Тайский дневник

Виктор Решетнев


       Почему-то захотелось вспомнить все мои приключения в Таиланде, начиная с  первого прилёта в Паттайю в феврале 1999-го года. Но начну я повествование не по порядку…   

                              Сожаление о бытии

                                             1марта 2017 г

     Сегодня жарко, первый день весны. Я полусижу-полулежу в голубоватой воде бассейна Джомтьен Бич Кондо, разбросав руки и положив подбородок на кафельный верх бортика.  В метре от меня клумба, которую я разглядываю. На ней в такт лёгким дуновениям ветерка колышутся зелёные стебли неизвестного растения. Они напоминают мне речной явор, который мы рвали когда-то с отцом в Духов день.
    Вода в бассейне тёплая, кажется, что она горячее, чем тело, но мне приятна её теплота.  Она не раздражает, наоборот, убаюкивает меня, и ощущение такое, будто нахожусь я не в воде, а в нирване. Вдоль клумбы туда-сюда по кафельным плиткам снуют муравьи. Они такие мелкие, что я их едва различаю, а, может, это у меня уже зрение такое. Вдаль я ещё хорошо вижу, а вот вблизи навести резкость с каждым годом получается всё труднее. И, кажется, – это уже навсегда. 
    Солнце забралось на самый верх и жжёт мой затылок.  По-хорошему надо бы вылезти из бассейна и надеть кепку, но мне это в лом. В принципе, солнечных лучей я не боюсь, вредные не они, вредными бывают всегда только люди.
    Муравьи тем временем перестроились, переместили свою дорожку поближе ко мне и начали вышагивать перед самым моим носом. Скорее всего, они меня не видят, поэтому не воспринимают как угрозу. Может быть, я для них вообще не существую, а, может, и всё человечество для них – пустой звук. По вновь проложенной тропинке двумя потоками они бегут в обе стороны по своим делам, и я замечаю, что движение у них здесь левостороннее.
  — Интересно, — думаю я, — а дома у нас как? Также они бегают, как здесь, или соблюдают правила уже нашего дорожного движения?
    Снуют муравьишки шустро, шагов пятьдесят делают в секунду, я где-то читал об этом.  Носясь в таком темпе, я думаю, время для них должно замедляться. А вот моё  личное субъективное время, когда я гляжу на них, оно ускоряется, или замедляется?  Хорошо бы, если бы замедлялось, но обычно оно ускоряется, особенно с возрастом. Этому ещё способствуют мусорные мысли, которыми мы забиваем голову. Чем дольше живём, тем их больше скапливается в нашей голове, и от этого постоянный напряг. Мы всё время думаем о чём-то несущественном, строим планы на завтра, на послезавтра, переживаем, что случится с нами через год, или даже через десять…и не живём настоящим.
    Я закрываю глаза и пытаюсь продлить пойманное мной состояние нирваны, но сделать этого не удаётся. Мешают всплески, которые я слышу позади себя. Это резвится мой старший брат в компании нашего паттайского друга Сергея Борисовича. И ещё, они очень громко спорят, и разговор у них о деньгах, точнее, о долларах, потому что только их они почитают за настоящие деньги. С них они плавно переходят на политику, и потом снова  возвращаются к деньгам.
    — Главное в мире – доллары, — слышу я, — и чем их больше, тем жизнь прекраснее.
