В очко

Сегодня о стволовых клетках слышали многие, в том числе далекие от науки люди. Однако далеко не все понимают, что такое стволовые клетки, откуда берутся, и где "обитают" стволовые клетки. Стволовыми называют клетки, не имеющие "специализации" и способные делиться, превращаясь в любой вид ткани — скелетные мышцы, нейроны, кровь, ткань печени и так далее. Стволовые клетки играют роль универсальных "запасных частей", которые используются организмом для починки или восстановления разных тканей. Еще в 60-70-е годы советские ученые Александр Фриденштейн и Иосиф Чертков впервые обнаружили, что "центральным складом" стволовых клеток в нашем организме является костный мозг. Проблема лишь в том, что с возрастом содержание стволовых клеток в костном мозге, а также способность организма их вырабатывать резко падают. Выход нашли во введении стволовых клеток извне. Но откуда же их взять? Как выясняется, наиболее изученным источником стволовых клеток является донорский костный мозг. Но донорского костного мозга не хватает даже для больных, страдающих заболеваниями крови. Есть и другой источник стволовых клеток — эмбрион ранней стадии развития. Из материала, полученного во время абортов, можно получить эмбриональные стволовые клетки. Эмбриональные стволовые клетки значительно более универсальны, чем более "узкоспециализированные" стволовые клетки из взрослого организма. И получить их вполне реально, поскольку существует достаточно безопасный и дешевый источник. Это кровь пуповины эмбрионов, которая очень "богата" стволовыми клетками. Источник практически неиссякаемый. Стволовые клетки, полученные из пуповины, практически универсальны и могут быть использованы для лечения многих людей, страдающих, как уже говорилось, самыми разными недугами.

Часть первая

В кругах, которых я общаюсь, уик энд начинается в пятницу утром. Составляется список приглашённых, и начинается процедура подготовки к мероприятию. Составляется перечень жизненно необходимых покупок, пишется смета расходов, и происходит сбор средств с участвующих. В тот день заявили об участии семь человек. Напитки согласовали быстро — по бутылке водки на нос, а вот с закусками никак не могли найти консенсус. " В конце-концов, — подытожил прения по этому вопросу Михалыч, — чем меньше кушать, тем меньше пучит. Две буханки хлеба, две банки тушёнки, кило лука и банки горчицы — этого должно хватить". Ради справедливости надо сказать, что кто-то обязательно из погреба притаскивал банку огурцов, помидоров, салатов, синеньких и обязательно — компот. Картошка всегда была за мной, так как моя семья её заготавливала много, и, поэтому, пропажу нескольких килограммов в неделю никто не замечал. Гонцы были засланы, Петю с работы отпускали в одиннадцать, так как он числился инвалидом. Он шёл в гараж к Прохору и готовил посуду, стол, разжигал костёр и ждал нас. Когда мы подтягивались к трём часам, в мангале уже были отличные угли и мы, резко закинув печься картошку, быстро усаживались за стол в широком, просторном гараже. У Прохора, владельца гаража, жены не было, выгнал за "проституцианизм", как он сам об этом говорил, поэтому никто нас не беспокоил. Машину он пропил ещё три года назад, после "цивилизованного" развода с гулящей женой. Дело в том, что когда он застукал жену с мужиком в их постели, он, не долго думая, его оглушил бутылкой шампанского по голове, жену связал, и, на её глазах, кастрировал мужика. После этого вытер нож и заставил жену взять его в руки — для отпечатков пальцев. Под дулом ружья со взведёнными курками, заставил позвонить в милицию и сказать, что её изнасиловал незнакомый мужчина. Что было дальше никто не знает, поговаривают, что разошлись миром, никого не посадили, ну а Прохор пил прочти год, не просыхая. Только недавно, более-менее пришёл в себя. С нами ему было весело, ну а нам приятно иметь такого парня в компании, потому что если кто-то, что-то на нас начинал выступать, мы сразу предупреждали неучтивых господ, что будут иметь дело с Прохором. Прохор в таких случаях молча брал в руки большой нож и начинал усиленно его точить. 
Картошечка приятно томилась в углях, ну а мы, для разгону, пропустили под холодные закуски по пару стопок. Закурили, начался тихий, добрый разговор о бабах, рыбалке и машинах. Проходившие мимо владельцы гаражей уже привыкли к нашим "совещаниям" и, здороваясь, молча, проходили с завистью мимо. К пяти часам вторая партия картошки была заложена и половина купленного выпито. Разговор начал притихать и все начали прислушиваться, ожидая звук мотора "Волги" начальника. Дело в том, что мы заканчивали в три, а начальник с замом и главным инженером — в пол-пятого. Как правило, они все после работы, в пятницу, заезжали к нам на "огонёк". Шэф любил выпить с мужиками, у нас все мужики были старой закалки, никто не трепался, что пьём с директором, поэтому он практически всегда к нам заглядывал. Я так думаю, что дело ещё было в том, что за рюмкой, в неофициальной обстановке, Николай Пантелеймонович, как умный мужик, расспрашивал о настроениях в коллективе, что говорят, кто чем не доволен и так далее. Всё что нужно мы ему рассказывали, что не нужно молчали, ну, в общем, создался такой вот взаимовыгодный клуб по интересам. 

