может,весной?

В ожидании весны — возобновлении жизни — я дожил до четверга. Ни чем не приметный день: отсидел нудную пару в универе и вернулся в свою крохотную капсулу машины времени. Та, что проносит меня сквозь дни, недели, месяцы до пиздеца. "Человек рождается, чтобы умереть", — не думал, что дойду до такого, но Ч.Б. чертовски прав! Но кто я такой, чтобы говорить так? Кем себя возомнил? Страдалец хуев. Тошно от себя. Стыдно перед родителями, которые родили меня, а я тут выеживаюсь: всё мне не так да не эдак. Жив, здоров, и кончай свою дрянь. Хотелось бы писать о том, как жизнь хороша и прекрасна. Совсем недавно я даже был в этом почти уверен, но что-то сломалось, наступила зима. А ведь уже весна. Никаких перемен. Ровно год назад я тонул в чувствах и заливался радостями жизни. Похоже там и потонул. Сидя в этой самой капсуле, сделал чертежи в вуз, приготовил пищу, порубился в Скайрим. Перенестись бы туда — вот бы зажил… Весьма серьезная проблема на мой взгляд — ухожу в другие миры: книги, фильмы, игры и возвращаться не хочу. Но сейчас не об этом. Потом я пошел, одев темно-синие штаны адидас с тремя полосами и парку, в библиотеку с Камю в руках. Думаю, выглядело забавно. Обменял его на Буковски. Там мне предложили прочесть вслух страницу из романа, видимо показался им заядлым читакой, хоть и выглядел я не как интеллектуал, а скорее как быдло, и мне это польстило.  Вернувшись в общагу, неутолимо пытался найти себе подобающее человеку занятие. Остановился на варианте — пить. Это своеобразный уход от своего бытия. В нетрезвом состоянии перестаю жить прошлым или будущим. Живу моментом. “С таким взглядом на бухло, — скажете вы, — станешь алкашом”, но нет, до этого себя не доведу, это могила при жизни. Беда была одна — не нашел собутыльника. Сокомнатник отказал, пара знакомых девчонок тоже. Оставалось решить: дождаться выходных и выпить с симпатичной девочкой, либо пить сейчас одному. Конечно же и сейчас и на выходных! Староста открыл мне прекрасное пиво — полторашка 60 рублей, можно было позволить себе такой вариант. И вот я уже с бутылками. Вливаю в себя яд — и доволен. Странные мы существа — люди. Знаем, что нехорошо, а всё равно делаем. Всё с Евы началось. Если б не она, мы бы так и жили в раю. Процесс пошел, моча миллиардов микроорганизмов потекла по крови — становится приятно. Хочется говорить, делиться, девушку под крылом, но ее у меня давно не было, почти привык. Хочу застрять в этом мгновении. Но знаю, что через пару часов оно пройдет, а если захочу продолжить, то это обернется только дерьмом. Так день и прошел. На день ближе к пиздецу. Но я еще слишком молод, у меня нет денег и детей. Нужно убить в себе того подонка, который не дает мне видеть и дарить улыбки, радоваться победам. Этого не было давно, я соскучился. Было бы здорово, если б ко мне явился какой-нибудь классик-прозаик. Например, Чехов. Возможно, он бы показал, какую область души следует восполнить. Представьте, стоит он. В темном фраке, на нем очки, и говорит:
 — Слушай, пацан, чего ты всё время с кислой миной ходишь? Посмотри на жизнь с другой стороны!
 — Да, — отвечу, — Вы правы, Антон Павлович, я мудак.
 — Исправляйся, а то как лох.
 Но вместо этого содержательного диалога, мне приснилось, как меня ловили с ворованным в двух гипермаркетах.
Уже середина марта. Солнце греет, птицы начинают призывать к жизни. Пора яйцезвонки. А я сижу на встрече с газпромом, и мне тошно от всего этого. Неужели я выучусь нефтяником, и мне станет противна эта работа? Очень надеюсь, что этого не произойдет. Мне нужны деньги. Не можешь стать счастливым — разбогатей.
В апреле прошлого года я смог. Был счастлив. Встречался с прекрасной девочкой. Никогда такой не встречал. Мы проводили много времени вместе, пили пиво, фоткались на фоне хуёв и церквей. Но теперь мы не вместе. Что же случилось со мной? Неужто я поддался пиздостраданиям и до сих самых пор чувствую себя болваном из-за этого? Мне стыдно перед родителями. "Нет, парень, засунь эти свои размышления в жопу. Это противно. Попробуй доставить читателю хоть малейшее эстетическое удовольствие,"— будто два идиота говорят во мне: один я, другой я.
Жить в этом мире могут все. Вопрос лишь в том, кто раньше сдастся. Кто-то сопьется, другой будет оправдывать свою жизнь жалким существованием, а кто-то найдет что-то свое: человека, занятие, может, то и другое, и тогда всеми силами будет держаться за это, жить ради этого. Т.е. любить. Маяковский писал, что жизнь держится на любви. К этому стремлюсь и я. Мне нужно найти это что-то— маленькое вечное.