АРеальность

МАКС РОУД

16.06.2014 — 28.10.2014.



 
                                                                                                                                  АРеальность.


                                                                                                                                  Глава первая. 


—   Любимая, это я! — зайдя в темную прихожую, Максим Карнакин привычным движением включил свет, снял пальто и, положив на пол сумку, устало сел на обувной пуфик.
—   Привет! — жена, готовившая на кухне ужин, выглянула в коридор. — Сейчас будем есть, я только картошку дожарю… пять минут еще! 
   Максим не спеша снял надоевшие за день ботинки, с удовольствием нырнул в мягкие теплые тапки и, выключив за собой свет, пошел в комнату. По дороге он заглянул в комнату сына:
—  Привет, Лёш! Уроки делаешь?
—   Хай! — сидевший за компьютерным столом паренек приветственно поднял руку. — Да, реферат по биологии надо настрочить. Вот смотрю, что есть в интернете.
—   Как в школе дела?
—   Нормально.
—   Ладно. Через пять минут ужин — второй раз звать не будем.
—   Ок!
   Зайдя к себе, Максим переоделся в домашнюю одежду, умылся и прошел в кухню: ужин был уже готов и сейчас жена ловко расставляла на обеденном столе большие белые тарелки.
—   Как на работе дела? — спросила она, подавая Максиму подносик с нарезанными огурцами и помидорами. — Поставь его, пожалуйста там в уголке — тебе ближе.
—   Нормально, — Максим с хрустом откусил огурец и, взяв пульт от телевизора, принялся переключать каналы.
—   Ты вчера говорил, что у вас должен быть большой клиент?
—   А! — Максим махнул рукой. — Клиент был, но мне от него все равно достались одни крохи. Контракт-то заключает фирма.
—   Но все же лучше, чем ничего, правда?
—   Это да! — не найдя по телевизору ничего интересного, Максим включил канал, который до этого смотрела жена и, положив пульт на подоконник, принялся за еду.
   После ужина, оставив жену убирать посуду, он прошел с сыном в его комнату, где нехотя посмотрел достижения Лёхи в очередной компьютерной игре, которыми тот горел желанием похвастаться и, вернувшись к себе, лег на диван. Телевизор пока смотреть не хотелось, а потому он взял планшет и углубился в новости социальных сетей и чтение почты. Конечно, интернет давным-давно прочно обосновался в его смартфоне, да и на работе он был, но укоренившаяся привычка ежечасно смотреть обновляющуюся информацию стала своеобразным наркотиком.
—   Что пишут? — спросила жена, которая, тоже вернувшись из кухни, легла рядом и включила телевизор.
—   Много чего! — Максим хмыкнул. — Днем написал твит о погоде, так теперь там развилась целая тема.
—   Так плохая погода!
—    В том-то и дело — есть о чем поговорить!
   После твиттера Максим переключил свое внимание на фэйсбук, но лента сегодня была как-то скучна и он принялся за почту. Как и всякого современного человека, он имел несколько почтовых ящиков и, как и у всех, основную массу входящих писем составлял разнообразный спам. Максим был бы и рад не вникать в многочисленные предложения всего на свете, но работа менеджера в интернет-компании по продаже газового оборудования требовала постоянного мониторинга почты, чтобы не упустить возможного клиента.
   Писем было много. В одном лишь «Яндексе» их было двенадцать (и это всего за три часа, что он не заходил сюда), но делового интереса они не представляли. Удалив все, Максим переключился на следующий сервис, носивший характерное для почты название, но и там не нашел для себя ничего интересного. Оставалась только почта вездесущего «Google».
—   Отчет о доставке товара в Новосибирск, — водя пальцем по экрану, Максим тихо, еле шевеля губами, повторял прочитанное, — информация об омских клиентах… ага, супер! Подарок всей семье, услуги такси, деньги взаем почти даром… так, достали с вашим спамом! Пицца на дом, массажисты туда же, личный экстрасенс, лучшая бытовая техника… туда же, ребята, до свиданья!  Автомобильные покрышки оптом и в розницу, дома в Подмосковье… нашли миллионера, тоже мне! В корзину, в корзину… глаза бы мои не смотрели на вас. О! Письмо Федорова А.А.! Супер… благодарит за товар… еще бы, с такой скидкой! А это что?.. Возьмите себе на заметку… хм… вложенных файлов нет, открою. Та-а-ак… Что вы знаете о себе? Подумайте, что вы хотели! Кто вы? Вы знаете свои возможности? Вам кажется, что да? А если нет? Тогда это письмо для вас! Вам не надо ничего делать, но если наше предложение изменить жизнь Вас заинтересует, просто отправьте ответ со словом… Тьфу! — Максим даже слегка скривился. — Зачем я читаю эту дрянь?! Всё, в спам и удалить!
—   Что ты там бурчишь? — спросила жена, отрываясь от телевизора, на котором шел очередной дешевый сериал.
—   Почту смотрел! — Максим выключил планшет и, поставив его на подзарядку, придвинулся к ней поближе. — Пишут всякую хреновину, а я должен это читать!
—   Так не читал бы!
—  Так работа вынуждает!
—   Устал сегодня?
—   Немного… а ты?
   Оксана пожала плечами:
—   Нет, пациентов почти не было.
—  Хорошо, что послезавтра пятница! — Максим потянулся и запустил руки ей под халат. — Хоть что-то радостное.
—   А этого разве мало? — Оксана со смехом повела бедрами.
—   Это святое! Я про работу говорил… поедем в субботу на дачу, а? Вина возьмем, печку растопим...
—   А как же торговый центр, ты же обещал?
—   В воскресенье.
—   Ладно, уговорил — Оксана зевнула. — Ну мы будем что-нибудь делать сейчас? А то я потом совсем спать захочу.
—   Да, я только дверь закрою, чтобы Леха не вломился, — Максим быстро спрыгнул с кровати. — У него там реферат какой-то.
—   Да он от своего компа теперь до ночи не отойдёт, — сказала Оксана, снимая халат  и оставаясь лишь в тонких кружевных трусиках. — Реферат скачает, а потом играть начнет… иди скорее сюда, мой менеджер!
   К своим тридцати трем годам Максим Карнакин являл собой классическо-усредненный образ типичного городского жителя, находящегося в нижнем слое среднего класса. Родившись в семье врача и инженера, он прошел все этапы заранее предопределенного жизненного пути, чтобы потом, как и всегда, стать не тем, кем желали видеть его родители, а самым обычным человеком. Прошли школьные годы, затем институт, оставивший о себе лишь воспоминания о бесконечных студенческих кутежах и похождениях, а затем Максим мягко опустился с небес на землю и начал просто жить. В двадцать четыре года, когда он еще пытался работать по недавно полученной специальности инженера-гидравлика, Максим встретился с двадцатидвухлетней Оксаной Литвиновой, и после короткого бурного романа она тоже стала носить его фамилию. Бабушка оставила ей в наследство хорошую двухкомнатную квартиру в Марьино, и молодожены, покинув родительские дома, поселились там, начав строить свой быт.
     Поначалу им всего хватало, но потом, когда семейные запросы стали расти, Максим понял, что зарабатываемые им деньги, да еще и на такой малоинтересной работе, никак не соответствуют текущему положению вещей. Оксана, окончившая медицинский колледж, работала медсестрой в городской поликлинике, так что ее заработок нельзя было воспринимать всерьез, а потому Максим решился на смену не только места работы, но и профессии. Уволившись из громоздкого НИИ, куда он некогда поступил по отцовской протекции, Максим Карнакин устроился работать в небольшую фирму, занимавшуюся перепродажей кондитерских изделий. Должность его называлась просто — менеджер по продажам. Обязанности были вполне стандартны и Максим, бодро принявшись за дело, довольно скоро достиг больших успехов. Его природная коммуникабельность и обаяние помогали быстро найти общий язык с потенциальными клиентами, так что уже через полгода работы он занял первое место по продажам среди всего коллектива. Доходы, по сравнению с прежними, выросли в несколько раз и теперь Максим получал не менее семисот долларов в месяц, что по ценам 2006 года было вполне неплохо для молодого человека, только начинавшего свою трудовую деятельность.
   К началу нового, 2007 года, семейные доходы уже позволяли начать задуматься о возможной покупке малолитражного автомобиля по одной из многочисленных  кредитных схем, но после возникновения новых обстоятельств, Максиму и Оксане пришлось ограничится лишь большим 32-х дюймовым жидкокристаллическим телевизором, который они, впрочем, тоже давно хотели. Нельзя сказать, что беременность жены сильно обрадовала Максима, но он отнесся к ней достаточно спокойно, как к некой неизбежности. Оксана, до этого уже три раза делавшая аборты, немного поднажала, справедливо указывая на опасность подобных процедур для своего здоровья, и Максим, согласившись с ее доводами, в том же году стал счастливым отцом.
   Появление ребенка естественным образом прибавило проблем. Оксана ушла в декретный отпуск и все заботы о материальном обеспечении семьи легли на Максима. Конечно, немного помогали родители, но эту помощь нельзя было назвать существенной, да и впадать в зависимость от кого-то, ведущую лишь к новым проблемам, не хотелось. Так что, уже в середине следующего, 2008 года, Максим бросил свои конфеты и устроился работать в автосалон. Теперь он продавал китайские автомобили всевозможных марок и поначалу дела шли вполне неплохо. К какому-то моменту, получая уже около девятисот долларов, Максим впал в эйфорию и скоро видя себя в рядах будущих миллионеров, начал работать над собственным имиджем. Он купил дорогой костюм со всеми причитающимися аксессуарами, портфель вместо сумки (правда, бутерброды, которые делала Оксана, класть туда не перестал), и кардинально поменял манеру общения с людьми. Он больше не заискивал перед потенциальными клиентами, а говорил с ними ровным, спокойным голосом, будто немного свысока. С одной стороны этому способствовал особый контингент покупателей продаваемой им продукции (хотя сам себе он не мог позволить даже самую дешевую модель), а с другой тут вмешивались амбиции молодого человека, которому всегда кажется, что он стоит больше, чем есть на самом деле. 
   Мировой кризис следующего года, когда продажи автомашин из Поднебесной начали резко падать, опустил Максима с небес на землю. Заработная плата не росла, а наоборот, резко уменьшилась, приблизившись к прежнему, конфеточному уровню, а семейные расходы наоборот, только увеличились. Сын Леша, которому исполнилось уже полтора года, требовал в себя все новых и новых вливаний, начиная от подгузников и детского питания, которых требовалось все больше, и заканчивая одеждой, игрушками и возможным поступлением в ясли, взятка за которое равнялась двум месячным окладам Максима. В конечном итоге это привело к тому, что летом 2010 года, умерившему свои амбиции, Максиму, пришлось вновь заняться поиском новой работы, а Оксане вернуться в свою поликлинику, отдав двухлетнего сына в ясельную группу детского сада, находящегося в соседнем квартале.
    Без малого полтора месяца ушло на то, чтобы нашлось новое место работы. После десятка собеседований, закончившихся безрезультатно (несколько раз работодателя не устраивал сам соискатель, но чаще его самого не устраивала предлагаемая зарплата), Максим устроился работать в крупную фирму, занимавшуюся производством и продажей бытовой техники. Фирма носила громкое европейское название, и хотя завод находился все в том же Китае, а в самой Европе о ней никто и не слышал, это нисколько не мешало ей продвигать продукцию во все регионы нашей страны. Обычный покупатель часто смотрит лишь на цену, да на красивую вывеску — остальное ему не так и важно, тем более что качество предлагаемых товаров было вполне приличное, а ассортимент огромен. Нельзя сказать, что для Максима это было новое поприще, все же работа менеджера по продажам чего бы то ни было, имеет много общего, но своя специфика есть везде. Несмотря на это, Максим очень скоро вник в Систему новой работы и уже к концу года вышел на третье место по продажам среди коллектива из двенадцати человек. Премия, полученная им по итогам работы, сразу компенсировала и взятку на детский сад, и кредит за телевизор, мучивший его семью долгих два года и даже костюм, купленный на прежней работе. Конечно, пока он не мог себе позволить того, чего хотел, но все же семейный бюджет пошел на поправку. 
   Целых три  года Максим проработал на фирме, но потом, когда он понял, что в заработке здесь достиг своего предела, начал искать новое место. Теперь ему хотелось заняться чем-то новым, и после некоторых метаний, недолго проработав еще на двух работах, в интернет-магазине и складе плодовой продукции, он все же сменил род деятельности и начал заниматься установкой кондиционеров. Вместе со своим другом, Васей Кононовым, он создал небольшую фирму и, закупив партию оборудования, принялись за дело. Сначала начинающие предприниматели хотели нанять рабочих, но потом, подсчитав расходы, занялись всем сами. Здесь все же пригодились некоторые знания, полученные Максимом в институте, а золотые руки Васи и вовсе довели работу до совершенства. Они соглашались на любые условия заказчиков, выезжали в любое место и в любое время, не задирая при этом, цен. Жаркое лето 2014 года лишь поспособствовало их успеху, и к концу сезона Максим уже мог позволить себе не только обновить гардероб жены и сына, но и сделать косметический ремонт в собственной квартире.
   Однако, как известно, бурное начало чего-либо, не есть ключ к успеху, а, скорее, наоборот. Жизнь так устроена, что только постепенное, планомерное развитие, дает настоящий результат и это непреложное правило для всех аспектов существования. Так случилось и на этот раз — кондиционеров, в отличие от колбасы и хлеба, всегда необходимо весьма ограниченное количество, а потому к лету 2015 года появились фирмы, ценовая политика которых наглухо перекрыла доступ к рынку предприятию двух друзей. Конечно, они не собирались просто так сдаваться и еще пытались работать по прежней схеме, но количество заказов упало настолько, что фирму пришлось закрыть. Тут сыграли свою роль и возросшие поборы различных чиновников, всегда чувствовавших, где есть возможность поживиться, и невозможность предоставлять кредит и покупать товар огромными партиями, как это делали конкуренты. 
   Распродав по бросовым ценам остатки товара, друзья вновь вернулись к прежней жизни: Вася устроился работать на фирму по установке оконных пакетов, а Максим  снова стал менеджером по продажам. В следующие два года он чего только не продавал — и телефоны, и фототехнику, и детское питание, но остановился только в начале 2018 года, когда устроился работать в интернет-компанию по продаже газового оборудования. 
     Именно на этом этапе мы и знакомимся с Максимом Карнакиным — обычным москвичом из среднестатистической семьи, с обычными проблемами и заботами, и самым средним уровнем дохода. Не так давно начался октябрь, еще не слишком холодно, но уже и не совсем тепло. Максим и Оксана, полуобнявшись, спят в уютной постельке и даже не предполагают, что следующий день, 15 октября 2018 года, перевернет не только всю их жизнь, но впоследствии и само представление о ней.


                                                                                                                            Глава вторая.


—  Любимый! — тихий голос Оксаны прозвучал возле самого уха Максима так, что даже во сне он почувствовал его теплый ветерок.
—   Что, милая? — спросил он, еще не открывая глаз.
—   Через пять минут прозвонит мой будильник. Не хотелось, чтобы ты вскакивал — ты так сладко сопел!
—   Спасибо! — Максим повернулся к ней и нежно обнял жену. — Как же сложно вставать в половину шестого утра, я никогда бы не привык.
—   Привык бы! — Оксана придвинулась к нему еще ближе и поцеловала. — Поликлиника работает с восьми утра — ничего не поделаешь. Мне кажется, что мы уже раз пятьсот об этом говорили с утра!
—   Ну так я и говорю, что не могу привыкнуть, — Максим улыбнулся. — Но зато ты приходишь домой на четыре часа раньше.
—   Зато Лешка теперь сам в школу ходит, и тебе еще полчаса ко сну прибавилось — я постоянно завидую.
—   Ну, здесь я не виноват!
—   Ладно, милый, я встаю. Не проспи свой будильник, соня!
—   Я тебя люблю! — Максим повернулся к стене, подложил под голову руку и вновь закрыл глаза.
—   И я тебя! — Оксана встала с кровати, с наслаждением потянулась и, посмотрев в окно, снаружи которого висел градусник, взяла с кресла домашний халат. — На улице всего семь градусов, кстати. Максик, твои бутерброды я положу в холодильник, а завтрак  для тебя и Лешки ставлю на маленьком столике — найдешь там тогда. Ты меня слышишь?
—   Угу.
—   Угу! — Оксана усмехнулась. — Ладно, хорошего дня тебе, до вечера! Пиши мне днем почаще на мессенджер. Пока!
—   Хорошо, милая. Пока! — ответил Максим и тут же провалился в сон.
   Так и начинался их обычный день. Оксана уходила на работу еще до того, как Максиму и Леше надо было вставать, а потом, вернувшись домой днем, спокойно занималась делами. Сын, конечно, тоже возвращался из школы примерно в это же время, но пообедав, он сидел в своей комнате за компьютером, либо шел гулять. С утра она готовила своим мужчинам завтрак, так что им оставалось лишь умыться, поесть и идти — одному в свой офис, другому в школу. Все хозяйство было на ней, но разве в этом было что-то необычное?
   В половине восьмого прозвучал второй будильник. Максим к этому времени уже выспался, а потому, бодро вскочив с кровати, он разбудил сына и принялся умываться. Через пятнадцать минут оба уже сидели на кухне, поедая горячую овсяную кашу, вареные яйца с майонезом и запивая это все крепким сладким чаем.
—   Все уроки сделал? — спросил Максим, наблюдая, как сын неуклюже счищает со школьной формы кусочек упавшей на нее каши.
—   Да, но главное — реферат скачал.
—   Возьми влажную салфетку, — Максим поморщился, — пятно же останется! Все как маленький, а матери снова стирать потом придется!
—   А где они?
—   Вон в том шкафу.
—   Ок!
—   Что в школе нового?
—   Да ничего, пап, — Леша принялся сосредоточенно тереть загрязненное место салфеткой и вскоре пятно исчезло. — Говорят, скоро у нас будет новая училка по биологии.
—   А со старой что? — спросил Максим.
   Леша ухмыльнулся:
—   Беременная!
—   Понятно. Ну что же, это жизнь. Ладно, домучивай свой чай, а я пошел одеваться. Кстати, не забудь шарф надеть — сегодня холодно. Оксаночка, спасибо за завтрак!
   Максим встал, погладил сына по голове и прошел в прихожую. Одев ботинки и пальто, он заглянул в портфель и, убедившись, что ничего не забыл, зазвенел ключами:
—   Леха, я пошел! Не забудь выключить все и не возись долго — опоздаешь!
—   Хорошо, пап! — послышалось из кухни.
—   Деньги у тебя есть?
—   Есть немного, но мне вроде ничего и не надо.
—   Вот хороший сынок! — Максим улыбнулся. — Ладно, до вечера!
—   Пока!
   Выйдя из дверей подъезда, Максим поежился — несмотря на середину октября, температура в эти дни больше походила на ноябрьскую. 
—   Когда же я наконец-то куплю машину? — с грустью подумал он. — Ну еще годик помучиться, а к лету возьмем «Рено», кредит — так кредит!
    Дорога до работы была привычна: дождавшись своего автобуса, Максим проехал пять остановок до метро, а еще через полчаса уже выходил на «Бауманской».  Пятьсот метров, отделявшие его до офиса, он преодолел даже быстрее, чем обычно (после теплого метро он вдруг сразу замерз), и без пяти минут девять был на рабочем месте. Поздоровавшись с сослуживцами, Максим снял пальто, поставил портфель возле своего рабочего стола и привычным движением найдя кнопку включения системного блока, стоявшего под самыми ногами, с наслаждением вытянулся в кресле. 
     На этот день у него была намечена связь сразу с пятью потенциальными клиентами, но сразу приниматься за работу как-то не хотелось. Для начала он просмотрел свежие новости, а затем, не найдя в них ничего интересного, сходил к кулеру и налив в кружку горячей воды, сделал себе кофе.
—   Макс!
—   А? — услышав голос сидящего сзади коллеги, Максим оглянулся. — Что, Миш?
—   Ты вчера как ушел, я немного подзадержался — надо было одному хмырю документацию отправить, так вот я слышал, как шеф говорил с кем-то по телефону о том, что партия задвижек, отправленная в Красноярск, частично оказалась с перепутанными артикулами. Это ведь ты ее отправлял?
—   Я, — Максим почувствовал, как у него вдруг похолодела спина. — И что?
—   Сумма пересортицы очень большая. Матвеич так кричал, что я все слышал даже через закрытую дверь.
—   Так наверное на складе ошиблись.
—   Ну вот ты это ему и будешь доказывать. Я тебя так предупредил, по-дружески. 
—   Ладно, Миш, спасибо. Сейчас тогда посмотрю документы.
—   Смотри как следует, а то без зарплаты останешься!
   Повернувшись к компьютеру, Максим быстро открыл нужную папку и пробежался глазами по цифрам. Нет, все было правильно. Он прекрасно помнил, как неделю назад сам ездил с экспедитором на товарную станцию и отправлял в Красноярск целый контейнер с задвижками для газовых труб. Нет, может он и не совсем внимательно смотрел за процессом погрузки, но контейнер был опечатан, а на момент сбора товара на складе все было в порядке. Как же это могло произойти? Грузчики ошиблись, начальник склада недоглядел или он сам тоже не проявил должной бдительности? Они тогда весело болтали, пока загружался товар… всякое может быть. А последняя накладная… где же она… что за ерунда? Ну да ладно — чему быть, того не миновать.
   Полдня прошло как обычно. Офис работал в привычном ритме, но перед самым обедом приехал шеф.
—   Карнакин, зайди ко мне! — бросил он мимоходом и сразу скрылся в своем кабинете, громко хлопнув дверью.
—   Что это он? — все переглянулись. Обычно Александр Матвеевич Правов отличался своей выдержкой. 
—   Ну, держись, друг! — послышался сзади шепот Миши Лосева.  - Если что, то не спорь с ним — я его дольше тебя знаю.
   Максим только отмахнулся. Встав, он подошел к зеркалу, а затем, сопровождаемый множеством заинтересованных взглядов, прошел к кабинету начальника.
—   Можно, Александр Матвеевич?
—   Входи, я же сказал!
   Максим вошел внутрь и, закрыв за собой дверь, застыл у порога.
—   Садись! — шеф кивнул на одно из кресел, стоящих напротив стола.
   Максим сел. Пока шеф искал что-то в своем компьютере, он никак не мог решить, куда деть собственные руки, а потом просто обхватил колени и принялся ждать.
—   Ну что же, друг мой, прокол у тебя, кажется! — наконец оторвав взгляд от монитора, медленно проговорил шеф.
—   Что случилось? — Максим сделал круглые глаза, показывая, что ничего не понимает.
—   Помнишь, товар в Красноярск отсылал на шесть с половиной миллионов?
—   Да, конечно. Выгодная для всех сделка получилась.
—   Выгодная-то она, конечно, выгодная, но в документы вкралась ошибка и часть партии оказалась не совсем тем, что хотел заказчик. Теперь нас обвиняют в срыве выполнения работ, которые у них были запланированы, требуют неустойку и немедленную замену товара, да еще и с последующей скидкой. Причем сами назад отсылать ничего не хотят, а желают, чтобы мы произвели замену за свои деньги. Вот так… что скажешь? Транспортные расходы составят около ста пятидесяти тысяч, учитывая перевоз другой партии туда, той оттуда и билеты. Неустойка еще двести тысяч.
   Это был удар. Максим уже понял, что произошла невероятная ошибка, но то, что виноват он, и как это могло случиться, никак не укладывалось в голове.
—   Что у них не так, шеф? — спросил он, прокручивая множество вариантов, как могло подобное произойти.
—   В партии было три вида задвижек, — Матвеич распечатал несколько документов и выложил появившиеся из принтера листки прямо перед Максимом. — На сто, двести и четыреста миллиметров в диаметре, помнишь?
—   Да, так мы и отгрузили.
—   У заказчика оказались не на двести, а на двести пятьдесят, — шеф вздохнул и кивнул на документы. — Посмотри на циферки!
—   Может быть, я схожу сейчас к своему компьютеру и распечатаю накладные, по которым отсылал? — Максим сделал движение, чтобы встать. — Можем свериться.
—   Не надо, — Матвеич криво улыбнулся. — Я только что сделал это за тебя. Неужели ты думаешь, что я не имею доступа к программам своих собственных сотрудников? Здесь я распечатал твои накладные, накладные со склада, и те документы, которые прислали норильчане — их заказ и, собственно, приход. Ознакомься!
   Максим взял со стола листки и бегло пробежался взглядом по цифрам. Да, так оно и есть — оказалось, что именно он допустил ошибку в тех документах, которые были переданы на склад, а в итоге заказчику пришел другой товар. Тогда была пятница, ему еще надо было сопроводить товар на станцию, он торопился и, видимо, нажал не ту цифру. 
—   Что же делать? — тихо проговорил он, возвращая документы шефу.
—   Как, «что делать», Карнакин?! Ну ты же не маленький! Отправляй нужный груз заказчику, заказывай билеты на самолет в Красноярск, решай там вопросы и возвращайся. Работаешь ты хорошо, а потому, так и быть, пятьдесят тысяч я тебе прощу, но триста, будь добр, найди. Иначе господа из Красноярска устроят нам веселую жизнь, и будут таки правы. Все понятно? Ну некого тебе винить кроме самого себя, так?
   Максим вздохнул:
—   Так.
—   Вот и хорошо, что ты понимаешь. Ну что же, иди действуй. Сегодня четверг, а в понедельник я жду от тебя отчета о проделанной работе. Деньги-то есть? Триста тысяч. Если нет, будем вычитать из зарплаты.
—   Есть, — грустно ответил Максим. 
—   Ну ладно, иди!
   Максим медленно встал и вышел из кабинета. Это была настоящая катастрофа — все деньги, которые они с Оксаной копили на будущую машину и прочие нужды, теперь придется отдать. Он был виноват, но Максим никак не мог понять, как это произошло. Пройдя к своему компьютеру, он скривил лицо в ответ на заинтересованный взгляд Миши, открыл документацию и еще раз проверил цифры. Всё так и есть — при составлении накладных на склад он вбил не ту цифру, а документы, которые шли с товаром в опечатанном контейнере, были в порядке. 
—   Ну что там? — сзади уже который раз послышался шепот Миши. — Что он сказал?
   Максим вздохнул:
—   Я еду в Красноярск… ошибся в документах. Не понимаю только, как это могло случиться.
—   Э-э-э! — протянул тот в ответ. — Чего только в жизни не бывает! Ну ты не переживай, Матвеич многое может простить. Много ты должен?
—   Триста штук.
—   Ого! Неслабо! Есть деньги-то?
—   Есть.
—   Ладно, все что ни делается — все к лучшему!
—   Ты так думаешь? — Максим горько улыбнулся.
—   А вот увидишь! — Миша хитро подмигнул ему. — Я это давным -давно просек, так что теперь и ты сможешь убедиться. Может и не сразу, конечно… потом, когда-нибудь.
—   Твоими бы устами...
   Максим снова вздохнул и отвернулся. Работать больше не хотелось, в голове летали бесчисленные мысли, наскакивающие одна на другую и не дающие сосредоточится? Как это случилось? Почему именно сегодня и именно с ним и именно на такую большую сумму? Что сказать Оксане? Нет, она конечно все поймет, но как же стыдно. Она уже несколько раз писала ему на мессенджер, но он только отделывался стандартными фразами, еще не зная, как начать разговор. А еще несколько часов все было так хорошо, он был такой уверенный, думал о будущем, строил планы, которые теперь развеялись в пух  и пепел. Со временем, которое лечит и не такое, все успокоится, придет на свои места, образуется, но сейчас, в самый пик момента, Максим был в отчаянии. Машинально открыв интернет, он начал бегло просматривать избранные страницы, но ничто не могло зацепить его внимание — ни курс вездесущего доллара, ни война в Секторе Газа, ни визит президента в США, ни непрекращающиеся проблемы в соседней Украине. Бросив это занятие, Максим открыл почту и начал расправляться с многочисленным спамом — надо было хоть на него излить постепенно закипающую злость. Внезапно, уничтожая десятки предложений о покупке жизненно необходимых солнечных очков, телевизоров, БАДов, электронных учебников шведского языка и комплексов для похудения, он наткнулся на то самое письмо, которое встретилось ему вчерашним вечером и которое он, как точно помнил, благополучно отправил в корзину и удалил.
   «  Что вы знаете о себе? Подумайте, что вы хотели! Кто вы? Вы знаете свои возможности? Вам кажется, что да? А если нет? Тогда это письмо для вас! Вам сейчас плохо? Не расстраивайтесь, в любой ситуации есть выход и мы сможем вам помочь. Вам не надо ничего делать, но если наше предложение немедленно изменить жизнь Вас заинтересует, просто отправьте ответ по этому адресу со словом ДА. С уважением, Максим».
—   Еще один Максим! — Максим хмыкнул. — А что, отправлю-ка я им ответ, не убудет же. Интересно даже, что они могут предложить. Вот ведь блин — никогда не стал бы заниматься подобной фигней в любое другое время! Ну что же, ребята — зарабатываете очки на посещениях какого-нибудь своего дурацкого сайта, так вы попали в точку. Мне сейчас действительно плохо и будем считать, что я ваш клиент!
   Написав короткое «Да», Максим нажал кнопку «Отправить», и уже хотел пойти к коллегам, собиравшимся на перекур (сам он не курил, но разговоры обо всем, возникающие там, были интересны), как вдруг у него зазвонил телефон. Номер был незнакомый, но ему часто звонили клиенты..
—   Алло, слушаю! — сказал Максим, поднося смартфон к уху.
—   Максим Сергеевич Карнакин? — в микрофоне послышался чуть хриплый мужской голос, напоминающий кого-то, но все же незнакомый.
—   Да.
—   Мы с вами тезки, очень приятно.
   Максим пожал плечами:
—   А кто вы? Представьтесь, пожалуйста.
—   Да, конечно! Вы только что отправили нам письмо, а не заставлять клиента ждать это фирменный стиль нашей компании.
—   А я уже ваш клиент? — удивился Карнакин. — А откуда у вас этот номер телефона? Признаюсь, я думал, что это общая рассылка по адресам из интернета, спам.
—   Нет, мы весьма выборочно подходим к людям. Складываются все качества, значит с человеком можно работать, если нет, то он никогда не получит письма, которое получили вы.
—   Вы меня изучали? — удивленно спросил Максим, одновременно отрицательно качая головой на призыв Миши Лосева присоединиться к компании курильщиков, которая уже стояла в дверях. — Вам про меня кто-то рассказал?
—  А как же! — Максим почувствовал, как человек на том конце улыбнулся. — У нас есть общие знакомые, но об этом потом. Итак, вы хотите сейчас изменить свою жизнь?
—   Вот на данный момент — очень! — Карнакин ответил резко — его вдруг начал раздражать этот разговор. — От меня что требуется — вступить в какую-то секту?
   Некоторое время его собеседник молчал, но когда Максиму уже казалось, что это будет длится вечно, в трубку что-то пикнуло и его тезка вновь заговорил:
—   Вы уже отправили свое "да", а оно и было согласием, больше ничего не требуется. Я не буду давать вам никаких инструкций, поскольку это бесполезно, но все же призываю не удивляться ничему, что будет с вами происходить… по мере возможности, конечно. Все ваши проблемы будут решены.
—   О чем вы? — Карнакин встревожился. — Я ничего не подписывал, ни на что не давал согласия и вообще я вас не знаю. Оставьте мне возможность самому решать проблемы. Или у вас есть какие-то конкретные предложения, работа? От кого вам стало обо мне известно?
—   До свиданья! — видимо, больше не считая нужным продолжать разговор, его собеседник отключил связь и в микрофоне послышались короткие гудки.


                                                                                                      Глава третья.


      После окончания столь странного разговора Максим Карнакин еще некоторое время находился в состоянии глубокой задумчивости. Даже вопрос о задвижках сейчас вдруг отошел на второй план и вспоминая о словах своего неизвестного собеседника Максим чувствовал, что почти совершил нечто такое, что самым кардинальным образом повлияет на его дальнейшую жизнь. Но что может произойти? Скорее всего, его хотят пригласить на работу в какую-то организацию, набирающую сотрудников по каким-то им одним ведомым критериям. Вероятно, предложат большую зарплату, которую никто и не собирается платить. Кинут, как последнего дурачка, схем-то подобных миллион, а потом жаловаться будет некому. Может быть, кто-то из клиентов или знакомых подсказал о нем его неведомому собеседнику, но здесь догадаться невозможно — клиентов за годы его работы было несколько сотен, а знакомых и знакомых его знакомых, тоже набиралось не меньше. 
—   Вообще, — думал Максим, — скорее всего это профанация, и какая-то фирма выстраивает таким образом очередную пирамиду, извлекая профит из наивных дурачков, желающих по- быстрому изменить свою жизнь, а именно — мгновенно разбогатеть. Но все это мы уже проходили и поймать на эту удочку уж кого-кого, но меня не удастся. В любом случае, я больше не возьму телефон, если позвонят с этого-же номера, а почту сейчас же отправлю навсегда даже не в спам, а в черный список.
   Сказано — сделано. Максим вновь открыл страницу с почтой, собираясь провести свои намерения в жизнь, но оказалось, что письмо таинственным образом уже само исчезло из почтового ящика. Максим посмотрел папку «Отправленные»… там тоже ничего. Он схватил в руки телефон и лихорадочно перелистал список входящих звонков… там тоже пусто!
   Как такое может вообще быть?! В голове Максима загудело, он еще и еще раз просматривал почту и телефонный список, но безрезультатно — все данные исчезли, испарились, самоликвидировались. 
— А если это спецслужбы? — пронеслось у него в голове. — Но кому я мог понадобится, я ничего толком не знаю и не умею. Ой-ёй-ёй, что же за день такой сегодня?
   Максим не знал, что делать, о чем думать. Уже вернулись сотрудники, Лосев пригласил его в столовую, но он только покачал головой, обхватил её руками и склонился над столом. Конечно, Миша Лосев уже успел рассказать остальным о проблеме с задвижками, потому что больше никто не подходил к его столу, не задавал никаких вопросов. Даже Матвеич, уходя на обед, сначала, видимо, собирался что-то сказать, но видя его состояние, передумал и молча вышел за дверь вслед за всеми.
   В возникшей тишине, когда все сотрудники покинули офис на обеденный перерыв, сигнал от пришедшего на мессенджер сообщения прозвучал особенно громко. Карнакин даже вздрогнул от неожиданности, но именно это и помогло ему немного прийти в себя. Конечно, это писала Оксана. Ничего необычного — спрашивала, что он ел на обед, как настроение. О себе написала, что устала и хочет домой, но еще надо работать целый час. В конце стояло привычное «чмоки». Максим ответил, что все нормально (ну не пугать же её тем, что еще не произошло, а про задвижки лучше рассказать вечером дома), ел он щи и котлеты с картофельным пюре, а её любит сильно-сильно.
  —   Так… задвижки! — Максим положил телефон в карман и понял, что пора возвращаться к жизни. Ему же придется лететь в Красноярск, а значит стоит поторопиться с билетами. Жаль: накрывается отдых в выходные, поездка на дачу и вообще все планы. Но уж видно, судьба такая! А про звонок… да ну его! Лучше считать, что ничего не было и не выходить больше на связь с незнакомцами. Надо будет — сами найдут, а как найдут, так и обломаются. Всё, решено! Ничего этого не было, письмо удалилось само, видно там стояла соответствующая функция, а телефон просто не запомнил входящий номер. Это бывает, редко — но бывает. Так просто все сложилось одно к одному, такой день дурацкий. Ну ничего, прорвемся!
   Остаток рабочего дня, к большому облегчению Карнакина, ожидавшего теперь всего чего угодно, неожиданностей не принес. Подчинившись неизбежности, он заказал на завтрашний вечер билет в Красноярск, поговорил с заказчиками задвижек, согласившимися его встретить в аэропорту, а затем, развив бешеную активность, в течении двух часов решил все вопросы с логистикой и отправил со склада партию нужных задвижек. К половине шестого вечера, порядком утомленный, но теперь вполне довольный собой, Максим позволил себе расслабиться и откинувшись на кресле, немного почитал в Википедии о том месте, куда ему предстояло завтра прибыть, и куда через долгих три дня прибудет его груз. 
—   Да-а-а… местечко то еще! — Максим шумно выдохнул. — Прямое железнодорожное сообщение — 4173 км. Население аж 1 миллион и 80 тысяч человек, город является крупнейшим экономическим и промышленным центром Восточной Сибири. Климат континентальный, стоит на незамерзающем Енисее. Через город проходит Транссибирская магистраль. А мне ведь там придется не один день пробыть… мда. Пока с заказчиками разрулить, груз принять, неправильные задвижки отправить назад в Москву. Короче, это дня три займет, до вторника.
—   Изучаешь? — размышления Максима прервал голос Матвеича. Выйдя из своего кабинета, он окинул офис своим цепким взглядом и увидев сгорбленную фигуру Карнакина, не преминул подойти.
—   Да, шеф, — Максим сразу распрямился, принимая рабочую позу. — Непростое место… Сибирь, Енисей, холод.
—   Вот и люди там потому такие суровые, — ответил Матвеич. — Они мне еще раз недавно звонили — сначала снова угрожали, но потом, когда узнали, что груз уже пошел, сменили гнев на милость.
—   Да, я с ними тоже говорил… обещали встретить.
—   После разберешься! — Матвеич улыбнулся. — Всякое бывает, но знаешь… э-э-э… даже всякое бывает не со всеми. Где-то ты прогневил бога или еще кого-то, чтобы вышла такая подстава глупая. Не задумывался об этом?
   Максим пожал плечами:
—   Не знаю, сам не пойму.
—   Ну, значит, потом когда-нибудь поймешь… билет заказал?
—   Да, завтра в 23.15 вылет.
—   Дорого?
—   Тридцать тысяч.
—   Тю! — Матвеич даже присвистнул. — В Париж и обратно можно слетать! Зайди ко мне через полчасика — получишь командировочные. Можно было и завтра дать тебе деньги, но билеты ты уже купил, а полтинник я тебе обещал простить. Я свое слово держу, тем более что сегодня ты быстро все с отгрузкой решил, молодец.
—   Спасибо.
—   Ладно, все будет нормально, — Матвеич по-отечески положил руку ему на плечо. — Не расстраивайся сильно, а еще помни, что завтра у тебя полноценный рабочий день. Так что дома много не пей.
   Карнакин только улыбнулся:
—   Я не буду вообще пить. Чувствую, что в Красноярске мне еще немало придется этим позаниматься. Свожу местных парней в ресторан пару раз, посидим, а там, глядишь, с еще одним контрактом вернусь!
   Матвеич довольно кивнул:
—   Вот такой разговор мне нравится! Эх, удачи бы тебе побольше — мог бы стать большим человеком. Задатки-то есть, это видно.
—   Ну вот тридцать три исполнилось, так что теперь, наверное, пора, — Максим со смехом развел руками. — Илья Муромец тоже на печи лежал, а потом вон как прорвался!
—   Да, а кое-кого к этому времени как раз распяли, — Матвеич вдруг посерьезнел. — Ну все, Максим, ты молодец — продолжай в том же духе. Хорошо, что сумел так настроить себя — это правильно, но ошибок постарайся больше не допускать. Многие ошибаются один раз, но так, что мало не покажется. 
—   Хорошо шеф, спасибо!


