Эра Джаза. Вечность любви

 Эра джаза
 
                                                            
                                                                                                                Amor immortalis…
 
Дикость  накрывает с головой. Вдох глубокий, резкий выдох. Сигарета полетела  в  глубокую сине-грязную воду, и Макс легко, в рывке вскочил на бордюр.
Свет промелькнувшей машины на миг ослепил его: такой мокрый и,  сквозь моросящий дождь – нечеткий. С визгом тормозов  авто остановилось рядом. «Купер» очень плохо маневрировал и  чуть не ударился о бордюр.
«Как вам  зеленоглазый шатен и брюнетка с карим пламенем  очей? Смотрятся вместе?» — непроизвольно мелькнуло в голове у Макса, когда Карина   вышла из миниатюрного спорткара.  Девушка смотрела  на Макса с тонкими  синими потеками на лице: даже самая водостойкая тушь все-таки  не выдерживает  слез.
— Какой же ты дурак! — взорвалась она. — Макс, только больной бросится с моста   из-за девки.  Не хочешь ей отомстить? 
— Как?
— Например, со мной?  
— Ох, обиженная, еще одна жертва несчастной любви… Смешно, -  Макс сделал движение, словно отмахиваясь от мухи. Мышцы его напряглись.
— Стой, дурак, спустись, — мягче сказала Карина.  Я тебя люблю.  Это… это не спасет.
— Мою гордыню точно,  — согласился Макс и шагнул  вниз. Его перевернуло  в полете и, вместе с всплеском он почувствовал прохладу, пластичность и нежность воды. Это в первый миг, когда потом пришла боль от удара  – она оглушила. Каждая точка, каждая клеточка вспыхнула резким уколом. Несколько мгновений тело не слушалось, барахталось и дергалось само по себе. Скрутило живот, руки свело, грудь перетянуло, словно смирительной рубашкой, но Макс все равно пытался двигаться.
«Наверное, нужно было вообще  не прыгать: постоять, поговорить, спуститься –   затем обязательно захотелось бы жить. Жить  ведь очень приятно.  И никогда не поздно понять, что все можно исправить, а что нельзя –  пережить. А вот гордыня убивает, больше чем глупость…» — такие мысли метались в голове у Макса, пока его тело  опускалось на дно. Когда оно соприкоснулось с твердой поверхностью, Макс  начал с удвоенной силой бороться. Через несколько мгновений, он вынырнул сквозь ослепительное  сияние лунных лучей, расплескавшееся на воде, и сделал несколько гребков к суше. Но на берег не тянул –  его явно парализовывало, так бывает: резкий удар, всплеск давления  – в теле будто что-то щелкает и переключается, силы полностью оставляют, ноги не сгибаются, а на руки словно по двадцать килограммов навесили.
«Вот так подохнешь, с проснувшейся жаждой жизни, потому что не нужно считать себя самым умным, не надо вставать в позу перед небом, которое даже ночью видит все...» 
И все же, наверное, кто-то всегда борется за нас. «Купер» въехал в воду совсем невдалеке от тонущего Макса. За несколько секунд Карина оказалась рядом, и прежде чем спасать,  двинула Макса по загривку. На пару мгновений все перед  глазами стало черным, но, даже сквозь пелену, Макс ощущал,  как его  тащат  на берег.
Первое, что он почувствовал, медленно приходя в себя – был поцелуй, затем ему с силой нажали  чуть выше  солнечного сплетения. Макс против  воли закашлялся и, едва не застонав, перевернулся на бок. На губах застыл сладкий вкус помады, в животе – боль, а в горле странно пересохло и стало солено-солено…
Если девушка делает вам искусственное дыхание, значит она готова для всего остального – это первый закон отношений, на пляже точно – Макс давно это усвоил. Как раз выглянула луна, она явно  подсматривала за происходящим. В мокром платье, полностью просвечивающем, Карина выглядела соблазнительно настолько, что очень скоро, засмущавшись, ночное светило  спряталось  за облака. И было отчего: идеальное тело, рост выше среднего, ровный загар, чувственные губы, ласково обжигающий взгляд…
Макс закрыл глаза, затем открыл. На тысячный рой мелькающе-мельтешащих мушек, оказалось, просто  невыносимо смотреть, и он снова зажмурился. Прошло несколько томительных, будто бесконечных секунд, и после того как дыхание выровнялось, Макс снова открыл глаза. На мгновение в ночных потемках, слабо разбиваемых кроваво-красным светом задних фар, ему представилась совсем иная реальность: на него смотрела его бывшая: светло-русые волосы колебал ветер, голубые глаза увлажнились, на губах играла грустная улыбка.
Как только Макс сделал глубокий вдох, видение растаяло, а реальность вернулась. Вместо бывшей перед ним стояла Карина. Девушка сочувственно посмотрела, села рядом.
— Ты как? Прикантузило тебя, ежик?
— Ежик?
— Потому что колючий – одни иголки во все стороны: жить не хочешь, жизнь не ценишь, скажи, кому ты такой нужен?
— Одной единственной половинке моей души… и еще Богу… — при этих словах Макс непроизвольно коснулся груди  –  крестика там не было.
«А, да я ж снял, недавно кстати. Все боялся потерять».
— Ты совсем не боишься смерти? -  заметила Карина.
— А что, все равно умрем.
— А если нет?
На этих словах Карина сладко поцеловала его в губы. Макс прильнул: рука самопроизвольно коснулась  волнующейся груди. Девушка не отстранилась. Только когда их губы разомкнулись, Карина посмотрела Максу прямо в глаза и произнесла:
— Тебе сейчас на скорую надо, а не  предаваться страсти.
Макс слабо рассмеялся. Встал, выпрямился, расправил плечи. Внезапно его зашатало. Он даже скривил лицо от этого  – Макс ненавидел проявлять слабость на людях.  Но спустя пару мгновений  вновь стал собой: усталым и одиноким.
Карина осталась лежать. Поза была волнующая, но  слегка закрытая, потерянная даже. Лицо ее погрустнело.
— Ну, бывай, — Макс наклонившись, чмокнул  девушку  и побрел с пляжа. Уходя, он ощущал  себя   как-то не совсем обычно –  внутри не было никаких чувств и эмоций  – только пустота. На мгновение  в голове промелькнули чужим голосом обрывки слов.
Спустя пару часов, домой он пришел безумно  усталым. Но странное дело, в целом, довольный. Все казалось непривычным, то есть,  вроде все также, а смотришь на обычные вещи уже по-другому.
Скинув пропахшую пляжем и женскими духами  одежду,  Макс принял душ, затем забрался под одеяло, пытаясь согреться. Включил телевизор. Эффектный парень в темно-синем костюме бежал по бесконечному коридору, из которого исчезал свет. Быстрая машина с ревом уносила его от толпы, ее воплей, вопросов, вспышек фотокамер и безумно красивых девушек.
«Ты становишься тем, кто ты есть», -  без всякой иронии произнес голос за кадром. Реклама. Известнейшая марка духов, да и вообще известнейшая марка высокой моды  красовалась  большими буквами во весь экран, захотелось немедленно прикупить духи, обрызгать ими себя с головы до ног, чтобы даже всю комнату пробило, и, стать, наконец, хоть кем-то, не жалким ничем – кем-то. Стараясь подавить накатывающий вал истеричных мыслей, Макс вздохнул.
«Нет, правда, надо купить флакончик, хоть узнаю, кто я есть», — с такой мыслью  он переключил канал, и увидел ролик, где какие-то улыбающиеся уроды то ли ломали, то ли строили, и сразу переключил еще, через  канал, наткнувшись на очередной блок сублимации,  тоже реклама: парень и девушка шли  по морю и, рассекали  в движении волны телами, а те не смыкались, оставляли  после    полосу обнаженного дна и разошедшейся воды –  тоже духи, тут демократичней: для него, для нее. Макс снова вздохнул и выключил телевизор. Ночью ничего хорошего по телевидению нет,  обычно  идут фильмы про вампиров, повторы фильмов с прошлой недели, много агитации и пропаганды: сейчас в нашей стране одна тема: мы покажем Турции и Западу кузькину мать. Подумав об этом, Макс включил телеканал «Россия 24», стал смотреть,  долго смеялся  на очередной невнятной фразе  эксперта – настроение повысилось.
«Как же они стараются, не хотят быть собой, что-то изображают», — уже сквозь сон пронеслось  в голове. Постепенно, в какой-то момент, сквозь серо-черную пелену стали доноситься голоса, а еще странный  повторяющийся звук. Макс даже вроде видел старинный телефон.  Аппарат звенел, и кто-то, подняв изящную винтажную трубку, стал набирать на изогнутом циферблате номер.
Макс с трудом разлепил веки,  взялся за лоб,  затем  обхватил лицо руками,  стянул щеки и тут раздался сигнал телефона. Макс тяжело потянулся. Зевая, взял сотовый с тумбочки.
— Слушаю.
Голос оказался знакомый – Каринин.
— Разбудила?
— Да.
— Это хорошо, люблю полуночников. Ну, как твой отпуск? Подходит к концу?
— И?
— Просто хотела пригласить тебя в ресторан отеля «Шератон», у меня этажом выше – презентация. Организаторы забронировали ужин в ресторане, а выпить чашечку чая не с кем.
  — А подруги?..
— У меня их нет.
— Любовники?
— Тоже. Ты же знаешь.
Макс попытался вспомнить, когда в первый раз  Карина говорила про их отсутствие,  и не смог. Говорила ли она вообще об этом? Зато, из глубин памяти всплыло, что больше всего его поразил первый взгляд Карины,  когда они с ней только встретились  три недели назад –  она смотрела удивленно, даже потрясенно, словно увидела человека, которого не могло быть. Этот взгляд  преследовал его до сих пор. И да,  теперь он вспомнил: совсем по-женски, Карина мимоходом жаловалась на одиночество, а зачем?
— Зачем девушки жалуются на одиночество?
— Чтобы перестать быть одинокими.
— Я подозревал это, — с мягкой иронией в голосе ответил Макс. В трубке молчали. — Надо график посмотреть.
В трубке раздались частые гудки и Макс, пожав плечами, положил ее.
— Ну нет  у человека чувства юмора, зачем мне такой? — произнес он себе под нос.
Раздался звонок.
— Извини, связь оборвалась. Не ту кнопку нажала.
— Да. Бывает… Ладно, пойду, делать все равно нечего.
— Хорошо.
— Во сколько?
На том конце линии засмеялись.
— С шести  и до полуночи.
— Я опоздаю.
— Я тоже. Надо будет провести презентацию.
Слегка расстроенный собой за то, что согласился, Макс положил трубку.
 
 
***
 
В ресторане при гостинице публика оказалась весьма разношерстной. Но внимание приковывал лишь один столик – в углу сидели две девушки, нежно держащие друг друга за руки, их влюбленным взглядам Макс даже слегка позавидовал.
«О, эти  чувства юности, наверное, мне уже не суждено так сильно влюбиться, — подумал  Макс, разглядывая симпатяшек. — А может у женщин градус отношений в целом выше, и когда две молодые девушки против всех законов общества и природы влюбляются, их любовь ярче проявляется вовне, чем в отношениях у  мужчин и женщин? По большому счету все мужики большие эгоисты, они позволяют себя любить  и очень редко до беспамятства влюбляются сами…»
 Максу не повезло: он относился к влюбчивому меньшинству и достаточно импульсивной части человечества. Сейчас, по прошествии почти суток,  его поступок казался ему безумной глупостью и просто хамством по отношению к себе и близким. Хотя все так навалилось в тот дождливый день, Макс все равно корил себя за слабость и не понимал, зачем он вообще прыгал?! Неужели думал, что бессмертник? Внезапно захотелось встать и просто сбежать. Мало ли, как он будет в глаза Карине смотреть, наверняка, она так взглянет полупрезрительно, мол, вот и он, и  до чего докатился. Макс вскочил с места,  аж ложки и остальные приборы зазвенели. Но секунду спустя, почти фыркнув, он  сел обратно,  развернувшись  вполоборота к выходу. Порыв прошел.
Карина вошла в зал в черном платье с серебристым блеском по бокам, через несколько минут. Полупрозрачная ткань  облегала и подчеркивала отточенную, изящную фигуру. К тому же гармонировала со смуглой кожей. Макс всмотрелся в  девушку еще раз: красивая, с отметой страстной натуры – удлиненным, чуть треугольной формы лицом, она смотрелась совсем не такой как его бывшая – светловолосая девочка-мечта, разбившая ему сердце, тоненькая, чем-то напоминающая Уму Турман. После продолжительного взгляда возникло чувство, что, скорее всего, девушки различались не просто внешне, но, прежде всего отношением к жизни. Сильный ангел и страстный демон. Да, сила, мощь, непокоренная целеустремленность – это  тоже привлекало  Макса, но  сейчас его к Карине особенно влекли чувственные, волнующие губы и магнетирующий взгляд.
Пока девушка шла через зал, пара-тройка мужчин отвлеклась и уставилась вслед, провожая взглядами точеные бедра и стройные ножки.
Только Карина присела, как подошел официант, минут пятнадцать игнорировавший Макса.
— Что будем заказывать? Мсьё, леди?
Карина заказала какое-то французское блюдо с труднопроговариваемым названием и британский стейк средней прожарки. Макс предпочел венский салат и стакан сока.
Они разговаривали мимоходом,  в основном тон разговора и его направление задавала девушка. Как и в прошлые встречи, ей было интересно о Максе практически все: работа,  друзья, увлечения. Макс отвечал необычайно неохотно. Карина заказала шампанское.
Когда между делом вопросы закончились, и воцарилась тишина, стараясь отвлечься, Макс посмотрел еще раз в сторону прекрасных и нетрадиционно влюбленных девушек – оказывается, за время их с Кариной разговора, к ним подсел молодой парень астенического вида.  Макс поразился женскому коварству. Минуту назад девушки так  вдохновенно смотрели друг на друга, а теперь, судя по металлу во взглядах, обе боролись за парня.
— И куда ушли времена, когда за прекрасную даму рыцари бились насмерть? — вслух озвучил свои мысли Макс, вглядываясь в интересную троицу.
— Наверное, виноват естественный отбор – в  условиях современного мегаполиса женщины более конкурентоспособны, тем более, в нашей стране, где в  послевоенное время, в России последние пятьдесят лет свыше трети мальчиков воспитывались в неполных семьях и впитали женские поведенческие стереотипы как единственно правильные.
— Неужели?
— Ты не видел, как играли дети в постблокадном Ленинграде, — усмехнулась Карина, проследив его взгляд, теперь  она тоже рассматривала девушек и их приятеля.
— Слышал. А ты видела?
— На пленке,  одна  видеозапись пятидесятых годов.  Двенадцатилетние, тринадцатилетние подростки сидят в песочнице, песочек в кулечки собирают. Получается, правду говорят, что война полстраны тогда почти перемолола. Так или иначе.
— Получается, — эхом отозвался Макс, у которого в семье были свои потери, в той  великой и страшной войне. Посмотрев  внимательно в лицо девушке,  Макс про себя отметил, что то ли от вина, то ли от радости оно порозовело, а взгляд блестит. Карина вообще выглядела очень довольной, и Макс не сдержавшись, произнес:  — Ты радостная…
— Презентация прошла удачно –  я их загипнозила.
— Предлагаю за это выпить.
— Согласна, — быстро капитулировала Карина. — Только попробую курицу в бретонском соусе.
После сказанного, девушка принялась за жаркое, долго пыталась разрезать грудку, но, в конце концов, вместо продуктивного действия, вилка неудачно скользнула по жирной тушке, царапнув палец.
— Ох, кажется, я укололась, — воскликнула Карина и приложила палец к губам. Выглядело это весьма  пикантно. Взгляд девушки обрел лукавый блеск, и Макс не удержался под столь затейливым взором, отвел глаза, но все равно   успел заметить, как капелька крови упала в фужер Карины. Девушка прижала палец к губам, еще раз лукаво стрельнула глазами в глаза Макса, теперь ее лицо выглядело  эротично. Во взгляде  словно вспыхнули огоньки  вожделения.
— На брудершафт? — полуспросила-полупредложила Карина, протягивая фужер.
«Что-то не так,  — заныло в глубине сознания, и странная волна беспокойства охватила Макса. На мгновение он задумался, глядя на свой бокал, — что там может быть? Всего лишь капля крови», — подумал он. И залпом отпил треть вина из фужера.
— Какой ты… ты всегда такой ненасытный? — игриво произнесла Карина, лишь пригубив вино.
— Нет, только рядом с красивыми женщинами.
Карина нервно засмеялась. Ее взгляд словно запульсировал. Она даже сжала   рукой край скатерти.
— Оклемался, после вчерашнего? Только не отнекивайся, говори честно.
— Нет, — честно признался Макс.
— Тогда тебе  просто необходимо отвлечься. Та сцена на пляже,  из-за которой все и произошло – идиотская.  Вот эта девчонка, кто она вообще такая…
У Макса желваки заходили от воспоминаний о расставании и бурной сцене с его бывшей.
— Прости, — опомнилась Карина. Я только хотела сказать, что ты совсем не такой, чтобы так… Я… я к тому, что… — Карина сильно засмущалась,  резко встала и произнесла: — Я сейчас…
Из-за столика девушка вышла  красная, почти как вареный рак. Интуитивно Макс почувствовал – ждать ее возвращения придется долго и заказал десерт вместе с колой. Пятнадцать минут  спустя, чуть поразмыслив, Макс подозвал официанта и попросил счет: ему наскучило место, и он почувствовал себя эмоционально измотанным.
Счет его не то чтоб убил – к деньгам Макс старался относиться легко, просто вкус съеденного и выпитого  цене явно не соответствовал, особенное неудовольствие доставляла бутылочка колы за двести рублей.  
«В магазине такую можно взять за раз в семь меньшую сумму. Вот оно:  цена только за  место, только за этот зал. А вкус так себе. Лайт из супермаркета приятнее пьется…»
Ни слово не говоря, Макс расплатился за ужин и даже нашел силы сдержанно улыбнуться.
«Всего лишь деньги, еще заработаю», — подумал он.
Уходить, не попрощавшись, было невежливо, и Макс продолжил ждать, когда Карина все-таки вернется. Прошли еще долгие минут десять, хотя, по ощущениям Макса –  не меньше получаса. Только тогда девушка появилась в зале. Первым делом она подозвала официанта и попросила счет, тот стал отчитываться об оплате, и, увидев удивлено  вздернутую бровь, Макс внутри возликовал – он получил подлинное эстетическое удовольствие  от той смены эмоций, что происходили  на лице девушки.
— Мне так неловко, — наконец выдавила Карина, присаживаясь. — Ты успел расплатиться и за меня…
— Пока ты ходила в уборную, кстати, разве не для этого девушки посещают в ресторанах туалет?
— Нет, — улыбаясь,  ответила Карина. — Не в моем случае.
Макс сдержанно улыбнулся в ответ и тут  заметил на платье девушки в районе груди, бурое пятно, почти незаметное  на черном фоне, и сам для себя внезапно встал. На лице Карины проступило волнение и беспокойство. Она плавно, но в тоже время стремительно поднялась, сбивчиво произнесла:
— Чудесный вечер. Я просто обязана  тебя отблагодарить…
 Макс с удивлением посмотрел на нее, еще минуту назад абсолютно уверенная, волевая девушка, вытянутая словно струна, теперь смотрела почти умоляюще, в груди у  него что-то сжалось, ему стало так странно легко, а плечам даже чуть зябко, а еще,  сильно-сильно захотелось согреться. Карина улучив момент, приблизилась вплотную, взяв Макса за запястье. Макс отметил, что руки девушки очень сильные,  а еще почти  ледяные. И не удержавшись, произнес:
— У тебя ладони холодные.
— У тебя тоже такое бывает.
Макс хотел было спросить, откуда Карина знает, что периодически, из-за нарушенного кровообращения, у него действительно холодели руки, но вспомнил, что девушка спасла его в почти ледяной воде, в которой он порядком замерз. Несколько мгновений, пока мысли сменяли друг друга, они молча стояли рядом со столиком. Макс было спохватился и хотел прощаться, но девушка вдруг словно расслабившись, глубоко вздохнув, произнесла:
— Не хочешь зайти ко мне в номер? Мы бы выпили еще по бокалу игристого.
— Почему бы и нет, — усмехнулся Макс в ответ, глядя на сжатую  в кулак правую руку Карины.  А девушка сразу после этих слов ловко перехватила руку Макса с запястья  за ладонь, потянула за собой, и  не отпустила до самых дверей номера.
 
