ВИЗИТ глава 3

  ГЛАВА 3
«О нет, Модо и Мего –
злые духи не из простых.
Князь тьмы недаром князь.»
Уильям Шекспир.
 
Белоснежная яхта мчалась, рассекая волны Атлантического океана. Огромная по размерам она несла в себе всего лишь десять человек, из них только один, действительно был человеком. Остальные же пассажиры являлись людьми так давно, что даже об этом не помнили. Но даже из тех — девяти, четверо никогда людьми не были. Они представляли собой верхушку  пирамиды, основанием уходящей в историю человечества. И с каждым витком Земли поднималась, питаясь злобой, ненавистью, насилием, словом всем чёрным и грязным происходящим на земле, среди людей. Вознося — всё выше владыку Теней и подчиняя себе всё больше несчастных позволивших тьме завладеть собой.
Князь тьмы развлекался. Ему нравилось посещать Мир смертных.
Дьяволы, составляющие его свиту, неотступно следовали за своим хозяином, карали тех, кто смел бросить вызов.
 
— Валентин, — ныл кот, — не поймаем мы такой удочкой рыбу. Давай сеть забросим, увидишь, сколько загребём.
— Сетью не интересно. Удочкой буду. Видишь. Одна рыбка уже есть.
Но кот не унимался. Вскочив на плечи Валентину, он вопил в самое ухо. Но, добился лишь того, что его сбросили на пол.
 Катерина посоветовала:
— Юмчик, попробуй сам сетью ловить.
— И попробую, — оживился кот, — сейчас все увидите как я ловлю.
Барон, играющий в шахматы с Амоном, покосился на кота и с иронией усмехнулся. Амон низко наклонившись к Барону, что-то тихо ему шепнул, на что тот, соглашаясь, кивнул.
Юм исчез, и на некоторое время на палубе воцарилась тишина. Светлана с Катериной всё еще были погружены в таинство мод. Катерина по-прежнему пыталась загореть, несмотря на то, что солнце довольно редко выглядывало из-за облаков. Тихие восклицания, доносившиеся с их стороны, говорили о том, что какая-то модель особенно поразила подруг. Эта идиллия продолжалась недолго. Через пару минут её нарушил голос Юма. После голоса показался он сам, передвигаясь на трёх лапах, держа четвёртой сеть и помогая себе зубами. Как в таком положении он умудрялся, говорит, оставалось загадкой.
— Юмчик, — смеясь, окликнула его Катерина, — а сеть поменьше не смог найти? Ты же её не забросишь!
— Много ты понимаешь. — Юм остановился, выпустив из зубов сеть, но удерживая её лапой, пояснил: — Я её закидывать не буду. Перевалю через борт, а вода сама расправит.
— Нет, так не пойдёт, — вмешался Барон. — Сеть надо обязательно закинуть, а не переваливать. Иначе ничего не поймаешь, она комом так и будет плыть за судном.
— Ладно, убедил, попробую, — с неохотой согласился кот.
Вцепившись в сетку, прошёлся к борту судна.
Светлана и Катерина отложив журнал, с интересом наблюдали за его перемещениями. Подойдя к корме, Юм попытался запрыгнуть на перила, но тяжёлая сеть тянула его вниз, прерывая прыжок на полпути к цели. Теперь уже и Барон с Амоном, оторвавшись от шахмат, наблюдали за его стараниями. Неизвестно сколько бы он ещё прыгал, но Валентин пожалел кота. Отложив удочку, нагнулся, и за шкирку приподняв Юма (при этом кот не разжимал зубов держащих сеть), посадил на перила. Пошатнувшись, кот вцепился когтями в перила, удерживая равновесие. Укрепившись на задних лапах, передними подтянул сеть к себе. Размахнувшись, попытался закинуть её над головой в воду.
Краем глаза Светлана заметила непонятные манипуляции Барона. Как только Юм сделал попытку забросить сеть, Барон рукой повел по воздуху, словно, колдуя. Случилось неожиданное, вместо того чтобы, описав изящную дугу через Юма исчезнуть в глубине океана, сеть словно наткнувшись на преграду, упала прямо на его полностью окутав. Издав приглушённый крик, Юм изящно, вслед за сетью, ушел за борт. Валентин, стоявший рядом успел перехватить конец сети, прежде чем она ушла под воду. Катерина и Светлана  вскочив, подбежали к Валентину. Барон и Амон хлопнув друг друга по рукам, стали с интересом смотреть, как разворачиваются события. Судно не прерывая плавного хода двигалось вперёд и нечто, запутанное в сети прыгало по волнам. При каждом ударе о волну раздавался дикий вопль. Валентин принялся потихоньку забирать сеть на борт. Подруги с волнением наблюдали за происходящим. Вот уже сеть приподнялась над водой, теперь вопли раздавались непрерывно и не зависели от величины волны. Ещё одно усилие Валентина и сеть с чем-то мягким, мокрым, вопящим хлюпнулась на палубу.
— Вот какую рыбку нынче вылавливаем, — рассмеялся Валентин, помогая Юму вылезти из плена. — Ай, какой красавчик!
Вымокший кот, казался вдвое меньше, словно усох, из-за прилипшей шерсти. Не утруждая себя отряхиванием, Юм с угрожающим видом направился к столику, оставляя за собой мокрую дорожку.
— Я знаю, кто это сделал, — шипел кот, — эти несчастные не могли додуматься до такого. Амон просто убил бы. Это Барон! Это он, пытался утопить меня! Убью!
С грозным воплем Юм кинулся на Барона. Тот в последний момент, успел вскочить со стула и кот приземлился уже на пустующую спинку. Но этим не закончилась. Под тяжестью кота стул перевернулся, и Юм кубарем покатился по палубе. Теперь уже вопли не прекращались. Юм собрался к новому прыжку, собрав лапы вместе. Но тут перед носом кота сверкнуло, отрезав кончики усов, и задрожало в досках лезвие кинжала. Опешив, кот перевёл взгляд с клинка на того, кто его послал.
Амон продолжал сидеть на стуле, но сидел он как-то напряжённо,  не сводив угрожающего взгляда с Юма.
— Угомонись. Никто топить тебя не собирался. Если хочешь знать — это моя идея. Будем разбираться?
Юм на глазах присмирел, уводя глаза в сторону, произнес:
— Да, ладно. Чего там, пошутили, с кем не бывает.
Светлана пришла к выводу, что связываться с Амоном, опасаются даже так называемые «друзья».
Возглас Валентина привлёк всеобщее внимание, он держал ещё одну рыбку, быть может, намного длиннее предыдущей. Пока Юм выяснял отношения, Валентин продолжал ловить рыбу. Успокоившийся кот, снова засуетился вокруг рыболова, но свои услуги благоразумно не предлагал, опасаясь видимо, повторения истории с сетью.
Светлана посмотрела, на вонзённый в пол кинжал. Прикинув расстояние, на которое он был брошен, спросила:
— Амон, я знаю, Вы стреляете хорошо. А кинжалы хорошо бросаете?
Амон отвернулся от шахмат, посмотрел на девочку. В глазах светилась изумление.
— Разумеется, если берёшься за оружие, то не надо смотреть какое оно. Нужно владеть всем, и владеть идеально. Особенно холодными оружием. Когда клинок входит в тело жертвы, и кровь заливает всё вокруг… Вот настоящее чувство победы, торжество над поверженным. Я понимаю викингов пьянеющих на поле брани. Держишь меч, на котором трепыхается насажанное тело. И тёплая кровь скользит по зеркальной поверхности лезвия, туманя его. — глаза Амона вспыхнули огнём. Он говорил, смотря куда-то вдаль. Вспоминая сцены битв, в которых участвовал. Но тут его глаза померкли, снова почернели. Он перевёл взгляд на потрясенную девочку. Усмехнувшись, сказал: — Не бойся, ты не мой враг. Даже если бью, я думаю, мне будет немного жаль… Может быть...
— Мне тоже, — попыталась пошутить Светлана, но дрогнувший голос выдал её волнение. Постаралась перевести разговор на другую тему: — А с какой точностью Вы бросаете?
— Идеальной, девочка.
Подойдя к вонзённому в пол кинжалу, и с усилием выдернув, отнесла его к столу. Протянув Амону, предложила:
— Покажите.
Амон взяв оружие не глядя, метнул его. Кинжал вонзился в борт судно в шагах двадцати от стола. Девочка, подскочив к кинжалу, выдернула его. На палубу упал разрубленный пополам небольшой жук. Присев на корточки Светлана внимательно присмотрелась к нему. Идеально разрезанный жук. Такое возможно только под микроскопом. Сила удара была рассчитана, иначе, насекомое было бы вдавлено в доски. Но кинжал держался только на острие, и девочке не составила труда его выдернуть. Вернув оружие хозяину, развела руками, мол, сказать тут нечего. Светлана, оставив игроков, вернулась к Катерине разглядывать журнал.
Время текло незаметно, и вот уже появился один из подчиненных Амона и в поклоне предложил пройти в кают-компанию. Оставив играющих в шахматы, остальные приняв приглашение, устремились в помещение, посмеиваясь вспоминая историю с сеткой.
 
«Сейчас наверно, в моём городе глубокая ночь. И звёзды ярко светят. А в середине ночи поднимется ветер, и до утра будут шуметь листвой тополя». — думала Светлана, облокотившись о перила наблюдая за закатом солнца. Облака затянули всё небо, но были прозрачными, подобно дымке. Солнце смутно просвечивало сквозь них, багровея над линией горизонта, медленно ушло за океан. Небо заиграло всеми цветами радуги, немного приглушенными пеленой облаков. Но это так непривычно и не похоже на родное небо, где звезды высыпают и искрят во мраке, и ничто не переливается радугой как здесь, в океане.
Сзади кто-то неслышно подошёл. Мягкие подушечки лап не шумели на ковровом покрытии палубы. Юм крадучись приблизился. Копируя движения обыкновенных, дружелюбно настроенных котов, потёрся мордой, о ноги девочки.
Вздрогнув от неожиданности, она обернулась.
Юм мягко, мурлыкая заговорил:
— Я вижу у тебя приступ ностальгии. Скучаешь?
— От Вас ничего не скроешь. Как говорится: в гостях хорошо, а дома лучше.
 Отвернувшись, Светлана снова кинула взгляд на запад. Небо уже успело поменять краски.
Юм потёршись, на этот раз о другую ногу, доложил:
— Сир будет недоволен. Ему не нравится, когда при нём начинают тосковать и скучать.
— Что я могу сделать?
— Отвлечься чем-нибудь.
— Чем? В бассейн не хочу. Домой  хочу.
— Я могу предложить тебе увидеть места, где ты выросла.
— Как я их увижу?
— Разумеется по телевизору. Как мы могли упустить такой важный предмет двадцать первого века. Антенной мы настроимся на Россию, и пожалуйста смотри, сколько хочешь. А ты хочешь?
— Конечно, где он находится?
— В кают-компании. Пойдём.
 В кают-компании Светлана не обнаружила ничего такого, что могло напоминать телевизор. Она недоумённо посмотрела на кота, ожидая подвоха. Кот невозмутимо усадил её на диван и направился к бару. Там взобравшись на стойку, над чем-то поколдовал. Верхняя часть стола автоматически сдвинулась, и снизу поднялся экран. Под телевизором лежал пульт управления, который Юм кинул девочке. По-видимому, он уже был настроен на Россию, так как зазвучал русский язык, который сразу известил, какой канал они смотрят. Сидеть далеко от телевизора оказалось не так уж удобно, и Светлана переместилась на пол (благо он был покрыт ковром). Вездесущий Юм заботливо подложил ей подушечку. Светлана услышала, как позади неё, на полу расположились Катерина и Валентин.
Не оглядываясь, девочка с жадностью смотрела на знакомые поля и леса. А когда вещание переключилось на последние события в стране, тут и вовсе нельзя было оторвать её от экрана. Сидевшим сзади зрителям уже наскучил телевизор, и они тихо переговаривались между собой. Но Светлана всё слушала и смотрела. Шёпот за спиной стих и краешком глаза девочка обнаружила, что осталась одна. Одиночество вполне устраивало.
За новостями последовала развлекательная передача, за ней художественный фильм. Светлана проснулась от того, что кто-то нёс её на руках. Секундой позже почувствовав под собой кровать, не открывая глаз, повела рукой и ощутив знакомую, мягкую шерсть чёрной пантеры, глубоко вздохнув, снова погрузилась в сон.
Умещаясь в коротком сне, мгновенно пролетела ночь. Вся протяжённость ночи отмерялась только временем достаточным, чтобы закрыть и открыть глаза. И наступил новый день.
Проснувшись, Светлана первым делом обнаружила, что в комнате не одна. Амон расположившись в кресле, метал дротики в деревянную цель, висевшую на противоположной стене. Воткнувшись точно по центру, дротики возвращались обратно в его руку. Это было настолько необыкновенно, что девочка зачаровано смотрела за его бросками.
Последний дротик так и остался в доске, когда дьявол повернулся к девочке. Сев на кровать Светлана ждала, что он скажет. Амон не спешил с разговором. Он встал с кресла и приблизившись к кровати, сел рядом. Проведя рукой по шёлковой шкуре пантеры, спросил, не отрывая глаз от своей руки:
— Как спалось? Сны не мучили?
— Отлично. Снов не видела, спала как убитая.
— Вот и отлично. Я думаю, ностальгия уже не будет тебя донимать?
— Не знаю, обычно, тоска приходит вечером.
— Сегодня вечером тебе это не грозит. После обеда наш путь пересекут Канарские острова. Зимний курорт. Знаешь о нём что-нибудь?
— Только понаслышке. Но сейчас лето, он пустует?
— Разумеется — нет. Всегда найдутся туристы желающие отдохнуть и повеселиться. И эта возможность им представится, Юм позаботится об этом.
— Опять насилие? — девочка вздохнула. — Вы только и говорите об убийстве. Боюсь, Вы когда-нибудь его покажите.
— Может быть, — неопределённо сказал Амон. — Но на этот раз он поступит иначе. Наведет галлюцинацию, впрочем, увидишь сама.
— А как я очутилась здесь? Вчера смотрела телевизор, а потом не помню.
— На ковре, конечно, удобно спать. Но я переправил тебя в каюту, иначе для чего же кровать?
Девочка задумалась, вспомнив, что когда проснулась, обнаружила Амона в комнате, поинтересовалась:
— Вы всю ночь были здесь? Так и сидели в кресле?
— Ночью был занят. Отправлял кое-кого в дальний путь.
— «В путь»? — нахмурила брови Светлана пытаясь понять, что он имел в виду.
 Амон усмехнулся:
 — Убить надо было, и не сразу, а чтоб помучился. Пришлось всю ночь наблюдать за агонией. Но сделано как надо. Можно любого отправить в «иной мир» мгновенно, но не всегда следует спешить. Иной раз нужно чтобы пожил немного. Кожу содрать и то надо умение. Чтоб сразу не сдох, а по возможности подольше повисел, обсыхая.
— Не надо, не продолжайте. Я сожалею, что вообще спросила.
 Амон пожав плечами отошёл в сторону, не оборачиваясь, закончил прерванный рассказ:
— Потом пришёл сюда и ждал, когда спящая красавица проснётся. Не изволите ли со мной позавтракать?
— Через пять минут. Наверху уже проснулись?
— Там сами о себе позаботятся. У меня есть к тебе дело, но разберёмся с ним после, когда подкрепимся.
 
— Итак, поговорим, — сказал Амон, откидываясь на спинку кресла и провожая взглядом исчезающие приборы со стола. — Ты помнишь, за тобой долг? Услуга, которую я оказал, требует возмещения.
— Я помню о долге,  — кивнула, соглашаясь, Светлана. — Слушаю Ваше условие.
— Сейчас я отправлю тебя в одну комнату, там будешь каждый день, заниматься. Упражняться в искусстве владения оружием и кое-какими приёмами защиты от нападения. В будущем пригодится. Тебе необходимо научиться постоять за себя, где бы ни находилась. Ответить ударом на удар. Конечно, моего уровня ты не достигнешь. Но тебе понадобится защита, а кто поможет как не сам себе. И так, с сегодняшнего дня,  приступаешь к обучению. Как бы тебе не нравилось, слово данное мне, сдержишь.
 Девочка встала и выжидающе посмотрела на дьявола.
— Пойдемте в ту комнату. Хорошо было бы, если б научили меня перемещаться по судну без Вашей помощи.
Амон покачал головой.
— Это хорошая мысль, но она была бы удачна в том случае, если бы я полностью доверял тебе. А сейчас у меня нет оснований верить, что научившись, ты не приготовишь мне сюрприз, в виде попытки сбежать. Поэтому я оставляю за собой право контролировать перемещения, и в нужный момент изолировать. По-моему я достаточно точно и ясно выразил сложившуюся ситуацию. На некоторое время, роль проводника придётся выполнять мне, но это несложно. Пойдём в зал и начнём первый урок.
Переместившись в зал, Амон подвёл девочку, к человеку одетому во всё темно-серое. Приказав слушаться инструктора во всём, он удалился, оставив их наедине.
Голосом лишённых всяких эмоций инструктор проинформировал Светлану о программе занятий. Подождав пока она переоденется, приступил к тренировке. Начинать приходилось с азов, но времени было в избытке, а тренер достаточно терпелив, чтобы снова и снова показывать, то или иное упражнение. Так по капле, медленно, девочка стала постигать основы боевого искусства.
 
— Амон, ты не в курсе, куда подевалась Светлана? — Катерина капризно надула губы. — Ищу её, ищу, а найти не могу. Она на яхте?
Развалившийся на кресле Амон попыхивал сигарой. Скосив глаз на Катерину, обронил:
— Она в спортзале тренируется.
— Что!? — поперхнулась Катерина. Приподнявшись на локте, внимательно посмотрела на собеседника, уж не шутит ли он.
Амон спокойно отнесся к столь пристальному разглядыванию, не отрывая взгляда от поверхности океана, сообщил:
— Через несколько минут мы поравняемся вон с тем катером. Похоже, это рыболовное судно.
Посмотрев в том же направлении, Катерина увидела тёмную точку, которая медленно приближалась. Она подошла к борту судна, стараясь получше рассмотреть, что же это, уж не военный ли корабль?
— Юм, где ты там? Иди посмотреть на незваных гостей, — позвал Амон кота.
Тот, тут же возник на палубе в сопровождении Барона. Последний потерев ладони, и блеснув зеркальными очками, с довольной улыбкой произнёс:
 — Как говорится: на ловца и зверь бежит. Рыболовный катер. Катерина, может позвать Валентина? Он поможет нам выловить эту «рыбу».
Энергично замотав головой и сделав страшные глаза, Катерина прошептала:
— Не вздумайте позвать. Он только помешает, и мне разгон устроит за «соучастие». Не надо, не зовите, а лучше вообще оставьте катер в покое и не трогайте его.
Юм, подпрыгнув от возмущения, возмутился:
— Но, он же сам идёт к нам! Даже не надо гоняться и искать.
Катерина возразила:
— Лучше их не трогать, а что если девочка увидит, какое это будет для неё потрясением! Амон, она ведь сейчас придёт?
Амон пожав плечами, сообщил, что он не в курсе, как решит её тренер, так и будет. И ещё неизвестно, захочет ли появиться здесь, возможно она вернётся каюту.
Юм, торжествующе посмотрел на Катерину, как будто услышал в словах Амона поддержку. Барон алчно, не отрывая глаз, разглядывал катер. Последний приблизившись, прервал спор. Подойдя совсем близко, сбросил скорость. «Летучий голландец» так же замедлил ход, возможно, в ходовой рубке был получен приказ, остановиться.
С расстояния в несколько метров, задрав голову, на пассажиров судна смотрели тёмные глаза загорелых рыбаков катера. Катерина не могла, не признать, что некоторые из рыбаков были симпатичными.
Суда сблизились ещё на несколько метров, но тишина, возникшая между ними, нарушалась лишь шумом обузданных моторов и плеском волн о борта.
Матросы катера перекинулись между собой парой реплик, поглядывая при этом на Катерину. Её точёная фигура в открытом купальнике, вот, что послужило причиной столь пристального внимания хозяев рыболовного катера.
Польщенная заинтересованностью к своей персоне, Катерина лучезарно улыбнувшись, приветливо помахала рукой. Ободрённые вниманием красавицы, они оживились и энергично, жестами принялись зазывать её на свой катер. Не известно к чему привели бы перемигивания. Но на палубе появился Дорн. Жестом хозяина пригласил рыбаков пришвартоваться к ним. Моряки не стали заставлять просить себя дважды, и в скором времени вся команда (за исключением одного товарища) в составе четверых человек вступила на судно. Косясь восхищённым взглядом на Катерину, рыбаки с уважением представились Дорну. Хозяин радушно предложил им пройти в кают-компанию.
Указывая дорогу, Катерина пошла впереди, не удержавшись от искушения повилять бедрами перед гостями. Моряки в полной мере оценили её старания. Амон и Барон замыкали шествие. На месте остался лишь Юм. С презрением свойственным котам, отнёсся он к попытке погладить его. Зашипев на озадаченного рыбака, удалился. Растянувшись в тени, он, похоже, ушёл в созерцание собственного хвоста, время от времени трогая его лапой словно желая убедиться на месте ли он.
В кают-компании Барон уютно всех разместил вокруг столика. Катерина, так на себя ничего не надев, явно наслаждалась оказанным ей вниманием. Ведя беседу с Дорном, старший из рыбаков говорил не с хозяином судна, а с ножкой Катерины. По-видимому, у него катастрофически развивалось косоглазие. Вероятно, кривой взгляд был национальной чертой, у всех остальных, кто бы ни задавал вопросы или отвечал, взгляд неотрывно следовал за движениями Катерины. И довольно редко им удавалось сфокусировать глаза на собеседнике. Матросов нисколько не смутили клыки Амона (возможно, они видели и не такое, а может им просто не удавалось рассмотреть собеседника). Впрочем, беседу вёл Дорн, остальные просто прислушивались и рассматривали друг друга. Разглядывали моряков Амон и Барон, причём взгляд был оценивающий, что-то прикидывающий. Гости же полностью погрузились в изучение женщины сидевшей напротив и «поедающей» взглядом симпатичного молодого моряка.
Старший из рыбаков выразил удивление в названии судна его хозяину:
— «Летучий голландец»? Вы не опасаетесь рока, который несёт в себе это имя? —  поинтересовался он.
Дорн прищурившись на собеседника, с иронией заметил:
— Насколько мне известно, несчастье преследует тех, кто встретит его на пути. Вы сами как думаете, из-за нашей встречи, в вашей жизни что-нибудь изменится?
Старший покосился на своего товарища, который таял под ласковым взглядом Катерины, соглашаясь, кивнул головой:
— Кому-то эта встреча радости принесёт мало, особенно при расставании.
— Как работа? Улов богатый? — Дорн внимательно изучал лицо моряка.
Тот в ответ, безнадёжно махнув рукой, пожаловался:
— Какой там «богатый»! С затратами бы рассчитаться! На топливо больше вложили, чем получили с улова!
Оживившись, Дорн уточнил:
— Значит, это возможно, ваш последний рейс, если с долгами не рассчитаетесь?
— Не возможно, а точно последний. Рыба словно избегает нас. Все наши знакомые неплохо промышляют рыболовством. Но, нам не везёт. Прямо-таки проклятье! — моряк схватился за голову.
Он не усёк момент, когда Дорн торжествующе переглянулся со своей свитой. Остальные рыбаки были слишком увлечены выпивкой и прекрасной женщиной, чтобы прислушиваться к разговору капитанов.
— А если бы рыба преследовала ваш корабль повсюду. Что бы Вы сказали? — не сводя глаз с собеседника, спросил Дорн.
— Это было бы чудом! Я решил бы, что сам Бог помогает нам! — в немой молитве моряк поднял глаза к небу.
Дорн поморщился:
— Фи, Бог! Снизойдет он до вас, как же! А вот я вполне могу это устроить! И всю оставшуюся жизнь ты будешь богатым, и проблем не будет, ни с судном, ни с уловом. Как, заманчиво звучит?
Рыбак с ужасом посмотрел на собеседника. Его товарищи притихли, и перевели взгляд на странного  капитана «Летучего Голландца». Они услышали лишь последние слова, но и этого хватило, чтобы привлечь их внимание.
— Такое может предложить лишь шутник, или сам дьявол, — прошептал потрясённо моряк.
И словно в ответ на его слова, глаза Дорна засияли огнём, словно, солнце отразилось в них. Рыбаков охватил паралич. Не в силах сдвинуться с места, они так и сидели, с остекленевшими глазами, хватая воздух, не в силах выдохнуть.
Дорн поднялся из-за стола. И преобразился. В чёрной, средневековой одежде, в чёрном плаще с огненным подбоем и при шпаге. Он возвышался над столом, скаля в ухмылке зубы, сверкая глазами. Во истину это был сам Люцифер. Его низкий голос заставлял звенеть фужеры на стойке бара.
— Подумайте. Это большая удача, повстречать меня. Не будьте идиотами. Воспользуйтесь случаем. Успех сам идет к вам в руки. Вы станете богатыми, и ничто не будет беспокоить вас всю жизнь. Только представьте, какие возможности открываются перед вами! И за такую мелочь как душа, и то только после вашей смерти.
Остекленевшие от страха глаза рыбаков постепенно стали проясняться, в них появилась осмысленность. Ум лихорадочно работал. Слова Дорна упали на благодатную почву, по-видимому стали давать ростки, пока еще хилые, но, кинув горсть золотых монет перед рыбаками, он укрепил их на корню.
Облизнув пересохшие губы, старший обвёл взглядом товарищей. Они смотрели на него, ожидая, что он скажет.
— Что для этого нужно?
— Одна формальность: ваша подпись, и разумеется, ваших друзей. Придерживаясь старых традиций, подписываться придётся кровью. Больше от вас ничего не потребуется. Но какую шикарную жизнь я вам обеспечу! Итак…
В руках Дорна появился свиток. Барон, подскочив, почтительно взял его из рук Люцифера. Развернув, положил на стол перед моряками.
— Прошусс...
Найденной у одного из рыбаков булавкой, они накололи пальцы, и под широкой росписью Люцифера заалели три отпечатка пальца. Четвёртый, молодой моряк, которого так поедала взглядом Катерина, побледнев, отшатнулся от стола. Взгляды присутствующих устремились к нему. Рыбак поднялся, затравленно озираясь, вытирая уколотый палец о рубашку. Барон с вожделением пожирал взглядом кровь, ему не меньше Дорна хотелось, чтобы эта кровь алела росписью под остальными тремя на свитке. Нахмурив брови, Дорн прогремел:
— Подписывайся!
Взвыв от ужаса, рыбак выскочил за дверь.
— Амон, — Дорн кивнул в сторону двери, за которой скрылся несчастный, ища спасения, на своём катере.
Амон вскочив, с проворностью гепарда бросился вслед за рыбаком.
Спустя мгновение, приглушённый стон долетел до кают-компании. Побледнев, рыбаки переглянулись, подняли глаза на стоявшего над ними Дорна. Улыбаясь, тот уже принял облик капитана, радушно указав на дверь, произнес:
— Идите. Остался ещё один. Вам придётся убедить его, если вы и дальше собираетесь работать вместе.
Выйдя из кают-компании, они наткнулись на четвёртого. Он лежал в нескольких шагах от них, лицом вниз, широко раскинув руки, из-под левой лопатки торчал кинжал с рукояткой из чёрного дерева. Недалеко от тела стоял Амон с пустыми ножнами. Подойдя, он выдернул кинжал. Кровь на лезвии медленно исчезла, словно само оружие, подобно губке, втянуло её в себя. Лезвие снова стало зеркальным. Амон вложил кинжал в ножны.
Рыбак, находящийся на катере и не подозревал, что одним товарищем стало меньше, а предавшие товарищи сбрасывают труп за борт. Спустя несколько минут, поддавшись уговорам, последний матрос запечатлел свой кровавый отпечаток на свитке. А ещё через час, рыбаки радовались первому улову. Вечером, придя на пристань, они встретили девушку несчастного, и рассказали ужасную историю битвы с акулой-людоедом стоившей жизни её парню.
Через несколько минут после того, как рыболовный катер исчез из виду, на палубе появилась Светлана. Тренер наконец-то отпустил её, и согласно просьбе, отправил на верхнюю палубу.
Заглянув в кают-компанию и никого, не обнаружив, она направилась в сторону бассейна, надеясь освежиться после тренировок. Мягкое ковровое покрытие ласкало босые ноги, и Светлана вздрогнула от неожиданности когда наступила на что-то холодное и влажное. Мокрое пятно темнело возле борта и ещё два возле дверей. В одно из них девочка попала ногой. Опустившись на колени, провела рукой по пятну. Онемев от ужаса, уставилась на окровавленную руку. Здесь была лужа крови, теперь же она впиталась в ковер.
Светлана вскочила, нервно огляделась вокруг. Никого не увидев, добежала и заскочила в помещение с бассейном, захлопнув за собой дверь. Отдышавшись, зашла в душ, стараясь быстрее смыть с себя чью-то кровь.
Никто не беспокоил. Было тихо. Слишком тихо.
Но ещё больше её поразило, что, выйдя из зала с бассейном, она не обнаружила знакомых пятен. Ковёр был чист и сух. Словом, можно было предположить, что всё это девочке только показалось. Не удержавшись и снова проведя рукой, она лишний раз убедилась, что оснований для страха нет. Пожав плечами, Светлана направилась в кают-компанию с надеждой выяснить, что же здесь произошло. Переступив порог, обнаружила всю компанию в сборе. Судя по репликам, которые звучали за столом, они отмечали какое-то событие. Единственно, кто хмурился, да и то на свою подругу был Валентин. Светлана застала его, когда он отчитывал Катерину. Та, со скучающим видом крутила в руке фужер, рассматривая вино под разными углами.
— И ты даже ничего не накинула на себя? — по-видимому, в который раз (судя по скучающему виду Катерины), задавал вопрос Валентин.
И возможно в который раз Катерина хмельным голосом отвечала:
— Ну да, что в этом плохого? Они мне столько комплиментов наговорили. От тебя за всю жизнь столько не услышишь.
— Катерина! Ты разрываешь моё сердце! — трагически воскликнул Валентин, театрально прижимая руки к груди.
 Барон, сверкнув глазами, наклонившись к Юму, шепнул:
 — Прикуём?
Юм, покосившись на Катерину мурлыкнул:
 — Убьёт.
 На этом они успокоились, но через секунду Барон воскликнул, раскинув в приветствии руки, выйдя из-за стола и направляясь к стоявшей в дверях, Светлане:
— Кого я вижу! Признаться, успел соскучиться! Светлана, присоединяйся к нашей маленькой, но уютной компании! У нас торжество по случаю удачной сделки, раздели его с нами!
— Какой? — спросила Светлана, усаживаясь на диванчик между Бароном и Амоном.
 Юм нагло полез к ней на колени. Амон, смахнув кота под стол и выслушав его шипение, ответил, наливая что-то в рюмку и предлагая её Светлане:
— Рыбаков сейчас встретили, хорошо поговорили. Новые люди появятся в царстве хозяина на особом положении. Но не сейчас, в будущем.
— Кого-то убили? Я видела кровь на палубе. — Светлана взяла протянутую рюмку и выжидающе посмотрела на Амона.
Тот едва заметно кивнул, с интересом наблюдая, как побледнела девочка. Её руки задрожали. Светлана сделала большой глоток из рюмки, так и не разобравшись, что было в ней.
Последующая реакция вызвала улыбку даже на суровом лице Дорна. Про Юма и говорить нечего, выбравшись из-за стола, он только это и увидел, чтобы затем снова провалиться под него.
Не в силах вдохнуть, Светлана с ужасом уставилась на развеселившегося Амона. Спазмы сжали горло, не давая сказать ни слова. Барон, быстро сориентировавшись, подсунул ей стакан сока. Запив и утерев невольную слезу, глубоко вздохнув, с виноватой улыбкой девочка спросила:
— Что это было?
— Натурально, спирт. Как он тебе? — поинтересовался Амон.
— Ужасно. Может, для вас он не крепкий, но мне показалось, будто глотнула огня.
— Ничего, сейчас хорошо будет, — засуетился Барон, поближе подсовывая ей тарелочку с едой. — Покушай, иначе совсем опьянеешь.
Чувствуя, как в желудке потихоньку разгорается пламя, Светлана накинулась на еду, так как ко всему прочему была ещё и голодна. Закусывая, она мысленно сопоставила полученную информацию от Амона с кровавыми пятнами, и уже не сомневалась, что их появление на палубе обязано Амону. Отрешённо, протянула руку за соком и не заметила, как взяла рюмку, кем-то снова наполненную.
За столом стало тихо. Все в немом изумлении смотрели на девочку, с интересом ожидая, что будет дальше. Не замечая устремлённых на неё взглядов, Светлана сделала из рюмки ещё несколько глотков, прежде чем напиток подсказал, что она ошиблась.
— Вот даёт! — восхищённо воскликнул Юм.
Барон опять засуетился возле задыхающейся девочки, предлагая ей тот же самый стакан сока.
— Девочка, я вижу, сегодня ты решила напиться, а заодно и нас удивить. — покачав головой, заметил Барон.
— Не знаю, что на меня нашло, — виновато пробормотала Светлана, отдышавшись. — И как я только спутала стакан с рюмкой? Кажется, я пьянею, у меня кружится голова и взгляд трудно сфокусировать.
— Покушай, на голодный желудок нельзя так. Да ещё с непривычки.
Светлана приняла во внимание совет Барона, но голова кружилась всё больше и больше, наконец, она попросила:
— Амон, помогите мне вернуться в каюту.
Извинившись, встала из-за стола, покачнулась, но Амон был начеку и успел подхватить её. Через мгновение они уже стояли в знакомой каюте. Добравшись с помощью Амона до кровати, Светлана опустилась в неё, закрыв глаза, чтобы не видеть крутящейся комнаты. Через несколько минут она крепко спала.
Амон оставив её одну, отбыл в кают-компанию праздновать с остальными. Там его встретили с некоторым удивлением, по-видимому, они не ожидали такого скорого возвращения. Волнуясь, Катерина спросила Амона о девочке, на что он ответил:
— Я приказал спать.
Покачав головой, Катерина сказала:
— И что на неё нашло?
— Она наткнулась на кровь, — ответил он. — Мои люди поздно там прибрались. Я ещё с ними разберусь, почему они позволили посторонним быть в курсе, — рассвирепел Амон.
— Почему «посторонним»? Я думаю, она должна была присутствовать, — заметил Барон. — В конце концов, пора бы ей привыкнуть к таким вещам.
— Не хватало ещё лечить от безумия. И так на пределе, — фыркнул Амон. Подняв голову, он посмотрел на каждого вызывающим взглядом и заключил: — Я сам решу, когда ей можно и нужно присутствовать.
Встав из-за стола, он почтительно произнёс:
— Сир, я посещу ходовую рубку. Выясню, что случилось, почему была задержка с выполнением приказа.
Дорн соглашаясь, кивнул. Амон испарился, чтобы через пару секунд появиться в ходовой рубке и учинить допрос своим подчиненным. Немного по лютовав, он успокоился. Уточнив курс судна, и узнав, когда прибудут на Канарские острова, Амон удалился в кают-компанию, где и сообщил эту новость. Катерина, извинившись, поспешила примерять наряды. Остальные продолжили возлияния.
 
 — Хватит спать, вставай, — знакомый, немного носовой голос выдернул Светлану из сна, — Что ночью будешь делать? Опять на звезды смотреть?
Девочка, одним глазом посмотрела на Амона, другой открыть, у неё не хватило сил, но Амон не унимался:
 — Вставай. Уже вечер. Как ты смотришь на прогулку по пирсу? Мы на Канарских островах.
Открыв уже оба глаза, Светлана обнаружила возле лица стакан сока, предлагаемый Амоном. С усилием подняв руку, она взяла стакан. Выпив, почувствовала, что оживает.
Протянув руку, Амон помог встать с кровати. Цинично осмотрев, мотнул головой в сторону ванны.
— Иди, приведи себя в порядок. Выбери одежду. На побережье вечером прохладно. Когда будешь готова, позови.
 Амон исчез, чтобы через несколько минут прийти снова. Критически осмотрев её с ног до головы, довольно кивнул.
 Девушка выбрала из гардероба брюки и рубашку с длинными рукавами, которые она закатила да локтя. Нет нужды говорить, что одежда была угольно черного цвета и из материала ставившего девушку в тупик (такой материал она ещё никогда не видела). Медальон, который ей Амон когда-то дал, она не спрятала, а повесила на шею поверх рубашки, как украшение.
— Рукава потом опущу, — объяснила Светлана на его вопросительный взгляд брошенный на татуировку.
— Тогда пойдем. Мы будем последними, кто покинул судно. Остальные на берегу за исключением моих людей.
Побережье сразу ударило по глазам буйством красок и горящих огней. Солнце уже село, и повсюду в пределах видимости побережья, сверкали огни. От их света волосы девушки приобрели золотой оттенок, и казалось, золото струится по плечам. Рыжий Амон немного потемнел, и волосы стали отливать медью. Надев широкополую шляпу с загнутыми по бокам полями, он приглушил цвет волос. Они направились в центр города, встречая по дороге весёлых и счастливых людей, а какими им ещё быть, ведь они на курорте!
Издали доносилась музыка, и по мере приближения она становилась всё громче. Наконец, аллея привела к шикарному фонтану, вокруг которого были разбросаны столики и там же, неподалеку, на возвышении, играла группа музыкантов из шести человек. Это они выводили завораживающую мелодию.
Все было насыщено покоем и умиротворением. На площади, перед музыкантами танцевали отдыхающие. Они образовали круг, в центре которого, медленно кружась, словно во сне, танцевала изумительная женщина. Закрыв глаза, она казалось, полностью отдалась музыке, и её движения плавно сплетались со звучащей мелодии. Фонтан разбрызгивал мелкие брызги, и они как искры сверкали от источника света освещавшего весь ствол фонтана. Подобно искрам факела они взлетали и опадали, чудом соблюдая ритм мелодии. Женщина как будто спала. И во сне улыбалась. Мягко и пластично ведя руками и изящно изгибаясь, она как в прекрасном сне, где мелодия фонтан и танец, были единым.
Люди сидящие вокруг, уже давно замолчали, забыв свои проблемы, и о чём совсем недавно говорили. Не отрываясь, смотрели на захватывающее зрелище. Сами музыканты приглушили музыку, и теперь слабый отзвук летел над землей сливаясь с плеском фонтана.
Это был мираж. Никто не смел, громким голосом или смехом нарушить или уничтожить очарование, охватившее присутствующих и тех, кто подошёл позже и теперь стоял среди деревьев, любуясь издали.
Музыка стихла, последний звук повис над оцепеневшей толпой. Но прошло ещё немного времени, прежде чем кто-нибудь решился продолжать веселиться.
Женщина остановилась. Открыла глаза, огляделась. Несколько десятков глаз неотрывно и с восхищением смотрели на неё. Вспыхнув от смущения, она метнулась к своему столику, туда, где сидели её друзья. Гром рукоплесканий прозвучал вслед.
Попавшее под всеобщее оцепенение Светлана очнулась. Вглядевшись в женщину так поразившую всех, узнала в ней Катерину, а сидевшими за столиком оказались Барон и Валентин.
Раскрасневшаяся и веселая Катерина, что-то оживлённо говорила сидящим рядом. И все они весело смеялись над её словами.
Амон предложил пройтись по городу и посмотреть на ночную жизнь. Вдали от оживленных дорог, и залитых светом тротуаров, девочка шла по тихой улице, освещённой только светом, льющимся из окон близ стоящих домов. Амон молча и тихо, словно тень, следовал за девочкой. На мгновение ей стало казаться, что она свободна и одна идет по родному городу. Резкий голос, прозвучавший в одном из освещённых окон дома, вернул её в реальность.
Квартал кончился, Светлана вышла к парку. Он был чёрен и пуст. Следуя руке Амона, девочка направилась вглубь парка. Там он предложил сесть на скамью. Вокруг был непроглядный мрак, даже звёзды приглушённые пеленой облаков, за листвой деревьев, были не такими яркими. Далёкий шум машин сливался с шелестом листвы.
— Ты довольна? — внезапно спросил Амон.
Светлана повернула голову, но кроме силуэта ничего не увидела, даже его глаза, обычно светящиеся во тьме, были пустыми. Единственным источником света была татуировка, она так и заливала всё вокруг белым светом луны. Рука была освещена, почти до локтя. Был виден кусочек скамьи, и клочок земли под ногами. Опустив закатанный рукав. Светлана приглушила и это мерцание. Немного помолчав, она ответила:
— Да, мне здесь хорошо. Тихо. Спокойно.
Они молча сидели в темноте, вдыхая свежий, принесенный ветром с океана воздух, пропитанный запахом соли, и, немного рыбы. Вероятно в порту разгружали рыболовные суда.
— Там, где я обычно нахожусь, тоже темно и тихо. Мёртвый покой. Тебе должно понравиться. Хоть там и темно, но ты всё видишь, из-за изменений которые происходят при переходе в иное измерение. Там тихо для человеческого уха, но в ином состоянии можно услышать звуки иные, и поверь мне, они прекрасны. Но добираться до него долго. Для тебя, — тихо сказал Амон и добавил: — Но время ещё не пришло. Рано отправляться в дальний путь. Сейчас время поворачивать назад, в порт.
Амон пошевелился, по-видимому, собираясь встать, но Светлана, схватив его за руку, попросила:
— Пожалуйста! Ещё чуть-чуть посидим здесь. Что Вам стоит. Остальные, наверное, ещё в городе.
Амон поймав невидимый луч, сверкнув клыками, согласился побыть ещё немного в парке.
Было далеко за полночь, когда Светлана двинулась вслед за Амоном, назад к пристани. Одетые в чёрное, сливаясь с ночью, были почти невидимы. И случайный прохожий мог обнаружить их только по волосам девушки, которые светлым пятном выделялись в темноте.
Аллея, по которой они шли, была безлюдна. Редкие окна освещали улицу. До пирса оставалось с полпути, когда свист из подворотни остановил их. Из тёмного переулка двинулась навстречу тень. Оглянувшись, Светлана обнаружила ещё две тени крадущихся сзади.
Свет, льющийся от ближайшего окна, отразился на лезвии ножа, который держала одна из теней. Когда приблизились остальные, такое же оружие оказалось и у них. Окружив, они вполголоса стали совещаться.
В отличие от Светланы, не понимавшей ни слова, Амон вполне разобрал, о чём они говорят. Невысокого роста Амон, показался им лёгкой добычей, а девочка приправой к грабежу. Хриплым голосом один из бандитов предложил Амону оставить деньги и девочку, и уйти целым. Усмехнувшись, Амон перевёл девочке:
— Ты им приглянулась. За тебя, мне обещана жизнь. Вон тот, справа даже деньги предложил, что бы я смотался отсюда один. Как думаешь мне поступить?
— Сдаётся мне Вы не из тех, кто отступает. И потом, наверное, Дорн будет недоволен.
— Дорн одобрит любой мой поступок. Но ты права, свою собственность я не делю с другими. Правда то, что они хотят от тебя, мне пока не нужно. Тем не менее, я не хочу, чтобы пользовались моей девочкой.
Амон повернулся к бандитам, и что-то резко сказал. Светлана не знала что, но реакция нападающих показала, какой ответ они получили.
Один из них схватив девочку за руку, рванул к себе. Двое других, направив ножи, стали подкрадываться к спутнику. Амон стоял неподвижно до последнего момента, когда нож был готов вонзиться в спину. Увернувшись под рукой нападающего, ребром ладони ударил по шее, по-видимому, разбив тому кадык, так как тот захрипев, свалился мешком под ноги. Второй, когда Амон разбирался с первым, был отброшен ногой, и где-то в полёте потерял нож. Теперь с пистолетом в руке хрипло рычал угрозы. Потому как третий усилил хватку, Светлана поняла, что они хотят уйти вместе с ней. Она дернулась в сторону, но бандит был начеку, и сильный рывок вернул её на место.
Молния, сверкнувшая и проложившая путь от дьявола к нападающему, хлестнула громом по окнам, заставив их задребезжать, оставила за собой запах озона и горелого мяса. Ещё один труп лежал у ног Амона. Когда дьявол повернулся к третьему, тот с ужасом увидел, как светятся глаза этого странного человека. Попятившись и используя девочку перед собой как щит, последний попытался укрыться в переулке, но был остановлен кинжалом, который вошёл его в горло.
Брызнула кровь. Руки, удерживающие девочку, разжались. Несчастный поднял их к вспоротому горлу судорожно пытаясь глотнуть воздух, и развернувшись, упал, орошая асфальт потоками крови.
Огонь в глазах померк. Амон спокойно и равнодушно подойдя к последнему убитому, выдернул кинжал из горла. Не вытирая, облитый кровью вложил в ножны.
— Моё оружие заслужило кровь, — пояснил Амон оборачиваясь к девочке.
 Светлана не двигалась. Стояла в оцепенении. Кровь убитого стекала с её плеча, по руке вниз. Амон шагнул к ней, но она попятилась, не сводя испуганного взгляда с его лица.
— Зачем? 3ачем Вы его убили? Ведь можно было просто напугать.
— Как же, нужно было убить. Они бросили вызов. — Амон подошёл к Светлане, осмотрел с ног до головы. Щёлкнув пальцами, уничтожил следы крови, с одежды и рук. — Пойдём, мы и так задержались.
Светлана замотала головой, отказываясь следовать за Амоном. Нахмурившись, Амон с угрозой взглянул на неё, но тут же отвлёкся лежащими на аллее телами. Щёлкнул пальцами. Появились его люди.
— Приберитесь, — приказал он.
Повернувшись к девочке, сухо сказал:
 — Следуй за мной.
Девочка снова отступила. Вздохнув, Амон сказал:
— Ну что ж, ты сама это захотела.
Только один взгляд он бросил в глаза Светланы. Девочка пошатнулась. Глубоко вздохнула и замерла. Широко открыв глаза она, казалась, спала стоя. Когда Амон направился в порт, девочка последовала следом, механически переставляя ноги. Пришла в себя уже на пирсе, когда Амон провёл рукой перед её лицом, снимая этот странный гипноз. С удивлением Светлана огляделась, пытаясь вспомнить, как сюда попала. Амон с иронией спросил:
— Дальше сама пойдёшь, или заставить?
— Убийца, — мрачно буркнула девочка и направилась к «Летучему голландцу».
Подойдя к яхте, девочка с удивлением посмотрела на группу людей беседующих недалеко трапа. В них она узнала Валентина, Катерину и ещё трёх незнакомцев. Они горячо о чём-то говорили или может, даже спорили. Один из них держал в руках раскрытый дипломат, другой, обращаясь к Валентину горячо убеждая тыкали поочередно пальцем в Катерину и в дипломат. Одеты они были странно: белые, до лодыжек туники, а на голове платок, опоясанный жгутом. Пальцы, этих людей, были унизаны перстнями, на шее висели золотые цепи.
Оглянувшись, Катерина увидела подходившую Светлану. Весело блеснув глазами, она объяснила, что тут происходит:
— Этот нефтяной магнат, видел меня там, возле фонтана, А сейчас пытается выкупить у Валентина, для своего гарема. Смотри, сколько денег предлагает!
Проследив взглядом за рукой Катерины, Светлана обнаружила, что раскрытый дипломат буквально, набит зелёными купюрами.
— Ого! Так они долларами рассчитываются, — изумилась девочка. — Видно ты очень понравилась.
Катерина рассмеялась, будто колокольчики зазвенели. Араб восхищённо посмотрел, жарко загорелись его глаза, и с удвоенной силой он принялся уламывать хмурого Валентина.
— Светлана он не только деньги предлагает. Золото и камни. Мне кажется, полцарства готов отдать. Наверное, он миллионер. Смотри, вот та яхта — его. Какая красавица! Но наша всё равно лучше!
Валентин последний раз отрицательно качнув головой, схватив Катерину за руку, раздражённо потащил по трапу на судно. Араб, в отчаянии воздев руки к небесам, уныло поплелся на свою яхту в сопровождении телохранителей, бросая угрожающие взгляды на «Летучий голландец».
Светлана последовала за Катериной. В кают-компании их ждал новый сюрприз. Барон сидел с девицей и пил с ней на брудершафт. Звонко чмокнувшись, они обернулись на пришедших. Барон, вскочив с диванчика, стал их знакомить:
— Мэгги. Составит нам компанию до Италии. Большая любительница приключений. Попросилась на нашу яхту. Я не мог отказать! Она англичанка. Мэгги, — обращаясь к ней, — познакомься: Валентин, Катерина, Светлана.
Девушка снисходительно кивнула и влюбленными глазами уставилась на Барона.
— А где Юм? — поинтересовался Валентин. — Всё ещё в городе?
— Нет. Он пожелал устроить прощальный сюрприз для отдыхающих здесь туристов. Разумеется, мы тоже увидим. Он известит нас о начале представления.
— И как он известит?
Леденящий душу вой возник где-то вдалеке, пролетев над океаном, побережьем, унёсся вглубь города. Барон кивнул:
— Вот и извещение.
Из кают-компании все ринулись на причал. Присоединившись к Дорну и Амону, с интересом стали наблюдать за приближающимся с океана густым, белым туманом. Клубясь и мерцая, накатывался на побережье, неся с собой холод Арктики. Гуляющие и работающие в порту люди, оставив дела, с изумлением наблюдали за происходящим.
Туман, дойдя до первых домов города, остановился. В центре стал рассеиваться, образуя кольцо охватывающее побережье и часть зданий. Из океана, пробиваясь сквозь туман, двигался огромный барк. Пронзив последний слой пелены, он предстал во всём своём ужасающем виде. Когда-то пятимачтовый барк, сохранил всего две мачты. Обрывки былых парусов свисали с рей жалкими клочьями. Прогнившие канаты качались маятником в такт движению корабля. Краска уже давно сошла с дерева, обнажая трухлявые доски, на них цветными пятнами выделялись места гниения, подобно язвам они усыпали барк. Но страшнее всего, были матросы этого призрака — скелеты. На некоторых из них сохранились куски кожи, мышц, обрывки одеяний.
Барк приближался. Масса людей подалась назад, ближе к городу, но туман стоял стеной, не впуская и не выпуская никого из этого кольца. Ещё несколько секунд, и корабль, преодолев оставшиеся метры, заскрежетал досками обшивки о пристань. Люди заметались, тщетно пытаясь найти выход из тумана.
С барка спустили трап, и мертвецы двинулись по нему, сходя на берег.
Новый всплеск безумия охватил людей. В отчаянии, некоторые бросились в воду с целью переплыть через залив на другой берег.
Скелет коснулся земли, и всё исчезло. Рассеялся туман. Исчез призрачный барк со своей командой.
Обезумевшая толпа разбежалась, оставив на пристани лежащих без сознания, растоптанных в свалке и сошедших с ума людей.
В бухте расплывались кровавые пятна, это акулы, на удивление близко подплывшие к судам, разделались с безумными пловцами. Те, кто нырнул, назад уже не вернулись.
Единственно, кто остался спокойным в этом сумасшествии (и то спокойствие коснулось не всех), были пассажиры «Летучего голландца». Ледяное, невозмутимое спокойствие сохранялось в свите Дорна. Даже какая-то усмешка и ирония сквозила на их лицах. Мэгги, ринувшаяся было вслед за массой обезумевших людей, была остановлена Бароном. Его отношение к случившемуся повлияло на неё так, что до конца галлюцинации равнодушие не сходило и с её личика. Единственный кто вовсе не пожелал смотреть на это зрелище, была девочка. Амон удержал её у трапа, когда она решила скрыться на яхте. Но всё остальное зрелище в порту, она пропустила. Повернувшись спиной к пристани, уставившись в светящийся туман и руками закрыв уши. Чтобы не слышать стоны и крики обезумевших от страха людей. Единственный взгляд она бросила на Мэгги, когда её смех перекрыл на время крик толпы.
— Да… Юм мастер на такие шуточки. — Валентин задумчиво окинул взглядом порт. Там уже суетились врачи и добровольные помощники. Они вывозили пострадавших, а кое-кто даже гонялся за сошедшим с ума человеком.
— Сдаётся мне, он перестарался. — Катерина, держа друга под руку, направилась к трапу. За ними потянулись остальные. — Скажем, дал бы людям скрыться в городе. Всё закончилось бы не так печально.
Войдя в кают-компанию, они обнаружили Юма. Он сидел на стойке бара, держа бутылку и рюмку в лапах. Судя по количеству жидкости, Юм в их отсутствие прикладывался, и не раз.
Светлана, отводя глаза в сторону, попросилась в свою каюту, что Амон и сделал. Спустя несколько секунд девочка без сил рухнула в кресло, уставившись неподвижным взглядом в угол комнаты. Ужасные сцены происшедшего стояли у неё перед глазами.
— Чего это она нас так быстро покинула, — обиженно произнёс Юм, — даже не сказала, как ей понравилась моя галлюцинация. А сделать её, признаться, было не так-то просто.
— Юм, радуйся, что она тебя не убила, — печально потрепав кота, Катерина с сочувствием посмотрела на него. — Не думаю, что Светлана в восторге от твоей работы. В следующий раз постарайся наводить галлюцинацию в её отсутствие, иначе, за твою безопасность я не отвечаю.
Амон подошедший ближе и услышавший последние слова Катерины, усмехнувшись, обронил:
— Ничего, привыкнет. Мэгги вот сразу пришла в себя. Девочке просто нужно больше времени,
— Не думаю, — покачала головой Катерина, — не думаю, что она привыкнет. Она попытается покинуть наше общество, как только представится возможность.
— Значит сделаем так, чтобы такой возможности не представилось.
 Жёстко сверкнув глазами, Амон повернувшись, вышел из кают-компании. Катерина повела Валентина в бассейн, как бы тот не сопротивлялся, но подчинился её настойчивости, после того, как она пригрозила уплыть с арабом. Юм переключил своё внимание на Мэгги, так как в кают-компании остались лишь она да Барон.
Недолго думая, Мэгги присоединилась к Юму, помогая опустошить бутылку до конца.
— Она с тобой? — поинтересовался Юм.
Барон дружелюбно осклабился, обняв Мэгги за талию, сообщил:
— Пока со мной. Но плыть дальше Италии, думаю, не захочет.
— Так она тебе для развлечения. Смотри, не уродуй её уж слишком.
— Я своим ребятам препятствовать ни в чём не буду. Она для них. Захотела острых ощущений, так получит в полной мере. По-нашему миру её проведу. Мой замок посмотрит.
— О! Это будет здорово! — подскочил кот. — Посмотрим, как она отнесётся к иному миру. Миру отличного от этого.
— Я покажу его позже, когда придёт время расставаться.
Мэгги равнодушно наблюдала за их разговором, не понимая ни слова. Она знала только свой родной язык — английский. Говорящего кота, по-видимому, сочла продолжением галлюцинации. Протянув руку с рюмкой Барону, она поинтересовалась:
— А кто тот – рыжий, хромой? Он ещё на лицо страшный, какой-то клыкастый. Он твой друг? Чем он занимается?
— Мы здесь все друзья. А тот о ком ты говоришь — профессиональный убийца.
— Киллер? — она заглянула в его лицо.
— Нет, он не наёмник. Амона нельзя купить. Он подчиняется только хозяину или поступает на своё усмотрение.
— Телохранитель, — понимающе кивнула Мэгги, вызвав у Барона страдальческое выражение лица.
Не заметив реакции Барона, Мэгги спросила:
— Хозяин — он кто?
— Дорн.
— А кто он, Дорн? — не унималась Мэгги.
 Барон пожал плечами.
— Он хозяин и все ему подчиняются,
— И ты тоже? — хитро прищурила глазки Мэгги.
— Непременно! Тут все пассажиры слушаются его. И тебе придется. — Барон улыбнулся. — Иначе за борт. А сейчас не хочешь ли посетить мою каюту? У нас для пассажиров мест нет, а если не нравится, можешь уйти. Яхта ещё  не отчалила.
— О нет! Я ужасно хочу путешествовать, даже если придется делить каюту с кем-нибудь ещё
— Кота с собой возьмём?
— Пожалуйста, он нам не помешает, я думаю.
Свистнув коту, они покинули кают-компанию, предварительно предупредив Мэгги не удивляться их способу перемещения по кораблю.
 
