Хроники Чернолесья VI Страшное сватовство

Страшное сватовство
 
Самовар фыркал и пыхтел, словно столетний дед. Тэя, ловко управляясь с двумя сковородами сразу, пекла блины. Рыж, по своему обыкновению, лежал на печи и, лениво прикрыв глаза, следил за стайкой воробьев, дерущихся в траве из-за корки хлеба, которую им бросила ведунья.
— Прям жалко на девочку смотреть, – прошипел он, оборачиваясь к сидящему на жердочке ворону.
— А что ты хотел – молодость, оно того … этого … тож, понимать надо …
Ворон задумчиво наклонил голову на бок:
— Я помню … бывало … тоже … переживал …
— Это когда же? – хитро скосил на него глаза кот. – Это когда еще про́клятый маг Джарлат младенцем был?
— Ха. Ха. Ха! – скрипуче и язвительно прокаркал Грай.
Кот закрыл глаза, обернулся хвостом и вздохнул:
— Да-а … ушел Юдван, а мы переживай тут …
— А что ему прикажешь делать?! Он, как ни крути, – воин ордена Света. У них не забалуешь. Теперь вот примет обет безбрачия …
— А девочке-то каково? Любовь она того … не спрашивает. Заползет в душу и сердце змеюкой холодной и гложет не хуже чумы болотной.
— Это точно … но может, еще все и обойдется …
— Это вряд ли … она ведьма, он – маг ордена …
— Ну, обет безбрачия это же не одно и то же что обет целомудрия …
— Ты на что это намекаешь морда пернатая?! Думаешь, если она ведьма так и все приличия по боку?! Да чтобы моя Тэя! Ты мне это … не того, а то не посмотрю что старый, вмиг мозги вправлю.
— Да я не про то, комок ты шерсти! – взвился Грай. – У ведьм ведь тоже свои правила неписаные – замуж-то и им вроде как не положено выходить. Жить с любимым, это –  пожалуйста, а чтоб в храме обряд провести – ни-ни! Ты и без меня об том ведаешь и нече на меня тут фыркать … усатый! И потом … будут они нас спрашивать … дождешься … как же …
Грай шумно взмахнул крыльями и улетел.
— Чего опять не поделили? – обернулась к коту ведунья.
— Да так … Топает кто-то, – ушел от ответа Рыж, переходя на человечий язык. 
— Де́вица, – подтвердила его слова Тэя. – Как раз управлюсь.
 Блины внушительной стопкой высились на столе, сметана, мед и варенье в деревянных мисках стояли рядом. Самовар важно пыхтел, приглашая к чаепитию, когда в калитку неуверенно постучались.
— Входи, – позволила Тэя, показываясь из-за дома.
Молодая, красивая девушка осторожно шагнула мимо древних чуров-оберегов и, оказавшись во дворе, незаметно перевела дыхание. Она была наслышана о тех, кто простоял в этих воротах не один час.
Тэя только усмехнулась, но виду не подала.
— Проходи, проходи, не стесняйся. Как тебя зовут?
— Я Лиска … из Черноуховки … вот пришла …
Девушка потупилась и нерешительно переступила с ноги на ногу.
— Давай-ка, Лиска, чайку для начала попьем, – доброжелательно проговорила Тэя. – А пока умойся с дороги. Отдохни. С рассвета, небось, на ногах-то.
Лиска кивнула.
— Ну вот. Пошли. У меня блины остывают. Страсть как люблю блины с медом. А потом ты мне все и расскажешь. Да не волнуйся: если смогу – помогу.
После чая Лиска, разомлевшая от сытости и немного успокоившаяся, начала свой рассказ:
— Как я сказала, живем мы с матушкой в Черноуховке. Тятька мой помер еще пять лет назад. В лесу сгинул … он был охотником. Окромя меня у матушки никого нет. Живем мы скромно, но не нищенствуем. Кружевницы и вышивальщицы мы. Это умение в нашей семье еще от маминой прапрабабки ведется. В городе кружево да вышивку хорошо, дорого берут. У нас и скотинка есть и птица всякая. В общем – не бедствуем…
Мамка-то молодая еще … замуж ее уже несколько раз звали, да только она сначала по папке сильно убивалась. Потом уж, как успокоилась, – решила, что лучше одной, чем чужого да немилого в дом пускать. Избу-то они с отцом строили. Все, как хотели, как мечтали, устроили. Отец-то мамку у жениха знатного увел. Сговор уже был. А она возьми, да и убеги с тятенькой. Ушли они из родных мест. Поселились в Черноуховке. Дом поставили и зажили, но без поддержки рода-то туго приходилось. Чужаки на деревне – сами знаете. Все, что ни случись – на пришлых валят.
