Вспышка

Виктор Решетнев

                            Вспышка

                  «…самая большая боль приходит не с другой   планеты, а из глубин  нашего сердца…»
                                                     Филипп Дик
      
     Идея этого рассказа пришла ко мне в 1973 году, когда я учился в восьмом классе и был влюблён в необыкновенную девушку.

                                        Часть 1
                                    Начало Любви

     Вот и нашлась, наконец, галактика, целиком состоящая из антивещества. А мы думали, куда это оно подевалось после Большого взрыва. Оказывается, вещество и антивещество равномерно распределены во Вселенной. Они чувствуют друг друга на расстоянии и всегда стремятся слиться в одно целое. Но, порой, так бывает, что в одно целое пытаются слиться противоположности. Что из этого выходит, сейчас мы увидим…

    — Подставляйте ладони, — неожиданно запела Виорика, -
     Я насыплю вам солнца…

    — Откуда ты знаешь эту песню? – Паша недоверчиво посмотрел на девушку и непроизвольно сжал её руку.
    — Откуда знаешь мелодию? Ведь это наша, земная песня, к тому же, моя любимая. Она звучит во мне голосом той, которой давно уже нет. Её звали Лидия Клемент. Я услышал эту песню… во сне, а потом оказалось, что запись её в исполнении этой певицы была стёрта и навсегда утрачена. Так в жизни бывает… в нашей… земной. Случается вдруг что-то непоправимое, и потом уже ничего не исправить. Остаётся лишь лёгкая грусть, сродни этой мелодии, которая напоминает нам о былом. Когда мне грустно, я слышу этот голос — сочный, волнительный, он помогает мне жить. Я ведь почти ни во что не верю. По крайней мере, ни в целесообразность бытия, ни в то, что нас кто-то создал… И вот сейчас эту песню поёшь ты, это так необычно. Поёшь ты её очень похоже на Лидию Клемент, пронзительно и проникновенно...
     Паша шмыгнул носом и отвернулся. Ему не хотелось, чтобы девушка заметила, как нечаянная слеза скатилась по его щеке и упала на лавку, на которой они сидели.
    — Я нарочно её запела, — сказала тихо Виорика, — я всегда её пою, когда ты рядом и так нежен со мной. Под эту музыку нам будет легче уйти. Ты обнимешь меня… крепко-крепко, и… мы… Тебе ведь со мной не страшно, правда?! — прибавила она, то ли утвердительно, то ли вопросительно, — ты отключишь своё Икс-поле, я выключу гравитацию, мы взлетим высоко-высоко и переместимся в иные миры. Я знаю, во Вселенной есть такие места, где мы будем счастливы… Не бойся, если даже мы изменимся до неузнаваемости, наши чувства останутся прежними. Мы останемся в том же возрасте, что и сейчас. По крайней мере, я на это надеюсь…
    — Я тоже, — Паша погладил запястье девичьей руки, а потом поцеловал его.
    — Есть вещи, — сказал он взволнованно, — которые мне непонятны, но ради них я готов на всё. Мы с тобой очень разные… но это сейчас не имеет никакого значения. Ведь нас так тянет друг к другу. А мои чувства к тебе, они всё перевесят. Я не могу этого объяснить, но для меня сейчас они важнее, чем жизнь… важнее даже, чем самый смысл её. Я ведь всегда думал только о нём… о смысле жизни, мечтал разгадать его. Мечтал даже разгадать смысл бытия вообще. По мелочам я не хотел разбазариваться, мне хотелось оправдать своё существование. Но теперь я знаю, зачем я здесь. Чтобы встретить тебя. Сейчас это знание причиняет мне боль, но я рад этой боли. Впервые в жизни она пришла ко мне не из глубин далёкого космоса, а и из глубины моего сердца. Даже если я теперь исчезну, я не буду ни о чём  жалеть.
     Юноша перевёл дыхание и продолжил свой сумбурный монолог.
     Мой отец говорит мне, что я только начинаю жить, и, что самое лучшее у меня впереди. И, мол, неважно, что сейчас происходит, это всё несерьёзно. Самое важное, говорит он, начнётся потом. Жизнь длинная, и в ней ещё много всякого будет. Но ведь самая длинная жизнь, — запальчиво произнёс земной мальчишка, — она ничем не отличается от самой короткой, если в ней нет любви. Только любовь наполняет всё смыслом, и оправдывает наше существование. Без любви ничто не имеет значения, даже сам Мир…
    — Я тоже так думаю, — тихо ответила инопланетная девушка, — но я также считаю, что любовь не приходит к нам просто так, она для чего-то нужна. Любовь рождает в нас эмоции, которых нет в этом Мире. Без них этот Мир не полон, эти эмоции можем дать ему только мы. Мы, как генераторы душ…
    — А как же Бог? — запальчиво произнёс юноша и смолк, — почему Он нам не помогает? Почему пустил всё на самотёк? Потому что мы одни такие в Мире?...

