"ЛИЛИЯ ВОСЬМИДЕСЯТЫХ" (Мини-пьеса)

Екатерина Алексеевна Цибер
 
***
 
ЛИЛИЯ ВОСЬМИДЕСЯТЫХ
 
Пьеса в одном действии
 
 
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
 
Дима — болезненного вида мужчина, 40 лет.
Марина — его жена, 35 лет.
 
Действие происходит в Грузии, в Тбилиси, в одной из квартирок старого частного дома. Деревянная лестница ведет по наружней части дома на балкончик с боковой дверью в квартиру. Вход с балкончика — прямо на кухню, из кухни сквозной проход без двери ведет в спальную — вся жилплощадь просматривается на сцене одновременно. Мебели мало, вещи выцветшие, изношенные. Одежда — дешевые рубашки, джинсы, кеды.
Фоновые декорации — картины Пиросмани со сценами застолий.
Музыкальное оформление — грузинское многоголосие, мужской хор, инсценирующий невидимое зрителю застолье во дворе.
 
Звучит мужской грузинский хор.
Дима (сгорбившись, сидит на табурете у кухонного стола; мрачно возмущается). Опять поют! Вечно поют! Мир исчезнет, а они так и будут петь — в невесомости!
Марина (заходя с балкончика на кухню, миролюбиво). Люди выпили. Людям весело.
Дима (наливая чай). Людям страшно задуматься — вот и глушат мысли то вином, то песней.
Марина (иронически-ласково). Не будь злюкой, Димочка! Пошел бы к ним, да покутил бы немного с соседями! А то опять обидятся!
Дима. Надоело!.. (Выскакивает на балкон, кричит во двор.) Гаумарджос!!! Гаумарджос!!! (Оборачиваясь к жене.) Вот к чему теперь это их — гаумарджос? Я тебя спрашиваю: К чему это их "да здравствует"?!
___
(*Примечание: грузинский возглас "Гаумарджос!" ("Да здравствует!") надо кричать с резким ударением на слоге "джос", отделяя слог от целого слова: "Гаумар-джОс!")
___
 
