ВИЗИТ глава 4

— Завтра Катерина и Валентин приедут в Рим, — выпуская сигаретный дым, сообщил Барон.
Пёс сорвавшись с места, умчался в дальний угол зала, преследуя брошенный мяч. Аккуратно зажав его в зубах, пёс вернулся к диванчику. Девочка протянула руку, но собака легла поодаль, зажав передними лапами мяч, хитро посмотрела на Светлану, словно пытаясь сказать: «А ну-ка отними». Рассмеявшись, девочка повернулась к Барону, который развалившись в кресле и вытянув ноги к камину, дымил длинной сигарой. В камине плясали языки пламени, свечи в канделябрах скупо освещали помещение, но от этого в зале было по-домашнему уютно.
Тут же рядом расположился Амон и дым его сигары, сливаясь с дымом, сигары Барона втягивался в камин. На камине развалился Юм, свесив лапы, зажмурившись, блаженствовал, впитывая тепло исходящее от огня.
— Хорошие новости, — откликнулась девочка. — Признаться, я соскучилась по Катерине. Что же они так долго добираются до Рима?
 Приоткрыв один глаз, кот с ехидцей ответил:
— Они пока все отели не посетят, не успокоятся. Похоже, по-своему получают удовольствие от путешествия.
— Каждый развлекается, как может, — откликнулся Барон.
Привстав с диванчика, девочка попыталась забрать мячик у собаки. Пёс, предвидя манёвр, отскочил в сторону. Убедившись, что девочка не повторяет попыток дотянуться до него, сам подошёл и положил игрушку к ногам. Но когда девочка снова потянулась к мячу, пёс ухватив мяч, отпрыгнул в сторону.
— Вот проказник, — улыбнулась Светлана. Подняв голову, спросила, обращаясь сразу ко всем: — Священник, посетивший этот дом, наставил вас на путь истинный? Наверное, креститься научил и всяким молитвам.
Не отрывая глаз от камина, Барон откликнулся:
— Молитвы мы и так знаем. Все, любой религии и культа. А вот креститься, как-то не доводилось. Да и желания нет.
Бросив взгляд на Амона, девочка спросила:
— Когда меня увозили из монастыря, Амон не дал священнику перекрестить. Неужели так для вас опасно?
Кот, лежавший на камине фыркнул, и иронически скосив глаз, растягивая слова заметил:
— Мы же не вампиры, чтобы бояться такой мелочи. Слишком легко было бы тогда на свете. Перекрестил и готово! Нет, ты заблуждаешься.
Соглашаясь с Юмом, Барон кивнул:
— Цитируя Шекспира, я в полной мере отвечу на твой вопрос: «О нет, Модо и Мего — злые духи. Не из простых. Князь тьмы — недаром князь».  По-моему, тут всё сказано.
— Почему же такое большое значение, придают кресту?
 Барон пожал плечами:
— Крест может снять галлюцинацию. Отпугнуть вампиров. Но уже от оборотня он не спасёт. Зомби неуютно при кресте. Водитель лимузина был из отдавших разум, вот Амон и не позволил священнику махать руками. Амон, так это было?
Амон, оторвав взгляд от огня в камине соглашаясь, кивнул, но добавил:
— Прибавьте ещё злость. Он не подчинился приказу. Так бы и убил его, но тогда не станет епископа с запятнанной совестью, а это куда интересней, чем труп.
Пёс подошёл к девочке и положил рядом с ней, на диван, мяч. Усёк, когда она сделала попытку дотянуться до мяча, снова схватив, отпрянул в сторону лукаво поблескивая алыми глазами.
Девочка вспомнила:
— А галлюцинацию на Канарских островах, тоже можно было снять крестом? Не могу поверить, что среди толпы не нашлось таких.
— Представь себе, не нашлось, — откликнулся Барон.
— Жаль, — вздохнула девочка.
Кот оскорбился:
— Такое зрелище было, а ей не понравилось!
— Нет, — ответила девочка и быстрым движением руки схватила вновь положенный рядом мячик.
Пёс со щенячьей радостью, запрыгал вокруг в попытке забрать игрушку. Подняв руку с мячом над головой, Светлана заставила пса встать на задние лапы. Он мог бы без труда дотянуться до мяча, но был деликатен и терпеливо ждал нового броска. Не желая его томить, девочка кинула мяч в дальний угол зала. Пробуксовав, пёс рванул туда, царапая когтями начищенный паркет.
Светлана задала вопрос, не ожидая на него ответа:
— Вы вообще чего-нибудь боитесь? Что для вас страшно?
И была поражена, когда они все не скрывая, кивнули головой. Настаивая, она спросила:
— Что?
— Гнев Дорна. Он для нас страшен, — ответил за всех Амон.
Юм и Барон, молча с ним согласились.
— Дорн, он чего боится? — показав глазами в потолок, спросила девочка.
— Магистр ничего не боится, — с какой-то даже гордостью заявил Амон, — и Создатель идёт на уступки, позволяя ему делать всё. Это люди называют попустительство Божие. Разумеется, если при этом не нарушается Вселенское равновесие. Ибо, Дорн равен Богу, если не больше, так как тьмы всегда больше. Она заполняет пространство между звездами, а значит больше сил и возможностей.
— Я считала, что Добро и Зло одинаковы.
— А ты представь, что свет и тень две противоположности. Но есть ещё и граница между ними — сумерки. Заметь, это гораздо больше, чем одна сущность света и добра. Отсюда исходит, что ночь гораздо сильнее, изобретательней и разнообразней, словом, наш Хозяин должен быть единственным правителем Вселенной и вечности.
— Странно, — задумчиво сказала Светлана, пропуская последние слова Амона. — Вот Катерина, она не убийца и не садист, а Дорн её хозяин. Почему так?
— Она заслужила покой, это и есть «сумерки», — пояснил Барон, пуская струю дыма в развалившегося Юма, и с удовольствием выслушивая, как заорал в возмущении кот, шипя и чихая от дыма.
— В вашем царстве нет любви. Неужели Катерина не заслужила этого? Она никогда не почувствует, что нужна кому-то? Что кто-то беспокоится о ней? Кроме Валентина конечно. Я не могу поверить, что Создатель так жесток к простым людям и не прощает им их недостатки. Ведь человек не совершенен. Они обречены, существовать вечно, без любви?
— Существует реинкарнация, душа снова и снова получает шанс возвыситься духовно. Но не всегда доходят до истины, и тогда, возврата нет.
— Нет. Я считаю, это жестоко, — твёрдо решила девочка. — Даже убийцы не заслужили такого. Должен быть шанс. Они поймут, что такое любовь и понимание. Душа очистится и не будет в ней злобы и жестокости. Неужели Создатель забывает о потерянных душах, когда они попадают в царство теней?
— Как сказать, — неопределённо ответил кот, и с возмущением заявил Барону: — Изер! Я тебе не москит, чтобы окуривать, — и обращаясь неизвестно к кому: — Чистая и светлая душа должна добровольно спуститься в Ад. Тогда грешники получат то, о чём шёл разговор.
Светлана с удивлением посмотрела на Барона:
— Но разве та же Катерина, не могла бы стать этой «душой»?
 Бросив остатки сигары в камин, Барон повернулся к девочке.
— Это место сможет занять только человек заслуживший «свет», а не «покой». Кандидатура Катерины отклоняется.
Взяв из воздуха ещё один мячик, Барон метнул его в другой конец зала. Пёс недоумённо замер, держа в зубах свой и провожая взглядом мяч Барона. Опустив мячик на пол, пёс кинулся за вторым. Подобрав первый, Барон кинул вслед за вторым, заставив собаку развернуться на полпути к камину, и снова броситься в конец зала, рыча от возмущения.
— Надеюсь, такой ангел найдётся, — заметила девочка.
Забыв о разговоре, захлопала в ладоши, привлекая внимание совсем запыхавшегося пса. Собака умудрилась оба мяча сложить возле своих лап, и тяжело дыша, посмотрела на сидящих возле камина. Барон щёлкнул пальцами и оба мяча пропали. Собака в недоумении обнюхала пол, пытаясь сообразить, куда же они делись. По-видимому что-то смекнув, пёс кинулся к сидящим и поочередно принялся всех обнюхивать в надежде найти игрушку.
— Убери свой мокрый нос! — завопил Юм, возмущенно отпихивая от себя морду собаки.
Встав не задние лапы, пёс дотянулся до кота, и с шумом принялся его обнюхивать. От дыханья пса шерсть кота топорщилась и вставала дыбом.
— Апорт! — крикнул Барон, кидая мяч.
Взвизгнув от восторга, собака бросились за мячом, в красивом полете перелетев через вытянутые ноги Барона.
Амон отставив сигарету повернулся к девочке.
— Взошла луна, — сообщил он.
Светлана выжидающе посмотрела на него. Он продолжил:
— Самое время осмотреть памятники Рима.
— Нет, я не хочу на кладбище, — категорично заявила она.
Амон улыбнулся:
— В свете луны хорошо смотрится не только кладбище, но и Колизей. Только его обязательно нужно смотреть ночью, когда луна освещает стены. И тогда призраки прошлого выходят из тьмы на лунный свет. Я покажу тебе его.
— О! Я с удовольствием посмотрю Колизей, — с восторгом согласилась Светлана. — Как мы туда доберёмся? На машине?
— Я предлагаю использовать мотоцикл, — предложил Амон.
— Отлично! Кто составит компанию?
— Мы составим, но только до центра, а потом разъедемся, — предложил Барон за себя и Юма. Последний молча с ним согласился.
К огромному неудовольствию пса, компания покинула тёплое местечко и направилась к дверям. По приказу Амона, пёс понурившись, вернулся в зал. Где, развалившись на полу, подставив бок к камину, принялся грызть мяч.
Возле дома, уже стояли мотоциклы. Но девочка внезапно остановилась:
— Можно попросить?
— Попробуй, — улыбнулся Амон.
— Пожалуйста без лихачества, жутко становится оттого, что вытворяете на дороге.
— Светик! — возмутился Юм. — Но так же неинтересно! С таким успехом можно и на автобусе доехать. Вспомни, как по встречной полосе, в лоб машинам… Здорово!
— Поседеть можно, — покачала головой Светлана.
Амон с неохотой согласился:
— Хорошо, хотя светлый волос считается красивым.
— От рождения, — уточнила Светлана.
— Хорошо, — заводя мотор, повторил Амон. — Садись, я буду аккуратно вести.
Юм и Барон последовали его примеру и уже три мотора грохочут в ночи. Амон резко взял старт, и девочка пришла к выводу, что больших уступок от водителя ей ждать не стоит.
Повернули на трассу. Змеей, проскользнув между машинами, Амон увеличил скорость, и помчался между потоками транспорта по разделительной полосе. Мимо пролетели Барон и Юм, подняв мотоциклы на дыбы.
 
 
Потеряв по пути компанию, Амон подрулил к чему-то огромному и величественному.
Оставив мотоцикл на дороге, они подошли к возвышавшемуся перед ними Колизею.
Освещённый светом луны, Колизей смотрел на гостей множеством арок, которые в три яруса поднимались от земли. Луна посеребрила колонны, но проникнуть в зияющие пустотой арки так и не смогла и эти проемы как чёрные глаза взирали на стоящих у подножия. Колизей имел свою, жёсткую красоту. Из-за серебряного света, казалось он состоит из одних столбов, только выше его венчала стена с небольшими оконными проёмами.
— Зайдём внутрь, — предложил Амон и железная решётка, закрывающая вход, тихо скрипнув, распахнулась.
Войдя в здание, Светлана была поражена множеством галерей,  уходящих в полумрак. Галереи шли по всей окружности здания, огибая площадку покрытую песком. Под лунной, площадка казалась, покрытой мелом. Встав в центре, девочка огляделась. Со всех сторон её окружали стены с тёмными проёмами арок и окон. Ей представилось, что за ними столпились люди и в мертвой тишине ожидали кровавых зрелищ.
— Сколько же тут народу могло поместиться? — подавленная величием Колизея, прошептала Светлана.
Амон неслышно подойдя к ней, удовлетворил её любопытство:
— Что-то около пятидесяти тысяч зрителей, могли наблюдать за сражениями гладиаторов. Как раз где мы сейчас стоим и шли эти знаменитые кровавые зрелища. Бои насмерть. Эта площадка должна быть бурой от крови пролитой здесь.
— И людям нравились такие зрелища?
— Почему бы и нет. Вид крови брызжущей из глубокой раны опьяняет. Человеку хочется ещё и ещё крови, чтобы утолить свою жажду. Тут вспарывали живот, и внутренности вываливались на песок, а раненый волок их за собой пока его не добивали, или, сам не умирал от боли. Здесь мечи и копья прошивали тело, словно оно из бумаги. Здесь и я когда-то славно повеселится, отправляя создателю рабов и военнопленных. Меня знал весь Рим.
— Но конечно не с лучшей стороны, — заметила Светлана.
— Разумеется, — клыки отразили свет, когда Амон улыбнулся на её замечание.
Внезапно проведя рукой перед лицом, и щёлкнув пальцами, он пропал.
Колизей преобразился.
Лунный свет уступил место солнечному.
Светлана с изумлением обнаружила в своих руках, короткий, тяжелый меч. Подняв голову, встретилась с тысячей глаз, которые с кровожадным любопытством взирали на неё с верхних галерей. Тишина взорвалась криками, исходящими из тысяч глоток. Этот шум, как шум грозы, медленно накатывался на арену. Опустив глаза, девочка вздрогнула от направленного на неё неподвижного, оценивающего взгляда хищника. Он шевельнулся и не спеша, направился к ней через всю арену. Новый шквал голосов захлестнул Колизей, поднявшись под самое небо. Наверное, сами боги с любопытством взирали на накал людских страстей. Светлана, не поднимая меча, попятилась назад. Несколько мягких прыжков и хищник неподалеку от неё. Напряг тело, подобрал лапы, готовясь к роковому прыжку.
Светлана спиной ощутила холод каменной стены. Отступать больше некуда. Хищник взвился в воздух, на одинокого воина, так и не поднявшего свой меч. Девочка не отрывая глаз, следила за прыжком. Ей казалось, что кто-то медленно прокручивает эти моменты, как киноленту, кадр за кадром. Вот он оторвался от земли вытянув лапы с острыми когтями, раскрыл пасть в предвкушении жертвы, которая истекая кровью, сейчас забьётся в смертельных объятиях. Но он так и не достиг её.
Колизей погрузился в полумрак и снова лунный свет осеребрил колонны.
— Идущий на смерть приветствует тебя! — эхо донесло эти слова и шум приближающихся шагов.
На площадку вышел Амон.
— Как тебе галлюцинация? — поинтересовался он.
— Предупредили бы сначала, — хмуро посмотрев, проворчала Светлана.
— Почему меч не подняла? Не защищалась?
— Не знаю, — пожала плечами Светлана. — Это было как сон, нереально. Наверное, я ждала когда проснусь. Амон, то, что я видела, всё так и было? Разве на людей натравливали хищников?
— Обязательно, — коротко ответил он и направился к проёму арок. — На христиан. К сожалению, в данный момент Колизей используют как символ мира. Когда осуждённому на смертную казнь дают помилование, тут зажигают огни. Два дня Колизей освещают прожектора. Проклятие, такой великолепный амфитеатр, и как его используют! Как люди неразумны!
— Сдаётся мне, наоборот, — тихо пробормотала Светлана.
Все ещё находясь под впечатлением пережитого, девочка последовала к выходу. Бросив прощальный взгляд на амфитеатр, села за спиной Амона. Взревев, мотоцикл рванул вперёд, уносясь прочь.
 
Они долго гоняли по дорогам, наслаждаясь ночной прохладой, пока, девочка не крикнула ему, что не прочь пройтись пешком. Не возражая, Амон остановил мотоцикл.