 
Голос, прозвучавший в соседнем кресле, вывел Светлану из оцепенения. Повернув голову, посмотрела на сидящего там Амона.
— И как долго ты будешь сидеть, и горевать? — спросил он. — Я уже давно наблюдаю за тобой. Неужели ты так близко к сердцу всё воспринимаешь? Если это так, то мне будет довольно трудно с тобой. Что-то я тут не досмотрел.
Нахмурившись, девочка отвернулась, проговорив куда-то в сторону:
— Оставьте меня одну.
— Нет. Может сейчас поздно, и ты устала, но разговор откладывать не стану. Я вижу, люди по-разному воспринимают одно и то же событие или происшествие. Хочу разобраться: что на тебя так подействовало? Скелеты? Барк? Или реакция людей в порту?
Отвернувшись Светлана молчала. Пауза затягивалась. Амон вскочив с кресла, мягко ступая, подошёл к девочке. Опустившись возле её кресла, заглянул в глаза. Она быстро отвела взгляд, помня, каким образом он её гипнотизировал.
— Говори. Отвечай на вопрос. Что поразило тебя — корабль?
— Да нет, я догадывалась, что это видение. Как кино. Неприятное зрелище, только и всего. Наверное, меня ужаснула реакция людей, как они, потеряв разум, затаптывали друг друга. Эта безликая вопящая в страхе толпа. Она как стадо металось из стороны в сторону. Зачем, зачем Вы такое сделали? Я хочу покинуть ваше общество.
Амон вскочил на ноги. Пройдясь по комнате, зашёл за спинку кресла, где сидела девочка. Облокотившись о спинку кресла, посмотрев на ковёр украшающий стену, пожав плечами, ответил:
— Им ничего не грозило. Им просто не хватило смелости и выдержки побороть страх и взглянуть в лицо опасности. Таким людям не место на Земле.
— Если бы я не знала, что это галлюцинация, то возможно, подобно остальным поддалась бы панике.
— Что ж, если тебе легче поддаться влиянию толпы, а не разумно рассуждать и соответственно действовать, то и получила бы то, что заслужила. Я уверен, что этого не было бы. У тебя есть своё мнение. И действуешь ты соответственно ему. На тебя трудно повлиять, приказать. Легче убедить логикой, разумным подходом к смыслу вещей. В этом случае, ты просто отошла бы в сторону, чтобы толпа не растоптала и более-менее спокойно дождалась конца спектакля.
— Вам нравилось смотреть, как они убивают друг друга?
— Вообще-то не очень. Предпочитаю сам это делать. Но каждому своё. Юму по душе такие вот массовые безумия и убийства. Может он хочет уподобиться Местеру, но это его дело. Моё — действовать по приказам Хозяина, прикажет он мне уничтожить развлекающихся туристов, я сделаю не задумываясь. А Юм просто чудил, баловался, люди сами себя довели до такого состояния.
— Это было, как кошмарный сон. Амон, не надо было заставлять меня смотреть на всё это.
— Ты будешь смотреть. Но смотреть очень внимательно, ведь именно в таких случаях ярко проявляется сущность человека, его характер, действия. Ты должна разбираться в людях. Знать их психологию. Предсказывать поступки. Так надо.
— Вы хорошо разбираетесь в людях?
— Вполне. — усмехнувшись, ответил Амон.
— Тогда почему Вы удивились, увидев мою реакцию на выходку Юма? Вы сказали что, что-то не досмотрели.
— Бывают отклонения. Ты, совсем другой человек и очень сильно отличаешься от остальных. Твоя судьба была предопределена с самого рождения. Замечала ли ты когда-нибудь, что твои взгляды отличаются от мировоззрений окружающих тебя людей и тебе трудно понять их? Чувствовала себя «белой вороной».  К таким людям нужен другой подход, тут нужно заново постигать сущность, натуру. Даже если и видишь ауру, то не всегда она подскажет, что у человека в голове. Ведь можно быть  добрым, милосердным идиотом. Приняв это происшествие так близко к сердцу, ты удивила меня, хотелось больше равнодушия увидеть. Но, не будь душа так отзывчива, может, тогда бы ты и не отличалась от остальных. В тебе есть нечто, что коренным образом выделяет из общего фона. И это не значит, что ты хуже остальных.  Наоборот, ОН посылает тебя к нам, и мы не можем отвернуться от Его дара. Но за нами, право поступить с тобой, так как считаем нужным. И мне решать убить тебя, или оставить жить. И предупреждаю, не раздражай. Иначе я за последствия не ручаюсь. Дорн не отпустит, даже если я откажусь. Он сам станет твоим учителем или отдаст Барону. У тебя нет выбора. И в следующий раз не отворачивайся от безумств толпы, а постигай её натуру сущность, характер, действия. Словом наблюдай и анализируй.
— Вы хотите от меня очень многого. И главное, не пойму зачем мне всё это. — покачала головой девочка. Выслушав Амона, она не знала что сказать, и что решить. — Я не знаю, к какому выводу мне прийти. Но если прислушаться к внутреннему голосу, то он мне советует покинуть ваше общество, пока не сошла с ума.
Амон усмехнулся:
— Вылечим.
— Неужели нет другого человека. Мэгги, например? Она же не случайно оказалась здесь? Её опекуном Вы не хотите стать?
Амон рассмеялся. Светлана развернувшись в кресле, подняв голову с удивлением посмотрела на развеселившегося дьявола.
—  Что смешного я сказала?
— Мэгги, — фыркнул с пренебрежением Амон. — Мэгги даже не человек – кукла. Она думает, что подцепила миллионера, и сейчас обхаживает его. Сучка! Она ещё получит своё, по заслугам!
— Почему бы вам, не высадить её, и оставить в покое?
— Нельзя. Если не мы, то кто научит жизни? Я смотрю, ты опять на милосердие давишь. Оставь эту затею, только лишний раз разозлишь меня. И это будет, не в твою пользу.
— Я даже не могу попросить за неё?
— Не можешь. Сейчас не можешь. Милосердным здесь может быть только магистр. Но он не будет, а уж тем более к Мэгги.
— Что мне делать? — с отчаянием вздохнула девочка.
— Без драм. — Амон ухмыльнулся. — Что тебе делать? Ложись-ка спать. Не забудь, утром на тренировку. После уроков, тренер отправит тебя куда пожелаешь. Счастливо.
Амон отпустил кресло о которое облокачивался, собрался было уйти, когда Светлана остановила его вопросом:
— Отсюда следует — с утра Вас я не увижу?
Амон обернулся. Весело сверкнув глазами, спросил:
— А что, боишься соскучиться?
— Да нет, просто спросила. Уточняю.
— Не увидишь до вечера. Дела, знаете ли, дела...
— Убить, кого-нибудь? — спросила с иронией девочка и содрогнулась от жёсткого взгляда Амона. Веселье исчезло, он смотрел сурово и холодно.
Ничего не сказав, он отвернулся и покинул каюту. Девочка ещё некоторое время посидела в кресле, призадумавшись, вздохнув, пробормотала:
 — Ну и вляпалась же я в историю. Похоже, она мне будет стоить жизни. Даже скрыться никуда не могу. Дьявол везде достанет, везде найдёт. А если в церковь или монастырь. Священная земля. Нужно будет попробовать. Может получиться сбежать, а если нет, он меня убьёт.
 Ещё раз вздохнув, она поднявшись с кресла, подошла к кровати. Свернувшись под мягкой шкурой, Светлана попыталась заснуть. Но ещё долго обрывки образов и мыслей, мешали это сделать. Уже где-то под утро ей, наконец, удалось погрузиться в беспокойный сон полный кошмаров. Она не знала, захваченная страшными видениями, что ночью Амон вновь посетил каюту. Он постоял над метавшейся в беспокойном сне девочкой. Разглядывая её лицо. Потом наклонился, и его жаркая ладонь легла на лоб девочки, прогоняя ужасы. Светлана глубоко вздохнула, повернулась набок и теперь уже спокойно заснула. Дьявол ещё немного постоял над кроватью, охраняя от ночных кошмаров. Затем он исчез. Светлана проспала до позднего утра, и ничто не беспокоило её сон. Хорошо отдохнувшая она в хорошем настроении, отправилась к своему тренеру на занятия.
 
В который раз Катерина пыталась позагорать, и опять день не выдался. Лёгкая пелена облаков, по-прежнему висела над океаном, и солнце тускло светило сквозь них.
Приглушенно ревели моторы судна, слабый плеск волн доносился до её.
Окончательно заслонив солнце, на Катерину упала тень. Открыв глаза, она укоризненно посмотрела на стоявшего над ней человека, это была Мэгги.
Внимательно вглядевшись в её лицо, Катерина, заволновавшись резко села на шезлонге, не отрывая напряжённого взгляда с расстроенной Мэгги. Глаза её были красными, бледная с блуждающим взглядом она вызвала опасения Катерины.
— Тебе плохо? Укачивает? — заботливо спросила Катерина, протягивая Мэгги руку и усаживая рядом. Мэгги машинально села, уставившись невидящим взглядом себе под ноги. Катерина ласково обняла за плечи, и почувствовала, как мелкая дрожь сотрясает тело девушки. Отстранившись, Катерина внимательно заглянула ей в глаза. — Что с тобой, милая. Что случилось?
— Это ужасно, ужасно. Он не человек. Он дьявол! — закрыв лицо руками, Мэгги разрыдалась.
— Он сам тебе сказал? Он сказал, что он дьявол?
— Нет, не говорил. Но то, что он делает — ужасно! Человек не может быть таким жестоким!
— Он тебя обидел? Что произошло?
— Он… — Мэгги захлебнулась слезами, и некоторое время Катерина кроме рыданий ничего не слышала. Совладав с собой, прерывающимся голосом Мэгги продолжила: — Он заставлял смотреть, как истязали человека.
— Расскажи, что ты видела.
— Сначала, они были такими милыми, рассказывали весёлые истории. Кот этот, странный какой-то, будто и не животное, чудовище словом. Фокусы показывал. Потом Барон предложил посетить его замок, утверждал, что рыцарь. Говорил, что в замке праздник и там будет весело и забавно. Только, нужно завязать глаза, когда туда пойдём. Я согласилась. А когда повязку с глаз сняли, — тут Мэгги снова разрыдалась. Катерина ласково стала шептать на ухо слова утешения. Немного успокоившись, девушка продолжила: — Я оказалась в большом зале. Его стены были уложены из крупных, плохо оттёсанных каменных блоков. Несмотря на множество горящих свеч, было очень мрачно и жутко. Много людей. Они стояли, окружая кольцом подвешенного за руки человека. Он был обнаженный. К нему подошли двое и стали истязать. Я не смотрела, но крики несчастного были ужасны. Не знаю, сколько времени это длилось, но когда, мне с угрозой приказали смотреть на несчастного, я взглянула. Боже! Он был без кожи! Кровь огромной лужей растекалась под его ногами! Глаза сияли пустотой. И он жил! Я слышала его стоны! Все кто был в зале принялись рукоплескать, а стоявший рядом с жертвой палач, рассёк его мечём пополам. Половина туловища упала в лужу крови, разбрызгав её далеко в стороны. Его внутренние органы, словно с неохотой потянулись вниз. Потом я не помню. Очнулась в кровати, одна. И вот пришла сюда. Хорошо по пути мне никто не попался. Я боюсь его видеть!
— Ты говоришь, очнулась в кровати, может, тебе приснилось? Вчерашняя галлюцинация повлияла на твой сон, — предположила Катерина.
Мэгги посмотрела на Катерину и горько улыбнулась:
— Нет, это не сон. Когда очнулась, я увидала вот это… — она приподняла подол юбки, показывая ноги.
Охнув, Катерина с ужасом воззрилась на пятна крови, впрочем, не просто пятна, а потёки. Ноги были облиты кровью. Она уже запеклась, но видно было, что ещё совсем недавно была выпущена из вен.
Катерина отвела глаза.
— Я попробую поговорить с Хозяином, — не совсем уверенно заверила она Мэгги. — Может он прислушается к моей просьбе. Ты кого-нибудь кроме Барона там видела?
— Кот постоянно под ногами шнырял, и этот рыжий тоже там был. Это он разрубил несчастного, одним ударом. Он невероятно силен.
— Бедная девочка, — прошептала Катерина. — Надеюсь, она ничего не узнает. — обращаясь к Мэгги, попросила: — Если увидишь девочку, что была с нами на пирсе, не рассказывай ей ничего. Особенно про рыжего.
— Почему… — начала было спрашивать Мэгги, но вспомнив что-то, закончила начатую речь. — Так этот рыжий её друг! Я видела, как они вместе стояли там. В порту. А потом она попросилась куда-то, и он вместе с ней ушёл из кают-компании. Катерина, так нужно предупредить её! Сказать, что он собой представляет!
— Она знает, кто он. Не стоит ещё больше пугать. — Катерина посмотрела на Мэгги. — Мэгги, милая, ничего ей не рассказывай.
Мэгги пожала плечами:
— Хорошо, если ты так просишь. Впрочем, я не знаю её языка, а она моего.
— Она знает английский, но на школьном уровне. Ты ей ничего не скажешь, а я попытаюсь поговорить и упросить Хозяина.
На время, позабыв свои страхи, Мэгги с любопытством посмотрела на Катерину. Что-то странное происходит на яхте. Этот гордый «Летучий голландец» имел свои тайны. Мэгги попыталась разобраться:
— Девочка из этой шайки?
— Нет. Совсем нет. Я даже не знаю по своей ли воле она здесь. Я её видела на материке с твёрдым желанием попасть домой, а после, уже на судне. И я бы не сказала, что выглядит она счастливой.
— Но если ей здесь не нравится, то почему не уйдёт? — удивилась Мэгги. — Вот я убежала из дома, теперь путешествую по миру.
Катерина с грустью покачала головой:
— Не всё так просто. Она не сделает этого, даже если захочет.
— Её здесь сторожат? Почему? — заинтересовалась Мэгги, но осёклась.
На палубе появился Барон в самом замечательном расположении духа. Он что-то насвистывал и даже пытался сделать ногами танцевальные па, словом, настроение у него было преотличнейшее. Он явно был склонен к приятной и продолжительной беседе. Мэгги отшатнулась, когда он в галантном поклоне склонился над ними.
             — Моё почтение дамы, — повернулся к отползающей от него Мэгги. — Доброе утро Мэгги. Ты так быстро ушла, я даже не успел поинтересоваться, позавтракала ли ты? Может, составишь мне компанию?
 Мэгги побледнела.
— Я не хочу есть, — отрезала она, выискивая глазами что-то в океане.
 Барон с безразличием выслушал ответ, похоже, он даже его и не слушал. С легкой иронией, окинув взглядом, голосом в котором скользнул металл, сказал:
— Пойдём, пойдём. В кают-компании уже все собрались, вас там только не хватает. Там так необходимо женское общество.
— А Светлана, она разве не проснулась? — удивилась Катерина.
— Это не в моей компетенции, — отмахнулся Барон. — У неё какие-то свои дела, думается мне, она попозже присоединится. Идёмте.
Пожалев испуганную Мэгги, Катерина ответила отказом тоже. Барон, равнодушно пожав плечами, развернулся и направился назад, в кают-компанию предварительно послав такой взгляд Мэгги, что она опять затряслась от страха.
— Я боюсь. Боюсь остаться с ним наедине. Что делать? Кругом океан и никуда, не скрыться.
— Не волнуйся ты так. Я с ними поговорю. Всё будет в порядке.
 Катеринины заверения немного утешили Мэгги. Успокоившись после пережитого, она стала оглядываться по сторонам и разглядывать судно. Спустя несколько секунд она снова отвлекла Катерину, попросив бинокль чтобы получше рассмотреть, что там, на линии горизонта. Наведя бинокль, она увидела яхту. Понаблюдав несколько минут, Мэгги обнаружила, что яхта явно приближается.
Можно было разглядеть и людей управляющих яхтой.
Один их них тоже направил оптический прибор, разглядывая пассажиров «Летучего голландца». Удивлённая Мэгги констатировала, что в его руках не бинокль, а нечто мощное, что-то вроде телескопа. Мэгги помахала рукой, с интересом наблюдая, ответит ли он тем же. Он ответил, снисходительно махнув кистью, но трубы не отвёл. Катерина заинтересовалась, кому это Мэгги машет рукой. Та ответила, что их догоняет яхта.
— Какой-то странный человек, разглядывает судно в телескоп.
Заинтригованная  Катерина, встав с шезлонга, подошла к перилам. Взяв бинокль у Мэгги, направила его на виднеющуюся вдали яхту.
Человек у телескопа, на этот раз не довольствовался вялым приветствием. Его реакция была более бурной.
—  Это нефтяной магнат. Я его узнала, — сказала Катерина, отложив бинокль.
— Миллионер? — оживлённо спросила Мэгги, перехватывая бинокль и направляя вновь на яхту. — Смотри, какой радостный. Он явно не может отвести от тебя глаз.
— Конечно, — усмехнулась Катерина, — женщин на его Родине прячут в паранджу, а тут в открытом купальнике! Вот он глаз и не отводит. Небось, телескоп одолжил у астронома. На таком расстоянии, он и под купальник заглянет. Видимо даже через борта может смотреть, увеличение то, какое!
— Катерина, а как ты с ним познакомилась. Он твой друг, приятель?
Мэгги внимательно разглядывала в бинокль яхту. Оттуда ей отвечали тем же. Был взаимный интерес к пассажирам обоих судов.
Катерина улыбнулась:
— Он хотел купить меня. На последней остановке нашей яхты.
— Купить!? — на секунду оторвавшись, чтобы бросить удивлённый взгляд на Катерину. Мэгги снова прильнула к окуляру. Через несколько секунд, отвернувшись от океана, сказала: — Он с таким интересом разглядывает. Мне кажется, он может сказать какого у меня цвета глаза, и пользовалась ли я дезодорантом.
— Может быть, — рассмеялась Катерина, — несомненно у него самые новейшие технологии. То, что ты предполагаешь, в действительности может быть и так.
— Но это не этично, так пристально разглядывать женщин! Можно подумать он их никогда не видел, и сейчас делает для себя открытие, что есть ещё один пол рода человеческого.
— Чего-чего, а женщин у него хватает.
— Интересно, сколько же он отвалил бы за тебя, стараясь выкупить? Что предлагал, золото? Драгоценные камни? Деньги?
— Всего понемногу. Говорил что я — драгоценный камень, нуждающийся в соответственной оправе, и, якобы у него такая имеется
— Используя в качестве оправы женщин своего гарема?
— Возможно, но меня это как-то не прельщает.
Отвернувшись от океана, Катерина вернулась на свой шезлонг, подставлять жиденьким лучам солнца части тела. Мэгги повернулась удивленная:
— Разве ты не хочешь сообщить капитану о приближающейся к нам яхте?
— Он уже знает.
— Кто же ему сообщил?
— Никто. Дорн всегда всё знает.
— Знаешь, Катерина, мне кажется, яхта не собирается ни обгонять нас, ни догонять. Сколько я за ней наблюдаю, расстояние остается прежним, словом она преследует нас.
—Ты же говорила, что она приблизилась и людей можно видеть.
—Да, но после этого, яхта как привязанная.
— Выброси из головы, не нам об этом волноваться.
— Привет!
Катерина вскочила, услышав знакомый голос. Рядом с ней стояла босая девочка с распущенными светлыми волосами, в чёрной рубашке с медальоном и в чёрных шортах. С татуировкой на руке, и пустыми ножнами.
— Привет, Мэгги! — поздоровалась она с Мэгги, приветливо улыбаясь, с искорками в глазах. Глаза девочки были светлыми, как перламутровые жемчужины и лучились добротой, и что-то похожее на сочувствие промелькнуло в них. Поражённая Мэгги подумала, что сочувствие адресовано ей. Где же она её видела? Перед глазами Мэгги промелькнул порт, стоявшая рядом с ними девочка, не пожелавшая смотреть на эту забавную галлюцинацию. Их вчера представили, как же её зовут?
— Светлана, — ответила на мысленный вопрос Мэгги Катерина, обращаясь к девочке, — ты помнишь вчерашнего миллионера?
— Я много, что помню со вчерашнего дня. — грустно ответила девочка, и страх промелькнул в глазах. Она нервно потерла татуировку, словно пытаясь стереть её. — И твоего араба я помню. К чему ты спросила?
— Он преследует нас на яхте.
— В самом деле? Где он?
Катерина попросила Мэгги передать бинокль Светлане. Та не понимая ни слова из их разговора, отдала его девочке, показав куда нужно смотреть, догадавшись для чего той бинокль. Пока Светлана вглядывалась в человека на яхте, который с восторгом воспринял появление новой красавицы. Мэгги спросила Катерину:
— Ты говоришь, что не знаешь по своей ли воле она на судне, ну, так спроси её сейчас.
— Нет, не буду. Если бы она хотела, сама рассказала бы без наших вопросов.
— Почему носит ножны. Новая мода? — не унималась Мэгги, не в силах совладать с любопытством она теребила Катерину.
— Если человеку нравиться так ходить то, что в этом такого? — отмахнулась от Мэгги Катерина.
— Действительно, это он. — сказала Светлана, наконец, толком разглядев человека на яхте. Протягивая бинокль Мэгги, удивлённо спросила: — Но, что он здесь делает? Не может быть, что ему плыть в ту же сторону, куда и нам. Наверное, действительно преследует яхту, и похоже, из-за тебя.
 Катерина весело рассмеялась:
            — Оставим яхту в покое. Пойдёмте лучше в кают-компанию, мне необходимо поговорить с Дорном.
В кают-компании были почти все пассажиры судна, разве что Амона не было среди них. Барон и Валентин гоняли бильярд. Кот, как всегда был в своем репертуаре: лез в разговор, прохаживаясь по столу, мешая игрокам. Дорн восседал в кресле, наблюдая за игрой и участвуя в беседе.
Весело и непринуждённо болтавшая с Катериной Мэгги, переступив порог кают-компании, как-то сникла. Страх промелькнул на её лице, она в нерешительности остановилась возле дверей. Светлана с удивлением следила за происшедшими с англичанкой изменениями, недоумевая, что могло так испугать её. Проследив за взглядом Мэгги, девочка догадалась, что страх вызван присутствием здесь Барона. А тот, с усмешкой бросив взгляд на Мэгги, склонился в почтительном, но немного наигранном поклоне перед Светланой и вновь погрузился в игру.
Судя по оставшимся на столе шарам, игра близилась к концу, и от этого становилась ещё увлекательней. Даже Юм прервал словесные прения и с энтузиазмом следил за ходом игры. Похоже, здесь было заключено пари, ибо, игра шла с ожесточённым азартом, решимостью и риском. Вероятно, Юм сделал ставку на Валентина, так как «болел» за него, а соперника пытался отвлечь разговорами, на что тот шипел сквозь зубы на кота.
Девочка с Катериной подошли поближе, остановились позади кресла Дорна. Они молчали, стараясь не мешать игрокам. Не пожелав присоединиться к компании, Мэгги отправилась в противоположную сторону к бару, где в полном уединении стала смотреть телевизор.
Дорн оглянулся на стоявших позади него девушек. Поманив ладонью Светлану, жестом предложил ей сесть на низенький табурет, что стоял у кресла. Она молча повиновалась. Дорн, мягко, словно гладя положил руку на её плечо, благо, что она сидела низко и плечи находились как раз на уровне подлокотника его кресла. Светлана подняла голову и посмотрела на Дорна. Их глаза встретились. Несколько мгновений они смотрели друг на друга. В глазах полыхнул огонь, Дорн улыбнувшись, мягко спросил:
— У тебя в глазах грусть. Кто огорчил? Или тоска не дает покоя?
 Девочка вздохнула:
— Сир, я не могу забыть вчерашнее происшествие.
— Зачем так беспокоиться? Могу заверить: все уже забыли.
— Но не те, кто был растоптан или разорван акулой, — возражая, прошептала Светлана, отведя глаза в сторону, повторила: — Им, это не приснилось.
 Чувствуя на себе горящий взгляд Дорна, она не смела поднять глаза и посмотреть на него. Его ладонь по-прежнему лежала не её плече. Прошло не меньше минуты, прежде чем он ответил:
— Вся жизнь — сон. Мгновение. Тем несчастным он приснился страшным, они просто раньше положенного срока проснулись. — Дорн, взяв второй рукой её за подбородок, заставил взглянуть себе в глаза. — Я знаю, ты хочешь попросить у меня не смотреть на всё это. Но я тебе скажу, что раз ты при свите, то и присутствовать будешь везде. Впрочем, в кое-каких мероприятиях, Амон сам решит, обязательно ли твоё присутствие.
Дорн опустил руку на подлокотник, но другую, лежащую на плече, оставил. Он перевёл взгляд на игроков. Барон выигрывал у Валентина. Об этом можно было догадаться даже несмотря на бильярдный стол. Хватило бы одного взгляда, на расстроенного Юма. Посматривая на играющих, он молчал. Последний шар оказался в лузе.
Игра закончилась. Но не в пользу Валентина. То, что происходило дальше, девочка никак не могла ожидать от степенного Валентина. Широко раскрыв глаза Светлана с удивлением наблюдала как Барон, запрыгнув на спину Валентина, погнал его по кругу. А так как каюта была довольно велика, то Валентин «прискакал» обратно,  взмыленный и запыхавшийся.
Катерина весело смеялась и хлопала в ладоши, подбадривая своего друга, на что Валентин пытался даже взбрыкнуть, как самая настоящая лошадь.
— Хватит! Хватит! — смеясь, закричала Катерина. — Ты совсем загонял моего друга, смотри, он уже без сил! Покатайся на Юмчике, он ведь ставил против тебя!
— Протестую! — тоже завопил Юм. — Я только наблюдал за игрой! Если хочешь покататься на мне, то сначала выиграй партию у меня! А лучше сыграй со своей подружкой, а то она скучает!
 Барон отпустил Валентина и осенённый новой идеей посмотрел на кота:
— Действительно, скучает. Сейчас я её развеселю.
Перейдя на английский, он что-то сказал, обращаясь к Мэгги. Как приказ прозвучало в его словах. В отличие от всех присутствующих Светлана не всё поняла что он сказал, но увидела, как вздрогнула и побледнела англичанка. Она нехотя выключила телевизор, который смотрела, и медленно подошла к Барону, с неприязнью и страхом глядя на него. Светлана заметила как руки Мэгги, как бы крепко она их не стискивала, заметно тряслись.
Катерина обратилась к Барону:
— Друг мой, Мэгги очень напугана. Я очень прошу тебя, не бери её с собой.
— Уже пожаловалась. — усмехнулся тот, — Извини Катерина, но этого я сделать не могу. Для чего же ещё взял её с собой. Мне нужна компания, и она мне её составит. Везде, — последние слова он особенно подчеркнул.
Катерина умоляюще посмотрела на Дорна. Светлана тоже повернулась к нему, ничего не понимая, что тут происходит, и о чём Катерина так их упрашивает. Дорн был спокоен и безразличен.
— Катерина ты же слышала, что сказал Барон. Такую сделку он заключил, а значит, она должна осуществиться. Не огорчайся, через два дня прибудем в Италию, там с ней распрощаемся. Ты всё поняла?
— Да, сир, — покорно склонила голову Катерина и дрогнувшим голосом спросила: — Сир, я могу идти?
Дорн кивнул:
 — Можешь.
Катерина почти бегом выскочила из кают-компании, даже не посмотрев на Мэгги. Чуть помедлив, Валентин поспешил за ней.
Мэгги догадалась, о чём был разговор и по реакции Катерины, поняла, чем он закончился. Тихо простонав, метнулась к выходу, но Барон был начеку и перехватил её. Прижав к себе, он еле слышно прошептал на ухо:
— Теперь, моя дорогая, мы вернёмся в замок. В мой прекрасный, ночной замок. Но теперь жертвой будешь ты!
Светлана не знала, что он ей шепнул, но видимо что-то страшное услышала Мэгги в его словах. Закричав, Мэгги, рванулась в сторону от Барона крепко и больно державшего её за руки. Забилась в истерике в его объятиях,
Без эмоций, спокойно Барон наблюдал за агонией. Юм равнодушно развалясь на бильярдном столе, похоже, спал.
Светлана рванулась на помощь Мэгги, но тяжелая ладонь Дорна, прижала к табурету, не давая возможности встать. В отчаянии, девочка посмотрела на Дорна, ища в нём поддержку. Но он был подобен каменному изваянию. Не двигаясь и не сводя взгляда, он получал большое удовольствие, видя всё это.
Потеряв сознание Мэгги, повисла на руках Барона. Он разжал их, и девушка рухнула под ноги. Дорн махнул рукой, еле заметно поморщившись:
— Убери её.
— Слушаюсь, сир!
Барон исчез, вместе с лежащей без сознания англичанкой. Притворявшийся спящим кот вскочил и нетерпеливо, нервно спросил:
— Сир, разрешите удалиться?
— Боишься чего-то упустить? — усмехнулся Дорн, иди уж, развлекайся.
 Счастливый Юм тут же исчез в каюте, остались девочка и Дорн. Он молчал, думая о чём-то своем. Не решаясь встать с табурета. Светлана сидела, уставившись в окно, чувствуя, как Дорн пропускает через пальцы её волосы. Неожиданным вопросом, адресованным к ней, Дорн прервал своё молчание:
— Ты веришь в Бога?
Светлана мысленно перебрала короткие ответы. Но «да» или «нет» здесь не годились. Глубоко вздохнув, она ответила:
— Раньше, сир, наверное не верила. А теперь, когда я встретила Вас, я думаю, что Он есть.
— Думаешь или веришь? — потребовал уточнения Дорн.
Тщательно проанализировав ответ, девочка несколько неуверенно произнесла:
— Думаю.
— Почему? Объясни.
— Я так думаю, если есть тень, то должен быть и свет. Если есть Люцифер, то должен быть и Создатель.
— Но почему, ты не веришь, что есть Бог, а только думаешь? — поинтересовался Дорн. Настойчивость позвучала в его голосе.
— У меня нет уверенности действительно ли Вы – Люцифер. Мне только сказали. Но сама я не имела возможности убедиться в этом. Конечно, что-то необычное присутствует, но может, Вы фокусник? Я не видела ничего такого, чтобы после сказать: истинный Люцифер.
Дорн рассмеялся. Звонко звякнули, отвечая, рюмки в баре, зазвенели стёкла. Смеясь, он поднялся с кресла, хмыкнув, покачал головой:
— Значит, хочешь убедиться Люцифер ли я в действительности?
Не поднимая глаз, Светлана возразила:
— Нет. Я сказала: у меня не было возможности. Желания увидеть, как-то не возникало.
— Но если не увидишь, то не поверишь?
— В общем… Да
— На островах Зелёного Мыса я спалил человека, разве не доказательство? Какой смертный может такое сделать?
— Спалили? Когда? — удивилась девочка. — Наверное, меня там не было. Не помню, чтобы я присутствовала.
Дорн внимательно посмотрел на девочку, и словно увидев что-то, улыбнулся:
— А… Вижу, тут поработал Амон, ничего не видела — говоришь? Но это не совсем так. Ты присутствовала, а потом раз, — он щёлкнул пальцами. — И всё забыла. Не ожидал я от Амона… Но ему решать...
Дорн молча прошелся по каюте, затем остановившись, повернулся к девочке и с полуулыбкой спросил:
— Какое доказательство, ты сочтешь достаточным аргументом?
Немного поразмыслив, Светлана подняла голову, глядя ему в глаза, твёрдо произнесла:
 — Мне достаточно одного Вашего слова подтверждающего, что Вы являетесь Люцифером.
— И всё? — улыбнулся Дорн. Но потом серьёзно произнес: — Я  Люцифер. Теперь ты веришь?
— Да.
— И сразу стала верить в Бога? — ухмыльнулся он.
— Соответственно.
— Да, интересный разговор у нас получился. Мне еще никогда не приходилось доказывать так своё существование.
Дорн подошёл к бильярдному столу и стал устанавливать шары. Кивнув Светлане,  предложил:
 — Сыграем?
Светлана, встав с табурета, подошла к столу. Неуверенно осмотрела его со всех сторон.
— Я не умею, даже правил не знаю.
— Мелочи, — отмахнулся Дорн. — Правила простые. А вот игра, требует мастерства. Попробуй, может получиться.
Он протянул ей кий.
Дорн начал первым, разбив шары.
Вечером, когда звёзды высыпали на небе. Светлана отправилась в свою каюту. Полдня провела она в компании Дорна. А когда, в кают-компании стали появляться остальные пассажиры, она поспешила укрыться в своей комнате. Но до самого вечера, она так и не увидела Мэгги. Катерина была хмурая, а Валентин молчаливый. Решив не мешать им. Светлана, отозвав Барона, попросила его помочь покинуть кают-компанию. Что, он незамедлительно и сделал.
 
Утром девочка проснулась от уже знакомого звука: стук вонзающегося в дерево дротика. Амон на своем неизменном месте, в кресле, снова метал дротик в цель.
Светлана, сладко потянувшись, вскочила с кровати. Замерла. В нескольких сантиметрах от лица в воздухе висел дротик с направленным на неё остриём.
— Метни. — предложил Амон, указав глазами на стену.
Светлана, неуверенно протянула руку и пальчиками прикоснулась к дротику, медленно потянула на себя, и он без сопротивления последовал за рукой. Коротко размахнувшись, послала в цель. Результат оказался плачевный. Дротик вонзился в стену на расстоянии двух ладоней от нарисованной цели, попутно, пробив ковер.
Какая-то сила выдернула дротик из стены, и снова он завис возле девочки. Она даже отшатнулась от стремительно летевшего к ней острия.
— Ещё, — коротко приказал Амон.
Но и следующий бросок не был блестящим.
— Хорошо, оставим до лучших времен. После всему научишься. — сказал Амон и прищурившись, спросил: — Ну как вчера, не скучала?
—  Нет. Вчера, мне кажется, никому скучно не было.
 Светлана села во второе кресло, напротив Амона.
— Наверху сейчас не очень поздно? — поинтересовалась она.
— Сейчас раннее утро. Признаться, я удивлён, Вашим ранним пробуждением.
— Вы меня разбудили. Может и до обеда проспала бы.
— Как нехорошо, — ехидно ухмыльнулся Амон. — Я тут освободился. Прихожу к моей девочке, а мне тут «не дали поспать» не гостеприимно звучит. Какими словами нужно встречать хозяина? Скажи мне, что я должен был услышать, как только ты открыла глаза и увидела меня?
Светлана опешила. Помолчав, решила не связываться с ним и сказать то, что он хотел услышать:
— Доброе утро, Амон.
—  Вот это другое дело, — кивнул он. — Такими словами приятно начинать новый день. Вчера Дорн беседовал с тобой...
— Откуда Вы знаете? — удивилась Светлана. — Это он Вам сказал?
— Нет. Просто знаю и всё тут.
— И о чём мы говорили?
— Вот сейчас мне и расскажешь.
Он выжидающе посмотрел на Светлану. Та, беспокойно поёрзав в кресле, растерянно произнесла:
— Разговаривали… Да обо всём понемногу.
— Короче, — потребовал Амон, не сводя взгляда со смущённой девочки. Она явно не знала с чего начать.
— Разговаривали о Создателе.
— И что же ты сказала? — оживился Амон.
— Сказала, что не верила, а теперь верю, что Он есть.
— А что тебя убедило в этом?
— Дорн подтвердил что он — Люцифер.
Искра изумления промелькнула в глазах Амона. Он откинулся на спинку кресла и озадаченно уставился на Светлану, о чём-то размышляя.
— Ты, потребовала от него доказательств? — изумление всё ещё светилось в его глазах. Амон покачал головой. — Какие доказательства он тебе представил?
— Дорн сказал, что он Люцифер, и я ему поверила, — пожала плечами девочка, и в свою очередь спросила: — Что в этом так удивило Вас?
— Никогда. Я подчеркиваю, никогда ещё Дорн не доказывал таким образом, своё существование. Люди сами приходили к такому выводу, и как правило, слишком поздно для себя. Что ещё было вчера?
— Он учил меня играть в бильярд.
— Успешно?
— Совсем нет. Но гонять шары интересно, даже если при этом не попадаешь в лузу. Потом поговорили о мире. Я согласилась с ним, что он несовершенен. Но мне показалось, что в это слово Дорн вкладывал иной смысл. Поэтому я думаю, теперешний мир всё-таки лучше того, другого, каким хочет видеть Хозяин и каким он хочет его сделать. И строит какие-то планы относительно будущего. Он не вдавался в подробности, а я не спрашивала. Однако из его слов можно сделать вывод, что он задумывает — Армагеддон.
— Хорошо звучит, не правда ли? — спросил Амон. — Вот, что нужно миру. Армагеддон, конец Света! И всё изменится и будет только один владыка — мой Хозяин!
— Будет ли людям хорошо?
— Приспособятся, — отмахнулся Амон. — Если человек не умер, то он будет жить, вот неизменная истина!
Светлана резко встала с кресла.
— Пожалуй, я умоюсь, — сказала она, уходя в соседнее помещение.
Амон снова принялся метать дротик, в ожидании, когда Светлана освободится. После, он сообщил, что в этот день она будет заниматься не с тренером, а он сам проведёт занятие. Но ближе к вечеру. Сейчас же, составят компанию Дорну. Так пожелал Хозяин.
 
Они очутились в полной темноте, где единственным источником света служили несколько свечей, стоявших на широком столе. Свет свечей не достигал стен помещения. Казалось, в этом мире, только и существует стол накрытый церковной парчой, служившей скатертью. Пара золотых подсвечников и небольшой клочок ковра под ногами. Он границей четко очерчивал пространство света, дальше этой границы была тьма. Создавалось впечатление островка жизни, вокруг которого, царил непроглядный мрак. Казалось, их вышвырнули в открытый космос, и кто-то позаботился о воздухе и притяжении, но зачем-то убрал звёзды.
Тьма пришла в движение, на ковёр ступил Люцифер.
Светлана попятилась, не узнав его в иной одежде. Спиной, наткнувшись на стоящего позади Амона, остановилась, вглядываясь в новый облик Дорна. При шпаге выглядывающей из-под чёрного плаща с алым подбоем, и одеждой напоминающей рясу, во всём чёрном, Дорн выглядел волнующе и таинственно, устрашающе грозно. Словом, видом своим он наводил страх и почтение, в ней он действительно выглядел Хозяином Ночи.
Низкий голос пронёсся над гостями и ушёл куда-то вдаль, в тёмную бесконечность.
— Садитесь.
Широким жестом Дорн пригласил их к столу. Возле стола возникли три кресла, стол был довольно широк, но кресла стояли в один ряд недалеко друг от друга. Дорн сел первым посередине. Подталкиваемая в спину Светлана, повинуясь указаниям Амона, села в кресло стоящее справа от Дорна. Амон занял левое. Дорн повернулся к Светлане:
— Прежде чем приступим к трапезе, нужно уладить одно дело, — обернувшись к Амону, спросил: — Амон, как там мой подопечный? Я обещал ему власть, но он остался недоволен. Выясни.
— Магистр, — с почтением произнёс Амон. — Человек в пути, через несколько мгновений он будет перед вами.
Несколько томительных секунд и царящую тишину разорвал крик ужаса. Это кричал возникший из ниоткуда человек. Похоже, его выдернули прямо из постели. Всклокоченный вид и нижнее бельё не могло навести на иную мысль. Смуглый с черными волосами и глазами, он походил на индийца, да и язык, на котором он лепетал, был знаком Светлане из индийских фильмов. Самый настоящий полуголый индиец стоял перед столом, трясясь мелкой дрожью, но не от холода.
«Наверное, он решил, что попал на суд. Ведь со стороны кажется, что сидящие за столом судьи. Есть чему испугаться. Вероятно, он считает, что умер и над ним вершится правосудие». — подумала Светлана. И она была права.
Судьи с суровыми лицами, в чёрных одеяниях. Двое из них внушали ужас. Но когда он перевёл взгляд на третьего, в его душе зародилась надежда на благополучный исход. Ведь не может эта прекрасная девушка, с светлым одухотворённым лицом, с выражением тревоги в глазах за него! Не может желать зла. Было ощущение, что ореол святости окружает её, а за спиной можно разглядеть призрачные крылья ангела. Нет, лицо девушки не было суровым, оно выражало грусть, внимание и заботу о нём. И когда Дорн заговорил с ним резко и жёстко, человек отвечал не ему, а ангелу сидевшему с ними за одним столом. Эти глаза так внимательно и сочувственно смотрели, казалось, ловили каждое слово. Но узнай, что ни одно слово сказанное им, девушке понятно не было, этот человек совсем бы упал духом. А так, он цеплялся за её ласковый взгляд, подобно утопающему за спасательный круг.
Дав прибывшему минуту прийти в себя, Дорн учинил допрос:
— Ты нелестно отзываешься об имени моём. Ты, который уже принадлежишь мне, позволяешь такие вольности. Не забывай, кто твой Хозяин! И в разговорах со смертными не смей упоминать имя моё! — грозно гремел голос Сатаны и уносился в чёрную бездну.
С перекошенным страхом лицом, человек рухнул на колени. В отчаянии протягивая руки, под горящим взглядом Дорна, лепетал объяснения. Не дослушав, Дорн прервал его. Тихо, но от этого у человека не прибавилось смелости, спросил:
— Махмуд, знаешь, я могу призвать тебя? — голос Дорна звучал ласково, как если бы он разговаривал с ребенком. — Сделать так, что следующий день, люди встретят уже без тебя? И враги будут торжествовать над твоим телом.
— Повелитель! Повелитель! — взвыл, мгновенно покрывшись холодным потом, Махмуд. — Прости меня! Я использовал имя твоё, дабы устрашить врагов моих! Мне строят препятствия, и я не могу их устранить! Они мешают моему восхождению к власти! Подписывая договор, я был уверен, что получу власть и буду богатым. Я богат, но они мешают мне взять власть в свои руки!
Дорн повёл рукой:
— Всего-то! Укажи моему посланнику этих людей. И впредь не смей кидаться именем моим, иначе, срок договора может заметно сократиться.
Затем, обращаясь к Амону, распорядился:
 — Последуешь за ним, разберёшься.
Вскочив с кресла, Амон исчез. Исчез и полуголый человек, бормотавший слова благодарности.
Дорн повернулся к Светлане.
— Пока Амон отсутствует, я покажу кое-что.
Дорн положил на стол колоду карт. Так поначалу решила девочка, но приглядевшись обнаружила, что вся колода состоит из картинок. Все они находятся в постоянном движении, как будто маленькие экраны были вставлены в них. Дорн извлек несколько карт из колоды, показал Светлане. В каждой карте незримая камера преследовала одного человека, где бы он ни находился. В квартире, в бассейне, спящий, выступающий на трибуне, просто переходящий улицу или пьющий в баре. В некоторых картах были и женщины. Светлане особенно запомнилась одна, на карте помеченной девяткой пик. В зелёной маске на лице, лёжа на диване, она весело болтала по телефону. Карты были беззвучными, словно немое кино. Дорн показывая всё новые и новые живые картинки, объяснил:
— Люди, которых ты сейчас видишь, существуют в реальном мире, прямо сейчас. За свою жизнь, они ничего примечательного не совершили. Впрочем, если они появились тут, то, по крайней мере, для одной инстанции они представляют определённый интерес. Среди них убийцы, маньяки, садисты, словом, в будущем, если они не изменяться, попадут в моё царство. Вот эти, которых я показал, войдут в мой мир через несколько минут. Они живут последние мгновения.
Люцифер указал на шестерку треф. Там угрюмый, седой мужчина чистил пистолет.
— Он выстрелит в себя. Случайно разумеется, для него. А вот этот, сгорит заживо в машине, её занесёт на повороте. Что сделаешь, слишком большая скорость. — Тот, о ком он говорил, уже садился в серый ягуар. На дальнем плане виднелась горная дорога. — Её задавит автобус. А вот эту девушку, просто, вытолкнут в окно. Лететь ей придется тринадцать этажей,  — Дорн хмыкнул. — Роковая цифра.
Молодая девушка, на карте дамы червей, вышла из машины, прошла в высотное здание и с нетерпением нажимала кнопку вызова лифта.
— Хочешь сыграть в карты? Ставка — жизнь этих людей, — неожиданно предложил Дорн. — Та карта, которая выиграет, даст возможность человеку исправить свою жизнь в лучшую сторону.
— Но, как может спастись мужчина с пистолетом? — удивилась девочка.
— Элементарно, осечка.
— А девушка с тринадцатого этажа?
— Сломается лифт и она разминется с убийцей. Любой человек на карте может избежать смерти, до которой кстати, остались считанные минуты. Хочешь дать шанс обречённому?
Светлана молча вглядывалась в карты. Жизнь там продолжалась. Люди двигались, ели, смеялись, разговаривали, но последние песчинки часов их жизни, неумолимо падали вниз.
— Да, я хочу дать шанс, хоть одному. Но тут проблема, я не играю в карты. Не умею, а учиться нет времени.
— Мелочи, — махнул рукой Дорн. — Карты всё время пополняются. Уйдёт один, тут же появится другой.
— Можно просто помиловать, без игры в карты?
— Разве так интересно? — удивился Люцифер. — Где азарт и чувство риска? Карта, изменившая ход игры получает приз — жизнь и возможность исправить её в лучшую сторону. А я потеряю одну из душ. Я так понимаю, собственноручно умертвить у тебя желания не возникнет, или я ошибаюсь? — Дорн прищурившись с лёгкой усмешкой, посмотрел на потрясённую девочку.
 Отпрянув, Светлана отрицательно покачала головой. Новая идея осветила её глаза надеждой.
— Сир, можно сделать исключение и без игры сотворить чудо?
Дорн усмехнулся. С иронией посмотрев на неё, покачав головой, произнёс:
— Везде милосердие, никуда от него не деться. Хорошо. И кого же ты хочешь помиловать? Я подарю тебе одну из карт моей колоды. Сразу предупреждаю, даже если я его и помилую, то это не значит, что он избежит своей участи. Для этого человеку необходимо измениться самому. Ты дашь ему на это время. Так кого?
— Перевернём рубашкой вверх. Я выберу наугад.
Взяв первую попавшуюся, перевернула. На валете треф виднелась уже знакомая горная дорога, и серый ягуар мчался по узкой дороге над пропастью.
Дорн взяв карту покрутил её в пальцах. Внимательно, словно запоминая, всмотрелся в счастливчика, убрал карту в колоду.
— Ну что ж, этот человек получит шанс. Возможно, он им воспользуется
 Колода карт исчезла со стола.
 —  Нужно научить тебя играть в карты. А то так и придётся заниматься милосердием, а это уже никуда не годится.
 
Тэд мчался по дороге, выжимая из серого ягуара всю мощь и скорость, на которую тот был способен. Мелькнул знак сужения дороги. Знак опасности дошел до его сознания только на следующем повороте. Тэд сбросил скорость. Поздно. На него надвигался огромный рефрижератор. Вдавив тормоза до упора, Тэд попытался, вывернуть руль, обойти надвигающуюся громаду. Завизжали тормоза. Машину занесло. Сорвав зеркало у ягуара, рефрижератор унёсся, скрывшись за поворотом.
Тэд с трудом вылез из машины. Ноги от пережитого, чудовищного напряжения не держали. Облокотившись о капот, осмотрел машину. Правое переднее колесо висело над тридцатиметровой пропастью, ещё немного вращаясь. В воздухе висел запах горелой резины. Чёрный след, начинавшийся от поворота, обрывался у колёс.
Вытерев, внезапно задрожавшей рукой, пот, Тэд вознёс благодарную молитву небесам за чудесное спасение. Тормоза оказались на редкость надёжными, иначе, при такой скорости лежать бы его ягуару в пропасти, пролетев по инерции ещё десяток метров по воздуху. Ну, как тут не поверить в чудо! Все-таки есть Бог на Земле!
 