Марина. Ну как — к чему? Тэнго машину продал — и другую подешевле купил, а разницу пропьет...
Дима. А жена его и в горничных, и в уборщицах в отеле вонючем день и ночь пашет, чтоб его же дети сыты были!
Марина. Не наше дело, родной! Квартира тут — ее собственная. И раз не гонит козла своего прочь — значит, устраивает… Я этой дурехе Элисо прямо с утра сказала: хоть деньги у мужа отбери! А она овцой блеет: "Он же муж..." Главный, значит.
Дима (мрачно). Рабыней родилась — да такою и помрет.
Марина. Ее право. Захотела б она — хоть в суд, хоть на развод! Права человека имеет! А так… Кто из них — садист, а кто — мазохист, если всё такое — добровольно, то — не наше дело!
Дима (переходит в спальню, падает на кровать на спину). Только то и знаешь: "Не наше дело, не наше дело!" А что — наше?
Марина. Наше дело — жить тихо, и любить друг друга, родной.
Дима. Бабский звон! Жить да любить? И всё?
Марина. Димочка, я четвертый год с тобой маюсь, неужели — зря?
Дима (садясь в кровати). Ты еще вспомни, что на пять лет меня моложе! Мне — сорок, тебе — тридцать пять! И что? И ты, и я — бесплодные! Как доказала нам сама жизнь. (Ехидно.) Твоя ненаглядная жизнь, между прочим!
Марина. Ну, бывает. Нам ведь и без детей неплохо. А хочешь, усыновим? Хоть двоих усыновим!
Дима (судорожно сжимая подушку в руках). Зачем?! Чтоб они потом на Марс улетели? Чтоб подохли там в красных песках — без воды и без воздуха, для буржуев сраных икс-металлы добывая?!
Марина (подходит, отбирает у него подушку, кладет на место). А мы детей умными вырастим — они на Марс не захотят!
Дима (падает на постель, хохочет). Умными! Ты целыми днями чеки выбиваешь, я — машины мою! Мы с тобой, что ль, умные?! А вокруг, на свете сером — детей уж нет, только маленькие бандиты! Они ж с трех лет глядят порно или стреляют по людям в Интернете! Детства-то больше нет, Марин! Детства нигде нет! Нет! Нигде! На что нам дети?!
Марина (садится на кровать, гладит его по волосам). Дим, какие еще бандиты?! Какой серый свет?! Выдь на балкон — вон, за горою солнце Грузии сверкает, хотя и закатно!.. Белый свет все еще с нами!
Дима (вскакивает с кровати, бежит на балкон, кричит). Солнце Грузии! Солнце Джорджии! Советский Союз — горькая легенда о братстве народов! Грузия — вечная любовь моя! Возгласы восторга! Патетика!.. Па-те-ти-ка!.. Соседи! Орите громче: Слава стране родной! Слава!.. (Марина тянет его за рукав рубашки с балкона на кухню. Он заходит, садится на табурет.) А все-таки… Лично я — родом из детства… Я инфантилен. И неприкаян. Я знаю, что всё то, во что я прежде верил — не существовало… (Снимает рубашку, роняет ее на пол; выдвигает вперед левое плечо.) Смотри, Марина! Видишь?
Марина. Что?
Дима. Памятку, священный ожог — видишь?
Марина (касаясь его плеча кончиками пальцев). Нет...
Дима. А я вижу! А она есть, памятка-то! Есть она!
Марина (испуганно). Она? Кто — она?
Дима (кричит). Лилия! Лилия!!! Лилия!!!
Марина (целует его). Димочка, успокойся!
Дима. Ты не понимаешь, Марина. На мне клеймо! Я не гожусь для нового времени, я не умею жить (Ехидно.) на "постсоветском пространстве". Помнишь, в Нагорной проповеди Иисус упомянул полевые лилии? Лилейные поля — аллегория того, как Бог вознаградит тех, кто отрекся от жажды наживы. Я был рожден жить на этих полях, Марина!
Марина. Не богохульствуй, родной! Уверена, там не шла речь о безбожной стране социализма! Кстати, сейчас вон пишут, что перевод был неточен. Цветы на блаженных полях — не лилии. Это — анемоны.
Дима (рассеянно). Не важно… Ты не понимаешь, о чем я...
Марина (протирая стол). Понимаю, милый, понимаю… Но прошлое не имеет значения, если не ведет в будущее!
Дима (вырывает у нее тряпку, швыряет на пол). Вот именно! Мое прошлое застыло, оно никуда не ведет! Я обречен вспоминать о том, во что я верил — и чего никогда, ни-ког-да не существовало!.. Свобода?! Нет! Железный занавес, управление массами! Равенство?! Нет! Хапуги грабили Союз и набивали свои дома золотом и коврами, а пролетарии — "пролетали" (Взмахивает руками.) и жили по средствам! Братство?! Каким же показным было это братство, если все нации перегрызлись, как только советское братство вышло из моды?! Боже мой!..
Марина. Ох!.. Ну… Нелегок путь земной, родной мой! Надо учиться смирению.
Дима (целует свое левое плечо). Лилия моего детства! Клеймо восьмидесятых! Мир, труд, май! Вечный гимн единства! Благая ложь с экрана! Перестройка! Надежда! Вера! Лилия восьмидесятых! Другие тебя не видят. Счастливые!
Марина. Как можно быть таким пессимистом! Ну, сорвалась эпоха с цепи — забудь, и живи дальше! Я же — живу!
Дима. А я… Я обречен доживать себя только в воспоминаниях.
Марина. Милый, родной ты мой, опомнись! Тебе четыре десятка — не восемь! Это еще не старость!
Дима. А!.. Всё едино!.. Хочу доживать воспоминаниями. Дожевывать их, как жвачку. Да-а!.. А ничего нового мне не надо. Противно мне тут всё!