Пройдя квартал, Светлана почувствовала, как повеяло свежестью, а через несколько домов они вышли на мост где стояли две высокие колонны с крылатыми богинями. Луна серебрила их крылья и венки что были в руках.
Не спеша, двинулись по мосту, рассматривая открывшуюся панораму. Дойдя до скульптур держащих горящий факел, девочка остановилась. Облокотившись о перила, подставляя лицо ветру, окинула взглядом раскинувшийся по обе стороны реки Рим.
— Как называется река? — спросила девочка.
— Тибр.
— Тибр, — повторила девочка, вслушиваясь в звуки.
Воцарилась тишина, и только шум проезжающих по мосту машин нарушал её. Шло время, каждый стоял погружённый в свои мысли и воспоминания.
— Как мой отец? С ним всё в порядке? — внезапно задала вопрос девочка.
— Нормально. — неопределённо ответил Амон.
— Кажется, что прошло много времени, как мы расстались, — не отрывая глаз от бегущих волн, сказала девочка. Словно разговаривая, сама с собой продолжила: — У меня ощущение, будто я всегда была с вами. Это не значит, что я в восторге от ваших дел. Вас не трогают людские заботы. Не волнует политика, я имею в виду чисто человеческие проблемы. Безразличны деньги. Но, властвуя над людьми, вы смотрите на них свысока, не слышите крика боли и страдания. Вы выше этого, а это неправильно, так не должно быть.
Амон, что-то тихо сказал. Девочка повернула к нему лицо.
— Что Вы сказали?
— Я цитирую Шекспира, так любимого Изером. Я знаю, что он ответил бы фразой из трагедии «Король Лир»,
— Что Барон процитировал бы?
— «Как мухам, дети в шутку, нам боги любят крылья обрывать...»
Девочка опять перевела взгляд на волну. Несколько минут молчания и обращаясь, казалось, к текущей реке, сказала:
— Как тщетны человеческие усилия. Силы добра и зла используют их, как заблагорассудиться. Направляют их, куда вздумается. Вы сломали мне жизнь.
— Без драм, — ухмыльнулся Амон.
Не отрывая глаз от реки, словно пытаясь там найти истину, девочка продолжила тихий разговор с ветром:
— Когда покину ваше общество, я не смогу жить прежней жизнью. Я знаю то, над чем ломает голову половина человечества. Теперь на любого хулигана или бандита буду смотреть с большей жалостью, чем когда-то. Ведь я знаю, что в царстве теней нет любви. Там наверное, относятся не как к человеку, а как к кукле, марионетке. Отыграла свою роль, пожалуйте в сундук, который заслужила. Дорн, может и печётся о своём царстве, но он судья и действует согласно разуму, а не чувствами. Он не знает милосердия, — она повернула лицо к Амону. — Как и Вы тоже. Мир страшен, а жизнь сурова. Мы ничто, в масштабах Вселенной. Как жить, зная, что происходит в ней?
— Без драм, — повторил Амон. — Не стоит так отчаиваться. Ты не всё знаешь, далеко не всё. Человеческая душа не так ничтожна, как ты представила. Как-то русская царица сказала: не народ для царя, а царь для народа. Может в этом истина. И потом, почему решила, что покинешь нас? Ошибаешься, столкнувшись с нами, теперь так просто не отделаешься. Может быть, ты отправишься к создателю от моей руки.
— Успокоили, — грустно улыбнулась девочка. — Впрочем, я догадывалась об этом.
— Догадывалась, — усмехнулся дьявол. — Я могу вычислить любую жизнь, любого человека, когда и каким образом он умрёт. Но, не могу точно предсказать твою судьбу. Да, судьба предначертана и обстоятельства ведут к ней. Но я из тех, кто способен изменить её, изменить будущее. Это большая власть, и, большая ответственность. Ты всё поняла?
— Я пришла к выводу, что так просто с Дорном и свитой мне не порвать. Вы жестоки, и это меня пугает.
— Я — дьявол, моя сущность — жестокость, — повернулся к девочке Амон. Глаза засветились жёлтым светом. — Если забыла, то я напомню.
— Я помню, — вздохнула Светлана.
Шум машин заполнил паузу. Молчание нарушил Амон. Указав рукой на противоположный берег, сообщил:
— Если пройти немного дальше, то будешь на холме Монте-Ватикано.
— И что? — подняла голову девочка.
— На нём расположился Ватикан, государство — город.
— Собор святого Петра… Так он находится в Ватикане? — удивилась девочка. — Значит, я была там. Только, по-видимому упустила, что он находится в Ватикане.
Светлана поёжилась от ветра, который внезапно стал слишком свеж:
—  Вы не против, если я предложу повернуть назад?
— Отчего же. Пойдём, навестим Юма и Барона, они сейчас опустошают ночной бар,
— Поедем?
— Нет. Тут рядом.
Они повернули назад и встречные машины, ослепляя светом, пролетали мимо, обдавая тёплым воздухом и шумом моторов. Заслонив лицо рукой от ярких фар, девочка, спускаясь с моста, поинтересовалась:
— Амон, зачем мне нужно знать английский?
— Так решил Дорн… — не договорив, Амон рванул её в сторону.
Не удержавшись на ногах, она покатилась по тротуарным плитам, обдирая колени и локти. Мимо промелькнула тень, и грохот взрыва заставил на некоторое время её оглохнуть. Внезапно стало светло как днём, проявилась каждая трещинка на дороге.
Сильные руки подняли её, помогая встать на ноги. Ещё не придя в себя, Светлана с удивлением посмотрела на огненный ад, полыхающий в нескольких метрах от неё. Воздух стал обжигающим. От искорёженных останков автомобиля, поднимался, клубясь, столб чёрного дыма, снизу багровый от языков пламени. В снесённом столбе плавились провода, замыкая, выбивали голубую искру. Поток транспорта остановился. Люди, выскочив из машин, бежали к пожару, в надежде помочь пострадавшим. Но если пострадавшие и были, то они уже не нуждались ни в какой помощи, в жарком пламени от них остался только пепел.
Жар был нестерпим. Девочка попятилась, не отрывая глаз от катастрофы. Амон потянул её за собой. В оцепенении, с трудом передвигая ноги, она последовала за ним, все ещё не в силах отвести взгляд от огня.
Пройдя квартал, Амон заметил:
— Судя, по виду, тебе не помешает рюмка коньяку.
Словно очнувшись от сна, девочка подняла голову, посмотрела на него.
— Я никак не пойму, что же произошло? Почему взорвалась машина?
— Ребята марихуаны обкурились. Решили полихачить. Нужно было остановить, что я и сделал, иначе, сбили бы тебя машиной.
— Вы как ангел-хранитель, — невесело заметила Светлана, но перед глазами у неё так и стоял огненный ад.
Амон пожал плечами:
— Не время и не таким способом. Кстати, вот этот бар, о котором я говорил.
Внутри бара было гораздо тише и спокойнее, чем у байкеров. Посетителей было немного.
Кто-то устроился возле стойки и с напряжением смотрели по телевизору спортивные состязания. Делали ставки, проигрывали.
Амон направился к одному из столиков. Сидевшие за ним обернулись к подошедшим.
— Какая приятная встреча! — воскликнул Барон, выдвигая из-за стола ещё стул. Бросив взгляд на девочку, тут же взял бутылку и налил в рюмку протянул Светлане. — Думаю, это не будет лишним, — заметил он, ещё раз окинув взглядом.
Светлана села за стол. Посмотрела на разорванные, на коленях брюки, запыленную кофту и ссадины на руках.
 — С таким видом только на паперти стоять, — поставила коньяк на стол. — Можно Вас попросить…
— Да, всё что угодно! — перебивая, воскликнул Барон.
— …чашечку кофе. — закончила Светлана.
— Нет проблем, — с готовностью согласился Барон, жестом подзывая бармена.
Перекинувшись с ним парой фраз и отпустив, повернулся к девочке. Посмотрел на колени, покачал головой. Провёл рукой по ссадинам.
— Ну вот, теперь порядок, — сообщил он.
Глубокие царапины затянулись не оставив и следа. Единственно, что напоминало, о происшествии — разорванная и пропылённая ткань.
— Попали в переделку? И похоже, совсем недалеко отсюда. Где же это так угораздило проехаться по асфальту?
Амон махнул рукой:
— На мосту, кое-кому места стало мало.
— И он решил вас потеснить? — подытожил Юм, хитро поблёскивая кошачьими глазами. — И как вы ответили на такую наглость?
— Натурально, пресёк в корне.
— И…
— Он сказал, что больше не будет.
— Ты ему поверил?
— Разумеется, нет.
— И…
— Помог ему прибыть туда, куда он, так спешил.
— Вот это я понимаю! — хлопнул ладонью по столу Барон. — Узнаю нашего друга. Добродетель всегда была его слабостью. Мне нравится твоё кредо. Всегда готов услужить человеку и сократить его длинный путь. Что поделаешь, у каждого свои принципы!
 Остальные посетители покинули бар, и помещение погрузилось в тишину. К столику принесли чашки с кофе и ещё пару бутылок. Бармен с восторгом посмотрел на своих гостей, по-видимому, ему ещё не приходилось встречаться с людьми, на которых спиртное не действовало. Эти двое и так довольно давно занялись его запасами, судя по-новому заказу, прекращать дегустацию, пока не собирались. Возможно, проба его стола будет осуществляться прямо по алфавиту. А подошедшие к ним с потрепанным видом, наталкивали на мысль, что их нервы находятся в таком же состоянии. Следовательно, проверка его «погребов» будет происходить последовательно. Долго, и с пристрастием судьи к закону. Будут рассмотрены все версии (сорта), и присяжные (возможно к восходу солнца), вынесут вердикт его бару.
— Так на чём мы остановились, Светлана? — спросил Барон, подливая в чашку с кофе, что-то из бутылки.
— На чём? — задумалась Светлана, наблюдая за его манипуляциями.
— На том, что мы совершенно трезвые! — брякнул не к месту Юм. Опрокинув в пасть рюмку, он поднял сосуд на свет, в попытке разглядеть много ли в нём осталось. Хозяин заведения, увидев в этом жесте намёк, подскочил к столу с новыми бутылками. Попутно (на всякий случай) потребовал наперёд всё оплатить. Находясь в отличнейшем настроении, Барон кинул пачку денег, даже не потрудившись их сосчитать, и сразу же распорядился принести закуску. Бармен с готовностью угодить столь необычным гостям, мгновенно испарился.
— Да, о чём я говорил? — вспоминая, задумался Барон. — Впрочем, не важно. Сейчас самое время подлечить нервы, и разумеется, силы… Держи.
Он протянул Светлане намешанный коктейль.
— Что это? — не решаясь выпить, спросила она.
— Чёрный кофе и немного рома. Взбодрит, что и требуется.
С опаской попробовав, девочка не могла не признать, что на вкус этот коктейль очень неплох и с удовольствием допила.
Барон, уже держал наготове новый. На этот раз, Светлана пила разведенный ромом кофе, не спеша, наслаждаясь относительной тишиной и покоем.
— Чёрт побери! Как мне нравятся ночные бары! — откинулся на спинку стула Барон. — Вот таких ребят. — Барон кивнул в сторону бармена. — Я поддерживаю, и могу вас уверить этой ночью, он останется довольным. Если не вздумает наделать глупостей. Иначе...
— Подпалим? — спросил Юм, кидая алчный взгляд на полки со всевозможными бутылками.
— Наградим, — уточнил Барон. — О! Посмотрите, что там показывают!
Следуя направлению руки, они оглянулись. Телевизор прекратил транслировать спортивные новости, и теперь на экране в экстренном выпуске показывали пожар на мосту. Пламя немного поутихло и бурый дым, подчиняясь ветру, стелился над дорогой, окутывая скульптуры, прикрывая машины и суетящихся людей, тёмным покрывалом. Подобно призракам, они появлялись, и исчезали в густом мареве. Крупным планом показали, изуродованные останки и полицию.
— Ваша работа? — поинтересовался Барон, кивая головой на картинку в телевизоре.
— А то, — ухмыльнулся Амон. — Ба! Да вы послушайте, они просят свидетелей явиться в полицейское управление.
— Подозревают девушку с мужчиной, которых там видели, — заканчивая перевод, Барон и с издевкой спросил: — А что? Может мне сдать вас полиции, глядишь, вознаграждение получу?
— Сдаётся мне, не одного тебя такая мысль посетила, — указывая глазами на бармена, заметил Юм. — Он уже высчитал, что время вашего прибытия совпадает с происшествием. Вон, как схватился за трубку телефона. Я думаю, через какое то время нас посетят римские «законники».
— Мы ещё успеем опрокинуть рюмочку, другую, — спокойно уточнил Барон, подтверждая слова последующим жестом.
Закусив, повернулся к Светлане:
— Давай, налегай.
— Да. Кстати! — с набитым ртом, Барон делал безуспешные попытки высказаться ясно. — Как тебе Колизей? Увидела призраков прошлого? Они выступили из теней на лунный свет?
— Выступили, — улыбнулась Светлана, — и один призрак мне особенно запомнился
— Какой же? — влез в разговор Юм, и тут же сам описал предполагаемого призрака. — Он такой… Высокий, широкоплечий, с мечом. Словом гладиатор.
— Почти угадали, — девочка подавила улыбку. С серьёзным лицом, и с шаловливым блеском в глазах, уточнила: — Он с кошачьей грацией, если не хромает. И...
— И..? — вопросительно затянул Юм.
— Рыжий. Могу ещё сказать, одетый в чёрное и с кинжалом.
— Похоже, я знаком с этим призраком, — бросая многозначительный взгляд на Амона, проговорил Барон. Пальцем поманил, замершего у стойки бармена. Тот моментально подлетел к опустошенному столику, и с опаской покосившись на Светлану и Амона, поинтересовался: Чем ещё он может быть им полезен.
— Потрудитесь принять чаевые и оплату за отлично проведённую ночь, — вежливо попросил его Барон.
Бросив взгляд, полный ожидания за окно, хозяин спросил, от чего же они так спешат. Может ещё немного попользуются его услугами и услугами бара.
— Гад, полицию ждёт, — с ненавистью прошипел сквозь стиснутые зубы Амон. — Сволочь, сдать решил.
— Он ещё поймёт, что не на простаков нарвался, — спокойно ответил Барон. Вставая из-за стола, заметил: — Так, полиция почти на месте… — и по-итальянски, хозяину: — Получите.
Достав из кармана горсть блестящих, гранёных камешков, кольца и золотые цепочки, он как бы невзначай уронил всё на пол.
— Ах, прошу прощения! — воскликнул Барон. — Мы очень спешим, будьте так любезны, сами поднимите ваше вознаграждение.
— Ходу, — сказал Барон.
Не слушая ошеломлённые возражения хозяина, потянул друзей к выходу.
Издалека приближался звук сирены. Усмехнувшись, Барон сообщил:
— Интересно, как он сейчас объяснит полиции, появление бриллиантов и золота из музея? Ему придётся очень постараться, чтобы его рассказ выглядел правдоподобно.
Не успела компания свернуть за угол здания, как взвизгнув тормозами, у входа в бар остановилась полицейская машина.
— Где ваши мотоциклы? — оглядываясь, полюбопытствовала Светлана.
— Спёр кто-то, — засмеялся Юм.
— Да.., кто это сделал, будет очень удивлён отсутствием тормозов.
— Транспорт не проблема. Сейчас такси остановлю.
Не успев закончить фразу, Юм выскочил на дорогу под колеса мчавшейся машины. Подпрыгнув на теле, пролетев по инерции ещё несколько метров, автомобиль резко затормозил. Распахнулась дверца, из неё выполз бледный, испуганный водитель. Подбежав к «трупу», дрожащими руками безуспешно попытался нащупать пульс. Человек лежал в крови без признаков жизни.
