Путешествие в Кфар Саголь

    Недавно со мной случилось невероятное! На короткий промежуток времени мое сознание показало мне мир за пределами реальности. В том, что мне открылось не было ничего кардинально нового. В изотерической литературе достаточно описаний подобных явлений. Но ни одна книга не заменит личного опыта, особенно если говорить о высоких духовных материях. Сколько бы ты об этом не читал, трудно до конца принять на веру то, что сам никогда не видел и не ощущал.
​    Но теперь все иначе! Теперь у меня есть личный опыт существования за гранью материального. И благодаря этому опыту моя реальность сдвинулась. Жизнь стала спокойней и радостней. А все началось с моего путешествия в Кфар Саголь.
 
* * *
​    «Битый час ты перлась на автобусе с тяжеленными тюками. А сейчас маешься на солнцепеке, ожидая какую-то попутку. Не легче ли было самой доехать до места? Оставила на мужа детей, оставила дом, и все ради чего? Чтобы отдохнуть! И так ты отдыхаешь? На пыльной шумной железнодорожной станции? А солнце шпарит совсем не по-зимнему! К вечеру голова будет раскалываться, это как пить дать. Придумала тоже, уехать за тридевять земель чтобы «искать себя»! Да за эту дорогу ты так вымотаешься, что уже ничего не захочешь! Ты ведь не молода, чтоб с таким грузом таскаться, да в незнакомые попутки подсаживаться! И зачем тебе столько шмоток на одни выходные? Ох, жаль мне тебя, девочка, как жаль! Непутевая моя...»
​    «Да хватит уже тараторить! И в старухи меня прочить. Мне, между прочим, еще и сорока нет. И я отлично себя чувствую. Да, я вырвалась из дома! Впервые, между прочим, за последние восемь лет! А то все дети, дом да работа. А где тогда я сама? Сгинула, растрворилась. Нет уж! Теперь я вольная птица, и меня уже ничто не остановит!»
​    Так я спорила со своим внутренним голосом, вдыхая запах свободы, смешанный с волнением, ожиданием и неизвестностью. Как хорошо никуда не спешить и ни о чем не задумываться! Как хорошо просто стоять и наблюдать за неугомонным движением большого города, за чьими-то встречами и раставаниями. Хорошо хоть на время забыться и не думать о своих заботах. Не думать о трясине, в которой я увязла. Мне необходим этот перерыв. Почему мой внутренний голос этого не понимает!
​    Тут мобильник встрепенулся, ожил и заговорил знакомым тягучим голосом Орли:
​    - Я на месте, справа от тебя.
​    С Орли я была знакома лишь заочно. Меня приятно удивило юное розоватое лицо, обрамленное кучерявой шевелюрой. Только я села в машину, как уже знала, что мы подружимся. Мы разговорились. Оказалось, у нее тоже маленькие дети. Она, как и я, впервые решилась оставить их и вырваться из дома.
​    Мы выехали за городскую черту, и дорога побежала среди полей, увлекая нас все дальше от привычной суеты. Наши мысли переключились на предстоящие выходные. Орли спросила, как я попала на семинар.
​    - Совершенно случайно, — ответила я, и тут же поняла, что ляпнула глупость – уж я-то знала, что ничего случайного не бывает. – Дело в том, что я хочу воплотить в жизнь свою мечту – стать писателем. Но раскрутить роман не выходит. Я никуда не продвигаюсь! Я застряла. Понимаешь, мое время уходит впустую. Мне почти сорок. Всю свою жизнь я черчу «трубу в натуральную величину», как любил говорить мой дедушка. Только представь, я и холодные бездушные железки! Если ничего не предпринять, так и вся жизнь пройдет. А мне надо столько всего сказать! Слово – вот мой инструмент. Но мое слово не имеет голоса. Его не слышно. Я не могу пробиться к людям! Понимаешь?
​    -​ Почему не можешь? Что тебе мешает?
​    - Как можно пробиться через лавину информации, которой затоплен мир? Кто меня услышит? Нет, я просто не верю, что у меня получится.
​    - Ладно. А теперь представь, что у тебя уже получилось. Вот твой роман вышел в свет. Это необыкновенный успех! Твое произведение у всех на глазах. Его читают. О нем говорят. Что ты чувствуешь теперь?
​    Ее глубокий голос подхватил и перенес меня в другую реальность. Я была там. Я чувствовала, что это происходит со мной на самом деле. Боже мой! Я сделала это. На одно короткое мгновение я стала известным писателем.
​    - Только вообрази, все меня узнают! – удивлялась я вслух. — Здороваются. Просят автограф. Спрашивают мое мнение о том и о сем. Будто у меня есть ответы на все вопросы! Но я ничегошеньки не знаю! Кто я вообще такая, чтобы ко мне прислушиваться? Мне так неловко. Я чувствую себя обманщицей. Что я вообще о себе возомнила? Будто могу стать настоящим писателем! Нет, я этого не заслуживаю. Я не могу это принять.
​    Чувство страха сжало меня. Будто случилось чудо, в которое я сама до конца не верила. Чудо, которое казалось невозможным, но оно все же произошло. Это было гараздо больше, чем то, что я была способна охватить разумом. Нет, я к этому не готова. Лучше уж сидеть и рисовать железки. Но почему тогда во мне такая неудовлетворенность? Откуда такая тяга к творчеству, к самовыражению?
​    - Я сама не знаю, чего хочу, — выдохнула я.
​    - Ты хочешь того же, что и я. Хочешь воплотить свой талант в реальном мире.
​    - А какой талант у тебя?
​    - Я всегда отличалась от остальных. Я вижу разные знаки и образы. Мне все время приходят знания извне. Я должна выразить их в доступной форме, чтобы передать людям.
​    Вот это да! Мы едва знакомы, а уже вовсю занимаемся психоанализом. Кто же в такое поверит? «Это просто литературный прием!» — решит недоверчивый читатель. Точно так же подумал и мой муж. Но я не собираюсь менять ни слова из написанного. Ведь это чистая правда!
​    Я смотрела в окно на безмятежные сельские пейзажи и еще раз прокручивала в голове то, что узнала о себе благодаря Орли. Удивительно, но для меня семинар уже начался.  
​    - Думаю, мы подъезжаем, — заметила я. – Здесь надо повернуть направо… А вот и вьезд в поселок!
​    Длинная-длинная улица, и опять поворот. Наконец, указатель на Кфар Саголь. Мы на месте. Выходим из машины и разминаем ноги. Взваливаем на себя тюки и заходим в ворота. Вокруг – природа, тишина, птичье пение, и ни души. Мы идем по узкой тропинке, пока до нас не доносятся обрывки человеческой речи. И вот перед нами низкое круглое деревянное строение. Здесь и приемная, и столовая.
Много незнакомых лиц. Привествия, улыбки, объятья. Радость встречи хорошо знакомых людей, среди которых я — чужая. Привычное ощущение неловкости.
​    - Ну же, обними меня покрепче! — требует маленькая хрупкая женщина, одетая во все белое. Изо всех сил прижимает меня к себе, а я мечусь между желанием поступить, как она велит, и страхом причинить ей неудобство.
​    Затем она просит свою дочь, милую девочку восьми лет, проводить нас с Орли на место ночлега. Мы снова тащим свою поклажу. Снова идем куда-то вглубь по той же тропе. Как много природы и тишины!