—   Любимая, я пришел! — зайдя в темную прихожую, Максим Карнакин привычным движением включил свет, снял пальто и, поставив на пол портфель, устало сел на обувной пуфик.
—   Привет! — жена, готовившая на кухне ужин, выглянула в коридор.
—   Как вкусно пахнет! — Максим глубоко вдохнул пряный мясной аромат, рассеянный по всей квартире.
—   Фаршированные перчики! Твои любимые, с базиликом!
—   Ух, красота!
—   Через двадцать минут будет все готово!
—   Хорошо, милая, спасибо!
   Максим снял ботинки, нырнул в любимые тапки и, потушив за собой свет в прихожей, пошел в комнату. По дороге заглянул к Леше.
—   Привет!
—   Привет, пап! — тот, как всегда, сидел перед монитором.
—   Как дела?
—   Все ок.
—   Как реферат?
—   Не знаю, сдал только.
—   Не замерз сегодня?
—   Нет, нормально. А у тебя как?
—   Да так себе… тоже нормально.
—   Что-то ты какой-то веселый? — сын отвел глаза от экрана. — Дашь мне свой планшет вечером?
   Максим пожал плечами:
—   Бери… а что случилось?
—   Да почитать хочу роман один — ребята сказали, что супер интересно. На смартфоне неудобно, а перед экраном сидеть глаза уже болят.Лучше я в кровати поваляюсь.
—   Что за роман? — спросил Максим, доставая из портфеля планшет.
—   Приключения… про девушку, от которой зависит, выживет ли человечество. 
—   Ну читай, читай. Расскажешь потом — может и мне понравится.
   За ужином Максим старался вести себя как обычно, но все же его возбуждение и необычная словоохотливость не ускользнули от жены. Люди по-разному ведут себя в необычных для них, экстремальных ситуациях, и лишь очень немногие могут сохранять при этом спокойствие и естественность в поведении (кстати, во многом во вред себе, потому что любая ситуация требует выхода энергии, что является законом как жизни, так и физики). Максим Карнакин не был слишком эмоциональным человеком, но и к числу тех, кто постоянно ходит в маске, не принадлежал, а потому первым вопросом жены, как только они остались наедине, было вполне естественное:
—   Что случилось?
—   А что-то случилось? — Максим сделал вид, что не понимает.
—   Конечно, — Оксана, будучи, как и большинство женщин, природным эмпатом, посмотрела мужу прямо в глаза. — Что-то на работе, да?
   Понимая, что увиливать нет смысла, Максим Карнакин вздохнул:
—   Я попал на деньги.
—   На сколько? У нас столько есть?
—   Есть.
—   Ну так что же тогда случилось страшного? — Оксана улыбнулась. — Заплатим и будем снова жить как прежде. Деньги дело наживное и сожалеть о них нельзя, а чем больше уйдет, тем больше придет.
—   Думаешь? — Максим, столько лет знавший жену, все равно был поражен. — Ты мое золото, родная моя! 
—   Давай ты мне сейчас все расскажешь… только вот не на кухне! — Оксана встала из-за стола и приложила Максиму, который уже собирался говорить, пальчик к губам. — Пойдем в комнату, там будет лучше.
—   Может быть, я тебе помогу сначала посуду помыть? — спросил Максим.
—   Ничего, потом, — Оксана улыбнулась. — Я сама справлюсь.
   Рассказ не занял у Карнакина много времени, да и Оксана, надо еще раз отдать ей должное, слушала внимательно, не перебивая. Несколько раз Максим повторил свой тезис о том, что не понимает, как подобное могло произойти, как могла получится подобная ошибка в документах, которую никто не заметил, но он не пытался оправдаться — это действительно никак не укладывалось у него в голове. Он рассказал ей о намечавшемся полете в Красноярск, о неустойке, которая полностью висит на нем (и по праву), и о том, что Матвеич, вникнув в ситуацию, все же оказался настоящим человеком и не поставил вопрос о увольнении и полном погашении долга. Конечно, там еще всякое может произойти, но на данный момент ситуация складывается настолько неплохо, насколько это вообще возможно.
—   Ну что же, что случилось, то случилось, — когда он закончил, Оксана встала с кресла, на котором сидела (Максим сидел на таком же, напротив) и, подойдя к трюмо, обхватила волосы толстой резинкой. — Я знаю, милый, что ты очень расстроен, хоть и не показываешь вида, но не переживай. Вот вернешься из своего Красноярска и забудешь об этом, а впредь станешь только осторожнее.
   Максим благодарно посмотрел на жену:
—   Спасибо, родная. Как же приятно, что я слышу от тебя такие слова… знаешь, я почти спокоен уже.
—   Вот и хорошо, — Оксана подошла поближе и ласково погладила его по голове. — Дом — наша крепость. Только тут мы можем и должны быть сами собою, только здесь наша защита от всех напастей. Ты за меня, а я за тебя — это сильнее любых неприятностей.
—   Да, милая, — Максим вздохнул. — Но машину-то так хотелось!
—   А! — Оксана только махнула рукой. — Купим еще! Мне вот премию хорошую должны дать, а еще зарплата тринадцатая. Да и не все деньги надо же отдать, что-то еще остается.
—   И на дачу не съездить в эти выходные, — Максим посмотрел в окно. — Завтра потепление, а в Красноярске всего плюс три градуса. Так хотелось шашлычка, вина, печечку растопить, любовью заняться в тепле на перинке. Тебе же там всегда нравилось — на бабушкиной перинке-то!
   Оксана громко рассмеялась:
—   Вот приедешь и съездим! Жизнь не кончается — будет и вино, и мясо, и перинка! Вторую половину октября очень теплой обещают.
—   Снова бабье лето? — спросил Максим.
—   Да, нам в подарок!


                                                                                               Глава четвертая.


   Утро следующего дня, утро той самой пятницы 16 октября 2018 года, с самого начала пошло не совсем обычно. После ухода Оксаны Максим, вопреки своему обыкновению, так и не смог снова уснуть. Проворочавшись около получаса, он встал с кровати и пройдя в ванную комнату, уделил самое пристальное внимание своему внешнему виду. Обычно Карнакин не принимал душ с утра, но сейчас ему вдруг захотелось смыть с себя остатки вчерашних проблем, представ, в первую очередь для самого себя, новым человеком. После душа он тщательно побрился, выдернул из носа несколько лишних волосков, а затем, пройдя в комнату, одел абсолютно новое нижнее белье — обновляться, значит обновляться! Также он решил одеть свой праздничный костюм, на который во время работы в автосалоне ухлопал половину месячной зарплаты и новую белую рубашку, подаренную тещей на прошлый день рождения. 
   Когда проснулся Леша, то первое, что он увидел, выйдя в коридор, был его отец, яростно натирающий щеткой черные длинноносые ботинки.
—   Доброе утро! — сказал он, еще не полностью раскрыв слипшиеся ото сна веки.
—   Здорово, сынок! — ответил Максим. Отставив ботинок подальше от себя, он полюбовался сделанной работой. — Как спалось… видишь, какая красота?!
—   У тебя сегодня праздник?
   Максим хмыкнул:
—   К сожалению, нет. Просто настроение такое.
—   А-а, ну ладно! — Леша зевнул и шаркая разношенными тапочками, пошел умываться.
   Пока сын собирался, Карнакин разогрел завтрак: сосиски с зеленым горошком, вареные яйца, кексы и чай. Оксана, зная любовь своих мужчин к подобному набору продуктов, по пятницам частенько готовила им такой стол, с самого утра создающий позитивное настроение. 
—   Какая молодец у нас мама! — сказал Максим, облизывая уже пустую вилку. — Так вкусно!
—   Ага! — рот у Леши был еще занят горохом, а потому ответ вышел не совсем внятным. — Только почему мы не каждый день так едим? Всё каша, да макароны!
—   Потому что пятница — день особый! — Максим залпом выпил порядком остывший чай и со звоном поставил чашку на блюдце. — Что будет за праздник, если он каждый день? Как отличить его от будней, а?
—   Не знаю.
—   Вот то-то и оно! Ладно, Леха, я пошел на работу, а ты смотри, не опаздывай в школу.
—   Ок!
   Максим бодро встал (у него действительно было отличное настроение), быстренько оделся и перед выходом еще раз заглянул на кухню, где сын как раз доедал последний кекс:
—   Кстати, я сегодня вечером уезжаю в командировку! Выходные проведешь с мамой.
—   Ого! — Леша сделал большие глаза. — Это что-то новенькое! А куда?
—   В Красноярск?
—   Это где?
—   На севере.
—   Надолго? 
—   Дня на три.
—   Значит, на дачу не поедем?
—   Нет, в другой раз.
—   Фу-у! — Леша провел рукой по лбу. — Вот это классно! Там так скучно осенью.
—   Тебе повезло, — Максим усмехнулся. — Ну все, давай, до вечера!
—   Пока!
   Захлопнув за собой дверь, Максим вышел в общий коридор и по привычке втянул носом воздух — дальняя дверь на переходном балконе была всегда приоткрыта и он с легкостью определял не только погоду на улице, силу ветра, но и влажность. Вызвав лифт, Максим поежился — сегодня было даже прохладнее, чем вчера. Войдя в открывшиеся перед ним двери, он не глядя нажал кнопку первого этажа и поехал вниз. Внезапно, когда до первого этажа оставалось совсем немного (сам он жил на четырнадцатом), кабина несколько раз дернулась, а затем и вовсе остановилась.
—   Что за ерунда! — Максим повернулся, чтобы еще раз нажать кнопку, но тут в лифте выключился свет.  - Этого еще не хватало! — пронеслось у него в голове. — Застрять утром в лифте, да еще в такой день! Сколько тут сидеть… мда-а… а на работе подумают, что я специально задержался.
   Максим уже достал телефон, чтобы найти кнопку вызова диспетчерской, но тут свет снова включился и через несколько секунд лифт благополучно прибыл на первый этаж.
—   Фу-у! — выйдя из кабины, Максим поежился. — Чего только не бывает!
   Оказавшись на улице, он, как всегда, не глядя по сторонам, пошел по знакомому маршруту. Шел Максим быстро (автобус должен был вот-вот подойти), новые набойки звонко стучали по асфальту и он не сразу обратил внимание на звук автомобильного клаксона, все навязчивее раздававшегося позади. Наконец он все же оглянулся: напротив его подъезда стояла черная «Ауди» Матвеича, за рулем которой сидел Миша Лосев, энергично нажимавший на сигнал. К этому времени Максим уже успел отойти достаточно далеко, а потому пришлось вернуться.
—   Привет, Мишь! — сказал он. — Что случилось? Слушай, а ты давно за рулем этой тачки?
—   Доброе утро, Максим Сергеевич! — ответил Лосев. — Извините, мне показалось, что вы забыли, что я вас жду, потому сигналил. А про руль… что вы имеете ввиду?
—   Подожди! — Максим даже тряхнул головой. — Я что-то не понимаю… мы сейчас едем на работу… ты за мной?
—   Ну да. На работу, или еще куда пожелаете.
—   Тебе Матвеич приказал?
—   Нет, — Лосев был явно удивлен, но субординация не позволяла ему выказать больше чувств, несмотря на их явный избыток. — Матвеич как-нибудь доберется сам до офиса.
—   Шутите всё! — Максим улыбнулся. — Ладно, раз так, то поехали!
   Открыв заднюю дверь, он бросил портфель на сиденье, а затем сел рядом с Лосевым:
—   В офис!
   Решив подыграть сложившейся ситуации, Максим и впрямь начал вести себя как начальник. Он сам выбрал радиостанцию на медиацентре, отодвинул еще дальше назад сиденье и несколько раз приказал перестроиться в другой ряд, чтобы обогнать непонравившуюся машину. Лосев исполнял указания молча и вообще, являя собой тип настоящего персональщика, не выказывал никаких лишних эмоций. Между тем Карнакин, думая, что Матвеич по каким-то причинам послал за ним свой личный автомобиль и посадил за руль Мишу (обычно шеф управлял машиной сам), быстро вжился в роль. Буквально через несколько минут езды ему начало казаться, что он уже давно ездит в этой машине, знает маршрут, а Лосев весьма органично, и как-то,  по-будничному, смотрится за рулем.
—   Как быстро привыкаешь к хорошему! — с удивлением подумал Карнакин. — Эх, ну когда же и у меня все это будет в действительности?!
   Между тем, после довольно резвой езды, машина встала в пробку. Видя, что они явно не поспевают к девяти утра, Карнакин машинально поднес к глазам часы и… рука сначала опустилась было вниз, но затем он вновь резко дернул её вверх и впился взглядом в циферблат.
—   Stuhrling! — Максим сказал это слово вслух, обалдев от вида предмета, оказавшегося у него на руке. — С турбийоном!
   А где же его привычные Casio, с которыми он не расставался уже три года, и в которых до сих пор не менялась батарейка?! Этот «Штюрлинг» должен был стоить тысяч сто рублей, не меньше! Но как они оказались на нем? Что вообще происходит? Однако, дураком выглядеть не хотелось...
—   Мишь, — сказал он, поворачивая голову к Лосеву, — ты видел мои часы?
—   Видел, — тот кивнул.
—   Нравятся?
—   Конечно, шеф! Классная штука!
   Шеф! Лосев назвал его шефом! Прикалывается, конечно… но откуда часы… нет, этого не может быть!
—   Сколько они у меня, не помнишь?
—   Так вам же жена на Новый Год подарила! — отвечая, Лосев выглядел совершенно буднично. 
—   А-а… ну да! — протянул Максим, взглянул на часы еще раз и только тогда опустил руку. — Слушай, а ты давно водишь машину-то?
—   Шеф, можно задать вопрос? — Лосев посмотрел на Максима, от которого не укрылись его, высоко поднятые от удивления, брови.
—   Конечно.
—   Извините, шеф… у вас все в порядке?
—   Ты о чем?
—   Ну, может дома что? Вы сегодня как будто не в себе?
—   Будешь тут не в себе, — проговорил Максим. — Все нормально, Мишь. Я только не пойму некоторых вещей, а так прекрасно себя чувствую.
—   Да? — Лосев еще раз внимательно посмотрел на Карнакина. — А я думал, что может быть эта история с задвижками вас так взволновала. Да там нормально всё — Матвеич все исправит!
—   Думаешь? — Максим поежился. — Сам-таки и исправит?
    В ответ Лосев хмыкнул:
—   А куда ему деваться! Кстати, Максим Сергеевич, вы не подпишите мне путевые листы, а? Я вчера уже поздно вспомнил, а после разговора с Матвеичем не хотел вас донимать с ерундой.
—   Какие листы? — спросил Максим, которому вновь начатая тема задвижек задвинула что-то в самой голове.
—   А вон там, в бардачке!
   Машинально протянув руку, Максим открыл вещевой ящик и найдя среди документов пачку путевых листов, уставился на них непонимающим взглядом. Полностью заполненные, они сразу в нескольких местах имели его подпись! Максим так долго отрабатывал этот момент, что спутать его подпись с чьей-то другой было невозможно — расписывался он, несомненно, сам! В голове вновь загудело...
—   Но они подписаны, — только и смог он сказать, не отрывая взгляд от пачки листков.
—   Нет, — Лосев улыбнулся, — это же вы смотрите еще июньские, я их еще в бухгалтерию не сдал! Там не подписанные дальше, под ними.
—   Хорошо, — тихо проговорил Максим. — Сколько нужно подписать?
—   Штук двадцать, если можно.
   Расписавшись, Максим положил документы в бардачок и за всю оставшуюся дорогу до офиса не произнес ни слова, полностью уйдя в себя. Не понимая, что происходит, он перебирал множество различных вариантов, но все они никак не согласовывались с тем, что было еще вчера. Если отбросить в сторону всякую мистику, а Максим, надо сказать, был весьма приземленным человеком, то более или менее правдоподобным объяснением было только одно — все это только игра и шутка. Матвеич, желая поддержать молодого сотрудника в непростой ситуации, решил подправить ему настроение перед далекой поездкой и обыграть ситуацию так, чтобы Максим Карнакин посмотрел со стороны не только на нее, но и на себя. Как бы он повел себя на месте начальника, как говорил бы с подчиненными? Вероятно, весь офис будет подыгрывать ему в этом, а затем, в какой-то момент Матвеич спросит, что он чувствовал, играя его роль. Конечно, всё так и будет! Ну что же, он вовсе не против поддержать правила этой игры и постарается не выглядеть при этом дураком. А подпись на путевых листах… в конце концов, все можно подделать, а Арина Михайловна, бухгалтер, большой мастер подобных штук. Её рук дело, точно! Но Мишка Лосев… какой актер! Играет так, будто живет, будто всегда был водителем. Талант! 


                                                                                                                      Глава пятая.


   Конечно, на работу они опоздали. Простояв лишние полчаса в пробке на Третьем кольце, к офису Карнакин и Лосев подъехали не в девять утра, как было положено, а уже около десяти. Войдя внутрь, Максим выслушал небольшой рапорт от охранника и прошел в основное помещение. Здесь все было так же, как и всегда, если исключить тот момент, что все сотрудники учтиво поздоровались с ним, проявляя не только уважение, но и ту особую напряженность, возникающую при общении с начальником. На месте, принадлежащем Максиму, сейчас сидел Матвеич, который, будучи одет в простые джинсы и свитерок, ничем не отличался от остальных служащих.
—   Доброе утро, Александр Матвеевич! — сказал Максим, подойдя к нему поближе. Он решил играть предложенную ему роль до конца, а потому принял весьма строгий вид. — Зайдите ко мне через полчасика, нам есть о чем поговорить.
—   Да, Максим Сергеевич, конечно! — голос Матвеича звучал неожиданно глухо. — Я уже подготовил все документы по задвижкам.
—   Отлично! — ответил Максим и стараясь не улыбнуться, проследовал в кабинет начальника. Дверь оказалась заперта.
—   Вот что они мне устроили! — пронеслось у него в голове. — Решили посмеяться, как я тут стою перед дверями. Но ничего, сейчас мы её откроем!
   Оставив портфель на близлежащем стуле, Карнакин с невозмутимым видом вышел из зала и направился к охраннику.
—   Володь, у тебя ведь есть ключи от кабинета шефа..., — Максим запнулся, — от моего кабинета?
—   Да, Максим Сергеевич, — охранник, вставший при его появлении, перевел взгляд на железный ящик, висевший на ближней к нему стене. — Забыли ключик?
—   Да, как-то так случилось, — ответил Карнакин, машинально доставая из кармана  брелок с домашними ключами. — Дай мне его, пожалуйста!
—   А это разве не он? — охранник указал на ключ с ярко-желтым ярлыком, резко выделявшемся на фоне общей связки.
—   Где? — Карнакин опустил глаза и с  нескрываемым удивлением увидел тот самый ключ, который постоянно торчал в замке двери шефа, когда он был на месте. Волна мурашек прокатилась по его телу, но он сумел взять себя в руки и улыбнуться. — Ой, а я что-то не заметил! —   Ладно, Володь, спасибо! Извини!
   Охранник улыбнулся в ответ:
—   Бывает, Максим Сергеевич!
   Вернувшись к кабинету, Максим открыл замок и оглянулся на Матвеича — тот сидел за столом и казался полностью погруженным в компьютер.
—   Какие актеры в людях умирают! — Максим покачал головой. — Я тоже стараюсь, но так естественно себя вести...
    Войдя в кабинет Карнакин огляделся. В первое мгновение ему показалось, что он не узнает обстановку, но потом, откуда-то из подсознания, выплыла странная уверенность в том, что здесь всё так и должно было быть. Этот шкаф должен стоять именно у стены, а не у окна, как было еще вчера, другой — именно в углу, а не сразу за дверью. Телевизор — немного справа от рабочего стола, а не с боку, стулья для посетителей ровно напротив, а не расставлены по всему кабинету, а компьютер… компьютер! Что за компьютер — чудеса! Не веря своим глазам, Максим подошел поближе. Вместо видавшего виды ноутбука на столе стоял новейший моноблок с полностью сенсорным двадцатисемидюймовым экраном! Никогда не видя вблизи такую машину, он даже притронулся к белоснежному корпусу, словно сомневаясь в том, что она действительно существует, а затем опустился в рабочее кресло. Прямо перед его глазами стояла фотография Оксаны и Лехи, сделанная возле пальмы, за которой открывался безмерный океан, рядом с ней стояла фигурка бога Ганеши, о которой он так давно мечтал, но так и не мог купить настоящую индийскую. На стене висело несколько дипломов, полученных за участие в выставках… дипломы эти, правда, были и раньше, но на них теперь стояла его фамилия. Карнакин!  Не много ли пришлось изменить в офисе, чтобы так пошутить над ним? Не дороговато показалось Матвеичу, всегда рационально-прижимистому во всех денежных вопросах?
   Не зная, что еще можно предположить, Максим взял в руки смартфон, который уже несколько раз подавал голос, сигналя о пришедшем на мессеннджер сообщении: писала Оксана — ну а кто же ещё! "Милый, как ты? Я уже дома! Надавала всем ценных указаний и оставила девчонок работать одних. Сегодня мое присутствие на работе больше не требуется. Может быть, вечером сходим поужинать в ресторан? Чмоки!"
   Какой еще ресторан?! Они вообще не имели, ни привычки, ни средств, чтобы позволять себе подобное. А что за девчонки и какие указания она могла им дать? А эта фотография? Максим вновь посмотрел на фоторамку, стоявшую на столе. Мало того, что они уже несколько лет не ездили на море, так Лёхе тут именно столько лет, сколько и есть сейчас — это явно недавняя фотография. И еще — она что, уже забыла, что ему вечером ехать в командировку?
   Раздавшийся телефонный звонок заставил Максима встрепенуться:
—   Да! — громко сказал он, взяв трубку стоявшего на столе аппарата.
—   Максим Сергеевич! — в трубку послышался звонкий голос Даши, секретарши. — Вы просили сделать копии учредительных документов, так я сделала. Вам занести?
—   Да, занеси, — ответил Максим и, положив трубку, тут же подумал. — Учредительные документы я просил! Они что — и их переделать умудрились, вписав мою фамилию? Ха! Посмотрим!
   Через несколько секунд Даша уже положила перед ним синюю папку:
—   Вот, Максим Сергеевич, здесь копии и оригиналы. Все копии заверены, так что...
—   Хорошо, молодец, спасибо! — проговорил Максим, придвигая папку к себе. — Послушай, а я вчера просил сделать копии?
—   Нет, — Даша явно не поняла вопроса, — в среду вечером вы мне об этом сказали. Я вчера отнесла все к нотариусу, а вот только сейчас забрала… я только что вернулась.
—   Да, правильно, тебя же я не видел с утра, — Карнакин поднес ладонь ко лбу. — Даша, а у нас есть что-нибудь от головы?
—   Голова болит? — участливо спросила та.
—   Просто раскалывается!
—   Сейчас принесу!
    Секретарша быстро развернулась и вышла из кабинета, в то время как Максим, едва за ней успела закрыться дверь, дрожащими руками схватился за папку. Да, так оно и есть! На всех учредительных документах стояло его имя! Имя и множество его подписей! Но это же официальные документы, это невероятно сложно подделать… а нотариус? Тоже липовая печать?! Нет, этого не может быть! Такой масштаб фальсификаций явно не может быть произведен в один момент, тут нужно время, тщательный план и подготовка… а может… Максим поднял глаза и внимательно оглядел кабинет. Может быть он попал в какое-то реалити-шоу, весь кабинет в камерах и микрофонах, и сейчас зрители хохочут, глядя на него? Но почему он, да и разве найдешь все эти жучки, если они и есть?! 
—   Максим Сергеевич! — за дверью вновь раздался голос Даши. — Можно?
—   Да! — Карнакин сел чуть ровнее и отодвинул папку от себя.
   Даша вошла, держа в руках стаканчик с какой-то мутной жидкостью.
—   Вот, пожалуйста, — сказала она, ставя его перед Карнакиным.
—   Что это?
—   Солпадеин. Он от боли, вы же просили.
    Выпив лекарство, Максим поставил стакан на стол и посмотрел на секретаршу, продолжавшую стоять перед ним:
—   Что-то еще?- поморщившись, спросил он.
—   Нет, а вам больше ничего не нужно?
—   Ничего, спасибо.
     Даша взяла пустой стакан и направилась к двери, открыв которую, едва не столкнулась с Матвеичем, как раз собиравшемся зайти.
—   Ой! — воскликнула она, едва не уронив стакан. — Вы сюда, а я отсюда!
   Тот улыбнулся:
—   Ничего, разминулись. Максим Сергеевич, можно к вам?
—   Заходите, Александр Матвеевич! — из кабинета послышался голос Карнакина. — Я вас очень жду.
—   Мне куда лучше сесть? — оказавшись в кабинете и закрыв за собой дверь, Матвеич указал на ряд стульев, стоящих напротив стола.
—   Куда угодно, — ответил Максим. — Здесь всё ваше, я не претендую!
   Он был уверен, что настало время закончится всему этому фарсу. Что таким образом ему хотели показать, он не знал, но подобная игра была не в его вкусе — Максим всегда любил ясность, определенность и четкое понимание собственных перспектив.
—   Ну? — спросил он, когда Матвеич сел, и их глаза, наконец, встретились.
—   Все в порядке, вы не волнуйтесь, — ответил тот. — Я все прекрасно устроил — наш контейнер прибудет в Красноярск вечером в воскресенье, а я прилечу туда вечером в субботу и до этого времени постараюсь как-то задобрить заказчиков. Я конечно виноват, но ошибку исправлю… вы же мне доверяете?
—   Матвеич, — Максим улыбнулся, — а может быть хватит устраивать цирк, а? Признаюсь, мне это уже надоело. Я же не дурачок, чтобы вот так со мной обходиться!
—   Ч-ч-что вы имеете ввиду? — голос Матвеича задрожал. — Н-но мы же вчера все решили… я допустил оплошность, но я её и исправлю. Разве три года совместной работы, когда я был безупречен, не покрывают одной единственной промашки? 
—   Опять! — Карнакин тяжело вздохнул и закрыв лицо ладонями, откинулся в кресле.
—   Что «опять»? — Матвеич смотрел на Максима глазами побитого щенка. — Вы все же решили меня уволить? Но я справлюсь, правда!
—   Мы три года уже работаем? — одновременно со своим вопросом Максим снова вздохнул.
—   Да, три года и два месяца, как я к вам пришел.
—   И сегодня мне не надо ехать в Красноярск? Завтра поедете вы?
—   Извините, Максим Сергеевич, я вас не понимаю! — Матвеич мотнул головой. — Вы то тут причем? Это я отгрузил не те задвижки, мне и неустойку платить, мне и все вопросы решать.
—   Кто-то из нас явно сошел с ума, — сказал Максим. — Хорошо, мы работаем вместе уже три года, хотя мне казалось, что намного меньше, но послушайте..., — Максим перешел на шепот, — как можно доказать человеку, что его жизнь это совсем не то, что ему кажется? Документы? Так их можно сделать-подделать, а как увидеть то, что было, если его не было?!
—   Ну и ну! — Матвеич в полнейшем изумлении высоко поднял брови. — Это вы лихо загнули, но мне кажется, я все же просек, что вы хотите спросить.  Я так понимаю, что вы чисто гипотетически сейчас говорите, без конкретики? Так на это есть простой ответ — видео и фотографии. Вот что подделать практически невозможно, особенно видео.
   В ответ Максим ухмыльнулся:
—   А как вы бы смогли мне доказать, что мы с вами уже столько времени знакомы? 
—   Если бы была такая необходимость? — уточнил Матвеич.
—   Да, гипотетическая, как вы выразились.
—   Ну так это проще простого! Вы же всегда сами снимаете наш корпоратив на Новый Год. Это видео есть у всех сотрудников, а значит и у вас.
—   Вот на этом компьютере? — Карнакин кивнул на моноблок.
   Матвеич пожал плечами:
—   Не знаю, это же не моя техника. Но думаю, что есть.
—   А вот сейчас посмотрим! — Карнакин резко подвинул кресло к компьютеру и нажал кнопку включения.
—   Максим Сергеевич, у вас что-то дома случилось? — участливо спросил Матвеич, глядя на его бледное лицо.
—   Я не знаю, — как-то невпопад ответил Карнакин и тотчас скривился, увидев на засветившемся экране предложение ввести пароль. — -   Александр Матвеевич, а не подскажете, какой пароль на этом компьютере? 
—   Пароль? Откуда же мне знать?!
   Карнакин хитро усмехнулся:
—   А вот я сейчас введу три раза его неправильно и Система заблокируется! Ой, кто-то потом набегается по ремонтам! Вот ввожу цифры и буквы, которые первыми мне придут в голову… итак, раз!
    Внезапно Максим почувствовал, как у него задергалось веко правого глаза — пароль был принят и на экране появилась заставка, представляющая позолоченный логотип их фирмы. Искать нужные файлы также долго не пришлось — рука двигалась почти непроизвольно, словно сама знала, что ей делать, так что, уже через несколько кликов, на экране появилось видео прошлого Нового Года, в которое Карнакин буквально провалился на несколько минут, забыв обо всем на свете. Вот он говорит первый тост, вот обходит всех сотрудников с бокалом шампанского, лично чокаясь с каждым из них, вот второй тост… Потом он говорит небольшую речь, рассказывая об успехах фирмы и сразу все пьют снова, желая родной организации еще большего процветания. Затем начались танцы и обычное корпоративное веселье… Сомнений быть не могло — всё, что было снято, происходило на самом деле, это был не фейк. Максим посмотрел другой файл — это было видео его дня рождения, юбилейное. Сделано оно было три с лишним года тому назад, и являло собой самое красноречивое свидетельство того, что все это правда. Матвеич, вставший у него за спиной, сам с интересом следил за происходящим, вспоминая давно ушедшие дни:
—   Вот это я, смотрите! — сказал он, показывая пальцем на одинокую фигурку, скромно сидевшую в крайнем углу большого стола, накрытого посередине офиса. — Я только что пришел на работу, буквально всего неделю назад. Еще никого не знаю, новенький, и сразу попал к вам на юбилей.  А вот наша Арина Михайловна выплясывает, бухгалтер! А вот эту девочку помните? Она сейчас уже не работает, а была в вас прямо-таки влюблена!
—   Алена? — спросил Максим. Он назвал первое пришедшее ему на ум имя, назвал  совершенно наугад… к этому моменту Карнакин начал уже кое-что подозревать.
—   Да, Алена Ногина! — Матвеич кивнул. — А вот моя зазноба, Верочка. Эх, жаль, что замужем была… помните её?
—   Она уже полтора года не работает, кажется? — спросил Максим, глядя, как Верочка лихо отплясывает с Колей Носовым, менеджером, который и сейчас сидел в рабочем зале.
—   Да, ушла в отпуск, а потом сразу уволилась. Мы еще пару раз виделись — ездили ко мне на дачу на шашлык.
—   Вдвоем? — Карнакин улыбнулся.
—   А как же!
—   А муж? 
—   А что муж? — Матвеич наклонил голову и хихикнул. — Объелся груш!
   Еще некоторое время они предавались воспоминаниям, для одного из них выплывавшим будто из облаков, а для другого бывших неотъемлемой частью жизни, но потом Карнакин вдруг посерьезнел и выключил воспроизведение, оборвав на полуслове самого себя, произносящего здравицу в честь сотрудников на очередном празднике.
—   Александр Матвеевич, — спросил он, внимательно глядя на своего сотрудника, — напомните мне сумму неустойки, которую вы должны заплатить за эти несчастные задвижки?
   Тот вдруг ссутулился, а затем вернулся на прежнее место:
—   Этого я точно не забуду, — сказал он со вздохом. — Четыреста тысяч… пятьдесят вы мне обещали скостить.
—   Какова общая сумма сделки? — спросил Максим. — Девять миллионов?
—   Да, и еще шестнадцать тысяч.
—   И это знаю! — тихо, почти про себя, проговорил Максим. — А у меня было шесть… Итак, общая сумма прибыли фирмы с учетом накладных расходов составляет три миллиона, так?
—   А я не знаю, — Матвеич пожал плечами. — Я ведь только продаю, а прибыль не моя компетенция.
   Максим усмехнулся:
—   Зато я почему-то знаю! Сам не ожидал, честное слово! Так вот, сумма прибыли составит около двух с половиной миллионов. Это большой контракт, Александр Матвеевич!
—   Огромный, — согласился тот.
—   Ну так я вам прощаю всю эту неустойку и вы заплатите только за билет до Красноярска! — Максим широко махнул рукой и с улыбкой посмотрел на Матвеича, который почти онемел от услышанного. — Идите, трудитесь, слетайте в Красноярск, возвращайтесь и снова работайте! Вы хороший работник, а хороших работников я люблю… что молчите?
—   М-максим Серге-е-евич, — только и смог сказать тот в ответ. — С-спасибо! Век вам не забуду, век буду должен!
   Максим снова улыбнулся, теперь еще шире:
—   Уже не должны! И вообще — хватит заикаться! Идите и работайте… а вот про наш разговор, который был до этого, забудьте! Настроение у меня хорошее. Пятница все таки, шутил я, понятно?
   Матвеич кивнул. Казалось, он сейчас расплачется...


                                                                                                                         Глава шестая.


   Как протекал весь последующий рабочий день Максима Карнакина? О, он успел сделать немало вещей! Во-первых, Максим разобрался с документами, находящимися как в его столе, так и в компьютерных файлах. Он уже понял, что стоит ему коснуться какой-либо темы, к каковой доселе он не имел ни малейшего отношения, как она сразу становилась знакома и понятна. Он с первого раза смог расписаться в нужных местах на незнакомых документах, которые принесла на утверждение вездесущая Арина Михайловна, а в следующее мгновение уже знал, и суммы, и фамилии тех, кому они предназначались. Надо поставить печать на документы? Пожалуйста — Максим легко нашел у себя в портфеле ключ, а цифры кода, подсказанные откуда-то извне, конечно же совпали! Он написал Оксане, что хочет сходить с ней в ресторан «Кавалер» (названия ресторана, равно как и места, где он может находиться, до этого Максим, естественно, не знал), и вскоре получил ответ, что она согласна и очень рада тому, что он тоже вспомнил об этом месте, где им всегда было так хорошо. 
   Неожиданному повороту в своей судьбе Карнакин даже перестал удивляться. Он просто смирился с ним и теперь ждал чего-то такого, что внесет ясность в происходящее. Конечно, он помнил о вчерашних событиях, о своем ответе на странное письмо, о звонке неизвестного — нужно быть слишком наивным, чтобы не связать все это в одну цепь. Для верности Максим не только еще раз просмотрел свой почтовый ящик, надеясь отыскать адрес неизвестного, но и отправил запрос в почтовую службу с просьбой помочь, однако все было тщетно. Да, ответ ему пришел, но в нем указывалось, что на сервере нет никаких сведений об активности пользователя в указанное время, а в пакете входящих писем, присланных ему оператором, конечно же, ничего похожего не оказалось.
   Рабочий день приближался к концу и постепенно Максим вновь начал ощущать беспокойство. Работа-работой, но вскоре ему предстоит вернуться домой, и он просто не знал, как вести себя в сложившейся обстановке. Сказать жене все честно — так если для нее существует лишь эта реальность, то она просто-напросто не поверит ему, подумает, что он шутит. Продолжать настаивать на своем, значит посеять у нее сомнение в его психическом состоянии. Сначала она обидится, а потом надумает незнамо чего. Самый лучший способ — это вести себя естественно, так, будто ничего не произошло, а всякие спорные моменты, если они появятся, решать спокойно, шуткой. Тем более что, как нужные решения, так и движения, приходят к нему сами… А если… Максим вдруг замер. А если он действительно сошел с ума и вся предыдущая жизнь это плод больного воображения?! Но… с одной стороны, он не чувствовал себя больным, а с другой… а с другой он не знал, как это происходит. 
   Интернет! Только он мог ему помочь! Набив в поиске слово «шизофрения», Карнакин принялся жадно изучать сопутствующие заболеванию симптомы:
«У людей, страдающих таким недугом, как шизофрения, симптомы и признаки могут наблюдаться в виде функциональных нарушений в одной или нескольких важнейших сферах жизнедеятельности. Например, речь идет о таких межличностных отношениях, как работа или учеба, семейная жизнь, общение и самообслуживании»… Есть это у меня? Вот блин, а похоже! Та-ак…  дальше… «Несмотря на многолетние исследования и наблюдения врачей, шизофрения и по сей день остается одним из самых загадочных заболеваний. «Раздвоение личности», о котором часто говорят в простонародье, является образным понятием, появившимся в связи с явлениями нелогичности мышления и поведения больного с точки зрения обычных людей. Чаще всего болезнь начинается в возрасте от 15 до 25 лет и имеет прогрессирующее течение». Да-а-а, приехали! Ну ладно… а, вот еще симптомы! «Слуховые псевдогаллюцинации (например, кто-то вкладывает больному свои мысли или отнимает у больного его мысли), бред воздействия (кто-то или что-то действует необычным способом, руководя мыслями, чувствами, поведением человека или подвергая опасности его здоровье), вербальные галлюцинации (больной слышит голоса), стойкий, вычурный бред (контакт с инопланетянами, потусторонним миром и т.д.)».
—   Приехали! — Карнакин резко откинулся в кресле. — Получается, что я шизофреник! Браво! Слуховые псевдогаллюцинации есть — это вчерашний звонок, бред воздействия есть — я же могу делать то, чего раньше не умел и не знал, раздвоение личности также на лицо! Но уверяя себя и остальных в том, что я болен, добьюсь ли я хорошего результата? Конечно нет! Но еще одна проблема в том, что шизофреник настолько убежден в своих мыслях и настолько уверен в себе, что часто подчиняет себе других людей, не знающих о его недуге. Получается, что у меня есть еще один симптом — я полностью уверен, что эта моя жизнь ненастоящая! Я псих! — Карнакин нарочито глупо улыбнулся, а затем быстро встал, подошел к зеркалу и внимательно осмотрел свое отражение. — Да вроде ничего, симпатичный! Нет, вид явно не тянет на сумасшедшего… а кстати! — Максим вдруг вспомнил про очень важный вопрос. — Интересно, а сколько у меня вообще денег?!
   Вновь обратившись к компьютеру, он набрал адрес своего банка, а затем вошел на личную страницу.
Восемь миллионов шестьсот двадцать пять тысяч на трех счетах! Да ты богач, Максим! — проговорил Карнакин, всматриваясь в цифры. — Ну, не мультимиллионер, но тоже совсем неплохо! А дома еще и наличка конечно есть… не помню… ну ничего, надо там только появится и воспоминания появятся. Определенно, мне эта реальность больше нравится… Ха, а сумасшедшим-то быть лучше! Или я только сейчас выздоровел?! А кошелек… его я еще не смотрел!
   Максим пошарил в портфеле и скоро нашел то, что искал. Это не было его прежнее черное портмоне, много повидавшее за последние три года, нет, это был хороший добротный кошелек, свежий и хрустящий. Внутри оказались пластиковые карты, которые он хорошо помнил (только суммы на них отличались в разы от прежних), медицинская страховка, свидетельство ИНН и деньги — сорок восемь тысяч рублей плюс две с половиной евро. Неплохо! Ну что же, для директора фирмы, пусть и небольшой, как раз приличествуют подобные суммы, ни больше-ни меньше. Остальное, как водится, было в обороте — финансовые документы Максим успел посмотреть еще днем. В общем, в ресторан сходить можно было без проблем. Вот только все же как вести себя с Оксаной? Нет, раз решил вести себя как ни в чем ни бывало, так и надо, а говорить ни о чем нельзя. Не он диктует правила этой игры, а значит нечего рыпаться. Время покажет.
   Наконец, рабочий день подошел к концу. Еще раз поговорив с Матвеичем и дав ему несколько советов по тому, как вести себя с заказчиками, Максим попрощался с сотрудниками, пожелав всем хороших выходных и направился к выходу. Возле охранника как раз стоял Миша Лосев, его теперешний водитель.
—   Ну что, Мишь, отвезешь домой? — улыбнулся Карнакин.
—   А вы разве не сами поедете? — удивился тот. — Завтра же выходной!
—   Я?! — Карнакин запнулся. До этого момента он не только никогда не водил машину, но даже не имел водительского удостоверения… теперь, видимо, имел!
—   Вам не нужна машина? — вновь спросил Лосев.
—   Ладно, давай ключи!
—   Вот, — Лосев протянул ему небольшой прямоугольный брелок.
—   А документы?
—   Они в солнечном козырьке, как и всегда — техпаспорт, страховка.
—   Ок! Ну что же, отдыхай, Миша. До понедельника! Володя, удачи! — Карнакин махнул охраннику и пошел к двери.
—   До свидания, Максим Сергеевич!
   «Ауди», на которой предстояло ехать Максиму, стояла недалеко. Подходя к ней, он  понял, что не умеет даже обращаться с брелоком, но стоило ему протянуть руку к ручке, как замок двери, снабженной бесконтактным доступом, открылся, а сев в машину Максим и вовсе перестал испытывать какие бы то ни было неудобства. Управление было знакомым, и даже настройки кресла, стоило ему несколько раз нажать на кнопку памяти, тут же приняли удобную для него форму. Заведя двигатель, он заглянул в портфель, в один из внутренних кармашков, и тотчас обнаружил то, что искал. Это было его водительское удостоверение! Максим усмехнулся — он и не сомневался, что оно должно лежать именно на этом месте! 
—   Странно, мне даже не страшно, — проговорил он, уже выруливая на основную дорогу. — Как будто всю жизнь водил… или так оно и было?
   Действительно, управление далось ему легко. Все движения были плавными, отточенными до автоматизма, как у бывалых водителей. Его «Ауди», хоть и не самая новая и не самая дорогая, в потоке все же вызывала уважение, что Максиму очень нравилось. Буквально через десять минут он расслабился настолько, что включил музыку и вольготно откинувшись на сиденье, начал рулить одной рукой. Дорога больше не казалась незнакомой, пробки тоже не встретились, а потому без нескольких минут семь он уже подъезжал к своему дому. 
   Поставив машину у подъезда, Максим, перед тем, как войти в подъезд, шумно выдохнул — теперь ему предстояло пройти очередное испытание, испытание домом и семьей. Он не сомневался, что внутри увидит много нового и необычного, а потому к этому следовало быть готовым. Некоторое время он еще стоял возле двери, но затем, собравшись, решительно вошел внутрь.
   Подъезд, лифт — все было таким же, но дверь его квартиры, вместо обычной железной, оказалась обита специальным материалом «под дерево», очень дорогим и красивым. Впрочем, ключи остались теми же самыми. Войдя внутрь, Максим привычным движением потянулся было к выключателю, но внезапно рука словно сама изменила направление движения и он почувствовал большую кнопку выключателя, расположенного заметно ниже прежнего.
—   Привет! — голос Оксаны, услышавшей, как он входит, раздался не из кухни, как обычно, а из комнаты.
—   Привет! — ответил Максим. Включив в прихожей свет, он огляделся — планировка квартиры осталась прежней, но обстановка кардинально изменилась: мебель, обои, пол. Все это стало другим, более качественным, а вместо разброса цветов и оттенков все было выполнено в единой светло-серой гамме.
—   Я почти готова! — Оксана вышла в коридор, оправляя на себе узкую черную юбку. Выглядела она шикарно.
—   Какая ты красавица! — сказал Максим, целуя подставленную щечку. — Слушай, я никогда и не думал, что ты так здорово выглядишь в таком образе!
   Оксана улыбнулась, но было видно, что все она несколько удивлена:
—   Спасибо! Но ты так говоришь, будто меня давно не видел. Я купила эту юбку в прошлом году — ну хорошая, да…  не «Шанель», конечно, но хорошая. Но я в ней уже сто раз ходила, а ты словно с луны свалился.
   В ответ Максим со смехом махнул рукой, стараясь сделать это как можно более беззаботно:
—   Не обращай внимания, милая! Я что-то заработался совсем, голова кругом идет!
—   Вот мы и идем сейчас в ресторан, чтобы отдохнуть. Ты так пойдешь?
—   А что, нормальный костюм! — Карнакин посмотрел на себя в зеркало. — Слушай, а где Леха, что с ним-то делать?
—   Ты точно заработался! — Оксана пожала плечами. — Леха на английском, а как придет, так разогреет себе ужин в микроволновке. Я ему все оставила и написала.
—   На английском? — медленно проговорил Максим, но затем тотчас сделал вид, что это для него не новость. — Ах да! Ну конечно, пусть занимается, а с ужином разберется — чай, не маленький!
—   Вот именно! — Оксана тоже встала перед зеркалом и начала поправлять прическу. — Ты умываться-то будешь?
—    Да, конечно! — Карнакин вдруг засуетился. — Сейчас только портфель положу... 
    Ему вдруг стало интересно, как выглядит теперь их квартира, а потому, одев тапочки, он пошел в комнату, попутно оглядываясь по сторонам. Да, обстановка стала явно лучше — вполне по уровню его нового дохода. Ванная комната и туалет сверкали свежей сантехникой, мебельный гарнитур и все прочее в их комнате были подобраны со вкусом и делались явно на заказ. Техника: телевизор, компьютер, музыкальный центр — всё хороших японских фирм. Все было удобно, красиво и, что самое главное, узнаваемо. Да-да, стоило Максиму увидеть какую-то вещь, как сразу появлялось ощущение чего-то своего, родного, домашнего: он решил переодеть носки, как тут же нашел множество свежих пар в первом же выдвинутом ящике, захотел поменять галстук и, наугад открыв дверь одного из шкафов, сразу нашел искомое! Да, это был его дом, ну а то, что он не может сразу во все вникнуть, так это ничего, притрется!
   В ресторане они были долго. Сразу заказав любимое шампанское Оксаны, Карнакин постарался, чтобы она выпила как можно больше, а затем всеми правдами и неправдами, переводя все в шутку, постарался выяснить как можно больше об их теперешней жизни. Оксана много смеялась, отвечая на его глупые, как ей казалось, вопросы, и вообще относилась к происходящему как к игре, но в итоге именно это и помогло Максиму составить более-менее внятную картину относительно собственного положения. Вот что он выяснил: его жизнь до двадцативосьмилетнего  возраста была именно такой, как он ее помнил, но затем, когда они с Васей Кононовым начали продавать кондиционеры, она изменилась. Оказалось, что их фирма не закрылась, а напротив, весьма разрослась и начала приносить настоящую прибыль. Через полтора года Кононов за большие деньги выкупил у Максима его долю, став единовластным хозяином, а Максим открыл собственное дело. С тех пор он продавал газовое оборудование для предприятий и его дела шли весьма неплохо. Они смогли отремонтировать квартиру, затем Максим купил ту самую «Ауди», в основном использующуюся как служебный автомобиль, затем заново отстроили дачу, а год назад Оксана ушла из поликлиники и открыла собственный стоматологический кабинет, в штате которого состояло двое врачей и четыре медсестры. Что касается Лехи, то с ним как раз не произошло никаких особых изменений, если не считать того, что теперь он посещал несколько платных занятий, по английскому и французскому языкам.
   Получив необходимую информацию, Карнакин смог позволить себе расслабиться.  Теперь он с удовольствием пил виски, заедал его мясом и даже несколько раз пригласил жену на танец, чего раньше никогда не бывало. Ему нравилось его нынешнее положение, нравилось отдыхать в ресторане, а не лететь в неведомый Красноярск, нравилось, что в кошельке наконец-то не свистит ветер, нравился его новый социальный статус. А как это все произошло… да какая разница! Оно просто произошло и всё, его никто не спрашивал! Как это произошло? А вот об этом лучше не думать, а иначе взаправду можно стать пациентом дома для умалишенных. Как будет, так и будет!