А тут еще и матушка после смерти отца не пожелала ни за кого из местных-то замуж пойти. Стали ее попрекать: мол, больно нос задрала. Зазналась – кружевница-белоручка.
Тэя слушала молча, не перебивала, зная что за простыми словами стоит боль и обида душевная.
Недавно мы на большом рынке были. Перед самыми Купайлиными Кострами. Торговля шла бойко – залеские девушки да молодайки к празднику нам много чего назаказывали, вот мы и старались, целых два месяца спин не разгибали …
В самый разгар торговли возле нашего прилавка толпушка собралась. Гомон, крик, а тут вдруг все разом замолчали и в стороны разошлись, как будто кто руками людей развел.
Я как глаза-то подняла, так и обмерла. Стоит перед нами молодец. Высокий да стройный. Красавец, каких свет не видывал. Волосы черные по плечам волной лежат, кожа белая, а в глазах сама ночь спряталась …
И сам-то гордый такой, ни на кого даже бровью не повел  … княжеский сынок – не иначе.  Он коня в поводу держит, а конь-то копытом бьет, горячится …
 Несколько минут незнакомец смотрел на нас с матушкой … странно так, словно изучал … потом поклонился и говорит:
— После Купайлиных  Костров сватов ждите, – и ушел.
Мы с матушкой так и не поняли к кому сватов-то? Он ведь нас обоих рассматривал, как будто мы диковина какая …
До праздника оставалось еще две недели. Мы с мамкой сразу решили: ни одна из нас сватов не примет. Уж больно странный-то молодец был. Не воин, а стать не простая. Не жрец – этих издалече видать. И на мага не похож.  И все же была в нем какая-то необычность … опасная.
К тому же после той встречи стали мы примечать разные разности … в нашу деревню, к примеру, начали люди разные наведываться. То купец какой-то чудной, то плотники-работники с непонятным старшиной во главе, а пару раз и загадочные вельможные паны приезжали … и … всем кружева, да вышивки наши срочно понадобились.  
Мы всей деревней только диву давались. Кумушки уж так старались, так бедные языками трепали … словно лен в страдную пору. Начали шептаться, что мы с матушкой какое-то зелье приворотное знаем. И я-то в невестину пору вошла, в поневу этой весной впрыгнула, и матушка, мол, на богатых женишков заглядывается. Куда уж нам простых мужиков … нам городских, чай, да тех, кто в замках живут, подавай …
Словом, извели совсем … 
Но и это бы все ничего. Мы уж привыкли-то к сплетням и пересудам, да только по ночам вокруг нашего дома кто-то ходить начал … вроде зверь, а вроде и нет. Мы с матушкой несколько раз тени видели, да шорох от осторожных шагов слышали. И собака наша странно себя ведет. Вроде и не спит, а замрет и смотрит куда-то в ночь, как завороженная.
Завтра Купайла … страшно нам, бэна ведунья … помощи просим. А ну как это нечистый?! Говорят, он любое обличье принять может …
Тэя молчала несколько минут, а Лиска с надеждой заглядывала ей в глаза, ожидая решения.
— Ты сейчас, Лиска, домой ступай … завтра на праздник иди. И матушка твоя пусть к людям на Вялку идет.  Жертву, как  положено, принесите. Ведите себя как всегда … а я рядом буду …
Охота мне на ваших гостей со стороны посмотреть … на нечисть не похоже … те по-другому себя ведут …
Да ладно, Лиска, не волнуйся – разберемся.
— Ой, спасибочки! – воскликнула девушка, проворно вскакивая со скамьи. И, поклонившись в пояс ведунье, поспешила домой. У самой калитки обернулась: – Так вы ж не забудьте: наша изба у самого леса … с резными ставенками … мы крапиву класть не будем …
Проводив девушку, Тэя позвала:
— Рыж, для тебя работа нашлась.
