Жизнь прекрасна!

​Она была словно из другого мира. Красивая, скромная, вежливая. Всегда веселая и приветливая, с лучезарной улыбкой на губах. Казалось испортить ей настроение не могло ничто, не вечно хмурые соседи, не дворовые гопники, не постоянно пьяный отчим выбегающий на улицу в одних трусах и орущий всякую ересь на нив чём не повинных голубей. Она не обращала внимание на эти выходки и никогда не комплексовала по этому поводу. Да и вообще, видимо, не замечала ничего плохого, что происходило вокруг нее, выделяя для себя только положительные эмоции. Она жила в своём маленьком, уютном мирке и не желала видеть мир реальный. Тот мир в котором подъезды воняют мочой и затхлостью, со стен старого, сталинского барака отваливается штукатура, с крыши течёт вода, а асфальт настолько разбит, что кажется его никогда и не было. Все это было там, в другой реальности. Как и общее, гнетущее чувство нищеты и безысходности царившее над их грязным двором где-то на окраине города.
Она даже выглядела не как все. В отличие от других девушек района предпочитающих джинсы и кожу, выбирала яркие, броские платья, которые смотрелись на ней очень женственно, но скромно, подчеркивая красоту лица и длинных светлых волос. Главным же ее украшением были глаза, насыщенного синего цвета. Таких глаз он больше не у кого не видел. Он- это парень из соседнего подъезда. Абсолютный антипод, совершенная противоположность. Всегда мрачный и серьезный, облаченный в куртку бомбер, закатанные джинсы и тяжелые гриндары. Он считал себя приверженцем запрещенного в стране движения, чем очень гордился, сверкая на всю округу выбритой до блеска черепушкой. В его квартире частенько гремел басами и бочками тяжелый рок и «Ой», призывая в припевах кого-то бить и спасать тем самым Россию и Москву. Его совсем не смущало, что эта какофония не дает спать соседям, прекрасно понимая — никто не рискнёт сделать ему замечание. Ведь даже наглые и без башенные гопники начинали шкериться по углам завидев парня из далека. Опасаясь поизносить его звучное прозвище, Рейх, в слух.Почти все жители этой разваливающейся, обшарпанной трехэтажки боялись его как черт ладана. Кроме нее. Девушка всегда приветливо улыбаясь здоровалась как и с любым другим соседом. И даже частенько перекидывалась с ним парой-тройкой банальных фаз. Но вот сам Рейх встречаясь взглядом с этой сияющей синевой веселых глаз, всегда терялся, и двух слов связать не мог. Хотя в свои двадцать считал себя опытным «самцом», ведь в своём кругу общения у него от девушек отбоя не было.
Увидев ее в очередной раз во дворе, парень как обычно подходил и пытался завести беседу.
— Привет Ань.
— Привет. — Улыбнулась девушка. От чего на ее щеках появились симпатичные ямочки.
— Это… Как дела?
— Нормально. — она чуть склонила голову на бок подставляя лицо солнцу. В этот момент у нее в глазах начинали плясать смешинки. Ее явно забавлял ежедневный ритуал приветствия.
— Ясно… В школу идешь?
— Я закончила в этом году. Забыл?
— Точно. Гы-гы. Забыл совсем… — Глупо улыбаясь, парень не знал что еще говорить. Повисла неловкая пауза.
— Ну пока?
— Ага, пока.
Так повторялось изо дня в день на протяжении вот уже двух лет. С тех пор как Рейх заехал в квартиру на первом этаже безвременно почившей Серафимы Павловны, бабушки молодого человека. В тот же день он познакомился с Аней и в его голове что-то щелкнуло. Он даже пытался придумывать свою речь заранее, но все мгновенно забывал при очередной встрече. Аня наверняка знала про потуги горе-ловеласа. Он ей даже немного симпатизировал, однако казался совсем не интересным. Поэтому все, что она могла предложить-это непринужденная беседа и скромная улыбка. Рейх же надеялся, что рано или поздно перестанет тупить и сможет наконец нормально поговорить с предметом своего вожделения.

