Осениие яблоки

Виктор Решетнев

                              Осенние яблоки
               (Продолжение «Мужского поступка»)

     Прошло четыре года.  Происшествие с серебряными штанами понемногу забылось и кануло в Лету. Девочка Надя выросла и превратилась в прекрасную девушку. Мальчик Петя тоже подрос, возмужал и увлёкся фантастикой. Он читал всё подряд без разбора, все книжки, имевшиеся в школьной библиотеке на эту тему.  Но этого ему показалось мало, и он выписал себе ещё журнал «Искатель», приложение к журналу «Техника молодёжи» — самому популярному изданию для юношества тех лет.  В этом журнале  печатались новинки зарубежной и отечественной фантастики. 
    Там впервые появились рассказы  «Лёд и пламя» Рэя Брэдбери, «Белое снадобье» Юрия Зиновьева, «Возрождение» Ван Вогта и ещё много чего интересного и увлекательного появилось в нём. Фантастические истории не на шутку волновали мальчика и скрашивали его повседневную жизнь.  Теперь по ночам он уже не мечтал сразиться с выдуманными разбойниками и не думал поджечь собственную школу, в голове его теперь теснились другие мысли.
    — Вот бы на Марс полететь с экспедицией, — мечтал он, — а потом возвратиться и вручить ей подарок.
     В том, что на  красной планете существует жизнь, тогда никто не сомневался. Открытие её — было лишь вопросом времени.
    — Но что ей привезти оттуда? — размышлял Петя, — этой  неприступной красавице. Подарок  должен быть необычным. Может, живого марсианского кота?…Хотя зачем ей кот, если уже сейчас Надя – самая настоящая  принцесса, такой коты не нужны, такой подавай драгоценности. Нет, лучше привезу ей с Марса огненно-красный бриллиант, каких на Земле не бывает, — грезил он, — тогда она меня сразу полюбит…
    Надо отдать должное, что к этому времени сам  Петя уже порядком изменился. Фантастика фантастикой, но и про реальную жизнь он не забывал. Мальчик увлёкся спортом, подкачал мускулы, из-за чего стал  подтягиваться на перекладине пятнадцать раз, дальше всех бросал «гранату» и пробегал тысячу метров на золотой значок ГТО. За последний год он заметно вытянулся, почти на голову и возмужал. Появились первые признаки взрослости: тёмный пушок над верхней губой и ломкий грубоватый голос. Теперь он смотрелся со стороны, если не принцем, то симпатичным парнем, на которого девчонки заглядывались, точно.  Плюс ко всему, начиная с пятого класса, он стал учиться на одни пятёрки. Вот только чувственный рот по-прежнему выдавал его ранимую сущность.
   А как же Надя? Начала ли она проявлять интерес к мальчику?
   Нет, она продолжала его не замечать, мало того, теперь вокруг неё водили хороводы ребята старшеклассники. Девчата всегда взрослеют раньше мальчиков. 
   Петрухе оставалось только смотреть на неё и мечтать, а ещё вспоминать те мгновения, когда волею судьбы они оказывались  рядом. Но в копилке воспоминаний набралось немного событий, позволявших надеяться, что сердце красавицы, наконец, растает. Был один случай, произошедший два года назад, который мог бы зажечь первый лучик надежды. Но…
    Случилось это холодной зимой перед самым Новым Годом.  В школу к ним приехал фотограф делать снимки лучших учеников на доску почёта. И тут вдруг выяснилось, что уже две четверти кряду у Пети в итоговом журнале нет ни одной четвёрки. Это было сюрпризом для многих его одноклассников, но не для него. Начинавший взрослеть мальчик однажды понял, что для полётов на Марс, нужна не только физподготовка, но ещё и основательные знания, которые добыть ему помогала фантастика.
    Днём он гонял с ребятами мяч или катался на лыжах, в зависимости от времени года, потом, вернувшись домой, быстренько делал уроки. Задачи теперь он решал легко и так же легко заучивал стихотворения. Но он ждал вечеров, когда никому не мешая, можно было с головой погрузиться в выдуманный мир. В этом мире он летал на другие планеты, жил в пещерах, где из-за радиации жизнь была до жути короткой, в одной она длилась всего восемь дней, а в другой – одиннадцать, проживал он эти молниеносные дни вместе с тамошними обитателями, воевал за правое дело, бежал рядом со своей возлюбленной вдоль спасительного луча к кораблю, что виднелся на холме, чтобы потом вызволить оставленных в пещерах несчастных людей. В другом рассказе он воскресал в инопланетном аппарате вместе с землянином из будущего, а, воскреснув, бросал в лицо пришельцам знаменитую фразу:
    — Что же мне теперь с вами делать?..