     Где-то я уже это слышал, кажется в фильме «Брат 2». Нужно бы им что-нибудь возразить, но вклиниваться в разговор не хочется. Да и денег у меня в последнее время – кот наплакал, и не только долларов, но и рублей тоже.  Я ведь уже два года, как обыкновенный российский пенсионер, а, значит, не очень обеспеченный человек. Можно бы и по-другому выразиться, но тогда получится непечатно.
  -  Вот и мусорные мысли  полезли в голову, — думаю я, — как же от них отбиться?
     Я открываю глаза и продолжаю наблюдать за насекомыми. Два встречных мураша стукаются головами друг о друга и на секунду замирают. Придя в себя, очнувшись, они снова бегут каждый в свою сторону. Я знаю, что означают эти столкновения. Таким образом они делятся информацией. Стукнутся лбами, и вот уже один знает, откуда бежит другой, где он нашёл раздавленную конфету, и сколько надо рабочих рук, чтобы дотащить её до муравейника. Говорят, что они примитивные, и мозг  у мурашей маленький, и ещё, живут они только инстинктами. Всё может быть, но живут они не хуже, а выживают гораздо лучше нас. Вспомним хотя бы цунами, которое было на Пхукете полтора десятка лет назад. Как тогда вели себя животные и как мы – люди?
     По телику я видел, как некоторые муравейники ещё до потопа успели переселиться в полном составе на деревья, и именно на те, которые потом не были снесены потоком. Значит муравьи заранее знали и заранее предвидели, что нужно сделать для своего спасения. А бродячие кошки с собаками? Все они убежали в горы задолго до наводнения. Один слон, чтобы спастись, даже оторвал цепь, которой был прикован к бетонной тумбе. И лишь только мы – люди,  не предприняли ничего для своего спасения. Многие из любопытства вообще отправлялись вслед за отступающими волнами, чтобы потом море поглотило их в своей пучине…
   Я внимательно смотрю на муравьёв, на наших братьев меньших и думаю:
    — Сколько же они живут?
     Говорят, рабочий муравей может дожить до пяти лет, а здесь возле экватора и того больше. Но сколько бы они не жили, они не сожалеют о бытии, не переживают из-за его краткости  и из-за того, что потом нужно будет обязательно уходить из этого мира. Переживаем по этому поводу только мы – люди, а потому всегда несчастны.
    — Вот если бы мне представился случай прожить ещё столько же, — думаю я, — согласился бы я на такое условие?   
    — Вряд ли, — отвечаю я сам себе, — и не только из-за того, что жизнь моя в каким-то смысле, не сложилась, нет, я не согласен прожить и любую другую жизнь, не согласен даже пробыть в теле олигарха. Заботься тогда об яхтах, за жёнами следи, чтобы при разводе они не оставили тебя без штанов…
   Нет уж, лучше вот так вот лежать у бассейна в тепле и уюте и смотреть на муравьёв. А для этого и лишней жизни не нужно, хватит той, которая уже есть. Надо лишь понимать её ценность и ценить то, что имеем. Но почему тогда мы всё равно испытываем тоску о бытии и сожалеем о несбывшемся?
    Когда-то люди умели летать, как птицы. Об этом мы помним во сне и не сомневаемся в этих своих способностях. А ещё, мы умели мысленно общаться друг с другом, умели путешествовать во времени, не переживали о том, что будет завтра, мы любили друга и были счастливыми. Теперь всё это нами забыто, а потому — мы не очень счастливы, даже муравьям завидуем...
   Я переворачиваюсь на спину и плескаю пригоршнями воду себе на голову. Надо немного остыть и разобраться, мусорные мысли меня опять обуяли, или они обыкновенные?...

