С ТОБОЙ,,,И БЕЗ ТЕБЯ

 
-Значит так товарищи, мы единогласно проголосовали за то, что Курбатов Артём Юрьевич от нашего колхоза едет по комсомольской путёвке в Москву, учиться в институте на агронома.  И на этом наше собрание товарищи, считаю оконченным. 
Артём вышел на крыльцо правления, закурил, мимо проходили люди, хлопали по плечу, поздравляли. Артёму всегда хотелось выучиться, чтобы не тыкаться, словно слепой котёнок  по углам, ища ответа. После семилетки он работал на полях с взрослыми на ровне, вникая во все тонкости хлеборобного дела. Этой весной, вернувшись из армии ни дня, ни сидел дома, а сразу в поле на посевную. И когда стал вопрос кого же послать обучаться агрономическому делу, комсомольская ячейка сразу же выдвинула кандидатуру Артёма Курбатова. На общем собрании за него проголосовали единогласно. И вот теперь он уезжает, и станет городским жителем на четыре года, ох и тяжко ему будет там, в плену огромных зданий без широких простор и бескрайних полей…
К нему подошёл Влас Петрович, председатель колхоза «Светлый Путь»
— Артём, ты зайди завтра к парторгу и получи все документы на руки. На сборы два дня. Везучий ты парень, перед тобой открывается такое будущее!
— Спасибо Влас Петрович, скучать буду по колхозу по нашей спокойной жизни.
— А ты Артём на каникулы приезжай. Да и на посевную может, когда выберешься. Ну, ступай сынок, обрадуй мать, возгордится теперь, небось!
— До свидания, Влас Петрович.
И Артём направился по улице к дому. Навстречу ему бежала раскрасневшаяся Олька Бунина.
— Артём, я думала, не успею. Управляющий приехал на ферму, сказал, что тебя утвердили. У меня к тебе дело есть, пойдём к речке.
И она торопливо потянула его вниз по тропинке к речке.
— Оля, я не пойму какие такие дела у нас с тобой завелись. Платок красивый тебе из Москвы привезти или духи с помадой, так я в этом деле не мастак.
— Скажешь тоже платок, духи, помада…Я сама хочу всё это купить в Москве, заработать и купить!
Они пошли вдоль речки, Артём чуть впереди а Олька бежала и тараторила сзади.
— Артём, Артёмочка ну возьми меня с собой в Москву, а?! Ну что тебе стоит?
— Оль, ты сдурела, что ли я вообще то учится еду, а не на экскурсию. Как я тебя возьму с собой. У тебя работа, ферма, телята!
— Ой, какая работа, какие телята! Не моё это всё, хочу туда, где шумит город, а не звенит тишина. Туда где много машин и красивых людей в красивой одежде. Не хочу всю жизнь в навозе возиться!
— Ну, так и поезжай сама, зачем со мной то?
— Да разве же я не пыталась сама то, ну ты же знаешь, что паспорта все у парторга и мне никто  не даст паспорт на руки, чтобы не сбежала в город….
Ольга тяжело вздохнула и опустила голову.
Артём посмотрел на Ольгу, да много раз он украдкой смотрел на эту шестнадцатилетнюю девчушку и удивлялся, что не вписывалась она в деревенский, колхозный быт. Вроде бы и трудолюбивая, бойкая. Всегда в передовиках, но стоило взглянуть на то, как она держалась с какой осанкой, несла ведро с водой, на её такую утончённую внешность и сразу хотелось представить её в туфельках на высоком каблучке где — ни будь, идущей по городской мостовой.
— Оль ну и как ты себе представляешь, как я тебя с собой возьму? В чемодан посажу?
— А ты женись на мне!
— Оль ты совсем сдурела? Мы же с тобою даже не встречались, да и мала ты ещё для замужества. И для меня мала, я же на пять лет от тебя старше!
— Ой, старше! Просто ты по Светке Плясовой сохнешь, а она, между прочим, Витьке Родько уже своё согласие дала.
— Дура, ты Олька! Иди на ферму, а то влетит тебе.