    После прочтения, а точнее, проглатывания этих необыкновенных историй, у мальчика появлялось страстное желание хорошо учиться. Ведь без знаний никуда не полетишь. Физика и математика отныне сделались его любимыми предметами. В придачу к ним он выучил назубок астрономию, позаимствовав учебник у своего старшего брата, а потом ещё прочитал книгу «Вселенная. Жизнь. Разум» Иосифа Шкловского. Он одолел её за несколько вечеров…да что там одолел, он проглотил её с жадностью, с пылкостью юного сердца…
     Но всё это произойдёт в течение следующих двух лет, а тогда, в тот холодный зимний день, ещё только всё начиналось… Приехавший в школу фотограф, соорудил себе фотомастерскую в учительской. Туда же были приглашены и лучшие ученики.  Их сняли  прямо с уроков, и они гурьбой повалили к дверям кабинета.  Отличников набралось человек двадцать, двадцать пять. В те времена, а это был конец шестидесятых, начало семидесятых, многие ребята хорошо учились. Тогда хорошо учиться было не только престижно и модно, это было неотъемлемым долгом каждого пионера и комсомольца.
     Надю, как самую симпатичную школьницу и отличницу с первого класса (у Пети в первом классе даже одна тройка была по русскому), сделали старшей и вручили ей журнал со списком учеников, претендентов на доску почёта. Ей даже моложавый фотограф разрешил находиться внутри учительской и присутствовать при процессе съёмки, отчего другие школьницы, стоявшие в очереди, ей неприкрыто завидовали.  После выхода в коридор очередного отснятого ученика, Надя выходила вместе с ним с журналом в руках и объявляла следующую кандидатуру. Сначала фотографировались десятиклассники, в основном, десятиклассницы, потому что хорошо учившихся парней к выпускному классу почему-то всегда становилось меньше, чем девушек, потом шли девятиклассники, следом за ними восьмиклассники и так далее по списку. Классов в то время было много, одних пятых было четыре: «А», «Б», «В» и «Г». Петя учился в пятом «А».
    Процесс съёмки сначала продвигался медленно, ученики стояли в коридоре, не зная, чем себя занять, и переминались с ноги на ногу. Потом кто-то предложил всем познакомиться. Идею приняли на ура, и когда ребята перезнакомились, между ними завязался разговор, а за разговором, как известно, время идёт быстрее. Это, как и сама жизнь, сначала она еле движется, но не успеешь оглянуться, как она уже несётся по ухабам сломя голову. Первые отличники подолгу задерживались в фотолаборатории, вероятно фотограф подстраивал свою аппаратуру, но Петя этого не знал, а потому беспокоился, не заигрывают ли там старшеклассники с его Надей. Но переживания были напрасны, очень скоро ученики и ученицы стали выскакивать из кабинета, как пробки из бутылки. Наконец, очередь дошла до Петрухи.
    Надя, как обычно вышла в коридор и произнесла очередную фамилию.
  — Петров, — выкрикнула она и, посмотрев прямо Пете в лицо, прибавила, — есть такой?
    Мальчик опешил от такой неожиданности. Он насупился и произнёс баском:
  — Есть…Это я.
    От обиды у него чуть не навернулись слёзы. Это ж надо, пять лет они учатся вместе в параллельных классах, то есть, существуют почти рядом столько времени, а она о нём ничего не знает. Она даже не знает, как он выглядит...
    А он думал, что ещё двухгодичной давности поступок, пусть нелепый, пусть смешной, но такой отважный, на который вряд ли бы кто решился, хоть как-то отразится в её душе.  Ан, нет, и оловянный солдатик ему не помог. Всё оказалось до банальности просто. Есть она – красавица принцесса, и есть он – незадачливый мальчик, безответно в неё влюблённый.
    Но на этот раз Бог сжалился над ним и решил подсластить пилюлю. Сделал Он это сразу после окончания съёмки.