— Ты убил его! — страшным голосом закричал Барон, указывая на тело.
— Я.., я не виноват, — забормотал водитель. Он всё ещё стоял на коленях возле раздавленного человека. — Нужно позвонить в госпиталь.
— В морг нужно звонить! — снова завопил Барон. — Убийца!
— Да. В морг будет очень кстати. Там ждут мои друзья, — поднимаясь с асфальта, согласился Юм.
Водитель как-то по-детски взвизгнул. С перекошенным лицом, на четвереньках стал отползать.
— Мой друг, тебе помочь? — заботливо склонился над водителем Юм.
— Не подходи ко мне демон! — завизжал водитель. Вскочив на ноги, помчался по дороге, подвывая от ужаса. — Демон! Демон!
Юм озадаченно потёр ухо.
— Как он догадался? — спросил он, ни к кому не обращаясь. — Вы ему подмигивали? — с подозрительностью обернулся он к Барону.
— Разумеется — нет.
— Тогда ничего не понимаю. — Юм посмотрел на оставленную машину с распахнутой дверцей. — Вот такси! Прошу! Водитель ушёл, но попросил его заменить. Спокойно! Я имею права, и умею водить. Так что, всё в порядке.
Автомобиль тронулся, увозя путников.
— И всё-таки не понимаю, как он догадался, кто я? — подъезжая к дворцу, недоумённо спросил Юм. Тишина была ему ответом.
К ним подошёл один из людей Амона, и увёз опустевшую машину в неизвестном направлении.
Одинокое облако над горизонтом приобрело розовый оттенок. Небо посветлело. Неудержимо накатывало солнце с востока.
Наступал новый день.
Оставив компанию в холле, девочка поднялась на второй этаж. Ещё преодолевая лестницу, услышала, как чья-то машина подъехала к дому. Но любопытство было ничтожным, а усталость огромной. Не дожидаясь столь ранних гостей, девочка ушла в свою комнату.
 
Очнулась от сна, оттого что её кто-то настойчиво тряс за плечо.
— Эй, вставай! Вот вздумалось спать, когда солнце в зените.
Знакомый женский голос и лёгкий смешок, подсказали Светлане, что это не сон, и Катерина действительно стоит у кровати.
— Катерина… — сиплым голосом проговорила девочка, прогоняя остатки сна. — Я соскучилась по тебе.
— И поэтому спишь днём как убитая, — весело рассмеялась Катерина. Сдёрнув со Светланы одеяло, настойчиво сказала: — Вставай, что угораздило днём заваливаться в постель?
— Не что, а кто, — поправила вопрос Светлана, спрыгнув с кровати. Одеваясь, поинтересовалась:  — Валентин здесь?
— Разумеется. Он внизу со всей честной компанией отмечает свой приезд.
Светлана содрогнулась.
— Опять пьют. Сколько же в них может влезть?
— Ты о чём? — с любопытством спросила Катерина.
— Всю ночь гуляли в баре. А сейчас, как ты говоришь, снова продолжают. Есть чему позавидовать...
— И ты всю ночь гуляла?
— Ну, да. В Риме я на особом режиме — ночном.
— Как здорово! — восторженно воскликнула Катерина, и пожаловалась: — А у меня как раз наоборот. Ночью сплю, а гулять приходится днём или вечером. Надеюсь, тут график изменится.
— Вероятно… Но мне хочется и на дневной город посмотреть. А где вы расположились? На втором этаже?
— Рядом с твоей комнатой. — Катерина оглянулась. — Слушай, это чудовище, всю ночь тут бегает?
— Какое? — нахмурилась девочка, пытаясь понять Катерину.
— Собака, как там её зовут? — Катерина задумалась.
— Пёс, — вежливо подсказала Светлана.
— У Амона названия всегда соответствуют действительности. — заметила Катерина и снова весело рассмеялась. Невольно заражаясь весельем, Светлана присоединилась к её смеху. — Пойдём, Валентин будет рад увидеть тебя.
— Через десять минут я к твоим услугам, — пообещала Светлана, скрываясь в соседней комнате.
Катерина была права. Войдя в зал, они обнаружили всю компанию в сборе. Расположившись вокруг камина, они весело разговаривали и подшучивали друг над другом. Юм устроился лучше всех. Он лежал на ковре, с одного бока его грел лежавшим тут же пёс, а с другого огонь в камине. Дорн и Амон сидели в креслах. Барон и Валентин на диванчике. Первым заметил и первым встретил вновь прибывших, пёс. Вскочив, он галопом кинулся к двери, молотя остатками хвоста.
Дорн обернулся. В его глазах зажёгся огонек.
— Присоединяйтесь, — низким голосом проговорил он. Едва заметно улыбнувшись, добавил: — У девочки такой вид, будто её недавно разбудили.
— Вы правы, сир, — улыбнулась девочка.
— Тогда, кофе не помешает, — заметил Барон, и на маленьком столике с кривыми ножками, возник кофейник с чашечками. Несколько тарелок с бутербродами. — Сдаётся мне, Катенька составит тебе компанию.
— Ты прав, — согласилась Катерина и опустилась  на диван, что стоял рядом со столиком.
— Рада Вас видеть, — подойдя к Валентину и пожимая ему руку, сказала Светлана. — Надеюсь услышать рассказ о ваших приключениях.
— Непременно расскажу, — пообещал Валентин и, перехватив руку девочки, приложился к запястью губами.
— И от тебя тоже, — садясь рядом с Катериной, добавила Светлана.
— За этим дело не станет, — махнула рукой Катерина. Вцепившись зубами в бутерброд, что-то восхищённо промычала. Расправившись с ним, поинтересовалось: — А ты как? Как Рим? Ты уже здесь с месяц, где побывала?
Замявшись, девочка неуверенно спросила:
— Тебе ещё никто ничего не рассказывал?
— Как-то не вышло, посидеть в тесном кружке, — махнула рукой Катерина, рассматривая тарелку, решая с какого бутерброда ей продолжить завтрак.
— Тебе в хронологическом порядке рассказывать?
— Желательно.
— Три недели я прожила в монастыре.
Бутерброд остановился на полпути к цели. Катерина с округлившимися глазами повернулась к Светлане, так и не закрыв рот. Потаращившись на девочку, она всё-таки вспомнила, что у неё руке. Съев бутерброд, деловито осведомилась:
— Какого чёрта тебя туда занесло? И не говори, что тебя заслали в монастырь с миссией. Не поверю.
— Мне пообещали помочь уехать в Россию, вот я и дожидалась результата на святой земле.
— Судя по тому, что ты здесь — у тебя ничего не вышло, — увидев, как девочка кивнула, спросила: — А как Амон отнёсся к твоему исчезновению?
— Спокойно. Будто ничего не произошло.
 Катерина задумчиво посмотрела в лицо Светланы и заключила:
— Значит, всё было с их ведома. Они знали, куда ты ушла, и разрешили.
— Не может быть! — удивлённо воскликнула девочка.
Барон обернулся на возглас.
— Что «не может быть»? — лениво протянул он.
— Ничего, — улыбнулась Катерина, — Светлана открывает для себя ваши новые черты.
— Пожалуйста. — Барон опять повернулся к Валентину.
Но теперь забеспокоился Юм.
— Светлана, можно узнать, — с волнением попросил он. — В тех чертах, которые ты открыла во мне, присутствует ли определение: обаятельный, я не откажусь, если ещё существует такая приставка как — красивый. Если ты эту черту не рассмотрела, (понимаю, не всё сразу ухватывается), то прошу, поищи внимательней. Она обязательно должна присутствовать.
— Я очень внимательно посмотрю. Но предупреждаю сразу, что очень сомневаюсь в наличии таковых, — улыбнулась девочка.
— И все-таки посмотри… Хорошо? — умоляюще заныл Юм, словно это был вопрос жизни и смерти.
— Обязательно, — пообещала девочка.
Успокоенный, кот снова свернулся у очага, прислушиваясь к беседе, проходящей в зале.
— Оставшиеся дни, я осматриваю ночной Рим, — закончила свой короткий рассказ Светлана. — А ты, куда подевалась?
— В Тунисе жила наложницей, у одного, симпатично араба. Потом с Валентином добирались сюда.
— Не очень-то вы спешили, — заметила девочка.
— Зато, в каких живописных местах мы побывали! Смотрели Помпеи. Забирались в катакомбы. Загорали на чудесных лазурных пляжах. А сколько гостиниц мы одарили своим присутствием. Почти каждый день — новая. Ты как, подкрепилась? Пойдем, пройдёмся по городу.
Светлана с сомнением бросила взгляд на Амона. Перехватив его, Катерина удивлённо спросила:
— Опасаешься, что не отпустит? — и уже обращаясь к Амону. — Амон, ты не против, если мы выйдем в город?
— Против, —  отрезал он.
— К чему такие репрессии? — поинтересовалась Катерина.
— У неё обязательство. Как только выполнит, тогда идите куда хотите.
— О чём это он? — не понимая, Катерина посмотрела на Светлану.
Со вздохом та пояснила:
— Я дала слово, и теперь учусь постоять за себя. А ещё зачем-то английский надо учить.
Катерина повернулась к Амону.
— Английский могу и я преподать. После тренировок, отпустишь, Амон?
— Пусть идёт, — пожал плечами, прикуривая сигару.
Барон последовал его примеру.
— Тогда бегом, — шепнула Катерина. — Я подожду тебя здесь. Расправишься с этим, спускайся, пройдёмся по здешним магазинам.
И опять солнце пересекло зенит и клонилось к западу, когда подруги покинули дворец. Наняв такси, они мигом добрались до центра. Восхищённо вздохнув, Катерина помчалась к шикарным магазинам, потянув за собой Светлану.
— Ты посмотри, какая прелесть? А цвет! А качество! — приговаривала Катерина, скользя между рядами одежд, поглаживая и ощупывая почти каждое висевшее там платье. Продавщицы вежливо следовали за ней, не прерывая и не останавливая. — О! А это вообще не от мира сего. Даже не верится, что оно создано руками человека! — остановилась Катерина возле небесно-голубого платья. Оно изумительно меняло оттенки от аквамаринового до цвета электрик. А в складках нет-нет да мелькнет фиолетовая искра.
Катерина заметила:
 — Светик, а тебе идёт это платье. Твои глаза становятся синими, больше чистоты цвета. Оно облегает талию, а значить, подчеркнет какая она у тебя тонкая. Короткое — откроет стройные ножки, а на руку можешь накинуть лёгкий шарфик, он скроет знак. Тут много священников, не будем им лишний раз мозолить глаза.
— Ты серьёзно думаешь, что я его надену? — удивилась Светлана, видя какие планы, строит Катерина.
— Я не думаю, я уверена. Посмотри, какое миленькое платье, как будто не от мира сего!
— Судя по цене, то да. Куда я дену кинжал? На пояс платья его не нацепить.
— Мелочи, — отмахнулась Катерина. — Кинжал положишь в сумочку. Мы подберём соответствующего цвета. А всё остальное выбросишь. У тебя достаточно большой гардероб, чтобы не ощутить этой утраты.
— Амон не будет в восторге, — с сомнением сказала девушка. Но, заразившись азартом Катерины, уже прикидывала, как она будет смотреться в этом голубом платье.
— Амон? — переспросила Катерина, на секунду поразмыслив, сказала: — Тебе решать. Бросишь вызов и выслушаешь всё, что он тебе скажет, или дальше ходить в чёрном. Тут я ничем помочь не могу, даже советом. Решай сама. Ты знаешь, я не могу влиять на Амона.
Минутное размышление и Светлана решительно потянула Катерину к примерочной.
Спустя полчаса две дамы покинули магазин, полностью преобразившись. Катерина выбрала золотистого цвета костюм и ридикюль, такого же цвета. Рядом шла Светлана в небесно-голубом платье с синей сумочкой, в синих туфельках и лёгкий шарфик цвета морской волны был, накинут на руку, прикрывая татуировку. Они легко двигались по улице, сквозь перекрёстные взгляды встречных прохожих. Взгляды были разные: завистливые у женщин, восхищённые у мужчин. Какой-то синьор попытался было увязаться за ними. Но Катерина, повернувшись, высказала на итальянском, всё, что она думает о генетическом наборе его предков. Синьор глубоко задумался и в размышлениях отстал от них.
Пересекая улицу, Светлана заметила знакомый автобус. Он был без пассажиров, только водитель за рулем и ещё кто-то рядом. Подойдя поближе, во втором она узнала того самого гида, который отвез её к отцу Антонию. Потянув за собой Катерину, Светлана приблизилась к автобусу. Постучав в закрытую дверь, она махнула рукой, привлекая внимание сидящих в салоне.
Дверь открылась, и изумленный Джованни окинул её взглядом с ног до головы.
— Привет, — первая нарушила молчание Светлана.
— Привет, — машинально ответил гид, не в силах отвести от неё взгляд. Вздохнул. — Я очень беспокоился. Отец Антонио сказал, что тебя забрал опекун. Это так?
— Почти. Ты же знаешь, какой это опекун, — улыбнулась девушка. — Познакомься, Катерина. Она тоже русская.
— Джованни, — представился гид, пожимая протянутую руку Катерины. Спохватившись, сказал: — Заходите в салон, посидим.
— Куда дел туристов? — поинтересовалась Светлана.
— Они в охоте за сувенирами. Ещё часа полтора их не будет. Хотелось бы мне тебя обрадовать, да только нечем. Документы не сделали, и ты ещё куда-то пропала. Дело было приостановлено.
Катерина, что-то смекнув, улыбнулась.
— Так это он — твой герой? Через него пыталась попасть в Россию?
— Да. И как видишь, не удалось.
— Мне очень жаль, — добавил Джованни. Восхищённо посмотрев на Катерину, спросил: — У вас все там такие красивые? Светлана, я бы тебя не узнал, не подойди ты первая. А Катерина просто великолепна! Смотрите, чтобы вас не украли, дело-то идёт к ночи.
— Ничего, — улыбнулась польщённая Катерина. — У меня уже есть опыт. Дважды попадаться на один крючок не буду и Светлане не позволю.
— Значит, Светлана ты остаёшься с ними? — с грустью спросил Джованни.
— Да, наверное. Катерина говорит, что мне позволили уйти.
— Ну конечно! — засмеялась Катерина. Водитель с восторгом рассматривал её через зеркало направленное в салон. — Конечно, знали и разрешили. Может, таким образом пытались чему-нибудь научить?
Они замолчали, погрузившись в свои мысли. Джованни поднял голову.
— У меня есть фотоаппарат, я вас сфотографирую на память?
— Замечательная идея! — согласилась Катерина. — Где нам встать? Или, может, на тротуаре щёлкнешь?
— Нет-нет. Сидите, и не двигайтесь. Я сам найду лучший ракурс.
Джованни залез на соседнее сиденье и откуда-то с потолка, наведя объектив, сфотографировал. Через секунду из чрева аппарата выползла картонка.
— Один момент, — сказал Джованни. Засунув в карман фотографию, отступил к водителю, где сделал ещё пару снимков. Они, как и первая последовали в карман. Убрав фотоаппарат, он наконец достал фотографии, с интересом вглядываясь в них. Он не смог сдержать изумлённый возглас.
Катерина подскочила к нему.
— Что там такое? Неужели я так страшно выгляжу?
Светлана тоже заглянула в картинки, которые держал Джованни.
Нет. Катерина там выглядела замечательно, хорошо были переданы краски и оттенки. Но она была одна, рядом с ней красовалась не девушка, а засвеченное пятно, оно полностью скрывало силуэт Светланы.
— Фотографии бракованные, — с досадой сказал Джованни.
Но и на оставшихся двух, это пятно явно преследовало спутницу Катерины. Как будто излучение не давало проявиться на фотографии тому, что люди видели глазами.