​    Хижина малюсенькая. Две кровати, туалет за занавеской, голова почти упирается в потолок. Снаружи, на крыльце, уютно разложены матрасы с подушками. У нас пять минут, чтобы разложить вещи и позвонить родным. Я чувствую, как в висок уже закрадывается головная боль. Сказывается проведенное на солнце время.
​    Возвращаемся в приемную-столовую. Все рассаживаются в креслах.
​    - Прежде чем мы начнем, пусть каждый скажет, что он чувствует, — говорит та, что меня обнимала. – Итак, я – Вайт, как вы уже знаете. Я испытываю радостное волнение. Сколько раз провожу семинар, а никогда не знаю наперед, что нас ждет. Ха-ха-ха.
Вайт и ее муж Ури, — хозяева этого места и руководители семинара. Вайт, маленькая и сухонькая, с длинными распущеными волосами. Лицо кажется древним, но, судя по ее дочкам, она должна быть довольно молода. Похожа на птичку. Излишне весела. Смеется резко, будто каркает.
​    Ури я видела лишь мельком, когда мы только приехали. Длинноволосый, в свободной одежде. Молчаливый.
​    Вайт оборачивается к сидящей рядом смуглой женщине с настороженными глазами и грубоватыми чертами лица.
​    - Меня зовут Ярона, — говорит та. – Я ищу ответы на свои вопросы. Мною движет любопытство.
​    Следующая Мейталь. Юная, жизнерадостная.
​    - Я могу выразить свои чувства в песне.
​    Девушка вдруг срывается с места, кружит вокруг нас, и поет что-то на английском. Что-то яркое, жизнеутверждающее. Некоторые подхватывают и сливаются в неровном затухающем хоре.
​    Затем Сарит. Уверенная в себе, энергичная, свободная.
​    - Ну, я петь не буду, — усмехается она. — Чувствую любопытство и волнение.
​    Хели – полная, пожилая, с добрыми глазами:
​    - Очень рада быть здесь! – улыбается.
​    - Ищу как себя выразить. Испытываю интерес, — говорит моя подруга Орли.
​    Очередь доходит до меня:
​    - Мое имя Элла. Я чувствую растерянность. Я приехала из России 25 лет назад и пишу по-русски. Хочу реализовать себя, стать писателем, но не знаю, как это сделать.»
​    Неловко ощущать на себе столько любопытных взглядов. Вайт ободряюще улыбается.
​    Остались Ирит и Йоси. Странная пара. Она – необъятно грузная, розовое одутловатое лицо, маленькие живые глазки. Улыбается. Глубоко вздыхает. Он – гараздо старше нее, почти весь седой. От него веет спокойствием и одухотворенностью.
​    - Все, что мне приходит на ум – это новые знакомства. – говорит Йоси.
​    - Я чувствую, что сила этого места такая всеобъемлющая, что может вместить в себя всю мою боль. – Ирит протяжно вздыхает вслух – А-а-а-а-а.»
​    Несчастная женщина! Она так страдает.
​    Вместе с Ури, которого сейчас нет, нас десятеро.
​    - Итак, все вы собрались здесь, на семинаре «Вспоминание», — говорит Вайт. — Мы с Ури поможем вам открыть и лучше понять себя. Вы здесь не случайно. Вам всем суждено было попасть сюда. Именно вам, и именно сейчас. Все происходит точно в положенное время. Я постоянно нахожу подтверждение тому, как все в мире точно и своевременно. В каждом из окружающих мы видим свое отражение. Каждый из вас напоминает мне что-то о самой себе. Вы – продолжение меня, а я – продолжение вас. Все мы частицы одиного организма, как, например, сердце и желудок. Два абсолютно разных органа, и в то же время оба служат одному организму. Все мы связаны между собой энергией, из которой состоит все сущее...
​    Что-то странное происходит в моей голове. Я с изумлением наблюдаю за своими ощущениями. Мысли куда-то испаряются. Сознание ровное и спокойное. Я здесь, в этом помещении, я слышу каждое слово, вижу всех вокруг, и в то же время будто нахожусь в другом месте и слежу за всем, что происходит, со стороны.
​    - Ты почувствовала что-то странное, когда Вайт говорила? – спрашиваю я Орли.
​    - Да. Это потому что она черпала слова из глубины себя. Из сердца.
​    Мы делимся на две машины и едем в бассейн, где нас ждет Ури и водно-звуковые процедуры. Головная боль уже барабанит в висок. Сарит ведет машину и рассказывает, как она откроет родильный центр, где дети будут рождаться без боли и клинического вмешательства, в естественной среде.
​    Мейталь говорит, что тоже хочет быть целителем. Исцелять голосом. Раньше она была агентом по продажам. Когда ее мать заболела, Мейталь ухаживала за ней до самой смерти. Затем девушка открыла свой голос и поняла, что это ее призвание. Она просто взяла и бросила работу.
​    «На что же ты живешь?» — удивляюсь я.
​    «Пока получаю по безработице.»
​    «Я не представляю, как можно на такое решиться! Ведь есть обязательства перед семьей. Тебе не страшно?»
​    «Прежде всего у человека есть обязательства перед самим собой. Он должен воплотить свою миссию на земле. Не сделать этого – вот что по-настоящему страшно.»
​    Мы накручиваем круги в поисках бассейна, а меня мутит. Едва успеваю добежать до уборной, чтобы опорожнить желудок. Становится чуть легче, но недостаточно, чтобы расслабиться. Головная боль не утихает. «В таком состоянии лучше лежать дома и принять таблетку», — просачивается Внутренний Голос. «Как жаль, что я не взяла с собой лекарство!» — поддаюсь я, но тут же себя останавливаю ​    - «Я не взяла его неспроста. Я должна разобраться с этой болью сама!» И решительно захожу в воду.
Бассейн маленький, неглубокий. Внутри неожиданно тепло и уютно. Вода чистая. Никакой хлорки. Ури уже ждет нас. Он подходит к каждому и укладывает на поверхность воды, подложив под голову и колени плавательные дуги. Я наблюдаю за теми, кто уже лежит. Ноги их обращены к центру, а головы – наружу, так что все вместе как бы составляют круг и выходящими из него лучами. Вода охватывает почти всю голову, оставляя на поверхности лишь малую часть лица. «Ты не можешь этого сделать! В твои уши попадет вода. Ты же знаешь, чем это для тебя черевато!» — вопит Внутренний Голос. Но он теперь совсем маленький и еле слышный. Он уже не может нарушить мое спокойствие. Когда Ури поднимает меня и моя голова касается воды, я тут же растворяюсь в ней. Я перестаю ощущать свое тело, уши, боль и тошноту. Все уходит. Где-то рядом я слышу звук похожий на гонг и ощущаю движение воздушных струй. Будто внутри бассейна дует легкий ветерок. Я слышу глубокое женское пение, ласкающее и теплое. Вайт упомянула, что эта процедура похожа на то, что ощущает ребенок в чреве матери.