                                                                                                                             Глава седьмая.  


   Следующим утром, когда часы показывали лишь половину седьмого, Карнакин проснулся. Ему было плохо от вчерашних возлияний и Максим даже не помнил, как они добрались домой. Осторожно перевалившись через спящую Оксану, он босиком прошлепал на кухню и не обнаружив в новой обстановке привычного кувшина с водой, начал жадно пить прямо из-под крана. Затем, чувствуя невероятное облегчение, он сходил в туалет, вновь удивившись там новому унитазу, и вернулся в комнату. Улегшись на свое место, Максим прикрыл глаза и еще раз промотал в памяти события минувшего дня, самого странного и необыкновенного в его жизни. По всему выходило, что эта новая реальность стала единственной, а возвращаться назад Максим Карнакин уже не хотел. Нет, он был далек от мысли, что вся его предыдущая жизнь была вымышлена или попросту приснилась — Максим был реалистом, а сумасшествием тут и не пахло. Вероятно, произошел какой-то бросок в другую действительность и то, что занимало у людей годы, когда они меняли свой социальный статус, с ним произошло единовременно. Получается, что в какой-то момент его жизненный путь раздвоился и теперь он вдруг оказался на другой дороге, на той, которую тогда упустил вместе с Васькой Кононовым… кстати, надо бы ему позвонить, узнать, как дела.
—   Милый, ну ты где? Мне холодно! — полупроснувшаяся Оксана пошарила возле себя рукой и придвинувшись поближе, вновь заснула, успев, тем не менее, сбить Максима с мыслей.
   Он еще пытался вернуться к только-только приоткрывавшимся перед ним воротам в загадочный мир мистики и эзотерики, но нужный настрой был сбит и, махнув на все рукой, Максим прижался к жене и скоро снова уснул.
   В следующий раз оба проснулись практически одновременно — на улице сильно загрохотала баками мусорная машина.
—   Доброе утро! — сказала Оксана, с трудом разлепив ссохшиеся губы. 
—   Доброе утро! — отозвался Максим. Он как раз чувствовал себя великолепно.
—   Сколько времени?
—   Почти десять.
—   Ого! Слушай, как же пить хочется от этого шампанского!
—   Да, я уже вставал.
—   Не принесешь мне баночку колы, дорогой? — Оксана повернулась и нежно погладила его по руке.
—   А у нас есть кола? — удивился Максим. — А вообще, надо бы нам завести кувшин для простой кипяченой воды.
—   Вот еще! — Оксана фыркнула. — Разве мы для того избавились от него два года назад?! Если надо воды, то в шкафу всегда есть бутылки, а кола стоит в холодильнике, в среднем отделении.
—   Да? — вставая, Максим вздохнул. — А я не нашел...
—   Стой! — Оксана окликнула его, когда он уже взялся за ручку двери.
—   Что? — Карнакин обернулся.
—   Куда голый-то? Леха ведь встал уже наверняка!
—   Да? — Карнакин опустил глаза и усмехнулся. — А я и не заметил!
—   Это все от виски! — Оксана хитро подмигнула в ответ. — Одень вон штаны спортивные, не пугай ребенка!
    Днем, окончательно придя в себя, они поехали на дачу. Максим несколько раз ездил туда на машине, но и без этого он чувствовал себя вполне уверенно — по мере продвижения вперед, дорога, как и всё остальное в теперешней его жизни, становилась все более и более знакомой. Подъехав к высокому забору (которого раньше не было), Карнакин уверенно достал из сумки неизвестно как появившиеся там ключи, открыл ворота и… глубоко вдохнув, не сразу смог выдохнуть. Это был дом его мечты! Трехэтажный, широкий, отделанный светлым сайдингом, со стеклопакетами «по дерево», с гаражом внизу! На участке, до этого изрядно заросшем травой и старыми плодовыми деревьями, не было ничего лишнего — лишь аккуратный газон, клумбы и несколько грядок с последней осенней зеленью.
—   Ну что случилось? — голос Оксаны, тоже вышедшей из машины, привел его в чувство. — Что ты стоишь, милый? Заезжай!
—   Хороший у нас дом! — Карнакин посмотрел на жену. — А помнишь, какая изба тут раньше стояла?
—   Всё меняется, дорогой. А раз мы можем себе сейчас позволить всё это, так почему бы и нет? Прошлым жить нельзя!
—   Это точно! — Максим кивнул. — Правда, оно так и лезет изо всех щелей.
   Оксана посмотрела на него с явным удивлением:
—   Ты тоскуешь по тем временам, когда мы не могли позволить себе новые кроссовки или мяса, сколько хочется?
—   Вовсе не тоскую! — Максим энергично замотал головой.
—   Тогда зачем вспоминаешь?
—   Да потому что всё это было как вчера… ну ладно, шут с ним! Леха, вылезай из машины и сумки тащи, а то сейчас заеду в гараж вместе с тобой, будешь там корячиться!
   В общем, выходные они провели прекрасно. Максим вовсю наслаждался своим новым положением, получая удовольствие от всех новоприобретенных благ, которые оно приносило. Он с легкостью ответил на несколько звонков от доселе совершенно незнакомых людей, оказавшихся его хорошими и давними партнерами (слова, как и понимание сути обсуждавшихся вопросов, как обычно, приходили на ум сами собой), договорился о встрече с одним из них и отказался от сделки, показавшейся невыгодной. С семьей они гуляли по окрестностям, любуясь еще не совсем опавшей листвой, жарили шашлык, убирались на участке и снова гуляли. Для Максима Карнакина это были самые лучшие выходные за долгое время, жизнь казалась такой прекрасной, удивительной и интересной! Впрочем, разве это было не так?!
   Домой они вернулись поздним воскресным вечером, отстояв, как и положено, огромную пробку на въезде в город. Леха сразу отправился спать, а Максим с Оксаной еще долго лежали в постели, смотря телевизор и одновременно разговаривая. Им было так хорошо вместе, так сладко, что Максим, чувствуя это удивительное умиротворение, в который раз уже усомнился в справедливости поговорки про «рай в шалаше». Да, спору нет, счастливым можно быть и при скромной жизни (особенно, если она гармонирует с потребностями), но все же определенный достаток, не превышающий разумных пределов, идет только на пользу всем семейным ценностям.
   Проснувшись на следующее утром, Максим первым делом огляделся: нет, за ночь ничего не изменилось, а значит сон, вернувший его назад, к карьере простого менеджера, оказался далек от реальности. Оксана, для которой теперь не было необходимости вставать ни свет ни заря, тихо спала, уткнувшись лицом в подушку, так что теперь прерогатива вставать первым перешла к Максиму. Умывшись, он разбудил сына, разогрел завтрак, еще с вечера заботливо приготовленный женой, а затем начал одеваться, придирчиво перемерив все пять костюмов, предоставленных теперь к его выбору.
—   Уходишь? — заспанным голосом спросила Оксана, когда он склонился над ней для прощального поцелуя.
—   Да, пора.
—   Напиши мне днем, как у тебя дела.
—   Обязательно, милая. Я пошел, пока!
—   Пока, сладкий! Хорошего дня!
   Выйдя из дома, Карнакин сел в машину и менее чем через час был в офисе. На этот раз он не только не опоздал, а напротив, приехал одним из первых, так что к тому моменту, как все сотрудники были на своих местах, у него уже вовсю кипела работа. Ко времени обеда Максим еще раз внимательно изучил все регистрационные документы, стараясь более полно понять круг своих обязанностей, просмотрел заключенные договора, актуальные на данный момент и ответил на несколько важных звонков. Также он нашел еженедельник, полностью написанный его рукой, из которого также почерпнул немало полезной информации, касающейся как поставщиков его фирмы, так и клиентов. Нашлось там и несколько телефонов с именами людей, деятельность которых явно относилась к оборотной стороне российского предпринимательства, но пока не было явных проблем, их лучше было даже не вспоминать, а если что нужно, они всегда напомнят о себе сами.
   В целом понедельник прошел вполне спокойно. Последовавший за ним вторник, кроме возвращения Матвеича, который удачно справился со своей миссией в Красноярске, также не принес особых новостей, как, впрочем, и среда. Максим к этому времени уже полностью привык к своей работе, заново, так сказать, обжился в коллективе, выступая в новом качестве и все реже вспоминал прошлую жизнь, казавшуюся только сном. К хорошему привыкаешь быстро, а к жизни в новых обстоятельствах и реалиях еще быстрее, потому что именно они управляют человеком, а не наоборот, как бы кому не казалось иначе.


                                                                                                                                         Глава восьмая.


   Четверг, 20 октября, тоже начинался как обычно. К половине десятого утра Лосев доставил Максима на работу, а сам, получив несколько заданий, уехал. К слову сказать, еще во вторник Максим подумал о покупке простой разъездной машины, но затем, как истинный руководитель, посчитав все расходы, связанные с этой затеей, от нее отказался (ко всему прочему, он уже успел почувствовать прелесть обладания личным водителем и лишний раз садится за руль, выезжая в московские пробки, уже не хотелось). Расположившись поудобнее в своем кресле, Карнакин включил компьютер и приготовился было начать изучение новостных сайтов, как его отвлек телефонный звонок.
—   Да!
—   Максим Сергеевич, — в трубке раздался голос Даши, — вам звонят из Нового Уренгоя, по поводу нового заказа.
—   Хорошо, соединяй.
—   Алло, господин Карнакин? — голос в трубке был живым и веселым.
—   Я слушаю, — ответил Максим, придавая собственной интонации как можно больше значимости.
—   Давайте говорить без обиняков, — человек на другом конце провода почему-то хихикнул. — Скажите, вам нравится ваша новая жизнь, привыкли уже?
—   Что вы имеете ввиду? — спросил Карнакин. Он был удивлен этим вопросом, но все же не настолько, чтобы ничего не понять — именно чего-то такого он и ждал.
—   Лучше ведь работать генеральным директором, чем простым менеджером, об которого можно с легкостью вытереть ноги?
   Максим вздохнул — свершилось! Ну что же, по крайней мере, он находился в трезвом уме и вся его жизнь не была сном.
—   Намного лучше! — с нажимом ответил он, одновременно откатываясь в кресле назад, до самой стены. — А вы кто?
—   Я Силкин, Коля Силкин. Только вам вряд ли это о чем-то говорит.
—   Первый раз слышу.
   В трубке раздался смех:
—   В первый, да не в последний! Послушай, друг, нам надо встретиться и желательно как можно скорее.
—   Когда и где, Коль? — Карнакин решил поддержать панибратскую манеру разговора своего собеседника, ответив тому его же тоном.
—   Хочешь, у тебя в офисе, а хочешь, еще где-нибудь. Могу подъехать прямо сейчас.
—   Давай в офисе, зачем нам что-то придумывать.
—   Ок. Тогда жди, через двадцать минут буду! — ответил Силкин и отключил связь.
   Через пятнадцать минут он уже сидел напротив Карнакина и сейчас эти двое внимательно рассматривали друг друга. Силкин оказался высоким худощавым блондином лет тридцати пяти, одет неброско, по-деловому, но было сразу видно, что очень дорого. Исключение в общем образе составляли только квадратные часы из красноватого металла и несколько крупных колец с большими яркими камнями, надетыми на пальцы обеих рук. Лицо его, тонкое и живое, находилось в постоянном движении, указывая на повышенную эмоциональность, но глаза ясно свидетельствовали о том, что этот человек может быть весьма жёсток, если потребуется.
—   Хватит переглядываться и давай знакомится, — прерывая затянувшуюся паузу, Силкин привстал и протянул Максиму руку. — Позволь мне называть тебя по имени, раз уж я так быстро стал для тебя Колей.
—   Пожалуйста! — ответил Карнакин. — Итак...
—   Простенький кабинет, — вместо ответа Силкин вновь огляделся вокруг. — Тебе он нравится?
   Карнакин пожал плечами:
—   Нравится, да и другого ведь нет.
—   Ну да, по сравнению с тем, как ты всю свою жизнь провел в общих залах, вообще не имея оного, — Силкин усмехнулся. — Но для начала сойдет, ничего. Быстро освоился в новой должности?
—   Как будто всю жизнь так работал, — ответил Максим. Разговор шел прямой, и он не считал нужным юлить в ответах. В конце концов, сейчас решалась не только вся его жизнь, но также её правильное понимание и восприятие. — Первое мгновение как берусь за что-то, так не в зуб ногой, а потом какой-то щелчок — и я уже в теме!
   Силкин согласно кивнул:
—   Так и должно быть. Новые реалии твоей жизни подстраиваются под тебя, чтобы не создавать ненужных проблем, а от тебя требуется лишь следовать им без идиотского выражения на лице. Относись ко всему как к должному, будь спокойным и уверенным всегда и ты никогда не выпустишь ситуацию из-под контроля.
—   Понятно. Но что всё-таки происходит, скажешь? Или я еще не готов к этому? — спросил Максим.
   Силкин с улыбкой отмахнулся:
—   Да ко всему ты готов! Поэтому я и здесь, собственно. А происходит, дружище, следующее… Э-э-э, ка бы тебе попроще сказать… твой мир, твоя жизнь, вся, которая была до этого, была лишь первичным этапом. Она развивалась так, как ты ее выстраивал сам, делая как правильные, так и ошибочные ходы.
—   Извини, я тебя перебью, — сказал Максим, показывая собеседнику открытую ладонь. — Но она была настоящая или нет?
   Силкин кивнул:
—   Самая настоящая! 
—   А сейчас?
—   Тоже настоящая! Ты разве не видишь?! — Силкин с хитрой улыбкой обвел руками пространство вокруг себя. — Мир вообще всегда настоящий, если это не сказка, но наяву в сказку можно попасть только в кино.
—   Но как такое может вообще быть? 
—   Я сам не знаю всей техники, — сознался Силкин. — Но реальностью является не только то, что мы видим, а в большей степени — как мы это видим. Вся жизнь выстраивается не глобальными переменами, а многочисленными нюансами, к ним приводящим. В нашем с тобой случае вышло так, что есть некто, кто управляет нашим сознанием и заставляет подстраиваться под него окружающих. Каждый раз вместе с нами они проживают новую жизнь, но для них она единственная. Они не помнят ничего из того, что помнишь ты, живут только здесь и сейчас.
   Карнакин широко раскрыл глаза:
—   Ты хочешь сказать, что я стану еще кем-то? 
—   Да.
—   Кем, когда?!
—   А я почем знаю! — Силкин пожал плечами. — В любой момент!
—   А кто этот «некто», о котором ты говорил? 
—   Во-первых, не «этот», а «эти», но вот об этом ты узнаешь только тогда, как они сам этого захотят, извини, — Силкин развел руками. — Я не только не могу тебе о НИХ рассказать, но и даже не знаю, как это сделать.  Мы можем говорить только «ОНИ», и никак более. Со временем ты с ними встретишься, не волнуйся. Но если ты сейчас будешь о НИХ много говорить, думать и спрашивать, то ничего хорошего не выйдет. И еще тебе совет — называй всё и вся, что за этим стоит, словом Система. Оно емкое, простое, и в то же время очень точно формулирует нужную суть.
—   М-да! — Максим задумчиво почесал себе за ухом. — Но ты сказал «мы». Сколько нас, не только ты да я, в конце концов?
   Силкин прищурился:
—   Много. Такой ответ тебя устроит?
—   И зачем ИМ все это, зачем это Системе? — спросил Максим. В голове его по-прежнему была настоящая каша.
—   Вот опять ты об этом! — тот всплеснул руками. — Я же сказал, что ОНИ сами тебе все скажут, как придет время.
—   Хорошо, молчу…  но ты тогда кто?
—   Я? — Силкин вновь улыбнулся. — Я твой куратор!
—   Ого! — Максим вскинул брови! — И в чем же это кураторство заключается?
—   Не дать тебе запутаться, — Силкин улыбнулся еще шире. — Тебе предстоит много пережить в твоих воплощениях, узнать много нового, вторгаясь в такие сферы, о которых сейчас ты не имеешь ни малейшего понятия. Я буду помогать тебе ориентироваться в разных ситуациях… чаще советом, но если понадобится, то и не только. 
   Теперь пришел черед усмехнуться Карнакину:
—   Это уже радует, что я не один, — сказал он. — А в твои обязанности входит только кураторство или ты тоже вот как я… э-э-э… становился другим человеком?
—   Нет, к этому нужно прийти, — ответил тот. — Я так же как и ты, прошел несколько стадий своего развития.
—   И в чем они заключались?
—   Ты учишься быть разным, получаешь всеобъемлющие знания в таких областях, о которых раньше и знать не знал. Впрочем, у таких как мы с тобой, тоже есть определенная направленность, сфера деятельности, так сказать. Постепенно, с получением нового опыта, мастерство шлифуется и как только достигает необходимого уровня, ты становишься куратором. 
—   И кем же должен быть я? — с нескрываемым интересом спросил Максим.
   Силкин развел руками:
—   Не знаю! Сам потом поймешь! Но судя по началу и по этому кабинету, явно не токарем экстра-класса!
—   И на том спасибо! — Максим вдруг расхохотался, а затем так же резко посерьезнел. — Коля, друг, — сказал он, пристально глядя тому в глаза, — скажи, а я не могу отказаться от всей этой затеи? —   Могу вновь стать самим собой?
—   Менеджером? — спокойно спросил тот.
—   Да.
—   Нет, — еще более спокойно сказал Силкин.
—   А если я вот прямо сейчас распущу всю эту фирму, продам ее и стану делать то, что хочу?
   Силкин усмехнулся:
—   Тогда тебя накажут. Но ты не расстраивайся — все говорят вначале так, как ты, а потом принимают правила.
—   И назад ничего не вернуть?
—   А как вернуть назад время?! — собеседник хитро подмигнул Карнакину. — Ты уже не поехал в Красноярск в той жизни, не встретился с заказчиками, так что там у тебя из-за этого огромная проблема и возросший в квадрате долг.
—   Так в Красноярск уже ездили! -парировал Максим. — Все проблемы решены!
—   Да, но ездил не ты, а ездил твой бывший шеф, ездил в этой жизни, а значит в той жизни у тебя большие проблемы.
   Несколько минут Карнакин молчал, сопоставляя в уме все услышанное, а затем неожиданная мысль пронзила его мозг.
—   Коля, а ведь получается, что я одновременно живу несколько жизней? — спросил он, в упор глядя на своего собеседника. — Если я сейчас директор, а потом стану еще кем-то, потом еще, то сейчас я тоже должен быть, соответственно, не директором этой фирмы, а, скажем, если стану кем-то на другой фирме, то сейчас я должен трудится там!?
—   Во первых, ты живешь не несколько жизней, а всего лишь одну! — Силкин назидательно поднял вверх указательный палец. — Ты проживаешь её по разному, но постареешь и умрешь все равно когда положено. Суть же твоего вопроса верна — да, ты сейчас одновременно существуешь в нескольких реалиях, как и все люди, которые тебя окружают. Разница только в том, что ты будешь помнить о том, кем ты был, а они нет. Кстати, ты все же можешь выйти из всего этого, я немного не так тебе сначала сказал, но выход этот может осуществиться лишь через смерть. Можешь застрелиться, утопиться, повеситься, спрыгнуть с высоты, отравится, и еще сделать много приятных вещей, но от хорошего никто не отказывается, а ОНИ, — Силкин сделал многозначительную паузу, — ОНИ знают, с кем начинать работу, уж поверь. Раз тебя выбрали — значит ты наш человек.
—   Это какой-то бред! — Карнакин схватился за голову и сжал ее изо всех сил. — Фантастика! Так не бывает!
—   Да, — согласился Силкин, — не бывает, пока сам не прикоснешься. Также этого не бывает с обычными людьми, и если их жизнь кардинально меняется, поворачиваясь в другую сторону, они об этом не знают. Вот простой пример — твоя жена. Да, да, не удивляйся! — он улыбнулся, увидев, как Карнакин резко вскинул голову. — Так вот она не восприняла же твою новую жизнь как новую, правильно? Это и её жизнь и она для неё единственная. Ты был когда-то менеджером, а потом резко поднялся и вот уже давно директор фирмы. Так и для всех остальных тоже.
   Максим все равно не понимал:
—   Но как это может быть? — спросил он, почти умоляюще глядя на Силкина. — Меняется же все вокруг, все абсолютно!
—   Люди до сих пор не знают, и кстати, не узнают никогда, что такое есть их мозг, отчего и как он работает, — ответил тот. — Окружающая реальность представляется им единым целым, в то время как она пульсирует и не имеет, в отличие от времени, прямолинейного развития. То, что происходит с тобой, является тому ярчайшим примером, но ты об этом знаешь, а другие нет, хотя также проживают одновременно несколько жизней, выступая в них в разных ипостасях.
—   Получается… параллельный мир? — спросил Карнакин.
   Силкин утвердительно кивнул:
—   Да, другая реальность.
—   А? — переспросил Максим, погруженный в свои мысли. — Реальность?
—   Как ты сказал? — изумленно глядя на него, проговорил Силкин.
—   Что? — Максим не понял.
—   Ты сказал «АРеальность»?!
—   Нет.
—   Сказал! Это само-собой получилось, но ведь получилось же!
—   И что это значит? — Карнакин недоуменно посмотрел на своего собеседника.
—   Это название мира, в котором мы находимся. Так называют его только такие, как мы с тобой. 


                                                                                                                        Глава девятая.


—   АРеальность? — повторил Максим. — Надо запомнить. Но почему именно АРеальность?
—   Потому что буква А символизирует собой начало и идет первой в алфавите. Та реальность, в которой существуем мы с тобой, тоже первая и изначальная, остальные живут так сказать в реальностях Б, В, Г, Д и так далее.
   Карнакин улыбнулся:
—    Ну что же, это логично. А скажи мне, тебе нравится твоя жизнь? 
   Силкин задумался.
—   Нравится, Максим, — наконец сказал он, после длительной паузы. — Я раньше был простым верстальщиком в типографии, а потом стал ее директором. Вскоре я уже владел пятью типографиями, после чего был главным редактором газеты, затем учредителем большого глянцевого журнала, а в конце главой всем известного медиахолдинга. Я умею общаться с людьми, развивать их способности, знаю всю подноготную наших звезд, у меня много денег и вообще есть все то, о чем раньше я и мечтать не мог. Я ощущаю себя не частью человеческой массы, а членом элитарного клуба, состоять в котором большая удача и честь.
—   А кто ты теперь? — спросил Карнакин.
   Тот усмехнулся:
—   Я твой куратор.
—   И всё?!
—   А разве этого мало, друг мой? — Силкин прищурился. — Для того, чтобы одному человеку было доверено наставлять других, помогать им советом и делом, для этого нужно дорасти. 
—   Хорошо! — Карнакин, до этого утопавший в кресле, резко выпрямился и положил обе руки на стол. — Что сейчас требуется от меня и что мне вообще делать?
—   Работай! — Силкин пожал плечами. — Живи своей новой жизнью, получай новый опыт, радуйся переменам.
—   А что потом?
—   Этого я знать не могу! — в ответ на вопрос Максима Силкин лишь развел руками. — Изменения будут, но когда и какие, этого я сейчас не знаю. Когда сие случится, ты всегда сможешь со мной связаться и получить необходимые наставления. 
—   У меня могут появляться новые знакомые?
—   Обязательно! Пойми же наконец, ты живешь той жизнью, которая у тебя есть на данный момент, живешь полноценно и свободно. Все знания, которые тебе необходимо получить, ты их получаешь еще во время перехода в новую реальность, а чтобы они утвердились, к ним всего лишь надо прикоснуться, так сказать, задействовать. Ясно?
   Карнакин кивнул, а затем, после небольшой паузы, спросил:
—   Коль, а как долго я буду существовать в какой-то одной, как ты выразился, «ипостаси»?
—   Да я уже говорил недавно, что не знаю ничего такого, — Силкин улыбнулся, одновременно делая неопределенный жест рукой. — По своему опыту могу сказать, что это происходит всегда сразу и вдруг, в самый неожиданный момент, но не раньше, чем ты познаешь все тонкости дела, которым был занят. Как будут возникать вопросы, сразу обращайся ко мне, в любое время. —   Вот тебе координаты!
—   Хорошо, спасибо! — ответил Карнакин, беря листок бумаги, который протянул ему Силкин. Там оказались телефонные номера, два адреса электронной почты, а также несколько данных от двух мессенджеров.
—   Запиши их везде, где только можно, — сказал Силкин, показывая, что разговор подходит к концу. — Конечно, Макс, я и сам буду смотреть за твоими действиями, и если надо, то вмешаюсь, но ты звони при любых непонятных ситуациях.
—   Будешь за мной следить? — Максим усмехнулся. — Интересно, как?
—   Есть способы! — Силкин многозначительно подмигнул. — Хвостом за тобой следовать никто не собирается, не волнуйся, но действия, при отклонении их от нормы, становятся сразу известны. Механизм этого достаточно прост, и хотя тебе знать про это пока не следует, но в могуществе сил, которые нам доверяют, ты уже мог достаточно убедиться.
—   Это точно! — согласился Карнакин. — Но с женой можно поговорить?
—   Зачем? — уже привставший было Силкин, вновь сел в кресло и недоуменно посмотрел на Карнакина.
—   Жена все-таки, — тот пожал плечами. — С кем еще на такие темы говорить?
—   Максим, зачем я перед тобой все это время распинался?! — Силкин сокрушенно тряхнул головой. — Поговорить-то ты сможешь, но смысл разговора какой? Она живет в той жизни, которая для нее единственная, а если ты станешь настаивать на своем, доказывая, что ты можешь существовать еще и в иной реальности, то тебе это будет грозить не только осложнением отношений с ней, но и психиатрической больнице. Хорошо, есть второй вариант — она поверила. Всякое может быть, и даже это исключать нельзя, но тебе что это даст, а?
   Карнакин задумался.
—   Пожалуй, ты прав, — наконец сказал он. — Прости, я говорю чепуху… но пойми мое состояние сейчас, разве ты вначале, когда все только у тебя начиналось, не был в таком же состоянии?
—   Да я все понимаю! — Силкин усмехнулся. — Конечно, и у меня это было, но быстро прошло. Помни одно — в своих речах и действиях ты полностью свободен, но всегда сперва думай, нужно ли тебе это. С людьми держи себя спокойно, естественно, не давай им повода думать, что с тобой что-то не то. Если чего-то не знаешь, не узнаешь предметы и места, то не тушуйся и веди себя как ни в чем ни бывало. Подсказки придут сами, как недавно с автомобилем — сел и поехал! 
—   И это знаешь? — Карнакин поморщился. — Да-а, длинные у вас руки и глаза зоркие!
   Силкин расхохотался:
—   А то! Ладно, дружище, мне пора уходить, а ты давай, работай-работай! Если что-то понадобится, то мои координаты  у тебя есть. Парень ты неглупый — разберешься!
—   Пока! — Карнакин встал, чтобы пожать протянутую ему руку. — Как я понимаю, мы скоро увидимся?
—   В этом можешь не сомневаться! — Силкин хитро подмигнул. — Что за куратор, если он не занимается своим подопечным и следит за ним лишь издалека!
—   Тогда до свиданья! — ответил Максим.
—   До свиданья, директор!
   После ухода Силкина Максим еще долго сидел в своем кресле, рассматривая интернет-страницы, но делал это машинально, не останавливая внимание ни на чем. Нет, он не был ошеломлен, не находился в смятении — все теперь было предельно ясно (если не брать, конечно, конечного смысла всего происходящего с ним), но то, что он находится в самом начале пути, определенного для него кем-то непонятным, не могло не волновать. Жизнь больше не шла по прямой, и первый ей поворот, оказывается, далеко не последний. Неясность будущего — вот что его волновало, а как известно, человек, даже получивший смертный приговор, намного более спокоен чем тот, кто находится в ожидании решения суда...
—   Час дня! — услышав за дверью шум от собиравшихся на обед сотрудников, Карнакин удивился, обратив внимание на время. — Силкин пришел, когда еще не было десяти… да-а-а, а я думал, что еще нет двенадцати! Даша!
—   Да, Максим Сергеевич! — привлеченная его громким голосом, секретарша заглянула в кабинет.
—   Купи мне, пожалуйста, пару бутербродов с колбасой, — Карнакин достал кошелек и протянул ей деньги. — Я сегодня не пойду на обед — много работы, не хочу отвлекаться.
—   Так я прямо сейчас сбегаю, а потом сама пойду на обед! — лицо Даши, всегда радовавшейся любым проявлением внимания с его стороны, просияло. — Вам чай или кофе сделать?
—   Да, спасибо… чай.


                                                                                                                            Глава десятая.


    Прошло три недели. После последнего разговора с Силкиным Максим ни разу не говорил со своим куратором, а тот, видимо не считая нужным без причины вмешиваться в процесс, также хранил молчание. Жизнь на посту директора окончательно наладилась, а проникнув во все подробности, связанные с новой должностью, Карнакин работал легко и уверенно. Обладая «незамыленным» глазом, среди множества рыночных предложений, он нашел несколько новых поставщиков оборудования и сумел заключить весьма выгодные контракты, так что дела фирмы, и так весьма прочно стоявшей на ногах, еще более пошли в гору. В конце месяца он, несмотря на возражения бухгалтера, выплатил всем сотрудникам небольшую премию, что еще больше повысило его авторитет, а производительность труда возросла. Дома тоже все было хорошо — успевая заботиться о нем, Оксана увлеченно занималась своим кабинетом, а Леша вовсю учился, проявляя доселе несвойственную ему усидчивость. Несколько раз он звонил родителям, а потом они даже заехали к ним все вместе в гости — Максиму очень хотелось посмотреть место, незатронутое его переходом в другую реальность. ( Да-да, родители жили именно так, как и раньше, и для них поменялся лишь статус сына, но не собственная жизнь). Иными словами, постепенно всё вошло в свою колею, и жизнь, растеряв первоначальную необычность, начала развиваться планомерно, без фантастических оборотов и превращений.
   Однако долго так продолжаться не могло. Зная об этом, Максим постоянно был начеку, стараясь уловить тот момент, когда АРеальность придет в движение, но все же это было выше человеческих возможностей. Момент, когда провернулся невидимый маховик и одна действительность заменила другую, совпал с его утренним моционом — плотно намылив лицо, Карнакин с удовольствием смыл пену теплой водой, но когда вновь открыл глаза, то понял, что ЭТО произошло...
   Вместо небольшой ванной комнаты, он очутился в помещении, раза в два большем по размеру. Новый санузел, хоть и стал теперь совмещенным, вмещал в себя все блага, которые предоставляла цивилизация, начиная от унитаза с автоматической крышкой и заканчивая массажной ванной, в которой уже плескалась пузырящаяся вода. Карнакин не был готов к такому повороту, но тем не менее быстро сориентировался и опустился в ванну, которая, как он понял, была наполнена специально для него, чтобы дать ему время обдумать дальнейшие шаги. То, что он находился не в своей квартире, не вызывало никаких сомнений — даже по размеру ванная комната никак не вписывалась в тот метраж, если только они не заняли под нее прихожую и половину кухни. Следовательно, за дверью его ждало много нового и неизведанного… Ах, Силкин, Силкин! Конечно, он специально умолчал о возможностях АРеальности, способной не только мгновенно изменять действительность, но и перемещать в пространстве находящиеся внутри нее объекты. Он говорил что-то о времени, как о единственном, что не может подлежать изменению, но о предметах… мда, можно было самому догадаться! Впрочем, может быть Силкин и не успел ему рассказать обо всем? Все же двухчасовой разговор для такой темы маловат. В любом случае, нужно ему звонить, и как можно скорее. Но что там за дверью, вот вопрос! Если время неизменно, то сейчас все то же 12 ноября и около восьми часов утра… но что же там за дверью?!
   Не в силах более медлить, Карнакин пулей выскочил из ванны, наспех вытерся первым попавшемся полотенцем, одел халат (единственное, что осталось неизменным), и резко выдохнув, открыл дверь... 
—   Мама дорогая! — непроизвольно вырвалось у него, когда вместо привычной стены коридора перед Максимом раскинулся большой холл, не уступавший размерами большой комнате той квартиры, где он находился еще несколько минут назад. — Кажется, это все мое?! — вторая фраза тоже была произнесена машинально. — Теперь только не выглядеть идиотом, Максим!
   Пытаясь сориентироваться, Карнакин покрутил головой:
—   Так, три комнаты и кухня… а может, там еще и смежные есть? Леха!
—   Да, пап! — голос сына раздался из самой дальней комнаты.
—   Ты уже проснулся?
—   В каком смысле? — Леша, одетый в серый костюм, появился на пороге.
—   А ты..., — Максим сначала запнулся, но затем быстро нашел, что сказать и широко улыбнулся. — Это я со сна! Я имею ввиду — ты уже уходишь?
—   Да, времени-то вон уже сколько! А ты что, плохо спал?
—   Почему?
—   Вид у тебя какой-то странный.
—   Нет, все нормально. Работы много, сынок — устаю.
—   Ну ладно, — Леша подошел к вешалке и одев пальто, зазвенел было ключами, но затем передумал и снова бросил их в сумку. — Закроешь за мной?
—   Да, давай! — Карнакин вытер капли пота, проступившие на лбу то ли от волнения, то ли от жаркой ванны, и пошел к двери. — Пока, сынок!
—   Пока, пап! Кстати, мама там тебе какую-то записку оставила на кухне, прочитай, не забудь.
—   Ок. хорошего дня!
   Закрыв за сыном дверь (кстати, замок оказался непростым, но Карнакин быстро справился), он несколько мгновений помедлил, а затем пошел на кухню.
—   Записка! Значит, Оксаны нет дома. Ну что же, это сейчас и к лучшему… блин, ну и кухня!
   Действительно, кухня была великолепна: яркая отделка стен, прозрачные столы, встроенная техника, подобранная в одной цветовой гамме, оранжевая дизайнерская мебель, теплый пол. Раньше подобные интерьеры Максим видел лишь на телеэкране, да на разворотах модных журналов, а теперь то было все его… Но как его? Максим прекрасно понимал, что и в этой квартире он всего лишь гость, а надолго или нет, так это не ему было решать. И тем не менее, пока он стал хозяином всего этого великолепия, то и вести себя надо было соответственно.
Где же это письмо? — пробормотал он, обводя кухню взглядом. — А, вот наверное! — Максим подошел к кувшину с питьевой водой и вынул из-под него сложенный пополам листок бумаги: «Милый, привет! Я не захотела тебя будить, ты ведь так поздно вернулся вчера. У меня сегодня занятия в клубе с десяти, а до этого я решила заехать на дачу, взять там спортивные вещи — я их забыла в те выходные. Кушай перцы (они в красной коробке во втором отделении), торт там еще остался. Днем обязательно напиши, как там у тебя планы на вечер. Встретимся дома, целую сладкого!»
      Положив листок на стол, Карнакин в задумчивости почесал нос. Ну что же, с этой стороны все нормально — даже перцы его любимые сделаны! Сын учится, но в какой-то другой школе, потому что так рано он никогда не уходил. А кстати, где он сейчас находится? Карнакин подошел к окну и отодвинул занавеску… да, точно, это был не его район! Вместо марьинских многоэтажек теперь перед его глазами возникли трехэтажные коттеджи, разбавленные несколькими элитными домами большой высотности, в одном из которых, по видимому, находился и он. Его квартира располагалась примерно на уровне пятого этажа, но даже отсюда он мог видеть, что за домами начинается некое подобие леса, за которым вновь шли ряды жилых домов. Сбоку был какой-то большой магазин, детская площадка и въезд в гараж...
   Не желая более пребывать в неизвестности, Карнакин на всякий случай похлопал по карманам халата, и убедившись, что смартфона там нет, отправился на его поиски. Первая комната, куда он заглянул, оказалась чем-то вроде гостиной. Осмотревшись, Карнакин довольно хмыкнул — обставлена она была в полном соответствии с его представлениями о том, как должно было выглядеть подобное помещение — со вкусом и без излишней мебели. Телевизор, три кресла, два шкафа, низкий стол посередине, два дивана по бокам — красота! 
   Выйдя из гостиной, где смартфону явно нечего было делать, Максим зашел в следующую комнату, которая, как он и ожидал, оказалась их общим, с Оксаной, гнездышком. В целом, обстановка в ней соответствовала её предназначению и была вполне традиционна — кровать, кресла, трюмо, мебельная стенка. Поражал только размер — на первый взгляд, метров сорок. Конечно, тут с легкостью разместился и рабочий стол, на котором Максим и увидел какой-то смартфон. Это не был его прежний Samsung, тоже очень хороший, а новейший HTC, со встроенной Системой бесконтактных платежей и сверхчетким мягким экраном. Поскольку других аппаратов в комнате не было, Максим взял его в руки и открыв адресную книгу, покачал головой — многие номера телефонов были именно его, и хотя остальная часть была абсолютно незнакома, принадлежность смартфона не оставляла сомнений. 
—   Как же ОНИ это делают?! — проговорил Карнакин, просматривая записи в блокноте, которые успешно перекочевали в НТС с его прежнего аппарата. — Получается, что все наши действия оставляют свой оттиск где-то там еще и абсолютно всё контролируется? Я сделал запись на одном телефоне, поставил на нее пароль, а теперь это все на другом, да еще и с кучей другой информации!!! Интересно, а сколько раз и как я в туалет хожу, там тоже отслеживается и запоминается?!
   Набрав один из номеров, оставленных ему Силкиным, Максим приложил аппарат к уху и приготовился было ждать ответа, но он последовал практически мгновенно:
—   Привет! — голос Силкина звучал весело и бодро. — Хорошо, что позвонил, а то я уже сам собирался! Как новая квартира, нравится?
—   Привет, — ответил Максим, но говорил он гораздо более сдержанным тоном. — А я вообще где?
—   А ты карту в телефоне разве не посмотрел? — в голосе Силкина прозвучало удивление. — Не догадался?!
—   Не успел! — проговорил Максим. — Подожди...
   Действительно, от волнения он забыл об этом простом способе и теперь, отняв телефон от уха, включив Яндекс, сразу получил ответ — Москва, улица Веерная.
—   Теперь вижу, — сказал он вслух, вновь возвращаясь к разговору. — Веерная улица, самый запад.
—   Почти юго-запад, — поправил его Силкин. — Впрочем, мог бы не утруждаться, я бы тебе и так сказал. Я понимаю конечно, волнение....
—   Этот дом надолго мой? — спросил Максим, вновь обводя комнату взглядом. — Я кто теперь, арабский шейх?
В ответ Силкин весело расхохотался:
—   Ну, до этого еще далеко! Нет, ты заместитель директора по персоналу в «Альфасеть». Большой человек! А надолго или нет, не знаю, Макс. Но не на одну неделю, это точно, так что привыкай. Хотя, как ты знаешь, и к хорошему привыкаешь мгновенно и сделано там все под тебя. 
—   Мне надо ехать на работу? — спросил Максим, со вздохом садясь на кровать.
—   А как же!
—   Я же ничего не знаю! Куда, чего?!
   Силкин только хмыкнул:
—   А зачем тогда тебе координатор?! Вдумайся в это слово, обозначающее и характеризующее мою должность. К-о-о-р-д-и-н-а-т-о-р! Всё расскажу, всё покажу — не ссы!
—   Когда и где встретимся? — Максим наконец-то улыбнулся.
—   Возле входа в твой офис. Внизу...
—   А...
—   Не перебивай! Внизу тебя будет ждать черная «пятерка» BMW, номер 686. в ней водитель, который и отвезет тебя куда надо.
—   Как его зовут? 
—   Миша Лосев.
—   Ого! — Карнакин в удивлении взметнул вверх брови. — И он тоже? 
—   Нельзя же тебя оставлять среди совсем незнакомых людей. Некоторые перекочевали в эту реальность, чтобы ты не чувствовал себя совсем одиноким. Ну а насчет работы не волнуйся, освоишься ты быстро. Все необходимые знания у тебя есть, опыт работы большой, так что все по прежней схеме. Приходишь, прикасаешься к какой-то теме и она открывается перед тобой во всех подробностях. Есть некоторые нюансы, но это уже при встрече.
—   Слушай, Коль, — Максиму не терпелось задать мучивший его вопрос, — как я смог переместиться в пространстве, даже не заметив этого? Меняется реальность, это я еще могу понять, но пространство!
—   Максим, ты снова начинаешь говорить не о том, что нужно! — голос Силкина стал серьезным. — Пространство переместилось под тобой, а не ты в пространстве — запомни это и не путай больше. Я вообще удивлен, что ты до сих пор не осознал могущества СИСТЕМЫ, которая позволяет нам стать теми, кто мы есть. Она может всё, решительно всё! Я понимаю твое удивление — всё странно, что бывает в первый раз, но постарайся уходить от общепринятых представлений о жизни и о ее укладе, оставь это простым людям. Ты не супермен, ты не можешь летать, не можешь уничтожать всё взглядом, не обладаешь невероятной силой. Но ты «посвященный», а это значит гораздо более. Да, ты только проходишь школу «посвященного», но учеба проходит быстро, а знания и опыт, являющиеся самой могучей силой, сделают тебя сильнее миллионов суперменов всех мастей. Всё, Макс, давай закругляться! Тебе надо собираться, как и мне, кстати. Встречаемся, как договаривались. Твоя машина приходит в девять утра, а сейчас уже половина.
—   Ладно, уговорил! — ответил Максим. — Ок, тогда встречаемся возле офиса!
—   Пока! — коротко сказал Силкин и в трубке раздались прерывистые гудки.
 Собирался Карнакин не так и долго. Наскоро съев едва теплый фаршированный перец, за тридцать секунд подогретый в микроволновке, он выпил стакан простой воды, после чего начал одеваться. Среди множества разнообразной одежды, в шкафу конечно же нашлось несколько костюмов, сшитых точно по его фигуре, так что оставалось выбрать лишь цвет. Максим сделал выбор в пользу черного однобортного костюма, смотревшегося особенно щеголевато, а вкупе с нежно-фиолетовой рубашкой и черными ботинками из крокодильей кожи, он и вовсе стал выглядеть, как никогда раньше. Перед выходом он еще некоторое время смотрелся в зеркало, любуясь новым эффектным образом, а затем, накинув узкое шерстяное полупальто, быстро вышел из квартиры. Новые ключи, целая связка, конечно, как и в прошлый раз, сразу нашлась в одном из отделений портфеля, также, надо сказать, весьма посвежевшего...