— Невероятно! — озадаченно сказал Джованни. В растерянности посмотрел на девушку. — Какой-то невидимый фон вокруг тебя! Интересно, а рентгеновские лучи смогут проникнуть сквозь фон?
Вглядевшись внимательней, Джованни ткнул пальцем в пятно.
— Смотри, тут пятно имеет красноватый оттенок. Что это может быть? Светлана, что у тебя лежало на коленях?
— Сумочка
— А что в ней?
— Стилет, — начиная догадываться, сказала девушка. — Неужели стилет тоже имеют своё излучение?
— Сейчас проверим. Оставь его на сиденье, я сфотографирую отдельно. Посмотрим, что получиться.
Результат оказался тот же. На фотографии вместо стилета было расплывчатое розовое пятно. Джованни долго вглядывался, наконец, поднял голову и спросил:
— Я могу оставить фотографии? Наверное, их нужно показать специалисту, правда, не знаю какому, но разберусь.
 Катерина посмотрела на Светлану:
— Что скажешь?
Светлана пожала плечами:
— Не знаю, почему я должна волноваться из-за фотографий. Джованни делай что хочешь. Я не думаю, что они могут принести неприятности или проблемы ни мне, ни кому-либо вообще.
Шофёр включил освещение в салоне. Катерина бросила взгляд за окно.
— Темнеет, как быстро пролетело время. Нам нужно возвращаться.
— Хотите, мы вас подбросим? — спросил Джованни. Он, что-то быстро спросил у шофера и тот, соглашаясь, кивнул головой.
— Нет, мы на такси. Тем более что туристы сейчас начнут собираться, представляешь, какое будет изумление, если они не обнаружат своего гида вместе с автобусом? Нет, мы пойдём, а вам счастливо оставаться.
Катерина вышла из автобуса. Светлана повернулась к Джованни, прощаясь, протянула руку.
— Прощай, Джованни.
— Завтра я буду с туристами на этом же месте. Приходи, покатаемся по городу, — предложил гид, пожимая ей руку.
— Наверное, у меня не получится, — с сомнением сказала Светлана. Выходя из автобуса, обернулась: — Ты хороший человек Джованни. Я не забуду твою доброту. Прощай.
— До встречи, — ответил ей гид.
Светлана и Катерина ушли прочь, не зная, что их успели сфотографировать ещё несколько раз. Огорчённо посетовав на недостаточное освещение, Джованни спрятал фотографии в надеже выяснить, что же это такое.
Остановив такси, подруги добрались до дома ещё до первых звезд на небе. Расплатившись, направились к дверям. Холл встретил их мёртвой тишиной. Дверь, ведущая в зал распахнулась, и Амон вышел им навстречу. На его лице не было дружелюбия. Он остановился. Скрестив руки на груди, сурово посмотрел на вошедших.
— Амон, какой чудесный город! — воскликнула Катерина, но Амон перебил её.
Брезгливо кинув взгляд на Светлану, он спросил:
— Что это?
— Платье, — несколько растерявшись, пробормотала девочка.
— Вижу, — сухо оборвал он. — Оно изготовлено руками людей, — обвинение прозвучало в его словах. — Где стилет, который Дорн вручил тебе?
— В сумочке, — ещё больше растерявшись, прошептала Светлана.
Амон был почти спокоен. И это «почти» внезапно испугало девочку. В смятении она обернулась к Катерине. Та что-то, смекнув, сказала:
— Амон разве женщина может устоять перед тряпками?
Но Амон оборвал её, так и не дослушав:
— Дорн желает тебя видеть. Немедленно!
Последнее слово он особенно подчеркнул.
Катерина посмотрела на девочку извиняющимся взглядом, и вышла в распахнутую дверь, из холла в зал. Амон мягким, скользящим движением последовал за ней, чтобы закрыть двери.  В холле они остались одни. Он обернулся к девочке
— Как стилет оказался в сумочке? — изменившимся голосом спросил он. Теперь его голос звучал бархатисто, приятного тембра.
Девочка отступила назад, внезапно ощутив холод ужаса. Этот ложно приветливый голос, был невыносим и страшен. С усилием пожав плечами, выдавила из себя:
— На платье он бы не смотрелся. А что в этом такого?
Амон зло усмехнулся:
— Что такого, говоришь? Ты обязана, я подчеркиваю, обязана носить одежды чёрного цвета. Ты не смотри на Катерину, она не принадлежит Его свите. Она гостья в путешествии. Ты выказала неуважение к Дорну, с пренебрежением отнеслась к его дару.
— Я думаю, Дорна не волнует такие мелочи, — попыталась оправдаться девочка.
Глаза Амона полыхнули зловещим огнём, а затем мягко засветились.
Светлана вздрогнула.
Амон жёстко улыбнулся:
 — Да, его не волнуют «такие мелочи». Он — Хозяин, а значит это волнует меня. Ты сделала ошибку.
Мягко ступая, дьявол приблизился. Взял из рук сумочку и вынул из неё стилет. В его руке сумочка вспыхнула жарким пламенем и тут же осыпалась на пол пеплом. Из воздуха он взял ремень и вдел в него ножны. Зашел за спину девочки, и она почувствовала, как он собственноручно надевает на неё оружие.
— Ты будешь наказана, — шепнул на ухо Амон, на секунду затянув ремень на поясе сильнее, чем было нужно.
Девочка промолчала.
Амон отступил на шаг назад.
— Ты ничего не хочешь сказать или спросить, прежде чем будешь наказана? — растягивая слова, с усмешкой спросил он.
— Излучение стилета опасно? — спросила девочка. Решив, что просить о снисхождении бесполезно, она попыталось узнать про странное излучение. Несмотря на то, что момент был несоответствующий.
Амон с изумлением посмотрел на неё.
— Откуда тебе это известно? — всё так же растягивая слова, спросил он.
— Фотография была засвечена, — охотно ответила девочка, чувствуя, что Амон отвлёкся, и надеялась, что заинтересовавшись сообщением, он отложит, или забудет о наказании.
— Где это ты успела попозировать? — спросил Амон, но тут же остановился: — Впрочем, можешь не отвечать, — он сосредоточенно посмотрел на девочку. Его лицо исказила ярость. — Опять, чёртов Джованни. Этот парень начинает меня раздражать.
Прервав самого себя, Амон направился к стене, махнув ей рукой.
 — Следуй за мной, — сухо приказал он Светлане.
Часть стены ушла в бок, открывая проход в подземелье. Девочка попятилась к выходу из дома.
— Нет. Я не пойду туда, — категорично заявила она.
— Вот как? — нехорошо улыбнулся Амон.
Оставив раздвинутую стену, двинулся к замершей возле дверей девочке.
— Нет! — крикнула Светлана, безуспешно пытаясь выйти на улицу. Толстенные двери, отказывались ей подчиниться, они надёжно сторожили дом и не дрогнули, словно на них задвинули засов.
Амон подошёл к Светлане, все ещё улыбаясь, сказал:
— Ты знала, на что шла, или догадывалась. Теперь следуй за мной.
Девочка отрицательно покачав головой, прижалась к двери, пытаясь найти в ней защиту. Амон пожал плечами. Схватил её, и несмотря на отчаянное сопротивление, перекинул через плечо. Её кулачки забарабанили по спине, но он не обращая внимания на такие мелочи, направился к лестнице, ведущей в подземелье. Без освещения, Амон, в кромешной тьме спускался вниз. Светлана чувствовала как паутина нет-нет, да пройдётся мохнатой лапой по лицу. Ужас сковал тело, и она уже покорно висела на плече Амона.
Бесконечный спуск кончился. Она услышала, как заскрипела решетка, закрывающая путь в помещение.
Амон пересёк зал и остановился у противоположного конца. Светлана вспомнила, как несколько дней назад на этой стене она увидела прикованного вора. Похоже, её ожидала та же участь.
Амон поставил её на пол. Девочка подняв голову огляделась, мрак был повсюду, и только глаза дьявола светились в темноте. Она почувствовала как, схватив за руки, он прижал их к стене, лязгнув холодный металл опоясал запястья.
Амон отошёл в сторону. Она попыталась освободиться, но железо было как всегда верно своей прочности.
Вспыхнул факел, осветив краешек помещения. В стоящей рядом чаше заплескался огонь. Амон снова приблизился к девочке. Умоляя, она сказала:
— Я не хочу быть вампиром. Пожалуйста, не делайте этого.
— Не беспокойся. Ты тут просто постоишь. Подумаешь. Я оставлю тебе факел. Огонь так завораживающее красив, это лучше чем пялиться в темноту. А я тем временем навещу «твоего» Джованни. Хочется на него посмотреть.
Амон повернулся к выходу, но девочка окликнула его:
— Что Вы с ним сделаете?
— А ты как думаешь? С трёх попыток, ну-ка...
— Убьёте?
— Угадала. Надо же с первой попытки! — ухмыльнулся он.
— Но он же ничего не сделал!
— Заблуждаешься. Я слишком долго его игнорировал, пока он не сделал ошибки. Пора мне познакомиться с ним поближе.
Светлана содрогнулась, она увидела, как Амон приблизился к решётчатой двери, и внезапно крикнула:
— Я могу заступиться за него?!
Он обернулся. Клыки отразили пламя факела. Медленно направился назад, припадая на ногу и скаля в улыбке зубы. Его глаза по-прежнему излучали свет. Подошёл совсем близко, затянул в глаза.
— Милосердия просишь? — почти прошептал он.
Светлана опустила глаза. Соглашаясь, качнула головой.
Амон задумчиво посмотрел на неё, растягивая слова, сказал:
— Пожалуй… Я приму предложение, и отыграюсь на тебе. Меня не в чем упрекнуть. Наказывая тебя, я оставлю жизнь парнишке. Не скажу, что такая сделка мне нравится, но проучить тебя не помешает.
В его руке появился кнут. Он резко взмахнул рукой, слушая как щёлкнул в воздухе длинный ремень из сыромятной кожи. Заткнув за пояс кнутовище, приблизился к девочке и освободил от тяжёлых, железных оков. Но эта относительная свобода длилась недолго. На её руках снова блеснула сталь. Ручные кандалы сковали их. Амон подвёл к свисавшему с потолка крюку и накинул середину цепи на его острие. Подтянул крюк повыше. Обошёл вокруг висевшей девочки и поинтересовался:
— Как тебе?
— Очень удобно, — с сарказмом заметила она.
Вынимая заткнутый за пояс кнут и ещё раз щелкнув им, Амон предложил:
— Ты можешь передумать, и твоя шкура останется целой. Что не могу сказать о Джованни.
— Я хочу, чтобы он жил, — тихо сказала девочка и закрыла глаза.
Свист рассекаемого бичом воздуха был ей ответом. На мгновение он обвил фигуру и освободил, оставляя за собой разорванную ткань и вспоротую кожу. Не давая опомниться, сыромятная кожа снова прошлась по спине, раздирая в клочья дорогую ткань. Теперь она свисала жалкими лохмотьями, которые радугой переливались в свете огня. Закусив губу до крови, девочка молчала, только вздрогнула, и зажмурилась сильнее. Но следующие удары всё же вырвали крики боли которые звонким эхом наполнили подземелье.
Она не считала, сколько раз по ней прошёлся кнут. Наконец, Амон остановился. С удовлетворением осмотрев окровавленную спину, он соглашаясь сам с собой, кивнул. Заткнув за пояс кнутовище потемневшего, влажного кнута, освободил её руки. Подвел назад, к стене и снова приковал. Коснувшись изодранной спиной шершавого камня, девочка не смогла сдержать стона.
Амон сказал:
— Должно быть, ты считаешь, что жестоко избита, это не так. Я хорошо выпорол, но легко. Только кровь пустил. Ты не знаешь, что можно бить, не только рассекая кожу, но и выдирая куски мяса, обнажая кости. И это совсем нетрудно. Могу даже сказать, что труднее сдерживать удар и рассчитывать его силу, нежели вволю насладиться казнью. Я не буду заживлять раны. Они затянутся сами, правда не так быстро, как тебе хотелось бы. Ты постоишь у стены до моего возвращения, и надейся, что — ожидание будет недолгим.
Амон вытащив из пояса кнут, кинул его в угол, но он так и не долетел до пола, растворившись в воздухе. Заскрипев, закрылась дверь. Амон покинул зал, оставив прикованную к стене девочку.
Кровь быстро свернулась, но каждое движение отдавалось резкой болью, поэтому, стараясь не шевелиться, девочка смирно стояла у стены.
Пламя в чаше давало достаточно света, чтобы она обнаружила в полумраке движение по полу у дальних стен. Маленькие тела приближалось. И Светлана в ужасе увидела как ковёр из серой шерсти, покрывая камень, подступает к ногам. Как и в первое её посещение, они устлали весь пол зала.
Вспомнив  израненные ноги предыдущего пленника, она со страхом смотрела на подбегающих крыс.
Но они не тронули её. Наоборот, щекоча ступни, крысы пытались проникнуть между полом и ногами. Своими телами, они создали тёплый, живой ковер между холодными камнями и босыми ногами.
Слизывали капли крови, прижимались, стараясь согреть от сырости и холода подземелья.
Слеза скатилась по щеке и упала в серую массу. Такого девочка никак не могла ожидать от этих маленьких, но свирепых хищников.
 
Джованни проводил взглядом отъезжающий автобус и направился к своему дому. Прошедший день особенно вымотал. Туристы попались слишком уж шумные и капризные, и поломка автобуса была вовсе некстати (пришлось по рации вызывать другой автобус с новым водителем). И водитель, слишком уж ворчливый попался. Встреча со Светланой оставила после себя тяжёлое воспоминание. Конечно он рад, что она жива и здорова, но опять оказалось в этой компании. Впрочем, судя по её спутнице, не всё так плохо, как ему поначалу показалось. Ну, ничего, покажет фотографии специалисту и тогда что-то разъясниться. Может, тогда сможет чем-нибудь помочь девушке? Подойдя к подъезду, протянул ручку двери и услышал, как его кто-то окликнул.
Позвавший голос был весьма неприятен.
Джованни обернулся.
Тень, отделившись от стены здания припадая на ногу, вошла в освещённый фонарём круг. Джованни с интересом посмотрел на незнакомца, отметив про себя, что он вооружён кинжалом (или ножом).
Свет фонаря озолотил рыжую голову, незнакомец сказал:
— Не спеши, Джованни. У нас есть, о чём поговорить. Я давно хотел поближе посмотреть на тебя, познакомиться.
— Я Вас не знаю, — с неприязнью посмотрев на него, ответил парень. Но добавил: — Если у Вас ко мне дело, то давайте разберёмся с ним.
Последние слова Джованни, почему-то развеселили незнакомца.
— Давай разберёмся, — повторил он весело улыбаясь. — Но, отойдём в сторону, нам незачем привлекать внимание.
 Они ушли из освещённого круга в тень.
— Так вот, — подступил к парню незнакомец. — У тебя есть фотографии и сейчас их мне отдашь, — процедил сквозь зубы: — Незамедлительно.
— А если не отдам? — полюбопытствовал парень. Наглость незнакомца начинала его раздражать.
— Отдашь, — почти ласково произнёс рыжий. И тихо пробормотал, очевидно, обращаясь к самому себе: — Напрасно я заключил сделку, этого сопляка необходимо проучить, слишком уж он о себе высокого мнения, — и громче: — Джованни,  я не канителился бы с тобой, не будь, заплачено за твою жизнь. Не хочу нарушать слово, поэтому быстренько отдавай фотографии, и мы разойдёмся.
— Кто же заплатил за мою жизнь? — полюбопытствовал Джованни, с улыбкой выслушав незнакомца
— Ты её знаешь. Девочка в голубом платьице, которого уже нет.
Джованни схватив рыжего за руку, с волнением заглядывая в глаза, спросил:
— Говорите о Светлане? Что с ней случилось? Где она?