И Артём зашагал к дому. А Светка то ещё та стерва, и вашим и нашим. Думала, что я не видел, как она на сеновале с Витюхой кувыркалась. А мать ещё подбивала к ней сватов посылать. Тьфу, противно аж! Ну, ничего через два дня уеду, и как говорится: «с глаз долой из сердца вон»!
— Артём, ну Артём, ты женишься на мне? Я уже и мамке моей сказала, что беременная от тебя!
Артёма как обухом по голове садануло! Он уже и забыл про Ольгу бегущую сзади!
-Ты чё совсем чокнутая, что ли? Мы с тобою даже и за руки никогда не держались, какой ребёнок может от взглядов появиться!
— Артём, я мамке своей утром про беременность сказала и она к твоей сразу умелась.
Артём схватил Ольку за руку и потащил к своему дому. А там, на пороге уже стояла подбоченившись её мать, тётя Глаша и голосила как потерпевшая на всю деревню. Мать Артёма стояла, опустив низко голову и теребя платок. У дома собралось всё не работоспособное, но самое зло словное население деревни. И мать Ольки орала на публику:
— Люди добрые, поглядите ка, что ж это такое делается то а? Девку, обрюхатил и в Москву собрался! Им значит почёт и уважение, а нам позор и байстрюк в подоле! Нет, так дело не пойдёт, либо пускай женится! Либо пойду жаловаться к парторгу!
Артём протащил Ольку сквозь собравшихся к дому, подтолкнул  её к матери и прошипел:
— Говори, что всё насочиняла, а то плохо будет!
Люди уставились на девушку. И та без стыда и совести заявила:
— Да, я беременная…
Артём побагровел:
— Ну, если и беременная, то уж точно не от меня!
Мать Ольги опять заголосила:
— Как это не от тебя паразит ты эдакий! Я своей дочери верю и точка, женись или будет тебе паршивцу Москва!
Артёма за рукав подтащила собственная мать к Ольке и сказала:
— Ну, раз так, то даю своё материнское благословение. Прошу завтра всех на свадьбу.
Артём чуть не задохнулся от негодования. Ольга посмотрела с улыбкой, из за материнской спины и вприпрыжку направилась к ферме.
…Вот так и началась их семейная жизнь с обмана. В институте Артёму дали отдельную комнату как семейному (хоть и очень возмущались, мол, не наберёшься комнат на всех семейных) но пожурив, выделили комнату с одной кроватью. Даже если бы молодые и захотели лечь вместе, то спать на однушке с провисшей сеткой вдвоём  не удалось бы никак. Артём выпросил у коменданта общежития ещё один матрас и спал на полу. Ольга не возражала, ведь кроме землячества их ничего не связывало. Домой она отписала, что потеряла ребёнка (переезд и всё такое, нервы), так что никто из родственников ничего в письмах, про беременность не спрашивал, интересовались исключительно успехами в учёбе и здоровьем. Ольга поступила в мед. училище и всё своё время молодые проводили на учёбе. Первое время они пытались решить вопрос с расселением, Ольга попросила в училище место в общежитии, но ей отказали, узнав, что она с мужем занимает отдельную комнату в общежитии института. Её вызвали на комсомольское собрание и рассказали, что такое ячейка общества и как она должна существовать. Вот так они и жили, постепенно, быт их стал общим, Ольга расцвела. На курсе Артёму все завидовали, какую красавицу отхватил себе в жёны. Через год появились чувства, переросли в любовь и крепкую семью. 
Шли годы, и уже давно семья Артёма и Ольги перебралась из села в город. Артёма повысили по службе, дети окончили школу, поступили в институт, Оля работала старшей медсестрой. Жизнь удалась и была прекрасной, они понимали друг друга с полуслова, с намёка. И не было лучше друга у Артёма, чем любимая и верная Олька. Всегда поддержит, выслушает, позаботится. И он отвечал ей тем же, носил жену на руках. Пока однажды не пришла к ним в управление прекрасная незнакомка…и всё голова пошла кругом, кровь забурлила…недолго он думал, вспомнил Ольге, как она его на себе женила, мол, жила обида в сердце, где то в укромном уголке до поры до времени. 