                    Поделюсь тёплым ветром
                    Белой пеной морской. -

     Продолжала петь девушка, и что-то большое и тёплое накатило на земного парнишку и окутало его, словно ватным одеялом. Паша посмотрел на Виорику. Для него сейчас эта девушка была самой красивой, самой необыкновенной на свете. С ней было легко и не хотелось ни о чём думать, даже об отце. Зачем вообще о чём-то думать, когда уже ничего нельзя изменить… Может быть, в последний момент вспомнить о маме?…
    — Смерти нет, — начал он уверять себя и свою инопланетную девушку, — жизнь – это сон. А сон продолжится и после того, как мы перестанем быть.
     Он крепче сжал руку Виорики и пристально посмотрел ей в глаза.
    — Начинай, — тихо сказала она, — выключай своё Икс-поле, а я отключу гравитацию. Поставь время отключения через пять минут. Мы ведь не хотим прихватить кого-нибудь с собой помимо его воли.
     Паша поднял руку, показал таймер наручных часов Виорике, установил отсрочку на пять минут и нажал на него.
    — Теперь дело за тобой, — сказал он ей.
     Девушка улыбнулась, посмотрела на него с благодарностью и нажала что-то на своём браслете. Потом они крепко обнялись и взмыли высоко над планетой.
Через пять минут они уже неслись по направлению к ближайшему солнцу. Икс-поле всё ещё действовало, но вскоре должно было отключиться, и на месте возлюбленных должна была вспыхнуть яркая звезда.
     Паша успел ещё раз посмотреть на часы и крепче обнять Виорику…
    — Прощание с жизнью не должно быть долгим, – подумал он и вновь услышал знакомую песню:

     Поделюсь тёплым ветром
     Белой пеной морской.

