В поисках сына

В поисках сына..

В Луганске,  я который день
скитаюсь по дорогам.
Там танк подбитый, тут БэТэР 
стоит уткнувшись рогом!
Колонны сожженных машин ,
и пепел носит ветром …
Не звали их – они пришли ,
как немцы в сорок первом.
Да покрошили здесь “УКРОП”
ребята с ополченья ,
Но нету радости мне в том ,
хоть нет и сожаленья.

Опять блокпост – машина стоп!
Проверка документов.
Увидев, Крым – солдат вздохнет :
“Там хорошо – наверное ?”
Ищу я сына, он не смог
быть дома – у порога,
нацисты рвутся на Восток
и значит пусть – дорога.
Он добровольцем и пошел 
один из самых первых,
красивых крымских пацанов,
у них не дрогнут нервы.

“КРЫМ” – позывной себе он взял,
чтоб знали – он оттуда,
где равнодушных нет к тому,
что рядом гибнут люди.
И вести первые пришли
уже из – под Славянска.
Аэропорт – в кольце они,
а значит будет встряска.
Снаряды рвутся тут и там,
от “ГРАДов” нет спасенья,
и выход есть только один -
прорыв из окруженья.

Ребятки, многие из них
впервые с автоматом,
но командир – спасенья их,
был опытным солдатом.
Хоть без потерь не обойтись,
все это понимают,
но в бой не равный все равно
с “Укропами” вступают.
И не правду сказали, что сердце одно
из окопа шагнул кто-то рядом…
И на сотни сердец разлетелось оно
под прямым попаданьем снаряда.

Не каждому дано довоевать ,
доненавидеть насмерть, добороться.
Вот только не сплоховать в бою,
и с честью умереть, если придется.
Ни легкою фанеркой, ни гранитом ,
Тот холмик обозначить не могли.
На дно воронки положив убитых,
железной наворочали земли.
И после выходя из окружения
друзей теряли тут и там,
с кем пили чай, ели варенье
и кров делили по ночам.

Потом бои еще, еще…
И вот опять в Ростове,
Но не поедет он домой
покуда где-то горе.
Собравшись, кто остался жив ,
погибших помянув ,
отправились в Луганск они ,
с ресниц слезу смахнув.
В Луганске тоже тяжело ,
везде идут бои…
Бомбят нацисты города ,
и села жгут они. 


Я в трубку нежно говорю,
когда ему звоню :
“Наверно жарко, дорогой ,
“ЖИЛЕТ” не жмет в бою?”
А он в ответ: “Какой “ЖИЛЕТ”?
У нас их даже нет ,
а если был бы, то не спас
от танков и ракет.
И в бой идём мы в чем попало,
такой уж наш удел.
Кто до победного привала,
кто в здравотдел, кто в земотдел”


Потом уже Донецк – война…
А сын все в трубку шутит:
“На передовой я ем шашлык ,
вокруг танцуют пули…”
Затем неделю тишина…
И нету связи боле…
Уж десять дней, уж месяц нет,
и сжалось сердце болью.
Где тот веселый паренек ,
шутивший бесшабашно?
Быть может, просто связи нет?
А всё ж за сына страшно.

И я отправился туда ,
чтобы найти концы.
Когда от деток нет вестей ,
Не могут спать отцы.
Где воевал в Луганске он,
не знаю точно, я.
Изъездил вдоль и поперек ,
те славные края ,
где метр и пядь земли
орашены были.
багровой кровью пацанов,
что здесь легли костьми.

Чтобы не дать торжествовать
коричневой чуме,
вновь возрожденной Киевом,
забывшем о Войне,
что унесла не мало тел -
в далеком сорок первом.
Киев – горел, Донбасс – горел …
Забыли вы, наверно ?
Да, ваши “Виллы” не горят ,
и не бомбят коттеджи…
Сидите у каминов вы
и строите надежды :
как подороже бы продать
захваченные земли…
Кредит у эМВээФа взять,
купить новейший “БЕНТЛИ”

А я всё еду в торопях
меняя города :
Луганск, Алчевск и Перевальск,
и Брянка – да, дела…
Везде показываю я,
то фото, что со мной.
И позывной всем говорю :
“КРЫМ” – не слыхал такой?
И в Брянке мне вдруг повезло
сказали, что в лесу,
боец есть с позывным таким,
сейчас он на посту.
Связались с ним – не этот “КРЫМ”…
А сколько “КРЫМов” – знаешь?
И “крымских” столько здесь могил,
что врятли сосчитаешь.
Теперь в Донецк лежит мой путь
надежды не бросаю.
На блокпосту сказал боец :
“Там снайперы стреляют.

“Зеленка” здесь со всех сторон
и где стрелок не знаешь.
И ехать медленно нельзя ,
ты, это понимаешь?
и на газ сильнее я,
в воронки попадаю,
но чтоб  на мушку не попасть
Я фары не включаю.

Колеса чуть не потеряв ,
в воронках от снарядов.
В Макеевку попали мы,
Донецк совсем уж рядом.
В машине спать – не привыкать,
покуда тут кочуем,
чтоб поиск утречком начать,
мы здесь и заночуем.
С утра пришёл в военкомат,
сотрудник отвечает :
“Да числится боец такой,
но где сейчас – не знаю.”
Когда Донецк был осажден,
кругом свистели пули…
Пришел Приказ. Архив сожжен,
еще в конце июля.

и где теперь искать его
ума не приложу.
А может все же, ранен он?
Я, в госпиталь спешу.
Он атрибут любой войны,
и снова миг волненья…
Без рук, без ног здесь пацаны
и все из ополченья.
Здесь нет фамилий и имен,
есть только позывной.
Нет даже дат когда рожден, -
диагноз лишь сухой.

Сестричка хочет мне помочь ,
компьютер загружая…
Сдержать волненье уж не в мочь -
быстрее, быстрее родная.
Читаю “ДОК”, еще раз “ДОК”, еще…
Прошу открой же.
Сережа с позывным таким ,
Пропал у нас здесь тоже.
Но данные, — взглянув на них ,
я, понял – пальцем в небо.
Да “ДОКи” есть и много их ,
но нашего здесь нету.

А строки дальше все бегут ,
шуршит тихонько “мышка”…
Вдруг вижу “КРЫМ” – постой ка тут ,
усилилась, отдышка.
Открытый файл, читаю я ,
и все сильней волненье ,
был в августе доставлен он ,
с осколочным раненьем.
Кусок метала удален ,
но для выздоровленья
В Россию был направлен он,
за ради исцеленья.

И вот опять, в который раз.
тревожные моменты.
Сестричка папку достает ,
в котором документы.
Из тех бумажек видим мы ,
что не того он года.
Ошибка?… Но фамилия, -увы
татарского народа.
Да, нет народов на Земле
к фашизму равнодушных ,
и верь Донбасс – с тобою мы
нацистов передушим.

Упавший с дерева листок
тихонько зашуршал.
На воды Кальмиуса лег
 и нежно задрожал.
И подхватив его волна
вдаль унося качает ,
и понял я, что вместе с ним
надежда уплывает.

А значит мне пора домой ,
и продолжать уж поиски оттуда.
Запросы слать во все инстанции горой
и ждать ответа жив еще покуда
И на мой запрос придёт письмо ,
канцелярским слоганом отравлено:
“Вышеупомянутых бойцов ,
ни среди убитых нет, ни раненых”.

Но надо все равно друзья крепиться ,
на хорошие надеяться лишь вести.
Будут вечно ждать их, — матери, отцы, сестрицы.
А дождутся ль их с войны невесты?

                                                         Евгений Гладовский