                                После бани

                                    5 марта 2017 г

     Скоро вечер. Я сижу на балконе, усевшись на пластиковом стуле и положив ноги на ограждение, и смотрю вдаль. Отсюда, с пятнадцатого этажа, открывается потрясающий вид. Справа от меня Сиамский залив с жёлто-песчаным берегом, слева горы в серой дымке облаков, а прямо по курсу белые многоэтажки отелей.  За ними, чуть дальше и левее, пускай отсюда и не очень видно, но я знаю об этом точно, потому что бывал там не раз, находится храмовый комплекс Ват Ян, главным символом которого является изображение 160-ти метрового сидящего Будды, выложенное из чистого золота на отвесной скале. Это изображение было подарено королю Таиланда Раме IX — Пхумипону Адульядету его сыном, ныне здравствующим королём Махой Вачиралонгкорном, на пятидесятилетие правления отца. Вокруг этой скалы разбит красивейший парк с небольшими озёрами, куда приезжают монахи для медитации и приходят простые тайские граждане, чтобы отдохнуть семьями. Был там и я с женой в своё время в один из наших совместных приездов в эту прекрасную страну.
    Сейчас я отдыхаю вдвоём с братом. Мы поселились на пятнадцатом этаже в Джомтьен Бич Кондо неделю назад. Сначала остановились в небольшом отеле по соседству. Я заказал там номер по Интернету на двое суток, чтобы по приезде сюда можно было подыскать подходящее жильё, выбирая его воочию. Мы ведь решили провести здесь месяц, а для этого убедиться лично в состоянии жилья никогда не бывает излишним. Летели аэрофлотом прямым рейсом Москва – Бангкок.   
     Вылетели  вечером, а утром были уже здесь у самого экватора. Приехали в Паттайю оба с насморком, и я, и брат, в России в это время свирепствовал грипп. Я так вообще прилетел с температурой, но выздоровели мы быстро, буквально в три дня. Говорят, здешний климат вреден для русских, дескать, он жаркий, влажный и тяжело нами переносится…но, видать, я не совсем русский, раз для меня он – самое то. Почувствовав себя лучше (у брата тоже, кстати, насморк почти прошёл), сегодня утром мы решили сходить баню, что на Ватбуне. Мой друг Миша, который постоянно живёт в Паттайе, сводил меня туда однажды, и мне в ней понравилось. Большая территория, всё расположено под открытым небом.  Две парилки, одна сухая,  другая влажная и та, которая влажная — сделана наподобие турецкого хамама, находятся рядом друг с другом. При выходе из них два бассейна: один большой для взрослых, другой поменьше – детский.  Вдоль большого бассейна стоят лежаки с полотенцами; рядом навес, под которым примостились столики со стульями. На них можно сидеть и пить воду со льдом, которую персонал приносит для клиентов бани и делает это бесплатно. В конце большого бассейна и чуть справа от него, находится небольшая кухня, на которой готовится немудрёная снедь; слева и ближе к выходу — душевые кабинки, туалеты и прочие удобства. Всё чисто, уютно и за двести бат в бане можно находиться хоть целый день. Хозяин заведения – приятный парень, итальянец, спортивного телосложения, на вид лет тридцати пяти. Кто-то рассказывал мне, что он отстёгивает местной мафии несколько тысяч батов в месяц за то, что держит это заведение. Но, раз он до сих пор не закрылся, значит и ему что-то остаётся. Пару раз я видел здесь местных авторитетов в наколках, но вели они себя на удивление чинно и благородно. Не то, что некоторые американцы. С одним из них я даже здесь однажды поцапался.  Поддал слишком много пару в парилке.  С нами, русскими, это бывает, да ещё накапал в воду несколько капель эвкалиптового масла для аромата. Сделал я всё это с разрешения хозяина-итальянца, который сам частенько посещает парилку, особенно с утра и тоже не хило поддаёт. Так вот американцу это не понравилось, и он сказал что-то обидное по-английски то ли в мой адрес, то ли в адрес заведения. Я так и не понял, в чей, только вдруг хозяин заведения соскочил с полки, сгрёб американца в охапку и выкинул из парилки. А потом, и это видели в окошко все парильщики, сопроводил того вместе с вещами на улицу в одних трусах. Так ему и надо. Вернувшись  обратно, итальянец долго объяснял мне, что этот тип – крейзи.
(P.S. Сейчас, год спустя, увидев по телику Лас-Вегасского стрелка, мне вдруг показалось, что он очень похож на того, «банного» американца. А, может, это он и был?...).
