Хроники Чернолесья VIII Жрица

Жрица
 

Глава 1
 
Лиловый закат догорал.
Пологие холмы, покрытые дремучим лесом, постепенно становились круче, вздымались, напирали друг на друга, словно окаменевшие гигантские волны, натолкнувшись на непреодолимую преграду, внезапно застыли у подножия исполинских утесов и острых скал кряжа Ваджайских гор.
Деревья в золоте и багрянце осенней листвы замерли в предвкушении…
Ветер стих. Тишина разлилась над безлюдным краем.
Вечер неспешно отступал, ведя за руку чародейку Ночь.
На берегу большого причудливо изогнутого озера  возвышалась одинокая серая скала. Словно, чья-то гигантская рука вырвала огромный кусок горы из видневшегося вдали кряжа и закинула острый обломок далеко в оцепеневшие волны бескрайнего лесного океана.
Серые крепостные стены вырастали из самих недр этой скалы, вздымающейся над холмами, точно исполинский каменный перст. Белоснежный замок за массивной оградой блистал в сиреневых лучах закатного светила и казался необыкновенной драгоценной шкатулкой. На фоне постепенно темнеющего неба четко вырисовывались его башни с каменным кружевом крыш, изящные мосты-арки с круто выгнутыми спинами. Переходы со стройными колоннами, увитыми лианами с усыпавшими их яркими искрами белоснежных цветов.
   Астра – холодное белое светило, окруженное двойным кольцом сияющего голубоватого света, закатилась.
В одном из окон замка мелькнул тонкий лучик света и погас. Бесшумно отворилась дверь, ведущая на балкон, огороженный ажурными коваными перилами. Из глубокой тени комнаты показался высокий стройный мужчина с гитарой в руках. Он медленно обвел взглядом лес, озеро, посмотрел на почти утонувшие во мраке горы и, вздохнув, боком присел на перила. Его длинные нервные пальцы левой руки нежно обхватили тонкий гриф гитары, пальцы правой бережно коснулись ее струн, извлекая сладкозвучный перезвон.
Мужчина замер на мгновение, вспоминая что-то далекое и печальное, а потом над притихшим лесом и озером разлилась неожиданно страстная мелодия.
Гитара пела, и в ее живом голосе слышался гулкий бой мужского сердца, изнывающего от любовной тоски, и горячечный жар его нетерпения, и лихорадочный озноб ожидания; зов крови и метание измученной души…
… Звонкий и почти агрессивный аккорд баррэ – ответный порыв желанной, и взмах ресниц, и смерч летящих навстречу чувств. 
В ночной тиши звучала мелодия любви, а в ней: и стон – как вскрик, и вздох – как сладострастный всхлип. Распалось небо тысячью огней и губ касанье – огненный рассвет. И дрожь … беспамятство на миг, и страсти свет в глазах полураскрытых; и тайна жизни, разделенная меж ними, и  нежность ослабевших рук …
Все замерло: и озеро, и лес, на миг закат остановился, и две близняшки – две луны холодными губами припали страстно к Черному утесу.
Прелестные озерные нимфы, выплывшие из зарослей рогоза и белокрыльника под бледный свет Калли и Налли, склонив головы, мечтательно внимали музыке страсти. Их подруги дриады, покинув стволы прибрежных деревьев, уселись на гибкие качающиеся ветви серебристых ив и заворожено вслушивались в звенящий перебор гитарных струн. 
А гитара еще раз печально вздохнула и затихла, утомленно прижавшись к сильному телу мужчины. 
— Понятно, почему все женщины Империи грезят о тебе. Ты даже бездушную гитару способен превратить в пылкую любовницу, – послышалось чуть ироничное из глубины темной комнаты.
Мужчина грустно усмехнулся:
— Владение тонкостями искусства любви, мой друг, еще не есть сама любовь. Зачем ты пришел?
— Ты нужен отцу. 
Из сумрака комнаты выступил высокий молодой человек. Его пышные и  волнистые волосы цвета золотого ореха были забраны на затылке тонкой тесьмой. Дальше они переходили в тяжелую толстую косу, уложенную тремя длинными кольцами по спине и скрепленными золотой приколкой в виде когтистой лапы дракона. Его наряд состоял из черных облегающих брюк и белоснежной сорочки с широкими рукавами, прихваченными на тонких, но сильных запястьях манжетами с золотым узором. Поверх сорочки – короткая золотистая туника, стянутая на поясе широким поясом, на котором висели ножны тонкого меча и длинного кинжала.
— Брат … что-то случилось, но отец ничего не объяснил, посылая за тобой. Тебе необходимо вернуться в столицу, – в голосе молодого человека чувствовалась тревога и ожидание.
— Тарелий …
— Я знаю, Эвлонд, ты не хочешь возвращаться, но если отец настаивает, значит, никто кроме тебя не сможет разобраться в проблемах Империи.  Говорю же – что-то происходит. У отца весь день пробыл Верховный жрец, а это уже само по себе необычно.
Эвлонд нехотя поднялся с перил. Гитара тихо и жалобно тренькнула струной, словно робко просила остаться.
— Хорошо, я возвращаюсь. Жди здесь.
Через несколько минут он вернулся на балкон в таком же придворном наряде, что и у младшего брата. Его заплетенные в длинную косу волосы такого же золотисто-орехового цвета, но с пробивающимися более темными почти каштановыми прядями, тоже были уложены в кольца на спине.  Шитая золотом туника туго обтягивала широкие плечи и тонкую талию.
— Я готов.
Открылся темный провал портала, и братья одновременно шагнули в его мглу.
Из-за высокого ажурного парапета на крыше замка, как раз напротив балкона, показался темный призрак человека, он блеснул красными глазами, и … бросился с крыши, превратившись в воздухе в черный дым. 
***
 
Столица встретила Эвлонда привычным шумом и блеском. По улицам сновали прохожие, проносились со своими легкими одно и двухместными повозками быстроногие астиаты – огромные нелетающие птицы. Тянули громоздкие кареты мощные сорги – крупные широкомордые животные, напоминающие равнинных носорогов.
На центральной площади уже украшенной к единственному официальному государственному празднику Империи – воцарения на престоле рода Огненных Драконов, – прогуливались представители всех народов их огромной державы.
Чинно шествовали в сопровождении мужей и детей загадочные и надменные темные эльфийки-дроу в своих неизменно широких плащах цвета полуночи. В  одеждах цвета полудня раскрепощено веселились их более приветливые сородичи – светлые эльфы.
Полулюди, гномы, орки, гоблины, кентавры, а с ними и полукровки всех мастей, произошедшие вследствие межрасовых смешений, не обременяясь высокородным чванством, беззаботно проводили время в предвкушении праздника, находя себе развлечение по душе. С ними веселилось еще множество других  жителей империи получивших во время правления Справедливейшего и Мудрейшего императора Эвтелия Тавери  равные права.
Метаморфы и анимаги, эти непревзойденные виртуозы иллюзий и мастера исскуств магии, держались немного в стороне от основной массы отдыхающих, но так же не отказывали себе в удовольствии пропустить рюмку другую в теплой компании друзей и единомышленников.
До прихода в этот мир Огненных драконов все эти народы вели между собой постоянные кровопролитные войны за территории, чистокровных людей, женщин и еще бог весть по каким причинам. Но под железной рукой деда нынешнего императора, стремительно и победоносно подчинившего себе многочисленные государства единственного континента этого мира, возникла великая и грозная Империя. Тогда же прекратились все и конфликты. Для всех настали времена долгожданного мира и благоденствия.
   И нынче в столицу с каждым днем прибывало все больше народа – в этом году на празднике должно состояться событие, пропустить которое не мог позволить себе ни один уважающий себя житель Империи.
В воздухе над столицей то и дело проносились разноцветные верховые драконы, спешно развозящие пассажиров и маленькие юркие крылатые ящерки – дрэйвы, исполняющие роль почтальонов и посыльных.
Но самыми красивыми и грациозными среди летающих существ были, конечно же, белоснежные крылатые кони – лиэры, на которых летали лишь представители высшей аристократии и богачи, да сородичи лиэров – черные и могучие киэры, которыми владели только Высшие вампиры. 
  Порталами же мгновенного перемещения пользовались единственно члены императорской семьи, поскольку только они могли тратить на это свою огненную магическую энергию без плачевных для себя последствий.
Майэра сверкала в разноцветных лучах магических прожекторов, блистала витринами магазинов, ее улицы освещались висевшими прямо в воздухе небольшими фонарями, похожими на зажженные декоративные свечи. Окна двух и трехэтажных домов простых горожан и шикарных многоэтажных особняков зажиточных граждан Империи сияли ярким светом.
Вечер, хоть и поздний, – время праздности и веселых развлечений. В многочисленных скверах и тенистых парках резвилась молодежь. Нелюди катались на каруселях или плавали в лодках по извилистым и заросшим по берегам прудам.
Из открытых дверей и окон бесчисленных кафе и кабачков, расставивших легкие столики прямо на широких тротуарах, доносились ароматные запахи.
Но Эвлонд лишь мельком взглянул на город и равнодушно отвернулся. Суета столичной жизни по большей части раздражала его, а иногда и вовсе претила своей кричащей навязчивостью.
Принц открыл портал не прямо в кабинет отца-императора, а на плоскую крышу портальной башни. Она предназначалась для перемещения высокородных гостей и послов от правителей-соседей из сопредельных миров и местных государств, расположенных на архипелагах, больших и малых островах, раскиданных по единому мировому океану. Отсюда открывался великолепный вид на столицу. Да и сам дворцовый комплекс с огромным парком представал перед зрителями во всем своем великолепии и мощи, как и было задумано, дабы произвести на гостей должное впечатление.
Тарелий понял намерение брата и лишь усмехнулся про себя. Эвлонд – прекрасный эмпант. Он хотел по разлившимся по дворцу эмоциям придворных и слуг разобраться насколько серьезна ситуация, из-за которой отец призвал его из добровольного заточения.
 Спустившись с портальной площадки, братья быстрым шагом прошли по длинному коридору, пустынному и не отличавшемуся ярким убранством – этот проход использовался только в служебном порядке.
Эвлонд открылся, впуская в сознание резкие и кричащие потоки бесчисленных эмоций всех присутствующих в этот момент в замке. Незаметно коснулся каждого, проверил и отступил, закрываясь, – замок-дворец жил своей обыденной жизнью. Обитателей ничего не тревожило сверх меры. Обычные настроения, переживания и радости. Из всей этой вопящей какофонии только два потока были окрашены красным цветом тревоги и шли они из кабинета императора.
Значит, все неприятности держатся в строжайшем секрете. Или отец все же схитрил, вызывая его для неприятного разговора? Тогда понятна и его тревога: старший сын и наследник не тот человек, с которым можно поступать, как вздумается. Он всегда умел настоять на своем.
Эвлонд внутренне напрягся: ему вовсе не хотелось вступать с отцом в очередную полемику по поводу поведения леди Аэсты, даже если эта дама приходится дочерью самого лорда Ррона, главы клана ночных охотников – первородных и чистокровных вампиров.  Она преступила все мыслимые и немыслимые границы, напустив на него чары суккуба, что является непростительным по отношению к члену императорской семьи.
 Ему пришлось изрядно потрудиться, прежде чем он смог выжечь из своего сознания искусственно наведенную страсть к этой чрезмерно предприимчивой особе. И его нежелание появляться какое-то время во дворце вполне объяснимо: слишком много энергии это отняло. Он еще не успел полностью восстановиться. Показывать же придворным свою слабость наследник трона не хотел.
Вызов императора был не официальным, и Эвлонд опасался, что тот вновь начнет  разговор о возвращении в столицу леди Ррон, на чем настаивал ее отец, занимающий весьма высокий пост главы тайной службы Империи и особого отряда всевидящих и неусыпных аргусов. С таким сильным и непредсказуемым союзником приходилось считаться. Вампиры были непревзойденными сыщиками и следопытами. От них еще ни кому удавалось скрыться. Они шли по следу до победного конца, и время для них не имело значения. Но они так же были крайне независимы и чрезмерно горды. Размолвка с кланом первородных вампиров могла дорого стоить Империи.
Братья подошли к кабинету императора и стражник-дроу открыл перед ними тяжелые двери.  Эвлонд вошел стремительно, не сбавляя шага, и остановился, словно наткнулся на невидимую стену. За те пару недель, что он провел в своем замке, отец сильно изменился. В его темно-каштановых с золотым проблеском волосах появились черные пряди – признак физического старения и увядания магической силы повелителя. Бледное от природы лицо осунулось, под глазами залегли глубокие тени, уголки упрямо стиснутых губ скорбно опустились.
Эвлонд был потрясен!
Император тоже внимательно вглядывался в лицо своего старшего сына и наследника. В прическе Эвлонда он увидел появившиеся тонкие каштановые прядки, которые непривычно ярко выделялись на фоне пышной, слегка вьющейся золотистой шапки волос, переходящих в косу, – видимо сыну в последние дни тоже пришлось нелегко.
И без того рельефные и мужественные черты его красивого лица еще больше заострились, делая старше. Медово-янтарные глаза потемнели и глядели строже. Благородная бледность, присущая только драконам императорской семьи, стала еще более заметной. 
Снятие вампирских чар, несомненно, далось сыну не просто.
 Император невольно сравнил стоявших перед ним сыновей. При разительном, на первый взгляд, сходстве, они все же отличались друг от друга. Почти неприметно. Если у Эвлонда губы большого рта были тонкими с плавным изгибом, что свидетельствовало об уме, упорстве, благородстве, то у Тарелия они были немного мягче и сочнее, как у более разговорчивого, живого, темпераментного и чувственного. Взгляд больших ярких глаз указывал и на разницу их характеров. Эвлонд смотрел на окружающих серьезно, внимательно. Тарелий вызывающе и слегка иронично.
Эвлонд и Тарелий  поприветствовали императора, преклонив перед ним колено и прижав раскрытую ладонь правой руки к сердцу.
— Я рад, что ты вернулся, Эвлонд, – устало произнес император и протянул руку для благословения.
Сыны, по очереди подошли и коснулись губами огромного красного с золотым отливом янтаря, вставленного в перстень повелителя.
— Что произошло, пока я отсутствовал? – спросил Эвлонд, вглядываясь в глаза отца.
— Проходи, садись, – император махнул рукой в сторону кресел, стоявших напротив небольшого столика, выточенного из монолитной глыбы хризолита, и туманно добавил, – Варис  сейчас все покажет, и … надеюсь, объяснит, что произошло.
Из неприметной двери в глубине кабинета вышел Верховный жрец в черном просторном балахоне. Его волосы, так же уложенные в три заплетенных косой кольца почти касались пола. И были они уже совершенно черными, только несколько ярко-золотых прядей тянулись от висков к затылку и терялись в плетении кос.
Эвлонд отметил, что глаза Вариса цвета красного золота были воспаленными и утомленными, значит, жрецу пришлось несколько часов подряд вглядываться в мерцающие блики магических зеркал, выискивая следы какого-то еще неизвестного ему врага.
Коротко кивнув в знак приветствия, жрец установил на столике, стоящем перед креслами, магический шар, переливающийся голубоватым дымком.
— Это мы получили сегодня утром, – проскрипел он хриплым старческим голосом. – Послание от Ррона. – Уточнил он.
Эвлонд раздраженно сложил руки на груди и гневно взглянул на отца, собираясь сообщить, что не расположен выслушивать очередное оправдание вампиров.
  — Та-ак … полагаю, я здесь лишний, – тут же попытался ретироваться Тарелий, сообразив, что дело пахнет скандалом.
Отец и старший брат отличались изрядным упрямством и, хотя могли поступиться им в интересах государства, но не в отношении собственной жизни. Эвлонд тот вообще не терпел ничьего вмешательства в личные дела.
  — Останься, – твердо заявил отец, – это дело государственной важности.
Тарелий ошеломленно замер на месте, а Эвлонд удивленно приподнял бровь. Тарелий в силу возраста еще не имел права присутствовать на секретных совещаниях. Ведь он еще даже не прошел посвящения и не принес клятвы верности. Так что заявление императора было, мягко говоря, незаконным.
Тарелий растерянно взглянул на жреца.
— Подойди, – проскрипел старик, – встань на колени и склони голову.
Тарелий повиновался.
Жрец возложил на его голову руки, блеснула золотая молния, и огненный смерч охватил на мгновение тело молодого дракона. Когда вихрь улегся, на теле Тарелия еще были видны алые знаки рода Огненных драконов, но вскоре они померкли и исчезли, впитавшись в бледную кожу лица и рук.
Этот обряд должен был пройти только через два дня во время государственного праздника. Его следовало проводить в торжественной обстановке, в присутствии всей жреческой коллегии, при большом скоплении почетных гостей и граждан Империи. Празднества должны были продлиться несколько дней, и Тарелий с нетерпением ждал этого дня. Поэтому он никак не рассчитывал, что его посвящение пройдет так скоротечно и буднично. Хотелось даже как-то оскорбиться по этому поводу, но он, взглянув на встревоженного отца и сердитого брата, отложил обиду до лучших времен.
Далее Тарелий был обязан произнести клятву верности государю и Империи, что он и сделал незамедлительно, произнеся заветные слова хриплым от неожиданности, удивления и оскорбления голосом.
— Все настолько серьезно? – хмуро спросил Эвлонд.
— Суди сам, – ответил жрец и коснулся шара магическим лучом, выпущенным из указательного пальца.
Тарелий поднялся с колен и угрюмо уставился на шар, дым в котором стал постепенно светлеть, открывая взору наблюдателей неясную пока картинку. На него уже никто не обращал внимания, что еще больше задевало его. 
  «Поздравления и подарки, видимо, получу не скоро», – грустно усмехнулся он про себя.
Шар, между тем, значительно увеличился в размерах. В его посветлевших недрах появилось изображение комнаты, вся обстановка которой была выполнена в соответствии с вампирскими вкусами. Черно-красная обивка старинной мебели гармонировала с тяжелыми занавесями узких арочных окон и древних гобеленов, выдержанных в таких же темных тонах. Большие черные свечи, горевшие в двух высоких напольных подсвечниках, скорее подчеркивали полутьму, скопившуюся по углам, чем освещали помещение. Вампиры не нуждались в свете и свечи являлись лишь декоративным предметом интерьера, привносившим в него некое романтическое и интимное настроение. 
Эвлонд упрямо сжал губы: он узнал будуар Аэсты. Что такого серьезного могла сообщить эта женщина в свое оправдание, что так заинтересовало императора и жреца? В конце концов, это его сугубо личное дело! Женщина, к которой он не так давно относился лучше, чем ко многим другим добивавшимся его внимания, повела себя непростительно. Он удалил ее из своего круга. Что еще в этом может быть непонятного и занимательного? Не хватало еще, чтобы император и жрец бесцеремонно вторгались в его личную жизнь и разбирали его интимные проблемы. 
Тем временем картинка полностью проявилась, и они увидели лорда Ррона, который  в бешенстве вышагивал по комнате. Дверь отворилась и в будуар стремительно вошла леди Аэста. Тонкая ткань ее обманчиво закрытого платья не скрывала ни единого обольстительного изгиба высокого стройного тела. Черные волосы струящимся водопадом лежали на плечах и спине, глаза горели яростным огнем. На ее потрясающе красивом лице не было и следа раскаяния, наоборот, оно пылало яростью и возмущением. 
Ррон попытался что-то сказать, но дочь вскинула руку, призывая его к молчанию.
  — Прежде, чем вы начнете свою гневную речь, отец, позвольте мне кое-что пояснить, – не терпящим возражения тоном произнесла она. – Во-первых, я не глупая юная девица, от избытка чувств решившаяся наложить любовные чары на мужчину, дабы он от меня не сбежал! Я, хвала Лолле, еще в состоянии сама удержать любимого подле себя, что и доказала будучи единственной женщиной милорда Тавери на протяжении почти двух лет. Эвлонд не тот человек, с которым проходят подобные шутки, и я это прекрасно осознала, имея возможность близко изучить его характер и привычки. Зачем, скажите, мне рисковать его расположением, если он и не собирался от меня отказываться?
  Во-вторых, то, что произошло в нашу последнюю ночь, никак не вяжется с обычным поведением милорда.
  Леди Аэста подошла к отцу и слегка оттянула упругую ткань высокого ворота. По всей шее и груди стали видны следы укусов, кроваво-синих засосов и сильных ожогов. 
— Стынь кроме-е-ешная! – присвистнул Тарелий. – Брат, да у тебя проблемы с самоконтролем.
Эвлонд с ужасом смотрел на то, что, как оказалось, сотворил, хотя ничего подобного не помнил.
Лорд отшатнулся от дочери и, гневно сверкнув глазами, сжал кулаки.
— Я убью его, – прошипел он, выставляя напоказ клыки.
Но леди Аэста вновь подняла руку, останавливая отца.
— Я не для того оставила эти отметины, чтобы подвигнуть вас на месть, лорд Ррон, – холодно проговорила она. С ее кожи стремительно исчезали все признаки необузданной страсти любовника. – Это, как я вам только что сказала, не похоже на милорда. Вы понимаете, что это значит?
Лорд Ррон внимательно посмотрел на дочь.
— Ты хочешь сказать, что …
— Мало кто знает, но милорд Тавери настолько заботится о своих женщинах, что в первую же ночь дарит временной избраннице каплю своей крови. Так он связывает ее и себя, чтобы всегда иметь возможность прийти ей на помощь. И даже расставаясь,  милорд никогда не лишает бывших любовниц своего покровительства.
— Ты с ума сошел, – вновь прошептал потрясенный Тарелий. – Так себя подставить! Это же полный … в общем ты понял.
Эвлонд хмуро молчал. Император сурово сжимал зубы, крылья его тонкого носа трепетали от едва сдерживаемого гнева.  
Вампир изумленно поднял бровь:
— Это значит, что у тебя тоже была его кровь?! И ты …
— Не спешите с выводами, отец, – прервала его Аэста и, потянув за цепочку, достала из-за корсажа крохотный медальон в виде капельки. – Его кровь со мной. Но теперь вы понимаете, что я пыталась вам сказать? Он в опасности! Кто-то начал на него охоту. Отец, найдите эту тварь! Пусть я больше никогда не вернусь к Эвлонду, но я должна знать, что ему ничего не грозит!
— Ты думаешь, это кто-то из его бывших? – спросил вампир совершенно другим тоном.
 Теперь в его глазах горел профессиональный интерес. Он брал след.
— Нет. Вопреки досужим сплетням у него было не так много женщин, как говорят, и он очень разборчив в своих связях, потому что милорд ни за что не оскорбит женщину недостойной соперницей. Расставаясь, он никогда не устраивает безобразных разбирательств. Просто однажды утром бывшая возлюбленная получает черную розу и шкатулку с драгоценностями. Более того, он ни в коем случае не выдаст имя отставленной пассии. И Эвлонд ни под каким видом не дает повода любовнице надеяться на что-то большее. Так что причин для обид нет ни у кого. 
— Выходит, кто-то знал, что для вампирских чар необходима кровь жертвы и постарался достать ее, – негодующе проговорил лорд. – К тому же он сделал так, чтобы подозрение пало на тебя.
— И чары эти – страсть, – в тон ему добавила  Аэста. – И это были не просто заклинания на непреодолимое влечение. Обрати внимание на совершенно неадекватное поведение милорда. В простое, по сути, любовное заклинание была вплетена темная энергия проклятия, которое и усилило вожделение многократно, довела до неистовости  и потери контроля. Но после … он даже не дождался утра, как делал это обычно, ушел, не сказав ни слова, словно чужой – это тоже не в его привычках. 
— Кому-то было выгодно нас рассорить. Ведь он знал, что я не прощу такое к тебе отношение и брошу вызов.
— Совершенно верно.
Шар медленно сжался и потух. В кабинете повисла гнетущая тишина.
— Этой записи можно верить? – с трудом проговаривая слова, спросил Тарелий.
— Вполне, – ответил жрец, – я сам списал ее с памяти призрака, которого прислал лорд Ррон.
— Они пожертвовали призраком своего родственника?! – не веря услышанному, воскликнул неугомонный Тарелий.
— Леди Аэста, по-видимому, прислала призрак своей горничной, которая погибла, спасая ее во время пожара. Леди в то время была еще младенцем, – глухо ответил ему Эвлонд.
— Ты ничего не хочешь объяснить? – подал наконец голос император.
— Нет.
— Но ты понимаешь, надеюсь, что означают ожоги на теле этой женщины?
— Не совсем, – признался Эвлонд.
— То есть ты не помнишь, как истязал леди Ррон? Свечи, там, магический луч из пальца или еще какая-нибудь штуковина? – Тарелий неопределенно покрутил рукой  в воздухе. – Странно, никогда не замечал за тобой садистских наклонностей. – Он изучающее воззрился на брата, как будто заново открывал его привычки. – Хотя … помнится в детстве, ты здорово надо мной издевался. – Задумчиво протянул он.  
— Будь серьезней! – одернул его император и кивнул жрецу. – Рассказывай.
Варис откинулся в глубину кресла, сложил перед собой пальцы и задумался на мгновение.
— Как вы знаете из истории рода Огненных драконов, мы пришли в этот мир десять тысяч лет назад. Но правда, по которой наш род был вынужден покинуть родной мир, никогда не была раскрыта до конца. Сегодня, по-видимому, пришло время сделать это.
Так получилось, что мы с императором являемся единственными, кто помнит то время. Мы последние из тех, кто вылупился из каменных яиц, после прихода Огненных в этот мир. Память предков передалась нам, и мы видели наш прежний мир через их воспоминания.
— Как это?! – не сдержал изумленного возгласа Тарелий. – Буквально … из яиц?!
Жрец грустно усмехнулся:
— В прямом смысле этого слова.
— Уф-ф! – выдохнул Тарелий и посмотрел на не менее изумленного Эвлонда.
Но старший брат мог лучше контролировать свои эмоции, хотя по его округлившимся глазам было видно, что и ему это удалось с большим трудом. 
— Наш родной мир, в отличие от этого, являет собой одну сплошную пустыню, – продолжил рассказ жрец. – Там есть горы и равнины, высокогорные, ровные как стол, плато и изрезанные холмами плоскогорья, но там нет морей, озер и рек. Вся вода находится глубоко под землей, в пещерах и бездонных карстовых провалах. Поэтому там нет и растений, растущих на поверхности планеты. Три беспощадных звезды-светила иссушают почву днем и два не менее жестоких спутника охлаждают ее до сильного мороза ночью.
— Но там есть жизнь, полная своего сурового очарования, – вдруг печально произнес император. – Вечером, на закате, и утром, на рассвете, драконы вылетали из пещер и носились над бескрайними пустынными просторами. Быстроногие орлены и грациозные ларни, выходили из укрытий и нежились под еще неяркими лучами светил. Ширококрылые орданы, соперничали с нами в быстроте полета. И всем этим миром правил великий и справедливый род Огненных драконов. Наш род!
— Да, – согласился с ним жрец. – Я помню.
— Огненные умели летать? Невероятно! … Но что же случилось с вашим миром? – спросил Тарелий.
— Пришла она! – непонятно ответил император, и жрец согласился, кивнув.
— Кто? – вмешался в разговор Эвлонд.
— Черная Дева, – ответил жрец.
— Ведьма? – переспросил Эвлонд.
— Это была не просто ведьма, – задумчиво проговорил Варис. – Она была человеком и самой королевой интриг и коварства.
— Чего же она хотела? – удивился Тарелий.
— Чего хотят самовлюбленные натуры? Как обычно: власти и поклонения, восхищения и вседозволенности, – усмехнулся император.
— У нее получилось? – Тарелий.
— Ну, мы же здесь, – жрец.
— И? …
— Значит, получилось, – подвел итог Эвлонд.
— Род Огненных драконов был вынужден спасаться, опороченный ведьмой. На престол взошел слабый и безвольный Эварод из рода Полуденных драконов, которым она манипулировала, как хотела, – продолжил Варис. – Но  нашим предкам несказанно повезло. Из неведомых глубин вселенной явилась маленькая девочка – Саэнна Бьянн Деаргет. Магиня, открывшая тропы между мирами. Огненные искали подходящий для жизни дом – она помогла им, сама того не ведая.  Они нашли его здесь, в этом мире.
— И как это связано со мной? – нетерпеливо спросил Эвлонд.
 Жрец и император переглянулись.
— Дело в том, что этот мир не совсем подходил Огненным по нескольким причинам, – осторожно ответил жрец – вы, наверное, обратили внимание, каким был наш прежний мир? Там была пустыня – жаркая днем и холодная ночью. А здесь была постоянная изнуряющая стужа – царство вечной зимы. Континент был сплошной холодной и заснеженной пустыней. Только в прибрежных районах да на островах и архипелагах, омываемых теплыми течениями, существовала скудная жизнь, да и то их обитатели вели между собой бесконечные сражения.
Так вот …  перед побегом вашему прадеду удалось захватить в плен Эвстадия – старшего сына и наследника Эварода. Он тогда был еще совсем молодым, но уже достаточно сильным магом.
— К тому же его мать была черной ведьмой, обладающей таинственной магией людей, связанной с природой, – вставил слово император. – И нашим предкам пришлось заставить его преобразовать этот мир под более привычные к нашему климату параметры. Но внезапно во время этого рискованного эксперимента произошел неконтролируемый выброс магической энергии. Это привело к сильному и неожиданному изменению природы, животного мира и даже магических способностей многих существ, живших здесь до нашего появления.
Огненным драконам и Эвстадию при помощи жриц храма Холодного Пламени пришлось спешно выправлять положение. Природная магия Полуденных – стихия дневных светил, тогда как у нас сильна огненная стихия, берущая силу из кипящих недр планеты. Поэтому объединив магию двух драконьих родов и загадочную непонятную магию жриц, они создали некий баланс, который приостановил процесс изменений. Сила трех магий была заключена в Камне Равновесия. Он, как известно, находится в храме Холодного Пламени посреди первозданной пустыни этого мира, сохранившейся в самом центре континента. 
— Но за это жрицы храма (в то время культ светила Астры и его жриц играл доминирующую роль в жизни местного сообщества) потребовали плату …  
  — И  предки принесли Эвстадия в жертву?! – воскликнул  догадливый Тарелий.
— Ну … не совсем в жертву … Эвстадий долго жил в пещерах под храмом весталок, занимался научными исследованиями, его изредка навещали, – неуверенно протянул жрец.
— И причем здесь я? – снова спросил Эвлонд.
— Было пророчество: «Когда род Огненного Дракона вернет себе природную силу и облик, Камень Равновесия утратит былое могущество и будет разбит. Этот мир возвратит свой первоначальный вид и настанет крах Империи», –  ответил ему жрец.
В кабинете опять на несколько минут повисла гнетущая тишина.
— И вы полагаете, что сила древних араитов возвращается через меня? – Эвлонд недоверчиво взглянул на жреца.
— Драконы не могли контролировать свою огненную стихию, занимаясь любовью. В огне пылали и он, и она. Так зарождались дети, яйца драконов созревали лишь подле жара магматических озер и сами драконы рождались из яиц только в их пламени, – пояснил Верис. – И то, что ты оставил ожоги на теле леди Аэсты, может указывать на пробуждение силы нашего рода.
— Но есть и вторая часть пророчества, – произнес император: – «Только истинный дракон и хранительница, объединив усилия, способны сохранить Камень Равновесия от разрушения. И лишь чистокровный дракон и истая жрица Холодного Пламени смогут опустить камень в сердце планеты, отдав при этом всю свою жизненную силу, и тогда уже ничто не нарушит равновесия этого мира».
— И вы полагаете, что я и есть тот истинный дракон из всех ныне живущих араитов, способный укротить жрицу и уберечь камень? – с  сомнением спросил Эвлонд. – Насколько мне известно, из прошлого мира пришло триста семей. Так почему же я? 
— Ничто не указывает на возрождение первородной магической энергии в других драконах. В прежнем мире их кровь была столь сильна, что могла перебороть любое смешение. Дети всегда рождались чистокровными. Но здесь мы потеряли и это преимущество, наши потомки навсегда остаются полукровками, –  Варис запнулся  на мгновение и продолжил: – Хотя в том мире было не так уж и много существ, с которыми могли породниться драконы. И одним их таких народов были люди. Мало кто из араитов мог устоять перед обаянием человека …. Правда драконам, как я говорил ранее,  ради таких смешанных браков приходилось на время изменять свой облик, принимая человеческое обличие. Но именно поэтому наши предки и смогли перейти в этот мир, хотя и лишились возможности возвращать себе истинный облик.
— В том мире драконы были бессмертными, но в этом они хоть и живут помногу тысяч лет, все же умирают от старости, исчерпав свои магические и жизненные силы, – поддержал жреца император. – А их потомки давно превратились в полукровок и не смогут совладать ни с хранительницей, ни с камнем. На сегодняшний день только мы с Варесом, да еще вы с Тарелием единственные чистокровные драконы, потому что ваша мать была последней из настоящих драконов. В тебе, Эвлонд, пробуждается наша первородная сила, и я не знаю радоваться или огорчатся по этому поводу.
— То есть и мы вылупились из яиц?! –  потрясенно воскликнул Тарелий. – Мохнатый Граг!
— Нет, вы родились по законам этого мира, – успокоил его отец. – Но … вы были рождены в плотной оболочке.
— Мне придется отправиться в храм Холодного Пламени? – мрачно спросил Эвлонд.
— Мне жаль, – искренне проговорил Эвтелий, печально глядя на старшего сына. – Но другого выхода я не вижу. Тарелий еще слишком молод, он родился на пятнадцать веков  позже тебя. Его оболочка была намного тоньше и прозрачней твоей.  Я не уверен, что его сила вообще когда-нибудь пробудится. Этот мир по-прежнему поглощает нашу энергию.
— А что значит отдать всю жизненную энергию? Брат должен погибнуть? – возмутился Тарелий. – Я не позволю из-за какого-то …
— Это всего лишь пророчество, – перебил его жрец. – Пророки часто напускают тумана и грозности в свои речи.
-  И все же я не понимаю: почему жрицы пошли на это? Тысячи лет они живут закрыто от всего мира. Убежденные девственницы, хранительницы Холодного Пламени, они и сами холодны, как их вечный огонь, – Эвлонд удивленно пожал плечами. – Никто не может прикоснуться к их тайнам и, насколько я знаю, так было всегда. Даже появление Огненных ничего не изменило в их поведении. Каким было условие договора между ними и нашими предками? Почему никто ничего не знает об этом? И как, Граг их всех возьми,  я попаду в храм весталок, если на их территорию никому нет хода? Вы думаете для меня они сделают исключение? 
Тарелий удивленно смотрел на брата. На его памяти Эвлонд впервые произнес столь эмоциональную речь.
— Если пророчество начало сбываться, у них не будет другого выхода, как допустить тебя на свою территорию, – уверенно ответил император. – Разрушение мира не тот случай,  чтобы упрямо сохранять нейтралитет. Даже женщины должны это понимать.
 Варис пожал плечами:
— Не думаю, что нам следует сильно тревожиться, нужно немного понаблюдать за изменениями в мире. Эвлонду же предстоит просто проверить сохранность Камня и узнать, не нуждаются ли хранительницы в нашей помощи. Никто не отправляет его в храм навсегда. Он наследник, его место возле отца. К тому же этому пророчеству уже почти десять тысяч лет. За это время все могло измениться.
… Темная тень за тяжелым занавесом у окна кабинета сгустилась в черный дым и потянулась к едва заметной щели у самого пола, просочилась насквозь и, превратившись в мышь, бросилась прочь по узкому ходу. Тихий злорадный смех прокатился по мышиным тропам едва слышным эхом и стих, никем не замеченный.
 
