Эллина бабочка

 
Эллина бабочка
         Элла была обыкновенной двенадцатилетней девочкой.  До сих пор любила игрушки. В школе — пятерки, а еще она очень любила своего кокер-спаниеля по кличке Кокос.  Мама купила его, когда Элле было  пять  лет. А папы у Эллы не было, нет, наверное, он когда-то был, но Элле о нем ничего не было известно. Еще у Эллы был дедушка, статный мужчина, красавец и умница. Они с мамой очень любили деда Борю.
        Когда Элла была совсем маленькой, она заболела. Заболела тяжело, с высокой температурой, лихорадкой и с всякими неприятными мелочами. И вдруг, внезапно, к вечеру четвертого дня болезни, Элла впала в кому.  После двух недель ужаса, горя и отчаяния мамы и деда, Элла очнулась. Об этом Элла узнала, только совсем недавно.  Случайно дед сказал маме:
-А помнишь, как Элла, когда была в коме….
 Мама тут же его осекла.
— Тшш… Элла!
      Элла сделала вид, что ничего не слышала. Она не любила огорчать своих любимых людей.
     Элла бы совсем забыла об этой странной коме (она не очень хорошо понимала, что это такое), если бы не заболела мама.
      Осенью. Когда у Эллы были каникулы, а дед, который был на пенсии, но  подрабатывал дворником, ушел убирать  листву с дорожек. Мама стояла на кухне и вдруг как-то осела,  плавно опустилась на пол. Легла. Элла бросилась   к ней. Глаза у мамы закатились, она вся дрожала: «Скорую, вызови…» —  простонала она. Элла метнулась к телефону, ее  трясло. Мама, мамочка…! Заметался Кокос, то и дело попадая Элле под ноги. Скорая приехала удивительно быстро, минут через десять. Дед прибежал  и стоял в дверях квартиры, растерянно и убито смотрел, как маму выносят на носилках: санитар, здоровой, крепкий мужик и врач – интеллигент, щуплый и очень суетливый.
       Элла с дедом в больницу поехали сами, в приемной сидели долго, часа два. Пока дед Боря не пошел к главврачу и не пожаловался, что им ничего не говорят. Тогда  вышел дежурный врач и сказал: «Ваша мама в коме. Пока ничего не известно.  Лучше бы вы домой шли. Завтра приходите». Но они еще долго сидели, до утра.  Мимо прошел врач: «Не ушли, ну вы даете… В коме она. Похоже инфекция…» Дед:
  — Где,  как, от чего ?
  — Да шут его знает…
         Шла вторая неделя, мама не приходила в себя. Элла тяжело,  с кошмарами спала, но спала почти все время. Ей так легче было. А дед сидел на кресле в углу с Кокосом и смотрел практически в одну точку – картину над диваном, там, на картине было море  голубое-голубое и вдали остров, такой  желанный…
         В эту ночь, Элла вдруг проснулась. Села на кровать. Все! Спать больше не могу! Что же  буду делать? Что делать?  Вдруг ее внимание привлек тихий стук, такой тихий, что  если бы не ночь, она никогда бы его не услышала. Откуда этот звук? Окно! Элла, поеживаясь от ночной прохлады подошла к окну.  В окно билась бабочка. Бабочка, ночью? «Наверное, какой-то ночной вид» —  подумала Элла.  Открыла окно, бабочка тут же влетела в комнату, заметалась.  Потом  резко полетела вниз, стремительно, как осенний листочек на ветру и  упала на ковер.
           Элла подошла, взяла ее в руки. Бабочка не шевелилась.  Умерла? Ну вот, еще и это! И тут Элла стала плакать, она плакала все сильнее и сильнее, ее плачь стал превращаться в рыдания. Она положила бабочку на тумбочку и уткнулась в подушку. Разбужу сейчас всех. Но остановиться  не могла. Так длилось наверное минут двадцать. Измученная, Элла взяла бабочку в руки и стала думать, как бы ее похоронить, нельзя же вот так ее выбросить за окно или смыть в унитаз. Это казалось чем-то мерзким, недостойным что ли.  Бабочка лежала в ее руке такая маленькая, крылышки как будто уже засохли. Элла отвернулась. Придётся идти тихонько на улицу и похоронить ее. Она аккуратно положила бабочку обратно  и стала одевать джинсы и кофточку.
         Повернулась, взяла бабочку и тут … Что это? Господи, что это?  На ее руке  светилась бабочка, крылышки ее подрагивали. Свет шел лучами, а лучи были разноцветными, как лучики  от драгоценного камня – белые, голубоватые, зеленоватые и еще много-много переливов. Элла остолбенела, рука ее стала каменная, она не могла пошевелиться, боже, да что это? Вдруг бабочка вспорхнула и полетела. Элла завороженно  следила за ее полетом. Она жива? «Но как, может мне все показалось или приснилась» —  подумала Элла. Но нет,  бабочка летала, светясь крылышками и казалось, что она делает круги над Эллой, как  будто благодарила ее.  Элла очнулась, открыла окно: «Лети!»  Бабочка сделала еще несколько кругов  над Эллой и выпорхнула в ночь. Элла еще долго видела световую крошечную дорожку в темном окне. Легла на кровать и уснула.
         «Эллочка, вставай!» —  дед тряс ее за плечо, Кокос прыгал по кровати как бешеный.
 – В школу то надо, дочка.
—  А к маме сегодня пойдем?
—  Конечно.
         На уроках Элла думала о бабочке, не о маме, как в последнее время, а только о бабочке. Как же так, может все-таки мне привиделось. Да нет, нет…  Произошло чудо. Как в сказке. От этих мыслей у Эллы теплело на душе. И вдруг,  резкая мысль пронзила ее.  Мама? А если также и мама?  Если я  буду держать ее руку или  поцелую, как в сказке царевич поцеловал царевну? Она вскочила, в классе стало тихо.
— Можно мне выйти?
— Иди, конечно, — сказала учительница, ведь все знали про их горе.
— Иди если нужно.
        Элла вылетела на улицу. К маме, к маме в  больницу. Немедленно.
         Элла залетела в палату, села на краешек кровати. Мама. Мамочка. Мама стала ещё бледнее, прозрачнее.  Элла взяла ее за руку. Она держала руку мамы долго-долго, целовала ее и плакала. Ничего, ничего не происходило. Все,  ничего и не случится, а что думала,  маленькая дурочка, что ты можешь вылечить маму, но бабочка… А что, бабочка? это так. Показалось.
         Элла встала и пошла к дверям. Шорох, стук тихий-тихий, но такой знакомый! Элла резко обернулась, мама открыла глаза. Мама! Мамочка!
          Прошло три года. Все было как раньше, Элла ходила в школу, мама на новую работу. На старой работать она не смогла, ушла. Кокос поседел, но так же забавно прыгал и дурачился.  Только дед как-то весь осунулся и стал молчаливым.
        В один из осенних вечеров дед умер. Вот так просто, сидя в любимом кресле. Когда мама плакала на кухне, Элла подошла к деду, взяла его за руку, держала, держала, шептала: «Ну дед, ну давай…». Ничего не произошло. Элле было уже пятнадцать, и она  понимала -  то ли чудо исчерпало свой лимит, то ли дед должен был умереть, и все тут. 
                                                                                                                                                                         конец