— Да неужто? – притворно удивился фамильяр – А я думал ты меня и вовсе на пернатого променяла. Все Грай, да Грай …
— Не ворчи, – примирительно потрепала его по загривку ведунья. – Он ведь здешние места лучше нас с тобой знает … 
Лес проверишь – уже другим тоном приказала Тэя. – запахи хорошенько изучи. Не нравится мне все это. Поведение этих гостей настораживает …
— Ну, да, – согласился Рыж. – Живой-то не стал бы соперников в дом потенциальной невесты присылать. На проверку тож не похоже – то дело свахи. Мужики в такие дела не лезут. А будь он нечистью – сваты бы сегодня, в самый канун праздника пожаловали бы, а не после Костров. В завтрашнюю ночь-то нечисть всякая самую силу имеет, а опосля обрядового купания и прыганья через огонь, им не прикоснуться к человеку до самой осени. Да и ни в избу, ни во двор им еще с месяц не войти – пепел с Костров слишком свежий, обереги сильные…
— Вот и я о том же, – согласилась с котом ведунья.    
Как свечерело, Тэя вышла к лесу за поляной и, поклонившись в пояс, позвала:
— Дедко Леший, выйди на слово.
Через минуту возле Тэи на ветку липы уселась седая сова. Она моргнула большущими глазами и уставилась на девушку.
— Здравствуй, дедушка Леший, – вежливо поздоровалась ведунья. – Ты не замечал в последнее время ничего странного?
Сова ухнула и сорвалась с ветки, через миг на низком пеньке уже сидел старичок, похожий в этот раз на высохшую коряжку.
— Да как тебе сказать? Вроде и ничего серьезного. Никто сверх меры не безобразит. Но слухами земля, Тэйка, полнится. Говорят, объявилась в нашем лесу сила неведомая. Странная. Чужинская. Это не зверье какое – разумный кто-то бродит. Запах – не наш. Это точно. Опять же – лиха не творит. Так … мелькнет и исчезнет. Словно был только что тут, а потом раз – и нету никого …
— Как такое может быть? – удивилась Тэя.
— А я не знаю, – развел руками-ветками Леший. – Сам теряюсь. Но это точно не оборотни. Этих я чуйкой за версту различаю …
— Ладно, разберемся …
— Ты, это … осторожней там …
— А что? – усмехнулась Тэя.
— Да так … неохота, понимаешь, каждый год хозяйку-то менять, – оскалился Леший.
— Ты за лесом-то приглядывай … ежели что необычное – сами не лезьте, мне рассказывайте. Предупреди всех. Портал видел? Неспокойно мне что-то. В Мертвом городе он под надежной охраной был.
— Эхе-е, девонька … – вздохнул Леший, почесывая затылок, – не хотел говорить … да видно придется. Бьянна-то сначала тож на той поляне портал устроила. Это уж потом, как с Хозяином Мертвого города договорилась, туда его перенесла. А поначалу-то частенько в иные миры хаживала … тайком. Думаю, там у нее что-то личное было. Любовь, не иначе. Уж больно она печальной, да расстроенной все время была.
Много, очень много тайн унесла она с собой на тот свет. Помяни мое слово: узнаешь – сильно удивишься.
— Это ты о чем, дедко Леший?
— Не моя то тайна, Тэя. Не моя.  Ну, да ладно. Прощевай, ведьмочка. Береги себя.  Лесные передали: нравишься ты им … как Бьянна нравилась.    
Леший обернулся совой и, ухнув на прощание, исчез за деревьями вечернего леса.
Тэя еще несколько минут постояла в раздумье, а потом направилась в избу. Еще через несколько минут вышла со двора в ведьмовской одежде и, ударив оземь посохом, исчезла. Вместе с ней отправился в Черноуховку и кот-фамильяр.
Тэя стояла под густой тенью деревьев, оставаясь невидимой. Селение медленно погружалось в сон. Собаки лениво переговаривались, то заливистым лаем, то хриплым брехом, то одиночным коротким погавкиванием. 