— Там где и должна быть, — освобождая руку, проворчал Амон. — В подземелье. И от тебя зависит, как долго она там пробудет. Много разговоров, а дела мало. Так отдашь распроклятые картонки или мне нарушить слово и попытка девочки защитить тебя потерпит полное фиаско?
— Я отдам, конечно отдам, — засуетился парень, нервно  рыская у себя по карманам. Достал фотографии, протянул их незнакомцу. — Возьмите и скажите, что со Светланой?
Незнакомец взял фотографии, не спеша одну за другой, принялся их разглядывать. Джованни в волнении переступил с ноги на ногу. Рыжий поднял голову:
— Тут не хватает ещё нескольких, где они? Неужели надеялся меня обмануть? Со мной этот номер не пройдёт.
Джованни протянул не достающиеся картонки, повторил вопрос:
— Что со Светланой?
— Она жива, — ухмыльнулся в ответ незнакомец.
— Кто Вы такой?
— Ещё не догадался? — с иронией спросил рыжий. Держа в одной руке пачку фотографий, он похлопывал ими о другую руку.
— Вы из той компании, — неуверенно произнёс парень.
— Я её опекун, — с ухмылкой сообщил незнакомец и изумлённый Джованни увидел как вспыхнув, фотографии сгорели дотла в руке собеседника.
— Я могу увидеть Светлану? — спросил парень, провожая глазами падающий на асфальт пепел.
— Нет, — зло блеснул глазами незнакомец. — Ты больше никогда её не увидишь. Искать встречи с ней, ты тоже не будешь. Иначе твоё дальнейшее существование, будет под вопросом. За тебя заступились, так радуйся полученной возможности жить дальше. Не надо искушать судьбу дважды. Она не будет столь благосклонна к тебе. У тебя единственный поручитель, не стоит его испытывать. Тем более, как я понял, ты неравнодушен к девочке?
Джованни уводя глаза в сторону, соглашаясь с незнакомцем, кивнул. Тот с ехидцей заметил:
— В таком случае забудь о ней. Кроме боли, ты ничего не сможешь дать.
Джованни поднял голову. В глазах сверкнула ненависть. Сдерживая ярость, спросил:
— Что Вы с ней сделали?
— Осторожно парень. — посоветовал ему рыжий положа руку на рукоять кинжала. — Мне не трудно удовлетворить твоё любопытство. Если вежливо попросят, отчего ж не ответить?
Незнакомец выжидающе посмотрел на дышащего яростью парня. Несколько томительных секунд, и переборов себя тот сказал:
— Пожалуйста, очень прошу… Не знаю, как Вас зовут.
— Амон, — любезно подсказал незнакомец.
— Амон, — повторил Джованни, — скажите мне, что со Светланой?
— Это другое дело, — улыбнулся Амон. — На такую просьбу нельзя не ответить. Она попросила оставить тебе жизнь и заплатила за неё своей кровью. Должен заметить — она здорово переплатила.
 Сжав кулаки, Джованни надвинулся на Амона. Тот сквозь зубы процедил:
— Не советую.
Парень в нерешительности замер. Глаза Амона мягко засветились, он весело рассмеялся отражая клыками свет фонаря. В ужасе Джованни поднял руку, и быстрым движением перекрестил это наваждение. Но, ничего не изменилось, дьявол по-прежнему хохотал, и глаза светились зловещим светом.
Перестав смеяться, Амон махнул рукой и неведомая сила, оторвав парня от земли, с размаху швырнула на стену дома.
Амон подошёл к лежащему, приподняв пальцем подбородок посоветовал:
— Не совершай ошибок, иначе кому-то будет очень плохо.
Швырнув ему что-то на колени, дьявол исчез.
Нащупав огромную шишку на затылке, вытерев текущую из носа кровь, парень охнув, приподнялся. Используя стену как опору, Джованни медленно поднялся. Еле переставляя ноги, придерживаясь за стену, охая от боли ломившей всё тело, подошёл к подъезду. Свет фонаря осветил предмет, который дьявол швырнул ему на ноги. Это был кнут, сыромятная кожа в бордовых пятнах крови. Влажная кожа наталкивала на мысль, что кнутом пользовались совсем недавно и кровь ещё не успела как следует высохнуть.
 Он в ужасе уронил кнут, представляя по кому, совсем недавно он прошёлся. Коснувшись земли, кнут исчез оставив после себя только воспоминания.
С трудом справившись с замком, Джованни валился в квартиру. Захлопнул дверь.
— Похоже, через меня пропустили ток приличного напряжения, — пробормотал парень, заваливаясь на кровать. — Суставы так и выворачивает и кости ломит. Наверное, так себя чувствуют наркоманы при ломке. Да, этот Амон странный, с дьявольской силой. В мире действительно существует Бог, раз при всём своём желании дьявол не смог уничтожить меня.
 — Но, это можем сделать мы, — внезапно бархатисто произнёс в темноте чей-то голос.
Дрожащей рукой Джованни дотянулся до светильника и щёлкнул выключателем. Яркий свет озарил его комнату и непрошеных гостей.
В старых (оставшихся от дедушки) креслах, расположились огромных размеров кот и молодой мужчина, мерзкого вида. Почему-то он был зеркальных очках и жиденькие усишки противно свисали над скривившимся в усмешке ртом.
Джованни резко вскочил с кровати.
— Кто вы? — угрожающе спросил он. (Думая, что к нему в дом забрались воры). Он обратился к типу, который как у себя дома развалился в кресле и вытянул ноги.
Но за него ответил кот. С шаловливым блеском в глазах, удовлетворил любопытство парня:
— Друзья Амона.
— Демоны,  — выдохнул Джованни. Без сил рухнул на кровать.
— Угадал, — дребезжащим голосом сообщил тип в зеркальных очках. Криво улыбнувшись, заметил: — Сегодня, тёмная сила жалует тебя своим вниманием. Далеко не каждому выпадает такая честь.
— Зачем вы ко мне пришли? Что вам от меня надо? — пробормотал Джованни, судорожно хватаясь рукой за висевший на шее крестик.
— Не надо нервничать, — мягко посоветовал кот. Повёл глазами: — Тут уютно. Мне здесь нравится. Так и жил бы тут вечно.
Мужчина покосился на кота:
— Особенно, когда проигрываешь партию в шахматы, ты находишь повод улизнуть, так и не доиграв. Но ты так просто не отделаешься, я могу хоть сейчас продолжить игру с того места, где мы остановились.
— Но это будет неуважением к нашему другу, — заметил кот, мотнув мордой на потрясённого парня.
— Да, конечно, я увлёкся, — с сокрушением покачал головой тип с зеркальными очками. Обернулся к Джованни. Не сводя глаз с парня, обратился к коту. — Но как бы тебе здесь не нравилось, вряд ли сможешь остаться тут надолго. Юм, нас ждут во дворце, — сверля парня глазами, — и Светлана там тоже ждёт. Джованни ты хочешь увидеть девочку? Быть неподалеку, вечно? Старость не коснётся тебя. Ты хочешь этого?
— Какая вам от этого польза? — удивился Джованни.
— Польза есть, — хитро прищурил глаз мужчина поглядывая на парня поверх зеркальных очков. — Я даже могу сказать какая. Амон, возможно сделает ошибку, и тогда Дорн перепоручит девочку мне.
— Я не хочу быть пешкой, — нахмурился парень. — Сами решайте свои проблемы, без моего участия.
— О каком участии может идти речь! — замахал руками мужчина. — Ты просто будешь рядом с девочкой, скажем, в качестве прислуги. Но это высокая честь, состоять при свите Дорна. Правда придётся кое-чем пожертвовать.
— Чем?
— Своим разумом. Согласись, зомби с этим, как-то не вяжется. Впрочем, разум останется, если согласишься стать вампиром. Что может быть чудеснее, чем пить кровь? — мужчина в восторге хлопнул себя по колену. — Действительно. Тебе будут подчиняться некоторые животные. Ты будешь жить среди людей, и видеть, как приходящая к ним старость не коснётся твоего лица. Тебе не будут страшны раны. Сможешь летать. Полёты в лунную ночь, что может быть прекраснее, и это может стать реальностью! Соглашайся!
— Соглашайся, — как эхо повторил кот, блеснув зелёными глазами.
— Почему нужно моё согласие. Неужели вы не можете сделать насильно, против моей воли? — поинтересовался Джованни.
Мужчина повернулся к коту и заметил:
— Смышлёный парень. Сразу усёк, в чём проблема, — обернулся к Джованни. — Мы можем и насильно, но в данный момент Амон распоряжается твоей жизнью и ему решать, что с тобой делать. Мы можем изменить ситуацию только с твоего согласия, хочешь быть рядом с девочкой?
— Хочу, — твёрдо ответил парень.
— Отлично! — осклабился мужчина доставая из воздуха красную коробочку.
Но Джованни продолжил свою мысль:
— Хочу, но не буду. Амон сказал, что ничего кроме боли я не смогу ей дать. Я ему верю. Не хочу усложнять жизнь Светланы, и без этого ей трудно.
— Ты веришь демону-убийце? — ухмыльнулся мужчина.
— Но почему я должен верить вам? Вы же нечистая сила, вам вообще верить нельзя.
Джованни прервал внезапно появившийся в комнате мужчина. Он был высок, с тёмными глазами и как будто вечный загар сжёг его лицо. Его движения были властными.
— Так я и думал. — сказал вновь прибывший, обращаясь к коту, и к мужчине. Тот, вскочив с кресла замер в почтительной позе. — Изер, что за интрижки в моём окружении?
— Сир, — пробормотал Изер, — мы хотели удружить девочке. Видеть знакомое лицо ей будет приятно.
— Амон знает, что ей нужно. И не действуйте через мою голову. — сурово произнёс человек, в манерах которого было что-то императорское.
— Слушаюсь, сир! — в один голос выкрикнули кот и мужчина в зеркальных очках.
Повинуясь властному жесту, они исчезли из комнаты.
Человек, к которому они обращались «сир», повернулся к Джованни.
— Правильно сделал, что отказался, — легкое подобие улыбки скользнуло на суровом лице, в глазах заплясал огонь. — Ты смелый человек. Не беспокойся о девочке. Путь к познанию не лёгок и труден. Каждый должен сам прийти к своей истине, пусть даже через боль, как духовную, так и физическую. Путь этот, может растянуться на года, века и скрыться в бесконечности. У девочки свой путь, у тебя другой. Вам не по пути. Ты забудешь всё что сегодня видел, эти воспоминания в твоей жизни лишние, — внимательно посмотрел на Джованни. — Я думаю, нам больше не суждено встреться, единственно если мир изменится в корне.
Комната опустела, Джованни повалился на кровать и мгновенно уснул.
Утром, отправляясь на работу, он вспомнил, что вчера видел Светлану. Она выглядела довольно счастливой. Он вспомнил, что она наконец нашла то, что так давно искала, и теперь её жизнь наладится и будет более стабильной, чем прежде. С радостью в сердце, с чистой и светлой душой. Джованни вышел из дома и направился к гостинице, откуда он начнёт свою работу, общаясь с капризными туристами и усталым, ворчливым шофёром.
 
Светлана подняла голову на скрежет железной дверцы. В свете огня появился Амон, но он был не один. За ним следовали двое, их пустые, мёртвые глаза, казались бездонными колодцами, в них не отражалось пламя, будто поглощалось без остатка чёрной дырой.
Амон остановился неподалеку, предоставив подчиненным освобождать девочку. Кандалы распахнулись, освобождая запястья пленницы. Один из них, подхватив падающую девочку, завернул её в мягкую материю, поднял на руки.
Истерзанная спина дала о себе знать и девочка не смогла подавить стон боли.
Амон направился к лестнице, следом его сопровождающие. Как только железная дверь закрылась, факел и огонь погасли сами собой, словно их затушила невидимая рука.
Они поднимались в кромешной тьме. Светлана заметила, что державшие её руки холодны как лёд, этот холод ощущался даже через материю, в которую она была укутана.
Долгий подъём, и огоньки свеч заплясали перед её глазами. Не сказав ни слова, Амон стал подниматься на второй этаж, его слуги (а может рабы) не отставали от него ни на шаг. Они вошли в её комнату. Амон остановился в дверях, наблюдая, как укладывают девочку в кровать и аккуратно освобождают от ткани и остатков одежды. Слишком уставшая и подавленная, Светлана не испытывала стыда, когда слуги обнажив её тело, принялись обмывать и натирать раны каким-то снадобьем. Всё происходило в полнейшем молчании под внимательным взглядом Амона. Единственно, что было нетронуто на ней, то это ножны. Более того, они даже не коснулись ремня, слуги очень старательно избегали соприкосновения с ним и с медальоном на шее. Закончив своё дело, подчиненные, склонившись в низком поклоне, скрылись за дверью тихо притворив её за собой.
Амон, наконец, шевельнулся и подошёл к лежащей на шкуре черной пантеры обнажённой девочке. Нагнувшись, он аккуратно и мягко отстегнул ремень с её пояса, повесил на спинку кровати. Светлана, молча наблюдала, нисколько не смущаясь своей наготы. Что-то подсказывало ей, что такое зрелище Амону не в новинку, а она сама чувствовала себя такой обессиленной, что ей было безразлично.
Усердие слуг не пропало даром, боль в спине прошла, и лишь немного саднило. Взяв со спинки кресла нежную, чёрную ткань, Амон накрыл девочку, а сам разместился неподалеку в кресле. Несколько минут они молча смотрели друг на друга. Амон прервал молчание первым:
— Надеюсь, последний урок отбил у тебя желание оказывать милосердие тем, кто в нём совсем не нуждается?
Удивление отразилась в глазах девочки.
— Почему Вы так говорите? Разве Джованни не заслужил милосердия? Он очень хороший человек.
— Вот именно, — фыркнул дьявол. — Вот именно «хороший человек». Ему ничего не грозило.
— Но Вы сами согласились со мной, что намерены причинить ему боль, что хотите убить его! — воскликнула Светлана в полнейшем недоумении.
— Ну да, убить. А как же с ним иначе поступить? Он уже мне изрядно надоел. Но твоё заступничество ему не нужно было совершено.
— Тогда Вы убили бы его, — возразила девочка.
Амон устало покачал головой:
— Опять двадцать пять. Этак мы не сдвинемся с мёртвой точки. Он хороший человек, так?
— Да, — согласилась с ним Светлана.
— Душа его чистая и светлая – так?
— Да, — снова согласилась она, Но некая доля неуверенности прозвучала в её ответе.
— Так, — уверенно подтвердил Амон. — Тогда что ему грозило? Ничего! Он просто вернулся бы к своему создателю. Правда, присутствовали бы некоторые неудобства, скажем… боль когда душа расставалась бы с телом. И всё!
Тут Амон, улыбнувшись, добавил:
— Может быть, я ему сделал бы услугу, убив его? Теперь свидание откладывается на неопределённый срок. Точнее определённый.
— Как это? — не совсем поняла его Светлана.
— Через семь лет, десять месяцев и четыре дня, вечером, когда он будет возвращаться с работы, его чисто случайно собьёт машина. И его жизнь оборвется. Создатель рано призовёт к себе. В моих силах было изменить его судьбу, а так как этого не произошло, всё пойдёт по ранее написанному.
— Где написанному?
— В книге судеб.
— Вы и мою судьбу изменили?
— Нет. То, что с тобой происходит — твоя судьба.
— Быть избитой, — горькая ирония скользнула в её словах.
— Конечно, нет. Милосердие нужно оказывать тем, кто действительно в этом нуждается.
— По-моему в нём нуждаются все, — отрезала Светлана, отворачиваясь.
Амон направился к дверям, но перед тем как выйти, обернувшись, заметил:
— Нуждаются все, но не в этом мире. Оказывая милосердие здесь, ты нарушаешь равновесие, изменяешь ход событий. И кто-то должен расплачиваться за то, что кому-то стало лучше.
