МЫ С МОСЯНЕЮ КРЫШУЕМ.

      Устав от трудов праведных, Вера Петровна, отказавшись от ужина, буквально доплелась до постели. Легла, отдышалась. Рядом с кроватью на коврике улеглась Моська.  Совсем по-человечески вздохнула. Вера Петровна, протянув руку, погладила собаку, приговаривая:
-Устала, набегалась, жарко сегодня. Я тоже устала, но зато сколько дел мы с тобой переделали! И траву в огороде выпололи, и калитку покрасили. Завтра с утра пораньше встанем  и покрасим ворота. А теперь- спать.
Моська в знак согласия лизнула хозяйке ладонь, свернулась калачиком, прикрыла глаза, зевнула и притихла.
 Вере Петровне уснуть долго не удавалось;   ломило спину, ныли суставы, кололо сердце.
-На дождь, что ли? Небо ясное, чистое, в звёздах, а всё болит. Она присела, достала из  тумбочки лекарства, запила водой, которая у неё всегда стоит на прикроватной тумбочке. Мало ли чего? Одна ведь живёт, не считая Моськи. А уже восьмой десяток пошёл. Да и Моська у неё прописалась только прошлой осенью.Совсем случайно. Провожала вечером подругу на автобус,  услышали — в кювете скулит щенок. Подошли поближе. Он такой маленький, беленький, язычок красный высунул и жалобно поесть просит...
— Наверно, кто-то пожалел утопить, вот и подбросили к автобусной остановке, в надежде, что кто-нибудь сжалится и подберёт,- предположила подруга.
— Если  никто не возьмёт щенка, то я на обратном пути возьму его к себе,- твёрдо решила Вера Петровна.
— Оно тебе надо?- возразила подруга.- Самой жрать нечего, а ты ещё собаку в дом притащишь! Не вздумай! Не молоденькая, здоровья нет, зачем тебе лишняя обуза?
      Вера Петровна согласилась с ней, но на обратном пути не выдержала, сжалилась...
Дома выделила ему миску, накрошила в неё хлеба, налила молока. Щенок неумело, но с аппетитом лакал из миски, смешно отодвигая крошки хлеба, налегая на молоко.
— Эх ты, Моська! Да ты совсем малыш! Мосяня!
       Щенок прижился. Вот и сегодня ночью, едва Вера Петровна уснула, как Моська начала скулить, влезая передними лапами на постель, норовя лизнуть её в лицо.
-Ты чего, Мосяня?- спросила Вера Петровна сонным голосом с хрипотцой. Моська отчаянно лаяла на неё,  больно зубами  хватала за руки.
-Ты чего, Моська?- повторила свой вопрос хозяйка, вставая с постели и встревоженно прислушиваясь к уличному шуму.  Накинув на плечи покрывало, она направилась к окну, когда Моська схватила зубами край покрывала и потащила её в чулан. Едва открыв дверь чулана, как Моська уже стояла на лестнице, которая вела на чердак и оглядываясь отчаянно лаяла на хозяйку, настойчиво приглашая её за собой. Ничего не понимая, Вера Петровна интуитивно последовала за собакой. Крышка на чердак была открыта, так как совсем недавно она там убирала и снесла туда старые книги и журналы, которых накопилось великое множество, а выбросить — рука не поднималась.
-Это — моё богатство,-говорила Вера Петровна. Она и на чердаке бережно сложила их стопками в полиэтиленовые мешки и уложила на досчатый стеллаж. Сверху прикрыла старыми газетами, старыми вещами и не нужным тряпьём.И оставила чердак открытым на всё лето, проветриваться. Поэтому-то Моська хорошо освоила лестничный путь на чердак.
    С улицы доносился непонятный шум; то ли  ветер с дождём, то ли ещё что-то пострашнее.