Вскоре вечерние сумерки окончательно перешли в ночую темноту и Черноуховка замерла в сонном стазисе.
Прошло полчаса. Тэя не двигалась. Вдруг позади нее послышался едва слышный шорох и ведьма, не оборачиваясь, протянула перед собой руки. В тот же миг на них вспрыгнул Рыж и, посмотрев на хозяйку большими светящимися глазами, медленно моргнул. По этому движению Тэя поняла: кот что-то учуял.
— Веди, – одними губами приказала ведьма.
Рыж спрыгнул в траву и скрылся в темноте леса. Ведунья шла за ним так же бесшумно. Ни одна веточка не шелохнулась и не треснула от ее осторожных движений. Ни одна лишняя травинка не согнулась под ее легкими шагами.
Вскоре они оказались по другую сторону деревни. Темные избы под сенью огромных деревьев, серебристая лента Вялки под лучами взошедшей луны.
Тишина.
Тэя в недоумении посмотрела на фамильяра. Тот чуть слышно мурлыкнул. Тэя поняла его без слов. Замерла – словно превратилась в камень.
— Чаяна, – позвала она мысленно, обращаясь внутрь себя.
Много раз ей приходилось вызывать свою вторую сущность, но раньше это всегда были лишь тренировки, которые проводила с ней Бьянна.
Бьянна вообще была выдающимся Учителем.  Именно с большой буквы. Она не позволяла называть себя ни мастером, ни ведьмой. Только Учитель.
 Ее лекции были самыми интересными из всей учебной программы в Школе ведьм. Существа, о которых она рассказывала, вызывали недоумение и даже изрядную долю недоверия, но это было всегда очень увлекательно и так интересно, что даже после звонка  студенты не торопились расходиться из ее аудитории.
А ее тренировки с аурой и Силой учеников? Это было вообще нечто запредельное. Рассказывали, что она вела занятия даже в Магической Академии, обучая воинов-магов.
Да-а, странной и загадочной была Бьянна. Никто не знал ее по-настоящему, никто так и не смог разгадать тайну ее жизни.
Но к Тэе у этой, выдающейся во всех смыслах волхвицы, было особое отношение. Она часто проводила с ней отдельные уроки, о которых просила не распространяться. Вот и тренировки по вызову и подчинению второй сущности Тэи они тоже проводили тайно. Но благодаря этому Тэя обладала уникальной способностью видеть и делать то, что вряд ли кто еще мог делать на этой земле.
— Чаяна, – еще раз позвала Тэя, возвращаясь из невольных воспоминаний.
Внутри что-то шевельнулось и начало расти. Тэя не двигалась, затаив дыхание, позволяя второй сущности поглотить ее тело. Разум Чаяны Тэя держала в жестокой узде. Вскоре ее тело стало полупрозрачным и легким, как темная туманная дымка. Но в отличие от призрака оно не колыхалось и не взлетало над землей.
Бьянна говорила, что вторая сущность Тэи – наследие одного из родителей девушки.
Скользнув тенью среди деревьев, Чаяна застыла в молчаливом ожидании. Рыж, пристроился рядом, полностью скрывшись среди высокой травы. Ждать пришлось не долго. Вскоре прямо из сгустившегося воздуха показалось несколько странных силуэтов. Высокие. Полупрозрачные. Страшные.
От неожиданности у Чаяны перехватило дыхание: это был целый выводок аоров – существ, поглощающих человеческую ауру!
С одним-двумя Чаяна справилась бы без особых затруднений – она была намного сильней многих существ, живущих на этой планете. Но сразиться с десятком быстрых, как молния и сильных, как демоны тварей даже ей не под силу.
  Чаяна неслышно отступила в глубь леса и вернулась в тело Тэи. Тэя подхватила кота на руки и, ударив посохом, оказалась на своем подворье.
— Посылай магам тревожного вестника, – проговорил Рыж, спрыгивая с ее рук. – Пусть присылают отряд инквизиторов.
Тэя взмахнула рукой, из одного из колец на ее пальцах сорвался багровый огонек и растворился в темноте ночного неба.
Тэя ждала. Ответ пришел всего через несколько мгновений. Прямо в воздухе закрутился всполох багрового свечения, из воронки высунулось бородатое лицо командира одного из отрядов быстрого реагирования.