Глава 2
 
Пустыня.
Белые лучи Астры жгут немилосердно.
Невысокие, почти пологие горы чередуются с крохотными плоскими впадинами, нагромождениями каменных торосов, сыпучими барханами, и крутыми гребнями застывших в движении песчаных волн. И каждый крутогор, каждый камешек, бархан или волна имеют свой неповторимый цвет. Желтый, красный, зеленый, синий и даже черный. Широкими полосами, пятнами, неопрятными мазками или тонкими зигзагообразными линиями они расцвечивают весь этот сказочный ландшафт, простирающийся до самого горизонта. Казалось, – само небесное сияние, полыхавшее в незапамятные времена над этими просторами, упало и навечно впиталось в песок и камень, оставив нелюдям напоминание о себе. 
Высоко в небе парит жатан, расправив широкие и длинные, достигающие десяти метров в размахе крылья. Этот хищник так могуч, что может легко унести годовалого детеныша сорга или даже молодого солтона, с его громадными бивнями.
Илга еще раз обернулась, бросив прощальный и чуть взволнованный взгляд на видневшиеся из-за разноцветных взгорков призрачные языки Холодного Пламени, выполненные из цельного кристалла горного хрусталя. Навеки застывший в сверкающем  прозрачном камне огонь,  вздымающийся на высоту ста метров, – символ божественного сияния Астры и величия их храма. Мириады искр, отсветов и ослепительных бликов, преломляясь в острых гранях, играли бесконечным множеством лучей, отраженных от белого солнца. Они бы еще издали притягивали восторженный взгляд путешественника, если бы ему посчастливилось случайно забрести в эти безлюдные и пустынные места. Но только ни один отважный или отчаявшийся безумец не был способен пробраться так далеко в сердце красивой, но безжалостной пустыни.
Храм стоял посреди этих неприступных земель с начала времен. С тех самых пор, когда огромное  светило их мира, холодное и безразличное к нуждам живущих под его лучами существ,  стало главным божеством.
Жрицы – хранительницы  божественных законов, стали его послушницами, весталками и отшельницами. Но говорят, так было не всегда. Когда-то давно лорды, воины и даже  дерзкие молодые простолюдины – паваны, могли попытать счастья и, пройдя через множество преград и ловушек, устроенных непокорными и строптивыми  жрицами, взять одну из них в жены. Войдя в храм, мужчина должен был выбрать понравившуюся ему деву и подвести к алтарю. Там вокруг нагого тела жрицы вспыхивала холодная огненная сеть, полыхающая ледяным голубоватым пламенем. Претендент на руку и сердце хранительницы был обязан, разорвав голыми руками обжигающую холодом паутину, взять деву на алтаре, доказав тем самым чистоту своих помыслов и мужскую силу. Но со временем жрицы исхитрились так усложнить полосу препятствия, что даже самые настойчивые из мужчин не могли преодолеть ее.
Храмовницы же заявили, что мужчин достойных высоко звания мужа хранительницы Божественных Законов и Камня Равновесия в природе не осталось, и не захотели упростить защитный барьер, отгородившись тем самым от всего мира.  С тех пор никто и никогда не видел жриц храма, только легенды невероятные и страшные, будоражили воображение обывателей, да пылкие юноши, наслышанные о неземной красоте затворниц, пытались иногда проникнуть за непреодолимую преграду, но всегда возвращались ни с чем – магическая защита с годами становилась  только сильней. 
В городах же и весях Империи постепенно появились другие храмы, воспевающие могущество и божественность светила – храмы Астры, в которых служили жрецы. Они, в отличие от храмовниц Холодного Пламени, всегда были открытыми и доступными для народа, не делая различий в родах и сословиях. 
И так было до тех пор, пока пост Матери-хранительницы не заняла  пятьсот лет назад темная эльфийка – Саллия.
Все изменилось с ее приходом: старые и непокорные хранительницы, доживающие свой век,  были отстранены от дел. На их место пришли новые воспитанницы из девочек-лишонок и сирот. Саллия лично отбирала будущих жриц, тайно собирая  детей со всей империи. А их наставницами стали сильные и молодые темноэльфийские девы-воины.
Подготовка  воспитанниц была жесткой. Каждодневные забеги по крутым склонам, многочасовые тренировки в боевом искусстве, терпение и воля, позволили девочкам достичь великолепных результатов. Настоятельница могла по-праву гордиться и умению жриц перевоплощаться.
Никому, кроме Матери-хранительницы, не было известно, сколько ее воспитанниц бродит сейчас по просторам Империи и другим государствам. Молодые и не очень, старые и совсем юные, они тайно живут среди простых нелюдей, даже выходят замуж и воспитывают детей, но преданно служат своей повелительнице, зорко следя за всеми изменениями, происходящими в мире. И никто и никогда не заподозрит скромных отшельниц-весталок, запертых в своем неприступном мирке, в шпионаже. И никто и никогда не узнает, сколько силы и умения прячется в этих слабых и хрупких на вид созданиях … До поры не узнает …
Илга вздохнула, перекинула за спину две длинные русые косы и тронула сапогами бока малорослого, но очень выносливого коника. Онелы незаменимы в пустыне, да и не только. Маленькие, похожие на лиэров и киэров, только вместо крыльев у них два горба заменяющих седоку седло, они способны день и ночь переставлять свои никогда не устающие ноги. Иногда караванщики используют их для перевозки грузов на дальние расстояния, но чаще всего на них ездят павы – женщины из простонародья –  во время продолжительных путешествий, потому что ход их плавен и размерен, они кротки и послушны и даже неопытные наездницы легко управляются с ними.   
 Илге было грустно и немного страшно покидать родные с девства места. Но Мать-хранительница, вызвав ее в кабинет, дала четкие указания: она должна как можно ближе пробраться к месту инициации принца и, взглянув на него определить, что он несет в себе – добро или зло. Такое же определение она должна дать и наследнику трона – старшему сыну императора.
И если с Тарелием все более-менее понятно – в толпе можно будет легко затеряться и подойти достаточно близко, чтобы взглянуть в его глаза, то, как быть с его старшим братом, Илга не знала. Наследник должен сидеть по правую руку от императора и девушке из простого народа подойти к нему на расстояние взгляда будет крайне затруднительно. Конечно, в арсенале Илги были и другие личины. Знатных леди, например, но придворные дамы знакомы друг с другом и все они, несомненно, будут присутствовать на церемонии. Но даже и это не было главным препятствием – просто охрана не позволит ей, в каком бы обличии она не была, приблизиться к императору и его сыну настолько близко, чтобы иметь возможность взглянуть в его глаза с близкого расстояния и определить внутреннее эмоциональное состояние наследника. 
А все дело в том, что Илга прирожденный интуит, да еще и чистокровный человек, возможно, единственный из всех живущих когда-то в этом мире.
До прихода Огненных драконов люди жили на сравнительно теплых и затерянных в просторах мирового океана архипелагах. Вампиры иногда совершали набеги на их селения – кровь чистокровных людей для них изысканное лакомство, – но людям все же удавалось сохранить свою популяцию, так как их острова находились довольно далеко от владений вампиров и к тому же хорошо охранялись Разумными драконами — ирзами.
Ночным охотникам приходилось тратить много магической энергии, чтобы: во-первых, добраться до человеческих поселений, во-вторых, прорваться сквозь драконий заслон. Это и спасало людей от полного исчезновения. Когда же пришли Огненные драконы – изменился  магический фон всего мира и вампиры стали сильнее, расстояния для них больше не имели значения. Разумные же драконы наоборот утратили свою силу и были уничтожены в сражениях с пришельцами. На людей открылась беспощадная охота. Чтобы спастись, им пришлось смешать свою кровь, вступая в браки с нелюдями. За это Илга люто ненавидела  род араитов. А вампиров – особенно.
Появление Илги в монастыре, как и ее рождение, было тайной для всех. Настоятельница рассказывала, что однажды, когда она занималась медитацией, сидя на краю сыпучего бархана и слушая песню его песков, к ней прямо с неба спустился взмыленный киэр. Черный могучий жеребец вампиров был загнанным и сильно истощенным. К его седлу была приторочена кожаная сумка, в которой и оказалась охрипшая от крика Илга,  и было ей тогда от силы полгода. Мать-хранительница долго искала хотя бы какие-нибудь сведения о семье девочки, но все усилия были напрасными. Единственно, что оказалось неоспоримым: Илга – чистокровная человечка и интуит. Это было ее особенностью, исключительностью и, возможно, проклятием.
Несколько дней Илга выбиралась из лабиринта разноцветных холмов, каменных торосов и узких извилистых впадин. И вот, наконец, подошла к границе владений храмовниц. Энергию широкой полосы магической защиты, установленной еще древними служительницами холодного светила, она почувствовала буквально всей кожей. На среднем пальце ее левой руки поблескивал гранями горный хрусталь, вправленный в массивный женский перстень. Вскинув перед собой руку с перстнем, чтобы уменьшить сопротивление защиты, она шагнула в едва различимое магическое марево и чуть не задохнулась от того что все ее тело больно сжало в холодных и жестких тисках. С большим трудом ей удалось преодолеть несколько десятков шагов и вырваться из тесных объятий энергетической преграды. 
— «Каково же было мужчинам, решившимся проникнуть на земли храма, если даже магическое кольцо не в состоянии до конца уменьшить сопротивление преграды?» – подумала Илга, оглядываясь на безразличное к ее боли мерцание.
Девушка остановилась, прислушиваясь к своим ощущениям. Никогда прежде ей не приходилось заходить дальше этой границы. Отсюда начинался другой, может быть враждебный для нее мир. Но, осмотревшись вокруг, она не заметила особых перемен. Разве что воздух здесь был чуть теплей, да ветерок поласковей. Но холмы и скалы были такими же разноцветно-яркими и сверкающими, небо как всегда лилово-синим, облака пушистыми, а  Астра по-прежнему белой и равнодушной.    
Илга бросила на землю щепотку золотистого песка. Песчинки, едва не коснувшись каменистой поверхности, превратились в тонкую поблескивающую линию, висевшую в нескольких сантиметрах от почвы, указывая ей дальнейший путь. Девушка тронула повод, и онел беззаботно потрусил вдоль указателя, совершенно не разделяя тревог и волнений своей всадницы.
Проведя еще пару ночей под открытым небом, хранительница, наконец, заметила перемены в окружавшем ее пейзаже: яркие краски холмов померкли и на них появились чахлые и редкие растения. Илга с интересом разглядывала темно-зеленые листочки небольших кустов, упругие и чуть шероховатые на ощупь. Осторожно потрогала шелковистую на вид траву – ее изумрудные прохладные и мягкие стебельки приятно ласкали ладонь. Низкорослые деревья в осеннем наряде поразили своей багряно-яркой листвой, а родник, выбивавшийся из-под камня, показался настоящим чудом.
В пустыне, оставшейся за ее спиной, не было растений, а открытая  вода  была только в одном месте – в священном озере Сулифи, что в переводе с древнеэльфийского означает – полумесяц.  Озеро нежно-голубым серпом лежало среди барханов Поющих Песков. Его животворные воды исцеляют любые раны, и, говорят, даже могут вернуть почти ушедшую за грань жизнь, если умирающий очень захочет вернуться. 
 Илга присела у родника и, зачерпнув ладонью воды, поднесла к губам. Холодная, пресная и неожиданно вкусная. В храме такой не было. Воду для своих нужд хранительницы добывали из подземных источников, и была она теплой, жесткой и чуть солоноватой.
От родника между уже не столь высокими холмами  начиналась широкая дорога. Илга, набрав во флягу воды, направила по ней онела, сама же пошла рядом, держа животное в поводу.
Ей все здесь казалось интересным, хотя, конечно же, она не была абсолютно несведущей в том, что происходило за пределами магического круга. Занятия, которые проводили наставницы с молодыми хранительницами, в полной мере позволяли понять и изучить жизнь народов не только их планеты, но и сопредельных миров. Их законы и нравы, и даже физиологию разумных существ, а так же флору и фауну.  Попади она сейчас сразу в столицу или любой другой город, Илга и тогда бы не растерялась. Но видеть все воочию, а не в магическом шаре, оказалось намного интересней.
Илга спешила и поэтому шла без остановки весь следующий день. К вечеру она так устала, что двигалась уже машинально, полностью поглощенная своими думами, и уже мало смотрела по сторонам. Завернув за очередной пригорок и пройдя всего пару шагов, она вдруг резко остановилась: прямо на ее пути, всего в нескольких метрах от нее, стоял нелюдь. Бестмен – перевертыш. А точнее бастет – оборотень из кошачьих.
Не молодой и скорее всего уже уступивший главенство над семьей старшему сыну, симба. Но в его крепком приземистом теле еще чувствовалась неукротимая львиная сила и гордая стать. Рыжие волосы, густой гривой лежащие на плечах, мужественное лицо с крупным упрямым подбородком, выраженные надбровные дуги, заросшие кустистыми бровями, и слегка полноватые, но твердые губы, прятавшиеся под густыми усами, указывали на чистоту крови. Звериная сущность явственно проступала сквозь человеческий облик симбы, делая черты его лица и мощной фигуры еще более грозными и суровыми.
Девушка удивленно оглянулась, но вокруг по-прежнему никого не было. И как она могла не заметить стоявшего на ее пути оборотня?
А нелюдь с не меньшим интересом смотрел на чистокровного человека, о существовании которого никто в этом мире даже не догадывался.
Невысокая, даже по человеческим меркам, крепенькая, но стройная как тростинка. С косами такого необычайно редкого светло-русого цвета с золотистым отливом, что никакие мастера иллюзий подобрать не смогут. Большие и выразительные глаза невероятно чистого темно-синего цвета под длинными густыми и черными ресницами, оттеняющими их блеск. Маленький рот с губками алыми, словно лепестки роз, румянец на гладких нежно-персиковых щечках.
— «М-да, не красавица, надо прямо признать! – подумал почтенный господин Ждэв, разглядывая жрицу, встретить которую он должен был по просьбе своей  уважаемой супруги – госпожи Арги Ждэв. – В ней всего и делов-то, что тренированная, хотя куда ей до нелюдей. – Симба скептически покачал головой. – Такую немочь и двумя пальцами переломить несложно. И это хранительница? О, Вирр, да какой из нее боец?! Разве ей с нелюдями тягаться? Вот его почтенная супруга – это да! Цейликан – это, скажу я вам, не шмат ки́зьмы!».
  Заметив недоверие в глазах девушки, Ждэв спохватился и, улыбнувшись как можно ласковей, от чего жрица почему-то невольно попятилась назад, подал ей молниеносный тайный знак пальцами.
— Я по поручению моей многоуважаемой супруги дожидаюсь вас здесь уже второй день, – проговорил симба немного грубоватым, но ласковым голосом. – Пойдемте, уважаемая …    
— Илга. Зовите меня просто по имени, – поспешно ответила девушка, заметно успокаиваясь и подав ответный секретный знак храмовниц. – Как я понимаю, мне предстоит пожить в вашей семье несколько дней, поэтому  я должна попросить капельку вашей крови, уважаемый господин Ждэв. – Жрица решительно шагнула к пораженному звуком ее мелодичного голоска оборотню, вынимая из кожаных ножен маленький и тонкий кинжальчик. – Будьте добры – вашу руку.
Лев молча протянул ей свою ручищу, которой мог на всем бегу остановить запряженную астиату.
«А она ничего, – с невольным уважением подумал он, – быстро успокоилась. Конечно, ведь в жрицах малодушных не держат. Вот и моя супруга …  – перевертыш мечтательно вздохнул. – Повелительнице, наверное, нужны и такие, как эта девочка, нежные и хрупкие, а еще незаметные, как тени, сильные, как воительницы-дроу. Кто же еще позаботится о Камне Равновесия, как не его хранительницы. Вот и должны они быть разными, чтобы суметь вовремя распознать угрозу».
 Илга кольнула острием кинжала палец Ждэва и коснулась появившейся на нем темно-красной капельки кристаллом горного хрусталя, вправленного в перстень. Кровь моментально впиталась в камень, окрасила его в красный цвет и внезапно от перстня по пальцам и дальше по руке и всему телу девушки пронеслась стремительная иллюзорная волна. Через минуту перед львом стояла похожая на него юная фера.
Ее рыжеватые и густые волосы были заплетены в две косы особым плетением незамужней девушки, принятым в роду Ждэва. Вместо скромно-серой мягкой и теплой шерстяной одежды жриц на ней теперь была одежда, которую носили в городе молодые девушки. Светло-кремовая сорочка из тонкой и легкой ткани, расшитая магической вышивкой прайда Ждэв. Темная юбка до лодыжек и коричневая замшевая куртка с красивым золотистым узором. Вместо высоких мягких сапожек на плоской подошве, на ногах красовались ботиночки из темной кожи с маленькими каблучками и позолоченными пряжками. 
Мастер Ждэв  хмыкнул про себя удовлетворительно: «Ну, вот же – другое дело!»
— Давай-ка, дочка, поторапливаться, вечер уже, а до постоялого двора ехать не меньше двух часов.
 Ждэв проговорил это таким довольным и мягким голосом, без той тени сомнения, что недавно виделась в его глазах, что Илга невольно улыбнулась. Через пару минут, они подошли к стоявшему у дерева молодому сайгу – стройному высокому и сильному животному с длинной и волнистой шерстью цвета спелой сливы. Сайгу обладали необычным для животных разумом и были незаменимы как в качестве извозчиков, так и для передвижения верхом. Рядом с ним стоял небольшой легкий рессорный экипаж с откидным кожаным верхом, рассчитанный на двоих ездоков. 
Ждэв снял со спины онела поклажу Илги и пристроил его позади коляски в багажное отделение. Потом распряг и отпустил на волю двугорбого коника, который довольно всхрапнув, потрусил обратно в пустыню. Подсадив жрицу в высокий экипаж, симба запряг сайгу и уже через пять минут они спешно катили по широкой и ровной дороге, вдоль которой все чаще встречались густые заросли заметно увеличившихся в размерах деревьев и кустарников.
Илга снова с увлечением и неподдельным интересом крутила головой по сторонам и смотрела, смотрела, смотрела. Перед ней открывался удивительный мир растений, озер, широких прямых дорог и стоявших вдоль них опрятных домиков фермеров. Рядом с крестьянскими усадьбами расстилались поля с раскиданными по ним большими продолговатыми скирдами золотистой соломы или пожелтевшими лугами с округлыми и высокими стогами зеленоватого сена.
— Что, такого не увидишь в вашей холодной и безжизненной пустыне? – спросил Ждэв и улыбнулся, отчего его желтые кошачьи глаза с темным и сейчас узким зрачком, почти скрытые под косматыми бровями, неожиданно заискрились весельем и добротой.
— Пустыня красива, по-своему, – тихо ответила Илга, – но вы правы: для меня здесь все необычно и интересно.
— Да знаю я, как там у вас! – неожиданно резко бросил Ждэв. – Вы ж ничего не знаете о настоящей жизни. От моя супруга, почтенная госпожа Ждэв, тоже поначалу все дичилась и не верила, что живем хорошо да мирно. Все нападала на лордов и императорскую семью. А все почему, я вас спрашиваю?! Да потому, что верховная ваша –  повелительница, простить не может, что неплохо  обходимся и без вашего храма! 
Илга с удивлением посмотрела на Ждэва.
— Что? Не веришь?! – удивленно воскликнул оборотень. – Вот погоди, приедем в столицу сама увидишь, как нелюди живут. Ты ж умная девочка, иначе тебя не отпустили бы на задание одну. А принцы что ж, тоже ведь нелюди. Всяко и у них бывает. Слыхала, уже, небось, что о старшем-то говорят? Наверное, потому тебя и послали, чтобы все, значит,  разузнала?  Да ты не тушуйся, я ведь не лезу в ваши-то дела. Моя супруга насчет этого строга! Не твоя, говорит, забота в дела хранительниц соваться!  Сказала – отрезала. А мне что? Я нелюбопытный.
 Ждэв помолчал с минуту, а потом добавил непреклонно:
  — Только неправильно все это – так я тебе скажу. Раз нелюдям живется хорошо, значит, нечего баламутить. И все! Точка! Ваше дело – Камень, а об остальном пусть другие думают. 
— Да я и не говорю ничего, – примирительно прошептала Илга. – Я ж и не была нигде, и не знаю ничего. Вы это верно говорите – мы там мало, что видим и знаем.
— Напугал? Не боись – я мирный. Но с другими откровенничать не советую: не поймут.
Илга молча пожала плечами. Она и не собиралась ни с кем откровенничать. Только ей вдруг стало жалко, что задание продлится всего несколько дней, а она бы, пожалуй, и задержалась подольше. Интересно же! И … правда, что там про принца говорят?
— А в столице, какие новости? – осторожно спросила она, делая невинные глазки. – Нелюди, наверное, на праздник со всей империи съехались?
— А то, как же! Не каждый же день принцев видим. Коллегия, опять же, жрецов. Гости из соседних государств и сопредельных миров, тоже не каждый день собираются. А там знаешь, какие экземпляры попадаются – жуть, – Ждэв напыжился и вытаращил глаза, в желании, наверное, показать какие страшные бывают пришельцы из иных миров.
Илге стало смешно: она-то видела в магическом шаре, какие могут приехать в столицу гости, а вот господин Ждэв вряд ли имел такую возможность.
— Так вы видели принцев? – она опять невинно и заинтересованно захлопала ресницами, стараясь подтолкнуть разговор в нужном ей направлении.
— Я-то? Видел. А как же иначе, ведь в столице живем? – важно приосанился старый симба. – Старший – все больше по политике … по переговорам, там, с соседями-правителями. Суровый. А младший, тот – воин. Веселый. Да ты не переживай, сама увидишь. Мы уже и места хорошие застолбили. Пятеро моих сыновей в Дневном Патруле служат, – Ждэв вдруг грустно и невпопад вздохнул, – шестеро их у меня, а  дочки ни одной. Первенец-то мой уже закончил службу, отделился, завел семью и сейчас возглавляет наш прайд. Да-а … О чем это я?  – Симба помолчал с минуту.  – А … Да … Ага, вот: госпожа Ждэв распорядилась, вот они и озаботились, чтобы мы, значит, оказались у самого помоста, где инициация проводиться будет. – Он опять примолк, а потом, нахмурясь, добавил: слухи ходят, будто бы Эвлонд Тавери с главным вампиром рассорился. Нехорошо это: вампиры народ злопамятный. Уведет лорд Ррон своих, беды не оберешься. Ведь они ж только при Огненных драконах такими мирными стали. Кровь в пакетиках, от доноров, дома в городах и на службе, опять же, у императора … а раньше, говорят, свободной охотой только и жили, в горах дворцы строили да вместе с дроу воевали против всех. Будь они не ладны! 
Дальше ехали молча, думая каждый о своем.
За крутым подъемом на очередной пригорок, показались красные крыши большого селения, утопающего в зелени. Сайгу прибавил шагу и вскоре они въезжали в  распахнутые настежь ворота просторного постоялого двора. Из открытых дверей корчмы выскочил подросток-свар и лихо подхватил брошенные ему поводья.
Покормив и почистив, он вскоре отпустит животное, и сайгу сам вернется к хозяину, привезя деньги за перевоз. Никто и никогда не покусится на его свободу или поклажу – сайгу очень сильны и преданны, раз заимев хозяина, они будут верны ему до конца жизни. 
— Переночуем, а утречком спозаранку на драконах полетим, – проговорил симба, снимая баул Инги. – Я назавтра ездового закажу, а то ты устала, да и я, признаться, все бока на земле отлежал тебя дожидаючись. Сейчас поужинаем, у господина Гирра повар – мастер своего дела. Я всегда здесь останавливаюсь перекусить, когда в Лубду по делам приезжаю.
Зайдя в теплый обеденный зал корчмы, Илга невольно потянула носом и поняла, как  смертельно устала и проголодалась. Несколько дней на пронизывающем ветру, ночевки  под открытым небом, перекусы холодным мясом и сыром с черствым хлебом ее уже порядком утомили.
— Господин Ждэв! – высокий и немного тучный свар, что было необычно для всегда подтянутых и стройных гепардов, раскинув руки, шагал навстречу симбе и широко улыбался. Его нижние и верхние клыки, слегка выдававшиеся изо рта, создавали впечатление хищного оскала. Широкий нос, с подвижными крыльями ноздрей, плотоядно принюхивался к вошедшим.
— Чего нюхаешь, старый пройдоха?  – вскричал Ждэв, подаваясь навстречу знакомцу. – Нет ничего, я сегодня налегке. Вот родную племянницу из Вристы везу на праздник. Брат приболел, так его жена  попросила хоть дочери фейерверк показать.
— А-а-а, – расстроено протянул гепард, – жаль. Моя-то хозяйка сейчас у родни в горах, на сборе урожая дандура. Осень пора горячая и нам, корчмарям, не до праздников. Да ты же и сам знаешь: упустишь время и останешься без запасов, а какое же мясо без дандура? Вот я и подумал …
— Знаю, знаю, о чем ты подумал, – старый лев хлопнул друга по плечу, – но  сегодня я без подарка, извини.
— Да, ничего в другой раз, – согласился слегка расстроенный свар. – Проходите, ужин сейчас подадут, а тем временем и комнаты приготовят. Сейчас уже есть свободные – а неделю назад, поверишь ли, нелюди на сеновале ночевали. Такой поток шел – не приведи Астра. … Хотя нет, – хозяин корчмы почесал затылок, –  приведи еще пару раз, Астра. – И вдруг рассмеялся, громко и грубо, на весь зал.
 Илге стало не по себе от этого смеха, и она поспешила к дальнему столу, стоявшему в самом углу зала, у большого раскрытого окна. Хотя сейчас и была осень, дни за приделами магического круга стояли необычайно теплыми, и девушка с наслаждением вдыхала непривычные для нее запахи, напоенные ароматом зелени и нелюдского жилища.  
  Через минуту к ней подсел и мастер Ждэв, развязывая широкий пояс, стягивающий его темно-зеленый длинный кафтан. И тут же две молоденькие свары, видимо дочери хозяина, одетые в опрятные платья с белоснежными фартуками и косынками на темно-желтых волосах, поставили перед ними горшочки с тушеным мясом. Каравай хлеба, нарезанный крупными ломтями и разложенными на плоском деревянном блюде.  Большую миску с тушеными овощами, кружки и два кувшина с вином и сбитнем. Присев в книксене, они тут же удалились, с интересом поглядывая на Илгу.
— Скажи мне на милость, Илга, – спросил оборотень, берясь за ложку, – почему нелюди такие бестолковые?
Илга непонимающе посмотрела на Ждэва.
— Вот уже два десятка лет я знаю семью Гирра, – симба внимательно осмотрел содержимое горшочка, стоявшего перед ним, принюхался и продолжил: – И госпожа Гирра, и сам Глат до умопомрачения любят приготовленную долинными троллями печень диких архонов. Но, видишь ли, для племени сваров это запрещенная пища. Табу. Я считаю – глупейшее суеверие. И вот я втайне от госпожи Гирры вожу эту самую печень Глату, а ей – втайне от него. Где, спрошу я вас, логика? Нету! Сколько раз говорил: сознайтесь и дело с концом! Так нет – не положено, говорят. Запрещено! – И господин Ждэв решительно погрузил ложку внутрь горшка.
 