    А сперва, шмыгая носом, Петя вошёл в кабинет и сел на указанный ему стул. После этого фотограф, словно фокусник, покрутил перед его лицом крышкой объектива, потом пыхнул чем-то ярким для верности, и, наконец, объявил:
    — Свободен.
    Петя даже не успел понять, что съёмка уже закончилась, он даже не заметил, где всё это время была Надя.
    Он с такой злостью смотрел в объектив, что потом его никто не мог узнать на доске почёта, и он сам в том числе.
    Услышав вердикт фотографа, мальчик встал и направился прочь из учительской. Но не успел он выйти в коридор, как следом за ним выбежала Надя.
    — Постой, — закричала она, — ты у меня ещё не расписался.
     Петя остановился, посмотрел ей заискивающе в лицо, взял шариковую авторучку из протянутого ему журнала, и поставил подпись в нужной графе. Он даже не прочёл в ней своей фамилии, просто расписался, где была галочка.
    — Поздравляю, — сказала Надя, улыбаясь, — теперь я знаю, кто в пятом «А» учится лучше всех.
    Она протянула ему свою ладошку, и Петя её машинально пожал. Ладонь была тёплой, мягкой, девчоночьей…
    И ему вдруг так захотелось её прижать к себе, а потом целовать, целовать...
 Но он и думать об этом не смел. Всё, на что он решился, это лишь немного задержать её в своей руке.
    Он стоял опять перед своей принцессой, как тогда, два года назад, и влюблено смотрел на неё. Надя не выдержала этого горящего взгляда, засмеялась и высвободила руку. Потом прочитала следующую фамилию и ушла в кабинет.
    Петя, как во сне, медленно развернулся и двинулся по коридору. Ему казалось, что он не идёт, а парит. Внутри у него вырос огромный воздушный шар, отчего ноги его едва касались земли.
    — Надя…милая моя Наденька, — шептал он, — я только что держал твою руку, по-настоящему, по-взрослому.
    Весь день потом он ходил сам не свой  и всё представлял, как они вдвоём полетят на Марс. Как найдут там пещеру, поселятся в ней и проживут счастливо тысячу лет.
    Но наступил следующий день, а продолжения не последовало. Всё пошло обыкновенным чередом. Девочка Надя зажила своей жизнью, а мальчик Петя – своей…
    Так продолжалось до седьмого класса и наверняка продолжилось бы дальше, если бы не случай, бог изобретатель.
     Отучившись первую неделю сентября, все старшие классы, и седьмые в том числе, были приглашены в актовый зал прослушать объявление.  Выступал директор:
    — В этом году вместо картошки, — объявил он, — мы едем на уборку яблок. Вам понятно?
    — Ур-ра, – закричали ученики хором, — что ж тут непонятного.
    — В понедельник утром я жду всех в спортивной форме на школьном дворе, — продолжил свою речь директор, — не забудьте взять с собой поесть. Денег за работу совхоз не обещает, а вот яблоки брать можно будет, но не сколько хочешь, а в меру. И мера должна быть скромной. Всем понятно?
    — Понятно, — ещё раз прокричали ученики.
   Яблоки в том году уродились в невиданном количестве, повсюду деревья ломились от созревших фруктов.  Даже в Петином огороде, на растущих там нескольких яблонях,  штрифеля, антоновки и пепин шафранного вызрело на каждом дереве минимум по мешку, а то и по два. Под тяжестью наливных плодов ветви опустились до самой земли. Чтобы они не обломились,  Петин отец вырубил из орешника в соседнем овраге подпорки, которые они вместе поставили под самые наклонённые ветви. Что в это время творилось в совхозном саду, который занимал не один десяток гектаров, можно было только представить. Короче, работы предстояло ученикам предостаточно.   
   В понедельник в восемь утра все старшеклассники, кроме выпускных десятых классов, собрались на школьном дворе.   Все были одеты одинаково, в спортивные тёмно-синие куртки и такого же цвета тёплые трико. Каждый держал в руках сумку с едой и питьём.
    Для перевозки учеников и назначенных ответственными учителей были пригнаны девять грузовых машин. Их оборудовали деревянными скамьями, поставленными между боковыми бортами, и треугольными знаками «Дети», прикреплёнными сзади к каждой машине. После недолгой переклички погрузка рабочей силы началась.