— Привет, Тэя. Что случилось?
— Здравствуйте, бэн Гормир, аоры в Черноуховке …
— Ёпсель твою ж через пень! – выругался маг. – Много?
— Я насчитала одиннадцать особей. Но силы Матери в них не было.
— Значит, где то объявилось новое гнездо и они ищут женщину, чтобы сделать ее своей Матерью.
— Думаю, так и есть.
— Завтра Купайлины Костры … они на Горку придут …
— Да, скорее всего. А в самый разгар соберут жатву, истребив целую деревню, передадут Силу избраннице и снова исчезнут на годы.
— Жди нас в гости, Тэя. Завтра к вечеру пришлю особый отряд, усиленный магами Ордена.
Гормир помолчал немного, разглядывая девушку, а потом вдруг добавил:
— Молодец, хорошо начинаешь. О тебе тут разговоры ходят … хвалят.
— Спасибо, – смутилась ведунья.
— Береги себя, девочка. Жди. Завтра будем.
Воронка мигнула, истончилась и исчезла. Тэя, вздохнув, отправилась спать. Завтра ее ждет трудный день.
***
В каждой деревне есть своя Горка. Особое сакральное место, священный холм, возвышающееся над местностью.
С его западной стороны, обращенной к вечерней заре, расположено жалище – деревенское кладбище. Над ним алтарь Жалице богине смертной печали. Грустный идол, изображавший богиню, стоял тут же, возле погребального кострища.
С восточной стороны – на восход солнца, – четырехугольный алтарь богу Светораду. Идолище, охранявшее жертвенную краду, стояло на рыбе, в руках держало полную чашу плодов, а над его головой высилось колесо, символ беспрерывного жизненного обновления. 
С южной стороны Горки растет священная березовая роща. Здесь люди отмечают праздники Живицы. Богини жизни, плодородия, весны. Идол Живицы стоит у входа в рощу. В его правой руке – яблоко, в левой – виноград.
С северной стороны – идол и жертвенник Бурею. Богу Смерти, северных ветров, бурь и зимней стужи. А рядом жертвенник его жене – Море. Холодной и жестокой богине внезапной смерти.
На самом же верху Горки стоит главный расписной храм Трибога – верховного божества Чернолесья. Он воплощает в себе связь между тремя царствами –  людей, животных и рыб.
В праздник Купайлиных Костров – люди чествуют Купайлу – божество очищения, вожделения, любви, брачных пар.
В этот день заготавливаются лечебные травы, вяжутся особые веники для бань. Готовятся специальные обрядовые кушанья. Хозяйки укладывают на пороге и у ворот крапиву, собранную на кладбище. Это особый обряд, защищающий жилище от ведьм и злых духов, которые об эту пору становятся наиболее сильными и опасными.
А завтра, на рассвете, соберут пожилые женщины и сильную костровую золу, пригодную для очищающих и защитных обрядов.
Тэя перенеслась на Горку еще в ранних сумерках. Сегодня никто не потревожит храма Трибога – поселяне соберутся у реки.
К вечеру, селяне, наконец,  управились с дневными хлопотами и, принарядившись, потянулись на берег Вялки, который охватывал Горку широким полукругом.
Запылали жаркие костры, повторяя на земле свет небесных ночных светил.
Девушки с обрядовыми песнями принесли большую ветку плакучей ивы, украшенную лентами и цветами. Парни вкопали ее в мокрый песок под острые шутки и частушки-задирки.
Начались песни и хороводы.
В эту волшебную ночь любой парень мог выбрать понравившуюся девушку и, выхватив из костра пылающую головню, броситься за ней вдогонку. Не успеет красавица увернуться, мазнет ловкач огнем по развивающимся лентам – все. Не сможет она ему отказать. Проведет ночь в его объятьях, прославляя богиню любви и плодородия, жену Купайлы – Купаву.
 Семейные пары и люди постарше тоже не отстанут от молодежи. Разложат угощения, да примутся праздновать до самого утра, распевая песни и распивая пенистое крепкое пивцо.