Часть вторая

Как и предполагалось, в пять часов загудел мотор директорской машины, и мы, довольные, закурили. Надо сказать, что шеф никогда не приезжал с пустыми руками, и мы знали, что кусок мяса на шашлычок он всегда привезёт. Так случилось и сегодня. Спокойно выйдя, поздоровавшись с каждым за руку, Пантелеймонович достал килограмма два мяса и две бутылки водки.
— Петя, возьми, разделай и ставь жарить, а то жрать охота, — сказал присаживаясь за стол шеф.
— Под картошечку, с помидорчиками, а? — спросил у него Михалыч.
— Давай, для аппетита, прокинем по соточке, — с удовольствием потягиваясь, улыбнулся директор.
Налили, выпили, закусили. Первые шампура уже выставлялись на мангал. Пропустили ещё по одной, закурили.
— Николай Пантелеймоныч, разреши вопросик, так чтоб не по-пьяни? — начал этот неприятный разговор я.
— Валяй!
— Я по поводу кладбища. Что-то непонятное твориться, мэр на тебя бочку катит, депутаты всякую херню рассказывают, люди начинают шептаться, что это? Откуда гнилым ветерком потянуло?
— Да, — задумчиво потянул он, — и вы уже в курсе.
— Да как тут не быть в курсе, городок маленький, в одном конце пёрнешь, на другом уже знают что ты кушал вчерась, — вставил Петя, вращая мясо.
— Ты вот нам скажи, это что — правда, что помимо установленных платежей ритуальной службы, люди ещё платят на карман бригадиру копачей? — начал Михалыч разливая очередную бутылку, — говорят по двести пятьдесят сверху, и что половину отдают тебе. Если так, тогда ты сволочь, а если нет, то откуда весь этот трёп?
— Не, мужики, так дело не пойдёт, — вмешался Сергеич, начальник участка,- давайте закусим, выпьем нормально, а там и разговор может сладится, а?
— Правда, давай, Петя, мясо, Михалыч наливай, — я решил немного разрядить обстановку, хотя самому было чертовски интересно — что ответит директор.
Выпили молча, закусили. Ещё выпили.
— Хотите правду услышать, да? — прервал молчание шеф.
— Ну, да. Мы ж за тебя горой, а тут такое, — Петя подал ещё шашлыка.
— Тогда давай, ПалПалыч, сгоняй, купи три пузыря, а то у нас заканчивается, а я потом расскажу.
— А чё ПалПалыч? — удивился Петя, — он же обязательно что-нибудь учудит.
— Вот возьмёшь и накаркаешь, — огрызнулся Паша.
Дело в том, что однажды мы скинулись и послали ПалПалыча в магазин за тремя бутылками, так он умудрился разбить шесть! Как? Да очень просто — возвращался с магазина, упал, и разбил 3 штуки. Вернулся, купил за свои ещё три, шёл и, на том же месте, опять упал и разбил всё вдребезги. Мы тогда его чуть не убили.
— Давай, вот деньги, и мухой, а мы пока столик в порядок приведём, да, мужики? — и тут мне шеф подмигнул.
Я ничего не понял, но встал, стал наводить порядок, Палыч ушёл и тут, резко, Николай Пантелеймонович стал зазывать нас во внутрь гаража.
— Прикрой двери и слушайте, а ты Петя поглядывай наружу...