Номер оказался весьма роскошным: огромная двуспальная кровать манила необычным розовым покрывалом, противоположную стену занимал диван. Меблировка – люкс, чем-то отдаленно напоминающая номер для новобрачных. Макс почувствовал, как от увиденного интерьера смутился и сел на кровать. Девушка подошла, села рядом. Несколько секунд они просто молчали. Затем Карина встала, очаровательно улыбнулась, сказала несколько необязательных, ничего не значащих фраз, которые Макс толком и не расслышал. Подошла к обширному  бару с напитками, который язык не поворачивался назвать мини, и взяла бутылку шампанского. За минут  пятнадцать Карина выпила три бокала, каждый практически залпом. Макс от настойчивых предложений присоединиться – отказывался. В кратких перерывах между употреблением и предложением употребить  совместно, девушка заметно нервничала:  дотрагивалась  до волос, то говорила, то смеялась невпопад, но чаще пристально смотрела и, не выдерживая ответный взгляд, отводила глаза. Наконец, Макс  внимательно посмотрел в лицо Карине. Девушка не отвернулась.
— Знаешь, я что-то так нервничаю, — Карина, наконец, села рядом.
Она подсела ближе, провела рукой по щеке Макса, другой вдоль его груди, затем, спустя несколько долгих мгновений, спросила:
— Всегда ты такой скромный?..
 Макс не ответил, а Карина стремительно прижалась к нему, и, страстно впилась в его губы. Макс отвечал на поцелуй спокойно, даже излишне медленно. Затем губы девушки принялись исследовать шею и грудь, несколько пуговиц рубашки были ловко расстегнуты. А вот руки Макса оставались неподвижны. Мгновения ускорились. Макс ощутил, как рука девушки с пресса опустилась ниже и замер. Карина на миг остановилась, внимательно посмотрела ему в глаза.  И странно, Макса обжег стыд перед девушкой. Он сдержанно улыбнулся. Нежно, но в тоже время сильно обхватил лицо Карины ладонями и горячо поцеловал. Девушка прильнула, ответно поцеловала его в скулу и тихо, шепотом спросила: «тебе нравится?»
Вместо ответа последовал поцелуй в шею. Они оба лежали на кровати, и Макс уже не останавливался. Поцелуй, снова, еще. Карина выгнулась от удовольствия. Губы и руки Макса умело  блуждали по ее горячему  телу. Между делом, он освободился от рубашки, а девушка – от платья, в паре мест слегка разошедшегося. Карина ощутила силу и нежность, когда  руки Макса оказались с внутренней стороны ее бедер. Следующее мгновение напоминало взрыв, бурю чувств и, не сдержавшись, девушка застонала, когда они стали едины. Этот миг растянулся…
Несколько мгновений, несколько  движений  и тело девушки задрожало, Карину передернуло судорогой, она тяжело задышала.
— Прости, я не сдержалась, — Макс, чуть удивленно  кивнул.
— Все в порядке?
— Да-а, — протяжно простонала девушка. — Очень…
 Запрокинув волосы, Карина оказалась сверху, страстно стала целовать Макса в губы, не останавливаясь. Время растворилось, остался лишь ритм движений их тел. И Макс уплыл по его волне…
Они лежали на огромной кровати, которую даже не расстилали. Макс находился  на грани абсолютного расслабления. Такого всепоглощающего чувства  он  не испытывал ни разу и ни с одной. В его голове не осталось мыслей, эмоций и желаний.  Макс стал находить  себя в миг, когда почувствовал легкий поцелуй – девушка легонько поцеловала его в губы. Он посмотрел в яркие, янтарного оттенка карие глаза. Карина улыбнулась. Нежный, почти мурлыкающий голос окончательно вывел его из расслабленного состояния:
— Если бы в прошлой жизни ты был миллионером-филантропом, и тебя любили прекрасные девушки: блондинка и брюнетка, ты бы какую выбрал?
— Темненькую.
— Почему?
— Они вернее.
— Ты врешь, — улыбаясь, Карина тронула кончик носа Макса указательным пальцем. — Тебе нравятся светленькие, нет, даже не так – тебе нравится свет.
— Он яркий и теплый.
— А еще он обжигает, — Карина резко нахмурилась. — Пообещай мне, что не будешь  подставляться – особенно как в прошлый раз. Макс вздохнул, сел на кровать.
«Она уже включает мамочку».
Все-таки после классного секса возражать, тем более спорить было  неприлично и, Макс тяжко  произнес:
— Обещаю.
— Опять врешь, — Карина вздохнула, а Макс встал.
— Ты куда? — Карина потянулась, обвив руками  его руку.
— Не люблю ночевать в чужой постели, особенно в гостиницах, — натянуто улыбнувшись, Макс освободился от цепких объятий. — Карин, тебе Кармен надо было играть.
— Почему?  — грустно спросила девушка, подавшись вперед.
— У тебя великолепная кожа: мягкая, бархатистая, — уклончиво ответил Макс.
— А, я поняла намек, — расслабившись  и раскинувшись, обожгла бесстыдным взглядом Макса девушка. — Встретимся на корриде…
 
***
 
Последний трамвай ехал в депо.
«Хорошо, что я живу рядом», — подумал Макс, глядя как вагон остановился перед ним, и двери со скрипом распахнулись. Макс стремительно поднялся по ступенькам и сел на ближайшее место, кондукторша уныло подошла, пробила билет, забрав деньги за проезд.
Макс взял сдачу, уставился в стекло. Тоскливый вид  рабочей окраины не прельщал взгляда. Ужасно захотелось спрятаться  от всего окружающего мира, его нищеты и проблем. Макс закрыл глаза. А когда открыл – город менялся: вместо старых, полуразваливающихся  пятиэтажек  стремительно возносились вверх высотки и небоскребы. Вместо темных обесточенных улиц – расходились ряды ухоженных аллей с винтажными фонарями через каждые несколько десятков шагов и цветущими клумбами. Вместо дыма старых закопченных труб взору предстали роскошные особняки. В завершение, опутанные строительными лесами тут и там полуснесенные  постройки, превратились в уютные кафешки и магазинчики. Макс во все глаза смотрел на оживавшее великолепие, чувствуя, как вместе с ним пришло  ощущение, дыхание совсем другого века, иной эпохи.
«Эра джаза», — совсем безотчетно прошептал Макс, вглядываясь за стекло.
Домой он добрался поздно, разделся, принял ванну и сразу лег спать. Спал как убитый. Ничего не снилось, просто закрыл глаза, затем – открыл.
С утра гладко побрившись, Макс для бодрости принял контрастный душ. После, он хотел  сразу идти завтракать, но когда взгляд упал на зеркало,  застыл, внимательно изучая отражение: свежие царапины алели на левом плече, Макс повернулся, оценивая ущерб и выпрямившись, окончательно ушел в себя – так он стоял в ванной комнате и  смотрел невидящим взглядом в зеркальную поверхность отражения. Он знал, что увидит: прокаченный торс, играющий кубиками пресса даже без напряжения, почти оливковый оттенок кожи. Никакой перекаченности, все естественно. Макс вздохнул. Потребовались годы тренировок и работы в не слишком престижной и отнюдь не интеллектуальной сфере, чтобы  выточить такое тело. Собственно, жизнь активно заставляла. Зато на поддержание  спортивной формы требовалось заметно  меньше сил. Всего-то, походы в фитнес  утром и вечером.
Самому Максу загар не очень нравился. Да и не шел. Особенно к лицу. Его форме и серо-зеленоватым глазам, которые втягивали будто непроходимые топи –   аристократичная бледность шла гораздо лучше. К несчастью, кожа у Макса была кельтского типа и активно краснела от самого непродолжительного контакта с ультрафиолетом. Поэтому однажды  знакомая уговорила отправиться в солярий. Дескать, загоришь –  все девчонки будут твои. Так Макс и втянулся. Но  удовлетворения от своего внешнего вида, он никогда не испытывал.
Так, застыв на размышлении о причудах  внешности, Макс нашел себя. На часах в ванне было без пятнадцати семь. Пора собираться на работу. Макс  обтерся, накинул мягкую футболку, натянул джинсы на голое тело и, через пару минут, вышел из квартиры. Закрыл на один оборот входную дверь и, не дожидаясь лифта, спустился по лестнице.
Немного глубоко подышав прохладным  свежим воздухом, Макс отправился на пробежку.
Он бежал не слишком напрягаясь, но силы не экономил. Пока рядом не появилась она. В спортмини Карина выглядела ослепительно соблазнительной: дышащее силой и животной грацией тело, было словно выточенное совершенным мастером,  черные как смоль,   волнистые волосы то ли естественные, то ли завитые,  играли, ловя ветер в роскошный плен.
Макс чуть  не залюбовался этим великолепием, но, вовремя уследил внимательный взгляд и  провел упреждающий вопрос:
— Ты меня преследуешь?
Девушка, казалось, смутилась. Она хотела что-то ответить, но тут из-за бело-синих туч выглянуло утреннее солнце. Карина сбилась с ритма, бег сбавила.
— Прости, Макс.   Аллергия на солнце –  я нагоню тебя позже, — почти растерянно произнесла девушка и, стремительно свернув к автобусной остановке, скрылась в расположенном  недалеко подземном переходе.
Пожав плечами, Макс продолжил пробежку, но выйти на чистое движение ему не удавалось – что-то мешало. Дыхание то и дело сбивалось. Странно, но его  вроде потянуло, позвало  туда, в  прохладную глубину под землю. Отчетливо, словно наяву, представилось, как с другой стороны улицы   подъехала черная машина, скорее «БМВ», чем «Лексус» и оттуда выходит седовласый мужчина. Он неспешно спускается в подземный переход, где его уже ждут. Несколько мгновений Карина что-то пьет из термоса принесенного незнакомцем с собой. И, казалось можно залюбоваться как тонкие, красные струйки стекают по подбородку и шее.
«Неужели кровь… —  Макс остановился, мотнул головой, отгоняя накатившие бредни.  - И с чего ему все это почудилось?»
После сорокаминутного напряжения тела и духа, а также контрастного душа в фитнес-клубе, переодевшись в строгий синий костюм, который  всегда хранился в личном шкафу и приводился в порядок в местной прачечной, Макс отправился в офис. Он захватил из клубного шкафчика весь допнабор смарт кэжуал: прозрачные очки, ежедневник, сложил в портфель все документы. Их домой он вообще не заносил, предпочитая оставаться подольше на работе, и добивать  там, но,    на всякий случай, хранил важные копии  на яндекс диске.
В офис Макс зашел с неизменной улыбкой. Поздоровался со знакомым охранником и поднялся по лестнице на второй этаж. Зайдя в рабочий кабинет, Макс обнаружил  главного инженера, который в его отсутствии воспользовался тем, что экономист  в очередной раз пришла пораньше и устраивал разнос. Макс посмотрел на часы: на циферблате всего восемь сорок три, а в кабинете уже кипит склока. Рабочий день официально не начался даже.
Сегодня, после странного видения на улице у Макса сдавали нервы.
— Хватит орать!  — даже для себя слишком громко, рявкнул он с порога. — Василий Петрович, соблюдайте вежливое  отношение к коллегам. Вы же умный  высококвалифицированный   профессионал – вот, сколько денег нашему предприятию вернули.
— Макс, ну ты же все понимаешь, просто слов не хватает уже. Я говорю: ОДН надо возвращать, а она ни в какую: «не можем, не можем».
— Разберемся. Вы главное поймите  у нас, у юристов и у экономистов тоже работа  не сахарная. Конечно, мы не работаем, так как вы и не приносим такой осязаемой практической пользы. Василий Петрович, но это же не конец организации. Мы все сделаем. Мы вас уважаем, поверьте.
— Прямо расцвел, — послышалось сзади, когда явно смутившись, инженер вышел. Олеся улыбаясь,  уже сидела за столом, а ведь Макс, сфокусировавшись на перебранке, даже не заметил, как девушка прошмыгнула во время их с инженером пикировки.
  — Василий Петрович грамотный специалист и действительно  много делает для процветания фирмы. Просто Лена – новый кадр,  они сработаются, — ответил Макс коллеге и приступил к работе.
После всплеска негатива  работа шла тяжело. Приходилось впахиваться. К обеду Макс подготовил двадцать исков к основным должникам компании,  все о взыскании задолженности и взялся за  более ювелирную функцию – отзывы на арбитражные претензии.
На обед Макс ушел бодрым и довольным собой, а вот аппетита вновь не было – ел через силу. Наскоро сжевав овощной салатик  и пирожок в сухомятку, Макс вышел из столовой и, пройдя пост охраны, оказался на улице. По  пути он купил минералки и предался размышлениям. В очередной раз  не получалось  отделаться от чувства неправильности происходящего. В сущности, он находился в круговороте чужих долгов: долги физических лиц и юридических перед компанией превращались в  долг их организации перед гарантирующими поставщиками – и уже на их холдинг подавали в арбитражный суд. И все же этот порочный круг – десятки, сотни судеб. Кто-то не платит  принципиально, кто-то просто банкрот. И за таких дебиторов  Макс старался без особой необходимости не браться.
Вернувшись  пораньше, Макс просмотрел стопку подготовленных исков и   отложил один из них в сторону. Подумав, спрятал в портфель. Остальные отправил на подпись.
«Преимущество  ведущего юрисконсульта в определении  круга лиц, за которых  браться сейчас, а кому дать шанс…» — вместе с этой фразой, услышанной от начальника отдела, рассматривая новый договор, Макс сам не желая, мысленно вернулся к событиям трехнедельной давности и вспомнил Карину. Они познакомились тогда же. Сначала девушка представилась писательницей. Она купила в Уфе квартиру в новостройке для сдачи в аренду и пришла жаловаться на их управляющую компанию, которая обслуживала дом.
Скандал  Карина зарядила еще на подходе к кабинету, с другим юристом –  коллегой Макса. Но когда Макс вышел на крики, девушка сразу замолчала, уставившись на него своими огненно-янтарными глазищами. Никто никогда не смотрел на него так и с непривычки он даже сглотнул.
— Что у вас? Жалоба? — спокойно поинтересовался Макс.
— Ничего. Нет. Меня все устраивает… Просто… А вы в этом кабинете работаете?
— Да.
— Как хорошо. Я… я вернусь, — с этими словами девушка скрылась  в коридоре, ведущем к кабинету директора и, конечно, не вернулась.
После обеда  Макса к директору и вызвали.
— Ну, как дела? Как там арбитражи продвигаются? — обычным, слегка уставшим тоном обратился шеф.
— Здравствуйте, -  дела у Макса шли не важно, но жаловаться он не стал. Вообще Макс не очень хотел отчитываться, поэтому, сделав обычное  движение плечами, мол, что спрашивать, в ответ произнес: — Идут…
— Я что тебя вызвал, знаешь, народ совсем распоясался: чуть что – сразу суд. Тут одна дамочка приходила, из московских, писательница, ух, ты не представляешь как мозг закружила.
— И? — безынициативно и бессочувственно произнес Макс.
— Ты это, не мог бы к ней съездить? Посмотреть как там у нее затоп.
— А я причем: пусть слесарь смотрит.
— Макс, она требует тебя. Только тебя. Или говорит суд, или ваш юрист Макс.
Сказать, что Макс сильно удивился, было просто самым мизерным из всех  противоречивых чувств, что он испытал. Долго подбирая слова, ему все никак не удавалось найти нужные.
— И что? — наконец выдавил он.
— Она нас засудит! — пророкотал шеф, — ну, тебе же все равно с ней придется судиться, а так, может, миром обойдемся.
Макс вздохнул, затем кивнул, уже вставая.
— Вот и ладненько, — прозвучало ему вдогонку.
Вечером, сразу после работы, Макс отправился через весь город  смотреть затоп у строптивой клиентки.
«И зачем я ей?..» — думал он,  с остановки рассматривая новенький высотный  дом.
Когда были преодолены кодовый замок, консьержка и заглохший лифт, Макс добрался до квартиры Карины и трижды постучал в дверь. Открыли быстро. На пороге  предстала молодая загорелая девушка лет двадцати семи, с обалденной фигурой и дерзким,  обжигающим взором. На ней было черное платье с просвечивающей полосой в зоне декольте, а в остальных местах – подчеркивающее все, что нужно подчеркнуть.  Улыбнувшись, девушка произнесла:
— Вы чаю не хотите?
Его точно ждали. Отлично сервированный стол, с упором на сладкое: дорогие конфеты и торт об этом свидетельствовали. Приехав к Карине, Макс обнаружил, что его предчувствия относительно трудного разговора и возможного скандала не оправдались, но расслабляться все равно не стал. Даже пройдя на кухню –    стулом не воспользовался.
— Вам что нужно?.. — на этих словах Макса, Карина красноречиво замолчала, потупилась: — Хотите, чтобы я затоп увидел?
— Да, черт с ним с затопом, давайте посидим – чай попьем. Меня, кстати, зовут Карина, а вас, я знаю: Максим.
Удержаться от удивленного взгляда не удалось. Карина взгляд поймала и, улыбаясь, отвернулась.
— Давно юристом работаете? — со спины спросила она.
Макс  понял, что отвечать придется, и  ровно произнес:
— Семь лет.
— Круто, это ведь срок, — Карина повернулась, тут же испугавшись собственных слов,  поправилась: — То есть, простите, я в смысле:  достижение, опыт – это  классно.
Пристально всматриваясь в лицо Макса девушка  почему-то с каждым словом  выдыхалась, затем словно не найдя опоры, резко села на стул. А через мгновение опять слишком сильно и натянуто улыбнулась и жестом предложила присесть. Предложением Макс воспользовался, в прихожей он не стал снимать куртку, только переобулся, поэтому  ощутив жар,  скинул верхнюю одежду и повесил на спинку стула.  Минут двадцать Карина  впопыхах заходила то слева, то справа, как бы невзначай расспрашивала о том о сем, в основном о личной жизни и увлечениях, при этом настолько явно волнуясь, что, в определенный момент это Макса даже стало веселить. Но оказалось это только начало: в какой-то миг разговора девушка  внезапно положила свою ладонь на его  руку, и Макса аж дернуло от неожиданности. Карина руку стремительно убрала. Вскочила, почти скороговоркой произнесла:
— А что это я совсем забыла о шампанском…
— Я не пью.
— Принципиально? — натянуто улыбнувшись, спросила Карина.
— Вообще.
— Это классно… — словно саму себя уговаривая, кивнула девушка, —  я тоже больше одного бокала ни-ни, разве что с сильным красивым мужчиной, которому доверяешь.
Макс с абсолютно отсутствующим видом посмотрел на часы, пропустив все слова мимо ушей.
— А у вас есть девушка… в смысле…
— Есть.
На пару секунд Карина замолчала, потом нервически засмеялась.
— Боже, что говорю, конечно, у вас есть девушка это же очевидно, просто кольца нигде нет, вот я и  дурочку включила.
— Не женат, — Макс встал, чувствовал он себя  чрезвычайно неуютно, словно на допросе. — Затоп где?
— Я же…
— Со мной будете судиться.
Карина разом замолчала.
— Да зачем, — выровняв голос и сделав аккуратное лицо,  медленно проговорила она. — Это пустяки, вы зря… — один стремительный взгляд Макса заставил девушку передумать, — Да-да, давайте посмотрим.
Карина будто спохватившись, встала и проводила Макса в залитую комнату. Макс оценил ущерб навскидку тысяч на пятьдесят. Лицо его приобрело совсем мрачное выражение.
— Не волнуйтесь, завтра приедут мастера и все тут в один заход перелопатят.
— Я вам не советую пока делать ремонт, потом в суде ничего не докажите, сначала оценку проведите.
— Вы себе в убыток  говорите, — Карина заулыбалась и с этим выражением лица стала похожа на неопытную девочку.
— Лично у меня нет никакого желания наживаться на вашем горе, -   сухо ответил Макс. — Все, вы удовлетворены? Надеюсь, больше звать меня нет необходимости? Я на другом конце города живу.
— Ой, простите, постойте, вы как приехали? — Макс, добравшийся на общественном  транспорте, не ответил. — Подождите,  может я вас довезу…
…Резкий звук отвлек Макса от размышлений. На секунду ему показалось, что зазвонил телефон и рука сама, автоматически взялась за трубку. Но вместо голоса в ней лишь звучали равномерные гудки –  звонок  оказался иллюзией. Взгляд невольно упал  на монитор, где в углу экрана часы показывали пятнадцать минут третьего, Макс поморщился, потер лоб.
«Что-то я много думать стал».
Доработав без всяких размышлений до конца рабочего дня, Макс собирался уже уходить, привычно последним, как зазвонил телефон.
— Как твои успехи? — промурлыкал  на том конце  бархатистый голос Карины,   его звучание, перелив, наверное, мог загипнотизировать, если бы на заднем фоне не гремела оперная музыка.
— Стараюсь, — ответствовал Макс.
— Когда человек много работает, он должен  качественно отдыхать.
— Угу. И?
— В пятницу,   в комплексе Конгресс-холла пройдет благотворительный бал. Меня пригласили туда, а вход –  только парами.  Вот, теперь приглашаю тебя. Выручи, мне нужна пара на вечер.
— И ночь?
— Как пройдет вечер… — Карина рассмеялась,  но в этом смехе  все равно были слышны нотки глубоко подавленного желания.
— Хорошо, — не стал кочевряжиться Макс. — Стану твоей парой.
Девушка обрадовано  поблагодарила и, попрощавшись, отключилась.
До пятницы Карина оставила Макса в покое. Не звонила, не  ловила, не преследовала. Даже стало интересно, что у нее.
«Может она себе другого парня найдет и от меня отстанет?»  — подумал Макс.
 