Я с ним согласился, уж очень многие янки, отдыхающие в Паттайе, ведут себя неподобающе: пьют, хамят, пристают к женщинам. Не понимают, что этот курорт — давно уже не их военная база. Прав наш известный сатирик, американцы на самом деле считают себя исключительной нацией, только не в лучшем смысле этого слова…
    В этот раз американцев в бане не было, а потому поход наш удался на славу. Пар был прекрасным – сухим, лёгким и не очень обжигающим, и народу в парилке набралось немного: трое финнов, парочка французов, один англичанин да мы с братом. Вот и весь контингент. Брату понравилось проводить здесь время, он ещё никогда не был в таких местах. Я снова подмешивал эвкалиптовых капель в воду, и плескал ею на раскалённые камни. Аромат разносился по всей парилке и быстренько прочистил нам носы. Публика моими действиями не возмущалась — ни французская, ни тем более, финская, наоборот, все просили поддать ещё и не жалеть эвкалиптовых капель. Разогревшись в сухой парилке, мы, не спеша, переместились в турецкий хамам. Туда тайка принесла пару букетов местных цветов и поставила их под горячую струю пара. Запах от них пошёл специфический, но приятный. Наши уже основательно прочищенные носы вдыхали его с огромным удовольствием.
     В бане мы пробыли с половины десятого утра почти до четырёх пополудни, а потом отправились на местный рынок покушать рыбки, приготовленной на вертеле. Её нам подавали вместе с овощами, с белой рисовой лапшой и двумя видами соусов – острым чили и кисло-сладким соевым. Вкуснотища была неимоверная, и ещё поделюсь своими наблюдениями — чем чаще я бываю в Паттайе, тем сильнее мне  хочется сдобрить местную еду огненным «спайси»…
     На балконе, тем временем, подул свежий ветерок. Даже после бани он не кажется мне прохладным.  Брат включил в комнате телевизор и смотрит спортивный канал. Он с детства помешан на футболе, а сейчас смотрит матч «Ювентус» — «Манчестер Юнайтед». До сих пор он знает всех зарубежных игроков, кто из них и за сколько перешёл из одного клуба в другой. Я же, устроившись на пластиковом стуле, обозреваю окрестности с пятнадцатого этажа. Замечаю, что вправо от бассейна и почти до самого пляжа территорию расчистили. В прошлом году здесь рос бурьян, а теперь всё подготовлено под застройку. Верхний слой земли срезан, и участок обнесён забором. Скоро здесь построят либо очередной небоскрёб крутого отеля, либо возведут  недорогой кондоминиум. Вид, конечно, отсюда будет уже не тот, но и цены тогда должны снизить. В принципе, они и сейчас не очень высокие. За месяц проживания мы заплатили девять с половиной тысяч батов, что на наши деньги примерно семнадцать тысяч рублей. На двоих не очень-то и дорого для благоустроенной квартиры в тридцать два квадратных метра и с видом на море. Да и от моря мы находимся всего в ста метрах. В Анапе или в в Лазаревском таких цен днём с огнём не найдёшь. А если прикинуть, как было раньше, когда рубль был к бату один к одному… но, тогда мы не понимали своего счастья.
    Взявшись за поручни ограждения, я наблюдаю за тайкой в оранжевой футболке, которая что-то тащит тяжёлое в ведре. Рядом с ней семенит белая собачка. Тайку перекосило на одну сторону, и приходится то и дело менять руки. Сверху она и её белая собачка кажутся мне чуть крупнее муравьёв, которых я видел недавно на кафельных плитках возле бассейна. Какой-нибудь великан взял бы и запросто раздавил их обоих одним пальцем.
    Откуда ни возьмись, появляются ещё две собачки.  Они подбегают к белой соплеменнице и начинают её обнюхивать. Тайка отгоняет непрошеных гостей ногой, те, сначала отскакивают, но потом снова бегут вслед за ней к небольшому деревянному строению. Ещё мгновение, и все вчетвером они скрывается в нём. Через минуту Тайка выходит из него уже одна, размахивая руками. Ведёрка у неё уже нет. Может, в нём была еда для животных?
    — Довольная она теперь, — думаю я, — но, главное, живая. И собаки её живые, и я пока тоже живой…
   Лёгкий ветерок обдувает моё лицо. Я в 13-ти градусах от экватора, если задуматься, то совсем недалеко от Рая. Ощущение это усиливается съеденной недавно рыбой и супом Том Ям. Поглаживая свой живот, я решаю, что худеть буду дома.
    А оранжевая Тайка тем временем прыгает уже возле барака с мячиком. Она, словно футболист, пинает его ногой. Получается, что это и не тайка вовсе, а таец. Неужели он живёт в этом деревянном строении? Скорее всего, да. Охраняет, наверное, расчищенную под застройку территорию. В скором времени на этом месте  возведут отель в пять звёзд, и, может быть, я буду в нём жить. По крайней мере, мне этого очень хочется.
     