                                                                                                                             Глава одиннадцатая.


   Машина, про которую говорил Силкин, ждала у самого подъезда. Максим забросил на заднее сиденье свой портфель, а затем и сам последовал за ним, ловко пригнув голову под сильно заваленным дверным проемом.
—   Миша, привет! — громко сказал он Лосеву, который что-то внимательно читал на своем планшете и даже не сразу среагировал на столь быстрое вторжение.
—   Ой, это вы, Максим Сергеевич! — воскликнул он, пожимая протянутую руку. — Доброе утро!
—   Доброе! Как дела?
—   Нормально, — ответил тот, заводя двигатель. — На работу?
—   Да, Миш, в офис!
   Района, в котором ему предстояло жить, Карнакин совсем не знал. Москва — очень большой город, и зачастую даже его коренные жители за всю свою жизнь не узнают всех мест мегаполиса, проводя её в весьма ограниченном ареале своего обитания, часто заключающегося в трех словах: дом, работа, дача. В подголовники передних сидений автомобиля были вмонтированы планшетные компьютеры и первым делом Карнакин изучил местность, по которой они ехали.
—   Впереди большая пробка, Миша, — сказал он, увидев красные линии, которым отмечался траффик. — И не объехать, да?
   В ответ Лосев вздохнул:
—   Выезд на Кутузовский проспект — некуда деваться, но ведь каждый день так ездим, чего уж там!
—   Да! — Карнакин кивнул и откинулся в кресле. Найдя на пульте управления колесико управления встроенным массажером, он включил его на самую низкую скорость и, ощутив спиной приятную вибрацию, прикрыл глаза.
   Преодолев затруднения, автомобиль наконец выехал на широкую трассу и в общем потоке, движущемся не быстро, но уверенно, направился в сторону центра. Они миновали Парк Победы, Триумфальную арку, а затем, переехав через Москву-реку, свернули направо, на Садовое кольцо. Эти места Максим знал уже достаточно хорошо, а потому, перестав смотреть в окно, вновь сосредоточился на компьютере, но оказалось, что они приехали. Машина свернула на небольшую дорогу, ведущую резко вниз и вскоре остановилась возле сплошных коричневых ворот, за которыми было видно современное стеклянное здание.
—   Сейчас откроют! — сказал Лосев, заметив, что Максим, как ему показалось, нетерпеливо, вертит головой. — Спит охрана!
   В этот момент в стекло задней двери постучали и Максим увидел Силкина, одетого на этот раз весьма по-деловому.
—   Это ко мне, — предупредил Карнакин, увидев, что Лосев уже приготовился высказаться по поводу этого неожиданного вторжения. — Привет, Коль! — он пододвинулся, уступая новому пассажиру место и одновременно пожимая тому протянутую руку.
—   Привет! — громко ответил тот, а затем понизил голос. — Когда будем в здании, иди рядом со мной, слушай подсказки и все будет хорошо.
   В этот момент ворота распахнулись и машина, въехав в небольшой закрытый дворик, остановилась около одного из подъездов.
—   Максим Сергеевич, — Лосев обернулся, — я пока побуду здесь, а потом пойду в водительскую.
—   Хорошо, Миша. Пока можешь отдыхать,  - ответил Карнакин и быстро взглянул на Силкина, который ответил еле заметным кивком.
—   Что теперь? — спросил он, когда выйдя из машины они подошли ко входу в здание.
—   Охране ответишь приветствием, но только легким кивком с улыбочкой. По поводу меня скажешь, что я твой гость и записывать в журнал меня не надо. От своего кабинета у тебя есть магнитный ключ в маленьком кармашке на портфеле — это чтобы ты не копался перед дверью. С людьми здоровайся коротко, идём нигде не задерживаясь и сразу проходим в приемную — она на четвертом этаже, по правому коридору третья дверь. Секретаршу на ресепшн ты знаешь — это та же Даша, но у тебя есть и личный секретарь — Лена, которая сидит в приемной. С ней поздоровайся по имени. Все понятно?
   Карнакин кивнул:
—   В принципе, да.
—   Тогда вперед! — Силкин улыбнулся. — И помни, что лицо надо держать непроницаемым — ты теперь большой начальник.
—   Я уже, вроде, привык.
—   Нет, тут совсем другой уровень. Пошли!
    Актер из Максима получился превосходный. Свою роль он исполнил с блеском и в точности выполнив указания своего режиссера, удостоился от того жеста одобрения, когда оказавшись в кабинете, Силкин придвинул к себе стул и сев нога на ногу, воскликнул:
—   Браво!
—   Это было легко, — Максим с улыбкой поставил портфель на кресло и огляделся. — Вот это кабинет!
В ответ Силкин подмигнул:
—   Пятьдесят метров! Мебель кожаная, дерево — орех, вся техника новая. Ты большой начальник, Макс, но теперь настала пора тебе узнать кое-какие подробности.
—   Ты торопишься?
—   Да, еще есть кое-какие дела. Кстати, я бы выпил кофейка.
—   Ок! — Карнакин склонился над селектором. — Леночка, принеси нам две чашки кофе!
—   Да, Максим Сергеевич, конечно! — тотчас ответила секретарша. — Через три минуты!
—   Ой! — Карнакин поднял голову. На лице у него было явное удивление.
—   Что? — Силкин улыбнулся.
—   А как я это сделал?!
—   Все движения у тебя уже есть на уровне мышечной памяти. Стоит захотеть, как оно происходит само по себе. Ты только делай то, что чувствуешь, не выдумывай лишнего.
—   Понятно! — Максим придвинул к себе тяжелое деревянное кресло и сел за стол, вновь, как и в первый раз, оказавшись напротив своего визави. — Ну, я слушаю!
Силкин кивнул:
—   Тогда, без предисловий. Итак, ты работаешь здесь в течении пяти лет. Начал с простого менеджера и вот теперь заместитель директора по персоналу. Согласись, что в твоем возрасте непросто добиться такой должности, да?
—   Что тут не так? — спросил Максим. — Я сын генерального?
—   Вот чего нет, того нет! — Силкин с улыбкой развел руками. — Кстати, запомни и больше не волнуйся на тему своих родственников — сын у тебя есть и будет всегда тот же самый, поскольку родился он задолго до твоего согласия на сотрудничество с… сам знаешь с кем. Женщина, которая его родила, соответственно, тоже никуда не денется, как и твои родители. Ты есть, сын есть, жена есть, родители есть — это факт, на который даже Система повлиять не может. Все что угодно можно, но разорвать родственные связи, оформленные генетически, нельзя.
Каранкин усмехнулся:
—   И на том спасибо!
—   Теперь дальше, — Силкин сделал вид, что не заметил его сарказма. — Конечно, на высокую должность ты выбился не просто так, а… готовься… готов?
Карнакин наклонил голову:
—   Наверное.
—   Так вот, дочь того самого генерального, как ты его назвал, твоя любовница, и все, что ты имеешь, ты получаешь по ее протекции. Постой, не дергайся! Ты женат, она замужем, но ваша связь длиться уже давно и знаете о ней только вы двое. Это факт, это твоя теперешняя жизнь, так распорядилась Система и от этого никуда не деться. В конце концов, не такой и редкий случай.
—   И что мне теперь делать? — спросил Карнакин. — А если я не хочу Оксане изменять?
—   Так в этой жизни ты уже это сделал, целомудренный ты мой! — съязвил Силкин. — Принимай это как данность и учись подстраиваться под разные обстоятельства. В конце концов, раз ОНИ тебя выбрали, значит тебе необходимо учиться всему. Кстати, мне рассказывали про похожий случай — один из нас в похожей ситуации решил всё поменять, и в результате сначала его жена узнала об этом, потом его любовный роман выплыл наружу. Скандал был жутким — жена подала на развод, со всеми вытекающими последствиями, а муж любовницы и вовсе сделал вид, что все прощает и понимает, а после нанял киллеров и они убили, как его жену, так и её особо честного любовника.
—   Угрожаешь? — Карнакин с прищуром посмотрел на своего координатора.
—   Нет, что ты! — Силкин развел руками. — Просто предупреждаю о возможных последствиях при попытках изменения существующего уклада данной реальности. Пойми, Системе не нужен бракованный материал, так что этого парня попросту отпустили в вольное плавание, оставили в покое, ну а дальше ситуация уже развивалась сама собой — так, как он её сам создал.
Карнакин долго смотрел на него, а затем вдруг рассмеялся:
—   Коль, да я же не идиот! Я слышу все, что ты мне говоришь, понимаю, какая сила за этим стоит и не переоцениваю собственную личность, думая что могу вмешиваться и что-то менять!
—   Вот это правильно! — напрягшийся, было, Силкин, облегченно вздохнул. — А то мне еще не хватало из-за этого провалить свою миссию. Ок, теперь слушай дальше… итак, про женщин своих ты понял, а теперь подробнее. Любовницу твою зовут Екатерина, ей пятьдесят один год… да-да, не делай такие глаза… ее номер в твоем мобильном под фамилией Сергеев. Встречаетесь вы сейчас не чаще одного раза в две недели, на съемной квартире — адрес написан в блокноте на смартфоне. У этой Кати есть все, что угодно, но не хватает драйва, а потому однажды со скуки она выбрала тебя, а ты, — Силкин лукаво подмигнул Максиму, — ты не подвел, более чем оправдав ее надежды. Ей нравится щекотливость ситуации и она помогает тебе ради глубины ощущений. —   Такое тоже бывает, да… мамочка-метресса! Кстати, заводная, только держись! 
Карнакин вздохнул:
—   Ладно, с Катей понятно. А что Оксана?
—   С ней все хорошо! — Силкин беззаботно махнул рукой. — Твое продвижение по службе дало ей возможность оставить работу и заниматься не только домом, но и собой. Она занимается фитнесом, любит кататься на лошадях, плавать. К твоим поздним возвращениям, когда это бывает, относится спокойно — в том смысле, что работа есть работа и ничего просто так не дается. Полгода назад ты подарил ей машину, у нее красная Nissan, стоит на стоянке перед домом. У тебя тоже есть свой автомобиль — Toyota Land Cruiser 300, стоит в подземном гараже, а ключи найдешь в портфеле. 
—   Круто! — Максим высоко поднял брови. — А сын? Родители?
—   Сын учится в частной школе, опять же рядом с домом, а родители живут на прежнем месте. Ты им помог купить небольшую дачу, но от другой помощи они отказываются, говорят, что у них все есть. Кстати, насчет «крутости». Твоя должность позволяет практически не думать о деньгах, как они есть. Нет, конечно, все хотят дом в Лос-Анджелесе, яхту и так далее. Ты много работаешь, у тебя есть все, но о яхтах пока думать рано, просто потому что на это нет времени. Квартира у тебя элитная, машина отличная, дом за городом еще больше прежнего, а зарплата больше и вовсе в пять раз, чем была еще вчера вечером. 
—   В общем, от меня ничего не требуется, кроме как продолжать работать и жить той жизнью, в которой я оказался? — резюмировал Карнакин.
Силкин утвердительно кивнул:
—   Именно так. Знаешь, если уж обобщить все происходящее с тобой, то основная задача состоит в том, чтобы научиться ориентироваться во всех ситуациях, которые подбрасывает текущая реальность, разбираться в сложных вопросах и приспосабливаться к происходящему.
—   Менять ничего нельзя?
Силкин только усмехнулся:
—   А много ли люди меняют в ходе обычной жизни? Часто ли у них бывают перемены и вообще, хотят ли они их? В основном все сводится только к разговорам, а настоящих перемен люди остерегаются и бояться их. Вот и живи как есть, тем более переменами в жизни ты не обделен.
—    Ладно, с этим всё ясно. А знаешь, почему мне так легко со всем согласиться,  и даже с этой Катей на семнадцать лет меня старше? — с улыбкой спросил Максим.
—   Интересно, расскажи!
—   Потому что на самом деле этого всего нет! — Максим обвел вокруг себя руками. — Вернее, для меня всё это временное, а значит и ненастоящее. Для других это жизнь, а для меня лишь её фрагмент, пройдя который, я смогу об этом забыть. Условия ставлю не я, ситуацию тоже не создаю, так что мне волноваться?! Я сейчас лишь фигура в чьей-то игре, а значит не я определяю правила. Всё, Коль, можешь дальше не продолжать читать мне эти свои выкладки — я уже всё понял, не дурак!
  Посмотрев на его лицо, которому Карнакин постарался придать строго-ироничное выражение, Силкин рассмеялся:
—   Так у меня работа такая, Макс! И учить, и подсказывать, и направлять — не суди меня так строго!
—   Да ладно! — Карнакин махнул рукой. — А вот тогда еще вопрос… мне кажется, или так оно и есть на самом деле, что с каждым днем я всё больше разбираюсь в ситуации… нет, не так! — он на секунду запнулся, подбирая подходящее слово. — Скажем так — если я берусь за что-то, чего вроде бы не знаю, то ответ приходит всё быстрее и быстрее, еще до до того, как я непосредственно прикоснусь к самому вопросу?
В который раз Силкин утвердительно кивнул:
—   Так и должно быть, Макс! Ты учишься, и АРеальность помогает тебе как самый лучший учитель — постепенно, обстоятельно, хотя и медленно. Вот простой пример: я тебе не сказал номер твоей Тойоты… угадай, какой он?
—   Откуда же я знаю?!
—  А ты напрягись!
—   Да? — Карнакин качнул головой и выдал первое, что появилось у него в голове. — Пусть будет М932ЕО.
—   Правильно, вот тебе и ответ на твой вопрос! Тебе уже не нужно идти в гараж и искать свою машину, ориентируясь по ощущениям, как вначале. Как только ты подойдешь ко входу, ты уже будешь знать, где она стоит. Слушай, мне же надо идти, я уже опаздываю на десять минут! — Силкин вдруг нервно посмотрел на часы. — Можем встретиться завтра утром, не возражаешь? 
—   Давай! — Максим махнул ему рукой. — Ничего, я тут разберусь… даже интересно.
—   Интересно?
—   А разве нет? — Карнакин усмехнулся. — Мало кому выпадает возможность каждый месяц начинать новую жизнь, видеть других людей в совсем ином обличье и вообще, ощущать себя совсем другим человеком.
Силкин встал со своего стула и протягивая на прощанье руку, подмигнул:
—   Только душевнобольным, и таким, как мы.
Включая рабочий компьютер, Карнакин вздохнул:
—   Разница есть, только понять бы еще, где она… слушай, Коль, — окликнул он Силкина, когда тот уже подходил к выходу.
—   Да? — тот обернулся.
—   А что случилось с координатором того парня, которого застрелили из-за любовницы? Это ведь и его провал, а значит и он бракованный, а?
   Некоторое время Силкин смотрел на своего подопечного, а затем молча вышел за дверь.


                                                                                                                                         Глава двенадцатая. 


   После ухода Силкина Максим безотлагательно приступил к работе. Он чувствовал в себе азарт, обусловленный вдруг возникшим желанием новых ощущений и, одновременно, уверенность, которую придавало незримое присутствие за его спиной великой, нечеловеческой силы, контролирующей, кажется, вообще всё. В конце концов, раз его поставили на это место, значит его способности были соразмерены со степенью ответственности, а потому стесняться не приходилось. 
   И действительно, Карнакину не составило особого труда довольно быстро вникнуть в особенности своей новой работы — здесь ему помог как недавний опыт работы руководителем, так решимость, с которой он взялся за дело. Наказав секретарю временно ни с кем не соединять его по телефону, он ознакомился с документацией, находившейся на рабочем компьютере. Через полчаса был готов первый вывод — основная его деятельность заключается в том, чтобы утверждать или наоборот, забраковывать, соискателей открытых вакансий в головном офисе «Альфасети», уже прошедших собеседование с нижестоящим менеджером. Именно он решал, кто получит работу, а кто отказ, так что на основании его представления самому директору по персоналу оставалось лишь поставить окончательную подпись. Следующим пунктом для изучения стал список непосредственно подчиненных ему сотрудников. Снабженный анкетными данными и фотографиями, он дал ему общее представление об этих людях, и хотя без личного знакомства было невозможно составить о них правильное впечатление, все же Карнакин выделил несколько человек, показавшихся ему особенно интересными.
  Что же, работа непростая, ответственная, но интересная. Понимая, что здесь от него требуется не только знание людей, но и то шестое чувство, которое помогает не ошибиться в выборе работника (чего он, кстати, никогда за собой прежде не замечал), Максим так увлекся чтением анкет и своими собственными резолюциями под ними, что пропустил бы и время обеда, если бы не Лена.
—   Максим Сергеевич! — одновременно со стуком, из-за двери раздался её звонкий голос. — К вам можно?
От неожиданности, ушедший в свои мысли, Карнакин, даже вздрогнул и ответил только после паузы, которая, еще чуть-чуть, и стала бы весьма двусмысленной:
—   Да, Лена, заходи! 
—   Обед, Максим Сергеевич! — приоткрыв дверь, Лена просунула в кабинет голову, одновременно запуская  внутрь запах своих духов. — Там из кафе уже звонят, спрашивают, почему вы не идете?
—   Все уже ушли? — не зная, что ответить, Карнакин задал, вероятно, не самый обычный вопрос, поскольку на лице секретарши отразилось недоумение.
—   Кто-то ушел, а кто-то нет, — сказала она.
—   А ты?
—   Меня еще не подменяли.
—   Скажи, что я сейчас приду, -ответил Карнакин.
—   Хорошо!
   После того, как она закрыла дверь, Карнакин задумчиво почесал нос. Ему предстояло идти в кафе, где несомненно его ждала компания незнакомых людей, в которой он должен выглядеть своим и не давать повода для лишних вопросов. Он знал, что в крупных фирмах руководители частенько обедают вот так вместе и тут нельзя было ударить в грязь лицом. Конечно, его тут знали не первый год, но всякое  отклонение от общепринятой нормы поведения в компании в любом случае не несет в себе ничего хорошего. Где могло находиться кафе? Максим задумался, представляя конструкцию здания: конечно, это явно не где-то посередине, а значит, последний или первый этаж. Последний? Да нет, вряд ли. Значит первый… Максим напрягся еще сильнее, взывая к подсказкам, периодически всплывающим извне… как же не хочется никуда идти!
   Однако делать было нечего. Нехотя поднявшись с кресла, Карнакин одернул костюм и, выйдя за дверь, подошел к Лене.
—   Кто там сегодня будет? — как бы невзначай спросил он, заодно, чтобы не встречаться с ней глазами, повернувшись к зеркалу.
—   Наверное, те же, что и всегда, — секретарша повела плечами. — Вам кто-то нужен или наоборот?
—   Отдел кадров будет? — Каранкин задал этот вопрос умышленно. Зная примерный ответ, он сразу выходил на нужную тему.
—   Елизавета Федоровна обычно последняя ходит на обед, вместе с бухгалтерией, — ответила Лена. — У вас там начальники отделов, а женщины отдельно сидят.
—   Ты тоже с девчонками? — Максим улыбнулся. 
—   Ну так же интереснее. Можем о своем поговорить, а другие о своем.
Карнакин кивнул:
—   Понятно — клубы по интересам! Ну ладно, пойду в свой клуб!
   Махнув секретарше, Максим вышел из своей приемной, миновал несколько рабочих помещений, попутно отвечая на приветствия сотрудников, а затем, спустившись на лифте на первый этаж, уверенной походкой направился в сторону кафе, которое, хотя и не было на виду, но находилось именно в конце вон того длинного коридора — он не сомневался.
   Войдя в кафе, он огляделся — большинство мест было занято, но немного подальше, возле окон, стояли столы поменьше, не на десять, а на шесть человек, которые, видимо, и предназначались для руководства.
—   Максим! — мужчина в белой рубашке и серо-голубом галстуке, сидевший за одним из таких столом в компании еще троих человек, поднял руку. — Проходи, мы тебе уже все заказали!
—   Привет! — подойдя к столу, Максим пожал протянутые ему руки и сел на свободное место. — Все приятного аппетита… о, мой любимый борщ! — воскликнул он, поднимая крышку кастрюли, стоявшей посередине.
—   Да, совсем горячий… объедение нам Томочка приготовила! — мужчина, который первым окликнул Максима, кивнул ему на пустую тарелку. — Это твоя! Мы уже привыкли, что ты частенько опаздываешь последнее время, так что вот позаботились.
—   Спасибо, Сашь, — ответил Максим (конечно, он не знал его имени, как и имен остальных, но вера в могущество СИСТЕМЫ, долженствующей помогать в непростых ситуациях, в очередной раз не дала ошибиться и не попасть в щекотливую ситуацию). — Ты знаешь, дел очень много, я же уже говорил, помнишь?
   Тот кивнул:
—   Да. Вот  и Алексей Геннадьевич трудится уже две недели как вол, — Саша с улыбкой посмотрел на полного мужчину лет пятидесяти, сидевшего справа от него. — Того и гляди похудеет!
—   Похудеешь тут, с этими пампушками! — дружелюбно буркнул тот в ответ. — Но работы и правда невпроворот, ребята. 
   С борщом Карнакин расправился быстро — тот действительно был великолепен и, догнав таким образом остальных, ко второму приступил вместе со всей компанией. Покончив с котлетами и пюре, он уже примеривался к выбору десерта, как его неожиданно отвлек вопрос, поступивший от третьего сотрапезника — высокого худого мужчины с узким лицом и хитрыми глазами.
—   Так как насчет моей просьбы, Максим? — спросил он, доедая остатки своей порции.
—   Ты о чем? — не понял Карнакин.
—   Насчет той девочки, которой я вчера просил посодействовать для принятия на работу.
—   Девочки? — Карнакин задумался. Конечно, он не знал, о чем идет речь, но надо было как-то выкручиваться. — А кем она хочет быть, напомни-ка?
—   Это дочка моего хорошего друга, он за нее просит. А сама она только закончила институт и не знает, кем хочет быть — всё решает отец. Нам бы её для начала на ресепшн, а? Ты уже забыл разве? Вчера ты ответил, что подумаешь и сегодня дашь ответ.
   Карнакин прищурился. Как-то ему сразу не понравился этот тип, но сейчас следовало принимать решение.
—   Леня! — Максим вытер губы салфеткой и медленно положил ее на стол, выразительно посмотрев на своего визави. — Будешь должен, Леня!
—   Ну конечно, Максим! — тот, кого он снова наугад назвал по имени, широко улыбнулся. — Ты мне — я тебе! 
—   Хватит уже о работе! — Александр легонько стукнул по столешнице. — Господа, давайте хотя бы во время обеда говорить о чем-нибудь другом!
—   Я это предложение полностью поддерживаю! — тут же отозвался толстяк, зачерпывая столовой ложкой ягоды в своем компоте. — Такие разговоры только вредят нормальному пищеварению.
   Карнакин с улыбкой посмотрел на Леонида:
—   Видишь, что люди говорят! Позвони мне вечером, договоримся.
   После обеда Максим вновь вернулся на свой этаж. Главной задачей, стоящей перед ним, было продолжение изучения списка сослуживцев, и до самого вечера он продолжал читать анкеты, запоминая лица, имена и фамилии. Выходило, что на этот раз в его непосредственном подчинении состояло десять человек руководящего состава и семнадцать других сотрудников. Высокая должность подразумевала собой также прямое общение с другими директорами, так что Карнакин ознакомился и с ними, взяв данные с сайта компании, где они были в общем доступе.
   Уже давно разошлись все сотрудники, а Максим Карнакин все сидел за компьютером, вникая в свою новую должность. Секретаршу Лену, которая должна была находиться при шефе до конца, он также отпустил домой, написал жене, что задерживается и работал, работал, работал. Было почти восемь часов вечера, когда его отвлек телефонный звонок.
—   Алло, Максим! — в трубке раздался голос Леонида. — Можешь говорить?
—   Да, привет. Могу. — Карнакин поморщился — этот человек был ему чем-то неприятен.
—   Максим, я насчет девочки. Ты подумал? Я могу позвонить и сказать, чтобы она завтра пришла?
—   Куда? 
—   Устраиваться.
—   Знаешь, Лёнь, — Карнакин с шумом выдохнул воздух, — пускай она придет для начала на собеседование, а затем я спрошу у менеджера, что он о ней думает. Если она хоть немного может пригодиться «Альфасети», то возьмем её на общих основаниях на испытательный срок. Если нет — не обессудь, балласт нам не нужен, даже в виде «своих» людей. Это контрпродуктивно, Лёнечка.
   На том конце долго была тишина. Карнакин даже думал сбросить звонок, но затем в трубке послышался вздох:
—   Максим, очень жаль, что мы не договорились. Я тебя просто не узнаю, если честно. Да, глобально ты прав, но... 
—   Что?
—   Помогать надо.
—   Лёня, тут только бизнес, — ответил Карнакин, стараясь придать голосу как можно больше твердости. — Пусть она приходит, а остальное я уже сказал.
—   Ладно, Максим… хорошего вечера!
—   Пока! — сказал Карнакин и отложив телефон в сторону, вновь принялся изучать документы. Через десять минут ему пришло короткое сообщение от Силкина — «Молодец! Так держать».


                                                                                                                                         Глава тринадцатая.
  
   В девять часов вечера Максим позвонил в водительскую комнату:
—   Алло, Миша! Не уснул еще? А, привычка, ну хорошо! Поехали домой! Да верно, попозже выезжаем, значит и пробок не будет… всё, я спускаюсь!
   Закрыв за собой двери, автоматически встававшие на магнитный замок, Максим не стал дожидаться лифта, а спустился по лестнице на первый этаж и попрощавшись с охраной, вышел во двор. Было холодно и темно, с неба падали первые снежинки, так что сев в еще не успевший прогреться салон, он еще глубже закутался в пальто.
—   Устали, Максим Сергеевич? — вежливо осведомился Лосев.
—   Есть немного.
—   Ну ничего, завтра пятница!
—   Ты сегодня весь день так и просидел?
—   Я как вы! — Лосев с улыбкой обернулся. — Никуда не едем, значит я сижу в офисе.
Карнакин зевнул:
—   И чем занимался?
—   А ничем. Телевизор смотрел, с ребятами разговаривал и так далее.
—   Понятно, — Максим усмехнулся. — Ждать намного тяжелее и муторнее, чем иметь четкие планы и постепенно осуществлять их. 
В ответ Лосев вздохнул:
—   Вот такая работа! Но что поделать — и этим кто-то должен заниматься.
Через полчаса они были уже возле дома. Договорившись с Лосевым о том, чтобы завтра он приехал на час раньше (Максим хотел в утренней тишине офиса еще раз повторить список людей, которых запоминал сегодня), Карнакин прошел в подъезд, а оказавшись перед своей дверью, глубоко выдохнул и нажал кнопку звонка. Через некоторое время изнутри раздался звук открывающихся замков и на пороге появилась Оксана. 
—   Ой! — первые несколько секунд Карнакин даже не мог ничего сказать. Стоя в дверях с приоткрытым ртом, он рассматривал жену, скользя взглядом по её длинным волосам, короткому топу и игривым розовым шортикам, а затем снова опуская глаза вплоть до загорелых голых ног с ярко накрашенными ногтями.
—   Что с тобой? — с удивлением глядя на мужа, Оксана подалась немного назад. — Что ты на меня так смотришь — что-то случилось? Ты пьяный?
Карнакин покачал головой:
—   Нет.
—   А что тогда? — она улыбнулась.
—   Давно тебя не видел, — улыбнулся он в ответ. — Ты выглядишь сногсшибательно… еще лучше, чем вчера.
—   Да ну тебя! — Оксана рассмеялась. — Вечно ты со своими штучками! Хотя приятно, конечно… ты, может, пройдешь все-таки в квартиру?
—   Я очень соскучился, извини, — сказал Максим, привычным движением ставя в угол портфель. — Знаешь, последнее время я на тебя смотрю разными глазами и вижу всегда по-разному.
Она улыбнулась:
—   Лучше или хуже? 
—   Мне ты нравишься всегда и во всем… это неважно, ты всегда очень красивая!
—   Ой, Карнакин, что-то вы сегодня какой-то загадочный? Мне кажется, что ты переработался.
—   Может быть, съездим куда-нибудь отдохнуть на недельку? — спросил Максим. Он не знал, может ли так поступать, но неожиданная идея ему понравилась, хотя его слова и заставили Оксану в недоумении округлить глаза
—   Мы только вернулись из Вьетнама три недели назад, а ты уже хочешь снова куда-то ехать? — удивленно спросила она. — Я-то могу поехать, я не против, но ты ведь работаешь?
—   Три недели?! — Максиму, неожиданно попавшему впросак, надо было срочно выходить из положения. — Слушай, вот время летит — я и не заметил! Мне показалось, что уже несколько месяцев прошло!
—   Тем более, мы на Новый Год хотели на Гоа, ты забыл? — сказала Оксана, по-счастью, не ставшая придираться к словам.
—   Да-да, конечно! Тем более, что он уже скоро, — поддержал ее Максим. — Это я просто так ляпнул, чисто механически.
—   Я же говорю, что переработался! — Оксана с нежностью провела рукой ему по голове. — Пойдем кушать, я сегодня картошку с мясом и грибами сделала. 
—   Что за грибы?
—   Наши, с дачи.
—   Сейчас, только руки помою. Лешу позови...
—   Он уже час назад, как поужинал, — Оксана усмехнулась. — Папа приходит в десятом часу, так что ребенок не может ждать.
—   А ты? Ты меня прощаешь? 
—   Я же твоя жена!
  … Время уже давно перевалило за полночь, но эти двое по-прежнему не спали. После плотного ужина, когда казалось бы настал момент спокойно развалиться на диване и отдохнуть, внезапно нахлынувшая страсть заставила их полностью забыться и, соединившись в жарких объятиях, умчаться в сладкую даль. Оксане было хорошо — Максим показал себя настоящим жеребцом, чего давно за ним не замечалось вследствие объективно вредной сидячей офисной работы. Максиму было хорошо — жена, которую он любил и которая всегда ему нравилась, стала еще краше, приобретя дорогой лоск и повадки начинающей светской львицы, что придавало отношениям новизны и шарма. Хорошо было им обоим — каждый неожиданно пережил новые эмоции, так необходимые для разбавления рутины семейной жизни, и хотя первопричины этого были различны, но соединившись, они дали чарующий результат. Отдав все силы охватившей их страсти, сейчас они просто лежали, смотрели телевизор, пили ярко-оранжевый сок из тропических фруктов, но так и не могли надолго разомкнуть объятий. Говорили по большей части по пустякам, и хотя оба чувствовали, что надо сказать еще что-то, никто не решался, да и не знал, с чего начать. В итоге первой начала Оксана:
—   Сегодня определенно что-то произошло, — сказала она, отворачиваясь от телевизора, на котором началась очередная реклама. — Ты стал какой-то другой… может, Виагры выпил? Не стесняйся, скажи — я же все понимаю.
—   Ничего не пил, клянусь! — Максим отрицательно покачал головой. — Я тебя очень люблю, а это главное. А еще плюс — это хорошее настроение.
—   Так значит все-таки что-то случилось? — повернувшись к телевизору спиной, Оксана в упор посмотрела на мужа.
Максим усмехнулся:
—   Меня сегодня вновь повысили — добавили еще один отдел. Новые обязанности, новые вызовы, но это только вдохновляет. 
—   На секс? Вдохновляет на секс?! — Оксана рассмеялась. — Обычно новые обязанности действуют диаметрально противоположным образом!
Максим пожал плечами — он знал, что говорить:
—   Я просто стал проще относится ко всем проблемам. Ты помнишь фильм «Матрица»?
—   Конечно.
—   Ну вот мне показалось, что примерно так мы и живем, а значит не стоит переживать по пустякам, а надо просто жить.
—   Что ты имеешь ввиду? — Оксана удивленно посмотрела на мужа. — Хочешь сказать, что и мы в такой матрице?
Увидев её глаза, Карнакин задумался — именно об этом и говорил ему Силкин, когда предупреждал о опасности раскрытия подобных тем в разговорах с людьми. Либо не поймут, либо решат, что Карнакин немного свихнулся. Однако отступать было поздно.
—   Я хочу сказать, что относиться ко всему надо проще: сегодня одно, завтра другое, потом третье. Избежать изменений нельзя, их просто надо принимать такими, как они есть.
—   Так это и есть жизнь, — согласилась Оксана. — Но я не поняла, что ты имел ввиду, говоря о «Матрице». Там люди жили в мире, которого на самом деле нет, и только избранные знали правду.
Максим кивнул:
—   Там хорошо было тем, кто правды как раз не знает. Они просто жили и все, не заморачиваясь. Вот и я подумал, что лучше ничего не знать, а если и знать, то не принимать все близко к сердцу.
—   И от этого ты вдохновился?
—   Ага!
—   Странно… но знаешь, так ведь жить не получится. Жизнь это не матрица и не кино — в ней мы сами чаще всего всё решаем. Только от человека зависит, кто он.
—   Думаешь? — Максим улыбнулся.
—   Ну, конечно, бывают всякие обстоятельства, но все же решения принимаем мы. Однажды решили что-то, а от этого уже проистекает остальное. Например, решил человек выучится на врача, вот и определил свою жизнь, решил не учится вовсе, так и тут его никто не умолял это делать. Разве ты вот мог стать директором, если бы не учился, а потом не встретил Павла Петровича, который тебе так помог? Знаешь, такую комбинацию никакая матрица не осилит!
—   Павла Петровича? — переспросил Максим. — Это Сергеева-то?
—   Конечно.
      Максим хмыкнул — под фамилией Сергеев скрывалась та самая Катя. 
—   А ты хотела бы жить в матрице? — спросил он, понимая, что разговор может зайти совсем не туда и его пора заканчивать.
—   Не знаю..., — Оксана задумалась. — Если для того, чтобы у тебя всегда было почаще такое настроение, то да! — она игриво толкнула его плечом. — А если серьезно, то нет. Я не думаю, что вообще найдется хоть один человек, который захочет, чтобы им распоряжались. Нет, я против всяких матриц! К счастью, всё это только фантастика, а значит и её тоже выдумали люди. Человек — вот самое главное, а все остальное его собственные придумки! Давай спать, а?
—   Давай милая, — согласился Максим, который был только рад этому предложению, потому что и сам оказался не рад затеянному им самим разговору.
—   Всё, спокойной ночи! — Катя выключила телевизор и сладко зевнув, повернулась к Максиму спиной, дав ему возможность поудобнее обнять себя. — Ты переработал, милый, это бывает. 

                                                                                                                                     Глава четырнадцатая.