 Амон затворил за собой дверь, не ответив на последний вопрос Светланы.
— Кто же помогает этим несчастным в «ином мире»?
 Оставшись одна в комнате, девочка быстро уснула и, проспала весь день. Ближе к полуночи её довольно нежно разбудил чей-то мокрый язык. Тщательно вылизав руку, пес приступил к умыванию лица. Это было уже слишком. Светлана мягко отодвинув морду собаки, поморщившись от боли села на кровать. Рядом на спинке кресла лежал халат. Чувствуя себя не совсем удобно обнажённой. Светлана потянулась за ним. В этот момент кто-то стремительно влетел в комнату и замер на пороге.
Накинув на плечи халат, девочка обернулась.
Ворвавшаяся к ней Катерина застыла в нескольких метрах от кровати, с приоткрытым ртом и округлившимися глазами. Кое-как сумела выдохнуть, выдавив из себя фразу:
— Кто это тебя так? Боже! У тебя вся спина в рубцах! — подошла к Светлане и с беспокойством заглянула в глаза. Затем, схватив за руку, потянула к выходу.
— Пойдём, найдём Амона, он заживит твои раны. К сожалению, я не обладаю таким даром.
Девочка, покачав головой, опустилась в кресло. Катерина приземлилась рядом на кровать.
— В чём дело? — спросила Катерина.
— Он не будет заживлять.
— Почему так решила? Мне думается, он сделает это. Если не он, так Барон, а может сам Дорн займётся тобой?
— Амон сам сказал, что он не будет заживлять.
— Значит он в курсе, — Катерина озабоченно взглянула на Светлану. — Он сам сделал это? — уловив еле заметный кивок, недоумевая, сказала: — За, что? 3а новое платье? Я не могу поверить, что за такую ерунду он мог так отделать тебя. И чем это он так орудовал? Не будь я в Риме, решила бы, что тебя привязали к лошади…
— Всё проще, — вздохнула Светлана, — так можно пройтись обыкновенным кнутом.
— Тогда он довольно мягко обошёлся с тобой, — заметила Катерина, и, увидев удивлённое лицо девочки, пояснила: — Я имею в виду, что он вполне мог снять мясо со спины, а ты отделалась лишь содранной кожей. Но всё равно жестоко, не может быть, что за платье. Ты что-то не договорила. Что случилось?
— Я вообще ещё ничего не сказала по этому поводу. А такое обращение с моей спиной, объясняется тем, что я заступилась за Джованни. Он хотел его убить
— Всё проясняется, — с серьезным видом заметила Катерина. — Но мне думается это слишком сурово. Пойдём, спустимся вниз, Дорн может изменить решение Амона. Незачем мучиться от ран, когда есть возможность их заживить. И потом, не знаю как ты, но я голодна, а внизу должно быть уже пируют, — с улыбкой добавила: — Это становится заразным, я тоже перехожу на ночной режим. Что с нами делает Рим!
— Через пять минут буду готова, — согласилась Светлана, и путавшись в длинных полах халата скрылась в ванной. — Как ты думаешь, мне обязательно переодеваться? В халате очень удобно, он такой мягкий, что не хочется его снимать.
— Конечно, оставайся в нём, — засмеялась Катерина. — Вот проблема! В нём ты выглядишь как королева.
— Выпоротая королева, — с иронией проговорила девочка.
Как и обещала, через пять минут вышла в комнату значительно посвежевшая, чувствуя себя гораздо лучше. Пёс весело крутился у её ног.
Катерина вскочила с кровати, покинув комнату вышла в коридор, но следовавшая за ней Светлана так и не смогла переступить порог. И этой помехой стал Пёс. Как когда-то в Неаполе, он встал в стойку у дверей и предупреждающе зарычал.
— Ну что же ты? — позвала из коридора Катерина.
Посмотрев на взъерошенного пса, Светлана откликнулась:
— Иди без меня, похоже плюс ко всему я останусь голодной.
Катерина с любопытством заглянула в комнату:
— А что случилось?
Светлана указала на внезапно изменившегося пса.
— Вот, посмотри, Амон приказал ему не выпускать меня из комнаты. Домашний арест, надо полагать.
— Сейчас Амона, приведу сюда, — пообещала Катерина, и до Светланы донеслись её удаляющиеся шаги.
Девочка снова опустилась в кресло и посмотрела на льнувшего к ней пса.
— Подлиза, — пробормотала она, потрепав его по голове и вызвав бурный восторг этого создания.
— Я смотрю, ты уже проснулась, — прозвучал носовой голос у дверей. В комнату, слегка прихрамывая, вошёл Амон. — Как настроение? Впрочем, сам вижу что неважное, ещё дня три будет таким, пока не затянутся рубцы.
— Катерина ушла искать Вас. Или, Вы встретились с ней?
— Нет, — покачал головой Амон, усмехнувшись добавил: — Не иначе как Валентин ей надоел, для чего ещё меня искать понадобилось?
— Этот проныра, — указывая на пса, сообщила Светлана, — не выпускает меня из комнаты.
— Правильно делает, — сурово заметил дьявол, но бесовские искорки в глазах выдавали его причастность к происходящему.
— Вы ему приказали?
— Натурально я, — согласился Амон. — Я хотел, чтобы ты дождалась моего визита, вот и попросил друга задержать. Должно быть, Катерина ищет меня, по этому поводу?
— Угу, — буркнула девочка, запахивая поплотнее полы халата.
— Жаль, — Амон театрально вздохнул. — А я признаться думал… — он улыбнулся. — Хочешь спуститься, или уже передумала?
— Я есть хочу, — заявила девочка с лёгким вызовом. — Могу здесь, а могу и в нижних залах съесть всё, что предложат.
— Здоровый аппетит, дело идёт на поправку, — всё ещё, улыбаясь, ехидно подытожил Амон. — В таком случае я предлагаю свою руку, дабы ты могла обрести более твёрдую поступь. Нужно выглядеть королевой, а не монахиней. Тебя желают видеть.
— Кто? — удивилась девочка, её поразила словоохотливость этого сурового господина.
— Хозяин желает, чтобы ты присутствовала за трапезным столом. Но он не будет против, если ты останешься здесь. Выбор за тобой.
Он выжидающе посмотрел на неё.
Она машинально потрепала вертящегося вокруг неё пса, поднялась с кресла.
— Вашу руку. Мне действительно нужна опора.
Войдя в зал, Светлана увидела Катерину горячо спорившую с Бароном, который при их появлении, указав Катерине, заметил:
— Вот и Светлана, — обращаясь к девочке: — Великолепно выглядишь, моё почтение, — склонился в галантном поклоне. Упав в кресло, сообщил: — Катерина тут панику разводит, утверждает что Светлану заперли и не выпускают. Приятно видеть, что это не так.
Возле камина стоял маленький овальный столик с загнутыми ножками, обильно уставленный графинами, блюдами, тарелками. Барон пододвинул к нему низенький дубовый табурет.
— Присаживайся.
 Светлана не заставила упрашивать себя дважды и села за стол. Окинула взглядом его поверхность. Он был прямо-таки завален посудой и невозможно было бы сказать какого цвета покрывающая его скатерть не свисай она с углов стола.
Катерина присоединилась, сев на такой же табурет. Внезапно из-за спины Светланы появился Дорн и занял кресло неподалеку от стола. Пламя очага, отражаясь, зажгло искры в его глазах. Светлана заметила, что Валентин и Юм отсутствуют, но Барон тут же объяснил в чём причина:
— Бильярд гоняют, — махнув при этом рукой словно подчеркивая безуспешность затеи. — Могу сразу сказать, что Валентин проиграет, Юм его заговорит.
Амон соглашаясь, качнул головой.
Достав сигары, Барон и Амон прикурили от углей камина, и сизые кольца поплыли над головой, поднимаясь к потолку.
Светлана в нерешительности посмотрела на Дорна, ожидая, когда он первый поднимет тост.
Заметив её замешательство, с полуулыбкой Дорн мягко сказал:
— Не стесняйся и не жди нас. Весь стол к твоим услугам. Я даже посоветую, хорошо подкрепиться, наступившую ночь не назовешь спокойной.
Заинтригованная сообщением, Светлана вплотную преступила к изучению блюд выставленных на стол. Катерина занялась дегустацией с другой стороны. Остальные, разлив коньяк по рюмкам подняли единственный и неизменный тост. «Во славу властелина тьмы и теней», затем, налегая и далее на спиртное, не обошли вниманием и предложенные закуски.
— Амон сказал, что я желаю тебя видеть? — спросил Дорн,
— Да, он мне так и сказал.
— Ну, так я скажу, по какому поводу, — Дорн откинулся на спинку кресла и заявил: — Сегодня шабаш ведьм.
Светлана заметила, как подпрыгнула на табурете Катерина, выражение восторга осветило её лицо. Дорн продолжал:
— Сборище будет во дворце. Но затем, переместиться в горы. Ты можешь присутствовать и там, на это стоит посмотреть.
Дверь зала распахнулась, и Светлана уставилась в дверной проем, ожидая увидеть входящих в зал ведьм.
В зал вошли Валентин, и Юм с опущенным хвостом и разобиженным видом. Поприветствовав присутствующих поклоном, Валентин опустился на диван. Юм доплелся до камина, и, не говоря ни слова, с несчастным видом плюхнулся на коврик. Барон легонько коснувшись носком туфли его бока, ядовито-вежливым тоном заметил:
— Юм, друг мой, что с тобой случилось? У тебя такой вид, будто в лузу забивали не шары, а такого знакомого мне жирного кота.
— Он вовсе не жирный, — огрызнулся Юм, —  а изящный!
— Не отвлекайся, — прервал кота Валентин. — Ты проиграл, теперь давай расплачивайся по счетам.
— На что играли? — поинтересовался Барон у Юма.
Помолчав несколько секунд, кот с неохотой буркнул:
— На мявки...
— На что? — поднял брови Барон.
Юм замкнулся в гордом молчании. Валентин ответил за него:
— Кто проиграет, тот мяукает. По количеству пропущенных шаров. — обернувшись к Юму, изрек:  — Ты же сам предложил, а теперь хочешь улизнуть от проигрыша.
— Действительно! — подхватил Барон. — Ты же кот! Давай мяукай!
Юм, скрутившись в клубок, прошипел с отчаянием:
— Это так унизительно! — с надеждой в глазах повернулся к Валентину, — Может, я прокукарекаю?
— Нет уж, мяукай! — сказали хором присутствующие и рассмеялись.
Ласково Барон добавил:
— Давай котик, давай мой милый. Публика ждёт.
— Мяу, — буркнул кот.
Валентин приложил руку к уху:
— Что? Что? Не слышу!
— Мяу-у-у! — заорал кот. —  Мяу-у-у! Мяу-у-у!
Барон весело засверкал зеркальными очками.
— Похоже, Юм вспомнил весну, — с ехидцей заметил он.
Злобно покосившись на Барона, Юм оборвал свои вопли.
— Как же тебе удалось выиграть? — спросил Барон у Валентина.
— Очень просто, пока Юм занимался философией, я забивал шары в лузу.
— И в чём заключались его «философия»?
— Он советовал мне, под каким углом бить кием, с какой силой. Что-то о траектории движения заикался. Но ему так и не удалось продемонстрировать своё искусство.
Юм в возмущении вскочил с коврика.
— Да! Я к тебе как к другу! Как к другу, всей душой! А ты…
Он опять плюхнулся на коврик, отвернулся к огню в камине.
— Не дал шарик погонять, — закончил реплику кота Барон. — Юм, ты ещё отыграешься
—Да! И  я буду нем, как рыба! — сообщил огню Юм.
Присутствующие заулыбались, последняя фраза кота, никак не соответствовала его натуре. Прошло немного времени, и кот оттаял. Снова засуетился возле стола, наконец-то успокоившись на коленях у Светланы.
— Погладь меня, — мурлыкнул Юм и в ожидании руки, прижал уши, зажмурил глаза.
Рука опустилась, с силой прижимая, прошлась против шерсти. Вопль, возмущения застрял в глотке кота, он только в ярости повёл глазами и столкнулся с ухмыляющейся рожей Амона. Это он так бесцеремонно оборвал негу кота. Может Юм, и вспомнил бы приготовленные для Амона слова, но внезапно поднявшийся с кресла Дорн прервал его.
— Пора, — сказал Дорн и все встали в ожидании.
Положив руку на плечо девочки. Дорн повел её к выходу. Следом потянулись остальные.
Соседний зал был огромен, его можно было бы назвать Тронным. Тем более что там действительно присутствовал трон. Это было кресло с высокой спинкой, расходящейся на две части, и, когда Дорн опустился в него, предварительно поднявшись на две ступеньки, то стало казаться, что за спиной Дорна находятся чёрные крылья. Спинка кресла создавала впечатление полураскрытых крыльев.
Свита разместилась позади трона. Юм занял ступеньку у подножия трона.
Дорн предложил девочке низкий табурет справа от кресла, не возражая, она села. Тяжёлая, горячая ладонь Дорна так и осталась лежать на её плече. Рядом присоседился Барон, а слева от Дорна замер Амон, неподалеку от него стояли Валентин и Катерина.
Весь зал был погружен в полумрак, несколько свечей безуспешно пытались осветить огромное пространство зала.
Где-то вдалеке прозвучал звон колокола. С каждым ударом звук медленно приближался.
Светлана с удивлением подумала, откуда же может идти этот звук, если в округе, как она заметила, колоколов не было. Но звук приближался. Последний, двенадцатый удар, заставил задребезжать стёкла в окнах и затрепетать пламя свечей. На секунду Светлана была оглушена, казалось в зале с силой ударили по колоколу громадных размеров, и его басовитый гул завибрировал в помещении.
С последним ударом всё преобразилось. Вместо кота на ступеньке сидел худенький подросток. Барон в фиолетовом облачении был похож на рыцаря. Дорн, одетый во все чёрное опирался левой рукой об эфес рапиры, используя её как трость. Рядом, в черным плаще стоял Амон, его лицо скрывалось в тени капюшона. Лишь Катерина и её друг остались такими, какими были всегда.
Несколько секунд стояла тишина, затем окна распахнулись, как будто приглашая кого-то в гости. Послышался нарастающий шум. При приближении он разделился на веселые выкрики, женский смех, свист, улюлюканье и ещё множество других звуков, которые выражают восторг, радость и веселье. Возгласы и крики как многотонный водопад обрушились в зал. Всё это сопровождалось мелькающими в свете свечей женскими фигурами.
Нескончаемым потоком они врывались в окна, заполняя зал. Падали на колени, опустив голову в благоговении замирали. Их длинные волосы стелились по паркету золотыми, серебряными, медными, чёрными локонами. И каждая была со своим «транспортным средством».
Девочка с удивлением рассматривала предметы домашней утвари. Здесь были швабры, мётлы, скалки с длинными ручками даже присутствовал пылесос. Отвергая все законы физики, они стояли под таким углом к полу, что невозможно было понять, как они не падают подчиняясь земному притяжению.
Поток влетающих в зал оскудел. Вот уже последняя женщина влетела в окно.
Ставни закрылись.
Звенящая тишина окутала помещение.
Тысячи сверкающих глаз, выжидающе смотрели на восседающего, на троне Дорна. Тысячи грудей вздымались и опадали, судорожно прокачивая воздух через лёгкие, слегка задохнувшиеся от безумных гонок по небу. Тысячи рук сложились в приветственном жесте и тысяча деревянных ручек от веников частоколом стояли над спинами преклоненных женщин.