А потом настанет время очищения огнем. Начнут люди через костры прыгать. Кто сам сиганет, а кто, крепко взявшись с любимым за руки. Матери в священных кострах сожгут рубашонки хворых детишек.
 В самую глухую пору ночи соберется вся деревня у воды, поплывут по течению девичьи венки, и смоют люди в теплой воде все болезни, сглазы да порчу.
На рассвете незамужние девицы пойдут в поля купаться в росе для красоты, а мужние женки, соберут целебную небесную влагу для оберега изб и стаек для домашних животных.
 Тэя стояла на самом верху Горки, прячась в тени вековых дубов. Внизу полыхали костры. Веселились люди, не зная, какая беда нависла над ними.
Неожиданно ее плеча коснулась чья-то рука. Тэя обернулась. Юдван смотрел на нее с теплой улыбкой, нашел похолодевшую вдруг руку и слегка сжал. Сердце девушки пропустило удар.
— Деревня оцеплена, – едва слышно прошептал маг, наклоняясь к самому лицу ведуньи, при этом его губы, как бы невзначай, коснулись девичьей щеки.
Тэя только кивнула, не отрывая от Юдвана жаркого взгляда. Он снова наклонился к ней, готовясь захватить в плен ее губы, но в этот момент кто-то многозначительно кашлянул. Тэя вздрогнула и поспешно отстранилась. Юдван расстроенно скривился.
— Все готово. Деревня в кольце. Маги расставили ловушки … Тэя?! … здравствуй!
 Тэя слегка поморщилась. Ерш! Этот парень еще со школьной поры не давал ей прохода. Откуда он здесь? Ведь он ведун …
-  Какими судьбами?
— Я теперь в летучем отряде…
— Дядя пристроил, – с усмешкой перебил Ерша Юдван, – помощником командира …
— Ну и пристроил! Не во дворец же. На охрану короля …
— Ладно вам, – прошептала примирительно Тэя, в тайне радуясь, что Юдван разделяет ее неприязнь к Ершу. Пусть ведун и не из робкого десятка, но карьерист и подхалим, каких мало.
Аоры пришли в самый разгар веселья. Пиво лилось рекой. Танцы и игры становились все более дерзкими и раскрепощенными. Уже сошлись в кулачном бою самые сильные мужчины Черноуховки, уже потянулись к священной роще и лесу нетерпеливые парочки.  
Поглощающие выступили из темноты у самого частокола из резных разукрашенных цветочным орнаментом и ликами божеств бревен храма. Тэя стояла за ближайшим дубом, скрытая пологом невидимости. Аоры выстроились в ряд. Приготовились. Их рты начали увеличиваться, растягиваться, превращаясь в воронки. Еще мгновение и они потеряют связь с внешним миром, полностью отдавшись пиршеству. Вот тогда на них и нападут люди бэна Гормира …
— Вперед! Набрасывайте сеть! В атаку!
Лещ выскочил из засады в самый неподходящий момент. Он мчался к аорам снизу вверх от большого священного камня-коня, посвященного богу грозы и молний – Грому. 
Времени на раздумья не было. Тэя выскользнула из-за дуба и метнула в аоров заклинанием стазиса. Но она понимала – аоры сейчас на самом пике своей силы. Перед тем, как выпить чью-то ауру, они переходят в свое самое неуязвимое состояние, чтобы удостовериться в полной безопасности.
А Лещ, этот идиот, напал на них в ту минуту, когда даже опытные воины не рискуют вступать с ними в открытую схватку. Нужно было выждать всего пару минут …
Все, что произошло дальше трудно описать словами. Аоры метались по Горке быстрее молний. Она были повсюду. Воины падали замертво, даже не успев выхватить оружие. Первым погиб Лещ. Аор даже не притронулся к нему, мгновенно высосав жизненную энергию, не сходя с места.
  Тэя непрестанно бросала в аоров боевые заклинания, молясь всем богам за Юдвана. Поглощающие, даже не напрягаясь, с легкостью отбивали все ее атаки. В запале сражения ведунья не сразу поняла, что эти твари не хотят ее убивать. Более того – охраняют, постепенно собираясь вокруг нее плотным кольцом …
Еще какой-то короткий миг и тьма поглотила ведьму, лишив сознания.