Чаcть третья

— Дело началось тогда, когда Дуров ещё командовал кладбищем, — начал вполголоса шеф, — и тогда, действительно, существовала такая такса. Люди платили в кассу по 450 рублей, а сверху, Дурову, давали на копателей могтл. Система работала долго, все с ней смирились. Но, как оказалось, никто не замечал, или закрывал глаза на это, только потому, что деньги эти шли в карман чиновников, а до копачей из этих 250-ти "левых" доходило всего 50 рублей с могилы. Правда им предприятие оплачивало 150 рублей из официальных платежей, так что получалось 200 рублей с могилы на четверых — нормально. У нас в городе мрёт около 500 — 600 человек в год, так что, в среднем, каждый копач зарабатывал около сотни в день, а 15 долларов ежедневно — это почти полтыщи баксов в месяц, неплохо, да?
— Нихера себе ребята зашибали копейку, — перебил Михалыч.
— Да, неплохо. Это учитывая то, что за другую работу им доплачивали отдельно. Но почему вы не спрашиваете куда девались остальные двести рублей из "левых"? А девались они в карман Дурова и мэра. Сотня одному, сотня другому. Как вам? Нихера не делая, каждый из них клал себе в карман по штуке зелёных в год. Но и это ещё не всё. Козырные места на кладбище — это клондайк. В позапрошлом году было продано 17 мест в льготных зонах, предназначенных на захоронение героев, участников войн и заслуженных граждан города и района. Так вот, крутые парни, без разговоров, отваливали за место по штуке баксов. Я не люблю считать чужие деньги, но в данном случае — посчитал. В год заработки мэра с кладбища составляла свыше тысячи долларов в месяц, около 12 тысяч в год.
— Хлебать-копать, — присвистнул Петя, — а откуда ты это знаешь?
— А знаю это я со слов самого Дурова. Когда я пришёл сюда директором, он, зная меня, сразу прибежал и предложил ничего не менять, обещая пять тысяч долларов в год. Когда я поинтересовался откуда, он мне всё и выложил.
— Ну, и что дальше? — Михалыч аж привстал.
— А дальше я выгнал нахрен этого Дурова, хотя за него даже мэр заступался. Но я объяснил ему, что никаких левых денег не будет, мы повысили тариф на 100 рублей и, в итоге, люди начали платить не по 700, а по 600 рублей за захоронение. Копачи так же получали свои 200 с могилы, ну а остальное шло на экскаватор, налоги и затраты на содержание кладбища. Мэр после этого возненавидел меня, и начал гнобить. На каждом совещании, на каждой планёрке. Я, конечно, понимал что к чему, но нашла коса на камень. И сейчас, когда дело идёт к выборам, а я сразу сказал, что буду баллотироваться в мэры, поползли эти слухи. Ребята с кладбища мне сказали, что туда частенько заезжает "сам" и ведёт с ними задушевные беседы о том, что неплохо бы вернуть прежние времена.
— Ну, блин, а в народе такого наплели, — Михалыч присел, — что ты их, чуть ли не под угрозой увольнения, заставляешь платить дань.
— Дело идёт к тому, что меня, скорее всего, перед выборами, уволят. Причину найдут и ещё унизят напоследок. А насчёт того, что я отравил именно Пашу в магазин, скажу так — всё что у нас с вами здесь происходит на следующий день становиться известно нашему дорогому мэру, Холодницкому. Я несколько раз специально наблюдал — кто утром в субботу ходит к нему на работу (он же в субботу приезжает на час-другой в горисполком). Так вот, две недели подряд, наш Паша к десяти утра уже там. И через двадцать минут выходит обратно. Поэтому давайте поосторожней, на всякий случай.
Тут дверь приоткрылась и запыхавшийся Паша гордо сообщил, что доставил всё без происшествий.
Мы ещё посидели немного и разошлись.
Через месяц, как и предполагал Николай Пантелеймонович, его сняли с должности. Место его занял толстый вор Косальчук, который славился тем, что предприятия, которыми руководил этот жирный свин, все до одного обанкротились и были ликвидированы.
На третий день своего "руководства" он перед камерами телекомпаний заявил, что ему поступили жалобы от работников кладбища о том, что прошлый руководитель предприятия заставлял их платить ему по сто рублей с каждой могилы. Это было сделано перед самыми выборами и, естественно, привело к тому, что честный человек, Николай Пантелеймонович, выборы проиграл. К власти опять пришёл вор и откровенная сволочь Холодницкий, который опять восстановил прежний порядок расчётов на кладбище. Паша стал бригадиром, и с нами уже не встречался. Да и вообще, компания наша развалилась, и мы как-то все отдалились друг от друга.
Но история эта имела неожиданное продолжение.