                             Ласковый Тай…

                                     21 марта 2017 г

      Я иду по берегу моря  и наблюдаю, как старушка лет восьмидесяти осторожно входит в воду…
     — Бум! – что-то вспыхивает в моём мозгу.
    ………………………………………………………………

     — Моя мама, — думаю я, -  моя старенькая мама. Ты уже старше, чем эта старушка. В иной жизни я обязательно тебя привезу сюда. Мы поедем с тобой на остров Ко Куд и будем там купаться в Голубой лагуне. Знаешь, как там красиво, словно в Раю…
     Я буду держать тебя за руку, а ты будешь аккуратно ступать по белому песку и, не спеша, входить в воду.  Лазурное море очарует тебя. В этой жизни ты не видела ничего подобного.  Сначала тебе покажется, что здесь жарко, но это не так. Прозрачные струи охладят тебя и  придадут новых сил…
   ………………………………………………………………..
     Мама поднимает свой взгляд и внимательно смотрит на меня. Она улыбается, она рада, что её сын рядом с ней, она гордится мной.  Зайдя в воду по грудь, она легко отталкивается и плывёт по голубым волнам. Оказывается, моя мама умеет плавать, а я и не знал.
…………………………………………………………………..
     С этой мыслью я просыпаюсь. Раннее утро брезжит за окном, солнце едва выкатилось из-за горизонта. Я выхожу на балкон и смотрю на Сиамский залив. Он виден, как на ладони. По его спокойной глади снуют рыбацкие лодочки, а вдали проплывает белый теплоход. Солнце поднимается чуть выше, но лучи его пока не обжигают. К обеду всё изменится.  Сегодня будет по-настоящему жаркий день, впрочем, как всегда.
    Через неделю я уезжаю отсюда. Дома меня ждёт моя мама, которую я так никогда и не свозил в эти края, но она всё равно любит меня и гордится мной…
…………………………………………………………………
    — Мама! – вздыхаю я, — моя старенькая мама! Ты только не умирай, пожалуйста, и дождись моего возвращения!


    Ирма, но не ураган…

                   22 марта 2017г, 21-00. Паттайя.

