Мои музы, или свидания

 Недавно мне стукнуло тридцать. Я сначала пил, потом пару дней отходил, а потом снова пил.
  И вот, сидя на лавке, тыкая пальцем в сугроб, я понял: хватит. Хватит мне жить только для
  себя. Нужно познакомиться с моей музой. Иначе как мне искать вдохновение, тем более
  после такого неприятного происшествия с поездкой в Москву?
  И вот начал копаться на сайтах знакомств.
  Естественно, я инкогнито, как самый продвинутый мачо, писал письма одиноким женщинам
  моего возраста. И вот, когда я вообще чуть не окосел от сидения в интернете с бутылкой
  сивухи, одна девушка по имени Лиза мне ответила.
  Цитирую:
   — Ты такой необычный. Такие стихи пишешь… Может, встретимся, поболтаем?
  Этого мне и нужно было. Конечно, при личном знакомстве людей сразу видно: уёбище он или нет. Я — уёбище,
  но это не значит, что надо быть в стороне от личной жизни.
   — Давай на выходе из метро Сенная площадь, завтра в шесть вечера? — вопрошал я.
   — Окей, договорились, — отвечала она, посылая кучу смайлов.
  Я бухал. Потом пёрся в магазин, сочинял стихи, записывал их на кусок газеты, читал на
  кухне ингушам, те кивали, ржали надо мной. Я опять становился на табурет, в духе Есенина
  проговаривал завтрашнюю поэзию.
  Утром мне было очень хуёво. Я проснулся этажом ниже, на лестнице. Меня огибая, шла бабка
  с пятого этажа.
   — Упырь, всё жрёшь и жрёшь, сука, — монотонно высказала она отношение ко мне.
   — Я-а-а-а… Мне плохо, — честно признался я.
  Но на бабку это не действовало.
   — Падла, тебя менты даже не хотят забирать, когда ты уже сдохнешь, алкаш?
   — Сама-то… Второй ногой уже полезла.
  Она ушла. Я пополз домой. Засунул голову под кран на кухне. Выпил пару стопок самогона,
  и стал собираться. Одел свой любимый желтоватый тулуп, малость подбитый молью, но сносный,
  натянул чёрные трико с пузырями на коленях, шапку-ушанку и кеды. Сапоги мои порвались
  по дороге из Москвы, потому оставшиеся дни хожу в кедах.
  На Сенной площади всегда многолюдно.
  Вечерело.
  Я сел напротив выхода, у ступенек, достал стаканчик, нацедил в него самогону и стал припивать.
  В шесть часов появилась она.
  Она стояла, улыбалась, смотрела в сторону заходящего солнца, я смотрел на неё, и в моей душе
  грело так, будто я уснул под батареей.
  Она улыбалась и оглядывалась по сторонам. Как и обещала, она одела чёрное пальто и белый шарф.
  А я не говорил, что одену, я просто смотрел на неё и радовался.
  А потом пошёл знакомиться.
  Я достал огрызок газеты со стихами, начертанными вчера, вытянул его в руке.
  Подошёл поближе.
  Улыбка спала с её лица. Она покосилась на мой желтоватый тулуп, на фонари под глазами, на кеды.
   — Мелочи нет, — брезгливо выдала она.
   — О, муза, — пьяно пробормотал я, — отсель я буду сопровождать тебя.
  Её перекосило.
   — Вали прочь, синяк. Грейся в другом месте.
   — Я к тебе, Лиза, я твой суженый. И в шесть часов я тут.
  Её след простыл.
  Бывают такие ситуации, когда жизнь тяжела, и муза не приходит. А если и приходит, то
  поглядит на рожу, и свалит. Блин...
  
  Потом, как в последнюю инстанцию, я звонил проституткам. Нашкиляв денег у ингушей, сидя на
  продавленном диване, набирал номер муз, что сморят сначала на деньги, а потом на рожу.
   — Можно? — спросил из прихожей голос сутенёра.
   — Открыто, — вальяжно ответил я.
  Зашла проститутка, следом сутенёр. В доме воняло блевотиной, носками и прокисшим борщом.
  Проститутка посмотрела на меня, потом на сутенёра, потом опять на меня, потом опять на сутенёра.
   — Вы чё, издеваетесь? — бросила она, и ушла.
  Сутенёр покачал головой, поморщился и сказал:
   — Ещё раз позвонишь, ноги переломаю.
   Потом я бухал. Без муз.