Глава 3
    
Утро началось с громкого рева, какого Илге никогда прежде слышать не доводилось. Вскочив с постели, она бросилась к окну и увидела занимательную картину: на небольшом пустыре возле корчмы сидели два верховых дракона и, вытянув шеи, с упоением ревели друг на друга.
Ирзы были дальними сородичами Разумных. Они в отличие от своих дальних сородичей не способны на превращения. Ездовые стоят на такой низкой ступени интеллектуального развития, что не обладают и тысячной долей тех умственных способностей, которые были присущи их истребленным араитами предкам. 
— Тьфу-ты, Граг, нашли время брачные песни орать! – ругнулась Илга, но с  любопытством понаблюдала за тем, как драконы, покачивая длинными шеями, трутся животами об землю и топают растопыренными лапами.
Приведя себя в порядок, девушка надела на палец перстень и с интересом посмотрелась в зеркало:  симбочка из нее получилась на загляденье.
«От поклонников, наверное, отбоя не будет, – отстраненно подумала Илга, – надо быть поосторожней, а то подкрадется какой-нибудь шустрый нелюдь, да и сплетет косы. Поди, потом доказывай, что ты не львица. Интересно, а как бы отреагировали нелюди, появись она в столице в своем истинном обличье? Вон господин Ждэв и тот несколько минут молчал да рассматривал, хотя наверняка знает, что в монастыре Холодного Пламени живет много чистокровных существ, которых в обычном мире уже и с огнем не сыщешь».
Сойдя в низ, в обеденный зал, Илга увидела господина Ждэва, сидящего в обществе своего друга гепарда. Они, громким шепотом и почти соприкасаясь головами, о чем-то увлеченно спорили, не обращая ни на кого внимания.
— О чем спор? – спросила Илга, усаживаясь на скамью.
— Да так, знаешь ли, – неопределенно проговорил свар, поднимаясь, – завтрак сейчас подадут. – А ты подумай, подумай, да не спеши с ответом, – обратился он к симбе, – дело верное, это я тебе говорю.
 Илга посмотрела на задумавшегося Ждэва, но тот, сжав кулаки, молчал. Жрица решила ни о чем не расспрашивать – в конце концов, это их дело. Но в какой-то момент она вдруг поняла, что господин Ждэв, как и вся его семья, вольно или невольно навсегда вошли в ее жизнь. Это понимание накатило внезапно, словно поднялось из глубин души и обдало теплой волной.
Илга замерла – так приходило к ней предвиденье. И от того каким было ощущение: тревожным или мирным она знала, чего ей ожидать в дальнейшем. Мать-хранительница говорила, что это и есть ее дар – предчувствовать грядущие события. 
— Господин Ждэв, –  тихо позвала она и легонько прикоснулась к рукаву оборотня, – вам следует принять предложение господина Гирра. Я знаю, что это пойдет вам на пользу.
Ждэв с удивлением посмотрел на жрицу:
-  Ты-то откуда можешь знать?!
— Я просто чувствую, что это будет вам полезно, – уклончиво проговорила она.
— Да?!
— Да, – твердо ответила девушка, глядя в глаза льву. – И нам следует поторопиться, потому что драконы могут улететь в любую минуту – у них там, по-моему, пара может образоваться. – Улыбнулась Илга.
Все знали: драконы нередко заводили пары, и если это случалось, то они создавали недолговечную семью и на некоторое время улетали из нелюдских поселений, селясь возле жерл многочисленных вулканов ваджайских гор. Драконовладельцы всеми способами пытались предотвратить подобные встречи и в случае, если такое происходило во время найма дракона, то ответственность за это нес наниматель.
— О, Вирр! – воскликнул симба, стремительно поднимаясь из-за стола и почти бегом направляясь к выходу.
К столу подошла одна из дочерей свара и ловко накрыла на стол, составляя с большого подноса корзинку с пирожными, внушительный кувшин с парным молоком, пышущий паром фаянсовый чайник, плоское блюдо с пирогами и две кружки.
— Приятного аппетита, – пожелала она и  поспешно скрылась за дверями кухни – в зале уже было много посетителей требующих к себе внимания.
Илга с удовольствием принялась за пирожные, наливая себе крепко заваренный чай и поглядывая на двери корчмы. Через несколько минут Ждэв вернулся, и сев за стол потянулся за пирогом с мясом.
— Рассказывай, – потребовал он без обиняков.
Илга пожала плечами:
— Да нечего рассказывать, я просто почувствовала: вам это нужно. Вот и все. Я не знаю, как это происходит: накатывает внезапно, и … понимаешь хорошо это или плохо. Подробней узнать, как именно все будет, никогда не удавалось.
— Поэтому тебя и отправили посмотреть на принцев, – не спрашивая, скорее утверждая, проговорил Ждэв. – Инициация милорда Тарелия Тавери дело серьезное.
Он ведь до этого только армией и занимался. Понимаешь? А армия в нашей империи никогда не воспринималась серьезно. Так, держит император для видимости и парадов.
Всем заправляет кронпринц Эвлонд. Он и неограниченная магическая сила Огненных драконов – главная мощь империи. И способность милорда Эвлонда улаживать мирным путем любые недоразумения и споры, прямое тому подтверждение.
А то, что вооруженные силы находятся в руках даже неинициированного принца, только подчеркивает магическое могущество наследника и всего рода Огненных.
Но милорд Тарелий, не смотря на то, что всегда весел и на вид беззаботен, далеко не так прост и глуп. Армейские подразделения содержатся в идеальном состоянии. Учения проходят регулярно, и воины находятся в превосходной форме. К тому же он постоянно усовершенствует боевую магию.
Илга с удивлением смотрела на оборотня. Она никак не ожидала от несколько простоватого и недалекого на вид оборотня такого серьезного тона и знания дела. Что-то в нем неуловимо изменилось, и сейчас перед ней сидел серьезный пожилой воин, знающий намного больше, чем показал ей вчера.
— Что не ожидала от меня такой осведомленности? – усмехнулся лев. – У меня шестеро сыновей, Илга. И пятеро из них, как я уже говорил, служат в Дневном Патруле, а он, как и Ночной Патруль, напрямую подчиняется милорду Тарелию и входит в состав особого отряда. Так же как и Темная и Светлая Стражи. И это далеко не малочисленные отряды парадных войск и отдельные батальоны быстрого реагирования.
В случае внезапного нападения любого из врагов, у младшего принца во всех городах и весях есть собственный отряд, уже сейчас подчиняющийся только его приказам.
Чувствуешь, чем пахнет? Разразись между братьями скандал или, не дай Астра, чего похуже – у принца Тарелия реальная сила под рукой. Вот так-то. И если сейчас все его решения контролирует сам император, то после инициации он получит неограниченные права и все могущество драконьей магии, как второй наследник престола. 
И Илга вдруг поняла, какая ответственность на ней лежит. Мать-хранительница, разделявшая ее ненависть к драконам,  впрочем, чего  уж греха таить – наставница сама развила и прочно укоренила в сердцах своих воспитанниц эту ненависть, напрямую приказала ей прощупать силу Огненных драконов.
Могла Илга и такое – коснуться разума через взгляд и осознать, что твориться в душе того или иного нелюдя. Зло или добро бродят по его мыслям. Она могла почувствовать даже и то, о чем нелюдь и сам не догадывался, то есть что он мог нести окружающим своими мыслями и поступками. Мать-хранительница и это называла ее даром предвидения. 
— Драг, мой старший сын, уже живет отдельным домом, поэтому я могу женить второго сына – Дрэга, – неожиданно проговорил Ждэв, резко меняя тему. – Гирр предложил войти с ним в долю, открыв сеть маленьких кафе в столице. Естественно, для этого моему сыну придется уложить волосы его старшей дочери в корону замужней павы. Она должна будет стать его первой женой.
Ждэв помолчал с минуту и добавил:
— Я никогда не применял к сынам родительской власти, а сейчас, когда Дрэг уже прошел посвящение тем более не могу решать за него. Если дети совершают ошибки, то сами и должны их исправлять. Советовал и помогал, когда они приходили с просьбой о помощи, но сам никогда не лез в их дела – они мужчины и должны, приняв решение, нести за него ответственность.
— Господин Ждэв … я не могу вам сказать,  как следует поступить в такой ситуации. Я просто чувствую, что все будет хорошо. Понимаете? Я не предсказательница – я интуит. Как сложатся отношения вашего сына и дочери господина Гирра – мне неизвестно, но вы можете взять ее с собой и, ничего не говоря сыну, дать возможность им пообщаться.  Праздник объяснит ее присутствие в вашем доме, а там их дело.
Ждэв посмотрел на Илгу и вдруг тепло улыбнулся:
— Умница, дочка. Если в храме Холодного Пламени все такие умные как ты, тогда я спокоен за Камень.
Через полчаса Илга, Хаира, смущенно улыбающаяся, но, несомненно, счастливая, и господин Ждэв сидели на спине дракона в удобных седлах.
Илга с улыбкой посматривала на юную свару, довольно симпатичную для нелюдя. У нее были большие и спокойные, как бы подернутые дымкой темно-карие глаза. Маленькие ушки, с вдетыми в них серебряными серьгами, украшенными  орнаментом, не засватанной девушки. Темно-золотистые волосы, заплетенные в две косы свободной пока еще девицы, крепкое и гибкое, как у всех гепардов, тело. 
«А она, пожалуй, имеет все шансы заполучить желанного жениха», – подумала Илга.
Но в следующий момент все ее мысли разлетелись как стайка испуганных  птиц – дракон разогнался, взмахнул крыльями и легко оторвался от земли. Внизу осталась корчма, пронеслись дома и сады Лубды.
Илга знала, что сейчас произойдет и невольно задержала дыхание. Дракон стремительно набирал скорость и высоту, вдруг на его пути замерцала прозрачная воронка из закрученного в тугую спираль воздуха. Дракон моментально сложил крылья,  вытянул шею и тело, превращаясь в живую стрелу. Поток энергии затянул дракона и сидящих на его спине седоков. Через миг они исчезли в открывшемся проходе.
Это не было порталом, которым пользовались араиты, это была природная способность местных драконов за несколько минут преодолевать сотни и даже тысячи километров через воздушный коридор. Через пять минут свободного полета в вихревом потоке они вырвались из такой же воронки уже на подступах к столице.
Перед изумленной Илгой открылась непередаваемая панорама Майэры – города древнего и грандиозного в своем величии, размерах и красоте. 
Девушку буквально потрясло великолепие храмовых комплексов и огромных монументов, поражавшим своим изяществом и красотой.
В самом центре города находилась большая круглая площадь и от нее расходились лучами прямые улицы, застроенные гостиницами, посольствами, театрами и другими общественными знаниями. Через некоторое расстояние, улицы делились, опять расходясь прямыми лучами, разделенными парками, скверами и прудами, и теперь на них стояли дворцы и усадьбы аристократов, зажиточных горожан и купцов. Еще дальше улицы вновь разделялись на лучи и начинались районы простых жителей столицы.
Сверху город был похож на гигантскую снежинку, обрамленную высокой ажурной стеной из геллодора – камня-хранителя семейного очага и благополучия. Этот магический камень так же хорошо защищает от всех сил зла.
— Город разделен на зоны, в которых живут разные расы, – прокричал ей Ждэв, обернувшись. – Смотри: центральные улицы-лучи указывают на эти зоны. Вон район принадлежащий гномам. Видишь, какие у них памятники? А в том живут вампиры. Там кентавры. А вон там, где больше всего белых мраморных домов – район фаре.  Малые улицы-лучи так же  разделены на районы, принадлежащие тому или иному отдельному клану.
— Это просто невероятно! – крикнула Илга. – Никогда и не предполагала, что Майэра так красива с высоты драконьего полета.
Посередине центральной площади стоял главный храм Астры, его высокий хрустальный шпиль, заканчивающийся сверкающим шаром, символизирующим светило, произвел на Илгу ошеломляющее впечатление. Никакой магический шар не был в состоянии передать все это великолепие.
Но самым необыкновенным из всего, что увидела Игла, оказался императорский дворцово-парковый ансамбль.
Замок-дворец, построенный из желто-красного оникса, в котором переливались все оттенки огня, казалось, висел высоко в воздухе, опираясь лишь на тонкие и прозрачные лепестки Холодного Пламени.
Громадную площадь, на которой разместились и парк, и дворец обрамляли навсегда застывшие языки хрустального пламени, сверкающего и переливающегося в лучах утреннего светила. Только широкая лестница, уставленная по бокам статуями Огненных драконов в своей истинной ипостаси, спускалась на площадь прямо напротив храма и соединяла дворец с городом. И Илга знала, что в этой лестнице   ровно тысяча ступеней, и на каждой стоит статуя из драгоценного цветного стекла. Изображение дракона, который десять тысяч лет назад пришел в этот мир. Триста семей и  тысяча драконов – араитов. 
Ирз, совершив почетный круг, пошел на снижение и вскоре приземлился у невысокого белого забора, за которым в окружении деревьев, кустарника и клумб с яркими осенними цветами стоял большой двухэтажный дом, построенный из белоснежного мрамора.
— Вот мы и дома, наконец, – проговорил Ждэв, слезая со спины дракона по тонкой металлической лесенке. – Где же моя почтенная супруга? А вот она, моя хозяйка! – добавил он, с нежностью глядя на показавшуюся в дверях белую львицу из почти исчезнувшего с лица земли клана цейликан.
 Светлые, почти белые волосы госпожи Ждэв были заплетены очень сложным ритуальным узором и уложены в высокую корону, указывая на статус замужней женщины. Серьезный цепкий взгляд желтых глаз в один миг окинул девушек и, безошибочно определив посланницу храма, львица подала Илге тайный знак приветствия, небрежно коснувшись кончиками пальцев волос, словно поправив прическу, а затем, приветливо улыбнувшись и широко распахнув объятия, шагнула со ступеней навстречу мужу и гостям.
— О, Илга, дорогая племянница, рада, очень рада, что тебе позволили погостить у нас, – проговорила она глубоким грудным голосом, заключая в крепкие объятия мнимую родственницу. – И тебе, дорогая, рады в нашем доме. – Обратилась она к оробевшей вдруг Хаире. – Проходите же, не стойте у порога. Как прошло путешествие? Все ли в порядке дома, Илга? Как там матушка? А отец? Ему лучше? – сыпала она без остановки, и только Илга смогла прочесть во всех этих вопросах необходимую ей информацию: к ее приезду сделано все необходимое и госпожа Ждэв готова оказать ей любое содействие.
У агентов храма существовала особая система общения: помимо сигналов, подаваемых телом, взглядом или пальцами при разговоре собеседники еще могли делать едва заметные ударения на том или ином звуке. Опытному уху не стоило большого труда вычленить из общей речи слова, сложенные из выделенных звуков. На общем фоне звуковой палитры это выглядело как отдельная мелодия.
Через пару часов, приняв душ и приведя себя в порядок, девушки во главе с хозяйкой дома расположились в саду, растущем за домом. В круглой беседке, увитой виноградными лозами с висевшими на них большими гроздьями темно-фиолетовых ягод, был накрыт стол к чаю и женщины, попивая ароматный напиток, делились своими планами на праздничный день.
— Я думаю, – проговорила госпожа Ждэв, – нам следует пройтись по магазинам и подобрать пару нарядов к завтрашнему празднику. Днем в толпе будет жарко, да и маги наверняка постараются создать теплую погоду. Нам понадобятся легкие светлые платья, а вечером будет прохладно и мы переоденемся во что-нибудь потеплее. Я знаю несколько очень хороших магазинчиков. Как вы думаете, девушки, может, пока есть время, пройдемся?
— О, я только «за»! – восторженно воскликнула Илга, подыгрывая львице.
Из монолога хозяйки она поняла, что поход по магазинам запланирован заранее, и ей не следует отказываться.
  — И я не против, – робко согласилась Хаира, – давно мечтала посмотреть столичные магазины.
— Вот и славно. Жду вас через полчаса, – Арга решительно поднялась с места и направилась в дом. – Поторопитесь, милые, к вечеру придут сыновья и к их возвращению мы должны быть дома.
Когда переодевшись Илга вышла на крыльцо, то увидела, что возле ограды уже стоит молодой и еще не очень тучный сорг, запряженный в легкую открытую карету. Госпожа Арга Ждэв о чем-то в полголоса договаривалась с возницей, а Хаира стояла рядом с калиткой и поджидала Илгу.
— Ты как? Все нормально? – тихо спросила Илга, заметив ее нервозность.
— Боюсь до жути, – призналась вдруг Хаира. – Мне кажется, я ей не нравлюсь. Она даже не поговорила со мной.
— Не волнуйся, тетя … она такая … со мной тоже не разговаривала, – ответила беззаботно Илга, хотя это ее тоже несколько настораживало. Ведь она специально задержалась в своей комнате и перед тем как выйти в сад, и сейчас, переодеваясь, рассчитывая, что цейликан придет поговорить с ней наедине.
Но вот госпожа Арга уладила все разногласия с возницей и они, усевшись в карету, покатили на главную торговую площадь столицы, где стояли магазины портняжных кварталов, в которых жили и работали мастера из домовитых фейри и гномов.
Улицы были полны спешащего по своим делам народа. Дорогу то и дело перебегали снующие туда-сюда подростки-рассыльные со свертками готовых заказов. Булочники,  торгующие в разнос пирогами, бубликами и ватрушками громко зазывали покупателей к своим лоткам, источающим умопомрачительные ароматны. Витрины магазинов пестрели  выставленным товаром. Шум и гам плотным покрывалом накрыл торговую площадь, казалось, даже воздух остановил движение, завис и уплотнился от небывалого наплыва нелюдей.
Сорг неспешно, но уверенно прокладывал себе дорогу среди плотного потока колясок, карет и возков. Девушки с расширенными от возбуждения глазами вертели головами во все стороны, стараясь как можно лучше рассмотреть все, что происходило на самой большой торговой  площади столицы.
— О, боги! – воскликнула вдруг Хаира. – Почтенная госпожа Арга, это кто? – девушка указала на небольшую группу женщин, стоящую у витрины богатого магазина, как раз напротив их сорга, пропускающего на перекрестке поток возчиков.
— А … это, – лениво отозвалась львица, – так это же  каюкэй – «Свободные».
— Да?! – в два голоса воскликнули девушки, потрясенно разглядывая необычных женщин.
А они и впрямь резко выделялись на фоне пестрой толпы. Все без исключения стройные и красивые. Их яркие, богатые и стильные наряды были подобранны тщательно и со вкусом. Неброский, отлично подчеркивающий привлекательность молодых лиц макияж. Но самым выдающимся во всем их облике были волосы – короткие,  чуть ниже плеч … и распущенные!
— Распущенность – вот главная отличительная черта этих женщин, – проговорила  запинающимся голосом Хаира, – мне мама говорила: на это и указывает их прическа. Их волосы невозможно заплести в одну косу.
— Не спеши, девочка, судить о том, чего не знаешь, – строгим голосом произнесла госпожа Ждэв. – Эти женщины не продажные шлюшки с ночных улиц. За их внимание многие из мужчин готовы продать темным богам не только все, что имеют, но даже душу. Они добровольные наложницы, их искусство любви полно такой магии страсти и неукротимой свободы, что насильно никто не в состоянии удержать их подле себя. Они сами выбирают мужчин и отдаются в подчинение тому, кто не только в состоянии заплатить, но и укротить.    
Неожиданно одна из каюкэй обернулась и Илга заметила поданный госпоже Ждэв знак жриц храма Холодного Пламени. Илга по этому поводу не испытала никакой тревоги, поэтому решила, что данное происшествие не имеет к ней отношения. Мало ли какое задание может выполнять жрица под видом «Свободной», а госпожа Арга, как ей было известно, исполняла роль посредника и связного. 
Сорг, наконец, тронулся, и они снова утонули в потоке карет, экипажей и возков. Через несколько минут возница притормозил у входа в длинный двухэтажный магазин, в витринах которого была выставлена многочисленная продукция из квартала портных, а так же все необходимые дамам аксессуары.
Госпожа Арга величественно вплыла в распахнутые расторопным зазывалой двери магазина, девушки поспешно последовали за ней и остановились, пораженные обилием нарядов, выставленных на продажу. Каких только платьев и костюмов для представительниц всех рас и сословий здесь не было! Огромные, похожие на палатки платья для великанш, кожаные костюмы для четвероруких воительниц шоканов, крохотные платьица для карлиц и полуросликов, блестящие и скользкие на вид одеяния для нагов …
Но цейликан не задержалась в этом зале ни на минуту, а сразу прошла к лестнице на второй этаж, и девушкам ничего не осталось, как поспешить за ней. На втором этаже тоже располагался большой зал с вешалками, на которых висели платья и костюмы, но здесь работали мастера, готовые тут же подогнать любой наряд по фигуре покупательницы.
Госпожа Ждэв кивком подозвала распорядителя из фейри и, усевшись в кресло, приказала:
— Несколько платьев и костюмов для девочек, и поспешите, любезный, мы торопимся! 
— Один момент, пава, и вы останетесь довольны, – низко поклонился карлик, едва не подметая пол длинными волосами цвета болотной травы.
И началось действо!
Несколько молодых карлиц и гномок окружили Илгу и Хаиру, одевая и раздевая их с удивительной скоростью и сноровкой под нескончаемый щебет и смех. Каждый наряд был представлен на строгий суд госпоже Ждэв, и вскоре Илга уже не могла разобраться, какой по счету костюм ей предлагают, и нравится ли он суровой львице. Однако, Илга, как и Хаира, нисколько не была против. Им нравилось оживленно вертеться перед зеркалами, полностью занимавшими одну из стен. Девушки громко выражали свое одобрение или порицание, представляемым нарядам. К ним прислушивались, и это делало выбор одежды еще более увлекательным.
Илге еще никогда не было так весело и интересно. В храме Холодного Пламени царили полное подчинение наставницам, строгое соблюдение жестких правил и неукоснительное следование раз и навсегда установленному распорядку дня.
Девушка даже и не подозревала, что на свете существует такая приятная вещь, как посещение магазинов, неторопливое чаепитие и увлекательные путешествия на спине дракона. Все, что она слышала и видела в храме о жизни за пределами круга – это порицание и осуждение правящего рода Огненных. На это были направлены все усилия темных эльфиек, растивших послушниц.
Внезапно на Илгу накатила волна. Она замерла с широко раскрытыми глазами.  Шум примерочной, смех и щебет девушек, стрекот швейных машин – все отошло на задний план. Перед ее внутренним взором открылась чудовищная в своей неизбежности картина. Она увидела, как огромные призрачные пласты настоящего, словно темные и светлые слои воздуха смещаются и постепенно закручиваются в тугую спираль. Вихрь набирал скорость и вскоре закружил со страшной силой, втягивая в свою воронку все больше и больше участников предстоящих событий. А она находилась у самого устья воронки и как магнит притягивала ее к себе. А еще она видела сияющий в золотом блеске грандиозный и несокрушимый в своем величии и могуществе императорский дворец. Он стоял посреди смерча, непоколебимый и грозный, как оплот всего этого мира. 
  Илга покачнулась и беззвучно осела на пол. Голова сильно кружилась, перед глазами порхали снежинки. Никогда прежде ей не приходилось видеть грядущие события воочию.
— Илга!!! – крик Хаиры слышался как будто из-за закрытых дверей. – Что с тобой?!
Внезапно чьи-то сильные руки подхватили ее и подняли. Голова закружилась еще сильней, навалилась страшная слабость и девушка провалилась во тьму.
Когда она пришла в себя, то увидела, что лежит на узкой кушетке за ширмой примерочного зала. Рядом раздавались тихие голоса, но она не могла разобрать, о чем говорили стоящие за плотной кулисой нелюди.
Мужской голос о чем-то встревожено спрашивал, отвечала госпожа Ждэв, но так тихо, что, сколько бы Илга не прислушивалась, ответа так и не разобрала. Она попробовала  встать. Голова больше не кружилась, слабость постепенно отступала, и девушка вышла из-за перегородки, улыбаясь смущенно и неуверенно.
  — О, хвала Астре, ты пришла в себя! – воскликнула Хаира, подскакивая с мягкого кожаного диванчика, стоявшего возле примерочной кабинки. – Мы так переволновались! Хорошо, что паван Драг зашел на минутку, чтобы узнать у госпожи Арги, не нужно ли проводить нас домой. Как ты себя чувствуешь?
Илга обратила внимание на стоявшего рядом с матерью молодого льва. Он был очень похож на отца и, так же как и тот был мощен телом и суров лицом. Взгляд холодных с узким зрачком глаз симбы говорил о непреклонном и крутом характере. Оглядев костюм, девушка увидела на груди главы клана Ждэв значок командора отряда Дневного Патруля. 
«Странно, Дирг говорил, что его старший сын ушел со службы еще год назад, – подумала Илга. – Или император отозвал его? Может, что-то произошло за то время, которое она добиралась до столицы и видение уже начало сбываться?»  
— Со мной все хорошо, кажется, – неуверенно проговорила Илга, поглядывая на молодого симбу.
— Пава Илга, позвольте проводить вас к карете, – Драг шагнул к девушке и крепко взял за локоть. – Вам необходимо отдохнуть. Видимо поездка в столицу утомила вас сильней, чем думала матушка.
В голосе симбы слышались непреклонные нотки человека привыкшего повелевать и  не принимать ничьих возражений. Ждэв повел Илгу к выходу, мать и Хаира последовали за ним без лишних слов. Следом за всеми семенил мальчик-рассыльный со свертками с их покупками. Усадив женщин в карету, командор откланялся и растворился среди шумной толпы. 
  Жрице было необходимо поговорить с Аргой и она, обернувшись, быстро тронула кончиком пальца мочку уха. Пава едва заметно качнула головой, показывая, что поняла ее.
Добравшись до дома, Илга тот час ушла к себе в комнату и села у окна поджидать львицу. Арга пришла через несколько минут, прошла к креслу и сев вопросительно взглянула на девушку. Вслед за ней в комнату вошла брауни – домововая, неся поднос с горячим ароматным чаем.
— Зачем вы показали мне каюкэй? Или это ей вы показали меня? – спросила Илга твердым голосом, как только за брауни закрылась дверь. – Почему ваш старший сын вернулся на службу? Происходит что-то, о чем я не знаю? Какие планы за завтрашний день?
Арга улыбнулась и расслабленно откинулась на спинку кресла.
— Хвала Астре, в храме по-прежнему нет неженок, – цейликан внимательно оглядела девушку. – Ты молчалива, сосредоточена, кратка, как и подобает хранительнице. Надеюсь, ты к тому же и умна … 
Львица помолчала с минуту, отпила глоток чая и заговорила: 
-  Прошло уже почти двести лет, как я ушла из храма. По поручению Матери я должна была исполнять роль связного, хотя, признаться, видела себя на совершенно другом поприще. Я хотела быть воином, на худой конец агентом, но не в нашей столице, а в каком-нибудь сопредельном государстве, или, что еще предпочтительней, другом мире. Но Хранительнице был нужен посредник здесь и я подчинилась. Ты знаешь, как женщины-цейликаны горды и властолюбивы? Мы умеем держать свои прайды в твердых руках. Это качество Мать и хотела использовать, чтобы при моей помощи управлять широкой агентурной сетью не только в столице, но и почти во всей Империи.  
Илга не понимала, почему львица так откровенна с ней, но не перебивала, а внимательно слушала.  Хотя ей сейчас было гораздо интересней узнать ответы на свои вопросы, но она смирила нетерпение и молча ждала когда пава подойдет к сути разговора.
— Мне так же было поручено завязать необходимые знакомства с нужными нелюдями, чтобы иметь самые достоверные сведения о внутренних делах Империи. Так мы познакомились с Диргом. Он в то время был командором личной охраны императора. Я была под личиной «Свободной», а Дирг просто выкрал меня … и укротил, доказав свою силу и право. Мать-хранительница дала разрешение на наш брак. Мне пришлось обуздать непреклонную натуру цейликан и покориться правилам племени симбы, а ему принести клятву верности и неразглашения наших тайн. Теперь у меня замечательный муж, шестеро сыновей, но я по-прежнему верна главному делу хранительниц – оберегать и защищать Камень.
— И как история вашей семьи относится к моему заданию? – не выдержала Илга.
Белая львица улыбнулась:
— Ты права, я показала тебя главе дома  каюкэй. Завтра они будут на празднике. Если что-то пойдет не так, ищи женщин из этого дома.
Илга удивленно посмотрела на Аргу:
— А что может произойти? Сейчас нет войны. Народ, насколько я успела заметить, радуется предстоящему развлечению. Или вы имеете в виду возникшее напряжение между араитами и вампирами? Но я не думаю, что все настолько серьезно. Недоразумения возникают, время от времени, и так же устраняются. А судя по общепризнанному умению милорда Эвлонда улаживать конфликты, он уже сделал все необходимое, – недоумевающее проговорила Илга и вдруг замолчала пораженная догадкой.
— Что-то готовится, и вы стоите у самых истоков этого события! Это переворот?! Но каким образом, Граг возьми, Мать хочет свергнуть императора?!
Арга подняла руки, останавливая Илгу:
— Господи, девочка, что за фантазии?! Никто не собирается свергать Огненных с их императорского пьедестала, Астра с тобой!
— Тогда в чем дело? Я пробыла за кругом всего пару дней, но даже этого мне хватило, чтобы понять: Мать-хранительница ошибается: ни император, ни его сыновья не тираны и самодуры, как нам представляют наставницы. И уж тем более не несут угрозы нашему миру. Приходится признать, что нелюди любят своего правителя и искренне радуются предстоящему празднику. Подозреваю, что они каждый год от души выражают одобрение методам его правления, просто в этом году в связи с инициацией принца праздник выльется во что-то более грандиозное. И я не могу понять, почему Наставница так не любит араитов и вбивает ненависть в головы воспитанниц.
Госпожа Ждэв с восхищением смотрела на раскрасневшуюся от возбуждения девушку.
— Браво! – искренне воскликнула она. – И еще сто раз браво, Илга! Некоторым, и мне в том числе, понадобилось несколько лет, чтобы разобраться в этом несоответствии.
Дирг в свое время служил при императоре и много рассказывал о нем. Эвтелий Тавери взошел на трон после того, как его отец утратил магическую силу, отошел от дел и поселился в далекой провинции среди ваджайских гор. Но Эвтелий не покинул старика и до сих пор часто навещает его, советуется с ним.
У императора сложный характер. Он упрям, непреклонен и суров. Никогда не принимает решений спонтанно, но приняв, уже не меняет их. Твердо придерживается принципов невмешательства во внутренние дела других государств и в религиозные верования народов, населявших наше государство.
Его сыновья выросли не изнеженными отпрысками владыки, а прошли достаточно суровую школу обучения среди воинов и политиков, получили блестящее всестороннее образование в нескольких высших учебных заведениях не только нашего, но и сопредельных миров.
Эвтелий однолюб, его жена погибла при странных обстоятельствах, когда младшему сыну Тарелию исполнилось всего два столетия, но он так и остался вдовцом. Как мне известно, он даже никогда не заводил себе наложницу или постоянную любовницу.
Сейчас император все чаще привлекает к участию в управлении государства обоих сыновей. Мы подозреваем, что он собирается в скором времени сложить с себя титул и полномочия императора, передав трон старшему сыну. К тому же его друг Варис так же намерен уйти на покой и оставить своему приемнику пост Верховного жреца храма Астры.
Как ты, надеюсь, понимаешь, многие наблюдают за предстоящими государственными изменениями. Никто не знает, к каким последствиям приведет восшествие на престол Эвлонда Тавери, хотя все отмечают схожесть его действий с политикой отца.
Ждэв замолчала, давая Илге время осмыслить эту информацию.
— Мать-хранительница собирается воспользоваться этими событиями, чтобы вернуть храму Холодного Пламени утраченное величие? – недоверчиво спросила Илга. – Она не намерена свергать императора – это слишком опасно, но восстановить былую власть жриц в  лице Верховной Хранительницы Камня Равновесия ей вполне по силам. Только наш храм владеет таким рычагом давления на императора как этот сверхмощный артефакт. Она хочет власти.
— Еще раз браво! Ты очень умна, девочка. В самом начале эпохи правления араитов прорицательницей древнего культа черной богини Лоллы было предсказано, что когда драконы вернут себе умение перевоплощаться в свою истинную ипостась, настанет крах Империи. Огненные утратят господство, и планета станет прежней, холодной и почти безжизненной. До прихода Огненных во всем нашем мире не было никого могущественнее жриц храма Холодного Пламени. И теперь на пороге смены власти настоятельница готова вступить в открытое противостояние со жрецами храма Астры. Чтобы удержать мир в нынешнем состоянии с помощью Камня Равновесия, они должны будут уступить ей верховную религиозную власть. Жрицы вернут себе былое величие и господство.
— Это значит, что к араитам возвращается их умение перевоплощаться?
— Возможно, это только слухи, но говорят, Эвлонд уже что-то такое продемонстрировал.
— Правда?
— Это, конечно, тайна, но … именно поэтому и произошла его размолвка с леди Аэстой, –  ответила Арга. – Сейчас все улажено. Леди Ррон уже сегодня вернулась ко дворцу, но факт остается фактом – если слухи верны нас ждут большие перемены.
Госпожа Ждэв внимательно и с затаенным ожиданием посмотрела на Илгу. Но девушка знала, что цейликан никогда и ничего не спросит у нее напрямую – таков закон посредников, не спрашивать хранительниц о цели их задания.
 