    Петя сразу попытался улизнуть от своего класса и незаметно сесть в машину с Надей, тем более, что та изъявила желание ехать  вместе со всеми наверху, а не в кабине. К этому времени она уже имела большие привилегии. Поговаривали, что она получила их из-за её мамы, работавшей завучем в соседней школе. Но Петя этому не верил, он знал, что мама Надежды была участницей Великой Отечественной войны и держала свою дочь в «ежовых рукавицах». Потом он в этом убедится не раз, когда они уже будут учиться в той самой школе, по причине болезни их  преподавательницы французского, на замену которой никого не пришлют. Надина мама будет преподавать им русский язык и литературу и частенько ставить в пример Петю остальным ученикам, не исключая собственной дочери.
   Но это будет потом, а пока классный руководитель седьмого «Б», где училась Надя,  тридцатилетний симпатичный мужчина, делал вид,  что всего этого не знает, а потому настойчиво предлагал своей подопечной ехать с водителем. Но не на ту он напал, капризная красавица сделала всё с точностью наоборот. Она отмахнулась от учителя, как от назойливой мухи, и направилась к заднему борту, попытавшись перелезть через него самостоятельно. Конечно же, сделать ей этого не удалось. По физкультуре она уже давно получала пятёрки не за достижения, а за красивые глазки.
   Петя, увидев такое дело, смекнул, что не худо бы помочь девушке забраться в машину. Он подскочил к ней, чуть приобнял её за талию и уже было собирался опустить руку пониже, чтобы удобнее было толкать, но классный руководитель седьмого «Б», упредил его. Он отодвинул парня в сторону, ловко подхватил девушку подмышки, и та вмиг оказалась наверху вместе с другими ребятами. Двое из них, самые шустрые, тут же сели с ней рядом на лавку и стали ей что-то нашёптывать в ухо. Надя, довольная, непринуждённо засмеялась. Петруха, глядя на такое безобразие, дальше решил времени даром не тратить. Он подскочил к борту и тоже стал примеряться, как бы и ему половчее запрыгнуть в кузов, но Надин охранник и тут опередил его. Он взял парня за руку и отвёл его к стоявшей позади машине.
    В этом грузовике сидел девятый «В». На этот раз Петя долго размышлять не стал, тем более, ему теперь было всё равно с кем ехать.  Он ухватился руками за боковой борт, встал одной ногой на колесо, а другую чуть ли не в шпагате забросил наверх. Через мгновение он уже был среди девятиклассников. Его тоже подхватили чьи-то заботливые руки, и руки эти оказались девчоночьими.
    — Неплохо я сегодня действую, — похвалил сам себя влюблённый юноша, — посмотрим, что будет дальше. И он стал пробираться поближе к кабине.
   Уселся Пётр (да, сегодня он себя будет так величать) на первой скамье посередине.  Потом встал, ухватившись за борт кабины, и посмотрел вперёд.
   В передней машине лицом к нему на предпоследней скамье сидела Надя и смотрела в его сторону. Она уже не смеялась ребячьим шуткам. Поправив шоколадную чёлку, выбившуюся из-под вязанной шапочки, она продолжила пристально смотреть в сторону Пети.
    — А вот и продолжение, — мелькнуло у него голове, — что же будет там, в яблоневом саду?  Ведь не из одних же фантазий должна состоять моя жизнь.   
    В кузове ответственные за перевозку учителя пересчитали по головам учеников, прокричали что-то друг другу, и машины тронулись.
   Во главе колонны из девяти грузовиков двигался милицейский УАЗик.  Не спеша, выехали со двора и повернули к центру города. Впереди по курсу блестел своими синими куполами Воскресенский собор. Двести лет назад императрица Елизавета в нём тайно венчалась с графом Алексеем Разумовским.                        
Для этого и был сооружён в кратчайшие сроки этот семидесятиметровый красавец.
    Но вот и он остался позади, и девять машин с двумя сотнями весёлых молодых людей на борту выехала на загородное шоссе. Петя по-прежнему ехал стоя, положив руки на кабину, и смотрел вперёд.  Надя всё так же неотрывно смотрела на него.