   Прошло полтора месяца. Войдя в свою колею, новая жизнь закрутила-завертела Максима, и он, если и не стал забывать о том, что было раньше, но все реже и реже возвращался мыслями в свое, еще такое недавнее, прошлое. Должность заместителя директора по персоналу компании «Альфасеть», великолепные условия быта, заработок, позволяющий более не задумываться о деньгах — всё это стало его жизнью, настоящей и единственной. Сумев преодолеть возникающие внутри противоречия, он приспособился к новым реалиям и вошел в них, не разрушив жизненного уклада, сложившегося задолго до его появления здесь. Во многом этому способствовало его убеждение в том, что не реальность подстраивается под людей, а наоборот, люди, а в первую очередь их сознание, подстраиваются под новую реальность. Из этого следовал простой вывод — все вокруг ненастоящее. Для него — потому что он знает об этом и должен быть готов к любым переменам, и для всех остальных, которые, несмотря на незнание, также вовлечены в этот процесс. 
   Следуя этому, Карнакин смог справиться с очень нелегким делом — необходимостью свиданий с Катей. Не имея права разрушать выстроенные связи, он на первой же встрече повел себя так, будто давно знает человека, которого видит в первый раз. Пикантность ситуации только добавила ему решимости (хотя, если бы Катерина оказалась ему неприятна, то еще неизвестно, что могло произойти), и Максим, сам того не желая, смог внести искру огня в затухающие, как он понял впоследствии, отношения. Его легкость, граничащая с некоторой разнузданностью, произвела на женщину неизгладимое впечатление, вновь разбудив желание и добавив огня в, уже ставшие механическими, действия. Итогом этой встречи стал звонок Силкина, который, узнав, как обстояли дела, похвалил своего подопечного и сообщил, что это и был его первый экзамен на лояльность выстроенной Системой комбинации. В ответ Максим лишь рассмеялся, ответив, что экзамен оказался весьма приятным и он благодарен, что ему не пришлось изображать любовь со старой толстушкой, где не помогла бы уже никакая лояльность.
     Единственный момент, куда он позволил себе внести некоторые коррективы, и все это отметили, состоял в том, что изменился управленческий стиль Максима Карнакина. Вместо прежнего стремления угодить всем, не подставляться под спорные решения, он стал действовать более жестко, хотя и максимально непредвзято, в первую очередь смотря на объективные параметры кандидатов на соискание должности, а не на чьи-то рекомендации или внешность. Первой жертвой, если можно так выразится в данном случае, стала та самая девушка, за которую его просил Леонид Ягонин — не проходя по большинству критериев, она так и не получила места в компании. Впоследствии к ней присоединились еще несколько человек, у которых также были особые «порученцы», и вакансии достались более подготовленным специалистам. Максим не боялся нажить себе врагов — он был в своем праве, а также считал свое нахождение в этой должности делом временным, но в итоге заслужил репутацию твердого и уверенного начальника, заставив уважать себя даже тех, кто получил от него отказ. Несколько раз он говорил с Силкиным, спрашивая, правильно ли поступает, на что тот отвечал, что вероятно, им вполне довольны, поскольку никаких сигналов он не получал, а значит можно продолжать в том же духе.
      За несколько дней до нового, 2019 года, топ-менеджеры «Альфасети» получили премии. Потрясенный неожиданно большой суммой, Карнакин этим же вечером отправился в туристическое агентство и обменял уже оплаченные путевки вместо индийского острова Гоа, на Барбадос, а половину следующего дня потратил на покупку подарков родным и знакомым. Максим не скупился — жене купил кольцо с сапфиром, сыну — новейший телефон, отцу — снегоуборочную машину на дачу, о которой тот давно говорил, матери — заядлой книгоманке, электронную книгу с мягким дисплеем и выходом в интернет. Не был обойден вниманием и Миша Лосев, неизменно сопровождавший его в походах по магазинам — он получил в подарок часы, о которых мечтал (Карнакин, не мудрствуя лукаво, прямо спросил, что бы тот хотел).
   Вечером, 30 декабря, в компании прошла корпоративная вечеринка. На следующий день был выходной, а потому никто не задумывался о том, сколько можно выпить и во сколько собираться домой, так что повеселились на славу. Не отказывая никому, Карнакин станцевал со всеми женщинами из своего отдела, без устали поднимал бокал с шампанским, присоединяясь к бесчисленным тостам, и когда под утро вернулся домой, смог лишь поцеловать жену и тут же рухнул в постель...
   Ощутив даже во сне сладкий запах, доносящийся из кухни, Максим проснулся. Открыв один глаз, он еще несколько минут вдыхал приятный аромат, наполняющий все вокруг теплом и уютом, и только затем, с трудом повернувшись, посмотрел на часы.
—   Ого! — Максим протер глаза и вновь посмотрел на ярко-голубые цифры будильника. — Два часа… ничего себе! Это сколько же я спал?!
   Стараясь не делать резких движений, он откинул в сторону одеяло, а затем, медленно поднявшись, сел на кровати. Голова не болела, но во всем теле чувствовалась заметная тяжесть, которая бывает при избыточном употреблении вина.
—   Да-а, неплохо повеселились! — Максим приложил руку ко лбу и посмотрел в окно, за которым шел мелкий тихий снег. — А что я хотел сегодня делать… ах да, мы же завтра уезжаем… надо скоро собираться! Снег этот… глаза бы его не видели… зато завтра будем уже на Карибах — прощай холод! Пусть всего на неделю, но заряда бодрости надолго хватит!
   Воспрянув духом при мысли о грядущем отдыхе на сказочном Барбадосе, о котором он мечтал всю жизнь, Максим быстро оделся и направился на кухню, из которой изливался разбудивший его дивный аромат свежей сдобы.
  —    Привет! — громко сказал он, чтобы не испугать жену, стоявшую возле плиты.
—   О, привет! — Оксана с улыбкой посмотрела на мужа. — Как спалось?
—   Прекрасно! У тебя тут такой запах — он меня разбудил… плюшки?
—   Твои любимые, с корицей. Скоро будут готовы. Ты бы умылся, милый — похож неизвестно на кого.
—   Сейчас, — Карнакин постучал по холодильнику. — Вода у нас есть?
Оксана с улыбкой указала под разделочный стол, где стояло несколько упаковок с напитками:
—   Сегодня же Новый Год! Всё есть!
—   Я имею ввиду холодную, — сказал Максим, раскрывая дверцу одной из камер.
—   Да, там пара бутылок есть… не в этом отделении — смотри ниже!
   Утолив холодной «минералкой» мучившую его жажду, Карнакин выбросил в ведро пустую бутыль, съел кусок варёной колбасы, а затем с наслаждением захрустел маринованным огурчиком, весьма кстати попавшимся ему на глаза.
—   А Лешка где? — спросил он, доставая из банки еще один огурец.
—   К другу пошел, — Оксана пожала плечами. — Я ему сказала, чтобы к четырем был дома.
    Максим кивнул:
—   Правильно. Пусть сам собирает свою сумку… нам, кстати, тоже надо бы собираться. Водитель приедет к семи утра.
—   Я уже почти все собрала, не волнуйся. Остались мелочи, но это успеется.
—   Ок, тогда я спокоен. Всё, я пошел в ванную!
—   Легкого пара, милый!
   Весь остаток дня прошел для семьи Карнакиных в приятных сборах и хлопотах. Новый Год, поездка на Барбадос — всё вместе это создавало ту радостно-приподнятую атмосферу, которая бывает лишь несколько раз в году. Вечером они даже успели съездить к родителям, чтобы поздравить их с наступающими праздниками, а потом, уже около девяти часов, вернулись домой, чтобы успеть накрыть собственный стол. Отвечая на многочисленные звонки с поздравлениями, они справились с этой задачей только к половине одиннадцатого.
—   Максим, я на балкон за пельменями! Поставь пока воду! — из соседней комнаты голос Оксаны звучал тихо и глухо, но он услышал. Они привезли эти пельмени от его родителей — мама всегда делала их по большим праздникам и с самого детства для Карнакина не было ничего вкусней. Набирая воду в большую кастрюлю, он сначала хотел не отвечать на очередной звонок, но потом все же поставил кастрюлю на стол и поднес трубку к уху. Звонил Силкин.
—   Максим, привет! — судя по голосу, настроение у него было явно приподнятое. — Отмечаете?
—   Привет, Коль! Только собираемся. А ты?
   Силкин хохотнул:
—   А я уже с обеда отмечаю! Слушай, ну, с наступающим тебя!
—   Спасибо, и тебя!
—   Какие планы на каникулы?
—   Еду с семьёй на Барбадос! — придерживая телефон плечом, Карнакин долил в кастрюлю воды и поставил ее на плиту. — А у тебя? Давненько мы не созванивались, кстати. Мной довольны?
—   Довольны, еще как довольны. Но Макс, я хочу тебя огорчить — завтра ты никуда не едешь, — голос Силкина резко стал серьезным. — У тебя завтра рабочий день.
—   Это как? — Максим мотнул головой, показывая вернувшейся с балкона Оксане, что воду он не солил. — Объясни… что за ерунда!
   Силкин хмыкнул:
—   Это не ерунда, Макс. С завтрашнего дня ты работаешь в правительстве Москвы. Твоя новая должность — начальник департамента топливно-энергетического хозяйства. Водитель приедет к двенадцати часам, а в час дня уже совещание у мэра.
—   Ты… вы..., — от возмущения Карнакин не сразу мог подобрать нужные слова. — Вы там чокнулись все, что ли? У меня праздник, а тут такое! Нет, это решительно невозможно, я протестую!
—   Что случилось? — Оксана недоуменно посмотрела на мужа. — Проблемы?
—   Нет, милая, ничего, — Карнакин заслонил микрофон рукой и с трудом изобразил на лице улыбку. — Надо кое-что записать… я буду в комнате… Алло, да, — уже громче сказал он, выходя из кухни. — Что вы там еще придумали?
   В ответ он услышал, как Силкин вздохнул:
—   Я ничего не придумываю, Макс, а только довожу до твоего сведения принятые решения. 
—   Коля, но у нас уже билеты куплены, — воскликнул Карнакин, воздевая глаза на потолок. — Жена и сын так ждут эту поездку — что я им-то скажу?
—   Тебе надо выпить, чтобы лучше заработали мозги. — голос Силкина вновь повеселел. — Похмелялся сегодня после вчерашнего праздника?
—   Не успел еще, — буркнул Карнакин. — Откуда узнал?
—   Сорока на хвосте принесла! Так вот, завтра ты никуда не едешь, потому что утром проснешься новым человеком. Жена и сын, соответственно, ничего и знать не будут ни о каких поездках, тем более что жена только недавно вернулась из Малайзии. На этот раз тебя решено отправить на чиновничью работу, а это очень серьезная практика, Макс. А поездка… наездишься еще, не переживай!
—   Наездишься! — Карнакин подошел к окну и резко отодвинув занавеску, посмотрел на темную улицу, где из-за усилившегося снегопада были еле видны огни соседних домов. — Мне так все это надоело, Коль! Хоть немного отдохнуть бы!
—   Понимаю, но я ничего не решаю, — ответил Силкин. — Если решено, что необходимо поступить именно так, значит в этом есть смысл. Слушай лучше меня сейчас внимательно… готов?
   Карнакин вздохнул:
—   Готов.
—   Итак..., — Силкин кашлянул, затем послышался булькающий звук, потом какой-то треск, а затем снова его голос. — Итак! С завтрашнего дня ты поступаешь на госслужбу. Решено обкатать тебя на этом поприще, а это совсем иной масштаб, даже по сравнению с «Альфасетью». Но ты справишься, не дрейфь! Чтобы не шокировать тебя очередными переменами, в семье у тебя останется все по-прежнему: та же квартира, та же машина, ну и в этом духе. Водитель будет прежний, секретарша, но все остальное уже новое.
—   А Катя? —  спросил Карнакин.
—   Что, Катя?
—   Она останется?
—   Нет, — гоготнул Силкин. — Жалко, да?
—   Фу- у! — Максим глубоко выдохнул. — Ну хоть на этом спасибо!
—   Да, на этот раз обойдешься без любовницы… если, конечно, сам не захочешь её иметь.
—   Нет, спасибо! Ты не представляешь, каково мне было после этих встреч Оксане в глаза смотреть.
—   Как знаешь, как знаешь, — ответил Силкин, в задумчивости растягивая слова. — На самом деле это далеко не самое плохое, что делают люди. Желание иметь секс на стороне еще можно понять, тут всякое бывает, а вот предательство и ложь — что может быть хуже. Но мы сейчас не об этом… итак, мой друг, завтра ты вступаешь в новую полосу своей жизни и становишься настоящим чиновником… ммм… со всеми вытекающими последствиями. ОНИ решили, что теперь тебе надо проявить себя в этой ипостаси, а там такие пауки в банке, Макс, ты даже не представляешь!
—   А я не слишком молодой для такой должности? — с сомнением спросил Максим.
—   Ну вот еще — молодой! В мэрии половина таких, как ты, и даже в правительстве уже есть люди помоложе тебя.
—   Ты считаешь, что меня повышают? 
—   Еще бы!  - Силкин даже закашлялся. — Делать голый бизнес в нашей стране — это  ничто по сравнению с возможностями, которые дает близость к большой власти. Те, кто удерживаются там, поднимаются все ближе и ближе к небесам, а остальные падают на грешную землю и начинают заниматься только бизнесом. После этого для любого чиновника они никто, Макс, неудачники, с которых можно и нужно собирать сливки для себя любимого и для тех, кто повыше. Короче, я тебя поздравляю! А сейчас ты мне надоел, и я хочу выпить и закусить!
—   С наступающим! — ответил Карнакин.
—   Да я не об этом, — рассмеялся Силкин. — Праздник пройдет, а работа, туды её в качель, останется!
—   И я не об этом, — Карнакин улыбнулся, впервые за весь разговор. — Мне завтра в мэрию ехать, я не ослышался?
—   Поедешь-поедешь! — в трубке было слышно, как Силкин звякнул об нее своим бокалом. — У эра совещание, а у тебя небольшой доклад!
—   Какой доклад?! О чем? Вы там все с ума посходили?!
—   Утро вечера мудренее… ик, — Силкин сделал паузу, пытаясь справиться с приступом икоты. — Короче, еще одна новость для тебя, и новость хорошая, Макс. Ик… извини… так вот, с завтрашнего дня вся новая информация будет приходить к тебе сразу, а не по мере надобности… ик… вот зараза… Приедешь на совещание, и уже будешь знать, о чем говорить… ик… в мэрии тоже не запутаешься — здание будет тебе знакомо. Оцени, какой подарок тебе сделали на Новый Год!
Карнакин только покачал головой:
—   Понятно. Завтра увидимся?
Вместо ответа Силкин икнул еще громче:
—   Иди в задницу, Карнакин! Мне тоже надо отдохнуть… а ты сходи с женой в театр, что ли! Встретимся послезавтра… всё, пока! С наступающим!
—   С наступающим! — Карнакин наконец-то рассмеялся. — Желаю тебе до послезавтра придти в себя!
—   Иди нафиг! — довольным голосом ответил Силкин и отключил связь.


                                                                                                                                      Глава пятнадцатая.


   Только принудительные действия жены заставили Максима Карнакина оторваться от экрана компьютера этим вечером. Начав изучать, что собой представляет департамент  
топливно-энергетического хозяйства, он остановился лишь тогда, когда в комнату вошла Оксана и буквально потребовала его пройти к столу для проводов уходящего года. Максим подчинился, но никакой радости он больше не чувствовал — праздник был безнадежно испорчен. Нет, он смог заставить себя улыбаться и даже шутить, но внутри все сжималось при мысли о завтрашнем дне и о новой работе, про которую пока понял лишь одно, а именно, что не имеет ни малейшего представления о том, чем ему предстоит заниматься. Управление электро-, газо- и тепловыми сетями огромного города, десяток крупных подразделений и более пятидесяти тысяч человек штатного состава — это совсем не шутки. На официальном сайте департамента, конечно, была представлена весьма подробная информация о сферах его деятельности, но чтобы вот так влиться в этот, весьма особый, коллектив, понять принцип работы и начать соблюдать негласный кодекс крупного чиновника, о котором не имеешь представления… на что же еще способна Система и таинственные ОНИ, управляющие ею?!
   Исправить положение помог лишь третий бокал шампанского, поднятый за Новый Год, а последовавший за ним виски и вовсе развеял тревогу, приведя Максима во вполне благостное состояние, в котором он и пребывал вплоть до самого утра. Около половины второго ночи Леша ушел спать, а через полчаса его примеру последовала и Оксана, сказавшая, что перед дальней поездкой стоит немного отдохнуть. На вопрос, сколько он еще собирается сидеть перед телевизором, Карнакин ответил, что спать пока не хочет, но скоро обязательно присоединится к ней. Также он вызвался убрать всю посуду с праздничного стола, чем заслужил долгий глубокий поцелуй от благодарной жены. 
      На самом деле Максим вовсе не собирался спать. Его целью было воочию посмотреть, как будут происходить обещанные Силкиным перемены, когда он превратится в другого человека, жизнь которого не будет иметь ничего общего с предыдущей. До трех ночи он сидел за столом, безуспешно пытаясь найти в телевизионных каналах хоть какое-то разнообразие, а затем, загрузив посуду в посудомоечную машину, пошел в спальню, где включил планшет и, удобно устроившись рядом с женой, занялся просмотром интернета. Да, глаза периодически закрывались, но Максим крепился и все таки выдержал до шести утра, когда истерически заверещавший будильник разом согнал остатки сна.
—   Что такое? Ты забыл выключить звонок? — со сна не поняв, что происходит, Оксана резко села на кровати. — А-а! — она провела рукой по глазам. — Что, уже пора вставать?
—    Вероятно, — ответил Максим, вставая, чтобы выключить этот ужасный звук. — Мы же едем в путешествие, да?
—   Конечно! А почему такой вопрос? — Оксана протянула руку, чтобы зажечь торшер. — Ты что — не спал?
—   Скорее, дремал.
—   У тебя нездоровый вид. Ну ничего, на Карибах быстро поправишься!
—   Да, — Максим бросил взгляд на чемоданы, стоявшие возле окна, — даже не верится, что уже через три часа самолет.
—   Ага! — Оксана широко зевнула. — Давай, иди буди Лёшку, а я сейчас встаю. Ты обещал с посудой разобраться — надеюсь, не оставил мне такого новогоднего подарка?
   Карнакин улыбнулся:
—   Нет, милая, я же хороший! Всё собрал, всё сделал.
—   Тогда я сразу оденусь в уличное, тем более что через сорок минут такси.
   Оставив Оксану одеваться, Карнакин вышел в коридор и сразу поморщился от включившегося освещения.
—   Как же так, — думал он, — Силкин говорил одно, а на самом деле ничего не меняется! Не в аэропорту же это произойдёт, в самом деле! Он же сам говорил, что ход времени повернуть нельзя, а нам вот-вот надо выезжать. А может быть у него шутки такие? Напился и решил устроить новогодний розыгрыш? Как же сложно жить, когда твоей жизнью распоряжаются другие… блин, что делать-то, а?! 
—   Лёха, подъем! — подойдя к комнате сына, он несколько раз громко стукнул по двери костяшками пальцев. — Вставай, поехали скорее на Барбадос!
—   Доброе утро, пап! — заспанным голосом ответил тот. — Еще три минутки!
—   Никаких минуток! Я выхожу из ванной, а ты уже стоишь возле неё в очереди! Всё, вставай, а то уедем без тебя!
   Лёша вздохнул и, потянувшись, сел на кровати, свесив вниз голые ноги:
—   Ладно-ладно, уговорил! Я, кстати, сумку вчера за пятнадцать минут собрал — у меня был заранее подготовлен список вещей!
—   Молодец! — похвалил его Максим. — Так держать!
   Перед тем, как пойти умыться, он снова заглянул в спальню — Оксана, уже одетая в джинсы и яркую цветастую кофту, стоя перед зеркалом с остервенением расчесывала непослушные волосы.
—   Лёху разбудил, — сообщил он. — Я сейчас побреюсь и положу свои бритвенные принадлежности в чемодан — там еще есть место или лучше в сумку?
   В ответ она махнула рукой:
—   Клади-клади! Места там предостаточно… да, и не закрывай потом — я положу еще косметичку.
   Зайдя в ванную комнату, Карнакин наскоро побрился, принял душ, чтобы смыть сон и последствия недавнего праздника, а затем, вновь выйдя в коридор, тут же остановился как вкопанный, поразившись царящей в квартире тишине. Света нигде не было, все двери закрыты… уже начиная подозревать о том, что произошло, Карнакин подошел к двери спальни и, медленно открыв дверь, заглянул внутрь. Первое мгновение, еще не привыкнув к темноте, он видел лишь свет уличных фонарей, пробивающейся сквозь шторы, но затем общая картина прояснилась: Оксана мирно спала, от жары сбросив одеяло на его сторону кровати, а вместо чемоданов в комнате стоял небольшой низкий столик, уставленный разнообразными напитками и закусками.
—   Ну вот и всё! — пронеслось у Карнакина в голове. — Не соврал, скотина!
   Стараясь не шуметь, он вновь вернулся в коридор и для верности достав из портфеля бумажник, в котором лежали билеты, криво улыбнулся, увидев на их месте тугую пачку новеньких пятитысячных купюр.
—   Добро пожаловать в новый клуб, — проговорил Максим, кладя бумажник на место и одновременно доставая толстую папку с бумагами, лежавшую в соседнем отделении портфеля. — Акты, акты, акты… прием, сдача, отчеты… да-а! Но и тут не соврал Силкин, я действительно понимаю, о чем идет речь. — Карнакин наугад вытащил один из листков. — Ага! Акт сдачи теплового блока на Каширской ТЭЦ… тьфу ты — и подпись моя стоит! Расписался еще и Михеев, начальник ТЭЦ и заместитель префекта Подушкин. Странно помнить то, чего с тобой вроде бы и не было! Ощущение, что смотришь на все со стороны, но я знаю в лицо и Михеева этого и Подушкина… в общем, прощай Барбадос!
   Усмехнувшись, Карнакин положил папку на место и задумался. Что ему сейчас делать? Ходить по квартире, как дураку? От телевизора и компьютера он и так устал за ночь. Значит, оставалось только лечь спать, тем более что время позволяло, да и целый день впереди… но что им там неймется в этой мэрии, что и 1 января работают?!
   Вздохнув, Карнакин вернулся в комнату, тихо разделся, заботливо накрыл жену одеялом, забрался под него сам и, прижавшись к её теплому телу, тут же заснул...
   Когда он вновь открыл глаза, было совсем светло. Оксана тоже проснулась, но чтобы не будить мужа, тихо лежала рядом, читая книгу. 
—   Доброе утро! — сказала она, с нежностью глядя на Максима. — Как спалось?
—   Доброе утро! — ответил он, заслоняя глаза рукой от тонкого солнечного лучика, попавшего через щелку в шторах прямо ему на лицо. — Хорошо спалось. А тебе, милая?
—   И мне тоже. Хорошо, что мы вчера не засиделись надолго. Погода, смотри, какая замечательная! Пойдем потом, погуляем?
—   Но мне же надо на работу, — Максим внимательно посмотрел на нее, желая увидеть, какую реакцию вызовет его сообщение. — Я разве тебе не говорил?
—   Ты обещал к четырем вернуться.
—   Да? Ну что же, тогда обязательно погуляем!
—   Ты голодный?
—   Да вроде бы нет. А что у нас там есть? — спросил Максим, прекрасно помнивший, что памятуя о поездке на Барбадос они специально почти ничего не готовили.
—   Индейка, треска, икра, буженина, салаты всякие, — перечисляя имеющийся ассортимент, Оксана загибала пальцы.  - Пирожки, пельмени мамины остались, мороженое, фрукты… разве мало?
—   Нет, в самый раз, — Карнакин улыбнулся. — А что за треска?
   Оксана удивленно посмотрела на него:
—   Горячего копчения, твоя любимая — ты же сам её выбирал в магазине!
—   Да? — чтобы разрядить момент, Карнакин зевнул. — Точно! А я что-то забыл… думал, опять семга!
—   Так мне готовить завтрак или нет?
—   Я не откажусь.
   Оксана отложила книгу в сторону:
—   Тогда умывайся, буди Лёшку, а пока поколдую на кухне.
—   Что читаешь? — вставая, Максим глянул на ярко-красную обложку. — Мистика опять?
—   Ага! — Оксана погладила по книге рукой. — Вампиры мои любимые… десятая часть «Холлистока» вышла.
—   Как называется?
—   «Демоны в огне»!



                                                                                                                                   Глава шестнадцатая.


   Прошел, без малого, год. Жизнь Максима Карнакина, перешедшая в другую реальность, давно стабилизировалась, и чтобы не заставлять читателя вникать в её рутинные ходы, будет вполне достаточно отметить наиболее значимые события, произошедшие за это время. Итак, наверное излишним будет говорить, что в новый для него коллектив, несмотря на все опасения, Карнакин влился без особых проблем. Все окружающие его люди, как и говорил Силкин, оказались для него знакомы, так что при встрече ему уже не нужно было извлекать из подсознания имена и тянуть за невидимые нити, связующие его с ними. В первый же день он не тушуясь прибыл на совещание, которое проводил сам мэр, и тут же сорвал аплодисменты, прочитав короткий, но предельно четкий доклад, касающийся планов работы на начавшийся год. Откуда он брал правильные слова — Максим больше не задумывался об этом, хотя ему и приятно было открыть в себе вдруг появившийся дар красноречия. 
   Каждый день приносил ему новые познания о себе и своем новом прошлом. Оказалось, что после окончания института он успешно продолжил обучение и через несколько лет получил степень магистра по направлению «менеджмент», а также приобрел знание английского, немецкого и французского языков. Работал исключительно на руководящих постах и прошел путь от заместителя начальника Южной ТЭЦ и работы в префектуре Западного округа, до должности начальника одного из ключевых департаментов в Московском правительстве. Как он этого достиг и виновата ли здесь его невероятная одаренность? Спору нет, определенные личностные качества, врожденные и приобретенные, сыграли свою роль, но еще большее значение в его быстром возвышении значили авторитет и связи отца. Для Максима было большим откровением узнать, что из простого инженера тот в одночасье превратился в высокопоставленного сотрудника министерства иностранных дел, который принимал в его судьбе самое живое участие. Следствием этого участия стало их очень близкое общение, так что Максиму, вместо обычных дежурных звонков родителям, пришлось привыкать к долгим обстоятельным разговорам, происходившим с достаточной регулярностью.
   Постепенно менялись и личные качества Карнакина. К жесткости и умению общаться с людьми, приобретенными на прошлых работах, прибавилось четкое видение цели и умение ставить задачи, необходимые в какой-то конкретный момент. Золотое правило начальника — не вступать в дискуссию с подчиненными, выполнялось им неукоснительно, что имело следствием обычное недолюбливание с их стороны, но, одновременно, крепкую дисциплину в возглавляемом коллективе и на местах. Войдя во вкус к новой работе, Максим Карнакин, сам того не замечая, быстро превращался в настоящего номенклатурщика, а особенные черты, свойственные этому классу, вместо прежнего омерзения, казались единственно возможной линией поведения. Уже к лету от прежнего Максима Карнакина не оставалось и следа — новая реальность настолько закрутила его, что прошлое, даже самое недавнее, стало казаться сном, чем-то таким, что было не с ним. Он неоднократно говорил об этом с Силкиным, встречи с которым также носили регулярный характер, на что тот отвечал, что это является частью плана по встраиванию его в современный управленческий аппарат. Силкин давал ему советы по поведению, по скользким вопросам, но постепенно их становилось все меньше, и их встречи всё больше сводились к пересказу Карнакиным итогов своей работы за неделю. Кто куда назначен, кто что сказал, слухи, домыслы — Силкина интересовало буквально все, и он всегда записывал их разговоры на диктофон, чтобы потом, как он говорил, подвергнуть новости более тщательному анализу.
   Единственным местом где Максим оставался прежним, был его дом, его семья. Ему нравился новый имидж жены, он радовался успехам сына, учившегося в престижной гимназии, но в то же время он видел, что внутри они совсем не изменились, оставаясь простыми и хорошими людьми. Фактически они были единственным звеном, связывающим его с прошлым и это обстоятельство все же помогало ему также оставаться нормальным человеком, пусть и в таком замкнутом круге. В одном из разговоров с Силкиным — единственным человеком, с кем он мог быть правдивым во всем, Максим однажды признался, что иногда чувствует себя кем-то вроде героя Стивенсона, доктора Генри Джекила, который мучается раздвоением личности. В ответ Силкин с успокаивающей улыбкой похлопал его по плечу:
—   А ты думаешь, что остальные люди, облеченные властью, не испытывают ничего такого и им всем легко? — спросил он, отпивая маленький глоток виски из широкого стакана, поданного опрятной официанткой шотландского ресторана, где они сидели. — Через это проходят все, не волнуйся. Единственным отличием является то, что одного со временем поглощает его Эдвард Хайт, а другой научится играть ими обоими.
—   А остаться доктором Джекилом не получается? — спросил Максим, задумчиво вертя в руке свой стакан.
—   Получается, у многих получается! — Силкин энергично кивнул. — Вот только во власти и вообще, у руля, такие люди надолго не задерживаются. Там надо иметь твердую жопу, хитрость, а также уметь загребать жар чужими руками.
—   У меня есть эти качества? — Карнакин усмехнулся. — А впрочем, зачем я спрашиваю, раз сам знаю ответ!
—   Вот и не спрашивай. Если хочешь совет, то продолжай всегда балансировать между своими Джекилом и Хайдом, не позволяя одному одержать победу. В конечно итоге всегда может понадобиться один из них.
—   Ты через это проходил?
   Силкин снова сделал глоток и хитро посмотрел на своего визави:
—   А как же! Но если ты ожидаешь услышать, что я нашел этот баланс, то ошибаешься.
—   Так что же? — Карнакин удивленно поднял вверх брови. — Кем же ты стал?
—   Представляешь — ни тем, ни другим. Я стал кем-то третьим, создав свое новое «я». От старого Коли Силкина ничего почти не осталось, но и новая личность не победила. Разница между мной и, в данном случае, тобой, заключается в том, что я могу всегда быть одинаков, а это, поверь, немалая привилегия. Мне не надо притворяться, Макс, я живу как живу. Ферштейн?
—   Нихт фольштендих, — Карнакин с улыбкой пожал плечами. — Тогда почему тебя держат среди нас?
—   А именно поэтому. Именно из-за этого я и стал корректором, а не кем-то еще. Я хорошо работаю, я плюнул на все принципы, на устои, на прежнюю жизнь, а значит могу совершенно беспристрастно работать с другими, не задумываясь о собственной выгоде. У меня и так всё есть, Макс… и даже больше.
—   Понятно, Коль… хотя и ничего не понятно. Но тогда еще вопрос...
   Силкин кивнул:
—   Я тебя слушаю.
—   Что бывает с теми, в ком побеждает мистер Хайд?
—   А ты таких не знаешь? Да их легион, Макс! 
—   И все же?
   Силкин прищурился:
—   Сначала работа убивает их личную жизнь, оставляя от нее лишь комплексы и низменные страсти, потом убивает человеческую личность, а затем убивает их самих.
—   Я так не хочу, — Максим покачал головой. — Но таких действительно немало, Коль.
—   Вот и балансируй! — Силкин подмигнул и взглядом указал на виски. — Выпьем?
   В ответ Карнакин поднял свой стакан, полный почти наполовину:
—   До дна! Прозит!
   2019 год подходил к концу. За несколько дней до его окончания Максим Карнакин вновь встретился с Силкиным, чтобы подвести итоги их работы и немного поговорить о будущем. Как и всегда, их встреча происходил в одном из московских ресторанов, но в этот раз, учитывая особо важную тему разговора, они не ограничились столиком в общем зале, а сняли отдельную кабинку. 
   Силкин запаздывал. Ожидая его прихода Максим сделал заказ (предпочтения Силкина он уже успел изучить), и попивая холодную колу, принялся изучать предложения интернет-магазинов относительно новогодних подарков. Теперь, когда он стал большим человеком, прежние привычки уже не вписывались в его новый график, так что поневоле приходилось прибегать к посторонней помощи, даже когда дело касалось столь простых вещей.
—   Ты чем там так увлекся? — появившийся минут через пятнадцать, Силкин, видя, что Карнакин даже не повернул голову в его сторону, подошел поближе и положил руку тому на плечо.
—   Привет! — Карнакин увеличил изображение на экране планшета. — Как тебе эта сумка?
—   Крокодиловая кожа? — мельком посмотрев на блестящий коричневый клатч, Силкин пожал плечами. — Неплохая вроде… жене хочешь подарить?
—   Да, в дополнение к основному подарку.
—   Билеты уже взял?
—   Завтра привезут… я надеюсь, что не повториться то, что было в том году?
   Силкин рассмеялся:
—   И сдался тебе этот Барбадос! 
—   Хочется, Коль. Понимаешь, так хочется, что сил нет. Я уже два года не был в отпуске, а Барбадос… ммм… это же рай!
—   Рай? Ну, может быть… О! Проходите, проходите! — услышав стук в дверь кабинки, Силкин впустил внутрь официанта с подносом, накрытым блестящей крышкой. — Как же я вовремя! Что там… мясо?
—   Седло барашка, — ответил Карнакин, освобождая место на столе. — К нему еще брокколи будет и горошек.
—   Прекрасно! А виски заказал?
—   Обижаешь! — Карнакин усмехнулся. — Литр «Черного лейбла». 
—   Отлично! — Силкин в предвкушении потер руки. — Тогда давай поедим, а потом начнем сочинять отчет… виски пока подождет.
   Карнакин пожал плечами:
—   Как скажешь! Ну что же, друг мой, приступайте, — обратился он к официанту, который только что принес гарнир. — Мне вот этот кусочек, пожалуйста!
   Во время еды он почти не говорили. Силкин уписывал за обе щеки, как человек, который пропустил не только обед, но и завтрак, да и Карнакин, у которого был непростой рабочий день, не отставал. Вместо алкоголя они ограничились лишь зеленым чаем, а это, как известно, придает больше здоровья, чем общительности.
—   Фу-у! — наконец-то насытившись, Силкин отбросил в сторону салфетку. — Извини, я что-то проголодался, но сейчас уже хорошо! Сейчас бы и хлопнуть самое время по стаканчику, но сначала работа. Вот здесь у меня есть блокнотик, — сказал он, доставая из своей сумки что-то вроде записной книжки. Я сейчас буду задавать тебе вопросы, Макс, а ты отвечай только «Да» или «Нет». Это очень важно, отнесись к делу серьезно, а чтобы тебе было понятнее, то я тебе скажу также, что это поручили мне ОНИ.
—   Это тест? — спросил Карнакин, устраиваясь поудобнее.
—   Нет, просто вопросы. Самые разные, но одинаково важные. Кстати, ты молодец, что не стал задавать лишних вопросов.
—   А что мне это даст? — Карнакин изобразил на лице ухмылку. — Все равно ты мне не скажешь больше, чем надо.
—   Правильно! — Силкин поднял вверх указательный палец, одновременно выражая этим жестом свое одобрение и призывая сосредоточиться. — Итак, вопрос первый. Тебе нравится твоя теперешняя жизнь?
—   Да, — Максим кивнул. — Нравится моя собственная значимость.
—   Тебе тяжело работать?
—   Нет.
—   Интересно?
—   А вот это сложный вопрос! — Максим задумался. — Знаешь, я за свою жизнь кем только не работал, но нигде слово «интересно» не подходило, чтобы описать мои ощущения. А здесь все несколько иначе… пожалуй, да.
—   Ок! — Силкин поставил в своем блокноте соответствующую отметку. — Ты часто думаешь о том, что с тобой происходит?
—   Нет, — Максим отрицательно покачал головой. — Я уже привык.
—   Ты хочешь быть еще выше?
—   Конечно!
—   Ты боишься перемен?
—   Не-а! 
—   Почему?
   Максим улыбнулся:
—   Это там в твоей книжке такой вопрос?
—   Нет, это мне интересно.
—   А почему я должен бояться, Коль? — Карнакин развел руками. — Неужели необходимо устраивать со мной всю эту катавасию, чтобы потом сделать мне хуже? В чем логика?!
   Силкин бросил на него быстрый взгляд, а затем улыбнулся:
—   Логики нет, я согласен. Тогда другой вопрос — ты хочешь узнать, кто такие «ОНИ»?
—   Ещё бы!
—   Хочешь узнать, зачем нужно всё происходящее с тобой?
—   Странный вопрос! Естественно! А что, есть такие, кто не хочет?
—   Представь себе, — Силкин кивнул. — Попав в Систему, они начинают бояться перемен, а добившись многого, не хотят еще большего. Они забывают, кто они такие и готовы только служить, служить, служить — только чтобы не выгоняли. Системе рабы не нужны, Макс — ей нужны друзья… верные друзья!
—   Чем же плохи рабы? — удивился Карнакин. — Всегда все сделают беспрекословно.
   Силкин вновь усмехнулся:
—   КПД маловат… от раба низкий КПД, Макс. Да и работать с ними неинтересно.
   Карнакин задумался, а затем спросил:
—   Они тоже попадают в брак?
—   Зачем же? — Силкин хитро прищурился. — Они уже прошли определенные стадии, так что глупо разбрасываться такими людьми. Нет, Макс, они так и остаются рабами. На основе последнего контроля общего состояния таких людей, Система определяет их реальное положение в обществе и ставит на нужное место… навсегда.
—   А друзья? — спросил Карнакин.
—   Что «друзья»? 
—   А каково реальное положение друзей в обществе?
—   Ах вот оно что! — лицо Силкин расплылось в широкой улыбке. — Любое, Макс, любое! Друг там, где нужно.
—   Я тебя не понимаю.
—   Да и не нужно! — Силкин отмахнулся от Карнакина. — Давай отвечай на последние три вопросы и приступим к последней части нашего вечера. Последней, но самой приятной!
—   Задавай! — Карнакин сделал по-театральному широкий жест. — В этих вопросах есть двойной иди, даже, тройной смысл, но если я его не понимаю сейчас, то тем интереснее будет потом.  Задавай!
—   Ты боишься смерти?
—   Да.
—   Ты любишь людей?
—   Вот блин! — Карнакин быстрым движением почесал нос. — Как сказать… всех вместе — да, а по отдельности мне на них наплевать… за редкими исключениями.
   Силкин улыбнулся:
—   Так какой ответ написать? 
—   Нет.
—   Ладно, поставим «минус». Итак, последний вопрос… тебе нравится, что ты попал в поле зрения АРеальности? Не хотел бы ты выйти из неё?
   Карнакин бросил на Силкина удивленный взгляд:
—   Ты же говорил, что это невозможно!
—   Да или нет?
—   Нравится, Коля, нравится.
—   Вот и славно! — Силкин с шумом выдохнул и, захлопнув блокнот, с довольным видом потер руки. — Ну что, приступим ко второй части нашего балета?!
—   Наливай! — Карнакин согласно кивнул и подвинул к нему бутылку виски. — Слушай, а что ты будешь делать с этими записями?
—   Ничего, они уже доставлены по назначению.
—   У тебя что, — Карнакин усмехнулся, — новейший бумажный ноутбук?
—   Не веришь? — разведя руками, Силкин вновь достал свой блокнот и протянул Карнакину. — Тогда смотри сам!
     Блокнот оказался пуст.


                                                                                                                                                  Глава семнадцатая.