     Пела ли это Виорика, или ему это только казалось, теперь это было неважно.
     Отстучав положенное время, таймер отключил Икс-поле, и в этот момент ярчайшая вспышка озарила небо над далёкой планетой…
………………………………………………………………….
    — Давай, пап, на этот раз ускоримся сразу на десять «g», — уговаривал восьмиклассник Паша своего отца, командира межгалактического лайнера, направлявшегося к созвездию Волосы Вероники.
    — Не мели ерунды, — оборвал его отец, – ты уже взрослый парень. Три «g» и не больше. На этот раз на борту «Юноны» находятся не только профессиональные космолётчики, к коим, как я понимаю, и ты себя причисляешь, у нас сейчас на борту много учёных археологов, биохимиков и прочего не очень спортивного люда. Поэтому не забивай мне голову всякой ерундой и не указывай, что нужно делать. Отправляйся-ка лучше в свой отсек и займись там чем-нибудь полезным. Через десять дней мы будем на месте, в этом можешь не сомневаться. Двойная звезда Диадема, Альфа и Бета ждут нас, а красавица Сория, четвёртая планета этой системы, выписывающая замысловатую восьмёрку между двумя светилами-близнецами, уже на связи. А вообще…я знаю, почему ты ёрзаешь. Но если ты взрослый малый, или к таковым себя причисляешь, то тебе давно пора научиться сдерживать свои эмоции и привыкать ждать без спешки. Тем более, что девчушка твоя никуда не денется, уж ты поверь мне, — командир корабля и одновременно отец Павлика засмеялся,
    — Твоё от тебя тоже, — хотел было добавить сын, но не стал этого делать. как бы там ни было, он любил и уважал своего отца.
     Но сейчас мальчик Паша, с этого года уже восьмиклассник, и, значит, почти что взрослый человек, а потому настоящих взрослых презиравший из-за их самоуверенности и покровительственного тона, посмотрел на отца с обидой.
     Взрослым он уже давно не доверял. Эти «достаточно пожившие на свете» мужчины и женщины, у которых всегда и на всё заранее готов ответ, в последнее время его жутко раздражали. Поэтому сейчас, чтобы не сказать отцу дерзость, юноша помахал ему рукой и направился в свой отсек. Да, на этом корабле у парня имелся свой отсек. Это была отдельная каюта, размером пять на пять метров. В ней было всё, что нужно взрослеющему юноше в длительном полёте. Компьютер с галактическим Интернетом, комплекс спортивных тренажёров для физических занятий, древние книги по философии и астрономии и ещё парочка журналов для взрослых, которые парень тщательно припрятал под беговой дорожкой.
     Его отец, Павел Сергеевич, уже не в первый раз брал сына в полёт. Впервые это произошло сразу после смерти матери четыре года назад. Марина, так звали жену Павла Сергеевича, бросилась в воду спасать тонувшую девочку, выпавшую за борт круизного лайнера, и спасла её, только вот самоё женщину не нашли. Она пропала, и даже её тела не обнаружили. Поговаривали, что в тех широтах в Тихом океане, где всё случилось, было много акул. Но очевидцев трагедии не оказалось, никто ничего не видел. Паша сначала не поверил в произошедшее, ему казалось, что мама вот-вот должна вернуться из круиза, в котором она работала гидом, и всё пойдёт как прежде. Но время шло, а её всё не было, и мальчик потихоньку начал впадать в транс. Он начал плохо учиться, грубить учителям, так что вскоре отцу пришлось вмешаться. К тому времени Павел Сергеевич получил новую должность. Он был назначен командиром межгалактического корабля «Юнона» и решил взять с собой в первый рейс сына. Начальство отнеслось к этому благосклонно. Трудности закаляют и всегда помогают пережить трагедию. А что это трагедия, Паша, наконец, понял и осознал. И ещё он понял, жизнь не вечна, и очень часто несправедлива…
     В тот первый полёт Павел Сергеевич выделил сыну на корабле отдельную каюту с обучающим компьютером, а также оборудовал ему небольшой спортзал. Развивать в полёте нужно не только свой мозг, но и тело…
     Немного остыв от перепалки с отцом, юноша вернулся в каюту и уселся в кресло возле иллюминатора. Делать ему ничего не хотелось, и он начал вспоминать, как они впервые летели по этому маршруту.
     Земляне уже летали к двойной звезде Диадеме, но первый полёт тогда закончился трагически. Звездолёт «Авось» исчез с экранов гравитационных радаров сразу после выхода из гиперпространства. Он взорвался недалеко от Диадемы Альфа, чуть не задев взрывом первую от неё планету. Никто тогда и помыслить не мог, что совсем недалеко от Млечного Пути существует целая галактика, состоящая из антиматерии. Двойные звезды Диадема Альфа и Диадема Бета были не исключением. Они оказались очень похожими на наше Солнце, за исключением того, что состояли целиком из антивещества. Хорошо, что на корабле «Юнона», в отличие от корабля «Авось», был генератор защитного поля «Икс», который не позволил ни одному атому антивещества проникнуть сквозь него и соприкоснуться с поверхностью корабля. Более того, каждый член экипажа был оснащён портативным генератором защитного поля, выполненным в виде наручных часов. Нажал на кнопку – и ты неуязвим.
     Паша вспомнил, как отец тогда пригласил его в себе в командирскую рубку и показал на экране четвёртую планету. Мальчик сначала подумал, что это Земля, что она каким-то образом переместилась в пространстве и вскоре они будут дома, но это была не Земля, это была Сория, четвёртая планета двойной звезды. И жизнь на ней очень здорово отличалась от жизни на земной колыбели.