Глава 4
  
Карета госпожи Ждэв, влившись в общий поток экипажей, двигалась  рывками, то продвигаясь неторопливо, то останавливаясь, то вдруг быстро проезжая на достаточно большое расстояние, следуя ходу передних колясок.
Дома на ставшей вдруг узкой от потока повозок и прохожих улице необыкновенно преобразились, одетые в пышные наряды из серебра, золота и пурпура. Их балконы, стены и окна ярко пестрели, увешанные гирляндами цветов и лиан. Повсюду плескались полотнища знамен и стягов с красочными эмблемами. Каждый клан, род или племя желающий вывесить свой флаг на улицах или площадях получил на это разрешение, и никто не захотел отказаться от такой возможности.
В конце концов их коляска остановилась недалеко от центральной площади и Илга в сопровождении павы Арги и Хаиры вышла на тротуар из черного гранита.
Улица была до отказа заполнена спешащими на площадь нелюдями. Возбужденные голоса и смех звучали непрерывно. Дети несли разноцветные шары самых разных форм и размеров. У женщин, одевших лучшие наряды и весело поблескивающих глазами, пестрели в руках большие букеты ярких цветов. Мужчины были настроены не менее празднично, горделиво поглядывая по сторонам, они словно бы хвалились красотой и дорогими одеждами своих жен и детей. Все шумно выражали радость предстоящему представлению.
Илга еще раз убедилась: народ любит своего правителя.
Увлекаемые спешащей толпой, женщины вырвались из тесного шумного потока улицы и попали на площадь. Громадный плац гудел. Огромная толпа волновалась,  разноголосо гомонила, двигалась, то сжимаясь к самому пьедисталу, на котором предстояло произойти главному зрелищу праздника, то расходилась, широко и вольготно разливаясь по всей площади.
Госпожа Арга оглянулась в поисках павана Ждэва и уже через минуту махала супругу белоснежным платочком пробирающемуся к ним сквозь колышущийся  многолюдный океан.
— Все в порядке, дорогая, –  пробасил паван, приближаясь, – Дирг уже на месте, но нам стоит поторопиться, скоро здесь станет так тесно, что пробиться к помосту будет невозможно.
С этими словами симба развернулся и, раздвигая нелюдей несокрушимым тараном, повел женщин к занятому для них месту.
***
 
Тарелий стоял у окна и смотрел на бурлящий перед дворцом народ. Гости, съехавшиеся на церемонию посвящения, ждали его выхода. Император с наследником и коллегией жрецов уже были готовы выйти к своим подданным, и только он не желал участвовать во всем этом показном фарсе.
К чему устраивать всю эту комедию, если и он, и жрецы, и сам правитель знали: инициация уже прошла. Буднично и по-быстрому, словно украдкой. Это обижало и оставляло в душе горький осадок. После скоротечного посвящения Тарелий, как ни старался так и не смог ощутить в себе никаких перемен. Он никому не говорил о своих страхах и сомнениях, но в нем не оказалось ни капли той магической силы присущей только Огненным драконам, обладателем которой он, по словам жрецов, должен был стать.
Внезапно взревели трубы, перекрывая гвалт многоликого столпотворения нелюдей.  От их торжественного рева задрожали стекла. Дверь его покоев распахнулась. У входа застыли ровные ряды почетного караула из темных эльфов и вампиров, одетых в черные кожаные мундиры.
Тарелий обреченно вздохнул, но решительно шагнул на красную дорожку. Ему очень хотелось, чтобы вся эта комедия поскорее закончилась и он смог бы наконец вырваться из душных объятий дворца. Он всей душой желал отправиться в давно запланированное путешествие. В один отдаленный и спрятанный от любопытных глаз необитаемый мир. Он обнаружил его совершенно случайно много веков назад, когда учился перемещаться в межмировом пространстве. Это был только его мир, удивительный и прекрасный, в котором он привык находить утешение и отдых.
 Когда Тарелий Тавери ступил на первую ступень лестницы, ведущую к центру площади, на которой высился помост для инициации, наступила мертвая тишина. Замерли жрецы, стоявшие по бокам лестницы с поднятыми к светилу руками. Застыли гости, съехавшиеся со всех концов вселенной. Император подался вперед, с заинтересованностью наблюдая за сыном. Эвлонд, нахмурив по обыкновению брови, сурово смотрел на брата, одетого в алые одежды императорского цвета. 
Неожиданно для самого себя Тарелий почувствовал необыкновенное волнение и необъяснимое смятение. Ноги предательски задрожали, перехватило дыхание, но он, стараясь ступать твердо и прямо,  решительно зашагал вперед.  
Плохо различая окружающее, от охватившего его возбуждения он наконец-то добрался в полной тишине до помоста и остановился точно по его центру. Вокруг него, запрокинув головы, стояла, затаив дыхание, многотысячная толпа. Но он при всем своем желании не мог разглядеть в ней ни одного отдельного лица из-за тумана, застлавшего вдруг глаза. 
Послышался негромкий барабанный бой. Он все нарастал и нарастал, вскоре к нему присоединился мягкий на этот раз голос труб. Литавры зазвучали громче и торжественней, послышалось нежное пение флейт, и над площадью  разлилась мелодия гимна давно покинутой родины Огненных драконов.  
Было в этой музыке что-то магически притягательное и волновавшее сердце, тонкими невидимыми нитями, связывавшее душу Тарелия с давно ушедшими предками. И чем громче и торжественней звучала музыка, тем сильнее он чувствовал, как по его телу пробегают горячие волны. Колючие иглы вонзались в пальцы, голову опутали острые шипы, в легкие врывался обжигающий воздух.
Дракон пошатнулся и, не устояв, опустился на одно колено.
Внезапно гимн оборвался. Над площадью вновь повисла напряженная тишина. Все чего-то ждали. Тарелий не мог пошевелиться, но чувствовал, что с ним происходит что-то необъяснимое, приковывавшее к нему все взгляды собравшихся на праздник нелюдей.
И вдруг в звенящей тишине прозвучал едва слышный тоненький вскрик. Тарелий готов был поклясться, что мало кто смог расслышать его, настолько он был слаб и тих. Никто из подданных его императорского величества не обладал столь мелодично-серебристым сопрано. Даже светлые эльфы и те не могли бы похвастаться столь мягким звуком своих голосов.
Преодолев тугую напряженность, сковавшую его мышцы, он приподнял голову и взглянул по направлению необыкновенного голоска. А едва сделав это, тут же зажмурился от удивления, встретившись с огромными темно-синими глазами неведомого существа, стоявшего прямо перед помостом. Никогда прежде Тарелию не доводилось видеть столь хрупкое и красивое создание. Покопавшись в памяти, он вдруг понял, что это … человек! Но откуда в Империи взялся представитель давно вымершего народа? Молодая девушка была под прикрытием очень качественной иллюзии, но сейчас Тарелий почему-то видел сквозь эту защиту лишь тонкой туманной вуалью скрывавшей от его взора настоящий облик человечки.
 Заставив себя открыть глаза, Тарелий вновь встретился с невероятным взглядом и почувствовал, как в его душе взорвался огненный вулкан.
В следующее мгновение толпа ахнула и отхлынула от помоста. Отовсюду послышались вскрики и топот.
Над коленопреклоненным драконом раскрылись огромные, сотканные из огня, крылья. Его тело освободилось от внезапно вспыхнувшей одежды. Кожа покрылась сверкающей алым цветом чешуей.
Дракон поднялся с колена и встал во весь свой заметно увеличившийся рост. Он не был гол. Его человекоподобное тело покрывала сверкающая чешуйчатая броня. Коса, свитая до сих пор в кольца, распрямилась и превратилась в гребень и хвост. На пальцах выросли длинные когти.
Не обращая внимания на притихшую и замершую толпу, Тарелий легко спрыгнул с помоста и оказался рядом с девушкой. Ее теплое и мягкое тело было столь беззащитным и слабым по сравнению с телами остальных существ, живущих в этом мире, что было просто невероятно, как она смогла выжить среди нелюдей.
Тарелий осторожно и медленно наклонился к девушке и так бережно обхватил ее тоненькую талию рукой, словно она была удивительным и хрупким цветком, неизвестно каким образом оказавшимся на этой многолюдной площади. Мягко притянул к себе, как будто оторвал от земли ломкий стебелек и, взмахнув крыльями, взлетел над городом.
Через мгновение дракон с девушкой на руках затерялся в белоснежных облаках…
… Огненный дракон давно исчез, а потрясенная толпа все так же стояла и молчала, смотря теперь в сторону балкона, на котором сидел император.
Его старший сын и наследник замер в окружении направленных в его грудь мечей и алебард.
 
***
 
Океан переливался темными волнами, разбивающимися о серые голые скалы. На утесе, сильно выступающем в холодно-стальные воды, стоял неприступный замок. Его мощные стены увиты толстыми плетями темно-зеленых лиан. Башни, возвышавшиеся по изломанному периметру стен, смотрели на воду темными провалами бойниц. Дворец, стоявший в их грозном окружении, казался чем-то совершенно не уместным в этом суровом крае и за строго-неприступной защитой мрачной ограды. Он был светел и легок. Ажурные кромки его красных островерхих крыш, совершенно не гармонировали с тяжелыми серыми зубцами парапетов крепостных стен и с их машикулями, нависающими над скалами. Легкие крытые переходы дворца, его изящные балконы и галереи, высокие стрельчатые окна и широкие стеклянные двери – все это годилось бы скорее замкам и дворцам, находящимся в менее суровом климате.
Но над всей крепостью мерцал магический полог, под которым находился дворец и раскинувшийся вокруг него вечно зеленый расцвеченный множеством ярких цветов парк. Он притягивал взгляд великолепными фонтанами, дорожками, устланными разноцветными каменными плитками, словно узором тканых ковров. Меж кронами деревьев, хвастающимися всеми оттенками зеленого цвета, порхали необыкновенные птицы, самых разных расцветок и размеров. На  лужайках паслись удивительные животные – грациозные и стройные. 
Тарелий слетел на один из балконов и осторожно опустил свою драгоценную ношу на пол. Отошел на шаг и закрыл глаза. Через секунду он вернул себе прежний вид,  в котором не осталось и следа от чешуйчатого монстра, только что летевшего на полупрозрачных огненных крыльях. Его тело окутывала плотная иллюзия изящного придворного наряда.
— Я испугал тебя? – спросил он как можно мягче. – Не бойся, здесь никто не причинит тебе вреда.
Девушка удивленно взглянула в его золотисто-медовые глаза.
— Мне не страшно, – твердо ответила она. – Но нам необходимо как можно скорее вернуться во дворец. Иначе, наследника, боюсь, ждут крупные неприятности.
— О чем ты? – удивился Тарелий, все с тем же с восхищением рассматривая девушку. Ее голос произвел на него такое невероятное воздействие, что в душе что-то сладко отозвалось и затрепетало. – Сними иллюзию … пожалуйста, – прошептал он, почти не понимая ее слов.
— Ваше высочество, нам необходимо вернуться, – громче и настойчивей проговорила Илга, слегка раздражаясь его неадекватным поведением. – Вы должны предотвратить опасность, нависшую над милордом Эвлондом. Вы понимаете, что произошло на площади?! 
  — На площади? … Ну, да. Я, кажется, только что обошел своего непревзойденного брата, вернув себе почти подлинный облик араитов, – усмехнулся он. – Но это не важно, по сравнению с тем, что я встретил тебя. Разве ты не понимаешь, что случилось? Ты, единственный чистокровный человек во всем этот мире и никто не имеет на тебя никаких прав … кроме меня.
 Илга с возмущением взглянула в глаза дракону:
— Я не ваша вещь, милорд! Посему потрудитесь взять себя в руки! – отчеканила она суровым голосом. – Сейчас в столице, возможно, происходит нечто не поправимое, то, что может вылиться в открытое противостояние не только между вами и братом, но и между храмовницами и жрецами Астры! Вы обязаны вернуться и остановить пока не поздно назревающий развал Империи. 
— А что там может произойти? – легкомысленно пожал плечами Тарелий. – Разве что Эвлонд удавится от осознания, что младший брат на этот раз обошел его в ожиданиях отца.
— Вы действительно ничего не понимаете? – спросила Илга и подняла руку. – Это вам ни о чем не говорит?
Тарелий проследил за ее движением и с изумлением уставился на кинжал с тонким черным клинком, на котором были видны магические руны, выполненные изящной гравировкой.
— Но как у тебя оказался кинжал Эвлонда? Это не возможно! Я видел его сегодня на поясе брата, – проговорил он, забирая кинжал у девушки и рассматривая, словно впервые видел его.
Илга вздохнула и нетерпеливо проговорила:
— Милорд Эвлонд метнул этот кинжал, а я его поймала.
— Он хотел убить меня, когда стало ясно, что я превзошел его?! – спросил он потрясенно.
— Теперь вы понимаете, что так думают все, кто видел, что сделал наследник?! 
— Но …
— Когда вы стали превращаться над вами внезапно нависло темное облако. Внутри него был огромный, похожий на тень, призрак мужчины. Я видела, как на это отреагировал принц Эвлонд. Он, защищая вас, метнул кинжал, целясь в тень. Но принц не успел задеть ее, потому что она испарилась за мгновение до этого. А вы уже начали превращение, увеличиваясь в росте, и если бы я не вскрикнула, кинжал бы попал в вас. Но вы, повернувшись на мой голос, слегка отклонились, и я смогла поймать летящий клинок. Поймите, я подозреваю, что никто кроме меня и принца Эвлонда не заметил этого черного призрака. Не понимаю, как такое возможно, но я видела, как охранники приставили мечи к сердцу наследника. Ведь они подчиняются только вам, милорд, и вполне могли встать на вашу защиту.
  Тарелий задумался на мгновение и сказал:
— Я вернусь во дворец, – и твердо добавил, увидев реакцию девушки. – Но вернусь один!
— Вам не поверят. Решат, что вы простили брата и выгораживаете его. Все знают о вашей дружбе, но, подозреваю, никто не догадывается о вашем истинном отношении к нему. Только я могу опровергнуть возникшее подозрение. Придворный маг легко считает мои воспоминания. Я человек, а воспоминания принца защищены, никто не в силах преодолеть ментальную защиту араитов.
Тарелий с удивлением смотрел на эту хрупкую, но вместе с тем такую сильную девушку. Никогда прежде ему не доводилось видеть в женщинах такой твердости духа и решимости. Смешно, но почему-то именно эта самая уязвимая и слабая женщина из всех существ, живущих в их мире, оказалась невероятно стойкой в своих убеждениях и непоколебимо уверенной в собственных силах.
— Милорд, нам нужно поторопиться, – нетерпеливо проговорила девушка и, подойдя, крепко взяла его за руку. 
Тарелий на миг потерял над собой контроль от этого прикосновения. Ладонь, маленькая мягкая и теплая уютно расположилась в его большой руке, от чего ему в раз расхотелось куда-то спешить. Он слегка сжал ее пальчики и почувствовал на одном из них широкий ободок перстня. Не отпуская ее руки, он быстро стянул кольцо.
Иллюзия спала. Теперь девушка предстала перед ним в своем истинном обличье –  человек! Вуаль иллюзии все же сильно искажала ее облик.  Она оказалась еще более тонкой и изящной, нежной и восхитительно красивой … гневно хмурившей брови и сурово сверлившей его своими невероятно синими глазами.  
Он медленно наклонился к самому ее лицу, прошептал:
— Только от меня ни на шаг, иначе я сию же минуту верну тебя в замок, – и, опустив глаза, натолкнулся взглядом на ее маленький алый рот.
Жемчужные зубки, ровные и … абсолютно неопасные, сияли из-за бархатных  мягких губ. Дыхание, сбивчивое от возмущения, было свежим и притягательным. В следующее мгновение, не давая опомниться ни ей, ни себе, Тарелий стремительно припал к этим губам.
 Что он знал о себе до этого момента?  Как выяснилось – ничего! Он много раз любил … как ему думалось. Любовь вообще была его неотъемлемой частью. Он любил жизнь, женщин, природу, всех нелюдей. Он любил все, что несет в себе радость и свет. Но, оказалось, до этого момента он никогда не любил по-настоящему. Девушка, которую он сжимал сейчас в своих осторожных и нежных объятиях, перевернула все его чувства. Все, что было ему дорого до этого момента, перестало быть значимым и нужным. Ничего, что связывало бы его с прошлой жизнью не осталось. Только эта девушка – нежная, ранимая и хрупкая … забавная в неведении о своей уязвимости, стала центром его вселенной. Даже большим, чем его собственная жизнь.
И Тарелий задохнулся от осознания этого чувства.
— Ты моя! – прошептал он ей в губы. – Моя и только моя. Я разорву мир на части, если кто-то посмеет прикоснуться к тебе.
Никогда прежде он не чувствовал столько гнева и страха даже от того, что кто-то сможет опровергнуть его право на обладание своего самого любимого детища – армии. Но теперь, когда он знал, что мог напрямую бросить вызов старшему брату за обладание всей империей, даже это не было для него важным. Хотя истинный облик араита давал ему такой шанс, и он … думал об этом, когда летел в свой замок.
— Откуда ты пришла? – спросил он, осторожно сжимая в ладонях ее лицо. – Как зовут тебя? Как смогла выжить в мире, где на чистокровных людей ведется жестокая охота?  
Илга смотрела в глаза дракону, и гнев закипал в ее сердце. Все, что Мать-хранительница говорила о мужчинах – правда! Собственники! Жестокие,  упертые, не терпящие возражений самцы. И самыми опасными среди них были, несомненно, араиты!
Полез с поцелуями, даже не удосужившись спросить ее имени! Не поинтересовавшись, хочет ли она этого, приятны ли ей его прикосновения. Уволок в замок, забыв обо всем на свете! Упрямый, уверенный в своих действиях императорский сынок, перед которым все преклоняются.
Но она-то не простая пава с площади! Она – хранительница! Она никого не боится!
И Илга гневно сжала зубы, вложив в свой взгляд всю ненависть и презрение. Она собралась уже высказать все, что думает этому «ходоку по юбкам» прямо в лицо, как вдруг поперхнулась еще невысказанными словами.
 Волна накатила как всегда внезапно и почти болезненно.
— Император! – выдохнула она, изумленно гладя в глаза Тарелию.
— Что?! – он стремительно оглянулся, ища глазами появившегося из портала отца, но на балконе по-прежнему никого не было. – Девочка, тебе показалось. Это бывает … от волнения, я знаю. Успокойся, никто сюда не придет. Да даже если и так, пусть приходят. Я смогу уберечь тебя от всех невзгод, поверь мне. – Он шептал быстро, с трепетом прижимая к груди ее мягкое и податливое тело.
— Отпустите меня, Ваше Высочество, – твердо проговорила Илга, с силой отталкиваясь от груди Тарелия. – Я не нуждаюсь в защите в отличие от вашего брата. Нам следует поторопиться.
Тарелий невольно отпустил девушку, что-то в ее внезапно изменившемся взгляде и тоне голоса насторожило и вернуло способность мыслить ясно и трезво.
   Взяв ее за руку, он все же спросил:
   — Так как же тебя все-таки зовут?
— Илга! – тихо буркнула она в ответ и, не произнеся больше ни слова, уставилась в одну точку прямо перед собой.
  — Илга, – нежно прошептал Тарелий, пробуя на вкус ее имя. – Вот возьми, тебе следует его надеть. Не думаю, что императорский дворец, до отказа напичканный вампирами и дроу, самое безопасное место для человечки. Будь рядом со мной, Илга.
Илга протянула руку, чтобы взять перстень, но будущий император, перехватил ее ладонь и сам бережно надел перстень на ее пальчик. Илга вдруг поняла, что он вкладывает в это действие кокой-то свой, неизвестный ей смысл.
— Потом я подарю тебе другое кольцо, больше подходящее для такого случая, но ты знай, что теперь никто не имеет на тебя ни каких прав, – проговорил он, проникновенно глядя в ее синие глаза и нежно погладив по щеке.  А потом, вдруг схватив ее косы, с силой сжал их в руке. Волосы рассыпались на мгновение, а затем, по обычаю простого народа, сплелись в одну косу сложным узором из рун Огненных драконов, показывая, что теперь она засватанная невеста.
— Вы не можете так поступить! – зло прошипела Илга,  смело глядя в его глаза. – Это не законно!
— Могу, по праву моего происхождения … и по праву моего чувства к тебе, – ответил он, опять низко склоняясь к ней и нисколько не смущаясь ее гневом.
  В следующий миг он шагнул в открывшийся провал портала, крепко держа ее за руку и не давая ей возможности ответить.
Они вышли из портала и оказались на балконе, расположенном немного выше и левее императорского ложа. Балкон был пуст, многотысячная толпа на площади все также молчала, замерев в неподвижности. 
Илге хватило одного взгляда, чтобы понять, почему Тарелий не спешил вернуться. Он использовал редчайший артефакт изменения времени, не побоявшись лишиться почти всей своей магической энергии.
« Он хочет сам удостовериться в правдивости моих слов», – поняла Илга, внимательно вглядываясь в то, что происходило сейчас на площади.
Тарелий быстрым движением руки окутал балкон пологом невидимости и  посмотрел на себя, медленно спускающегося по лестнице к месту инициации. Он специально выбрал именно этот момент, чтобы рассмотреть все, что происходило не только вокруг него самого, но и на площади. Если верно то, что рассказала ему Илга, то тот, кто создал тень темного бога, должен быть где-то рядом с помостом. Кому-то было необходимо рассорить императора не только с вампирами и дроу, но и его самого с Эвлондом. И это уже не было простым недоразумением, это походило на заговор.
Тарелий только теперь понял, что за его внезапным приобретением почти истинного вида Огненных драконов стоит гораздо большее, чем борьба за престол между ним и старшим братом. Он с удивлением осмыслил то, о чем пыталась сказать ему Илга. На фоне этой борьбы противостояние двух самых влиятельных храмов империи Астры и Холодного Пламени способно произвести не только религиозный переворот, но и развязать междоусобную войну внутри страны. Смести с лица земли и самих араитов, и всю Империю.
«Кто же ты такая, моя маленькая воительница? Откуда пришла, чтобы встать рядом со мной и уберечь от неправильных поступков, остудив мою горячую голову? – с все больше увеличивающимся удивлением и восторгом подумал Тарелий. – Дай срок и я разгадаю твою тайну, моя загадочная незнакомка».
С площади раздался гимн Огненных драконов. Тарелий смотрел на собственную инициацию с не меньшим изумлением, чем зрители, собравшиеся со всех концов Империи и вселенной.
Он помнил свои ощущения в этот момент, но то, как все выглядело со стороны, потрясло его не меньше, чем остальных наблюдателей.
Огненные всполохи накрыли его тело тонким покровом. Коса, развернулась, словно ожившая змея и растянулась вдоль спины, приобретая вид костяного гребня и хвоста, утыканного острыми шипами. Сквозь разорванную и вспыхнувшую одежду показались яркие чешуйки драконьей брони. Мышцы напряглись и взбугрились. В этот момент над ним и пролетела темная тень, но она была столь тонкой и незаметной – словно рассеянное облачко на миг закрыло солнце своим призрачным телом. Темная сердцевина, действительно едва заметно приобрела вид мужчины в черном одеянии.
Тарелий увидел, как качнулась маленькая фигурка Илги, как он с трудом поднял голову, зажмурился и замер, встретив ее взгляд. И в тот же миг Илга вскинула руку, ухватив за кончик лезвия, летящий в него кинжал. Она проделала это с такой легкостью и грациозностью, словно ловить летающие кинжалы было для нее самым обычным делом. Даже не каждому воину удалось бы проделать такое со столь изящным проворством. Никто не заметил ее маневра, все смотрели на вставшего во весь рост дракона, за спиной которого горели полупрозрачные огненные крылья. Это выглядело столь грозно и потрясающе, что реакция отхлынувшего от помоста народа была самой предсказуемой.
А тень уже давно и бесследно растворилась. Тарелий же, как не старался найти того, кто создал ее, так и не смог этого сделать. 
Тарелий повернулся к девушке и удивленно приподнял бровь:
— Расскажешь, где научилась так виртуозно обращаться с холодным оружием?
— Нет, – последовал короткий ответ.
— А жаль, я бы хотел взять у тебя пару уроков, – поддразнивая, проговорил араит, не обращая внимания на ее разгневанный вид.
«Как маленький рассерженный львенок, – улыбнулся он, рассматривая скрытое иллюзией лицо Илги. – Хмм, странно, – удивился принц: морок теперь намного лучше скрывал от него ее истинный облик».
— Не отвлекайтесь, милорд, – одернула его Илга.
Он обернулся, чтобы увидеть, как поднимается в воздух вместе с украденной им девушкой. Лица зрителей исказил страх и удивление. Но в тот же миг все развернулись и уставились на балкон, на котором находились император и наследник.
— Мой выход, – пробормотал Тарелий, возвращая себе вид огненного дракона, и взлетая с балкона. И уже громче бросил приказание Илге: – Жди меня здесь!
Он появился из-за солнца, поэтому никто не увидел его приближения, но вряд ли кто-то вообще мог заметить его, потому что все смотрели на то, что происходило в ложе императора.
Тарелий в один момент оценил обстановку. Его воины не побоялись ни присутствия императора, ни его личной охраны, они уставили оружие в грудь брата и молча ждали появления своего командира.
Да, именно так он их и тренировал: не знаешь, как поступить? Тогда, чтобы не случилось, жди личных распоряжений командора.
— Можно опустить оружие, – чуть насмешливо проговорил Тарелий, опускаясь на балкон.
Он не спешил изменять свой нынешний вид. Огненные крылья сложились, превращаясь в дополнительную защиту со стороны спины.
— Я полагаю это твое, – Тарелий протянул Эвлонду кинжал, глядя прямо в его глаза. – Спасибо, брат.  – Он вдруг резко шагнул и порывисто обнял брата.
Все находящиеся в ложе облегченно вздохнули, хотя многие из них даже не поняли что произошло. Толпа на площади взревела, восторженно размахивая флагами и отпуская в небо шары.
Илга улыбнулась: «Слава богам, светлым и темным, у Тарелия хватило ума, не становится в горделивую позу».
Она быстро ощупала пояс и вытащила из потайного карманчика перстень. Сняла тот, что был на ее пальце, надела другой и стала неотличима от придворных дам заполонивших дворец императора. Теперь никто, ни вампиры, ни дроу, ни даже их верные стражи – непревзойденные ищейки губары – злобные огромные псы, покрытые черными костяными пластинами, твердыми как сталь, не способны различить ни ее запаха, ни человеческой ауры. Это было под силу лишь араитам императорской семьи, но они все находились сейчас в ложе повелителя, так что Илга не волновалась по этому поводу.
Быстро спустившись на самый нижний уровень дворца, ловко лавируя среди придворных, прогуливающихся по огромным залам в ожидании праздничного банкета, Илга вошла в пустующую комнату для дам и активировала камень на перстне. Через несколько минут у большого окна махал крыльями грифон. Илга открыла окно и ловко взобралась на его спину, разорвав для удобства подол узкого парадного платья. Грифон взмыл вверх, и с трудом протиснувшись сквозь лепестки хрустального пламени, на которых держался дворцовый комплекс, опустился у ближайшего дома от гудящей восторгом площади. Илга спустилась со спины птицы и отпустила его. Зашла в подъезд дома и стремительно поменяла перстни на пальце, теперь она приняла вид одной из зажиточных горожанок Майэры.
Илга надеялась, что обманка, выпущенная ею во дворце, надолго задержит ищеек и ей удастся затеряться среди многомиллионного города. Она выполнила только часть задания. Теперь ей было необходимо заглянуть в глаза старшего брата будущего императора.
 
Глава 5
 
Тарелий в бешенстве метался по кабинету. Начальник внешней охраны дворца хмуро следил за его передвижениями. Дверь распахнулась, вошел командир караульного отряда стоявшего сегодня на страже внутри дворца.
Тарелий нетерпеливо остановился напротив темноликого и золотоволосого дроу.
— Никто во время церемонии не покидал дворец, мой господин, – удрученно проговорил дроу. – Все гости до самого утра оставались в замке.
Тарелий стремительно развернулся и метнул в стену кинжал. Тот тоненько зазвенел, войдя почти наполовину лезвия в глаз портрета какого-то древнего придворного.
— Проклятие! – зашипел он в гневе. – Не по воздуху же она улетела.
В это время в дверь кто-то робко постучал.
— Что там еще? – проворчал Тарелий.
Начальник караула отворил дверь. В кабинет несмело вошла молоденькая брауни. Смущаясь и отчаянно краснея, фейри присела в книксене и встала, не понимая головы.
— Тебе есть, что нам сказать? – мягко обратился к ней дроу. – Говори, тебя внимательно слушают.
— Мой господин, я убирала одну из комнат для леди на четвертом этаже и увидела, как между лепестков пламени Холодного Огня к дворцу пролетел грифон. Он спустился куда-то ниже. Но через минуту уже полетел назад. На его спине никого не было, но летел он явно с седоком или тяжелым грузом это было видно потому, как он тяжело взмахивал крыльями.
— Спасибо, ты нам очень помогла, – поблагодарил  дроу, выпроваживая служанку из кабинета.
Тарелий резко обернулся к начальнику охраны и выразительно изогнул бровь.
— Выходит, уважаемый господин Каради, вы проморгали грифона. Как такое может быть? Так, знаете ли, любой злоумышленник может беспрепятственно пробраться  во дворец, а наша доблестная охрана ничего не заметит!
— Охранная сигнализация молчала, – растерянно проговорил Каради.
— И не отреагировала на такую крупную птицу, да еще и с седоком на спине? И как прикажете это понимать?
— Только то, что птица принадлежит кому-то из тех, кто часто бывает в замке и магическая сеть охраны ее зарегистрировала, – догадливо подсказал дроу.
Тарелий нахмурился еще больше и молча прошелся по кабинету.
— Пригласите ко мне господина Харида, – приказал он слуге, стоявшему за дверью кабинета, применив ментальную связь.
— Да, милорд, – ответили ему из-за двери.
— Вы свободны, господа, – отпустил Тарелий подчиненных.
Те поклонились и поспешно покинули кабинет, радуясь в душе, что не были наказаны.
— Вы звали меня? – в кабинет вошел вампир, небольшого роста. Его худощавое тело было необычайно гибко, чего не мог скрыть даже широкий черный плащ. Лицо, заостренное к низу, большой нос горбинкой и с постоянно подрагивающими крыльями, как будто он непрерывно к чему-то принюхивался. А слегка прищуренные бегающие глаза делали вампира похожим на хищную птицу.
Тарелий несколько минут молча взирал на главу своего личного отряда разведчиков. Мог ли он довериться вампиру, чья не раз проверенная выдержка перед кровью нечистокровного человека могла дать сбой? Этого он не мог гарантировать, но если рядом с вампиром будет его верный сильф, то, возможно, все получится. Сильф быстрее и сильнее Харида, он доставит ему Илгу в одно мгновение, выхватив ее, если потребуется, из рук вампира. А то, что Харид будет носом рыть землю, хотя бы только для того чтобы успеть уловить ее аромат, в этом даже сомневаться не приходится.
— Харид, у меня к тебе дело чрезвычайной важности и срочности, – проговорил араит, по-прежнему внимательно наблюдая за вампиром. – И от того как ты с ним справишься, будет зависеть твоя дальнейшая судьба.
Вампир заметно вздрогнул. Он знал, каким мог быть второй сын императора. Его командир мог говорить тихим спокойным голосом, приговаривая целые отряды к казни. Он не щадил провинившихся на учениях солдат, если те совершали даже незначительные проступки по отношению к мирным жителям Империи.
— Я вас внимательно слушаю, милорд, – проговорил Харид осипшим от волнения голосом.
— Ты должен найти чистокровную человечку, – еще мягче произнес Тарелий, не спуская глаз с лица вампира.
 Харид на мгновение задержал дыхание.
— Но … мой господин, – прохрипел он, невольно втягивая воздух, словно хотел почувствовать притягательный человеческий запах в кабинете командующего армией Империи, – людей истребили еще тысячи лет назад. Откуда в Империи могла взяться человечка? – глаза хищника загорелись красный огнем. Он уже жаждал броситься на поиски желанной добычи.
Тарелий тут же пожалел о своем решении. Он понимал, что теперь Харида, даже не смотря  на его запрет, ничто не остановит. Он будет искать его Илгу столько, сколько потребуется. И у него оставался только один выход – сильф.
Вампир заметил выражение досады на лице своего командира и улыбнулся:
— Не волнуйтесь, милорд, если вам дорога эта леди – ни один волос не упадет с ее головы. Я вам слишком обязан, чтобы совершить глупость. Девушка будет доставлена в целости и сохранности, – вампир низко поклонился Тарелию. – Вы знаете силу моей клятвы, и я снова клянусь вам жизнью.
— Спасибо, Харид. Эта девушка для меня ценнее всего на свете. Я знаю тебя, поэтому и доверился.
Тарелий кратко обрисовал Хариду приметы Илги и рассказал о ее возможной связи с кланом бастет.
Когда за вампиром закрылась дверь, Тарелий тихо позвал:
— Тэд …
— Не утруждай себя Тар, я все слышал, – отозвался сильф, материализуясь перед Тарелием. – Глаз не спущу.
Проговорил и вновь исчез.
***
Илга ловко пробиралась сквозь толпы гуляющих горожан и бурно обсуждающих невероятное превращение Тарелия, произошедшее на их глазах. Она знала, что ее ищут и каюкэй, и симба.
Аргу Илга увидела еще издалека, рядом с ней стояла растерянная и заплаканная Хаира.
Илга подошла к цейликан, но та, скользнув по ней равнодушным взглядом, с тревогой оглянулась по сторонам, словно ждала кого-то.
Илга отошла в сторону и осталась наблюдать.
Вскоре в толпе показалась глава дома каюкэй. Она, не подходя близко к Арге, подала знак о безрезультатных поисках.
Тогда Илга вновь подошла к Арге и быстрым движением пальцев подала знак, о своем присутствии и о том, что ей нужно немедленно уйти с площади.
Арга вздохнула с нескрываемым облегчением и, не оглядываясь, направилась к улице, на которой стояла их коляска. Но Илга остановила ее, слегка коснувшись рукава. Она знала, что Тарелий будет искать ее в первую очередь среди бастет, поэтому подала знак тревоги. 
Арга все поняла и, кивнув, увлекла за собой удивленную Хаиру. Илга, развернувшись, пошла в другую сторону – ей было необходимо побыть одной и понаблюдать за происходящим со стороны.
***
 