    Встреча нового, 2020 года, с самого начала праздника, вызвала у Максима чувство дежавю. Квартира, телевизионные программы, поездка к родителям за фирменными пельменями, намечавшаяся на следующий день поездка на Барбадос, разговоры с Оксаной и Алексеем — всё это уже было в его жизни и теперь снова повторялось, за исключением некоторых деталей. Он даже поделился этим с женой (умолчав, конечно, про Барбадос), на что получил ответ, что подобное ощущение присутствует не у него одного. Также она добавила, что не видит в этом ничего плохого, потому что стабильность (здесь Карнакин усмехнулся), есть самое главное в жизни, а повторяющиеся из года в год события можно уже назвать семейным ритуалом. А что касается телевидения… тут Оксана только махнула рукой — дескать, там уже двадцать лет не меняются всем опостылевшие исполнители, а потому такой эффект. Кто-то постарел, кто-то посвежел, кто-то ушел-пришел, но основная масса, как и её образ, не изменилась. Пусть поют и бубнят — всё какой-то праздничный фон.
   Ночью они решили долго не засиживаться. На восемь часов утра Карнакин заказал машину, чтобы она отвезла их в аэропорт, а перед долгой дорогой лучше чувствовать себя свежим и отдохнувшим. Он очень ждал эту поездку — Барбадос уже превратился в некую навязчивую мечту, а учитывая тот факт, что за прошедший год у него не было свободного времени и небольшой отпуск удалось взять только сейчас, то желание красиво отдохнуть только усиливалось. Весь год Максим напряженно работал, постигая новые знания и набираясь опыта управленца, соблюдал все принятые Системой правила, так что теперь он имел законные права на эти десять дней. 
   В ожидании свидания с мечтой, которая становилась все ближе, в два часа ночи, соблюдя все правила и формальности по встрече праздника, Максим и Оксана отправились спать. С нежностью обнявшись, они пожелали друг другу спокойной ночи и прижавшись носом к её теплому, сладко пахнувшему духами, плечу, Максим быстро заснул...
—   Что за запах? — еще толком не проснувшись, Карнакин уже начал морщится. — Какая вонь! — пронеслось у него в голове, а в следующую секунду он вскочил на ноги, но тут же потерял равновесие, поскольку ноги буквально разъехались в стороны, не найдя под собой привычной опоры.
   Падение не было жестким. В первое мгновение Максиму вспомнились тысячи маленьких мячиков, которыми наполнялись игровые детские комнаты в крупных торговых центрах… но этот запах! Только сейчас он открыл глаза, хотя мог бы этого и не делать — вокруг была полнейшая темнота и только где-то вдалеке, видимо на уровне пола светилась полоска желтого электрического света. 
  —    Лук! — Пошарив вокруг себя руками и еще раз принюхавшись, Карнакин наконец-то понял природу омерзительного запаха, наполнявшего окружающее пространство. Не было сомнений — он лежал в огромной куче репчатого лука, и не было ей ни края, ни конца. Следующим ощущением, которое распознал медленно приходящий в себя мозг, была всесокрушающая жажда, а потом, стоило ему сделать движение, к ней тут же присоединилась дикая головная боль.
—   Что со мной случилось? — тяжело перевалившись на спину, Карнакин приложил руку ко лбу. — Где я, твою мать… Эй! — крикнул он и прислушался, как затихает эхо, несколько раз ударившееся о невидимые препятствия. — Ангар какой-то, что ли? Что происходит-то?! Э -эй, — еще громче крикнул он. — Есть тут кто?
   Снова тишина. Тогда он опять попробовал встать, но ноги вязли в луковых кучах, а вдобавок с его плеч упала какая-то одежда, очень толстая и мягкая, и Максим вдруг сразу почувствовал, насколько холодно было в помещении. Видимо, под воздействием стресса мозг разом включил все свои функции, так что даже немалое количество алкоголя, несомненно до сих пор бушевавшее в его крови, не могло уже притупить объективные ощущения.
   Опустившись на колени, он осторожно начал ощупывать пространство впереди себя, одновременно медленно продвигаясь к источнику света, с которым сейчас были связаны все надежды. Лук мешал двигаться, перекатываясь под ногами, а один раз Карнакин больно ударился головой о какой-то каменный столб, но все же он неуклонно приближался к своей цели.
—   Эй, люди! — снова крикнул он, уловив мимолетную тень, на долю секунды промелькнувшую в полоске света. — Есть кто-нибудь?
   Карнакин прислушался… снова тишина. Но когда он уже собирался вновь продолжить движение, полоска света вдруг стремительно увеличилась в размерах, а в следующее мгновение на пороге открывшейся двери возник человек. Карнакин хорошо его видел — это был крепкий мужчина, средних лет, среднего роста, одетый в непонятную одежду, скорее, рабочую, давно не бритый, с всклокоченными волосами.
—   Ты чего орешь? — раздался низкий грубый голос. — Проспался, что ли?
—   Где я? — спросил Карнакин, вновь пытаясь встать.
—   Вот придурок! — мужчина протянул руку и нащупав на стене выключатель, включил освещение, представленное бледным светом десятка энергосберегающих ламп. — Я тебя не вижу, Макс!
—   Я тут! — крикнул Карнакин, поднимая руку. В первое мгновение он зажмурился, но затем, открыв глаза, смог осмотреться. Оказалось, что он находится в огромном помещении, поделенном на четыре отсека, каждый из которых был завален тоннами репчатого лука. Высокий свод подпирали массивные прямоугольные колонны (одна из них как раз встретилась у него на пути), толстые стены были начисто лишены окон, и только в дальнем конце виднелись массивные стальные ворота, которые, наряду с маленькой дверью, являлись единственным выходом наружу.
—   Давай, выходи! — мужчина махнул Карнакину рукой и тут же пошатнулся от резкого движения. — Чего полез сюда, а? Прохладно, дескать, мягко! А вонища какая… тьфу… это Федорыч не вывез вчера гнилье, вот оно и ароматизирует… хорошо еще, что ты туда не залез. Давай выходи, там стынет уже!
—   Выхожу, выхожу! 
    При свете точку опоры было нащупать легче — Карнакин даже вернулся за телогрейкой, которой он был накрыт, а затем быстро сполз с кучи вниз и пройдя вдоль стены, вскоре оказался перед дверью.
—   С возвращением, братан! — мужчина посторонился, пропуская Карнакина вперед. — Хорошо еще, что я пошел посмотреть, как ты тут. Щас свет тока выключу… подожди… а то прорастет у нас тут овощ-то… ну вот, теперь пошли. Чё дрожишь?
—   Холодно! — ответил Карнакин, кутаясь в телогрейку. — Как я там оказался?
—   А что ты хотел? Овощехранилище! — мужчина хохотнул. — Тебя никто не заставлял — сам полез!
   Они прошли по длинному темному коридору, потом свернули в еще один, а затем, поднимаясь по какой-то грязной лестнице, Карнакин с ужасом почувствовал, что его ноги начинают существовать сами по себе, будто наперед зная маршрут. Реальность вновь изменилась — это было понятно, но почему именно так круто? Кто этот мужик? Тоже понятно. Это работник овощебазы. Получается, что и у него такая же должность… или он всё-таки бригадир… или этот мужик… или ещё кто-то. Ах, Силкин, Силкин!
—   Нам сюда? — Карнакин, по-прежнему шедший впереди, наугад остановился возле двери, обитой дерматином.
—   А куда же ещё-то?! — пробасил мужик, а затем резко ударил по двери ногой, едва не сорвав её с петель. — Праздник продолжается, заходи!
   В нос Карнакина ударил спертый воздух, пропитанный крепким запахом перегара, табака, грязной одежды и разнообразной еды, выставленной на большом круглом столе, за которым сидели четверо мужчин, смотревшие телевизор. Пятый участник застолья лежал на диване возле окна, окутанный клубами сигаретного дыма, а шестой спал, привалившись к дверям громадного железного шкафа, стоявшего возле противоположной стены. 
—   Чё стоишь?! — Карнакин почувствовал сзади легкий толчок, исходивший от его сопровождающего. — Макс, ты там отморозился, что ли?!
   Понимая, что в этой непростой компании нужно вести себя только определенным образом, Карнакин кивнул присутствующим, которые, впрочем, не выказывали особого интереса к его появлению, а затем, неторопливо подойдя к столу, сел на один из свободных стульев.
—   Тебе сколько? — один из мужчин взял со стола бутылку водки и придвинул к нему пустой стакан.
   Карнакин вздохнул:
—   Как обычно.
—   А чё такой смурной? У всех праздник всё-таки.
—   Замерз, Сань, — ответил Карнакин, для наглядности зябко поведя плечами. Он специально назвал незнакомца по первому имени, пришедшему на ум, желая проверить, работает ли в его пользу Система, и не прогадал.
—   А не надо было лезть в хранилище — жарко ему, видите ли! Тебе сколько, Иваныч?
—   Давай половинку! — мужик, приведший Карнакина, подставил свой стакан.
—   Всем наливать? — Саня обвел остальных стеклянным взглядом.
—   Давай-давай! — закивали два оставшихся собутыльника, к которым тут же присоединился лежавший на диване.
—   Мне четвертинку, Сань, — сказал он, затушивая окурок в плоской банке из-под рыбных консервов. — Только Андрюху не будите!
—   Как скажешь, Сергеич. Вот кого надо было в лук отвести — все штаны себе обоссал!
—   А ты ему зачем все время подливал? — хихикнул один из мужчин, имя которого Карнакин определил как «Юрик». — Знал же, что он, сука такая, любит это дело.
—   А пусть у дурака ума прибавляется — ему насильно никто водяру не вливал! — Саня обвел взглядом стол, проверяя, чтобы у всех присутствующих было налито. — Ну что, поехали? С наступившим вас, мужики!


                                                                                                                                   Глава восемнадцатая.


   Через какие-нибудь полтора часа застолья Карнакин уже знал не только имена, но и немалую часть биографий присутствующих. Саня — тот, который пришел за ним в хранилище, наряду с Сергеичем — бригадиром, были настоящими ветеранами овощебазы, проработав на ней долгие двенадцать лет. Юрик работал здесь три года, но обладая суровым характером, а также большим опытом выживания в «местах не столь отдаленных», пользовался на базе авторитетом и был помощником бригадира. Остальные трое — Андрюха, Геныч и Колян, наряду с самим Карнакиным, были рядовыми рабочими, пришедшими на работу в промежутке до двух лет. Сам Максим Карнакин поступил на работу в начале ноября 2018 года, то есть  примерно в тот момент, когда в иной реальности он начал работать в «Альфасети». Что еще узнал он о себе? Изучение собственного телефона, старенького кнопочного «Самсунга», нашедшегося в кармане его куртки (он признал в ней вещь, от которой избавился позапрошлой зимой, когда появились первые хорошие деньги), ничего не дало. Да, там были телефоны родителей, Оксаны и Лешки (он не хотел им сейчас звонить), были телефоны его нынешних сослуживцев, еще пара незнакомых номеров, но ни номера Силкина, ни вообще одного номера, связанного с его недавней жизнью, он так и не нашел. От новых знакомых он смог узнать, что раньше был менеджером (да-да!), но потом, в следствии какой-то промашки, был вынужден оставить работу и пришел сюда, на базу. Здесь числился неплохим сотрудником, но был весьма скрытен, и хотя в целом образом жизни не сильно отличался от остальных, полностью своим так и не стал. Работала их бригада по двенадцать часов, заступая на смену то в день, то в ночь, но сейчас именно на них выпало суточное дежурство, принятое на базе по праздникам. Впрочем, отгрузка товара в эти дни практически не производилась, а потому расслабляться они начали с того самого момента как пришли на работу, оставив свои семьи праздновать Новый Год дома.
   Как он получил эту информацию? Да, Система несомненно помогала ему, позволяя многое понимать и без слов, но немалого он добился и сам, используя хитрость, а также накопившийся опыт общения с самыми разными людьми. Единственным минусом было то, что результат застолья постепенно начал сказываться на Карнакине, и как он не крепился, но через два часа оказался совершенно пьян. Силы стремительно покидали его, и последнее, что он мог сделать, это аккуратно встать, стараясь сохранять равновесие, дойти до дивана, на котором уже лежал пьяный Юрик и мгновенно уснуть. Впрочем, остальные не отставали и к десяти часам утра не спал один лишь Саня, который долго пытался одним глазом смотреть телевизор, но в конце концов упал лицом на стол и его мощный храп вскоре присоединился к остальным.
   Карнакину снился Барбадос. Он никогда не был на этом острове, но образы, почерпнутые из красочных проспектов и нескольких документальных фильмов создавали яркие картины столь ожидаемого, но недостижимого отдыха. Вот он на пляже — качается в гамаке, привязанном между двух стройных пальм, рядом Оксана. Они посасывают из трубочек освежающий коктейль и смотрят на море, в котором резвиться с другими подростками их сын. А вот они катаются на лодке и разглядывают в абсолютно прозрачной воде причудливые очертания морского дна. Их немножко покачивает, но это так приятно, так умиротворяющее....
—   Карнакин, вставай! Что ж такое — трясу его, словно грушу, а он дрыхнет! — Сергеич вытер потный лоб и тряхнул Максима еще сильнее. — Вставай же!
—   А?! — Карнакин открыл один глаз. Со сна он не сразу понял где находится, но потом действительность безжалостно вторглась в его сознание, окончательно разрушив остатки грез. — Что случилось?
—   К нам едет Ашот Варданович! Звонил недавно — будет через полчаса. Ему от дома до Бирюлево всего ничего ехать.
—   А мы в Бирюлёво? — спросил Карнакин, внезапно поняв, что до сих пор не знает, где он находится.
—   Конечно в Бирюлёво!
   Карнакин вдруг закашлялся:
—   И что? 
—   Как «что»!? Умойся, приведи себя в порядок… начальство всё-таки. А потом, с тобой у него наверняка будет отдельный разговор.
—   Это почему? — Карнакин сел, протер глаза и огляделся. Все уже проснулись, везде было чисто, и только Геныч продолжал храпеть, сидя в старом кресле, стоящем под висевшем на стене телевизором.
—   А ты уже забыл? Хорош! — отвечая на вопрос Карнакина, Сергеич как-то странно прищурился. — Про укроп будет разговор — Варданыч спрашивал, на месте ли ты.
—   Какой укроп? — Карнакин мотнул головой. — Сколько сейчас времени?
—   Половина четвертого.
—   Макс, давай к нам! — сидящий за столом Санёк махнул рукой. — Подлечишься!
—   Да подожди ты!  Ему еще с Ашотом Вардановичем разговаривать! — отмахнулся от него Сергеич. — Посмотрит на него, понюхает, а потом на нас ненароком накинется. 
—   А так вы все трезвые, да? — Карнакин ухмыльнулся и, подойдя к столу, налил себе из пузатой трехлитровой банки стакан яблочного сока.
—   С нас какой спрос — сегодня праздник, а вот ты перед встречей с начальством должен выглядеть прилично.
—   Там у меня в шкафчике бритва есть электрическая — возьми, — Санек лихо отправил в рот сто граммов водки, закашлялся, выхватил из рук Карнакина стакан, запил, и только тогда продолжил. — Побреешься, сразу себя другим человеком будешь ощущать… а по поводу укропа этого… Макс, тут ты только себя должен винить.
—   Объяснись, — Карнакин сел на свободный стул и начал медленно массировать виски.
—   Ты был последним, кто сгружал ящики с машины, сам расписался в накладной, так?
—   Так, — ответил Карнакин, совершенно не понимая, о чем идет речь.
—   Но сколько раз тебе вот и Сергеич, и я, да и Юрик тоже, говорили, что дверь на четвертом складе надо сильнее прижимать — открывается она снизу.
—   Ну забыл я, что теперь делать! — Карнакин обвел присутствующих взглядом. — Убивать меня теперь из-за этого?!
—   Убивать тебя никто не будет, — Юрик, только что выпивший свою дозу, смачно захрустел маринованным огурцом. — Но вот двести килограмм укропа померзло — это факт. Варданович, как говорили мужики из второй смены, рвал и метал, когда узнал. Типа там приезжали покупатели, а уехали ни с чем.
—   Он мне позвонить что ли не мог? — Карнакин, поняв, что влип в историю, сотворенную даже не им, а его двойником, вздохнул.
—   А как тебе позвонить, если ты трубу не берешь? — подал голос Сергеич, занявший на диване место Карнакина. — Ладно, Макс, не робей — Новый Год всё-таки, у всех праздник, так что может Варданыч будет подобрее.
    Карнакин, у которого и без этого шумело в голове, с завистью посмотрел на своих коллег:
—   Блин, выпить бы!
—   Успеешь, не торопись, — Саня по-дружески кивнул ему. — У нас бухла еще хоть залейся, а Варданович долго не засидится. Потерпи!
   Время «Ч» настало через двадцать минут. Где-то вдалеке послышался длинный автомобильный сигнал, а еще через пару минут все услышали, как возле входа в здание, заскрипев колесами по мерзлому снегу, остановилась машина.
—   Вот и он! — Сергеич, к этому моменту переместившийся за общий стол, вскочил и, одев куртку, бросился к двери. — Сидите тут тихо — может он и не зайдет в комнату. Карнакин, а ты готовься — если что, я тебя позову!
   Отсутствовал бригадир довольно долго. Выключив телевизор, все находившиеся в комнате напряженно прислушивались, как внизу раздавались шаги, стучали железные двери, слышались голоса.
—   Ходит проверяет, — тихо сказал Саня. — Сейчас обойдут склады и, глядишь, угомоняться.
—   А кто там? — спросил Максим.
—   Ашот Варданович, брат евойный, да охрана.  А ты иди к окну — посмотри, какая там машина? Только осторожно… не тряси занавеской!
—   Два джипа, — ответил Карнакин, аккуратно сдвигая в сторону плотную штору. — Водители курят.
   Саня кивнул:
—   Значит, я угадал. Вот неймется же людям — первое января, а они все равно на работу таскаются!
—   Так за дело отвечать надо, — сказал Карнакин, возвращаясь назад, сопровождаемый удивленными взглядами остальных. — Руководитель обязан болеть за свою работу, а иначе никакого бизнеса не получится.
—   Это что-то новенькое — говоришь прям как сам начальник! — ощерился беззубым ртом Юрик. — Пора тебе похмелиться, друг.
—   А я о чем? — Карнакин улыбнулся. — Говоришь о деле, а тут этот укроп...
   Он не договорил — дверь в комнату распахнулась и на пороге возник Сергеич.
—   Пойдем, Максим — начальство вызывает на ковер.
   Все переглянулись, но делать было нечего — Карнакин встал и пошел к выходу. Оказавшись возле двери, он оглянулся.
—   Ни пуха! — крикнул ему Юрик, в то время как остальные отводили глаза. — Расскажи ему, что дело прежде всего!
 Отмахнувшись на шутку, Карнакин закрыл за собой дверь и пошел за Сергеичем, который уже успел пройти половину коридора.
—   Ты там не робей, — внушал он ему по дороге. — Варданыч он мужик горячий, но не злой. Говори как есть и не пытайся выкручиваться. Авось, до чего-нибудь договоритесь.
     Пройдя два темных коридора, они поднялись вверх на один этаж и неожиданно оказались перед вполне приличной стальной дверью, резко контрастировавшей со всем, что было вокруг.
—   Это вход в офис? — спросил Карнакин.
—   Да, черный вход, — ответил Сергеич, берясь за ручку. — Да ты разве не был здесь?
   Максим улыбнулся:
—   Я заходил только с белого.
—   Да? — Сергеич задумался. — А мне казалось, что мы с тобой тут ходили… ну да ладно, сейчас не в этом дело… заходи!
    Бригадир открыл дверь и посторонился, пропуская Максима в светлый чистый коридор, по бокам которого было по пять широких железных дверей.
—   Контора, блин! — подумал Карнакин, заходя в одну из дверей, за которой оказалось нечто вроде приемной. На широком кожаном диване, рядом со столом, за которым в другие дни, вероятно, заседала секретарша, сейчас сидело двое парней в одинаковых черных костюмах. При появлении Карнакина один из них молча встал, подошел к двери из полированного дерева, находившейся у них за спиной, негромко постучал и, просунув туда голову, что-то сказал по-армянски. Получив ответ, он обернулся и кивнул Карнакину:
—   Захади, врэдитель!
   Войдя в кабинет, Карнакин, не зная, как себя вести, остановился у порога. Двое мужчин, находившиеся внутри, несколько минут смотрели на него, не говоря ни слова, но и Карнакин, в свою очередь, с интересом рассматривал свое новое начальство: представляя собой полную противоположность друг другу, эти двое, тем не менее, были очень похожи: первый, который сидел за большим рабочим столом, был крепкий, небольшого роста, с длинными, иссиня-черными волосами, гладко зачесанными назад. Второй, расположившийся на диване напротив  — высокий, худой, почти лысый, и тем не менее, общая форма головы, нос и глаза сразу выдавали в них близких родственников.
—   Ну что, Карнакин, — человек, который сидел за столом, говорил с легким армянским акцентом, медленно растягивая слова, — что ты можишь нам сказать?
   В ответ Максим лишь пожал плечами:
—   А что сказать? Виноват  если, значит надо отвечать.
—   Да? — армянин удивленно приподнял брови и переглянулся с братом. — И ты не будишь увиливать, рассказывать, что дверь сама открылась, что там плохой запор?
—   Нет, — Максим покачал головой. — Когда человек начинает что-то выдумывать, стоя перед начальством, то это идет ему лишь в минус. Правда всегда чиста, а я не люблю грязи.
—   Ха! — Ашот Варданович с улыбкой посмотрел на его грязную одежду, а затем перевел взгляд на брата. — Вазген, а парень-то не промах! Слущай, ты не от водки сегодня такой умний стал?
—   Какой водки? — Карнакин сделал круглые глаза. — На меня это не влияет.
—   Маладэц! — Ашот Варданович со смехом хлопнул по столу своей пухлой ладошкой. — Ни да, ни нет нэ сказал! Что дэлать с ним будем, Вазген?
—   Пуст платит! — Вазген, говоривший с гораздо более сильным акцентом, чем брат, рубанул по воздуху рукой. — Сматри-рэшай, чего и сколко.
—   Много пил сегодня? — Ашот Варданович вновь перевел взгляд на Карнакина.
—   Ну так..., — Максим замялся. — Немного отметили… праздник всё-таки.
—   А вот такое будэшь? — армянин сунул руку под стол и достал бутылку коньяка «Ной».
—   «Властелин»? — Карнакин бегло посмотрел на этикетку. — С удовольствием!
—   Разбираешься? — удивленно спросил спросил Ашот Варданович, в то время как Вазген достал из шкафа три круглых бокала и уверенным движением заполнил каждый до половины, почти опустошив бутылку.
—   Двадцатипятилетний всегда хороший, а армянский, несомненно, один из лучших, — ответил Карнакин, аккуратно беря свой бокал за ножку.
—   А еще какие хорошие?
—   Французские ХО почти все хорошие.
—   Знаишь, сколька этот «Ной» стоит? — ухмыляясь, спросил Вазген.
      Максим пожал плечами:
—   Тысяч тридцать в магазине, в интернете немного меньше.
—   Правильно, — Ашот Варданович кивнул. — Вот ты нам должен сорок тысяч за укроп, а мы тебя поим такой дорогой штукой. Цени это, братан… с Новым Годом!
—   С Новым Годом! — ответил Максим и осторожно чокнувшись с братьями тонким хрусталем, одним духом выпил содержимое своего бокала.
   Несколько минут все молчали, ожидая, пока коньяк окончательно стечет по горлу и наслаждаясь послевкусием, а затем Ашот Варданович, несколько раз переглянувшись с братом, сказал:
—   Вот слушай, Карнакин — ты испортил укропа на сорок тысяч рублей, так?
—   Ну-у… наверное, — тот лишь пожал плечами. — Вам лучше знать!
—   Так оно и есть, — армянин с улыбкой погладил себя по животу, наслаждаясь исходившим оттуда коньячным теплом. — Я эти дэньги заплатил, а сейчас у меня нэт ни укропа, ни дэнег. —   Послезавтра я должен привезти еще укроп — у мэня уже есть заказ, а дэнег нет. Правильно?
—   В общем, логично, — улыбнулся Карнакин.
—   Логично, сам признал, — Ашот Варданович усмехнулся. — Так вот, я даю тебе времени два дня (для наглядности он показал еще и два пальца), чтобы ты привез мне дэньги, а если не успеешь, то будешь должен восемьдесят.
—   За что? — удивился Максим.
—   Вай! Патаму что ми два раза заплатим из своих дэнег! — вмешался в разговор Вазген. — Сейчас четыре часа дня, так что времени у тебя до четырех часов трэтьего января. Но ми сегодня добрыи, а потому вот тэбе такой расклад — если находишь дэньги за два дня, то радуйся, а если нэт, то будем у тебя весь год вычитать эти восэмьдесят из зарплаты, вася.
—   Мы правы? — с хитрой улыбкой спросил Ашот.
—   Да, Ашот Варданович, конечно, — понимая, что спорить не стоит, Максим согласно кивнул. — Будут деньги.
—   Вот и харашо! Всё, иди… и бригадира с собой забирай, от него воняет сивухой еще сильнее, чем от тебя, — не переставая улыбаться, Ашот кивнул на бутылку. — Это возьми сэбе, допьешь по дороге. Давай иди, Рокфэллер!


                                                                                                                          Глава девятнадцатая.


—   Ну, что? — Сергеич, остававшийся ждать в коридоре, с удивлением посмотрел на Максима, появившегося из-за дверей с бутылкой в руке. — Свистнул коньяк у них, что ли?
—   Это тебе! — Максим передал бутылку опешившему Сергеичу. — Ашот Варданович подарил. Мы из неё выпили, но твои законные «стопятьдесят» на месте. С Новым Годом, бригадир!
—   С Новым Годом! — Сергеич посмотрел на этикетку. — Ой, какая вещь! Нет, я потом выпью — дома, с лимончиком!
   Карнакин пожал плечами:
—   Как хочешь. Ну что, пойдем?
—   Да-да, пойдем! — Сергеич торопливо сунул коньяк в карман свой телогрейки и поспешил за Карнакиным, уже направлявшимся к выходу. — Что Варданыч — ругался? — спросил он, когда они спускались по лестнице.
   Карнакин усмехнулся:
—   Нет, только поздравил с праздником.
—   А укроп что?
—   За укроп придется платить, Сергеич.
—   Ох-хо-хой… много?
—   Много, Сергеич, — подойдя к своей двери, Карнакин остановился. — Около двух моих зарплат, а если не заплачу через два дня, то еще в два раза больше.
—   Потянешь? 
—   А что делать остается? 
—   Я на мели… извини, в долг дать не могу...
—   Да ничего… ну что ты! — Карнакин с улыбкой посмотрел на бригадира. — В том, что произошло, надо разбираться мне самому. Кстати, а та дверь… ну, в хранилище — она действительно плохо закрывается?
   Сергеич пожал плечами:
—   Там надо ногой прижимать снизу, а так нормально. Ты тогда домой торопился, вот и забыл, видимо.
—   Домой? — Карнакин задумался. — Да-а… домой я и сейчас тороплюсь. Слушай, бригадир, может отпустишь меня сегодня пораньше, а? Варданыч уедет, так я  ведь особо и не нужен буду?
—   Ладно, на два часа раньше можешь уйти. Только остальным ни-ни, а то начнется буча.
—   Это понятно. Спасибо, Сергеич.
—   Да ладно! — отмахнулся тот, открывая дверь, из-за которой сразу послышался громогласный бас Санька. — Только не нажрись сейчас с ребятами — им домой в девять, они-то проспятся, а ты в своей куртёнке можешь околеть по дороге, если заснешь.
     Появление Карнакина и Сергеича, естественно, сопровождалось многочисленными вопросами. Компания соскучилась по новостям, а вдобавок все страстно желали узнать, когда уедет начальство, поэтому вновь прибывшие не страдали от недостатка внимания. Впрочем Карнакину было не привыкать — за время работы менеджером, а особенно, за последние полтора года, он научился общаться с самыми разными людьми, так что вскоре все желающие были удовлетворены и на столе вновь появилась вожделенная всеми водка.
      Полностью отказаться от алкоголя у Карнакина не получилось — каждый считал долгом выпить с попавшим в переплет коллегой. Зная, что в подобных компаниях отказ чокнуться с человеком, выражающим таким способом свою поддержку, будет воспринят, мягко говоря, с непониманием, Карнакин не стал отлынивать и к шести часам вечера вновь был совершенно пьян. В голове вертелись разные мысли, но все же помня, что имеет возможность пораньше уехать домой, Максим собрал последние силы и, выйдя в туалет, отдал ему все содержимое своего желудка. Сразу ощутив явное улучшение, он еще несколько раз повторял эту процедуру, промывая желудок водой и к половине седьмого стал другим человеком, вновь обретя возможность контролировать происходящее. Когда он вернулся в комнату, практически вся компания была мертвецки пьяна: Сергеич, полулежа в кресле, беспрерывно переключал телевизионные каналы, пытаясь найти что-нибудь интересное, рядом на полу лежал Гена, у окна — Андрей. Саня вновь уснул прямо за столом, а что касается Коляна и Юры, то они все же нашли в себе силы добраться до дивана, на котором и расположились, с головой накрывшись старыми шерстяными одеялами.
—   С-собираешься? — повернув голову на звук открывшийся двери, Сергеич, прикрыл один глаз, чтобы лучше рассмотреть вошедшего.
—   Да, я пойду, — ответил Карнакин, высматривая в шкафу среди множества чужих вещей, свою сумку. Старая-старая, он помнил её еще с тех времен, когда не купил себе первый портфель — Максим выбросил эту сумку еще раньше, чем куртку, в которой ему предстояло ходить, но теперь вещи вновь вернулись к прежнему хозяину. 
—   Привет супружнице! — козырнул Сергеич. — На работу, смотри, не опаздывай.
—   Спасибо, я передам! — ответил Карнакин, одновременно понимая, что не вполне уверен, где сейчас находится его дом. Впрочем, эта проблема решилась весьма просто — паспорт был на месте и Максим, нисколько не удивившись, увидел, что местом его прописки является все то же Марьино, покинутое им позапрошлой осенью и благополучно забытое. 
      Оставался еще деликатный момент, за всеми событиями постоянно откладываемый им на «потом», а именно — связаться с Оксаной, чтобы понять, как ему необходимо себя с ней вести. Насчет Силкина он не переживал, не сомневаясь, что рано или поздно тот объявится, но Оксана… какая она в этой новой реальности, что у них происходит, чем она занимается? Всё это необходимо было знать, чтобы, как говорится, не сесть в лужу, но сделать это нужно ненавязчиво, не вызывая лишних вопросов и домыслов. Несколько минут Максим вертел в руках телефон, раздумывая, что предпринять, но в итоге решил отказаться от звонка и ограничился простым смс ( в старом аппарате даже не было возможности установить «мессенджер»): «Дорогая, я выезжаю. Давай вместе отметим Новый Год?».
—   Ну вот! — убедившись, что отправка сообщения прошла успешно, Максим с облегчением выдохнул. Зная привычку жены всегда держать телефон поблизости, что отличало её от большинства женщин, всегда забывающих его в сумочке, другой комнате, кухне, ванной (список может быть продолжен), он не сомневался в скором ответе, а пока суд да дело, решил провести ревизию собственной сумки.
   Ох уж эти вещи! Перебирая их, Карнакин узнавал каждую мелочь, некогда принадлежавшую ему, но, к большому его сожалению, среди них не нашлось ничего, что относилось к последнему периоду его жизни, связанному с вмешательством СИСТЕМЫ: Ключи (конечно, от старой квартиры), кошелек, в котором нашлось лишь триста пятьдесят рублей, шарф, некогда подаренный матерью, билет на метро, пустая коробочка для бутербродов, простенькая расческа, паспорт, бесплатная вечерняя газета, старый потертый аудиоплеер. Вот, собственно, и всё.
—   Эй, Макс! — громкий голос Юрика заставил Карнакина обернуться.
—   Что?
—   Т-ты куда собрался? — Юрик приподнялся на своем диване, стараясь сфокусировать зрение на Карнакине, находившемся в дальнем конце комнаты.
—   Домой.
—   А чё?
—   Начальство отпустило, — вмешался в разговор Сергеич. — Тебе еще два часа — дрыхни!
—   Макс, принеси м-мне диск «Модер Токинг», — Юрик со значением поднял вверх указательный палец. — Ты обещал!
—   Какой диск? — спросил Максим, который, желая поскорее покинуть опостылевшую компанию, торопливо натягивал на себя вязаную шапочку.
—   Лазерный! — Юрик глупо усмехнулся и вновь упал лицом в подушку.
—   Ты ему всю ночь вчера г-говорил про этот диск, — Сказал Сергеич. — Какой-то сборник, что ли… обещал в другой раз принести.
—   Какой сборник? — Карнакин пожал плечами. — Ну, я пойду?
—   Иди! — Сергеич махнул рукой, едва не упав из-за стола от резкого движения. — Песня «Ю май хат, ю май сол» вчера играла, так Юрке она понравилась. Ты сказал что у тебя целый диск есть.
—   Ладно, поищу!
   Выйдя за дверь, Карнакин с удовольствием вздохнул — прохладный воздух, пусть и с примешивающимся ароматом овощей, был явно лучше перегара общей комнаты, которым пропахла вся его одежда. Теперь домой, только домой! Он уже спускался вниз по лестнице, когда послышался писк пришедшей смски. «Ок, — написала Оксана. — Только приди трезвым, это лучший подарок. Я готовлю ужин. От Лёшки привет».
—   Трезвым! — Карнакин усмехнулся. — Это весьма проблематично — всё равно в тепле развезёт… получается — я что, в этой жизни, кроме того, что неудачник, так еще и алкоголик? Ну ладно еще хоть не развели меня с женой, и на том спасибо. Вот блин!
   Выйдя на улицу, он поёжился — минус 20! Его одежда явно не соответствовала такой температуре, но выбирать не приходилось. Кивнув охранникам на вахте, Максим вышел на дорогу, ведущую к хранилищам и огляделся: слева, за редким лесом, гудела МКАД, а направо дорога уходила куда-то вверх, затем, видимо, выводя к жилым домам. Первой его мыслью было вернуться и спросить охрану, куда идти, но потом, решив, что подобные вопросы вызовут ненужные пересуды, он решительно зашагал по вымороженной дороге по направлению к домам. 
      Через пятнадцать минут, совершенно продрогший от ледяного ветра, дующего, казалось, со всех сторон, Карнакин вышел к автобусной остановке. Одинокая старушка, сидевшая на скамейке, сказала, что автобус до метро не так давно ушел, но есть еще маршрутка и долго ждать её не придётся. Поблагодарив пожилую женщину, Карнакин сел с ней рядом, но уже через минуту вынужден был встать, одновременно начав притопывать на морозе, а когда пришла маршрутка, то еще долго не мог разогнуть замерзшие пальцы, чтобы заплатить за проезд.


                                                 
                                                                                                                                                   Глава двадцатая.
   
      
     В метро, как он и предполагал, находящийся в крови алкоголь вновь пошел в наступление. Организм, собравший на морозе все силы, в тепле невольно расслабился и если бы какой-то парень не толкнул заснувшего Карнакина, он имел все шансы проехать не несколько лишних остановок, а попасть в депо или в руки полиции. К счастью, встряска оказала должное действие — больше Карнакин садиться не пытался и благополучно преодолев несколько пересадочных пунктов, прибыл на свою станцию. Далее всё повторилось — вновь лютый холод, вновь ветер, вновь топтание на остановке в ожидании транспорта.... 
     И  все же, преодолев все препятствия, в половине девятого вечера первого января две тысячи двадцатого года, Максим Карнакин добрался до дома. Входя в знакомый до боли подъезд, где не был почти полтора года, он втянул носом воздух, воскрешая в памяти запахи прежние запахи, сел в по-прежнему грохочущий лифт и приехав на свой этаж, подошел к своей квартире. Он уже было протянул руку к кнопке звонка, но вдруг остановился… Странное дело! Максим не мог отделаться от неприятного ощущения, что он пришел не к себе домой. Да, конечно, он не заслужил того, что у него было вплоть до прошедшей ночи, не заслужил талантом, не заслужил прежней жизнью, но  и это всё сейчас было не его! Карнакин чувствовал это так явственно и сильно, что ему пришлось изо всех сжать кулаки и стиснуть зубы, чтобы внезапно подступившая злость и жесточайшее разочарование не дали о себе знать. Что? Почему? За что? А этот Силкин… сука такая! Пьянь, лжец, самодовольный лжец!  Только недавно с ним говорили, он же знал, что со мной произойдет такое, и ни словом не обмолвился… конечно, у него всегда есть отмазка, что он ничего не решает! Как легко и удобно говорить, что выполняешь только приказ, а виноваты другие — слышали уже, и не раз! 
—   Как же мне это надоело! — Карнакин произнес эту фразу вслух, одновременно, не находя в себе сил сдерживаться, ударив кулаком по стене. — Всю жизнь разрушили… ненавижу! Всех, всех кругом ненавижу!
    Неизвестно, долго ли бы он так стоял, но неожиданно дверь квартиры открылась и он увидел Оксану. 
—   Что случилось, Максим? — спросила она, выглядывая в коридор, словно желая убедиться, что он там один. — Ты чего молчишь?
—   Вот, пришел, — ответил он и сразу осекся, поняв нелепость своего ответа… Странно, Оксана изменилась и не изменилась одновременно. Да, с неё сошел прежний лоск, кожа, не знающая еженедельных косметических процедур, была не так ослепительно чиста, простенький трикотажный халатик… но это была она, та самая женщина, которую он любил именно такой, не зная еще, как преображает людей достаток и отсутствие жизненной рутины. Чувствуя, что на глаза наворачиваются слёзы, Карнакин отвернулся...
—   Что ты глаза прячешь, нажрался всё-таки? — следующий вопрос Оксаны, впрочем, был далек от деликатности, что сразу вернуло его в реальность. — Повернись! — она потянула его за рукав. — -   Конечно, воняет как от последнего забулдыги!
—   Так вышло, милая, — тихо сказал он. — Я немножко совсем, с начальством пришлось выпить. Ты же видишь, что я немножко?
—   Вижу… синий весь! — Оксана вздохнула. — Ладно… ты домой собираешься?
—   Конечно.
—   А чего под дверью стоял — ключи потерял?
—   Нет, ключи у меня. А ты как узнала?
—   Интересное дело! — Оксана всплеснула руками. — Мы тебя ждем к столу, лифт приехал, потом под дверью возня какая-то, стуки. 
—   А если бы это был не я? — Карнакин, уже переступивший через порог, обернулся. — Другой кто-нибудь, а? Пьяная компания?
   Оксана вздохнула, в её взгляде виднелась ирония:
—   А глазок на что нужен тогда?!
—   Глазок? Да, я не подумал.
   В квартире было тепло, даже жарко. Сняв верхнюю одежду, Карнакин привычным движением глянул в зеркало, но только собирался выключить свет, как заметил, что Оксана, стоявшая за его спиной, неприязненно морщится:
—   От меня плохо пахнет? — спросил Карнакин, продолжая смотреть на жену, глядя в зеркало.
—   Ужасно, Максим!
—   На работе в общей комнате самая мерзкая атмосфера, какая только может быть, — сказал он, оборачиваясь.
—   Я чувствую.
—   Ты на меня злишься?
—   За что? Я привыкла.
—   Хотелось бы уйти оттуда, мне хватило одного дня..., — сказал Карнакин и тут же осекся, но к счастью в этот момент в коридоре появился Лёша, что позволило избежать ненужных вопросов.
—   Папа, привет! — сказал он, держась от отца на некотором отдалении. — Ты с нами будешь ужинать? 
—   Да, Лёха, — Максим кивнул. — Обязательно! 
—   Спасибо за подарок на Новый Год.
—   Пожалуйста, сынок. Он тебе понравился? — Карнакин спросил просто так — не зная, о чем идет речь.
—   Ага! Ну мы же сами выбирали — я давно хотел эту «стрелялку».
—    Ну и хорошо! Играй на здоровье! — Карнакин перевел взгляд на Оксану. — Я сейчас помоюсь по-быстренькому и будем ужинать. За мое состояние… ммм… не совсем нормальное, прости. Я и так сделал всё, что мог, но не выпить с ребятами и начальством, это, сама знаешь… ээээ… в коллективе это невозможно.
—   Знаю, — Оксана наконец-то улыбнулась. — Ладно, иди сразу в ванную, а чистую одежду я тебе принесу.
      Через полчаса, умытый и посвежевший Максим Карнакин сидел за праздничным столом вместе с женой и сыном. Конечно, не в пример двум предыдущим годам всё было довольно скромно, но домашний уют (после овощехранилища Максим начал ценить его еще больше), нельзя было оценить никакими деньгами. 
—   С праздником! — Максим поднял вверх бокал с шампанским, а затем все звонко чокнулись. — Пусть этот год станет для нас началом новой жизни, ура!
—   Ты и в прошлый раз так говорил, — усмехнулась Оксана. — Но всё равно, ура!
—   Раз новая жизнь, то подаришь мне ноутбук с игровой видюхой? — Лёха хитро подмигнул отцу.
—   Всё будет! — на этот раз я постараюсь, — ответил Максим, маленькими глотками смакуя вино. — М-м-м… вкусно!
   Оксана пожала плечами:
—   Больной один подарил, за то что уколы ему ставить ходила. Хранила на работе, чтобы ты не выпил до праздника.
—   Я много пью? 
—   Немало.
—   Больше не буду… почти не буду.
—   Кто бы говорил!
—   Я изменюсь, — Карнакин хитро улыбнулся. — А вот угадайте, где я сегодня спал?
—   А что?
—   В куче лука! — Карнакин расхохотался. — Прямо комедия какая-то! Жестко, пахнет плохо — фу!
—   А зачем? — спросил Лёха.
—   Потому что в одной комнате с кучей пьяных мужиков спать еще хуже.
—   Ты как Андрей Миронов, — Оксана улыбнулась. — Он тоже пьяный в луке спал в фильме «Блондинке за углом».
—   Да? А я-то думаю, что это мне напоминает.
—   Ну и как, выспался?
—   Еще как! А вы что без меня делали?
   В ответ Оксана тяжело вздохнула:
—   Ты как ушел вечером, я небольшой столик собрала, чтобы Лешке не обидно было...
—   Да все нормалёк, мам! — вмешался тот. — Я потом полночи еще играл на компьютере...
—   Не встревай! — Оксана легонько хлопнула сына по руке. — Ну, в общем, посидели немного до курантов, а потом я просто телек смотрела.
—   Грустно было одной? — спросил Карнакин, ощущая, что в нем просыпается чувство вины за то, в чем он, как ни странно это звучит, вовсе не виноват.
—   Немного. Но ты ведь всё равно завалился бы спать к этому времени, так что... 
     После ужина, когда сын ушел к себе в комнату, Карнакин вызвался помочь жене с мытьем посуды. Встав у раковины, он с таким энтузиазмом принялся за дело, что удивленной Оксане оставалось лишь успевать подносить ему грязные тарелки, а уже через пять минут работа была окончена.
—   Не узнаю тебя, -сказала она, смотря как он деловито вытирает руки полотенцем. — Ты определенно стал немного другим после Нового Года.
—   Немного? — спросил Максим, привлекая её к себе.
—   Пока да. С чем связаны такие изменения?
—   Пойдем в комнату? 
—   Ты только там мне расскажешь? — рассмеялась Оксана.
—   Да.
—   Ну хорошо, пойдём!
   Через полчаса, когда разгоряченные и счастливые, они лежали на кровати, Оксана тихо спросила:
—   У тебя всё в порядке?
—   Да, а что? — Карнакин удивленно посмотрел на жену.
—   Что-то не так?
—   Всё так, даже очень «так»! Но в последнее время ты уделял мне мало внимания, а тут в тебе сразу прорезался и помощник и любовник… определенно что-то произошло.
   Максим задумался.
—   Просто я хочу стать другим, — сказал он, наконец. — Я сегодня с какой-то особенной остротой понял, что мне не место на овощебазе. Ну не моё это! Я очень многое умею, а тут вдруг Максим Карнакин — простой работяга!
—   Что же ты умеешь? — Оксана усмехнулась. — После того, как тебя с такой формулировкой уволили из фирмы, работа на складе еще не худщий вариант. И вообще, все твои затеи ни к чему хорошему до сих пор не приводили. Мало того, что из-за долга за задвижки нам пришлось не только отдать все свои сбережения, но еще и брать кредит в банке, так теперь ты снова хочешь что-то устроить? Работал бы уже спокойно, а? Кредит только выплатили, теперь поднакопим денег — сколько всего купить нужно — тебе, мне, Алёшке. Я же работаю всю жизнь простой медсестрой и ничего — каждый сверчок знай свой шесток. Нет ничего хуже, чем переоценивать свои возможности.
—   Да-а! — выслушавший её тираду, Карнакин нервно потер себе лоб. — Хорошая перспектива складывается! Получается, что всюду клин и нет никакой точки невозврата. Всё легко можно отыграть назад, только в ещё худшем варианте. Блин, может мне хотя бы переводчиком пойти?
—   Переводчиком чего? — удивилась Оксана. 
   Карнакин грустно усмехнулся:
—   Я знаю три языка.
—   С каких это пор?!
—   Изучал на досуге.
—   Да ладно! — она засмеялась. — И какие же?
—   Английский, немецкий, французский. Я вообще много чего знаю, только в данной ситуации мои знания некуда применить. Хотя...
      Оксана прищурилась:
—   Скажи по английски: Сегодня праздник, я пришел с работы, а еще первый раз за месяц занимался сексом с женой!
—   Не веришь?
—   Скажи, тогда поверю!
—   Пожалуйста, — Максим немного подумал, а затем произнес на чистейшем английском языке. — Today is a holiday, I came home from work, but also the first time in a month he had sex with his wife!
   Оксана высоко подняла брови:
—   А на немецком?
—   Heute ist ein Feiertag, ich nach Hause kam von der Arbeit, sondern auch das erste Mal in einem Monat hat er mit seiner Frau Sex hatte! По-французски надо?
—   Не надо...., — она изумленно покачала головой. — Почему ты за столько лет мне не говорил ничего?
—   Я же только недавно закончил обучение, — Карнакин улыбнулся. — Это мой новогодний сюрприз!
—   Это какая-то фантастика! — проговорила Оксана, смотря на мужа с широко открытыми глазами. — Так не бывает просто, Максик! Слушай, так ведь это действительно вариант найти дело поинтереснее… сколько ты изучал эти языки? 
—   Года два примерно, — Карнакин пожал плечами. — Я же говорю, что мне не место на базе, но...
—   Что «но»?  - Оксана отодвинулась так, чтобы видеть его глаза. — Еще один сюрприз?
—   Можно и так сказать, — Карнакин поморщился. — У нас есть деньги?
—   Какие деньги?
—   Просто деньги. Мне нужно… я там на работе немного проштрафился… прости.
—   Много?
—   Сорок тысяч.
—   Ого! — Оксана в ужасе прижала ладонь к щеке. — За что?
   Делать было нечего. Карнакин рассказал ей правду и про злосчастный укроп, и про условие Ашота Вардановича, упомянув при этом, что все произошедшее лишь стечение обстоятельств и этого вообще не должно было быть. Конечно, он вкладывал в эти слова несколько иной смысл, нежели его понимала Оксана, но и без этого она вновь показала себя любящей женой и настоящим другом.
—   Денег у нас таких нет, — сказала она, когда Карнакин закончил рассказ. — Я могу попросить на работе у заведующей отделением тысяч двадцать в долг под зарплату, а вот с остальными деньгами не знаю, что делать. В банк я больше не пойду и тебя не пущу.
—   Может быть, попросить у родителей? — Карнакин был не вполне уверен в том, какие отношения он мог поддерживать с отцом и матерью при данном положении дел, а потому его вопрос прозвучал весьма неуверенно. Впрочем, ответ Оксаны вполне соответствовал ожиданиям:
—   Они тебе не дадут! — она решительно покачала головой. — Ты забыл — отец вообще с тобой не разговаривает, как ты начал работать на базе? А вот у мамы можно попросить на месяц эту двадцатку, но только если это сделаю я.
—   Оксана!
—   Да ладно, чего уж там! — улыбнувшись, она положила пальчик ему на губы. — Конечно, придется что-нибудь соврать, но что не сделаешь для любимого мужа, который не только пообещал бросить пить, но и стал полиглотом!
—   Милая, как же я тебя люблю! — не находя слов, Карнакин покрыл её тело горячими поцелуями. — Ты моя спасительница, ты самый надежный и верный друг, ты самая, самая...
—   Давай спать, — Оксана посмотрела на часы. — У меня завтра утром смена, а сейчас уже за полночь.
—   Ты завтра работаешь? 
—   А ты уже забыл?
—   Я не хотел этого, а потому забыл, — задав вопрос невпопад, Карнакин, тем не менее, тут же нашелся. — Давай спать, милая, — он протянул руку к пульту, чтобы выключить телевизор. — Как же приятно вот так вернуться домой и узнать, что не всё так и плохо.
—   Можешь сказать мне на ночь что-нибудь по-французски? — спросила Оксана, обвивая его всем телом и одновременно закрывая глаза.
—    Bonne nuit, mon cher! Faites de beaux r?ves!
—   Что это значит?
—   Спокойной ночи, дорогая! Сладких снов!