***
 
Карина заехала за Максом вечером без пятнадцати пять. Точнее, ее привезли. Красивый брюнет с вьющимися волосами. Лицо его было несколько бледнее, чем  у Карины  и более вытянутое, а глаза –  кристально серые.
— Познакомьтесь, мальчики. Брэндон, – это Макс. Макс – это Брэндон, мой коллега по цеху, молодой литератор и журналист, —  представила их друг другу девушка.
Брэндон, как-то по-особенному улыбнувшись –   с немного грустным лицом, но при этом с очень ясным  взглядом, крепко пожал протянутую руку Макса и кивнул. Затем сразу вернулся на водительское сидение.
— Макс, душка, Бран обычно очень  молчалив, но он очень тебе рад. Ты уж не дергай его – он все равно не ответит, только улыбнется. Понял? — Карина вдруг обняла Макса, сильно прижавшись к нему. — Главное не бери ничего в голову и не волнуйся. Окей?
Последние слова девушка произнесла с озорной улыбкой и плохо скрываемой  грустью в глазах. Макс пристально посмотрел на игриво сделанное выражение лица  и нехотя кивнул. Почему-то ему показалось, что Карина  не столько его, сколько себя успокаивает, а еще Макс поймал себя на мысли, что видеть девушку столь явно волнующейся, было даже несколько непривычно и ему стало любопытно в чем дело.
— Вот и хорошо, — Карина увлекла Макса на заднее сидение и даже умудрилась мимоходом облапать.
Машина быстро набрала скорость. Брэндон молчал, изредка поглядывал тем же ясным взглядом в зеркало заднего вида на пассажиров, Карина без умолку шутила и тараторила. Когда Брэндон довез их, то выйдя, галантно открыл дверь для Карины. Макс, выбравшись самостоятельно, не без интереса окинул взглядом  здание Конгресс-холла, в котором должен был пройти бал. Здание это принимало очень высокие конференции, в том числе, форумы шанхайской организации сотрудничества и глав стран БРИКС, но Макс, несмотря  на то, что жил совсем недалеко, за то десятилетие,  что конгресс возвели, ни разу не бывал в нем.
Макс кивнул в такт своим  мыслям и отошел от машины, увлекаемый вслед  Кариной, которая взяла его за руку и потянула за собой. Они вошли в здание через прозрачные двери. Внутри все дышало готичным декадансом и ар-деко. В оформлении интерьера господствовали красные и черные оттенки, а в меблировке – винтаж и антиквариат. Когда девушка отметилась на ресепшене, получив специальный пропуск, Макс с толком осмотревшись по сторонам, спросил:
— И зачем этот бал вообще проводят?
— Для встреч и поиска, — загадочно произнесла Карина.
— Кого ищут?
— Ищут интересных,  с особенной душой, понимающих. Бал проходит каждый  год  в разных городах, да и в разных странах: география  – вся северо-восточная Европа и северо-западная Азия, от Астаны до Стокгольма и Праги.
— Постой, ты меня часом не на смотрины затащила?
Карина остановилась.
— Максим, ну почему ты такой? Посмотри, какие инсталляции, какая роскошь, одна дорожка у тебя под ногами чего стоит. Такие на Оскар стелят. Давай просто походим, посмотрим.
— Давай, только ты ушла от разговора.
— До бала еще далеко. Давай сходим на спиритический сеанс? Представляешь, настоящая мистика…
— Ты специально потащила меня сюда  раньше времени, чтобы успеть  на  спиритический сеанс?
— Да, — нагло призналась девушка. — Представь, настоящая французская спиритуалистка мадам Тюссо в сопровождении кардинала церкви возрождения месье Жерара Грина.
— Еще и сектанты?  — изумился Макс.
Карина опустив взгляд, словно не услышав сказанного, чуть тише произнесла:
— Говорят, люди на сеансе погружаются в  немыслимые видения, и все, что предвещают духи – сбывается.
— Видения? — после увиденного в трамвае, Макс к подобным словам стал относиться серьезней. — И какие наркотики используют духи?
— Самый сильный – любовную страсть.
— Да?
— Пойдем Максим, ты меня проводишь,  если хочешь, можешь закрыть глаза и не смотреть, к тому же  я буду такая радостная, что вечером ты точно не пожалеешь, что сводил несчастную девушку на спиритический сеанс, — все более приглушенным голосом произносила Карина.
— Может, вечером я совсем не радостный буду. Карин, ты прям фильмов про Эммануэль насмотрелась в детстве.
Девушка рассмеялась в ответ и, легонько толкнув бедром Макса, прошептала:
  — Какой же ты, как все – только об этом и думаешь.
Макс опешил от такого обвинения. В конце концов, он удивленно произнес:
— Я? А ты, нет?
Карина улыбнулась заданному вопросу, как женщина – вопросу молодого любовника любим ли он. Посмотрела прямо в лицо. Было в ее взгляде и сочувствие, и интерес, и страсть, и сила, и дерзость – целый калейдоскоп чувств. Макс ощутил   необъяснимое раздвоение от восприятия этого взора: ему нравился этот взгляд, и все же он чувствовал себя под ним не вполне уютно: с ощущением,  будто на него смотрят как на неопытного мальчика. В то же время взгляд подавлял и наполнял   эмоциями: новыми, неизведанными. В первый раз с момента знакомства Макс отвел взгляд первым. Между тем, девушка  сразу не ответила на заданный вопрос,  немного размеренно сделала пару шагов, и, обернувшись к Максу с  ненаигранной непосредственностью и лучистым взором, произнесла, когда остановилась:
— Я всего лишь  мотивирую тебя на то, чтоб оторвать зону комфорта от дивана и посмотреть на этот необъятно-прекрасный мир, прикоснуться к новому, — почти воскликнула Карина и еще хотела что-то сказать, но тут у нее на айфоне заиграла мелодия из песни «Million voices»[i]. Девушка быстро отошла на пару шагов, остановившись у очередной картины. Макс сделал шаг следом, застыл за ее спиной, рассматривая соседнее изображение. Что-то сюрреалистическое в духе Дали и Пикассо: безжизненная пустыня, две чаши весов в центре – на одной вода, фонтаном взлетающая вверх, на другой – огонь, извивающийся в танце и рой бабочек вокруг пламени. Внимательно оглядев полотно, Макс повернулся.
— В прошлый раз у тебя был другой рингтон, — заметил Макс когда, быстро закончив разговор, девушка захлопнула чехол смартфона. — Меня он еще так удивил непривычным звучанием.
— Да, -  довольно щурясь на Макса, произнесла Карина. — Оливье де Ривье «Alone in the dark»[ii]. Но с прошлого раза моя жизнь изменилась. И Полина Гагарина сейчас в тренде.
— Второе место только ведь на Евровидении, — скептически глядя, произнес Макс.
— Ну и что, для меня она первая,  - быстро чмокнув Макса в щеку, Карина открыла дверь в коридор, к которому они,   разговаривая, незаметно  подошли.
Проход оказался  подозрительно тянущимся. Пока они вместе с девушкой шли по его затемненному, мрачному чреву, Макс думал о том, как планировка комплекса вообще позволяет разместить подобное. Спустя примерно минуту они  вышли на слабый свет. Огромные двухстворчатые двери с медными ручками встречали их.
Когда Макс зашел в просторную комнату, где должен был пройти сеанс, за столом уже сидело семь человек. В основном мужчины, женщин было только две. В отличие от Карины, Макс сразу садиться не стал, а осмотрелся.
В комнате царила полутьма. Огромный круглый стол занимал почти треть обозримого пространства, вдоль стен стояли роскошные,  исполненные в стиле рококо стулья с изогнутыми спинками. Гардины, зашторившие окна, исполненные во  фламандском стиле, изображали  сцены средневековых саг и фольклора: мертвую девушку, вокруг которой  собрались скорбящие воины, дракона-вайверна, выдувающего яростное пламя на вооруженный отряд, вампиров и оборотней, пирующих  среди скал и кромлехов. Пол в помещении был уложен  затейливым орнаментом, изображающим могучее всемирное древо, раскинувшееся в лучах  огромного восходящего солнца.
Несмотря на  закрытые и занавешенные  окна, душно не было,  только сам воздух   казался пыльным, будто сотканным из особой консистенции. Тусклое освещение, царившее в комнате – не мешало, хотя странно, что только одна люстра горела –  ее света явно не хватало на все помещение.
Рассмотрев обстановку, Макс перевел взгляд на сидевших. Судя по дорогой одежде, за столом, оказались сплошь успешные люди. Из мужчин выделялись трое: кореец в разноцветных очках, рядом с ним располагался крайне  рэперского вида в жилетке побитой молью, рубашке и ношеных-переношенных брюках, очень коротко стриженый парень, напоминающий Джастина Тимберлейка[iii]. Третий  оказался  в строгом  иссиня-черном костюме. Последний оставшийся гость был в обычном хипстерском наряде: темные пластиковые очки, клетчато-полосатый джемп, образ дополняли   дней десять небритая щетина и странных тонов укорочено-зауженные брюки, как и принтовая рубашка, с одной стороны с нарезкой репродукций Энди Уорхола[iv], с другой –  с различными глифами, единственным понятным из которых была эмблема «Нью-Йорк Янкиз»[v]. А вот обе женщины оказались блондинками. Одна совсем молодая, с огромными  голубыми глазами и взглядом девственницы, пару секунд назад узнавшей, как и что работает в мужском организме. Вторая, нордического типа, с чуть узким лицом,  и естественным русым цветом волос. Особенно в ее внешности привлекали утонченные черты лица и очень сильный, почти замораживающий, ледяной взгляд, в котором играл холодный голубой огонь,  источавший уверенность, спокойствие и превосходство.
Во главе стола располагался мужчина в красном кардинальском одеянии. Его      ярко-карие, янтарного оттенка глаза весьма напоминали Каринины. Снабженное аккуратной бородкой лицо его, тоже являлось достаточно фактурным: обычно такие у драматических актеров второго эшелона звездности, играющих подлецов и злодеев – они примелькались в сериалах, но до больших ролей им чаще далеко, чем близко.          
Пронзительный взгляд мужчины устремился на Макса, и тому захотелось отвести глаза, но все же, он удержался от этого. На груди у мужчины располагался медальон – золотая бляшка в форме солнца. Карина сразу направилась к этому человеку и молча положила на стол рядом с ним точно такую же, только поменьше, затем искренне, без всякой обычной манерности, возникающей при общении с другими людьми, поздоровалась.
— Это он? — вместо приветствия спросил человек, взглянув сначала на медальон, а затем сразу на Макса.
— Да это он, — твердо произнесла девушка.
— Не понимаю, — проговорил Макс, глядя то на Карину, то на человека в красном. Никто не ответил.
Макс сел за стол. Справа от него располагалась Карина, слева кореец в разноцветных очках. Одет он был в старомодный костюм. На голове – узкая шляпа. Особой приметой его лица был своеобразный отрешенный взгляд, словно разум его находился в ином мире, а в комнате –  только тело.
Прошло несколько мгновений абсолютной тишины, и в центре стола пришел в движение потайной механизм, а из его недр поднялся зеркальный шар. Внутри шара клубился невесомый туман.
— А теперь  напишите  имя того, чью  память хотите пробудить.
Голос мужчины в красном прозвучал неожиданно сильно, словно в него вкладывалась нечеловеческая воля. Макс задумался. Он принципиально не верил в разные оккультные обряды и спиритизм. В Бога – да, а в оккультизм – нет. Поэтому писать что-то и бросать в урну бумажку не стал. К его удивлению, большинство тоже не стало этого делать. Одна Карина быстро нацарапала имя  тонким пером,  Макс заметил первые буквы «Mi…» написанные латинским шрифтом, прежде чем Карина бросила бумажку в отполированную бронзовую урну.
— У нас есть имя… — с этими словами, мужчина в кардинальском облачении, сжег бумажку в странном сиреневом пламени неизвестного происхождения.
Из урны повалил дым, который стал расходиться по комнате, его становилось все больше и больше. Макс почувствовал, как его взяли за руки. По телу словно  пронесся заряд энергии. Дым окутывал  все плотнее.
— Возьмитесь за руки!
Остальные  по команде тоже   сомкнули круг рукопожатий.
Свет стал неровным, люстры закачались. Макс ощутил, как его глаза сами собой закатываются – комната окончательно поплыла в плотной дымке. Поднимаясь вверх, к самому потолку, клубились затейливые фиолетовые обрывки дыма и постепенно  собирались в густой туман. Тот окутывал  стремительно, обволакивал со всех сторон.  Ударило в лоб. Макс схватился за голову. В ушах у него зазвучали обрывки слов, которые затем разложились на отзвуки и эхо. Ноги  Макса свело, руки онемели, а где-то, будто  вдали, истошно закричали. Вместе с криком сознание  провалилось во мглу.
Комната  растворилась в безликой темноте, но уже через миг  собралась заново. Теперь перед взором предстала роскошная спальня. В ней везде  господствовали алые тона и все оттенки красного и розового. Вишневого цвета мебель, кровать, застеленная покрывалом светло жемчужного блеска. Бардовые гардины. Он сидел в пурпурно-красном кресле, а с распахнутого балкона дул свежий ветер.
Макс повернул голову. За невесомой  тюлью нежно-розового  оттенка стояла девушка. В ночной мгле ее лицо четко видно не было, но нежный, чуть мурлыкающий голос, он узнал сразу:
— Как хорошо. Светло как днем. В Нью-Йорке ночь, словно яркий праздник или фейерверк.
— Все для тебя, радость моя.
—  Ты уже видел Нью-Йорк, дорогой? Правда, он чудесный –  такой огромный ночной город, а так светло. Теперь ты будешь управлять всеми развлекательными заведениями в нем,  весь их бизнес в руках Лекса, а ты теперь его правая рука.
— Ты меня перецениваешь…
— Ты и Брэндон сейчас самые первые: Брэндон – сила, тактика, ты – интеллект, стратегия…
Мгновение и слова становятся будто ватными, звуки слишком приглушены, чтобы их четко разобрать. Какое-то время еще доносятся слабые отзвуки, но вскоре и они растворились в общем безмолвии.
Новая картина предстала перед Максом внезапно, как вспышка. На полу разлито виски – в воздухе удушливый аромат алкогольных паров. Карина, нет, здесь ее звали Карен, стояла в нескольких шагах от стены, с ее ладони  капала кровь…
Полицейский медленно оседал.
— Карен, зачем?
— Хватит, он этого заслужил. Им говорили не вмешиваться!
— Так сухой закон, он исполняет долг.
Макс склонился к раненому.
— У меня се… мь… -  зашептал, хватая ртом воздух, сержант.
— Тихо… — Макс расстегнул манжету, полоснул по запястью лезвием,  - счас все исправим, парень…  - произнес Макс,  прикладывая к губам молодого человека окровавленную руку, — пей, это твой единственный шанс…
Видение растаяло.
 