Марина (спокойно). А я?
Дима (вставая с табуретки). Ты?! Милая моя, но ты же — просто женщина! Не жизнь. Не идея. Не память.
Марина. Но ведь нам хорошо вместе.
Дима. Хорошо! Нам очень хорошо. В постели… Только ты ничего во мне не понимаешь.
Марина. Я не глупая, Димочка. Я отлично понимаю: ты болен!
Дима. Еще бы мне быть здоровым! Я живу в трущобах, на обломках прошлого. Ха-ха!
Марина (садясь на табурет). Милый, давай разберемся с этим логически, по-мужски. Прошлого не воротишь. Надо учиться жить тем, что реально. Сегодняшним. Или надо бороться за то, чтобы вернуть прежнее. Опять-таки, чтобы бороться за прежний образ жизни, надо сперва изучить настоящее. И...
Дима (бегая из кухни в спальную и обратно; капризно кричит). Нет, ты глупа, глупа! Ты — идиотка! Зачем мне бороться, если всё мое прошлое было ложью?! Я жил в придуманном мире! Я думал, что он настоящий! Что они есть: свобода, равенство, братство!
Марина (умиротворяющим тоном, нараспев). А я у Рерихов читала, что на Земле свобода и равенство вообще недостижимы. Только братство возможно...
Дима(злобно). Читала она! Знать ничего не хочу! Хочу в мое радужное детство, в середину восьмидесятых хочу!.. (Восторженно.) Мир чудесен, светел! Светел, да, да!.. Настоящее чудесно! Будущее восхитительно! Детство, весна, "Ералаш"! Как весело шагали мы и пели… (Поет.) "Наш компьютер — умница! / Вместе с нами трудится! / Он товарищ нам во всём, / Мы с ним рядышком идем / Прямо в двадцать первый век — / ЭВМ и человек!.." (Говорит медленно и печально.) А теперь — мир забарахлен техникой, а чудесного больше — нет...
Марина (ласково). Просто — ты был наивным ребенком.
Дима (лягая кровать). Просто — мне успешно лгали!
Марина (задумчиво). А если не лгали? Если и взаправду в стране всё как раз налаживалось? Может, до чуда и оставалось всего чуть-чуть! После двух войн, Сталина да мракобесия оклемались, наконец, отъелись "совки", религию начали поощрять, духовно расти — сил стало прибывать немеряно! Да только Америке конкуренты были не нужны… Сейчас, сам знаешь, и по всему миру, и у нас, в Тбилиси, памятники Рональду Рейгану понаставили. За титанический труд — за развал Советского Союза! Было же что-то цельное, раз разрушать это пришлось с трудом!
Дима (упрямо). Не знаю! Знать ничего не хочу! (Падает на кровать.)
Марина (идя к нему из кухни). Бедный ты мой "совочек"!
Дима (по-детски капризно). Я несчастный!
Марина (гладит его по голове). Хорошо, хорошо… Димочка — несчастный. (Иронически-утешающе.) Злые дяди Димочкину волшебную страну развалили!
Дима (вскакивает с кровати, трагически машет руками). Именно — волшебную! Развалили! Союз развалили! Низкий поклон Горбачёву!
Марина. Дим, перестань! Может, он нечаянно… Может, сам потом жалел… Откуда нам знать! Не суди — не судим и будешь!
Дима (агрессивно). Ничего не знаю! И знать не хочу! Пятую часть мира профукали, а ты меня молчанию учишь! Я — не ягненок!
Марина (пытаясь его обнять). Димочка! Да уж четверть века прошло — что ты всё вспоминаешь!
Дима (вырываясь из объятий). Такой вот я — злопамятный!
Марина (осуждающе). А зря! На выборы ты не ходишь! Новостей знать не желаешь! Олимпиадам не радуешься!.. Сам себя в тьму-тоску замуровал!
Дима. И верно — тос-кааа!.. (Зевает.) Тьма-ааа!
Марина. Ложись, милый, поспи! Утро вечера мудренее...
Дима (скидывает кеды, джинсы на пол; ложится в постель, укрывается, выглядывает из-под одеяла). Рано еще. Солнце едва село. Я потом до рассвета проснусь. И что делать буду?
Марина. Не проснешься! Устал ты очень. Выспись, родной!
Дима (откидывая одеяло). Я без тебя не лягу. А то кошмары приснятся.
Марина (смеясь). Ах ты, мой маленький! Ложись, говорят тебе! Я посуду помою — и приду. (Выходит на кухню.) Приду!
Дима (тоскливо). Мариночка, брось посуду, посиди со мной! Мне плечо жжет...
Марина (возвращаясь). Ах ты, глупенький! Дай обниму! (Накрывает его одеялом. Садится на кровать. Не раздеваясь, полуложится, обнимает мужа.) Спи, родной!..
Звуки хора становятся всё громче и вдруг резко обрываются. Свет меркнет. Полная тишина и темнота.
Дима. Ненавижу ее!
Марина. Кого?
Дима. Лилию! Лилию восьмидесятых!
Марина. И я ее ненавижу… Еще больше, чем ты, ненавижу!.. Ну, спи, мой родной, спи!
 
 
Занавес
 
2014 год, Тбилиси
 
Екатерина ЦИБЕР
 
***
 
Социально-психологическая пьеса Е. А. Цибер "Лилия восьмидесятых" — о русской супружеской паре, живущей в современном Тбилиси: о мужчине, не умеющем примириться с фактом крушения юношеских идеалов и о любящей женщине, научившейся трезво наблюдать реальность и бесстрашно принимать действительность. (Спецприз Третьего конкурса драматургии им. А. П. Чехова "Баденвайлер" (Badenweiler, Германия) — в июне 2014 года.) Запрещено коммерческое использование без письменного разрешения автора.