     Во-первых, у неё была своеобразная орбита, которая пролегала между двумя светилами, жёлтым и белым, а потому Сория неслась по ней замысловатыми зигзагами. Сначала она облетала первую звезду, потом попадала в гравитационное поле обеих звёзд и, раздираемая этим полем, маневрировала между двойниками так, чтобы не остыть и не поджариться, а потом неслась дальше, захваченная полем второй звезды.
     Во-вторых, сами эти звёзды вращались вокруг общего центра масс, а потому планета Сория каждый раз соскакивала со своей орбиты и неслась по новому пути.
     В-третьих, на этой планете существовала жизнь, и была она непредсказуемой, как был непредсказуем путь этой планеты. Но это было не самым опасным для землян, самым опасным оказалось то, что всё на этой планете состояло из антивещества. И моря, и горы, и растительность, и разумные существа, очень похожие на людей...
     Паша вспомнил потом, как они тогда приземлились, и как их встречали тамошние жители. В первый день он всё следил за своим таймером, генерировавшим Икс-поле. Он всё боялся, что прибор может выйти из строя, и он, Паша, аннигилирует, взорвавшись, как атомная бомба. В школе им показывали документальные кадры о взрыве этих бомб. Всё это было очень давно, во времена, когда на Земле не было мира, и люди жили разобщено. Теперь всё было по-другому, но картинки огромных атомных грибов, вздымавшихся над поверхностью после взрывов, остались у него в памяти навсегда. Опасения мальчика оказались  напрасными, он быстро освоился на новой планете и уже не смотрел на ручной хронометр. А когда увидел ЕЁ, то вообще обо всём забыл.
     Случилось это на открытом уроке, где землянам рассказывали о зарождении жизни на Сории. Паша тоже на нём присутствовал. Там он и увидел местную девочку Виорику, взглянув на которую, земной мальчик пропал. Твердь Сории ушла из-под его ног, и потом весь долгий урок он только и делал, что смотрел на прекрасную девочку. Надо отдать должное, та тоже не отрывала свой взор от земного юноши. Преподаватель о чём-то долго рассказывал, выводя на экран цветные картинки, а двое влюблённых неотрывно смотрели глаза в глаза. Они ещё не знали, что любят друг друга, потому что тайна зарождения этого чувства вряд ли когда будет раскрыта.
     После  лекции парень и девушка оказались на улице вдвоём. Они долго брели, не проронив ни слова, и по-прежнему смотрели друг на друга. Над их головами сияло двусолнечное небо, и сквозь сиреневые облака пробивались разноцветные лучи. Потом они нашли скамейку в сквере и уселись на неё, взявшись за руки. Они долго сидели молча, и только в конце дня в их общении появились первые слова. Паша первым открыл рот и не раздумывая произнёс, что любит её и не может без неё жить. В ответ Виорика тоже сказала да. Потом они договорились о завтрашней встрече, потому что уже не мыслили существовать друг без друга. Девочка проводила земного парня до гостиницы, в которую заселили землян, и поцеловала его на прощание. Паша был вне себя от радости, он подумал, что у соринянских девочек так принято, целовать парней в первый день знакомства. Это не на Земле, где тебя могут обвинить в чём угодно.
     Когда они попрощались, Паша не хотел оборачиваться. Он думал проявить свой земной характер, но в самый последний момент не выдержал и обернулся. Виорика была уже далеко, но девушка почувствовала устремлённый на неё взгляд. Она тоже обернулась и весело помахала юноше рукой.
     В гостиничном номере парня ждал отец. Но он благосклонно отнёсся к похождениям сына.
    — Я рад за тебя, мой мальчик, — сказал он, — и ещё я рад, что у твоей подруги  красивая мама.
    — Откуда ты знаешь? — возмутился Паша и прибавил резко, — наша мама… красивее всех.
     Он чуть было не сказал, — была, — но вовремя спохватился и закашлялся, подавив обиду на отца.
     Потом, вплоть до самого отлёта, земной мальчик и сорианская девочка встречались друг с другом каждый день. Они сидели вместе на уроках, а потом вместе возвращались из школы.
     В свободное время они путешествовали. Побывали во многих уголках этой прекрасной планеты и даже за её пределами. Сория была почти как вторая Земля, на ней имелось два океана, четыре материка, множество рек и озёр. Не было только снега, даже на полюсах. Повсюду царило тепло и нега. Два солнца хорошо выполняли свою работу. Пока одно отдыхало, или, если точнее, находилось на другой половине Сории, на этой половине светило другое солнце. За горизонт они прятались оба лишь на короткий срок. Но и тогда, в понимании землян, темноты не наступало. Потому что имелось ещё две луны, которые ночью светили отражённым светом – белым и жёлтым. В результате получились лишь лёгкие сумерки.
     Через месяц парень с девушкой расстались. Как это произошло, Паша почти не помнил. Сердце его разрывалось от горя, и ещё в нём появилась ревность, которая снова укусила его. Оказалось, что это чисто земное чувство, не ведомое жителям Сории. На ней мужчины и женщины жили в мире и согласии и никогда не ревновали друг друга. И ещё, Паше очень не нравилось, как его отец относился к маме Виорики, прекрасной Валории. Из-за этого ревность у парня возросла вдвойне.