Когда Макс очнулся, он все еще сидел на своем месте. Никого в комнате кроме Карины больше не было. Заметив, что Макс открыл глаза, девушка нежно прикоснулась к его лицу и спросила:
— Ты как, заснул?
— Похоже. У них точно в ладане наркотик… — слабо простонал Макс.
— Возможно не без этого, — хитро прищурившись и очень оценивающе, до наглости  разглядывая лицо Макса, произнесла Карина, затем, будто опомнившись, натянуто улыбнулась и робко спросила: — Ничего не приснилось?
— Приснилось. Но что не скажу, — Макс резко встал. Силы возвращались к нему. Одного наглого взгляда Карины оказалось достаточно, чтоб он взял себя в руки и, словно питаясь этой наглостью, почувствовал себя в тонусе. Внутри Макс злился на девушку за то, что та притащила его на непонятный бал, который все не начинался, оторвала от привычного уклада его почти размеренной жизни, в которой он, кроме работы, отвлекался лишь на фитнес, музыку и чтение книг.  Но еще больше Макс злился на себя –  что проявил слабость и отключился.
Карина тоже явно оказалась на грани истерики, после отказа поделиться подробностями от увиденного во сне – а она очень хотела знать, видел ли Макс что-то  – девушка всем видом показывала, что Макс вредный, а она чудовищно возмущена тайнами от  нее любимой. Посылая возмущенные взгляды и всячески, даже тембром голоса, давая понять как  он не прав, она не удержавшись, долго отчитывала Макса. Но удивительно: он, не очень разбирающийся в людях, а девушках особенно, эмоции Карины читал легко: все укоризненно-возмущенные жесты и мимика  воспринимались им как  не злые, а двусмысленные, словно девушка скорее играет в возмущение, чем дуется и бесится.
— Макс, что молчишь? — когда они сидели в картинной галерее на мягких стульях, спустя минут пятнадцать после сеанса, наконец, не выдержала и спросила Карина.
— Так это ты…
— Я… — задохнулась Карина, — я что, молчу?
— Ты целый день болтаешь…
— Скажи, в кого ты такой, м-м-м? — промурлыкала, взяв себя в руки, девушка.
— Ты лучше себе признайся, что ты на меня ведешься, как кошка на валерьянку.
— Это я знаю,  - совершенно пропустив мимо ушей выпад, ответила Карина, — просто ты кажешься знакомым незнакомцем:  с одной стороны, совсем няшный: правильный, а с другой какой-то не совсем повзрослевший, а ведь еще коллектор…
— Юрист по взысканию дебиторской задолженности.
Карина не хуже актрисы возвела глаза  к небу, но, опустив, увидела сухой, абсолютно серьезный взгляд Макса и осеклась.
— Скоро бал?
— Нет, еще концерт посмотреть надо – приобщиться к высокому.
— Да?  - поразился Макс. — Что дают?
— Будет Кармен-сюита в нетрадиционном исполнении.
— Кармен будет играть мужик?
— Нет. Финал нетрадиционный.
Макс вздохнул,  ласково посмотрел на Карину,  и спросил:
— А кафешка  тут есть?
— Есть, — рассмеялась девушка. — Я в твоем городе несколько недель, а знаю, где что находится – лучше.
Макс капитуляционно развел руками, мол, признаюсь:
— Я из породы домашних людей. Нам, что главное: наличие любимого дела, любимого хобби и любимого дома, а также места, где между первым, вторым и третьим можно перекантоваться.
— На работу сходить?  — лукаво глядя, спросила она.
— Работа редко является любимой у  девяноста шести процентов жителей Земли. А хобби у меня – чтение книг. Поработал, перекусил и  к новым знаниям и историям. А ходить по выставкам – не мое.
— Я знаю, — ответила Карина, — ты мне и такой домашний нравишься. И вообще, все так говорят, потом втягиваются, трудоголизм – это как секс, сначала кажется, что и ничего особенного, а потом   приходит понимание, как это здорово – добиваться успеха всегда и во всем.
На последних словах девушка облизнула губы, говоря с придыханием.
— В кого ты такая непосредственная?
— В тебя…  — абсолютно серьезно глядя в лицо Макса, ответила Карина.
— В смысле?.. — в первый раз немного растерялся Макс.
— Неужели ты не знаешь, что если в человека верить, он станет таким, каким его видит верящий?
 Макс впервые  серьезно посмотрел на Карину. Он промолчал, но странное чувство признательности шевельнулось в его душе. Девушка поймала этот взгляд и улыбнулась. После она стала серьезней. На миг улыбка  стала немного печальней, но тут же просияв, лицо девушки в очередной раз выражало силу и непоколебимую волю.
— Ну что, пообедаем? — спросила девушка.
-  Пойдем, — произнес Макс в ответ. С этими словами, он  взял Карину под руку, повел ее.  Так они дошли до расположенного на том же этаже бистро. Очереди не было и, оформив заказ, Макс и Карина сели за столик у окна.
— Это скорее ужин… — разглядывая,  опустившееся  ниже многоэтажек солнце и чуть темнеющее небо, произнесла девушка.
За пару минут, в течение которых Макс рассматривал живописный вид, принесли еду, все довольно легкое: летний итальянский салатик для Карины и соевою спаржу под соусом, вместе с  овощной пиццей  для Макса. Из напитков Карина выбрала вишневый сок, Макс – минералку без газа.
Не сговариваясь, они приступили к обеду. Макс решил начать со спаржи. Сочная, мясистая – она отлично жевалась, а соус придавал легкой остроты и мягкости. Пицца оказалась еще лучше, в меру горячая, хрустящая, она во всем представляла эталон: сыр таял, сочные ломтики помидоров придавали пикантности, а тесто… столь нежного, воздушного теста Макс не ел с последнего дня рождения, когда пиццу ему приготовила его мама.
Макс  за все расплатился сам, пока девушка отвлеклась  на деловой разговор.
— Не смешно, Макс, за меня вовсе не обязательно было, — недовольно протянула Карина и добавила: — Опять.
— Ты же у нас обеспечиваешь  зрелище, так что я взял на себя хлеба. С тебя еще бал, — с нескрываемой ироничной улыбкой ответил Макс.
— Макс,   у меня достаточно денег, чтобы купить… собственно, это мой магазин поставил всю эту снедь.
— Я знаю, — протянул с усмешкой  Макс.  — Не в деньгах счастье.
— Да, — Карина переменилась в лице. — В любви.
«Бедная, ее никогда никто не любил…» — Макс мысленно даже пожалел девушку.
— Что ты так смотришь?! — возмущенно воскликнула Карина.
— Я? Да нет… я… — замешкался с ответом Макс.
Неожиданно смартфон Карины  издал неприятнейший писк, напоминающий визг летучих мышей.
— О, — всплеснула девушка руками. — Пошли, а то опоздаем на представление.
Они спешно поднялись на эскалаторе на третий этаж и прошли в малый зал, в котором, как слышал Макс, часто  устраивали концерты и развлекательные представления.
В зале  уже погасили освещение, но занавес  оставался неподвижен. Пока Макс пробирался с Кариной в театральном сумраке к седьмому ряду, где располагались их места, в центре занавеса  вспыхнуло освещение прожектора. Несколько мгновений круг света ярко подсвечивал  алую ткань, затем погас. Занавес стал подниматься.
Представшая перед ними огромная сцена была стилизована под арену. Миг тишины длился и длился,  и вдруг грянул оркестр. В этот момент Макс и Карина  сели на свои места. Сзади кто-то шикнул.
Первые несколько  сцен Макс, видевший по телевизору недавнюю перепостановку  сюиты, исполненную Большим театром, с Захаровой в роли Кармен,   безнадежно скучал. Собственно, его никогда не трогали  медленные, ритмичные танцы и мелодичные вступления. Только на марше тореадоров он оживился.
Прошло еще минут пять. До этого смотрели молча, но вдруг Макс услышал вопрос:
— Узнаешь? — тихо спросила Карина.
— Кого? — в ответ прошептал Макс.
Карина взглядом указала на обескровленного юношу в солдатском мундире в роле Родриго – возлюбленного Кармен.
— А должен?
— Это прославленный нью-йоркский танцовщик Робин Карлайл.
— Не увлекаюсь.
Карина разочарованно причмокнула   и перевела  взгляд на сцену. После завершения  корриды там разгорались нешуточные страсти. Кармен заметалась между Родриго и тореадором Гаспаром. Перебегая то к одному, то  ко второму, а то и к появившемуся неизвестному улану, она окончательно запуталась, и тут на сцену вышла неизвестная маска в черном. Белый лик и черный костюм явно являлись символичными.
Еще минут пятнадцать развивалась любовная линия.  После всех трепыханий и перебежек красавицы от одного к другому, Родриго вонзает нож Кармен в правый бок. Девушка падает, снова мрачная маска возле нее. Она наклоняется, припадает к шее. Несколько мгновений судорожных движений, и белоснежная маска  запачкана  красным. Макс аж приподнялся в кресле. Кармен против всех законов  сюиты встает. В зале начинаются одобрительные аплодисменты. Гремит страстный марш, чем-то напоминающий марш тореадоров. В ходе легчайших перемещений танцовщицы от одного артиста к другому,  с красными отметками на шее  оказываются и Родриго, и Гаспар, и улан.
На пике аккордов все застывают, запасной занавес резко обрушивается.
Макс заметил,  как многие  в зале встают. Хлопки не стихают, только усиливаются. Карина тоже встает, жестом призывая подняться. Макс нехотя встал, хлопал через силу – балет скорее вызвал напряжение, чем порадовал или позволил ему отвлечься.
Минуты две-три зал не смолкает. Занавес поднимается вновь. Артисты выходят на поклон. В этот момент, Макс не сдержавшись, произнес:
—  Значит так появились вампиры.
— Да, а ты думал, — улыбаясь, ответила Карина.
Овации только усилились, с задних рядов раздаются свист и крики «браво». У Макса стала раскалываться голова.
«Видимо от шума…»
Заметив первых  уходящих с представления,  он тоже стал пробираться к выходу. В какой-то момент, когда ему оставалось преодолеть пару кресел до прохода, рука Карины скользнула чуть выше спины,  но Макс дернул плечом, и девушка не стала его задерживать. Через минуту, он устало выбрался из зала.
Когда Макс вышел, оказалось, что  в коридоре намного свежее – то ли зрители так надышали, то ли  в помещении не работала вентиляция, но на выходе было  просто на порядок легче дышать, словно Макс выбрался из газовой камеры.
Карина ожидаемо  на выходе сразу догнала и взяла Макса под руку.
— Мог бы и дохлопать… — протянула она, — артисты старались.
— Что-то там душно.
Девушка нервно улыбнулась. И, с усилием подавив приступ веселости, поправилась:
— Пойдем, я проведу тебя за кулисы – там тоже свежо.
— Через зал? — мысль вернуться в духоту и оглушительный шум серьезно беспокоила Макса.
— Нет,  дальше по коридору гримерки артистов.
Макс подумал и, тяжело вздохнув, согласился.
Они прошли почти до конца коридора. В нужной Карине гримерке оказался тот самый парень, про которого она  упомянула в середине спектакля – нью-йоркский танцовщик, игравший Родриго. Он сразу заулыбался,  узнав девушку.
— Какая встреча, Карен, — с мягким акцентом обратился к ней блондин, волосы которого оказались обесцвечены, и лишь вкраплениями темных прядей выдавали химзавивку, затем, переведя взгляд на Макса, удивленно выгнул бровь и произнес, обращаясь: — О, а это… тот самый Максим. Подождите, мы с вами не встречались в Нью-Йорке на кинопремьере?
— Я никогда не был в Нью-Йорке.
— Жаль, но где-то мы точно пересекались. Вы не путешествуете?
— Кроме Сочи и Челябинска я в своей жизни   ни в одном  другом городе  за пределами этой республики не бывал. Но в Челябинске я бы вас вспомнил.
— Точно, где-то в Сочи, мельком.
Парень еще раз приязненно посмотрел – Макс смотрел в ответ спокойно и бесчувственно.
— Может фруктов? — опомнившись, предложил танцовщик, но Карина отрицательно закачала головой.
— Мы спешим на бал, Роби. Ты будешь там? — спросила она юношу.
— Загляну как-нибудь мимоходом. Но все что мне надо, я уже видел, -  переведя чуть лукавый взгляд на Макса, ответил парень. От этого взора Макс почувствовал себя не в своей тарелке.
«Наверное, нетрадиционно ориентированный».
Макс нормально относился к различным меньшинствам, даже приятельствовал с одним юристом, работавшем правозащитником в ЛГБТ-сообществе, в общем – не осуждал. Любовь вообще нельзя осуждать – так считал Макс. И все же, странно игравший взгляд, вызвал его напряжение.
«Первый раз ведь меня видит, чего ему?»
Карина, видимо, заметив  скованность Макса, наигранно улыбнулась Робину.
— Все, Роб, мы тебя оставляем – тебе еще грим снимать.
— Надеюсь, я не прощаюсь – до встречи. Был рад снова познакомиться.
Макс пожал протянутую руку, почувствовав легкий укол статического электричества. И они с Кариной  вышли из комнаты.
— Это что сейчас было? — как можно  мягче и беззаботней произнес Макс.
— Встретились с моим знакомым. Черт, автограф забыли взять. Подожди… —  прежде чем Макс попробовал задать вопрос о цели визита, Карина бросилась обратно в гримерку и тут же, вернувшись с роскошной книгой-автобиографией, произнесла: — А Роб запасливый. Уже книги с автографами лежат, ждут самых преданных поклонников. Вот – отштудируй.
— Как вы с ним познакомились?
— Это долгая история, потом расскажу… Кстати, может она есть в книге?.. Пойдем лучше на бал,  - взглянув на наручные часы с кристаллами Swarovski, произнесла девушка и тут же добавила: — Поспешим, а то мы опаздываем.
Через пару минут они подошли к дверям. Массивные, двухстворчатые, они внушали странное ощущение Рубикона, черты, за которой нет пути назад. Взявшись за изящную ручку, Макс застыл не в силах ни убрать руку, ни открыть дверь. Каким-то шестым чувством он ощущал на себе внимательный  напряженный взгляд Карины. Девушка сделала шаг к нему, положила руку поверх плеча Макса и произнесла:
— За этими  дверями  все будет совсем по-другому. Макс, оставь свой  эгоизм, прошу, за порогом. Там серьезные люди. И они должны тебя вспомнить… узнать, — быстро поправилась  девушка. — Прошу,  — ласково добавила она. — Ну не хочешь, ну просто так побудь серьезным, представь что ты… на работе, на работе ты же совсем другой.
— На работе, — неожиданно для себя легонько поцеловав  и дразня девушку, ответил Макс, — там львы, тигры и медведи, там не люди – окружающие. Тени, маски, комки нервов и проблем.
— Ну вот и тут все будут в масках. Мы надурачились, если бы я могла, я бы уже выместила на тебе все свое напряжение, -  руки девушки волнующе прошли  по груди  Макса. — Нельзя, — чуть слышно произнесла она.
— Нельзя так нельзя, — наигранно ответил Макс и распахнул створки. Ледяной воздух ударил ему в лицо, а лунный свет расчертил дорогу в зал. Кровавая луна сияла сквозь прозрачную крышу, она казалась неестественно огромной, словно нарисованной: залитой сплошь красной краской.
— Вот твоя маска, -  Карина произнесла слова чуть слышно, и Максу пришлось прислушаться, чтобы разобрать их.
Макс взял  в руки маску, внимательно стал разглядывать. Она была черно-серебряная, с нарисованной на ней орнаментом-окантовкой. Увидев перевернутое черное сердце, Макс спросил:
— Что это?
— Маска пикового валета.  Пики – старшая масть.
— М-м-м… — увидев укоряющий  и, мгновение спустя, уже умоляющий взгляд, Макс сдался. Его нервно сжатые еще с видений плечи расправились, он  стал выше, выпрямившись. И абсолютно спокойно и чуть небрежно произнес: — Ну пойдем, посмотрим на твоих драгоценных хозяев.
— Не только моих, — радостно улыбаясь, произнесла девушка и тут же добавила: — Только одень ее не сразу – пусть те, кто ждут, увидят твое лицо, а остальным без надобности.
Макс молча кивнул Карине, и они вместе вошли в огромный зал. Несколько мгновений лицо его оставалось открытым,  затем он надел маску.
«Это он…»
«Это он…»
Шепот будто звучал в голове. Он обрушился  со всех сторон, заставил нервно осмотреться. Но кто говорил, Макс не смог уловить.
«Говорили  ли вообще?» — вот что занимало его мысли.
Любопытные взгляды обжигали со всех сторон, но все равно больше было других: неприязненных, довольных, напряженных.
Мужчина как две капли воды похожий на привидевшегося пару часов назад на спиритическом сеансе полицейского, молча кивнул. Тот самый парень, один в один из последнего видения, теперь в  очках с золотистой оправой, стоял в середине зала. Рядом –   роскошная мулатка. Мужчина сдержанно улыбался, а красавица послала воздушный поцелуй.
— Это так. Тебя многие ждали, — прошептала Карина.
— Что за балага… — попробовал шепотом ответить Макс, но Карина сильно сжала ему плечо. 
— Если балаган, то в твою честь.
От нежданно навалившейся усталости Макс потер лоб, ему стало не по себе. Окружающее пространство казалось необычным,  казалось странно-затейливым, то расширенным, то сужающимся, окружающее его великолепие – холодным, мрачным, отторгающим, мертвым.
Внезапно все присутствующие замерли и почти синхронно посмотрели наверх, в царскую ложу, Макс хотел тоже поднять голову, но чей-то незримый, обжигающе-пронзительный и тяжелый, будто  обрушивающаяся скала  взгляд, сковал его тело, не позволив  даже на йоту двинуть головой, словно сверху на Макса упал пылающий метеор.
Чувствуя, как впервые за много лет, в душе шевельнулся почти детский мистический страх, когда маленьким мальчиком он боялся, что во тьме что-то живет и шевелится, и не мог долго заснуть от каждого шороха, Макс почувствовал стопор воли, но, спустя несколько мгновений приступ прошел. Макс овладел собой. Подавленный страх отступил, и он устремил взгляд в зал.
В центре почти никого не было. Основные группы людей  равномерно распределились по обеим сторонам огромного помещения вдоль громадных зеркальных стен. Справа в костюмах господствовали черные тона, слева – серебристо-серые. В центре стояли люди, в одежде разных стилей и цветов, которую  объединяло присутствие золотистые оттенков.  Общим было и  наличие у многих странных аксессуаров: местами «to hip», местами тоже  из золота.
После того как Максу удалось осмотреться, секунды две-три длилась напряженная тишина, затем грянул вальс. Медленные ноты зазвучали протяженно и щемяще, черные костюмы закружились, серебристые остались неподвижны.
В зале потянуло сквозняком. У некоторых из гостей, на будто запотевшем стекле огромного зеркала, занимающего всю дальнюю стену, не было видно отражений. Круговорот вычурных движений и безнадежных звуков музыки наполнял помещение.
— Позвольте пригласить вас на танец, — обратилась к Максу изящная фигурка,      чем-то напоминающая Каринину. Ее красно-зеленое платье очень гармонировало с маской, выполненной в тех же тонах, только с добавлением черного цвета. Самой Карины рядом вдруг не оказалось – за это время девушка отошла, и странно, но Макс не мог припомнить, во что она была одета, и что за маска была у нее в руках.
Терпкий пряный аромат духов ударил в нос. Таких Макс никогда не встречал. Вглядываясь в знакомую незнакомку, Макс все отчетливее ощущал дежавю.  Неужели Карина? Все же при этом оставалось ощущение неправильности, неправдоподобности, легкой  фальши в каждом движении и слове. После секундного замешательства, Макс взял девушку за руку, и они вступили в вихрь из кружащихся фигур. На первом же круге незнакомка обратилась с вопросом:
— Вы, маска, здесь впервые?
— Да.
— И как вам?
— Мрачно.
— Ох, — рассмеялся звонкий голос. — У всего своя цена.
Еще один менуэт спустя, прозвучало:
— Двигаетесь так, словно много раз танцевали этот танец.
— Впервые, просто следую за вами.
— Это замечательно. Знаете, одна прелестная, замечательная девушка в вас очень верит, и я теперь вижу: вы – это вы. Только вот возникает вопрос, нужно ли давать выбор тому, кто сомневается в себе и давно отказался выбирать?
— Всегда.
— Ах, милая, милая маска, вы не изменились. А если выбор изменит вашу жизнь навсегда? И вы станете другим?
Макс задумался и не ответил. Через пару кругов по залу, они оказались около стоящей рядом с зеркальной стеной Кариной.
— Замечательно, возвращаю вас  пылкой возлюбленной.
Карина улыбнулась. Она стояла без маски, и Макс вновь ощутил аромат терпких духов и внутренне поразился: голос и фигура, да и прически девушек  были так похожи, что можно было запросто перепутать и подумать, будто говоришь с одной, а окажется, на самом деле, разговаривал  совсем с другой. 
Тем временем, музыка ускорилась, стала напряженней. Движения –  резче. Карина подала руку и они закружились в темно-серебристом хороводе, который казался чем-то нетривиально-обманчивым, будто эхо из прошлого… Вальс ускорялся, у Макса даже сбилось дыхание в этом бешеном  круговороте. Пару мгновений накрыло так, что он не понимал, где находится, словно окружающий его  мир заменили на вихрь и танцы, а самое главное, на затейливое чувство, будто ловкий фокусник  крутит твое тело как шарик  в наперстках, подменяя все вокруг иллюзией. Макс поймал себя на этом скользком ощущении подмены происходящего сном, но тут же позабылся в бешеном ритме танца.
Они сделали еще пару кругов, прежде чем девушка произнесла:
— Пойдем… — Карина потянула Макса из зала со словами: — Ты должен кое-что увидеть.
Комната, в которую они вошли, удивила. На полу изображалось небо, а потолок был расписан под земную поверхность. Настоящий перевернутый мир. На стенах изображались черные падшие ангелы, стоящие в ряд и, словно всматривающиеся в проходящих мимо.
-  Бежим по небу? — спросила Карина, пытаясь увлечь Макса за собой.
Макс не хотел двигаться – что-то вдруг остановило его, но Карина потянула его за руку сильнее и  буквально вытащила на середину комнаты. Сила у нее оказалась просто запредельной. Макс замер посередине и не только от странного чувства растерянности, но и того, что возникло новое ощущение: чувство, будто ему в спину  всматриваются, а разум сканируют –  это полностью подавляло все остальные эмоции. И  охватило его с необыкновенной силой. Макс даже вздрогнул от странного внутреннего давления. Ноги его свело судорогой, боль была нестерпимой настолько, что сделать и шага стало невозможно. Вместе с болью пришло чувство, что в тело,  в него  что-то пытается пробиться – наполнить волной страха. Словно почувствовав это, девушка приобняла, прошептала: «не бойся». И сразу после этих слов Макс  провалился в туман. Насколько хватало обзора, везде был дым: легкий, нечеткий, он завораживал своей таинственной игрой на тусклом свете, льющемся непонятно откуда и рассеянно  играющем в воздухе.
«Беги, — раздался тихий шепот из самых глубин сознания, — убегай, иначе не спастись».
Тело дернулось из стороны в сторону, ускорилось. Реальность обрушилась стремительно и внезапно, а туман рассеялся как мираж.
— Что я здесь делаю?  - Макс задал вопрос, снова оказавшись в перевернутой комнате, но Карина молчала, внимательно вглядываясь в его лицо. Наконец, она деланно повела плечами, напряженно  ответила:
— Делаешь выбор…
Затем девушка еще хотела что-то сказать, но ее слова заглушил страшный треск, поверхность под ногами задрожала, по полу вспыхивали и проносились сотни тончайших молний. Макс от изумления широко раскрыл глаза. В этот момент, с душераздирающим хрустом пол развалился, перекрытие обрушилось и Макс полетел вниз.
Он летел среди десятков и сотен  облаков, а молнии носились вокруг. Сначала облака были иссиня-черные, в большинстве кучевые, затем они непрестанно стали светлеть, будто наступал рассвет и, наконец, окрасились золотом. Последние несколько оказались цвета красной ртути, в них Макс упал, словно в огромные перины, чуть не запутавшись. Несколько мгновений странных колебаний и Макс продолжил падение, он летел вниз и чувствовал, что его вертит из стороны в сторону, как марионетку на ниточках. В конце Макс получил удар и беспамятство.
Очнулся он в заброшенном помещении. Вокруг царило запустение, убогость, пыльная неподвижность, везде под ногами валялся строительный мусор. Макс с трудом встал на ноги и выбрался из комнаты в коридор. Пройдя по обрушенной на пол двери, валяющейся в дверном проеме, он осмотрелся и пошел вправо.
Коридор кончался  развилкой из двух новых, легкий дым клубился над полом, пахло плесенью и клубникой. Макс осмотрелся. Коридоры внешне не отличимые, вызывали в нем глухое раздражение. Доверившись внутреннему наитию, он выбрал правый. Пройдя его до конца, остановился перед дверью.
Ничего особенного в черной лакированной поверхности не было, но когда Макс взялся за дверную ручку – его обожгло ледяным холодом. Убрав руку, Макс посмотрел на покрасневшую ладонь и, скинув пиджак, обернул вокруг ручки, затем резко дернул. Дверь поддалась.
Когда он вошел, в комнате  уже находилось двое. Они сидели за столом. Один спиной к двери, другой – вполоборота, выглядели оба, как будто  манекены. Макс прошел вглубь комнаты, подергал запертую дверь, расположенную рядом со шкафом в конце помещения, а когда обернулся, никого за столом уже не  оказалось.
Присмотревшись, Макс обратил внимание на ржавый кран невдалеке и, поддавшись противоестественно сильному импульсу, потянулся и открыл его. Темная тягучая жидкость капала из крана, а у Макса расширились глаза от понимания, что это кровь.
Дернувшись, он бросился к закрытой двери и после третьей попытки выбил ее плечом. В комнате господствовал рассеянный мрак. Макс шагнул в него, и, словно растворился в его бесконечности. Время здесь будто остановилось, и он не знал, сколько  минут или даже часов прошло, но самое неприятное заключалось в том, что вокруг – никого, но чувствуется движение рядом. Еще одна странность заключалась в чувстве абсолютного одиночества – оно не пугало. Пока Макс бродил по бесконечной мгле, он совсем потерял ориентацию. Внезапно впереди замелькали вспышки, а под ногами вспыхнул свет, словно тело  подсвечивали откуда-то снизу. Тут же Макса толкнули. На него обрушился град ударов,  тычков и толчков. Удар, еще и снова удар. Макс ощущал движение рядом, но и только –  он не видел вокруг почти ничего: свет погас и во мраке  неразличимый противник продолжал избиение, нанося новые и новые удары.  Макс прикрывался с каким-то шестым или даже  седьмым чувством,  он сопротивлялся, пытался ставить блок, бросался  вперед сам, молотя  кулаками воздух,  но, в конце концов, его просто вновь и вновь швыряли оземь. Наконец, он  ударился об незримую преграду и затих. Удары прекратились.
Чуть было не потеряв сознание, Макс спустя несколько минут, тяжело встал и  осмотрелся: в комнату, сверху из разбитого проема в полу, пробивался свет –  ясно и отчетливо. Видимо, произошло мгновенное перемещение. Только в этот миг пришло осознание: он очутился в еще одном захламленном, техническом помещении.  Везде были видны и валялись кучи из пакетов с мусором, особенно по углам и вдоль стен. В центре располагалась огромная гора, которая вела наверх, к пролому в потолке. Макс с трудом поднялся по этой неустойчивой куче,   вылез на верхний этаж. Везде разруха, везде разгром… Когда выпрямился, то постоял и двинулся вперед. Макс шел по скрипящему полу, слушая как мелкий мусор хрустит под ногами, так он выбрался через наполовину выломанную, разбомбленную дверь и оказался в  неопрятного вида коридоре.
«Это не может быть Конгресс-холл, — сказал себе Макс. — Либо глюки, либо я в другом месте».
Коридор резко поворачивал и за поворотом, перед ним предстала красивая девушка: синие глаза,  темные волосы, светлое лицо, мягкие черты.
Девушка стояла возле противоположной стены, потерянная и  всем положением, видом молила о помощи, по лицу ее текли слезы, а  струйка крови стекала по шее. Макс остановился. Рядом, словно  фантом  на абсолютно пустом месте проявился высокий подтянутый парень. Губы его были испачканы красным.
От увиденного зрелища Макс застыл. Самое странное: лицо парня в точности повторяло его собственное. Затем он рванулся к девушке, пытаясь оттолкнуть кровососа. Но за метр-полтора его просто схватили поперек торса чьи-то крепкие руки.
Высокий молчаливый сероглазый юноша держал его. Это был Брэндон. Макс как в тумане что-то кричал. Девушка осела. Макса ударили по голове…
 
Вспышка мелькнула перед глазами. Комната плыла, будто дышала и вибрировала, то расширялась, то, наоборот – сужалась. Становясь маленькой-маленькой. Рассеянный туман, сквозь который столь нечетко и заторможено Макс видел помещение, медленно отступал, и вот уже комната состояла не только из очертаний – она наполнялась содержанием, постепенно возникала окружающая обстановка. Медленно, очень медленно полнота окружающего восстановилась, но  в глазах все двоилось. Макс обхватил ноющую голову руками. Где-то вдали одной нотой звучало  пианино. Когда Макс убрал руки от лица,  пару мгновений изображения предметов то раздваивались, то собирались воедино. Затем взор Макса обрел ясность. Перед ним стояли Карина и рядом с пианино, парень, державший его в коридоре – Брэндон. А за спиной кто-то тяжело  дышал.
— Кто ты? — жуткий шепот  донесся до самых глубин подсознания, откуда он шел, Макс не понимал – ему казалось, что звуки раздавались прямо в голове.
— Спасибо, Брэндон, — тихо произнесла Карина.
Тот кивнул и удалился.
— Я думал он будет сильнее, -  раздалось  сзади. Макс головы не поднимал, не отрываясь, он угрюмо смотрел  только на Карину, которая смотрела ему за спину.
— Он станет сильнее, Лекс.
Из-за кресла вышел высокий седовласый мужчина. Прошел к центру комнаты. Встал напротив Макса.
— Если бы мы не были знакомы, — продолжил он, глядя глаза в глаза. — Не поверил, что это он.
Макс не выдержал пронзающего взгляда и отвернулся, затем вдруг застонав, обхватил голову руками и откинулся  на спинку кресла. Мужчина, не глядя на него, вышел из комнаты.
— Макс, Макс… — Карина затормошила его  плечо, приводя в себя. Внезапно Макс акцентировано оттолкнув девушку, бросился из комнаты. Он пробежал по узкому коридору до лестницы, стремительно спустился по ней до конца  и выскочил на подземную парковку. Заметавшись на ней –  нигде не было видно выхода –  наконец он увидел служебный            вход  и бросился туда. Пара комнат-вахтерок и перед ним предстал новый коридор, темный, совсем без света. Макс бежал, чувствуя, что впереди свобода и спасение, но вдруг ему преградил дорогу неизвестный высокий человек в длинной венецианской маске.
Макс застыл. Послышался хруст,  просачиваясь из стены, вперед выступила фигура. Макс несмотря на темень, вдруг четко осознал, что это Брэндон.  Незнакомец в маске вздрогнул и повернувшись к Брэндону, внезапно отступил во тьму, освободив проход. Знакомая тоска зашевелилась в душе у Макса.  Сделав шаг к свободе, он поскользнулся и привалился к стене, затем в рывке, едва задев темную фигуру, уже почти сливающуюся со стеной, бросился вперед. Человек в маске так и остался неподвижно стоять позади. Макс уже не мог просто идти. Он бежал. Коридор сужался, но он бежал,  ударяясь о стены. Дверь Макс взял на плечо.
Свежий воздух. Макс  почти вылетел из сумрачного коридора. Залитая светом фонаря улица на мгновение ослепила, и   показалась просто воплотившемся чудом. После кошмара испытанного внутри, реальный мир вырвал из плена ужаса.
Ноги сами подогнулись – Макс упал. Он чувствовал рядом что-то шептало, а еще его не покидало чувство возвращающегося «я». Макс сжал кулаки.
«Я не такой», — громко произнес он сам себе.
Затем встал, тяжело, с трудом. За спиной раздался легкий шорох. Макс обернулся. Брэндон и Карина стояли сзади.
Карина тяжело вздохнув, подошла к Максу и произнесла:
-  Ты должен был это увидеть.
— Что?!
Карина отшатнулась. Парень исчез.
Со вздохом  Макс сел на асфальт, сил бежать, бороться – уже не было, зато уверенность, что сколько он не пробежит Карина окажется рядом и даже не вспотеет –   стала абсолютной.
Девушка подошла к Максу на расстояние вытянутой руки. Кусая губы, несколько мгновений молчала, затем тяжело, явно подбирая слова, произнесла:
— Это жизнь ночи, Макс. Мир не простой, неоднозначный. Есть плохие, есть хорошие. Но не думай, тьма тоже умеет любить.
— Я тебе не верю.
Макс  стремительно встал, развернулся. Он разом перестал испытывать и страх, и слабость. Осталось жгучее желание уйти и не просто – гордо, даже если  перекусят кадык. Макс сделал несколько шагов.
— Майкл! — раздалось за спиной. Макс застыл. Насколько хватало глаз на улице впереди никого не было. Голос Карины он слышал отчетливо, но сейчас  он стал пронзительным, в нем впервые за все время их знакомства прорвалась боль.
— Ты это мне? — медленно оборачиваясь, произнес Макс.
— Да. Послушай, — Карина  сделала шаг, и Макс с трудом заставил себя остаться на месте. — Прошу, поверь, я никогда не причиню тебе зла. Это, это изнанка мира, но ты должен ее знать,  не думай – не все  так поступают и не со всеми и… и ты  особенный…
— Деликатес? — после этого вопроса, махнув рукой, Макс ушел. Кажется, ответ Карину парализовал –  она так и застыла.
 