    — Нарву ей сегодня самых спелых и наливных яблок, — мечтал он, — каких ни у кого не будет. А потом мы спрячемся с ней где-нибудь за деревом и…
   В чём будет состоять дальнейшее «и» — Петя придумать не мог.  Сердце его бешено колотилось, готовое вырваться из груди, а он всё смотрел и всё никак не мог оторваться от любимого лица.
    — Неужели никто не видит, — думал он, — насколько она красива. Этот высокий лоб, обрамлённый каштановой чёлкой, этот нос, эти пухлые губы, эти зелёные глаза, в которых можно утонуть, эти милые рыжинки на щеках. Неужели пройдёт время, и там, в будущем, мы не будем вместе? Такого не может быть. А если такое случится, тогда незачем жить…
   Ветер дул ему в лицо, бросая пригоршни мошек, но он не обращал на них внимания. И потом, когда они съехали на просёлочную дорогу, и к мошкаре добавилась пыль, то и тогда он не отводил взора от любимого лица.
  — Интересно, о чём она сейчас думает? — размышлял он, — что представляет? Забраться бы в её голову и подслушать девичьи мысли.  Наверняка она понимает, насколько красива. Смотрит сейчас в мою сторону и улыбается. Хорошо хоть не смеётся. Помнит ли она мою донкихотскую выходку в третьем классе, или первую фотку на доску почёта в пятом? И то и другое я делал только для неё. Ведь учиться лучше всех в классе — это тоже своего рода подвиг...
    Но вот и конечная остановка, машины остановились.  Всех снова пересчитали и определили для учеников фронт работ. Лазать по деревьям запретили, выдали каждому по плодосъёмнику с длинной деревянной ручкой и по нескольку пустых ящиков со свежей стружкой.
    Петю бригадир подвёл к самому большому развесистому дереву сорта штрифель. Яблок на нём было такое множество, что одному и за целый день не собрать.
  — Дерзай, — напутствовал он его.
  — Тут не мешок, — смекнул Петя, — а минимум целых пять созрело. И одно красивее другого.
    Он посмотрел на соседние деревья, там тоже яблок хватало, но таких наливных, как на его яблоне, не было.
  — Пойду, поищу Надю, — решил он, — а уже потом займусь сбором яблок. Я их всё равно больше всех наберу.
    Петя поставил  два пустых ящика один на один, понюхал приятно пахнувшую стружку, прислонил к стволу стакан плодосъёмник и отправился на поиски Нади.
    Но он погорячился, когда думал, что быстро её найдёт. Сегодня с самого утра он величал её своей, но удача скользкая штука. Её трудно долго удерживать в руках, и она не оперирует понятиями добра и справедливости, скорее наоборот. Намного чаще она попадает в руки тех, кто не очень добр и не очень справедлив. Иногда она попадает в руки настоящих мошенников, но… не стоит из-за этого роптать. Роптание — тоже не лучший выход для начинающих жить.
    Пройдясь туда-сюда между деревьями и не найдя Надю, у него мелькнула мысль, куда она могла деться. Она могла уехать на милицейском УАЗике в соседнюю деревню. А вот зачем? Это стало понятно сразу после обеда по покрасневшим лицам ответственных учителей. Встретившись с её классным, он хотел было у него поинтересоваться, где Надя, но побоялся. Вдруг тот спросит: «Зачем тебе она»?   
    Послонявшись по саду и не найдя пропавшей возлюбленной, Петя вернулся к своей яблоне. Там его ожидал сюрприз в лице девятиклассницы, усилием которой он и был втащен в кузов машины.
   -Искал Надю, — подумал он, — а нашёл другую.
  — Это моё дерево, — недовольно произнёс он.
  — Да ладно, — ответила девушка и чтобы сгладить неловкую ситуацию, прибавила, — я слышала, ты лучше всех по деревьям лазаешь. Меня Ниной зовут, — представилась она, взяв инициативу в свои руки.
  -  А меня Петей.
    Новая знакомая подошла к нему и пожала руку.
  — Я знаю, как тебя зовут, — прибавила она, — я даже знаю, кто из девчонок тебе нравится.
    Петя вспыхнул, но ничего не ответил.
    — Неужели так заметно, — подумал он, — надо поаккуратнее со своими чувствами.
    — Сорви мне вон то яблоко, — попросила Нина, — плодоснимателем его не достать. Даже твоим, — прибавила она, — я пробовала.