Все изменилось в один день. С лица Ани вдруг исчезла улыбка. Ее сияющие бездонные глаза потухли и казалось даже потеряли цвет, она стала замкнутой и нелюдимой. Не с кем не разговаривала, на приветствия отвечала коротким кивком.Почти все время проводила дома не выходя на улицу. Эти изменения заметили все жильцы барака. Не смотря на свою врожденную мрачность и отрешенность они все же любили девушку и тепло к ней относились. При этом искоса поглядывали на Рейха. Тот в свою очередь не знал что и думать. Сама Аня ничего не рассказывала, да и вообще избегала бесед. Ясно было только одно: Ее кто-то очень сильно обидел. Вопрос только: кто?
Парень обстоятельно допросил всю местную шпану и гопату, переломав попутно несколько костей и выбив с десяток зубов. Никто ничего не знал. Досталось и отчиму девушки, но тот в пьяном угаре, кажется, даже не понял чего от него хотят.
Рейх проверил всех возможных обидчиков, оббежал весь город, но даже не смог предположить причины такого резкого изменения в поведении девушки. Он знал, что Аня мечтала поступить в медицинский институт. Возможно провалила экзамены, но не могла же она из-за это так сильно расстроиться. Или могла? Во всяком случае других вариантов больше не было.

Прошло несколько дней, Рейх возвращался с очередного «сборища» под утро, когда солнце еще не взошло, но уже было довольно светло. Машинально оглядел черные глазницы пятиэтажного долгостроя, задуманного для расселения прогнившего барака. Этот дом врядли когда-то исполнит свое предназначение, зато он стал настоящей головной болью для местных мамаш. Детей как магнитом тянуло на пыльные этажи и плохо закреплённые лестничные пролеты. Жильцы неоднократно забивали двери и окна досками, но пацаны всякий раз находили лазейку на такую огромную площадку для игр. Поэтому заметив на крыше человеческую фигуру Рейх поначалу не придал этому значения, однако вспомнив про время вгляделся внимательнее. Хрупкое телосложение, длинные волосы и… развевающееся на ветру легкое, светлое платье. Парень одним движение выбил хлипкую баррикаду закрывающую вход и в считанные секунды залетел на пятый этаж.
Аня стояла на самом краю, смотрела вниз. Но услышав сзади шум, обернулась. Их взгляды встретились. В ее глазах он увидел страх, боль и, как это не странно, надежду. В его она разглядела растерянность и непонимание.
— Что ты здесь делаешь? — как можно спокойнее проговорил молодой человек.
— Не подходи. — прошептала девушка «мертвым» голосом в ответ.
— Давай поговорим, просто поговорим и я уйду. Хорошо? — медленно приближаясь проговаривал Рейх.
— Я не хочу не о чем говорить. — на ее глазах появились слезы. Она вся мелко дрожала словно лист на холодном ветру.
Еще один маленький шаг, еще, еще, быстрое движение рукой. И вот он уже прижимает девушку к себе не давая сопротивляться. Шепча на ухо всякую ерунду.
— Зачем ты хотела это сделать? Зачем? Что случилось? Расскажи мне. Просто расскажи и тебе станет легче. Всегда легче когда расскажешь.
— Ты научился разговаривать. — неожиданно, грустно улыбнувшись произнесла она.
Проигнорировав это заявление, задал вопрос.
— Что у тебя стряслось? Говори. Ну. Как ты могла вообще додуматься до такого? — девушка опустила голову, Рейх схватил ее за плечи и слегка потряс. Аня тяжело вздохнула, как бы набираясь смелости. Наконец внимательно поглядела в его глаза и не отрывая взгляда призналась.
— У меня ВИЧ.
— Что? — Кровь ударила по вискам парня словно кто-то врезал по голове кувалдой, сердце бешено заколотилось, стало жарко. Как так? Как такое возможно? Ведь она… она образец чистоты и невинности. Светлый человек. Где-то в мозгу начала рушиться сложенная им самим картина непорочности. Так не должно быть! Он рисовал ее в своих мечтах почти как ангела. Но она не ангел, она человек, самый, сука, обычный человек из мяса. Теперь все стало на свои места. Теперь понял почему не мог с ней говорить, он просто боялся разрушить собственные мечты.
— Ты теперь считаешь меня шлюхой?
— А?.. Нет конечно.
— Считаешь, — снова грустно улыбнулся она.
Рейх схватил ее за плечи и серьезно посмотрел в бездонную синеву глаз.
— Я не считаю тебя шлюхой, я… я не знаю… Мне обидно. Я злюсь, блядь, я… ревную или… Сука, не знаю чё со мной. Почему все так?
— А как ты хотел?! — Аня скинула его руки с плеч, — ты будешь ходить вокруг да около, а я буду ждать когда ты наконец на что-то решился?! Мне восемнадцать, я хочу любви. Понимаешь? Любви, что бы окунуться в нее с головой и не замечать этот гадюшник и эти кислые рожи, эту грязь и вонь. По-настоящему не замечать! Ничего этого не видеть! — она замолчала тяжело дыша, ее ноздри расширялись при каждом вздохе, а глаза наполнились злостью. — А он меня предал, он знал что болеет. Но сказал, что не хочет портить мой первый раз резиной. — она усмехнулась — . И не испортил, все было великолепно. Мы познакомились сразу после выпускного. Он был таким классным. Веселым, умным, красивым. Мне с ним было очень хорошо. Мы гуляли, смеялись, ходили в кино. Однажды он пригласил к себе домой. Через какое-то время, я подала документы в медицинский. Там надо было пройти медкомиссию… Я конечно испугалась, побежала к нему, думала он не знает. А он вдруг стал таким циничным, сказал, что подцепил эту гадость по пьяни и не собирается страдать в одиночку. А мне это якобы урок, чтобы не была больше такой наивной дурой.
Рейх напрягался как каменный слушая эту исповедь, его кулаки сжимались, зубы скрипели, а глаза наливались кровью. Он изо всех сил пытался держать себя в руках, что бы не сорваться и не побежать искать этого разносчика заразы. Кое как натянув улыбку, приобнял девушку и почти спокойно проговорил.
— Пойдем вниз, нечего тут мерзнуть. — когда они оказались внизу, парень как бы невзначай спросил, — Как зовут то, этого болезного. Мне ради интереса. Аня в который раз за утро посмотрела в его глаза, решая, говорить или нет, прекрасно понимая к чему это приведет. На секунду ее лицо исказила гримаса ненависти, тут же сменилась улыбкой.
— Антон Гордеев, он учится на втором курсе авиастроительного.