 
 
***
 
Макс долго блуждал в темноте. Он шел по городу, на часах было за три  ночи, а он бесцельно слонялся по незнакомым улицам и дворам. Постепенно душу его стал  наполнять страх.
«Ты вот слоняешься, а рядом быть может какой кровосос…» — нашептывало не отошедшее от впечатлений маскарада сознание.
Только через  какое-то время усилием воли Макс  смог подавить растущую тревогу,  отвлечься от переживаний и сказать себе стоп.
«Да, жаль конечно, могла бы стать отличной женой», — Макс остановился, мысль о Карине все еще бередила развинченную душу, но не это заставило его замереть. Он узнал район, в котором находился: постепенно выбравшись с незнакомой окраины, Макс оказался на знакомой улице. Именно на ней  жила девушка, из-за которой он чуть не утопился. Здесь жила Анастасия Романова.
Выругав себя и бесконтрольные ноги, по фантастическому потворству которых и  уставшего разума  его принесло к такому памятному месту, Макс продолжил путь. На мгновение  захотелось зайти в знакомый подъезд, подняться к двери  и позвонить, но Макс вовремя себя одернул.
«…Нет,  три пятнадцать.  Какой там звонить, спит беспробудно и не откроет даже если проснется, а если и откроет, то только, чтобы сказать какой же я козел – ломлюсь к ней среди ночи.  Да что там – я бы тоже не открыл, даже к двери не пошел бы. Из принципа. Это ж бессовестно – стучать в такой час», — так Макс мысленно себе выговаривал и, обдумав  сложившееся положение,  решил  посмотреть на дом Анастасии вблизи – просто еще раз воскресить память о былом.
Уже издали стало видно, что окно, расположенное на фасаде, как и ожидалось, темнело и ничем не отличалось от остальных. Во всем доме горело только два неоново-голубых окошка,  там полуночники смотрели телевизор. Оглянувшись, Макс завернул во двор.  И, пока шел, мысли о пережитом вечере снова всколыхнулись внутри, медленно овладевая им. Ему очень  захотелось отвлечься от пережитого напряжения. Странно, страха как такового  и не было, его душило возмущение. Размышляя о превратностях любви и жизни, Макс прошел ближе к подъезду, на ходу задумавшись о  своем непростом и очень несчастливом личном опыте.
«Надо мне с рыженькой замутить… — подумал Макс, — шатенки были, блондинки были,  брюнетки были. Наверное, рыжие самые адекватные  да любят, говорят, сильней – они же более страстные натуры».
 Дав зарок присмотреться к рыжим девушкам в своем окружении, Макс побрел к подъезду Стейси, как он ласково называл Романову, решив немного посидеть на скамейке и отдохнуть. Шагов через тридцать, он дошел до знакомого  подъезда и обомлел. В свете уличного освещения  Макс лицезрел  Анастасию и ее бывшего-нынешнего  Стаса  Михалина. Парочка была на пределе.
— До чего же ты мне противен, — донеслось до Макса – это  был  возглас Стаси. — И как я могла вернуться к тебе! Бросить Макса! А он был настоящим и не алкаш!
— Заткнись, заткнись дура, или убью! — Стас замахнулся, но закрывшую  лицо руками девушку не ударил, а весь порыв обрушил на вывеску подъездных объявлений рядом с дверью. Пластиковая панель, не выдержав, рухнула на асфальт.
— Вандал!
— Да ты!..
Очередной замах Стас уже совершить не смог – Макс,  подобравшийся на расстояние шага к стоящему спиной Стасу, четким приемом, знакомым еще с армии,  завел тому руку за спину, затем ловкой подсечкой свалил  оппонента на колени.
Анастасия смотрела на  это во все глаза и, казалось, окаменела. Стас, получивший столь нежданный отпор, казалось – тоже.
— В подъезд! Вызывай лифт, — скомандовал, глядя застывшей девушке в глаза, Макс. Стася несколько секунд застыло смотрела на него, затем торопливо кивнула и открыла дверь в подъезд.
Тем временем, Стас стал приходить в себя.
— Ты кто  вообще? — все еще не понимая и не принимая произошедшего,  произнес он.
— Я ужас, летящий на крыльях ночи, — вспомнив невпопад  коронную фразу любимого супергероя из детского мультика,  ответил Макс.
Стас дернулся, пытаясь освободиться от захвата.
— Ох ужас, я тебя оприходую – ты у меня запоешь, — Стас хотел еще что-то сказать, но тут его  организм, видимо не рассчитавший сил на сопротивление, сдался. И Станислава вывернуло  прямо на ступеньки перед входом в подъезд. Ругнувшись, так как брюки рвотной массой успешно зацепило, Макс отпрянув, отпустил Стаса, затем нырнул  за подъездную дверь, которую все время придерживал ногой и  тут же резко закрыл ее за собой.
Анастасия уже вызвала лифт и ждала, когда тот спустится.  Как только Макс поравнялся с ней, дверцы открылись, а девушка со слезами бросилась к нему.
— Тсс, тише, счас, — Макс буквально втащил  девушку в открытую кабину.
В дверь подъезда страшно заколотили.
— Открой, убью!
Лифт закрылся. Макс нажал на кнопку с цифрой девять. И пока кабина неспешно поднималась, все это время очень хотел сказать: «Ну Стасечка, видишь, на кого ты меня променяла…» — но вместо этого, закусив губу, молчал.
Девушка так и не разжала объятий в лифте. Только когда они приехали на девятый этаж, Макс отстранился и спросил:
— У него ключи есть? — Анастасия отрицательно мотнула головой. — Ну и не бойся. Главное зайти быстрее –  вдруг кто ему откроет.
Дернувшись от этих слов, как от электротока, Анастасия стала искать ключи, Макс даже залюбовался тем, как ее изящные  тонкие пальцы ловко переворачивают содержимое сумочки. Затем, как бы невзначай, взгляд проскользнул по тонкой фигурке, белоснежному лицу, остановился и потонул в глубоких  синих глазах. Взгляды встретились. Макс как обычно первым отвел глаза.
Спустя пару   секунд девушка радостно обнаружила  ключи от квартиры и открыла дверь. Макс прошел первым, затем включил освещение в прихожей. Стася зашла, и торопливо закрыла дверь за собой.  Затем, бросив сумку на пол, села на стул рядом с тумбочкой,  стоящей в углу прихожей и обхватила голову руками. Несколько мгновений Макс растерянно смотрел на это и не знал, что делать.  Ему казалось, что обнять девушку будет опрометчиво и сейчас она хочет  быть  одной – вся сжатая поза  говорила об этом. Но затем он присел на корточки рядом с ней, мягко положил правую руку девушке на плечо. Не убирая ладоней с лица, Анастасия  произнесла:
— До чего же он опустился… А еще недавно  управлял почти всеми развлекательными заведениями города… —  Макс не ответил, а девушка продолжила: — А сейчас фирма разоряется, вот и запивает кризис.
— Не плачь, бывает хуже.
— Ты смешной, — рассмеялась через силу Анастасия, — всегда с таким странным чувством юмора.
— Ты меня в армии еще не видела. Вот там умора была. Я там,    на плацу стоял, а с меня  брюки упали. — Стася посмотрела на уморительно патриотично-подтянутую рожу, состроенную для большей убедительности и, не сдержавшись, хохотнула. — Худой как спичка был и бледный словно смерть – с меня все валилось, а еще астм… одышка. Так меня на картошку по пять-шесть нарядов в неделю отправляли. Я ее, картошку, знаешь как чистить наловчился!
— Хороший ты парень, Макс.
— Да вагоны таких, а вот чтоб свой бизнес иметь, таких намного меньше.
Макс взял Стасю за руку, девушка слабо улыбнулась. Она встала,  прошла на кухню, и включила свет. Макс прошел следом, и заметил на холодильнике плотную вмятину, размером с кулак.
Макс подошел к открытому окну,  посмотрел вниз: Стас не оборачиваясь уходил через площадку к стоянке.
— Кажется, я его перехвалил, — произнес Макс.
 Анастасия, вздохнув и поправив прическу, включила электрочайник кипеть.
— Надеюсь, чай будешь?
— Не откажусь, — с этими словами Макс сел на стул и добавил: — Слушай, я твою мобилу позвонить перехвачу, такси вызвать? Свою потерял на одном корпоративном мероприятии.
— Можешь пока даже забрать, на трюмо старый сотовый лежит, все думаю продать.
Чай они пили долго, почти до самого рассвета, так как проговорили несколько часов. До самого утра Анастасия  выговаривалась, вспоминала все выходки Стаса и те,  про которые уже рассказывала, когда их отношения с Максом еще существовали и новые, которые Стас успел совершить буквально за эту неделю.
Исповедь завершилась, как только небо стало светлеть. Девушка грустно улыбнулась, когда увидела как Макс, расположившийся напротив, устало зевнул,  посмотрела в окно –  на ее лице читалось неприкрытое разочарование во всем мужском роде.  Еще раз грустно, и с каким-то слабым отчаянием в глазах улыбнувшись, Анастасия произнесла:
-  Не везет мне. Я думала, он изменился. Прости, я очень неправильно поступила с тобой, когда мы расстались. Из-за Стаса, мне казалось…
— …Не переживай так, — дотронувшись и погладив Анастасию по золотистым волосам, произнес Макс. — Просто вы не пара. Он – козел, а ты – принцесса. Ничего общего.
— Спасибо, Макс. Ты знаешь, так хочется спать, — девушка зевнула. — Как ты от меня добираться будешь?
Макс несколько мгновений молчал. Лицо его приобрело серьезное выражение. На лбу пролегла глубокая складка.
— Ты права,  надо идти. Да, — Макс спокойно встал. — Спасибо за чай, Стейс – очень вкусный.
После этих слов, он вышел с кухни и стал в прихожей одевать обувь.
— Макси, — как можно мягче произнесла Анастасия, — пойми…
— …Да я понял, Стась, понял.
— Ты обиделся.
— Я не обижаюсь, -  открывая дверь и не глядя девушке в лицо, произнес Макс. Затем вышел из квартиры и, не оборачиваясь, прошел к лифту. Постояв несколько мгновений возле створок, он развернулся и стал спускаться по лестнице.
Выйдя во двор, Макс быстрым шагом преодолел спортивную площадку и вышел к остановке. Он  совсем не смотрел под ноги и, рядом с киоском запнулся о бордюр. Правда, упал удачно – ничего не сломал и лишь немного оцарапал ладони. Но все равно, Макс стукнул с размаху о керамическую плитку кулаком.
Внезапно, словно вспышка ударила из незатейливого рисунка плитки. За ней –  еще и еще одна – ослепительные огни гасли и загорались отовсюду.  Макс огляделся. Он был  на алой ковровой дорожке в окружении сотен людей. Десятки фотографов снимали, как он растянулся на покрытии. Макс вскочил на ноги. Морок пошел прахом. Он стоял возле киоска. Впереди дико звонил трамвай, перед застрявшей на рельсах легковушкой,  кажется, «Равон-Джентрой».
Макс удивился сам себе. Посмотрев еще раз на пустующую, за исключением трамвая и легковушки дорогу, он ускоренным шагом добежал до трамвайной остановки. Через пару мгновений «Джентра» вырвалась из западни, а дверцы трамвая распахнулись перед Максом, и тот зашел внутрь вагона.
 
 
***
 
До полудня субботы Макс проспал как убитый. Ему ничего не снилось. Закрыв глаза, он сразу провалился в черноту, а затем просто  проснулся.
После недолгих размышлений, Макс решил выехать за город. Настоятельно хотелось все взвесить и прийти хотя бы в минимальную гармонию с окружающей  действительностью. Миром, который рассыпался на глазах и вместо которого  возникала другая, незнакомая реальность. Для этого Макс решил отправиться  на весьма памятное место – тот самый пляж, где они с Анастасией расстались  и невдалеке от которого, после неудачной попытки суицида, Карина его спасла.
Собравшись и отправившись на вокзал к двум часам, он сел на пригородную электричку. За полчаса, пока почти пустой вагон преодолел пару остановок, и легко укачивая, вез его к станции,  неотвратимо, неумолимо захотелось спать.  Решившись вздремнуть, Макс завел будильник в телефоне на пятнадцать минут вперед, а затем  смежил веки. Состав ехал и ехал…
…Когда они встретились в следующий раз, Карина вновь пришла к нему в офис. То утро выдалось дождливым и сумрачным. На улице на удивление было прохладно, чуть выше двадцати градусов. Первый же взгляд на Карину, говорил об особом настрое – девушка явилась в красном, облегающем платье, подчеркивающем все изгибы соблазнительной фигуры.  Из одежды по погоде – только кожаная куртка, накинутая небрежно сверху.
— Я вот решила извиниться, — с этими словами, девушка поставила на общую приставку в кабинете торт.  — Нервы, работа.
После этого странного жеста доброй воли, она бесцеремонно взяла стул и, перегородив проход между столами, села рядом с Максом. Последние слова Карина произнесла, вглядываясь в лицо Макса, словно пытаясь всмотреться прямо в его душу, и он  постарался расслабиться и отвлечься, но  все равно чувствовал, как против воли заинтригован.
  — Знаете, у меня проблема… — начала разговор девушка.
Макс уже не удивляясь, постарался сделать как можно более располагающее и доброжелательное лицо, приготовившись  долго слушать, как вдруг в кабинет вбежала Ирина и скороговоркой выпалила:
— Макс, Леся из суда на суд опаздывает –   надо подстраховать.
 Макс ругнулся и стал спешно  собираться.
-  Давайте я вас подвезу… — тут же вклинилась в ситуацию Карина.
Макс прикинул, что доехав до суда   на машине, он сэкономит  минут пять, а может даже семь и соответственно, сможет  по телефону  узнать подробности дела, а также какую позицию  занять, возможно  даже успеет набросать речь.
— Хорошо, -  ответил он, глядя в лицо Карине, — давайте заодно в машине обсудим вашу новую проблему.
— Куда? — улыбаясь, спросила девушка, когда меньше чем за пять минут, они оказались в люксовом  салоне новенькой  «Камри».
— В арбитражный суд на улице Октябрьской революции.
— Окей, — задорно ответила девушка и нажала на газ.
Пока они ехали, а затем стояли в пробке, Макс лихорадочно пытался дозвониться до Олеси, но это никак не получалось. Зато у Карины отлично получалось вести машину и говорить, но Макс настолько погрузился в ситуацию, что совершенно не вдумывался в окружающую его действительность, тем более в сказанные слова, и только когда девушка задала сверхличный вопрос о  его  отношениях с Анастасией,  вдруг испытал странное чувство грогги, поплыл. Он будто очнувшись, пристально посмотрел девушке в глаза, словно сканируя, Карина свой взгляд не отвела, хоть и смягчила. Слабая улыбка заиграла на ее лице. Внезапно девушка прижалась губами к губам Макса. Поцелуй был не взаимный. Макс не стал  отодвигать девушку, просто ждал. И когда Карина сама отстранилась, спросил: 
— Скажите, Карина, вам что нужно?
— Можно и на ты, Максим.
Макс только и сумел, что вздохнуть. Даже уличная пробка не выбила его из колеи, но это странное отношение, открытое, оголенное… Оно не столько напрягало,  сколько вызывало удивление.
— И все же?
— Просто вы мне напоминаете одного человека, очень родного… И мне поэтому  интересно какой вы… и этот, совершенно ничего не значащий дружеский поцелуй, не думайте –  я просто хотела узнать какой вы на вкус.
Сзади истошно засигналили. Макс замолчал, в голове крутился вихрь из мыслей и разных предположений, а Карина нажала на педаль газа и резко сорвала машину вперед.
Когда они приехали, на улице зарядил дождь. Макс выбрался из машины, но зонт не открыл. Ливень сразу принял в свои объятия, подарил новые ощущения: холод и свежесть. За одно мгновение успокоив растревоженный разум. Макс вздохнул, щелкнул полуавтомат. Зонт открылся. Карина крикнула, что подождет и Макс зашел в здание.
 Сдав вещи в гардероб, Макс прошел очередь, хоть та и продвигалась весьма медленно,  поднялся  на третий этаж, стал ждать вызова на заседание, и почему-то совсем не удивился,  когда Леся  ворвалась в коридор суда, словно вихрь.  Как только она увидела Макса,  то на бегу выдала:
— Уф, уложилась, — затем  с шумом выдохнула, и весело добавила: — Спасибо, Максим.
Макс в ответ улыбнулся. Затем, убедившись, что девушка зашла в зал судебного заседания,  с абсолютно незаинтересованным видом стал спускаться по лестнице. Через пару минут, ушедших на то, чтобы взять вещи из гардероба и одеться, не спеша, он вышел из здания суда и двинулся в сторону выезда с парковки. Не удержавшись, Макс медленно шел под ливнем. Зонт раскрывать не стал. Одежда тут же промокла, а Макса охватили те же и новые ощущения: прежде всего холод и мягкость, но теперь он слышал дождь как-то по-особенному, ощущал в его музыке легкую аритмию бытия. Впереди Карина копалась в машине, удачно припарковавшись под небольшим балконом соседнего здания.
— Встали? — ровно спросил Макс девушку.
— Да нет, просто масло проверяю, — улыбаясь, ответила Карина и тут же спросила: — А вам  машины нравятся?
— Нет, разве что спортивные, но на права сдавать времени не хватает.
— Не пробовали купить? — улыбнулась девушка.
— А как водить?..
Карина рассмеялась громче, и про себя Макс отметил, что у нее  озорной приятный  голос.
— Удачи, — посмотрев на перепачканные руки, произнес Макс.
— Макс, а тебя разве не нужно подвезти до офиса? — чуть обеспокоено спросила девушка. Максу, которому не хотелось, да и не удобно было просить, особенно после безответного поцелуя, даже нечего было ответить. — И мы недоговорили… — словно чувствуя сомнения, которые растаскивали душу Макса на части, спешно добавила Карина.
— Ах да… — опомнился Макс, — конечно. Помочь… чуда не обещаю, но…
— И не надо, польете на руки, я тут испачкалась… — Макс понимающе усмехнулся ловко вставленным словам, достал бутылку,  воткнутую в полость рядом с карбюратором и полил на руки Карине.
Большую часть обратной дороги ехали молча. Когда они оказались в салоне, девушке сразу позвонили и, после небольшого разговора, она замолчала, о чем-то усиленно задумавшись. Макс предпочел не влезать, зная, что проблем словами все равно не исправить, а мысли лучше обдумать, во всяком случае,  сам Макс не очень любил, когда в таких ситуациях к нему лезли с советами. Так, в молчании, они доехали до здания управляющей компании, в которой Макс работал. Пройдя пост охраны, он решил вызвать лифт и заехать к юристу из другого подразделения. Карина прошла за ним.
В лифт зашло еще трое. Девушка прижалась к Максу, и он почувствовал, как кровь приливает к нижней части туловища. Краем глаза Макс заметил, что  Карину никто не стесняет:  проследив взгляд, девушка чуть отстранилась,  оставив  на несколько мгновений невзначай руку, соприкасаться с левым бедром Макса.
— Вы  на меня так смотрите, М-максим, — улыбка девушки свидетельствовала – Карина запнулась явно намеренно.
— Вы очень красивы, — не удержался внезапно сам для себя от комплимента Макс.
Карина заулыбалась  и даже чуть зарделась. Открылся их этаж. Они вышли из лифта.
После мимолетного общения с коллегой, получив нужный документ, Макс  воспользовался тем, что в смежном кабинете никого нет, и пригласил  девушку для разговора.
— Прежде, чем мы начнем  говорить о вашей проблеме, хотелось бы расставить акценты. Через три дня я ухожу в отпуск и честно, все мои мысли заняты тем, как бы его полнокровнее провести. А тут появляется странная девушка, которая сначала грозится в суд на компанию подать, а потом, словно по волшебству, меняется: приезжает с тортом извиняться, да еще возит по городу как на заказ – как вам такая трансформация? Постоянно и совершенно безосновательно, на пустом месте просит об откровенности. Начинает всячески интересоваться моей жизнью. Узнает как зовут мою девушку.
— Да, вы правы, — улыбнулась через силу Карина.
— Так в чем ваша проблема, если она у вас действительно есть?
— Максим, я очень вас прошу, мне не к кому обратится – такое ЧП. Труба течет в офисе снова. Даже ваши мастера не знают, что делать. Посмотрите?
Логически Макс понимал как неправдоподобно это звучит, Карина явно никуда не спешила. Но совесть  не позволяла отказать.
— Я приеду вечером, но что справлюсь, не обещаю…
 