​    Я чувствую движение рядом со собой и на мой живот ложится какой-то теплый предмет. От него исходят вибрации и проникают в мое тело. Вибрирует вода, вибрирует тело. Вибрирует висок. Нет, вернее, мой висок стучит. Стучит настойчиво, яростно. «Что тебе надо?» — спрашиваю я. «Я твой страх потерять надежную работу. Твоя неудовлетворенность нелюбимым делом. Твоя неуверенность в собственных силах.» Он является мне отвратительный, глумящийся. Я пытаюсь дотянуться до него, но не могу. Я осознаю: вот он, корень моих мигреней! Противостояние между желаемым и действительным. Вот что мучило меня долгие годы! Я вспоминаю каждую головную боль. Каждый случай, когда я боролась с собой, чтобы продолжать тянуть лямку, отсиживая день за днем долгие рабочие часы.
​    Я боролась со своим страхом, но в то же время продолжала умиротворенно лежать на воде, слышать прекрасное пение, звон гонга и движение воды.
​    Но вот звуки затихли. Движение вокруг замерло. Тишина. Затем кто-то взял меня, крепко обнял и поставил на ноги. Я открыла глаза. Рядом была Вайт. Затем я увидела остальных. Все испытывали то же чувство блаженства, что и я. Вайт передала мне чашечку со сладким пахучим чаем и халву. Вкус у нее был изумительный.
​    Мы медленно выходили из бассейна, купались в горячем душе, одевались и шли к машинам. Многие говорили, что во время процедур у них прошла головная боль. У меня она тоже вроде бы прошла, но с приездом назад в поселок вернулась. Нас позвали ужинать, но я и думать не могла о еде. Пожелала всем спокойной ночи и отправилась в свою хижину, чтобы страдать там в одиночку. Как я устала от этих мигреней!
​    На следующее утро я почувствовала облегчение – боль отпустила. В течении всего дня мы медитировали и слушали наших учителей. Ели вегитарианскую пищу, исключая мясо, рыбу, молочные продукты, яйца, белый хлеб, вармишель и рис. Зато было много свежих и вареных овощей, сухофруктов и орехов. Еда была вкусной и сытной и мы ни в чем не чувствовали недостатка.
​    Вайт рассказала нам о себе. Как восемь лет назад она пережила кризис, потеряла все что создавала больше десяти лет, лишилась цели и надежды. Затем провела три месяца в затворничестве, одна, погруженная в себя. Она прошла процесс очищения и освобождения от всего земного. От всего, что ее связывало и не давало двигаться дальше: от страхов, от запретов, от привычек, от дела, которым она жила долгие годы, и даже от своих близких. Пройдя через это, она вернулась назад возрожденной, готовой следовать своей жизненной миссии. Ее божественным подарком был прекрасный певучий голос, который мы слышали в бассейне.
Вайт говорила отрывисто. Резковатый, скачкообразный стиль ее рассказа не сочетался с глубокой душевной драмой и духовным просветлением, которые ей довелось испытать. Тот факт, что эта маленькая смешливая женщина – настоящий духовный лидер, с трудом укладывался у меня в голове.
​    Вайт рассказывала о своих духовных учителях и об учениках. Она говорила о высоких духовных материях, которые мне даже тяжело представить. О глубоком одиночестве Бога, о создании материи из ничего. Еще она говорила об энергии, которой пронизано все вокруг: воздух и материя. Пустоты, которые составляют девяносто девять и девять и  т.д. процентов всего сущего во вселенной на самом деле заполнены энергией.
​    В отличие от Вайт, Ури говорил спокойно и размеренно. Будто взвешивал каждое свое слово, прежде чем произнести.
​    - Чтобы приблизиться к духовному сознанию, — говорил он, — надо повысить частоту вибраций. У каждого человека своя индивидуальная частота вибраций. Чем она выше, тем спокойнее, умиротвореннее  и лучше во всех отношениях чувствует себя человек. От чего же зависит частота вибраций? От еды, которую мы едим. От воды, которую пьем. От музыки, которую слушаем. От наших мыслей и наших действий. Сейчас мы поговорим о воде...
​    Он рассказывал, как вода впитывает в себя эмоции, как реагирует на все, что происходит вокруг. Что важно пить «положительно заряженную» воду, потому что в нас самих семьдесят процентов воды, а смешиваясь новая вода «передает информацию» той, что внутри нас и это влияет на частоту вибраций.
​    Ури показал нам, как он играет на поющих хрустальных чашах. Это был тот звук, который в бассейне я приняла за гонг. Ури объяснил, что чистый звук чаш создает вибрацию в энергетических центрах организма, восстанавливая и исцеляя его. Чаши также действуют на воду. Он прошелся вокруг чаши, наполненной водой, палочкой. Она заиграла и вода в ней забурлила под действием вибраций. Затем все мы направили на воду свои положительные мысли и Ури раздал каждому кувшин с этой водой.
​    Когда я сказала мужу, что я привезу домой «святую» воду, он ответил, что еще не умер. Сама я тоже отнеслась к этому довольно скептически, но оно и естественно. Тяжело сразу поверить в то, что не видишь своими глазами. На вкус вода была самая обыкновенная. Фотографии молекул «чистой» и «грязной» воды из книги какого-то ученого тоже мало меня убедили, прошу прощения за свое невежество. Но воду домой я привезла. Мы ее пьем и по сей день. По словам Ури, достаточно оставить немного на самом дне и залить новую воду, и вся вода тут же приобретет «святые» свойства.
​    Мы все время сидим в закрытом павильоне. День выдался жаркий. Я лениво отмечаю про себя, что здесь довольно душно, но меня это не беспокоит. Меня больше ничего не беспокоит. Время растянулось, расплылось и перестало существовать, оставив после себя лишь ничего не значащие цифры на табло мобильника. Я с изумлением представляю себе, что где-то там пятница. Люди готовятся к выходным, закупаются, убираются, суетятся. Жизнь их походит на улей и я тоже когда-то была его частью! Но не теперь. Теперь я, и все, кто тут находится, будто перенеслись в иное измерение.
​    Среди этого размытого дня ярким пятном в моей памяти запечатлелось одно упражнение. Вайт разбила нас на пары. Мы взялись за руки, и один из нас, глядя в глаза другому, должен был без перерыва повторять одну и ту же фразу: «Я тебя люблю». Задачей этого задания было помочь нам раскрыться, снять внутренние барьеры и постараться укрепить связь с близкими людьми. Я оказалась в паре с Йоси. Он смотрел мне в глаза, и я видела в них глубину и покой. Когда он говорил мне «Я люблю тебя», я старалась представить на его месте маму. Мне всегда не хватало близости в нашем с ней общении. Затем я представила на месте Йоси себя саму. Я-взрослая говорила с собой-ребенком.
​    «Я люблю тебя», — говорила я-взрослая.
​    «За что меня любить?» — не понимала я-ребенок.
​    «Я люблю тебя.»
​    «Такую никчемную?»
​    «Я люблю тебя.»
​    «Такую безвольную?»
​    «Я люблю тебя.»
​    «Такую жалкую?»
​    «Я люблю тебя!»
​    Как мне хотелось пробиться к себе-ребенку чтобы успокоить и защитить! Но между нами стояла плотная стена ее недоверия и презрения к себе.
