Гвоздичка и Камень

Спросил цветок у камня, что лучше — быть или существовать, молчать или беседовать? Камень бы не ответил, да жалко ему стало дикой розовой гвоздички, жить которой оставалось до следующего ливня.
    — Молчать лучше, — сказал камень, по макушку сидевший в прибрежном песке и гравии. — Вот я молчу, спрятался, ни на кого не обращаю внимания, и живу уже десять тысяч лет. А когда река вырывает меня из песка, и вниз несет, я только лучше, круглее становлюсь. И ближе к своей мечте.
    — Но ты ведь стучишь, когда летишь по каменистому дну?
    — Это не я стучу, это дно. Они с рекой заодно. Говорят много, ни дня, ни ночи покоя от них нет. Река эта вообще сумасшедшая! Днем говорит, ночью говорит. А сколько у нее друзей! Снег в горах, ледники в ущельях! А дождей сколько! Вот и нервная она от них — то из берегов от радости выскочит, то сохнет от тоски, что все они ее забыли.
    — А о чем ты мечтаешь? — спросила, подумав, розовая гвоздичка. — Ты говорил, что каждый паводок приближает тебя к исполнению твоей мечты.
    — Скоро, через тысячу лет, я окажусь на тихом морском дне… — вожделенно прошептал камень. — Одно одеяло за другим — тинные, песчаные, — покроют меня многометровым слоем… И никто никогда больше не услышит меня, и я никогда больше не услышу своего стука о жесткое речное дно...
    — По-моему, ты не прав. Вот посмотри на речку, она говорит, она выражается, и все видят — она живая, она что-то хочет изменить в мире. Так сильно хочет, что иногда со своей охоты такое натворит, что мало никому не кажется.
    — Да уж, — вспомнил камень последний паводок, смывший не одну прибрежную лужайку. А как его несло! Он чуть не треснул от злости!
    — И еще посмотри на меня, — продолжала розовая гвоздичка.- Я такая простенькая, но все мое существо говорит лишь о том, что я мечтаю, чтобы меня заметили. И эта мечта делает меня красивой. Ты не знаешь, какое счастье, когда ты не одна, когда тебя видят и разговаривают с тобой глазами и прикосновениями. И даже словами. Вот вчера моя сестра унеслась на небо, в гвоздичный рай...
    — Как это унеслась?
    — Да просто. К нам подошел Юноша-принц, мы издали еще услышали, что он сам с собой разговаривает. Когда он приблизился, мы поняли, что юноша — поэт, и вслух читает свои прекрасные стихи говорливой реке, красноречивому небу и задумавшимся облакам. Мы заслушались, а он заметил нас, присел на колени, обхватил ладонями и стал с нами разговаривать! Господи, как он говорил! Мы с сестрой вмиг растаяли, поняв, что дождались того, о чем столько мечтали. У нее — она всегда была впечатлительной — подкосились ноги, она упала без чувств. А поэт был самым настоящим поэтом — он сочинял обо всем, пытаясь всё вокруг сделать хоть на черточку лучше, сделать мир чуточку добрее, чуточку привлекательнее.
    — О, милая дева! — вскричал он восторженно. — Вы так прекрасны, так милы, так искренни! Я мечтал о вас целую вечность! И вот, я на коленях перед вами, и на коленях прошу вас стать моей!
    — Но я гвоздика, полевая гвоздика, — прошептала сестра, очувствовавшись. — И скоро, очень скоро покину вас...
    — Да, вы покинете меня, я знаю, но останется ваше имя, останется ваш образ, я воспою их, и они останутся в вечности такими же чистыми и нежными, как вы сейчас.
    — Я – ваша… — прошептала сестра, и они ушли...
    — Все это хорошо, — прокряхтел камень, — но на твою долю принца не достанется — это уж точно.
    — Пусть. Мне достаточно, что принцы есть на свете. Мне достаточно, что счастье есть, и они — принцы и счастье — кому-то достаются, и мир от этого теплеет. И еще — ты забыл, что поэта и его любовь видели мои семечки, и эта любовь прорастет в их душах, потом прорастет в душах их детей, и, когда кто-то встретит все-таки принца, мы все на гвоздичных своих небесах, радостно захлопаем в ладоши.
   Розовая резная гвоздичка весело рассмеялась, и камень подозрительно спросил:
    — Что это с тобой?
    — Да я воочию увидела себя на гвоздично-райских небесах, а внизу — свою правнучку, перед которой на коленях сидел и читал любовные стихи принц-поэт, прекрасный, как доброе утро.
   
   Они — розовая гвоздичка с камнем — так заговорились, что не увидели, как к ним подошла женщина с маленькой девочкой в голубом, под цвет реки, платье.
    — Мама, мама, — закричал девочка. — Смотри, какая красивая гвоздичка! Можно я подарю ее тебе, самой любимой?
   Мама заулыбалась, счастливая, кивнула, и дочь протянула ей гвоздичку. Понюхав ее, женщина хитро улыбнулась.
    — Ты что так странно улыбаешься? — посмотрела снизу вверх девочка.
    — Я тебе ее верну лет через пять, — ответила мама. — И напомню тебе слова, с которыми ты ее мне преподнесла...
    — Какие слова?
    — "Можно я подарю ее тебе, самой любимой?" Ты знаешь, я почему-то уверена, что через пять лет самым любимым у тебя станет какой-нибудь распрекрасный принц.
   Девочка покраснела и, взяв маму за руку, увела гулять.
   
   Камень остался один. Сначала он облегченно сказал: "Уф!", потом ему стало скучно по темечко сидеть в сыром песке.
    — Ты чего разлегся тут, лежебока? — обратился он к камню-соседу.
   Тот молчал — ему нечего было сказать.