Часть четвёртая

Встретились мы с Николаем Пантелеймоновичем недавно, на рыбалке. Утро было тёплое, рыба клевала хорошо, мы перебрасывались репликами, когда кто-то тащил крупную рыбу, в общем, настроение было хорошее. К обеду клёв стих, и мы решили перекусить. Накрыли стол, в тени рядом стоящей ивы, открыли бутылочку, для аппетита, и уже через полчаса разговор стал более откровенным.
— Где ты хоть пропадаешь, Коля? — спросил я его, отбросив условности.
— В области работаю уже четвёртый год, в аудиторской фирме. Зарплата хорошая, меня ценят, потому что взяток не беру, хотя иногда так хочется. Такие суммы предлагают, что дух захватывает, но, ты меня знаешь, у меня свои принципы.
— А чего проверяете?
— Я начальник отдела по контролю расходования бюджетных средств в области ЖКХ.
— Это и ремонт дорог, крыш, отопление, водопроводы и всё, всё, всё?
— Да и ещё кладбища, — улыбнулся он, — меня взяли туда как ценного специалиста.
— Не смотря на тот скандал?
— Скандал, — задумчиво повторил он, — а скандала-то не было. Был оговор, клевета. Я ведь сразу пошёл куда надо и написал заявление, что меня оклеветали. Они разбирались месяца три, а сразу после выборов и говорят, что факты изложенные в телепрограмме о ваших поборах не подтвердились. Обращайтесь в суд и требуйте защиты чести и достоинства. Я попытался, но у них всё схвачено. Суд закончился ничем. Факты не подтвердились, но это не клевета, а неумышленное искажение фактов. В общем, никто не извинился, никто не дал опровержения и я, как проклятый в этом городе, решил ехать в область. Губернатор меня выслушал и предложил работу. Он, как я понял, тоже не сильно симпатизирует этому Холодницкому.
— Да, вот так облили грязью, а ты попробуй отмыться.
— Прошла уже обида, время лучший лекарь. Хотя в этом мне помогли и обстоятельства.
— То есть?
— Я не даром тебе намекнул, что в сферу моих проверок входят и кладбища. Ты наверно не помнишь, что в Украине самый крупный скандал, связанный с медициной, вспыхнул в 2006 году — знаменитое «дело о 30 исчезнувших харьковских младенцах», которых использовали на органы для трансплантации и стволовые клетки. Все эти ужасы стали известны благодаря правозащитнице Татьяне Исаевой и британской телекомпании ВВС, показавшей кадры эксгумации мертвых новорожденных. В конце концов скандал удалось замять — расследование обстоятельств этой истории велось втайне от общественности, да и Минздрав авторитетно заявил, «что использовать органы новорожденных младенцев для трансплантации или выращивания стволовых клеток практически невозможно». С января 2007 года СМИ ни разу не упомянули об этой истории. А ведь они соврали. Использовать органы новорожденных младенцев для трансплантации, или выращивания стволовых клеток возможно. Так вот, бывший губернатор вспомнил об этом через несколько лет и доверил мне проверить, как с этим делом обстоят дела в районах. Захоронения биологических отходов, куда включаются отрезанные органы, и, в том числе материал от абортов, — это сложная, строго регламентируемая процедура. Она проводиться на кладбищах общего