— Сир! Дело сделано, — сообщил Амон материализовавшись на ковре. — Всё улажено. Враги устранены
— Расскажи, каким образом от них избавились. — Дорн повернулся к Светлане. — Не всегда убийство является единственным способом убрать кого-нибудь с дороги. Есть и другие, не менее эффективные способы и возможности. Амон, изложи поподробнее.
— Что тут рассказывать, — пожал плечами Амон, — по одному делу сейчас девица в участке даёт показания об изнасиловании. За деньги найдутся и пострадавшие и свидетели. Может и не посадят, но репутация будет испорчена. По второму делу уже обыскивают дом подозреваемого в сбыте героина. И найдут героин в достаточном количестве, для громкого судебного процесса. Решётка обеспечена. Без убийств, достигли желаемого результата. Махмуд получит власть, без претендентов на неё. Он будет единственным кандидатом на высокий пост, и будет творить на этом посту только «добро» на благо своему Хозяину.
— Хорошо сработано, — кивнул Дорн, — теперь приступим к трапезе.
После его слов на столе, среди свечей, появились блюда и напитки в кувшинах. На островке света началось застолье. Незримые силы прислуживали им.
— Амон, — обратился Дорн, — объясни, почему нет кинжала в ножнах у нашей девочки. Какими соображениями ты руководствовался?
Светлана с удивлением ждала ответ Амона. До этого разговора, она воспринимала пустые ножны как украшение, а оказывается дело здесь совсем в другом.
Амон развёл руками:
— Сир, я не уверен до конца ли она с нами. И дело не в том, опасаюсь ли я дать оружие, это ерунда. С оружием никакой опасности она не представляет. Я имею в виду другое.
— Я догадываюсь, о чём ты. — задумчиво произнёс Дорн. — Конечно, в твоём понимании, вручить кинжал, означало бы признать его равным. Что-то похожее на узы дружбы, будет связывать вас. Я прав? — Амон соглашаясь, склонил голову. Дорн продолжил: — Ты ставишь под сомнение такую возможность?
Амон снова соглашаясь, кивнул. Его глаза вспыхнули, когда он посмотрел на изумлённую девочку.
— Может возникнуть ситуация, когда мне придётся убить. Но если я вручу кинжал, то по своим законам сам уже не смогу этого сделать. Убить должен будет кто-то другой. Но я отвечаю за неё, и наказать могу только я, и никто другой.
 Дорн понимающе кивнул:
— Да, может возникнуть замкнутый круг. Хорошо. Я исправлю ситуацию, и дам оружие. Она по-прежнему останется под твоей опекой. Со временем сам вручишь оружие, когда будешь уверен, что время настало.
— Благодарю магистр, — склонил голову Амон, прижимая правую руку к груди. — Теперь порядок будет соблюдён.
— Не стоит, — отмахнулся Дорн, — мне доставит удовольствие, сделать этот маленький подарок девочке. Пусть кинжал послужит небольшой компенсацией за неприятности, которые с ней произошли за время проведённое на корабле. Светлана, возьми этот стилет, на время он заменит тебе отсутствующий кинжал, и займёт пустующие ножны. Это не просто оружие, а нечто большее. А что именно, со временем, узнаешь.
 Светлана взяла из рук Дорна протянутое оружие. При свете свеч, с интересом принялась разглядывать его. По ручке стилета шла гравировка рун, символов. Ручка была костяной, а глубокие письмена залиты золотом. Лезвие было тонким, острым и трёхгранным. Отличной полировки. Под падающим светом, стилет отливал разными цветами, то становился тёмным как застывшая кровь, то огоньки пробегали по лезвию, делая его ослепительно белым. Отбрасывая мысль, что ручка стилета может быть сделана из кости человека, Светлана вложила его в висевшие на боку ножны, и ощутила их непривычную тяжесть.
Амон одобрительно цокнул:
— Отличное оружие, не правда ли? Острое и узкое, оно отлично войдёт в тело. Что ещё требуется от стилета, даже если он и служит украшением.
Немного поколебавшись, Светлана всё-таки спросила:
— Ручка стилета костяная?
— Ты уже догадалась, — усмехнулся Амон. — Ты правильно решила, что эта не простая кость. Не нужно так пугаться, стилет не причинит тебе вреда.
Дорн мягко рассмеялся над испугом девочки. Хлопнул в ладони, уничтожая остатки пиршества, сказал Амону:
— Общение с вами приятно, но меня ждут дела. Идите, развлекайтесь, сдаётся мне сейчас на палубе идёт представление.
Дорн исчез. За столом окружённой тьмой остались Амон и Светлана. Выйдя из-за стола, девочка проследила взглядом за растворившимися в воздухе креслами. Повернулась к дьяволу.
— О каком представлении он говорил? — недоумевая, спросила она его.
 Амон усмехнулся, обнажая клыки. И сверкнув глазами, сообщил:
— На палубе Юм концерт даёт. Советую посмотреть, а не запираться в каюте. Идёшь? Представление только начинается.
И действительно, оказавшись на верхней палубе, они первым делом услышали жалобные звуки. То флейта мелодично играла, то чей-то вой старательно заглушал её. То сразу несколько звуков сливались в один.
— Ба! Да это волынка играет, — воскликнул Амон, — Барон опять за старое взялся.
— Неужели она такая воющая? — удивилась девочка. — Я представляла более приятные звуки.
— Воющая, говоришь? Это Юм подпевает, он ужасно обиделся бы, узнав, какого ты мнения о его пении. Сам он считает, что у него исключительный слух.
Они вышли на историческое место, туда, где пару дней назад так удачно ловили рыбу и спасали кота. Сам кот, по-видимому, об этом уже забыл, так как опять сидел на тех же самых перилах с сомнительной устойчивостью, горлом, в полном упоении выводил серенады. Барон с волынкой находился неподалёку. Посмеиваясь, он выдавливал из неё самые жалобные звуки, а Юм, злобно косясь, пытался следовать за мелодией, соблюдая самые высокие ноты, выводимые Бароном. Неподалёку сидели Катерина и Валентин (тщательно сдерживающий зевоту). Катерина смотрела на Юма в морской бинокль, похоже, она что-то с интересом разглядывала за его спиной, притворившись внимательным слушателем.
— О! Новые зрители! — закричал Юм, прерывая вой. — Присаживайтесь быстрей! Сейчас как раз подхожу к главной части моей песни: о несчастной любви, садитесь и молчите! Слушайте! Барон, вступление!
И Юм, зажмурившись и покачиваясь из стороны в сторону под звуки волынки, продолжил исполнение саги.
Катерина, жестом подозвала к себе Светлану и усадив рядом, сунула ей в руки бинокль, указав глазами, куда его направить.
За Юмом Светлана разглядела уже знакомую яхту. Должно быть, за ночь она немного отстала от их судна, но видно было, что сейчас она движется гораздо быстрее, чем вчера, об этом говорили волны вскипающие перед носом яхты. По-видимому, араб решил во что бы то ни стало не упускать из виду  «Летучий Голландец» и Катерину плывущую на корабле.
Насмотревшись, Светлана передала бинокль сидевшему рядом Амону, кивнув в сторону океана. Амон недолго вглядывался в горизонт. Отложив бинокль, кивнул, давая понять, что он в курсе.
Барон выжимал последний воздух из мехов. Издав последний стон, волынка затихла. Одновременно с ней Юм закончил сагу. Некоторое время он сидел зажмурившись, что-то выжидая. Молчание затягивалось. Приоткрыв один глаз, сердито посмотрев на молчаливых зрителей, Юм капризно возмутился:
— Нет оваций! Я не слышу бурных рукоплесканий!
Зрители покорно закричали браво и шумно зааплодировали. Немного покривлявшись, Юм остался доволен. Барон в свою очередь, тоже выжидающе посмотрел на сидящих рядом. Добродушно посмеиваясь, они и его наградили рукоплесканиями.
Девочка тронула Катерину за руку, привлекая её внимание.
— Мэгги разве не здесь? Почему она отсутствует? Ты её сегодня видела? В последнюю нашу встречу Мэгги выглядела не лучшим образом.
— В каком состоянии она была? — озабоченно поинтересовалась Катерина.
— Барон куда-то утащил. Она была без сознания. Что-то страшное она услышала. Может, шутки не поняла, и запаниковала, — бросив взгляд на исполнителей саги, Светлана заключила: — С них станется. Пошутят, а потом думай, может, правду сказали.
— Должно быть правду. Я видела Мэгги сегодня. Совсем недолго, пару минут, но и этого было достаточно. Она не в себе. Бормочет что-то о живых мертвецах, вампирах. От меня шарахнулась, назвав ведьмой. Впрочем, она недалека от истины. Глаза стали дикими, взгляд безумный. Что с ней сделал Барон, ума не приложу, но что-то страшное. Всего пугается. Сейчас прячется где-то. —  Катерина спрятала лицо в руки и сквозь них со стоном произнесла: — А я ничего не могу сделать. Ни-че-го! Он вытворяет с ней что хочет, а я не могу помешать! Дорн запретил мне вмешиваться. Ослушаться не в моих силах!
— Катерина, — прервал разговор ехидный голос Юма. — Твой хахаль не отстаёт от нас. Смотри, как настойчиво преследует наше судно.
Валентин, волнуясь, вскочил на ноги.
— Юм, ты серьёзно?
— Натурально, Валентин разве ты не в курсе? — удивился Юм. — Эта яхта с Канарских островов нас преследует.
Валентин повернулся к линии горизонта, где то появлялась, то исчезала за волнами тёмная точка. Схватив бинокль у Катерины, обнаружил, что его внимательно разглядывают в телескоп. Отшвырнув прибор, Валентин с раздражением накинулся на подругу:
— Катерина, и всё это время, ты тут разгуливаешь полуголая. Под похотливыми взглядами этого извращенца! Немедленно оденься!
Катерина недоумённо взглянула на разбушевавшегося Валентина, и с безразличием пожав плечами, отказалась последовать его совету. Свита Дорна с интересом наблюдала, как разыгрывается сцена. Юм не удержавшись, подначил:
— А ты запри в каюте, раз она тебя не слушается.
— И запру! — закричал Валентин взбешённый отказом Катерины. — Слышишь Катерина, если не оденешься — запру в каюте!
— Ай, как интересно! — негромко, но достаточно чтобы было всем слышно, сказал Юм.
Возглас услышали все. Катерина, посмотрев на внимательных слушателей, поморщившись, попросила Валентина:
 — Дорогой, не устраивай сцены, — помолчав, добавила: — Если оденусь, успокоишься?
 Валентин кивнул, Катерина накинула на себя лёгкий, прозрачный халатик.
— Так устраивает?
— Нет, не устраивает, — опять занервничал Валентин. — С таким телескопом, и с таким халатом как у тебя, он изучит всю твою анатомию, даже не заметив, что ты якобы «одета».
— Мне что, паранджу одеть? — вспылила Катерина. — Ну, хочет он разглядеть меня, пусть смотрит! От этого дети не появляются!
— Катерина, ну что ты говоришь! — схватился за голову Валентин.
Фыркнув, Катерина исчезла. Вслед за ней исчез и Валентин. На палубе стало тихо, лишь слышался плеск воды. Мягко шумели моторы судна и волны расступались перед «Летучим Голландцем». Находящиеся на верхней палубе переваривали прошедшую перед ними сцену.
Первым нарушил молчание Барон:
— М-м-м-м да. Неувязочка вышла. Но думаю, они померятся, и довольно скоро. Светик, Вам сыграть что-нибудь?
— Пожалуйста, — кивнула она. — Если не трудно, что-нибудь негромкое, нежное, сможете?
— Попробую.
— А я спою! — подскочил Юм.
— Пой, — махнула рукой Светлана, видя, что он всё равно не отвяжется. И чем затевать долгие споры, лучше сразу согласиться с неизбежным.
Звуки волынки снова понеслись над океаном. Как Барон и обещал, они были грустными и нежными. Подстраиваясь под волынку, кот завыл новую сагу. В конечном итоге концерт вышел гораздо лучше, чем предыдущий.
 
Стук о дерево разбудил Светлану. Открыв один глаз, она с раздражением посмотрела на сидящего в кресле Амона. Вспомнив вчерашний разговор, она не без ехидства, сказала:
— Доброе утро Амон.
Он повернулся к ней, оставив на время дротики. Ухмыльнувшись, кивнул на приветствие и заметил:
— Я вижу наши разговоры, идут на пользу. Ты становишься вежливее, с самого утра. И хотя, встала не в самом лучшем расположении духа, «стиснув зубы» как говорится, произнесла любезность. — он рассмеялся, сверкая клыками. Отвернулся, бросив через плечо: — Вставай, вставай. День только начался, но у тебя много дел.
— Например? — полюбопытствовала Светлана, прервав потягивание.
— Тренер ждёт тебя.
— Это займёт пару часов, а не весь день.
— Катерина изнывает, поболтать с тобой хочет.
— Это уже кое-что.
— Ближе к вечеру, мы прибудем в Италию.
— О! Вот с этого и надо было начинать! — вскочила с кровати Светлана. — Но я думала, мы прибудем туда завтра утром. С той скоростью, которой мы шли, иначе быть не могло.
— По ночам, судно увеличивало скорость, — сообщил Амон. — Поэтому мы прибудем вечером, как всегда.
— Я заметила, что вы предпочитаете вступать на сушу, когда солнце скрывается за горизонтом. Почему?
— Не скажу, — сухо оборвал Амон. И уже другим голосом скомандовал: —  Живо в ванную и чтоб через десять минут была готова к завтраку. Я голоден, но так уж и быть подожду.
Позже, уже сидя за накрытым к завтраку столиком, Светлана спросила:
— Амон, что происходит с Мэгги? Вчера я её не видела, но Катерина утверждает, что она не в себе.
— Спятила. — улыбаясь, уточнил Амон. — Я думаю. Не каждый смертный останется в здравом рассудке, когда увидит то, что увидела Мэгги.
— Можно узнать? — полюбопытствовала Светлана.
— Настаиваешь? — скосил глаз Амон. Вытащив из ножен кинжал, вонзил в лежащее на блюде мясо.
Немного поколебавшись, но любопытство взяло вверх, Светлана кивнула, наблюдая, как ловко Амон орудует кинжалом.
— Видишь, умение владеть оружием помогает и в такой ситуации, — перехватив взгляд, с иронией сообщил Амон. Но тут же сбросив усмешку, серьёзно сказал: — Ну, а что касается Мэгги. Скажем, не каждому доведётся при жизни посетить чистилище. Когда ты умираешь, истекая кровью, чтобы проснуться утром в целости и сохранности. Но просыпаться, помня всё, до мельчайших подробностей. Нельзя с уверенностью сказать, как на это отреагирует человек и как это отразиться на его рассудке. Мэгги не повезло, она слишком слаба. Первая же ночь вывела её из равновесия...
— Я не понимаю, для чего?
— Развлекаемся, — пожал плечами Амон.
— Боже! В какой компании я нахожусь! — с ужасом воскликнула Светлана и тут же вздрогнула, на её руку словно плеснули кипятком. Опустив глаза, обнаружила, что татуировка светится ярким, обжигающим светом.
— Вот, вот, — покачал головой Амон.
 Вонзив кинжал в стол, он ладонью накрыл татуировку. Боль и жар спали.
— Почаще вспоминай Бога и не такое почувствуешь. Тебе следовало давно забыть о его существовании.
Амон убрал руку. Клеймо снова было чёрным, а руны алыми. Светлана в недоумении потрогала пальцем клеймо, но оно больше не загоралось. С отчаянием девочка спросила:
— Мне даже нельзя упоминать его?
— Не-а. В прямом обращении нельзя, — откинувшись на спинку кресла, весело улыбаясь, сказал Амон. Выдернув кинжал из стола, он подкидывал его, ловя за рукоять.
— А если я перекрещусь?
— Попробуй, — усмехнулся он. Метнув кинжал в цель, рядом с дротиком, скрестив руки на груди, Амон выжидающе посмотрел на девочку.
С опаской поглядывая на левую руку, Светлана быстро перекрестилась, мысленно воззвав к Богу, и застонала от боли. Руны снова полыхали обжигающим светом. Кожа вокруг татуировки покраснела как от ожога. Но хуже всего было от браслета. Череп с рубиновыми глазами сжавшись, так вонзился в запястье, что выступила кровь, заструилась по пальцам, капая на ковёр. С ужасом Светлана посмотрела на посмеивающегося дьявола. Тот даже наклонился вперёд, чтобы получше рассмотреть реакцию на крест.
— Что ж, результат оправдал мои ожидания. Это тебя убедило больше не обращаться к НЕМУ?
— Вполне, — страдая от боли, кивнула девочка.
Удовлетворённый ответом, Амон провёл ладонью по её руке. Боль стихла. Рана от черепа затянулась не оставив и шрама. Пришла в норму и кожа вокруг остывшего клейма. Только кровь напоминала о случившемся.
— Если я попаду в церковь, то тут же замертво и упаду?
— В церкви ты уже была, и, как видишь, в целости и сохранности. Ничего с тобой не случилось.
— Странно. Вы повторяете слова Дорна. Но я не помню ничего из моего посещения церкви.
— Это моя забота, в первый и последний раз. Не ломай голову. Теперь ты будешь помнить всё, что будет происходить в твоём присутствии.
— И разумеется, в таких случаях мне надлежит постигать сущность человека, — с сарказмом подытожила Светлана.
Амон, в который раз оставив без внимания ехидство, молча кивнул, соглашаясь со сделанным ею выводом.
— Ну, а Мэгги… — дальше девочка уже ничего не произнесла остановленная вспышкой ярости дьявола.
— Черт возьми! — прорычал он, вскакивая с кресла, опрокидывая столик с завтраком.
Пнув его, и с удовлетворением выслушав, как зазвенели, разбиваясь тарелки, Амон обернулся к испуганной девочке.
 — Забудь о ней! Она уже даже не человек! Тень. Подобие его! Не смей при мне упоминать её имя. Хватит милосердия!
Амон стремительно подошёл к стене, где всё ещё торчал вонзённый кинжал. Резким движением выдернул его из доски. Сорванная, она загремела по полу, и ещё раз перевернувшись, затихла на ковре. Подержав в руке кинжал, Амон словно раздумывал, применить его или убрать в ножны. Сделав несколько шагов по каюте, судорожно сжимая оружие, Амон, наконец, освободившись от охватившего его гнева, медленно, словно раздумывая, вложил кинжал в ножны. При этом он не отрывал светящиеся зловещим огнём глаза с побелевшего лица девочки. Своим внезапным гневом он испугал её. Ища защиты, она вжалась в кресло, подобрав на всякий случай, под себя ноги. Не двигаясь, лишь глазами, она следила за передвижениями впавшего в ярость дьявола. Она была в недоумении, только что весёлый и разговорчивый, Амон, казалось от невинного вопроса, впал в такую ярость, что страшно было смотреть. Всё ещё держа руку на кинжале, он прошёлся по каюте. Пнув попавшую под ногу тарелку, от чего та, ударившись о спинку кровати разлетелась вдребезги, остановился напротив кресла, где сидела испуганная и изумлённая девочка. Посмотрев долгим, не сулящим добра взглядом, скрестив руки на груди, он как бы спрашивая совета, сказал:
— Что мне с тобой делать? Откуда эта маниакальная тяга к милосердию?
Девочка молчала, настороженно наблюдая за каждым его движением. Но он стоял не двигаясь, и смотря в глаза, продолжал спрашивать:
— Может акулам подкинуть? Как говорится «концы в воду» и всё, никаких проблем.
Амон отвернулся и ещё раз прошёлся по каюте. Остановился в раздумье. Вслух самому себе возразил:
— Но, это не лучший способ решать проблемы. Ведь так? — последние слова он сказал, обращаясь неизвестно к кому. Через секунду Амон обращался уже конкретно к находящейся в кресле девочке: — Ну, скажи, что-нибудь в свою защиту. Или заботясь о других, ты забыла проявить милосердие к себе? Возрази. Скажи, к примеру, что акулы тебя всё равно не тронут. Тогда стоит ли стараться?
— Почему? — не удержалась от вопроса Светлана. Кое-что в словах Амона её чрезвычайно удивило.
— Что почему? — нахмурился Амон.
— Почему «акулы все равно не тронут»?
— Тебя только этот вопрос заботит? Он подождёт. Сначала пообещай мне, что не будешь ставить себе в обязанность заботу о других. И не будешь просить у нас снисхождения к ним. Это не всегда вовремя.
— Значит, если при мне будут издеваться над человеком, я должна воспринимать спокойно? — Светлана вопросительно посмотрела на Амона.
— Милосердие. Он получит его в своё время, может быть. А пока пообещай, что не будешь беспокоиться и волноваться из-за них, — сузив глаза, Амон с полуулыбкой добавил: — Пока твоё время не пришло. Пообещай и мы закроем эту тему.
Светлана покачала головой:
— Нет, этого я обещать не могу.
Вспышка гнева исказила лицо дьявола. На этот раз, он быстро взял себя в руки. Какая-то идея посетила его. Он махнул рукой и со словами:
 — Дорн скажет. Как он решит, так и будет, — исчез.
Девочка осталась одна среди перевёрнутого столика, грудой разбитых тарелок и с волнением в душе.
Амон не заставил себя долго ждать. Он возник неожиданно, но в гораздо лучшем настроении. Сверкая клыками в недоброй улыбке, он доложил:
— Дорн сказал делать пометки, о каждом твоём милосердии. Скажем, полоснуть кинжалом. В другой раз ты подумаешь, просить ли за человека, если будешь расплачиваться за него своей болью, своей шкурой и кровью. Конечно, шрамов оставлять не буду, но будет о-очень больно, — при последних словах глаза Амона на секунду озарились дьявольским огнём.
— Вы очень добры ко мне, — фыркнула девочка. Желая ещё что-то сказать, была остановлена предупреждающим взглядом.
— Я еще не всё сказал, — мягким голосом, с усмешкой произнёс Амон. Растягивая слова, он подытожил: — Ты имеешь возможность просить о милосердии только у меня. Жертвы остальных, моих друзей, в эти условия не входят.
— Значит, даже при таких условиях, я не могу попросить за Мэгги. — удивлённо уточнила девочка.
— Вот именно. Она не моя. Я не буду вмешиваться в её судьбу. Сделку она заключила с Бароном, значит и принадлежит ему. Я думаю, предельно ясно изложил ситуацию, и если будешь настаивать, я накажу. Моё терпение не безгранично
Амон оглянулся вокруг, разглядывая возникший беспорядок и заявил с легкой усмешкой:
— Я вижу завтрак, безнадёжно испорчен. Но это, не помешает тебе отправиться в спортзал. Напоследок сообщу, что через несколько часов Мэгги сможет покинуть наш корабль. — после паузы добавил, прищурившись:  — Если сможет.
— Спросить можно?
— Нет. Остальные вопросы задашь позже. При условии, что тема милосердия затрагиваться не будет. Ступай, тебя ждут.
Светлана отправилась в спортзал, где тренер занялся её обучением. Получив, по-видимому от Амона особые указания, он задержал Светлану не на два часа (как она рассчитывала), а гораздо больше. Словом к концу тренировок, девочка валилась с ног от усталости. Вернувшись в свою каюту, обнаружила полный порядок и чистоту, и ничто не напоминало об утреннем разговоре. Не думая ни о чём, (Амон всё-таки добился своего). Светлана повалилась на кровать, с наслаждением потянулась, зарывшись в подушку, моментально заснула.
В этот момент судно, обогнув Сардинию, устремилось в Неаполь, в город который Дорн решил посетить в первую очередь, находясь в Италии.
Моторы «Летучего голландца» взревели. Судно содрогнувшись, прибавило скорость, устремляясь к намеченной цели. Преследовавшая яхта стала отставать, будучи не в силах тягаться в скорости с «Летучим голландцем».
Солнце пересекло зенит и клонилось к западу. Тени удлинились. Облака развеялись и лучи солнца коснулись палубы. Воздух стал знойным и жарким, его движение ощущалось только за счёт летевшего по волнам корабля.
Катерина, решительно отказавшись подставлять бока солнцу, укрылась в помещении с бассейном, недоумевая, куда запропастилась её подруга. Прошёл полдень, время близилось к вечеру, но кроме неё и Валентина на верхней палубе никого не было. Корабль словно замер, никто не желал составить Катерине компанию. Валентин всё ещё дулся. Оставшись на корме, наблюдал в бинокль, за начавшей отставать от них яхтой, радуясь как ребёнок.
Светлана проснулась через час отлично отдохнувшая, но ужасно голодная. Решив, что еда может и подождать. Заявила о своем желании покинуть комнату и оказаться в кают–компании. Неизвестно, кто ей помог с перемещениями, но Светлана оказалась там, где и пожелала. К её разочарованию, Катерины там не было. В кают-компании вообще никого не было. «Если её здесь нет, то она дразнит своего араба», — решила Светлана и отправилась на корму в надежде застать Катерину позирующую перед телескопом своего поклонника.
Перед телескопом позировал Валентин.
— Светлана здравствуй! — воскликнул Валентин. С радостью указав на горизонт, произнёс: — Смотри, этот развратник не может догнать нас. Наконец-то мы от него избавились!
Светлана вслух заметила, что беспокойств он вообще-то не причинял. Валентин нахмурился, но через секунду улыбнувшись и махнув рукой, сказал:
— И всё равно, он отстаёт.
Девочка пожала плечами и поинтересовалась, куда же запропастилась Катерина, ведь солнце греет и даже очень, а ведь она так хотела загореть.
 Валентин горестно пояснил:
— Эта изменница теперь «загорает» в бассейне. Солнце ей теперь не нужно, — и ещё грустней заявил: — Когда-нибудь и я стану ей не нужен. Смотри, яхта отстает и Катерина уже не хочет загорать. Тебе не кажется, что в этом есть какой-то смысл?
— Смысл? — переспросила девочка. — Да, нет. Не смотря что клонится к закату, солнце действительно слишком уж припекает, наверное, она побоялась сгореть.
— Как же! — воскликнул Валентин. — Смысл в том, что отстала яхта, и ей стало не интересно загорать тут полуголой,
— Я так не думаю. Зачем ей араб? Она уже давно забыла о нём. Забудьте и Вы.
 Попыталась успокоить Валентина Светлана. Оставив его в глубоком раздумье, направилась к бассейну, надеясь, там найти Катерину.
— Наконец-то. Куда ты подевалась? — воскликнула Катерина, увидев, кто, переступил порог зала, где она в одиночестве проводила время. Неожиданный приход Светланы её очень обрадовал, не дав сказать ни слова, потащила за собой в воду.
— Постой, постой, — попыталась остановить Светлана, — насколько я знаю, после купания появляется хороший аппетит.
— Вот и отлично, — обрадовалась Катерина, всё ещё настойчиво затягивая девочку в воду, — Потом вместе поужинаем.
— У меня другое предложение.
— Какое?
— Подкрепиться прямо сейчас, а потом я выслушаю другие пожелания с большим вниманием.
Катерина удивилась:
— Странно, судя по просьбе, за стол ты садилась давно, — улыбнувшись, полюбопытствовала: — Не припомнишь когда?
— Отчего же, могу и припомнить. 3а стол садилась утром, а чтоб поесть – вчера вечером.
— И всё-таки странно. Что же ты делала утром?
— Да, так. Разговор был. А там не до завтрака, — попыталась уклониться от ответа Светлана, не вдаваясь в подробности. — Идём?
— Идём, — согласилась Катерина окончательно вылезая из воды и с вздохом накидывая, так возмутивший Валентина, халатик. — Пойдём в кают-компанию. Может мой друг перестал сердиться и за столом нас будет на одного больше. Надеюсь, он не против присоединиться к нам.
Он был не против.
Прислуга мигом накрыла столик и порядком оголодавшие пассажиры воздали должное приготовленной наилучшим образом — пище.
— Скажи, Светлана, откуда у тебя появился кинжал? — полюбопытствовал Валентин, когда они уже подкрепившись, откинулись на диванчике. Лениво потягивая из фужера через соломину коктейль. — Раньше ножны были пусты, — он с ехидцей усмехнулся. — Повышение по службе?
— Дорн, дал.
— А насчёт служебного повышения, — подхватила Катерина. — Судя по дню сегодняшнему, Светлана опустилась ниже.
— Это почему? — удивился Валентин.
Катерина улыбаясь, развела руками:
— Не накормили.
— Нет. Это моя вина, — смутилась девочка. — Я захотела сначала встретиться с тобой, попросить составить мне компанию. Да, а о каком служебном повышении вы говорили?
— Я образно говорил. Конечно, о каком повышении тут может идти речь. Скорее о милости и расположении к тебе Хозяина, судя по подарку, в этом тебе не отказывают.
— Почему я не пользуюсь расположением? — внезапно поинтересовался кот, услышав последнюю фразу Катерины. — Почему мне ничего не дарят? Даже улыбки не заслужил?
— Юмчик, мы всегда рады видеть тебя. И ты это отлично знаешь, — пожурила его Катерина.
— Знаю! Но всегда приятно лишний раз услышать, — заявил Юм и полез к Светлане на колени. Ткнулся мордой в её фужер. — Чем «мы» тут балуемся? Фу! Сок! Какая гадость. Светлана, неужели спирт Вам не по душе? Помнится, совсем недавно Вы более благосклонно относились к нему
— Нет. Тогда я просто спутала стаканы,  — покраснела девочка.
— И сейчас спутаем? — лукаво предложил Юм, склоняя к выпивке. На столе появилась бутылка.
— Юм, не спаивай, — вмешалась Катерина, легонько потрепав его за ухо. — Да и повода нет.
— Как нет! Через пару часов прибудем в Италию! Чем не повод?
Теперь у всех сидящих появились рюмки и они дружно провозгласили тост. Игнорируя настойчивые уговоры Юма. Светлана взялась за свой сок, но Юм и тут напроказничал. Напиток явно отличался от апельсинового сока.
С возмущением девочка, стряхнула его с колен, где он так уютно устроился. Обиженный крик раздался уже из-под стола. Катерина понимающе кивнула:
— Уже подмешал?
— Я не нарочно, — вылез из-под стола взъерошенный Юм. — Это само, так получилось.
— Знаем мы тебя, — махнул рукой на оправдания кота Валентин. — У тебя Юм, всё случайно происходит. И где же ты пропадал почти весь день? Признаться, мне тебя не хватало. Рыбу-то одному ловить неинтересно.
— А со мной весело, да? — воскликнул Юм. Судя по голосу, он не забыл полёта за борт. Затем, вскочив на стол, отодвинул в стороны приборы, и улёгся, степенно помахивая хвостом. — Я дрессировал, — заявил кот. — Весь день я дрессировал. Чёрт возьми! Я встречал животных гораздо умнее, чем это. Если бы не Барон, может, у меня ничего бы не вышло.
— Где же он сам? — спросила Катерина, с интересом посмотрев на кота. — И что за животное ты дрессировал?
— Он прибудет с минуты на минуту. Только цепь на зверя наденет. Хоть он и дрессированный. Но кто знает, может и накинется. Страховка тут не помешает.
Сгорая от нетерпения в ожидании, какого же зверя Барон привёдет, пассажиры остались в кают-компании. Катерина даже поспорила с Валентином, кто это будет? Катерина предполагала что волк, Валентин — не меньше как медведь. Юм, отмалчиваясь, посмеивался над их предположениями.
Наступал вечер. Покинув кают-компанию, Светлана вышла на палубу. Подставляя лицо встречному ветру, не спеша направилась на нос судна. Разрезая волну, корабль мчался к ночному горизонту, где сливались в единое целое небо и вода.
Наслаждаясь стремительным движением, девочка смотрела вдаль, не замечая, как проходит время. Уже собираясь уходить, бросила взгляд вперёд, по курсу и остановилась, заметив, что там, где по её мнению должен быть горизонт, появилась светлая полоса. Как будто множество огней слились в одну нить.
 «Вот и Неаполь». — сказала сама себе Светлана. Повернувшись спиной к огням, направилась назад, в кают-компанию в надежде удивить этой новостью Катерину.
Оставалось несколько метров, когда Светлана услышала шум, доносившийся из каюты. Громкие разговоры и звучный голос Барона. Догадавшись, что этот шум обязан его присутствию, Светлана поспешила в помещение в надежде увидеть таинственного зверя, на которого, по словам Юма, был затрачен весь день.
Подойдя к дверям, она остановилась на пороге. Её появление, никто не заметил, все были заняты звенящим цепью зверем.
Валентин и Катерина проиграли спор. Не волк, а уж тем более не медведь, подчиняясь командам Юма, ложился на пол, кувыркался, пытался плясать под музыку. Этот зверь заставил оцепенеть девочку на пороге, не в силах сделать ни шага вперед.
Человек разумный, высшая ступень живых организмов на Земле, сидел на четвереньках у ног Барона. Абсолютно голый. Широкий ремень обхватывал его шею с закрепленной на нём цепью. Конец цепи был в руках Барона. Спутанные волосы закрывали лицо, только безумные глаза сверкали между прядями. Оно было беспокойно, вырывая цепь, тянулось руками к стоявшему неподалеку Валентину.
Это существо, уже не было человеком разумным, что-то дикое и древнее затуманило разум, заставляя приглушенно рычать и нехотя выполнять команды Юма. Светлана не сразу узнала весёлую англичанку, три дня назад вступившую на палубу «Летучего голландца». Сострадание и ужас, жалость и отвращение, всё смешалось в душе девочки. Она закрыла лицо руками не в силах этого видеть. Побледнев, она развернулась и выскочила из каюты, подальше от этого кошмара. Спотыкаясь, побрела по палубе корабля, видя перед собой только  глаза Мэгги, которые в какой-то момент остановились на ней. На секунду безумие исчезло и в них осветилось нечеловеческое страдание, но в тот же миг пелена безумия вновь заволокла их, и Мэгги рванулась на приблизившегося Валентина. Натянутая цепь рванула её на прежнее место — к ногам демона.
Никто, не заметил появления Светланы и её быстрое исчезновение. Они были поглощены представлением, которое давали Юм и Барон. Катерина, поначалу отшатнувшаяся при виде Мэгги, отошла, и понемногу втянулась в игру. Должно быть, когда Мэгги перестала быть человеком, то и на человеческую жалость она уже не могла рассчитывать у давно покинувшей этот мир Катерины.
Выйдя на нос, Светлана судорожно ухватилась за перила, пытаясь обрести равновесие не только физически, но и душевно. Линия огней заметно приблизилась, и хотя взгляд девочки и был устремлен вперёд, но она не замечала происшедших изменений.  Порывисто вздохнув, перевела взгляд вниз, в чёрную бездну, которую разрезал «Летучий голландец». Перегнувшись через перила, попыталась разглядеть воду, шумевшую под корпусом судна. Кто-то, крепко ухватив за плечо, оттянул в сторону от манящей к себе тёмной бездны. Сильные руки прижали к груди. Знакомый, немного носовой голос, растягивая слова, с насмешкой сказал:
— Вовремя же я поспел. Ещё чуть-чуть и узнала бы, какая глубина под килем. Неужели ты так скоро хочешь покинуть наше общество? — Амон замолчал удивлённый, что она не пытается вырваться из его объятий. Стоит покорно, безвольно опустив руки. Крупная дрожь пробегает по её телу.
Встревоженный, он развернул девочку, пытаясь заглянуть в лицо. Но опущенное лицо и волосы помешали ему это сделать. Он снова прижал девочку к груди. Молча и не двигаясь, они стояли, пока дрожь прокатывавшаяся по её телу волнами, не стала понемногу утихать. Только тогда, Амон тихо заговорил:
— Успокойся. Уж не знаю, что так повлияло на тебя. Мысли твои в смятении. И я не могу ничего в них понять, придётся тебе словами рассказать. — помолчав, он ещё тише шепнул: — Скажи, что случилось? Кто посмел обидеть мою девочку?
— Нет. Меня никто не обижал, — пробормотала Светлана, пряча лицо у него на груди.
— Тогда почему ты в таком состоянии? — настойчиво продолжал спрашивать Амон. С удивлением он заметил, что девочка не делает попыток оттолкнуть, напротив, ищет защиты в его объятиях.
— Мэгги...
— Мэгги? Причём тут она? Вот не поверю, что она способна обидеть.
Светлана отпрянула, удивлённо заглядывая ему в глаза.
— Вы разве не в курсе, что с ней сделали?
— Да нет же. Сегодня я их даже не видел. Всё время был с Хозяином. Потом сразу пришел сюда и заметь, вовремя. Ну, так что же там с этой Мэгги?
— Они дрессируют её. Как зверя.
— Вот как? Тогда я представляю, что там твориться. Действительно, тебе не стоило этого видеть. Но… Видишь эти огни? Они приближаются. Ещё немного и Мэгги будет свободна. Она же сделку заключила только до Италии. И достигнув берега, её обязаны отпустить, — усмехнулся Амон. — Если она не заключит новую сделку.
— Правда? Её отпустят? — не поверила девочка.
— Натурально. Зачем она им? Как только «Летучий голландец» спустит трап, она первая ступит на материк уже свободная от нашего общества, — и снова усмехнулся. — Чего не могу сказать о тебе.
— Обо мне? — не поняла последней реплики Светлана.
— Ты останешься с нами. В отличие от Мэгги. — пояснил Амон. Увидев, что девочка более-менее пришла в себя, указал рукой на искрящийся огнями город. — Смотри, это Неаполь. Он находится у подножия вулкана. Тебе не кажется, что это опасное соседство?
Светлана повернулась к приближающемуся городу, попутно заметив, что судно сбросило скорость. Волнуясь, спросила:
— Этот вулкан?
— Везувий, — любезно подсказал Амон.
— Везувий, — повторила Светлана, — тоже будет извергаться, когда Дорн ступит на землю Италии?
— Нет, не думаю. Итальянцам Помпеи хватит. Не всё же время так гулять.
— Это ваших рук дело? — поразилась девочка.
— Магистр так захотел. Представляешь, весь город под пепел. Прямо законсервировали. Натурально. А город был просто шик! Храмы, театры, виллы, рынки всё это раз… под пепел и шлак.
— Неужели Вам столько лет? — не поверила его словам Светлана. — Дома были погребены в семьдесят девятом году нашей эры. А Вам от силы лет тридцать. Вы надо мной смеётесь.
— Отнюдь нет, — покачал головой Амон. Обняв её за плечи, он устремил горящий взгляд на мерцающие портовые огни. Не отводя глаз от города. — признался: — Я гораздо старше, чем ты можешь представить. Я видел, как отстраивались Помпеи, и как магистр разрушил просто и быстро. Такая судьба была у этого древнего народа. Как говориться: не судьбу делают обстоятельства, а судьба направляет их. Смотри, как красив ночной город с портовыми огнями и освещёнными окнами домов.
Девочка удивлённо вскинула на него глаза, Амон преподносил один сюрприз за другим.
 — Вот уж не ожидала услышать, что Вам, что-то нравится. Я думала кроме жестокости, никаких других чувств Вы не испытываете.
— Да. Я жесток. Зачем мне проявлять заботу о ком-то? Беспокоиться и волноваться? Этим занимаются другие. Естественно это касается только людей. К магистру и его окружению я отношусь иначе. И ещё, в моей работе чувства только помеха. — Амон тихо фыркнул. — Убийца, тревожащийся о своей жертве. Что может быть отвратительней.
Отвлекая Светлану от этой темы. Амон обратил её внимание на приближающийся порт.
— Через минуту — другую мы пристанем к берегу.
— Амон, в яхту никто не врежется? Смотрите, она совсем не освещена. А, насколько мне известно, хотя бы два разных огня должны светиться по бокам судна.
 Амон махнул рукой:
— Условности! Никакие знаки нам не нужны. Корабль войдёт в порт незаметно. А, высадив пассажиров, исчезнет. И не появится в порту, пока не понадобится.
Стоя рядом они наблюдали за приближением порта. Шум кораблей и катеров достиг «Летучего голландца», пронёсся над палубой, проник в кают-компанию, заставив находившихся там пассажиров, прервать развлечения и устремиться к борту судна, чтобы увидеть разворачивающуюся панораму ночного Неаполя.
Управляемое твёрдой рукой, судно обогнав скопление мелких яхт, вплотную подошло к причалу. Расторопные матросы живо укрепили канаты и спустили трап.
Светлана и Амон направились к собравшимся у трапа. Все были в сборе. Барон притащил упирающуюся Мэгги, пассажиры расступились, давая им проход к трапу. Нагнувшись, Барон отстегнул прикреплённую к ошейнику цепь с сидевшей на четвереньках обнажённой девушки. Затем размахнулся и откинул цепь в сторону. Звякнув, она змеёй скользнула в чёрную воду. Барон махнул на сверкающий огнями город и приказал съежившейся в испуге Мэгги:
— Ступай.
По-видимому, не поняв его слов, Мэгги не шевельнулась, только озиралась вокруг сверкая полными безумия глазами. Теряя терпение, Барон поддал коленом, от чего она визжа, скатилась по трапу на бетон пирса. Вскочила. Метнулась в тёмное пространство между домами. И её визг долго разносился эхом по подворотням.
Дорн медленно спустился с корабля.
Ожидавшая землетрясения, Светлана была удивлена наступившей тишиной.
Негромко переговариваясь, остальные устремились вслед за Дорном. Амон потянул девочку за собой. Светлана спустилась по трапу, и от непривычки пошатнулась, ощутив под ногами твёрдую землю. Остановившись, спросила:
— Корабль сейчас исчезнет?
— Да.
— Наши вещи, неужели мы останемся без них?
— Девочка моя, ты забываешь, с кем находишься! Всё всегда при нас, где бы мы ни находились.
 Удовлетворенная ответом Светлана поспешила за уходящей в город группой. Но тут же остановилась.
— Что ещё? — обернулся Амон.
— Моя раковина, я хочу иметь её при себе. Амон я сбегаю на корабль. Я быстро. — Светлана замолчала, увидев, что Амон покачал головой.
— Оглянись назад, — посоветовал он.
Светлана обернулась. Вода мирно плескалась у причала. «Летучий голландец» исчез, испарился. Амон спросил:
 — Эта раковина?
Резко повернувшись, девочка обнаружила в руках Амона знакомую, жёлтую раковину.
— Да, да! Эта! — радостно воскликнула она, аккуратно взяв её. Бросив на Амон взгляд полный радости и благодарности.
— Спасибо, Амон.
— Пойдём, и так порядочно задержались, — проворчал Амон.
Прибавив шаг, они быстро догнали остальных.
По городу шли довольно долго, но никто не выразил желание остановить такси или применить какой-нибудь другой, более быстрый способ перемещения. Небольшой группой они дружно шли по тротуару, освещаемому неоновыми вывесками и уличными фонарями. Пришедшая ночь не уменьшила количества людей на улицах Неаполя. Жизнь била ключом, городской шум ни на миг не утихал.
— О! Какая миленькая гостиница! — воскликнула Катерина, остановившись перед небольшим, трёхэтажным зданием. Скромная обстановка дома пленили её. Обращаясь к спутникам, заявила: — Я с Валентином останусь здесь. В таком уютном гнёздышке не хватает только нас.
Оставив их в облюбованном доме, свита Дорна во главе с хозяином углубилась в лабиринт домов. Оставив позади ещё несколько кварталов, Дорн остановился возле многоэтажного отеля.
— Здесь мы и остановимся, — сказал он.
Забронировав номера «люкс», гости Неаполя устроились со всеми удобствами. Девочка приобрела персональный номер, тогда как остальные решили довольствоваться одним номером на четверых. Указав девочке её комнату и отдав ключ, Амон присоединился к компании в соседнем номере.
Служащие гостиницы с удивлением следили за новыми постояльцами. Красивая девочка в компании трёх мужчин, вызывали различные предположения. Недоумение вызвал и их кот, прошествовавший вслед за ними задрав хвост. Громадный, чёрный по своим размерам он больше походил на собаку, чем на кота. Отсутствие багажа только усилило подозрительные взгляды обслуживающего персонала отеля. Но документы были в порядке, с оплатой тоже не было проблем. Новые, хрустящие банкноты, вызвали оживление на лице управляющего, привыкшего видеть за свою карьеру чаще чеки или кредитные карточки. Щедрые чаевые никого не оставили равнодушным и всеобщая любовь к гостям, вскоре прекратила начавшие было возникать пересуды. С восторгом приняв прибывших, служащие искренне, от всего сердца, пожелали им долгого и приятного пребывания в Неаполе, добавив про себя: В нашем отеле. Тем более что их в городе было предостаточно,
Закрыв дверь, Светлана осмотрелась. Такой роскоши ей видеть ещё не приходилось. Мягкие кресла, диван, ковры, зеркала, шкафы и бар действовали ошеломляюще. Её номер вмещал в себя три комнаты и шикарную ванную. Широкий балкон охватывал все помещения, позволяя выйти из любой комнаты. В каждой из комнат имелся кондиционер, что было очень кстати в жарком климате Неаполя. Заглянув в спальню, девочка была поражена её размерами, кровать «скромно» занимала четверть этого помещения. Но больше всего её изумила шкура чёрной пантеры, лежащей на кровати. Открыв встроенный в стену шкаф с зеркалами, обнаружила свой гардероб оставленный на яхте.
Спать не хотелось. Еле слышно шумел кондиционер прилежно охлаждая помещение. Светлана вышла на балкон, впустив в номер шум улицы, прозвучавший для неё как ритм огромного сердца города.
Город жил и дышал, сотни событий и происшествий происходили в домах и на улицах.
На балконе, облокотившись о перила, девочка с интересом рассматривала проезжающие машины и спешащих по своим делам прохожих. Три этажа разделяли её от земли, близстоящие дома мешали окинуть взглядом город. Но ей достаточно было видеть яркие огни вывесок и стремительный поток различны машин. Потрясённая видом, она ещё долго стояла так, любуясь ночной жизнью города.
 