​    Когда упражнение закончилось, Вайт поменяла пары и я оказалась напротив Хели. Я посмотрела в ее добрые теплые глаза и стала повторять «Я люблю тебя.» Я расслабилась, выровняла дыхание и уже не видела ничего кроме ее глаз, в которых теперь заключался весь мир. Я повторяла одну и ту же фразу, пока слова не ожили и не обрели силу. Я почувствовала, как они текут из меня вместе с энергией. Я вся будто стала источником энергии и эта энергия текла из моих глаз, из рук, из живота, текла к Хели. Я почувствовала отклик в ее глазах. Ощутила, как она вбирает в себя эту энергию, и мне стало хорошо. Я плакала и смеялась в душе. Я чувствовала, что вся свечусь от избытка энергии и силы. Мне казалось, я могу охватить своей любовью весь мир!
​    «Я почувствовала мощный поток энергии, — сказала Хели, когда мы делились впечатлениями. — Как широко раскрылись твои глаза!»
​    «Ты вся светишься!» — заметила Вайт.
​    Я вдруг осознала, что у меня есть сила, которой я могу поделиться с другими. И еще: я могу отдавать энергию, но не умею принимать ее. Я не верю в себя. Я не люблю себя. Мне вдруг стала отчетлива ясна причина моей неуверенности и робости. Я вспомнила, как недоверчиво относилась к словам мужа, когда он меня за что-то хвалил или делал комплементы.
​    На семинаре мы не обсуждали причины, по которым каждый из нас был здесь. Мы могли делиться с остальными своими ощущениями и переживаниями, но при этом каждый из нас сам искал ответы внутри себя. И стоило найти пусть даже малую толику этих ответов, как тут же менялся ты сам и весь мир вокруг тебя. Жизнь становилась проще. Когда я вернулась домой, муж был поражен, обнаружив во мне новые, незнакомые ему прежде манеры. Он с удивлением спрашивал меня: «Этому вас учили на семинаре?» Нет! Конечно же, нет. Нам лишь помогли повысить частоту вибраций и обрести гармонию. И тогда начинаешь вести себя иначе просто потому, что по-другому уже не можешь.
​    Последний, третий день семинара, начался с мантр. Как объяснила Вайт, это священные слова, многократное повторение которых приближает к божественному прозрению. Мы пели мантры и с их помощью очищали пространство, подготавливая его к чему-то, что нам предстояло сделать. Затем мы медитировали. Вайт направляла нас. Каждый должен был представить, как он видит свое будущее. Самый лучший, самый желаемый вариант этого будущего. Я представила себе, как стану писателем. Без сомнений, уверенная в себе, довольная и счастливая. Затем Вайт попросила выделить одно самое сильное чувство, которое я испытываю, смотря в свое будущее, а еще цвет или какой-нибудь символ. И я четко увидела слово, написанное от руки: удовлетворение. И чернобелую картинку с изображением глаза. Затем мы должны были призвать своих духовных учителей, чтобы они были здесь, с нами. Я перечислила в голове всех авторов духовных книг, которые прочла, всех лекторов, которых прослушала, но не почувствовала желания позвать никого из них. Тогда я позвала своего покойного дедушку. В последние годы его жизни мы очень сблизились. Это он открыл мой талант и научил всему, что я умею. Дедушка с радостью откликнулся и пришел.
​    Когда мы вышли из медитации, Вайт объяснила, что нам предстоит пройти процесс инициации, который повысит частоту наших вибраций. Один из нас ложился в центре круга. Остальные хором пели мантры. Сначала пели имя инициируемого, а затем чувство, которое он выбрал. Вайт сидела рядом с тем, кто был в центре, и руководила процессом. Вайт пела и что-то тихо ему говорила. Ури пел мантры с нами и играл на хрустальных чашах. Сначала мне было страшно. Я боялась нового и неизведанного. Я боялась того, что со мной будет. Но Вайт сказала, что это нормально. Мое эго сопротивляется изменениям. Я должна просто дышать, расслабиться и принять свой страх. Никто не знал кто будет следующим, Вайт выбирала интуитивно. Она сказала, чтобы мы не волновались и каждый пройдет процедуру точно в свое время. Не надо сравнивать себя с другими. Не надо ничего заранее ожидать. Сначала я хотела оказаться среди первых. Хотела, чтобы это поскорей закончилось, потому что боялась. Но потом я успокоилась и стала просто плыть по течению.
​    Мы начали процесс до полудня, а закончили затемно. Иногда мы делали короткие перерывы чтобы попить и выйти в туалет. Я не ощущала времени. Не чувствовала усталости. Не чувствовала жары и холода. Изредко мне приходилось возвращать свои мысли к человеку, который был в этот момент в центре. Мы все сообща думали о нем и посылали ему свою энергию. Мое сознание будто раздвоилось. Одна я сидела там, скандировала со всеми имя находящегося в центре, ощущала вибрации хрустальной чаши и мощную энергию всей группы. Монотонное пение погружало меня в транс, и я уже не принадлежала себе. Я была частью общего действа. От меня осталось лишь дыхание и голос. Еще была вторая я, которая смотрела на все откуда-то со стороны, пытаясь связать происходящее с реальностью.
​    Когда процедура заканчивалась, все подходили к «обновленному» и обнимали его. Он плакал и смеялся, переживая внутреннюю драму. Сарит побывала «где-то в другом мире» и с трудом вернулась назад. Вначале ей было тяжело ходить. Когда она вышла из помещения, то изумилась, что все вокруг выглядит по-другому. Она долго вглядывалась в пейзаж. Он стал казаться ей ярче и насыщеней.
​    Мы пообедали и вернулись, чтобы продолжить. Я сьела совсем немного, но чувствовала себя насытившейся.
​    Я так и не смогла заранее подготовиться к тому, что мне предстояло. Я была предпоследняя. Когда Вайт позвала меня в центр, я слишком волновалась и не могла расслабиться. «Страх это хорошо, — повторила она. – Глубоко дыши и ни о чем не беспокойся.» Она задала мне те же вопросы, что и всем. Каким именем я хочу чтобы меня называли, какое чувство и цвет я выбрала. Я назвала имя Эля – имя, которое я получила в Израиле. На иврите оно пишется так же, как Алла, имя, данное мне матерью. Я долго не могла привыкнуть к своему новому имени, и только будучи на этом семинаре поняла, что оно мне по-настоящему подходит. Я так срослась с ним, что старое имя стало казаться чужим. Когда я назвала свое чувство, Вайт удивилась. Все называли такие глубокие чувства как любовь и благодарность, Сарит выбрала силу, а я – удовлетворение! Тогда я рассказала, что видела его написанным на русском. По просьбе Вайт я дважды произнесла слово по-русски и она повторила его за мной. «Очень сильное слово!» – изумилась она. – «Оно состоит из нескольких слов?» Тогда я затруднилась ответить, но позже поняла, что в нем соединены слова «довольно» и «творение».
