений с искусственным воздухом. Он будет пользоваться искусственной водой и выходить наружу лишь в скафандре, и  ненадолго, и чтоб на камни, скалы и ущелья посмотреть, всё те же ли и так ли безжизненно мертвы. Конечно, будет там у них работа, но по большей части с оборудованием по созданию искусственных условий проживания, чтобы просто выжить. Вот и всё. Другая половина коллектива займётся поиском и добычей ископаемых, которых, впрочем, на Земле в избытке.
Но будет ли при этом человек в такой технической зависимости размножаться? Родить ребёнка, чтобы рос он взаперти, без рыбок в озере под сенью ив, склонивших над водой и под открытым небом кроны, без рек бегущих мимо, и без лазурных океанов полных всякой жизни, без птиц в горах, чтоб их парение сверху не увидеть?  Чтоб от пасущейся  коровы на зелёном луге под небосводом голубым и под жужжание пчёл не выпить кружку молока парного? Так, что же то за жизнь!?  И кто такую жизнь своим же детям уготовит?!  Никто. Возможно, сумасшедший?» – и этим рассмешил подростов. – «Нет, только на Земле, на родине людей возможна человеков жизнь! Мы, люди зародились при климате земном и мы другими быть не сможем.»  
Но почему же все планеты – шар? Да потому, что были все первоначально жидкими, то есть расплавленными в невесомости телами. Силы гравитации иную форму, кроме шара в пустоте пространства, создать не могут. Вот, шарики, остыв, даны нам в наших ощущениях  в виде твёрдых шаров.
Так слушали ученики, учителя не обрывая.  И он продолжил.  «Так, что такое климат на Земле?  Клима – угол по-гречески, – Беликов на секунду умолк и в памяти мгновенно пронеслись воспоминания давно минувших лет преподавания греческого – языка искусств и народной свободы. Но учитель продолжил, – это лишь угол стояния Солнца относительно поверхности Земли. Весь год меняется угол освещения и обогрева Земли. Значит, и климат, под которым уже понимаются погодные условия, меняется.  Климат меняется ежедневно, если уж точным быть.  Солнце шлёт колоссальную энергию, дающему всему  на планете жизнь. Сравнить её можно со 160 миллионами атомных электростанций. Но это средняя величина, которая колеблется в зависимости от активности недр самого Солнца и расстояния до Земли. Всё это переменно, нет никакого постоянства величин.  Земля летит в пространстве вокруг Солнца не по кругу а по неправильному эллипсу. Значит, и расстояние до нашей печки постоянно меняется.  Но и это далеко не всё. Уместно вспомнить гравитацию – силы взаимодействия планет и Солнца.   Не только Солнце оказывает переменное гравитационное влияние на Землю. Соседние планеты, как вам известно, влияют на орбиту Земли, то есть расстояние её до источника тепла и света – Солнца. Вот, так сложно меняется обогрев Земли из вне. 
Ещё одно явление природы, с которым сталкиваемся мы с детства – центробежная сила, что выбрасывала нас с вращающегося круга на атракционе в парке. Она не только уравновешивает силу гравитации, что притягивает планеты к друг другу и к Солнцу, но и препятствует их столкновению.  Эта сила возникла благодаря ещё одной загадке природы – вращению планет вокруг Солнца, вокруг своей оси.  Но как же это влияет на климат?
На климат это всё влияет потому, что влияет на сложное строение неоднородной по плотности Земли.   В разрезе наш дом есть неправильной формы, «кривой» шар, объект похожый на шар, или грушу. Кругом выпячивания и вдавления. Океаны с многометровыми колебаниями поверхности – это приливы и отливы. Цунами сокрушают побережья.  Материки плывут и друг на друга наезжают. Их скрежет мы ощущаем губительными землетрясениями.  Острова, возникшие из глубины. Земля живая, вся в движении. Она возмущена под множеством влияний окружения, что втягивают и растягивают её своею гравитацией. Влияние, разумеется, взаимно, чтоб и Земле не обидно было. Неравенство здесь только массой определено.» 