    Сегодня ездили на Ко Лан  позагорать и поплескаться в чистой водичке. Выбрали для отдыха пляж Саме.  Добирались до него сперва на Тук-туке за десять батов с носа, на нём мы доехали до пирса, потом на пароме за тридцать батов переправились на остров, и потом ещё каждый из нас заплатил по столько же   водителю местного Тук-тука, который доставил нас до райского места. Ему следовало бы заплатить и больше только за то, что все мы остались целы и невредимы.  Остров Ко Лан гористый, и перемещаться по нему надо осторожно даже пешком. А если водитель вам попадётся лихач, и не будет соблюдать скоростной режим, то тогда нужно быть осторожным вдвойне. Но как определить адекватность шофёра, пока не прокатишься с ним с ветерком. Водитель нашего Тук-тука мчал нас сломя голову, и все тихо молились, вцепившись в никелированные поручни машины. Молился и молодой итальянец, сидевший напротив нас. Рядом с ним сидела симпатичная дама и тоже что-то беззвучно шептала одними губами.  Первые звуки появились позже, когда мы миновали перевал. Только тогда все вздохнули  с облегчением, поняв, что у нас появился шанс добраться до места невредимыми. Первым пришёл в себя  итальянец, он обратился к нам с братом и неожиданно заговорил на русском языке. С акцентом, конечно, но всё же понять его было можно…
   Он поведал, что приехал из Италии, а симпатичная особа рядом с ним – это его сестра. Нам бы для вежливости ответить ему по-итальянски, но я на этом языке, кроме «бон джорно», ничего припомнить не мог, а мой брат вообще никаких языков не знает. Поэтому для равновесия я включил в разговор свой французский. Всё же пять лет  его изучаю.  Молодые люди были приятно удивлены моими познаниями в иностранных языках. К тому же, оказалось, что итальянец сам изучал французский в средней школе. Его спутница тоже не преминула меня похвалить, но уже по-итальянски. Мне было приятно слышать похвалу в свой адрес от симпатичной импортной особы.  Пусть знают там за бугром, что есть русские, которые не только пьянствовать умеют. Брат, конечно же, затронул тему футбола, потом ещё кто-то присоединился к нашему разговору, и к концу пути все пассажиры Тук-тука ожили.  Иностранными языками брат мой не владеет, поэтому с самого приезда в Таиланд я помогаю ему общаться в бассейне с постояльцами кондика. Недавно познакомил его с Жаком из Бельгии, который сдаёт свою квартиру в Брюсселе, а сам живёт в Паттайе на всём готовеньком. Я знаю его уже почти десять лет. Забавный такой парень, любит молоденьких тайских девочек… хорошо, что не мальчиков. Хотя тут немало выходцев из Европы, которые любят это дело, особенно тех, кому за шестьдесят.
    На пляже мы попрощались с итальянцами, как с лучшими друзьями. Молодая парочка ушла загорать в безлюдное место, а мы  расположились недалеко от конечной остановки Тук-туков на песочке под двумя развесистыми пальмами. Брат сразу же побежал окунуться в прозрачную водичку, чтобы охладиться после экстремальной поездки, а я остался стеречь полотенца. Через десять минут он вернулся, но уже не один, а с двумя подругами из Литвы. Одну звали Ирмой, вторую Сауле, что по-ихнему означает солнце, обе девчонки были белокурыми и что немаловажно симпатичными.
     Надо сказать, что с утра была среда, а в этот день местные власти запрещают тайцам работать на пляже. Можно лишь убираться, то есть, облагораживать близлежащую территорию и завозить продукты, но вот лежаки и зонтики раскладывать не разрешалось. Поэтому нам с братом здорово повезло, что в этот день мы приехали с утра пораньше и успели занять козырные места под двумя развесистыми пальмами. Вновь прибывшим туристам повезло меньше, им приходилось занимать места под палящим солнцем. Можно было, конечно, за сто бат  выкупить места в тени под навесами немногочисленных кафешек, которые предлагали находчивые тайцы, но не все соглашались на это предложение. Особенно наши туристы, которые в последнее время здорово обеднели, а потому стали более прижимистыми. Отдать сто бат за бутылку пива они ещё могут, а вот платить деньги за место в тени – не согласен никто…
    Прибалтийские девушки оказались подругами компанейскими и приняли предложение моего брата переместиться с открытого места под тень «наших» пальм. С собой они притащили свои полотенца и постелили их рядом с нашими. Отдых сразу принял другую окраску.