Очнулась Тэя от прикосновения к лицу чего-то очень холодного и до омерзения скользкого. Ведьма открыла глаза. Небо смотрело на нее лазурными очами рассвета. Вокруг топорщились острые пики скал. Неподалеку зияла пасть огромной пещеры.
«Там их улей, – отстраненно подумала девушка. – Но мне это уже ничего не даст. Я не смогу передать своим его местонахождение». 
— С-с-силла, – прошипело рядом, – оч-че-нь большая  с-с-силла. Она будет самой с-сильной Матерью за всю наш-шу историю. Мы возвеличимся через не-е. Стан-нем непобедимыми… Хор-рошо-о.  
Аор намеренно растягивал слова, наслаждаясь букетом эмоций, исходящих от пленницы.
Лежать на холодном и корявом камне было неудобно.  В спину впивались острые углы, причиняя боль. Тэя хотела пошевелиться, но ей не удалось даже пальцем шелохнуть. Она скосила в сторону глаза, стараясь рассмотреть мучителей. Рядом с камнем, на котором ее распяли, стояло несколько аоров. Ближе всех к ней находился жрец. Тэя узнала его по атрибутам. Посох и колпак – почти такие же, как и у людей.
— Нужно спешить, – раздраженно проговорил другой аор. – До спячки осталось совсем немного времени, а мы даже не успели как следует насытиться. Вчерашняя охота не удалась …
— Не скажи … мы заполучили редкое сокровище … странно, что ты не разглядел ее раньше, Мальор, ведь она была совсем рядом … хватку теряешь. Наверное, нам пора заменить тебя на более внимательного ищейку.
— Хранитель …
— Не суетись … некоторое время мы не будем нуждаться в дополнительной подпитке. Жизненной энергии этой ведьмы хватит не на один десяток лет. Она прекрасная Мать, и будет кормить своей силой весь улей так, как ни одна другая. Через нее мы вернемся могущественнее во много раз. И тогда уже никто не сможет подстеречь нас в засаде …
Мы даже сможем бросить вызов Первому клану … неужели ты этого до сих пор не понял?!  Она уникальна… и она наша!
Жрец отошел наконец от камня  и Тэя смогла вздохнуть свободней.
— Найдите деревню в какой-нибудь глуши. Проверьте все как следует. Поохотимся. И пусть на этот раз осечек не будет!
— Да, хранитель.
Аоры склонились в низком поклоне и растворились в воздухе. Жрец опять подошел к Тэе. Наклонился, всматриваясь в глаза ведуньи и, не удержавшись, снова потянул из нее энергию. Холод и мерзкое ощущение скользнувшей в горло змеи заставило Тэю дернуться от отвращения.
— О, да! Тебя нам хватит надолго. Сладкая, неповторимая, единственная …
 
***
 Пещера обдавала леденящей стужей. Темное подземное озеро едва заметно мерцало в свете нескольких жиденьких лучиков света, проникающих сквозь трещины в своде. Через них в пещеру прибывал постоянный приток свежего воздуха. Вход был замурован еще несколько дней назад и теперь никто не смог бы даже предположить, что за монолитной стеной есть помещение, выбранное аорами в качестве огромной спальни. У дальней стены пещеры, за естественной водной преградой, высилось странное сооружение, напоминающее соты. В нишах, закутанные в паутину, словно личинки насекомых, спали аоры. В центре улья в самой большой соте висела на нитях-проводниках ведунья. Ее голова склонилась на бок, глаза закрыты, дыхания почти не слышно.  
Юдван стоял перед сотами и едва дышал от волнения. Больше десяти дней ему понадобилось для того, чтобы разыскать главный город-улей Поглощающих. Для этого ему пришлось обратиться за помощью к таким существам, о которых не говорят на ночь. Только под угрозой полного уничтожения всех аоров, Верховный жрец, выдернутый из спячки, раскрыл местонахождение клана, в котором была Тэя. 
И Юдван успел. Кажется. А если нет?!  
— Поторопись, человек.
Рядом с магом стоял архонт. Всесильный дух демона из самой преисподней.
— Благодари судьбу, что она почти одна из нас, иначе тебе не пришлось бы увидеть ее живой. Но … теперь ты мой должник, запомни …
   — Сочтемся.