​    Я лежала там, стараясь расслабиться, и слышала, как все повторяют мое имя. Потом я услышала голос Вайт у самого своего уха: «Найди себя-ребенка». Я нашла себя в какой-то темной глухой пещере. Я-ребенок была маленькая и сморщеная, черная как смола, похожая на высохшее дерево. Вайт велела мне взять ее на руки и одарить любовью. Я подняла ее, прижала к себе, и вынесла на солнце. Я согревала ее своим теплом. Окутывала энергией. Говорила, как люблю ее. Такую, какая она есть, со всеми ее недостатками. Говорила, как горжусь ей, и что она достойна самой большой любви. Что она может достичь всего, чего пожелает. Я плакала. Вайт успокоила меня, сказав чтобы я не сдерживалась. Чтобы дала волю своим чувствам. Вдруг я почувствовала как я-ребенок превращается из черной в светлую. Она выскользнула из моих рук и побежала по полю, залитому солнцем, в белом с цветочками платьеце, счастливая и прелестная. Я открыла глаза и встретилась взглядом с Вайт. Я долго смотрела на нее, пытаясь определить, что выражает ее спокойный внимательный взгляд. Лишь позже я это поняла. Он означал: «Я здесь. Я с тобой.»
​    Каждый подошел и обнял меня. Я ощутила их любовь, их радость за меня. Я испытала настоящее счастье.
​    «Какая она красивая!»
​    «Посмотрите, она же вся светится!»
​    «Без очков ты просто красавица. Может, тебе стоит попробовать линзы?»
​    «Дело совсем не в очках, — ответила я. — Просто во мне что-то открылось и моя красота расцвела. А очки мне уже вообще не нужны. Я теперь могу видеть вас всех своим внутренним зрением.»
​    Все рассмеялись. Как мы были близки в тот момент! Все мы были одним целым, все мы чувствовали и переживали вместе. Именно тогда я поняла – я не должна одна проходить выбранный мною путь. По дороге я обязательно встречу единомышленников, которые поддержат и помогут.
​    Позже ко мне пришло еще одно понимание: каждый из этих людей был частицей меня самой. Орли – это мое желание воплотить себя. Сарит – дерзновенность исканий. Мейталь – легкость, радость и колыбельная, которую я пела детям. Хели – доброта. Ярона – резкость. Йоси – стремление к гармонии. И Ирит – страдания.  
​    Когда я вернулась на место, меня переполняла энергия. Последняя, Ирит, заняла место в центре. Ее чувством было «исцеление». Я знала это прежде, чем она произнесла слово вслух. Когда мы начали петь, во мне еще бушевали эмоции. Дыхание было неровным и я не успевала в ритм со всеми. Тогда я выбрала для себя медленный ритм и включалась в пение каждый второй раз. Мой голос изменился и обрел силу. Я направила всю эту силу на Ирит. Так же, как и днем раньше, во время упражнения «Я тебя люблю», я почувствовала как вместе со словами из меня выходит энергия. Сначала она исходила только из кончиков пальцев, потом из живота, а потом все мое тело стало похоже на большую трубу, которая принимала энергию свыше и передавала ее дальше. Я уже не управляла своим телом. Что-то большее, чем я сама, захватило меня. Вдруг я услышала, как Ирит кричит «Я боюсь!» Вайт что-то шепнула ей и она успокоилась.
​    В конце каждый из нас подошел и обнял новообращенную. Я чувствовала, что мы с ней теперь связаны особыми узами. Позже ей стало хуже, она почувствовала тошноту и вскоре ушла к себе. Я волновалась, что чем-то навредила ей, но Вайт успокоила меня, что мы не можем навредить, потому что мы лишь проводники.
​    Прежде чем расстаться, каждый рассказал о своих ощущениях. Больше всего мне запомнился рассказ Яроны. Полгода назад умер ее отец, к которому она была очень привязана. Она день и ночь проводила у его кровати, а он скончался в тот единственный момент, когда ее не было рядом с ним. Она не могла с этим смириться. Не могла смириться с тем, что больше не увидит отца. Во время процедуры она думала о нем. Она просила у него прощения за то, что не смогла попрощаться с ним. Вайт объяснила, что он не случайно покинул этот мир тогда, когда Яроны не было рядом. Ее сильная привязанность к отцу мешала душе покинуть тело, поэтому та воспользовалась моментом, когда Яроны не было рядом. А Ури добавил, что она может увидеть отца в любой момент. Ей только надо найти его в своем сердце.
​    Сарит подытожила семинар и сказала, что такое обязательно должен испытать каждый. Я усмехнулась про себя. Она не знает, о чем говорит! Я, например, даже не решилась признаться своим родителям, куда еду.
​    Мы все поели шоколадно-муссовый торт без молока, без сливок и без яиц, но все равно необычайно вкусный. Попрощались с хозяевами, и разъехались по домам.
​    Пока мы ехали, я думала о том, что дома меня ждет быт, суета, готовка-стирка-уборка, дети, недовольный муж и работа. Муж был недоволен, потому что он не любил меня отпускать, так как порой я слишком увлекалась. Мои прошлые увлечения редко оказывали на меня благотворное влияние. Я понимала его, и не обижалась. Просто мне было нелегко возвращаться назад сейчас, когда моя душа поет, голова приятно пуста, а тело легко.
​    Орли тоже думала о возвращении. Дома ее ждала разозленная свекровь.
​    - Она злится на меня, потому что я долго не звонила, — жаловалась Орли. – Но на самом деле она злится, потому что малыш плохо себя вел, и она очень устала. И теперь меня преследуют мысли, что мне не следовало уезжать. Что я плохая мать. Нет, на самом деле я знаю, что это не так. Но эти мысли сводят меня с ума.
​    – Ты просто должна твердо верить, что ты – лучшая мать в мире. Никто лучше тебя не позаботится о твоих детях, — убеждала я ее.
​    - Я верю. Но меня все равно мучают угрызения совести. Что бы я ни делала, они всегда со мной. Всю жизнь. Я должна быть все время на чеку, чтобы не дать им воли.
​    - Сколько же сил ты тратишь на это каждый день! Откуда они, эти мысли? Что они такое?
​    - Думаю, это мое воспитание. Постоянный контроль, рамки, ограничения. Ты же знаешь, мы все так росли.
​    - Тогда ты должна освободиться от них!
​    - Но как?
​    - Ты должна поговорить с ними с позиции взрослого человека. Сказать, что ты больше не нуждаешься в опеке и можешь сама за себя решать. Вместо того, чтобы каждый раз защищаться, просто игнорируй их до тех пор, пока они не исчезнут.
​    - Если это получится, сколько энергии я смогу посвятить себе, своему творчеству! – воодушевилась она.
​    - Знаешь, я тут подумала: вот мы побывали в святом месте. Но ведь это лишь островок в мире зла!
​    - Нет, что ты! Разве ты не замечаешь, как все вокруг стремятся к духовному? Как растет человеческое сознание?
​    - Может быть. Но ведь зло и терроризм тоже набирают обороты!
​    - Правильно, они действуют в противовес. Так и должно быть. Все в мире взаимосвязано.
​    Орли высадила меня недалеко от дома и уехала. Муж встретил и помог с сумками. Дети ждали меня и бросились обнимать, даже не дав зайти в квартиру. Как я рада была оказаться дома! Тут все для меня родное. Можно удобно сесть за стол, и не надо скрючиваться с тарелкой сидя на матрасе. Можно поесть мяса и яиц. Я не представляю свою жизнь без яиц. Можно посмотреть какой-нибудь фильм.
Нет, сейчас мне всего этого не хотелось. Духовная и физическая пища уже наполняли меня до краев. Больше всего сейчас мне хотелось вернуть расположение мужа. Он был насторожен и недоверчив. К тому же, он был обижен на меня за что-то, что случилось на прошлой неделе. Я действительно была виновата тогда. Я поступила некрасиво. Но как ему объяснить, что все это было в другой жизни?