                                       Часть 2
                                 Просто Любовь

     Вернувшись  в каюту, Паша включил обучающий компьютер, но уроки делать не стал.   
    — Сдались они мне, — чертыхнулся он, — скоро я увижу её, мою Виорику. Интересно, ждала она меня или уже думать обо мне забыла? А, может, кто-то из местных парней уже вытеснил меня из её сердца…Да и какое у нас может быть будущее, если мы даже прикоснуться друг к другу не можем. 
     Паша, кроме того, что был влюбчивым мальчиком, был ещё и очень ревнивым даже по земным меркам. Эти два чувства — любовь и ревность, были у него с самого начала неразделимы.
     В первом классе он влюбился в девочку Тому. Тома была его одноклассницей и сидела на соседней парте. Была она пухленькой с огромными синими глазами. Паше всегда нравился синий цвет, а потому понравилась и эта девочка. С первых дней учёбы он старался задеть её, подразнить на переменах, выхватить из её рук портфель и помочь ей нести его из школы. Но девочка не огорчалась таким поведением влюблённого мальчика, она сама была к нему неравнодушна. Любовь продлилась три месяца и внезапно оборвалась. Произошло это в конце ноября в хмурый ненастный день. Погода на улице стояла слякотная, и многие ученики простудились. Девочка Тома тоже начала шмыгать носом, и однажды Павлик заметил, как нечто неприятное на вид, вытекло у неё из носа. Розовые щёчки и синие глазки девочки сразу потускнели в его глазах. Серое вещество, вытекшее из носа, отбило у него все чувства. Это было первым парадоксом в жизни мальчика, с которым ему пришлось столкнуться. Красота и естественность столкнулись друг с другом. Павлик не выдержал противоречия и в мгновение ока разлюбил Тому.
     Но свято место пусто не бывает. Невлюблённым Паша ходил недолго, меньше месяца. Как-то на перемене он увидел другую девочку из параллельного класса. Та прыгала на скакалке в окружении подружек. Звали её Светланой — потрясающим солнечным именем. Паша застыл, увидев её, и сразу понял, что пропал. Теперь ему предстояло узнать, что значит любовь настоящая, а ещё через месяц он узнает, что бывает любовь безответная. Так он и будет жить дальше с этим тягостным чувством, пока не исчезнет его мама. Но даже её исчезновение не уменьшит его любви к Светлане. Наоборот, чувство это обострится до таких пределов, что появятся первые обиды на весь Мир. Раньше он только переживал из-за своего курносого носа, теперь же к нему добавилось гипертрофированное чувство обделённости.
    — За что мне такое? – думал он, выбирая теперь для своих дум укромные уголки, — почему меня не любит Светлана, и за что у меня природа забрала маму?
     Подумать о том, что это мог сделать Бог, Паша не решался. Что это за Бог такой, который творит несправедливость.
    — Когда вырасту, — мечтал он, — то сам сотворю Сверхразум, который всё исправит. Он и маму вернёт, и Светлана меня полюбит.
     Но мечты одно, мечтать мы можем, сколь угодно долго, а жизнь — совсем другое. Она переворачивает страницы, не спрашивая нас, и преподносит нам такие чудеса, какие никакому Сверхразуму и не снились.
    — Если бы не утонула мама, — думал Паша, — то я не полетел бы на Сорию, а, значит, не встретил бы Виорику. Куда Светлане до неё, — усмехнулся он, — Света – обыкновенная девочка, каких миллионы, а Виорика – неземное создание. Я буду любить её всегда, а Сверхразум от меня никуда не денется. Мы изобретём Его вместе с Виорикой и сами всё исправим. Мы уберём наши различия, иначе, что это будет жизнь.
     Паша выключил компьютер и перебрался на беговую дорожку.
    — Я и так всё знаю, — думал он, — умнее меня никого нет. Это даже отец иногда подмечает, а в школе это известно всем. Вот только нос мой всё курносеет и лицо круглеет. – Он снова чертыхнулся.
    — Говорят, всему виной переходный возраст, но он скоро пройдёт, и всё изменится… Но мне ведь сейчас нужно встречаться с Виорикой.
     Паша со злостью топнул по ленте беговой дорожки и включил её на максимальную скорость. Пришлось побежать по ней словно спринтеру на стометровке…            