Ольга не стала  его удерживать (поняла, что бесполезно).  Собрала молча Артёму вещи и на прощание сказала:
— Береги сердце, не забывай про таблетки.
 
Дети отца осудили, тяжело им было принять такую правду жизни. Они- то всегда видели родителей заботящихся друг о друге, трогательные отношения между ними иногда даже забавляли сыновей. А история свадьбы родителей и то, как мама женила на себе отца, веселила их до упаду и стала семейной традицией рассказываемой родителями на годовщины свадьбы. И дети думали, что эта идиллия в их семье будет вечной.… Но двадцать пять лет семейной, счастливой жизни были перечёркнуты, напрочь…
…Прошёл год, тяжёлый год для Ольги. Она плакала по ночам в подушку, горькими слезами разрывая себе сердце и опустошая душу. Для неё казалось, закончилась жизнь, ей не хватало мужа, его теплоты, разговоров, поддержки, она во сне чувствовала его прикосновения и объятья, просыпалась, рыдая в голос. Но постепенно она начала оживать и замечать, что жизнь вокруг всё так же продолжается. У сыновей была своя жизнь и, хотя они всячески старались поддерживать мать, всё чаще она оставалась вечерами одна. И тут на работе устроили вечеринку, по случаю Восьмого Марта и так получилось, что домой она вернулась не одна. Ольга не хотела новых отношений, но пустота в душе была невыносимой и Валерий — врач реаниматолог как то постепенно перебрался жить к ней. А потом он купил им квартирку, и началась вроде бы равномерная, размеренная, новая семейная жизнь. Валерий её баловал, то шубу на день рождения подарит, то в Ялту на Новый год повёз. Но той теплоты отношений, что была у них с Артёмом, в новой семейной жизни не было. Ольга тосковала по бывшему мужу, ох как тосковала...
Прошло три года, как Артём ушёл из семьи. Впрочем, он так не считал, ушёл он от Ольги, а не от детей. Сыновья же общались с ним редко и как то сухо, сказывалась обида за мать. Они так и не приняли новый выбор отца и на все уловки Артёма познакомить их с Ингой (нынешней женой) находили причины, чтобы отказаться от знакомства с мачехой. Но и Инга не горела, желанием встретится с его сыновьями, всё шутила, мол, молода я для роли матери двадцатитрехлетних детей.
Инга была на десять лет моложе Артёма, красавица, хохотушка и карьеристка. Сколько он  не намекал, что, мол, и ребёнка могла бы уж родить, она отвечала:
— Ну, какая из меня мать, я всё время на работе. Кто с ребёнком сидеть будет? Ты что ли? С твоим здоровьем, тебя скоро нянчить нужно будет. Жди внуков, а они не за горами.
Да и то, правда, сердце Артёма всё чаще давало о себе знать. И всё чаще он вспоминал, как лечила его Ольга, делала отвары трав и сидела с ним, рядышком держа его руку в своей руке, пока боль в сердце не отступала.  А Инга, что Инга она и название его таблеток за три года не смогла запомнить, и забывала купить. Что- то частенько он начал вспоминать о бывшей жене, за три года они так и не пересекались. От сыновей знал, что вышла год назад замуж, вроде счастлива, пару раз порывался позвонить ей, но вовремя отдёргивал руку от телефона, думая ну что он ей скажет и главное, ЗАЧЕМ!
В тот зимний предновогодний день он ждал Ингу в кафе ЦУМа, она задерживалась. И вдруг Артём увидел Ольгу, та шла, держа в одной руке пакеты с покупками, а в другой чашку кофе и была ТАКОЙ РОДНОЙ. Она села за столик и с удовольствием потягивала кофе. У Артёма зазвонил телефон, Инга сообщила, что встретятся дома, застряла в пробке. Он встал, и ноги сами понесли его к Ольге за столик.