* * *
​    На следующей день я начала свои трудовые будни. Я делала все, как обычно: собирала детей в школу, отводила малышку в садик, ехала на работу. Но мир сильно изменился. Или это изменилась я сама?
​    Время не вернулось мою жизнь в своем прежнем качестве. Я его совсем не чувствовала. Конечно, в определенный час я забирала малышку из садика и отводила сына на кружок. Но я не чувствовала время как раньше. Не чувствовала его давления, его неумолимого бега. Не испытывала страха опоздать, не успеть, упустить. Время перестало быть угрожающим и могущественным, а превратилось в простой инструмент. В бытовую вещь.
​    Я никак не могла вернуться на землю. Я делала упражнения по заземлению, о которых рассказывала Орли. Я представляла, как врастаю ногами глубоко в почву, но ничего не происходило, будто мне мешал невидимый тончайший барьер, который проходил под моими ногами. Мой разум не слушался меня. Мне было тяжело сконцентрироваться. Мне с трудом давались простые расчеты, которыми я занималась на работе. Но в то же время, я без труда вела машину и выполняла домашние дела.
​    Я вдруг поняла, что не ощущаю своего тела как раньше. Меня не беспокоили холод и жара. Я не чувствовала усталости до самого вечера. Кровь во мне непривычно бурлила.
​    Мое сознание было чисто до прозрачности. Его наполняли свет и энергия. В нем больше не было места страху и сомнениям. И другим чувствам в нем тоже не было места. Я с грустью подумала, что больше никогда не испытаю настоящую радость, гордость, восторг или изумление. Мой эгоизм исчез без следа. Я не испытаю больше земных эмоций, потому что им нет места в моем новом сознании, наполненным одним единственным чувством — чистой безграничной любовью ко всему сущему. И еще ощущением, что у меня есть важная миссия, которую мне следует выполнить.
​    У меня было видение. Мне предстал наш мир, но в ином ракурсе. Когда я пытаюсь описать то, что увидела, мне не хватает слов. Живая поражающая воображение картина рассыпается в прах от одной попытки передать ее в знакомых реалиях. Так бывает со сном: пока вы в нем, он яркий и завораживающий, но стоит вам проснуться, как сновидение становится бледным и поверхностным, а порой и вообще теряет смысл.
​    Я видела картину будущего. Или настоящего? Там, где находилось мое сознание, времени не существовало. Далеко внизу, подо мной копошились массы крошечных людей. Страдающих, мечущихся, не знающих покоя. По одну сторону от них присутствовали силы Света, по другую – силы Тьмы.
​    Свет и Тьма — избитый штамп. Но ЭТИ Свет и Тьма не имели отношения к знакомым нам реалиям. Представьте абсолютную Любовь. Самую чистую и бескорыстную, какую только можно себе вообразить. Это Свет. А теперь представьте себе сжимающий душу Страх, который толкает людей на самые низменные поступки. Это Тьма.
 
​    К каждой из сторон примыкали новые последователи. Те из людей, кто прозревал, обращались к Свету. Он принимал их, помогал занять место в своих рядах, дарил Любовь. Те же, кто успел совершить в своей жизни непоправимые поступки, уже были отмечены Тьмой. Страх обрел над ними власть и неумолимо тянул к себе.
​    Это была битва за человеческие души. Нет, слово "битва" не подходит. Скорее, противостояние. Противостояние исполинов, безмолвное и бездвижное.  Они не принимали участия в жизни людей. Они лишь БЫЛИ там. Были и наблюдали за происходящим. Без чувств и эмоций. Будто заранее знали, что последует дальше. Они ничего не ожидали, ни на что не надеялись и ни о чем не сожалели. Только лишь наблюдали.
​    Зато у людей было сполна чувств и эмоций, надежд и сожалений. Невидимые глазу энергии Тьмы и Света проникали в наш мир и влияли на него. В погоне за сенсациями средства массовой информации передавали энергию Тьмы. Каждая катастрофа, каждый акт террора, освещаемый в прессе и в интернете, добавлял им приверженцев и запугивал оставшихся, опять же приближая их ко Тьме. Распространить энергию света казалось сложнее. К отдельным людям приходило Знание, они писали о нем и читали лекции. Казалось бы, у них почти не было шансов. Кто им поверит, когда в мире столько аферистов и все обещают золотые горы? Как им переплюнуть наглядные демонстрации ужасов, так старательно освещаемых прессой? И все же, хрупкий росток Света проростал среди сорняков, медленно, но верно заявляя о себе: «Бог есть! И я тому живое свидетельство. Я призван силами Света чтобы помочь людям прийти к Любви.»
​    Звучит наивно или даже высокопарно? Я чувствую, что человеческий язык слишком ограничен, чтобы объяснить божественное. Может быть, поэтому книги о духовном часто бывают скучны и однообразны? Мне бы хотелось избежать подобной оценки.
Итак, я наблюдала картину противостояния Света и Тьмы. Наблюдала все это одно короткое мгновение. Или оно было долгим? Отчетливо видела каждую отдельную деталь этой картины, хотя находилась где-то далеко вне ее. Я не испытывала страха, как не испытываю его сейчас, когда пишу это. Я просто знала, что это происходит или произойдет. Я знала, что буду стоять там, на стороне Света, и выполнять свою миссию, когда придет время. Или оно уже пришло?
​    «В чем же моя миссия? — спросила я. – Я чувствую в себе Силу. Я чувствую в себе Энергию. Значит, я буду исцелять людей?»
​    «Нет, ты не Целитель. – я почувствовала ответ внутри себя. – У тебя другая задача. Ты владеешь Словом. Значит, ты должна нести это Слово людям. Ты — Писатель.»
​    Я уже написала два романа. Один был первым, пробным, скомканным. Второй – ярким, увлекательным. Я так гордилась им! Я тешила себя мыслью, как люди будут коротать свой досуг, зачитываясь моим трудом.
​    «Нет, это все пустое. Ничего не стоящая тщета. Это никак не поможет в битве с Тьмой», — поняла я, и сама была шокирована этим пониманием. Но что же еще я могу написать?
​    «Ты можешь написать о том, что переживаешь сейчас. Это важно. Это и есть твоя первая миссия на стороне Света.»
Я пыталась подумать о том, что было для меня важно раньше: преуспеть, стать знаменитой, заработать денег. Но все это для моего нового сознания было пустым звуком. Успех, слава, деньги ничего для него не значили. Но если я стану писать, на что тогда мне жить?
​    «Все что нужно к тебе придет,» — был ничего не проясняющий ответ.
​    Тогда я пыталась представить, что именно напишу. Но и этого не смогла. Я не могла вернуться на землю, мой разум был где-то далеко, а без разума Слово было мне неподвластно. Так я не могла написать ни строчки!
​    «Всему свое время. Ты узнаешь, когда оно придет.»
​    Значит, не о чем больше беспокоиться. Больше никакого страха и сомнений. Больше никаких болезней. НИКОГДА. В голове тишина и свет. Одна только тишина и свет. И энергия.