Проснувшись утром, Светлана сначала решила, что всё ещё находится на корабле. Не открывая глаз, прислушалась. Знакомый удар дротика о доску, возвестил ей, что Амон уже тут. С удивлением заметила, что звуки доходят как будто издалека, а не рядом, как это было на судне.
Потянувшись, открыла глаза. Первые секунды она разглядывала незнакомую обстановку, вспоминая, как сюда попала. «Я же в Неаполе!» вспомнила Светлана. Быстро одевшись, направилась к приоткрытой двери, из-за которой доносился стук. Её взору предстала освещённая восходящим солнцем гостиная, с первым гостем.
Амон предавался своему развлечению — бросал. Но не дротики, а кинжал. И не в доску с нарисованной целью, а в лакированную витрину, оставляя в ней глубокие зарубки, вокруг которых, паутиной расходились трещины. Мебель была безнадёжно испорчена.
— Доброе утро, Амон. — приветствовала его Светлана.
 Он кивнул. С иронией заметил:
— Неплохо выглядишь, для утра. Но умыться тебе, не помешало бы.
— Я думаю, — осипшим, после сна, голосом, согласилась Светлана.
— Сегодня мы предоставлены самим себе, — сообщил Амон. — Можешь быть где хочешь и идти куда хочешь. Но, мне думается, не зная языка, ты далеко не уйдёшь. Русский язык тебе мало поможет. Поэтому я предлагаю, своё общество.
— Предложение принимается, — согласилась девочка и тут же радостно добавила: — Значит, тренировки отменяются?
 Амон тем же радостно-бодрым голосом, дразня, ответил:
— Нет, не отменяются.
— Как же так? — удивилась девочка. — Придётся идти в порт?
— Зачем так далеко? Он в соседней комнате, я имел в виду тренера, только дверь потрудитесь открыть.
С разочарованным видом девочка направилась в ванную.
— Завтрак не отменяется? — задала она вопрос уже оттуда.
И на этот раз Амон озадачил её, сообщив, что завтрак подождёт, он не так важен как тренировки. Но добавил, что занятия не займут много времени, они ограничатся разминкой и только поднимут аппетит. На что Светлана, всё ещё из ванны заметила, что он и так поднят насколько это возможно. И вообще она в скором времени умрёт от голода. Но этим признанием только вызвала ироническую усмешку у дьявола. Удостоверившись, что она его не убедила, Светлана с вздохом скрылась за дверью.
Окончательно проснувшись от холодной воды, Светлана, с неохотой направилась в комнату, на дверь которой Амон указал рукой, напоминая, что ей следует сделать, прежде чем получить свой завтрак. Амон остался в гостиной. Включив телевизор, он с интересом стал прислушиваться к новостям, проявляя особенное внимание к информации касающейся насилия.
Что до Светланы, по-видимому оставшись довольным вчерашним занятием, тренер позволил ей ограничиться разминкой. Окончив занятия, он, как и Амон указал жестом на дверь, через которую она вошла.
Дьявол встретил её стоя спиной, что-то рассматривая за окном. Не оборачиваясь, спросил:
— Что предпочитаешь: ресторан или кафе?
Девочка махнула рукой, выражая безразличие по этому вопросу:
— Куда поведёте, туда и пойду. Главное, чтобы там кормили. Это я Вам на всякий случай, вдруг упустите такую незначительную деталь.
Амон усмехнулся на последнюю реплику, но девочка этого не заметила, он все ещё стоял, отвернувшись к окну. Но услышала:
— Ты ещё здесь?
— А где мне быть? — удивилась она.
— В спальне и быстро, быстро переодеваться, если ещё хочешь получить свой завтрак, — ирония снова скользнула в его голосе. Светлана направилась к дверям. Амон вслед сказал: — Советую что-нибудь навыпуск и с длинными рукавами. Первое — прикроет кинжал, второе знак на руке.
— Кинжал обязательно надевать? — нахмурилась девочка.
— Обязательно, — отрезал сухо Амон. — Клеймо тоже желательно не показывать, в городе полно монахов и священнослужителей. Им ничего не стоит прочесть руны и устроить панику, которая может внести некоторые затруднения твоему пребыванию здесь. Я думаю, тебе не хочется, чтобы фанаты осаждали отель, требуя линчевать тебя. 
Остановившись на пороге, Светлана обернулась:
— Неужели такое возможно?
— Почему бы и нет. Иди переодевайся и прислушайся моему совету.
Спустя несколько минут Светлана покинула спальню одетая в чёрные брюки, на поясе которых висел стилет в ножнах. Просторная кофта навыпуск, прикрывала оружие, а длинные рукава закрывали татуировку. Только золотой браслет нет-нет да мелькнёт искрой из-под чёрного рукава. Ткань была лёгкая, несмотря на жаркий воздух в ней было прохладно, словно ткань сама по себе подобно кондиционеру, охлаждала воздух. Неизменные сандалии из кожаных ремешков завершали её одеяние. Волосы она заплела в косу.
— Я готова, — сообщила спине Амона Светлана.
 Он обернулся, осмотрел с ног до головы. Ничего не сказав, направился к входной двери. Девочка поспешила следом, в душе надеясь, что поиск нужного заведения не займёт много времени.
Оно оказалось в ста метрах от отеля. Зайдя в кафе и сделав заказ. Амон спросил:
— Какие планы на сегодня?
— Найти Российское посольство, — сообщила с иронией Светлана.
На что Амон невозмутимо ответил:
 — Смею огорчить, в Неаполе его нет. Есть в Риме, Генуе, Милане, Палермо. Ещё я тебе предложил бы зайти в Неаполе, чисто из интереса, какой-нибудь магазинчик, или рынок. Думаю, тебя всё равно в бар или бильярдную не заманишь.
— Всё это хорошо, но Неаполь знаменитый город, неужели здесь смотреть больше не на что, как только на торговые точки?
— Есть. Скажем, Национальный музей и галереи. Но можно и попроще, достаточно пройтись по городу. Он, прямо-таки пестрит своими церквями. Вот уж людям делать было нечего. Что-то копошатся, выстраивают их для Него и сколько веков! Как будто Ему не всё равно, в каком стиле будет построена церковь в готическом или барокко. Так им этого мало! Они и ренессанс сюда же в одну кучу.
— О! Я вижу, Вы большой знаток искусства! — приятно удивилась Светлана. Прервала его высказывания, опасаясь, как бы он не перешёл к более крепким словцам о роде человеческом и обо всём остальном.
— Поживёшь с моё, узнаешь, — как-то невесело усмехнулся Амон. — У меня было достаточно времени ознакомиться с каждой модой. Тем более что она занимала достаточно долгое время в истории. Тут поневоле станешь знатоком. Теряя десятки лет то на моду барокко, то на ренессанс. Иногда так надоест, что радуешься каждому новому стилю, хотя сейчас и приятно взглянуть на знакомые очертания.
— Конечно, Вы мне их покажете, — радостно уточнила девочка.
— А чего тут показывать, иди да смотри. Тут на каждом шагу если не дворец, то церковь, если не церковь, то музей, словом и искать не надо, — махнул рукой Амон.
— Вот и отлично! Амон если Вас не затруднит, покажите мне самые интересные дворцы.
Амон, что-то прикинув, предложил:
— Где отправили кого-нибудь в «иной мир»?
— И где исторические памятники, и где «в иной мир». Мне кажется, это будет интересно, — согласилась Светлана, попутно, разделываясь с завтраком.
Но прежде чем они покинули кафе, одно происшествие привлекло внимание служащих кафе. Солидная пара, медленно приближалась к заведению, в котором они решили позавтракать. Уже в годах. Они наметили занять соседний со Светланой и Амоном столик. И они спокойно поели бы если… Если, не собака, которую они вели на поводке. Это был царственный мраморный дог. Он величественно выступал впереди хозяев. Пока не приблизился к столику занятому светловолосой девушкой и рыжеволосым мужчиной.
Занятые разговором, они не замечали вошедшую пару. Посетители с безразличием отнеслись к ним. Единственный, кто не остался равнодушным к этой встрече, так это дог. Еще несколько метров отделяло пса отсидевших за столиком, когда он заволновавшись зарычал и остановился. Шерсть на загривке встала дыбом. Пёс встал в оборонительную стойку. Хозяин потянул за поводок, но пёс не шевелился. Он продолжал стоять как вкопанный, не отрывая глаз от сидящей пары и непрерывно рычал. Возникшая возле пса суета, наконец, привлекла внимание Светланы и Амона. Точнее, сначала Светлана, а уж потом и Амон повернулись к застрявшим в дверях пожилым людям. Дог вздрогнул, когда взгляд Амона остановился на нём. Дрожь волной прокатилась по его телу, заставляя дрожать лапы.
С интересом девочка наблюдала за столь явными изменениями собаки. Продолжая рычать, пёс видимо трясся от страха. Светлана стала догадываться, что происходит с этим великолепным животным. Дог явно избегал взгляда Амона. Мускулистое тело пса по-прежнему сотрясалось крупной дрожью. Приглушенный рык, подобно рокоту грозы, еле слышно проходил сквозь стиснутые клыки.
Глаза дьявола и глаза собаки встретились. Рык животного перешел на жуткий вой. Мрачный и глухой. От этого звука у Светланы мороз пробежал по коже. Дог попятился, увлекая за собой, не желающих выпускать поводка хозяев, и даже их объединённые усилия ни к чему не привели. Они так и не смогли остановить пса.
Оказавшись на улице, пес затрусил прочь, уводя за собой, озадаченных хозяев.
Девочка покачала головой:
— Да… Я всякого насмотрелась, но такого видеть ещё не приходилось. Неужели животные так чувствуют Ваше присутствие?
 Продолжая прерванный завтрак, Амон с иронией бросил фразу заставившую призадуматься:
— Почему только «нас»? И вас тоже.
— Вы хотите сказать, что будь я здесь одна, то ситуация повторилась бы?
— Повторилась, — согласился Амон. — Но не в таких деталях. В конечном итоге, та пара, тут бы не позавтракала в любом случае, будь ты одна, или со мной.
— И все животные так пугаются?
— Нет, не все. Скажем, хищники иногда пытаются бросить вызов. А вот доведётся побывать в лесу, появятся добровольные помощники — волки. Уж они-то, ни на шаг не отойдут от тебя. Ко мне не подойдут, пока я сам не позову.
— Но почему такая непримиримость? Я всегда дружелюбно относилась к животным. Что с ними произошло?
— Не с ними, а с тобой, — поправил Амон. Кивком указал на её руку. — Клеймо. Оно создаёт фон, на который животные так реагируют.
Светлана глубоко задумалась. В молчании, закончила свой завтрак и повернулась к окну. Разглядывая проходящих людей, спросила:
— А разве на Вас тоже есть клеймо?
И тут же вздрогнула, Амон весело, от души рассмеялся. С усмешкой, фыркнув, он ответил:
— Зачем клеймо? Я же не человек, они это чувствуют. Это я могу клеймить, но не меня, — улыбнувшись, он встал. — Пойдём, покажу город. Я видел, как он строился и увижу как он исчезнет с лица Земли.
Покинув кафе, они устремились в центр, попутно рассматривая исторические памятники города.
Вечером, уставшая Светлана переступила порог своего номера, потеряв где-то в коридоре Амона. Точнее, он оставил её возле номера, прошествовав в дверь напротив. Там его уже ждали Барон и Юм.
Ввалившись в номер со скромной надеждой добраться до кровати. Светлана остановилась, увидев в гостиной нового гостя.
Девочка вскрикнула от радости:
— Катерина, как ты меня нашла?
— Это не проблема. Сегодня меня навестил Юм и сообщил где Дорн остановился. Я смотрю, по городу ты погуляла изрядно.
 Катерина заботливо усадила девочку в кресло.
— Устала немного. Обошли большую часть города, увидели замечательные места. А ты чем занималась? Как провела день?
— О! Это целая история, — улыбнулась Катерина, усаживаясь рядом со Светланой, продолжила: — Я расскажу её прямо сейчас, пока не пришёл Валентин.
— Звучит интригующе, — заметила девочка. — Если рассказывать приключения собираешься в отсутствии своего друга.
— Ты же знаешь какой он ревнивый. А если услышит, что я познакомилась с арабом, то ещё уподобиться Амону. С виду он тихий, но в душе, похоже, сродни Отелло.
— Катерина, но он же не сможет убить тебя!
— Нет, он меня не убьёт, но может убить его!
— Кого его?
— Моего араба, — лукаво улыбнулась Катерина.
— Но как ты с ним встретилась? Последний раз я видела весёлого Валентина, в бинокль он провожал отстающую яхту. А после в порту, судно исчезло и узнать где высадились, было невозможно.
— Мы столкнулись случайно. Он первым узнал меня. Представляешь, сколько было радости и восторга! Хорошо, что Валентина увёл Юм. Я боюсь, как бы он не нагрянул и не услышал наш разговор. — бросив взгляд на лакированную мебель, испещрённую трещинами и глубокими зарубками, спросила: — Амон поработал? Не дожидаясь ответа, пояснила: — Узнаю его почерк. Но не волнуйся, когда покинете отель, за вашими спинами он окажется или в руинах, или в идеальном порядке. Я думаю второе более реально, так как Дорн только начинает путешествовать и ему лишний шум ни к чему. Так, на чём я остановилась?
 Катерина замолчала, собираясь с мыслями. Светлана тихо сидела в кресле.
— Да, — внезапно вспомнила, что-то Катерина. — Амон тут неожиданно не появится?
Светлана пожала плечами. Катерина понимающе кивнула.
— Будем надеяться, что не появится. — заключила она.
Возвращаясь к продолжению рассказа, Светлана задала наводящий вопрос:
— Так ты весь день провела в компании араба?
— Ну, да! Он потащил меня по магазинам. Смотри, что он мне подарил! — воскликнула Катерина, протягивая Светлане нитку жемчуга. — Это стоит целого состояния! — с гордостью добавила она.
— Похоже, он знаток женских душ, — улыбнулась Светлана.
— А знаешь, какой он сильный! А фигура, как у  Аполлона!
— Он же был одет в какой-то балахон. Ты его купала что ли? — рассмеялась Светлана.
Катерина невозмутимо кивнула.
— И не только это. Он предложил посетить знаменитые бани. А там, одетым не попаришься. Было просто здорово! Конечно это не императорские термы. Но тоже кое-чего стоят! Особенно когда рядом такой мужчина.
— Вы парились вместе? — поразилась девочка и с любопытством спросила: — А дальше, что было?
— А дальше. Он предложил посетить гостиницу, в которой остановился.
— И ты, конечно, отказалась?
— Не совсем. Просто не смогла. Было уже поздно, и в любой момент мог нагрянуть Валентин. Мы расстались.
— Какой трагический конец! И он тебя спокойно отпустил?
— Где там! Бушевал, похож он уже решил, что я теперь принадлежу ему! Вообще расстались мы довольно холодно. Какое для него разочарование, ведь он надеялся провести ночь со мной, — задумавшись, Катерина замолчала.
Светлана, несмотря на интересную историю, чувствовала, что засыпает прямо в кресле. Тишину нарушил голос.
— Мир вам, — в дверях стоял Амон. По-видимому приветствие, было адресовано Катерине.
— Амон, как мило, что ты заглянул, — воскликнула Катерина, жестом приглашая присоединиться к их компании. — Присаживайся. Я смотрю, Светлана совсем спит, а ты как будто и не покидал отель. Полон энергии, как всегда.
Скривившись в усмешке, Амон посмотрел на задремавшую Светлану, расположившись на диване, небрежно обронил:
— Я не знаю, что такое усталость. И потом в любой момент могу понадобиться Дорну. Валентин там волнуется, а заглянуть сюда ему неудобно. — Амон снова ухмыльнулся. — Там говорит, дамы.
— А тебе удобно, — пожурила его Катерина, — неожиданно появляться, без предупреждения?
— Мне всё удобно, — заявил Амон, растянувшись на диване и закинув ноги на подлокотник. Руки он положил под голову. Рассматривая потолок, заключил: — Разве тут есть что скрывать? Эти предубеждения меня не волнуют. Если мне надо, то войду куда хочу и когда хочу. И без всяких: удобно, неудобно.
 Катерина звонко рассмеялась:
— Надо Валентину пойти к тебе в ученики. Может, перестанет быть занудой и прекратит жить старыми понятиями.
Амон покосился на Светлану. Она не слышала их разговора, сражённая усталостью, она спала, подперев рукой подбородок.
Катерина не унималась:
 — Ты меня извини, что вмешиваюсь, но девочке будет неудобно, когда придут убирать номер и увидят испорченную мебель.
Амон фыркнул:
— Ну, вот опять… Удобно, неудобно. Вот скукота! — помолчав, он согласился: — Хорошо...
Он достал кинжал и метнул его в изуродованную витрину. Кинжал, ударившись о поверхность рукояткой, бумерангом вернулся в руки Амона. Витрина на глазах стала преображаться. Исчезли трещины. Дерево как живое, зарастило свои раны. Через пять секунд витрина сверкала нетронутой полировкой. Старые царапины испарились вместе со свежими. Зеркальную поверхность мебели теперь не омрачал ни один шрам.
— Теперь, удобно? — Амон перевёл сверкающий взгляд на Катерину.
 Та, удовлетворенно кивнув, сказала:
— Амон ты ужасно мил!
— Скажите это ей, — кивнул он на спящую девочку.
— О! Её мнение тебя волнует? — прищурилась Катерина.
Амон ухмыльнулся. Убрал кинжал в ножны. Поправил Катерину:
— Не волнует, а раздражает. Черт возьми! Когда она перестанет шарахаться в страхе и вздрагивать, если я неожиданно обращаюсь к ней или подхожу к людям. Везде ей чудится, что я угрожаю если не ей, то тем с кем беседую.
— Значит, есть причины.
— Причины, — фыркнул дьявол. Его глаза зажглись холодным светом. — Конечно, есть! В конце концов, я – Дьявол. Чего же она ждёт? Чтобы я проявлял заботу, об этих смертных?
— Вот ты сам и признался! Она знает, что хорошего людям ты не сделаешь, а значит жди насилия. Вот она и вздрагивает, думая, что ты подошёл к ней, или к кому-нибудь, чтобы убить, искалечить. Разве не прочёл этого в её мыслях?
— Прочёл, — махнул рукой Амон. — Такое вполне может случиться, когда иссякнет терпение.
— Раз вспомнил о терпении, то пойди учеником к Валентину.
— Ещё чего! Что за бред, уступлю в итоге Барону. Уж он-то в отличие от меня по-настоящему терпелив. Или отправлю в «иной мир», глядишь, встретимся уже на другом уровне.
— Нет. В этом случае мы никогда больше не встретимся с ней.
— Обломаем, — уверенно сказал Амон. — Дорн разрешил оставлять напоминания, о каждом её милосердии. Думаю, больше одного она не выдержит. Возможно, вообще не решится.
Девочка безмятежно спала, не подозревая о происходившем в её присутствии разговоре. Она так и не узнала, что Валентин всё-таки пришёл за Катериной и увёл за собой. Она не знала, что в эту ночь осталась в отеле одна, так как свита Дорна гуляла по ночному городу, наводя ужас на его жителей. Утренние газеты на следующий день пестрели сенсационными заголовками о ночных происшествиях в Неаполе.
 
— Вот мы и прославились, — заявил утром Амон. Светлана тем временем была в ванной. Швырнув на журнальный столик пачку газет. Амон с довольной усмешкой сказал: — Посмотри, какие заголовки! «Мафия против мафии», «Новая Коза-ностра топит своих конкурентов?», «Кровавое побоище в казино!». А вот этот заголовок мне особенно понравился, слушай, как звучит: «Миллионер заявляет о пропаже своего любимца!». И этот любимец, самая обыкновенная дворняжка.
Покинув ванную, девочка подошла к журнальному столику. Взяла несколько газет, вглядываясь в напечатанные фотографии, снятые на месте происшествий.
— Одни трупы, — сообщила она о своём наблюдении, возвращая на стол газеты. — И конечно же, тут приложена Ваша рука.
— Разумеется.
— Да… О собаке. Можно узнать, почему решили, что она дворняжка? Её фотографии я не заметила. Судя что это любимец богатого человека, значит, породы должна быть благородной. Дог или овчарка, — прищурившись, Светлана, внимательно посмотрела на Амона, — это Вы, похититель любимца? Вас собаки не любят, вот над одной из них Вы и расправились.
— Ты очень близка к истине, — заметил Амон. — Только она по доброй воле увязалась за мной. В ней, что-то дикое, волчье. Хозяин держал её в клетке, по-видимому, сам опасался этого монстра. Она первая подала голос, обращая на себя внимание. Такая смелость не могла остаться незамеченной. Я вытащил её оттуда, и она решила поменять своего хозяина.
— И новый хозяин это — Вы?
— Да. Кстати, это не «она», а «он». Если он придётся тебе по душе, то я оставлю его на твоё попечение.
— Где он находится? — заинтересовалась Светлана.
Амон подошёл к двери соседней комнаты, приоткрыл её. Оттуда, не дожидаясь команды, величаво вошёл в гостиную пёс.
Помня, что теперь животные не пылают к ней любовью, Светлана попятилась назад от зловещего вида собаки. Действительно, от собаки в ней было немного, огромная она походила на кавказских волкодавов, но узкая морда с выступающими из-под верхней губы клыками, создавали жуткое зрелище. Близко посаженые глаза, дополняли его неприглядный вид. И это ещё не всё. Пёс был альбиносом, его глаза сверкали как угольки красным цветом. Короткая белая шерсть плотно прилегала к мускулистому телу, только на загривке и по шее она была длиннее, создавая впечатление львиной гривы. Хвост был купирован. Создание опиралась на длинные, крепкие ноги, ступня с ладонь мужчины. Ростом пёс достигал высоты теленка, может, немного пониже. И всё же, это было создание, которое как нельзя лучше подходило своему новому хозяину — дьяволу
Войдя в гостиную, пёс замер в стойке, принюхиваясь, не сводя огненных глаз с девочки. Светлана тоже замерла под гипнотизирующим взглядом чудовища. Помня, как дог враждебно отнёсся к ней, она решила что сейчас и этот «волкодав» начнет рычать, и может даже бросится.
И пёс бросился. Виляя обрубком хвоста и приниженно опуская ужасную морду к земле. С каждым шагом, замедляя своё движение, он приблизился к девочке. Последний метр, ползя на брюхе, капая слюной с выступающих клыков. Ткнувшись мордой в ноги, замер, только остаток хвоста усиленно молотил воздух.
Видя такое дружелюбие, девочка не могла не погладить его по голове. Когда рука коснулась белой шерсти, пёс замер. Потом резко вскочил и как кот потёрся о ноги. Напоследок, положив огромные лапы ей на плечи, повалил на диван и со смаком облизал лицо, тихонько подвизгивая, как щенок.
Амон свистнул псу и тот тут же отскочил в сторону, но вилять обрубком не перестал. Амон заметил:
— Я вижу, вы друг другу понравились, — но многозначительно добавил: — собака неравнодушна к тебе, но она знает кто её хозяин, имей в виду.
— Как его зовут?
— А никак. Позже, в ином мире, я дам ему имя, а пока зови просто "Пес".
— Очень ёмко. Но как я знаю, Вам нравится чёрный цвет, а собака белая как снег.
— Исправить не трудно, смотри, — Амон щёлкнул пальцами.
И пёс стал чернеть, начиная с морды. Как будто окунался в краску. Сначала голова, потом шея, грудь, спина, лапы и хвост приобрели цвет ночи. Нос собаки, из розового стал чёрным. Алые глаза, казалось, стали ещё краснее, как будто огонь затрепетал в них. Единственно, что осталось неизменно, так это его длинные острые клыки, выпирающие из-под верхней губы, они по-прежнему наводили почтительное оцепенение перед их мощью.
— Отлично, — оценил свою работу Амон. — Я оставлю его в твоём номере. Он отчаянный защитник и сторож, ты можешь полностью положиться на него. Но Неаполь будем осматривать без него. Слишком уж известная личность. Газеты и так пестрят событиями, не будем прибавлять ещё одно.
 
На улицах Неаполя было многолюдно, толпы людей осаждали церкви. Девочка с недоумением смотрела на происходящее, пока не спросила шедшего рядом Амона:
— Сегодня в городе праздник? Почему так много людей?
— Воскресенье, — с пренебрежением махнул тот рукой. — Многие спешат на воскресную мессу.
— Признаться, я потеряла счёт дням. Даже не знаю, какое сегодня число и месяц, — огорчённо пожаловалась девочка.
— Что изменится, если будешь знать?
— Ничего, — уныло согласилась Светлана.
— Сеньорита, сеньорита!
Прицепился к ним мальчик. Он явно хотел привлечь к себе внимание. Амон остановился и резко спросил:
— В чём дело?
Мальчик в ответ разразился целым каскадом фраз, ничего не значащих для девочки, хотя, мальчик обращался к ней, а не к её спутнику.
Светлана растерянно посмотрела на Амона. Поморщившись, сухо и коротко он перевёл долгое обращение мальчика к девочке.
— Предлагает тебе следовать за ним.
— Зачем? Мы же не знакомы? — удивилась Светлана, и с изумлением посмотрела на маленького итальянца.
Тот, умоляюще сложив руки, что-то опять принялся объяснять.
Амон молчал. Светлана заметила, как изменилось его лицо. Оно стало жёстким и суровым, а рука медленно поползла к рукояти кинжала. Она бросилась к нему, с просьбой перевести, что сказал мальчик, и помочь разобраться в происходящем,
 — Амон, ради Бога! — она ахнула от внезапной боли ожога, это напомнило о себе клеймо. Секунду, помолчав и подавив в себе стон, снова обратилась, к молчаливо стоящему дьяволу. Мальчик не отходил ни на шаг, с напряжением ожидая развязки. — Что он сказал? Переведите мне, что он сказал. Я прошу Вас, Амон!
С ненавистью, бросив взгляд на ребенка, Амон сквозь зубы процедил:
— Милосердие. Он взывает к твоему милосердию. — и в сторону еле слышно: — Топить мальцов надо, слишком много себе позволяют.
 Светлана в растерянности посмотрела на ребёнка, подумав, возразила:
— Что в этом такого? Он ведь не является Вашей жертвой? И ни одному из Ваших друзей тоже не принадлежит. Так, почему не говорите, что он просит?
 Зло усмехнувшись, Амон всё-таки соблаговолил ей ответить:
— То, что он просит, тебе не под силу.
— Так что же?
— Он ещё глупый, верит во всякие чудеса. Ангелы ему, видите ли, мерещатся. Сейчас проучу чтобы не приставал к прохожим.
 С угрожающим видом Амон направился к мальчику. Мгновенно сориентировавшись, спрятался за Светлану. Умоляюще посмотрев на Амона, девочка попросила его о полном переводе.
— Хорошо, — проворчал Амон, — он утверждает, что ты — ангел и можешь исцелить его братишку, он серьёзно болен. Мальчик умоляет пойти с ним и исцелить прикосновением руки. Вот видишь, что только не выдумывают люди. Ты можешь спокойно идти дальше, ибо такое чудо ты не потянешь.
— Да. Вы правы. Я на такое не способна, — она замолчала и пристально посмотрела на дьявола.
Перехватив её взгляд, Амон с раздражением заметил:
— Ну, да. Могу. Но не буду. Скажи, какая мне от этого польза? Какая выгода, кроме никому не нужной благодарности?
— Вам никакой. Но просто так можно? Что Вам стоит?
— Пойдём, — зло скомандовал Амон, потянув за руку. При этом он так уничтожающе посмотрел на ребёнка, что тот попятился и спрятался за угол дома, и уже оттуда наблюдал за удаляющейся парой.
Пройдя несколько метров, Светлана остановилась.
— Амон, Вы не могли бы дать мне денег? И не говорите, что их у Вас нет.
— Зачем они тебе? — подозрительно покосился Амон.
— Хочу кое-что купить. Не верите? Прочтите мысли.
— Ещё успею прочесть. Держи. — он протянул увесистую пачку банкнот.
— Я сейчас.
Взяв деньги, девочка побежала назад, туда где мальчик всё ещё наблюдал из-за угла дома. Вложив деньги ему в руку. Светлана вернулась к сердитому Амону.
— Нет, надо было сначала покопаться у тебя в мозгах, — недовольно заметил он. — Иначе я бы не дал денег. Мне не нравится такая покупка.
— Хорошая сделка, — возразила девочка. — Я купила относительное спокойствие. Вы же тоже заключаете сделки ведь так?
Амон ухмыльнулся:
— А что ты скажешь, если сейчас в руках у мальчика будут не деньги, а просто бумажки? Могу устроить.
— Нет, Вы не сделаете этого, — не поверила ему Светлана.
— Сделаю. — прищурился Амон.
— Амон. — Светлана замолчала, собираясь с духом. Амон повернулся к ней, очевидно выжидая, когда она произнесёт роковые слова. — Амон, — повторила она. — пусть это будет моим милосердием!
— Ты всё-таки признала, что если дал деньги я. То уже становлюсь заинтересованным лицом в этой сделке, и он автоматически становится моим. Но, ты попросила милосердия для него. Помнишь наш уговор?
— Да, —  кивнула девочка.
— Я оставлю ему деньги. Но за это будешь расплачиваться ты. Своей болью. Может это чему-нибудь научит тебя. Поход отменяется. Возвращаемся в отель.
Они направились назад. Побледневшая девочка молча шла за дьяволом. Поднявшись на свой этаж, они приблизились к её номеру. Амон толкнул закрытую дверь. Замок щелкнул, и она распахнулась, приглашая внутрь. Пёс радостно кинулся навстречу, виляя остатками хвоста, припадая передними лапами к полу, подвизгивая от восторга. Амон кратко рявкнул:
 — Вон! — и указал рукой на приоткрытую дверь соседней комнаты.
Пёс покорно опустив голову, поджав хвост, понурившись, поплёлся прочь из гостиной.
Амон повернулся к стоявшей в дверях девочке, мотнул головой приглашая зайти в номер. Как только она переступила порог, дверь со стуком закрылась. Сам собой повернулся замок.
Девочка выжидающе посмотрела на Амона. Но он её взгляда не заметил, так как стоял спиной, разглядывая что-то в окне.
Шум проезжающих под балконом машин наполнил тишину. Не поворачиваясь, Амон пригласил:
— Подойди ко мне.
Подчиняясь, девочка медленно подошла к нему. Амон рукой указал на летящие машины и спешивших, куда-то людей.
— Посмотри на них, сколько в них равнодушия. Разве они заслуживают этого...
Девочка вскрикнула. Побледнев ещё сильней, она смотрела на свою правую руку рассеченную от локтя и до запястья.
Дьявол, проделал это так молниеносно, что девочка не успела проследить взглядом за его движением. Резкая боль и потоки крови заставили её пошатнуться. Дьявол все ещё держал окровавленный кинжал в руке, по которому пробегали маленькие искры.
Из раны, кровь потоком устремилась по руке вниз, заливая паркет, образовывая лужу. Из вскрытой артерии она быстро покидала тело. Перед глазами девочки всё поплыло, в ушах зазвенело. Слабея от потери крови, девочка попыталась вникнуть в слова, которые говорил Амон. В глазах потемнело. Потеряв сознание, она упала, но последняя фраза дьявола все-таки достигла её сознания, «Кровь смоет милосердие, которое я оказал по твоей вине».
Амон склонился над лежавшей без сознания девочкой.
Кровь всё ещё струилась из глубокой раны. Дьявол убрал кинжал в ножны и опустил руку на рану. Возникший яркий свет между рукой Амона и рукой девочки, померк. Когда Амон выпрямился, уже ничто не напоминало о расплате за оказанное милосердие. Как он и обещал, даже шрама не осталось на месте раны.
Девочка по-прежнему лежала без сознания.
— Спи, — приказал Амон.
Отнес её на кровать. После его слов обморок перешёл в сон. Светлана перевернулась на другой бок, глубоко вздохнув, уснула.
Прошло несколько часов, когда шум в номере выдернул её из глубокого сна. Очнувшись, Светлана попыталась оглядеться, но маячившая перед лицом морда, мешала это сделать. Сфокусировав взгляд, Светлана разглядела горящие глаза и чёрную шерсть. Влажный и горячий язык прошёлся по лицу, оставляя за собой влажную дорожку. В опасной близости мелькнули острые клыки. Попытавшись погладить пса, Светлана обнаружила, что почти не в силах поднять руку, настолько она ослабла.
Пёс подполз ещё ближе, положив голову на грудь, стал бросать по сторонам взгляды. Девочка опустила руку ему на шею, погружая пальцы в шерсть. Закрыла глаза и почувствовала, как снова тонет. Сознание отделилось от неё, и она погрузилась в небытие. Подчиняясь несущим прочь волнам, девочка снова отдалилась от реальности, ушла в тёмное марево, засасываемая обволакивающим спокойствием уносящим прочь мысли желания и силы. Ещё немного, и она была бы в коме, но прозвучавший рядом голос вернул к реальности. Сопротивляясь засасывающей пустоте, сознание вновь вернулось и пробудило из опасного сна.
— Просыпайся, — снова требовательно звучал голос.
Светлана изо всех сил пыталась следовать ему. Еще одно усилие и глаза открылись. Она увидела стоявшую рядом чёрную фигуру, которая что-то протягивала. Сосредоточившись, девочка наконец поняла, что это Амон и протягивал он фужер до краев наполненный тёмно-красным напитком. Лучи света, играя на дне фужера, окрашивали напиток в яркий вишнёвый цвет.
Одной рукой Амон помог девочке приподняться, а другой приблизил фужер к её губам.
— Пей, — приказал он
Светлана сделала глоток и с недоумением посмотрела на дьявола. Напиток был ей незнаком и по вкусу не совсем приятный. Перехватив удивлённый взгляд, Амон пояснил:
— Красное вино, возможно, оно придётся тебе не по вкусу. Но это лучший сорт и ты выпьешь его до капли. Немного захмелеешь, но это и к лучшему. Вино поможет пополнить силы.
Глубоко вздохнув, Светлана последовала его совету. Содрогнулась.
— Гадость. И как его пьют?
— О вкусах не спорят, — философски изрёк Амон пожав плечами, попутно стаскивая с кровати, вновь залезшего туда, пса.
Светлана почувствовала, как силы вновь возвращаются к ней, но теперь закружилась голова. Вспомнив о первом пробуждении, она поинтересовалась:
 — Кто шумел в номере?
— Твоя подруга, — ухмыльнулся Амон. Сел на край кровати и взглядом приказал псу не двигаться.
— И что же она с Вами не поделила? — вежливо спросила Светлана.
— Не со мной, с ним. — Амон кивнул себе под ноги.
Пёс словно чувствуя, что разговор о нём, поднял голову и облизнулся. Амон счел нужным прояснить обстановку:
— Покидая номер, я приказал ему никого не впускать, что он и сделал. Я встретил Катерину, когда она выходила из отеля. Была страшно обижена и разочарована. Куда-то торопилась, похоже на свиданье. Второй раз подняться, у неё не было времени. Передала через меня свои извинения.
— Догадываюсь, на какое свидание она так спешила, — слабо улыбнулась Светлана, вспомнив преследующую их яхту.
Вместе с прибавлением сил девочка почувствовала голод. Амон угадав настроение, вышел из спальни. Вскоре вернулся, неся в руках поднос с едой. Поставив его на низенький столик у кровати, направился к дверям, по-видимому собираясь оставить её в обществе пса.
Светлана окликнула его, когда он уже переступал порог:
— Амон, Вы оставили деньги мальчику?
На что он зло усмехнулся,  вышел за дверь, бросив через плечо:
— Оставил.
Удовлетворенная ответом, она села за столик, сказав внимательно слушавшему её псу:
 — Тог­да всё в порядке.
Принявшись за еду, Светлана не забыла и просидевшего рядом пса. Но, к удивлению, монстр игнорировал подачки, оставшись равнодушным к её заботе. Решив, что дьявол позаботился о своей собаке, она оставила его в покое, хотя он по-прежнему продолжал следить за каждым кусочком отправляемым ею в рот.
Насытившись, девочка оставила стол и собаку, все ещё с вожделением смотревшую на блюда, подошла к окну. Шторы были плотно задвинуты, лишь узкая щель пропускала в комнату луч света, достаточный, чтобы немного осветить затемнённую спальню. Девочка распахнула шторы, впуская в помещение свет и воздух. Открыла дверь балкона. Холодный воздух, проникнув в спальню, заставил её поёжиться от неожиданной прохлады. Повернувшись к псу, Светлана вопрошающе сказала:
— Сколько же времени прошло после того?
Собака в ответ зевнула, показав полный набор зубов, включая обнажённые до дёсен великолепные клыки.
Девочка направилась к дверям, желая посмотреть телевизор в гостиной. За спиной послышались мягкие, вкрадчивые шаги, переходившие в цоканье когтей, когда их обладатель переходил с ковра на паркет.
Обнаружив гостиную пустой, девочка внезапно переменила свои планы. Она не стала включать телевизор, перешла через гостиную и заглянула в следующую комнату, та тоже оказалась пустой. Рассудив, что сейчас ей никто не помешает покинуть номер отеля и обратиться к любому блюстителю порядка, с просьбой направить её в Российское посольство (ведь раз его нет в Неаполе, то они направят в другой город, где оно есть). С этой надеждой девочка метнулась в ванную, потом в спальню, преследуемая не отходившей от неё ни на шаг собакой. Одевшись и напоследок погладив пса, девочка устремилась к входной двери, желая как можно быстрей покинуть отель.
Предвкушая свободу, протянула руку к ручке двери, но внезапно её схватили за брюки. Обернувшись Светлана обнаружила, что клыки пса цепко ухватили ткань одежды. Его глаза казалось, умоляли не покидать номер.
— Всё в порядке, — успокоила она его, — ты же остаешься здесь, со своим  хозяином. А я прогуляюсь по городу. Ну, же отпусти одежду.
Пёс выпустил ткань из зубов, но обошёл девочку и встал между ней и дверью, глядя всё так же умоляюще в глаза. Пожав плечами, Светлана опять потянула руку к двери и замерла. Угрожающий рык заклокотал в горле пса, теперь уже не мольба, а вызов горел в глазах монстра.
Девочка опустила руку, рокот прекратился. Медленно, проверяя, Светлана опять протянула руку к заветной ручке. Пёс издал громкое рычание, обнажая длинные клыки, морща нос. Огорченно кивнув, девочка прекратила свои попытки прорваться сквозь заслон. Прислонившись спиной к косяку, посмотрела на кружившего неподалеку пса.
— Так, Амон. — обратилась она в пространство. — Значит вот какой у меня сторож. Никого не впускает, но и не выпускает тоже.
Девочка медленно сползла по косяку на пол. Обхватила руками колени, уставилась на собаку. Та, словно извиняясь, подползла и положила морду на колени. Хмыкнув, Светлана обратилась уже к псу:
— Конечно, ты не виноват. Ты, только подчиняешься приказам. Но, в конце концов ты же собака, значит, тебя можно провести. Но как?
Пёс молчал. По-прежнему подпирая спиной косяк, Светлана, мысленно, принялась перебирать возможные варианты побега. Вспомнив, вскочила и направилась к спальне. Пёс по пятам следовал за ней. Балконная дверь в спальне по-прежнему была открыта. Ветер нежно шевелил шторы.
Девочка вышла на балкон, подставляя лицо солнцу. Облокотясь о перила посмотрела вниз. Три этажа отделяли её от земли. Но как их преодолеть? Рядом послышалось движение. Пёс подошел поближе и подняв передние лапы на перила, тоже уставился на движущийся внизу людской поток. Сверкая алыми глазами, он с ненавистью смотрел на них, издавая приглушённое рычание.
Внезапно она придумала.
Попятившись назад, к спальне, привлекая внимание чудовища, указала рукой на противоположный конец балкона. Коротко приказала: — Взять! Ощетинившись, пёс пробежал несколько метров в том направлении, рыча и скалясь. В эту секунду он не заметил, как девочка метнулась в спальню, закрыв за собой балконную дверь. Когда он оглянулся, оказалось, что на балконе находится один.
Светлана еле успела повернуть щеколду, когда страшный удар снаружи сотряс дверь. За этим ударом последовали и другие. Один за другим. За стеклом пёс бесновался в ярости. На чёрной, морде рубинами сверкали глаза, вдруг они остановились на лице девочки смотрящей на него через окно спальни. Следующий удар тела пса пришёлся по окну. Задребезжали стёкла.
Сообразив, что сейчас пёс разобьёт стекло и уже ничто его не остановит, Светлана помчалась к входной двери, на ходу готовя ключ.
Рванув ручку на себя, вылетела в коридор. Налетев на чью-то грудь, остановилась, посмотрела, кого же она чуть не сшибла. Рыжий, сверкающий в ухмылке клыками, Амон с интересом смотрел на растерявшуюся девочку. Стук на полу возвестил об упавшем из рук Светланы ключе.
Амон молча нагнулся, поднял его с пола, засунул в свой карман.
Растягивая слова, с усмешкой сказал:
— Я вижу, ты уже пришла в себя. И силы вернулись, если не дожидаясь моего возращения решила прогуляться по городу.
Шум разбивающегося стекла, донесшийся из распахнутой двери, прервал Амона. Огромным прыжком пёс выскочил в коридор. Его вид был ужасен: взъерошенная шерсть, раскалённая пасть с рядами жёлтых клыков, горящие яростью глаза. Лапы оставляли за собой кровавые следы.
Увидев в коридоре Амона. Пёс мгновенно присмирел. Улегся у его ног и принялся зализывать лапу и рассеченную осколком стекла грудь.
Амон перевёл взгляд с лежащего пса, на стоящую в оцепенении девочку. Приглашающим жестом указал ей на номер, откуда выбежала она, а затем пёс.
 — Не возражаешь, если вернёмся в номер?
Разочарованно Светлана вошла в гостиную. Амон попридержал дверь, впуская собаку. Дверь захлопнулась, щёлкнул закрываясь замок.
Усадив девочку в гостиной, дьявол прошёл в спальню. Оттуда донёсся его весёлый голос:
— Не плохо придумано, не плохо. Но второй раз повторить не удастся. Он быстро учится.
Амон вернулся в гостиную и тут же, в углу зазвонил телефон. Светлана, зная, что всё равно не поймёт сказанного, предоставила разбираться Амону.
Бросив пару слов в трубку, тот положил на рычаг, повернулся к ней и сообщил, что это интересуются служащие отеля. Они услышали шум и позвонили, дабы узнать всё ли у нас в порядке. Он же успокоил их, сообщив что ничего не произошло, и всё «на высшем уровне». При последних словах девочка вздохнула, мысленно пожалев, что не знает местного языка.
— Сейчас собираемся посетить казино. Присоединишься, или предпочитаешь провести день в компании пса? Предупреждаю сразу, номер с балконом второй раз изобразить не удастся. Я запру твой номер и балкон, на случай если вздумается сигануть вниз. В общем, в случае отказа, день тебе придется коротать наедине с телевизором и этим преданным псом.
— Вам, — резко бросила слово девочка.
— Что «мне»?
— Преданным Вам псом. Вы хотели сказать, — пояснила свою реплику Светлана.
Амон развёл руками:
— Как тебе будет угодно считать. Ну, как? Идёшь с нами в казино или… Он обвел глазами гостиную
— Иду с вами, — решила девочка
— Отлично! Тогда номере останется только собака. Пока не покинем Неаполь, псу придется быть всё время в помещении. Обращаясь к собаке: — Вечером накормим.
— Он не голоден. Я предлагала ему со стола, он не захотел, — объяснила Светлана.
— Ха! Такое создание должно питаться только мясом. Сырым мясом. Конечно, он оставил без внимания твою заботу. Он ждёт более существенного.
— Надеюсь, не человека? — съязвила девочка.
— Нет. Кролика ему хватит, хотя, об этом надо поразмыслить. Человек, он конечно вкуснее, псу должен прийтись по вкусу. А моя собака должна получать только самое лучшее.
В коридоре их уже ждали.
Пока Амон запирал номер, девочка успела рассмотреть эту компанию. К своему удивлению она обнаружила нового спутника. Возле Барона и Валентина стоял толстяк с хитрыми кошачьими глазами. Приблизившись, девочка поразилась его глазам, они действительно были кошачьими, изумрудно-зелёные с вертикальным зрачком.
Прищурив свои изумительные глаза, толстяк голосом Юма спросил:
 — Светлана, не узнаём?
Мысленно припомнив все встречи, Светлана призналась:
— Нет, не узнаю. Как Вас зовут?
— Юм. Знакомое имя, не правда ли?
— Да. Вас не узнать в новом виде. А хвост куда дели?
— Спрятал, — с заговорщицким видом подмигнул Юм Светлане. — Пришлось принять подоба­ю­щий вид. Котов в казино не пускают. Прошу.
Юм предложил руку девочке. Оперевшись на неё, последовала с Юмом за остальными, ушедшими немного вперёд. Из отеля вышли все вместе и двинулись по дороге, держа свой путь в казино.
Казино встретило компанию ровным гудением голосов, разрываемым время от времени восторженными возгласами или громким стоном отчаяния и разочарования.
Потные, взволнованные игроки, с равнодушием встретили вновь прибывших. Сейчас, в этом мире, для них ничто не существовало кроме рулетки, на которую была поставлена жизнь игрока. Останется ли он без копейки в кармане, или разорив казино, выйдет новым миллионером.
Горящие азартом глаза, дрожащие руки отсчитывающие возможно, последние банкноты, объединили людей окруживших столик и крупье. А тот, как всевышний невозмутимо, движением руки, разорял или обогащал смертных. Он был спокоен ведь, как не велик был бы выигрыш игрока, казино всегда останется со своей львиной долей. Бросая подчас целые состояния на разрисованный стол, люди внимали ему как оракулу, предвещавшему великие бедствия или о грядущей жизни полной всяческих соблазнов.
Вдоль стен стояли игральные автоматы, но большинство присутствующих толпилось возле рулеток. Кое-кто пытал свое счастье за карточным столом.
Разменяв банкноты на жетоны, посетители ринулись в гущу событий.
Юм шепнул Светлане:
— Посмотрим, сможет ли казино обыграть дьявола.
Потянул её к карточному столу. Небрежно кинув несколько жетонов, Юм присоединился к игрокам. Заранее зная чем закончится игра, Светлана оглянулась в поисках остальных. К её удивлению из всей компании (исключая Юма) к игре подключился только Валентин.
Амон и Барон, подобно Светлане, только наблюдали. Они с жадностью вглядывались в лица окружающих, словно пытаясь понять, до какой степени отчаяния доведён какой-нибудь разорившийся на ставках игрок, не покидающий заведение, и с интересом следящий за игрой остальных с завистью и злобой. Догадавшись, что Амон и Барон ищут свои жертвы. Светлана отвернулась. Подошла к Юму, по крайней мере он играл, хоть и жульничал, но играл. По горке жетонов, видно, что игра идёт по-крупному. Его постоянный выигрыш не мог не привлечь внимание окружающих.
Возвышаясь на столе, жетоны не оставили равнодушными любителей лёгкой поживы. Возле Юма стали увиваться сомнительные типы, а симпатичные девушки старались привлечь его внимание. Самой решительной оказалась молодая женщина с иссиня-чёрными волосами, карими глазами. Её губы были накрашены ярко-алой губной помадой. В глазах Светланы она выглядела несколько шокирующе.
Платье брюнетки притягивало взгляды своими откровенными вырезами, которые были так глубоки, что казалось, потяни немного за плечи, и оно разойдётся на две половинки до пояса.
Небрежно оттеснив сидящих рядом с Юмом, брюнетка по-свойски положила руку на его плечо, и что-то шепнула на ухо по-итальянски. Оба дружно рассмеялись. Не оставляя улыбки на лице, Юм пододвинул рукой жетоны к этой женщине, другой рукой обнял за талию. Спустя какое-то время рука незаметно опустилась на пару ладоней ниже. Женщина с жаром проигрывала одну ставку за другой. Юм не препятствовал. С удовольствием наблюдал как она транжирит его деньги. Подмигнув Светлане, нацепил чёрные очки, пытаясь скрыть свои необычные глаза. Взяв из оскудевшей кучки несколько жетонов, Юм под уничтожающим взглядом брюнетки протянул их Светлане. Жестом указал на стоявшую неподалеку от них рулетку.
— Сделай ставку, — предложил он.
Неуверенно девушка направилась к рулетке. Там, не спеша, попыталась вникнуть в правила игры.
Время летело незаметно. Будь в казино окна, то Светлана заметила бы, как стемнело. С удивлением Светлана констатировала, что подобно остальным игрокам, она поддалась азарту.
Удача была переменчива, но в конечном итоге жетоны остались на столе, и теперь они принадлежали кому-то другому.
Облегченно вздохнув, и не желая вновь впадать в азарт игры, Светлана поспешила отойти от манящего к себе стола. В её отсутствие от реальности, в казино ничего не изменилось. Единственно Юм перекочевал со своей подружкой от карточного столика к игральным автоматам. Опять привлекая внимание, Юм выпустил поток монет в одном из автоматов. Брюнетка, звонко хохоча, подставляла ладони под этот источник. Судя по некоторым алчным взглядам, многие были не прочь последовать её примеру.
Барон стал увиваться возле взъерошенного парня, волосы которого выглядели так, как будто он собственноручно пытался снять себе скальп. Что-то с жаром ему втолковывая, Барон незаметно уводил незадачливого игрока в сторону, туда, где в ожидании стоял Амон. Там же, в стороне от общей массы людей, они стали горячо нашептывать, попутно, шелестя бумагами и хрустя новыми купюрами.
Юм с подругой приступили к опустошению третьего игрального аппарата. Подрядив одного из любопытствующих держать поднос усыпанный блестящими монетами.
Светлана подошла к Валентину, с любопытством наблюдая за его игрой.
По видимому кто-то из казино сообщил о странном толстяке, срывающем огромный куш, так как повседневность казино была нарушена громкими криками, и в помещение ворвались вооруженные люди. На удивление они не пытались скрыть свои лица, словно верили в свою безнаказанность. Сделав несколько предупредительных выстрелов и прокричав хрипло угрозы, они заставили присутствующих лечь на пол.
Валентин потянул Светлану за собой, под стол. И уже из-под стола они наблюдали, как разворачиваются события. Впрочем, не понимавшая ни слова из получившегося диалога девочка, так и не получила полного представления о происходящем. Единственно в чём не приходилось сомневаться, так это в том, что их грабят.
Бандитов было шестеро. Они разошлись по всему залу, держа его под наблюдением.
Звук упавшего из ослабевших рук добровольного помощника Юма – подноса, заставил всех бандитов отвлечься и бросить взгляд на незадачливого игрока. Звонко звеня, монеты рассыпались в разные стороны, у близстоящих столов возникла какая-то оживлённость. Сидящие под ними посетители, тянули руки в проход, стараясь как можно больше загрести монет под стол.
— Эй! Это мои деньги! — громко возмутился Юм.
Его голос пронесся над притихшим залом.
Бандиты зашевелились.
— Ты, толстый. Заткнись. — хрипло прорычал ближайший к нему бандит, угрожая револьвером. — Быстро лицом в пол!
— Это мои честно заработанные деньги. Точнее выигранные, и заметьте – честно! — не думая затыкаться, возвестил Юм
Брюнетка потихоньку начала отползать от него в сторонку, под спасительный стол. Там её встретили ворчанием, все места были забиты.
Юм же напротив, прятаться не собирался. Он вызывающе смотрел на захватчиков, засунув глубоко в карманы брюк руки.
— Юм! — раздался знакомый Светлане носовой голос, из другого конца зала. Дальше речь Амона происходила на итальянском языке: — Не приставай к ребятам. Пусть делают своё дело и уматывают отсюда. Они и так появились здесь не вовремя.
Юм капризно надул щеки. Посмотрев на ошарашенных захватчиков, которые впервые столкнулись с таким диалогом в их присутствии, и теперь в замешательстве соображали, что предпринять, продолжил обвинительную речь:
— И не подумаю! Это возмутительно! Ворваться, когда я играю, испугать мою кошечку, — с этими словами он нагнулся выискивая свою подругу, позвал: — Кис! Кис! — выпрямившись, обвиняюще ткнул пальцем в бандита. — Ты испугал её! Теперь давай, ищи, где она спряталась.
— Этот тип — сумасшедший! — повернулся к товарищам бандит. Сверкнув глазами, приказал: — Живо на пол!
Подтверждая свои слова выстрелом, нацеленным на игральный аппарат, позади Юма. Пуля разбила экран. Мелкие искры замыкания на время заискрили в чреве аппарата. Повалил дым.
Юм невозмутимо остался стоять на месте. Но, по-видимому, решил пойти на компромисс:
— Может, вы позволите собрать мой выигрыш? — вежливо поинтересовался он.
— Будьте так любезны, — вежливо ответил бандит, протягивая Юму мешок. — Собери вот сюда...
— Юм! — опять донёсся знакомый Светлане голос. — Оставь чёртовы деньги, пусть они убираются отсюда!
— Последуйте совету вашего друга, — согласился бандит, всё ещё настроенный вполне миролюбиво. Его товарищи тем временем опустошали кассу и карманы сидящих под столами.
— Только через мой труп! — торжественно возвестил Юм.
— За этим дело не станет, — озлобленно прошипел бандит, выпуская в Юма четыре пули.
Женский визг, оглушая, разнёсся по казино. Слабый пол забился в истерике. Мужчины зароптали. Выпустив ещё несколько пуль по столам, захватчики успокоили зал.
Юм упал в лужу крови, подёргав с десяток секунд всеми конечностям. Смотрелось потрясающе! Устланный монетами пол и в этой сверкающей груде тело. Брызги крови на метр оросили всё вокруг. И теперь Юм лежал в странном сочетании золотого блеска и алой крови.
Светлана этого не видела, соседние столики загораживали обзор зала. Да и ей было не до этого. Зная, что Юм придуривается, она не беспокоилась о нём.
Амона, что-то не было слышно, а обирающий карманы игроков бандит уже подходил к рулетке, под которой находились она, Валентин и ещё несколько человек. Он заглянул под стол.
— О, сколько вас тут! — пробормотал бандит по-итальянски. — Раскошеливайтесь мои милые. — и обращаясь к Светлане: — А тебя, цыпочка, я обыщу сам. В каких интересных местах бывают спрятаны деньги, что просто диву даёшься!
Он протянул руку к её груди.
Не понимавшая ни слова, Светлана вполне сообразила, что ему надо. По возможности, забравшись как можно глубже, огляделась в поисках сидящего рядом Валентина. Но он куда-то исчез. Впрочем, он быстро обнаружил себя, сказав раздражённо по-русски:
— Ты уже всё забрал! О, нет! Там-то, уж точно ничего нет,  — его голос доносился с другого конца стола. Добавив несколько слов на местном наречии, опять перешёл на русский: — Что, убедился? Нет.., ну что ж поищи и здесь, раз тебе доставляет это удовольствие.
Девочка с отчаянием повернулась, и вовремя. Волосатая рука уже была готова ухватить и вытащить её из-под стола, где она пряталась. Карие глаза захватчика сверкали немым торжеством. Не отрывая от неё взгляда, отрывисто прошептал:
— Выходи, — теряя терпение, прорычал: — Дурёха!
 Не имея возможности отползти дальше, девочка замера, в ужасе смотря на приблизившегося к ней бандита. Его рука цепко ухватила ногу и теперь вытягивала на проход. Молча, Светлана попыталась извернуться. Вспомнила о стилете, всегда висевшем на поясе. Судорожно сжала пальцы на костяной рукоятке.
Лампа, висевшая над рулеткой, ослепила глаза, когда последним усилием бандит вытащил её в проход между игральными столами,
Коротко размахнувшись, девочка пронзила стилетом его руку насквозь.
Громко вскрикнув, бандит отпрянул, с изумлением разглядывая окровавленный стилет, лезвие которого выходило с другой стороны запястья. Попытался выдернуть, но при прикосновении к рукоятке, его словно ударило током. Свалившись на пол, он закорчился от боли,  непрерывно вопя. Его крики проносились по казино, будя эхо.
Светлана с не меньшим ужасом, широко раскрыв глаза, наблюдала, как меняется раненая рука с торчащим из неё стилетом. Клинок будто живой вгрызался в тело, обращая его в пепел. Сначала появился волдырь, словно стилет был раскаленным. Он лопнул. Потекла жидкость. Обнажилось мясо. Красное обгорелое мясо, оно продолжало поджариваться. Мышцы обугливались, оголяя кости. Испепеляющая язва, уничтожая плоть, продвигалась от запястья по руке, к плечу оставляя за собой голую кость. Теперь стилет торчал среди костей кисти. Бандит затих, по-видимому, потеряв сознание.
Но не успел умолкнуть этот человек, как хор из нескольких голосов снова зазвучал в зале.
Бандиты уже не знали куда броситься, просто стояли и рассеянно смотрели, то в одну сторону, то в другую. На этот раз виновником был Юм. Точнее не он сам, а его результат «вежливого разговора» с захватчиками.
Оставив Юма лежащим в крови, они уже не обращали внимание. Крики укрывающихся рядом людей привлекли всеобщее внимание. Один из кричавших извивался от боли. Его кожу разъедала неизвестно откуда взявшаяся кислота. Она медленно прокладывала свой путь через одежду, через кожу, трепещущие мышцы, разъедая по пути рёбра, направляя свой путь, к бешено бьющемуся сердцу, распространяя за собой запах тления и пузырящуюся пену.
Счастливчики, избежавшие этой участи, отпрянув в сторону, поддерживали стон разъедаемого, многоголосым хором ужаса.
Кислота уничтожила часть стола и пол неподалеку от него, и под ним. Капли крови толстяка внезапно превратились в съедающий всё на своем пути раствор. Самому толстяку это ничем не грозило, хоть он и находился в самом центре пузырящейся массы. Более того, под напряженными взглядами, он стал оживать. Открылись глаза. Зашевелились руки.
Зал погрузился в безмолвие.
Человек, которого все считали мертвецом, встал. Медленно двинулся на затаившихся в страхе людей. Гробовую тишину разрезал очередной истошный женский визг. Он послужил сигналом.
Толпа ринулась к выходу, игнорируя бандитов, стараясь, быстрее покинуть здание и выскочить на улицу, в надежде, что там кошмар прекратится.
Осаждая недоумевающих таксистов, боролись за транспорт и с безумием в голосе диктовали свои адреса.
Проезжающие автобусы были атакованы. Выломав двери ещё при движении, люди вломились в салон, с мольбой и угрозой обращаясь к водителю дать по газам и увезти их как можно быстрее с этого злосчастного места.
Опустевший зал представлял собой печальное зрелище: перевёрнутые столы, сумки с деньгами и драгоценностями, пол разъеденный кислотой зиял многочисленными дырами. Лежащие труппы и один передвигающийся. Последний, подняв руки, издал душераздирающий стон.
— Юм! Прекращай выламываться! — Амон всё ещё находящийся в углу зала с Бароном, окриком остановил вошедшего в роль Юма. Неудачник, которого они хотели раскрутить на договор, исчез вместе с остальными. И это не прибавило радости в голосе Амона. Да, и Барон выглядел не совсем счастливо. — Ты и так сделал всё, чтобы помешать нам в удачной сделке.
Обвинил Юма Амон, пробираясь между столами к сидевшему в оцепенении, единственному оставшемуся человеку. Он сидел на полу, закрыв лицо руками. Возле него лежало тело с торчавшим из костей руки стилетом и продолжающее медленно терять свою плоть. Часть тела уже сверкала вычищенными до блеска костями. Подойдя к трупу, Амон выдернул стилет, и распространение язвы прекратилось. Там, где мясо не обуглилось, оно представляло собой волдыри и обнажённые сошедшей кожей — мышцы. Зрелище сожженного тела было ужасающим.
Амон приблизился к оцепеневшему человеку, положил руку на его плечо.
— Пойдём, нам тут уже делать нечего.
Очнувшись будто от сна, девочка подняла голову, растерянно посмотрела на стоявшего рядом дьявола. Он протягивал ей стилет. Вскочив на ноги, она с ужасом отпрянула в сторону, не желая касаться этого страшного оружия. Её взгляд остановился на трупе. Крик застрял в горле, она только подняла руки к лицу, словно желая укрыться от этого зрелища.
— Чисто ты его, — усмехнулся весело дьявол, кончиком туфли двигая кости. — Держи свой стилет, и пойдём отсюда. — обращаясь к Юму, всё ещё передвигавшемуся по залу не сгибая колен. — Хватит, оставшиеся зрители не оценят твоих усилий. Зомби ты сыграл нормально, но не вовремя. И вообще, какого чёрта, стал спорить? Пусть ребята поживились бы. Валентин! Много из тебя «вытрясли»?
Валентин приводил себя в порядок, заправлял рубашку, надевал туфли. На вопрос Амона только развёл руками и с ухмылкой произнёс:
— Всё! Очень по-дружески отнеслись. Попытались насколько можно облегчить мой вес. Ремень с золотой пряжкой стащили, — поддерживая брюки, он прошёлся по залу в поисках своих вещей. — Вот он! — воскликнул Валентин, поднимая свою вещь с пола. Поспешно вдев в брюки ремень, облегченно вздохнул: — Вероятность потери брюк по дороге, свелась к нулю. Сейчас полиция, должно быть нагрянет. Нужно уходить.
Вместе с Юмом, Валентин направился к выходу. Барон последовал за ними. Амон потянул Светлану за собой. Ещё толком не придя в себя, она последовала за дьяволом к дверям. Стилет, протянутый Амоном, проигнорировала. Это оружие, так страшно убившее человека, вызывало в ней отвращение. Они вышли на улицу. Амон державший в руке стилет, аккуратно прикрыл двери казино за собой. Издалека доносился звук сирены. Он приближался.
Стёкла домов, стоявших вдалеке, отразили блики проблесковых маячков полицейских машин. Четверка последних покинувших здание не спеша, двинулась по тротуару освещённому уличными фонарям, фарами встречных машин и светом неоновых вывесок. Посмеиваясь, они направлялись к ближайшему ресторану, так как Юм заявил, что за время проведение трупом, он изрядно проголодался. Найдя подходящее заведение, группа решила осчастливить его своим появлением. Словно их и не обчищали бандиты, они заказали множество выпивки и еды. Светлана сидела понурившись, сейчас застолье ей было в тягость. Амон всё-таки вернул стилет в ножны. Теперь своей тяжестью он напоминал о случившемся, и роли которую он сыграл.
— Юм! Почему ты раньше не стал оживать? — поинтересовался Валентин. — Начал бы на несколько минут раньше, меня бы не раздели и Светлана избежала бы шока, — поворачиваясь к девочке: — Я так понимаю, тебя тоже хотели тщательно обыскать?
Юм замахал на Валентина руками.
— Ты не прав! Я как раз вовремя! Как здорово она его проткнула! И кинжал оставила в ране, и насладилась всей гаммой его страданий. Жаль, что он быстро отключился. Чтобы эффект не пропал, пришлось подключиться мне. К счастью, когда я падал, кровь попала на того, второго, который стал следующим трупом. Он мне здорово подыграл, с его помощью, моё воскрешение восприняли как нельзя лучше.
 Амон с ним не согласился:
— Какого чёрта, ты вообще стал срывать банк казино? От такого шума, они как мухи на мёд полезли. Может, ты и повеселился, но сделка на которую мы рассчитывали, сорвалась.
Юм с ехидной усмешкой забормотал:
— Прошу прощения. Но это же не единственное казино в городе. Найдём ещё одно, пусть нелегальное.
— Как же, — фыркнул Барон. Тыча пальцем в Юма, напомнил: — Вчера, кто устроил заваруху в другом заведении? Вспомни заголовки газет: «Кровавое побоище в казино». А после этого случая, остальные просто закроются. Люди побоятся их посещать.
— Но есть же и другие игры, — защищался Юм.
— Есть, но попробуй там заключить договор. Не думаю, что тебе удастся. — Барон махнул рукой. — Ну, да ладно, оставим эту тему. Валентин, где твоя подружка? Что-то давно её не видели.
— Ей всё маникюр, причёски, платья. Вот и носится по Неаполю. И всё у неё причины, — пожаловался Валентин. — Я и сам Катерину вижу только ночью, а утром опять покупки, салоны. Что поделаешь,  женщина. — Валентин повернулся к задумчивой Светлане. — Спагетти просто восхитительны! Советую попробовать.
— Что-то не хочется, — отвернулась девочка.
 Нахмурившись, Амон пододвинул тарелку.
— Ешь, если не хочешь, чтоб тебя заставили.
Глубоко вздохнув, девочка повернулась к тарелке, решив сделать вид, что ест. И все же попробовав, она почувствовала, что действительно голодна. Происшествие в казино отбило всякие мысли о еде, но вкус спагетти, как признал Валентин, был восхитителен и напоминал, что последний раз она была за столом утром. Дружеская беседа и отличные блюда отодвинули недавнее происшествие в прошлое, и только воспоминания, как шрам, остались в душе у девочки. События теперь казались ночным кошмаром, здесь, в освещенной множеством огней комнате, где люди пришли отдохнуть за трапезой и послушать приятную музыку.
Погружённая до этого в свои воспоминания, Светлана не заметила, что тихая мелодия давно плывет над залом, убаюкивая и успокаивая израненную душу. Даже Юм притих вслушиваясь, но и не забывая, попутно опрокидывать рюмку коньяка.
Счастливый покой царил в ресторане. Официанты неслышно скользили межу столами, обслуживая клиентов.
За освещенными окнами царила ночь, где в темноте затаился ужас и мрак, от которого люди пытались скрыться в помещениях, яркий свет которых заставлял темноту скрываться в проулках, забиваться в подворотни, таиться в тёмных подвалах.
И случайный прохожий, забредший туда, мог стать жертвой насильников и грабителей. Но в этом ресторане — островке света и спокойствия, люди наслаждались безопасностью и не вспоминали о ночи караулящей их за дверьми. И только утренние сводки газет напоминали им, что ночью не спит и ещё кое-кто. Слуги которого сейчас пировали в этом маленьком раю.
 