Учитель улыбнулся и продолжил: «Так вот, Земля ещё похожа на яйцо, только на сырое.» По классу пробежался смешок. Учитель улыбнулся и продолжил: «Столь малая модель очень удобна для наглядности. Твёрдая тонкая кора Земли сравнима со скорлупой яйца. Расплавленные недра Земли имеют разную плотность, потому что состоят из слившихся в первобытном хаосе миллиарды лет назад раскалённых сгустков разнородных  космических тел.  До сих пор эти сгустки раскалённых масс в мантии Земли не смешались.  На поверхности Земли мы видим эту физико-химическую разнородность в скалах, в горах, в разных местах и с разной плотностью. В одном месте это тяжёлый базальт, гранит, в другом – лёгкие глины, песчанник, известняк.
При вращении Земли вокруг своей оси и вокруг Солнца в сопровождении вращающейся Луны и других планет действуют гравитационные силы в разной степени на содержимое Земли. Более плотные массы недр нашей планеты притягиваются другими небесными телами с большей силой.  Вот это-то и заставляет их передвигаться, «шевелиться» под корой, что в свою очередь приводит к смещениям центра тяжести и тогда смещается земная ось вращения.  
Магнетизм, как вы хорошо знаете, образуется от трения тел друг о друга. Даже раскалённых и жидких как лава.  Даже газообразных и парообразных как облака и они сверкают молниями.  Так же и на Солнце выбрасываются взрывами протуберанцы, вероятно, по той же причине.  Так же образуется магнетизм Земли и так же он меняется по силе и расположению полюсов из-за разности по интенсивности трения при перемешивании потоков лавы.   
Содержимое Земли образно говоря, как белок и желток в яйце. Они различны по плотности, смещаются относительно друг друга и подрывают кору.   Кора потрескана, образует подвижные пласты, которые наезжают на соседние со скрежетом и выбросом лавы из всех щелей, как выдавливается белок или желток из битого яйца. И тогда яйцо неудобно есть так же, как на Земле становится неудобно жить.  Почему? Потому, что неравномерно прогревается атмосфера, неравномерно прогревается мировой океан, неравномерно интенсивны его течения, испарение, плотность и площади облачности, температура и интенсивность осадков, сила и направление ветров. Всё это вместе мы называем климатом.
Теперь вспомните, упоминал ли я здесь о человеческой деятельности?  Нет. Природа как-то обошлась и без человека, чтобы менять климат на планете по своим законам физики.
К климату человек имеет никакое отношение, не может оказать никакого влияния. Это – параноя недоучек. Мания величия. Нельзя уступать этому массовому психозу. 
Сколько тепла вырывается из недр на поверхность Земли, сколько парниковых газов из тысяч вулканов и разломов на материках и в океане! Сколько тепла и парниковых газов образуется от лесных пожаров  по площади равных Европе от Атлантики до Урала!       
Это несоизмеримо вообще ни с какими промышленно-транспортными выбросами в атмосферу. Это всё успевает тут же утилизироваться зелёной природой суши и океана.
Колебания тепла изнутри самой Земли и извне от Солнца растапливает многокилометровую толщу ледников, когда-то покрывавших сплошь всю планету. Теперь мы видим лишь последние следы ушедшего Ледникового периода. Ледниковый период умер. Да здравствует глобальное потепление!  Человечество, как и всё живое, уже приспособилось и будет приспосабливаться дальше.  Если не будет приспосабливаться по закону Дарвина, но будет бороться «с ветряными мельницами» – вымрет.
И уж если не приспособится на Земле, то на Марсе не сможет тем белее.  
Так. Подитожим.  Климат на Земле определяется лишь тремя факторами: раскалённое Солнце, раскалённые неоднородные расплавленные недра Земли, которые вечно перемешиваются под внешними воздействиями гравитации планет от Луны до Солнца. Эти три фактора непостоянны и цикличны, и только поэтому меняется климат. Ничего другого нет. Человек должен бороться лишь против загрязнения планеты. Экология – вот достойная и крайне необходимая сфера влияния человека на природу...       У кого есть вопросы?»   Поднялось несколько рук.  Из школьного коридора донёсся звонок с урока. Учитель Беликов тихонько отпустил на стол крепко сжатую указку и произнёс:  «Все свободны».   
Класс молча зашевелился. Домашнего задания учитель никогда не задавал. Всё, что он рассказывал, и было домашним заданием. Учитель знал, что в умах учеников его урок всё равно отложится.

Продолжение последует