​    Я владела энергией. Я могла видеть ее в себе и вне себя. Я замечала ее крохи в улыбках случайных прохожих, в ненароком пойманых мной минутах чужой радости, в счастливых лицах родителей, смотрящих на своих чад. В избытке она была в детях – своих и чужих. Дети, чистые души. Открытые, доверчивые. Чем они младше, тем больше в них еще осталось этой живой светлой силы, энергии, которой они готовы щедро делиться.
​    Но было место, где энергии оказалось совсем мало. Завод, где я работала. Люди там, подобно роботам, делали свое дело, не видя ничего вокруг. Хозяин должен быть доволен таким коллективом! Ведь именно это ценится в работнике – приверженность делу и безразличие ко всему остальному. Хотя не знаю, насколько тут имеет место настоящая приверженность, а не сила привычки.
Лишь некоторые увидели меня нынешнюю, встрепенулись, почувствовали, что что-то во мне изменилось. Мой прямой начальник не входил в их число. Он даже не взглянул на меня.
​    Как мне нравилось это место! Как я гордилась, что нашла его. Наконец, после смены стольких мест, где были только ругань и склоки, вот она — спокойная тихая гавань, где можно расслабиться и не ждать подвоха. Добрый начальник, с которым всегда можно договориться. Который понимает меня. Если надо остаться дома с детьми – разрешает без слов. Теперь я видела в нем только уставшего пожилого человека, который добросовестно делает свою работу. А я для него лишь рабочий инструмент, не больше. Я была очень разочарована. Я заново открывала для себя мир и походила на впечатлительного ранимого ребенка, который, взрослея, вдруг осознает, что тот устроен не так, как ему казалось.
​    Настоящим убежищем, островком чистой радости и любви стал мой дом. По утрам у нас с детьми появился новый ритуал: мы сидели на диване и обнимались, будто не существовало вовсе утренних сборов, спешки и беготни. По выходным к нам присоединялся муж. Мои детишки, все такие разные. Старшая, ей уже двенадцать, совсем самостоятельная. Живая, энергичная, толковая. Моя умница. Очень красивая, но еще не замечает этого. Временами резкая, даже грубая. Целиком материальная – вся в отца. Средний, мой мальчик, ему почти восемь, дипломатичный, внимательный, добрый и ласковый, но в то же время достаточно твердый чтобы добиваться того, что ему действительно важно. Очень духовный: принимает все, что я ему говорю, даже если это нельзя увидеть, а только поверить на слово. И, наконец, моя младшенькая, моя малышка, ей два с половиной. Артистка, кокетка, уже умеет крутить попой. Одной своей улыбкой приводит в умиление строгого папу. Вся жизнь крутиться вокруг нее. Все в доме подчинино ее желаниям и капризам. Это при том, что я всегда старалась воспитывать детей в строгости.
​    Все они с радостью приняли новый порядок вещей. В доме воцарился мир. Я приходила с работы, и меня ждала непривычная тишина. Каждый занимался своим делом: сын делал уроки, старшая тоже занималась или рисовала и сидела за компьютером. Никаких криков, ссор и обид. Сын выбегал мне навстречу довольный и счастливый. Старшая, более скупая в проявлении эмоций, и та стала мягче. Мы все вместе и по отдельности подолгу обнимались. С малышкой было тяжелее. Что-то беспокоило ее. Она была очень капризной. Однажды утром, когда старшие ушли в школу, я села с ней, обняла ее и окутала ее тельце энергией, которая еще оставалась у меня в избытке. Тогда что-то произошло. Что-то освободилось у нее внутри. Она встрепенулась, вскочила, потребовала кашу, съела с аппетитом всю тарелку, и после этого вела себя абсолютно спокойно.
​    Я была так окрылена этими переменами, что разрешила старшей пойти гулять с подружками безо всяких условий. Раньше я использовала каждую возможность, чтобы заставить ее хоть что-то сделать по дому. «Я тебе разрешу то-то и то-то если сложишь чистое белье… если уберешься в своей комнате...» и т.д. т.п. Как-то я прочла у Стивена Кови, что если быть более понимающим и позитивным родителем, ребенок сам поймет, что правильно, и сделает все без понуканий. Я долго не могла на это решиться. И вот теперь почувствовала, что время пришло. Я с волнением ждала результата эксперимента. Дочка пошла гулять с подружками – белье оставалось лежать на диване. Оно лежало там и на следующий день, и через два дня. На третий я сложила его сама.
Зато я наконец исполнила свою заветную мечту – мы сели ужинать все вместе в будний день. Раньше такое не представлялось возможным: мы с мужем всегда были уставшие, малышка капризничала и уже ничего не хотелось. А сейчас – мы сидели все вместе за столом, уставленным явствами, которые я успела приготовить в тот же день. Муж разливал всем «святой» воды. Малышка кушала сама и никого не дергала. Настоящая идиллия!
​    А на следующий день моя безмятежная жизнь стала рушиться. Уже утром я должна была понять, что что-то идет не так. Я сорвалась. Подняла голос на старшую. Из-за мелочи, ничего не значащей глупости, обидела мою девочку. Она тут же отыгралась на сыне. Он ей ответил. И пошло-поехало. Я смотрела на них и думала: неужели одна единственная ошибка может свести на нет все то прекрасное, что мне удалось создать?
​    Еще не осознавая этого, я начала опускаться на землю. Не осознавала, потому что во мне еще осталась энергия. Была пасмурная погода, шел дождь, а у меня на душе было светло. Я зашла на почту, чтобы получить посылку. Там была мать с ребенком. Она ждала своей очереди. Ребенок плакал, а она не могла его успокоить. Люди вокруг что-то советовали, но ее это только раздражало. Ее раздражало, что ей приходится долго ждать. Ее раздражало, что ребенок как назло никак не успокаивается. Ей было жарко и душно во всем, что на ней было надето. Она нервничала и злилась. Я подошла и предложила взять ребенка. Он был маленьким и беспомощным. Я пыталась мысленно передать ему, что все будет хорошо. Я пыталась поделиться с ним своей энергией. Но, наверное, ее оставалось совсем мало, потому что он продолжал плакать. Он не мог ничего сказать, но я чувствовала, что ему страшно. Он не понимал, почему мама злится, и это пугало его. Я ничем не могла помочь, ни ему, ни ей.
​    Моя очередь уже подошла, но передо мной влез человек. У него была привилегия – он заказал очередь через интернет. Наши с ним глаза случайно встретились и я улыбнулась ему. Я тогда улыбалась всем подряд. Мне просто нужно было с кем-то делиться хорошим настроением. Он посмотрел на меня долгим взглядом. Будто что-то липкое и мерзкое коснулось меня. Я отвернулась. Я потом долго не могла избавится от этого ощущения мерзости.
​    Когда я приехала на работу, мне было тяжело сосредоточится. Честно говоря, в эти дни я работала спустя рукава. Когда мой начальник узнал, что я не сделала то, что должна была, он не на шутку разозлился. Он закричал, или просто резко высказался в мой адрес. Я не запомнила, что именно он сказал, да это и не важно. Все дело в его злости, которую он обрушил на меня. Я почувствовала грубый удар в живот. Я его на самом деле ощутила! Надо мной совершают насилие, а никто вокруг этого не замечает! Я испытала шок, боль и обиду. Я вернулась на землю.