                                                                                                                               Глава двадцать первая.


    Следующим утром, едва проводив Оксану на работу, Максим быстро позавтракал остатками вчерашнего стола и как следует одевшись, вышел на улицу. Ночью ещё подморозило, но небо расчистилось, ветер утих, так что холод более не вызывал какого-либо серьезного дискомфорта. Впрочем, Карнакину сейчас было не до холода: голова его окончательно прояснилась и следующим этапом отрезвления стал полный сумбур в мыслях, упорядочить которые он решил с помощью прогулки, обойдя кругом весь район. Способ нехитрый, но, как известно, весьма надежный и действенный.
   Конечно, ситуация, в которой он оказался, была весьма непроста и запутана. Для чего всё это было нужно? Куда делся Силкин? Очередной ли это ход Системы или он где-то допустил ошибку и теперь наказан? Откат в реальность, настолько контрастирующую с предыдущими, это его унижение или способ научит чему-то? А если всё так и останется навсегда, если он оказался по каким-то причинам не нужен Системе? 
   Вопросов, на которые предстояло ответить, было много. Остановившись возле небольшого торгового павильона, Карнакин заказал себе стаканчик кофе, а затем, прежде чем сделать первый глоток, еще долго стоял у его стены, наслаждаясь горячим ароматом.
—   Что нужно сейчас делать? — думал он, наблюдая, как поднимающаяся над Кузьминским парком заря быстро разгоняет остатки ночной тьмы. — Блин, это вновь дежавю какое-то! Столько раз думать при переходе в другую реальность об одном и том же, и постоянно этому удивляться. Может, плюнуть на всё и просто принять как есть? Для чего всё это — ответ уже был получен однажды, причем настолько простой и емкий, что и добавить нечего. «Потому что так надо», сказал однажды Силкин, и тут уже не поспоришь. Где он сам? Появится, никуда не денется, а не появится, так и шут с ним. Всё равно всё решает Система и эти пресловутые Они… хм, — Карнакин вдруг улыбнулся, — хорошо так рассуждать, когда становишься директором фирмы или членом правительства Москвы, а тут, когда я вдруг превратился в чернорабочего, да еще и в должника армянской мафии, все эти самоуспокаивающие словеса кажутся глупостью. Я живу, живу-то всё равно по-настоящему, несмотря на АРеальность, и все проблемы — это мои проблемы, а не абстрактного Максимки Карнакина.
—   Мужчина, вам плохо? — шедшая мимо старушка остановилась возле сгорбившегося у стены павильона Карнакина и легонько дернула его за рукав.
—   Нет, всё нормально, — ответил он, смерив её рассеянным взглядом.
   Она мягко улыбнулась:
—   Да не волнуйтесь вы так!
—   А почему вы думаете, что я волнуюсь? — Карнакин вскинул голову и посмотрел на нее уже более внимательно. — Не лето на улице, я просто замерз и стою греюсь кофе.
—   Я сорок с лишним лет проработала психологом в одной всем известной организации, так что знаю, о чем говорю, — пожилая женщина продолжала улыбаться. — Принимайте всё так, как оно есть и помните, что происходящее всегда имеет свой смысл. Что бы у вас не произошло, старайтесь смотреть на всё с улыбкой — всё дурное исходит от слишком серьезного отношения к жизни, слышали об этом?
   Карнакин усмехнулся:
—   Слышал, но когда применяешь это к себе, а не к постороннему, то вся эта мудрость кажется обычным словоблудием, не стоящим выеденного яйца.
    В ответ старушка улыбнулась еще шире:
—   Знаете, у метро «Братиславская» есть торговый центр? — спросила она, махнув рукой по направлению к соседней улице.
—   Знаю, и что?
—   Там на втором этаже есть магазинчик, где продаются всякие благовония, буддийская атрибутика, чай, но кроме этого там есть разные амулеты, браслеты, кольца. Купите себе кольцо с мудростью царя Соломона, а как только возникнут сложности, посмотрите на него и всё станет проще.
—   «И это пройдёт»? — спросил Карнакин, в голосе которого явно чувствовался скептицизм.
—   «И это тоже пройдёт» — надпись с обратной стороны. Купите, не пожалеете!
   Карнакин вновь усмехнулся:
—   У вас там бизнес? 
—   Нет, молодой человек, — старушка вдруг перестала улыбаться. — Я всего лишь привыкла помогать людям выбираться из сложных жизненных ситуаций и хотя давно на пенсии, до сих пор не могу пройти мимо таких, как вы. Это моя жизнь, поймите. Не будет этого, значит мне нечем будет жить. Я помогаю вам, но одновременно вы помогаете мне. 
—   Извините, пожалуйста, — Карнакин смущенно опустил глаза. — Спасибо за совет… я подумаю.
   Пожилая женщина в ответ вновь улыбнулась:
—   Да не за что. Вам ведь уже легче?
—   Как ни странно, да, — Карнакин бросил пустой стакан в урну и прищурившись посмотрел прямо на восходящее солнце. — Мне надо идти, извините… до свидания!
   Через несколько часов, стоя возле кухонного окна, из которого открывался замечательный вид на залитый ярким солнечным светом заснеженный город, Максим задумчиво покручивал новое серебряное кольцо, так удачно севшее на безымянный палец левой руки. Казалось бы — такая мелочь, но оно действительно придало ему уверенности, причем не только в собственных силах, но и в том, что все сложится удачно, а как известно, уверенность составляет добрую половину успеха любого дела. Видимо, звезды на небе учли это, потому что не так давно Максим получил сообщение от жены, которая писала, что вопрос с деньгами решен, и она немного задержится вечером, чтобы встретиться с его мамой. Взамен она просила приготовить ужин, и сейчас Максим решал, сделать ему фирменный плов или ограничится жареной картошкой с сосисками. 
   Дома он был один — сын ушел гулять с друзьями по зоопарку (предварительно выпросив у отца последние триста рублей), а потому резкий телефонный звонок, прозвучавший в тишине квартиры, заставил Карнакина вздрогнуть от неожиданности.
—   Кто там еще? — недовольно пробурчал он, идя в коридор за аппаратом.
—   Привет! — в ответ на его растянуто-недовольное «алло» в трубке послышался бодрый голос Силкина. — Как дела, старик?
—   Коля! Твою мать, как же я рад тебя слышать! — услышав его, Карнакин едва не подпрыгнул от радости. — А ты будто не знаешь, что хреновые дела?!
—   Не делай поспешных выводов, — ответил Силкин.     — Чем занят?
—   Весь в делах, весь в делах! — Максим хмыкнул. — Лежу в гамаке на Барбадосе и пока жена купается, а сын с ребятами бегает, думаю что мне заказать — зомби, пина-коладу или космополитен. —   А может сразу полторашку пива с лангустом — они тут здоровенные!
—   Не ерничай! Через полчаса жду тебя в суши-баре возле метро. Ок?
—   Возле какого метро? — не понял Карнакин.
—   Возле твоего метро — «Братиславская».
—   А-а! Ну ок, ок. Слушай, а почему сразу мне твой номер не оставили? Я тут как дурак...
—   Все вопросы при встрече, — оборвал его Силкин. — Собирайся и выходи… пока!
—   Пока, — ответил Карнакин, но Силкин, мгновенно оборвавший разговор, его уже не слышал.
   Через полчаса, как и было условлено, миновав переодетого китайцем узбека, дежурившего при входе, Карнакин вошел в ярко-желтый зал и огляделся. Посетителей, как и всегда по праздникам, было много, но Силкина, в одиночестве сидящего за столиком он увидел сразу.
—   Я попросил не занимать эти места… Присаживайся! — Силкин кивком головы указал на стул напротив себя, одновременно подзывая официантку. — Что будешь заказывать?
Унаке, хигату, калифорнию — по шесть штук, магуро и хамачи  - по три, — Максим даже не посмотрел в меню. — А еще хике куси-яке пару шпажек.
—   Из голодной страны, что-ли? — улыбнулся Силкин. 
—   С самого утра ничего не ел. Как-то, знаешь ли, не складывалось.
—   Понято. Саке? 
—   Не-не-не! — Максим энергично замотал головой. — Я Оксане пообещал, что не буду много пить, а тут она придёт, а я уже подшофе.
—   Как знаешь, — Силкин с улыбкой пожал плечами и перевел взгляд на официантку.
—   Вы слышали заказ моего товарища? Отлично, а мне тогда десяток филадельфий, бутылочку саке Хакусика и черничный морс. Морс, надеюсь, пить будешь? — Силкин быстро глянул на Карнакина. — Ну и замечательно! Нам литровый кувшинчик, пожалуйста.
          Дождавшись, когда официантка ушла, Карнакин, которому явно не терпелось начать разговор, пристально посмотрел на своего визави.
—   Можно говорить, Коля?
—   Давай! — Силкин усмехнулся. — Только ты на меня-то особо не наезжай!
—   Не буду. Слушай, у меня чувство дежавю уже становится непреходящим, — Карнакин огляделся вокруг. — Мы с тобой как в плохом сериале или в компьютерной игре идем четко по-принципу «поговорил — получил указания — приступил к выполнению». Радует только, что нет еще линейности — все же чувствуешь, что живешь, а не играешь.
   В ответ Силкин поморщился:
—   А как ты хотел? Вся жизнь соткана из задач, которые она ставит, и того, как человек с ними справляется. Я твой корректировщик, куратор, советник — можно это по-разному определить, но суть в том, что только на встречах со мной ты получаешь нужную информацию, а значит эти встречи часть твоей жизни. Мало того, эти встречи для нас обоих являются необходимостью и даже обязанностью, а другого способа проводить их еще не придумано. Ресторан, прогулка — что может быть лучше! Или ты предпочел бы встречаться в космосе, на дне озера, в угольной шахте или ночью у тебя на кухне?
   Услышав предлагаемые варианты, Карнакин расхохотался:
—   Ну ты загнул! Пусть уж лучше будет ресторан, уговорил!
—   Мир живет обязательными условностями, Макс, и ничего с этим не поделать. Ну так ты спрашивал, почему у тебя не было моего телефона? Отвечу. Потому что в этом случае ты сразу начал бы мне названивать и мало того, что эмоции взяли бы верх над разумом, так ты еще и не стал бы относится к ситуации с должной осторожностью и серьезностью. Я тебе скажу честно — поначалу я был против такого поворота событий, но быстро понял, что этот вариант является оптимальным. Тот, с кем я встречался накануне праздника, наконец-то объяснил главную цель происходящих с тобой метаморфоз и исходя из этого многое встало на свои места. 
—   Мы сегодня встречаемся для того, чтобы ты мне всё это рассказывал?
—   Ага, и для этого тоже. Моя задача корректировать твои действия, подсказывать что-то, а также давать понять своими появлениями, что Система действует и тебя не бросили на произвол судьбы. В конце-концов мы ведь прекрасно могли бы общаться по телефону, по интернету — 21 век все-таки, но тогда я представлялся бы тебе какой-то абстракцией, а для человека нет ничего важнее и значимее, чем личное прямое общение.
—   И какая же цель, о которой ты говорил? Я пра..., — Карнакин осекся на полуслове, ожидая когда подошедшая официантка расставит на столе заказанные блюда и уйдёт. — Я правильно понял, что тебя тоже держали в неведении относительно планов на меня?
—   Ну, не в неведении, конечно, а вот финал мне был не ясен.
—   Поделишься?
—   Нет! — Силкин хитро улыбнулся. — Но вот скажи, неужели ты думаешь, что тебя выбрали на эту роль, чтобы сделать руководителем фирмы или даже департамента в министерстве? Не слишком ли мелко?
—   Откуда же мне знать? — Карнакин пожал плечами, одновременно ловко подцепляя палочками ярко-оранжевый ролл.
—   А ты подумай сам… вот чего ты умеешь, Макс?
—   В каком смысле?
—   Ты во многом постиг науку управленца, но ведь ты всего добился не сам, а там знаешь какие зубы надо иметь, чтобы тебя не сожрали лучшие друзья-сослуживцы? Ты же не сможешь постоять за себя в нужной мере, потому что злости, циничности и уверенности в доказательстве собственного мнения в тебе пока маловато. Своей уверенностью во всех собственных действиях противника или просто оппонента надо сметать начисто, не давая ему шансов. Можешь ты так? — спросил Силкин, наливая себе из бутылочки саке. 
—   То есть я сейчас работаю на овощебазе для обретения этих качеств? — Максим ухмыльнулся. — С кем мне там бороться и отстаивать свои права — с картошкой и свеклой? Правда мне тут сразу подсунули историю с укропом, за которую наложили штраф, но я вроде как сам виноват… что доказывать-то? Знаешь про это?
   Силкин энергично кивнул, закусывая саке роллами, которые брал с тарелки прямо руками:
—   Снежный ком начинается с нескольких снежинок, Макс. Укроп этот ни в чем не виноват, но впоследствии ты всегда будешь думать о том, что в любой ситуации нужно видеть не только конкретный момент, но и то, к чему он приведет. Ты, кстати, нашел деньги?
—   Нашел, — Карнакин вздохнул. — Вернее, нашла Оксана — заняла на работе и у матери.
—   Не просишь тебе помочь? — Силкин прищурился. — Решил сам выпутываться?
—   А что толку просить? Чем меньше просишь, тем больше получишь — я эту истину знаю.
—   Вот и молодец! Через неделю получишь деньги, не расстраивайся, а пока попробуй разобраться во всем сам, — Силкин сыто рыгнул и вылил в стакан остатки саке. — Учись в любой обстановке чувствовать себя как рыба в воде. Не тушуйся там ни перед чем, а если что-нибудь будет непонятно, то сразу звони мне.
—   Три тысячи дашь? — Карнакин посмотрел на него исподлобья.
—   Зачем?
—   Я сегодня должен был ужин сделать, но уже не успею. Куплю здесь всего-разного.
—   А жене что скажешь? — спросил Силкин, доставая из кармана тугой кошелек. — Денег нет, а тут такая роскошь!
—   Скажу, что сюрприз к празднику. Оксана вряд ли знает сейчас, сколько тут что стоит, так что волноваться нечего.
—   Ну смотри сам. Выбирай тогда, что хочешь купить, а я заплачу… слушай, а что за кольцо у тебя на пальце? А ну-ка, покажи! — Силкин даже привстал, рассматривая надпись. — «И это пройдет»! А почему на русском, да в серебре?
—   Других не было, — Максим усмехнулся. — А про серебро… это ты подкалываешь меня?
—   Да ни в коем случае! Просто такие вещи должны быть в другом исполнении: материал — золото, надпись — латынь или арамейский. Зачем купил-то?
   Выслушав рассказ Карнакина про встречу со старушкой, Силкин понимающе кивнул:
—   Хорошо, что тебе это помогло. Я знаю, что за состояние у тебя сейчас, но через это необходимо пройти, Макс. Система за тебя, а она никогда не ошибается в своих действиях. Что касается кольца, то я подарю тебе другое, посолиднее… у тебя какой размер?
   Карнакин недоверчиво хмыкнул:
—   А потом опять всё изменится и я снова останусь без него? 
—   Не останешься, я попрошу за тебя, — Силкин многозначительно указал пальцем наверх. — Ну что, ты определился с заказом? Девушка! — он жестом подозвал к себе официантку. — Мой товарищ хочет купить у вас кое-что на вынос — примите у него заказ и упакуйте получше… праздник все-таки!


                                                                                                                                  Глава двадцать вторая.



      На следующее утро Карнакин начал собираться на работу. Встав в шесть часов, он долго и тщательно приводил себя в порядок (сказывалась приобретенная в последний год привычка, когда ухоженный вид являлся обязательным показателем статуса), затем быстро позавтракал пельменями, с чувством расцеловал провожавшую его жену (у неё был выходной), и в половине восьмого уже стоял на заснеженной автобусной остановке. Ночью, вместе с налетевшим снегопадом и резким повышением температуры, разыгралась настоящая пурга, и теперь, в свете ночного освещения, густо залепленные мокрым снегом деревья, провода и  придорожные столбы придавали унылому городскому пейзажу торжественный, сказочный вид. Возможно, еще накануне Максим Карнакин даже не обратил бы внимания на всю эту красоту, но теперь она вполне гармонировала с его настроением и оттого не осталась незамеченной, сделав рутинное ожидание автобуса легким и незаметным. Созерцая причудливое переплетение ветвей огромного тополя, стоявшего напротив, Карнакин вспоминал вчерашний день, который, начинаясь с полной безнадеги, но затем, постепенно набирая обороты, завершился мощным душевным подъемом. Да, Система подчас была коварна. Она выстраивала невероятные комбинации, лихо и без всякого предупреждения перетасовывая его судьбу, но в трудную минуту она всегда приходила на помощь, с легкостью разрешая самые сложные ситуации. Встреча со странной старушкой, затем долгожданное появление Силкина, а под конец великолепный вечер с семьёй, проведенный в спокойствии и уюте — разве это не было чудом? Ему очередной раз показали, насколько уязвим человек от стечения неблагоприятных обстоятельств, но в то же время он получил хороший практический урок, несравнимый ни с какими, пусть даже самыми мудрыми, наставлениями, носящими лишь абстрактный характер.
—   Носом надо, носом! Как котенка тыкать в те места, где есть непонимание и слабина! — уже выходя из метро, пригревшийся Карнакин зябко повел плечами. — Всё правильно — только на контрасте надо учить людей понимать жизнь и её правила… хотя учить конечно легче, чем быть учеником. Сколько раз думал, что готов ко многому, но как только начинаются перемены, то душевного равновесия и уверенности как ни бывало! Но как же не хочется на эту работу сейчас, блин! Карнакин — грузчик! Вот испытание так испытание!
     Поздоровавшись с охраной, дежурившей при входе на базу, Карнакин прошел уже знакомыми коридорами и, глубоко выдохнув, вошел в помещение, до мелочей врезавшееся ему в память благодаря пьяной компании и сопутствующим тому жутким запахам. Впрочем, на это раз комната выглядела вполне прилично: мусор был убран, стол застелен свежей скатертью, мебель аккуратно расставлена по местам, а из раскрытого окна струился свежий воздух, наполняющий помещение непривычной свежестью.
—   Салют! — Карнакин повесил сумку на крючок возле двери, но протянув руку Генычу, стоявшему ближе всех, вдруг замер — возле окна стоял Миша Лосев! Он как раз переодевал штаны, а потому, стоя в веселеньких цветастых трусах, выглядел довольно комично. Поворот был, мягко говоря, неожидан, но Максим не стушевался и его замешательство никто не заметил.
—   Ты тут какими судьбами? — спросил он, обменявшись дежурным рукопожатием со всей бригадой. 
—   Да вот, отпуск кончился! — Лосев с улыбкой развел руками, словно извиняясь за своё отсутствие. — Ты как, Макс?
—   Нормально, — Карнакин внимательно посмотрел ему в глаза, пытаясь понять, насколько естественным было появление человека, постоянно сопровождающего его в АРеальности. — Как отпуск прошел?
—   На дачу он ездил! — со смехом ответил за Лосева Санёк. — Лёд топором колол, чтобы воды набрать! Выдумщик ты, Мишка — сидел бы дома в тепле, раз уж отпуск в декабре достался.
    Лосев только отмахнулся: 
—   Дома мать нудит, сам знаешь. А так печку протопил, соточку опрокинул, телек или музычку включил… эх, такой кайф!
—   А бабы? — спросил Сергеич, который, полузакрыв глаза, видимо представил эту блаженную картину. — Бабы были? Ты парень холостой, так что без этого никуда! Или шалил там в одиночестве?
   В ответ на раздавшийся хохот, Лосев погрозил бригаде кулаком:
—   Вот я вам «шалил»! Была баба, не волнуйтесь! 
—   Откуда в деревне бабы? — спросил Карнакин, подмигивая остальным. Увидев пустые глаза Лосева он понял, что тот в очередной раз поставлен рядом с ним Системой просто как спутник, не имеющий никакого понятия о АРеальности, а потому смог расслабиться. — В деревне они бывают только летом, а зимой только местные старухи там обитают!
—   Небось старуху и потчевал! — заржал Юрик. — А чо, нормально!
—   Да ну вас всех нафиг! — Лосев одел спецовку, достал из сумки яблоко и громко захрустел. — Говорить не о чем, вот и пристаете со своими подколками. Нормальная женщина была, лет пятидесяти. К тому же я её давно знаю. Лучше расскажите, что у вас тут нового?
—   Да какие новости, мы же не дом правительства… работаем помаленьку, — ответил Сергеич. — Вот Макс у нас двести кило укропа уморил… нашел деньги, кстати?
—   Нашел, — Карнакин кивнул. — Директор когда приедет? Я ему сразу всё отдам и больше не хочу об этом думать.
—   К обеду будет, наверное. Он тебя сам найдет, не беспокойся, — Сергеич похлопал Максима по плечу, а затем повернулся к остальным. — Ну что, мужики, готовы? Праздник прошел — сегодня клиенты будут, так что прохлаждаться не получится. А еще — до вечера не пить, вы меня знаете. Ну, вперед!
      К удивлению Карнакина, работа в хранилище оказалась не такой и тяжелой. Машины подъезжали, быстро загружались с помощью электрокаров и уезжали, уступая место следующим клиентам. В обязанности Карнакина входила подача и установка коробок с овощной продукцией на поддон кара, которым управлял Андрей, а также складирование тех же ящиков, поставляемых из основного хранилища. Другие члены их бригады взаимодействовали между собой точно таким же образом, но все работали в разных секторах ангара, занимаясь, кто фруктами, кто овощами, кто корнеплодами. Время летело незаметно.
—   Макс, тебя к шефу зовут! — Сергеич, постоянно переходивший с места на место, отнял от уха трубку внутреннего телефона. — Сейчас почти два часа, так что можешь сразу приступать к обеду, не спускаясь сюда.
—   А остальные? — снимая перчатки, Карнакин вопросительно посмотрел на бригадира.
—   Троих скоро тоже отпущу, а после вас вторая смена… а что?
—   Нет, ничего. Просто с ребятами веселее.
—   Ну иди, иди. Они сейчас подойдут.
   Деньги, которые надо было отдать Ашоту Вардановичу, Максим оставил в куртке, а потому, прежде чем пойти на «ковер», вернулся в общую комнату. Подойдя к запертой двери, он пошарил рукой над притолокой, достал спрятанный там ключ и вошел внутрь. Куртка висела рядом, вместе с одеждой остальных рабочих, но едва он сунул руку во внутренний карман, как внутри все похолодело — денег там не было! Оставалась еще слабая надежда, что он мог положить их в другое место, но лихорадочное ощупывание остальных карманов ничего не дало. Вся сумма, с таким трудом собранная в долг, исчезла.
     Десятки самых разнообразных мыслей и вариантов пронеслись у Карнакина в голове, но какой толк в том, что он понял причину пропажи, если не изменить её следствие? Да, денег больше нет, их всего-навсего украли, но разве в этом дело! Главным было назначение самой суммы, а не её размер. Снова ход Системы?
   Выхватив из кармана телефон, Карнакин набрал номер Силкина и, приложив аппарат к уху, затаил дыхание, слушая длинные гудки. Сердце стучало так сильно, что в тишине он явственно слышал его биение — казалось, еще чуть-чуть, и оно выпрыгнет из груди...
—   Коля! — услышав долгожданный ответ, Максим от радости сильно прикусил губу. — Привет… блин!
—   Привет! — Силкин хмыкнул. — Что за «блин»? Новое моё имя?
—   Извини, — Максим приложил палец к ранке и посмотрел на оставшуюся на нём кровь, — чуть без языка не остался! Коль, у меня к тебе срочное дело!
—   Что случилось? — в голосе Силкина, если только тот не был хорошим актёром, Карнакин уловил явное недоумение, свидетельствовавшее о том, что звонка он не ожидал.
—   У меня пропали деньги на штраф… все! 
—   Где?
—   На работе, из кармана куртки!
—   Ах вот оно что! А я-то думал, как же так просто..., — Силкин немного помедлил. — Знаешь что… подожди минуту, не отключайся, ок?
—   Жду!
   В трубке послышалась какое-то шуршание, затем четкое щелканье компьютерных клавиш, затем что-то пискнуло...
—   Слушаешь? — голос Силкина звучал бодро и даже, весело.
—   Да, — тихо ответил Карнакин, прислушиваясь, как снаружи кто-то прошел мимо двери.
—   Представляешь, а мне ведь ничего не сообщали об этих деньгах. Как говорится — ни сном, ни духом! Там была тройная вилка действий и Они хотели посмотреть, какое решение ты примешь. —   Так вот, денежки эти свистнул твой напарник по имени Александр… да-да, не удивляйся. Твоя задача эти деньги у него немедленно забрать. Как? Очень просто — подходишь и прямо говоришь о том, что всё знаешь. Что значит — будет отказываться?! Скажешь, что предлагаешь по-хорошему. Да всё ты можешь, Макс! Правда на твоей стороне! Действуй решительно, жестко. Чуть что — сразу в лоб! Понял?
—   Понять-то я понял, — ответил Карнакин, — но Саня в два раз крупнее меня и если ответит, то мне, боюсь, не поздоровится.
—   А ты об этом не думай, а действуй! Ты еще сам не знаешь свои возможности, а уже весь в сомнениях. 
—   Коль, тут в комнату сейчас люди придут, у нас обед,  - сказал Карнакин, который, подойдя к окну, увидел, что к зданию приближаются Сергеич, Санёк и Лосев. — За совет спасибо, я сделаю всё так, как ты сказал. Потом поговорим.
—   Не тушуйся там! — Силкин сделал сильный акцент на втором слове. — Приятного аппетита!
      Когда дверь открылась и в неё с шумом ввалилась вся троица, Максим продолжал стоять у окна. Глядя на Санька, он мысленно представил весь разговор, добившись мурашек, побежавших по всему телу, но отступать было невозможно.
—   О, и Максим уже тут! — прогрохотал сказал Санёк. — Что стоишь у окошка, как красна девица?! Давай за стол — рубать будем!
—   Тебе зачем понадобились мои деньги? — Максим мрачно глянул на своего оппонента. — Я их не для тебя принёс.
—   Какие деньги? — Санёк сделал круглые глаза, но было видно, что он менее всего ожидал подобного расклада.
—   Отдай их сейчас и сделаем вид, что ничего не произошло, — в воцарившейся вдруг тишине голос Карнакина прозвучал особенно четко. — Я второй раз повторять не буду.
—   У тебя пропали деньги? — спросил Сергеич, переводя взгляд то на одного, то на другого. — Те, которые ты принёс для шефа?
—   Да, все сорок тысяч.
—   А почему ты думаешь, что это он? — Сергеич кивнул на покрасневшего Санька.
—   Я не думаю, а знаю. Отдай деньги, сука! — Карнакин сжал кулак и глядя своему обидчику прямо в глаза, медленно пошел вперёд. — Я не посмотрю, какая у нас там дружба, ты её предал.
—   Он правду говорит? — бригадир посмотрел на Саньку.
—   Врёт, малохольный! — ответил тот, стиснув зубы. — Решил на меня свалить, интеллигент поганый… ну я тебе сейчас отвечу за клевету!
   Больше никто ничего сказать не успел. В одно мгновение огромная туша грузчика метнулась к Карнакину, но тот не отступил, а уже через несколько секунд Санёк, заливаясь кровью, хлеставшей из разбитого носа, рухнул на пол, с грохотом увлекая за собой стол и несколько стульев. 
—   Ничего себе! — проговорил Лосев. — Такие удары ногами я только в кино видел… офигеть!
—   Где деньги, Санечка? — Максим подошел к лежавшему на полу, легко остановив порыв того подняться на ноги. Он никогда не дрался, не знал никаких приёмов, не занимался спортом, но сейчас всё это пришло само и ощущение силы опьяняло. — Где деньги, быдло вороватое?!
   Грузчик вновь попробовал бросится на него, но Карнакин ловко перехватил его опорную руку и провел удушающий приём.
—   Убьёшь! — громко крикнул Сергеич, тем не менее, опасаясь подходить близко к дерущимся. — Оставь его, Максим! А ты, если действительно взял деньги, то лучше скажи, пока не поздно! 
—   Что он там хрипит? — спросил Лосев. — Макс, он что-то говорит, но ничего непонятно.
—   Сейчас поймём! Говори гнида, а то руку сломаю! — Карнакин немного ослабил хватку и вместе с грубым ругательством изо рта Санька послышалось признание в своем проступке. 
—   Й-й-я не з-знаю, как получилось… а-а-а, больно же руку! Там деньги, там, в сумке моей… да отпусти же руку… как больно-то!
   Карнакин бросил взгляд на Сергеича, желая попросить того поискать деньги, но в этот момент дверь в комнату открылась и на пороге появился Ашот Варданович, сопровождаемый своими телохранителями.
—   Та-ак! Что это? — грозно спросил он, обводя взглядом представшую перед ним картину. — Опять пьяные или как?
—   Трезвые, а хуже пьяных, — ответил Сергеич, подходя к начальнику. — Вроде как один у другого деньги украл.
—   А ну-ка, вышвырните их отсюда обоих, — Ашот Варданович обернулся к охране. — Пусть на улице придут в себя, а потом уволить обоих. Как собаки, честное слово!
—   Ашот Варда..., — Сергеич хотел что-то сказать, но тот резко взмахнул рукой. — Рэбята разберутся, а ты не лезь, — сказал он, кивая на телохранителей. — Они и не таких ломали — чемпионы, мастэра спорта!
   Видя приближающихся к нему двоих мордоворотов, Карнакин отпустил наконец грузчика и, понимая, что надо защищаться, ловкой подсечкой свалил одного из низ, а затем сильнейшим ударом по печени отключил второго, ужом поднырнув под его правую руку, уже готовую нанести свой хук. 
—   Лежать! — повелительно сказал он, занося кулак над первым соперником, пресекая тем самым его попытку встать. — Ничего личного, но вырублю тебя не глядя!
   Убедившись, что его приказание выполняется, Максим медленно прошел мимо опасливо посторонившегося Лосева и встав перед опешившим Ашотом Вардановичем, коротко бросил бригадиру: 
—   Ищи деньги!
   Сергеич метнулся к сумке, порылся по карманам и протянул Карнакину скрученную пачку тысячных купюр.
—   Вот ваши деньги, — Максим снял с пачки резинку и протянул Ашоту Вардановичу. — Извините за случившееся, но у меня их украл вот этот господин, — он кивнул на Санька, который, сидя на полу, пытался заткнуть разбитый нос грязным платком. — Всё остальное уже явилось следствием и я еще раз хочу извиниться.
—   А что за мэтоды? — спросил Ашот Варданович, указывая на охранников, один из которых до сих пор находился в тяжелом нокауте.
—   С этим грузчиком по-другому нельзя было, такие иначе не понимают, а охранники… ну, они могли помешать воцарению справедливости.
—   Нэплохо! — Ашот Варданович посмотрел на деньги, которые по-прежнему протягивал ему Карнакин, потом обвел внимательным взглядом всех присутствующих, а затем, усмехнувшись, мягко отвел его руку. — Это тэбе! С завтрашнэго дня ты мой тэлохранитель, а это пусть будет авансом перед твоей новой зарплатой.


                                                                                                                                  Глава двадцать третья.
 

     Полтора года! Уже целых полтора года Максим Карнакин работал, сначала телохранителем, а потом и начальником охраны Ашота Вардановича Мизаряна. Благодаря имеющимся в багаже знаниям и опыту, ему удалось настолько сблизится с этим непростым человеком, что тот не только охотно внимал его суждениям по самым разным вопросам, но и сам просил совета. Благодаря шефу (которого он скоро начал звать просто Ашот), Карнакин оказался вхож в круги, о существовании которых ранее имел весьма смутное представление. Кавказские диаспоры, азиатские диаспоры, молдавская и украинская диаспоры — с представителями каждой из них шел постоянный диалог, без которого нормальное ведение бизнеса не представлялось возможным. Вполне естественно, что при пересечении коммерческих интересов конфликты были весьма частым явлением и во многом благодаря умению правильно оценить любую ситуацию, Карнакин заслужил полное доверие шефа. За короткое время он расставлял акценты, которых следовало придерживаться при намечающихся переговорах, вычислял слабые места (свои и чужие), намечал расположение и ситуационные действия охраны. Несколько раз он действительно спасал своего шефа от серьезных угроз, и уже через полгода работы его имя приобрело известность в самых разных кругах.
   Египтянин. Это прозвище Максим получил с легкой руки Вазгена — брата Ашота Вардановича. Побывав на отдыхе в Египте, Вазген посетил с экскурсией храм Амона, расположенный в Карнаке и ассоциация с фамилией начальника охраны настолько запала ему в память, что сразу по возвращении он стал называть его только таким образом. Быстро закрепившись за Максимом, это имя не только добавило ему известности, но и придало его фигуре некой загадочности, пугающей не близко знавших его людей. Сам он не имел ничего против и иногда недовольно кривился, когда кто-то называл его по имени.
    Нравилась ли самому Карнакину его новая жизнь, столь непохожая на всё, что происходило с ним прежде? Да. Он не стеснялся признаваться в этом самому себе. Поначалу были некие моральные аспекты, заставлявшие его тревожно думать о несовместимости прежнего и нынешнего образов, но очень быстро Максим нашел золотую середину. Совмещение прирожденной интеллигентности с суровой серьезностью выполняемой работы добавило его фигуре мрачного шарма, столь пугающе-притягательного для людей. Даже Силкин, знавщий Карнакина казалось бы, досконально, всякий раз при новой встрече удивлялся метаморфозам, происходившим с его подопечным. Он сам поражался его холодному взгляду, коротким, но емким фразам, уверенным движениям. Всё это настолько не вязалось с тем, что Максим представлял из себя раньше, что в его обществе Силкин иногда чувствовал себя неуютно, не будучи уверен, кто здесь учитель, а кто ученик.
   Система умеет переделывать человека. Личность — это отнюдь не внешние атрибуты, какими бы они не были, не деньги и власть. Личность — это внутреннее состояние, позволяющее в любом положении показать свою силу и спокойную уверенность, заставляя окружающих подчиняться. Личность — это умение на время спрятать своё «я», чтобы затем неожиданным ходом подчинить себе ситуацию. Это умение не быть однобоким, излишне серьезным, правильно-показным, серо-черным. Система изменила Карнакина, незаметно пестуя в нем врожденные качества, не имеющие возможности проявится без наличия соответствующей среды. Директор небольшой фирмы, заместитель директора огромной компании, начальник департамента в правительстве Москвы, грузчик, охранник, начальник охраны, более похожий на полукриминального авторитета — нахождение в этих качествах накладывало на Максима свой отпечаток, формируя новую личность. Невозможно получить настоящие знания без соответствующей практики и даже Система была вынуждена действовать поэтапно, предлагая лишь умения, применяемые в той или иной обстановке, но не опыт, накапливать который позволяло только время.
   Единственным местом, где Максим Карнакин оставался прежним, была его семья. Значило ли это, что он играл роль «Египтянина» и, выходя за порог, надевал маску? Вовсе нет — и там, и там, он был настоящим. Подобная разноплановость вообще свойственна людям неординарным, а кто скажет, что Карнакин, пройдя через все свои метаморфозы, не стал настоящей личностью? Любовь к жене всегда помогала ему в трудные минуты, а её ответные чувства не давали очерстветь, вызывая желание видеть любимого человека счастливым. Когда у них вновь появились средства, позволяющие приобретать не только предметы первой необходимости, Максим тут же занялся обновлением гардероба жены. После покупки песцовой шубы и множества других полезных мелочей, не проходило и недели, чтобы в доме не появлялись новые подарки для Оксаны и Алексея. О себе Максим, конечно, тоже не забывал, но как это не было приоритетом раньше, так не стало и сейчас. 
      К лету 2021 года вес Карнакина в соответствующих круга вырос настолько, что должность начальника охраны, пусть и носившая все более и более номинальный характер, уже не соответствовала реальному положению вещей. Весьма серьезные люди приглашали его обсуждать вопросы по ведению бизнеса (зачастую весьма непростого и опасного), доверяли представлять их интересы в переговорах, где он выступал посредником, а также просили решать конфликтные ситуации, возникающие весьма и весьма часто. Связи Ашота Вардановича позволяли находить достойные аргументы на любые вызовы, а помноженные на таланты Карнакина, вовсю применяющего умения, полученные от Системы, они и вовсе действовали безотказно. Впрочем, надо отметить, что Максим совсем не стремился к изменению своего должностного положения. Несколько раз Ашот предлагал, или стать его компаньоном, или посодействовать введению Карнакина в смежный бизнес, занимающийся автомастерскими, но Карнакин предпочитал оставаться начальником охраны. Основная причина была в том, что Силкин, будучи проводником между ним и Системой, всякий раз говорил о её нежелании напрямую вмешиваться в ход событий, а значит следовало придерживаться изначального курса и держать предложенное направление. Сам он предполагал, что это невмешательство лишь ширма, за которой спрятаны истинные намерения Системы, а именно — исподволь следить за своими подопечными, насколько верными будут их шаги в условиях отсутствия видимого контроля. Ближайшее будущее лишь подтвердило правоту Карнакина — ему предстояло пройти главное испытание...
     В тот жаркий июльский день Максим Карнакин уже с самого утра почувствовал неясное волнение. В последнее время он стал ощущать в себе некие способности к предвидению неожиданных ситуаций, но пока это были лишь неосознанные эмоции, не поддающиеся контролю, использовать их в жизни не представлялось возможным. И тем не менее...
—   Ты сегодня приедешь на обед, милый? — спросила Оксана, наблюдая за тем, как муж с отрешенным видом ест утреннюю яичницу.
—   Не знаю, дорогая, — Карнакин пожал плечами. — В любом случае я позвоню тебе заранее. У тебя сегодня какие планы?
   Оксана улыбнулась:
—   Тоже не знаю. Я собиралась с подругой съездить в магазин — посмотреть нам кресло в прихожую, но надо еще с ней переговорить. 
—   Что за подруга?
—   Алинка, ты её видел на моем дне рождения. 
—   Черненькая такая?
—   Да. Мы с ней уже лет пятнадцать знакомы, но когда я работала, то времени на подруг не оставалось — дома бы все успеть сделать.
—   Понятно, — Максим кивнул. — Деньги нужны на кресло?
—   У меня есть, ты же недавно оставил двести тысяч. Слушай, у тебя все в порядке? Ты сегодня какой-то не такой.
—   Да вроде нормально… а что?
—   Ты о чем-то думаешь.
—   Это ненормально? — Максим засмеялся. 
—   И вид у тебя усталый. Может быть, возьмешь отпуск?
—   Это не от меня зависит, к сожалению. Дел на работе много, потому и выгляжу так — ты же знаешь, сколько у меня там забот.
—   Знаю, — Оксана вздохнула. — Конечно, менеджером проще быть, чем начальником охраны, но раз ввязался в это дело, то уж ничего не попишешь.
   В ответ Карнакин улыбнулся:
—   Не такое и плохое дело, милая. Ты же знаешь, что мне нравится этим заниматься.
—   Да, но это так опасно. Ты уже три раза в этом году был на похоронах своих знакомых.
—   Им просто не повезло, — Карнакин доел последний кусок, залпом выпил подостывший чай и решительно встав из-за стола, нежно поцеловал жену. — Спасибо, милая! Ты днем занимайся своими делами, а за меня не переживай — я если и приеду домой, то найду, что поесть. Хорошо?
—   Хорошо, но я до двух уже вернусь в любом случае.
—   Ок! 
     Оставив Оксану разбираться с грязной посудой, Карнакин прошел в комнату, где облачился в деловой костюм. Одевая пиджак он поморщился — на улице было жарко, но выбирать не приходилось — под пиджаком пряталась портупея с двумя кобурами, в каждой из которых помещался боевой «Глок». Он давно сроднился с этим оружием и чувствовал себя неловко в тех случаях, когда приходилось обходиться без него, а после того, как несколько раз пистолеты спасли ему жизнь,  наличие двух стволов стало его фирменной меткой, вызывающей опаску и уважение окружающих. Умение стрелять, равно как и знание боевых приёмов, Карнакин получил от Системы, и теперь блестяще этим пользовался, не раз снискав своими действиями признание профессионалов. Чувствуя за собой надежную опору, Максим не стеснялся в выборе средств для достижения нужной цели — его решительной наглости многие небезосновательно побаивались.