     На полотенце Ирмы было что-то вышито, это была надпись на английском языке. Я попытался прочитать её вслух и тут неожиданно вспомнил один презабавный случай, произошедший со мной лет пять тому назад. Я уже говорил, что в Паттайе живёт мой друг Мишка. Так вот в один из моих предыдущих приездов он подогнал мне пляжное полотенце с надписью «Ambassador». Есть такой знаменитый отель в Паттайе, в него, как правило, заселяют впервые прибывших на этот курорт туристов, если те прибыли по путёвкам. Базовым строением этого отеля являлась бывшая казарма для американских солдат.
    — Мне это полотенце одна знакомая  девушка оставила, — поведал тогда мне мой друг, — когда уезжала отсюда. Что-то ей в этой казарме не глянулось, вот она и решила его оставить себе на память, как сувенир и как воспоминание о не очень хорошо проведённом отдыхе. Мне не гоже таскаться с ним по Паттайе, сам понимаешь почему. Ещё подумают, что это я его спёр. А ты мотаешься и по другим местам, бываешь и в Египте, и в Турции, туда можно захватить с собой этот халявный сувенир.
    Уговаривать меня другу долго не пришлось, я забрал это полотенце и ещё замотал в него плоды манго, чтобы их не помяли в чемодане.  И вот однажды, отдыхая в Кемере на городском пляже, я постелил это полотенце, а сам пошёл окунуться.  Каково же было моё изумление, когда я возвратился. Рядом с моим полотенцем с надписью «Ambassador» были аккуратно постелены ещё два с аналогичной  надписью.  Само собой разумеется, что владельцами этих махровых изделий оказались двое добропорядочных граждан из России. Мы потом вместе с ними неплохо провели время в Кемере…
   Но вернёмся на Ко Лан.
Ирма неплохо изъяснялась по-русски (подруга её чуть хуже, хотя тоже тараторила по-нашему будь здоров). Потом Саша (c’est mon fr;re) повёл их обеих обратно в море и проплавал там с ними битый час. У него даже башка вся обгорела на солнце, и нос покраснел.  Молодец мой братишка. Ирме тридцать пять недавно стукнуло, Сауле тридцать один, а ему скоро шестьдесят будет. Когда они, наконец, вернулись, я тоже присоединился к приятной компании. Сперва намазал Сауле кремом спину, она тоже здорово обгорела, потом подтащил её полотенце ближе к своему, у меня на нём сконцентрировалась основная тень, и плавно вклинился в разговор. О чём до этого они говорили с братом, я интересоваться не стал и начал сразу рассказывать о Чехове. Это мой беспроигрышный вариант, против таланта Антона Павловича не попрёшь, а в его творчестве я неплохо разбираюсь. Ну, и ещё мне хотелось прихвастнуть перед ними, надо же было показать им, что я не лыком шит. Я бы и по-французски с ними заговорил, но для прибалтов этот язык уже  давно неактуален, они у себя в Евросоюзе в основном используют английский.
    Потом, когда мы расставались с девчатами в порту, я взвесил свои впечатления, и они оказались на высоте. Короче, отдых в этот день у нас удался на славу. Брат даже договорился встретиться с ними опять, тем более, что они поселились где-то недалеко от нас в районе Джомтьена. Литовские подруги нам понравились, особенно их отношение к русским. Общаясь с нами, они вели себя без  всяких там предубеждений и превосходства.
    А вот с украинскими соседями по пляжу, и с ребятами и с девчатами, общение получилось более напряжным. Мы их тоже пустили под «нашу» тень, однако разговаривать с ними пришлось с осторожностью. Одна украинская девушка, которой было уже далеко за сорок (а, может, это она так выглядела) закурила без нашего разрешения и с разбегу принялась хаять пляжи Паттайи и Ко Лана.  Зачем тогда она сюда приехала, так и осталось тайной. Если ей здесь что-то не нравилось, то и ехала бы туда, где лучше,  то есть туда, где нас нет. Но теперь мы, русские, как и немцы, есть везде, а таким людям, как она, нигде не нравится. Прилетела эта украинская компания из Киева, добиралась она в Бангкок через Минск с посадкой в Дубае. Так дешевле выходит, чем напрямую. Я сам это проделывал не раз. Потом дама расхвасталась перед нами какими-то своими крутыми знакомствами.  Брат слушал её внимательно, даже спорил с ней, ну а я ушёл с Ирмой купаться. Потом вечером я сидел на балконе и вспоминал наше купание. Ненароком сравнивал обе компании – украинскую и литовскую. Честно скажу, девушки из Литвы мне понравились больше. К тому же, они были в моём вкусе, выглядели моложе и отдыхали без мужчин…
 