Архонт поднялся к сотам и когтем разрезал путы. Тэя упала на руки Юдвана. Еще через мгновение они оказались на подворье ведуньи. Юдван занес Тэю в избу и положил на кровать. Рыж и Грай от радости не могли успокоиться. Но Тэя была без сознания, а Юдван не знал, что делать. Он сел рядом и в молчаливом отчаянии сжал ее холодные, как лед ладони.
— Отойди, – вздохнул архонт. – Вечно вы, люди, все усложняете. Любовь, переживания, розовые сопли … кому оно надо? То ли дело у нас …
— Ну, да, – кивнул Юдван, – я знаю одного из ваших … такого … равнодушного… вот только ради любимой женщины он почему-то ушел из ада и помогает сейчас никчемному человечку …
— Поговори мне, – усмехнулся демон и наклонился над девушкой.
Что он говорил, Юдван не слышал, но через минуту на лицо Тэи вернулся румянец. Ее ресницы дрогнули и она открыла глаза. Демона рядом уже не было и первое, что она увидела, было улыбающееся лицо мага.
— Ты все-таки пришел, – выдохнула девушка.
— Я не мог не прийти … потому что не сказал тебе главного … через неделю соберется коллегия …  будет решаться мой вопрос … хочу, чтобы ты порадовалась вместе со мной …
Тэя отвернулась, в глазах блеснула слеза…
 
***
Они шли по дороге. Прячась за туманную дымку, молчаливо и сурово стояли деревья, словно стражи на посту. Туман, где погуще, где пореже клубился у ног, возле кустов, жался к земле или переползал огромной улиткой через дорогу.
Юдван держал в широкой ладони руку Тэи.
Молчали.
— Не хочу уходить, – вдруг тихо проговорил маг, останавливаясь. – Знаешь, у меня никогда не было ни одного романтического свидания. Учитель не позволял расслабляться… говорил, что долг – прежде всего…
А сегодня такой вечер … луна, туман … дорога … и ты рядом …
— Останься, – тихо предложила Тэя.
— Не могу … я не могу подвести мастера, – почти простонал Юдван.
— Тогда иди, – Тэя резко выдернула ладошку из руки Юдвана. – Уходи … чего медлишь?!
Юдван шагнул к девушке, собираясь обнять, но она поспешно отошла в сторону.
— Не сердись … и постарайся больше не влипать в опасные истории …
— Да, уйдешь ты, наконец?! – воскликнула Тэя и, тяжело дыша, вздрагивая плечами, повернулась к нему спиной.
Юдван осторожно повернул ее к себе.
— Я люблю тебя, чертов ты маг! – воскликнула девушка. – Если у тебя нет смелости, признаться в том, что ты тоже любишь меня, то я сделаю это сама. С первой встречи, с первого взгляда ты стал мне дороже всего на свете. Я мучилась от тоски и страха, что ты погибнешь в неизвестно где, когда отправила тебя порталом. Я замирала каждый раз, когда мне казалось, что ты зовешь меня. А ты … ты пришел и снова исчез. Теперь вот заявился опять, чтобы снова уйти? Так иди! Я не держу тебя.   
И лес, и туманные клочья, и треск цикад, казалось, притихли, слушая ее взволнованное признание.
Юдван смотрел на девушку, как на нечто необыкновенное. Объясняясь, Тэя была изумительно хороша. Ее голос, красивый и страстный, вызывал в нем сладостное наслаждение и невероятную радость.
Резко прижав к себе замолчавшую Тэю, он впился в ее губы. Все отошло на задний план, перестало иметь для него значение. И магия, и учитель, и собственное существование … осталась только та, ради которой ему хотелось жить.
— Я тебя люблю … всегда любил … даже не зная, где и когда встречу тебя. Ты та, что дарована мне судьбой. Я всегда шел тебе навстречу … Суженная моя. Разве ты этого не знала? Эх, ты, ведьма …
Юдван прижал  к себе по-прежнему дрожавшую девушку.
— Но ты все равно уйдешь, – глухо проговорила Тэя. – твой обет  …
— Поэтому я и должен идти … но я же вернусь … а ты будешь меня ждать.
— Всегда …