Дорн снял руку с плеча девочки и одним небрежным жестом поднял всю «рать» на ноги. Тишина спала, зазвенели веселые голоса, послышался смех. Все женщины были прекрасны, молоды. Изящные и стройные фигуры никак не вязались с представлением Светланы, с образом ведьм. Ведь, как правило, в понятии «ведьма» или «колдунья» подразумевалось что-то уродливое. А здесь, зал был заполнен «амазонками», сверкающими молодостью и красотой. Приглядевшись, Светлана увидела в общей массе представительниц не только европейской национальности, но и темноволосых монголок, и невысоких японок. Сверкая белками глаз и сахарными зубками, здесь даже были женщины из жаркой Африки. Представительницы всех рас и народностей, можно было увидеть на этом сборище ведьм, одеты они были разнообразно, голые и закутанные в саванны из легкой, воздушной ткани.
Светлана вздрогнула от неожиданности, когда на плечо снова опустилась жаркая ладонь Дорна.
Из общей массы отделилась тёмнокожая женщина и с почтительностью приблизилась к трону. В руке она сжимала какой-то невообразимый веник, составленный из огромных лопухов, казалось она держала опахало.
Низким, приятным голосом она произнесла фразу на незнакомом Светлане языке. Юноша, сидевший у подножия трона, что-то ей ответил, вызвав улыбку у свиты. Дорн повернул горящий глаз к девочке.
— Анура, она здесь старшая, — обращаясь к прекрасной негритянке, сказал: — Анура, сегодня это девочка ваша гостья.
Негритянка улыбнулась, сверкнув ослепительно белыми зубами. Приложила руку к шее, где висела высушенная лапка летучей мыши, неожиданно ответила по-русски, со странным акцентом. Акцент немного напоминал азиатский:
— Мой господин! Большая честь для нас. Что может быть лучше, чем присутствие королевы на наших плясках?
Дорн мягко возразил ей:
— Ты ошибаешься Анура. Она не королева, но от этого не стала менее значимой фигурой в моём окружении. Я требую к ней отношения, которого заслуживает королева, — улыбнулся, и добавил фразу, которая прозвучала как похвала: — У тебя острый глаз Анура, ты разглядела кто перед тобой, пусть опередив события.
— Мой господин очень добр ко мне, — смиренно ответила негритянка.
— Не больше чем к остальным, — заметил Дорн и приглашающим жестом указал ей на ступеньку у подножия трона.
Анура опустилась на ступеньку рядом с юношей, а тот, достав из воздуха наполненные прозрачным напитком фужеры, протянул ей один. Чокнувшись, сидящие у подножия, опрокинули содержимое в рот. И снова что-то возникло и заплескалось в опустевшей посуде. Дорн, снова повернулся к девочке, сидящей по его правую руку.
— Есть желание полететь и потанцевать с ведьмами?
— Да, очень хочу, — согласилась Светлана, — почему Анура знает русский язык?
— Они все знают, — бросив взгляд в зал, Дорн объяснил: — Согласись, что это за ведьма, если вдруг она не сможет поговорить с человеком другой национальности? Этим даром обладают все присутствующие здесь. Кроме тебя, — добавил он.
— Но как я полечу?
— Очень просто, ты станешь как они – ведьмой. Но эти возможности пропадут с восходом солнца,
Дорн поднял руку с плеча и коснулся большим пальцем её лба. Тихо произнес фразу. На секунду след от пальца вспыхнул голубым светом, от чего девочка стала похожа ни индианку.
— Катерина, подойди, — приказал Дорн.
 Катерина поспешила выполнить его указания.
— Я думаю, ты не откажешься присоединиться к столь очаровательной компании?
— О, сир! Я мечтаю об этом! — восторженно воскликнула Катерина.
Дорн и её коснулся рукой, произнес фразу на древнем языке, и такой же голубой знак на секунду засиял на лбу Катерины, и померк.
— Но, на чём же я полечу? — нерешительно спросила Катерина. Барон молниеносно отреагировал, протянув ей возникшее из воздуха помело.
— А Светлане? — забеспокоилась Катерина.
— Найдём и ей, — успокоил Дорн. Обратился к главной ведьме. — Анура, пора.
— Конечно, мой господин! — воскликнула негритянка.
Громко чмокнувшись на прощание с юношей, вскочила на ноги. Пронзительный свист привлек внимание остальных женщин.
Ставни распахнулись, и поток ведьм устремился в небо. Анура выжидающе посмотрела на Светлану. Дорн, перехватив взгляд, успокоил:
— За этим дело не станет. Светлана, держи своего «коня»!
Он протянул девочке свою рапиру, на которой до сих пор покоилась его левая рука. Девочка взяла рапиру и в нерешительности повертела её в руках, не зная, с какого бока к ней подойти. Она с удивлением почувствовала, как рапира оказывает ей небольшое сопротивление. Словно действительно была живой и высказывала неодобрение к своей неподвижности. Её так и тянуло вверх, к небу.
Катерина, звонко рассмеявшись, сказала:
— Смотри, как надо! — и ловко оседлав помело, посоветовала Светлане: — Сядь боком.
Помело рвануло Катерину вверх, в окно. В зале остались Светлана и дожидающаяся её Анура. Последняя не высказывая никаких признаков нетерпения, спокойно ждала, когда девочка освоится с таким необычным способом перемещения.
Следуя совету Катерины, Светлана, держась за эфес рапиры, попыталась сесть на неё боком, и, тут же почувствовала, как вздрогнула под рукой сталь. Удивляясь, как это ей без проблем удается держать равновесие, Светлана, поднявшись в воздух, выплыла в окно. За ней следовала на опахале Анура.
— Следуй за мной! — крикнула, обгоняя Анура, и посоветовала: — Пригнись к рапире, тогда она понесёт быстрее!
И действительно, сталь содрогнувшись будто от удара шпор, резко увеличила скорость. Стараясь не терять ведьму из вида, девочка направила эфес в её направлении,
Анура привела к вершине горы, на которой разместилось небольшое озерко. С высоты полета, оно казалось перламутровой раковиной, обрамленной искрящимися рубинами. Опустившись на землю, неподалеку от озера, Светлана убедилась, что рубинами являлись костры, зажжённые по всему периметру. Само озеро в диаметре не превышало и ста метров.
Рядом уже крутилась счастливая и весёлая Катерина.
— Пойдём купаться, — позвала Катерина, скидывая с себя одежду.
Вокруг озера не было ни одной одетой женщины. Нагие, они плясали у костров выкрикивая заклинания, или погружались в тёплую озёрную воду.
Светлана рванула за пояс, освобождаясь от халата. Он соскользнул с её плеч в траву. Послышался озабоченный голос Ануры:
— Где-то ты здорово поизодралась, от этого веселье потратит свою прелесть. Хочешь, королева, я залечу твои раны?
— О, да! Конечно! — ответила за Светлану Катерина, — К сожалению, я не могу этого сделать.
Анура зачерпнула горсть воды из озера, подошла к девочке. Помешала мизинцем, что-то нашептывая и раскрыв ладонь, провела по рубцам на спине. Боль прошла, а восхищённый возглас Катерины подсказал, что произошло:
— Как новенькая! Айда купаться!
Поблагодарив Ануру. Светлана побежала за Катериной в озеро. Это было сказочное место. Запах гор и костров, перемешиваясь с женским гиканьем и смехом, на фоне перламутровой воды с отраженными в ней обнаженными телами, создавали нереальную картину. Картину из снов. Светлане казалось, что она грезит наяву. Вода ласково приняла их в свои объятия.
Поплавав, они выбрались к костру, возле которого в диком и завораживающим танце изгибались фигуры ведьм. Вырвавшись из круга танцующих, Анура подскочила к сидевшим неподалеку Катерине и Светлане. Сверкая в широкой улыбке белоснежными зубами, слегка задыхаясь, крикнула:
— В круг! Пойдёмте в круг! Сегодня замечательная ночь для колдовства! Вы убедитесь, каким оно может быть прекрасным!
Смеясь, схватила Светлану, потянула к костру. Но тут улыбка сползла, и страх мелькнул в глазах. Она заметила клеймо на руке девочки. И подчиняясь взгляду, оно засветилось, призывая к должному почтению к знаку и его носительнице.
— О, нет! — воскликнула Светлана, вспоминая каким способом можно заставить погаснуть клеймо. Перед глазами уже промелькнул образ стоящих вереницей тысяч женщин в ожидании своей очереди, прикоснуться губами к алым рунам.
Анура со страхом взирала на татуировку. Наконец, подняв голову, заглянула в лицо девушки.
— Это знак Амона, — сообщила она Светлане. — Руны вокруг — печать Дорна. Почему не предупредили меня, почему не сказали, что она принадлежит Амону? — упрекнула она Катерину.
— Разве это имеет значение? — удивилась Катерина.
— Конечно, я не стала бы заживлять раны. Ведь здесь поработала рука Амона, а я ни в коем случае не встану на его пути. Если узнает, что я сделала, жестоко обойдётся со мной.
— Неужели ты так его боишься? — Катерина с недоумением посмотрела на Ануру. — Ты же главная ведьма! С тобой должны считаться.
— Но не демон-убийца, — возразила Анура. — Он считается только с Хозяином. Если узнает…
— Нет. Он не узнает, — сказала Светлана, молчавшая до сих пор. — Я ему не скажу. И потом, я не предупредив, попросила исцелить. Значит, весь спрос с меня.
— Ну да, — неуверенно сказала ведьма и вроде успокоилась, но страх в глазах так и остался, по-видимому, она хорошо знала правую руку Сатаны.
— Как бы её загасить? — беспомощно спросила Светлана, указывая на светящуюся татуировку.
Анура прошептала несколько слов и приложилась губами к руке девушки. Сияние погасло.
— Я от имени всех присутствующих произнесла вассальную клятву верности, — объяснила Анура. — Я имею на это право. Ну а теперь пойдёмте в круг, начнем тонкое плетение колдовства!
Светлана и Катерина присоединились к танцующим. В озере уже никто не купался, а все костры окружили толпы нагих ведьм. Они пели, танцевали, некоторые даже прыгали через огонь. Но отделённые друг от друга костры соединились единым пением. Хор из множества голосов повис над озером, сливаясь в один сильный и звучный женский голос, завораживающий звезды останавливающий время, поворачивающий вспять ход солнца и луны.
Ни один человек в мире в эту ночь при всём своем желании не смог бы подняться на гору, где ведьмы собрались на шабаш. Этой ночью, все тропинки силой колдовства вели прочь от горы. И человек, поднимающийся вверх, с удивлением замечал, что он спускается, и каковы бы не были его усилия, он неизменно оказывался бы у подножия, так и не продвинувшись в гору ни на один метр.
Ведьмы разбежались от костров, взявшись за руки, они окружили озеро в два кольца. Огромным хороводом понеслись по побережью. Внутренне кольцо неслось против часовой стрелки, а внешнее по часовой стрелке. Светлана и Катерина попали во внутренний хоровод. Соединив руки с ведьмами, они бежали по кругу, не чувствуя усталости. Светлане казалось, что энергия, текущая из недр земли поднимается по её ногам, наливая силой и энергией заставляя их бежать всё быстрее и быстрее, отгоняя усталость. Поддавшись общему, настроение Катерина и Светлана присоединились к радостным и восторженным воплям ведьм.
Смех стих и только пение поднималось над озером в небо. Вдруг над ними стали собираться грозовые тучи, яркие молнии осветили гору. Вода в озере отступила от берегов, убегая все дальше и дальше к центру.
Обнажилось дно.
Пронесся шквал ветра и закружил над озером.
Вода вскипела. Подчиняясь неведомой силе сворачиваясь в воронку, потянулась в грозовое небо. Завиваясь смерчем, столб воды коснулся тучи. На мгновение песня ведьм перекрыла шум грозы и ветра, а молнии зазмеились по стволу воды, проходя сквозь него в землю.
Пронзительный свист пронесся между небом и землей, хоровод распался.
Гроза внезапно прекратилась, и тонны воды рухнули с небес на землю. Почва содрогнулась, приняв на себя воду всего озера. Волна прошлась над поляной, гася и разметав костры, хорошенько искупав напоследок ведьм.
Вопль восторга, вышедший одновременно из тысячи глоток, окутал гору, унёсся вдаль, разносимый ветром. И снова на небе зажглись звезды, засияла шедшая на убыль, но еще дающая достаточно света луна.
Отфыркиваясь от тёплого душа, ведьмы весело переговариваясь между собой, свистом подзывали свои метлы и прочую домашнюю утварь.
Анура с тёмной кожей, почти растворившись в ночи, поблёскивая глазами, приблизилось к гостям, протягивая им рапиру и метлу.
— Скоро рассвет, — с грустью сказала главная ведьма. — Нам пора прощаться. Мне проводить вас до Рима?
Катерина замахала на неё руками:
— Ни в коем случае! Ты и так много сделала для нас. Мы сами доберёмся. Спасибо и прощай!
— Счастливого пути, — ответила Анура. Повернувшись к девочке, добавила: — И тебе, успешного завершения своей дороги. Я надеюсь, что в её конце наши пути сойдутся. Как тебе эта ночь? Довольно необычно, согласись.
— Что, необычно — это точно! — с восторгом воскликнула девочка. — Это было завораживающее, красиво и весело! Я никогда не думала, что с ведьмами может быть так весело и беззаботно!
— Не всегда, — заметила Анура, блеснув белоснежными зубами, сказала: — В каждой женщине в большей или меньшей степени присутствует дух ведьмы. Поэтому тебе и было весело с нами, так как это тебе не чуждо. Удачной дороги, лучик Света!
Анура повернулась к женщинам и заговорила с ними, приказывая на незнакомом языке.
Катерина оседлала метлу и взлетела в воздух, держа свой путь в Рим. Светлана не отставала от неё.
Город они заметили ещё издали, дороги залитые огнями как питательные артерии, протянулись с разных сторон, соединяясь в сердце Рима. А он сам раскинулся миллионом огней, создавая видимую на большом расстоянии светящуюся ауру. Она как нимб зависла над городом.
Уверенно направив метлу к окраине города, Катерина начала медленное снижение. Городское освещение, достигнув обнаженного тела, позолотило его. Потеряв на горе халат, Светлана подумала, что и она выглядит так же.
Влетев через открытое окно в Тронный зал, Катерина и Светлана, наконец, ощутили твёрдую почву под ногами.
Огромный зал был пуст и мрачен.
Из-под дверей проявился тусклый свет, туда и направились подруги.
— Вот и наши ведьмочки! — голос Юма застиг их на пороге. — Заходите и расскажите, что вы там наколдовали.
Сидящие в креслах Барон и Амон, обернулись к вошедшим. Дорн, расположившийся на необъятном, низком диване, так же повернулся к ним. Валентин полулежал на ковре с густым ворсом, неподалеку от камина, а рядом (по-видимому, забыв все обиды) Юм.
— Катерина, садись рядом, — позвал Валентин, похлопав ладонью по ковру.
Ничуть не смущаясь своей наготы, Катерина села неподалеку от него.
Немного оробев от пристального взгляда Дорна, Светлана подошла к нему, протянула рапиру.
— Сир, ночь была великолепна! Я благодарна Вам за чудесно проведённое время.
— Мелочи, — ответил Дорн пренебрежительно махнув рукой. Взяв рапиру, отправил её в неизвестность. — Садись ближе к огню.
Светлана повернулась к камину и обнаружила стоящего рядом Амона, в руках он держал чёрный плащ. Но прежде чем плащ опустился на плечи, рука Амона скользнула по спине, и девочка поняла, что дьявол усёк происшедшие изменения. Промолчав, Амон, укутав девочку усадил в кресло, сам сел поблизости.
 — Интересно, а вот люди на улицах, неужели они не видели летящих по воздуху ведьм? — задала вопрос девочка, ни к кому не обращаясь конкретно.
— Разумеется, — развёл руками Барон. — Разумеется, никто не видел и никто ничего не слышал. Поэтому о ведьмах ходят только легенды. Реально их видели немногие.