Шум у входной двери и рычание пса проникли в сон Светланы, а затем и вовсе прогнали его. Потянувшись, девочка окончательно проснулась. Настойчивый стук в дверь не прекращался, этому стуку аккомпанировал пёс, вкладывая в рычание, похоже, всю душу.
Ещё раз потянувшись, вскочила с кровати, накинула халатик и направилась к дверям, в которые кто-то усиленно ломился. Желая открыть дверь, девочка протянула руку, но быстрый разворот тела собаки от дверей к ней, остановил её. Теперь Пёс, внимательно наблюдал за её движениями, не подпуская к двери и игнорируя стук.
— Кто это? — громко спросила Светлана, надеясь, что за дверью услышат и поймут.
Её услышали. Перестали рваться в номер, и голос Валентина, приглушённый дверью спросил:
— Светлана, Катерина у тебя?
— Нет… Её здесь нет. Она пропала?
— Похоже пропала, — голос из-за двери вздохнул. Помолчав, Валентин сообщил: — Пойду к Дорну, он скажет, где она.
Через несколько секунд шум у соседнего номера возвестил ей, что Валентин вошёл в апартаменты Дорна.
Возбуждённая такими событиями, девочка уже не думала возобновлять прерванный сон. Посуетившись по комнатам и приведя себя в порядок, Светлана не находила себе места в запертом номере. Пес как привязанный следовал за ней по пятам.
За окном день только начинался. Тьма нехотя отползала за горизонт — на запад. Солнце ещё не взошло, и небо только-только набирало краски на востоке.
Вероятно, Валентин всю ночь не спал, волнуясь о своей подруге.
Светлана прошла в третью комнату в надежде застать там Амона, который прояснил бы, что происходит. Но и в той комнате его не оказалось, а тренер уже ждал её. Сообразив, что теперь эту комнату так просто не покинуть. Светлана отослала пса в гостиную, а сама приступила к тренировкам, на всём протяжении которых, мысль о Катерине не покидали её.
— Такое усердие похвально, — раздался голос Амона, когда тренировка подходила к концу.
Небрежно махнув рукой на склонившегося в почтительном поклоне тренера, он заставил того исчезнуть. Мягко ступая, как гепард на охоте, приблизился к Светлане.
С удивлением, Светлана подумала, что Амон странно меняет свои походки. На людях он хромает, иногда переходя на нормальный шаг, а когда находится при Дорне то двигается крадучись, как будто принадлежит к кошачьей породе. Должно быть, его реальная походка именно такая, когда он ходит только среди своих.
С ухмылкой Амон осмотрел девочку с ног до головы, и тут в его лице что-то изменилось. Взгляд стал холодным, жёстким, с неудовольствием в голосе он спросил:
— Почему без медальона и кинжала?
Светлана пожала плечами:
 — Потом одену. С ними заниматься неудобно, — и в свою очередь спросила: — Амон, Вы не в курсе, что случилось с Катериной?
— Стилет всегда должен быть при тебе, — приказал Амон оставив без внимания её вопрос. Протянув руку и взяв из воздуха ножны с кинжалом, он подал всё Светлане. Та молча прицепила их к поясу. Щёлкнув пальцами, Амон сотворил медальон, который неизвестно как оказался на шее девочки.
— Чтоб больше я не повторял этого, — предупредил он.
Светлана вернулась к волновавшему её вопросу.
— Валентин потерял свою подругу. Вы не в курсе, где она?
— В курсе, — Амон крадучись направился в гостиную. Светлана поспешила следом, стараясь не пропустить ни одного его слова.
— Я был у Дорна, когда Валентин посетил нас… — тут он замолчал. Пёс в гостиной, обрадованный их появлением, проявил слишком бурную радость, чтобы Амон смог продолжить разговор. Усмирив взглядом разошедшегося пса и потрепав его за загривок, Амон видя, что Светлана с нетерпением ждет продолжения, снова заговорил: — Да, я в курсе. Валентин, хоть сейчас не принадлежит к людям, но и наших способностей не имеет. Дорн сообщил ему, где находится его подруга. И Валентин покинул наше общество на энное время. Он уже в пути, по следам Катерины.
— Но где же она? — удивилась Светлана.
— В данный момент, Катерина покинула Тунис и с небольшой компанией направляется на юг страны.
Светлана изумлённо уставилась на Амона не в силах усвоить эту информацию. Ещё вчера утром Катерина пыталась её навестить, а сегодня утром, кое-кто утверждает, что она в Африке, неизвестным образом преодолев за сутки Средиземное море.
— Почему неизвестным, — откликнулся на её мысли Амон. Развалясь на диване и положив руку на сидящего рядом пса, он наслаждался произведённым эффектом. Светлана рухнула на стоявшее напротив дивана кресло не в силах вымолвить и слово, Амон небрежно махнул свободной рукой. — Способ передвижения вполне известен, это яхта. Могу ещё добавить, что яхта принадлежит арабу.
— Но почему она уплыла с ним? Заставить он не мог, значит, Катерина добровольно?
— Говоришь «не мог заставить»? — усмехнулся Амон, — Позволь узнать, откуда у тебя такие мысли?
Светлана пожала плечами.
— Она при свите Дорна. Разве можно совершить насилие над его окружением?
Амон нахмурился, резко убрав руку с собаки, приподнялся на локте.
— Ты не путай. Я, Барон, Юм — это совсем другое. Нежели Катерина и Валентин. Дорн вернул их в мир людей на время, и на время дал тела. Но они уязвимы, как и все люди. В отличие от нас, Катерина, как всякий человек на Земле подвержена алкоголю, наркотикам. Её можно оглушить, усыпить, убить. Правда Катерина вернётся туда, откуда Дорн позвал её, — скривившись в улыбке, добавил: — И как женщина, она не уступает живым людям, а в кое-чем даже превосходит этот якобы «слабый пол». Она в полной мере владеет женской магией. Араб попался на её крючок, и ещё нужно разобраться кто чей пленник.
— Амон, но Вы поможете Валентину? В отличие от него, можете преодолевать расстояния моментально. Что Вам стоит навестить Катерину и освободить?
— Натурально — ничего, — согласился Амон. — Но «кесарю — кесарево, Богу – богово». Мы не будем вмешиваться. Единственно в чём поможем, это укажем где она находится, и одолжим корабль. Кстати «Летучий голландец» уже в пути. Сейчас мы тоже двинемся в путь.
— Всё-таки поможете, — обрадовалась девочка.
 Амон отрицательно покачал головой:
— Валентин сам справится. А Дорн покидает Неаполь и держит свой путь в Рим. Разумеется, мы сопровождаем Хозяина.
Амон поднялся с дивана, направляясь к двери предупредил:
— У тебя полчаса на завтрак и сборы.
— Но судно ушло с Валентином!
— В Рим мы приедем автомобилем. Ты сможешь посмотреть панораму Италии.
 
Амон остался верен своему слову и через полчаса он открывал дверь номера с приглашением следовать за ним к выходу.
Выйдя первой, Светлана обернувшись, увидела как Амон ведёт за собой собаку. Приблизившись к порогу, пёс постепенно стал исчезать, по мере того как переступал порог, его тело растворялось в воздухе. Последним мелькнул кончик хвоста, и пёс исчез полностью.
Амон закрыл дверь, не спеша двинулся по коридору, вертя ключ на пальце.
— Куда дели пса? — спросила Светлана.
— Он рядом со мной, можешь подойти и потрогать.
Светлана неуверенно протянула руку, и возле Амона почувствовала в воздухе нечто, похожее на шерсть. Что-то мокрое прошлось по руке, вздрогнув, она догадалась, что язык пса. Ладонь была влажной. Изумленно покачав головой, Светлана поспешила за Амоном и его невидимой собакой.
Служащие с огорчением проводили до выхода на улицу своих щедрых постояльцев и искренне пожелали скорой встречи. Напоследок сунув пачку банкнот швейцару, заботливо попридержавшему дверь, Амон со спутницей вышел на улицу.
Заметив последний жест Амона, Светлана не удержавшись, с ехидством спросила:
— Амон, а как же милосердие? Пачка денег — это как-то на чаевые не похоже.
Амон с досадой посмотрел на девочку, словно он был разочарован её непониманием. Но все-таки разъяснил:
— Это не милосердие. Это шик. Так лишний раз я доказываю, что я богаче любого на Земле и деньги для меня просто мусор, пыль. Кидая пачку денег, я унижаю его, и его представление о мире, — усмехнувшись, добавил: — И потом, ты не наблюдательна. Кое-кто заметил столь щедрый жест и принял на заметку. Так что этот человек сегодня дома ночевать не будет. Через пару часов он пострадает именно из-за денег, которые я  дал. Это не милосердие,  а помощь быстрее перейти в иной мир.
— Эй! Вы ещё долго будете дискутировать? Я уже устал вас ждать! — голос Юма прозвучал рядом, из чёрного шикарного лимузина, что стоял у обочины.
Приземистый и длинный, лимузин не мог не вызвать чувство восхищения.
— Мы поёдем в нём? — с восторгом спросила Светлана, проводя рукой по чёрной полировке машины. Очищенный до зеркального блеска, он сверкал на солнце как тёмный бриллиант.
— Прошусс. — с этими словами Юм открыл дверь открывая взору просторный салон и опять запрыгнул на сиденье рядом с Дорном.
Барон сидел возле водителя.
Сев по соседству, Светлана посмотрела, как Амон направляет невидимого пса в салон. Дрогнувший пол под ногами возвестил, что животное уже в машине.
— Чудовище! Чудовище! — завопил кот и когтями раздирая обивку, полез на спинку сиденья. — Амон! Что за фокусы! Выгони его отсюда, он же меня съест! Вон как смотрит! Ты кормил его?
— Это мой пёс, — сообщил Амон, не обращая внимания на Юма, сел рядом со Светланой.
Шофёр аккуратно прикрыл дверь машины.
— Твой пёс! — возмутился Юм. — А обо мне ты подумал? Останови его, Амон, что ты смотришь! Он же на меня лезет!
Обивка сиденья прогнулась, как будто что-то тяжелое легло на неё. Кот внезапно преобразился. Вставшая дыбом шерсть, легла в противоположном направлении привычному шерсти. От хвоста к голове. Дальнейшие возмущения кота прояснили, что же с ним произошло.
— Твой чёртов пёс, всего меня измусолил. Будто я кость какая-то! — застонал Юм, стараясь пригладить шерсть в нужном направлении. О! Он опять лизаться лезет. Амон убери пса! И пусть свои нежности он высказывает на ком-нибудь другом. Светлана, тебе нужен лижущийся пес?
Светлана покачала головой. Пёс конечно лижется, но он принадлежит Амону, об этом не стоило забывать.
Похоже, пёс присмирел, так как Юм успокоившись слез со спинки на сиденье и свернувшись клубком, уютно устроился. Единственно, его глаза, то и дело возвращались к тому, что было под ногами у пассажиров.
Машина плавно тронулась, и быстро набирая скорость, устремилась к дороге, ведущей в Рим.
 
 
Мягко и быстро нёсся лимузин по трассе. Деревья стоявшие по обочине, сливались в одну сплошную полосу. Но дальше, за деревьями, открывался замечательный вид на покрытые виноградными плантациями холмы. Строгие ряды виноградников мелькали в такт движения автомобиля, казалось, что большой спрут раскинув свои конечности, головой уходя куда-то вдаль, быстро перебирал щупальцами, словно догоняя мчавшуюся по трассе чёрную молнию. Время от времени, автомобиль обгонял на своём пути туристические автобусы,  фуры, которые несмотря на разницу в скорости стремились к одной цели — Рим. И рано или поздно они все достигнуть его. Но сидевшие в лимузине, наслаждаясь комфортом и скоростью, прибудут в легендарный город, далеко оставив позади себя путешествующих.
— Страна виноделия, — сказал Дорн, окидывая взглядом вид из окна. — Не зря Италия занимает одно из первых мест по выпуску вина. Девочка, ты пробовала местный напиток? Пришёлся он тебе по вкусу?
Искоса посмотрев на сидящего рядом Амона, пожав плечами, Светлана несколько неуверенно ответила:
— Да, как-то пришлось выпить, но я была не в восторге от него.
 Дремавший на мягком сиденье кот, вскочил будто его подбросила пружина.
— Амон! Неужели ты предложил девочке низкосортное вино? Мадеру не нашел что ли? В твоем распоряжении все марочные вина. И усмири своего пса. Чего это он на меня так смотрит?
И действительно, пёс, который при выезде из Неаполя, снова стал видимым, не сводил горящих алым пламенем глаз с кота. Розовым языком пёс прошелся по своей морде. А по пути не забыв смачно облизать и жёлтые клыки. В зевке звучно захлопнулась пасть.
Кот занервничал.
— Амон, ты всё-таки признайся, кормил его? Что-то мне глаза пёсика не нравится. Может пёс хочет вина? — и уже обращаясь к девочке: — Светлана ты попробуешь предложенное мною вино? Оно будет гораздо лучше, чем то, которым тебя угощал Амон.
Презрительно фыркнув Амон, наигранно-ласковым недоумением спросил Юма, причем этот ласковый тон не сулил ничего хорошего:
 — И где же ты достанешь этот лучший из лучших?
— А из твоих погребов, — парировал кот.
— Хорошая мысль, — подключился к разговору Барон, — Амон, а ну-ка раскошеливайся.
— За этим проблем не будет, — махнул рукой Амон.
 Внезапно возникла пузатая бутылка из тёмной керамики, покрытая пылью и паутиной. Горлышко бутылки было залито сургучом.
Сразу у всех в руках появились рюмки (даже у шофёра). Кот принялся важно разливать вино. Барон держал две рюмки, помогая шофёру. «Нам ещё нужно доехать до Рима», — пояснил он заботу о водителе: — «А после можно угостить и его».
Дорн решительно запретил пить и Светлане, бросив уничтожающе-суровый взгляд на Юма.
— Еще не время, — сказал Дорн, забирая рюмку у девочки.
Светлана неуверенно заметила:
— Вообще-то мне не хочется пить, — и поинтересовалась: — Почему мне нельзя из этой бутылки?
— Это не для людей, — ответил Дорн и добавил: — Но ты попробуешь вино Амона, когда придёт время. Ведь так, Амон?
Амон согласно кивнул головой. Посмотрев на потрясённую девочку, растягивая слова, сказал, обращаясь к ней:
— К моему сожалению, это будет нескоро.
— А может вообще не будет? — предположила Светлана.
Кот фыркнул в свою рюмку. Барон мерзко захихикал. Дорн как-то мягко, почти незаметно усмехнулся. Амон промолчал, но присоединил свою ухмылку к всеобщему веселью, вызванному последними словами девочки.
— Да.., «Вечный город» ещё долго будет радовать людей своими напитками. — выпив сразу из двух рюмок, заключил Барон.
— Что за «Вечный город»? — спросила девочка.
— Так называют Рим. Хотя, я могу и поспорить. Вот только спорить не с кем. Ну да ладно, пусть говорят, что хотят, история нас рассудит, — углубился в философию Барон. Он ещё что-то бормотал, но его уже никто не слушал.
Опять центром внимания стал Юм, что ему, по-видимому, очень льстило. Неожиданно, он принялся рассказывать о происшедшем в казино во всех подробностях. Дорн рассказом явно заинтересовался, а при упоминании о стилете, бросил на Светлану взгляд полный любопытства и интереса. Когда кот закончил свое повествование и прекратил наглядный показ. Дорн спросил девочку:
— Ты не догадывалась о возможностях этого оружия?
— Нет, — покачала головой Светлана, — иначе не воспользовалась бы им.
— И предоставила бы бандиту обшаривать тебя с ног до головы, — заключил Дорн, с еле заметной усмешкой.
— Не знаю, как бы я поступила, но теперь пользоваться оружием не стану.
— Не загадывай вперёд, — с иронией посоветовал Дорн, — разве тебе не доставило удовольствия видеть как корчится в муках, тот, кто хотел причинить тебе вред?
 Дорн выжидающе посмотрел на Светлану. В ответ она лишь покачала головой, отрицая такое предположение.
— А я. Как, я того кислотой! — влез в разговор Юм, — и пена во все стороны. Согласитесь, зрелище круче  Американских горок, дух захватывает!
— Ты лучше расскажи, что устроил в другом казино, — мрачно сказал Барон.  — Зачем стал изображать захват бандитами? Сколько людей полегло, и всё без пользы.
Юм счел нужным защищаться:
— Ну откуда я знал, что там мафия соберётся, и они решат, что напали противники. Вот ребята растерялись и устроили маленькую войну.
Барон на оправдания  Юма только махнул рукой:
— Всё тебе было известно. Поэтому ты так и поступил.
Юм театрально вздохнул, поднял глаза к небу:
— Нет в жизни счастья. Все придираются, придираются. А ты вспомни, как было весело, когда выбрасывали трупы в море. Вспомни, что газеты обвинили мафию. Тебе Барон, только бы заключить с кем-нибудь сделку, а просто повеселиться некогда.
Дорн потрепал кота по шерсти:
 — Сейчас повеселишься. Кое-кто настойчиво ищет встречи.
И словно отзываясь на его слова, позади лимузина раздался вой сирены. Полицейская машина поддав газу, пошла на обгон, мигая всем, что в ней могло светиться.
Водитель лимузина вопросительно посмотрел на Барона. Получив от него кивок разрешающий остановиться, надавил на тормоза.
Визг покрышек и через несколько метров машина остановилась у обочины. Полицейская машина не успела повторить маневр, ей пришлось возвращаться задним ходом несколько десятков метров. Сидящие в лимузине с интересом наблюдали за манёврами полицейского. Наконец, он подъехал в притык к лимузину, блокируя возможный неожиданный отъезд. Хлопнув дверью, полицейский направился к ним, небрежно положив руку на пояс, поближе к кобуре. Водитель, опустив стекло, выжидающе смотрел на блюстителя порядка. Тот не заставил себя долго ждать и решительным тоном потребовал права, предварительно сообщив им о значительном превышении скорости.
Внезапно кот исчез.
Полицейская машина была пуста, и каково же было изумление водителя. Когда мотор внезапно завёлся, подняв пыль с песком, машина умчалась по дороге с пустым салоном.
Полицейский так и остался стоять, зажав в руке права, и с тоской провожая взглядом исчезающую вдали патрульную машину. Где-то на горизонте появилась вспышка. Столб дыма возвестил о безвременной кончине, этого «почти нового» транспортного средства. Выдернув у застывшего в оцепенении полицейского права, водитель аккуратно завёл лимузин, и не спеша, двинулся по дороге объезжая всё ещё неподвижимого человека в форме. Последний даже не заметил их бегства, будучи полностью поглощенный одной целью: добраться до машины и посмотреть, что в ней сохранилось.
Проезжая мимо развороченного каркаса машины, Светлана решила, что надежам полицейского не дано осуществиться. Как Юму удалось её так искорежить, осталось загадкой. Было впечатление, что машина сначала побывала под катком, затем её зажало между трамваями, напоследок прокрутили через мясорубку.
Посылая в воздух последнюю струю дыма, масса металлолома представляло собой печальное зрелище.
С довольной физиономией появился Юм, облизываясь как после хорошей трапезы. Надавив на педаль, водитель лимузина увеличил скорость ещё на пару десятков километров.
Время пролетело незаметно и спустя два часа, лимузин уже въезжал в Рим. Светлана прильнула к окну с интересом разглядывая этот легендарный город.
Проезжая мимо одного из зданий, Амон кинул реплику, должно быть, обращаясь к Светлане:
— Это здание Российского посольства.
Стараясь получше рассмотреть и запомнить его расположение в городе, Светлана проводила взглядом здание. Как ей хотелось в этот момент покинуть машину.
Проехав город, лимузин остановился возле двухэтажного особняка. С высокими колоннами, он больше походил на дворец.
— Это гостиница? — поразилась Светлана, восторженно разглядывая здание.
— Наш дом, — любезно сообщил Барон, вежливо отворяя дверь в салоне. — Мы его давно приобрели. Хорошее капиталовложение, согласись. За прошедшие века он стал гораздо дороже.
— Наверное, уйму денег стоит. Такой дом может вместить в себя школу. — сказала Светлана, ещё раз окидывая взглядом из конца в конец дом.
— Уж чем-чем, а в деньгах мы неограниченны, — важно заявил Юм, направляясь к дверям. — Да, Амон, — обернулся кот, — надеюсь, пёс будет жить во дворе.
— Напрасно, — проворчал Амон, выводя пса из салона. — Он будет жить в моей комнате, а значит, второй этаж в полном его распоряжении.
— О каком равноправии может идти речь? — возмутился Юм. Но через секунду махнув лапой, обиженно сообщил: — Ну, что ж, буду жить в холле. Мне не привыкать.
 Опустив хвост, кот поплелся за остальными, пропустив вперед себя пса. Похоже, дверь была открыта, так как Барон её просто толкнул, и она легко распахнулась на обе створки. «Впрочем», — вспомнила Светлана: — «Для дьяволов запертая дверь не проблема». Войдя в дом, она остановилась. Её взору предстал большой зал. Недалеко от входа две лестницы вели на второй этаж, образуя кольцо и соединяясь уже наверху возле таких же огромных, массивных дверей, что и входные.
Стоявший рядом Амон, кивком указал девочке на второй этаж.
— Иди выбирай себе комнату, — предложил он.
Помня, что пёс тоже будет наверху, девочка спросила:
— А на первом можно устроиться?
— Поднимайся, — коротко приказал Амон, разом оборвав любые споры.
 Глубоко вздохнув, Светлана направилась к лестнице покрытой ковром. Мимо кометой пролетел пёс. Взлетев на второй этаж, скрылся за дверьми. Последовав за ним, Светлана вышла в длинный коридор, по обе стороны которого располагались комнаты. Двери были распахнуты, словно приглашая осмотреть их. Светлана решила остановиться на ближайшей к ней. Ближайшей к выходу на первый этаж, в холл. Эта комната включала в себя спальню с ванной. Решив, что этого достаточно девочка оставила без внимания остальные помещения, уходящие куда-то вдаль по коридору бесконечной вереницей распахнутых дверей. Услышав крадущиеся шаги за спиной, Светлана обернулась, и увидела Амона с льнувшим к нему псом. Критически осмотрев выбранную комнату, Амон заявил:
— Не лучший выбор. Через пять дверей отсюда, есть помещение гораздо удобнее. Советую посмотреть.
— Меня и эта вполне устраивает, — попыталась возразить девочка.
— И всё-таки посмотри, — в его голосе зазвучал металл.
Не желая спорить, а уж тем более вызывать вспышку гнева, девочка покорно направилась в указанную ей дверь. Удаляясь тем самым от заветного выхода. Другое помещение включало в себя уже три комнаты, но Светлана, мысленно пожелала бы вернуться в выбранную ею. Решив лишний раз не злить Амона, она осталась в этой, сообщив что устраивает.
Амон занял комнату напротив, а пёс остался в коридоре. И по-видимому, собака больше всех была довольна, в её распоряжении был весь коридор, который она отмеряла галопом из конца в конец,
 
 
Немного посидев у телевизора, Светлана решила пройтись и осмотреть дворец, в котором по-видимому, ей придется жить. Ещё в холле оно поразило ее воображение. С фасада, с парадного входа, здание ничем не отличалось от окружающих его домов, разве что своими размерами. Но внутри был поражающий простор, обилие и разнообразие декора. Светлана уже получила первые впечатления об ослепительной роскоши. Узорный наборный паркет, кариатиды, вазы, золотая роспись стен.
Колонны и расписной плафон, исполненные в стиле барокко придавали дополнительную красоту и изящество помещению.
Для начала девочка решила ещё раз посетить холл, а там, если возможно, и остальные комнаты.
Выйдя на парадную лестницу, Светлана сразу же увидела вещь, которую в первый момент не обнаружила. Над входными дверями висел огромный платиновый картуш, изображающий уже знакомую перевернутую пятиконечную звезду, на фоне которой переплелись в сложнейшем орнаменте кинжал, рапира, какие-то каббалистические знаки, руны, даже череп человека вплетался в эту странную эмблему. Возможно, там ещё были незнакомые знаки, символы. Всё вместе создавало впечатление своеобразного «герба» Хозяина Ночи и от него веяло величием, могуществом и властью, подчиняющей себе века и века. На картуш нельзя было смотреть без содрогания.
Кариатиды, поддерживающие потолок, резко отличались от скульптур вышедших из-под рук знаменитых ваятелей. Художник, создавший это, тоже обладал огромным даром, но отличающимся от принятого несущего великолепие, спокойствие и красоту фигур. Словно этот «дар» был не от Бога, а от иной силы, чуждой Создателю.
В неуловимом жесте фигур сквозило отчаяние, лица были искажены ужасом и страданием. Их широко открытые глаза, видели то, что простому человеку увидеть не суждено.
Поистине велик был скульптор создавший творения из мрамора. Кариатиды казалось, дышали и жили, в молчаливей мольбе обращаясь к присутствующему в здании.
Подняв глаза к потолку, Светлана с любопытством всмотрелась в расписной плафон. Вместо привычных изображений Аполлона, Нептуна, Зевса и других мистических богов и ангелов, здесь царил иной мир. Казалось, кто-то потрудился и приоткрыл занавес в таинственное царство Аида. Властелин преисподней (но не Дорн) в окружении уродливых созданий. У некоторых фигур Светлана заметила рога, а уж клыками, когтями обладали все изображённые там существа, кроме находящегося в центре. На чёрном фоне, фигуры были на мгновение освещены красным, подземным огнем и чья-то кисть запечатлела эту картину на века. Поёжившись от внезапно охватившего озноба, Светлана медленно спустилась с лестницы. Возникший, неизвестно откуда пёс по пятам следовал за ней. Угрозы кота оказались беспочвенны, в холле его не было.
Дверь между двумя лестницами была декорирована орнаментной резьбой, и уже знакомые кариатиды занимали свои места по бокам дверного проема. Десюдепорт в виде выпуклой перевернутой пятиконечной звезды с рунами в центре, венчал массивные двери. Толкнув их, Светлана подивилась с какой лёгкостью они открылись. По толщине, напоминая дверь сейфа, они подчинялись лёгкому нажиму ладони.
Зал, скрывающийся за этими дверьми, был не менее великолепен, чем холл. Но и тут в декоре присутствовало нечто неуловимо-зловещее. Резные панно придерживались той же системы украшения этого здания. Они включали в себя неизменные каббалистические знаки, руны. На отдельных панно явно проглядывала морда мистического животного. Паркет из тёмного дерева лишь усиливал гнетущую атмосферу. На всём протяжении зала, вдоль стен стояли и крепились подсвечники, и Светлана заподозрила, что в здание электричество так и не было подведено.
Впереди виднелась ещё одна дверь. Подойдя поближе, девочка увидела мистического зверя во всей его красе. Десюдепорт с неизменной пятиконечной звездой включал в себя и фигуру зверя. Чем-то он был похож на идущего следом за Светланой пса. Но более дикого. Ещё длиннее клыки,  ещё свирепей взгляд. Лапы с огромными как у грифа когтями, длинный хвост с кисточкой на конце как у льва, обвивал задние лапы чудовища.
Было жутко проходить под этим изображением, но дверь была одна. Приходилось выбирать: идти назад, или открыть и эту дверь. Светлана уже догадалась, что в отличие от второго этажа, первый представлял собой анфиладу — сквозной ряд комнат.
Дверь легко открылась. Следующий зал был обтянут шёлковой, серебристой тканью с изображением всевозможных орудий убийств. Причем тут преобладало холодное оружие. Роспись падуг повторяла рисунок на ткани. Здесь стояли диван и кресла, с той же серой обивкой из серебристого шёлка. Плафон, был расписан сценами битв. Несколько картин в затейливых рамах позволяли посетителю присутствовать в самых кровавых мгновениях войны.
Следующая дверь венчалась десюдепортом в виде верхней части черепа, пронзенного кинжалом, что-то знакомое было в этом.
Посмотрев на свою татуировку, Светлана признала, да уж очень знакомо. За дверью следовал зал, который можно было назвать диванный. Мягкая мебель с затейливой, резной спинкой стояла повсюду, и в ней за маленьким столиком расположилась вся знакомая ей компания.
Амон лёжа на диване, закинув ноги на подлокотник, увлечённо полировал кинжал. В креслах, возле столика, восседал Дорн и Барон, играя в шахматы. Кот приставал то к одному, то к другому с просьбой сменить игру с шахмат на карты.
 — Давайте! — предлагал кот, — Кто выиграет, тот умерщвляет по собственному усмотрению, того, кто был в карте!
Амон выжидающе посмотрел на Дорна, так же вопросительно смотрел и Барон. Усмехнувшись, Дорн согласно кивнул головой, движением руки отправляя в неизвестность шахматы. На столе возникла знакомая Светлане колода карт.
Вошедший следом за ней пёс, радостно виляя остатками хвоста, кинулся к сидящим, вызвав небольшой переполох. Точнее, переполох устроил Юм, который при виде собаки взвился на стену и уцепился когтями в ткань. Голосом, полным страдания, запричитал:
— Амон! Нужно следить за своими животными. И не позволять, так врываться в компанию.
Неуклюже сползя со стены, кот добавил:
— Так недолго и разрыв сердца получить. Доведёт он меня до инфаркта, ясно как день!
— Хватит паясничать, — махнул рукой Барон, повернувшись к всё ещё стоявшей в дверях Светлане, приглашающим жестом указал на диван стоявший поблизости.
Светлана подошла к столику, попутно бросив взгляд в конец зала. Там была ещё одна дверь. «Интересно», — подумала она, — «Сколько же комнат на первом этаже?»
В ответ на мысли прозвучал голос Барона:
— Тринадцать комнат. На втором этаже значительно больше, но размерами они не велики. Впрочем, размеры не проблема, в одну комнату можно уместить и город, главное надо знать как это сделать.
— Девочка, присоединишься к игре? — спросил Дорн указывая на  карты лежащие на столе.
— Я не умею.
— Научить нетрудно. Тут вопрос другой, какой у тебя интерес к выигрышу. У остальных ясно, они получат возможность отправить в «мир иной» человека, который в данный момент будет в карте.  Любым способом, который ему удобен. Но ты-то не сможешь этого сделать. Если только… — Дорн кинул взгляд на Амона. — Кто-нибудь не возложит на себя эту обязанность.
— А можно дать шанс и наоборот подарить жизнь? — полюбопытствовала девочка.
Кот фыркнул, Амон и Барон промолчали.
— Но, если только выиграешь, — уточнил Дорн. По-видимому, тем самым, давая своё согласие на такую, необычную для них, игру.
Быстро преподав девочке теорию. Раздав карты, с увлечением предались игре. Играли долго, девочка даже не заметила как наступила ночь. Тяжёлые шторы закрыли окна, в канделябрах сами собой вспыхнули свечи.
Итог вечера был таков: Дорн выигравший три карты не стал утруждать себя заботой о них. С пренебрежением откинув их в сторону, он сообщил, что там всё равно «смертники», а ему безразлично каким образом эти несчастные попадут в его царство. Амон и Юм выиграли по одной. Исчезнувший, а затем вновь появившийся Юм, хвастливо рассказывал, как он помог своему покинуть этот «бренный мир». По его словам это был юноша и его растерзали бродячие собаки. «Жаль, что тебя там не было», — сообщил Юм лежавшему под столом псу: — «Как раз твоей пасти там и не доставало».
Что касается Амона, то молча исчезнув, так же молча и появился. Только сменившаяся личность на карте сообщила присутствующим, что своё дело он сделал. А как, это осталось загадкой, по крайней мере, для Светланы. Возможно, остальные знали как он действовал. И разумеется, Светлана не выиграла ни одной карты, как впрочем и Барон. Оставшись равнодушным к своей неудаче. Барон, вскочив с кресла предложил всем пройтись в соседний зал, где их ждал запоздалый ужин. Получив одобрительную поддержку присутствующих, он галантно предложив Светлане руку, повёл в следующую комнату, тоже освещённую множествам свечей.
Свечи были везде, укрепленные в стенах, в свисающих люстрах, и конечно на столе, что стоял в центре зала с полной сервировкой. Усевшись за стол они приступили к трапезе, ведя негромкую беседу, перекидываясь между собой репликами. Из всего сказанного девочка уяснила, что сегодня прогулка по Риму отменяется, но никто не против, если она одна выйдет на улицу. Единственным условием было, что пёс будет сопровождать её повсюду.
 
Закрыв парадную дверь, спустившись со ступенек, Светлана вышла на улицу. Уходить далеко как-то не хотелось и найдя поблизости удобную скамейку, девочка расположилась на ней, с интересом разглядывая проходящих мимо людей. Пёс тихо сидел рядом сливаясь с ночью. Алые глаза жутко отражали свет далеких огней и фар проезжавших машин. Случайные прохожие, бросив взгляд на собаку, ускоряли шаг, стараясь как можно быстрее пройти это место.
Тёмный силуэт мелькнул в темноте и на скамейку рядом со Светланой опустился Амон. Он, как и пёс сливался с ночью, только его глаза светились своим внутренним огнём, казалось, они отражают освещение улиц. Но девочка знала, что это не так, и что его глаза имеют свой источник.
Амон обратил пылающий взгляд на Светлану, отразив клыками свет, спросил:
— Тебе ещё не надоело таращиться в темноту? Предлагаю вернуться в дом, посмотришь мою комнату.
— А что в ней? — заинтересовалась Светлана.
— То, что тебе будет не без интереса увидеть. Да, и в будущем пригодится.
 Сгорая от любопытства и нетерпения увидеть его комнату, Светлана последовала за дьяволом. Поднявшись на второй этаж, они приблизились к дверям стоявшим напротив комнаты девочки. Распахнув дверь, Амон жестом пригласил войти в зал. Переступив порог, девочка с изумлением осмотрелась.
В этом не очень большом помещении (по сравнению с залами первого этажа) преобладал красный цвет, начиная с паркета выполненного из красной древесины. Столик, стулья, диван и ещё кое-какая мебель были изготовлены из тиса. Обиты они были тёмно-красным шелком, с фантастическим рисунком. Этим же шёлком алели и стены зала. Но стены не только полыхали огнём, на них висело холодное оружие. Развешенное в определённом порядке, оно занимало все стены сверху донизу. Оружие было просто великолепно. Даже не смотря на свое дилетантство в этом вопросе, Светлана не могла не признать, что всё выставленное здесь, в полной мере обладало художественной ценностью. Каждая вещь была произведением искусства.
И какого оружия здесь только не было! Изогнутые клинки шашек и сабель, сверкая полировкой, отражая красный цвет, казались, по рукоять облитыми кровью. Другую стену занимали кинжалы, стилеты, ножи, рукоятки которых были украшены золотом и драгоценными камнями. Тут же, рядом, висели изумительной чеканки ножны.
Рапиры, шпаги, мечи с ювелирной отделкой и сверкающим клинком занимали свои места на стенах. Здесь была полная коллекция холодного оружия.
В восторге девочка рассматривала представленные здесь орудия смерти, ей на мгновение показалось, что она находится в музее, где собраны лучшие произведения искусства в этой области.
— Я смотрю, тебе понравилась эта коллекция, — заметил Амон. Светлана с восторгом кивнула головой. Но Амон был мрачен, он явно ожидал чего-то другого, но дальнейшие слова прояснили, чем он недоволен: — К моему сожалению, в них ты видишь только их художественную ценность.
— Да, а что ещё тут есть? — удивилась Светлана, ещё раз окидывая взглядом стены, пытаясь выяснить, что же она упустила.
— Мне хотелось бы видеть твоё восхищение не только их отделкой, но и их готовностью к прямому назначению. Посмотри, какая полировка! Как они остры! Любое из этого оружия может соперничать с лезвием бритвы. Неужели тебе не хочется проверить с какой лёгкостью отточенная сталь войдёт в тело? Они прямо тянутся в руки, просят крови, ведь они для этого и созданы, чтобы купаться в крови жертвы. Рассекать кожу, мускулы, мясо. Разрубать кости, сухожилия. Словом всё, что составляет живое тело.
— Да, я хочу прикоснуться и подержать оружие в руках, — остановила Амона Светлана, но не для убийства. А чтобы лучше рассмотреть узоры и гравировку. Посмотреть как изящно переплетаются линии сложнейших узоров орнамента. Да, я восхищаюсь полировкой, остротой, балансом оружия, но только восхищение это основывается на мастерстве изготовления. Ведь сколько нужно умения и времени, чтобы создать такое чудо.
— Много, — согласился Амон, — иной раз мастер за всю жизнь создаст только одно произведение. Но, сколько он туда вложит. Можно сказать в нём душа мастера и это будет очень близко к истине. Но у тебя есть стилет и всё это оружие, — Амон обвёл рукой помещение, — не стоит его одного. Всё, что тут находиться, сделано руками людей. Твоего же стилета, рука человека не касалась. Ты первая взяла его в руки. Оно обладает силой. Кое-что ты уже видела, но это мелочи по сравнению с его реальной мощью.
— А оружие, которое носите Вы, оно изготовлено людьми?
— Которое ношу — нет. Но я могу пользоваться любым оружием, и даже предпочитаю использовать в деле кинжалы изготовленными смертными. Как правило, оружие мне не нужно, я запросто справлюсь и голыми руками. Для простого смертного быть убитым моим оружием — большая честь. Обычно, Местр занимается отправлением в «иной мир», я же выполняю особые миссии.
— Он действует, так же как и Вы?
— Иначе. В отличие от меня, — Амон хищно улыбнулся, — Местр беспристрастен и одинаково сочувствует всем своим жертвам. Я же вполне могу подыграть кому-нибудь, сделать исключение.
— Исключение, — повторила девочка нахмурившись, пытаясь понять, что этим он хотел сказать, — Вы можете пожалеть и не убить? — с надеждой посмотрела на Амона. Может он не так жесток, как ей казалось.
Амон лениво улыбнулся, растягивая слова, объяснил:
— Как уже говорил: я выполняю особые миссии. Милосердие в них не входит. Всё гораздо проще. В случае если человек мне понравился — я убиваю быстро.
— Вот уж исключение. — фыркнула девочка.
 С иронией Амон согласился:
— Конечно, долгая агония гораздо лучше, особенно если при этом заживо гниешь. Или месяцами умираешь от рака. Я предпочитаю быстрое решение и мгновенный результат, чего не скажешь об Местре. Хотя, следует отдать ему должное, ещё никогда Местр не появляется преждевременно. — Амон осклабился: — Чего, не могу сказать о себе.
— Почему? — пробормотала Светлана, чувствуя как холодок страха, пробежался по телу. Что-то страшное было в этом признании.
— Местр — исполнитель. Я — сам по себе, и только Дорн может мне приказать.
— Понятно, — прошептала девочка. Промолчав несколько секунд, спросила: — Местр когда-нибудь и ко мне придет, ведь так?
 Амон покачал головой:
— Нет. Ты — моя и мне решать, когда настанет время. Почему ты думаешь, Дорн запретил тебе пить вино из моих погребов? — Светлана пожала плечами. Амон продолжил: — Выпив его, ты бы ушла туда, откуда уже никто не возвращается.
— А как же Катерина и Валентин? Они уже побывали в «ином мире»?
— Это другое дело, сам Дорн вызвал их оттуда. С таким успехом по земле могут ходить люди заслужившие «свет» но с согласия Его спустившиеся на землю. Но это редкие исключения.
— Когда Местр приходит к умирающим, то отрезает им головы косой? На картинах смерть всегда изображают с косой.
— Нет. Проще. Он смотрит в глаза. И всё. Спросишь: а как же слепые? Отвечу. Они все едины. Посещение Местра тебе не грозит. Но бойся моего гнева, не зли меня, иначе я смогу отправить тебя «туда» гораздо быстрее его. А время ещё не пришло, и мне как не странно будет жаль если такая ситуация произойдёт.
Светлана нервно сглотнула, через силу улыбнувшись, спросила стараясь как можно безразличней:
— Когда оно придет… время?
— Ты узнаешь, — зло усмехнулся Амон, положив руку на кинжал. — Такой момент ты не сможешь пропустить. Уже поздно, у тебя нет желания пройти в свою комнату?
Светлана, напоследок осмотрев зал и бросив взгляд на потолок, вышла за дверь, направляясь к себе.
Уже позже, ложась спать, Светлана никак не могла забыть и вспоминала вновь и вновь плафон комнаты Амона. Всего пару секунд ушло на его осмотр, но в памяти он запечатлелся надолго. Казалось, там вообще нет потолка и стены уходили в ночное небо. Нет, даже не небо было там. А вид, который возможно открылся бы из космоса.
Угол плафона пересекал Млечный Путь, уступая место изогнутой туманности, через которую смутно шёл свет звезд. Одиночные звезды щедро усыпали космос, где-то вдалеке просматривалась спиральная галактика.
Художник написавший на потолке картину, не иначе как был там, в открытом космосе и ощутив всё величие Вселенной, перенёс увиденное, изобразив плафон бездонным небом. Передав ощущение пространства, художник заставил задуматься зрителя над ничтожностью своего существования в масштабах Вселенной.
 