     Есть такая поговорка, глаза боятся, а руки делают. Как бы мы не боялись предстоящих событий, они всё равно наступят, думаем мы о них или нет. Вот и этот  полёт закончился, земной корабль снова благополучно приземлился на Сории. Толпы встречающих окружили его и радостно зашумели, приветствуя землян. Среди них Паша сразу заметил Виорику, идущую рука об руку с мамой. Они тоже его заметили и приветливо ему помахали. Паша огляделся, где в этот миг был его отец. Тот был рядом и бодро вышагивал по направлению к трибуне, с которой должен был выступить с приветственной речью. По дороге Павел Сергеевич  бросил недвусмысленный взгляд на маму Виорики.
    — Ага, и он влип, — подумал Паша, — как и я.
     Но на этот раз он не стал обижаться на своего отца, да и не до того ему было. Парень сразу обратил внимание, насколько изменилась Виорика, как она повзрослела и похорошела в земном понимании. От былой угловатой фигуры не осталось и следа, тело её округлилось, приобретя соблазнительные женственные формы. А он… он по-прежнему оставался таким же неуклюжим подростком, каким и был год назад. Но переживать по этому поводу не стоило, конечно, если ты знаешь, насколько мужское и женское видение мира различаются между собой. Очень часто внешний вид мужчины не играет решающей роли для женщины, порой она вообще не обращает на это внимания. Куда важнее – внутренний мир мужчины: его ум, целеустремлённость, напористость, способность увлечь за собой. Это гораздо важнее для женщины и способно зажечь её сердце. Ради такого мужчины она пойдёт на всё и простит ему и его худобу или полноту, нестройность ног, или курносость носа. Она даже этого не заметит, если мужчина будет что-то для неё значить.
     Но Паша был ещё очень юн, чтобы знать о таких вещах, хотя как мужчина, он понимал их интуитивно. Он увидел, как Виорика отпустила мамину руку и устремилась к нему навстречу. Ещё секунда, и он поймал её в свои объятия.
    — Как же долго я была без тебя, – горячо зашептала она, — как я измучилась за это время.
    — Я здесь, я с тобой, — повторял Паша, не обращая внимания на её слова. Он держал её в объятиях и гладил её фиолетовые волосы.
     Ненароком он потрогал браслет Икс-поля и впервые за свою короткую жизнь понял, какие трудности их впереди ожидают.
     Из космопорта они поехали в гостиницу, а оттуда отправились в путешествие.
     Паша изъявил желание побывать на экваторе Сории.
    — Там жарко, — удивилась Виорика, — по вашим земным меркам плюс сорок градусов, и вода тридцать пять. Даже мы туда редко ездим, насколько комфортнее отдыхать на полюсах.
    — А я люблю тепло, — сказал Паша, — и хочу увидеть сразу два солнца в зените.  Такое бывает у вас? 
    — Бывает, — смеясь, ответила девушка, — но тогда даже мне становится жарко.
    — Ничего, я вытерплю, — улыбнулся парень в ответ.
     У выхода из гостиницы они взяли напрокат авиатакси, и Виорика села в кресло пилота.
    — Садись рядом, — пригласила она Пашу, — будешь за мной наблюдать. 
     Она потянула на себя какой-то рычаг, и через мгновение летательный аппарат взмыл над городом.
     До места они долетели быстро, примерно за час. Управление транспортным средством оказалось не таким уж сложным. Виорика сначала связалась с диспетчерской службой и указала конечный пункт полёта, а потом задала этот же маршрут компьютеру такси, вот и всё. Всю дорогу они с высоты птичьего полёта наблюдали за Сорией. Сперва пролетели над огромным мегаполисом, потом миновали города поменьше, потом внизу показались леса и реки, которые они быстро пересекли и, наконец, под ними открылись обширные поля. На Сории они скорее были лугами, чем полями, потому что на этой планете давно все продукты синтезировались искусственно. Вообще, сориняне не придавали большого значения трапезе, получить калории для жизни, вот и всё назначение еды. Когда-то в прошлом, когда их общество было разделено на касты, расы и прочие градации, они были любителями поесть и выпить, как и земляне. Но вот уже тысячу лет, как жители Сории не придают значения ни еде, ни алкоголю. Нет, возбуждающие вещества не запрещено законом, просто гораздо большее удовлетворение можно получить от жизни при помощи ума, а не от действия химии.