Эвлонд стоял у огромного камина и пристально вглядывался в полыхающие языки пламени. Вино в его бокале давно нагрелось, но он как будто забыл о нем. Император сидел в кресле, устало опустив руки с подлокотников. Варис всматривался в магическое зеркало, настроенное на кабинет Тарелия.
-  Он совсем обезумел из-за этой человечки, – недовольно проворчал жрец. – Разве вчера было не самым главным находиться среди нас, чтобы постараться понять и обсудить то, что с ним произошло?! Да и сейчас, где он? Он не здесь, а вновь со своими ищейками.
— Мальчик впервые влюбился, магистр. Его можно понять, – миролюбиво проговорил император. – Обсудить произошедшее мы сможем в любое время. Его сейчас интересуют не государственные, а личные дела. Чему я, признаться, очень рад.
— Рад?! – Эвлонд удивленно взглянул на отца.
— Конечно. Ведь он же не бросился отбирать у тебя трон. Не заявил о своих намерениях тот же час, когда стало понятно, что теперь он по-праву может претендовать на престол, превзойдя тебя превращением.
— Но … я же первенец. Это мое наследие по-праву рождения.
— В мире драконов такого права нет. Престол всегда занимал более сильный и мудрый или проявивший в себе более полные признаки драконьей магии. Так было и в прежнем мире, еще до перемещения, – грустно ответил император.
— Он закончил со своими делами, отправив по следам человечки Харида и Тэда. Теперь, когда он узнал последние новости, будем надеяться, и нам уделит толику своего драгоценного времени.
— За что вы не любите моего брата, Варис? – спросил вдруг Эвлонд, уловив в голосе магистра иронию.
— Не люблю? С чего ты взял? Мне не нравятся его приоритеты, но сам он не причем. Как можно в такой момент личное ставить выше государственного? А ведь он всегда и во всем был таким.
— Да, но он не бросился на меня, как его подчиненные, когда думал, что я метнул в него кинжал. Разглядеть тень он не смог бы ни при каких обстоятельствах, а это значит, что государственные дела его заботят не меньше нашего.  Тарелий понимает, что нельзя показывать народу, и уж тем более послам из других миров и государств наши разногласия. И это мудро.
— Согласен, – отозвался император. – И эта человечка. Откуда она взялась? Вас это не удивляет? Как она смогла так ловко увести Тарелия из-под удара. Если бы не она – беды не миновать.
— Тень, – вот что меня волнует в первую очередь! – опять недовольно проворчал магистр. – Вы забыли о призраке. Это был мужчина! Кто он такой? Вам не кажется это странным, что призрак появился именно в тот момент, когда Эвтелий готов отказаться от трона в пользу тебя, Эвлонд? Разжечь пламя вражды между двумя наследниками, подбить на открытое противостояние … так поступила бы черная ведьма, захватившая власть в нашем прежнем мире. Она выждала момент, когда император из рода Огненных был готов отречься от престола в пользу своего сына. Такое время наступило и сейчас.
— Ты думаешь, ведьма изменила облик и пробралась в этот мир? Но ведь предки хорошо запутали следы, – удивился Эвтелий.
— Прошло слишком много времени, черная ведьма уже давно мертва. Люди не могут так долго жить, – с сомнением проговорил Эвлонд.
— Простые люди не могут, это верно. Но ведьма – супруга императора Эврада, а это значит, что она будет жить до тех пор, пока жив он – это особая магическая связь, позволяющая избраннице дракона жить вечно. Но даже если она по каким-то причинам умерла, то на пороге смерти ведьма по собственному желанию может стать призраком, для которого хождение между мирами не составляет труда, – мрачно ответил жрец. – Если это ее призрак, то она, несомненно, хочет отомстить за похищенного сына. Этого предки не учли. Месть матери может быть очень жестокой.
Войдя в кабинет отца, Тарелий невольно усмехнулся: все в сборе.
— Так … и почему у всех такие похоронные лица? Вчера, по-моему, праздник удался. Все довольны. Так что вас волнует?
— Ты, Тарелий. Меня волнуешь ты и твоя одержимость поисками человека, когда неизвестно какая опасность грозит нашей империи, – не удержал своего недовольства жрец.
  — А вот здесь, мой дорогой Варис, ты ошибаешься, – невозмутимо ответил на выпад Тарелий. – Меня как раз и волнует в первую очередь безопасность Империи. Илга мне поведала о планах жриц Холодного Пламени. Мать-хранительница готова бросить вызов твоим жрецам, а ты, мой мудрый наставник, проглядел это.
 В кабинете повисла удивленная тишина.
— Мать-хранительница? Это невозможно, – проскрипел жрец. – Они тысячелетия были заперты в своей пустыне.  Из-за щита никто не покидал тех мест.
— И, тем не менее, – они готовы устроить переворот.
— Откуда человечка может знать о планах храмовниц? – спросил Эвлонд, поворачиваясь к брату.
— Это я и сам хотел бы выяснить. Полагаю, вы знаете, что происходило в моем кабинете, – Тарелий кивнул на магическое зеркало, возле которого стоял Варис. – Я приложил все усилия, чтобы отыскать Илгу. Ее умение скрываться,  наличие у нее сильнейшего артефакта изменяющего внешность, знание многих секретов нашей личной жизни наводит на определенные выводы.
— Так она шпионка?! А я думал, судя по твоему поведению, что тебя движут совсем иные к ней чувства. – Проговорил удовлетворенно Варис. – Прости, я ошибался, решив, что личные дела тебе дороже государственных.
— Одно другому не мешает, – бросил раздраженно Тарелий. – Я не знаю, откуда она пришла и куда исчезла. Я не знаю, сколько времени мне понадобиться, чтобы отыскать ее … но, если понадобится, я переверну для этого всю вселенную. И вы должны уяснить, что я брошу вызов любому, кто причинит ей хотя бы  малейший вред. – Тарелий обвел всех тяжелым взглядом. – Одно я могу утверждать абсолютно уверенно: она нам не враг! Это она указала на готовящийся переворот. Мать-хранительница настроена решительно. И теперь посетить ее храм просто необходимо.
Эвлонд смотрел на Тарелия с нескрываемым изумлением – его младший брат,  прежде веселый и беззаботный, стал вдруг совершенно другим – суровым и жестким.
 
***
 
Солнце давно село, когда Илга наконец решилась приблизиться к дому каюкэй.
Весь день она бродила среди веселящегося народа, запутывая следы, меняя облик, внимательно наблюдая и примечая все, что казалось ей необычным. Ее внимание привлекло немало интересных фактов. Так, к толпам народа примкнули целые группы вампиров и дроу, которые судя по их поведению, вовсе не жаждали развлечений, а выполняли работу сыщиков. Несколько раз навстречу ей попадались наги – сильнейшие телепаты, скрытые под искуснейшей иллюзией, на которую эта раса способна от природы. 
Она увидела, как к вечеру над городом появились целые полчища призраков – личных ищеек императора.
Дольше оставаться на улице было опасно – скоро на охоту выйдут губары.
Ночь время и для аргусов – многоглазых великанов, неусыпных стражей, которые могут видеть на любом расстоянии и никакая иллюзия не скроет ее от их взора. Только стены с сильной магической защитой смогут сейчас ей помочь.
Илга остановилась у старого платана, укрывшись под его широко раскинутыми ветвями.  У нее не было перстня с иллюзией каюкэй, и ей пришлось ждать удобного момента. Улица, заполненная гуляющими, не выглядела опасно, но девушка простояла не менее часа, прежде чем осторожно покинула спасительную тень дерева.
Стремительно перейдя улицу, она решительно толкнула дверь и юркнула в открывшуюся щель. Она молила Астру, чтобы сейчас в доме «Свободных» не было гостей. К ее радости холл и гостиная, видневшаяся через широко распахнутые двери, была пуста. Только у самого входа сидела разноряженная пери с золотыми волосами и фиолетовыми как ночное небо глазами.
Пери изумленно взглянула на Илгу и вопросительно вскинула голову. Заговаривать с Илгой она явно не стремилась. 
— Я хотела бы увидеть главу вашего дома, – Илга постаралась говорить спокойно и твердо, так, словно для нее было самым обычным делом войти в столь сомнительное заведение.
— Госпожи сейчас нет, – пропела тоненьким мелодичным голоском пери. – Но вы можете сказать или оставить мне все, что необходимо – я передам ей.
Пери с явным интересом рассматривала Илгу: не каждый день к ним наведываются благородные леди, а именно такую иллюзию накинула на себя сейчас Илга.
— К сожалению, мне нужно лично встретиться с вашей госпожой. Я могу присесть и подождать ее?
Пери ошеломленно округлила глаза:
— Д-да, конечно, – от удивления ее голос сорвался, и она почти пропищала, – прошу вас в гостиную.
— Вы понимаете, –  Илга запнулась на мгновение, –  не желательно, чтобы кто-то узнал о моем визите …
— Ах, ну, конечно, – заторопилась фея. – Можете не беспокоиться по этому поводу – в такое время к нам вряд ли кто зайдет, а гости к дамам будут намного позже. Так что …
— Вот и хорошо. Я подожду вашу госпожу, но если у вас есть возможность, оповестите ее о моем приходе – она будет рада услышать обо мне.
Пери с еще большим изумлением воззрилась на Илгу, но ничего не сказала, только кивнула и тронула тоненьким пальчиком магический браслет, который поблескивал голубоватым светом на ее запястье.
Илга прошла в гостиную, с интересом разглядывая ее убранство.
Напротив входа вместо стены было огромное окно, сейчас распахнутое настежь. Через него можно было выйти в небольшой сад, в котором росли декоративные деревья и кусты. Перголы – ажурные беседки, заросшие лианами, девичьим виноградом и красно-оранжевым плющом с яркими цветами, создавали неповторимый праздничный вид. Клумбы благоухали ароматом, наполнившим чудным  запахом и гостиную.
 Илга окинула взглядом округлую комнату. Она была разбита на несколько зон. Островки уединения, искусно разделенные между собой небольшими группами комнатных растений. Посреди комнаты – большой рояль, рядом банкетки и кресла с  богатой обивкой. Резные столики из дорого мраморного дерева, уставленные бокалами и графинами из тончайшего переливающегося стекла, наполненные янтарной жидкостью. Несколько изящных подсвечников, горящих неярким красноватым светом, дополняли картину. И все это дышало какой-то домашностью и уютом гармонично совмещенной с элегантностью и благородством.
Илга не увидела ни лестницы, ни дверей, ведущих в другие помещения, из чего сделала вывод, что в этом доме действительно не предоставляют услуг сомнительного характера.
— Госпожа, – окликнула Илгу пери. – Позвольте мне проводить вас. Вам следует пройти по дорожке, никуда не сворачивая, до самого пруда. Там вас ждут.
Пери, стройная и почти воздушная, как все из этого рода фей, ловко сбежала по ступеням, придерживая край пышного розового платья, и заторопилась по одной из тропинок к дальнему углу сада.
Илга не стала задавать лишних вопросов. Пройдя за пери, она увидела тайную калитку. Фея отворила ее большим ключом и распахнула перед Илгой. За высокой стеной сада оказались густые заросли колючих кустов барбариса и боярышника возле тесно стоящих деревьев, между которыми вилась едва заметная тропинка.
— Не сходите с нее, – еще раз напутствовала Илгу пери. – Она приведет к самому берегу. 
— Спасибо, – поблагодарила Илга и шагнула в густую тьму парка.
Она шла, прислушиваясь к далеким звукам красивой музыки. Вскоре тьма начала понемногу рассеиваться. Тропинка постепенно становилась шире, деревья и кусты теперь стояли реже и приобретали ухоженный вид. Через некоторое время появились дорожки, по которым гуляли пары, желающие уединения.
И вот, наконец, Илга вышла на широкую аллею. В небе над плотной толпой гуляющих нелюдей вились тысячи искусственных бабочек, чьи крылья сверкали сотнями разноцветных огней. На ветвях деревьев и кустов сидели или стояли крохотные цветочные феи со скрипками и флейтами. Над парком и уже видным отсюда прудом лилась удивительная  чарующая мелодия.
Илга остановилась под тенью огромного куста жасмина, который вопреки сезону расцвел сотнями благоухающих цветов.
Несмотря на поздний час, парк у пруда был полон народа. Нелюди сидели за столиками кафе, прогуливались по набережной, катались в лодках, танцевали, кружась под дивную мелодию фей.
За одним из столиков ближайшего кафе Илга увидела Аргу, Хаиру и Дирга Ждэва со своим вторым сыном Дрэгом.
Понаблюдав за ними некоторое время, Илга решилась выйти из укрытия, но прежде вошла в кабинку для дам и придала себе прежний облик симбы.
— Илга, девочка моя, присаживайся. Ты, наверное, устала? Скоро пойдем домой.
Арга говорила спокойным ровным голосом, так, словно Илга лишь на минуту отлучилась от их столика. Но Илга узнала, что теперь она под сильной охраной, способной отвести глаза не только стражам Ночного Патруля, но и аргусам.
 
Глава 6
 
Империя замерла в ожидании. Не успели утихнуть одни страсти, связанные с удивительным превращением Тарелия Тавери, как вдруг другая новость потрясла все государство: старший сын монарха – Эвлонд совершил чудовищное преступление!
Испугавшись, что младший брат бросит ему вызов по праву перерождения, Эвлонд  ночью прокрался в покои императора и отрезал у спящего отца волосы. А в волосах дракона кроется вся его магическая сила. Ритуал передачи власти и состоит в торжественном отсечении волос монарха. Тайно отрезав их, вор впитал в себя всю магическую мощь императора. Таким образом, он завладел титулом, обойдя все правила и законы.
Сделав свое черное дело, Эвлонд скрылся. И вот уже два месяца ни ищейки Тарелия, ни всевидящие аргусы, ни вся тайная служба империи не могут напасть на его след. Поговаривают, что он скрывается в одном из дальних миров вселенной.
Нелюди в недоумении. Империя не знала подобного скандала со дня своего существования.
А тут еще и природа стала преподносить свои сюрпризы. Тысячелетия на этой планете не было столь холодной и дождливой осени. Природа, как будто сердясь на содеянное, выплескивала на землю свой гнев. Дожди не прекращались уже несколько недель. Холодный ветер с океана мчал по темно-лиловому небу черные тучи. Беспрестанно полыхали молнии. Гром глухим набатом возвещал о грядущих бедах.
 Илга стояла у окна и смотрела на потоки дождя заливающие маленький сад симбы.
Арга в который раз пыталась убедить ее рассказать, зачем ей понадобилось отправиться в опасное путешествие, но девушка была непреклонна.
После того, как жрица вернулась в дом Ждэва, Арга не спускала с нее глаз. Коса, заплетенная императорским узором, упорное не желание принять помощь, явно выраженная тревога. Наконец, твердый приказ Матери-Хранительницы о всяческом содействии, о чем бы храмовница не попросила – есть над чем задуматься. Однако Арга знала точно – Илга не станет помогать Матери в попытке завоевать власть. Поэтому цейликан была готова  оказать человечке любую услугу.
Илга была сильной. Несколько раз им пришлось пережить ментальную и магическую проверку. То, что все мужчины этой семьи служили в Дневном Патруле, конечно, сыграло не последнюю роль, когда в их дом являлись с проверкой. Но девочка с легкостью справилась с вторжением в свою ауру, выставив такой мощный щит, что Арга диву далась ее выдержке и самообладанию. Ведь Илга была чистокровной, а это значит любое магическое вторжение для нее крайне болезненно и опасно. Хрупкое человеческое тело не способно перенести даже сотой доли той физической и магической нагрузки, но которую способны чистокровные или полукровки других рас. И поэтому, не смотря на то, что Илга была хорошим бойцом, Арга не могла допустить, чтобы она подвергала себя опасности.
— Ты уверена, что это хорошая идея? – Арга сидела у пылающего камина и, сложив руки на груди, сердито смотрела на человечку. – Ты не сможешь выйти из города не замеченной. Ищейки повсюду!
— Сейчас они заняты другими поисками, – настырно проговорила Илга. – Я должна идти.
— И куда ты направишься? Одной будет трудно. По всей империи рыщут призраки и губары, – Арга старалась говорить убедительно, но она видела в глазах совсем еще юной хранительницы непреклонную решимость. – Позволь помочь тебе.
— Нет. Я отправляюсь одна. Никто не должен знать, куда я иду.
— Но так ты только привлечешь к себе внимание. Девушка не может путешествовать одна.
Илга задумалась. В том, что говорила Арга, была своя логика. Стражники наверняка заинтересуются одинокой путницей.
— Я надену мужскую личину.
— Не пройдет. Первый же патруль раскроет твой в обман – женщина под мужским мороком излучает искаженный фон, – вступил в разговор Ждэв.
Илга упрямо насупилась. Она не хотела никого брать с собой в столь опасное путешествие. Для того чтобы выполнить вторую часть задания, ей было необходимо встретиться с Эвлондом. А  она и представить не могла, сколько понадобится времени, чтобы отыскать его.
По какой-то странной, не понятной даже ей самой тоске и тревоге ее тянуло в дорогу. Она чувствовала, что должна идти, искать. Что от того, найдет ли она Эвлонда, зависела не только ее судьба, но и судьба всей Империи. Илга больше не могла сопротивляться этому зову.
— Хорошо, – сдалась жрица. – Я возьму с собой провожатого, но пусть это будет не один из ваших сыновей.
— Я пойду с тобой, дочка, – проговорил довольный ее решением симба. – Сыны на службе, а я свободен. Не беспокойся: в этом старом теле силы еще остались.
 
***
 
Утро было хмурым. Воздух – влажным и холодным. Темные тучи все еще неслись по небу диким табуном архонов, но солнце впервые за много дней изредка прорывалось сквозь их плотные ряды и тогда деревья и кустарники вспыхивали разноцветными искорками капель дождя, повисших на оголившихся ветвях.
Застава, усиленная дополнительными нарядами, охраняла дорогу, выставив сторожевых по обе ее стороны. Нелюди, приезжающие в город и выезжающие из него, выстроились в длинную очередь. Им приходилось пройти сквозь плотный строй призраков и губаров.
Многие из прибывших ворчали втихомолку и недовольно качали головами: такого в столице еще никто и никогда не видывал.
Ждэв, верхом на сайгу и Илга на онеле неспешно приближались к южному выезду из города. У ворот их остановил стражник – огромный седогривый кентавр.
— Документы! – грозно прикрикнул он, но, увидя улыбающегося Ждэва, расплылся в ответной улыбке. – Дружище! Сколько лет, сколько зим! – воскликнул он, протягивая руку.
— Ты, Уба, смотрю все на посту, – улыбаясь еще шире, Ждэв пожал руку старому знакомцу. – На покой-то не собираешься?
— В табун?! Не-ет – тут спокойней, – рассмеялся кентавр. – А ты, по каким делам кости решил растрясти?
— Да вот, племянницу домой после праздников отвезти нужно. Сразу не решились  – слишком много народа разъезжалось. На драконе сейчас лететь холодно. Ну а верхом теперь в самый раз: и дороги посвободней и в гостиницах поспокойней. Что в мире твориться-то, Уба, что делается, – Ждэв сокрушенно покачал головой.
— И не говори, старина, – кентавр встряхнул гривой. – В горах, сказывают, древние вулканы проснулись. На северных островах снег выпал. Такого на моем веку еще не бывало!
— Вот и я о том же, – Ждэв протянул стражнику документы.
Но кентавр лишь бросил на них короткий взгляд и махнул рукой, приказывая солдату открыть шлагбаум.
Из города выехали через широкий тоннель городской стены. Огромные кристаллы, геллодора, почти по двести – триста килограмм, сверкали неровными изломами граней, освещая проезд желтоватым светом.  Геллодор – хранитель домашнего очага, он не дает отрицательной энергии проникнуть в дом, укрепляет семейные узы. Рассеивает любые негативные проявления, которые могут занести не только гости города, но и сами его жители. Недаром стена была построена из этого камня.
 С внешней стороны каменной ограды стоял плотный строй из губар. Псы ростом с солтона выстроились в два ряда, образовав узкий проход. Их черные костяные пластины были плотно прижаты к туловищу. Острые уши настороженно ловили каждый шорох, красные, как горящие угли, глаза следили за каждым движением. Чуткие носы принюхивались, почти задевая проходящих или проезжающих мимо них нелюдей.
Онелы, астраты и сорги в испуге шарахались от псов и только сайгу спокойно позволяли обнюхать себя. Нелюди нервно дергались, когда к ним приближались черные и подвижные носы монстров.
— Граг их всех раздери, – ругнулся Ждэв, – тут у  любого нервы не выдержат.
Они уже отъехали от стены, и Илга с облегчением вздохнула, снимая ментальный щит.
Вдруг она заметила, как по земле пронеслась темная волна. Тень легла на ее лицо, и повеяло жутким холодом. Сердце сжалось от ледяного прикосновения – в ее сознание вторглась чужая воля.
Все произошло так внезапно и стремительно, что Илга не успела приготовиться к  столь грубому вторжению. Она замерла, в ужасе понимая, что не пройдет проверки. Но тень лишь на мгновение окутала ее льдистым туманом и отступила, умчавшись к очередному путешественнику, выехавшему из городских ворот.
Не веря в такую удачу, Илга обратилась к своей интуиции. Но грусть, тоска и тревога последних дней не изменились. Сердце ныло, так же как и всегда.
  Решив, что им просто повезло, Илга тронула повод. Коник резво припустил прочь от города. Ему тоже было страшно среди призраков и губар.
Отъехав на достаточное расстояние, Ждэв и Илга свернули на пустынную проселочную дорогу, резко меняя направление.
— Доберемся до гор, а дальше что? – спросил Ждэв.
— Пока не знаю. Там посмотрим, – вяло ответила Илга. – Чем дальше они отъезжали от города, тем сильнее становилась ее тревога.
Илга не могла понять, что с ней происходило. Стража их пропустила. Погони за ними не было. Она ясно чувствовала, что дорога, выбранная ею, верна. Тогда в чем причина столь резкого ухудшения настроения?
 К вечеру добрались до небольшого селения. Оно стояло среди широко раскинувшихся полей далеко в стороне от оживленного тракта.  Вдали чернел лес, уже полностью сбросивший золотой наряд. Двор маленькой таверны, к которой они подъехали,  был пуст, значит, постояльцев здесь не было, что их вполне устраивало.
Спрыгнув со спины сайгу, Ждэв первым вошел в пустой обеденный зал таверны и окинул его настороженным взглядом. Несколько больших дубовых столов, прочные скамейки, пылающий камин, в котором можно зажарить целого оленя и стойка с выставленными в ряд бутылками и бочонками со спиртным. Да в углу у камина играла своим хвостом изящная черная кошечка.
Из дверей за стойкой показался здоровенный орк, вышедший на шум открывающейся двери.
— Чем могу служить, уважаемый? – орк оперся о стойку ручищами, напоминающими сваленные бурей стволы деревьев, и заросшие густой серо-зеленой шерстью, как мхом.
— Две комнаты на ночь и ужин, – устало проговорил Ждэв и направился к одному из столов. – И проследите, чтобы накормили наших животных.
— Все сделаем, уважаемый, не извольте беспокоиться, – поклонился орк, внимательно изучая симбу крохотными красными глазками, заплывшими жиром.
Ждэв недовольно крякнул, присаживаясь. Не нравился ему этот орк.
Илга вошла в зал и торопливо прошла к Ждэву.
— Я не хочу здесь ночевать, – тихо проговорила она. – Тревожно что-то.
— Согласен, – коротко ответил Ждэв и обратился к орку, который уже направлялся к выходу:  – Скажите, уважаемый, как далеко от вашей деревни до следующего селения.
— Дык, если напрямки через лес, дня два пути. Мы ж на самом краю Темного Леса. А ежели вдоль кромки ехать в аккурат к полуночи до Селища и доберетесь, – ответил орк, улыбнувшись, от чего его и без того хищное и безобразное лицо приобрело еще более жуткое выражение.
Ждэв хмуро насупил брови. Илга взглянула в окно – тучи опять заволокли все небо. Ночью будет дождь. Ночевать под открытым небом не хотелось.
Вдруг кошка, выгнув спину дугой, подошла к Илге и легко вспрыгнула на ее колени. Девушка от неожиданности растерялась. Кошки очень агрессивны и не зависимы. В руки никогда не даются и уж тем более сами ни за что не лезут к нелюдям на колени.
— Вот странное создание, – проворчал орк. – Приблудилась с прошлой ночи и не уходит. Да я рад, чего уж там – ведь лучшей охраны-то и не сыщешь. А у нас неспокойно бывает – лес-то рядом. То зарги, то люксы забредают. Собаки боятся – молчат, а кошки беспокоиться начинают, кричат. Мы тут одну уж как просили, как ублажали – ушла. Кот ей, вишь ли, с другой деревни приглянулся.
Орк еще что-то сказать хотел, но в этот момент в распахнувшиеся вдруг двери вошел вампир. Черный плащ почти полностью скрывал его невысокое гибкое тело. Он быстро окинул зал цепкими с прищуром глазками, хищно потянул воздух изогнутым носом и, обернувшись к орку, бросил отрывисто:
-  Выйди.
Орк от удивления и страха с грохотом вывалился за дверь.
Вампир подошел к столу, за которым сидели Илга с Ждэвом  и, бросив за столешницу перчатки, уселся напротив них.
 Красные с черным блеском глаза впились в лицо жрицы.
Илга внешне была совершенно спокойной, но мысленно лихорадочно искала пути отступления, боковым зрением изучая обстановку зала. Кошка, спокойно лежавшая на ее коленях, вдруг изогнулась и, ощерив пасть, вспрыгнула на стол. Кошки не боялись вампиров – иногда даже сами нападали на них.
Вампир непроизвольно отпрянул, но тут же взял себя в руки.
— Добрый вечер, пава, господин Ждэв, –  проговорил Харид, демонстративно не обращая внимания на шипевшую кошку. – Какая интересная встреча. Я  тут по делам службы. А вы?
— Да вот племянницу домой везу, – хмуро ответил  симба и сжал под столом кулаки.
— Ну-ну, племянницу, значит. Хорошее дело, – усмехнулся вампир. – А я вот девушку одну ищу, знаете ли, ищу, ищу и никак найти не могу. – Вампир подался вперед и доверительно прошептал: – Говорят, ей кто-то помогает. Кто-то, кому все верят. Вот ведь незадача.
— Так она преступница, что ли? – преувеличенно удивился симба.
— О, нет, упаси Астра!  – вампир картинно взмахнул руками. – Но Тарелий – господин мой – уж очень хочет переговорить с ней. Понимаешь, штука какая. Она знает много из того, что простым-то павам и знать не положено. Утаивает, глупая, от господина сведения важные. А это сам знаешь, чем пахнет. Вот и сбились мы, бедные, с ног, разыскивая несчастную.
— Так кто же помогает ей, коли сам Тарелий разыскивает? Это ж заговором пахнет, – изумился симба.
— А я о чем?! – почти радостно воскликнул Харид. – Вот ведь глупость какая. Но я найду. – Вампир качнул головой и, словно делясь секретом, вновь прошептал: – Я примету одну знаю. По ней и найду.
— И какую же? – оборотень сощурил глаза.
— Девушка-то господином пахнет. Он ее о́бнял, да не просто обнял – энергией поделился, печать, стало быть, свою поставил. А я вампир не простой. Я запах хозяина и через сто лет учую.
Харид молниеносно выбросил руку вперед, и в тот же миг кольцо Илги оказалось в его руках.
Илга от неожиданности вскрикнула…
Кошка с яростью вцепилась в руку вампира…
Симба вскочил на ноги и замахнулся …
Сильф материзовался и тут же исчез вместе с Илгой.
 
***
 
Волны с грохотом обрушивались на скалу. Дождь со снегом закручивающимися вихрями кружились во мгле. Яростно завывал ветер. Но в замке, под магическим куполом, ничего этого не было слышно. В камине жарко пылал огонь. Стоявший перед ним небольшой круглый стол – накрыт к ужину.  Висевшие над ним свечи, неяркими бликами освещали только небольшой участок вокруг него.  В комнате царил полумрак.
Илга сидела за столом в дорогом вечернем платье. Напротив нее расположился Тарелий. Ужин проходил в напряженном молчании. Илга сильно нервничала, боясь даже представить, что сейчас происходит с оборотнем.
— Я хочу знать, что с господином Ждэвом? – не выдержав, сердито спросила Илга, взглядывая на Тарелия.
— Я хочу знать, кто ты такая? – улыбнувшись, миролюбиво ответил Тарелий. – Моя информация в обмен на твою.
— Какое значение имеет кто я такая. Я не сделала ничего предосудительного. Я не враг государства, не изменница. Вы не имеете права задерживать меня.
— Тебе известны планы Матери-хранительницы. Откуда? Что еще задумали жрицы?
— Мне ничего не известно об их планах. Возможно, я ошиблась в своих выводах.
— Но у тебя возникли такие подозрения. Почему?
Илга промолчала и, отвернувшись к камину, хмуро смотрела на языки пламени.
Домашний эльф, появившийся словно из воздуха, налил в их бокалы вина и снова исчез. Тарелий поднял свой и проговорил:
— Я хочу выпить за нашу встречу. Жаль, что она произошла при столь печальных  обстоятельствах, но искренне надеюсь, что нам удастся все уладить.
Илга не пошевелилась.
  — Илга, посмотри на меня,  – мягко попросил Тарелий. – Не хмурься. Все не так плохо, как кажется. Симба не пострадал. Сейчас он уже дома. Император слишком дорожит такими нелюдями, как Ждэв. Старый вояка заслужил полное доверие отца. Они о чем-то поговорили и оборотня отпустили. Его сыновья для государя тоже вне всяких подозрений. Многие годы верной службы этой семьи не прошли даром.
Но ты должна понять, что утаив тебя в своем доме, они навсегда лишились МОЕГО доверия. Я не отец, Илга. Я не забуду и не прощу. И только ты сможешь им помочь. Убеди меня, что они по-прежнему верны Империи.
Илга медленно повернула голову и посмотрела в глаза Тарелию. Помолчав несколько мгновений, она тихо заговорила:
— Мне не известна ни история моей семьи, ни место моего рождения, ни его дата. Восемнадцать лет назад Мать-хранительница нашла меня младенцем в седельной сумке киэра. Я воспитывалась в храме Холодного Пламени.
Вы ничего не знаете ни о храме, ни о Верховной Хранительнице, ни о жрицах, ни о темноэльфийских девах-воинах, обучающих их.
Мать-хранительница – сильный  противник. Но ей не нужна государственная власть. Она хочет свергнуть жрецов, вернуть былое величие храму Холодного Пламени. Для этого она наводнила города империи своими соглядатаями. Когда она нанесет удар, я не знаю, но вы должны быть к этому готовы.
 Не все, кто покинул храм, согласны с Верховной. Многие не хотят переворота, понимая, что это разрушит то равновесие и стабильность, что существует сейчас. Со временем жрицы, живущие вне храма, образовали некий союз, который сдерживает планы Матери, но это трудно, потому что они не могут знать всех, кто вышел за пределы магического круга.
Нанести предупредительный удар по храму вы не сможете – магическая защита, преграждающая мужчинам путь, с годами становится только сильней и вряд ли кто-то из вас сможет преодолеть ее.
— Но жрицы могут пройти сквозь нее, – Тарелий сделал маленький глоток вина и посмотрел на отблески огня в своем бокале. – Как?
— Кольцо с горным хрусталем.  Камень ослабляет силу магического воздействия. Но, он помогает только жрицам. Для мужчин кольцо бесполезно. Вы должны найти свой способ проникновения на территорию храма.
Тарелий долго всматривался в лицо Илги.
— Ты ведь тоже не хочешь этого переворота, – произнес он твердо.
— Нет. Но у меня есть задание, которое я должна выполнить.
— Какое?
— Я интуит. Я чувствую многое из того, что должно произойти.
— И? …
— Пока я не могу всего рассказать. Я еще и сама не разобралась до конца, что происходит. Но одно я знаю точно: чтобы империя могла существовать вечно, я должна выполнить свое предназначение.   
— Расскажи мне все, и я помогу тебе.
Илга грустно покачала головой:
— Вы не понимаете, Ваше Высочество, мы своими поступками способны изменить будущее. В данном случае это не желательно. Я не могу вам всего рассказать, но вы должны поверить мне на слово и дать свободу во имя процветания Империи.  Возможно, это звучит несколько высокопарно и глупо, но все должно произойти именно так, как я говорю.
Неожиданно в комнате зазвучала тихая музыка.
— Потанцуй со мной, – попросил Тарелий, поднимаясь.
— Вы отпустите меня?
— Я подумаю.
Тарелий обошел стол, отодвинул стул Илги и предложил руку.  Илга подала свою. Они медленно закружились по комнате. Тарелий нежно прижимал ее к себе и, зарывшись в волосы, которые сейчас пышным водопадом завивающихся локонов ниспадали по открытой спине, вдыхал их аромат.
 Запустив пальцы в волосы, он бережно оттянул ее голову назад и заглянул в глаза:
— Я так скучал, – прошептал он. – Ты даже представить себе не можешь, как я скучал. Мне хотелось разнести весь город по камешку. Я злился на тебя, на себя, на весь свет. Не делай так больше, прошу тебя. Не исчезай. Иначе я за себя не отвечаю. Ты нужна мне и ты – моя.
Он склонился к ее лицу и начал покрывать его быстрыми нежными поцелуями. Он целовал глаза, губы, лоб, щеки и его поцелуи становились все более жаркими. Наконец, он припал к ее губам долгим страстным поцелуем.
Горячая волна охватила тело Илги. Она изогнулась в руках принца, ее руки невольно обхватили его плечи.
Тарелий застонал, отрываясь от губ и приникая к шее. Он не мог остановиться, ее аромат сводил с ума.  Вкус губ, кожи, дрожь податливого тела заставили забыть обо всем. Тарелий ощущал бешеный ритм ее сердца, и этот ответ на его желание заставлял собственное тело гореть от возбуждения.
Не останавливаясь, он подхватил  ее на руки и быстрым шагом покинул комнату. Через минуту они оказались в спальне с огромной кроватью, занимавшей почти всю комнату.
Тарелий нежно уложил Илгу и отстранился, нетерпеливо срывая с себя камзол. Его глаза  лихорадочно блестели, блуждая по ее стройному девичьему телу. Он задыхался от вожделения, голова кружилась от предчувствия.
Но Илга внезапно вскочила с кровати и, выставив перед собой руки, начала медленно отступать к двери.
— Что не так, Илга? – хрипло спросил Тарелий, удивленно останавливая раздевание.
— Мы не должны, – проговорила она испуганно. – Только не так.
— А как?! – Тарелия охватила волна разочарования. – Как, Илга? Ты – моя! Я никому тебя не отдам! Ты принадлежишь мне и только мне. Хочешь совершить ритуал?! Я согласен. Только завтра. Сейчас ты не можешь уйти. Я тебя так долго ждал!
Тарелий стремительно пересек комнату и рывком прижал девушку к себе. Он впился в ее губы со всей той неистовой страстью, что так долго терзала его. Его руки рванули тонкую ткань платья, обнажая тело. Он не смог сдержать глухой стон.
Но Илга упрямо отвернулась, глядя куда-то в сторону, и застыла неподвижно, словно окаменела. Ее глаза наполнились слезами отчаяния.
Тарелий отстранился и, обхватив ее лицо ладонями, заставил посмотреть на себя.
— Илга, я не хочу делать тебе больно. Но ты должна понять – отныне ты не свободна. Во всех смыслах. Я – твоя судьба, твой господин и твоя жизнь. Женщины этого мира подчиняются мужчинам во всем, и ты это знаешь. Я понимаю: тебе нужен ритуал храмовниц. И я сказал, что согласен. Но мы проведем его завтра. Сегодня ты  останешься здесь, со мной.
— Я прошу,  – Илга глотала слезы, в ее глазах застыла отчаянная мольба и горечь, – оставьте меня, Ваше Высочество. Я Вас очень прошу.
В ее голосе было столько боли, что Тарелий невольно отпустил ее. Нагнулся, поднял разорванное платье, подал и, резко развернувшись, вышел из комнаты.
Илга опустилась на ковер, закрыв лицо руками. По ее пальцам стекали слезы. Она дрожала. Тяжкое разочарование наполнило сердце удушливой гарью.
Илга сожалела не о том, что хотел сделать Тарелий. Он был в своем праве. Подобные отношения жениха и невесты вполне допустимы. А именно в таком статусе она теперь и пребывала после того, как Тарелий наложил на ее ауру свою энергетическую печать по закону высшего света и ритуала сплетения косы по обычаям простого народа.
Илга плакала от того, что испытав к Тарелию физическое влечение, она не ощутила к нему тех чувств, которые могла бы назвать любовью. А она не хотела принуждать себя. Ей было крайне важно знать, что Тарелий необходим ей как воздух, как сама жизнь. Без этого чувства она не была бы счастлива с ним никогда.
Возможно, виной тому было слишком скоротечное развитие событий, и она не успела привыкнуть ни к Тарелию, ни к мысли о своей принадлежности ему.
Только истинная любовь давала женщинам этого мира чувство полноценной жизни и личной свободы в условиях безоговорочной принадлежности мужчине. И женщины  имели право на самоопределение лишь до той поры, пока были свободными от печати невесты. Илге же такой возможности не предоставили. Приняв сейчас неверное решение, она бы окончательно лишилась своего права. Но пока она невинна, она еще могла оспорить притязания принца. И он это знал.
 