******
Шел холодный осенний дождь. Настолько мелкий, что казался паром падающим с неба. Или туманом. Сходству способствовало абсолютное безветрие, не одна хвоинка не колыхалась в этом светлом сосновом лесу. Птицы давно уже не щебетали и покой царства природы нарушал только один человек.
— Я не понимаю что происходит. Зачем все это? Я ничего не сделал. — рыдал парень с модной прической.
— Я думаю достаточно. Давай лопату. — Рейх присел на корточки, протянул руку. Модный парень весь дрожа и пуская сопли подал инструмент. Рейх встал, взялся за черенок по удобнее, оценивая проделанную работу.
— Итак, у тебя есть выбор: ложишься на дно ямы сам и тихо лежишь. Или я подрубаю тебе лопатой руки и ноги и ты также лежишь, но уже громко и больно. Ну? Считаю до трех. Раз… Два…
Рыдающий парень плюхнулся в лужу на дно могилы собственноручно им вырытой, свернулся эмбрионом.
Рейх начал его закидывать песком.
Парень весь дрожал, содрогаясь от приступов плача, все сильнее с каждой новой порцией грунта. Его нервы не выдержали, он попытался встать. Но получив острием лопаты в коленный сустав, рухнул обратно. Начал кричать, задавая лишь один вопрос.
— За что-о?!
— Ты знаешь. — Продолжая закапывать ответил Рейх.

Шел холодный осенний дождь. Бритый наголо молодой человек медленно брел по хвойному лесу насвистывая незатейливую мелодию. Он был счастлив. Пусть в его крови бушует страшный вирус иммунодефицита, но это его выбор. Он разделил судьбу со своей любимой девушкой и не разу не пожалел об этом. Им хорошо вместе. Все проблемы, обиды и обидчики теперь в прошлом. Остается только жить и радоваться жизни.