 
Рано утром, когда ещё солнце только вынырнуло из-за горизонта, у парадного входа огромного здания с колоннами, остановился лимузин.
Все замерло в предрассветной тишине и ни звука не доносилось, ни из машины, ни из дома.
Прошел час. Первый луч солнца, достиг нижних окон здания. И словно послужил сигналом. Водитель выскочил из машины и распахнул дверь салона. Двухстворчатая дверь дома распахнулась на обе створки и на улицу вышла довольно-таки странная группа. Все они были одеты в одежды тёмных тонов. Самый толстый, с кошачьей физиономией тут же надел тёмные очки и стал удивительно похож на гангстера, его бандитская морда только на такую мысль и наталкивала. Тут же рядом, шёл длинный, какой-то нескладный мужчина с жиденькими усишками и в зеркальных очках. Подобно императору вышагивал к машине человек с лицом, как будто сожженным вечным загаром. За ним прихрамывая, следовал еще один мужчина с огненно-рыжими волосами. Немного в стороне, за ними шла девочка лет пятнадцати.
Все разместились в просторном лимузине.
Машина тронулась, направляясь в Рим.
— Прокатимся по городу. Светлана посмотрит на Рим и оценит его красоту. — потянувшись сообщил Юм. — Я город знаю как свои пять пальцев. — Юм замялся и неуверенно уточнил: — Как сейчас пять пальцев, а вообще-то у меня их четыре. Амон, ты что-то хотел сказать?
— Чтобы не отходить от истины, давай отрежу по пальцу с каждой руки.
— Что за варварство! — возмутился Юм. — Я говорю, что хорошо знаю город, а не то что у меня что-то лишнее.
— Что вы посоветуете обязательно увидеть в Риме? — спросила Светлана желая остановить начинающуюся ссору.
— Колизей, — бросил Амон. — Больше достопримечательностей в Риме нет.
Дорн возразил:
— Ты не прав. Конечно, при свете луны Колизей прекрасен. Но есть и другие места и выглядят они не хуже, — обращаясь к Светлане. — Обычно, туристы предпочитают осмотреть ворота Сан-Джовани, Капитолий, Форум, и… другое.
— Я думала в Риме больше достопримечательностей, — разочарованно сказала Светлана,
Приподняв очки. Юм бросив на неё лукавый взгляд, сказал с иронией:
— Конечно больше. Магистр решил не упоминать о дворцах Канчеллерия и Франезе. Не помешает увидеть тридцати восьмиметровую колонну Траяна, посетить Пантеон. Есть ещё собор святого Петра в Ватикане, почему-то туристы обожают его. Но я ничего интересного не нахожу. И можешь последовать моему совету, смотреть там нечего, лучше вообще не посещать.
— Я прислушаюсь к Вашему совету и постараюсь попасть в Ватикан при первом удобном случае, — улыбнулась Светлана,
— Отчего ж так? — обиделся Юм. — К добрым советам не прислушиваемся?
— Сначала на мой вопрос ответьте, — попросила девочка.
— С превеликим удовольствием, — с готовностью откликнулся Юм.
— Почему не хотите там побывать?
— Видел я как-то со стороны, а внутрь заходить желания не было, да и что там смотреть, — отмахнулся Юм.
Посмотрев на Юма, Светлана вежливо спросила:
— А может, Вы попасть туда не можете? Собор — святая земля не так ли?
Юм нечего не ответив, толкнул Амона и указывая ладонью на девочку посоветовал:
— Своди в Колизей. Расскажи, как там бились гладиаторы. Ты там был не только в качестве зрителя но и сражался. Может, тогда она забудет этот храм. Ведь Колизей строили для людей, для зрелищ, не то, что для этого Петра святого отгрохали здание. Скучно должно быть там.
— Должно быть? — подхватила Светлана последнюю реплику Юма. — Значит Вы не были в соборе, тогда зачем хаять то, чего не видели?
— Неправда! — возмутился Юм. — Я всё видел, — и тихо уточнил: — на картинках.
— И Вы конечно, составите мне компанию и убедитесь воочию насколько картинки соответствуют действительности.
— Уела она тебя, — бросил через плечо Барон, сидевший возле водителя.
— Это ещё как посмотреть. Она ведь тоже не сможет посетить собор. Ведь так Амон?
Юм вопросительно посмотрел на Амона. Такой же во просительный взгляд был и у Светланы.
Что-то прикинув Амон сказал:
— Я покажу тебе Колизей.
Из ответа Светлана уяснила, что поход в храм святого Петра отменяется. Юм с довольной ухмылкой отвернулся к окну.
Дорн предложил:
— Мы уже на месте, пройдёмся по улицам города. Поближе посмотрим современных римлян, так сказать, при жизни.
Машина тут же остановилась.
Покинувшая её компания не спеша, двинулась по улице, разглядывая прохожих. Что касается Светланы, то она вертела головой, старясь как можно больше увидеть.
Прошло порядочно времени, когда компания вышла к колонне. Вершиной она упиралась в небо, а у подножия толпилась масса людей. Все они были разбиты на маленькие группы, имея в каждой своего гида, который с увлечением что-то рассказывал, активно жестикулируя руками. Поодаль стояли автобусы терпеливо ожидая своих пассажиров.
Колонна мерцала, освещаемая вспышками фотоаппаратов, которых тут было в избытке.
Юм и Барон потянули за собой в стоящий по близости ресторан. Светлана уже шагнула вслед за ними, когда резко изменила своё решение и остановилась.
— Я ещё посмотрю колонну? — спросила она Дорна.
На что тот, пожав плечами двинулся вслед за Бароном.
Амон подошёл поближе.
— Неужели ты не голодна? — с интересом спросил он.
— Нет-нет, — быстро ответила Светлана и уточнила: — Так я могу остаться здесь?
Немного поколебавшись, Амон, соглашаясь кивнул и оставив её одну, последовал вслед за компанией. Светлана облегчённо вздохнула. После того как до неё внезапно долетел русский говор из стоявшей неподалёку группы, она опасалась, что наоборот, её уведут отсюда подальше. Она даже не ожидала такой быстрой уступки, ведь Дорн и Амон знали что здесь бывают туристы из России, тем не менее разрешили остаться. «Впрочем», — подумала Светлана: — «Я всё равно не смогу присоединиться к ним. У меня нет ни паспорта, ни визы. И если я подойду к ним с рассказом о нечистой силе, то меня просто, упекут в местную психушку. Нет, надо идти в посольство, а там что-нибудь придумаю».
Светлана приблизилась к группе, прислушиваясь к русской речи гида и туристов, разглядывая их. Гид с акцентом, но увлечённо и доходчиво излагал историю создания колонны Траяна. Да, это была та самая знаменитая колонна которую стремятся увидеть туристы и о которой вспоминал Юм. Тридцати восьми метровая мраморная колонна, поднималась ввысь казалось, выше своей реальной высоты. А для тех, кто стоял у подножия, она и вовсе уходила в небо.
Ствол колонны был покрыт рельефами. Из слов гида, Светлана узнала, что рельефы изображают сцены воин с даками, и поставлена в честь победы над ними.
Туристы уже порядком уставшие, рассеяно слушали своего экскурсовода, крутили головой разглядывая окрестности. Некоторых привлекла внимание девушка стоявшая поодаль, но с явным интересом прислушивающаяся к гиду. Она была красива. Распущенные светлые волосы обрамляли её печальное личико. Может она в трауре? Так как одета была в чёрное. Кроме медальона, никаких других украшений. Впрочем, более наблюдательные, замечали и браслет, который нет-нет да сверкнет золотой искрой из-под рукава. Судя по внимательному и напряженному взгляду, скованным, неуверенным движениям, она хотела подойти к ним поближе, но явно не решалась или чего-то опасалась.
Закончив лекцию, экскурсовод повернулся к туристам, к его удивлению немногие слушали его. Проследив за взглядами остальных, он увидел стоявшую неподалеку девушку, в отличие от группы она внимательно его слушала.
Широко улыбнувшись, гид спросил:
— Понимаешь по-русски?
С улыбкой, но с серьёзностью в голосе она ответила:
— Я русская.
— Вот как? — удивился гид. Он был молод, лет девятнадцати — двадцати, и грустное лицо девушки не могло не взволновать его. — Отстала от группы?
— Нет, — покачала головой девушка и проводила взглядом удаляющихся к автобусу туристов.
Гид так же бросил взгляд на свою группу, сделав несколько шагов в их направлении внезапно остановился. Обернулся к одиноко стоявшей девушке, предложил ей:
— С нами не хочешь прокатиться? У нас впереди ещё пара интересных мест, а после, отвезу тебя туда, где ты остановилась.
 Тут окончательно удивив его, девушка спросила:
— А в Российское посольство можете заехать? Или хотя бы подсказать? Город я не знаю, и похоже, заблудилась.
— В посольство? — озадаченно повторил парень. — Да, конечно могу. Но туда ехать не обязательно, если заблудилась. Назови свой адрес, мы найдём твою гостиницу, или просто вспомни какие-нибудь приметы. Я хорошо знаю город и думаю, не составит труда найти твой дом.
Оглядываясь по сторонам и немного нервничая, девушка попросила:
— И всё-таки я бы хотела попасть в посольство.
— В посольство так в посольство, — согласился парень и жестом указал Светлане на автобус в котором уже разместились туристы с нетерпением ожидавшие экскурсовода.
Перекинувшись парой слов с шофёром, парень усадил девушку на свободное место. Двери закрылись и автобус под говор туристов и экскурсовода медленно двинулся к следующей, намеченной по плану, цели.
— Покинула нас девчонка, — сообщил Барон, опрокидывая рюмку в рот. — Села на автобус, и поминай как звали. Нужно было отдать её мне, от меня бы не убежала.
— Вот проблема, — с презрением фыркнул Амон. — Пусть покатается. Может, чему-нибудь научится.
Юм с сомнением покачал головой:
— Она сейчас в Ватикане. Всё-таки попала в этот собор. А если решит остаться там? Или в каком-нибудь другом храме?
— Нет, она об этом не думала. Хочет попасть в посольство, ну так пусть попадёт. А мы посмотрим, что из этого выйдет, — заметил Дорн.
— Да, посмотрим, — поддакнул Юм.
— Подождём, — согласился Барон. — Тем более что мы можем себе позволить такую роскошь как выжидание, или Амон, ты всё-таки перехватишь?
Амон махнул рукой:
— Нет. Ей пора понять, что пути назад отрезаны, мосты сожжены. Но мне что-то этот парень не нравится. Со священником якшается, ещё заморочит ей голову церквями или монастырями. Нужно быть в курсе всех событий.
— С такой «свастикой», близко к монастырю не подпустят, — заметил Барон.
— Если будут знать о ней, — возразил Юм. — Но ведь, обыскивать-то не будут, а так не видно.
— Да, ладно вам, — проворчал Амон, наливая себе ещё одну рюмку коньяку. — В любом случае, она никуда не денется. Что бы ни случилось, всё к лучшему.
— Раз мы освободились от «детской половины», — с усмешкой сказала Барон. — То можем спокойно пойти в бар.
— Отличная идея! — подхватил Юм. — Нужно посмотреть стриптиз. Жаль, девочки с нами не будет. Но она ещё увидит. Мы же не один день будем в Риме.
— Не думаю, что девочка оценит такое шоу, но кто знает, может ей и понравится, — с полуулыбкой заметил Дорн.
На время оставив девушку в покое, компания осталась в баре.
Светлана не знала об этом коротком разговоре, и быть может зная, что решила свита Дорна, она бы спокойнее путешествовала по городу и не ожидала бы за каждым углом если не Амона, то Юма или Барона. Озираясь, со страхом она следовала за группой туристов, прислушиваясь к гиду и ожидая каждую минуту незваных гостей.
Экскурсовод, говорил правду: они действительно посетили только два храма. Первый, Светлана даже не запомнила, всё ожидая визитеров, но второй не мог не обратить на себя внимания. В чём-то Юм оказался прав, собор святого Петра действительно стоил того чтобы его «обожали».
Быстро пролетело время. Автобус повернул назад.
— Всё ещё настаиваешь о посещении посольства? — спросил гид, когда автобус остановился возле гостиницы. и усталые туристы вяло покидали его.
— Да, — кивнула девушка.
Гид с интересом посмотрел на неё. Неожиданно, для себя, спросил:
— Ты чего-то боишься? От кого-то убегаешь?
— Почему Вы так решили? — удивилась девушка, слегка запаниковав.
— Я наблюдал за тобой, — пояснил гид. — Ты была всё время в напряжении, словно ожидала визита неприятного гостя. И потом, посольство. Довольно странное желание для девушки. С тобой что-то случилось? Расскажи, быть может я смогу помочь.
Светлана в раздумье посмотрела на него. Открытое, честное лицо, которое любит улыбаться. Глаза смотрят прямо и не убегают в строну, когда сталкиваются их взгляды. Может ему действительно всё рассказать? Кто знает, вдруг он сможет помочь.
— Вы всегда так настойчиво предлагаете помощь посторонним? — немного с вызовом спросила Светлана.
 Гид широко улыбнувшись, сознался:
— Нет. Только когда симпатичная и грустная девушка неожиданно просит отвезти в посольство. А это значит, что кроме как к послу, ей обратиться не к кому. И это очень необычно, согласись, русская девочка в другом государстве и одна. Так чем я могу тебе помочь?
  — Для начала выполните своё обещание и отвезите к послу, — уклоняясь от ответа, сказала девушка, всё ещё опасаясь откровенного разговора с малознакомым человеком.
— Воля ваша, — сказал гид и поговорив с шофёром, обернулся к девушке.
Шофер, завёл автобус и вырулив на дорогу присоединился к мчавшемуся потоку машин.
— Вы местный? — поинтересовалась девушка.
— Да. Я здесь родился и вырос, — охотно откликнулся экскурсовод.
— Русскому языку где научились?
— Прошёл курсы. Потом конкурс. Как видишь, мне доверили группу туристов. Интересная работа. Мне нравится.
— Сёстры, братья есть?
— Брат. Но он уехал и теперь живет в Швеции, — тут гид вздохнул.
 Заметив мимолетную грусть, Светлана поинтересовалась:
— Вы очень к нему привязаны, любите его?
— Конечно. С детства были неразлучны. Но так повернулась судьба. Теперь он там, я здесь, и похоже, что как многим другим людям нам предстоит видеться всего раз за три-четыре года или того реже. Должно быть так устроена жизнь, что тех — кого мы любим, судьба разлучает. И больно даже думать, что за всю свою жизнь мне суждено увидеться с родным человеком не больше десяти раз, а может, я его и вовсе не увижу.
Светлана, соглашаясь, кивнула головой:
— Да. Я Вас понимаю. Очень трудно провожать человека куда-то вдаль, зная, что впереди всего несколько недолгих встреч. Ещё труднее знать, что больше никогда не увидишь его.
— Ты кого-то потеряла? — вежливо интересовался гид.
— Свою семью. И… Опекуна.
— Он умер?
— Нет. Всего месяц назад он был жив, и надеюсь у него впереди ещё длинная и счастливая жизнь.
— Тогда в чём дело?
— Он забыл меня. И если сейчас увидит, то не узнает, — печально вздохнула девушка.
— Но как же так? — удивился гид,
— Вот так, — неопределенно ответила Светлана и отвернулась к окну, не желая продолжения разговора.
Свернув на стоянку, автобус остановился. Светлана и парень покинули салон и направились к близстоящему дому. Перекинувшись с парой слов со стоявшим там охранником, гид провёл девушку внутрь здания.
— Попробую связаться с моим знакомым, он кое-кого тут знает.
Предложив ей посидеть в холле, он исчез. Прошло минут десять, прежде чем он спустился по лестнице в сопровождении солидного, уже в летах господина.
— Это она? — просил тот обращаясь к парню.
Гид подтверждая, кивнул. Седовласый господин, приглашающим жестом указал на лестницу.
— Что ж, прошу. Попробуем разобраться с Вашим делом.
Девушка не заставила себя упрашивать дважды. Вскочив со стула быстро последовала за ним. Проходя мимо гида, она с признательностью кивнула и улыбнулась. Светлана искренне надеялась, что её мытарства подходят к концу, и из этого здания у неё будет только один путь – на Родину.
Пройдя в небольшой, но удобный кабинет. господин уселся за массивный стол уставленный телефонами. Указав рукой на мягкое, кожаное кресло, спросил:
— Давно в Италии ?
— Не очень, — неопределенно ответила девушка.
Господин вздохнул, сцепив руки на столе, кивнул:
— Рассказывайте.
Собираясь с мыслями, девушка несколько секунд помолчала, после, неуверенно и запинаясь начала свою повесть. По мере продолжения рассказа её голос окреп и звучал более уверено. Господин её внимательно слушал не сводя пристального взгляда.
Девушка рассказала всё: начиная с родного города и заканчивая Италией, единственно, в ходе рассказа, она упустила имена похитителей и кем на самом деле они являются, назвав их просто бандитами. Повесть заняла довольно много времени, но мужчина терпеливо и не высказывая никакого раздражения, спокойно дослушал до конца.
 Закончив, она выжидающе посмотрела на него.
 Потерев подбородок, господин опустил руку на стол, слегка прихлопнув его ладонью:
— Так, теперь подождите в соседней комнате, я наведу справки. Ведь документов при Вас никаких нет. Мне необходимо связаться с вашим городом, с детским домом в котором  проживали, ну, и с Африкой тоже. Но я думаю, это не займёт много времени.
Девушка прошла в соседний зал уставленный креслами, уютно устроившись в одном, стала ожидать исхода разговора. Несмотря на обещание, время затянулась. За окном стемнело. Наконец, за дверью послышался шум, и она распахнулась от сильного удара и в зал влетел разъяренный господин.
— Авантюристка, — с ходу ещё не отдышавшись обвинил он её. — Покиньте здание немедленно, или же я позову охрану и ночь тебе придётся коротать в тюрьме, а может и не только ночь...
— Что случилось? — вскакивая с дивана воскликнула девушка.
— Она ещё спрашивает! — фыркнул господин. — Иди, иди, и чтоб я тебя больше здесь не видел!
— Прошу! Скажите что же произошло?
— Что произошло? Ты и так знаешь, — сказал господин подталкивая девушку к выходу. — И на что, рассчитывала, сочиняя эту байку про бандитов? Или ты думала, что я не запрошу сведений о похищениях? И вот, что я тебе скажу, похищения не было! Более того, тебя вообще не было в России, и в Африке. Как ты объяснишь, что на тебя нет никаких документов, справок даже воспоминаний. В Детском доме вообще никто не мог вспомнить такую девочку как Светлана, что ещё говорить об Африке. Да, там действительно живет некий Ерасов, но когда его спросили, есть ли у него дочь — он рассмеялся, у него никогда не было дочери! Он даже не был женат! Так что, покиньте здание, и пусть с Вами разбираются местные органы власти. Может, им Вы скажете своё настоящее имя. И запомни, даже если говоришь по-русски, то это ещё не значит что ты россиянка.
Последние крики господина, Светлана услышала уже в холле. Спустившись с лестницы, открыв входную дверь, вышла на улицу. Она была ещё слишком ошарашена, чтобы реально разобраться в случившемся.
Прислонившись к стене, уставившись на вечерние огни, пыталась прийти в себя. Неподалеку послышались шаги, они приближались.
— Почему ты здесь? — спросил голос с акцентом. В нём она узнала голос гида.
— Меня выгнали. Мне не поверили, — пробормотала девушка и обхватив себя руками. Дрожь, запоздалой  реакцией прокатилась по её телу.
— Может, ты не всё рассказала? — предположил парень, накидывая на дрожащую в ознобе девушку, свою куртку.
— Я рассказала всё. Но на меня нет документов, нет воспоминаний. Меня вообще, нет на свете! —  в отчаянии воскликнула девушка.
— Может не всё так плохо, — попытался успокоить он.
Но девушка лишь отмахнулась:
— Нет. Ты не понимаешь. Это ОНИ всё уничтожили и заставили людей меня забыть. Они хотели чтобы и я забыла родных, но я отказалась, — прошептала она, обессилено сползая со стены на тротуар, и садясь на корточки. Парень сел рядом.
— Ты объясни — я пойму. Кто это «они»?
— Всё равно не поверите, — покачала головой девушка.
— Может и поверю. Расскажи всё, и то, что утаила в посольстве.
Уже не волнуясь что он о ней подумает, девушка тихо рассказала свою историю. Очень кратко, но на этот раз всю правду. После её рассказа парень долго молчал, наконец через несколько минут, по просил:
 — Докажи хоть чем-нибудь что ты права. Уж очень смахивает на фантастику, Чем докажешь что не придумала?
 — Я же говорила: Вы не поверите, — вздохнула Светлана. Встав, вернула парню куртку и направилась по улице бросив через плечо: — Спасибо, что всё-таки пытались понять и помочь.
Смотря ей вслед, парень что-то обдумывал, и вот, когда очередной фонарь осветил её фигуру и волосы вспыхнули золотым светом, он сорвавшись с места кинулся за ней. Подбежав, остановился. Остановилась и девушка ожидая что он скажет.
— Ты куда пойдёшь? — запыхавшись, прерывисто спросил он.
— Туда, — махнула рукой она куда-то вперёд.
— Но ты же не знаешь города.
— Неважно. Они найдут меня, — пожала плечами девушка.
Повернувшись, продолжила свой путь выходя из освещенного круга и теряясь в темноте.
— Подожди!
Парень кинулся за ней, и легко догнав, схватил за руку.
— Опасно ходить ночью по безлюдным улицам. Хочешь, я устрою в гостинице?
— Нет, спасибо, в Риме у них есть свой дом и он шикарней любой гостиницы.
Девушка снова повернулась, чтобы уйти, потянула свою руку из его руки. Не желая оставлять её одну в темноте, парень не отпускал, пытаясь уговорить.
— Я верю, что ты связалась с сомнительными типами, но не ДЬЯВОЛЫ же они! Пойдём, я помогу тебе устроиться на ночь.
— Отпустите меня! — рванулась девушка.
Тут парень увидел как что-то засветилось у неё на руке когда задрался край рукава. Мягко испуская свет, череп пронзенный кинжалом злобно косился на него с татуировки. Алели руны вокруг пятиконечной, перевёрнутой звезды, на фоне которой и светился череп с кинжалом. Тут же ниже на запястье, рубиновые глаза черепа с золотого браслета казалось, излучали свой собственный, не отражённый откуда-нибудь свет.
— Что это? — потрясённо выдохнул гид, не в силах оторвать взгляд от светящейся символики.
Резко выдернув руку, девушка нервно поправила рукав, прикрывая мерцающую татуировку.
— Это их знак. Они меня заклеймили.
— Но. Этого не может быть! — парень всё ещё не мог прийти в себя. Такого в своей жизни ему видеть не приходилось.
— А это, может? — спросила Светлана, приподнимая кофту и вытаскивая из ножен стилет.
 Клинок сверкнул молнией и замерцал во мраке. Парень потянулся было к оружию, желая поближе рассмотреть, что же могло заставить лезвие так светиться. Но девушка отдернув руку, быстро спрятала стилет в ножны.
— Это не фосфор, — предупреждая его вопрос ответила она. — И он слишком опасен чтобы к нему прикасаться. Ты не видел, что стало с человеком, когда клинок вошёл в его тело. И я не знаю, как он отреагирует на прикосновение посторонних.
— Значит… Бог, всё-таки существует. — прошептал парень устремляя взгляд в небо, в космос.
— Вот, вот, — усмехнулась девушка. — Я тоже пришла к такому выводу. Но ОН на небе а Сатана здесь, на земле. Среди людей. Он гораздо ближе, чем ты думаешь, и нет от него спасения.
— Нет спасения, — тихо повторил парень, всё ещё смотря в небо. Потом перевёл взгляд на стоявшую рядом девушку и возразил: — Нет. Ты ошибаешься. Спасение есть. Я устрою тебя в церкви. Она на окраине города. У меня есть знакомый. Он поможет тебе устроиться.
— Но татуировку нельзя показывать, а то решат, что пришёл конец Света, — возразила девушка, вспомнив наставления Амона.
— Мы ему ничего не скажем, просто попросим помощи, и он не откажет. Он слишком хороший священник чтобы подозревать или допрашивать. Без вопросов, он предоставит убежище.
Светлана с благодарностью приняла его предложение. Остановив такси, гид назвал адрес и машина помчалась прочь из города.
 
 
…Сидя под деревом, Светлана вспоминала события минувших недель. Как и обещал, Джованни привез её, к своему знакомому — священнику. Святой отец без проволочек устроил девушку в здании, примыкавшем к церковному двору. Церковь с принадлежащей ей усадьбой напоминала монастырь. Но девушка не решилась бы утверждать, что это является монастырём. Скорее какое-то хозяйство, но не разбираясь в церковной иерархии мысленно окрестила «монастырём». Да, там жили женщины, ходившие в рясе и накрахмаленных белых чепчиках. Помогали местным жителям, обучали детей, занимались рукоделием, вели хозяйство. Отец Антонио по-видимому, был тут желанным гостем, приходил в любое время, женщины ему не перечили и во всём ему подчинялись. Старшая монахиня, открыв дверь для Светланы по просьбе Антонио, поселила её в маленькой комнате, рассчитанной на двух жильцов. Вторым жильцом была женщина которую звали Агата.
Проведя несколько дней со Светланой, Агата всё больше и больше удивлялась этой таинственной незнакомке.
Вечером, когда она приходила в большой зал, посидеть с остальными обитателями монастыря за рукоделием, то с изумлением рассказывала всё новые и новые подробности о своей соседке. Не имея возможности поговорить, так как ни та не другая не знали языка, Агата при каждой встрече с интересом наблюдала за Светланой, чтобы потом многозначительным шёпотом докладывать монахиням о странной соседке.
В первый же день, она поразила их известием, что девушка прячет оружие, судя по блеснувшим на мгновение ножнам, оно стоит больших денег. На следующий день Агата заявила, что девушка совсем не молится. Да, она приходит в церковь, слушает мессы, но ни разу не обратилась к Богу, и ни разу не перекрестилась. Словом, девушка вообще избегает молитв. А ещё через день, Агата со страхом сообщила, что повязка на левой руке девушки скрывает вовсе не рану, а нечто другое. В полной темноте, она сама видела странное сияние, исходящее из-под повязки. А иной раз и спрятанное оружие излучает свет.
Монахини только посмеивались над её страхами и просили не забивать голову всякой ерундой. Отец Антонио сказал ясно, девушка скрывается от нехороших людей, и он пытается помочь ей вернуться на Родину. Но Агата не унималась и внимательно следила за каждым шагом девушки. Она ещё не решалась прикоснуться к холодному оружию, но всё свободное время стала проводить в библиотеке, в надежде отыскать книгу о рунных знаках. Разглядев гравировку рун на рукоятке кинжала и ножнах, Агата загорелась желанием разгадать эту таинственную надпись.
Светлана не знала какие страсти, кипят вокруг её личности. Отсутствие знаний итальянского языка, лишало её общения с обитателями. Единственный, кто хоть немного мог поддержать беседу, были Отец Антонио да Джованни, который наведывался в церковь всего один раз. Узнать, как она устроилась. Тут он и пояснил, откуда он знаком со священником, оказывается они вместе ходили курсы русского языка. Но в отличие от Джованни, отец Антонио говорил медленно, с трудом подыскивая слова, должно быть ему не хватало практики, в то время как Джованни работая гидом, каждый день общался с русскими туристами.
Отец Антонио не был любопытен и воспринимал любое происшествие с должной выдержкой, не надоедая расспросами. Появление Светланы, он воспринял, как возможность попрактиковаться в русском языке и свободное время  проводил с девушкой.
Светлана не имела ничего против и с удовольствием коротала время, беседуя со священником на мирские темы. Как правило, беседы проходили на церковном дворе, где расположившись за столиком, друг против друга и поставив между собой шахматную доску, они не спеша  двигали фигуры, сопровождая игру философской беседой о мире и жизни.
Прошло уже три недели, и каждый день был в точности похож один на другой. Казалось, что жизнь замерла, уснула. Единственный день, в котором царил легкий хаос, было воскресенье, когда толпы людей осаждали церковь и монахини со священным экстазом на лицах, служили какую-то особую мессу. А потом опять тянулись унылые будничные дни,
— Что-то сегодня особенно жарко. — вздохнул отец Антонио, окидывая взглядом шахматную доску.
Вялым движением руки, отмахнулся от надоевших мух.
Сидевшая напротив Светлана соглашаясь, кивнула. Она была одета, так же как и монахини  в серую рясу. На голове был повязан светлый платок, что было очень кстати при таком жгучем солнце. И хотя они расположились под тенью дерева, лучи Солнца нет-нет, да проникали между веток и листьев, жаля прячущихся там людей. Особенно досаждали священнику насекомые. Ещё раз, отмахнувшись, он заметил:
— Смотри, как они меня любят. Возле тебя я не вижу ни одной мухи. Вероятно, я их всех переманил к себе.
— Вероятно, — рассмеялась Светлана, скрывая истинную причину такого явного равнодушия насекомых к ней. Она замечала, что все мелкие недоразумения, которые не вписываются в обычные рамки, вызывают всё больше и больше подозрительных взглядов.
Агата уже боится оставаться с ней на ночь, да и другие монахини поглядывают с опаской. Казалось, один отец Антонио ничего не замечает. Впрочем, он только что сказал про мух. Но сказал так, вскользь, не задумываясь всерьёз над этим. Светлана тихонько вздохнула, вспоминая, как много мог бы заметить священник, будь он повнимательней и подозрительней. Например, стая голубей что прилетает и ждет своих крошек хлеба. Они игнорируют проходящих мимо людей, следя только за тем, чтобы на них не наступили. А стоит только девушке появиться в это время во дворе, какими бы лакомствами не кормили, стая неизменно, с шумом и паникой поднимается в воздух. Дворовая собака не выйдет из будки, пока поблизости находится Светлана. Девушка несколько раз слышала как собака, забившись в будке, глухо воет, скорбно и жалобно, как будто предвидит конец.
Было ещё много мелочей, которыми подозрительная Агата уже успела поделиться с монахинями.
Отвлекшись от мрачных мыслей, Светлана посмотрела на доску. Святой отец все ещё никак не мог решиться на очередной ход. Как правило, он более серьёзно относился к игре, соответственно и выигрыш всегда был за ним. Отец Антонио поднял руку и в размышлении подержал её над фигурами. Наконец решившись, он передвинул пешку на одну клетку, и подняв голову сказал:
— Джованни звонил. Вроде, он там с кем-то пытается договориться о фальшивом паспорте
Светлана, недолго думая, пошла слоном и сказала:
 — Если Италию можно покинуть только таким способом, то пусть будет так.
Отец Антонио погрузился в размышления, но через некоторое время, с видимым трудом оторвавшись от доски, поинтересовался:
— Почему ты не захотела пройтись с монахинями на рынок? Неужели тебе не наскучило сидеть за высокой стеной? Конечно, странно это слышать от священника, и всё же?
— Боюсь покинуть святую землю, — со вздохом пояснила девушка.
— Угу… — промычал священник, давая понять, что он её слышит.
 Обдумывая тем временем новый ход. Ещё минутная задержка и тура, пересекая доску из одного конца в другой, остановилась на белой клетке. Священник выжидающе посмотрел на девушку:
— Я сегодня поеду в Ватикан, у тебя нет желания сопровождать меня?
 Подумав, Светлана решительно отказалась:
— Нет. Мне всё-таки спокойнее здесь.
Передвинула фигуру. Священник, проследив за её ходом и сделав следующий, счастливым голосом сообщил, что ей мат. На этом игра закончилась.
Оставив девушку сидеть под деревом, священник устремился в церковь, чтобы провести там пару часов в молитве. Потом, критически осмотрев свою рясу, пройдя через всю церковь, вышел в противоположную дверь на улицу города. Направился к ближайшей остановке автобуса, с улыбкой отвечая всем встречным на приветствия, ибо в этом районе его знали все.
Тёмная фигура, отделившись от стены, двинулась навстречу священнику покинувшему церковь.
 Их дороги, пересеклись в нескольких метрах от остановки.
— Мир тебе Антонио, — произнёс человек одетый во все чёрное, встав у него на пути.
— Мир и тебе, сын мой, — ответил священник, машинально отметив про себя что, зная его имя, этот человек не назвал его святым отцом. — У тебя есть дело ко мне? — спросил отец Антонио, видя, что человек уступать дорогу не собирается.
— Есть! Конечно, есть! — воскликнул тот и доверительно добавил: — Знаете ли, я из органов власти. — Тут он многозначительно замолчал, а потом продолжил уже с другого конца: — Дело касается некой особы, проживающей в вашем заведении.
— «Заведении»? — нахмурился отец Антонио, ему не понравилось определение церкви, выбранное незнакомцем. Да, и на полицейского он не был похож. Странный какой-то с клыками, хромой и рыжий. Неужели таких набирают в полицию? — Это не заведение, это храм божий, и вообще, какие органы Вы представляете?
— Самые значительные, — гримасничая, заверил его незнакомец, со зловещей ухмылкой повторил: — Самые...
Затем, не давая священнику сказать ни слова, продолжил:
— Но, это неважно. Важно то, что у вас в храме, — последнее слово он особенно подчеркнул. — Проживает девочка, которая находится в розыске. И мы категорически настаиваем на её выдаче.
Отец Антонио молчал. Уж очень не нравился ему этот тип. И то, что тот наговорил, казалось просто выдумкой. Внезапно приняв решение, как ему показалась верное, отец Антонио решительно заявил:
— Нет. Ни о какой выдаче и речи быть не может, только вся полиция Рима сможет вытащить её из монастыря.
Священник повернулся, чтобы уйти, и не увидел, как перекосило злобой лицо человека одетого в чёрное. Но тот быстро взял себя в руки, и мягко убеждая, заговорил, удерживая священника за руку:
— Вы правы и не правы. Я действительно, не из полиции Рима, — тут священник снова с интересом посмотрел на собеседника. — Но я действительно представляю одну из всесильных сторон и она заинтересована, чтобы девочка вернулась назад. Ну, Вы сами посудите, документов у неё нет, родных тоже. Девочка одна на этом свете. И тут наша компания, одна из могущественных в мире, берет её на поруки, так сказать — удочеряет. И Вы обязаны как человек и как священник вернуть девочку, её законному опекуну. Мы готовы щедро вознаградить, компенсировав все причинённые неудобства.
При последних словах Отец Антонио вспомнил, что крыша церкви требует починки, да и пол прохудился. А пожертвования так ничтожны! Ватикан, весьма скуп на финансовую помощь. А человек в чёрном, словно услышав его мысли, снова ринулся в атаку.
— Сумма вознаграждения уже оговорена и установлена. Кто первый приведёт девочку к нам, получит четыре миллиона американских долларов. Согласитесь, довольно кругленькая сумма за какого-то человечка.
Отец Антонио стоял ошарашенный, такая сумма денег не могла ему и присниться. Человек в чёрном, ещё что-то говорил, но священник уже его не слышал. В ушах вновь и вновь повторялось: четыре миллиона, четыре миллиона. В голове мчались, обгоняя друг друга мысли, как бы он поступил с этой кучей денег. Но тут одна из мыслей прочно засела в голове. И уже никакие варианты относительно четырёх миллионов не смогли изменить её. «Я смогу, стать епископом!» — подумал отец Антонио, уже вмещая не существующие деньги в одну огромную казну католиков. Тут священник отвлекся от сладостных мыслей, последние слова незнакомца развеяли оставшиеся сомнения священника.
— Посудите сами, — доверительно говорил незнакомец, — разве немало глупостей мы делали, будучи детьми? А переходный возраст? Сколько о нём говорят! Вчитайтесь в газеты, и Вы увидите, сколько детей убегает из дома, из семьи. И не потому, что они неблагополучные, просто им хочется перемен, желание заявить миру о своём существовании. Вот и эта девочка сбежала от своего опекуна. Переходный возраст, что скажешь! Он волнуется за неё, вдруг попадёт в плохую компанию, к плохим людям.
Священник, соглашаясь с незнакомцем, кивнул головой.
— Да, она говорила, что попала в очень страшную компанию. Случайно, это не Ваша «компания»?
Незнакомец бархатисто рассмеялся, оценивая чувство юмора, клыки ослепительно сверкали в лучах солнца.
— Разве я похож, на «плохого мальчика»? И потом, плохие люди не будут платить четыре миллиона долларов вознаграждения, они попросту попытаются осадить вашу крепость.
— Вы правы, — чересчур быстро согласился священник. — Так, когда я получу вознаграждение?
— А, когда я увижу девочку? — вопросом на вопрос ответил незнакомец.
— Сейчас мне надо съездить в Ватикан. Вечером… Да, вечером я выведу её из церкви. Это будет часиков в...
— Не надо утруждать себя, — перебил незнакомец. — Вечером, чёрный лимузин будет стоять здесь. Как только она покинет церковь, ты получишь своё вознаграждение.
Тут священник заторопился, увидев подходящий к остановке автобус. Он устремился к нему, но последние слова незнакомца донеслись до него и заставили задуматься:
— И наконец-то ты станешь епископом, отец Антонио!
Двери автобус закрылись, он умчался, увозя озадаченного откровением священника.
Незнакомец весело улыбнувшись, пошел прочь что-то насвистывая, пока его не остановили.
— Синьор! Синьор! Купите крестик!
Позвала сидящая за прилавком женщина. Перед ней были разложены различные ожерелья, браслеты, ладанки, камешки на цепочках, чётки и ещё много всяких побрякушек. Половину прилавка занимали кресты, крохотные, средние и до больших размеров. Были кресты предназначенные висеть над изголовьем кровати. Почему-то именно к этому прохожему, одетому в чёрные одежды, она обратилась. Увидев, как тот разговаривает со священником, женщина решила воспользоваться его религиозным рвением и продать один из своих амулетов.
— На что он мне? — удивился прохожий.
 Протягивая ему, крестик на цепочке торговка заметила.
— Он защитит Вас от зла.
— Вот как! — усмехнулся тот, немного отодвигаясь от протянутого ему креста.
— Но мне никакое зло не грозит.
По-видимому, этот человек находился в хорошем настроении и был не прочь поболтать, он доброжелательно поглядывал на женщину.
— Каждому человеку нужна защита от зла, — поучительно произнесла торговка.
— И у тебя тоже есть такой амулет? — заинтересовался прохожий.
— Конечно! Вот он, — женщина за цепочку вытянула из-за пазухи серебряный крестик. — И Вам советую приобрести.
Прохожий развёл руками.
— Но, они не обладают магической силой! Это не настоящие амулеты, просто побрякушки! Ты пытаешься спихнуть барахло!
— Скажешь тоже «побрякушки», — обиделась женщина, — вот купите, а потом сами убедитесь, что они защищают от зла.
Тут человек недобро посмотрел. Прищурившись, вкрадчиво сказал:
— Я сам — Зло! Зачем мне амулет, да ещё фальшивый?
Повернулся, чтобы уйти. Обиженная торговка крикнула вслед:
 — Псих! Ненормальный! А амулеты у меня самые настоящие!
 Прохожий остановился, медленно повернулся к прилавку.
— Настоящие говоришь?  — зловеще процедил он сквозь зубы.
— Настоящие! — с вызовом воскликнула та.
— Сейчас проверим, — так же зловеще предупредил он,
Приблизившись к прилавку, быстро провёл ногтём по его краю. Оставляя еле заметную царапину, очертил стол по периметру.
— Сейчас проверим, — повторил человек, отступив на шаг назад.
Ошеломлённая его манипуляциями, женщина молча наблюдала. Но вскоре её внимание переключилось на царапины. Они как будто стали наполняться жидким огнём. Вот уже пламя бьёт ключом, по всему периметру прилавка заливая товар. Мгновение, и настоящее пламя пожирает, испепеляя, амулеты, кресты, чётки, Столб огня взметнулся вверх гудя и потрескивая, охватывая всё большее пространство.
Завопив от ужаса, торговка выскочила из ларька, туша на себе руками начавшие тлеть платье и волосы.
Перекинувшись на крышу, пламя загудело, ринувшись, казалось под самое небо.
— Наверное я ошибся, — раздался наигранно сожалеющий голос, рядом с торговкой.
Обернувшись, она широко раскрытыми от ужаса глазами, встретилась с чёрными глазами, и отражённое пламя горело в них, равно как и ирония.
— Я ошибся, — повторил он ухмыляясь. Клыки, отразив огонь, стали кровавыми. — Должно быть, там был настоящий амулет, иначе, ты бы осталась там. Что ж, твоё счастье. Хотя, сгореть заживо стоило попробовать. Могу сказать, непередаваемые ощущения.
Взвизгнули тормоза. Чёрный лимузин остановился неподалеку от пожара. Выскочивший водитель услужливо приоткрыл дверь салона.
Человек в чёрном, повернувшись спиной к толпе людей тушащих пожар, подошёл к машине. Хлопнула дверца. Он уехал.
Дымился сгоревший ларек, под пеплом тускло отсвечивали расплавленные цепочки, валялись камешки.
Оставляя за собой запах палёных волос, женщина растолкав людей, и не посмотрев на остатки ларька, устремилась к стоящей поблизости церкви. Только на её защиту она теперь уповала. Поняв лишь сейчас, с кем её столкнула судьба. Женщина спешила в храм, поблагодарить создателя за своё спасение. Ведь этот человек, как она догадалась, ни когда и не был человеком. Сегодня она просила купить крестик самого дьявола! И только чудом можно назвать то, что она осталась жива! Влетев в церковь, устремилась к алтарю и, преклонив колени, вознесла молитву к небесам. Она не заметила, что в церкви находится ещё один человек, и он с изумлением смотрит на неё, такую растрёпанную, закопчённую, с подпалёнными волосами.
Что-то заподозрив, девушка покинув скамью, на которой сидела, подошла к дверям ведущим на улицу города. Тихонько приоткрыв дверь, в щель, посмотрела вокруг. В десятке метров от неё, суетились люди возле почерневших, обуглившихся досок где металл, подобно костям, выступал из плоти. Дым всё ещё клубился в небо.
Быстро закрыв дверь, девушка прислонилась к стене. Посмотрела на стоящую, на коленях женщину. Что-то подсказывало ей, что тут не обошлось без её знакомых.
— Они рядом, — прошептала она. — Они знают, где я… Они выжидают. Только, что тут был Амон или Юм. А может они и сейчас здесь?
Пройдя через церковь. Светлана вышла на церковный двор и направилась в свою келью, словно пытаясь найти там защиту от тревожных мыслей и подозрений. Но и в келье её ожидал сюрприз. В маленькой комнатке, что делили она с сестрой Агатой, кто-то был. Человек резко обернулся на внезапное вторжение Светланы.
Облегчённо вздохнув, девушка узнала Агату. Взгляд, брошенный на свою кровать, заставил вновь забиться сердце. Подушка была откинута, и на её месте лежали, сверкая золотом и камнями ножны со стилетом. Агата, сидя перед кроватью, держала в руках раскрытую книгу. Светлана, медленно подойдя, села напротив, ноги отказывались её держать.
— Ты… Ты трогала их? — волнуясь, спросила Светлана, забыв, что та не понимает по-русски. Но Агата по-видимому  поняв её, отрицательно покачала головой. — Это уже лучше, — пробормотала Светлана и по-английски сказала сестре, что это хорошо. Агата попробовала так же изъясняться на английском.
— Символы, — сказала Агата, тыча пальцем то в ножны, то в раскрытую книгу. Она с трудом подыскивала слова. Впрочем, девушка сообразила, что та имела в виду. — В книге о рунах, — снова попыталась объяснить Агата.
Светлана заинтересовалась:
— Есть что-нибудь?
Агата огорчённо покачала головой. Нет, ничего похожего она не нашла. Внезапно вспомнив, она показала один палец.
— Одна руна известна? — уточнила Светлана.
— Да, да, — закивала Агата. Не зная как перевести эту руну, она попыталась выразить ее математически.
Светлана с интересом наблюдала, как сестра вычерчивает лежащую на боку восьмерку.
— Символ бесконечности, а значит, он может включать в себя и символ вечности, — девушка понимающе кивнула, давая понять, что усилия Агаты не напрасны.
— И всё-таки это ничтожно мало. Как бы я хотела узнать, что тут написано!
Агата развела руками. Они не могли общаться, не зная языка, а жестами много не скажешь. Монахиня потянулась, было к кинжалу, желая рассмотреть поближе. Светлана предупреждающе подняла руку, останавливая. Сама, вынув стилет из ножен, поднесла поближе, предварительно жестом предупреждая не касаться оружия. Восхищенно поцокав, монахиня оставила стилет в покое.
Спрятав оружие под подушку. Светлана легла на кровать, задумавшись, незаметно для себя уснула. Но долго ей спать не дали. Агата трясла её за плечо. Разбуженная Светлана не сразу поняла, что от неё хотят.
— Антонио! Антонио! — повторяла монахиня, указывая во двор церкви.
 Девушка поспешила спуститься во двор и прошла в церковь. Там её ждал священник. Он был чем-то взволнован, хотя, старался не подавать виду,
— Вы звали меня? — спросила девушка, как только они встретились.
— Да, да, — кивнул отец Антонио.
Повисла напряжённая пауза. Девушка ждала, что он ей скажет, а священник мучительно подбирал слова, наконец, он коротко и сухо приказал:
— Бери свои вещи и следуй за мной.
— Документы уже готовы?  — радостно воскликнула девушка.
— Я отведу тебя к человеку, который заботился о тебе.
Секунду, поколебавшись, девушка поспешила в келью, чтобы забрать стилет. Лёгкое подозрение шевельнулось в душе, но отогнав подозрительные мысли, решила, что отец Антонио плохо зная русский язык, не смог более ясно выразиться.
Стилет был в келье. На полу. Рядом лежала сестра Агата. Мелкие еле заметные искры пробегали вдоль зеркального клинка стилета. Подскочив к Агате, Светлана с облегчением убедилась, что та жива, но была без сознания. Отчаявшись привести в чувство, Светлана накрыла одеялом, побежала по лестнице во двор, где с нетерпением её поджидал отец Антонио, нервно, вышагивая по двору взад — вперёд,
— Там Агата! Ей плохо! — задыхаясь, сообщила она священнику,
— Агата? — забеспокоился священник. На итальянском языке он прокричал, что-то в закрытые окна.
Ставни распахнулись, выглянула монахиня. Перекинувшись несколькими фразами, она скрылась за окном. Отец Антонио повернулся к девушке.
— О ней позаботятся. Всё будет хорошо. Пойдём.
Покинув церковь, они пошли по улице в направлении сгоревшего ларька. Неподалеку от этого места стоял чёрный лимузин, настолько знакомый, что Светлана резко остановилась.
— Я не пойду, — категорично заявила она, отступая назад.
— В чём дело? — удивился священник.
Схватив за руку, потянул за собой, направляясь к лимузину.
— Нет, нет, давайте вернёмся в церковь. Здесь, на улице становится небезопасно.
— Мы возвратимся. Я в церковь. Ты — к опекуну.
— Опекуну? — в растерянности повторила девушка, выдернув руку, попыталась скрыться в темноте.
 Но кто-то встал на пути, не дав сделать и нескольких шагов. Резко отпрянув, чтобы не столкнуться, подняла голову, вгляделась в стоящего перед ней человека
Заложив палец за ремень брюк, другую руку держа на рукоятке висевшего в ножнах кинжала, Амон подбоченясь,  взирал на испуганную девушку.
Сообразив, что скрываться бесполезно, она не сдвинулась с места в ожидании расплаты за своё бегство.
Амон шевельнулся, тяжёлая ладонь опустилась на плечо.
— Теперь, когда мы встретились, успокой священника подтверждением, что я твой опекун.
Девушка молчала, давление ладони усилилось.
— Ну же, мы ждём. Не задерживай Антонио, ему ведь ещё надо получить свое вознаграждение.
— Вознаграждение? — удивлённо повторила Светлана, на мгновение, решив, что ослышалась. Она с интересом посмотрела на Амона, горькая ирония проскользнула в голосе: — И какова же цена моей «головы»? Если не секрет, можно узнать?
— Отчего же, конечно можно! — Амон был сама любезность. Но Светлана знала, его вежливость не сулит ничего хорошего ни священнику, ни ей. — Вот он, — Амон ладонью указал на отца Антонио, — получит сейчас четыре миллиона долларов.
— Ого! — округлились глаза у девушки. Не удержавшись от иронии, спросила: — За такие деньги можно и более святую душу приобрести, отца Антонио, например. Отчего же Вы так промахнулись?
— На что мне его душа, если он чужую продал. Теперь она не стоит и гроша.
Не отпуская плеча, Амон повёл девушку к лимузину. Пройдя мимо священника, кинул к его ногам тяжёлую сумку.
— Бери свое вознаграждение! — величественно произнёс Амон, — Мы умеем держать слово.
Не обращая внимания на лежащую у ног сумку, волнуясь, священник спросил:
— Я, я не понимаю. О каких душах вы тут говорили? Светлана, он не опекун? Кто же он тогда?
Амон усаживая девочку в машину, обернулся.
— Дьявол, — сверкая клыками, усмехнулся он.
— Что за шутки! — возмутился священник. — Сейчас полицию позову! Не смейте увозить девочку!
Нарочито сильнее припадая на ногу, Амон приблизился к священнику. Стиснутая с двух сторон людьми Амона, Светлана могла только наблюдать за происходящим в зеркало заднего обзора.
Встав рядом со священником, Амон осмотрел его снизу доверху.
— Не суетись, — тихо, сквозь зубы процедил он. — Бери деньги, пока я добрый и вали отсюда, а то ещё не доживешь до одежды епископа. Дьявольщина! Мне даже мараться о тебя не хочется, до того всё это мерзко и гадко. До свидания священник, мы ещё встретимся, — зло осклабился Амон, — на другом уровне, и в другом мире. И сутана епископа не поможет тебе.
В ужасе, священник поднял руку с явным намерением перекреститься. Со свистом кинжал рассёк воздух и остановился у горла священника.
— И не думай даже, — прошипел дьявол.
Потрясённый отец Антонио, увидел, как жёлтыми звёздами вспыхнули глаза дьявола.
Высоко в небе, зигзагом очертила дугу молния, осветившая на мгновения бледным светом, лицо демона. Осветила, и снова обступила тьма. Это мгновение навсегда запечатлелось в памяти священника, машинально он снова потянулся перекреститься.
Острие кинжала подалось вперёд и кровь зазмеилась по искрящемуся лезвию.
— Руку отрежу, — злобно предупредил дьявол и словно в подтверждении слов издали, накатываясь и надвигаясь, пророкотал гром.
Священник замер не только потому, что боялся увечья, страх и ужас сковали его оковами более крепкими, чем железные.
— Уже лучше, — отступив на шаг, заметил Амон. Глумясь, с издёвкой заявил: — Правильно делаешь. Глобально мыслишь. Какой же будет из тебя епископ без правой руки? Береги её, иначе, как будешь благословлять людей? Не делай глупостей, иначе пожалеешь.
Видя, что священник молчит и не двигается, Амон вложив кинжал в ножны, развернулся и хромая направился к автомобилю. Открывая дверь рядом с водителем, бросил последний взгляд на оставленного отца Антонио. Тот попытался перекрестить лимузин издали. Пробормотав проклятия, Амон посмотрел ему в глаза, щёлкнул пальцами.
Глубоко вздохнув, священник замер и не сдвинулся с места, пока чёрный лимузин не скрылся с виду. Очнувшись, и убедившись, что остался один, он поспешил назад, под спасительную крышу церкви. Сумку с деньгами, он «чисто случайно» прихватил с собой.
Наполняя тишину салона, мягко урчал мотор лимузина. Пассажиры молчали, Амон первый нарушил тишину, заметив с раздражением:
— Что за люди пошли! Что за желание оставить последнее слово за собой! Пытаются настаивать на своём, когда заведомо знают, что это глупо и бесполезно. — обернувшись, к сидящей на заднем сидении девочке, он с довольным видом спросил: — Столько времени прошло, а ты, я вижу, и не рада нашей встрече,  думала, что мы тебя забыли?
— Я надеялась на это.
— Напрасно.
— А если бы я не пошла за священником, и осталась там, в монастыре?
— Не питай иллюзий. Я достаточно хорошо знаю тебя, и могу заверить, что там ты бы не осталась. А сама добровольно, вернулась бы в нашу компанию.
— Вот как! — несмотря на сложившуюся ситуацию, Светлана весело рассмеялась, она никак не могла представить себе такой поступок
— Не смейся, я говорю правду.
Амон отвернулся, посмотрел на бегущую навстречу дорогу. Поток машин не оскудевал даже ночью, и дорога была залита потоками света. Чем ближе лимузин подходил к центру города, тем больше огней освещало улицы. Наверно если ночью посмотреть на город сверху, то будет казаться, что потоки лавы омывают дома, кварталы, очерчивая строгие углы и окружности.
Не поворачиваясь, Амон небрежно, как-то вскользь сказал:
— Что бы ты сказала, если бы я сообщил, что Джованни находится у нас?
Светлана насторожилась.
— Зачем он Вам?
— Но ведь это Джованни, увёз тебя в церковь. Почему бы нам не отомстить ему? Быть может я зол на него.
— Он не виноват. Я добровольно поехала с ним, а значит весь спрос с меня.
— О тебе мы ещё поговорим. А Джованни я вспомнил так, просто. Я мог поставить условие: или ты выходишь из монастыря, или я убиваю мальчика. Причем убивать можно очень медленно.
— Уже знаю, — вздохнула девочка. — Но я здесь в лимузине. Вы его отпустите?
 Амон усмехнулся, развёл руками.
— А его у меня нет. Я только рассуждал на эту тему. На таких условиях, ты, вышла бы из монастыря?
Светлана молча кивнула. Этот дьявол знал её слабое место. С таким успехом он мог пригрозить расправой над любым человеком, независимо, знает ли она его или нет. Она просто не сможет допустить, чтобы из-за неё страдал невинный человек. А у дьявола вполне хватит фантазии, взять в заложники ребёнка.
— Хорошая идея, — откликнулся на её мысли Амон. — И зачем я только марался со священником?
— Он хороший священник, — заступилась Светлана,
— И поэтому, он не потребовал документов, подтверждающих мои права на опекунство, — процедил Амон. — Он такой наивный и сразу поверил сказке, которую я сочинил. Замаячившая же сутана епископа и вовсе уничтожила все подозрения. Какая святая наивность!
Амон снова повернул голову, осмотрел Светлану с ног до головы, фыркнув, отвернулся.
— Что за мерзость они на тебя напялили, и какой ужасный серый цвет. У них что, чёрной краски не хватило? И вообще, что за балахон на тебе?
— Ряса, — вежливо пояснила девочка.
— Отвратительная одежда, — пробормотал Амон,
— Мне нравится, — заявила с вызовом Светлана. Но заявила скорее из чувства противоречия.
— Проклятие! — воскликнул дьявол. — Носи, что хочешь! Но, я потребую, чтобы балахон был цвета как сама ночь.
— Я передумала. В доме ещё остались вещи, которые я носила?
— Пойми этих женщин! — проворчал Амон, и повысив голос, добавил: — Обязательно. Вся одежда на месте, твоя комната дожидается своего жильца.
Тут Светлана вспомнила ещё кое о ком. Ведь в доме дожидаются не только вещи, но и...
— Дорн, — волнуясь, девочка закончила свой вопрос: — Дорн знает, что Вы везёте меня назад?
— Он всё знает, — откликнулся Амон.
— Дорн накажет меня? Он сердит?
— Вот как! Оказывается, девочку волнует: зол ли на неё Хозяин?
Амон обернулся к сидящим сзади. Его глаза вспыхнули зловещим светом. Вздрогнув, девочка сжалась, испугавшись его взгляда. Сейчас она видела в нём, только дьявола.
— А почему Светик, ты не спрашиваешь зол ли я на тебя? — повышая голос спросил дьявол, причём последние слова он почти выкрикнул. Но тут же улыбнувшись, заговорил мягко, бархатисто, как будто мурлыкая. — Нет. Хозяин не зол на тебя. Впрочем, и я тоже. Здесь ты можешь вздохнуть спокойно. Но повторять попытку не советую, иначе на твоей совести будет жизнь не одного человека, а возможно целого города. Что поделаешь! Не люблю мелочиться! Как говорят: «гулять, так гулять!».
— Я подумаю над этим. — сказала Светлана.
— Сейчас тебе будет не до этого. Мы приехали.
Лимузин подрулил к знакомому дому. Первый этаж дворца был полностью освещён, судя по цвету и яркости свечения, он по-прежнему освещался свечами. Хозяева придерживались старых традиций.
Подчиненные Амона первыми выскочили из машины, услужливо попридержали дверцы и помогли Светлане покинуть лимузин.
Глубоко вздохнув, как перед прыжком, Светлана направилась к дверям здания, следом неслышно ступая, шёл Амон. Толкнув дверь, девочка ещё раз подивилась, с какой легкостью двигаются на петлях эти толстенные створки.
В холле было тихо и пусто. Никто не вышел им навстречу. Несколько свечей освещали лестницу, стены и потолок. Трепещущий свет свеч рассеивался не достигая всех уголков холла и казалось, что мрачные кариатиды шевелятся в этом неверном свете.
Содрогнувшись, Светлана направилась к лестнице, чтобы подняться на второй этаж. Амон не отставал от неё, ни на шаг. Распахнув двери, второго этажа, девочка в нерешительности замерла.
Тёмный коридор тянулся куда-то вдаль, в бездну, не освещаемый ни одним бликом. Издалека, приближаясь, послышался шум цокающих по паркету когтей.
Два уголька появились во тьме, увеличиваясь по мере приближения. Поймав свет, падающий от освещённой лестницы, угольки отразили его, вспыхнув огнём.
Светлана отпрянула от дверей, когда тень метнулась к ней из тёмного коридора. И вздохнула, узнав в этом чудовище пса Амона.
А пёс так и норовил вылизать её лицо, подпрыгивая и суетясь вокруг.
— Уймите собаку, — взмолилась девочка устав обороняться от пса.
 Амон опустил руку на голову пса и он присмирев, чинно улёгся у его ног, но влюбленного взгляда с девочки не отвёл.
— Почему остановилась, ты же хотела переодеться?
— Да, но… Там темно.
— Странно, рядом стоит дьявол, а ты говоришь, что боишься темноты. Как понять?
— Не знаю, может я боюсь ступать туда, где не вижу.
— Ах, да. Действительно. Я упустил такую мелочь, люди не видят в темноте. Это легко исправить.
Амон щёлкнул пальцами и тут же весь коридор осветился рядами свеч, укрепленных в канделябрах между дверями, свисающих с потолка люстр. Свечей было так много, что весь коридор запылал огнем.
— Так устраивает?
— О да! Конечно! — восторженно согласилась девочка. Такой иллюминации ей видеть не приходилось. Но забеспокоившись, спросила: — Пожара не будет? Тут всё так пылает!
— Конечно, не будет, — оскорбился Амон. — Всё в полном порядке. Кстати огонь холодный и нет ни дыма, ни копоти.
— Чудеса, — пробормотала девочка, направляясь в свою комнату.
В ней всё было по-прежнему, будто её никто и не покидал и не было тех нескольких недель.
Амон с собакой скрылся в комнате, обвешанной оружием. Но Светлана знала, что он ждёт, когда она оденется в подобающие одежды, чтобы предстать перед Дорном. Решив не усложнять и без того напряжённую обстановку, девочка быстро скинув с себя серую рясу, облачилась в шорты и рубашку из необыкновенной ткани. Сняв платок, освободила волосы от туго стянутого узла и распустила их по плечам. Нацепив на пояс оружие, постояла некоторое время в раздумье, решив что будет выглядеть смешной в стремлении укрыть татуировку под повязкой, сняла её. Пройдясь щёткой по волосам, решила, что пора встретиться с хозяином дома.
Покинув комнату, она тут же столкнулась с Амоном. Окинув взглядом, он с довольным видом кивнул.
— Гораздо лучше.
— Тогда пойдёмте к Дорну. Вы покажете, где он находится?
Удивление с восхищением мелькнуло в его глазах. Склонившись в галантном поклоне, Амон предложил ей руку.
— Мы вместе посетим магистра.
И спускаясь по лестнице вниз, заметил:
— Я вижу, ты готова к «боевым действиям»?
— Вполне, — отрезала девочка, и подняв подбородок, гордо ступая по паркету, пошла вперёд, опираясь о руку Амона.
Больше Амон ничего не говорил, провожая девочку через залы, он с предупредительной вежливостью открывал перед ней двери.
Многозначительно посмотрев, Амон отворил двери. Сердце девочки забилось сильнее, она поняла кто в следующем зале.
Её ждала встреча с Властелином Тьмы.
Он восседал на троне с высокой спинкой, положив руки, унизанные перстнями, на подлокотники. С величием в голосе и манерах, беседовал с упавшим на колени юношей, лохмотьях и с безумием в глазах.
Амон легонько подтолкнул её в спину.
Стараясь сдержать дрожь в ногах, медленно, с каким-то даже вызовом, Светлана приблизилась к креслу, подняв подбородок и не сводя глаз с сурового лица Дорна.
Оставив жертву, он поднял голову.
 «Он изучает меня», — подумала Светлана, когда глаза Дорна остановились на ней. Гнетущая пауза, и Дорн, улыбнувшись, заговорил, его глаза вспыхнули жёлтым светом.
— Приветствую тебя во дворце. Вскоре он станет твоим домом, как и нашим.
Услышав намёк, Светлана содрогнулась. Он без околичностей дал понять, что её будущее предопределено.
— Сир, — справившись с волнением, сказала Светлана. — Так уж ли я необходима Вашему окружению? Не слишком ли много хлопот  Вам доставляю?
Светлана услышала, как за спиной Амон прищелкнул языком.
И снова глаза Дорна засияли огнём, когда он заговорил.
— Ни о каких хлопотах не может быть и речи, когда дело касается тебя. — переведя взгляд за её спину, добавил: — Амон, я доволен тобой. Ты сделал всё правильно. А сейчас можете идти.
Неожиданно Дорн расхохотался и словно ветер пронёсся по залу. Несколько свечей освещаемых зал погасли, и, снова зажглись.
— Вы только посмотрите на него, — проговорил Дорн низким голосом. — Решил искать милосердия у нашей девочки?
От его слов, оборванный юноша, который пытался обратить внимание девушки на себя замер и съёжился от страха.
— Герой! — покачал головой Дорн. Поднял голову на Амона и Светлану, величественным жестом указал им на дверь. — Идите.
Покидая зал, девочка услышала, как наклонившись к юноше, Дорн по-русски ему сказал:
— Она ещё не королева, чтобы просить заступиться за тебя.
Неизвестно понял юноша слова Дорна, но он не отрывал полных немой мольбы глаз с девушки, пока она в сопровождении дьявола не скрылась за дверьми.
Крик восторга оглушил девочку, вошла в соседний зал. Оставив диванчик, к ней подходил Барон.
— Прошу присоединиться к нашей скромной компании.
 Барон широким жестом обвёл зал, словно показывая всю эту «скромную компанию», которая состояла из двух мужчин и орущего кота. Амон «нежно» поддел носком сапога Юма, откинув его на пару метров. Вопль, на этот раз возмущения застрял в глотке кота.
— Ну вот, когда мы выключили сирену, можем и поболтать.
 Барон усадил девочку на диванчик, сам сел рядом. Амон устроился в кресле напротив. Запрыгнул на диван и Юм, показывая всем своим видом, какой он обиженный и побитый. Хитро прищурившись, Барон спросил:
— Светлана, только честно, без увиливаний. Как тебе жизнь в монастыре?
— Тоскливо и скучно
— Вот это откровенность! Я понимаю! — воскликнул с восторгом Барон, потирая ладони. — От чего же скучно? Ты там жила с самыми приближенными к Нему. — Барон глазами указал куда-то в потолок.
— Я их не понимала, они меня. Монотонность и однообразие дней. Только в особые дни они нарушались. Тогда церковь полна людей, и все дела заброшены, кроме молитв. Может это и не так, я ведь весь монастырь не обходила. И общаться могла, только с отцом Антонио.
— И всё-таки ты предпочла монастырь нашей компании. Отчего же нас так невзлюбила?
— От чего? — переспросила Светлана. Мысленно вспомнила все убийства и увечья, которые ей пришлось увидеть. Вспомнила парня, который всё ещё находился в соседнем зале с Дорном. — Наверное, потому что я беспокоюсь о людях которые сталкиваются с вами. Вот парень, которого я сейчас видела. Вы его убьёте?
Барон хитро прищурил глаз, с усмешкой посмотрел на девочку.
— Он — вор. Залез в дом, чтобы обворовать. Светлана, ты защищаешь преступников?
— Нет, не защищаю. Думаю, Вы накажете его жёстче, чем он этого заслуживает.
— А с ним ничего не произойдёт. Нам такие прыткие нужны. Ты не знаешь. Наш домик местные жители обходят стороной, и не без оснований. А этот ловкий малый не побоялся сюда влезть. Весьма похвально, даже если и с целью воровства. Дорн решил его судьбу. Из юноши выйдет преотличнейший  вампирчик, и весьма симпатичный вдобавок. Я вижу за ним, много подвигов во славу нашего хозяина!
— Вампир? — удивилась девочка. — Разве они существуют? Я считала существование вампиров выдумкой, сказкой. Дракула существовал?
— Он и сейчас существует, — пожал плечами Барон. — Под другим именем.
— Невероятно и ужасно! Оказывается, я так мало знаю о мире!
Светлана была потрясена. Но любопытство взяло верх. Обнаружив новый источник информации, она решила выяснить, насколько сказки соответствуют реальности.
— Оборотни тоже существуют?
Барон снисходительно, как ребенку улыбнулся.
— Обязательно, об этом можно судить, по преданиям всего мира. Посуди сама, во Франции их называют лу-гару, в Болгарии полтеник. В разных частях Европы, оборотней называют верман или вервольф, волкодлак или в Трансильвании, волколок. Одно обилие названий говорит о том, что оборотни всё-таки существуют.
— И только серебряная пуля может убить его?
— Очень близко к истине. Пока оставим эту тему. Всё впереди. Мы определим этого мальчика тебе в пажи.
— Чтобы, проснувшись ночью обнаружить его пьющего мою кровь? —усмехнулась девочка. — Нет. Спасибо, не надо. Своими силами обойдусь.
Барон рассмеялся, поблескивая зеркальными очками.
— Напрасно отказываешься. Кстати, к твоему сведению как правило, жертвы вампира получают удовольствие, когда он прокусывая сонную артерию, пьёт кровь. Но к чему нам эти разговоры. Никто не посмеет прикоснуться к тебе. Будь то оборотень или вампир, они не причинят тебе вреда, так как ты под покровительством Дорна. Что не могу сказать о людях. О тех, за кого ты так беспокоишься.
— Люди могут мне угрожать?
— Не только тебе, но друг к другу. Попав в эту мешанину, и оставшись без нашей помощи, тебе придется туго. Ты должна научиться постоять за себя.
— Угу.., — согласилась Светлана, думая о чём-то своем. — Катерина ещё не появилась?
— Они в пути. И я бы не сказал, что торопятся, — Барон философски развел руками. — Медовый месяц у них. Теперь, когда ты побывала на каникулах, нет желания прошвырнуться с нами в стриптиз бар? Сейчас самое время.
— Что там показывают? — девочка заинтересованно посмотрела на Барона.
Кот до этого лежавший молча, вскочил.
— Что там такое? — он замолчал, подыскивая слова, наконец заключил: — Зрелище!
— Какое?
— Сейчас покажу! — кот выскочил на середину зала.
Внезапно он оказался одетым во фрак, бабочка заболталась на шее. В воздухе зазвучала музыка. Кот кривляясь, медленно стал снимать фрак, отстегивать бабочку. Музыка стихла. Кот обернулся к дивану.
— Как? — с довольной мордой спросил кот.
— Отвратительное зрелище, — покачала головой девочка. Удивляя кота, добавила: — Может, было бы лучше, если бы снимали не одежду, а шкуру?
— Скажешь тоже, — разобиделся кот.
Все дружно рассмеялись, исключая кота. Подтолкнув Амона, Барон кивнул на девочку:
— Надо, ей чаще бывать в монастыре. Какие гениальные идеи её потом посещают! Вот если бы это было предложено серьезно, а не в шутку. Увы. Не будем строить воздушных замков, всему своё время. И так, Светлана, составишь нам компанию?
— А там будут кормить?
 Барон комически схватился за голову.
— Какое упущение, как я мог забыть. Вот про таких говорят: «За деревьями не видит леса». Мы тут о развлечениях, а ребенок-то не кормленный!
— Не надо так сокрушаться, — засмеялась Светлана, видя какую комедию, затеял тот. — Я ещё не умираю от голода.
— Мы этого недопустим, — засуетился Барон, и с пафосом стал выкрикивать лозунги. — «Все на спасение умирающей от голода девочки», «долой пост и постных монахов»! «Да здравствуют гурманы!»
Он вообще, много что провозглашал, но ни на минуту не прерывал своей деятельности. Повинуясь его приказам, угрюмые слуги, быстро накрыли стол скатертью. Один за другим подходили, неся в руках графины, огромные блюда с уложенными на них рыбой, поросёнком, искусно приготовленной дичью и еще множество блюд, на которых лежало нечто неузнаваемое, отдаленно напоминающее варана. Светлана мысленно себе признавалась, что узнавать, что это, ей как-то не хочется.
Прислуги было в избытке.
Каждое блюдо, сопровождал новый человек. Откуда они взялись во дворце, для Светланы осталось загадкой. Вот, последняя рюмка поставлена, последний поднос принесён, вино разлито в бокалы и Барон небрежным жестом отправляет прислугу, неизвестно куда, по крайней мере для девочки, но за стол никто не садится. Они ждут чего-то. Проходит секунда, другая, третья, створки дверей распахнулись. В зал вошёл Дорн. Таким Светлана его видела только один раз — когда Амон и она были приглашены к его столу.
Дорн был при шпаге, одет во все чёрное. Чёрный плащ с алым подбоем ниспадал с плеч.
Барон и Амон вскочили. Посмотрев на них, встала и Светлана.
Дорн вошёл в зал царственно и непринужденно, во всем величии хозяина ночи и теней. Обведя присутствующих взглядом и еле заметно кивнув, Дорн сел во главе стола придерживаясь, какого-то этикета. Барон вежливо усадил девочку по правую руку от Люцифера, сам же сел рядом. Амон обосновался по левую сторону от хозяина.
Не придерживаясь никакого этикета, Юм залез на стол, отодвинув блюда в сторону. Похоже, его выходки были привычны компании, и на него никто уже не обращал внимания.
Первый тост был поднят во славу Властелина Тьмы и Теней. Это был ритуал. После первого тоста, началось пиршество, сидящие за столом наливали себе сколько хотели и пили без каких либо тостов.
— Магистр! — воззвал Юм с противоположного конца стола. — Разрешите Светлане составить нам компанию? Приобщить её «к миру прекрасного»?
Дорн склонился к девочке:
— А ты, хочешь посмотреть то, что он предлагает?
— Юм уже в общих чертах обрисовал этот «мир прекрасного» и особого энтузиазма увидеть, у меня не возникло.
— Вот как, — Дорн обратил горящий взгляд на Юма и сообщил: — Твоё предложение отклоняется.
  Барон с ехидцей поддел Юма.
— Юм, друг мой, не оценили твоих актёрских способностей. Повышай квалификацию, артистизм.
Юм гордо встал на столе и высокомерно произнёс, коверкая фразу:
— «Нет плохих артистов, есть плохие зрители!»
— Ну конечно, — засмеялся Барон, аплодируя коту. — Зрителям забыли сообщить, что ты «дипломированный артист». Какое упущение!
— Нет! Я не буду говорить! — кот в театральном горе закатил глаза, поднял лапу. Скосив глаз, прокричал: — Я не буду говорить, какой я артист! Я покажу это!
Барон повернулся к девочке, подмигнув, с заговорщицким видом сказал:
— Сейчас будет спектакль, боюсь, он стриптиз бар перенесёт сюда. Уж очень ему хочется показать, на что способен.
Суетясь, Юм привел группу музыкантов, со всем оборудованием. Погасил свечи и запустил бегущие огни. Подвесил медленно вращающийся шар, составленный из зеркал. Разноцветные зайчики разбежались по всему залу. Кот метался как чёрная молния, из одного конца зала в другой, стараясь как можно быстрее устроить всё для представления. Воздвигнул эстраду и направил, на неё луч света, немного приглушив его яркость.
Когда всё было готово, кот дал сигнал музыкантам. И уже под музыку поднялся на эстраду. Встав в центре, замер, шерсть искрилась от направленного света, золотились усы. Внезапно, Юм стал таять, превращаясь в серое облачко тумана. Маленькие молнии цвета индиго засверкали в разряженном тумане, постепенно светлея до лазурного оттенка. Непрестанно сверкая молниями, туман вытянулся вверх, до уровня человеческого роста, уплотнился. Исчезли молнии, спала пелена.
На эстраде появилась очаровательная черноволосая девушка с раскосыми зелёными глазами. Правильный овал лица с маленьким вздернутым носиком, изогнутыми бровями и чувственными губами. Полная грудь скрывалась за лёгкой жилеткой, застегнутой на все пуговицы. Короткая юбочка, открывала длинные и стройные ноги на высоких каблуках.
Послав воздушный поцелуй и томный взгляд сидевшему за столом Барону. Брюнетка принялась танцевать, грациозно изгибая тело, и что-то явно кошачье проскальзывало в её движениях. Показывая в улыбке белоснежные зубы, среди которых виднелись и более удлинённые, чем у человека клыки. Брюнетка не прекращая движения, медленно, с большими паузами, принялась расстегивать пуговицы жакета. Сняв и раскрутив его над головой, отпустила, жакет улетел куда-то в тень, к дверям. Девушка сладострастно провела руками по крутым бедрам, поднимая их к талии. Подмигнув зелёным глазом, обвела язычком губы, а её руки тем временем поднимались всё выше и, достигнув кружевного лифчика, из которого, казалось, вот-вот вырвутся на свободу упругие груди, принялась их ласкать.
Тряхнув копной волос, брюнетка соблазнительно покрутила бёдрами, не прекращая танца, завела руки за шею и прихватив густые волосы, подняла  их над головой. Резкое, почти неуловимое движение плечиками, и лифчик падает под ноги. Освобождённые груди мягко закачались в такт движения тела. Демонстрируя свою красоту, брюнетка, покачивая бёдрами, и подобно пантере изгибая, стройную спину, в такт мелодии, не спеша, прокрутилась на сцене, показывая себя во всех ракурсах, так, словно она была на кинопробе. Не отрывая похотливых глаз от Барона, (почему-то именно его она выбрала объектом соблазнения) опустилась на колени. Облокотившись о локти, перевернулась на спину, выгнув её дугой и закинув голову. Её волосы бархатом покрыли сцену. Падающий на эстраду свет, выхватил торчащие груди, озолотив их.
Словно давая зрителям насладиться этим зрелищем, на несколько секунд она замерла, и только медленно водила головой, заставляя волосы шевелиться словно живые. Музыка заиграла чуть живее, и девушка, подняв ногу вверх, согнула в колене, изящное движение руки и туфелька летит с эстрады. Со второй она поступила так же. Перевернувшись и упершись ладонями в пол, она так изогнула спину, что казалось, её груди коснуться сцены. Послав вызывающий взгляд скучающему Барону, проводя язычком по губам, медленно стала подниматься на ноги. Встав в полный рост, закинула руки за шею, повела их вниз, лаская все тело. Все это время, не прекращаясь, играла мелодия и под неё брюнетка медленно и сладострастно водила бедрами, изящно переставляя ноги. Поиграв с сосками, опустила руки на талию, они задержались там, поглаживая живот и попутно расстегивая юбочку. Секундная задержка и разведя руки в стороны, распахивает юбку, демонстрируя зрителям, кружевные трусики, даже не трусики, а треугольник материала на ажурной повязке. Небрежный взмах рукой и юбка у ног. Освещённая жёлтым светом, брюнетка, прикрытая только треугольником, гордо и зазывающе, блистала своей золотистой наготой. Несколько раз покрутившись вокруг себя и послав не один похотливый взгляд, словно подзывая к себе Барона, брюнетка вдруг голосом Юма деловито осведомилась:
— Дальше продолжать? — игриво добавила, — Или мне можно будет сберечь свою девичью честь?
Тут желания зрителей распались. Барон кричал ему:
— Продолжай! Я посмотрю, что у тебя там, под этими очаровательными трусиками!
Светлана махнула рукой, мол, делай как знаешь. Амон презрительно фыркал:
— Хватит паясничать.
Дорн прекратил прения. Кивнув Юму, сказал:
— Ты уже достаточно показал… артист.
— Тогда я закругляюсь, — кокетливо заявила брюнетка голосом Юма.
Послав воздушный поцелуй, растворилась в воздухе. Зал погрузился в мерцающий туман, развеявшись, он после себя ничего не оставил. Всё стало по-прежнему, а довольный кот уже занял своё место на столе.
Посмеиваясь, Барон спросил:
— Друг мой, и где же ты набрался такой пошлятины?
— Искусство никогда не пошло, — заявил Юм, опрокидывая рюмку коньяка. Ещё налив, приподняв её как для тоста, поинтересовался: — Амон, что скажешь?
— Почему представление не довел до конца? Не смог полностью перевоплотиться? Полностью не показал тело, как будто что-то скрывал. Уж не хвост ли был там спрятан?
Сидящие дружно рассмеялись. Юм с раздражением стукнул лапой по столу.
— Магистр! Я прошу увольнения! Здесь меня не уважают, уйду я к вампирам, там хоть в споре можно зубами поклацать! Стараешься тут, развлекаешь, а никому не нравится.
— Юм не огорчайся, — прервал его монолог, звонкий голос. — Мне понравилось твоё выступление, можешь поверить, ты был на высоте. Любая телекомпания по достоинству оценила бы то, что было здесь показано. Конечно, компьютерная графика сейчас далеко шагнула, но она лишь подделка по сравнению с той реальностью, которую я сегодня увидела. Это было незабываемо.
— Вот видите, — оживился кот. — Меня ценят и оценка гораздо выше ваших. Ведь как говорят: «устами ребёнка глаголет истина». — последние слова Юм говорил пробираясь по столу, между блюдами в направлении Светланы, бесцеремонно рухнув ей на колени он свернулся клубком, приподняв мордочку заметил:
— Я не буду против, если погладишь. Только не против шерсти.
Покосившись на млеющего кота, Барон заметил:
— Теперь уже и в бар идти незачем. Выпивка здесь, голых девиц мы видели. Что теперь прикажешь делать? — Не дав и секунды на размышления, он воскликнул: — А давайте потусуемся с байкерами! Это же здорово! Вот те ребята, которые мне нравятся! На мотоциклах по всему городу, с рекордом скорости. У меня на примете есть такие парни. Там всё как надо, и даже более того! Цепи, татуировки по всему телу, сапоги со порами, правда, не знаю в какой бок мотоцикла они их пихают. Отличная компания. Светлана, не хочешь ли покататься по ночному Риму с отчаянными парнями? Могу поклясться, это будет незабываемо!
— Вы заинтересовали меня, — улыбнулась девочка, — но уже поздно.
— Самое время! — вскрикнул Юм с её колен.
— Не спорю, но на сегодняшний день мне выпало достаточно. Мне просто необходимо отдохнуть. Если Ваше предложение остается в силе и завтра, то я с удовольствием присоединюсь. Только...
— Только? — поднял мордочку Юм, в ожидании продолжения.
— Только на мотоцикле я ездить не умею. На лошадях, пожалуйста, а железного коня так и не освоила.
— Нет проблем! — воскликнул Барон. — Роль пассажира тебя устраивает?
— Вполне.
— Тогда всё улажено. Завтра, в это время, прокатимся с ветерком по Риму. А сейчас, с разрешения Магистра, удаляемся. Наведём мосты с байкерами.
Юм, соскочив с колен Светланы, устремился вслед за Бароном.
Дорн повернулся к Амону.
— Амон у меня к тебе поручение.
— Сир?
— Парень, что забрался обворовать дворец.
— Сир, не извольте беспокоиться, я разберусь с ним!
— Хорошо, — качнул головой Дорн и покинул зал.
Светлана вскочила из-за стола.
— Пойду в свою комнату.
— Что ж, нам почти по пути, — сказал Амон направляясь к дверям. — Я провожу тебя до лестницы.
— А потом куда? — полюбопытствовала девочка, догоняя быстро идущего Амона.
— Потом спущусь в подземелье. Ты же слышала, нужно разобраться с посетителем.
Они вышли в холл. Светлана, внезапно приняв решение, повернулась к Амону.
— Можно мне с Вами в подземелье?
— Зачем тебе? — удивился Амон. — Там из мелкого воришки я сделаю великого вора. Он будет воровать самое ценное, что есть у человека — кровь. Не думаю, что тебе будет интересно, и помочь ничем ему не сможешь. Он обречён.
— И всё же?
Пристально посмотрев в глаза, Амон пожал плечами:
— Пойдём.
Он подошёл к стене холла. Внезапно часть стены, отделившись, ушла в бок открывая узкую щель, в которую только-только мог пройти человек. Оттуда тянуло могильным холодом и запахом плесени.
Взяв со стены горящий факел, Амон первым ступил на ступени уходящие вниз, под фундамент дворца. Узкий проход бесконечной спиралью погружался в глубь земли.
В неверном, трепещущем свете факела мягко колыхалась от воздушных потоков густая паутина, щедро затянувшая каменную кладку стен. Каменные ступени покрытые толстым слоем пыли с каждым витком становились всё более и более разрушенными. Сырость и время сточили этот, казалось бы, вечный материал. Приближение подземелья возвестил не только воздух пропитанный сыростью и запахом гнили, но и крик полный страдания глухо донёсся до спускающихся.
— О, уже приступили. — спокойно заметил Амон, не прерывая и не увеличивая своего размеренного шага.
— Кто приступил? К чему приступили? — прошептала девочка, вздрагивая от нового, донесшегося до них крика отчаяния и боли.
— Крысы, они решили полакомиться нашим знакомым, — равнодушно ответил дьявол.
Кованая решётка преградила им путь. Слышно было, как открылся замок, когда Амон протянул руку. Дверь со скрипом раскрылась, пропуская внутрь помещения.
Сразу, девочка обратила внимание на крыс. Подобно ковру они устлали весь пол подвала.
— Они не тронут тебя, — успокоил Амон, опуская ногу прямо на шевелящийся, серый ковёр.
И крысы разбегались ровно настолько, сколько требовалось ноге дьявола опуститься на камень, а не на их тела.
Светлана замерла на ступеньке, не решаясь спуститься к крысам. Посмотрела на Амона, он уже миновал зал и приближался к противоположной стене, на которой висел прикованный за руки человек. Кричать он уже перестал, но стонал непрерывно. Прикусив губу, сжав кулаки и собрав всю свою волю, Светлана сделала первый шаг по живому ковру. К её удивлению, вместо мягкой шерсти, она ощутила камень пола. Крысы и ей уступали дорогу.
Подойдя к прикованному, девочка вскрикнула от ужаса и жалости, ноги несчастного были жестоко искусаны. А ступни, те и вовсе — обнажённое мясо, а в некоторых местах проглядывала кость. Как он стоял на обрубках, оставалось загадкой. Вероятно, парень просто висел на руках, которые широкой полосой железа были прибиты к стене.
Амон прикоснулся факелом к стоявшей рядом гранитной чаше огромных размеров. Освещая помещение, в ней заплескались языки пламени.
Светлана оглянулась, разглядывая зал. Свод подземелья поддерживался массивными каменными колонами, проходящими в два ряда вдоль всего зала. С прибавлением света, все крысы исчезли, разбежавшись по широким щелям в каменной кладке. Всё та же паутина и пыль, ко всему прочему прибавлялся запах гниющего мяса, он шёл откуда-то снизу, из-под щелей в полу. На всех стенах подвала висели железные цепи, кандалы, крюки и множество всяких вещей, о природе которых Светлана не хотела даже и предполагать.
—  Что ж приступим, мой друг.
Раздался голос дьявола. Светлана обернулась к пленнику, стараясь не смотреть на его ноги с выдранными кусками мяса.
В руке Амона появился фужер, наполненный красной жидкостью. Раскрыл пленнику рот, насильно вливая содержимое фужера. Парень задохнулся, потом его одолел сильнейший приступ кашля, казалось само тело отвергает напиток. Жидкость потекла по подбородку, на грудь, капая на пол. Амон не обращая внимания на содрогающееся в конвульсиях тело, отвернулся к огню, что играл в чаше. Окунув руку в огонь, вынул из него красную коробочку, внутри которой был крем похожий на сгусток крови. Погрузил остриё кинжала в содержимое коробочки. Повернувшись к жертве с зловещим блеском в глазах, вонзил кинжал в сердце. Дёрнувшись, тело обмякло.
— Вы убили его! — потрясённо прошептала девочка, невольно отпрянув назад.
— Это с какой стороны смотреть, — возразил Амон
Коробочка из его рук исчезла. Амон выдернул кинжал из тела, но ни капли крови не показалось из раны. Напротив, она прямо на глазах стала затягиваться и края раны сошлись не оставив и шрама.
Посмотрев на истерзанные ноги, девочка удивилась ещё больше. Они как будто никогда и не были в зубах маленьких хищников. Лицо тоже претерпело, еле уловимые изменения. Теперь что-то хищное, проглядывало в нём.
— Смотри, — сказал Амон, приподнимая кончиком кинжала верхнюю губу жертвы.
На верхней челюсти, удлиняясь и оттачиваясь, вырастали клыки. Остальные зубы так же стали намного острее. Дьявол бросил взгляд на оковы, и они спали, освобождая руки прикованного. Парень открыл глаза, огляделся как после глубокого сна.
Амон повернулся к девочке:
— Пойдём. Дальше им займутся другие…
Тут Амон оборвал себя, обратив внимание на руку девочки. Она с интересом посмотрела туда же, что его там могло заинтересовать? Ей не пришлось долго ломать голову. Было всё ясно, руны вокруг клейма Амона опять светились ровным красным светом. Печать наложенная Дорном требовала к себе внимания.
— В нашем полку прибыло, — сообразил Амон. — Печать требует должного почтения к себе и к особе на которое оно возложено.
Что-то, приказав новоиспеченному вампиру, Амон подтолкнул его к девочке.
Тот, подобострастно приблизившись, упал на колени. Не ожидавшая этого, она дернулась было в сторону, но Амон  успокоил:
— Не бойся, он ничего тебе не сделает. Протяни ему руку с печатью.
Она подчинилась и с опасением протянула вампиру руку. Тот с выражением восторга и даже, какого-то экстаза на лице, прикоснулся губами к горевшим рунам. Печать померкла.
— Теперь, — сказал Амон, отшвыривая вампира в сторону. Тот всё ещё восхищенно созерцал клеймо. — можем идти.
В молчаливом согласии, Светлана поспешила к выходу из подземелья.
Бесконечный подъём кончился, и девочка с наслаждением вдохнула сухой и свежий воздух холла. Стена встала на прежнее место, закрыв лестницу, ведущую в подземелье. Амон жестом указал на второй этаж, сам же скрылся в дверях первого зала. Светлана не думала спорить. Этот день, начавшийся в монастыре и заканчивающийся во дворце, принёс слишком много впечатлений. С желанием добраться до своей комнаты и лечь в кровать, отбросив все мысли и воспоминания, она поднялась на второй этаж. Не обращая внимания на льнувшего к ней пса, закрыла дверь, оставив за порогом переживания выпавшие ей за истёкшие сутки.
 