— Стоял такой шум, — с сомнением заметила Светлана.
— Когда ведьмы в городе, то об их присутствии никто не знает, а вот колдовство мог увидеть любой оказавшийся поблизости, — просветил Барон. — И кстати, Катерина, что увидел бы случайный прохожий?
— Очень красивое зрелище. Какая должна быть сила, чтобы озеро поднять в небо!
— Я б не сказал, что очень сложно. — заметил Барон.
— Но, это не привороты и заговоры, — возразила Катерина. — Женская магия гораздо сильнее, нежели предполагают люди. Она не только завораживает, она поворачивает время вспять, все сглазы, порчи, заговоры — игра по сравнению с настоящим колдовством.
— И всё равно это пустяки, — вредным голосом влез Юм и зашипел на потянувшую за его ухо Катерину.
— Но и ведьмы не дьяволы, — резонно возразила Катерина.
— Тоже верно, — согласился Барон. — Анура странная женщина. Могу даже предположить, что она больше чем просто ведьма.
Амон покосился на Светлану и соглашаясь, кивнул головой:
— Да,  это заметно.
— Больше чем ведьма, — задумчиво повторил слова Барона Дорн. — Когда-то у неё была возможность присоединиться к моей свите. Но, Анура оказалась не тем человеком. Тогда ошибся я. Амон, похоже, на правильном пути.
— Сир, — почтительно возразил Амон, — время покажет.
— Время, — снова повторил Дорн. — Да. Время указало нам, кто достоин стать главной ведьмой и признаться, оно не ошиблось. Единственное, что никогда не ошибается так это время. Амон, проводи Светлану, я вижу она уже засыпает.
— Что Вы, сир, — попыталась возразить девочка.
Но Дорн приказал:
 — Идите...
Амон вскочив с кресла, предложил руку. Девочке ничего не оставалось, как принять её.
Поднимаясь на второй этаж, Светлана поинтересовалась:
— Анура давно ведьма?
— А ты как думаешь? — вопросом на вопрос ответил Амон.
— Наверное, лет десять, не больше.
— Верно, — согласился Амон. — Если прибавить еще века полтора, тогда попадёшь в самую точку,
— Не может быть! Ей от силы лет тридцать.
— Тебя обманула внешность, но почему бы ей не выглядеть так как она этого хочет? — усмехнулся Амон. — Анура хорошо владеет некоторыми видами оружия, — сообщил он, и это прозвучало как похвала. Но с искренним удивлением добавил: — Я не ожидал, что она встанет у меня на пути. Неужели забылась?
 Сердце девочки сжалось в плохом предчувствии. Светлана остановилась.
— Что Вы имеете в виду?
— Она заживила твои раны, — сквозь зубы процедил Амон.
— Я попросила.
— Даже если это и было бы правдой, ей не следовало этого делать.
Светлана заволновалась, увидев, как изменилось лицо Амона.
— Вы ей ничего не сделаете?
— Заступиться хочешь? — глаза дьявола сверкнули. — Можешь быть спокойной. Я не трону её.
— Отчего ж такая доброта? — не смогла удержаться от любопытства Светлана.
— Не хочу доставлять даже мелких неприятностей Дорну. Не обязательно ему узнавать, что Анура перешла дозволенную черту. Как тебе сказать. Он испытывает некоторую симпатию к этой ведьме, и потом, я думаю она знает, что сделала ошибку. Ведь так, Светлана?
Девочка кивнула, вспомнив, как испугалась Анура, увидев клеймо Амона. Да, она действительно знала, что перешла дозволенное. Но Амон, недобро усмехнувшись, продолжил:
— Из-за поступка Ануры, сообщу тебе очень неприятное известие.
— Меня опять выпорете? — вздохнула девочка, опустив голову.
— Почему ты так решила? — удивился дьявол. Положив руку на плечо, заглянул в глаза.
— Вы сами говорили, должно быть равновесие и кто-то должен расплачиваться.
— Я вижу, хорошо усвоила, — засмеялся Амон. — Да, придётся расплачиваться, но не так как ты думаешь. Я хотел подарить дня три отдыха из-за ран. Благодаря Ануре с этого дня тебя опять ждёт тренер. Вот и вся новость.
— Не скажу, что она меня обрадовала, — проворчала Светлана.
— А я и не обещал хороших новостей, — усмехнулся дьявол. — И ещё прими совет, не покидай ближайшие дни этот дом. Конечно, вполне возможно тебе захочется прогуляться. Но мне думается, приключений было более чем достаточно. Это не приказ, а совет. Если будет скучно, можешь пройтись по улицам Рима и ввязаться в очередную историю. Но лучше, если прислушаешься к моему совету.
Скрываясь за дверью комнаты, Светлана сказала:
— Я так и сделаю. Вы правы, происшествий более чем.
 
Прошёл не один день, когда ближе к вечеру, в комнату Светланы заглянул Амон и без всяких околичностей заявил:
— Спускайся, автомобиль ждёт у входа.
Но прежде чем он скрылся за дверью, девочка спросила:
— Что случилось, куда такая спешка?
— Ничего не случилось и спешки никакой. Просто уезжаем из Рима. Больше нам здесь делать нечего. Собирать вещи не нужно. Спускайся.
Амон исчез. Пожав плечами, Светлана быстро скинула в себя халат, решив, что в брюках путешествовать будет удобнее. Повесила на пояс ножны. Подумав, решила что скрывать татуировку не обязательно и надела кофту без рукавов. Заплела косу, позвав собаку, направилась к выходу.
У входа в дом действительно стоял припаркованный лимузин, и даже, не один. Три чёрных автомобиля замерли в ожидании пассажиров. Двери среднего были распахнуты, рядом с ним стоял недовольный Амон.
Выскочивший из дома пёс тут же исчез внутри лимузина. Амон жестом указал следовать за собакой. Нырнув в салон, Светлана обнаружила Дорна, тот кивнул на её приветствие. Пёс развалился на полу и даже не потрудился подобрать лапы под себя, чтобы Амону было удобнее влезть в салон. Чертыхнувшись, тот умудрился сесть, не потревожив собаку. Похоже, что дьявол ценил наглость пса.
Не успев, как следует насладиться пейзажем, путешественники прибыли в Лидо-ди-Рома расположенный на побережье Тирренского моря. Неподалеку от берега плавно качался на волнах «Летучий голландец». Небольшой катер, отделившись от него, быстро подошёл к берегу.
Лимузин скрылся в городе, оставив своих пассажиров. Но они скучали недолго, едва последняя машина скрылась за поворотом, как днище катера скрипнуло о прибрежный песок.
Наступившей ночью «Летучий голландец» снялся с якоря, и, устремился прочь из Средиземного моря.
Пассажиры собрались в кают-компании.
— Мы направляемся в Америку, — объявил Дорн собравшимся. — Эта страна полна, энергии и жизни, молодая. В ней огромный потенциал для развития разных религий. Разнообразие наций поможет нам найти нужных людей. Свободная страна. Антихрист, я думаю должен появиться именно там. Но для начала мы поближе ознакомиться с людьми, населяющими этот континент.
— Магистр, наше время настаёт?! — радостно воскликнул Барон.
Но Дорн отрицательно покачал головой:
— Нет. Не будем спешить. Сначала посмотрим на этих глубоко религиозных людей, а затем, решим, как нам действовать. Юм, во что ты нарядился? — прервал себя Дорн, увидев появившегося кота.
— Но мы же плывем в Техас! А там ковбои, индейцы! — надвигая шляпу с широкими загнутыми полями, на уши, сообщил Юм.
Гремя шпорами, которые он каким-то образом умудрился прицепить на лапы, кот запрыгнул на стул. Вытащил из висевшей на поясе кобуры, пистолет. Сделал попытку лихо прокрутить его в лапе. Результат оказался самый неожиданный. Получив вращательное движение, оружие вылетев из лапы, по сложной траектории устремилось к полу, с размаху опустившись на ногу Барона. После, пистолет ударился об пол. Громыхнул выстрел. Светлана услышала, как рядом взвизгнула пуля, и умчалась, оставляя после себя маленькое отверстие в стекле.
Барон с угрожающим видом направился к коту.
Амон опередил. В его руке кот висел, представляя собой печальнее зрелище, шляпа на шнурке болталась на шее, а шпоры оттягивали лапы вниз. Юм молчал, было похоже, что он ещё сам не пришёл в себя после случившегося и мгновенно последовавших действий со стороны Амона. Последний  хорошенько встряхнув кота, словно выбивая из него пыль,  подняв на уровень лица, со злостью сказал:
— Кошачья морда, почему спустил предохранитель? Утопить тебя мало.
— Это точно, — поддакнул Барон, потирая отдавленную ногу.
— Ну, не получилось! — заорала в лицо Амона «кошачья морда», наконец обретая дар речи. — С кем такое не случалось?!  Вот в следующий раз выйдет как надо!
— Следующего раза не будет, — ласково предсказал Амон.
— Почему? — подозрительно спросил Юм, вися над полом.
— Потому, что сейчас будешь за бортом, и добираться до континента придётся своим ходом, — любезно пояснил Амон.
— Амон! — заорал кот, делая безуспешные попытки вырваться из стального захвата, и тихо, почти скромно добавил: — Больше не буду.
Загремели об пол шпоры, и кот взвыл, приземлившись на них.
— И почему я тебе верю? — с иронией произнёс Амон, пожав плечами.
— Потому, что говорил правду. — заявил кот, поправляя шляпу и шпоры.
Амон в ответ ухмыльнулся:
— А вот теперь не верю. Последние слова мог бы попридержать за зубками. Возникла новая вероятность оказаться в море. Когда ты произнес «правда» у меня возникли сомнения.
— Нет, Амон, никаких сомнений, — твёрдо сообщил кот. На всякий случай, отодвинувшись подальше, закончил свою мысль: — Твоё решение было правильным, и мы всё одобряем ведь так? — Юм обвёл глазами присутствующих.
— Да, ну его, — неопределенно высказался Барон, с обречением махнув рукой. — Амон, не связывайся.
Остальные рассмеялись, Юм снова выиграл словесную баталию. Кот направился к лежавшему на полу пистолету, но что-то остановило его. Амон, наступив на волочащуюся за котом шпору, ласково поинтересовался:
— Куда, друг мой?
— Сесть удобнее хотел, — отрезал Юм.
— А-а-а. А я признаться, — Амон отпустил шпору и Юм, прихватив оружие, двинулся к стулу.
— Пистолет отдай мне, — приказал Амон, внимательно следя за манипуляциями кота.
— У тебя свой есть. — буркнул Юм.
— Всё же отдай, — снова ласковые нотки зазвучали в голосе дьявола. По-видимому, именно они, подействовали столь убедительно для кота
 С неохотой Юм удовлетворил просьбу Амона.
Забравшись на стойку бара, кот улегся возле бутылки, вероятно собираясь сегодня с ней не расставаться.
— Кстати об оружии, — вспомнила Светлана. — Амон, Ваши мечи и шпаги, остались в пустом доме. Вы не волнуетесь за их будущее?
— Нет, — садясь за столик, ответил Амон. — Этот дом пуст и заброшен, как и был до нашего приезда.
— Где будет обитать собака? — полюбопытствовал Валентин, наблюдая как собака, ухватив зубами шпору, стягивает кота со стойки бара. Юм, что-то возмущенно ворчал.
— Оставлю его Юму, — Амон обернулся к коту: — Юм! Я вижу, ты сдружился с собакой. Приюти в своей каюте.
— Приму, — неожиданно для всех согласился кот, — вместе с девочкой. Она не видела мою каюту. Может ей она понравится больше, чем собственная.
 Валентин удивлённо поднял брови:
— Собака принадлежит Амону, почему не пригласишь его? Причём тут Светлана?
— Она тоже принадлежит Амону, — пояснил кот. — Поэтому вычеркиваю его из списка и приглашаю девочку и собаку. Мне кажется это вполне разумно. 3ачем мне в каюте убийца? Еще прибьёт со скуки.
Рассмеявшись, Катерина заметила:
— Сдаётся мне, он прибьет тебя не только со скуки, если и дальше будешь продолжать в том же духе.
— Эх! Нет в жизни счастья. — возвёл очи к небу Юм, отпихнув морду собаки, вернулся к своей бутылке.
Пёс, чихнув на кота, медленно побрёл к Светлане. Засунув голову под её локоть, снизу вверх уставился на неё влюблёнными глазами.
Барон хлопнул по колену:
— Тут Юм прав. Неразлучная парочка, похоже придётся собаке обосноваться на средней палубе.
— Я так и сделал, — согласился Амон.
— Хорошее решение, — одобрил Дорн, до этого молча наблюдавший за ходом событий.
— Сир, Вы позволите покинуть кают-компанию? — спросила Катерина, её рука нежно переплелась с рукой Валентина.
— Извольте.
Катерина и Валентин направилась к дверям.
Юм, на секунду оставив бутылку, с ехидцей сказал вслед:
— Приятных снов, — и тихо добавил: — Если вообще спать будете.
— Юм, — с укоризной произнёс Барон. — Можно подумать, что тебя съедает зависть.
— Да! Съедает! — капризно заявил Юм. — Я тоже так хочу, — тут же встав на задние лапы, вихляющей походкой прошёлся по стойке, обнимая лапой воображаемую фигуру. Жеманничая, обернулся: — Ну, мы пошли.
Барон пожал плечами:
— В чём дело? Всё в твоей власти. Действуй.
— В твоей, — передразнил Юм. – Вот Амон, тоже предпочитает иметь всё время под боком.
— Не говори ерунды, — фыркнул Амон. — И вообще, что на тебя нашло?
Девочка до этого недоумённо таращившаяся то на одного то на другого, встала, пробормотав «извините», вышла из кают-компании. Прошла по всей палубе, остановилась на корме, глядя на удаляющиеся огоньки города. Пёс, потыкавшись мордой в ладонь, успокоился и улёгся у ног. Погружённая в свои мысли Светлана смотрела вдаль, не замечая, как идёт время. Исчезли последние огни порта, и безлунная ночь накинула покрывало на землю.
Судно нежно рассекало волну, и лишь лёгкое покачивание говорило о том, что они находятся в море.
Собака уже давно прекратила с шумом зевать. По-видимому спала, привалившись теплым боком к ногам. Тишину нарушил лишь плеск волн, ударявшихся о борт судна, и струящаяся из-под кормы вода, перемолотая мотором.
Горячая ладонь опустилась на плечо.
От неожиданности девочка вздрогнула, разбудив собаку. Пёс, вскочив подобно коту, потёрся мордой о ноги тихо подошедшего Амона.
— Пойдём, покажу твою каюту, — сказал он, потрепав загривок ошалевшего от такого счастья пса.
— И останетесь в ней на ночь, — пробормотала девочка. Подчиняясь руке Амона, повернулась к нему лицом.
— Это твоё желание? — спросил Амон. Судя по голосу, он улыбался.
— Просто Юм на что-то подобное намекал.
— Юм, — с презрением фыркнул Амон. — Юм ляпнет, а потом решай, насколько серьёзен он был. Пойдём, уже поздно для тебя. Завтра не встанешь.
Все ещё погруженная в свои мысли, девочка последовала за Амоном. Открыв дверь каюты, подняв голову и посмотрев в глаза, спросила:
— Насколько серьёзен был Юм? Насколько можно доверять его словам?
Амон с любопытством посмотрел на девочку, растягивая слова, сказал:
— Зачем, я таскаю тебя за собой, когда как выразился Барон всё в моей власти? Наверное, не только за красивые глазки, а ещё для чего-то.
Амон замолчал, с интересом разглядывая задумчивое лицо. С некоторой долей иронии поклонился, закрывая дверь, дружелюбно пожелал:
— Хороших снов моя девочка...
Растворился в ночи.