***
 
Тарелий вышел на балкон. Его тело стремительно трансформировалось. Огненные всполохи охватили одежду, за спиной раскрылись крылья. Принц бросился с балкона, уходя в крутое пике, но от самой земли взмыл к небу, пронзая черные тучи, закрывшие все небо, пламенеющей стрелой.
                                                                                  ***
 
Черная тень беззвучно отлетела от окна его спальни и растаяла в ночной мгле.
 
***
 
Полночь прокралась на цыпочках в замок, окутала тишиной и сонным покоем всех его обитателей, чутким стражем улеглась у порога.
Илга осторожно вышла из своей комнаты. На ней был ее дорожный костюм, а за спиной маленький походный рюкзачок. Брауни-служанки, по ее просьбе, оставили все вещи в комнате, решив, видимо, что отсюда Илге никогда не сбежать. Да и какая женщина захотела бы по собственной воле уйти от их столь блистательного и привлекательного хозяина? Такого на их памяти еще не случалось.
Коридор, освещенный лишь двумя неяркими светильниками, был пуст.
Жрица тенью скользнула к огромному окну. Расстегнув один из многочисленных карманчиков рюкзака, достала крохотную прозрачную пластинку из горного хрусталя. Прислонила ее к стеклу. Оно тут же подернулось рябью и, словно растаяв, оплыло холодными потеками. Илга взобралась на подоконник. Под ее ногами разверзла пасть черная бездна – ее комната, как и спальня принца, оказались на самом верху высокой квадратной башни возвышающейся над океаном. 
Тугие потоки воздуха жадно хватали ее за ноги, стремясь утащить во тьму. Глухие удары об утес бешено ревущих где-то далеко внизу волн глухо доносились сквозь магическую защиту. Илга глубоко вздохнула и шагнула в пропасть. Крошечной песчинкой ее тело понеслось вниз. Жрица нажала на ремень рюкзака в определенном месте, и над ней раскрылся широкий купол из тончайшей ткани. Ее тут же рвануло и понесло в сторону, но она подтянула стропы, медленно сманеврировала и опустилась на край скалы. Перед ней в свете двух лун, то и дело выныривающих из туч, мерцал тусклым радужным маревом защитный магический полог. Теперь ей было необходимо найти лазейку, чтобы, не затронув купол, ускользнуть из владений принца.
Илга оглянулась на замок. Подавила невольный вздох. Она знала, что наносит сейчас глубокое оскорбление Тарелию, но чувствовала, что поступает правильно.  И если им суждено быть вместе, если он и в самом деле ее судьба, то он поймет и все у них будет хорошо.
… Наверное.
 Глубокие тени каменных выступов создавали неповторимую и мрачную игру в неверном свете Калли и Налли  плывущих среди несущихся по небу туч. Неожиданно во тьме, прямо перед Илгой, вспыхнули два горящих ядовито-зеленым светом глаза. Илга стремительно прижалась к скале и замерла. Горло перехвалило, дыхание остановилось.
Глаза, не мигая, приближались.
«Соберись! »– мысленно приказала себе Илга.
Огромная темная тень упала на прижавшуюся к камням жрицу. Послышался шорох, осыпавшихся под лапами камешков …
Илга  застыла напряженной струной, приготовившись к сражению.
… Из тьмы медленно выступила черная кошка. Она остановилась, повернула голову к Илге и, сделав стремительный прыжок, оказалась у ног растерявшейся девушки. Прижалась, потерлась выгнутой спинкой и, мурлыкнув, отступила, призывно взмахнув хвостом.
Илга, настороженно оглянувшись по сторонам, последовала за неизвестно как оказавшейся здесь кошкой. Она знала о той необыкновенной разумности этих животных, которую они обрели после прихода в этот мир Огненных драконов. Об их открывшихся внезапно невероятных способностях. Но ей еще никогда не приводилось сталкиваться с этими животными так близко. Кроме, разумеется, вчерашнего случая в таверне на краю Темного Леса.
Кошка, тем временем, скользнув между камнями, остановилась у  черной узкой щели, ведущей куда-то под землю.
Илга склонилась над проходом: из подземелья дохнуло сыростью и плесенью.  Кошка едва слышно мурлыкнула и скрылась во тьме. Илге ничего не оставалось, как последовать за ней. Едва она скрылась с поверхности, как тут же вскинула руку, и из ее пальцев сорвался маленький голубоватый шар света. Тоннель был очень узким, словно трещина в сплошном гранитном монолите. Илге пришлось встать боком, чтобы пройти между каменными складками. Над ее головой зашуршали лапами огромные кровожадные пауки, с горящими красным блеском глазами. Илга, стараясь не думать о них, упрямо протискивалась по узкому извилистому проходу с острыми гранями серых камней.
Шли долго. Вконец измученная жрица уже молилась о том, чтобы лабиринт поскорее закончился. Кошка же, не останавливаясь ни на минуту, уверенно вела ее по запутанным узким проходам, и девушке ничего  не оставалось, как поторапливаться за своей проводницей. Но вот впереди забрезжил слабый просвет и Илга облегченно вздохнула.
Они вышли из подземелья, когда рассвет уже вовсю окрашивал лиловатыми росчерками небо, очистившееся, наконец, от туч. Еще несколько минут и белоликая Астра в окружении голубого венца, во всем своем грандиозном великолепии покажется из-за горизонта.
Илга окинула местность взглядом, выискивая приметы по которым могла бы сориентироваться.  Оказалось, что кошка привела ее почти к северной оконечности кряжа ваджайских гор.  Далеко перед ней блистал белоснежной шапкой Черный утес.  Справа возвышалась знаменитая скала – Сердце дракона. Она и впрямь напоминала своими очертаниями огромное сердце из белоснежного гранита, сверкающее сейчас в рассветных лучах. На самой вершине скалы рос одинокий кедр, – живая эмблема нескончаемой любви.  По легенде это сердце принадлежало когда-то матери Эвлонда и Тарелия – прекраснейшей из женщин империи – Идихайре. Говорили, что после трагической смерти  окаменевшее сердце матери оберегало принцев, и было символом их братской любви  и сплоченности. 
Белоснежная скала стояла в самой узкой части длинной и тесной долины, которая одним краем упиралась в закруглявшиеся с северной стороны горы, другим спускалась к океану. Посредине нее возвышался небольшой холм, поросший низким кустарником.
Кошка провела ее под невысокой скалистой грядой, с другой стороны которой и стоял замок Тарелия.
Вдоль хребта вилась старая заброшенная дорога, соединявшая когда-то Ваджай с центральной частью материка. Эти края до начала правления Огненных драконов принадлежали темным эльфам из дома Дасаб.
Илга нагнулась, подхватила кошку на руки, и, решительно отвернувшись от дороги,  направилась прямо через равнину к видневшимся в дали горам.
 
Глава 7
 
Тарелий стремительно вошел в свой кабинет. Остановившись у окна, бросил в пустоту:
— Варис во дворце? 
— Да, мой господин, – ответил тихий, как вздох, голос.
— Скажи: я сейчас зайду к нему.
— Слушаюсь.
Тарелий с усилием потер лицо. Его руки еще помнили тепло и мягкую упругость стройной фигурки Илги. Тоненькая талия, которую можно было обхватить ладонями, еще ощущалась так явственно, что Тарелий подавил невольный стон. Он еще чувствовал ее запах, и от этого становилось только хуже. Желание стягивало в тугой узел его тело, заставляя дрожать. Но перед ним стояли и глаза Илги, полные слез и отчаяния.
Тарелий удрученно прислонился лбом к холодному стеклу. Он мог заставить ее подчиниться своему желанию. Мог. Но в ее взгляде помимо мольбы было и столько гордой непокорности, столько отчаянной смелости, что Тарелий вдруг понял – прояви он настойчивость и она никогда бы не простила его. Это было бы крахом всему.
Маленькая, храбрая, несмышленая …  до безумия желанная.
— Господин, жрец ждет Вас.
Тарелий обернулся. Приказал:
— Покажись.
Тонкий след светильника, бледной полоской отражавшийся по полу, слегка уплотнился, колыхаясь. Приподнялся, обретая нечеткие очертания, и обернулся женщиной в старинном громоздком платье. Она казалась сотканной из полупрозрачного,  колеблющегося тумана.  Бледное лицо, неподвижное и безучастное. Глубокая печаль в застывшем взоре.
— Ты была человеком … расскажи, какие они.
— Люди? –  призрак закачался сильнее, волнуясь, словно дым при дуновении слабого ветерка. – Разные они … как и вы.
— И все же.
Женщина подняла глаза и всмотрелась в лицо Тарелия:
— Когда-то человеческий род был самым многочисленным на этой земле. Вампиры в те времена, как и темные эльфы, не могли и близко подойти к их владениям – человеческие маги были столь сильны, что амулеты, созданные ими, надежно хранили наши поселения от любых нападений. 
Но со временем магия людей стала ослабевать. Вампиры и прочие расы, которые были не прочь отведать сладкой человечинки, почти полностью уничтожили их. Только дальние острова, охраняемые разумными драконами, все еще сохраняли малочисленные  владения людей …
… С вашим приходом были уничтожены и они, – голос призрака становился все тише и тише и под конец рассыпался легким эхом.
— Я все это знаю, – нетерпеливо отмахнулся Тарелий. – Расскажи о нравах, характере людей … ваших женщин.
Приведение вздохнуло печально и, всколыхнувшись, тихо  ответило:
— В отличие от женщин других рас, человеческие не терпят над собой насилия. Для них важны не столько сила и власть мужчины, сколько его чувства. Если для ваших женщин значимо, чтобы их подчинили, показав превосходство, то для наших – любовь превыше всего. Человеческой женщине необходимо знать, что ее боготворят. Что ради нее мужчина готов бросить вызов любому … завоевать мир и положить к ее ногам, – призрачная женщина замолчала на мгновение, а потом прозвучал ее постепенно затихающий голос: – Очень важно, чтобы избранник, не колеблясь, пошел ради любимой на подвиг.
Тарелий несколько минут смотрел в пространство отсутствующим взглядом.
— Мир у ее ног, – прошептал он словно во сне. – Что ж, пусть будет так.
Затем резко встряхнул головой и вышел, не оглядываясь.
Призрак закачался, смешался, и медленно растаял. От того места, где только что парило его белесое тело, потянулась струйка темной дымки. Слилась с глубокой тенью мебели и пропала. Тихий злой смех едва слышно прозвучал в ночной тиши кабинета.
Тарелий стремительно вошел в дворцовый  храм Вариса. Оглядел жрецов, сидевших вокруг стола с магическим  шаром посередине  и, усмехнувшись, произнес:
— Коллегия в сборе. Что ж, так даже лучше.
Подойдя к столу, бросил на него перстень с кристаллом горного хрусталя.
— Камень излучает энергию, позволяющую жрицам проходить сквозь защиту. Изучите. Необходимо на этой основе создать нечто подобное для мужчин. Мне не терпится побеседовать с Верховной Хранительницей. И … да, империя наводнена агентами Матери. Моим стражам их не распознать – пытались уже. Попробуйте вы.
Варис осторожно взял перстень, вгляделся в кристалл и потянулся к нему магическим лучом.
Камень вспыхнул холодным голубым сиянием, наполнившим всю комнату неверными мерцающими бликами. Затем перед жрецами показались неясные силуэты. Постепенно картинка обрела четкость, и все увидели темное подземелье, посреди которого висел огромный, ничем не поддерживаемый камень, с четкими гранями прозрачного кристалла. Высокая женская фигура, одетая в белоснежный хитон с длинными рукавами и глубоким капюшоном, стояла перед камнем и смотрела прямо на изумленных жрецов горящими ненавистью глазами. Хранительница протянула руку к камню, и он завращался медленно покачиваясь.
— Это предупреждение, – четко и громко проговорила жрица. – Если жрецы до весны не передадут нам власть добровольно, я разобью камень. А пока наслаждайтесь дождливой осенью и лютой снежной зимой.
Камень в перстне треснул и рассыпался на мелкие кусочки. В кабинете повисла глубокая напряженная тишина.
— Вот же …  – потрясенно пробормотал кто-то из жрецов.
Тарелий обрушил на столешницу кулак. Стол, выточенный из монолита белого нефрита, задрожал и лопнул, распадаясь на две половины. Жрецы разом отшатнулись от него и с ужасом уставились на принца.
— Хотят войны – они ее получат, – грозно прорычал Тарелий и вышел, оставив магов сидеть в полном замешательстве.
 
***
 
 Когда солнце медленно приблизилось к зениту, Илга, наконец, подошла к первым каменным уступам ваджайских гор. Кошка, до этого мирно сидевшая на ее руках, вдруг изогнулась и спрыгнула на землю. Отбежав в сторону, она начала стремительно увеличиваться в размерах и на глазах изумленной жрицы обернулась стройной, темноликой и золотоволосой дроу.
 Они несколько мгновений смотрели друг на друга и вдруг Илга, издав восторженный визг, бросилась на шею заулыбавшейся эльфийке.
— Элли, Эллечка, – причитала Илга,  радостно сжимая полуоборотня.
— Привет, подружка, – отвечала ей дроу, не менее ласково обнимая девушку.
Илга отпустила девушку и, отступив на пару шагов, внимательно изучила ее наряд. Боевое облачение у той означало, что ей было присвоено звание воина.
— Элли, – выдохнула она восторженно, – неужели?!
— Ага! – кивнула улыбающаяся дроу. – Уже месяц как. – Огляделась и присела на ближайший валун.
— Как месяц?! Тебя же отправили на задание еще полгода назад!  – Илга подошла и села рядом. – Рассказывай.
— Да что говорить, – дроу усмехнулась. – Мать отправила меня в один из подземных городов. Там жрицы должны были собрать девочек-лишонок на воспитание. Да и нужно было оговорить некоторые моменты по прежним договоренностям.
— Но …  как она могла так поступить тобой? Ведь ты же не чистокровка. В подземье таких не пускают, – выдохнула Илга. – Она бросила тебя на откуп. Я думала ты где-то в сопредельных мирах. Так, во всяком случае, мне сказали.
Дроу беззаботно пожала плечами:
— Все же хорошо получилось. Жрицы были впечатлены, – загадочно проговорила Элли.
Илга посмотрела на нее и вдруг расхохоталась.
— Бедные … бедные жрицы. Представляю, как они были удивлены.
 Эльфийка сдержанно улыбнулась.
— Да. Им пришлось согласиться со всеми условиями … и даже вот, – Элли показала на прикрепленный к ее новому боевому облачению медальон дома Скользящих В Тени.
— Не может быть, – восторженно выдохнула  Илга. – Среди подземных такая конкуренция за власть. Они ведь же даже собственных детей не щадят на пути к ней. А тебя приняли в один из самых сильных домов?!
— Дроу уважают силу и хитрость, изворотливость и храбрость. Мне пришлось доказать, что я достойна стать воином этого дома, – темная эльфийка блеснула большими и зелеными с узким вертикальным зрачком глазами – единственная наглядная примета бастет, которой наградил ее отец, не считая магии оборотней. – Умение сражаться, не отступать пред врагом, идти, не оглядываясь, к цели – вот главные черты, которые достойны настоящих дроу.
Илга невольно вздрогнула от ее неожиданно жестко прозвучавшего голоса.
Элли взглянула на подругу и вдруг лукаво улыбнулась:
 -  Вот … и они тоже повелись. А, впрочем,  – эльфийка вздохнула, – здесь, скорее всего, сыграл роль тот факт, что Верховной Матери Скользящих в Тени необходим был шпион в храме Холодного Пламени.
Илга облегченно перевела дыхание:
— Я всегда восхищалась твоей хитростью. А что теперь?
— Ты же знаешь, мне было необходимо примкнуть к одному из сильнейших домов, чтобы получить от его жриц магическую силу дроу. Я никогда не перестану искать того, кто предал моих родителей. Найду и отомщу – зло проговорила Эльфийка. – И … я не вернусь в храм, Илга, – вдруг тихо добавила Элли, – не могу … и не хочу. Связалась тут с кое-кем. Узнала, что тебе помощь нужна. Ну и отправилась на поиски. Я уже несколько дней за тобой наблюдаю. Как выведала куда направляешься, сразу вперед побежала – на разведку. Да вот от Харида не уберегла. Вампирюга – личная ищейка Тарелия. Хитрый, гад, пронырливый. В любую щель проберется.
Элли взглянула на Илгу и, кивнув на косу, потребовала:
— Твоя очередь.
Илга посмотрела на гряду, тянувшуюся вдоль горизонта. Туда, где по ее предположениям, должен стоять утес с замком принца. Вздохнула и начала рассказывать:
— Меня отправили, чтобы я взглянула на принцев. Во время инициации с Тарелием произошло невероятное – он начал трансформацию. Но когда он вошел во вторую стадию и уже не мог контролировать себя и видеть окружающее, над ним появилась тень, – Илга говорила тихим, задумчивым голосом. Перед ее глазами вновь проходили события тех дней. – Внутри тени было более темное пятно, в котором угадывался силуэт мужчины. Эвлонд метнул кинжал, потому что тень потянулась руками к Тарелию. Но призрак  исчез так же внезапно, как и появился. Просто растворился. Я вскрикнула, призывая внимание Тарелия. Ты же знаешь, как влияет мой голос на чистокровок. Он поднял голову и отклонился. Я поймала кинжал. Я рассчитывала, что на этом все и закончится … но Тарелий, даже не обратив внимания на то, что с ним произошло, схватил меня и умчался в свой замок. Там он, – Илга запнулась, – он повел себя очень странно, Элли. Я, конечно, понимаю, что мужчины стремятся подчинить себе женщину. Сразить, обескуражить напором, чтобы она даже не успела понять, что происходит. Но Тарелий ведь не простолюдин. Он умный … – Илга вздохнула. 
— И красивый, и сообразительный, смелый, упорный и не теряется … прохиндей! – закончила за нее Элли. 
Илга удивленно взглянула на подругу.
— Ты рассказывай, рассказывай, – подбодрила ее Элли. – И что же было дальше?
— Он был слегка неадекватен. Мне пришлось привести его в чувство. Но он все же наложил свою печать на мою ауру и вот, – Илга перекинула косу на грудь. В плетении косы угадывался магический узор рода Огненных драконов. – Когда мы вернулись в столицу, он оставил меня на балконе. Я скрылась. Целых два месяца на меня велась охота. Меня прятали в доме симбы и цейликан. Потом я решила отправиться на поиски Эвлонда.
Элли, что-то происходит! – воскликнула вдруг Илга. – Что-то очень плохое! Я чувствую это. Но впервые не могу разобраться. Не могу предугадать, что будет дальше. Я даже в себе запуталась. Понимаешь? У меня такое чувство, будто я стою на краю бездны, а она смотрит на меня своим жутким взором и тянет, тянет в свою черную пасть.
— Не паникуй, подруга, – твердо и уверенно произнесла Элли. – Сколько раз нам приходилось выпутываться из разных передряг? Справимся и на этот раз.
Илга невольно улыбнулась. Да, это правда. Ей и Элли нелегко приходилось в храме Холодного Пламени. Темные эльфийки, с приходом к власти Саллии, утвердили свой порядок, принятый в подземном мире. Коварство и тайная борьба за внимание Матери-хранительцы среди младших жриц ими явно не приветствуется, но исподволь всячески подогревается. И чем гнуснее и коварнее поступок, тем ближе ты становишься к Матери. Ненависть и подозрительность, злоба и жестокость царят во владениях темноэльфийской Верховной Хранительницы. Жрицы ведут между собой постоянную борьбу за выживание. В храме не редки убийства, подлые – исподтишка.
Еще  в самом раннем детстве Илга сошлась с Элли. Эльфийка была полукровкой. Ее матерью была темная, а отцом – фера из рода Черных Кошек.
Элли было всего шестьдесят лет (подростковый возраст для эльфа), когда ей  приказали взять Илгу на воспитание. Такое послушание было крайне неудобно и хлопотно, ведь жрицы проходили обучение у мастеров боевых искусств и магинь. Приходилось тратить время на младенца вместо тренировок и самостоятельных занятий.  Но Элли привязалась к Илге и вскоре обнаружила ее дар. Первое время она скрывала его даже от Матери-хранительницы, используя для своей безопасности. Когда же Илга подросла, утаивать ее особенность стало опасно, и Илгу передали жрицам-магиням. Но, даже  не смотря на это, девочки не перестали любить друг друга. Они были как сестры в том жестоком и мрачном мире, куда забросила их судьба. Не раз Илга спасала Элли от беды, та же будучи во много раз сильнее Илги физически, защищала ее от жестокости храмовниц.
— Мне страшно, – прошептала Илга. – Я ума не приложу, зачем понадобилась Тарелию.  Он может выбрать любую девушку из знатного богатого дома. Зачем ему безродная?  Ведь он мог бы просто сделать меня своей наложницей или любовницей.
В полных слез глазах Илги плескалась растерянность, тревога и боль. Дроу хмуро посмотрела на нее и начала свой рассказ:
— Превращение Тарелия стало новостью номер один. Его до сих пор обсуждают во всех домах, – эльфийка, загадочно прищурила глаза. – И даже предательский поступок Эвлонда потряс империю меньше, чем это. В конце концов, в мире, где жителями являются одни нелюди, коварство и жестокость всем привычны.  – Элли недобро усмехнулась. – Мне удалось кое-что узнать об этом происшествии, забравшись в библиотеку жриц дома Скользящих в Ночи.
На сегодняшний день род Огненных драконов является самым древним из всех родов этого мира. Нелюди не такие долгожители как Огненные. А в роду правящей семьи за десять тысяч лет сменилось лишь четыре поколения. Прадед – первый император, дед – Эстарий, Эвтелий и собственно Эвлонд и Тарелий.
Никто, из ныне живущих, уже не помнит о первых годах правления Огненных. Только тайно сохраненные книги и свитки еще берегут скудные сведения о тех событиях.
Так вот, до прихода Огненных в нашем мире жил особый род разумных драконов. Небольшой по численности клан обитал в горах архипелага Снежных Утесов. Во многом стараниями этих драконов человеческий род и существовал. Драконы защищали людей от охотящихся на них нелюдей по одной простой причине – человеческие девушки, не все, но избранные, участвовали в ритуале инициации молодых драконов.
Девственницы, наделенные особой силой Астры, становились «Неприкосновенными» – зеркальное отражение нынешних «Свободных». Они жили в построенных для них замках. Им всячески угождали, они пользовались неограниченной свободой и властью. Хранительницы своей чистоты и невинности входили в своеобразный жреческий клан, избравший своим божеством Астру и превратившийся со временем в храм Холодного Пламени.
— Каким образом?
— В инициации могли участвовать только девушки пятнадцати – восемнадцати лет. Те, которые переступали этот возрастной рубеж, но не желали возращения к людям, жили в отдаленном обиталище. Со временем они стали принимать в свое сообщество обездоленных и обиженных мужской тиранией женщин и сирот из нелюдей. Так и был создан Храм. Они поселились среди непроходимых песков центральной пустыни, закрылись магическим щитом. И только самым сильным и смелым из мужчин позволялось выбрать себе невесту из тех, кто соглашался вернуться в мир.
Сам ритуал инициации дракона был очень примечательным: при огромном скоплении народа и под магическую мелодию рода к нему подводили девственницу, между ними происходило невероятное мистическое действо единения, и из простого дракона он становился разумным. Мог разговаривать, перевоплощаться, учиться.
 Илга с изумлением слушала Элли, широко распахнув глаза.
Огненные, естественно, не захотели терпеть конкурентов. Они смяли их защиту и тем самым вольно или невольно открыли к человеческим поселениям доступ вампирам и всем темным, а разумных драконов просто уничтожили. Немногие из людей смогли спастись, вовремя сообразив, что смешение крови для них единственный способ выжить. 
Вообще правление Огненных в первое тысячелетие было отмечено жестоким террором и притеснениями. У вампиров и темных эльфов были отняты власть и территории. Некоторые наиболее свободолюбивые народы были полностью уничтожены, другие изгнаны на дальние острова и архипелаги. И лишь со временем, когда на трон взошел дед Эвлонда и Тарелия – Эстарий, наступило некоторое затишье, а при Эвтелии империя стала такой, какая она сейчас. С прихода Огненных прошло десять тысяч лет. Сменились многие поколения нелюдей. Все забылось. Теперь все довольны. Но в тайных книгохранилищах еще можно отыскать сведения о тех страшных временах.
Эльфийка неуверенно взглянула на задержавшую дыхание Илгу и словно решившись, продолжила:
— Есть еще кое-что. В одном из манускриптов, хранящемся в особом секторе (даже не спрашивай, как я туда попала), я нашла запись. Это были воспоминания некой Айситерры – матери-наставницы юных весталок. Ей довелось пережить последнее сражение между Огненными и Разумными.
В воспоминаниях она описывает последние мгновения жизни своих воспитанниц. Девушки до последнего момента поддерживали Разумных, образовав магический круг. Но после их гибели, не желая оставаться в живых, жрицы прокляли Огненных и, призвав Астру, принесли себя в жертву, усилив тем самым проклятие.
— И что же это за проклятие? – едва слышно спросила Илга. 
— «Когда огненный дракон обзаведется двумя головами, в этот мир вернется одна из весталок. Двуглавый дракон не сможет противостоять ее притягательной силе. В борьбе за ее сердце одна голова пожрет другую, но и сама не выживет, сгорев в огне неистовой страсти. Оставшись без главы, род Огненных станет настолько слаб, что будет надолго порабощен и на себе испытает всю горечь угнетения. А потом Огненные пришельцы будут полностью истреблены».
Илга испуганно и как-то жалобно взглянула на Элли:
— Ты же не хочешь сказать, что я …
— Суди сама, подруга, ты появилась в нашем храме при весьма загадочных обстоятельствах – это раз. Тарелий обернулся при твоем присутствии, огромном стечении народа и звучании гимна своего рода – это два. Он потерял самообладание, как только увидел тебя, и заметь, ему и в голову не пришло просто взять тебя, как поступил бы на его месте любой из лордов высшей аристократии по отношению к простолюдинке. Он заявил на тебя права – это три. С твоим появлением между принцами тут же вспыхнули разногласия – это четыре. Тебе этого мало?
— Ну, разногласия у них были и прежде, – неуверенно проговорила Илга. – Тарелий жутко завидовал Эвлонду.
— Да? – удивилась дроу.  – Ну, тогда он тщательно скрывал это и не собирался бросать брату вызов. А теперь …   Слушай!!! –  Элли пораженно округлила глаза. – А не он ли сам и отрезал волосы императору, чтобы подставить Эвлонда?!
— Нет, – Илга покачала головой, – в таком случае его магический фон изменился бы и он стал намного сильнее. Скрыть такое не возможно. Нет, это сделал кто-то другой. Причем, кто-то очень близкий и в тоже время не находящийся во дворце постоянно.  И если бы он был из рода Огненных – его бы выдал все тот же фон. Если бы кто-то из других нелюдей попытался сделать это, его бы просто разорвало от мощи драконовой магии. Именно поэтому никто за все годы правления так и не бросил им вызов, несмотря на то, что численность Огненных была и остается не так уж велика. Тем более что почти все они уже давно потеряли чистоту своей крови. В империи из пришлого рода осталось только четыре чистокровных дракона, Элли. Огненные УЖЕ теряют свою силу. Если принцы не смогут поделить титул и погибнут, власти Огненных придет конец и без моей помощи.
  Эльфийка сузила кошачьи глаза.
— Откуда такие сведения?
— Я жила в доме, где шестеро из восьми служат в Дневном Патруле,  а седьмой бывший начальник личной охраны императора.  Мать этого семейства – глава всей агентурной сети Верховной Хранительницы Камня Равновесия и лидер «Сопротивления» ей же.
— Та-ак, – протянула эльфийка, – если никто, кроме самих же Огненных, не может принять в себя силу императорской власти, тогда не возникает никаких сомнений – это сделал Эвлонд!
— Или кто-то из сопредельного мира, – прошептала вдруг Илга, – кто-то настолько сильный, что для него магия Огненных не страшна.
Сказала и тут же замолчала, пораженная своей мыслью.
— Глупости, подружка, – скептически отмахнулась Элли, – зачем в таком случае Эвлонду скрываться?
— А в таком, что узнай нелюди о потере магической силы императором и его наследниками, на империю тут же нападут! Армии у нас как таковой нет. Эвтелий и Эвлонд бессильны. Тарелий, по мнению многих, неопытен и несерьезен. Империя беззащитна! Если принять во внимание такое развитие событий, то Эвлонду только и остается, что скрываться. Так он защищает род Огненных и само государство от гибели. Пока на этой земле считают, что сила араитов все еще с ними, на Империю никто не нападет!
Мне нужно найти Эвлонда. Срочно! – Илга решительно поднялась с валуна. – Нужно спешить. Если в игру вступили неведомые нам силы – беды не миновать.
— Зачем кому-то из других миров вредить Огненным? – недоверчиво спросила Элли.
Илга пожала плечами:
— А зачем он когда-то понадобился араитам?
— Ты что-то почувствовала? Да?
— Я еще ни в чем не уверена. Но необходимо поспешить!
— Постой!
 Элли вдруг замялась и, отведя глаза в сторону, прошептала:
— Мужчина. Как это? … Каково быть с ним наедине?
Илга удивленно уставилась на Элли.
— В смысле?
— Ну … вы были с Тарелием вдвоем. Как это? Понимаешь, мне очень любопытно. В подземье царит матриархат. Жесткий. Мужчины, хоть и очень сильны, но полностью подчинены строгим многовековым традициям дроу. Немногим из них удается вырваться из цепких коготков женской власти и сбежать на поверхность.
Здесь же совсем другие правила. Я видела власть женщин там и власть мужчин здесь. И мне, если честно, не совсем понятно то влечение, которое испытывают мужчины и женщины друг к другу. Мне казалось, что они скорее должны ощущать в отношениях между собой ненависть или, по крайней мере, отстраненную холодность.
Илга улыбнулась. Элли была для нее больше чем сестра – она была единственным близким человеком на всей земле. У них никогда не было секретов друг от друга. Они делились всеми своими сомнениями, радостями, тайнами. Поэтому, Илга, вздохнув мечтательно и немного печально, тихо произнесла: 
— Это невероятное ощущение, Элли. Разум умолкает. Тело управляет тобой. Оно горит от каждого прикосновения, само отвечает на призыв, тянется за мужскими руками. Хочется, чтобы он никогда не разрывал объятий, чтобы его поцелуи не прекращались ни на минуту. В груди возникает огромный шар, который мешает дышать … Хочется забыть обо всем и никогда не возвращаться с небес.
Элли шумно выдохнула и хищно выдала:
— Хочу себе мужчину! И я выхожу на охоту!
Илга рассмеялась:
— Ну, раз ты взбунтовалась и не собираешься возвращаться в храм, то есть все основания считать, что охота будет удачной.
Потом, встревожено взглянув на эльфийку, спросила:
— Но ты же понимаешь, чем это тебе грозит? Мать никогда не простит. Это на тебя начнется охота. Ее служки – резвые гончие.  И они не отступят. Особенно Зайра. Эта … просто из ненависти к тебе перепашет всю Империю. А Мать казнит. От нее пощады не будет.
Но Элли отмахнулась:
— Кошка я или нет? К тому же еще и дроу – хитрая и коварная. Я ведь недаром заручилась поддержкой сильнейшего дома подземья. Мать не решится испортить с ними отношения из-за какой-то отступницы.
— Вспомни историю своей матери, Элли. Она тоже так думала, когда убегала с твоим отцом. Их смерть – несомненно, дело мести.
— Мести Верховной Жрицы дома моей матери, возможно. Возможно, им отмстил кто-то из клана отца – я выясню это. Обязательно. Но это кровная месть.  Саллии же вскоре будет не до меня, судя по развивающимся событиям.
Девушки замолчали, думая каждая о своем. Немного погодя Элли спросила:
— Куда дальше, Илга? Где Эвлонда будем искать?
— Не знаю, – честно ответила Илга. – Мне все время казалось, что очень важно добраться до гор. Будем идти, пока не найдем хоть какой-то след.
— Хорошо. Но давай сделаем вот что: выпустим обманку. Пусть все считают, что ты вернулась в храм. И вот. На, надень, – дроу протянула Игле перстень. – Это собьет со следа любого.
Потом Элли вскинула руку, с ее ладони скользнул маленький яркий луч. Взвихрившись, он превратился в крохотный смерч и взмыл в воздух. Через мгновение он исчез в сиянии света Астры.
Девушки проследили за ним взглядом и одновременно надели перстни.  Через минуту две гномы среднего возраста с корзинками полными трав, развернувшись, отправились вглубь горного кряжа.
… Маленькая пурпурная ящерка с черными головкой и хвостом, юркнула между камней, обернулась темной тенью и пропала.
 