— Здравствуй Оля 
Ольга подняла глаза и засветилась смущённой улыбкой
— Привет Артём, рада нашей встрече. Ну,  ты как, как здоровье, как работа, не забываешь о лекарствах, сколько раз был в санатории?..
И неожиданно оборвала тираду, покраснела:
— Ой, извини, как то забыла, что мы давно уже чужие
И она опустила голову к чашке  кофе. Артём присел напротив и долго смотрел на неё, затем встал, обошёл столик, нагнулся к её лицу и тихо прошептал:
— Прости родная!
Развернулся и буквально выбежал из кафе. Ольга долго ещё сидела и думала, что у неё уже галлюцинации. Затем медленно встала и побрела домой…
Этой ночью не спали два, когда то близких друг другу человека…Утром Артём не выдержал и набрал номер Ольги. И она как будто бы только и ждала его звонка.
— Родная, давай встретимся, сегодня, там же в 12 дня?
— Хорошо…
Ольга судорожно копалась в своём гардеробе, думала, что надеть на встречу, ну прямо как девчонка. Она отпросилась с работы и нервно ходила по квартире, думая ну зачем всё это, зачем ворошить то, что уже начало рубцеваться. Но какая- то часть души кричала: Беги, беги к нему…
Артём тоже не мог дождаться назначенного часа, и казалось, к нему вернулась молодость, здоровье и нашлось то, что так давно он искал по жизни и не мог найти. В одиннадцать часов дня он уже сидел за столиком кафе ЦУМа, с огромным букетом алых роз…
…Их встречи стали регулярными, они стали вторым существованием. Там дома была другая ненастоящая жизнь, а по воскресеньям в 12.00 начиналась радостная, душевная и такая родная жизнь. Они грели свои замёрзшие души и не могли насмотреться друг на друга, наговориться.…Прошло два года и может, нужно было бы уже признаться, соединиться, но каждый из них чувствовал себя виноватым. Ольга перед Валерием, Артём перед Ингой. Ольга врала Валерию, что ходит на йогу, а Артём говорил Инге о воскресных подработках.
В то воскресное утро Артём как обычно с букетом цветов спешил к Ольге в парк и неожиданно как это и бывает, защемило сердце. Всё, больше он ничего не помнил. Не видел, как перепуганная Оля бежала к нему, так внезапно осевшему на алею, не видел, как приехала «скорая». Очнулся уже в больничной палате, рядом сидела заплаканная Оля и гладила его по руке. 
Инга в больницу не пришла ни в этот, ни на следующий день, она просто улетела на неделю в Лондон на симпозиум. Оля бегала украдкой от Валерия к Артёму каждый день, носила ему бульоны и пюрешки, отпаивала, поднимала на ноги. Как- то раз, придя в больницу, медсестра на посту предупредила Ольгу:
-А у вашего знакомого посетительница, жена к нему пришла.
Ольга через полуприкрытую дверь палаты увидела, как Инга целует Артёма и поправляет ему заботливо подушку. Слёзы комом стали в горле, дура, ну кто я ему? жена? любовница? я ему чужая! Она выскочила из больницы и бросилась бежать, долго бродила по больничному парку, словно не хотела далеко уходить от Артёма, всё еще надеясь на что-то, села на лавочку, душили слёзы, и душа рвалась на части. Так её и нашли утром дворники закоченевшую …
…Артём ждал Ольгу, день, два, неделю, месяц, звонил, хотел сообщить, что всё рассказал Инге, что подал на развод, что скучает, любит,…но Оля молчала…
Серым, пасмурным зимним днём, Артём стоял на кладбище, хоронили сослуживца. Когда бросили символичные горсти земли в могилу, Артём первым побрёл к выходу, на душе было пусто и мерзко, опять неприятно сжималось сердце. Он непроизвольно смотрел на могилы мимо которых проходил и вдруг его взор выхватил до боли знакомое лицо и надпись: ОЛЬГА КУРБАТОВА!
Артём упал на могилу и повторял только одно: Зачем Олечка, зачем?!!!