Вечером Карина в очередной раз его ждала. Квартира стала намного уютнее. Макс сузил глаза: «потоп» представлял  собой небольшую лужицу, которую можно было вытереть обычной тряпкой. Макс, воздев глаза к потолку, положил куртку на стул, взялся за швабру. Карина перехватила взгляд и произнесла:
— Макс, вы знаете, приехали ремонтники и все исправили.
Макс не ответил, а вместо этого с остервенением стал убираться. К его огромному сожалению, избить лужу не представлялось возможным, поэтому он смачно, с резкими, глухими ударами работал шваброй. Управившись менее чем за две минуты, Макс очень громко выдохнул. Вместе с воздухом, избавившись от раздражения, он вновь стал абсолютно спокойным, испытав легкость и даже удовлетворение. И только тогда обернулся к Карине. Лицо девушки оставалось спокойным, но беглый взгляд выдавал волнение.
— Максим, вы мне так помогли. Сколько я вам должна за беспокойство?
Макс вздохнул.
— Чашка чая – самое то.
Девушка рассмеялась.
— Будете пиццу?
Макс пиццу любил и, подумав, что отказывать себе в удовольствии глупо – согласился. Они прошли в гостиную. Там уже в микроволновке ждала гордость итальянской кулинарии, захватив ее, Карина включила экран.
Когда Макс прошел следом, то убедился: у Карины действительно был кинотеатр, причем не только  с массивными колонками – панель занимала почти пол стены. Девушка убавила освещение до полумрака. Макс расположился на диване. Экран загорелся сильным бело-голубым свечением, а Карина с грацией кошки присела рядом с Максом.
— И какой фильм желаешь посмотреть?  
— На ваше усмотрение, — сделав акцент на «вы», произнес он. С интересом Макс про себя отметил, что Карина умело переходила на ты.
Через пару  секунд  Макс сильно пожалел о своих словах. Зря он их произнес. Карина включила романтическую мелодраму в стиле Даниэлы Стил. Главный герой как раз изъяснялся в любви, причем фильм шел с середины. Освещение окончательно погасло. Девушка включила перемотку. Макс внутренне ужаснулся предстоящему многочасовому просмотру. Девушка вдруг щелкнула кнопкой на пульте.
— А может, с середины посмотрим?
Макс кивнул.
Тем временем на экране  любовный диалог плавно перетекал в поцелуй, нерешительные жесты – в любовную сцену. Поцелуй главных героев стал страстным, Макс почувствовал –  девушка прижалась к нему.
— Тебе никто не говорил, что ты похож на Алена Делона? — видя, что Макс смотрит ей в лицо, совершенно серьезно спросила Карина:
— Говорили, — произнес Макс, вставая.
Когда Макс уже собрался уходить и оделся, девушка подошла к нему, облокотилась о стену –  поза была красивая и немного нахальная.
— Давай я довезу те…
— Нет, спасибо, сам доеду, — прочитав взгляд, ответил он.
Карина сразу  потупилась. А Макс, не прощаясь, ушел.
На следующий день, еще утром прозвучал тот памятный звонок, перед которым Макс почему-то подумал о Карине, и та, словно телепатически восприняв мысли, позвонила.
— Привет, как дела?
— Были очень хорошими.
Карина засмеялась, но Макс чувствовал напряжение в ее голосе и был уверен:  девушке не до смеха.
— Понимаешь… — Карина несколько мгновений  искала слова, — я тебя зря мотала и ты, наверное, думаешь, что я не совсем адекватная, а мне просто очень хочется сделать тебе презент на память, что-то приятное –  я скоро уезжаю  в Москву… И знаешь, я додумалась. В качестве подарка за покупку квартиры мне вручили абонемент на закрытый  пляж – это чудные, замечательные места, частная зона, все оборудовано. И напоследок… раз у тебя с твоей девушкой разлад, для меня было бы замечательно  немного вам посодействовать, раз у вас проблема в отношениях. В общем, почему бы вам  вместе не приехать на этот  пляж? Я так признательна тебе, Максим,  за помощь, да и пропуск еще полгода бесплатный – а сама уеду и когда еще вернусь, и потом, говорят, эти две недели последние, когда можно купаться и загорать, затем у вас фактически уже осень…
После этих слов в трубке повисла напряженная тишина, а Макс даже смутился от напора девушки. Он вспомнил, что Стася постоянно ругалась, что они толком культурно и романтически не отдыхают. Но соглашаться все равно не хотелось. Макс испытывал противоречивое чувство, то самое, когда  внутри что-то словно говорит, что не стоит, но разум подсказывает, что если хочется, то почему нельзя. Прошло несколько секунд колебаний, и Макс согласился взять пропуск…
Резкий толчок. Вагон крепко качнуло. Макс  от неожиданности  открыл глаза. Выведенный из полудремы-полузадумчивости, он устало осмотрелся и, проморгавшись,   спросил у сидящей напротив бабушки:
— Какая станция…
— Дно-болото, милый, тебе станция, а это «1589 километр» проехали.
«Значит еще две остановки», — сразу подумал Макс, мысленно возвращаясь к воспоминаниям о недавнем разрыве. Затем посмотрел в заоконную даль. Там раскинулось чистое поле. Лишь на линии горизонта  виднелись миниатюрные домики-коробочки.
«И почему здесь останавливают?» — вспыхнуло от увиденного в голове.
Макс сошел на седьмой от города станции.  Сойдя с перрона, пошел по уже хорошо знакомой тропинке – метров двести и он вышел к обрыву. Спустившись по достаточно крутой лестнице, уходящей метров на двадцать в овраг, он прошел по руслу высохшего ручья и свернул вправо. Через метров триста-пятьсот впереди показались огромные ворота со шлагбаумом  и будкой сторожа. Вокруг них располагалась высокая, метра в три  стальная сетка-рабица. Макс знал, она тянется вдоль всего небольшого поселка, который стоит  почти на воде реки Демы. Пройдя пост охраны, просто показав в пустое окошко пропуск, Макс двинулся влево. Прошло не больше трех минут, и  перед ним раскинулся частный пляж. Совсем недавно его девушка на этом пляже,  спустя десять дней, после того как Макс получил пропуск,  встретила своего бывшего парня Стаса Михалина, с которым встречалась раньше и Макс получил полный разрыв, причем в столь унизительной форме, что чуть руки на себя не наложил. Макс задумался. Не то чтобы он очень хотел покончить со всем. Нет, просто хотел испытать судьбу, увидеть нужен ли он в этой беспощадной реальности или нет. Думал: или вынырнет, или, ударившись о дно, отрубится, и тогда все – покой.
«Мы слабы настолько, насколько позволяем себе слабость», — Макс выучил это и с годами убеждался в верности этого изречения.
Когда вода замаячила впереди, а под ногами захрустел песок, Макс ускорил шаг и за минуту дошел до любимого места. Народу, несмотря на выходные, почти не было. У кого есть деньги – за границей, а у кого не особо – на более-менее комфортных городских и пригородных зонах отдыха. Частный пляж – одно название. Пока  идет смена  управляющей компании, здесь даже на въезде в поселок охраны нет, как нет и строителей рядом с несколькими недостроенными коттеджами.
Макс сел на песок. Рядом вода размывала разваливающийся песчаный замок. Задумавшись над  раскинувшейся перед ним картиной, Макс про себя отметил, что  в жизни бывают и особые случаи – дни, когда не выдерживаешь пульс собственной жизни. Когда ты живешь, то  раз за разом  строишь замок из мечтаний и надежд.  Сначала на кромке между водой и сушей. Его смывает быстро,  снова приходится приниматься за дело. Ты удаляешься вглубь пляжа и вновь возводишь более совершенное, прочное, внушительное строение, но разбушевавшийся прилив, вместе с уверенностью в себе смоет и его.
И вот, казалось победа неизбежна: строитель уходит с пляжа совсем   и на возвышенности, а может в детской песочнице или у оставленной халтурящими ремонтниками прямо во дворе бесхозной кучи песка, выстраивается новая крепость –  больше или меньше, прочнее, а может не столь надежно, но кажется  воде никак не подобраться  в это место.
Каково же будет  удивление, когда придется узреть цунами –  оно смоет замок и строителя. Если удалось выжить, редкий человек попробует еще раз. Но, даже перебираясь в детскую песочницу, останется ощущение нахождения под ударом и этому чувству незащищенности не будет преград. Хоть  в глубину континента цунами и не способно прорваться. Возможно там ударит землетрясение или упадет метеор?
Все замки разбиты, их унесло морем и вместо  мечтаний и надежд, сотканных из песка, остается вакуум. Но люди не могут жить с пустотой внутри  вечно и вот, на ее смену одни начинают строить новые замки,   возвращаясь к себе желаемому.  Иные извлекают уроки –  они не строят больше иллюзионных крепостей, а пишут огромные буквы – такие, которые можно увидеть и из космоса: их тоже рано или  поздно смоет, засыплет или развеет ветер, но сигнал будет получен, третьи выбирают  камень и принимаются выбивать на нем письмена –   так они ставят цели. Говорят, изредка попадаются и четвертые: они берут билет с пляжа и бросаются в путешествие, теряются, чтоб найтись.
Макс не хотел строить новый замок из грез, которые приелись до тошноты, не хотел в приступе отчаяния делать выбор, который состоял в том, что либо нужно бросить все и уехать, например, в тот же Питер или поставить  хоть какую-то цель. Он хотел забыться, на миг остановить трудную реальность и в абсолютной тишине услышать голос внутри себя. Он хотел определиться.
Да, у него были победы и достижения, но не было триумфа,   что-то удавалось, но замок счастья  никак не хотел выстраиваться. Кто виноват? Прежде всего, стоит винить себя. Лишь на личном фронте Макс надеялся сорвать джек-пот,  но именно здесь он потерпел самое сокрушительное  фиаско из всех.
Заиграл iPod, и окружающую тишину разорвало песней: «размытый замок остался в прошлом, и все слова не вместит бумага. Как две скалы мы стоим, но все же нам не хватает одного лишь шага.  Скоро уже иду, иду к тебе я, только зажги зеленый свет скорее…»[vi]
Макс задумался  не о Стейси и даже не о Карине – над песней, почему-то в такт словам вспомнился «Великий Гетсби» Ф. С. Фицджеральда[vii]:  знаменитая фраза: «Гетсби верил в зеленый свет».
«И я тоже верю», — противоестественно сорвалось с губ.
Наконец, Макс вернулся к размышлениям над всеми событиями последнего месяца, ему вспомнился недавний разговор с Анастасией, Карина его ни разу не отшила. Она действительно хотела быть с ним. Затем пришло осознание того, что за всем  ужасом пятницы, всем возмущением от него ускользнуло главное: не спаси его девушка на пляже неделю назад, Макса тут вообще бы сейчас не было, так что все размышления, все переживания – просто глупость. Макс никак не предполагал, что ему станет так легко и смешно одновременно. Теперь выходило, он жизнью обязан Карине.
«Вот так: топиться из-за одной и быть спасенным другой, что-то есть в этом. Все ли принадлежит нам в этой жизни? А мы себе принадлежим?»
Веки  налились тяжестью, после бессонной ночи он словно спал наяву. На мгновение ему померещилось, что он на берегу моря или даже океана. Стоит у самой кромки воды, видит накатывающие на песок волны, а вокруг ярчайший закат окрасил красным все пространство: и воду, и небо, и даже песок под ногами  этого цвета… Макс глубоко вдохнул. В голове прояснилось. Он встал, быстро собрал вещи и ушел с пляжа.
На обратной дороге Макс заехал к Стасе вернуть телефон, но дома девушки не оказалось.
 
***
 
Приехав домой и переодевшись, Макс сразу лег спать. Ему не хотелось ни о чем думать или переживать, и он  выпил недавно прописанный врачом для улучшения сна нейролептик.
Довольно быстро дрема охватила все тело. Постепенно и крепко Макс засыпал. Ему снилась та же ковровая дорожка, теперь он шел уверенно, ведя под руку девушку как две капли воды похожую на Карину. Ее глаза светились от счастья, а он, весь в свете софитов с ослепительной улыбкой, чуть небрежно приветствовал публику. Крики, хлопки, вспышки фотокамер… Рядом возник какой-то денди и приобнял Макса за плечо. Их стали фотографировать вместе. Сначала фото в обнимку, затем фото  втроем, с  присоединившейся и разделившей их Кариной. Ракурс в профиль, ракурс в фас. В обнимку, с поддержкой  за локоть.
«Мы чувствуем локти друг друга», — подумал Макс, глядя на улыбающегося денди.
Парень показал на часы.  Поза в стиле «время еще есть, его много, оно наше».
Макс хотел рассмотреть то ли серебристый, то ли из белого золота, обсыпанный ослепительными бриллиантами хронометр, но тут раздался звонок. Звонило прямо у Макса в кармане брюк. Странная мелодия, нарастающая, –  она сразу показалась неуместной. Макс достал сотовый и мир словно замер, парализованный увиденным. Все застыло. Люди, вспышки камер. Удивление на лице денди, беспокойство у Карины – они тоже замерли, словно манекены. Макс огляделся. Что-то томило его даже сильнее, чем внезапная остановка действительности, что-то еще. Да! Тишина, гробовая тишина. Осмотрев застывший мир, Макс взглянул на телефон. Тот зазвонил снова. Резче, настойчивее. Сверху обрушилась темнота, а в ней почудилось шевеление. Макс проснулся. В дверь звонили.
Резко сев на постель, Макс замотал головой. Звонок обмер, а в дверь заколотили. Очень глухие звуки сопровождали стук, кажется кто-то стучал и говорил, может даже кричал. Макс потянулся. Дверь достаточно шумоизолированная. Кричи не кричи – четко не услышат.
Через несколько мгновений Макс встал с кровати и босиком, шлепая влажными пятками по полу, прошел в прихожую. В дверном глазке картина предстала весьма интригующая. За дверью стояла Карина. Стояла спокойно, даже пытаясь неловко улыбаться. В одной руке сумка из «Карусели», в другой – бутылка шампанского.
Не удержавшись, Макс хмыкнул.
— Сильные женщины стали совсем как мужчины? — спросил он Карину, открыв дверь.
— Иногда приходится быть сильнее. Вот держи, — Карина протянула пакет, нагруженный деликатесной снедью. — Ужасно проголодалась.
Макс застыл на этой фразе.
— Не бойся, я тебя не съем, мне от тебя совсем другое нужно.
— Я даже знаю что, — ответил Макс.
— И что же? — вопросительно уставившись, проговорила Карина.
— Любовь?
Карина слегка смутилась в первый миг, но после ее лицо сразу просияло и она, стараясь не смотреть Максу в глаза, прошла на кухню через коридор.
— Знаешь, Максим, всем женщинам нужно, чтобы их любили, — не оборачиваясь, произнесла девушка.
— Мне об этом не заявляли.
Карина наигранно рассмеялась.
Через пару минут, когда они на пару сварганили легкий бутеружин из принесенных  деликатесов и разогрели в микроволновке курицу, Макс внимательно уставился на девушку, которая уплетала сварганенный сэндвич.
— Ты так на меня смотришь…
— Зубы покажи.
Карина подавилась, долго то кашляла, то смеялась. Улыбаясь, с влажными глазами показала прелестные белоснежные зубки.
— А клыки где?
На мгновение Карина словно застыла, напряженно собравшись, будто большая кошка перед прыжком, даже глаза ее сузились и словно поменяли цвет.  С протяжным вздохом, который в конце напомнил слабый стон, девушка расслабилась. Затем, неизменно улыбаясь, произнесла:
— Я растерзаю тебя в  постели. Ты очень  изменишь свое мнение обо мне. Тебя ни одна девушка до такого оргазма  не доведет. И ты поймешь как не прав.
— Ну-с, — Макс зажевал остаток шоколадного батончика и произнес: — С многовековой практикой у тебя должно получиться.
После сказанных слов Макс встал. Карина – тоже. Макс прошел мимо,  лишь мельком взглянув на, казалось, умоляющее лицо девушки. В коридоре достаточно узком, чтобы  двоим с трудом разойтись, Карина  одним движением настигла Макса,  рывком  развернула к себе лицом, прижав к стенке. Губы девушки обожгли, затем она, неуловимо и стремительно, разорвала рубашку. Макс не остался в долгу –  у пиджака Карины разлетелись пуговицы, которые со стуком покатились по полу.
— Тебе еще нравится та глупая белобрысая идиотка?
Макс припечатал Карину к противоположной стене, содрав с нее юбку, и прошептал, касаясь губами уха девушки: «очень».
Лицо Карины приобрело мятежный  блеск, в нем было столько страсти, что заряд невольно передался Максу, наполняя его чувственной дрожью.
Макса опять стремительно вжало в стену. Горячий поцелуй  отметил его грудь, руки Карины блуждали по оголенному торсу Макса.
— А сейчас? — сладко прошептала девушка на  ухо.
— Меньше.
Макс вновь прижал к себе Карину, свел ей руки, поднимая их вверх, их горячие тела соприкоснулись. Правая нога Карины обвила его бедро.
— Ты мой, я хочу тебя, —  с каждым словом разливался полустон-полушепот, оставляя чувство истомы и опаляя: — Я хочу тебя здесь, сейчас.
Руки Макса крепко сжали грудь девушки. Губы жадно, неистово целовали тело. Карина выгнулась, затем целиком прижавшись к телу Макса, прошептала:
— М-м-м… — целуя грудь и шею,  простонала девушка, — ты сладкий.
Макс резко завел рукой девушке волосы. Другой бесцеремонно проскользнув к самой женской сути девушки. Она уже была влажная. Пальцы легко прошлись по возбужденной плоти. Карина задрожала, затем впилась губами Максу в плечо. Затем опять поцеловала в губы, щеку. Макс поцеловал ее в шею, а она уже почти задыхалась. Девушка сорвалась… поцелуи, ласки –   были почти безумны… Макс обеими руками раздвинул бедра девушки и вошел, сразу проскользнув в разгоряченное лоно. Дальше вспышка страсти поглотила их  без остатка.   
 
***
 
— Ты не боишься меня.
Карина прошептала эти слова, лежа рядом с Максом на кровати.
— Какая разница? Смерть одна. Не самая мучительная смерть…
— Быть выпитой это сладко… и больно. Макс! Я никогда не сделаю тебе того, чего ты сам не попросишь, — девушка прижалась к его груди, прислушалась. — Как сильно бьется. Раньше – не так. Тогда ты не был таким печальным. Больше любил жизнь. Любил меня.
— Почему ты назвала меня Майклом?.. Тогда на улице.
— Потому что это ты. Ты моя страсть, мой любовник. Мое прошлое, настоящее и будущее. И я буду с тобой хочешь ты или нет… Ты сам все вспомнишь, — целуя Макса в щеку, добавила Карина.
— Нет, сказала – договаривай, — заупрямился Макс.
— Хорошо, в прошлых жизнях тебя так звали: сначала Мишель, потом – Майкл. Ты был одним из нас. Ты и я. У нас один создатель. Один мастер, что вырвал  нас у боли и крови. Спас нас. Сделал бессмертными, — Макс аж приподнялся на этих словах, а Карина цепко, одним движением прижалась к нему, ее горячее тело буквально обжигало  кожу. — Ты не помнишь, пока. Но  я знаю: память возвращается  к тебе. И ведет туда — в Нью-Йорк, в двадцатые, эпоху джаза. Туда, где мы были вместе. Во время нашего наивысшего могущества, да! Тогда ты видел город настоящим,  видеть тот Нью-Йорк  ты можешь и сейчас, — на последних словах глаза Карины вспыхнули почти красным пламенем.
— Откуда ты знаешь про видения… — Макс подозрительно уставился на девушку и, вдруг  вспомнив события в ресторане, воскликнул. — Ты пролила кровь в бокал, из которого я пил.
Девушка улыбнулась. В этой улыбке было все: и тайна, и лукавство, и согласие.
— Это был контрольный:  еще на пляже ты даже не почувствовал, а у меня губы кровоточили – я их закусила, перед тем как сделать искусственное дыхание.
— Какая ж ты…. — Макс не нашелся с эпитетом.
— Да такая, зато люблю тебя. О чем тебе жалеть? О людях, которым ты совсем не нужен или о тупой девчонке, которая отвергла тебя?  Бессмертие не только проклятие –  это и дар.
— Я – человек.
— Пока, — пристально вглядываясь  в лицо Макса, произнесла Карина. -  Пройдет пара лет  и ты поменяешь свое мнение о вечности.
— А сейчас форсировать не хочешь… — чуть усмехаясь, ответил Макс.
— Я ждала тебя больше восьмидесяти лет… Подожду еще, пока ты созреешь.
С этими словами девушка легонько коснулась указательным пальцем кончика носа Макса, затем окончательно прижалась к его телу. Макс аж чуть не застонал от ощущения блаженства, когда бедра Карины начали движение. Ему стало так легко, что волна расслабления унесла куда-то вверх. Почти теряя тело, Макс закрыл глаза. Сколько прошло, прежде чем девушка со стоном опустилась на него и прижалась с дрожью в теле, а вибрация их  тел стала сладкой, упоительной – он не знал… Глаза Карины стали влажными, озорно заблестели, стали чуть лукавыми, в них заиграл непонятный огонек.
— Тебе было хорошо? М-максим?
— Да.
— Я бы занималась с тобой сексом до самого рассвета, но ты сейчас навряд ли выдержишь такой марафон…
 Когда девушка вновь посмотрела на него, Макс улыбаясь не ответил… ему было очень хорошо, настолько, что говорить в этот момент казалось чем-то кощунственным. Макс молча поцеловал Карину в щеку. А когда их глаза встретились, девушка шепнула:
— Душа поет.
Макс скосил почти полусонный взгляд –  внезапно к удовлетворенной приятной усталости накатило желание сна. Но, помня, что любую девушку оскорбит, если сразу заснуть, он спросил:
— Разве у вампиров бывает душа?
— Да, это  из зависти  к нашему бессмертию придумали, что мы бездушные монстры. А мы просто сильнее. Мы независимы…
— А какая она у тебя?
Взгляд девушки подернулся потрясением.
— Скажи, я могу быть с тобой собой? Ты не испугаешься? Или мне и дальше притворяться суперженщиной?
— Да ты можешь быть настоящей.
— Тогда обними меня,  - умоляюще  обратилась она. Макс обнял Карину и она вдруг заплакала: — Мне так было плохо без тебя,  вокруг никого, кто бы понимал меня, будто как тогда, в самом начале я вновь стала одинокой маленькой девочкой, а ты обнимаешь меня…  Наши души видят  друг в друга. Ты ведь знаешь это. Знаешь, я тебе не причиню зла.
— А потом будет чудо и все станет  хорошо?
— Конечно, — Карина с абсолютной уверенностью кивнула, чуть приподнялась, вглядываясь в лицо Макса.
— Тогда, — широко зевнув, произнес Макс. — Можно и поспать.
Под эти слова девушка свернулась калачиком, Макс обнял ее за плечо, закрыл глаза, мгновенно заснул.
Какое-то время Макс дремал. Ему представлялась ковровая дорожка… она тянулась, тянулась бесконечно… Ни конца ни края. Будто вся жизнь –  это дорога в одном направлении…
Вдруг он резко открыл глаза. Ему отчетливо вспомнилась фотосессия на алой ковровой дорожке. Сцена окончательно предстала перед глазами и он узнал денди, который обнимался с ним и Кариной – это  был танцовщик Робин Карлайл. Его книга лежала на столе в лучах лунного света. Автобиография, подаренная в пятницу перед мрачным балом, лежала и ждала. Макс непроизвольно потянулся и стал безотчетно листать в лунном свете страницы в книге, посередине которой были фотографии. Один снимок, второй, третий –  снимки приковали его внимание. Это был он, на фотографии был именно он. На фоне огромной вывески, рядом стоял Робин Карлайл, точнее, как гласила надпись внизу якобы его отец – Джонни, который был просто неотличим от нынешнего Робина и подпись: «Джонни Карлайл и Майкл Гетс, премьера-открытие кинотеатра  Миллениум, 1925 год. Нью-Йорк». Макс закрыл книгу.  Он почувствовал странную дрожь, почти вибрацию в груди, а еще холод. Ему очень захотелось согреться.
Макс встал, прошелся по комнате  и, понимая свой первоначальный импульс, прошел на кухню. Выпив пару таблеток, он не включая свет,  совершенно автоматически положил початую пачку снотворного в прихожей на тумбочке и вернулся в постель, крепко обнял и прижался  к девушке. Карина удовлетворенно засопела.
На часах было три ночи.
 