Вера Петровна тольно успела стать на четвереньки и, крепко ухватившись за перекладину,  готовилась подтянуться и стать на ноги, как огромный поток воды, внезапно с силой окатив крышу, покатился вниз, сметая всё на свём пути. Вера Петровна чудом удержалась, а Моську швырнуло об стенку чердака и бросило на Веру Петровну с такой силой, что они вместе покатились по чердаку и остановила их только груда разбитого шифера, сброшенного потоком с крыши и прибитая в  угол к книгам и тряпью… Отделавшись множественными ушибами и ссадинами, Вера Петровна  никак не могла прийти в себя от случившегося. А когда опомнилась, заглянула в чердачный проём. Лестницу смыло ,  в чулане  стояла вода с примесью глины, песка и всякого уличного мусора. Она осторожно оглянулась назад и увидела, как  подмялась задняя стена дома и покосилась крыша. Вера Петровна, в мокрой ночной сорочке, скользя на четвереньках, добралась до полиэтиленового  мешка со старыми вещами, переоделась в сухое. Тем временем Моська угнездилась у трубы и, поджав хвост, тихонько скулила. Вера Петровна  понимая, что другого пути нет, стала осторожно пробираться к собаке. Благополучно пробравшись по гребешку крыши, уселась, облокотившись спиной к трубе и посмотрела вниз. Все улицы, дворы были залиты водой настолько, что сверху казалось, будто всё плывёт; машины, коровы, гуси, собаки, кошки, тележки, мебель… Барахтаются люди. Крик, вой, стоны, причитания, матерщина, лай, блеянье...
       Ужас увиденного ещё крепче прижал её к трубе, повергая  в мелкую дрожь.
-То ли от холода, то ли от страха, то ли давление поднялось,- предположила Вера Петровна.
      Она взяла на руки Мосяню, прижала  к себе. Забрезжило утро. Ветер не утихал, порывисто гнул ветви деревьев. Вода по улице, волнуясь и кружа в маленьких водоворотах, текла рекой, заполняя дворы, сараи, подвалы… Люди с криком и руганью выскакивали из ворот, выгоняя скот, унося с собой детей и вещи. Машины в воде не заводились, люди пытались их вытолкать на поверхность. Вера Петровна сначала молча смотрела на всё происходящее, затем попыталась позвать на помощь, но в грохоте и сутолоке её голос не был услышан.  Бедствующим людям было не до  неё. Мосяня, чувствуя беспокойство хозяйки, высвободилась из её объятий, начала бегать по кромке крыши и громко лаять. Проходившие и пробегавшие мимо земляки, реагируя на лай, поднимали головы, смотрели на покосившуюся крышу, на женщину, стоявшую, как приведение,  в обнимку с печной трубой и, ни на минуту не останавливаясь, спешно продолжали свой земной путь. У Веры Петровны устали руки, закружилась голова. Тут она увидела, как Моська, подскользнувшись, кубарем слетела с крыши. Вера Петровна заволновалась. Она отчаянно звала собачку, но в уличном шуме не слышала  лая в ответ. Хозяйка  медленно встала и что есть сил, размахивая попеременно руками, звала на помощь. Проезжающие мимо дома  грузовые, пожарные, скорые машины не заметили её.
— Надо спасать собаку, может сломала лапку или того хуже, молчит ведь?- беспокоилась хозяйка.
 Превозмогая головную боль, Вера Петровна решила осторожно пробираться   к выходу на чердак.
      А Моська, мягко спланировав с крыши в воду, благополучно выбравшись на кирпичный забор, возвышавшийся айсбергом, осмотрелась, начала громко лаять...
      Вера Петровна, услышав голос  своего четвероногого друга, обрадовалась так, что сердце, как ей показалось, застучало часто, громко, по всему телу, а громче всего в горле. Стучало, набирая скорость, до шума в ушах, до слёз в глазах, до сухости во рту… Не надеясь на людскую помощь, она решила самостоятельно спуститься с крыши. Подползая к выходу на чердак, медленно подтягивая отяжелевшее тело, она вдруг резко задохнулась, застонала, подскользнулась и плюхнулась в чулан на илистую грязную жидкую поверхность. Встать не смогла.  Так сжало затылок, что невозможно даже поднять голову. Жижа безжалостно заполняла глаза, нос, уши. Дыхание прекратилось. Сердце перестало стучать. Ил поглотил тело..
      Спустя время, когда сошла вода, Моська нашла свою хозяйку в чулане. Она долго лаяла и выла до хрипоты, пока  волонтёры и милиционер  нашли их. Мосяню выгнали  на улицу, а тело хозяйки погрузили в машину и увезли в морг.
— Ещё одна утонувшая одинокая бабка,- вынося носилки с телом, констатировали люди.
 Мосяня  сидела на обочине,  опустив хвост и  скупая собачья слезинка трогательно скатилась по её мохнатой щеке:
-Вера Петровна не была одинокой,- подумала Моська, она ОКАЗАЛАСЬ такой: одинокой и никому не нужной, а всё благодаря Вам, людям…