    — На то мы и мыслящие существа, — объясняла ему в полёте Виорика, — что с помощью мыслей мы можем сделать себя гораздо счастливее, чем от попадания в наш организм химических веществ. Да, воздействуя на нужные рецепторы, они могут нам дать кратковременное удовольствие, но оно будет мнимым, потому что за ним  гарантированно последует депрессия. Да и осознание того, что при помощи своего ума мы не можем дать себе того, что даёт рюмка алкоголя, это будет унижением для нас соринян. Какие же мы тогда разумные существа? 
    — А у нас ещё много тех, которым рюмка водки дороже отца с матерью, — задумчиво произнёс паша, — несмотря на то, что мы уже бороздим галактические просторы.
     Через час они приземлились на берегу океана. Тёплые волны накатывали на прибрежный песок. Редкие деревья шелестели зелёной листвой. Людей нигде не было.
    — Я привезла тебя в этот первозданный уголок не зря, — сказала Виорика, — здесь всё так, как было на Сории миллион лет назад. И здесь, кроме нас, никого нет. Я знаю, ты любишь бывать в таких местах. Ты будешь здесь в одиночестве, и в то же время со мной. Это большое счастье – быть одному и в то же время ощущать кого-то рядом. Я покажу тебе местные артефакты, которые есть только здесь. Знаешь, сюда когда-то прилетали инопланетяне и оставили нам послание. Это было сто миллионов лет назад, когда и у вас и у нас всю планету заселяли в основном динозавры. Только наши были из вещества, а ваши из антивещества… Ладно, ладно, — засмеялась Виорика, — пусть будет, наоборот, для тебя это привычнее. Все племена, все народы, всегда ведут отсчёт от себя самих, а потому для них все другие – это чужие, анти, хотя со временем это всё проходит. У нас это давно прошло, и у вас на Земле скоро пройдёт.
     Виорика замолчала и посмотрела на Пашу.
    — Да, — сказал он, — ты права, и сориняне тоже правы, установив для себя такой образ жизни. На Земле я пока не пытаюсь это сделать, я просто живу. Потому что, если делать что-то насильно, даже внедрять хорошее и прогрессивное, к добру это не приводит. Всё должно вызреть сначала и стать естественным. А несправедливость, её в любом мире предостаточно. И хотя мы живём далеко друг от друга, Вселенная у нас одна, и законы её тоже везде одинаковые. Но это не мешает мне думать, что я могу исправить её изъяны.
    — Ты очень горяч и нетерпелив, — сказала девушка, — но именно этим ты нравишься мне. Наши парни взрослее тебя, увереннее, но они предсказуемы, а ты нет. Ты, как летящий по воде камень, никогда не узнаешь, где он остановится.  Вроде должен давно утонуть, а он всё скользит и скользит.
     А несправедливость, — прибавила она, посмотрев парню прямо в глаза, — это людское понятие, его нет в природе. Ты ведь знаешь, и твоё Солнце и наши обе Диадемы – это звёзды второго порядка. Они возникли на местах взрывов сверхновых. И планеты наши – это тоже осколки тех взрывов, и даже наши тела состоят из атомов, которые родились в момент вспышки сверхновых звёзд. Можно переживать по поводу тех, которые существовали до нас, потому что все они исчезли. Но если бы не было этих вспышек, то не было бы и нас с тобой. Где тут справедливость, это естественный ход вещей.
    — Вот именно он мне не нравится, — перебил её Паша, — настанет время, и в нашей Вселенной будет всё по-другому. И мы с тобой приложим к этому руку.
    — Поживём-увидим, — подвела итог беседе Виорика.
     Потом они купались в тёплых волнах океана, плавали и ныряли, лежали на горячем песке, слушали шум прибоя и щебетание птиц.
    — Не хочу без тебя жить,- тихо произнёс Павел, — я не вынесу предстоящей разлуки. На этот раз мы прилетели всего на неделю, оставим здесь учёных и улетим обратно.
    — Я знаю, что делать, — твёрдо ответила Виорика, — ты только мне верь.
    — Я верю тебе и всё сделаю, — обречённо выдавил из себя землянин.