Глава 8
 
Харид вошел в небольшую сторожку Темной стражи, и, присаживаясь к столу, одновременно кивнул командиру небольшого караульного отряда, приветствуя его.
— Тар где?
Стражник – полутролль – кивнул в сторону скал, возвышавшихся в полумиле от кордона.
— Камнеломом подрабатывает, – усмехнулся и, отпив глоток из дымящейся паром кружки, добавил, – скоро можно будет все каменоломни закрыть, а преступников распустить.
И словно подтверждая его слова, вдалеке вспухла широкая шапка пыли. Затем медленно осела, обнажая изменившийся ландшафт: там, где только что стояла скала – образовалась яма.
— Случилось что? – Харид изумленно смотрел на заметно вздрагивающие скалы.
— Да утром известие получил. Призрака, который его принес, сжег на месте. Потом преобразившись в чудовище, вылетел, снеся к стыни и крышу, и полдома. Вернулся только к вечеру и вот, – стражник снова кивнул на очередную осыпавшуюся с глухим грохотом каменную громаду.
Харид хищно сощурился.
— Утром, говоришь, известие получил? – и, поднимаясь, бросил отрывисто. – Меня здесь не было.
Полутролль понимающе кивнул: кому ж хотелось попасть под горячую руку принца?
Харид стремительно выскочил из сторожки, и, свистнув, призвал грифона. Вспрыгнул  на спину подлетевшей, но еще не приземлившейся птице, отдал ей короткий приказ и взмыл к небу. Воздух вокруг грифона раздвинулся и через секунду вампир исчез из виду.
Тара могла так взбесить только Илга. Этой девчонке вновь удалось ускользнуть от принца.
— Горы, она могла уйти только в горы, – как заклинание шептал Харид, внимательно всматриваясь в скалы.
Он понимал, как ищейки Тарелия могли потерять след Илги: в горах сейчас было много нелюдей. Осень, хоть и поздняя, пора горячая. По берегам горных рек и ручьев как раз об эту пору вызревал редкий сорт ягод, пригодный для маринада жесткого, но невероятно ценного мяса габсса.  Грибы, черные как ночь и дорогие как бриллианты, которые шли к столу императора, росли только в преддверии зимы. Некоторые ядовитые травы и мхи, применяемые лекарями и травниками, необходимо было собирать после первых заморозков. Так что горы осенью были самыми посещаемыми местами в Империи. 
При достаточно качественной иллюзии, Илга могла легко обмануть тех, кто не обладал его даром – поглощать чужую ауру, а так же буквально питаться исходящей от нелюдей энергией. Эту свою особенность Харид прятал от всех. Энергетические вампиры были очень редки в этом мире и считались неуравновешенными душевнобольными, которых необходимо изолировать от общества. Поэтому Харид с детства приучился сдерживать свои порывы, но иногда, когда никто не мог застать его на месте преступления, он позволял себе редчайшее из наслаждений – коктейль из эмоций пытаемого или запуганного несчастливца. 
Харид пролетел над несколькими стоянками, где вокруг костров копошились небольшие группки нелюдей. Несколько гоблинов и гномов, согнувшихся под тяжестью вязанок с хворостом, промелькнули и исчезли среди скал. Две гномки в темных кожаных плащах пробирались между валунов, поднимаясь к самой вершине Черного Утеса. Но вампир лишь мельком взглядывал на них и мчался дальше – его интересовал одинокий путник. Пролетев еще немного, Харид вдруг резко развернул грифона: гномки!  Две гномки шли не вниз, а вверх к вершинам скал, не смотря на вечер, но там не могло расти ничего, что заинтересовало бы этих почтенных хозяек.
Харид резко снизился и, оставив птицу за выступом скалы, притаился.
— Когда ты посмотришь на него, что будем делать дальше? – спросила та, что была повыше ростом.
— Я думаю, нам нужно будет вернуться в столицу и действовать по обстоятельствам, – ответила гномка помоложе. – Меня все время терзает непонятная тревога. Я не могу разобраться, с чем это связано. С тем, что Тарелий намерен упрятать меня в своем замке, что Эвлонд, возможно, причастен к преступлению, или с отношением императора ко всему происходящему, а может и с общей нестабильной обстановкой в Империи.
И у вампира не осталось сомнений – он нашел ту, за которой был готов пойти на край света.
Харид вышел из-за камня, когда Илга с попутчицей уже прошли мимо него, даже не подозревая об опасности.
— Добрый вечер, уважаемые, далеко путь держите? – ласково проговорил вампир и улыбнулся, хищно, жестоко, даже не скрывая выступивших клыков. Его глаза загорелись лихорадочным блеском. Руки мелко дрожали. Нос втягивал воздух, нервно трепеща крыльями ноздрей. Харид едва сдерживал себя.
Не обратив внимания на мгновенно перевоплотившуюся в кошку Элли, он смотрел только на Илгу. Эльфийка, издав низкий рык и шипение одновременно, бросилась вперед. Но вампир лишь вскинул руку ей навстречу и кошка, словно наткнувшись на невидимую стену, упала на камень, обмякнув, и соскользнула с него по другую сторону. Илга не могла видеть со своего места дышит Элли или нет, и ее сердце сжалось от тревоги за нее.
— И так, мы одни! – ощерился Харид.
Илга со страхом посмотрела на вампира. Его лицо постепенно преображалось. Глаза стали глубокими, как омут, с жутким кровавым отливом, черты становились резче, рот шире, зубы острее – приметы редчайшего смешения двух самых злобных рас на планете – вампира и Лярвы, то есть энергетического вампира.
Харид с непередаваемым блаженством втянул в себя запах Илги, подойдя почти вплотную. Не отрывая от Илги взгляда, вампир сорвал с её руки перстень. Иллюзия спала.
— Страх! От тебя пахнет страхом. Но я хочу ужаса! – Харид схватил Илгу на горло и, приблизив ее лицо к своему, вперил в нее свой ужасающий взгляд. – М-м-м, какой букет! Оказывается, чистокровные люди были так впечатлительны. Я всегда восхищался богатейшему эмоциональному разнообразию присущему только полулюдям, но то, что я чувствую сейчас не поддается описанию. Я счастлив! Не отрывая взгляда, вампир сорвал с руки Илги перстень. Иллюзия спала.
Харид долго смотрел Игле в глаза, до тех пор, пока ее взгляд не затуманился, и она не потеряла сознание. Тогда вампир с видимым разочарованием отпрянул от ее лица и, прижав к себе ее безвольное тело, почти с раскаянием пробормотал:
— Прости, крошка, но я не смогу остановиться. Прощай, – и с этими словами впился в ее горло. Едва первые капли попали ему в рот, вампир перестал осознавать окружающее – кровь человечки оказалась  восхитительнее всего, что он когда-либо пробовал.
***
 Багровое солнце тускло освещало коричневые скалы. Темно-красные волны мерно накатывали на почти черный берег. Ни деревца, ни кустика, ни травинки – пустыня, холодная и равнодушная. Вечные сумерки царили в этом далеком мире.
Эвлонд стоял на выступе высокой скалы. Ветер рвал его широкий плащ. Под ним развернутым строем проходили войска. Боевые расчеты из орков и нагов, темных и лесных эльфов. Вздымая тучи пыли, шли колонны облаченных в доспехи солтонов с коваными наконечниками на бивнях и соргов, управляемых гоблинами и троллями. В небе проносились боевые ящеры с седоками и без. На волнах качались легкие и тяжелые суда с полным комплектом оружия на борту.
Рядом с Эвлондом стояло с десяток командиров.
— Я доволен, – мрачно проговорил Эвлонд. – Сохраняйте полную фактическую готовность войск. Вы можете понадобиться в любой момент.
С этими словами Эвлонд резко развернулся и шагнул прямо в скалу. Камень слегка вздрогнул, разойдясь рябью, и поглотил его высокую фигуру. В тот же миг Эвлонд вышел из скалы в небольшой пещере среди черных скал ваджайских гор.
Астра клонилась к закату. Несколько темных туч, крадучись, плыло у самого горизонта. Воздух звенел чистотой и ощутимым морозцем.
Эвлонд с явным удовольствием вздохнул полной грудью. Развернувшись, отвязал повод киэра от вбитого в стену пещеры крюка. Могучий жеребец, нервно вскинув голову, заржал, но принц твердой рукой схватил его под уздцы и легко вскочил в седло. Киэр подошел к выходу из пещеры, распахнул широкие крылья и без разбега взмыл в поднебесье.  Используя потоки воздуха, крылатый скакун помчался вперед темным вихрем. 
Внезапно Эвлонд резко натянул поводья. Он почувствовал, как чуть в стороне от его пути всплеснулась яркая волна ужаса и боли. Такие ощущения могли быть у нелюдя только при нападении вампира – это было преступлением. Не раздумывая, Эвлонд развернул коня и бросился вниз. Через минуту он увидел вампира, который держал в руках тоненькую девушку, жадно прильнув к ее шее.
 Не ожидая пока киэр коснется ногами земли, Эвлонд соскочил с седла и одним движением меча рассек увлекшегося вампира пополам. Подхватил на руки, упавшую было девушку. Она широко распахнула огромные синие глаза, прошептала: «Эвлонд», – и потеряла сознание.
А Эвлонд стоял, оглушенный и ослепленный. Он потерял связь с миром. Забыл, кто он и зачем живет. Для него все утратило значение. Все, кроме той, которую держал на руках.
Киэр толкнул в спину и тихонько фыркнул. Эвлонд остался неподвижным. Киэр заржал и больно прикусил плечо. Эвлонд вздрогнул. Киэр мордой потянулся к девушке. Эвлонд очнулся и резко выдохнул теперь уже от ужаса: она умирала. Сошедший с ума вампир Тарелия выпил почти всю ее жизненную энергию, а кровь, оставил напоследок.
Эвлонд знал, что ему следует сделать и страшился этого. Он не привык быть зависимым от кого-либо, но сейчас понимал: стоит ему только прикоснуться к этим маленьким и столь бледным сейчас губам и он без остатка и бесповоротно потеряет себя.
Киэр сильно ткнул в спину, заставляя его решиться, он чувствовал, что  девушка  едва жива и торопил принца.
Эвлонд приблизился к губам незнакомки и прикоснулся к ним. Затем, сильно зажмурив глаза, начал медленно делиться с ней энергией. Он почти видел ту светлую золотистую струйку жизненной силы, что растекалась по телу девушки. Вот она едва заметно вздрогнула, вздохнула неглубоко, ее тело напряглось, оживая.
Эвлонд остановился, с трудом заставив себя оторваться от ее губ. Запах девушки кружил голову, но он резко отпрянул от нее, посадил, не разжимая рук, в седло, затем взлетел в него сам. Девушка все еще была без сознания, но он знал, что теперь она вне опасности.
***
  Илга давно пришла в себя, но не решалась открыть глаза. Ощущения были странными. Словно она до этого дня смотрела на мир сквозь тонкую вуаль. Теперь же все ее чувства были обострены до предела. Она словно очнулась после долгой тяжелой болезни.
Тихонько вздохнув, она проследила за потоком прохладного воздуха вливающегося в ее легкие. Приподняв руку, с удивлением отметила, что это далось ей невероятно легко и естественно. Как будто ей до этого дня приходилось таскать на себе многопудовую броню, а она так свыклась с нею, что уже не чувствовала тяжести.
Илга распахнула глаза. Прямо над ней свисал полог из тончайшей ткани. Ткань была золотой и по ней были разбросаны редкие розовато-бежевые цветы. Илга с удивлением поняла, что и цветоощущение стало намного ярче.
Жрица прислушалась: где-то далеко звучала приятная музыка, и слышался шум воды, стекающей с высоты в водоем. 
Решительно отбросив покрывало прикрывающее ее ноги, Илга поднялась с постели. На ней оказался голубой хитон в пол, из тонкой ткани и схваченный на плечах в несколько складок золотыми пряжками.
Илга осторожно огляделась. Комната, в которой она находилась, была оббита плотными гобеленами, на которых были изображены странные пейзажи. Пол устлан коврами с длинным ворсом.  Прямо напротив широкой кровати обнаружилась ажурная арка с тяжелыми шторами, скрывающими выход.
Она помнила все, что с ней произошло до того момента как вампир вгляделся в ее глаза.  И теперь ее мучили вопросы: что это за место? Как она сюда попала? И чем это может ей грозить?
 Илга на цыпочках прокралась к выходу и выглянула в длинный, забранный деревянными панелями, коридор. Музыка слышалась с правой стороны. Илга решила исследовать противоположный ход. Ей было необходимо найти свои вещи и сбежать. Где-то там, в горах, ее ждала Элли. Илга знала, что ее подруга жива: она не чувствовала боли от ее потери.
Ступая бесшумно, Илга кралась по длинному изогнутому проходу. Справа и слева от нее то и дело попадались арки, ведущие в различные помещения. 
Илга мельком заглядывала в комнаты. Там оказалась столовая с большим круглым столом посредине и посудными шкафами. Библиотека с камином, несколько спален и гостиных, обустроенных в разных стилях. И ни одного окна!  И ни одной двери!
Под конец, прямо по проходу, оказался тупик с аркой во всю ширину коридора. Илга осторожно приблизилась и замерла от восторга. Перед ней открылась большая пещера, залитая приглушенным светом. Все ее дно являло собой озеро с прозрачной темно-синей водой. С потолка противоположной от входа стены стекали тонкие струйки водопада. Несколько больших мотыльков, сотворенных магией, порхали над водой, создавая неповторимые иллюзорные блики по стенам и поверхности озера.
Невольно полюбовавшись на игру тени и света, Илга развернулась и пошла назад.
 
Глава 9
 
Эвлонд сидел, сжав руками голову, и вчитывался в строки лежавшего перед ним документа.
« Пятнадцатый день седьмого месяца 1104 года Четвертой эпохи.
Двести лет незримого присутствия на Тиане во владениях человеческого короля Инаиля не прошли для меня даром. Я даже не знаю, так ли дороги мне теперь далекие планета и родина, которые я покинул совсем молодым метаморфом, чтобы отправиться в этот мир тайным соглядатаем.
Я помню Инаиля младенцем. Юным, восторженным и нетерпеливым принцем. Перед моими глазами проходило его взросление. Его восшествие на престол и многие годы мудрого правления.
Драконы, живущие на ближайшем от островного государства Инаиля архипелаге, всегда являлись его частыми и дорогими гостями. Должен признать, что дружба между этими столь различными расами удивляла и удивляет меня до сих пор.
В мире, где царит жестокость и неравноправие, добрые отношения меж столь грозными и сильными созданиями, как драконы и самыми слабыми и незащищенными из всех  существ, живущих на этой планете, – людьми, просто поразительна!
Но самое странное, что мне удалось увидеть это то, с каким  уважением и нежностью драконы относятся к человеческим женщинам! Невозможно себе представить, чтобы такие огромные и мощные звери были так трогательно трепетны по отношению к ним.
Конечно, можно все отнести к так называемым эмоциональным и энергетическим связям, но у столь разных видов и при столь отличающемся образе жизни, привычках, пище, наконец, об этом не может быть и речи.
Драконы дики и неразумны от рождения. Но некоторые из них, получают от человеческих женщин удивительный дар: при определенных условиях, в отрочестве, девушки воздействуют на них на каком-то непонятном для меня уровне подсознания. Драконы преображаются буквально на глазах. Становятся уравновешенными и мирными, но самое главное – они становятся разумными! Учатся говорить сначала на человеческом языке, потом усваивают все языки народов этого мира. Со временем драконы могут воспринимать любую информацию.
Старые драконы отличаются доблестью и благородством, неизменной мудростью, обладанием тайных знаний и сверхмощной магией.
Хотя не все человеческие женщины, как, повторюсь, и не все драконы, могут участвовать в ритуале пробуждения разума. Возможно, для этого нужно обладать некой неизвестной мне духовной особенностью, как у людей, так и у драконов. 
Но что я могу сказать с полной уверенностью: драконы до последнего вздоха готовы защищать любую из женщин.
И это поразительно!
Второе число восьмого месяца 1104 года Четвертой эпохи.
   Давно не писал в дневнике. Но события, произошедшие в царстве Инаиля, оправдывают меня.
Несколько месяцев назад Инаиль в качестве подарка получил созданный старым магом-драконом удивительный артефакт, позволяющий человеку безопасно путешествовать во времени и пространстве. Деаргет, создавшая Тропы соединившие миры нашей вселенной, многим существам даровала такую возможность. Но люди Тианы слишком слабы, чтобы пользоваться Тропами без артефакта.
 Инаиль, забросив все дела королевства, на несколько дней исчез с планеты.
Каким же было удивление его подданных, когда спустя неделю король возник посреди тронного зала в сопровождении двух прекраснейших на свете женщин. Оказалось, что правитель за время своего отсутствия не только успел жениться, но у него уже и дочь родилась!
Придворные, как, признаюсь, и я сам, долго пребывали в глубоком шоке. Но король быстро вошел в прежний ритм своей венценосной жизни, и почти все стало по-прежнему.
Королева оказалась приветливой и скромной. Дочь – веселой и жизнерадостной четырнадцатилетней девушкой. Придворные приняли их с открытым сердцем. Что было совершенно естественно при том невероятно умиротворяющем воздействии, которое эти женщины производили на суровых жителей человеческого государства.
Я же невольно возрадовался такой перемене в жизни Инаиля. Рядом с женой и дочерью он становился другим. Его глаза лучились любовью и заботой. Смягчался его вспыльчивый и властолюбивый характер. Крутой нрав таял от одного слова и взгляда королевы.
Мне приятно видеть в нем такие изменения, потому что хотя он и не может меня видеть, и я не могу с ним общаться на равных, но он давно стал мне дорог, как брат.
Одно меня настораживает: как-то воспримут появление жены и дочери его друзья-драконы. Королева все же не из этого мира.
Пятый день десятого месяца 1104 года Четвертой эпохи.
Сегодня долгожданный день инициации драконов. Люблю этот праздник!
***
   Вечер. Не хотел писать. Устал. Но невероятное происшествие не даст уснуть, пока не опишу все, что случилось на празднике.
Во владениях Инаиля уже все прослышали о жене и дочери, приведенных им из неведомого мира. Слух об их необычайной красоте разлетелся по всем островам в считанные дни. Естественно, на посвящение драконов собралось невероятное количество зрителей,  ведь это был и первый выход королевы с принцессой.
Должен признать, что внешность этих женщин столь поразительна, что желание увидеть их мне совершенно понятно.
Местные люди несут на себе печать своего сурового мира. Все они очень крепкого телосложения и широки в кости, сильны настолько, насколько может быть сильным чистокровный человек. Суровы, и сдержаны в выражении эмоций. Черты их смуглых лиц резкие, словно вырублены из твердейшего мраморного дерева. Глаза черные или темно-карие. Волосы, по большей части темных оттенков, густые  и непокорные.  Если бы не значительный рост и не отсутствие бороды, людей можно было бы сравнить с гномами.
Королева же является их полной противоположностью. Невысока, но удивительно изящна. Талия столь тонка, что ее можно обхватить ладонями. Алые губы небольшого рта непроизвольно притягивают взгляд. Волосы необычайного медово-золотистого оттенка и большие голубые глаза в сочетании с бледно-розовой кожей производят неизгладимое впечатление.
Король рядом с ней выглядит неимоверно огромным и могучим, этакой горой мышц, причем очень злой горой, так как с первых же минут своего с ней появления не терпит даже взглядов в ее сторону.
Принцесса унаследовала от матери всю ее красоту и грацию. Только волосы ее не медовые, а русые с золотистым оттенком. Такие волосы я видел, когда проходил практику после академии в одном далеком мире, где обитают только люди.
  На небольшой необитаемый остров, предназначенный только для церемонии инициации, драконы тоже явились почти в полном составе. Площадь не могла уместить всех желающих и многие из зрителей разместились на окружавших ее скалах и деревьях.
 На плацу, в соответствии с правилами, расположен магический лабиринт, выложенный из особого камня. Драконы, достигшие подросткового возраста, сидели в его центральной части, образовав широкий круг.
Жрицы вышли из храма, высеченного в скале, в длинных белых мантиях, и под особую ритуальную музыку прошли по всем кругам лабиринта, произнося на распев слова заклинания.
Войдя в круг, жрицы тесно встали в его центре. Драконы, закрыв глаза и вытянув шеи в их направлении, застыли в ожидании. Все смолкло. Тишина. Только ветер свистит в скалах, да где-то вдалеке кричат птицы, проносясь над холодными волнами океана.
 Камни лабиринта начали накаляться. Тонкая магическая пелена окутала площадку, скрывая от зрителей основную и тайную часть ритуала. Через несколько минут  дымка развеялась, и с десяток драконов понурив головы, направились к своим родичам.
В этот-то момент и произошло событие так поразившее всех.
— Стойте! – разнеслось по площади.
Голос звонкий, чистый и столь мелодичный, что все застыли от восторга. Странное ощущение чего-то необыкновенного и волшебного разлилось мгновенно по всему острову.
Через минуту принцесса стояла в центре лабиринта. Ее хрупкая и крошечная фигурка казалась на фоне огромных драконов почти нереальной. Даже цветочные эльфы воспринимались бы рядом с ними реалистичней, потому что эти микроскопические создания были более привычны для нас.
А принцесса, не проявляя никаких признаков страха, обошла всех не прошедших инициацию драконов и что-то ласково им прошептала, пальчиками прикасаясь к их удивленным мордам. И случилось чудо – все драконы не только замерли, перевоплощаясь, как и их товарищи, но сделали это намного быстрее. Через несколько мгновений на месте огромных драконов стояла группа подростков в человеческом обличье. Они низко поклонились принцессе, выражая ей почтение, и вдруг заговорили на незнакомом языке. Но принцесса их понимала и, что-то отвечая, весело улыбалась.
   Девятый день седьмого месяца 1105 года Четвертой эпохи.
Принцесса, по просьбе драконов  ушла в храм весталок. Король и королева, к моему глубокому изумлению, не были против.
Мне всегда казалось, что провести жизнь не имея семьи и детей худшее, что может случиться с разумным существом. Но, наверное, я сужу по себе. Мне одиноко и грустно. Семьи нет. Родины нет, не смотря на регулярно посылаемые отчеты своим работодателям. Хотя, с моим происхождением, это все же лучшее, что могло со мной произойти. Останься я в своем мире, и неизвестно как сложилась бы моя судьба, учитывая тот факт, что я не чистокровный, а смеска сильфа и воздушного эльфа. Смешение рас в нашем мире жестоко карается. Но меня оставили в живых из-за редкого дара – я метаморф. Эта особенность и позволяет мне становиться невидимым и воздушно-легким». 
   Эвлонд нетерпеливо перелистал несколько листов толстого фолианта и вновь погрузился в чтение.
Первый день третьего месяца 1107 года Четвертой эпохи.
Ужас пронизывает до кончиков пальцев! Стараюсь не поддаться общей панике. Не выходит.
Откуда явились эти исчадия?! Они принесли разрушение, боль и горе в каждую семью этого мира.
Горько и больно осознавать, что ты ничем не можешь помочь – ограничение моих возможностей было непременным условием при перемещении в этот мир.
Я только сторонний наблюдатель. Очень жаль. 
Мир пылает в огне. Огненные драконы, араиты, появившиеся прямо из разорванного пространства, намного сильнее и свирепее любого из существ Тианы. Они подобно сверкающей молнии проносятся над землей, сжигая в огне всех непокорных.
Инаиль держится из последних сил, но это трудно. Он не может бросить своих подданных, и я его понимаю.
Огненные нападают на территории Разумных. Местные драконы ожесточенно сражаются, но куда им до араитов – их боевые навыки на минимальном уровне. Ведь прежде у них не было серьезных врагов. Только маги еще кое-что способны предпринять, но их методично уничтожают.
Четырнадцатый день шестого месяца 1107 года Четвертой эпохи
Все кончено. Разумных драконов больше нет. Араиты разрушили все, что было мне дорого.
Инаиль до последнего сражался рядом со своими друзьями. Енсафия погибла вместе с королем, не пожелав спастись.
Люди безоружны перед безжалостными монстрами. Араиты в обмен на их покорность открыли доступ к человеческим поселениям.
Мне приказано переместиться в столицу новой Империи. Но я не думаю, что смогу жить рядом с этими убийцами.
Пора проявить непокорность.
 1 день 1месяца 1года Первой эпохи Империи Огненных Драконов.
Сегодня объявлен всеобщий праздник. Империя ликует, зализывая втихомолку раны.
Десятый день третьего месяца  1 года 1 эпохи Империи Огненных Драконов.
 Во время последней битвы бо́льшая часть жриц «Острова Посвящения»  покончило собой, собрав большой круг. Знаю, что храмовницами перед смертью было произнесено проклятие, но его сути выяснить пока не удалось.
В храме остались лишь самые юные жрицы во главе с Лайеной.  Я остался рядом с  ней.
Слышал новость: араиты теряют умение перевоплощаться. Это радует.
Четвертый день тринадцатого месяца 3 года 1 эпохи Империи Огненных Драконов.
Огненные решили навестить весталок. Им необходимо провести ритуал подобный тому, который жрицы проводили с местными драконами. Император надеется вернуть себе прежние способности.
Жрицы решились на немыслимый поступок, приготовив смертельный сюрприз для узурпатора.
Жаль девочек.
 Остальные жрицы все еще в пустыне. Араитам пока не до них. Магический фон планеты стремительно меняется. Нарушена стабильность. Многие разумные существа, как и животные, приобретают необычные способности. Целые поселения нелюдей гибнут от неведомых болезней. Природа взбунтовалась. Астра накаляется, растапливая вечные снега континента. Постоянно бушуют ураганы.
Седьмой день первого месяца  5 года 1 эпохи Империи Огненных Драконов.
Я ошибался в отношении императора. На пробный ритуал он намерен согнать всех жриц, пригрозив разрушить храм Холодного Пламени, расположенный в сердце материка.
Юные жрицы составили малый круг. От своего намерения убить императора они не отказались.
Я так же не намерен оставаться в живых, если с Лайеной что-то случится. Не хочу жить в мире, в котором не будет ее. Теперь ни к чему скрывать то, в чем не мог признаться даже себе.
Я люблю ее. Люблю больше жизни. И не смотря ни на что, бесконечно счастлив, от этого чувства.
Первый день пятого месяца 6  года 1 эпохи Империи Огненных Драконов.
Этот день настал.
Все собрались на площади.
Решил вести хронологическую запись – может кому-то это когда-нибудь и понадобится. Но писать самому, нет сил. Задействовал магический луч, который и запишет все, о чем подумаю, увижу и услышу.
Плохо мне и страшно. Не хочется верить, что это последний день ее и моей жизни.
***
Открылся портал и из черного провала вышел император в сопровождении свиты. След в след за ним его пленник – Полуденный дракон. Этот намного моложе и привлекательней остальных. Можно сказать, совсем еще юный араит. Черты лица мягкие и не искажены злобой. Взгляд чист и спокоен.
Впервые вижу араитов так близко. Необычное сочетание безупречно утонченного аристократизма в манерах и хищного почти злобного взгляда на красивых, но холодных лицах. 
В человеческом облике их драконья сущность уже почти не видна. Только на чересчур бледной коже еще заметен нечеткий рисунок чешуи. Длинные золотисто-ореховые волосы заплетены в косы и уложены в кольца. У пожилых в волосах темные пряди.
Старшие жрицы стоят плотным кругом вокруг лабиринта. Среди них много по-настоящему старых женщин – император сдержал слово и собрал всех до единой.
Зазвучала музыка. Двери храма распахнулись и показались весталки в своих белоснежных одеждах.
 Сердце замирает от одного взгляда на ее хрупкую фигурку.
 Будь проклято мое бессилие!!!
Весталки медленно и торжественно шествуют к месту инициации. Лайена идет первая, дерзко вскинув голову. Горжусь и любуюсь ею.  И страшусь одной только мысли о том, что ждет ее впереди.
О, боже! Этот монстр не отводит от нее восхищенного взгляда!
Но Лайена, даже не взглянув на императора, неспешно проходит мимо.
Боль моя и счастье мое!
Первая группа драконов в центре лабиринта.
Сейчас или никогда!
Жрицы выстраиваются напротив Огненных, настороженно следящих за каждым их движением.
Первое отклонение от правил: девушки берутся за руки. Значит, все-таки решились. Остальные жрицы мгновенно повторили их движение.
Два круга! У Огненных нет шанса!
Император метнул молниеносный и подозрительный взгляд, вскинув в тот же миг руку. Огненный смерч пронесся над головами старших храмовниц. Многие упали, не выдержав жара раскаленного воздуха.
Драконы, которые находились в центре лабиринта, бросились на девушек с появившимися в руках мечами!
     И вдруг:
   — Я согласен! – голос Полуденного дракона прозвучал необычайно громко.
    Император остановил нападение движением руки и медленно развернулся пленному.
— Я согласен, – еще раз проговорил дракон, смело глядя в глаза императору, – но при одном условии: вы отпустите всех жриц!
И тут из круга старших храмовниц вышла Верховная Жрица.
— Мы были готовы принести в жертву себя, – громко и бесстрашно проговорила она, – но погубить весь наш мир мы не вправе. Мы сможем стабилизировать магический фон, но только задействовав вашу магию. Это будет залогом нашей безопасности. Погибнем мы – и мир будет разрушен.
Император несколько мгновений смотрел на Верховную Жрицу, а потом:
— Мы создадим Камень Равновесия при помощи трех магий! Магии Огненных драконов, Полуденного и вашей – это будет залогом нашей безопасности.
— Вы отпустите всех жриц, и мы навсегда уйдем в свой главный храм. Вы никогда не нарушите нашего уединения! В качестве заложника мы просим отдать нам одного из ваших драконов.
— Я останусь в вашем храме добровольно, – выступил вперед Полуденный.
— Тогда в качестве заложницы я возьму одну из ваших жриц, – мгновенно отреагировал Огненный. – Вот эту, например, – И он указал на Лайену.
Мое сердце сорвалось и понеслось куда-то в бездну.
— Невозможно, – спокойно ответила Верховная. – Она одна из сильнейших магинь. Без ее участия ритуал провести будет нельзя. Так же все храмовницы, вложившие в камень свои силы, будут вынуждены постоянно находиться подле него, дабы поддерживать его энергию.
Император заметно огорчился, но, взглянув на своих подданных, принял решение:
— Да будет так. Но вы отдадите мне одну из ваших жриц… из тех, кого выберете сами.
Сердце вновь стучит радостно и громко – она будет жить, значит, буду жив и я».
Снова Эвлонд нетерпеливо перелистывает страницы и, найдя нужную, углубляется в чтение.
Дальнейшие записи были размытыми, нечеткими. Обрывочными.
 