                              Жемчуга

     «По обдуманным поступкам не узнаешь, каков человек, его выдают поступки необдуманные».
                                                      
                                                      Н.С. Лесков.

     За неделю до отъезда я взял предпоследние сто долларов и попытался их незаметно разменять на баты. Сделать этого мне не удалось. В денежных вопросах мой брат глазастее любого свёкра, осуществляющего надзор за невесткой.
    — Куда это ты? – остановил он меня возле магазинчика «Сэвенэлевен», куда я зашёл купить газводы и из которого хотел незаметно прошмыгнуть к ближайшему обменнику. Пришлось признаваться.
    — Жене хочу подарок сделать, — замямлил я, — у неё недавно был день рождения, а я ей ничего не купил. Вот она и попросила меня, привезти ей что-нибудь отсюда.
    — За сто долларов? – удивился брат, — ни черта себе, и что это за подарок такой? Я видел, как ты сотку доставал из бумажника, — уточнил он. 
    — Жемчужное ожерелье хочу ей приобрести.
    — Так на пляже я видел, ходоки предлагали ожерелья по сто пятьдесят бат. На фига тратить сотку за неделю до отъезда?
     Я снова начал оправдываться.
     В прошлый раз, — забубнил я, — когда мы были с ней здесь вдвоём, ей понравился местный жемчуг. В Паттайе он недорогой и натуральный. Но на покупку тогда у нас не хватило денег. В отличие от отдыха с тобой, когда мы в основном питаемся супом за тридцать бат, мы обедали с ней в торговом центре «Роял Гарден Плаза» и оставляли там по пятьсот батов за раз, потому что всегда заказывали то, что хотели. Сейчас она не смогла поехать со мной по известной тебе причине, а потому я хочу купить ей ожерелье, и я это обязательно сделаю. Мало того, — прибавил я твёрдо, — я куплю ей самое лучшее.  Я уже присмотрел на «Русском рынке» парочку шикарных изделий в бархатных красных футлярах.  Жемчуг в них крупный, блестящий и перламутром отливает.
    — А как ты определишь, настоящий он или нет? – упорствовал брат в своих сомнениях, — на глазок, что ли?
     Хотя, какая ему разница, что я куплю для своей жены. Вот уж не брат, а настоящий свёкор. 
    — Я видел однажды, как продавец демонстрировал нашей москвичке подлинность жемчуга, — отвечал я уже более уверенным тоном, — он брал ожерелье и с силой тёр жемчужинами по зеркалу, а потом показывал оставленные ими следы – такие небольшие перламутровые дорожки. Следом он брал что-то ещё и уже этим «что-то» тёр по зеркальной поверхности, и оно уже не оставляло никаких следов. Ты не волнуйся, я, когда буду покупать, тоже попрошу продавца проделать эту процедуру.
    — Ладно, — смилостивился брат, — иди, покупай жене подарок, а я пока погуляю по рынку да пивка выпью. Своей жене я уже шорты с шлёпками купил.
    — Тоже неплохо, – подумал я и скорым шагом направился к «Ночному рынку», прозванному в Паттайе «Русским».
     Вечерело. У входа на рынок громко играла музыка, под софитами на импровизированных подмостках танцевали и пели русские дети. Напротив, через дорогу, на волейбольной площадке наши отдыхающие резались с тайцами в волейбол. Мы часто с братом сидели там вечерами на трибунах и наблюдали за игрой. Иногда в ней принимали участие и очень красивые тайки – высокие, стройные, гибкие.
     Лоток с жемчугом я выбрал самый лучший, недалеко от сцены с караоке. На нём изделия из этого минерала были представлены на любой вкус. Я взял красный бархатный футляр, вынул из него ожерелье, и торг у нас начался. Со стороны продавца выступали двое – таец и тайка, по-видимому, муж и жена. Они выступали единым фронтом, расхваливая на все лады свой товар. Показывали мне новые удобные застёжки, присовокупляли к ожерелью серьги и кольцо с жемчужиной, говоря, что отдадут всё это за одну цену. Я уже знал, что именно у них приобрету подарок, а они знали, что я настоящий покупатель, а не какой-то там праздный зевака.  Торговались мы долго и истово. Тайка брала с витрины очередные изделия и примеряла их на себе, а я, нацепив очки, тщательно осматривал каждую жемчужину. Наконец, заветный футляр лежал передо мной, но мне почему-то показалось этого мало. Я взял ещё один такой же, потом выбрал на витрине ещё одно колье с чуть более мелким жемчугом, но таким же блестящим, положил его во второй футляр, потом добавил к нему серёжки и колечко, а также небольшое ожерелье на руку. Предложил я за весь товар всё те же сто долларов. Таец и тайка какое-то время цокали языками, делая вид, что не соглашаются, но потом мы ударили по рукам, и сделка состоялась. Покупку мне уложили в фирменный пакет, пожали руку на прощание, даже обе, и я пошёл искать брата. Тот, уже накатив пивка, сидел на трибуне волейбольной площадки, разглядывая симпатичных таек. Он даже не удосужился взглянуть на то, что я купил своей жене.
     На следующий день, когда я снова увиделся с продавцами жемчуга и поинтересовался у них, как идут дела, они наперегонки стали мне рассказывать, что вчера у них был самый лучший день за весь месяц.
    — Особенно торговля бойко пошла после вашего ухода, — объяснил мне таец, — много русских потом купили у нас подарки.
     Мы ещё раз пожали друг другу руки и условились, что отныне русский и таец – друзья и братья навеки. Вот только почему они не сделали нам два месяца безвиза, вместо одного, я так до сих пор и не понял. Хотя, может статься, они просто выполнили нашу просьбу… То бишь, просьбу нашего правительства, чтобы мы отдыхали у себя в Крыму и на Кавказе, а не у них???
  ………………………………………………………………….
     Уже дома одна наша знакомая, увидев ожерелье на шее у моей супруги, автоматически заметила, что жемчуг на нём искусственный. Жена спорить не стала.
    — Это оттого, что она злая, — сказал я. – Очень часто человек выдаёт себя, когда говорит сгоряча, не подумав о том, что сказал.
    — Нет, она злая, потому что некрасивая, — высказала чисто женскую версию супруга, пытаясь выгородить нашу знакомую.
    — А вот и не угадала, — возразил я, — сначала она злая, а уже потом некрасивая. Красота или безобразность – это не внешние качества, скорее внутренние. Это зеркало нашей души, души человека.
    — Поди-ка и запиши эти слова, — посоветовала мне жена.
     Я пошёл сел за стол и всё записал, как она и просила.

                   Продолжение следует.