    — Сделаем, — небрежно обронил Петя и уже через минуту 
 был на самом верху яблони. Два наливных розовощёких яблока красовались у самого его носа. То, на которое указывала Нина, было не самым крупным. Рядом с ним висело другое, затенённое снизу листвой и невидимое с земли. Оно было ещё красивее.
    Яблоко Нины юноша сорвал и засунул в задний карман трико, а своё ухватил за хвостик зубами и через пару мгновений был уже на земле.
    — Держи оба, — сказал он, — и заказное, и лично от меня. Оно пыталось скрыться, но этого ещё никому не удавалось. Я глазастый.
    — А себе, почему не сорвал? – поинтересовалась девушка. 
    — Себе ещё успею.
  — Спасибо, — поблагодарила Нина.
    Она стояла, смотрела на смущённого и в то же время довольного юношу и улыбалась.
  — Тоже красивая, — подумал Петя, — но она не Надя.
   Дальше они срывали яблоки вместе. Нина снимала их стаканом плодоснимателем, а Петя срывал их, прыгая с ветки на ветку, как обезьяна, хотя это и было строго запрещено. Юность не считается с опасностью и не боится сопутствующих ей травм. Да что там травм, юность ничего не боится. Она и с самой смертью готова вступить в схватку. Вот только не всегда выходит из неё победительницей.
   Через час оба ящика были наполнены доверху отборными яблоками.  Пять минут они отдохнули, и Петя сходил к бригадиру за новой тарой. Глаза боятся, а руки делают, не зря есть такая  поговорка у русских. К обеду уже пять  наполненных ящиков красовались у ног Нины. Потом в обеденный перерыв они вместе сидели, прислоняясь спиной к дереву, и пили чай.  Жевали бутерброды с варёной колбасой и запивали их из Петиного термоса. Он у него был рыбацким, сделанным из нержавейки. К четырём часам молодые люди собрали яблоки с ещё одной яблони. Но эти фрукты уже не были такими наливными и отборными как на «их» дереве.
   Потом объявили сбор, и все потянулись к машинам. Петя нёс полотняную сумочку Нины, в которую положил пару десятков самых крупных и наливных яблок.  Себе он взял фрукты попроще, он ведь мужчина.
   Возле грузовика Нади они ненадолго остановились. Петя поискал глазами пропавшую девушку, но ни в кабине, ни кузове её не было, вероятно она уехала на УАЗике.
  — Ну и ладно, — решил Петя, — в жизни не всё бывает, как захочешь…
   В машину с девятым  «В» в обратный путь народу набилось ещё больше, чем приехало сюда. Водитель взял дополнительно несколько человек,  работников и работниц из совхоза, которые попросили его подбросить их до города.
   Сидячих мест всем не хватило, но Пете кто-то уступил своё место. А потом…потом он вдруг почувствовал, как кто-то сел к нему на колени. Это была его Нина. Сердце у парня снова застучало, как паровой молот об наковальню, и капли пота выступили на лице. Но девушка словно этого не замечала, она  повернула к нему своё лицо и взяла его руки в свои. Так они и ехали всю дорогу.
   Поначалу Петя пытался успокоиться и перевести свои мысли на что-нибудь другое, но мягкая тяжесть, давившая ему колени, не позволяла этого сделать.  Ему было приятно это новое зародившееся в нём чувство, но оно было для него пока стыдным.  Это не была любовь в человеческом понимании этого слова, это было нечто другое. Но чувство это было всё равно таким сильным, что оно мигом вышибло все другие мысли из Петиной головы.  Он даже на время забыл о своей Наде. Он ехал, держа Нинины руки в своих, и чувствовал себя самым счастливым парнем на свете.
    Дома он отдал привезённые яблоки маме, и та сварила из них варенье.
    Вечером они пили с ним чай, и отец поинтересовался, как прошёл первый трудовой день.
  — Нормально, — буркнул в ответ Петруха.
  — А чего лицо у тебя такое красное? — поинтересовалась мать, — может, в машине продуло?
  — Ничего не продуло, – ответил он, усмехнувшись, — яблоками просто объелся. Красными, — уточнил он и, поднявшись из-за стола, направился в свою комнату.
   Ночью, засыпая, он снова думал о полётах на Марс, но уже не был уверен, кого возьмёт с собой в опасное путешествие.

                                                     2012 — 2017год
   
                  Продолжение следует: