Сказки Суховья Рассольника.

Текст…
 
Однажды, когда солнце на земле русской еще не встало, и росой травы не наполнились. В дымке полусонной вышел богатырь Денисушка. Завел трактор свой, водицы испил ледяной, водицу эту ледяную перваком (самогогнчиком) самодельным запил для согреву, лапти набул, шапку каракулевую надел и в лес поехал, весть ему пришла плохая! Тем временем девица его любимая — ненаглядная красномордая спала еще, но во снах ее не то Денисушка — богатырь — жених ее заветный был, а басурман проклятый гладкозализаный, Мутвейка по прозвищу "очко лакированное". Снился он ей, как будто они на ромашковом поле бегут, бегут, за руки держатся, голые, и не встает у Мутвейкибисисурмана. Ну не может он эрекцию выробатать, говорит зелье ему секретное нужно. Но оборвался сон тот вещий, как внезапно в двери дубовые застучали, заторобанили, но не просто двери было эти выбить, ведь делал их сам богатырь руками своими богом дарованные. Долго печенеги — придворные Мутвеюшки — бусурманна главного ига их голубого бились, и все же смогли пробраться в хату русскую, в спальню девичью, да как увидят монстра на кровати, на простынях белых, как заорут. Ведь нече к бабе русской поутру в спальню заходить когда не крашена она! Отого-то мужики русские седы раньше положенного. Но все же в сети ее повизали да повезли через леса радужные в иго голубое, где на троне фалосообразной формы восседал хан Очко лакированное. Вот и узнал об этом богатырь Денисушка, вот и воссел на коня своего железного само выкованного вот и помчался сломя голову спасать красавицу свою, но не знал еще богатырь, что препятствия не простые его подстригают, а эдакие — заграничные — однополые.
И вот едет наш богатырь и думу думает, как же  там его девица ненаглядная не случилось чего, вдруг оприходовали уже. Как разозлится богатырь, дернит с горла самогона залпом пол бутылки, остальное об голову свою шальную разобьет вдребезги, да так что жидкость та его целебная по челу его разольется на шею капнет да к сердцу струйкою подтечет, согреет сердечко любовью разбитое да приголубит, успокоится богатырь соберется мыслию да далече путь продолжит. Вот выехал Денисушка в поле пшеничное внюхнул запах колосьев – поле русского, да как Ахнет, да как встанет у него. И без всяких зелий заморских, наш русский мужик хоть и вохмелю, да эрекцию выработает, и закусь ему в помощь! Сорвет букет колосьев в путь дальний, да вдруг захотелось богатырю частичку свою полю этому в дар отдать. Заглушил коня своего, приспустил трусы махровые, вдохнул кислороду и заслышал песню вдали странную… прислушался… все ближе и ближе и ближе песню заслышал,… приготовился Денисушка атаку бусурмана держать да забыл трусы свои целебные махровые шалфеем натертые навздеть, как вдруг выскочит из-за кустов пшеничных не то бомж не то не то ханыга оборванная. Да как засмеется хохотом диким-лошадинным-хрепастым на все поле, не угомонить бедолагу.
«Ты, это говорит, трусы то надень! Нече силушку свою тратить тебе богатырь. При ударе масса нужна, а ты ее разбазариваешь! Нехорошо»
Не понял Денисушка кто это перед ним нотацию читает, засмушался, натянул трусилямбы по поясницу, почесал в голове своей да говорит
 «Ты кто?»
«Я, отвечает ему странник пришедший, поэт, драматург, да пиздобол от бога!»
«А что за песни горланил ты, не слыхал я таких, басурман, небось!»
«Сам ты басурман, раз на поле русское гадить хочешь! Мои это песни.»
«А как ты их сочиняешь? Бухой?!»
«Я – Сухой! Отвечает ему странник, зови меня Суховей, Суховей Рассольник!»
« Ладно, знаешь ли ты где иго голубое царствует? Жену мою спасти надобно из ручонок маленьких, липких хана ихнего.»
«Да как же не знать, знаю! Вот только идти одним туда опасно, нужно чтоб, так сказать, зад кто то прикрывал. Есть у меня друг один Робин Жир – забирает еду у богатых и поглощает ее за бедных. Вот только живет он далече в  «потном» лесу, бегают там по лесу борцы, борются да потеют.»
Вот и сели недавние враги да теперь уже сотоварищи верные в тракторишку не то от бензина, не то как и его хозяин от самогона питающийся. Но пожалел Денисушка горючки своей, да вместо нее мочу свою в бак залил. Помчались тогда они пуще прежнего, ведь моча на Руси и от болезней вылечит и душу согреет! Суховей Рассольник тем временим в уголке на сиденье мягком сидел песни странные припевал да из-за закромов своих похлебку выкушивал.
«Че ето ты, суховей, закусь кушаешь без горичительной, не по-людски!»
«Нельзя мне, дурею я. Только рассольник мне в кровь свою заливать можно.»
«Странный ты чудак-человек, одежда у тебя странная не людская, лохмотья одни, да колпак еще этот странный. На трусы мои! Хоть что то  приличное будет»
«Не сердчяй богатырь, но трусы твои не возьму, уж больно велики мне, да воняют! А, это одевка моя – проста да хороша. А колпак у шута одного выиграл. Ляписный красивый!»
Ехали они долго ли коротко день или ночь, как оказались у «Потного» леса.
Но вот вдруг прежде чем ногой ступить в лесотундру вонючую, ёкнуло сердечко у Денисушки и не от вони противной, а от предчувствия плохого, видать что-то с Софьею – девицей его не так, случилось беда кака-та! И вправду не обмануло сердце любящее богатырское, как привезли девку в палаты заморские представили ее пред ханом так тот час же ее к колдунье отправили дабы та ей марафет навела. Ибо ну уж очень уродлива моська ее без пудры, да еще сопля эта вытекшая. А колдунья то было Зуюлия Пердакова – Пердочиха в простонородье! Пернет своим духом нечистым да так что сном вечным люд всякий засыпает. Вот привели Софию в пещеру ведьмовскую а там наперданасвето белого не ведать! И суп гороховый в чане варится. Как увидиладевица украденная Предочиху и узнала в ней подругу свою закодычную детства.
«Как ты могла!»Кричит ей софия.
А та ей в ответ без суда и следствия пернит в лицо, и заснет та любовь Денисушки сномдолгим пока не порветпердакЗуюлии богатырь да не поцелует любимую свою в личико пердижомнадруганное!
И вот богатырь наш русскай со своим сотоварищем вернымСуховьем Рассольником стоит и думает, как ему лес чудной пройти. На тракторишке ехать не положено знак стоит, пешком идти – умаешься, коня надо!
«Зови, говорит Денисушка Суховью, своего Робина-Попина!» 
Как заорет неслыханым голосом Суховей, разлетятся все птички да лоси обкакаются. Вдруг откуда не возьмись стоит перед ними боров толстый запыхавшийся, в руке эклер держит в другой второй эклер, думает с какого начать.
«Что, звал?»
«Помощь, нужна твоя, другу моему – богатырю. Красавицу свою ищет, хан Очко Лакированное ее к себе на хуй посадил.»
«Так как не помочь – помогу. Темболее слыхаля, что хан их рыбный завод держит – карпов разводит, так знаетели под пивко можно…»
«Будет тебе рыбка, говорит богатырь, Ты дорогу, путь истинный нам укажи, да дружыною помоги»
«Путей их не знаю, так как они очкочевники, где очко прижмет там и будут. Но есть старик один – волшебник, у него клубок есть, дорогу показывает.»
«Так давай найдем этого старца, как его кличать?»
«Волшебник Семиморий.»
«А почему Семиморий»
«Сыт старик по ночам, не сдержаннее у него, хотя армия у него была из тридцати трех богатырей, но правда утопил он их, маразматик старый, че с него взять! А как найти его знает только купец заморский – Хуй Сянь-брат-Эльнур, он ему какое-то чудо – кушанье поставляет, растишка вроде, этот старый маразматик думает что он вырастит, так вместо того чтоб есть это, он на хер свой мажет в надежде процветания и продолжительного роста»
«Эвана чудак какой! Ну да ладно пошли к купцу, говорит богатырь русскай!»
Вот топают троя спасителей красавицы богатыря – женушки родимой. Вонь в лесу не проходимая – глаза аж щиплет, хотя богатырь – мужык русский плакать в априори не может, так он глаза себе вырвал и в рот как леденцы взял, посасывает, ведь русской мужик рот в трех случаях открывает: чтоб пожрать, чтоб харкнуть в морду бисисурманскую, да глаза  положить на язык, ведь на руси народ не превередлив, что видит то и ест! Да так им очи ихниезаслизило что заблудилися они в лесу темном и попали невесть куда. А там во тьме дремучей во лесу страшном, на болото наткнулися. Нечего вокруги нет кроме ила грязного да запаха зловонного. Попытался Робин ступить ногою в пучину болотную да чуть сапог свой непрозебал. Как выйти – не знают, не найти тропинки родной назад, а вперед шагать боязно, ведь потонуть могут и назначение свое не выполнят. Думать стали товарищи, как болото переступить да на дне не оказаться. Вот нашли бревнышко странное длинное думают по нем ступать. Шагнул на бревно отважный богатырь Денисушка, ведь ради своей любви, ради страны своей – отчизны, готов он хоть акробатом стать, не побоятся в бездну тягучую ступить: вот таков русский мужик. Начал было идти по коряги той богатырь, как вдруг зашевелилось бревно то, завошколось. Изумился Дениска, напряг булки свои хотел было как камешек по морю прошлепать, да голос услыхал из под болото того.
«Слезь, с хуя моего!»
Не понял богатырь. Да не в домек, сила есть – ума не надо! Но совет неожиданный послушал, спустился на землю русскою.
«Кто говорит со мною?»
Завертелась коряга, трескаться начала, булькать болото начало… Но не струсили спасителя наши, Робин – Попин Жир в стойку борцовскую встал, ибо в потном лесу научили его приемам шальным, Суховей из фляги своей рассольника хлебнул, поморщился да ножик, вонзенный из пятки, достал ибо у мужика должна быть только одна щель и то сталью закрытая. А богатырь кулачище свой сжал глаз наметил на цель вражескую, напрягся и…. пернул!
«Вдруг в последний раз, сказал он»
«И то верно, потдердили его товарищи боевые!»
И начали пердеть они один громче другого.
«Да хватит! закрихтело бревно говорящие»
Плывет оно к бойцам да говорит
«Что Суховей не узнал меня, позабыл да? Помнишь, в пятнадцатом веке мы с тобой свинью на базаре воровали, хотели легкие ее вынуть да как презерватив использовать. А тогда мясник тот завидел нас и топор кинул в след, не попал он остриём то, а вот рукояткою деревянной мне прям в задницу и залетело, так рукоять то не вытащишь никак, и срать я с тех пор перестал, в себя в основном, от того то и не тону я так как ***** не тонет. Приятно познакомится Влад Болотько.»
«Стыдно мне прости, ну не русское это дело мужику в жопу лезть!» Начал было оправдываться Суховей, да перебил его богатырь
«Полоно! Кто старое помянит… Ты лучше скажи нам человек – деревянная жопа, как нам пройти через дом твой склизкий?»
«У меня есть имя! И жопа у меня не деревянная, немного черствая, а как перейти не скажу, все равно не сможете!»
«Ты это давай не мороси, нам все под силу!»
«Ну раз все тогда чтоб через болото это пройти вам надо ебучий корабль построить.»
«Бардель? Изумился Попин-Жир.»
«Нет, отвечал Болотько, просто поебуха без камер!»
«Будет тебе! Обещал Дениска.»
И правда руки же у богатыря русского не просто даны дабы в туалете стряхивать, а еще чтобы работали они на производстве! Нашел он в карманах своих предметы столярные да как увидал их аж слюна потекла, соскучился он поним, ведь рубанок богатырь как грудь женушки своей трогает – нежно и со стояком! Тем временем Суховей супец варить начал да с другом своим давним беседу вел, а Попин – Жир, на добычу барышень отправился ведь борец или девку обаянием своим возьмет иль силою. Долго ли времени прошло иль нет, да построился чудо-трах корабль, на болоте он как на земле держался без пробоин да на кораблетом, как и заказывал Влад Болотько барыни-сударыни вида дивного поселены были и стали они там жить да каждый день собираться костер разжигать и ебаться не по-детски.
«Ну, что ж выполнили мы твою просьбу, теперь ты выручай нас!» Говорит богатырь.
«Ладно, право удивлен, помогу вам пройти, но вот только дорога та, которую покажу вам, ведет к старухе, у которой на голове еще одна голова поменьше, видать ею она и думает,  живущей в харчевне,  кормящей Куринными ножками. Цену в втридорога берет ведь потому хозяин той харчевне, да еще и сутенёр старухи той Еврей Гарыныч, у него три кошелька в одном рубли, в другом доллары, в третьем евро! Если не боитесь потерять денежки свои, да старухе девственность свою отдать ступайте.» И показал Влад Болотько исполнителям мечты своей  тропу из болота страшного  ведущую прямо в пучину разврата старой маразматички и денег, грязных Еврей Горыныча. А сам отправился на «ебучий корабль» молодость свою вспоминать да хер деревянный разрабатывать.