​    Я наблюдала, как мое кристально-чистое сознание темнеет, и думала, как же я могла это допустить! Почему не постаралась сохранить тот дар, который был мне дан? Почему не осталась дома хотя бы на время? Может, я никогда больше не вернусь в это божественное состояние покоя и легкости. Никогда – ужасное слово.
​    Я злилась на начальника. Я считала, что он виноват в моей потере. Я думала над тем, что произошло, когда он сорвался на мне. Он далеко не первый раз это делал. Раньше я не чувствовала такой боли. Но это не значит, что ее не было. Просто тогда мои чувства были притуплены, а сейчас они обострились.
​    Раньше я была уверена, что если проигнорирую чью-то злость или ярость, то она меня не коснется. Но это не так! Если тебя ударяют, то на теле остается синяк, сколько бы ты его не игнорировал! Это знает каждый. Но многие ли знают, что каждое сказанное ими злое слово отдается в душе другого болью? Настоящей физической болью. Знал ли это мой начальник? Нет, конечно, нет. Он ведь в жизни ни на кого не поднял руку. Если бы он знал, что может причинить мне  боль, он бы не стал так злиться. Но он не знал.
Зато знаю я. Теперь знаю. Боже мой! Сколько раз я ругала своих детей! По глупости, не заслуженно. Сколько раз я обижала своего мужа! Мой милый муж! Человек, который полюбил меня такой, какая я есть. Тот, кто сумел разглядеть во мне красоту, которую я сама так долго не замечала. Тот, кто поверил в меня. Позволил мне искать себя и развиваться.
​    С этого момента я буду взвешивать каждое сказанное слово. Я постараюсь держать себя в руках. Я постараюсь не забывать, что мне пришлось пережить.
​    Мой разум вернулся. Я смогла наконец завершить свою работу. Начальник был доволен. Когда я приехала за ребенком в садик, я была вымотана. Малышка долго не хотела залезать в машину. Я стояла там, на ветру, уставшая, с сумками и умоляла ее поскорее сесть в кресло. Но ей не хотелось. Она упиралась и ныла. Боже мой! Как это тяжело.
​    Я вернулась домой. Старшие поругались. Сын был обижен и отказывался обедать. Я должна была готовить, но малышка все время плакала и требовала, чтобы я взяла ее на руки.
​    Я снова стала мерзнуть. У меня снова заболели суставы. Спина болела, потому что мне приходилось часто поднимать ребенка. Меня ждал список незаконченных дел, а я думала только о том, когда уже смогу лечь спать. Мне было так жаль себя, что хотелось плакать.
​    Была ли я действительно на семинаре? Пережила ли я божественное прозрение? Или все это мне только причудилось?
Нет, не причудилось. Да, мой разум вернулся. И с ним исчезло ощущение легкости и силы. Но кое-что осталось. Моя голова была ясна. Не было лишних мыслей и растерянности. Не было паники и сомнений.
​    С разумом ко мне вернулась ясность мышления. Ко мне вернулось Слово. И теперь я верила в себя. Я знала, что должна делать.
​    Я опишу все, что со мной произошло.
​    Но как я это сделаю? У меня нет свободного времени.
​    Возьму отпуск с работы.
​    Но я не могу! Я подведу людей. Меня могут уволить. А если у меня ничего не получится? Если я не найду подходящих слов? Или, я ​   напишу, но не смогу пробиться к людям и мой труд так и останется невостребованным, как это случилось с романами?
Нет, нет, нет! Стоп!
​    Откуда все эти мысли? Они не мои. Я не испытываю сомнений. Я знаю, что делаю правильно.
​    Тогда откуда эти мысли? Внутренний голос. Я думала, что избавилась от него, а он все еще тут, во мне.
​    «Я больше не нуждаюсь в тебе, слышишь? Теперь я сама принимаю решения!»
​     Я увидела в голове картину: огромный страшный великан поднимается из-под земли, круша все вокруг. Вот он, невидимый голос в моей голове.
​    - Что, не представляла, что я так ужасен? – хохочет он. – Тебе никуда от меня не деться! Я – твое воспитание. Все твои запреты и страхи, намертво вбитые тебе с детства. Ты лишь обманываешь себя, думая, что можешь изгнать меня. Я навсегда останусь здесь, в твоей голове. Навсегда!
​    Я поразилась, как он громаден и силен. Нет, я не боялась. Просто мне тяжело было представить себе, что он жил в моей голове всю жизнь, а я этого не замечала! Я знала, что на этот раз он не сможет помешать моим планам. Но в будущем мне еще не раз придется с ним столкнуться.
​    Я собрала детей вместе и сказала им:
​    - Чудесные мои! Мы должны сохранить мир в этом доме. Я знаю, у всех бывают тяжелые периоды и плохое настроение, но мы справимся, если будем действовать сообща. Я постараюсь сохранять спокойствие, но если я разозлюсь, вы в этом не виноваты. Из-за малышки я плохо сплю, устаю и могу сорваться. Вместо того, чтобы сразу тоже начинать кричать друг на друга, подойдите ко мне и спросите, что случилось, и чем помочь. Так же, как я подхожу к вам и успокаиваю, когда с вами что-то происходит.
​    - Но ты так часто бываешь мной недовольна! Ты все время меня ругаешь! – пожаловалась дочка.
​    - Нет, чудесная моя! Я не ругаю тебя. Я очень горжусь тобой. Ты моя помошница. Если я говорю что-то нехорошее, это потому что мне тяжело. Я чем-то раздражена, но это никак не связано с тобой. Это только значит, что мне нужна помощь.
​    Дело было утром. Дети собирались в школу.
​    - Чего ты еще копошишься? Где твой портфель? Выходить пора! – закричала дочка на брата.
​    Тот спокойно подошел к ней, обнял и спросил:
​    - Что случилось?
​    - Ты ненормальный, — улыбнулась она. – Это что, теперь так будет каждый раз?
* * *
​    Со временем я обнаружила в себе перемены.
​    Я стала бодрее, меньше уставала.
​    Я стала умиротвореннее. Мои мысли изменились. Я почти не злилась. Если это случалось, появлялось ощущение, что я делаю что-то не так. Будто кто-то направлял меня, не давал сорваться. Так я поняла, что у меня появился новый внутренний голос.
Я стала чаще улыбаться. Я больше не стеснялась и не отгораживалась от тех, кого мало знала, кто не входил в мое близкое окружение. Все вокруг, даже незнакомые, будто стали частью моего мира. Я открыто улыбалась прохожим. Я тепло здоровалась с теми, с кем едва была знакома, и отлично себя с этим чувствовала. Мне стало легче, будто рухнула стена, ограждавшая меня от мира.
Если можно быть на земле, и в то же время приблизиться к тому необыкновенному ощущению легкости и покоя, которое мне довелось испытать, я буду всеми силами к этому стремиться.
* * *
​    Когда я проснулась, старшие дети были уже на ногах.
​    - Как рано вы сегодня! – удивилась я.
​    - Я встала в шесть часов и сложила все постираное белье! – похвасталась дочка.
​    - Не может быть! Это папа тебе сказал?
​    - Нет, я сама.
​    - Я должна увидеть это своими глазами, — я вскочила с кровати и побежала в гостиную.
​    На диване все было убрано. Ура! Вот оно, настоящее чудо!