 
Эпоха Огненных Драконов
 
Камень равновесия создан.
К моему глубокому удивлению, его было решено оставить в храме Холодного Пламени. Чем руководствовался владыка араитов – не знаю, но это так.
***
Лайена влюблена. Она сияет от  счастья … а я умираю.
Не знал, что любовь может принести только боли. Даже когда осознал, что для меня в жизни нет никого ценней ее, но она никогда не узнает об этом.  Даже понимая, что никогда не смогу взять ее за руку, а она не взглянет в ответ в мои глаза, не шепнет «да», и не прильнет в смущении в моей груди.  Даже тогда мне не было так больно, потому, что я верил, что и она никогда не отдаст свое сердце другому.
Ревность – страшное чувство. 
Боль и мука от осознания того, что ты даже соперником стать не можешь. Знать, что она с ним. Что он прижимает ее к своей груди, так как хочешь обнять ты. Гореть от злости, когда ее глаза сияют при взгляде на него. Видеть, как он шепчет одними губами слова любви. Видеть и заживо сгорать от невыносимой муки.
   ***
Все чаще ухожу из храма. Нет сил смотреть на их счастье.
Я готов задушить этого дракона собственными руками … если бы мог, но мои руки не способны даже камня поднять, чтобы бросить в его нагло-счастливую морду.
***
Тиана изменилась. На смену бесконечной зимы пришли времена года, как во многих других мирах.
Умеренный климат, без сильных морозов и  удушливой жары. Нелюди привыкли и примирились с властью араитов. Постепенно забывают о том, кто принес им столько горя.
Люди … предали свои идеалы. Забыли о том, сколько поколений их племя хранило чистоту своей крови. Желая выжить, они пошли на смешение крови. Чистокровных больше нет.
Драконы! О, это гордое и грозное племя Снежного Архипелага! Что с ним сделали?! Прежде на всей планете не было существ, способных бросить им вызов, а теперь это мелкие и жалкие извозчики с зачатками слабенькой магии.
Печально.
***
Ненавижу!!!
Я думал, надеялся: молодая. Влюбленность в таком возрасте естественна. Повзрослеет. Станет мудрее. Вспомнит о той жертве, что принесли ее родители и одумается.
Я думал, что все пройдет …
Я ошибался …
Они решили провести ритуал…
И Верховная Хранительница согласилась!!!
Уверена, что этот союз станет той отправной точкой, которая погубит Огненных! Глупая, недалекая гарсыня!
Ненавижу! Всех!
***
 Месть сладка. Месть, растянутая на века, сладка вдвойне!
А если у тебя есть единомышленник …
Мы встретились случайно.
Я сидел, погруженный свои думы, и мрачно следил, как Астра погружается в черные воды океана.
Человеческие острова стали необитаемы. Только птицы, да морские животные остались полноправными хозяевами на развалинах древней расы.
 Он подошел и сел рядом.
В первый момент я даже не понял, что произошло. Подумалось – случайность.
Но он повернул ко мне голову и грустно улыбнулся. От неожиданности я вскочил на ноги и с изумлением уставился на него.
— Ты видишь меня? – мой голос сорвался от волнения.
— Теперь – да, – ответил он тихим бесстрастным голосом. – Прежде ты был «Светлым», теперь ты «Темный». Мы оказались на одной энергетической волне и можем видеть друг друга.
Я медленно протянул руку и коснулся его плеча.
— Да-да, я не материален так же, как и ты, – улыбнулся странный призрак.
— Я морф. Быть невидимым просто мое умение, – прошептал, все еще пораженный я. – у меня есть тело, а ты похож на духа.
— Ты и не заметил, как утратил свое материальное тело. Это и неудивительно ведь столько веков быть в непроявленном состоянии чревато последствиями  … Хотя, может быть ты с самого начала не имел здесь физического тела. Возможно, твои хозяева перенесли сюда только твой дух.
— Ты знаешь?
— Я знаю, что ты чужой на этой планете, – он слегка наклонился в мою сторону и потянул носом воздух. – Чужой.
— А ты?
— Я? Я тоже … чужой. Когда-то очень давно меня перенесла в этот мир и заточила в центре Черного утеса одна ведьма …
Хотя, на моей планете, возможно, прошло не более пяти-шести лет … может, чуть больше, – незнакомец грустно вздохнул. Время относительно. Скомканное пространство … да-а.
 Ты хотел бы вернуться домой?
Я пожал плечами:
— Не знаю … наверное, нет. Я пришел сюда совсем молодым. Дома меня никто не ждет …
-  А здесь? Что тебя держит здесь?
Я посмотрел на багровый закат. Астра уже закатилась за горизонт и Налли с Калли вступили в ночной дозор.
— Теперь уже ничто … и это страшно …
— А ты хотел бы отомстить?
— Кому?
— Огненным, разумеется.
Я рассмеялся:
— Как?!
— Я помогу.
— А тебе-то что с этого? Тебе тоже есть за что мстить?
Незнакомец улыбнулся:
— Конечно. Но мне необходимо вернуться домой …чтобы отомстить!
— Кому?
— Всем!
— Содержательно!
— Мы договоримся, – усмехнулся мой странный собеседник.
Мы договорились …
***
   Он … оказался чудовищем …
Запрещал называть себя по имени … только господин. Хотя я знал, что зовут его Альм.
Прихоть? Может быть. Не хочу думать об этом в последние мгновения своей жизни.
Он требовал безоговорочного подчинения … а мне было уже все равно …
Магический луч почти исчерпал свой заряд. Мне необходимо описать то, что здесь происходило в последнее время.
Много чего…  и я сожалею о многом.
Альм оказался неупокоенным духом. Много веков его тело и душа были заточены в подземельях Черного утеса. После возмущения магического фона Тианы, его дух освободился, и теперь он жаждал мести.
Я тоже.
В то время я не понимал, зачем в действительности понадобился ему. Он объяснял  наше сотрудничество тем, что слишком слаб, чтобы призвать и удержать сущности, способные вселиться в ауру араитов. Для этого ему был нужен я.
Это было весело. Сначала.
Мы подселяли мелких зловредных или похотливых духов, которые методически разжигали страсть или злобу в наших донорах. Мы питались их эмоциями, поглощали этот энергетический коктейль и становились все сильней.
Альм оказался необычайно сильным колдуном. Со временем я заметил, как он приобретает все более плотное тело. Теперь при желании он даже мог стать видимым. Черной тенью. Мог двигать предметы, управлять животными.
Я загорелся той же надеждой. 
К концу правления первого императора чистокровных Огненных уже не осталось. Умело распаляя страсть, мы бросали их в объятия местных аристократов. Подавляя ауру и силу крови араитов, лишали чистокровного потомства.
Мы постарались на славу.
Тех, у кого была достаточно сильная привязанность к своему роду, мы, раззадоривая злобу и ненависть, сталкивали с противником, не уступающим им в мощи. 
Император, его семья, да еще несколько жрецов оказались самыми стойкими из всех. Неимоверная сила воли и безмерная любовь к жене и детям, были самым действенным щитом правителя против всех наших попыток подселить к нему сущность. Своей аурой он ограждал от сущностей и своих близких.
Как мы не старались – все равно потерпели поражение. С огненной сутью высших араитов не могла справиться ни одна зловредная сущность, так легко порабощавшая остальных Огненных драконов.   
***
Как я был слеп и наивен! Как мог довериться такому чудовищу?!
Но все зашло слишком далеко. Постепенно я начал осознавать весь ужас произошедшего со мной …
Только  теперь я понял свою страшную ошибку: я питался  эмоциями нелюдей – он питался моими! Причем уже очень давно. И именно он, восстанавливая свое, постепенно поглощал мое физическое тело, делая меня слабым и зависимым. Я был его донором!
В моей памяти до сих пор звучит его злобный хохот при виде моей растерянности. Я оказался полностью подчинен его воле. Я стал его марионеткой!
Какое же это было разочарование!
Я сопротивлялся ему. Я изо всех сил сопротивлялся, но он полностью осушив меня, выбросил из своего логова.
Я стал неуспокоенным духом, не имеющим ни сил умереть, ни желания жить.
Снова одинокий, гонимый горьким раскаянием, неприкаянный и безродный.
Мне оставалось жить не больше месяца. Единственным местом, где мне не было так одиноко и холодно, стал храм Холодного Пламени. Я снова вернулся к своей Лайене. Вернулся, чтобы порадоваться напоследок ее счастью, полюбоваться издали …
К тому времени у Лайены родилась дочь. Это известие повергло в недоумение всех. У высших араитов первым всегда рождается сын. Наследник рода, наследник крови, наследник родовых артефактов. За сыном на свет появляются дочери. И только в случае  смерти наследника, рождается второй сын.
***
Альм тоже в храме. Что ему здесь понадобилось? Слежу за ним издали. Он не замечает меня … конечно, ведь он думает, что я уже мертв. Но Камень равновесия странно влияет на меня … кажется, я становлюсь сильней. 
***
Альм в бешенстве. Теперь я знаю, о чем он мечтал: вжиться в тело молодого дракона. Так он поступал в своем мире…
Он задумал стать одним из араитов, а потом захватить власть. Лайена нарушила его планы и мне страшно за свою девочку. Альм коварен и беспощаден.  Ему нужна власть. Он одержим этим желанием. Но на его пути стоит род Тавери.
***
Колдун отыскал пророчества, сделанные оракулом в первый год правления Огненных.
Только избранные знают первое из них: «Когда род Огненного Дракона вернет себе природную силу и облик, Камень Равновесия утратит былое могущество. Он будет разбит. Этот мир возвратит свой первоначальный вид и настанет крах Империи. Но только истинный дракон и хранительница, объединив усилия, способны сохранить Камень Равновесия от разрушения. И лишь чистокровный дракон и истая жрица Холодного Пламени смогут опустить камень в сердце планеты, отдав при этом всю свою жизненную силу, и тогда уже ничто не нарушит равновесия этого мира. Империя будет вечной».
Но лишь единицы знали о том, что было и второе пророчество: «В одном роду высшего араита, при живом наследнике, появится еще один сын. В роду другого – первой родится дочь. Обе матери пожертвуют собой, защищая своих детей. Нет силы, которая может разрушить притяжение дракона и его чистокровной избранницы. Два брата начнут войну за драконессу, ибо не смогут противостоять ее обаянию. И только ее истинная любовь и самопожертвование, смогут остановить разрушительную войну». 
Оказалось, что именно это пророчество было взято за основу проклятия весталок. И оно зазвучало по-другому: «Когда Огненный дракон обзаведется двумя головами, в мир вернется одна из весталок. Двуглавый дракон не сможет противостоять ее притягательной силе. В борьбе за ее сердце одна голова пожрет другую, но и сама не выживет, сгорев в огне неистовой страсти. Оставшись без предводителя, Огненные пришельцы будут полностью истреблены».
***
Сил нет. Последний вздох. И последние мои слова, тому, кто найдет эти записи …
Как много мне хотелось бы изменить … как много ошибок отягощает мое сердце перед уходом …
Но, видимо, где-то там, на небесах, высшие силы распорядились иначе и мне довелось стать участником последних событий. Ирония судьбы. Снова эта коварная дама перетасовывает наши жизни, как колоду карт.
Откуда храмовницы узнали, что камень, созданный тремя видами магии, способен возвращать способности Огненных?  Они с самого начала знали, что  Камень черпает из недр Тианы огненную силу раскаленного ядра. Это способствует увеличению силы  араитов – ведь огонь их стихия. Но жрицы знали это с самого начала. И сделали так, что этот могущественный артефакт оказался вне доступности для драконов.
Много веков вершилось их правосудие.
Но все случится так, как должно … Это уже случилось …
Альм взбешенный тем, что родилась девочка, вознамерился впитать в себя всю мощь Камня. Стать его живым артефактом. После этого ему не было бы равных …
Но Лайена и ее избранник – Полуденный дракон, обеспокоенные чередой странных событий, происходящих в Храме, совершили невозможное … они опустили Камень в недра земли.
Мир, в котором предстоит жить их дочери, спасен …
Сбылось первая часть пророчества …
***
Я видел первое перевоплощение Илги … Крохотная девочка-дракон! Это настоящее чудо …
Но я беспокоюсь о ней. Альм коварен и жесток. Поэтому я постарался уберечь дочь Лайены от колдуна. Мое последнее «прости» и «прощай» любимой. Киэр перенес девочку в будущее. Не знаю, на какое расстояние мне удалось ее забросить, но надеюсь, там не будет братьев-драконов и второе пророчество не сбудется. Но я все же постарался обезопасить ее. Я спрятал драконью суть Илги, подавив ее особым заклинанием. Теперь даже она сама никогда не вспомнит о том, что когда умела превращаться в дракона, разве что араит поделится с ней своей жизненной силой и пробудит ее истинную сущность. Но это вряд ли когда-нибудь произойдет.
Подавление способностей девочки, подчинение киера и создание временно́го портала отняло у меня все силы.  
Хорошо, что я в свое время наблюдал за Альмом. Я хороший ученик … поэтому и сумел создать проход. Альм всегда хотел вернуться к себе на родину и много времени проводил за экспериментами по образованию порталов. Но перед этим он желал стать настолько могущественным, насколько это вообще возможно.
Поэтому хочу предупредить: бойтесь Альма, в каком бы времени и мире вы не жили… это страшный человек и очень могущественный колдун. Он пойдет на все, чтобы стать …». 
На этом запись оборвалась.
Эвлонд в раздумье сжал виски ладонями. Рукописи, которые он читал, ему совсем недавно передал дед. Каким образом они оказались у него,  Эстарий не сказал.  Но одно, несомненно, радует: теперь Эвлонд хотя бы понимал, что происходит.
Араит встал и прошелся по кабинету.
Что же выбрать? Отказаться от Империи в пользу Тарелия? Возможно, так и следует поступить, но это не решит всех проблем.
Отец добровольно отдал ему трон. На тайном совете было решено провести ритуал по передаче Силы. Волосы были отсечены в присутствии всей коллегии. Жрецы были уверены, что передача власти поможет вскрыть сокрытые в Эвлонде силы драконов. Но пока ничего не произошло. Эвлонд не чувствует в себе ничего необычного.
Тарелий никогда не простит ни отцу, ни жрецам, ни мне того, что у него отняли власть таким обманным образом. Брат еще слишком юн и неопытен, горяч, скор на решения … он не сможет управлять Империей. Это мой долг.
Илга …
Эвлонд остановился посреди кабинета.
«Я просто обязан отречься от нее … но она единственная чистокровная драконесса … Все мои попытки будут напрасны … Природа драконов такова, что за свою избранницу мы будем биться насмерть. Только она одна может положить этому конец, выбрав одного из нас.
Но сейчас это так не вовремя … я должен попытаться … и должен спасти Империю» …
Глава 10
 
Тарелий стоял на разноцветном холме и хмуро смотрел на магический полог, за которым раскинулась запретная территория храмовниц. Вчера ему донесли, что Илга вернулась в храм. За легкой дымкой полога виднелись слегка размытые холмы и дюны, почти не отличавшиеся от тех, что находись по эту сторону.
Ни жрецы, ни маги службы магической безопасности, ни другие-прочие мастера, никто не смог разобраться в свойствах кристалла жриц. Это бесило.
Тарелий в нетерпении ждал восхода светила. В его лучах полог сиял ярче. Тарелий надеялся сам найти лазейку…
Странное чувство потери не давало ему покоя со вчерашнего дня … он сгорал от ярости. Допрос Арги Ждэв и темной эльфийки, схваченной по подозрению в пособничестве Илге, мало что дал.  Обе утверждают, что она вернулась в храм. Обе подтвердили слова Илги о том, что Саллия готова нанести удар по храмам Астры. Но этого мало. Тарелий до сих пор не может понять, каким образом Верховной жрице удается управлять Камнем и менять погоду на планете. Послы многих стран прибывают в столицу, чтобы выразить свою озабоченность. В отсутствие Эвлонда Тарелию приходится разбираться и с этой проблемой.
Ленивая Астра выползла наконец из-за горизонта. Её лучи засверкали, переливаясь в разводах магической защиты, похожей на огромный мыльный пузырь. 
Тарелий трансформировался и взлетел над куполом. Темноватая стена у основания, сверху была намного светлей и, кажется, тоньше … на самом верху купола – почти незаметная.
Тарелий взлетел повыше и, сложив крылья, ринулся вниз. Боль охватила тело со страшной силой. Казалось, он застрял в густой непреодолимой субстанции, которая жгла его тело миллионами острых игл. Невыносимо жгучее давление сжало тело и грозило раздавить, как мошку, попавшую меж беспощадных тисков. Дыхание прервалось. В глазах заплясали искры…
Он очнулся, лежа на спине. По эту сторону купола было намного прохладней и тише … не слышно пения птиц, шелеста ветра, солнечные лучи обжигали каким-то странным холодным сиянием. Здесь все казалось немного другим …
 Тарелий поднялся. Расправил крылья… как будто все в порядке … взлетел и только сейчас заметил далеко впереди отблески на устремленных вверх лепестках застывшего на веки пламени из горного хрусталя.
Мстительно улыбнувшись, Тарелий направился к храму. Он любил внезапные сюрпризы …
 
***
Илга осторожно подошла к комнате, откуда лилась тихая мелодия. Арка дверного проема была занавешена плотной бардовой тканью. Илга осторожно заглянула внутрь, немного отодвинув занавес. Эвлонд стоял посреди кабинета и смотрел прямо перед собой. На его хмуром лице застыла тревога и решительность. Сжатые кулаки и упрямо стиснутые губы, говорили о том, что сейчас он принимал какое-то нелегкое решение.
Илга решительно вошла в кабинет.
— Простите за вторжение …
Эвлонд стремительно развернулся. В его глазах блеснула ярость, тут же сменившаяся какой-то беззащитной и трогательной растерянностью. Увидеть такое выражение на столь мужественном и красивом лице оказалось настоящим потрясением.
Илга запнулась на полуслове и остановилась, едва переступив порог. Несколько долгих мгновений они смотрели друг другу в глаза.
— Я рад, что вам лучше, – хрипло проговорил Эвлонд. – Теперь вы сможете вернуться в храм. Тарелий уже на пути к нему. Думаю, вам следует поторопиться, чтобы перехватить его. Мой брат не отличается терпением и дипломатичностью. Храм … может не устоять…
Илга улыбнулась:
— Его уже давно следовало бы разрушить. Мне кажется, он утратил свое первоначальное значение.  Девочки там несчастливы. Это рассадник ненависти и зла…
— А Камень?
Илга пожала плечами:
— Необязательно возводить вокруг него такую таинственность. Если нелюди увидят сию реликвию, это нисколько не убавит его значимости. Наоборот, они поймут, насколько он ценен.
— Но его необходимо защищать, – Эвлонд внимательно вгляделся в глаза девушки. Он хотел понять, что ей известно о Камне. – Вдруг кто-то захочет использовать его в недобрых целях.
— Камень подчиняется только Матери-Хранительнице и, может быть, императору … Я думаю, именно поэтому жрицы и установили вокруг своего храма такую защиту – они не хотели, чтобы араиты знали об этом.
Эвлонд понял: она ничего не знает. Абсолютно.
Ему вдруг захотелось прочесть её эмоции … до безумия, до перерыва дыхания… но он побоялся, что тогда возведенная им стена отчуждения рухнет и он уже никогда не сможет отказаться от нее. Он сжал челюсти и отвернулся…
— Вы … должны вернуться к Тарелию…
— Должна?! – Илга зло прищурила глаза. – Это с какой же стати?
— Он выбрал вас…
— Да, но я не выбрала его!
— Это уже не имеет значения… я отправил ему вестника. Скоро он придет за вами.
  — Вы хотите сохранить за собой трон, – с сарказмом улыбнулась Илга, – только ничего у вас не выйдет. Тарелий будет императором…
— Это мы еще посмотрим!
Эвлонд начал раздражаться. Уйдет она, наконец, из кабинета или нет?! У него уже не осталось сил терпеть ее присутствие и не сорваться.
— То, что вы отрезали косу своему отцу, еще ничего не значит …
 Эвлонд медленно обернулся. Брошенное ею обвинение возымело на него странное воздействие. Оказалось, что для него важнее всего на свете ее понимание. Видеть в её глазах осуждение или неприятие – подобно смерти.
— Я не крал трон! – зашипел он, теряя самообладание. – Не крал! Отец отдал мне Силу добровольно. В присутствии свидетелей …
Но Илга только покачала головой:
— Это не важно. Тарелий будет императором …
  — Мой господин, – в кабинет вошел дроу – проверенный годами верной службы страж. – Известия о милорде Тарелии.
Заметив в кабинете Илгу, страж запнулся.
— Говори, – разрешил Эвлонд и перевел дыхание. В присутствии постороннего ему стало легче.
— Милорд несколько увлекся… не найдя у весталок известную вам даму, он … разнес храм, разогнал послушниц, разрушил защиту и … взял в плен Верховную жрицу … На допросе выяснилось, – стражник бросил на Илгу взгляд…
— Говори все, как есть, – разрешил Эвлонд.
— Камня больше не существует … на месте его хранения появилось озеро с необычными свойствами …
Милорд лично это проверил, окунувшись в его воды, и … теперь он настоящий дракон-араит… боюсь, господин, это может обернуться большими неприятностями …
— Увидим! Илга, вам придется задержаться здесь. Слуги предупреждены … располагайтесь, как дома. И … не волнуйтесь о своей подруге. Элли Стаур находится в не опасности.
Эвлонд стремительно покинул кабинет. Илга осталась стоять, растерянно смотря ему вслед. Больше всего на свете ей хотелось бы никогда не расставаться с этим грозным, серьезным и таким недоступным мужчиной. С её сердцем что-то случилось … оно хотело биться только ради этого араита. 
Илга встряхнула головой и прислушалась к себе. Тревога не утихла. Она стала еще ощутимей. Значит, еще ничего не закончилось … все будет намного хуже, чем сейчас.
***
Альм стоял на вершине каменного сердца под вековым кедром и смотрел на долину.
Две армии сошлись на поле брани и замерли в ожидании приказа. Два брата стояли друг против друга.  В их глазах мерцала непримиримая вражда.
— Тарелий, предлагаю в последний раз: откажись от трона и тогда Илга будет твоей, – громко произнес Эвлонд.
— Ты – вор! Ты украл мою корону и женщину! И ты смеешь что-то предлагать мне?! Не смеши, Эвлонд. Отзови свои войска и убирайся! Уверен, у тебя есть на примете какой-нибудь мирок, в котором ты сможешь править без помех.
— В таком случае Илга будет со мной. А ты знаешь, что это значит. Я не возьму её против воли, но и не отпущу. И до тех пор, пока она сама не выберет одного из нас – мы не сможем жить спокойно. Такова природа драконов, Тарелий. Мы никогда не смиримся, в каком бы из миров мы не жили … Только её решение сможет разрушить нашу вражду. Это древний и непреложный закон араитов!
— Я не собираюсь отказываться от той, что стала смыслом моей жизни. Если не смиришься – ты умрешь! Отступись, пока еще есть возможность!
Альм наслаждался происходящим. Все идет даже лучше, чем он думал.
Когда Лайена вместо мальчика родила дочь, он едва не убил её от разочарования. Ведь он планировал войти в тело юного дракона и свергнуть род Тавери с трона. Но Лайена каким-то образом почувствовала угрозу и постаралась обезопасить свою дочь и мир, в котором она жила. Каким-то немыслимым способом она перенесла девчонку в другое время. Альму тогда было не до этого, он бросился искать выход из сложившейся ситуации и упустил этот момент.
Но он знал пророчество и стал ждать. Идихайра Тавери действительно родила второго сына. Альм не захотел рисковать и попытался захватить тело мальчишки, едва тому исполнилось два столетия. Но мать вновь спасла свое дитя. Она почувствовала угрозу и заслонила собой ребенка, отдав в борьбе всю себя и наложив на сына непреодолимую защиту. После этого Альм не мог даже прикоснуться к нему.
Колдуну снова пришлось ждать…
Но теперь он не намерен отступать. «Одна голова пожрет другую, но и сама не выживет, сгорев в огне неистовой страсти». А Альм встанет во главе Империи. Он больше не будет искать себе чужое тело. Он станет великой и таинственной тенью. Перед ним падут и остальные государства Тианы. Скоро в этом мире будет лишь один правитель – могущественный и непобедимый призрак. Великая Тень.
А в долине накалялись страсти. Войска ждали, в нетерпении потрясая оружием.
 
***
Илга стояла на краю обрыва.
Оставшись одна в кабинете Эвлонда, она нашла записи метаморфа и прочла их. Теперь она знала все и должна была предотвратить гибель Империи …
Илга нашла выход из убежища Эвлонда … оно оказалось высоко в горах… в тайных пещерах.
— Ну же, давай, трусиха, не бойся, – шепотом уговаривала себя Илга. 
Перед ней раскинулась пропасть и Илга чувствовала, что если прыгнет в нее, то сможет превратиться в дракона. Бездна и высота всегда притягивали её, как магнит. Ей с самого детства хотелось расправить крылья и лететь, лететь ввысь, пока не достигнет самого солнца.
Илга закрыла глаза и ничком упала со скалы…
Боль пронзила тело мгновенной вспышкой, а потом – свобода! Она смогла! Она летит! Широкий мир раскинулся под крыльями. Илга в восторге сделала в воздухе крутой пируэт, и понеслась над вершинами туда, куда звало её сердце.
Они стояли друг против друга. Два брата и две армии.
Безумцы!
Илга опустилась между ними и снова стала человеком. Белоснежный иллюзорный плащ окутал ее тело, сделав похожей на одну из послушниц разоренного храма.
— Если вы не можете найти компромисса, то какие же вы правители?! – Гневно воскликнула Илга. – Посмотрите вокруг. Что вы творите? Из-за ваших амбиций матери потеряют мужей и сыновей. Империи падет. Этот мир никогда не останется прежним. Сюда придут полчища захватчиков. Неужели ваша личная гордость стоит таких жертв?
 Эвлонд и Тавери упрямо молчали.
— Что же вы молчите?! Скажите своим людям, ради чего им стоит умирать. Ради того, что два араита не могут поделить женщину и власть? Пусть знают, что на смерть их посылают два упрямца, не способных разумно размышлять.
— Илга, – хрипло проговорил Тавери, – ни Империя, ни власть не нужны мне, если ты достанешься Эвлонду … но я не позволю ему стать императором, потому что ты достойна короны, моя императрица и я не отступлюсь… я положу этот мир к твоим ногам!
— Ты должна выбрать Тарелия, Илга. А я займу трон … потому что мне ты дороже жизни… а Тарелий …
— Довольно! – воскликнула драконесса и выхватила из ножен кинжал, который захватила из кабинета Эвлонда. – Еще минута и я покончу с вашим противостоянием. Не будет меня – не будет повода для войны!
Несколько мгновений над долиной стояла мертвая тишина и вдруг … две противоборствующие армии встали на одно колено и склонили перед девушкой головы, опустив на землю оружие.
Грозные воины: нарги и великаны, эльфы и тролли, гоблины и гномы, полулюди и множество других народов, не отличающихся добрым нравом, преклонились перед мужеством хрупкой девушки, готовой добровольно уйти за Грань ради их жизни.
 Тарелий в изумлении смотрел на Илгу. Эвлонд невольно подался вперед, желая остановить занесенную руку с кинжалом.
— Илга, пока ты сама не выберешь одного из нас … ничто не закончится … даже после твоей смерти …
Голос Эвлонда звучал напряженно и хрипло.
— Тарелий, – Илга опустила руку с кинжалом. – Прости …
Тарелий отшатнулся, словно его удали по лицу.
-  Я никогда не стану императрицей …
Эвлонд взглянул на брата и, схватив свои косы, отсек их одним движением. Сверкнула молния. Огненный  смерч окутал Тарелия и растаял.
Альм в бешенстве воздел руки к небу и закричал. Его голос глухим роком прокатился над долиной. Огромная тень выросла над Каменным Сердцем. Она все росла и росла на глазах изумленных нелюдей. Альм бросился вперед в желании убивать, кромсать, уничтожать. Он снова потерпел неудачу. Ненависть заполонила его разум.
Тарелий и Эвлонд в один прыжок оказались перед Илгой, закрыв её собой от летящего в их сторону призрака. Он становился все плотней, все материальней. Вскоре уже можно было различить сверкавшие бешенством глаза и раскрытый в безумном крике рот. Руки со скрюченными пальцами тянулись к девушке.
 И в этот момент на его пути вырос черный вихрь портала, из которого вышли двое. Женщина в черном кожаном костюме держала перед собой странный сосуд. Мужчина в боевом облачении взмахнул огненной плетью, которая как змея обвилась вокруг туловища призрака и утянула его к дюару. Призрак рвался из пут и извивался, корчась в судорогах. Но его затянуло в узкое горлышко необычного вместилища, и незнакомка тут же накрепко запечатала его.
— Простите за вторжение, – обернулась к застывшим в изумлении нелюдям девушка. – Продолжайте свои дела и не обращайте на нас внимания. Надеюсь, что вы сумеете избежать кровопролития.
— Удачи! – взмахнул рукой незнакомец. – Пусть победит сильнейший.
— Или мудрейший, – добавила незнакомка, шагнув в портал.
 
***
 
Подземное озеро переливалось в искорках, слетавших с невесомых крылышек бабочек, которые порхали над его гладью.
Илга стояла по грудь в воде и ждала. Эвлонд подошел сзади и нежно о́бнял ее, прижав к обнаженной груди. Его сердце гулко ухало, отбивая бешеный ритм. Не сдержавшись, Илга глухо застонала.
… Повелитель я твой и беру тебя в плен, желаньям своим на расправу. Зацелую до дрожи, каждый вскрик губами сминая. С шелка бедер хмельной напиток снимаю, и в безумии страстном шепчу: «Ах, любимая, ты ль того не желала?»
Нежной мукой мужская ладонь растревожила влажное тело, карой сладкой истомы измучили смелые пальцы …
Я твой раб и исполню твои пожеланья… Я твой муж и умелый палач в то же время … доказав свою власть, умираю, обессиленный огненной страстью.
Да, любимый, в руках твоих снова я таю. По щеке стекает блаженство росинкой-слезою. Вновь к небесам под твоими губами взлетаю… и расправу твою я со стоном в себя принимаю … Ты мой нежный палач … каждый твой поцелуй – словно огненный хлыст, бьет наотмашь, сладкой истомой терзая. Вновь твой огненный взор растревожил желание тела …  продолжай, мой любимый, шепчу, как заклятье. Продолжай, ведь сладка твоя, муж мой, хмельная расправа… я желаньям твоим отдалась без остатка. Я в пощаду не верю и сама ее не желаю …  Тело мечется в огненном вихре … мой дракон, твой огонь так хорош, так прекрасно дыхание страсти. И на пару с тобой умираю, в блаженстве сгорая …