назначения, но с соблюдением определённых требований. Так вот, чтобы не углубляться в дебри, скажу — наш любимый мэр и главврач больницы наладили мощный бизнес на этом. Мало того, в городе резко начала снижаться рождаемость. При первой возможности они направляли беременных на аборт, объясняя им, что у ребёнка врождённая патология. Учёт абортов вела приближённая к главрачу сотрудница больницы, цифры искажались, а материал, прости Господи, что так скажешь, — Николай перекрестился, — отправлялся в страны дальнего зарубежья, на стволовые клетки. Когда я раскрутил эту всю цепочку и всё просчитал, оказалось, что доход от этого бизнеса исчислялся суммой в три миллиона долларов. Представляешь?
— Охренеть, — только и произнёс я трезвея, — теперь понятно откуда у него взялись деньги на два новых завода, дорогие машины, дома для детей. А что дальше?
— А дальше, мэр и главрач, присвоили себе, с помощью друзей-депутатов, звания "Почётный гражданин города". Вот так! Правда, через некоторое время, уже новый губернатор опять раскрутил эту историю, и наш Холодницкий быстро ушёл в отставку, сославшись на здоровье. Поговаривают, они прилично отвалили всем тем, кто проработал мой материал, но тем не менее — они на свободе, и продолжают заниматься кто бизнесом, а главврач так и остался на своём месте.
— А ты?
— А я получил премию, купил новую машину, и продолжаю своё нелёгкое дело.
— А почему — нелёгкое?
— А потому, что отдел наш не совсем легальный. Да, мы числимся в некоторой фирме, я начальник отдела, подчинённые — менеджеры, но фирма наша не имеет, де-юре, никакого отношения к аудиту. Нам дают команду — "Фас", дают полномочия, и мы едем искать криминал на того, или иного руководителя. Прошлый губернатор завел так, чтобы иметь компромат на всех и вся, ну а нынешнему это тоже на руку. Так что мы с одной стороны бойцы невидимого фронта с коррупцией, а с другой — просто специалисты, которые не нашли лучшего применения своего опыта, знаний и умения в этой стране. Печально, но факт!
Мы заболтались и совсем не обращали внимания на клёв. Допив вторую бутылку, начали сматываться. Через полчаса за Колей приехала жена, мы погрузили наши пожитки, и они подвезли меня под подъезд.
— Николай Пантелеймоныч, а как же Вы с мэром сейчас встречаетесь, — спросил я его на прощание, — ведь он знает, что это Вы сделали?
— Знает. Когда последний раз встречались, он мне в сердцах так сказал: "Я тебя красиво уделал перед выборами, но ты, обыграл меня в "очко". Имея ввиду, видимо, старую игру в карты, когда имея на руках 21 очко, никогда нельзя быть уверенным, что выиграешь, так как два туза на руках у противника — это твой проигрыш. Вот такие-то дела. Ну, бывай!
Он сел в машину и они уехали. А я ещё долго стоял и думал, про то, что ещё очень долго мы будем выбирать на высокие должности всякую сволочь, которая будет зарабатывать миллионы даже на том, что является смертным грехом. А у честных людей туда пробиться шансов просто нет. Печально....

P.S. Рассказ основан на реальных событиях. Изменены только некоторые даты, имена и фамилии.