Под утро Макс проснулся вновь и уже не мог заснуть. Он поднялся и сел на кровать. Несколько мгновений прислушивался к  звукам угасающей ночи. Но в комнате лишь было слышно  как ритмично, секунду за секундой отсчитывает время будильник.  Наконец Максу надоело слушать равномерный отсчет и он встал, а затем подошел к окну. За стеклом, как всегда, предстал знакомый  однообразный пейзаж: в свете фонаря десятки машин облепили многоэтажку Макса.
Чуть дальше от стихийной придомовой парковки располагалась детская площадка, с почти повсеместно спиленными, видимо на металл, турникетами, от которых остались лишь несколько торчащих, словно молящихся несправедливому небу на судьбу, труб да пара лесенок.
Макс устремил взгляд дальше. Там располагалась площадка наполовину  заасфальтированная, наполовину –  нет. Макс с сожалением и любовью отвернулся от сродственных мест – на этой детской площадке прошло все его детство. Семья их была не слишком зажиточная, так что курорты не то что Турции, – Краснодарского края были  не по карману. Макс только раз видел море, за что очень благодарил свою маму – именно она как-то умудрилась договориться с одной знакомой и они съездили в Хосту – пригород Сочи. Отец к тому времени уже умер.
Макс мотнул головой, отвлекаясь от неприятного воспоминания. Отца он никогда не любил, и думать о нем порой было просто мучительно.
Отойдя от окна, Макс направился в ванну. Он не стал закрываться в ней, просто прикрыл дверь за собой и не удивился, когда через пару минут  руки Карины нежно обвили его тело.
— Все хотела тебя спросить, а где твои родители?
— Отца давно нет, а мама в Питере, — коротко ответил Макс и через паузу продолжил: — Я вот тоже  хотел бы знать, в кого ты такая любопытная?
Усилив голос на последних словах,  Макс   ополоснул намыленные руки.
— Мне все про тебя интересно, — промурлыкала Карина, прижимаясь обнаженным телом к спине Макса, ее руки нахально легли ему на бедра, — Ты как наркотик – хочу  все-все о тебе знать.
Макс повел плечами. Его рука бесцеремонно обхватила бедро  девушки, кончиками  пальцев зацепив попку.
— Ты хочешь еще? Какой ты… — сделав кокетничающее  выражение, произнесла Карина.
Макс улыбнулся. Убрав руку, он ополоснул лицо и отстранился. На лицо девушки легла печать сожаления.
— Не будешь притворяться недотрогой, — заметив это, шутливо прижав указательный палец к вздернувшемуся носику Карины, произнес Макс.
Девушка аж задохнулась, то ли удивившись, то ли возмущаясь, но потом, с дерзкой улыбкой, нагло ответила: — Я и не собиралась.
Макс не стал спорить с Кариной, вышел из ванной, но  девушка, нагнав  его в коридоре,  прижалась снова, на этот раз более волнительно. И поцеловав в скулу, произнесла:
— Поехали в  клуб?
— Поехали, — легко согласился Макс.
— Только подожди чуть,  я решила душ принять, — чуть стыдливо опустив глаза, произнесла девушка.
Через минут двадцать пять Карина вошла в комнату в шикарном облегающем  серебристом платье. Эффекта это  на Макса не произвело – он смотрел телевизор.
— Куда собираемся? — обжигая взглядом, обратилась Карина. Ее нетерпеливое и немного недовольное выражение лица наводило на мысль – девушка надеялась, что ей составят компанию в душе.
— На твой выбор, — спокойно ответил Макс.
— Тогда нам лучше  отправиться в «Эйфорию».
— Не слышал о таком месте.
— Только для приобщенных.
— Меня не съедят? — игриво поинтересовался Макс.
— Со мной – нет, —  улыбаясь, девушка опустилась на постель, так что ее длинные волосы полностью укрыли лицо Макса, и тихо прошептала: — Собирайся быстрее.
Макс ответно, с силой взглянул,  встал с кровати, притянул к себе девушку – их губы сомкнулись в глубоком поцелуе –  достал из шкафа рубашку, затем из соседнего гардероба синие в тон  – брюки. Стремительно одевшись, заправил в брюки пояс. Так как Макс уже был в легких носках, он сразу прошел в прихожую и одел туфли.
— Телик выключила?
— Да, — выкрикнула из комнаты девушка.
— Тогда пошли, — побрызгав грудь туалетной водой  «Блю де шанель», произнес Макс, и, увидев на тумбочке упаковку обезболивающего снотворного, быстро и машинально засунул в карман.
— А прическу навести? — проведя по раскиданным прядям, спросила Карина.
— Они у меня слегка вьются – им никакая прическа не нужна. Половина посетителей все равно решит, что это новомодный стайл, а  не банальная непричесанность.
— А половина…
— На них мне плевать.
— Еще в моду войдешь с таким отношением, — хохотнула девушка.
Улыбаясь, Макс непроизвольно заглянул в зеркало, рядом с которым стоял, увидев в нем отражение Карины – оно скорее смахивало на блеклую тень, словно  его что-то искажало. Макс вздохнул  и, взяв девушку под руку, вышел из квартиры.
 
В клубе звучал микс на песню Fergie, Q-Tip и Goonrock[viii]. Народ отплясывал почти как в старые добрые двадцатые – в основном работали ногами. Фейс-контроль был пройден без проблем: охранники, словно кегли разлетелись по сторонам при виде Карины. Когда Макс оказался внутри, среди битком набитого  народа,  в просторном зале звучала  музыка, которая обнимала и почти оглушала.
— Знаешь, кажется век джаза возвращается хоть на год, хоть на два, но он здесь, с нами.
— Это так  важно?
— Ну… — протянула, зажмурившись Карина, —  я была самой счастливой девушкой в двадцатые.
Все еще держа Карину под руку, Макс дошел до  барной стойки. Место за ней пустовало. Карина села, не сводя с Макса  глаз. Ее лицо  светилось счастьем и  легким вожделением. Взгляд был словно у кошки, которая нагуливает аппетит, глядя на нахального воробья.
Макс с трудом удержался от  колкой улыбки, внутри ему стало немного забавно от столь  оголенного чувства,  но   с каждым мгновением роскошного взгляда Карины, он и сам все  сильнее  погружался в него, ему словно передавалась внутренняя вибрация желания, исходящая от девушки.
Наконец, Карина перевела взгляд,  видимо только осознав пустоту  за стойкой и отсутствие бармена,  состроила слегка разочарованное личико. Плавно оторвавшись от стула, девушка ловко ухватила  Макса за ладонь и потянула за собой в зал, где у стен располагались  столики. 
Пройдя мимо официантки, болтающей с молодым, смазливо-женоподобным красавчиком, Карина  дотронулась до плеча девушки, ту словно током ударило. Улыбаясь, Карина произнесла:
— Нас обслужат быстро, — это был приказ, и девушка бросилась из зала исполнять его  с неподдельным рвением. А парень словно вжался в ширму,  с неким сплавом страха и восторга, взирая на спутницу Макса.  Карина села за столик. Макс остановился возле места, за которым она оказалась. Подумал, постоял. Сел напротив. Внезапно, когда он хотел произнести пару необязательных фраз и начать разговор о клубе, о первых впечатлениях,   со стороны правого плеча раздалось:
— Я знал, что найду вас здесь…
За спиной оказался Робин Карлайл – белокурый танцовщик, знакомый с представления-сюиты. Весело разглядывая их с Кариной,  он рассмеялся.
-  Хорошо знаешь русский, — внимательно рассматривая уже знакомое лицо, произнес Макс.
— О да, стажировался в Большом… — с этими словами Карлайл сел рядом с девушкой и уставился прямо в глаза Макса.
Макс хотел ответить, но Карина обратилась первой:
— Ох, Роби, ты просто волшебник – то являешься и сразу эпатируешь, то  пропадаешь.
Несмотря на мягкий тон, Карина  обратилась к танцовщику деланным голосом, и, судя по взгляду, восторга от его появления не испытывала, а может было еще что-то –  Макс чувствовал это во взгляде: неуловимое, легкое, но не флирт. В этот момент к ним подошли две девушки.
— А вот и мои подружки, — представил Робин двух белокурых красоток,  усевшихся рядом: одна села с Максом, другая хотела заблокировать его спутницу, но Карина встала, пропустила  девушку, оказавшись с краю столика, затем, будто ей оказалось тесно, пересела к Максу.
Макс присмотрелся к подружкам Карлайла. Одна,  чуть рыженькая, с легким загаром, на шее у нее он заметил   отметины, села рядом с ним, другая –  яркая блондинка, в чьем облике бросался вздернутый носик и странное сочетание детской невинности в лице и весьма опытного взгляда, оказалась напротив.
Прошло минут пять за ни к чему не обязывающим разговором. Карина улыбаясь встала, произнесла  необязательную фразу про необходимость припудрить носик, после чего вышла в зал.
— А ты молодец – рядом с тобой Карина просто светится от счастья, — произнес Робин, пересев к Максу.
— И?
Парень приблизил лицо почти к самой щеке Макса и, тихо произнес:
— Ее очень трудно сделать счастливой кому-то другому. — Макс скосил взгляд. — Ох, вот это мне уже нравится, какой взгляд,  так и говорит: «мое,  не трожь», знаешь, я  ведь не собственник, с таким отношением легче, к тому же сильным и привлекательным женщинам  нравятся разные люди, разных убеждений, как ты догадался разных возрастов и полов.
Макс хотел ответить, у него даже стремительно возник остроумный, хоть и немного пошлый, колкий ответ, но он передумал:  вспомнился совместный снимок из автобиографии и, не удержавшись, Макс обратился к Карлайлу с вопросом, не знает ли тот что-либо про Майкла Гетса. Блондинчик резко замолчал. Он долго думал над ответом. Наконец, с ироничной улыбкой, спросил:
— А сам? Как думаешь?
Макс вдумался в вопрос Робина. Определить сколько пролетело времени в этих размышлениях: несколько секунд или целая минута –  так и не получилось. Наконец, Макс задал встречный вопрос:
— И как, похож на прошлого?
Карлайл рассмеялся и ответил:
— Очень.
Так они, под общий смех красоток, разговорились и время полетело быстрее…
Постепенно Макс стал испытывать странное иррациональное напряжение, которое чем дальше длился разговор, тем становилось  отчетливее. Макс посмотрел на часы, Карины не было пятнадцать минут. Теперь Макс явно чувствовал, что  его усиленно забалтывают, а где Карина блондинистый Робин знает наверняка. Макс встал из-за стола.
Несмотря на вялые  протесты Карлайла, Макс пошел искать девушку: ему стало как-то тревожно. Не особо смущаясь, когда он не нашел Карину  в зале, Макс  заглянул в женскую уборную – Карины там тоже не оказалось.
Отчетливо понимая, что в клубе девушки нигде не было, Макс вышел на улицу через дверь черного входа рядом с уборной.
Что-то знакомое было в окружающей его обстановке и Макс вдруг понял, что именно – рядом выше по улице живет Анастасия. Ее дом располагался  невдалеке,  и Макс узнал его  – именно в дальней   многоэтажке жила Стейси.
«Странное совпадение… Если только Карина не захотела…» — у Макса от ужаса осознания происходящего распахнулись глаза и он бросился в сторону дома.
Он нашел девушку  спустя несколько минут. Карина стояла невдалеке от дома Анастасии. Она долго всматривалась,  как бы решаясь сделать шаг, словно ее что-то смущало, затем сделала пару шагов в сторону подъезда.
— Карина!
Девушка вздрогнула, обернулась и сразу заговорила:
— Она тебя никогда не полюбит! Она будет возвращаться к своему плохишу, терпеть побои, трахаться с ним до потери сознания. А ты будешь затертый, измазанный в слезах, крови и соплях носовой платок. Она тебя не любит. Вообще. И никогда не сможет полюбить как я, — Карина подошла, взяла ладонь Макса в свою руку, отрывисто прижала к груди. — Ты меня знаешь. Я тебя знаю.
— Я тебя не знаю. Ты – монстр…
Хлесткая пощечина прервала слова Макса. На его щеке выступила капелька крови. Глаза Карины расширились от ужаса.
— Прости Май… Максим. Прости, умоляю – не уходи. Я… я… — Карина захлебнулась словами, но Макс вырвался и молча уходил.
— Дурак! — прогремело на всю улицу.
Не оборачиваясь, Макс прошел к дому Стаси. Он  точно знал, рядом с ним Карина не посмеет действовать – внутри поселилась твердая убежденность, что на его глазах Карина никого убивать не станет. Дойдя до подъезда, Макс застонал: перед ним предстало настоящее дежавю: Стас опять докапывался до  Анастасии. Теперь, остановившись  возле подъездной скамейки, он тряс девушку за плечи словно куклу.
— Слышь, предприниматель, тебя прошлый раз ничему не научил? Фирму утерял, решил и свободой пожертвовать? За побои срок дают.
Стас обернулся, злоба перекосила и без того не слишком приятное лицо.
— Ты!
— Я, — согласился Макс, вставая в боевую стойку.
Стас бросился вперед и провел   прямой в корпус. Макс поставил блок и свалил противника  на асфальт в броске через плечо. Затем нанес плотный удар в солнечное сплетение.
Макс отступил на шаг, и дал оппоненту подняться, Стас с трудом встал – после броска и удара его повело, он не твердо стоял –  ноги его явно  подгибались и Макс подумал, что бой закончен: нормальный человек вряд ли кинется в таком состоянии в дальнейшую драку. Он обернулся, чтобы посмотреть как Анастасия…
Полоска стали мелькнула как-то совсем незаметно  и Макс не сразу поверил, глядя на место,  где почти по рукоять оказался воткнут в правый бок нож. С потрясением  Макс смотрел на свою алую кровь, стремительно сочащуюся из раны.
Увидев залитую кровью руку, Стас отпрянул, не став добивать  Макса.
Ноги предательски задрожали. Макс привалился к скамейке рядом. Мир проваливался куда-то вниз…
 
 
***
 
Резкие звуки, шум. Детские голоса… Вспышка света, солнечные лучи сквозь листву и сомкнутые кроны деревьев сменились полутьмой, тусклым светом настенной лампы. Макс лежал на диване, за окном царила ночь. Макс осмотрелся: хрустально-золотистая люстра под  белоснежным потолком, дубовый паркет, золотисто-белые обои – обстановка казалась знакомой и непривычной одновременно.
Прежде чем он собрался с мыслями за окном вспыхнул, взорвался фейерверк и Макс вздрогнул. На мгновение незнакомые голоса, сразу несколько, накрыли его. Опустив голову, Макс сжал виски.
— Майкл, тебе плохо?
Макс резко обернулся. Перед ним стояла Карен. Ее обеспокоенный взгляд выражал любовь и сочувствие.
— Ничего, все в порядке.
— Пойдем к гостям? Или ты…
— Пошли.
Когда они спустились по лестнице, в главном зале во всю кипела жизнь. Словно тайфун, армстронгский мотив качал толпы  людей, колебал их, везде сновали официанты, и бокалы с шампанским волной расходились по залу. Повсюду царили яркие цвета, сочные наряды, дерзкие прически. И множество безумных и счастливых лиц. Словно в воздухе распылили чистую эйфорию. Оркестр играл взахлеб. Гремящая музыка джаза быстро стала бить по ушам. Макс очень хотел взяться за голову, чтобы унять шум и легкую боль  в висках. Но вместо этого  широко улыбаясь, прошел в зал. Его давили со всех сторон, хватали за пиджак и рукава, совсем незнакомые девушки обвивали шею и лицо.  Улыбаясь каждому слову и бесконечно, словно заговоренный, повторяя:  «да» и «это так», Макс продрался к выходу.
На улице обстановка сложилась не лучше. Купались не только в громадном бассейне – фонтаны тоже оказались заняты. На воздухе вовсю ревел джазовый оркестр и палили из хлопушек, конфетти и ручных фейерверков, а огромный стол предстал почти разгромленным.
Карина, нет, Карен подошла к нему. Только тут Макс осознал, что девушка перекрасилась, странно, пять минут назад в полутьме  комнаты ему казалось, что ее волосы значительно темнее или такие же.
— Новая прическа?
— Все для тебя, — прошептала девушка.
— Не стоило, — оглядывая темно-русые пряди, произнес Макс. Отточенная улыбка на лице девушки дрогнула. — Я тебя люблю темненькой.
— Хочешь, перекрашусь шатенкой?
— С красной прядью в волосах? — улыбнулся Макс.
Карен кивнула, а Макс устало сел на край фонтана. Мучительная гримаса мелькнула на его лице.
— Тебе плохо, — грустно произнесла девушка.
— Освежиться бы.
— Ты неделю не пил…
— Давай не будем о крови, меня не интересует это…
На мгновение мир подернулся серой пеленой, словно шальной, серебристый вихрь заиграл тысячами блестящих пылинок и создал сверкающую  завесу. Все поменялось. Макс уже стоял, а перед ним раскинулся готичный и все же, не лишенный уюта особнячок.
С неба шел мелкий дождь. Рядом стоял Брэндон, сбоку Карина. Макс, глядя только на Брэндона, произнес:
— Я воспользуюсь бассейном… — в ответ Брэндон кивнул.
Когда тело оказалось в воде, холод стремительно стал проникать в него, а вместе с ним и свежесть. Окружающее вновь окуталось легкой туманной дымкой. Внезапно холод исчез. Мир исчез. Осталась тишина, полное безмолвие. В ночной мгле, воцарившейся вокруг, раздался шелест. Легкий шелест листьев, а может и крыльев. Тут же Макс ощутил дыхание ветра, запахи цветов и хвои. Мир менялся. Его окружал лес. Он видел деревья и ковер трав со стороны. Ему будто снился сон наяву. Макс понял – это  было воспоминание.
Через несколько мгновений, его  с нарастающей скоростью потянуло вперед, все ускорилось, деревья стремительно проносились мимо. Макс, будто бестелесный призрак проносился на скорости звука, словно его уносило вместе с ветром. Казалось тело улетает в нереальную даль…
Когда внезапная остановка завершила путь, Макс увидел, как двое детей стоят на пригорке и смотрят в разгорающийся рассвет. Кажется, внизу раскинулась деревушка. Почувствовав чужой взгляд, мальчик обернулся. Макс вздрогнул, узнав себя, и, прежде чем девочка тоже окончательно повернулась –  все потонуло в переливающемся свете ослепительных лучей солнца. Макс ощущал небывалую легкость. Ощущение полета нарастало.  Он просыпался.
Что-то укололо сознание, темнота заклубилась, видение пропало. Теперь он видел себя сверху, словно покинувший тело  фантом. Вокруг оказалась больничная палата, рядом с ним сидела Карина. Неожиданно она прижалась лицом к лицу Макса, затем к его груди, и, обернувшись, уставилась прямо на него, парящего в воздухе. У Макса перехватило дыхание. Ему почудилось, что девушка не просто так обернулась, а  видит его. Она полоснула запястье – темная, почти черная кровь медленно  потекла по его губам. Внутри Макса все похолодело.  Через пару минут ему поставили капельницу с темной кровью Карины, которая медленно наполняла систему. Все заворочалось, заходило ходуном, дохнуло обжигающим пламенем и видение пропало. Невидимый вихреворот накатил, скрутил, согнул пополам. Макса словно втягивало назад в дышащее жаром тело.
 
