Мои необыкновенные сны

                                                    Из цикла: «Мои необыкновенные сны».

                                        Сон первый:
                               Американский каменщик.


                         «Я описал фиалку, и теперь каждый может подумать,        что сущность фиалки это плёвое дело».
                                  Джон Дина, американский каменщик.
 
     Мне часто снится один и тот же сон, будто я не сдал экзаменов на получение диплома. Все сокурсники сдали, а я нет. Я брожу по родному институту, заглядываю в аудитории и пытаюсь сообразить, что мне делать. Завтра защита, а предложить дипломной комиссии мне нечего. Даже во сне, подспудно я понимаю, что происходит что-то не так, что-то не вяжется и не стыкуется. Я давно уже не студент, мне под пятьдесят и у меня вроде бы есть диплом, как помнится, синего цвета. Но сейчас он куда-то делся, и  как мне быть завтра на экзамене, я не знаю.
      Я  пытаюсь сосредоточиться в этом своём сне и найти  какой-то выход, но ничего не получается.  Не помогают даже явно видимые  нестыковки.
       Главная из них – я не могу вспомнить, сколько мне лет, двадцать два, или сорок восемь?
       Говорят, что когда путаешься и не можешь определить, где сон, где явь, надо поглядеть на свои руки. Если их не окажется на месте, то ты немедленно проснёшься. Я начинаю внимательно осматривать те места, где они должны быть, но их там нет, а я всё равно не просыпаюсь.
      Одновременно с этим в голове у меня молоточками стучат  эпизоды моих предыдущих снов. Они запутывают меня ещё больше.
     Усилием воли я их останавливаю и начинаю просматривать. Эпизоды яркие, красочные, они застывают в моём мозгу, словно кадры старой киноплёнки. В них, правда, всё для меня заканчивается благополучно. Это радует.  Но в то же время сон этот явно не похож на предыдущие. Плёнка в нём хоть и старая, но цветная. И действую я там не один, а с моими друзьями, Лёшей и Борей. Вместе с ними хожу по институтским коридорам, вместе с ними  что-то обсуждаю.  В отличие от меня, они спокойны и уверенны в себе. Им не о чем беспокоиться,  потому что у них всё есть: и диплом и пояснительная записка. Ничего  нет только у меня.  Я напрягаюсь, пытаясь вспомнить хотя бы лицо преподавателя, которому предстоит завтра сдавать, но у меня не получается и этого.
     От напряжения нервы мои сдают, и прямо во сне я начинаю кричать.  Я кричу, кричу, широко раскрывая рот, но звуков никаких  не издаю.  Я хочу проснуться и отделить явь от сна.
    Это надо сделать как можно скорее.
    Пружинистой походкой я иду по коридору и направляюсь к ближайшей аудитории. Мне  в неё нужно непременно попасть. Там разгадка всему….
     По пути я энергично размахиваю руками, искоса на них поглядывая, и уже не удивляюсь тому, что они у меня опять есть.  В конце коридора неожиданно сам собой нарисовывается какой-то шустрый студентик с учебной методичкой. Он идёт  в мою сторону, а за ним неспешно следует  профессор Медведев, которому, я теперь точно был уверен,  мне предстоит отвечать завтра. Поравнявшись со мной, студентик суёт мне в руки  методичку и говорит:
     «На, читай».
    Потом он куда-то быстро исчезает, или растворяется в воздухе, это неважно,  потому что меня уже ничто не удивляет. Я хватаю методичку и начинаю судорожно её листать. Жёлтые выцветшие страницы, от руки начертанные диаграммы.
    «До завтрашнего утра мне её не выучить, — мелькает у меня в голове,  — столько тут всяких непонятных формул…».
     Я открываю брошюру на последней странице и читаю внизу подпись …..

                                Джон Дина, американский каменщик.


     Подпись сделана чёрными чернилами и выведена ровным каллиграфическим почерком.
     «Эту методичку писал не профессор Медведев, — соображаю я, — это сделал американский каменщик. Но он ведь человек  простой, а потому  написал всё простым и понятным языком…. Ура, эврика, — кричу я, — я выучу этот конспект за час».
     Я открываю методичку в самом начале и читаю первую фразу:
     «Я описал фиалку и теперь каждый может подумать, что сущность фиалки это плёвое дело»….
     Что-то опять не так,  что-то снова не вяжется. Я пристально вглядываюсь в непонятные мне формулы, и буквы начинают расплываться в моих глазах.
     Я отрываю взгляд от методички, но, не успев ничего сообразить,  тут же проваливаюсь в темноту. Я лечу всё быстрей и быстрей,  дух  захватывает от стремительного падения, и  появляется чувство, будто у  меня не раскрылся парашют. Через мгновение я просыпаюсь….
     «Слава Богу, —  думаю я, -  я по-прежнему живой.  И диплом у меня есть. Он синего цвета,  получен тридцать лет назад, и это меня нисколько не волнует».
      Мне даже не обидно оттого, что теперь мне не двадцать два, а почти пятьдесят.
    «Кто он такой, — думаю я, — этот таинственный Джон Дина?
Жил ли он когда-нибудь на белом свете, или это плод моего болезненного воображения»?
      Но в целом я рад, что всё так кончилось. Сбросив с себя остатки сна, довольный,  я потягиваюсь и улыбаюсь. Я смотрю в окно и вижу там воробьёв. Они чирикают, деловито разгребая навозную кучу. Они счастливы. Я тоже.  Бог с ним, с моим синим дипломом и с быстро пролетевшим временем. Пусть всё идёт так, как идёт. Обыкновенный ход вещей  -  не худшее,  что с нами происходит в этом мире.
     Из моего сна я попробую  извлечь пользу. Я запишу его на бумагу и начну так:
     «Я описал фиалку, и теперь каждый может подумать, что сущность фиалки это плёвое дело». 
      И внизу поставлю подпись:
      «Джон Дина — американский каменщик»……..
   На трезвую голову такой сон вряд ли может присниться. Вероятно, мне пора заканчивать с выпивкой. Тем более, выпивать я давно не люблю. Любил когда-то ещё в институте, курсе на четвёртом-пятом, но те времена давно прошли. Тогда выпивка мне помогала. Она расцвечивала мои мечты. Теперь она мне мешает. Я теперь люблю мечтать на трезвую голову. В принципе, я всегда любил мечтать, но сейчас мне это делать легче.  Мечты уже не кажутся сбыточными, я могу смотреть на них со стороны, со стороны ими любоваться. Обладать мечтою, как женщиной, я уже не хочу. И то и другое приносят, зачастую,  лишь разочарование….                       

                                                                  ххх
     Хотелось бы остаток жизни прожить в тепле и рядом с близким человеком…  Тёплое место можно найти на планете, это не трудно, а близкого человека нет. Его можно только сотворить. И делать это нужно заранее, чтобы потом не жаловаться на судьбу….