Знакомый голос довольно грубо выдернул её из глубокого сна.
— Вставай! Кончились каникулы, начались будни.
Не совсем проснувшаяся Светлана лежала не в силах открыть глаза. Что-то нежное и влажное прошлось по лицу.
— Амон, уберите пса, — простонала девочка, отталкивая это любвеобильное создание. — И дайте поспать. Солнце, наверное ещё не встало.
— Как же, не встало, — с ехидцей произнёс голос. — Оно не только взошло, оно уже клонится к закату.
 — Не может быть, — с сомнением сказала девочка. Ей хотелось спать, и глаза явно не хотели раскрываться.
— Может. Ты проспала завтрак и обед. Но не это главное, с таким успехом можешь проспать и до ночи, — ехидство не покидало его голос.
 Со вздохом, понимая что от неё не отстанут, она спросила:
— Что тогда главное?
— Ты забросила тренировки и теперь придётся навёрстывать упущенное. Я приказал тренеру увеличить нагрузку.
— Спасибо, — с сарказмом поблагодарила его девочка, не чувствуя благодарности.
— Пожалуйста, — с не меньшей ехидцей ответил голос и уже другим тоном, дружелюбно-деловым: — Ну вот, когда мы обменялись любезностями, приступим к главному. Сейчас ты всё-таки покинешь ложе и отправишься к тренеру.
— Хорошо, — вздохнула Светлана, открывая глаза.
Амон стоял над ней, сверкая клыками в усмешке.
— Амон, а Вы вампир? — неожиданно спросила Светлана, вспомнив парня в подвале. Она вспомнила, как выросли у вампира клыки.
— Нет. — кратко ответил Амон, после минутного молчания. И в свою очередь задал вопрос: — Почему ты так решила? Вот уж никогда не думал, что дождусь такого оскорбления. Назвать меня вампиром! — он в изумлении покачал головой.
— Чем я Вас оскорбила? — удивилась девочка, садясь на кровать.
— Сравнением, — фыркнул дьявол. — Такое сравнение никуда не годится!
— Но, почему?
— Это всё равно, что спросить императора, не является ли он рабом! — Амон внимательно посмотрел не девочку. — Или ты спросила из желания оскорбить меня?
— Нет. Такого и в мыслях не было, — она пожала плечами, невольно холодея от его пристального, холодного взгляда. — Я не знаю, на какой ступени иерархии Вы стоите. И потом, Ваши клыки, они так напоминают зубы вампира.
— Так вот, что ввело тебя в заблуждение, — улыбнулся дьявол. — Тогда можно и простить. К твоему сведению, выше меня, сильнее и могущественнее только Хозяин.
— Барон и Юм?
— Это немного другой уровень. Только я  его правая рука. Юм — шут, паж хозяина. Барон — рыцарь тьмы и теней. Я демон-каратель, демон Ада, безжалостный и могущественный.
— Мания величия, — отворачиваясь в сторону, пробормотала девочка.
— Но почему бы и нет? — засмеялся дьявол. — Я достаточно уверен в своей силе, чтобы чувствовать себя великим.
— Выше головы не прыгнешь, — возразила Светлана. — Каким бы могущественным не были, вверх Вам не подняться.
Амон легко поднялся в воздух и завис в метре над полом.
— Ну, как?
— Нет. Я имела в виду подняться на небеса, туда, к Нему,
 Амон плавно опустился на паркет и резонно заметил:
— Но и к нам они не могут спуститься. Этот мир служит ареной для сражения царства Света и Царства Тьмы. И что самое интересное, мы обоюдно зависимы. Зависимы от людей, живущих сейчас и в будущем. Свет никогда не сможет уничтожить людскую злобу и жестокость, жадность и коварство. Так и Тьма отступает от человека, в сердце которого любовь и сострадание, отзывчивость и доброта.
— Тогда для чего всё это? Для чего такая жестокая борьба между Светом и Тьмой?
— Ты не совсем права. Как таковой, борьбы нет. Есть недопонимание, разные интересы, цели. Это и есть движущая сила обоих сторон. Вот только способы достижения целей разные. Но мы отвлеклись. Скоро Изер предложит тебе ночную прогулку. А ты ещё не приступила к тренировкам. Не теряй времени. Пёс укажет в какую дверь тебе следует войти.
 Амон повернулся и направился к дверям. Девочка вскочила с кровати.
— Амон, последний вопрос.
— Говори.
— Кто такой Изер?
Исчезая, в дверях Амон бросил через плечо.
— Изер, он же Барон.
В молчании Светлана подняла брови и обратилась к собаке.
— А я и не знала.
Пёс в ответ зевнул, показав полный набор зубов. Звучно захлопнул пасть.
Соглашаясь, девочка качнула головой.
— Ты прав. Какая разница как его зовут. Главное, что он собой представляет. Но не будем терять времени, в этом я с Амоном согласна.
Время пролетело быстро и незаметно. И когда Барон появился в зале необычно одетый, Светлана вспомнила, какое мероприятие планировалось на эту ночь.
Он подошёл к дивану, сняв фиолетовую с чёрными разводами каску, спросил:
— Как мой наряд?
 Девочка с интересом посмотрела на его чёрную кожаную куртку без рукавов. Плечи куртки были обиты железными заклёпками, на спине темно-фиолетовый рисунок в сочетании с рядами заклёпок, демонстрировал какое-то чудовище. Впереди множество карманов с блестящими молниями и кнопками, которые едва слышно позвякивали при каждом шаге. Под распахнутой курткой, виднелась фиолетовая футболка с короткими рукавами, на ней было вышито алыми нитками надпись: «Мы с вами, дьявол». Чёрные узкие брюки и сапоги, обитые по кругу заклёпками, цепи обвивали каблуки и крепились как шпоры. Голые руки Барона, были обтянуты куском кожи, начинаясь ниже локтя и обрываясь у запястья. Чёрные, кожаные перчатки, с обрезанными пальцами завершали этот колоритный ансамбль.
— Отпад, — выдохнула девочка, — Вы умеете преподносить сюрпризы.
— Значит, будем считать, что мой костюм удался, — с довольной ухмылкой заключил Барон, подбрасывая и ловя каску, позвякивая цепями на сапогах. — Впрочем, последний штрих… — с этими словами он снял зеркальные очки и нацепил на нос более массивные, с тёмными стеклами. Ещё раз, подбросив каску, протянул её Светлане. — Держи, тебе больше пригодится.
Достав из воздуха ещё одну кожаную куртку, опять-таки без рукавов, положил  на колени девочки.
— И это тоже тебе.
Светлана развернула её и на вытянутых руках всмотрелась в затейливый узор со множеством заклёпок. Изготовленная из кожи, куртка была мягкая и нежная, струилась в руках как шёлк, оставляя на теле приятную прохладу. Тонкие, золотые цепочки, подобно аксельбантам свисали в два ряда с плеча, от горловины заканчиваясь где-то сбоку. Светлана в кармане обнаружила чёрные, кожаные перчатки с обрезанными, как у Барона, пальцами. Заклепки прошивали кожу поперек и от этого перчатки казались кастетами.
— Здорово! — девочка с восторгом посмотрела на Барона. — Когда поедем?
— Посидим за «круглым столом», прихватим Юма и вперед! — вскочив с дивана, Барон предложил ей руку и повел через множество залов мелькающих перед глазами, как калейдоскоп, буйством красок и разнообразием.
— А вот и мы, — возвестил Барон, влетая в следующий, должно быть одиннадцатый зал, где их явно ждали.
— Наконец-то! — вскричал, вскакивая с кресла, толстяк с кошачьими глазами. Одернув коричневую куртку, на этот раз с рукавами, он заметил: — Долго же вы шли к нам! Но до встречи с нашими друзьями ещё рано. Через часик, другой, будет в самый раз.
Амон, который молча лежал, развалившись на диване, убрал с него ноги, давая вновь прибывшим расположиться с удобством.
 Барон, приняв молчаливое приглашение Амона, уселся рядом, потянув за собой Светлану.
Юм, окинув оценивающим взглядом девочку, сказал с довольным видом:
— Выглядишь ничего. Отличный подбор цветов! Байкеры обалдеют от твоего вида! Вчера мы здорово поразвлеклись с ними. И сегодняшний день готовит нам сюрпризы. Вот только с кем ты предпочтешь быть на мотоцикле? Со мной или с Бароном?
Светлана обвела взглядом присутствующих, повела плечами.
— Бросьте жребий, — предложила она. — Мне всё равно за чьей спиной сидеть.
Юм вскинул зелёные глаза на Амона.
— Амон, а ты кому доверишь? Может быть сам?
— Нет, не сейчас. Позже,  я  присоединюсь, но считаю что это ребячество.
— А найдешь ли ты нас? — воскликнул Юм деланной заботой.
— Не говори глупостей, — фыркнул дьявол, — Конечно же, найду. Что касается девочки, Барон будь любезен, усади её на своего «коня».
— Ну вот, — обиженно пробормотал Юм, — Мне не доверяют! Думают, я потеряю её по пути. Я! Лучший гонщик в округе!
Светлана улыбнулась и полушутя сказала, утешая кота:
— Но я со стороны смогу в полной мере оценить Ваш талант гонщика.
— Да! И я покажу! Я докажу!
— Ну, ну, — усмирил кота Амон. — Без трюков, пока не будем устраивать лишнюю панику в городе.
— Что ты, Амон, — смиренно потупил очи Юм, пытаясь показать каким, он будет пай мальчиком. Но это ему не очень-то удавалось, бесовские огоньки так и сверкали в его глазах. — Я буду сама осторожность и предусмотрительность.
— Не верю, — покачал головой Амон,
Барон энергично потёр ладони.
— А теперь по маленькой!
На низеньком столе возник хрустальный графин и четыре рюмки. Ловко и быстро разлив вино, Барон поднял свою рюмку и провозгласил тост:
— За весёлую прогулку!
— Нет, нет, я не буду, — отказалась девочка в ответ на вопросительные взгляды компании.
— Воля ваша, — философски изрек кот и отправил себе в пасть ещё одну рюмку.
В компании время пролетело незаметно.
— Пора, — вставая с дивана, сказал Барон, и в сопровождении Светланы и Юма направился к дверям.
Миновав многочленные залы, компания вышла на улицу. Там уже царила ночь. На дороге, где обычно останавливался лимузин, темнели два мотоцикла. Оба мотоцикла, были воплощением гоночного духа. Тёмного цвета, с глушителями в форме дробовика и хромированными дисками. Задние крылья служили продолжением сиденья и от этого они стали похожими на спортивные. На чёрном баке ближайшего к ней  мотоцикла Светлана разглядела золотистую надпись: Harley-Davidson.
— Как тебе машины? — с довольным видом спросил Барон. — Такие мотоциклы увидишь только на ралли.
Девочка согласилась:
— Фантастика.
— Ты ещё не видела мотоциклы байкеров, — подал голос Юм, седлая своего «железного коня». Вот действительно чудо техники! Чего они только не сделали! Дисковые тормоза. Мощные двигатели. Сменили амортизаторы, кое-кто даже глушители сняли, но я не думаю, что этим он увеличил скорость или мощность мотоцикла. Впрочем, сейчас сама увидишь.
Ревя мотором, Юм рванул с места. Скрылся в темноте. Барон не отставал от него. Забыв каску возле дома, Светлана, вцепившись в водителя, слышала только свист рассекаемого воздуха.
Вырулив из тёмного переулка на освещённое шоссе, Барон поддав газу, нырнул в поток машин. Лавируя между неповоротливыми автобусами, он повернув голову, крикнул девочке:
— Держись крепче!
И свернув налево, переехал через бордюр, идущий по центру дороги, на встречную полосу. Несмотря на визжащие сигналами автомобили, ринулся в лоб, встречному потоку машин, чудом избегая столкновения и сея позади себя хаос и неразбериху.
— Вау! — заорал в восторге Барон, резко вильнув в сторону от огромного рефрижератора
Светлане на мгновение показалось, что она смогла бы рукой дотронуться до мелькнувшего в опасной близости буфера этого гиганта. Игнорируя светофор, демон мчался сквозь город к намеченной цели.
Расширенными от ужаса глазами, девочка в каждой встречной машине видела свой конец. Да, она хотела прокатиться с ветерком по ночному Риму. Но эти визжащие тормоза, истеричные гудки и грохот сталкивающихся машин, никак не вписывались в её представление о прогулке, имевшей одну цель — развеять скуку. Теперь же, благодаря стараниям новоиспеченного байкера, эта скука представлялась ей такой желанной и тихой гаванью. Оставалось только мечтать и надеяться, что она ещё доживет до долгожданного момента.
Оставив магистраль за спиной. Барон свернул на тихую улочку, проехав пару кварталов, осадил дышащий жаром мотоцикл, возле входа в бар, оттуда доносилась музыка.
Вдоль тротуара, рядом с баром, длинной шеренгой стояло множество мотоциклов, самых разнообразных моделей. Один из них, был подозрительно знакомым.
— Юм уже здесь, — заметил Барон, указывая рукой на мотоцикл стоявший с краю. Обернулся к девочке. — Пойдем, посмотришь на байкеров, владеющих выставленной чудо — техникой.
Барон первым вошел в помещение и сел возле стойки. Вошедшая следом Светлана была буквально оглушена ревущей музыкой. Бар явно принадлежал байкерам, или же они просто выбрали его местом встреч. Тонкий занавес сигаретного дыма расплылся по всему помещению и там, где-то в глубине этого искусственного тумана виднелись силуэты байкеров, окруживших бильярдный стол. Громкий стук кия возвещал о жестокой борьбе, происходившей возле зелёного стола. Одобрительные возгласы, служили индикатором, сообщая каждый раз о метком попадании шара в лузу. Тут же стояло несколько столов, занятых развалившимися на стульях мужчинами в цепях и кожаных куртках. У некоторых на столах лежали мотоциклетные каски. Стойка бара так же была осажена кожаными куртками. Байкеры с интересом обернулись, на вновь прибывших. Барона они проигнорировали, обратив всё своё внимание на вошедшую следом девушку. Светлана вгляделась в их лица, отметив про себя, что это не парни, а мужчины от тридцати пяти до пятидесяти лет. На фоне накачанных и мускулистых фигур, Барон казался юным парнем. Высокий, худощавый ему явно не хватало годков пять и тренированного тела, чтобы не так ярко выделяться из общей массы. Он и Юм были самыми юными байкерами. Лёгкий свист звучавший с одного столика и переходивший на другой, по мере продвижения Светланы к стойке бара, говорили о том, что они по достоинству оценили «подружку» Барона. Он же обернувшись, поманил её к себе:
— Познакомься. Тит, он тут главный. Отличнейший мужик, Юм ему сразу понравился, да и я  по-моему, тоже...
Стоявший у стойки, спиной к дверям громила, развернул могучие плечи, звякнув цепями, уставился на подошедшую девушку. Она тоже воззрилась на него, гадая уж не новый ли дьявол этот Тит? Безобразный шрам пересекал его суровое лицо, уродуя правую сторону грубым рубцом, начинающимся у подбородка и заканчивающийся под чёрной повязкой перекрывающей правый глаз. Когда-то прямой нос, теперь был исковеркан переломом, длинные волосы гривой спадали на плечи.
Что-то звериное, было в облике этого человека. С двухметровой высоты, оценивающим взглядом, громила окинул фигуру девушки, скривив в кривой ухмылке губы, произнёс, протягивая ей огромную ладонь:
— Тит.
— Светлана, — отвечая на рукопожатие, представилась девушка и попыталась поскорее освободить свою руку из его ладони. Она не могла отвести взгляда, поражённая его рукой, покрытой множеством наколок вперемешку со шрамами.
Тит не спешил отпустить её руку.
Барон, перейдя на итальянский язык, сказал:
— Полегче мой друг, полегче, она со мной.
— Клёвая цыпочка, — ответил Тит, игнорируя его слова, спросил: — Она не местная?
— Да. Она не поймет, что ты ей скажешь.
— Отлично. Не люблю болтливых, — заключил Тит.
— Отпусти её руку, — настойчиво повторил Барон.
— Что она пьет? Виски, мартини, дайкири, бренди или может «Зеленый дьявол»? — спросил Тит, отпуская руку девушки и поворачиваясь к замершему в ожидании заказа, бармену.
— Закажи колу, — посоветовал Барон.
Тит с изумлением посмотрел на девушку, но пожав плечами, сделал заказ как ему посоветовали.
— Я смотрю, она при оружии, — заметил Тит, бросая левым глазом взгляд на прикреплённый к поясу девушки стилет в ножнах. — Такая крутая?
— Хотелось бы видеть «по круче»,  — посетовал Барон и добавил: — Кстати, одного она уже отправила в «иной мир» вот этим самым стилетом. Так, что имей в виду.
— Круто, — согласился с ним Тит, протягивая девушке стакан с кока-колой.
Секундное колебание, и она взяла напиток, подняв на него глаза и с признательностью улыбнувшись.
— Слушай Изер, — проворчал Тит, пленённый её улыбкой, — так не годится, самый лучший мотоцикл — у тебя, и девчонку подцепил по высшему классу. Делиться нужно с друзьями.
— Вот ещё, — с презрением фыркнул Барон, сверкнув дьявольскими огоньками в глазах. — Делиться со всяким ничтожеством.
Протянув лапищу, Тит схватил Барона за ворот. В баре наступила тишина. Байкеры замолчав, уставились на стойку бара, где главарь явно что-то затевал. С ужасом представив, что сейчас может произойти, Светлана не давая себе отчета, положила руку на сжатые у горла Барона кулаки Тита и умоляюще посмотрела в лицо громилы. Тит как будто бы смягчился и отпустив Барона, попутно перехватил руку девушки.
— Она со мной, — заявил Тит.
Его внимание привлекла татуировка на схваченном запястье. Золотой браслет он оставил без внимания, уставившись на перевёрнутую пятиконечную звезду с пронзённым кинжалом черепом. Отпустив девушку, он с восхищением обратился к своим ребятам.
— Оккультистка. Вот уж не думал, что она занимается кабалистикой. С виду ангел, а поклоняется дьяволу, — и сказал девушке: — Ты нашла своего дьявола, верно ребята?
Бар зашумел одобрительными возгласами. Барон возразил:
— Тит, ты ошибаешься. Она принадлежит другому.
— Уж не тебе ли? — нехорошо прищурился Тит. — Я вызываю на состязание любого, кто посмеет бросить мне вызов!
Байкеры замолчали в ожидании вызова от Барона. Он же обратился к Светлане:
— Смотри, что получается, я могу его сейчас же отправить в далекий путь. Но с другой стороны он бросает вызов тому, кому ты принадлежишь, а значит не мне, а Амону. Как думаешь мне поступить?
— Да, прибей его, и станешь новым главарём! — раздался голос Юма из-за дымки, что висела над бильярдным столом. С трудом обходя столы и торчавшие из-под них ноги. Юм приблизился к стойке, где Тит замер в ожидании вызова.
— Не по правилам получается, — возразил Барон. — Он же вызывает на поединок, почему я буду его убивать? И потом, ты знаешь, какой поединок может быть у байкеров?
— Гонки на мотоциклах, — пожал плечами Юм.
— Верно, и кто же примет вызов? — задумался Барон.
Дверь бара распахнулась от сильного удара, в помещение вошел байкер, невысокого роста в чёрной каске и во всем чёрном. На поясе у него висел кинжал в ножнах, прихрамывая он подошел к громиле. Его каска еле доставала Титу до плеча.
— Я принимаю вызов, — заявил байкер, снимая с рыжей головы каску.
— Ты? — удивился Тит, — Кто ты такой?
— Я хозяин, этой девочки, — чеканя каждое слово, процедил Титу байкер.
 Презрительно смерив его взглядом, главарь с иронией заметил:
— А мотоцикл у тебя есть?
— Есть, — сузил чёрные глаза незнакомец.
Недобро усмехаясь, Тит предложил:
— Может сразу уступишь, зачем позориться? Я же тебя в два счета.
— И всё же я попробую.
Тит устремился к выходу, незнакомец следом. На улицу, в предвкушении зрелищ вывалились и остальные обитатели бара.
— Где твой конь? — спросил Тит.
Незнакомец указал на низкий, словно готовящийся к прыжку, мотоцикл чёрного цвета, который в отличие от мотоциклов Барона и Юма не имел никакого хрома. Он растворялся в темноте.
— Правила простые, — сказал Тит. — Объезжаем четыре квартала и возвращаемся на это место, пришедший первый получает и мотоцикл и девчонку, и не обольщайся простотой. На этой трассе встретятся заборы и лестницы, и магистраль нужно будет пройти по встречной полосе. Словом, отсюда может, даже и живым не выйдешь.
— Такие мелочи не должны тебя беспокоить, — усмехнулся незнакомец, заводя мотоцикл.
Тит последовал его примеру. Кто-то дал сигнал. Синхронно взлетев в седла, взревев моторами, наездники устремились во мглу переулка, разрывая тишину грохотом мчавшихся металлических коней. Постепенно слабея, шум возле бара затих, толпа байкеров с напряжением ждала исхода состязаний. Щёлкали зажигалки, в воздух поднимались тонкие струйки дыма от горящих сигарет. Все замерли в ожидании.
Кто-то переступил с ноги на ногу, разрезав тишину звоном цепочек. Зашептались двое, споря и делая ставки.
Оцепенение спало. Байкеры перекидываясь фразами, коротали минуты ожидания, поглядывая на стоявшую в компании двух новых байкеров — девушку. Она была молчалива и казалось, равнодушна, как будто заранее знала исход гонки. Тихо посмеиваясь, молчали и её спутники.
Где-то вдалеке послышался шум моторов. Приближаясь, он нарастал. Уже с уверенностью можно было сказать, что это шум мотоцикла. Ревя мотором, из-за угла вылетел первый мотоцикл и тут же, отставая на метра три, следовал второй. Выжимая всю мощность, на огромной скорости, они приближались к бару, казалось, водители вообще забыли, что такое тормоза.
Байкеры попятились назад явно опасаясь, что водитель затормозит только оказавшись в толпе зрителей, но тревога была напрасной. Грохот мотора и пронзительный визг покрышек, слились в один адский звук. Круто развернувшись, мотоцикл замер в метре от отпрянувших в сторону байкеров. Секундой позже, повторив тот же манёвр, остановился и второй мотоцикл.
Водитель первого снял каску, тряхнул рыжими волосами. Вздох удивления пронёсся над толпой. Незнакомец победил Тита. Он уже подходил к нему, с широкой улыбкой протягивая руку.
— Великолепно! Такого я ещё не видел! — воскликнул Тит, пожимая руку победителю. — Я справедлив, бери мой мотоцикл и девчонку. — Обернулся к байкерам. — Ребята я угощаю всех! — повернувшись к незнакомцу добавил: — Я Тит, как твоё имя мастер ралли?
— Амон, — ответил победитель, поднимая голову на возвышавшегося над ним громилу.
Дружелюбно хлопнув по плечу, Тит предложил:
— Пойдём, отметим наше знакомство и твою победу.
— Твой мотоцикл мне не нужен, — заметил Амон, — А вот девчонку потребую не трогать.
— Как скажешь, — пожал плечами Тит, звякнув цепями. Увлекая за собой победителя, сообщил: — Я первый раз вижу такого гонщика. Ты моложе моих парней, но зато, какой гонщик! Ты мастер! Я буду рад, если в дальнейшем, останешься с нами.
— Посмотрим, — неопределённо ответил Амон, рукой подзывая Светлану и Юма с Бароном.
Дружной толпой они вошли в бар. Заняв один из столов, и слушая Тита, угощались за его счёт. Остальные байкеры, стали относиться к ним с уважением и с восхищением. А когда Амон сказал:
— Нам пора, — и встал из-за стола.
 Тит искренне удивился:
— Неужели ты не хочешь с нами прокатиться? Моим ребятам уже не сидится. Своими гонками мы их явно завели, им не терпится прыгнуть в седло мотоцикла. Составь нам компанию, и ты увидишь, как можно веселиться.
 Юм заметил:
— Девочку-то хоть оставь, если сам не хочешь покататься в компании крутых ребят.
Амон покачал головой.
— Вам я её не оставлю, потому что сам повезу.
— Вот и отлично! — воскликнул Барон. — Ты ещё увидишь, на что способны «наши» байкеры.
Гомон бара, перекрыл бас громилы:
— Ребята! В седло! Сегодня с нами мастер, покажем ему чего мы стоим!
 Похватав каски, возбуждённо переговариваясь между собой, байкеры устремились на улицу. Выйдя вслед за остальными, девушка была оглушена рёвом десятка моторов, особенно оглушающий звук, исходил от мотоцикла со снятыми глушителем.
Один за другим, срываясь с места, с гиканьем водителя, мотоциклы скрывались за углом здания. Демон уже сидел в седле ожидая пассажира. Не заставляя себя долго ждать, девочка села позади него и покрепче уцепилась за водителя, предугадывая, что старт будет не простым. Амон подтвердил её опасения, подняв мотоцикл на дыбы, он рванул за остальными на всей мощности, которую мог дать мотор. Догнав и вклинившись в общую массу, сбросил скорость до приемлемой.
Теперь, девочка могла наслаждаться гонкой по городу, не опасаясь быть выбитой из седла порывом ветра. Идущие по трассе машины, предусмотрительно уступали байкерам дорогу, и те с воплями восторга обгоняли, кидая водителям машин грубые реплики, сопровождая непристойными жестами.
Игнорируя светофоры, байкеры, ловко проскакивали сквозь ряды пересекавших им путь автомобилей. Свернув с трассы, группа углубилась в мрачные, извилистые улицы пригорода.  Припаркованные машины ещё сильней  сужали переулок.
Тит, возглавлявший группу, внезапно вскинул мотоцикл на дыбы и пустил его на автомобили, используя близко поставленные машины как трассу. Ринулся по ним, разбивая стёкла и оставляя на лакированной поверхности, глубокие вмятины. Взлетая и опускаясь, он казалось, проходил гонки с препятствиями, только вместо пыли и песка на асфальт сыпалось крошево стекла.
Издав крик, Юм последовал примеру Тита и уже с двух сторон, уродуя машины, мчались байкеры. Остальная группа следовала рядом, криками подбадривая безумных гонщиков. Переулок закончился, выведя байкеров на площадь освещаемую витринами магазинов. Изуродованные разбитые машины остались позади. Тит развернувшись на площади остановился, обращая лицо к группе. Приглушив рёв мотора, повернув к байкерам единственный глаз с горевшей в нем яростью, азартом и безумием, прокричал:
— У меня кончились сигареты! Почтим своим вниманием одну из лавочек, только ребята нам придется поработать, расширить вход для наших «коней».
Скаля в усмешке зубы, байкеры пустились по кругу, центром которого был Тит.
Увеличивая круг, они приблизились к магазину, застеклённому от земли и до крыши. В руках водителей появились массивные цепи с куском железа на конце. Не прекращая танец смерча, они стали раскручивать цепи пока те, не слились в единый диск. Кто-то пустил этот диск, направляя его в витрину. Вслед за первым последовали остальные цепи. С глухим звуком витрина рухнула на дорогу, орошая потоками стекла. Кружившее по площади кольцо распалось, и несколько байкеров ринулось в зияющую дыру магазина. Девочка с ужасом и паникой обнаружила, что и Амон повернул руль к пустой раме. Сбросив скорость, они въехали внутрь магазина, мельча колесами осколки витрины. Мимо пролетели мотоциклы, еле вписываясь в узкие проходы между стеллажами, обрушивая с грохотом при поворотах товар.
С высоких стоек сыпались коробки, пакеты, разбивалась вдребезги стеклянная посуда, черепки от керамики устлали покрытый линолеумом пол, от которого остались лишь жалкие воспоминания.
Рокот мотоциклов стих, байкеры уже без помощи машин добивали оставшиеся товары.
Тит, оставив мотоцикл, направился к прилавку, за которым стоял растерявшийся продавец. Вцепившись обеими руками в прилавок, он казалось пытался приобрести устойчивость, которую не могли ему дать его трясущиеся ноги.
Громила, не доходя пару метров, остановился и с жёсткой иронией спросил у продавца, показывая ему в ладони пачку сигарет:
— Сколько за сигареты? — и обернулся к ребятам, подмигивая им единственным глазом.
Байкеры загоготали, но вдруг их лица изменились, насмешка пропала, уступив место растерянности, они смотрели за спину главаря.
Тит резко обернулся и увидел наставленное на него дуло карабина. Продавец решил дорого продать свою шкуру, не дожидаясь приезда полицейских, самому свершить суд над бандитами. Щёлкнул затвор.
Ухмылка сползла с лица Тита, в глазах продавца он прочёл приговор.
И этот приговор был: СМЕРТЬ!
Тит замер, наблюдая как палец, медленно давит на спусковой курок. Звук выстрела слился с криком боли. Тит с удивлением констатировал, что он, как ни странно, ещё жив. Кричал продавец, бросив карабин на пол и пытаясь вытащить кинжал, прошивший его руку насквозь. Пуля, несущая смерть, ушла в сторону. Удар кинжала изменил ситуацию в корне. Ухмылка вернулась, Тит с удовлетворением наблюдал за корчившимся от боли продавцом.
Он обернулся к стоявшему неподалеку Амону,  показав большой палец, с признательностью привнес:
— О'кей! Я твой должник. Ты отлично владеешь ножом! — обращаясь к продавцу, со злобой прорычал: — Шкура! Убить меня задумал? Упустил момент. Теперь я, убью тебя.
Далекий звук сирен прервал его. В ярости свалив на пол уцелевший стеллаж, Тит, повернувшись, подошёл к мотоциклу.
— Радуйся, — буркнул он продавцу. — Полиция спасла тебе жизнь. Эй! Ребята! Смываемся!
Взревели моторы и один за другим байкеры вылетели из магазина, к стоявшим в ожидании, остаткам группы. Они не видели, как кинжал, провернувшись в руке продавца и вызвав новый крик боли, пролетев по воздуху, вернулся к своему хозяину. Ухватив зависший в воздухе кинжал, Амон вложил его в ножны. Развернув мотоцикл, покинул разгромленный магазин. Девочка, молча цепляясь за него, недоумевала, почему он спас жизнь этому бандиту.
Байкеры не трогались с площади, сплотившись в одну группу, не выключая моторов, с возбуждением перекрикивались, указывая рукой в конец площади. Несколько десятков полицейских машин заблокировали все выезды. Байкеры оказались в кольце. Усиленный мегафоном голос донесся до мотоциклистов через рокот моторов.
— Сдавайтесь, вы окружены!
Направленные фары и прожектора осветили площадь, слепя байкеров.
Пульсировали синими и красными огнями включенные маячки. Тени людей мелькают между машинами, выискивая удобную позицию. Барон подъехал к Титу и что-то ему сказал. Главарь изумлённо вскинул брови, но через секунду, соглашаясь кивнул головой. Барон обернулся к Юму и крикнул ему:
— Открывай «дыру»! Мы едем первые!
— Вау! — в восторге завопил Юм, газуя с места в направлении заслона.
Барон следовал за ним.
Ревя, мотоцикл с огромной скоростью, устремился к замершим в ожидании полицейским. Место, где наметил прорваться Юм, было нешироким, и вдобавок его блокировала открытая дверца машины, за которой стоял вооружений полицейский. У него не выдержали нервы при виде мчавшегося мотоцикла. Зазвучали выстрелы.
Пули выбивали искры об асфальт. Он должен был попасть в водителя! Но мотоцикл, не останавливаясь, влетел в щель между машинами.
Завопил придавленный полицейский. Загремела сорванная с петель дверца машины. В спину байкера открыли огонь сразу дюжина блюстителей порядка.
Вспыхнул мотоцикл. Взрыв раскидал части супермашины в разные стороны.
Второй байкер уже проходил по проторенному пути — между машинами вырываясь из заслона. Опять зазвучали выстрелы, но водитель был цел и невредим. Казалось, он не замечает свистевших и попадающих в него пуль.
Затормозил возле останков первого мотоцикла, и тут, к изумлению полицейских, сгоревший байкер вышел из клубов дыма и сев позади водителя, обернулся ухмыляясь. Мотоцикл рванул в ночь, увозя на себе уже двух пассажиров. В заслоне возникло оживление, несколько машин сорвавшись с места, умчались в погоню за байкерами.
Заслон зиял множеством возникших щелей, чем и воспользовались остальные. Подняв мотоциклы на дыбы, единой ордой рванули в образовавшуюся брешь. Редкие выстрелы прозвучали вслед и байкеры растворились в ночи, рассеявшись в разные стороны.
Амон мчался следом за Титом, чудом не теряя его из виду в извилистых переулках. Наконец, Тит остановился, приглушил мотор. Обернулся. Амон подъехал к нему. Весело улыбаясь, Тит протянул руку.
— Еще раз напоминаю, что я твой должник. Но я не люблю ходить в должниках. Как мне с тобой рассчитаться?
— За этим дело не станет. Завтра мы будем квиты, — сжимая протянутую руку, успокоил его Амон.
— Зачем завтра? Сейчас ребята соберутся в баре, и мы присоединимся. А там за рюмкой и договоримся. Я дважды должник, ты оставил мне мотоцикл и спас жизнь. Такое не забывается. Я хотел бы всегда видеть тебя в нашей компании. Моим ребятам понравились твои друзья и ты сам. Таких крутых встретишь не часто. — заведя мотор предложил: — Поехали в бар.
— Я завтра буду в баре, — сказал Амон, взревев мотором, развернул мотоцикл, направляя его к светящимся огням трассы.
Сзади донёсся голос Тита:
— И девчонку с собой привози! Клёвая телка!
Нырнув на трассу, Амон на умеренной скорости ринулся в Рим, удаляясь, все дальше и дальше от пригорода. На этот раз обошлось без лихачества и соблюдая правила движения, Амон быстро прибыл во дворец.
 Направляясь в дом, Светлана заметила, что на востоке небо посветлело. Стали растворяться в небе звездочки. Исчез вовсе Млечный Путь. Остались только самые яркие звезды.
Наступал новый день, отодвигая тьму на запад и в прошлое.
Войдя в холл, девочка обернулась к Амону с вопросом, который уже давно не давал ей покоя:
— Почему спасли Тита? Неужели милосердие? Ведь и продавцу Вы оставили жизнь?
Амон улыбнулся.
— На что мне продавец? Сошка, мусор. А вот Тит мне понравился. Такую энергию встретишь не каждый день. Я не мог позволить уйти ему в «иной мир». Мне он нужен.
— Но, он всё равно попал бы к вам? — удивилась Светлана. — Я не думаю, что его путь, это путь на небеса.
— Это верно. Вся его группа обычные бандиты, только мотоциклы и одежда байкеров. Но душа не та. У истинного байкера мотоцикл это часть образа жизни. Своя символика. Кстати изображение черепа, тоже присутствует. — бросил короткий взгляд на руку Светланы. —  У них свой кодекс чести… Что касается Тита, его душу я забрать не смогу. Её он должен отдать добровольно. Может отдать устно или подписав договор. Договор на долгий срок, хотя. Что для меня полвека? Но он, отдаст душу завтра.
— Зачем она Вам? — всплеснула руками девочка не в силах понять.
— Душа — это энергия. Когда человек уходит в «иной мир» то энергия не исчезает, и она индивидуальна. Но всё-таки это энергия, а значит сила и власть. С его согласия, я заберу энергию, и стану ещё могущественнее и сильнее.
— А что будет с ним?
— Исчезнет. Уйдёт в небытие. Его тело станет прахом, смешается с землёй. Его не было и не будет никогда! И только энергия жизни останется. Потеряв индивидуальность, она вольётся в меня.
— Это страшнее чем я думала. Исчезнуть совсем. Так представляют смерть большинство людей. Продавая душу, они надеются на бессмертие, а получается наоборот. Скажите, Амон, Вам всё равно какую душу взять?
— В принципе да. Но, как правило, лучше человек с червоточиной, с подгнившей душой. В нём энергия зла. Но сбить с пути чистую душу тоже интересно.
Девочка внимательно посмотрела в лицо дьяволу.
— И меня пытаетесь уничтожить? Зародить зло, ненависть в душе?
Амон рассмеялся. Положив руку на её плечо, заметил:
— Думаешь мне не под силу исковеркать твою жизнь и сознание? Нет. Ты нужна мне, такая как есть. Показывая тёмные стороны жизни, я только учу тебя. Ты должна постигнуть истину! Принять её. А если в ходе познания душа изменится и ненависть наполнит её, тогда я воспользуюсь случаем. Но, я надеюсь, что ты пройдёшь испытания и выйдешь победителем. Я ещё раз повторяю, ты нам нужна такая, какая сейчас. В противном случае, мы будем искать другого человека.
— Зачем? Вы сегодня говорите загадками.
— Ты должна сама дать ответ. И этот ответ решит твоё существование как здесь, так и в «ином мире».
Повернувшись, Амон покинул холл. Поднявшись на второй этаж, исчез в дверях. Опираясь о балюстраду, девочка ещё долго размышляла над словами Амона. И когда лучи солнца заискрились в окне, вздохнув, медленно поднялась к себе в комнату, так и не сообразив, какой тайный смысл был в словах Амона.
 