 
 
***
 
Когда Макс очнулся, первое что он почувствовал – это запах хлорки. Первое, что увидел – белый потолок. Рядом с его кроватью стояла капельница. Раствор медленно, капля   по капле, через систему растекался по венам. Застонав, Макс приподнялся. Обрывки памяти не хотели складываться в целостную картину.
«Что же с ним произошло?» — Макс нащупал свободной от капельницы левой рукой под одеялом на  боку перевязку. Осознание произошедшего обожгло. Макс сжал правую руку в кулак. От этого  движения слабо закрепленный катетер с иглой сдвинулся и Макс поежившись от неприятного ощущения приподнялся, перекрыл систему и вытянул иглу. Кровь почти  не текла: она была черная и очень вязкая. Ранка стремительно затянулась.
Мотнув головой, Макс попытался разогнать нехорошие предчувствия. Испытывая странное наитие, он  понял: что-то не так и  частично снял повязку с бока.
Ничего, даже шрама не осталось. Макс был абсолютно здоровым  человеком. Здоровым ли?
— Так не бывает! — не сдержавшись, громко произнес Макс. В этот  момент дверь в палату открылась.
— А Александрин, то есть, Лексин. Уже почти на ногах и повязку сняли… Очень хорошо. Видите, как  хирург работает? Голова не кружится, жажда не мучает?
— Нет… док.
Доктор озадачился. Как-то своеобразно повел плечами.
— Ну вот и отлично, -  произнес он в ответ. — Будете еще лежать или домой поедете?
Макс внимательно  посмотрел в лицо врача. Бледное, глаза темно-синего, почти фиолетового оттенка. Тонкий длинный нос. Сильные скулы, волевой подбородок.
— Пожалуй.
— Вот и хорошо, такси уже ждет. Да не катайтесь по городу до утра, чтоб вас не искали. И вам… сейчас вредно на солнце долго быть. Аллергия на отдельные обезболивающие препараты, — врач подошел, взял Макса под руку: — Пойдемте, голубчик, я вас провожу.
Захват был аккуратный, но очень сильный – не оторвешь.  Они дошли до лифта, спустились в холл. Вокруг была суета, врачи, больные, экстренного ввозили на каталке  в соседний грузовой лифт, пара пациентов лежала прямо в вестибюле на очень старого вида кушетках. В общем,  здесь бурлила жизнь. Макс подумал, что если б все было иначе его бы это напугало.
Они вышли из здания. Такси стояло прямо перед входом. Увидев их, водитель выскочил из салона и услужливо открыл дверь. Подойдя к авто, Макс  с видимым трудом забрался на заднее место. Доктор изучающе посмотрел, затем закрыл дверь, и  поднял в знак прощания руку. Машина с ускорением сорвалась с места  и, сделав полукруг, выехала с больничного двора к шлагбауму и пункту пропуска. Охранник расторопно поднял заграждение.
Как только они выехали на проезжую часть улицы, Макс перестал смотреть в окно. На какое-то время он просто закрыл глаза. В голове у него все шевелилось, словно там, в черепной коробке поселился потревоженный рой,  плечи неприятно ныли. Макс прислушался к внутренним ощущениям и  открыл глаза. Осмотрелся. Темный салон. Он взглянул на водителя. На шее таксиста была странная незнакомая татуировка-пентаграмма. Очень отталкивающая.
Макс опустил окно и выглянул за него. Они были явно не в Уфе – впереди дорога и  никакой инфраструктуры вокруг: только бескрайние поля, теряющиеся в ночной мгле.
— Где мы? — не узнавая местность, спросил Макс.
— За городом. Уфа в нескольких  десятках километров, ничего, полчаса не пройдет –  на месте будете.
Какое-то время они ехали в молчании. Вдруг Макса скрутило, он почувствовал непреодолимый позыв к рвоте.
— Останови.
— Что? Вас там мутит?
Зажимая рот, Макс кивнул. Водитель резко остановился. Несколько минут Макс выплевывал  черную жижу на дорогу.
После этого водитель ощутимо прибавил газу. Машина ехала со скоростью почти в двести километров. Доехали минут за семь –  по ощущениям Макса, впадавшего пару раз в полузабытье. Машина остановилась резко. С трудом Макс выбрался из салона.
— Ты куда меня привез? — оглядывая частную улицу, сплошь состоящую из  респектабельных особняков, произнес Макс.
— Все в порядке, — раздался знакомый мурлыкающий голос. – Не беспокойся, любимый.
Карина стояла рядом с машиной. Откуда она появилась определить было невозможно.  На улице оказалось запредельно темно. Хотя фонари и стояли через каждые двадцать шагов – ни один не работал. В самих  домах тоже не было освещения, только в конце улочки горело одно окно.
Макс инстинктивно догадался кто живет по соседству с Кариной и понимал, что  удивляться повальной неосвещенности не приходится. Наконец,  переведя взгляд с домов на Карину и пересчитывающего очень  значительный гонорар водителя, он спросил:
— Зачем?
— Тебе не нравится? — указывая на  роскошный трехэтажный особняк,  ответила вопросом на вопрос девушка.
— Какая разница, Карин… — Макс привалился к  багажнику и хотел добавить еще что-то резкое, но не смог – спазм казалось, рвущий организм пополам, заставил его сжаться в комок.  Девушка, печально глядя прямо в глаза, нежно взяла его правую руку и как-то безотчетно погладила, затем прижала к своей щеке и от этого, также как от ее странного взгляда, настрой Макса на скандал сбился. Девушка присела рядом, снова заглянула прямо в глаза.
  — Это больно, но за болью придет сила, — произнесла Карина.
Макс почувствовал очередной приступ. Он скривился,  внутри все скрутило словно желудок, кишки и кишечник завязывали морским узлом.
— Что ты со мной  сделала? — почти прохрипел Макс.
— Ты знаешь, — грустно улыбнулась Карина. — Ты видел.
Макс застонал, а Карина нежно прикоснувшись к его лицу, добавила:
— Я не могла позволить тебе умереть. Тебя положили в искусственную кому, шансы выжить – минимальные. Я тебя спасла. Теперь ты снова бессмертный.
У Макса из глаз потекли слезы.
Как-то заторможенно, под руку Карины, он разом сдавшись, шатаясь, добрел до входа в особняк, и, пройдя несколько комнат, плюхнулся  в первое попавшееся кресло.
— Вино есть?
Карина кивнула. На мгновение она словно растаяла в воздухе, а затем возникла совсем рядом, в руках у нее было Абрау-Дюссо прошлого столетия и два бокала.
 Выпив залпом бокал, Макс  посмотрев на затемненное стекло, произнес:
— Что покрепче?
Через пару секунд на столе оказалась бутылка мартини.
— Я так быстро тоже двигаться смогу?
— Ты уже можешь, — Карина села рядом. — Представляешь, как мы сможем оторваться?.. — последние слова девушка протянула мечтательно, и, оглядев явно ничего не выражающее лицо,  добавила: — Прости. Вечная жизнь, суперсилы, любимый человек рядом –  разве это не сказка? — она дотянулась и нежно поцеловала Макса в губы. — Так трудно найти вторую половину души.
Макс на поцелуй не ответил, он полулежал-полусидел в кресле и явно находился в прострации. Девушка мечтательно потянулась и продолжила дальше:
— Ой! Совсем забыла. Я приготовила тебе подарок. Пойдем! Не раскисай. Ты их увидишь и сразу взбодришься.
Карина почти на себе дотащила  уже явно ослабевшего Макса до дверного проема, ведущего в пустую комнату, в центре которой, прямо в полу,  располагалась массивная дверь  в подпол.
Макса познабливало и клонило в сон, но когда  стальная дверь открылась,  он разом пришел в себя. Внутри, в пятиметровой яме сидели Стейси и Стас. Макс посмотрел на Карину. Лицо его стало суровым. И девушка  немного смутилась от пристального, тяжелого взгляда.
— Тебе не нравится? — растерянно спросила она Макса. — Просто они  тебе причинили столько зла…
— Да нет, — широко улыбнувшись,  произнес Макс: — Отличный подарок.
После этих слов он  захлопнул дверь в погреб. И спросил:
— У тебя поесть есть? 
Карина засмеялась:
— Тебя вырвет.
— И пусть. Неси все.
— Сначала тебя провожу: тут темно, вдруг упадешь…
Сопротивляться Макс не стал, и через минуту они добрались до уже знакомой комнаты. Прежде чем Макс рухнул в кресло, чувствуя как все тело, пробивает сильнейшая дрожь, Карина вновь растворилась.  Макс соображал плохо, но вдогонку прокричал:
— И не торопись, можешь переодеться.
Пока Карина исчезла, Макс нетрезвой рукой достал из кармана початую пачку  снотворного. Спустя пару мгновений, ушедших на выдавливание таблеток из пачки, он запихнул их все  в бутылку шампанского. Затем немного взболтнул. Между тем, Карина молнией внеслась в комнату с двумя соблазнительными платьями: одно белоснежное шикарного свадебного оттенка и оформления, другое кроваво-алое, несомненно, подчеркивающее все изгибы идеального тела.
— Какое…
— Красное – ты же не принцесса-девственница.
— Пошляк… — улыбаясь произнесла Карина, — девственность всегда можно восстановить. А любовь настоящая – она одна, к тому же ты был моим первым любовником.
— Знаю, четыреста лет  назад.
— Ты вспомнил?
— Ага, — Макс с трудом встал из кресла и на негнущихся ногах  подошел к Карине, пошатываясь, произнес: — У меня тост за будущее. Без слез, без боли, без сожаления.
— За наше общее будущее, — Карина дернула и ожидаемо выпила бокал залпом. Затем французское стекло полетело в стену.
Макс пил медленно и, глядя как Карина осушила второй бокал, вдруг закашлялся. Бокал он выронил и наклонившись, продолжил кашлять.
— Что? Что случилось? — девушка обеспокоенно обхватила Макса за плечи.
— В нос ударило.
— Это к счастью, — улыбнувшись, ответила Карина. — Кстати, тебе надо меньше пить, Максик, пока организм перестраивается, а то  в привычку войдет.  Это я заберу, — девушка взяла бутылку из рук Макса, приложилась губами к горлышку, сделала несколько жадных глотков. — Как хорошо, шампанское – напиток праздника. Так ты как?
— Спать хочется.
— Все понятно,  — Карина в очередной раз рассмеялась. — Мне тоже что-то  спать захотелось, — зевая, произнесла она. — Знаешь, лет сто  не  засыпала по ночам, наверное, это от счастья.
— Ты их… этих, без меня не начинай… — Макс с трудом сформулировал мысль, в голове у него звенело и все кружилось.
— Не начну, — мягко улыбнувшись, произнесла Карина. — Сам поднимешься в спальню или помочь?
— Я лучше здесь.
— Как хочешь… — с сожалением в голосе произнесла она и, чмокнув Макса в щеку, без всякого ускорения, медленно вышла из комнаты, напоследок оглянувшись, добавила: — К рассвету все пройдет.
Макс  улыбнулся в ответ,  чувствуя как его буквально валит. Через пару секунд он с трудом сполз из кресла на пол и понадобилось секунды две-три, чтобы вызвать  рвоту, с которой алкоголь и мешанина покинули желудок.
Стало немного легче. Макс пошатываясь встал, добрел до часов,  взял будильник с трюмо, сел обратно в кресло.
Он ждал ровно полчаса.
Постепенно возникало чувство облегчения, и Макс вылез из кресла,  не слишком твердым шагом направился к выходу из комнаты. Выйдя из нее, он прошел дальше по коридору  к комнате с погребом. С трудом открыв тяжелую  дверь, он посмотрел внутрь: Стейси мирно лежала  на сыром полу, но в отличие от Стаса она не спала. Макс приложил указательный палец к губам.
— Тсс! Вылезай… те.
Стася  почти бесшумно растолкала  Стаса и, зажав тому рот, что-то страстно зашептала на ухо. Стас было отмахнулся, но, увидев Макса,  расслабился и перестал дергаться. Затем поднялся на ноги и помог выбраться девушке по маленькой складной лесенке, которую Макс спустил внутрь ямы. После поднялся сам.
-  Ты же… — потрясенно выдохнул Стас, глядя на Макса, — ты ж…
— Умер, — согласился Макс, презрительно глядя на Стаса. — Иди, дверь открой, только тихо. Она за тобой пойдет.  
— Я без нее… 
— Милый, — Стейси обхватила Стаса за руку. — Слушайся, иначе нам конец.
Стас раздраженно отвернувшись, вышел, а через мгновение девушка  бросилась и прижалась к Максу.
— Макс, прошу – помоги, пожалуйста, эта девушка… Она – монстр… — голос Анастасии дрожал.
— Я  тоже  уже не человек. Жаль, да? Ты меня осуждаешь? – когда, отпрянув, девушка с ужасом посмотрела Максу в глаза, спросил он. — Осуждаешь?
— Я… прости.
— Да сам виноват, видел же нет у тебя чувств. Да еще в драку полез. Главное, знай, я тебе плохого не желал. — Макс остановился, перевел дух, поцеловал девушку в висок и продолжил: — Иди, первая дверь налево, за ней прихожая и выход, затем калитка.  Потом бегите к автостраде  и ждите. В машину садитесь с рассветом, к соседям не заходите, они такие же, а может гораздо хуже.
— Спасибо Макс… им…
— Беги, -  тихо шлепнув девушку по попке,  произнес Макс на прощание. После  ухода Стейси, Макс  закрыл дверь подпола и привалился к ней. Встал на ноги, вышел из комнаты. По пути он  заметил, что стало легче ходить.
Через долгих пять минут Макс вернулся в комнату. Посидев немного в гостиной,  взял с тумбочки смартфон, пошел на улицу.  Долго бродил по саду, закрыл оставленную беглецами открытой калитку. Спустя какое-то время его внимание привлекла обзорная площадка на крыше. Пару минут он смотрел на нее, затем вздохнув,  пошел обратно в дом.
Пройдя на кухню Макс  начал хозяйничать в холодильнике. Найдя там бутылку пепси, он добрался до всяких запасов легкой снеди, которую Карина, как и он, видимо, обожала:  целый отсек в холодильнике был забит чипсами, сухариками, фисташками и прочей малосъедобной и жутко глутаматной ерундой, которая целому поколению россиян дарила непередаваемое чувство радости.
«А подвал капитальный…» — невпопад подумал Макс, вспомнив о беглецах.
Поморщившись, Макс с двумя бутылками в одной руке, пакетом всякой перекусочной всячины, ножом и шестым айфоном  в другой, выбравшись с кухни, стал подниматься по лестнице.
Когда Макс выбрался на крышу, то поставил пакет и бутылки на столик, а сам улегся на удобный шезлонг. Скорее всего, Карина любила наблюдать отсюда рассвет и закат. Макс был уверен: сытые вампиры какое-то время могут находиться на солнце. Взяв нож, Макс полоснул по запястью. Кровь медленно потекла по левой руке. Макс вскрыл второе. Посмотрев на  часы, Макс забил в поисковик запрос о том, когда светает двенадцатого июля.
«5:35 по текущему времени», — таков был ответ.
«Отлично», — сам себе под нос произнес Макс, и,  жадно приложившись к пластиковой бутылке, стал ждать рассвета. Он почти не понимал,  что делает, но внутри что-то всегда упрямо боровшееся, давило: «так надо».
Недопитое Кариной шампанское с нейролептиком-снотворным, он сразу пить не стал. Открыл пепси – низкокалорийное ему  больше всех нравилось.
Через полчаса, когда Максу совсем наскучило просто сидеть, и, захотелось хоть как-то отвлечься, он стал искать развлечение в айфоне. В конце концов, не долго думая, вбил в поиск запрос: «лучший мульт» –  одним из первых в запроснике появился «Ежик в тумане»[ix].
Макс перешел по ссылке и стал смотреть через видеоплеер. Тягучая, пронзительная музыка Мееровича[x] словно наполняла собой, защемило в груди. После того как он досмотрел мультфильм до конца, Макс вернулся к сцене, где ежик попадает в туман. Он смотрел как ежик  носится в тумане, затем ускорил прокрутку мультика – смеялся Макс до слез. Наконец он погасил экран.
В предрассветном сумраке он отлично видел свое отражение в поверхности смартфона – его зрение усилилось.
— Маленький,  маленький ежик,  что же ты так и не понял, кто дышит в тумане? – вглядываясь в беспросветье дымки и  в свое отражение  в экране,  произнес Макс. Шестой айфон полетел в раскопанные грядки.
Следующими за чипсами оказались сухарики. «Клинские».
— Ну, хоть что-то научились делать, -  усиленно жуя сухарики и запивая пепси, произнес Макс. На мгновение ему показалось, что кто-то смотрит ему в спину. Он даже во всех подробностях  ощутил, осознал этот взгляд: внимательный, твердый, волевой, но и не бесчувственный, словно что-то пробуждающий внутри и в тоже время пробующий на зуб, на крепость разум, проверяющий твердость воли. Макс резко обернулся. Никого. С усталым вздохом и глубоким разочарованием Макс устроился на шезлонге поудобнее.
Кровь стремительно покидала тело, не удержавшись, Макс облизнул запястье.
«И никакая не соленая. Сладкая, очень сладкая. Слаще пепси  и любых сластей, даже кубика рафинада».
Макс заскрежетал зубами – так захотелось впиться в собственные жилы. Прополоскав рот пепси, он немного успокоился. Внезапно ему так сильно захотелось жить,  жить только для себя или, в конце концов, ради любимых им и любящих его. Внезапно он осознал, что может  жить, чтобы любить и быть любимым. Затем Макс вдруг отчетливо представил, как он в подворотне ждет случайную жертву или пьет  замороженную кровь из холодильника,  поморщившись, он вздохнул.
Макс заходил   по площадке. Он чувствовал себя пойманным в клетку. Затем остановился, вдохнул воздух полной грудью, глубоко выдохнул, лег на шезлонг.  Заложил ногу на ногу. И так неподвижно сидел, пока небо совсем не посветлело. От потери крови  стало совсем легко:  притупились все ощущения. Кроме того, мимоходом Макс выпил шампанское со снотворным, но организм уже во многом был не человеческий, и,  Макс понимая это, чувствовал – сил было все равно больше,  чем когда-либо раньше.
Организм затрясло  и он забылся на пару минут. Прошло много томительных секунд, прежде чем   он очнулся, и как-то  безотчетно взгляд его устремился во все более светлеющие, чуть фиолетовые с белесыми разрывами небеса. Захотелось что-то им сказать, подумать о вечном… С усталым вздохом и абсолютным разочарованием во всем и себе, Макс устроился на шезлонге поудобнее. Захотелось послать последний сигнал в ночное небо,  мол, гибну, но не сдаюсь.
Макс равнодушно закопался в пакете, достал фисташки. На упаковке крупными буквами было написано «произведено в Иране». Пачка фисташек отправилась к айфону, Макс потянулся, зевнул и снова провалился в забытье.
Он очнулся от резкого звука. Внизу слышался грохот, затем  раздался громкий возглас:
— Макс, ты где?
— Да здесь я, -  себе под нос ответил Макс, все еще плохо понимая происходящее.
— Макс?! — с неподдельными нотками тревоги  прозвучало внизу.
У Макса защемило сердце.
Судя по грохоту и шуму, комната за комнатой буквально переворачивались вверх дном. Через пару минут, послышалось громыхание рядом с крышей, Карина была уже на третьем этаже.
— Я поняла – это игра в прятки! Как найду – изнасилую.
— Слова, слова, — тихо ответил Макс.
Внезапно наступила тишина.
— Вот ты где… — ласковый голос раздался в нескольких шагах, — тебя не учили, что молодым вампирам очень вредно любоваться рассветом, особенно на пустой желудок?
Макс развернулся.
— Что ты сделал с руками?! —  воскликнула девушка, изменившись в лице.
— Карин, отпусти… -  эти слова Макс произнес спокойно, но совсем внезапно для себя, после ощутил внутри подлинную муку, острую душевную боль. Вглядываясь в искаженное от душевных страданий лицо девушки, Макс впервые, отчетливо понял как сильно любит и как сильно любим.
 Карина прошла рядом, опустилась на корточки.  Села рядом на шезлонг. Посмотрела в глаза. Закрыла лицо руками.
— Так и чувствовала: опять.
— Да.
— Ладно, загорай сколько влезет! — с громким возгласом девушка вышла, но не прошло и минуты как вернулась, воскликнув: — Макси, Майкл, да что с тобой, черт!
Макс долго не отвечал, он хотел говорить так, чтобы Карина поняла и не хотел обидеть. Но никак не  получалось подобрать нужных фраз, наконец медленно, будто пробуя слова и их звуки  на вкус, он начал трудный разговор:
— Знаешь, ты молодец – пробралась  мне в сердце, залезла в мозг. Я бы втянулся… так что, пока есть силы…
— Это любовь?  — спросила, плача девушка.
— Да. И не плачь, мы еще встретимся. Не плачь, я ведь еще вернусь.
— Я буду ждать, — тихо произнесла девушка в ответ, глядя как свет,  накатывающий волной, превращает Макса в неистовый бушующий факел.

Октябрь 2013, Октябрь 2015 — Июль 2015, Сентябрь 2016 – Декабрь 2016.
С благодарностью за советы Елене Ленской, Анне Анакиной, Дмитрию Морозову.
 
 
 
[i]  Авторы песни: Габриэл Аларес, Йоаким Бьорнберг, Катрина Нурберген, Леонид Гуткин и Владимир Матецкий.  Исполняет Полина Гагарина. Заняла второе место на международном песенном конкурсе Евровидение 2015 второе место.

[ii]  Саундтрек к одноименной компьютерной игре 2008 года. Композитор Оливье де Ривье.

[iii] Популярный американский исполнитель в жанре техно-поп.

[iv] Основатель поп-арта.

[v] Североамериканский бейсбольный клуб.

[vi] Из песни  «Шаг» инди-рок-группы Brainstorm.

[vii]  Американский классический писатель. Один из основоположников  литературного направления Эпохи Джаза.

[viii]  Имеется ввиду клип и песня A little party never killed nobody данных исполнителей.

[ix] Мультфильм киностудии «Союзмультфильм». Режиссер Юрий Норнштейн. По  версий мультипликаторов и критиков, опрошенных в ходе мультипликационного фестиваля в Токио, признан лучшим мультфильмом двадцатого века.

[x] Советский композитор.