                                        Часть 3
                                   Вечная Любовь

     И вот наше время снова ускорило бег, и вот уже впереди остаётся последний вечер для влюблённых.
     Они тихонько сидят на скамье в сквере, и Паша пытается предотвратить неизбежное.
    — Я создам такой интеллект, — горячится он, который уравняет вещество и антивещество. Этот интеллект поможет нам в нашей проблеме. Мы уже здесь будем вместе, в этом Мире, и будем счастливы. Надо лишь приложить усилия.
    — Зачем? – возражает Виорика, — ведь можно переместиться в другую вселенную, и сделать это в одно мгновение. Там всё не так, там всё по иному, там нет отягчающей жизнь материи. В том мире существует один лишь свет… Ты сразу получишь то, о чём мечтал всегда. Ты не думал о том, что жизнь никогда не кончается смертью? — горячо шепчет она, — уход из этой жизни не означает конец всему. Твоего Сверхразума мы можем никогда не дождаться. Жизнь пройдёт, а Он так и не появится. Что нам делать тогда, смотреть друг дружке в глаза? Но я не хочу этого, я хочу слиться с тобой, хочу вспыхнуть яркой звездой и остаться с тобой навсегда. Для этого надо только рискнуть. Ведь, если мы вынырнули когда-то в этом Мире, то сможем появиться и в другом.
    — Ладно, я готов, — произносит Паша, — мне только отца моего будет жаль.
    — О нём не беспокойся, моя мама его утешит. И о нашем новом счастье она всё знает и верит в него. Более того, она сейчас рядом с твоим отцом, и они тоже любят друг друга. Не волнуйся, он не будет страдать так безысходно, как это делают земляне. Это только на первый взгляд кажется, что в нашем Мире правит бал несправедливость.
     Виорика прижимается к Паше и целует его в губы.
    — Пока это всё, что нам тут дозволено, — говорит она, — ты готов на большее?
    — Да, и я уже тебе говорил об этом. Повторять не буду. Я и без подсказки знаю, что надо делать…

     Подставляйте ладони, -

     звучит голос Виорика, -

     Я насыплю вам солнца

     Паша непроизвольно сжимает её руку, и слеза катится по его щеке.
    — Пой, — просит он, — пусть эта музыка будет нашим свадебным гимном, — пока мы не сольёмся с вечностью.

     Поделюсь тёплым ветром
     Белой пеной морской

     Продолжает петь инопланетная девушка.
                   
     А впридачу отдам эту песню
     Ну зачем так много мне одной…
                     
    «Смерти нет, — думает он, — ведь, что такое жизнь?  Нескончаемая череда мгновений. На секунду прервавшись, она тут же вспыхнет вновь и неважно где – рядом ли с нами, или на другом конце Вселенной. Как бы там ни было, но в будущей жизни мы будем вместе. В этом и есть смысл бытия…»…
     Юноша включает таймер и отводит на его работу пять минут, а потом затемняет циферблат.
    — Не нужно даже взглядом цепляться за жизнь, — решает он и крепче обнимает свою Виорику.
     Она прижимается к нему, и они воспаряют над Сорией. Через мгновение яркая вспышка озаряет полмира.

                             Эпилог

    — Как красиво, — кричит убогий мальчик, сидящий в кресле каталке и, вглядывающийся в звёздное небо Сории. Он потрясает иссохшей рукой и озирается вокруг.
     Рядом с ним стоят люди с устремлёнными к небу взорами. Они замерли, поражённые ярким сиянием. Только что эти люди прогуливались по дорожкам сквера, сидели, взявшись за руки, кто-то из них прикатил этого мальчика…но теперь, теперь их лица устремлены вверх и светятся радостью, а души наполняются благоговением.
     Лишь только в сердце отца Павлика, командира земного корабля, шевелится иное чувство – тяжёлое, безысходное. В момент вспышки оно ёкает и сжимается в тугой комок. Павел Сергеевич в это время тоже сидит со своей возлюбленной. Увидев в небе яркую вспышку, он бледнеет и непроизвольно сжимает руку Валории. Та благодарно смотрит на него и прижимается к мужской щеке. В отличие от землянина, у ней нет тяжести на душе, в её сердце теснится другое чувство, благостное. Она знает, что происходит в этом Мире в данный момент. Её девочка уже получила то, что хотела. Она уже там, в другой вселенной, и там она будет счастлива. В новом месте она сразу найдёт своего возлюбленного, и они уже никогда не расстанутся.
     Валория смотрит в вечернее небо. На месте взрыва появляется белое облачко, которое вопреки ожиданиям не расширяется, а принимает форму кольца. Белое колечко кружится какое-то время над их головами, а потом растворяется в вечерней мгле. Будто его и не было никогда…
     Так и жизнь наша когда-нибудь кончится и растает, как весенний снег, будто её и не было вовсе…

                       6 февраля 2018 г

     Фото из Интернета