— Похоже, я перехожу на ночной образ жизни, — пожаловалась девочка, сидящему рядом псу, который, не отрывая глаз, казалось, внимал каждому её слову. — Ты сам посуди, днём спим. С вечера начинаются тренировки, застолье и под конец, когда солнце уходит на запад, а вокруг непроглядная тьма, я с тобой выхожу на прогулку. Романтика? Нет, этой ночью мы изменим, распорядок и никуда не выйдем. Вот сейчас ещё немного посидим и назад.
Пёс тихо проворчал, как будто соглашаясь. Положив огромные лапы ей на колени полез мордой под руку. Машинально девочка погладила, потом, приподняв голову собаки двумя руками, заглянула в глаза.
— Ты странное создание. Почему в отличие от других животных, любишь этот дом и его обитателей?
Собака в ответ потянулась мордой к лицу, в попытке лизнуть.
— Нет и нет, — легонько отталкивая чудовище засмеялась девочка. — Хватит лизаться. Ты лучше посмотри, какая чудная ночь. И как тихо вокруг! — и с угрюмой иронией добавила: — Как на кладбище. Хотя, я там ночью не была.
— Напрасно, — раздался неподалеку голос Амона. — Довольно-таки интересное место. Особенно впечатляет старое кладбище, с монументами и памятниками. Какие только эпитафии там не прочтёшь!
Амон вышел из тьмы на освещенную окнами дворца площадку. Он опять был одет под байкера. Этой ночью он собирался навестить бар.
— Поедешь? — спросил он  кивнув в сторону, где по-видимому стоял его мотоцикл.
Отказываясь, девочка покачала головой. Амон исчез, оставив её сидящей на скамейке с псом. Через пару секунд взревел мотор, мимо промелькнула глыба мрака, обдав горячим ветром и грохочущим звуком.
Амон летел по трассе, обгоняя машины не обращая внимания на светофоры. Ловко обходил препятствия. Сокращая путь, спустился по лестнице, перелетел припаркованные машины в прыжке с террасы на дорогу, наконец, взвизгнув тормозами, остановился возле шеренги мотоциклов. Из закрытых дверей бара доносились звуки музыки, крики, звон бьющейся посуды. Веселье там было в полном разгаре.
Распахнув двери, Амон вошёл в помещение настолько прокуренное, что бармен за стойкой, казался миражом или духом. Несколько человек с любопытством оглянулись на вошедшего.
В тумане поднялась огромная фигура.
— Амон, друг мой. Вот, кого я рад видеть! — с чувством пожав руку, Тит приглашающим жестом обвел помещение. — Заходи тут все свои.
Проведя Амона к пустующему столу, Тит рухнул на искорёженный стул, который ещё сильнее изменил свою форму под тяжестью громилы. Указал на соседний, мало чем отличающийся от своего собрата. Амон не заставил себя просить дважды и второй стул, заскрипев, покосился. Подняв руку, щелкнул пальцами, подзывая бармена. Небрежно кинув пачку денег, Амон коротко и ясно выразился:
— Покрепче и побольше.
Тит привстал, возмущаясь.
— Я тебя должен угощать, а не ты меня! Я — твой должник!
— Об этом попозже, — отмахнулся Амон.
Заказ был моментально доставлен, и сравнительно чистые рюмки наполнились,  прозрачным как роса, напитком.
Они выпили.
Затем налили ещё, и снова выпили.
Амон внимательно следил, чтобы рюмка Тита не пустовала. Не потребовалось много времени, чтобы убедиться действительно ли напиток соответствует крепости, которую заказывали.
Глаза Тита осоловели, движения стали неуклюжими, да и речь претерпела некоторые изменения.
На Амона спиртное никакого действия не произвело. Он так же чётко и ясно мыслил, и по мере опьянения Тита, его глаза неотрывно наблюдали за действием алкоголя.
— Ты мой друг,  — в который раз заявил Тит Амону эту новость, и тут же добавил: — Для таких как ты, ничего не жалко! Бери что хочешь! Хочешь мотоцикл? Бери! Хочешь мой дом? Пожалуйста! — швырнув рюмку в бармена, Тит заорал: — Еще выпивки! Я умираю от жажды!
Амон, стрельнув ясным взором на сидевшего напротив человека, опустив глаза, словно пытаясь что-то в них скрыть, спросил безразличным тоном:
— Неужели всё отдашь?
— Все! Клянусь Девой Марией! — стукнув себя кулаком в грудь, заявил Тит.
Ещё спокойней и ещё безразличней, Амон уточнил:
— И даже душу? — пронзил мимолетным взглядом и снова потупил глаза.
— Да забирай хоть сейчас! — махнул рукой Тит потянувшись за рюмкой.
— Если повторишь за мной слова, то можешь считать, что мы с тобой в расчете. Идёт?
Внимательный и оценивающий взгляд, и снова смотрит на стол. Тит опрокинув рюмку в рот, вытерся рукавом и кивнул.
— Говори!
Амон медленно заговорил, с улыбкой, как бы показывая, что это не серьёзно. Узорная поверхность стола, казалось, приковала его взгляд. Посмеиваясь, Тит повторял слова за ним, почти не вдумываясь в смысл сказанного. Не поднимая головы, дьявол закончил текст. Тит словно в забытьи произнес последнюю фразу:
— Отдаю навсегда, и да сбудется моя воля, — засмеявшись, спросил: — И это всё?
— Всё, — кратко ответил дьявол изучая поверхность стола.
— Что, ещё могу для тебя сделать? — с готовностью спросил Тит, — Не забывай, я — твой должник.
— Уже  нет, — сказал дьявол, поднимая голову и обращая лицо, к Титу. — Ты рассчитался со мной сполна.
Глаза дьявола горели адским огнем, вся его доброжелательность и дружелюбие куда-то испарились. Его лицо стало жёстким и суровым, но страшнее всего были его глаза, излучая свет, казалось проникали внутрь и заставили главаря содрогнуться от ужаса.
Мгновенно отрезвев, Тит вскочил из-за стола, опрокинув стул.
— Ты… Ты… — дрожащим голосом пробормотал Тит, указывая пальцем на своего собеседника. Но так и не смог закончить фразу.
Не сводя горящего взгляда, Амон медленно встал.
Байкеры услышавшие звук упавшего стула, обернулись.
Вскочили с мест и замерли не в силах осмыслить что происходит на их глазах.
— Да. Я — дьявол, — закончил фразу Тита, Амон. Усмехаясь, добавил: — Должно быть, страшно иметь в друзьях дьявола, так и норовит воспользоваться дружбой? Но я и не набивался в друзья, и с самого начала использовал. И теперь ты мой!
Тит затравлено оглянулся вокруг.
В баре стало тихо.
Кто-то выключил музыку, а может она сама отключилась под воздействием магических сил.
Дьявол молчал, не сводя зловещего взгляда с побелевшего лица главаря. Молчали байкеры, не зная что предпринять
Тит нашёл решение. В зверином крике, в котором скорее звучало отчаяние и ужас чем боевой рык, ринулся к приоткрытым дверям, в надежде скрыться и затеряться в ночи.
На секунду, глаза Амона ярко вспыхнув, опять обрели прежнее мягкое сияние.
— Ты мой! — воскликнул дьявол, протягивая раскрытую ладонь к двери.
Повинуясь его воле, с громким стуком она захлопнулась, отрезая от внешнего мира. Звук пронёсся по бару, заставив вздрогнуть присутствующих, ибо, это был звук, который ни один человек, никогда в жизни не пожелает услышать.
Звук закрывающейся крышки гроба.
Звук удара молотка по гвоздю входящего в дерево.
Звук конца.
Тит в порыве безумия кинулся на дверь, но она даже не дрогнула от удара двухметровой туши. Ручка не желала поворачиваться, казалось, дверь замуровали, настолько неприступной она была.
— Мой, — повторил дьявол, приближаясь к вжавшемуся в стену Титу.
— Эй! Ребята! Какого чёрта он тут хозяйничает! Покажем ему, что нарвался не на простаков! — выкрикнул чей-то голос.
Возмущенно зашумев, толпа двинулась к дверям, где Тит и Амон рассматривали друг друга. Тит с безумием и ужасом, Амон с каким-то восхищением, словно видел нечто бесценное. Как произведение искусства. Шум толпы привлёк внимание Амона. Его лицо изменилось на выражение брезгливости, когда он единым взглядом окинул байкеров.
— У нас зрители, — сообщил он Титу, безуспешно рвавшего ручку двери. — Сейчас рассадим по своим местам.
Дьявол повернулся к толпе и небрежным взмахом руки очертил окружность. По кругу, между дьяволом и байкерами взметнулось и загудело пламя, ничего не сжигавшее, но обжигающее. Стоявшая за огненным заслоном толпа, могла теперь быть только зрителем.
— Ты, много дёргаешься, — нахмурился дьявол, взглядом заставляя Тита замереть. — Это другое дело, — с удовлетворением заметил он. — Приступим. Все хорошее, когда-нибудь да  кончается.
Он ещё ближе подошёл к своей жертве, протянул руку. Ладонью коснулся солнечного сплетения. Лёгкое сияние полилось между ладонью и телом. Постепенно оно становилось все ярче и ярче, пока холодное, голубое свечение не затмило электрический свет и свет пламени.
Дьявол немого отстранил руку, и теперь зрители ясно видели, как свет волнами исходил из тела и всасывался в ладонь дьявола.
По волнам света прокатилась рябь, и скорость поглощения увеличилась. Тит закрыл глаза и в изнеможении простонал. Дрожь прошла по его телу, нарастая, она сотрясала его подобно электрическому току.
На глазах зрителей он стал усыхать, постепенно превращаясь в мумию. Запала грудная клетка, втянулись в череп глазные яблоки, кожа обтянула кости. Мгновенно выпали волосы, и слезла кожа, обнажая кости без признаков влаги. Крупная дрожь сотрясла скелет с накинутой на него одеждой. Дрожь и свет достигли наивысшей точки, и пропали.
Отнимая ладонь, дьявол рассмеялся.
Скелет с шумом упал на пол.
С наигранной заботой дьявол склонился над останками Тита.
— Увы, бедный Йорик! — улыбаясь, проговорил он. Повернулся к зрителям. — Представление закончено, — объявил он. — К сожалению воспоминания этого зрелища, я не могу позволить вам унести с собой. Вы всё забудете, как только покинете бар.
Он распахнул дверь и вышел на улицу. Звук уезжающего мотоцикла слился с криками байкеров. Внезапно, неуправляемое пламя, служившее оградой, стало быстро распространяться, пожирая и обугливая всё на своём пути.
Отшвыривая друг друга, толпа ринулась к спасительным дверям. На их счастье они были открытыми. Кашляя и задыхаясь от дыма, байкеры вывалились на тротуар.
Языки пламени уже плясали в дверях.
Звенели лопающиеся стёкла.
С треском рухнула крыша, и сноп искр устремился в небо праздничным салютом. Байкеры поспешили увести мотоциклы в безопасное место, начисто забыв о причине пожара. Издалека приближалась сирена пожарных машин. К приезду пожарных, на месте бара остался, только клубящийся дым, да куча пепла, с оплавленными и обугленными кусками металла.
В эту ночь дьявол забрал, причитающийся ему долг.
Подъехав к дому, Амон остановил мотоцикл возле скамейки. Девочка удивлённо посмотрела на него.
— Разве сегодня не будете кататься по городу или байкеры уехали, не дождавшись Вас?
— Они дождались меня, что очень любезно с их стороны, — сказал Амон, оставляя мотоцикл, который тут же исчез.
Сев на скамейку, он потрепал Пса за загривок.
— Значит, Вы не стали убивать Тита? — радость промелькнула в её голосе.
 Но Амон отрицательно покачал головой. Ероша шерсть псу, повернул тёмные глаза к девочке.
 — Тит уже не существует не в этом, ни в другом мире.
Он увидел, как она поёжилась будто от холода. Тихо вздохнув, девочка заметила:
— Быстро же Вы… управились.
— Нормально.
Воцарилась тишина. Пес, оставив свои ласки, принялся гонять по улице, пугая прохожих. Чудовищу явно не сиделось, энергия «щенка» била через край и требовала движений и поиска. Сидящие на скамейке наблюдали за его выходками. Наконец, Амон предложил:
— Пройдёмся?
— Куда?
— А куда эта дорога вёдет, туда и пойдём, — неопределённо ответил он.
Секунду помолчав, девочка встала
— Пойдёмте.
Свистнув псу, Амон с девочкой направился вдоль дороги всё дальше и дальше от дома. Его спутница шла рядом, положив руку на голову присмиревшего пса, и с удовольствием вдыхала свежий, прохладный воздух, принесенный ветром с холмов. В этой стороне города прохожих почти не было, и лишь затерявшиеся машины, освещали фарами идущих по дороге, и тогда отражая свет, глаза собаки вспыхивали огнём, и водитель невольно давил на газ, в стремлении быстрее покинуть этот квартал. Отсутствующие фонари заменял льющийся с неба свет луны. В эту ночь она была особенно светла. Если бы фантазёр, подняв голову, посмотрел бы на спутник земли, Луна представилась бы ему отверстием мрачного колодца, на дне которого он находится.
Свет, падающий с неба, посеребрил землю. И все знакомое окрашенное серебром, теперь выглядело таинственно и волнующе. Поседел пес. Лицо Амона побелело, теперь он больше походил на зомби,  его пустые чёрные глаза, не отражающие света, только усиливали это впечатление. Кинув взгляд на свои руки, девочка решила, что выглядит не лучше Амона.
Дорога вывела их к кованой ограде, за которой виднелись памятники и гробницы. «Как раз для мертвяков», — подумала девочка, невольно сравнивая свой облик с возникшим перед ними пейзажем. Амон, как видно, направлялся туда. Завизжали давно не смазанные петли. Ворота подчиняясь приказу дьявола, медленно разошлись, открывая обе створки. Девочка заметила:
— Почему бы просто не открыть рукой?
— Они на замке, поэтому простым человеческим усилием здесь не справиться. Если, конечно не применить, что-нибудь типа ломика. Но нам лишний шум ни к чему. — резонно ответил Амон.
Светлана не могла с ним не согласиться.
Амон двинулся внутрь ограды, девочка в нерешительности остановилась. Посещение старого, и по-видимому, заброшенного кладбища её не радовало. Если не сказать ужасало. Что-то страшное было в надгробных статуях, освещённых луной. Они как призраки серебрились в полумраке. Светлые лица ангелов, с упрёком смотрели на непрошеных гостей, вступивших на территорию мрачного царства Аида.
— Что же ты? — позвал Амон, уже находясь по ту сторону мира. — Посмотри на место, где кончаются надежды, страсти, мечты, и начинается жестокая и неумолимая реальность. Здесь, — он обвёл рукой кладбище, — все равны. Здесь плоть прекращает своё существование, а душа обретает новое качество. Вступи на порог разделяющий сон от реальности.
Пёс подскочил к девочке, ухватив зубами за одежду потянул за ограду. Колеблясь и страшась, с внутренним трепетом, девочка пошла за собакой.
Амон ухмыльнувшись, успокоил, видя как она в волнении озирается вокруг:
— Они, уже ничего не смогут сделать. Поверь мне, это возможно, единственное место, где можно не бояться насилия. Если только живое существо не забредёт сюда.
Амон пошел вперед. Девочка позади аккуратно обходила старые, еле приметные, заросшие травой и покрытые мхом, полуразрушенные плиты. Высеченные на них надписи в двух-трех фразах описывали всю прошедшую жизнь усопшего. Рядом с безымянными могилам высились надгробия, изображающие ангелов и богов. Крылатые статуи снисходительно взирали со своих постаментов на раскинувшиеся под ногами историю века, а может и веков.
Мёртвая тишина, наполняла это место. Казалось, через ограду и ветер не проникает. Гулкое эхо шагов создавало впечатление, что они идут в тумане, хотя его не было и в помине.
Они приблизились к склепу. Массивные двери, обитые железом, сторожили покой усопших. По-видимому, тут была гробница аристократа и членов его семьи. Позеленевший от времени бронзовый герб венчал вход. Выше просматривалась полуразрушенная каменная кладка.
— Здесь стояла церковь. Теперь она разрушилась. Осталась только гробница, — сказал Амон. — Странная была семья. Она не захотела, чтобы их тела покоились в церквях Сан-Педро-ин-Монторно или скажем, в церкви Сан-Джорджо. Они построили свою церковь, на отшибе.
— Но почему именно церковь?
— В Риме принято хоронить под церквями. Как только она построена, то довольно быстро заполняется.
— Разве это не святое место? Почему Вы смогли сюда прийти?
— Было когда-то, теперь это просто захоронения. Они не представляют никакого интереса ни для людей, ни для иных сил,
— Вы знали семью, которая здесь захоронена?
— Знал. Один член семьи был казнен на эшафоте. MAZZOLATO
— Что это значит?
— Палач убивает ударами дубины. А ещё одному, отрезали голову, конечно тут не обошлось без моего участия.
— А как это отрезали, на войне что ли?
— Натурально, гильотиной. Красивое зрелище! Падает нож, и отсекает голову. Правда маловато летит. У итальянцев нож поднимали на меньшую высоту, чем во Франции. А потом «торжественное шествие» с зажжёнными свечами и огромными толпами сопровождали тела в церковь, и это было в два с половиной часа ночи.
— Почему такая точность?
— Так заведено было. Горожан хоронили на закате солнца. Мелких дворян в час ночи, а уж тех, кто повыше будет, оставляли напоследок,
— Нашли что вспомнить, — поёжилась от холода девочка. И нервничая, спросила: — Может, назад пойдём?
— Тебе тут не нравится? — улыбнулся Амон. — Туристы, как правило, не пропускают таких исторических мест, и смягчаясь согласился: — Ладно, повернём назад. Я вижу прогулки в ночное время тебе не по душе.
— По кладбищу — нет, — отрезала девочка и двинулась к выходу.
Внезапно земля разошлась под ногами, и она полетела в чёрную бездну. Кто-то цепко схватил за руку, не дав исчезнуть под землёй. Аккуратно подняв одной рукой, Амон поставил её рядом с собой, на более твёрдую почву.
— Что это было? — прошептала девочка, немного придя в себя.
— Здесь старые могилы, — сказал Амон, направляя её к выходу. За спиной, девочки закончил: — Ты наступила на старую могилу, вот она и обвалилась. Будь тут одна, ты не смогла бы из неё выбраться. Кладбище пополнилось бы ещё одним постояльцем.  Красивый экземпляр, приобрело бы местное общество! — с весельем произнёс последнюю фразу Амон.
— Не смейтесь, — вздохнула девочка. — Вы так близки к истине.
Ворота кладбища со скрипом сошлись за  спиной. Повернув к дому, они не спеша шли по дороге, а пес пугая кидался на редких прохожих, получая при этом огромное удовольствие.
Войдя в холл, Амон сказал:
— Пройдём в зал, я думаю, там твоё присутствие не будет лишним.
 Чувствуя, что после прогулки ей всё равно не заснуть. Светлана, согласившись, последовала за ним.
— Ба! Какие люди нас посетили! — заорал кот, едва они перешагнули через порог.
Барон легонько потянул его за ухо.
— Говори в единственном числе, если не хочешь оскорбить нашего друга. — посоветовал он коту. Широко улыбнувшись, жестом указал на кресло стоящее возле столика. — Светлана, присаживайся. Очень рад, что ты решила присоединиться к нашей маленькой компании. Как сегодня прошёл день?
Светлана пожала плечами:
— Спала, и похоже, следующий день придётся провести в постели. Должно быть ночной образ жизни мне в Риме обеспечен.
Нагнувшись к Светлане, Барон заговорщицким голосом заметил:
— Это город такой. Когда заходит солнце, он становится красивее, интересней, загадочней. Ночью по нему ходят призраки прошлого.
— А уж на кладбище тем более, — усмехнулась девочка.
Прищурившись, Барон с интересом посмотрел на неё.
— Так ты, Светик, прямиком оттуда?
— Угу… — подтвердила девочка, наблюдая, как Юм пытается оседлать пса, который вертелся юлой у ног Амона.
— И какую оценку ты дашь этой достопримечательности? — полюбопытствовал Барон
— Жутко там и… опасно.
— Как опасно? Вампиры, насколько я знаю, предпочитают другие захоронения и другую землю.
— Могилы там старые, в одну чуть не провалилась.
— Тебе ещё рано проваливаться в могилу, — засмеялся Барон. Но потом философски заметил: — Как говорил мой знакомый Уильям Шекспир, «То участь всех: всё жившее умрет. И сквозь природу в вечность перейдёт». И он прав. Все кто там погребён, сейчас существуют в другом мире, и в других измерениях. И лишь некоторые из них живут и поныне на Земле. Тебе слово реинкарнация знакомо?
Светлана нахмурилась, вспоминая, неуверенно спросила:
— Это кажется, идея буддизма о возрождении души после смерти в другом теле? Или что-то вроде этого?
— В общих чертах так, не совсем конечно, но так, — Барон отвлёкся. — Юм оставь собаку в покое.
— Нет, теперь он будет заменять мне мой мотоцикл, — заявил кот и очередной раз оказался на полу. Обвиняющим тоном закончил речь: — Амон байкеров разогнал. С кем теперь я буду гонять по городу?
Барон заметил:
— Ты сказал с кем, а не на ком. Твой мотоцикл никто не трогал.
— Что там с байкерами приключилось? — спросил Дорн, входя в зал.
— Амон их бар сжёг и главаря укокошил, — наябедничал кот.
Барон повернулся к Амону.
— Нехорошо. Нас бы позвал, мы бы помогли, подсобили чем могли.
Амон ухмыльнулся.
— Как видите, сам справился.
Дорн сев в кресло, обратился к Барону:
— Изер, встреть нашего гостя, он уже подошёл к дому.
Склонившись в легком поклоне, Изер вышел из зала.
— Странный гость, не правда ли? — сказал Дорн удивленной Светлане. — Согласился прийти ночью, когда ему сообщили, что другого времени для беседы мы уделить не можем. Смелый человек, тем более он знает какой славой пользуются здешние места. Но фанатика, преданного своему делу можно встретить всегда. Особенно среди духовенства.
Светлана удивлённо вскинула глаза.
— Сир, священник  Ваш гость?
— Странно, не правда ли? Миссионер придёт наставлять на путь истинный. Куда только вера не приведёт человека!
Пёс, круживший возле дивана, внезапно насторожился. Замер в стойке, напряженно нюхая воздух. Шерсть на загривке встала дыбом, из горла раздалось низкое рычание. Сделав несколько шагов к двери, за которой скрылся Барон, остановился, не сводя алых глаз с двери снова угрожающе зарычал.
— Гость уже близко, — заметил развалившийся на полу кот. — Смотри, собачка учуяла его.
Амон свистнул псу, подчиняясь тот подошёл к хозяину но по-прежнему был беспокоен.
— Придержи его, — сказал Светлане Амон.
Она послушно ухватила пса за ошейник и заставила его сесть рядом с креслом.
Дверь распахнулась, и Барон с почтением ввел человека в сутане. Глаза пса полыхнули ненавистью, с рычанием он рванулся навстречу вошедшему, девочка с трудом удержала его.
С неохотой пёс опустился на пол, но глаз не сводил и рычание не переставая, клокотало сквозь стиснутые зубы. Человек обвёл присутствующих взглядом.
— Gratia vobis et pax, — приветствуя, произнёс он, ощупывая взглядом сидящих перед ним.  (Благодать вам и мир, лат.)
— Мир и тебе, — ответил по-итальянски Дорн. Жестом он пригласил священника занять пустующее кресло. Подождав пока тот сядет, вежливо спросил: — Что привело тебя к нам в столь позднее время?
С опаской посмотрев на рычащего пса, священник со смирением ответил:
— Ответственность, возложенная на меня Богом, не дает мне покоя ни днём, ни ночью.
— Почему бы не сложить эту ответственность? — вежливо полюбопытствовал Дорн.
— Я не могу, пока хоть один человек в этом мире не встал на путь истинный.
— В чем заключена истина?
— Уверовать в Бога. Вы тут живете несколько недель, но не посещаете церковь, не приходите исповедаться, помолиться, испросить прощения за свои грехи. Какой вы веры? Вы католики? Вы верите в Бога?
Дорн улыбнулся. Помолчав, любезно ответил:
— Бог существует, это я могу сказать с полной уверенностью, а вот веры никакой. Мои друзья, сидящие здесь, тоже отвергают всякую веру. Впрочем, девочка  христианка, крещённая, и тоже верит что ОН существует.
— Мои прихожане исправно посещают церковь. Этот район относится к моей церкви и если вы верите, почему бы вам не исповедаться, принять католическую веру?
Священник вздрогнул. Пёс снова сделал попытку броситься. Лязгнули зубы, обнажились длинные клыки. Девочка опять усадила его на пол. С испугом посмотрев на рычащее чудовище, священник обратился к девушке:
— Нельзя ли его привязать?
— Она тебя не понимает, — ответил за неё Дорн. — Только по-русски. Но не беспокойся, пока мы здесь, собака не причинит тебе вреда.
— Почему он у вас такой дикий?
— Хорошая собака, — улыбнулся Дорн, — Просто не любит священников. Да и вообще не переносит святых людей. Итак, почему ты всё-таки навестил нас, да еще ночью?
— Вы сказали, что кроме ночи у вас свободного времени нет, а я беспокоюсь о своих прихожанах, хочу чтобы они все попали в царство Божие. Исповедуйтесь, отпустите грехи, и Бог будет милостив к вам и откроет врата в своё царство.
Амон и Барон усмехнулись. Улыбнувшись, Дорн возразил:
— Нет, не верю я, что исповедавшись, попаду на небеса. Да и что я там забыл. Могу сказать, что внизу не хуже, — с иронией. — Может Богу стоит покаяться, и тогда быть может, его впустит повелитель теней в своё царство?
— Не богохульствуй! — строго предупредил Дорна священник. — Лучше исповедуйся, и божья благодать снизойдет на тебя.
 Дорн заинтересовался:
— Если я никогда не исповедовался, то покаяние нужно начинать с самого появления?
— Да, — убедительно ответил священник. — Тайну исповеди я гарантирую.
— Ты выслушаешь всё, сколько бы времени не заняло? Отпустишь мне все грехи?
— Да, — пообещал священник.
Дорн ласково улыбнулся.
— Ты обещаешь невозможное. У тебя не хватит жизни выслушать меня. И отпустить грехи не в твоих силах. Да, и безгрешен я. Так я считаю, ибо поступки мои не нарушают Вселенского равновесия. А теперь священник я объясню в чём тут дело. Я сам — судья.
— Многие люди так считают, — ответил священник. — Они думают, что сами себе судьи, и мало того, они позволяют себе судить других. Умерьте свою гордыню и вслушайтесь, что говорит вам Господь!
— Я слишком много его слушал! — грозно проговорил Дорн. И поверь мне, он не такой уж и святой, раз позволяет себе делить на «достойных» и «не достойных». Скажи, священник, где же обещанная им любовь и прощение? Почему он не относится одинаково ко всем заблудшим душам? Почему он одних посылает в ад, других возносит на небеса?
— Они получили то, что заслужили, — твёрдо ответил священник.
— Сир, позвольте уйти, — попросила Дорна Светлана. Она устала удерживать пса, да и эти разговоры ей были непонятны.
Повернувшись, Дорн спросил:
— Священник предлагает исповедаться, у тебя нет желания?
— Вы ему будете переводить?
— Придётся.
— Тогда и тайны исповеди не будет. Нет, спасибо, пусть все тайны останутся при мне. Хотя, от Вас ничего не скроешь. Сир, я могу покинуть Вас?
— Иди.
Таща за собой собаку, которая упираясь всеми лапами, не желала уходить, девушка скрылась за дверь. Проводив её взглядом, священник спросил:
— Почему она вооружена? Вам что-нибудь грозит? Кто-то может напасть на дом?
— Нет, этому дому ничего не грозит, — успокоил священника Дорн. — Воспринимайте оружие, скажем… как предмет экипировки. Кстати Амон тоже вооружен, кинжалом.
Священник содрогнулся, увидев, как злобно посмотрел на него Амон. Бандитская рожа этого человека, заставила священника задуматься. действительно ли общество в котором он находится так свято, как они утверждают. Барон подтолкнув Амона, по-итальянски, с иронией оказал:
— Покайся мой друг, глядишь сожжение бара тебе простится.
Священник, услышав сказанное, изумлённо спросил:
— Сожгли бар, когда?
— А часа три тому назад, — любезно сообщил ему Амон. — Чистая случайность, уверяю. Забыл погасить сигару, — в улыбке сверкнув клыком, поинтересовался: — Ты отпустишь мне этот грех?
— Если Вы раскаиваетесь искренне, Бог простит.
— О! Я искренне раскаиваюсь, — воскликнул Амон и по-русски добавил: —Что, не спалил весь квартал.
— Приходите в церковь и я отпущу Вам грехи, — не заметив иронии сказал священник.
Дорн поинтересовался:
— По миру ходят слухи, про конец Света. Мир прекратит своё существование. Так ли это? Что об этом говорится в священном писании?
— Вы говорите об Апокалипсисе? Это не конец света, это знание о будущем открытое Богом!
— И что же предвидит Бог? — с иронией поинтересовался Дорн.
— В Апокалипсисе записано, что мир не прекратит своего существования, а перейдёт в качественно иное бытие.
—  Какое? — потребовал ответа Дорн.
— Это будет преображение мира, остановится непрерывный поток времени и наступит вечность. Для праведников...
— То есть Вас, — уточнил, перебивая, Дорн.
Священник  не отвечая, продолжил:
—… будет вечная радость общения с Богом, для грешников — вечная мука по причине разобщения с Ним, ибо грешники укоренились в этом разобщении в течение жизни временной.
— Я смотрю, Бог всё распланировал. Но он не учёл, что Люцифер существует, и он решит коренным образом изменить мир.
— В книге откровения предсказано все это! Из вечного моря Зверь тот восстанет...
— Ах! Мы всё это знаем! — перебил священника Дорн, небрежно махнув рукой, заметил. — В Книге Даниила, замечу, есть такие слова: «Ибо, что предопределено, то исполнится!» как будто заранее знает исход битвы. Не спорю, Бог знает будущее, но и Люцифер знает. И в его силах изменить, предсказанное.
— Но победит добро, — возразил священник.
— Фи, добро! Что оно знает о насилии? Оно не может постоять за себя. Добро и насилие вещи несовместимы! А значит, зло будет торжествовать над ним, как тень торжествует над светом. Как мрак Вселенной заполняет пространство между галактиками и звездами, ночь победит. Дайте только время!
— Берегитесь! — вскричал в священном ужасе священник. — Я вижу, вы уже утвердились в ложной вере! Я проходил через залы дворца, один декор здания и пентаграммы говорят, о наклонностях обитателей дома. Поначалу я принял всё за безумство молодости, но за вашими словами, я вижу вашу сущность. Ваше восхищение нечистой силой. Ваше поклонение ей. Огнём нужно выжечь логово Зверя!
— Ну, вот. Теперь в твоих словах сквозит дух инквизиции, — спокойно заметил Дорн, и слегка наклонившись к священнику, сказал: — В твоих словах нет логики, грозишь огнём, но огонь — сущность Ада. Разве можно испугать нечистую силу тем, чем она себя представляет?
Священник возразил:
— Я видел над каждой дверью зала гербы, пентаграммы, символы дьявола. Но это не значит, что Вы являетесь им. Когда предастся огню здание, его обитатели почувствуют силу огня, его очищение от скверны. Они отправятся в Ад к своим почитаемым богам.
— Зачем такие сложности путешествия из одного мира в другой? Хозяин Тьмы может и сам снизойти до личного посещения своих последователей. И поверьте мне, у этих людей будет гораздо больше религиозного рвения и поклонения, нежели у других, поклоняющихся мистическому Богу, который и не думает подтверждать своё существование. Конечно, люди будут верить тому, что видят, а не тому что им рассказывают и обещают. Силы Тьмы умнее, они не ждут когда человек проснётся — они сами будят его, и не ждут когда уверуют, а заставляют верить в реальность.
— Богохульник! — указывая пальцем на Дорна завопил священник. — Я подниму народ. Мы сожжём этот дворец!
— Как же твоя вера? — с иронией, спросил Дорн. — В заповеди говорится «не убий», почему ты хочешь переступить через слово Божие?
— Цель оправдывает средства, — твёрдо с блеском фанатизма в глазах сказал священник.
— Но, убивая еретиков, ты сам уподобляешься им. Добро не может торжествовать, придя к победе через насилие.
— Добро должно взять в руки меч, когда стоит вопрос о его будущем. Оно должно постоять за себя!
— Ну-ну, — улыбнулся Дорн. — Ты можешь идти, и встать на путь насилия, уничтожая Зло. Со стороны же тёмных сил я обещаю, что ты выйдешь из этого зала целым и невидимым. Никто из здесь присутствующих не причинит тебе вреда. Дорогу назад знаешь, не заблудишься. Иди.
Священник встал с кресла и в нерешительности остановился. Сидящие за столиком смотрели на него с неприкрытой иронией, никто не пытался его остановить.
— Иди! — приказал Дорн, его глаза вспыхнули дьявольским светом.
В ужасе священник посмотрел на остальных, и встретил такие же горящие глаза. Попятился к дверям, не решаясь повернуться спиной,
Громадный чёрный кот, до этого лежавший молча на полу, внезапно устремил на него пронзительные жёлтые глаза, и тягуче растягивая слова произнёс:
— Что же не спешишь покинуть наше общество, или ты желаешь присоединишься?
Вздрогнув, священник устремился к двери, выскочил из зала отгораживаясь от сидящих там, захлопнул её.
— Здорово мы его! — воскликнул кот, когда двери закрылись.
В ответ донесся крик ужаса. Ему вторило грозное рычание. Дверь содрогнулась от сильного удара. Стон перешел в хрип. Тишина окутала помещение. Из-под двери показалась, медленно увеличивающаяся лужица крови. При свете свеч она казалась совсем чёрной.
Светлана так и не смогла увести собаку с первого этажа. Понадеявшись, что пса кто-нибудь усмирит, ушла в свою комнату, оставив его в соседнем зале.
— Никто не сможет упрекнуть меня: что не держу слова, — заметил Дорн. — Я обещал ему неприкосновенность от своей свиты, но не от диких зверей. Что поделаешь! Пес не любит священников!
— ОН в полной мере должен оценить рвение фаната, иначе сир, мы ещё с ним встретимся. — Барон был в самом лучшем расположении духа. Повернул голову к Амону: — Как ты, не против ещё увидится со священником?
 Амон пожал плечами:
— В таком случае он сам ощутит силу огня, это я могу ему обещать.
Дорн задумчиво посмотрел на кота.
— Хотя, в чём-то я с ним согласен. В моём царстве так мало любви. Действительно, нам нужна королева, которая полюбит моё царство и его обитателей. Юм, ты сможешь, не отдавая никому предпочтения, окружить вниманием и любовью моих подданных?
— Магистр? Вы шутите! — воскликнул кот. — Я не человек, и уж тем более не белый ангел!
— Да. Ангел, — повторил Дорн. — ОН посылает их на Землю, в заботе о людях. И ангел среди людей. Только они не замечают этого. ОН волнуется и о душах в тёмном царстве, ОН посылает душу способную любить, чистую и светлую к нам. Но поймет ли она, что ей предназначено. Спустится ли по своей воле навечно, в Царство теней?
— Время покажет сир, — философски заключил Барон. — Если бы Вы, сир, поручили её моей заботе...
— Изер, — с предупреждением в голосе, сказал Дорн. — Закроем эту тему, Амон нашел её. Так пусть и ведёт.
— Он сломает её! — воскликнул Барон.
— Значит, Амон ошибся, и мы будем ждать следующей встречи с другим посланцем.
Барон не унимался.
— Он не ошибся, но он оставит её себе.
Дорн вздохнул и с сожалением посмотрел на Барона.
— Она его, — только и ответил он. — В любом случае, мои планы относительно изменения мира остаются прежними, и я приду к своей цели, будет ли королева о моём царстве или её не будет. Мир нужно изменить, он слишком прост и пресен. Яхве только испортил его своей святостью.
— Магистр, с помощью поклоняющихся нам людей. Мы погрузим мир в хаос, их вера в бога оскудеет, миром будет править тирания. Люди забудут о Создателе, и будут говорить о нем только хульное. Он утратит власть над миром.
— Да будет так, — ответил Барону Дорн. — Мы задержимся в Риме. Ватикан сердце римско-католической веры. Здесь резиденция папы римского. И пора мне здесь навести порядок.
— Магистр! — вскочил Юм. — Секта, поклоняющаяся силам зла, вызывает Вас. — Мне навестить их? Уж кота-то они не ожидают. Вот будет номер!
Прищурившись, Барон посмотрел на кота.
— Что ты им скажешь?
— Жертвы давайте! — завопил кот, покосившись на Барона, поинтересовался: — Впечатляет?
Амон с презрением фыркнул:
— Паяц.
Барон не унимался:
— Какие жертвы тебе подавать? Кроликов или мышек, а может крыс?
Юм оскорблённо посмотрел на Барона. С подозрительностью спросил:
— А ты считаешь, что девушки мне не нужны? Представляешь, девственницу на жертвенный алтарь! Классика!
— Что ты с ними будешь делать? — Барон явно издевался.
Перемигнувшись с Амоном, с интересом ждал ответа Юма.
— Как что, а для чего существует два пола на Земле?
Барон рассмеялся.
— Юм, но ты же представишься в образе кота, твои габариты не будут соответствовать жертве. Твоя классика даст трещины, расползается по швам.
Юм задумался, потёр лапой ухо, и тут его осенила идея.
— Я перевоплощусь!
Хлопнув себя по колену, Барон с улыбкой заметил:
—Тогда и жертвы не будет. Они, что дураки думаешь? Это коту, пожалуйста, женщину. А вот другому образу они ещё и подумают, что предложить, младенца не хочешь?
— При чем тут младенец? — не понял кот. — Ты меня за извращенца принимаешь?
— Ну, как же. Иначе они подумают, что ты выполняешь одну из заповедей: «плодитесь и размножайтесь», а это согласись, не укладывается в принцип оккультизма — возвеличивание тёмных сил.
Вздохнув, кот с унынием согласился:
— Работа, прежде всего. Пусть будут мышки, — он добавил с вызовом, — Но только женского пола! — сверкнул глазами. — И только скажи, что я извращенец!
— Ладно, хватит придуриваться, смотайся с Бароном, — приказал Дорн.
Барон с готовностью вскочил с дивана.
— Магистр. Мы сейчас же туда отправляемся. Убедим, что в дальнейшем они могут рассчитывать на нашу помощь.
— Посерьёзней, — не сдержал улыбки Дорн, по-видимому вспомнив что-то из прошлого.
— Сир! Я всегда серьёзен! — с обидой заявил Юм.
— Не вижу, — возразил Дорн.
Барон с Юмом исчезли.
Дорн повернулся к Амону:
— Амон, мы скоро продолжим путешествие. Я хочу, чтобы девочка получше освоила английский язык.  Пригодится.
— Сир, не извольте беспокоиться. Я разберусь, — почтительно сказал Амон.
Дорн встал с кресла. Амон тут же вскочил следом.
— Сыграем партию в шахматы, или ты занят ?
— О, нет сир. Я в полном Вашем распоряжении.
Амон и Дорн вышли из зала, в двери противоположные тем, у порога которых собралась изрядная лужа крови.
Зал опустел.
Погасли свечи.
Воцарился мрак, и только звуки разгрызаемой кости доносились из-за закрытой двери. Кто-то пировал на полу у дверей соседнего зала