                                                                                                                                                       Глава двадцать четвертая.



   Попрощавшись с женой, Карнакин спустился на улицу, где его уже дожидался черный внедорожник.
—   Привет, Саркис! — сказал он, садясь рядом с водителем.
—   Привет, Макс! Тебя шеф прасил пазвонить.
—   А почему через тебя просит?
—   Не знаю, не хотел наверное тебя от завтрака отрывать.
—   Ладно, — Карнакин набрал номер Ашота Вардановича. — Ашот, доброе утро! Что случилось?
—   Максим, привет! — в трубке послышался взволнованный голос Ашота. Говорил он медленно, с расстановкой, но Карнакин хорошо изучил своего босса. — Слушай, ты сейчас езжай не ко мне, а в Подмосковье, в Люберцы. На МКАДе, возле поворота на Рязанское шоссе, встретите машину Вазгена и поедете за ним. 
—   Что за проблема? — Максим коротко кашлянул и кивнул Саркису. — Езжай на МКАД.
—   Да есть один субъект, который задолжал большим людям много денег. Нас попросили помочь разобраться… дальше не мне тебя учить.
—   Кто он?
—   Да какой-то крэндель малопонятный. Взял у людей два кило сахара и свалил без оплаты. Давно его искали, и вот вчера, в дивный летний вечер, только нашли.
—   А что, у твоих «больших людей» мало тех, кто с ним разберется?
—   Макс..., — Ашот как-то замялся, — они могут исполнить, закрыть человека, а с ним надо поговорить для начала. Попросили тебя — репутация-то о-го-го! Конечно, еще есть добры молодцы, но все сейчас при делах, а ты ближе всех.
—   Ладно, поговорить так поговорить. Я тебе позвоню, как дела порешаем.
     Встретившись в условленным месте с Вазгеном, Карнакин и Саркис последовали за ним. Миновав Люберцы, они свернули на узкую проселочную дорогу и пропылив по ней около десяти минут, остановились на опушке леса, где их уже ждали два внедорожника.
—   Это Сашка Угольников, а остальных не знаю, — сказал Карнакин, приглядываясь к людям, выходящим из дверей машин.
—   Да какая разница! — ответил Саркис, заглушая двигатель. — Сейчас познакомимся!
      Открыв дверь, Карнакин ощутил волну горячего воздуха, ворвавшегося в кондиционированную утробу автомобиля и не задерживаясь спрыгнул в пыльную траву, столь контрастировавшую с его начищенными ботинками.
—   Египтянин? — высокий мужчина, видимо, являвшийся главным в ожидавшей их бригаде, приветственно подал Максиму руку, на которой красовались большие золотые часы.
—   Да. С кем имею? 
—   Чистов, Глеб Чистов. Слышали о таком?
—   Слышал. Не ожидал, что вы занимаетесь такими делами.
—   И то, и другое — продукты! — Чистов усмехнулся. — Для людей ведь стараемся, а им важна не только колбаса.
—   Понятно. Угольников тоже ваш человек? — Карнакин указал на своего знакомого, с которым, как и с остальными, поздоровался кивком головы.
—   Помогает иногда. Трое его людей, остальные моя охрана.
—   А где пациент? — Карнакин огляделся. — Доктор прибыл — можно начинать.
—   Вон там, к дереву привязан, — Чистов указал на большую березу, растущую  на опушке. — Мы вас в машинах ждали, а этого, чтобы кровью ничего не измазал, там оставили.
—   Не вижу там никого, — Карнакин пригляделся к дереву. — Он с обратной стороны, что ли?
—   Да. Вы не видите, а значит и никто другой не увидит. Тут иногда ездят машины и люди шляются, но нас они испугаются и никто не остановится, а вот человека увидеть могут.
—   Жарко как! — Карнакин расстегнул пиджак, обнаружив спрятанное под ним оружие. — Вы трое, — он указал на людей Чистова, — вы следите за дорогой, а мы пойдем посмотрим на пациента.
      Увидеть Силкина, привязанного к дереву в подмосковном лесу, в порванной одежде, с разбитым в кровь лицом, Карнакин ожидал, вероятно, менее всего на свете. Сложно сказать, чего ожидал сам Силкин, но его взгляд, вперившийся в Карнакина, появившегося во главе компании, один вид которой мог испугать кого угодно, был весьма красноречив. Если бы не торчавший во рту кляп, сделанный из какой-то грязной тряпки, он наверняка издал крик, в котором смешивались все овладевшие им в этот момент чувства, но вздувшиеся вены и выпученные глаза тоже говорили о многом. 
—   Ишь, как извивается! — сказал Вазген, подходя к Силкину почти вплотную. — А интэрэсно, когда кокос брал, то а чем думал? Сейчас мы с тобой пагаварим, а патом на четырех машинах отвезем на все четыре стороны. Галава в Бронницах, а жёпа в карьере под Мажайском. Такой вариант нравится? А, красавчик?
—   Что он у вас такой молчаливый? — спросил Карнакин, указывая на кляп. — Мы поговорить приехали, а он некрасиво отмалчивается.
—   Иди вынь, Сашь, — Чистов посмотрел на Угольникова. — Будет разговор.
—   В чем обвиняешь его? — спросил Карнакин, наблюдая, как Силкин отплевывается от попавшего в рот мусора.
—   Взял два килограмма чистейшего товара, продал, а деньги перевел в Канаду, куда и сам свалить собирался. Нашли его еле-еле, хорошо что ребята нужные везде есть. В последний момент всё получилось — на сегодняшнее утро у него уже билет был.
—   Ого! — Карнакин прищурился. — И давно он сбытом занимается?
—   Да вроде проверенный чел был… лет десять уже в кругах.
—   Никому нельзя доверять… отойди, Вазген, — Карнакин жестом попросив очистить ему место, приблизился к Силкину, оглядел того с головы до ног и вновь повернулся к Чистову. — Так что от меня требуется, Глеб? 
—   Нам нужны наши деньги, — Чистов понизил голос. — Просто так он не расколется — мы уже все перепробовали. Такое впечатление, что за ним стоит кто-то большой, поэтому он просто тянет время и ждет. Он знает, что деньги нам важнее его смерти — она ничего не даст, кроме морального удовлетворения. Держать нам его негде, а у вас на базе есть несколько мест в подвалах, где этого парня можно обрабатывать день за днем, пока он не расколется. Ашот говорил, что его там никто никогда не найдет, пусть даже делом будет заниматься самый лучший опер.
—   Это точно! — Карнакин вновь посмотрел на Силкина, тревожно следившего за их разговором, в том время как остальные заняли выжидательную позицию, готовые исполнить любой приказ. —   Глеб, а сколько стоит два килограмма?
—   Сто тысяч долларов. Нам он должен именно столько.
—   Сумма-то не очень большая.
—   Ты прав, Египтянин, но тут дело не в сумме, а в том, что он кидала. Такое не прощается, сам знаешь. Деньги со счета пусть вернет, расскажет на кого он начал работать кроме нас, а потом мы воспользуемся предложением Вазгена Вардановича — закопаем его по частям.
—   Ладно, сделаем как просишь. Через два дня заговорит… а то и раньше! Давайте его к нам на заднее сиденье, а по бокам двоих бойцов посадим. Только морду ему хотя бы вытрите! — Карнакин хитро подмигнул Чистову и приглашая Саркиса следовать за собой, пошел к машине.
—   Отвязывайте этого  - он поедет в гости к Египтянину, — скомандовал Чистов. — Давайте, ребята, поживее — поживее!
   Через пару минут Силкина подвели к внедорожнику.
—   Ну, господа, будем прощаться? — сказал Карнакин, беря товарища за плечо, заставляя, таким образом, немного отступить назад. — Готовы?
—   К чему? — Чистов удивленно переглянулся с Вазгеном. Он хотел еще что-то сказать, но в следующую секунду пуля, попавшая точно в лоб, заставила его умолкнуть навсегда. Все произошло настолько молниеносно, что остальные не успели ничего понять, а потом было уже поздно — Карнакин, стреляя сразу из двух стволов, методично, словно в тире, перестрелял их всех. Только Угольников, стоявший немного поодаль, сделал попытку бежать в сторону леса, но несколько пуль, посланных вдогонку, быстро остановили его порыв.
—   Стой на месте! — Карнакин придержал Силкина, начавшего беспорядочно метаться по сторонам, не зная, как себя вести при таком развитии событий. — Сейчас поедем, Коль… сейчас...
      По очереди обойдя поверженных, он сделал девять контрольных выстрелов и вернувшись к Силкину, сунул пистолеты в кобуры.
—   Ох и рожа у тебя сейчас, — улыбнулся Карнакин. — Это надо видеть со стороны — глаза едва ли не больше глазниц!
—   Голливуд какой-то, — проговорил Силкин, облизывая спекшиеся губы. — Ты стрелял не переставая, а патроны всё не заканчивались...
—   Это Глок, Коля. По семнадцать зарядов в каждом. Но ты этим не заморачивайся — твои мучители мертвы, а это главное. Садись в машину и поехали.
          Вскоре место побоища осталось далеко позади. Карнакин, сидевший за рулем, аккуратно влился в поток машин, следующих в город, и только после этого заговорил.
—   Как это случилось, Коль? — спросил он, вынимая карту из своего телефона. — Подстава ведь?
—   Подстава!  - Силкин опустил солнечный козырек и посмотрел в зеркало на свое опухшее лицо. — Я вообще ни сном, ни духом, Макс. Сидел вчера вечером дома, смотрел телевизор, задремал, и вдруг звонок в дверь. Открываю — и тут они! Орут — где товар, сбежать хотел, сука? Я оказывается уже давно наркодилер, Макс! Понимаешь, мне им и сказать-то нечего, а они от этого только еще больше в ярость приходят, потому что я, типа, в несознанке. Бред какой-то! Единственное, что я мог понять, так это то, что реальность перевернулась, но вот произошло это только для меня — вот вопрос! А у тебя что?
          Карнакин пожал плечами:
—   Внешних признаков не было, но раз все это произошло, то и меня стороной не обошло. Я когда тебя увидел — сразу понял, что иного выхода, кроме как кончить их всех, нет. Это проверка, Коль, проверка на вшивость, так сказать. Сам посуди — если я пускаю все на самотек, то значит не могу принять решения. Его приняли за меня всякие Чистовы и Ашоты. Живым тебя все равно не оставили бы, это факт, а значит твоя жизнь в моих руках и надо действовать. На фига из меня делать такого универсального солдата, если однажды не будет этой ситуации?
—   Я думаю что так оно и есть, — согласился Силкин. — Я тебя когда увидел, то сразу понял, что вот сейчас все и начнется, так что лучше молчать и не подавать вида, что я тебя знаю. Конечно, этих козлов собрали вместе, чтобы избавиться от всех сразу. Мерзостей они понаделали в своей жизни предостаточно, так что их срок годности вышел. Жестко, конечно, с нами Система обошлась, но вот конец ли это? Сейчас-то что делать?
—   Щи варить! — Карнакин усмехнулся. — У тебя деньги на счету в Канаде образовались — билет восстановишь и улетишь уже сегодня. А я своих заберу и тоже куда-нибудь подальше. Все свидетели возле леса лежат, Ашот вряд ли что-то знает, так что с нас взятки гладки. К тому же Система за всем следит и долго мучить нас не имеет смысла… или ты в ней разочаровался? А, корректор?
   Силкин вздохнул:
—   Сложно, когда не понимаешь происходящего. Конечно, я обычная пешка, но все же позволял себе думать, что переходы из реальности в реальность для меня уже в прошлом. А тут вон какое дело! — он указал на синяк под глазом. — Да и улетать не хочется… не готов я.
—   Твоя судьба сейчас неразрывна с моей, дружище! — Карнакин похлопал его по плечу. — Раз ты мой корректор, то это не значит, что твоя работа только умничать и вискарь в ресторанах пить. Разнежился, заважничал, вот тебе и щелчок по носу. Что касается меня, то мне уже давно на все плевать — я происходящее воспринимаю с хорошей иронией. Когда-то это кончится, а пока не кончилось, надо следовать предписаниям… кстати, как ты встречался с тем, кто тебе говорил, что нужно делать? Откроешь тайну?
   Силкин только пожал плечами:
—   От меня тоже ничего не зависело, Макс. Мне назначали встречу или Он сам ко мне приходил, причем в разных обличьях… блин, я дверь-то этим бандитам открыл, потому что это мог быть —   Он… или Они. 
—   Как так? 
—   Он не один. Я, по крайней мере, видел троих, и общаясь, чувствовал, насколько Они разные. 
—   Кто Они такие, сейчас-то можешь мне сказать? — спросил Карнакин. — Говори быстрее, потому что мы уже подъезжаем к городу, а там сразу бросаем машину около ближайшего метро и разбегаемся. Вполне возможно, что нас все же будут искать, поэтому действовать надо быстро.
   Силкин понимающе кивнул:
—   Ты прав. Но по поводу твоего вопроса ничего сказать не могу. И не потому, что не хочу или нельзя, а потому что не знаю. Они берут тело любого человека, вселяются в него, и все дела — разговор ты ведешь с обычным, с виду, человеком.
   Карнакин недоуменно приподнял брови:
—   Не густо!
—   Ну уж как есть. Людям проще воспринимать информацию, полученную от себе подобных, нежели это будет животное, призрак или гуманоид.
—   Это так, — Карнакин согласно кивнул. — Ладно, Коля, нет времени больше тебя спрашивать… вот за тем светофором я сверну направо, ты выйдешь, пересядешь на такси, а я поставлю машину в каком-нибудь дворе и пойду в метро. Связь будем держать пока по почте, а дальше будет видно — в нашем с тобой случае загадывать что-то бессмысленно. 
—   Договорились! — Силкин еще раз посмотрел на себя в зеркало. — Ух и рожа у меня! Слушай, дай мне твои солнечные очки, а то никто в машину не посадит.
—   Держи… и вот тебе еще на такси деньги.  Ну что, давай прощаться? 
—   Давай, — Силкин вздохнул и, примерив очки, взялся за ручку двери. — Будем считать, что экзамен мы выдержали, а что дальше, так это скоро увидим. Удачи тебе, и напиши, как будут идти дела. Почту надо новую создать — мой новый адрес будет…, — Силкин выглянул в окно, — … вон на магазине написано «Фуршет», пусть так оно и будет. Оператор тот же. Ок?
—   Ок! — Карнакин с улыбкой подал ему руку. — Удачи!
   Он еще некоторое время наблюдал, как Силкин голосует, стоя на обочине, а затем, когда тот уехал, свернул к близлежащим домам, оставил машину возле каких-то гаражей и уже собирался идти к метро, как вдруг земля неожиданно ушла из-под ног, раздался свист, свет померк, а уже через секунду Карнакин рухнул на что-то мягкое и теплое....

                                                                                                               Глава двадцать пятая.

—   Вы не ушиблись? — раздавшийся рядом незнакомый женский голос, английская речь и необычное ощущение легкости, заставили Карнакина вскочить. Едва открыв глаза он тут же зажмурился от яркого белого солнца, светившего прямо в лицо...
—   С вами все в порядке? — женщина протянула ему полотенце. — Вытритесь, вы весь в песке.
—   Вы кто? — спросил Карнакин.
—   Хочу вам помочь, — женщина улыбнулась. — Вы споткнулись об корень и упали… надеюсь, что не больно — тут песочек. 
     Оглядевшись, он увидел, что находится недалеко от огромного песчаного пляжа, окаймленного огромными кокосовыми пальмами, впереди простиралась безбрежная водяная гладь, а сзади, совсем близко, стояло несколько бунгало, приспособленных под кафе. И везде люди, люди, люди...
—   Спасибо, — Максим машинально взял предложенное полотенце, вытер правую руку и колени (сам он был лишь в длинных пляжных трусах), а затем вновь перевел взгляд на женщину: высокая, загорелая, в ярко-желтом бикини, она смотрела на него и смеялась, то ли над его неуклюжим падением, то ли над невероятно глупым выражением лица.
—   Что это за место? — спросил он, уже начиная понимать, что произошло.
—   Что вы имеете ввиду? — на лице женщины появилось выражение вполне естественного удивления. — Вы не знаете, где находитесь или это такой способ завязать знакомство?
—   Мой друг шутит, извините! — вышедшая в этот момент из бунгало, Оксана, быстро подбежала к ним и, передав изумленной женщине едва не выпавшее из рук Карнакина, полотенце, увлекла его в сторону пляжа.
—   Я что-то ногу подвернул, а она предложила..., — Карнакин начал было оправдываться, но что-то во взгляде жены заставило его осечься. В нем появилось нечто пугающее, какая-то бездонная темная глубина.
—   Что замолчал? — Оксана улыбнулась. — Ничего ты не подворачивал, а просто выпал сюда из Москвы, не успев дойти до метро. Это было несколько минут назад, Максим, и это другая твоя реальность, последняя реальность. Удивлен?
—   М-мягко с-сказано, — проговорил он, после того, как первоначальный спазм в горле немного стих. — Я… я сяду, хорошо?
—   Присядь, тут везде песок. 
     Максим сел, но когда Оксана села рядом, резко отстранился.
—   Не бойся! — она вновь улыбнулась. — И не дергайся — я не твоя жена.
—   Это я уже понял, — Карнакин оглядел её с головы до ног. — Но… зачем?
—   Я немного не так выразилась… я не настоящая твоя жена.
—   А есть настоящая? 
—   Настоящая сейчас спит в номере отеля. Здесь еще утро, половина девятого.
—   Оксана? — Карнакин недоверчиво посмотрел на… он и сам не знал, на кого.
—   Оксана, Оксана. Вы приехали сюда вчера глубокой ночью, ты ей сразу сказал, что утром, если проснешься рано, то не будешь никого будить и пойдешь посмотреть на пляж. Пообещал принести свежего кокосового молока, между прочим!
—   Что значит «никого»?
—   Вы с сыном приехали.
—   Бред какой-то! — Карнакин схватился обеими руками за волосы и опустил голову вниз.
—   Ты всегда мечтал побывать на Барбадосе и вот когда твое желание сбылось, то сразу бред! — она звонко рассмеялась. — Нестандартный способ прибытия, согласна, но зато не надо лететь целые сутки с двумя пересадками. У тебя впереди полтора месяца заслуженного отдыха, Максим!
—   Барбадос! — Карнакин вскинул голову и огляделся. — Последняя реальность… значит, все закончилось, да?
—   Всё только начинается! Ты готов к тому, чтобы достойно выполнить свое предназначение, в совершенстве овладев всеми необходимыми знаниями.
—   Что нужно делать?
—   То же самое, чем ты занимаешься в этой реальности… только лучше.
—   Опять загадки? — Максим усмехнулся. — Я два с половиной года живу в мире загадок — хочется расставить все точки над «i».
   Некоторое время она внимательно смотрела на него, затем перевела взгляд на море, нашла в песке камушек, бросила его в воду и вдруг мягко улыбнулась:
—   Сегодня мы это сделаем. Попозже. Можешь подготавливать вопросы.
—   А Оксана? С ней как быть?
—   Я к вам сам подойду после обеда — она меня тоже знает, я буду в облике одного из ваших знакомых, и не будет иметь ничего против, если мы ненадолго задержимся в отеле, а она пойдет с сыном на пляж.
—   Ты… вы… блин, как назвать то тебя — не знаю теперь! — Максим усмехнулся. — Я говорю с женой, а это оказывается и не жена… фантастика! В постели я всегда с ней был, или...
   Она вновь громко рассмеялась. Так, что немецкие туристы, разместившиеся неподалеку, недовольно подняли головы и переглянулись
—   Называй как тебе удобно — «ты» значит «ты». Ты ведь уже понял, что я — это лишь видимость человека. Кем захочу, тем и стану. Оксана Карнакина существует, значит я могу выглядеть как она, только взятая из другой реальности. Сейчас выбор пал на нее, чтобы вид наиболее близкого человека позволил тебе немного расслабиться после перемещения.
—   А если она сейчас придет сюда и увидит себя? 
—   Никогда не увидит. Я для нее существую, лишь находясь в другом теле. Между прочим, такой меня видишь сейчас только ты, а для остальных я выбрала другую проекцию.
—   То есть, для нее я сейчас как будто один на берегу сижу?
—   Именно так. Мир материальный и мир астральный накрепко переплетены, а потому есть возможность манипулировать этим в той или иной плоскости. А потом, Максим, люди видят не то, что есть на самом деле, а только то, что положено. Конечно, существуют индивидуумы вроде тебя, для кого это совсем не секрет, но вас очень мало, а другие все равно не поверят. Их мир создают их собственные органы чувств, а все остальное это или фантастика, или сумасшествие.
—   Да, это я уже слышал от Силкина, и не раз. Кстати, что с ним?
—   Ничего, продолжает работать, — Она пожала плечами. — Для него нашелся новый подопечный.
—   А я?
—   А тебя для него не было, Максим. Дело он свое сделал и теперь находится в другой реальности. 
—   Та-а-ак… ну а я кто теперь?
—  А вот об этом поговорим потом. Если возникнет в разговоре эта тема то твой ответ один — в отпуске о работе ни слова, такой был уговор. Кстати, твой отель называется «Сэндпайпер», номер 314. Карта у тебя во внутреннем кармане, охрана тебя уже видела, так что с этим проблем нет. Вся необходимая информация будет поступать к тебе по мере необходимости — ты с этой системой хорошо знаком, так что в поисках свежей футболки не начнешь копаться в сумке жены.
—   Странно все-таки это слышать от тебя, — с усмешкой сказал Максим. — Если бы не глаза, то ты совсем не отличалась бы от Оксаны.
—   У каждого человека есть своя проекция, а для того, кто создал оригинал, копия не проблема. Это и есть тело твоей жены, для тебя и остальных настоящая, для нее самой невидимая. Есть конечно люди, способные видеть своих двойников, но это тоже не их заслуга, а наша. Ты эту родинку видишь? — Она привстала и, немного приспустив трусы, продемонстрировала маленькую точку на ягодице. — Подумай, зачем было заниматься созданием таких подробностей? 
   Карнакин улыбнулся:
—   Ты пугаешь наших соседей, — сказал он, кивнув на немецкую пару. — Стриптиз явно не входит в их утреннюю программу.
—   Да, здесь не Гоа! — Она кивнула и снова села с ним рядом. — Кстати, не хочешь на Гоа?
—   Пока нет! — Максим рассмеялся. — В другой раз, а сейчас пусть и дальше сбывается мечта о Барбадосе. Только… слушай, я действительно могу быть уверен, что больше не попаду в другую реальность? Признаюсь, мне это надоело.
   Она решительно кивнула:
—   Гарантия!
—   То есть, точно?
—   Абсолютно! То, что требовалось, ты уже получил.


                                                                                                                            Глава двадцать шестая.


—   Ты кто, бог? — Максим внимательно посмотрел Ей в глаза. — Богиня?
  Она отрицательно покачала головой:
—   Богов себе выдумывают люди. Если бы любой из тех, кого они считают таковым, появился в их реальности, то ареал божественности испарился бы моментально. Да и сам подумай, сколько богов себе понаделали люди — сотни! Большая часть их никогда не существовала, а остальные были обычными людьми. Для собаки хозяин тоже бог, а остальные никто — и что из этого?! Для людей разве не так? Для одних один бог, для других другой, для третьих третий, а тот бог, в которого они не верят, и не бог вовсе, а пустой звук. Мало того, часто почитатели одних богов ненавидят адептов других, хотят их уничтожить именем своего бога, которого также нет, и с неистовой ретивостью этим занимаются.
—   Тогда кто ты?
—   Слушай внимательно, — Она по-приятельски положила руку ему на плечо. В двух словах это выглядит так: фактически, я такой же человек, как и ты, живу на этой же планете, в это же время. —   Да-да, не удивляйся! Разница заключается в уровне развития нашей и вашей цивилизаций, а она бесконечна, Макс.
—   Параллельный мир? — спросил Карнакин.
—   АРеальность. Когда-то наши предки жили примерно как и вы, но потом уровень технологии достиг такого уровня, что они смогли проникнуть в другой мир. Возможности там практически безграничны, поскольку все управляется силой разума, а не физическим взаимодействием одной материи на другую. Объяснять это долго, да и незачем, потому что тебе эти знания не пригодятся. В общих чертах знаешь, и достаточно. 
—   Когда это было, когда вы жили здесь? — спросил Карнакин, сам удивляющийся собственному спокойствию. Море, солнце, близость к тайнам мироздания… он внезапно осознал свою значимость и упивался этим чувством.
—   Около сорока тысяч лет назад. Мы ушли, а здесь остались лишь отщепенцы, которые не хотели, или не были достойны оказаться в другом мире. Они быстро одичали, за тысячелетия наши строения превратились в прах и только после того, как планета восстановилась от нашей же былой деятельности, её начали возрождать. Постепенно, постепенно, но все пришло к тому, что ты видишь сейчас. Для новых людей была написана новая программа развития, позволяющая им развиваться по спирали, и только недавно мы доверили им знания об электричестве, которые дали возможность совершить технологический рывок.
—   А что значит слово «программа»?
—   Как ты думаешь, что такое душа? — Она хитро улыбнулась. — Теперь ты ведь уже не считаешь, что это нечто сверхъестественное? 
—   Я не знаю..., — Максим пожал плечами. — Честно, не знаю!
—   Душа это микроэнергетический импульс, который дает питание биокомпьютеру, коим является головной мозг. Для компьютера нужна программа и мы её создали. Именно поэтому мы можем управлять сознанием людей так, как это в данный момент необходимо, а иногда и просто ради интереса.
—   Как компьютерная игра?
—   Да, только с живыми юнитами.
—   А жизнь… разве это не важно? 
—   Где жизнь, там и смерть, причем количество того и другого всегда одинаково. Люди же не задумываюсь уничтожают врагов в компьютерных играх, так? Причем — чем больше, тем лучше! А в жизни разве не так, Макс? Нам зачастую не надо даже ничего делать, а просто остается наблюдать, как вы кромсаете друг друга. Ты ведь и сам не сильно задумывался сегодня, когда убил девятерых, а?
   Карнакин усмехнулся:
—   То были враги Силкина, а значит мои враги, а значит ваши.
—   А я о чем говорю! — Она даже всплеснула руками. — В том-то и дело, что нужен постоянный контроль и периодическое очищение человечества! Вот только мы не всегда можем уследить за всем происходящим, поскольку кроме вас у нашей цивилизации еще предостаточно забот. Именно для этого мы выбираем наиболее подходящие кандидатуры, чтобы с их помощью проводить свою линию, а самим при этом иметь свободные руки… Макс!
—   Что? — Карнакин, задумчиво смотревший вдаль, повернулся к ней. — Я слушаю, слушаю.
—   Там твоя жена идет… заговорились мы с тобой,  - Она улыбнулась и, скосив глаза в сторону, указала на Оксану с Алешей, которые действительно шли по берегу.  
—   И что делать? — взволнованно спросил Карнакин.
—   Улыбайся и иди к ним навстречу. Встретимся, как договаривались. Всё, пока!
   Она встала и кокетливо повиливая задом, медленно пошла в другую сторону, а затем, немного не дойдя до загорающих немцев, как ни в чем не бывало расположилась на песке, подставив спину палящему солнцу.
—   Милый, а мы уже проснулись! — подошедшая Оксана игриво поддела ножкой песок и рассмеялась, когда он едва не упал, пытаясь увернуться. — Ты чего тут так долго делаешь?
—   Да вот, засмотрелся на эту красоту! — Карнакин обвел рукой искрящееся Карибское море. — Уже собирался идти назад, а тут вы и сами пожаловали.
—   Пап, а где тут кокосы? — спросил Леша, поднимая солнечные очки.
—   Да вон их сколько! — Карнакин с улыбкой показал на пальмы. — Залезай и срывай, а хочешь — тряси дерево снизу!
—   Ну я серьезно!
—   Вот там! — Карнакин кивнул в сторону бунгало. — Милая, ты тоже будешь молоко?
—   Только если холодное, — Оксана сладко потянулась, подставляя лицо под солнечные лучи. — Какая здесь комфортная жара — класс! Солнышко не жжет, а ласкает! Спасибо, милый, что привез нас сюда!
   В ответ Карнакин подошел к ней вплотную, крепко обнял и поцеловал.
—   Я же тебя люблю! Пусть у тебя всегда будет всё самое лучшее! — сказал он, одновременно кидая взгляд в ту сторону, где находилась вторая Оксана. — Видишь, как им хорошо! — Максим указал на немецкую пару. — Лежать на пляже, вместе, рядом, ни о чем не думая, а только наслаждаясь жизнью. Я столько об этом мечтал, и сейчас, когда мечта сбылась, я хочу забрать от Барбадоса всё хорошее, по полной программе, как говорится!
—   Ты это заслужил! — ответила Оксана, с улыбкой взглянув на немцев, которые, в свою очередь, украдкой поглядывали то на них, то на вторую Оксану. — Начнём прямо сейчас?
—   Давайте только сначала покушаем, а? — Алеша соединил руки родителей и легонько потянул их за собой, сделав шаг в сторону отеля. — Я сам хочу купаться, но мы уже сутки нормально не ели… ну мам, пап!
—   Нет проблем! — Максим и Оксана со смехом переглянулись. — Желание ребенка, когда оно сходится с желаниями родителей — закон!
   До самого обеда Карнакину удавалось сохранять удивительное спокойствие, что поражало его самого. Вот-вот должна была решиться его дальнейшая жизнь, а никакой бури эмоций, вроде бы долженствующей сопровождать ожидание такого события, он не испытывал. Многочисленные пертурбации последних лет, а особенно его последнее воплощение, закалили характер Максима, сделали его менее чувствительным, воспитав выдержку, волю и ироничное отношение к происходящему. Он даже не спросил у посланницы, кто придет на встречу в следующий раз, специально пропустив мимо ушей сообщение, что это будет кто-то из общих знакомых, а когда в конце обеда к их столику приблизился Миша Лосев, лишь сдержанно подал ему руку, не разделив удивление Оксаны.
—   Я приехал через два часа после вас, — сказал Лосев, садясь на свободное место. — Максим Сергеевич столько рассказывал про Барбадос, что я тоже решил посетить этот рай. А что? Жены у меня сейчас нет, я в отпуске, и как свободный человек могу позволить себе самые разные развлечения. 
—   Не соскучишься один? — с хитрой улыбкой спросила Оксана.
—   Постараюсь недолго пребывать в этом статусе. Я специально заехал к вам, чтобы потом Максим Сергеевич не обижался, когда узнает, что я был рядом и не зашел. А так я поселюсь в отеле не другом берегу и вам мешать не буду.
—   Ты не мешаешь, ты что!
—   Уже составил план, дон Жуан? — подмигнул ему Карнакин. 
   Лосев весело рассмеялся:
—   Есть план, ого-го какой! Только вот тут такое дело… Оксана Дмитриевна, позвольте мне на некоторое время украсть у вас вашего мужа. У нас по работе есть несколько вопросов и будет лучше, если мы решим их побыстрее. Это ненадолго.
—   Да нет проблем! — Оксана обвела мужчин насмешливым взглядом. — Только много рома не пейте за разговором, а то сорвется твой план Миша и все девушки разбегутся от пьяного русского.
—   Мы постараемся, дорогая, — Карнакин похлопал Лосева по плечу. — Я буду за ним следить!
—   Пойдем, Лёшь? — Оксана допила сок и посмотрела на сына, которому уже наскучили разговоры взрослых. — Приходите потом к нам, господа!  Мы будем во-о-он за теми пальмами, — она указала на четыре огромных дерева, нависающими кронами над песком. — Там гамаки-лежаки есть, да и тенёк...


                                                                                                                                         Глава двадцать седьмая. 


          Перебравшись из ресторана в открытое бунгало, мужчины заказали себе по коктейлю, и только тогда продолжили разговор.
—   Ну? — отпив глоток, Карнакин бросил быстрый взгляд на своего визави. — На чем мы там закончили?
   Лосев кивнул:
—   На том, зачем нам нужны свои люди, если мы и так можем всё контролировать.
—   И...
—   Максим..., — Лосев также попробовал коктейль, причмокнул, а затем с видимым удовольствием отпил еще, — у стада должен быть пастух, у стаи — вожак, и так далее. Да?
—   Допустим.
—   Но у этих вожаков всегда есть помощники, без которых управление невозможно. Если под твоим началом пять особей или даже двадцать, то это еще куда ни шло, а если больше, то должны быть те, кто непосредственно претворяет решения вожака в жизнь и следит за их выполнением. Да, мы можем управлять всеми людьми, перемешивая их жизнь и мышление так, как нужно, но это вмешательство разовое, а осуществлять ежедневный контроль… это не сложно, нет, скорее… просто неинтересно. Согласись, что настоящий драйв приносят только события крупные, глобальные, меняющие всё сразу, а не обычная рутина. Вот мы этим и занимаемся, а всё остальное контролируют наши адепты, для которых рутина и есть большая часть их жизни. Другое дело, что они много знают, им многое дано, их возможности огромны, но вырваться из рутины они не могут. Люди есть люди, Макс, а раз мы все являемся ими, то нам нужна, и работа, и развлечения, и отдых.
   Несколько минут Карнакин молчал, обдумывая услышанное, а затем со вздохом спросил:
—   Так в чем моя задача?
—   Направлять действия одного очень важного человека — нет ничего проще! — Лосев усмехнулся. — Ты будешь его советником, ко мнению которого он прислушивается в первую очередь.
—   А если не прислушается?
—   Это невозможно для того, кто следует заданной программе. Не только прислушается, но и сделает примерно так, как ты скажешь. Собственно, ты и сейчас состоишь в его команде, но по возвращению из отпуска возникнет ситуация, когда он тебя приблизит. 
—   Кто он?
—   А как ты думаешь? — Лосев улыбнулся.
—   Неужели...
—   Нет! — Лосев улыбнулся еще шире. — Президент корпорации «Меганефть»! Пооботрешься там, пообвыкнешься, жирок за пару лет нагуляешь, а там глядишь, и еще выше мы тебя поднимем. Принципы работы большого руководителя тебе известны, с энергетикой знаком, а с той подготовкой, которую ты получил за последние полтора года, в нравах и законах там царящих будешь вообще как рыба в воде!
—   Но это..., — Карнакин так резко откинулся назад, что его соломенное кресло только жалобно захрустело. — Слушай, н-но это же круто! Мне нравится эта затея! — потянувшись к столу, он схватил свой бокал и залпом осушил его, отбросив в сторону ненужные трубочку и зонтик. — А почему именно я… извини, я не знаю, как тебя звать?
—   Марк, — тот усмехнулся. — Простое имя, да?
—   Так ты все-таки мужчина? — Карнакин поискал глазами официантку, а увидев, высоко вытянул руку и защелкал пальцами. — Ах-ха-хах! Марк! И в теле моей жены!
—   Ну извини! — тот развел руками. — Это было надо для дела, так что… Знаешь, а мне нравится твоя реакция на мое сообщение. Если бы ты сидел с серьезной мордой и кивал, как заведенный, было бы хуже. Нам бутылочку «Ром Плантейшн» пожалуйста, — Марк отвлекся, обращаясь к подошедшей официантке. — Двадцатилетний, не ошибитесь.
   Девушка с пониманием кивнула головой:
—   Водички?
—   Что будешь? — Марс посмотрел на Карнакина.
—   Давай классику!
—   И две больших колы, ок? — Марк вновь перевел взгляд на официантку. — Большие — это значит литровые, девушка! Спасибо! 
—   Слушай, а кто такой Лосев? — Карнакин хитро прищурился. — Он постоянно был около меня, сейчас ты тоже вылитый Мишка… он есть вообще на самом деле или это всегда был ты? 
—   Конечно есть, — Марк-Лосев решительно кивнул. — Скрывать не буду, иногда я поглядывал на тебя через него, ну а так, Михаил Лосев — это обычный парень. Он и по возвращении будет с тобой, причем в прежнем и удобном для тебя качестве личного водителя. Когда я буду появляться, то обещаю, что инкогнито этого больше не произойдет и ты всегда будешь знать, что Лосев в данный момент Марк. Я буду передавать тебе пожелания относительно работы, кое-что обсудим, на вопросы отвечу и все. Сильно докучать не буду.
—   Но в последний год Лосев не так и часто был со мной рядом, — сказал Карнакин. — Я, можно сказать, его вообще не видел — он грузчик, а я… я был весьма далек от этой компании.
   Марк снова усмехнулся:
—   Ашот.
—   Ашот! — Карнакин всплеснул руками. — Ах вот оно что! Какой ты многоликий, Марк! Кстати, Силкин часто говорил Они, а не Он, когда речь заходила о… ммм… о тех, кто...
—   О тех, кто контролирует процесс и даёт указания, — договорил за него Марк. — Ответ просто — Николай просто не знал, что я могу появляться в виде разных людей, а потому каждое новое мое воплощение он воспринимал как встречу с новым человеком.
—   Но почему? — спросил Максим, уже раскупоривая пузатую бутылку, принесенную официанткой.
—   Потому что не всем можно и не всем нужно все знать. Мне четверть, — Марк пододвинул Максиму свой стакан. — Колы? Нет, не смешивай!
—   Наш человек! — Максим хотел протянуть ему руку, потом замешкался, лихорадочно соображая, не будут ли неправильно восприняты подобные вольности с его стороны, но Марк сам развеял его сомнения.
—   Давай отметим окончание твоей подготовки! — сказал он, поднимая стакан. — Ты, Макс, прошел ее на отлично, браво! Система — а именно тот мир, в котором живу я, приобрела в твоем лице верного человека, который делом доказал, что не постоит за средствами ради цели. С твоей помощью мы сделаем этот мир еще немножко лучше и чище, а лишний человеческий мусор, лезущий не в свое дело, очень неприятен, Макс. Это как соринка в глазу — мелочь, а мешает очень сильно. Давай, за тебя!
    Звонко чокнувшись, мужчины выпили, подождали немного, налили еще, снова выпили.
—   Хорошая вещь! — сказал Карнакин, запивая теплый ром прохладной колой. — Никогда не думал, что он такой бывает… вещь! Марк, так что насчет Силкина?
А что? — спросил тот, тщательно выбирая манго из стоявшей рядом корзины.
—   Почему он многого не знал, хотя мне, признаюсь, раньше казался этаким всезнающим гуру.
   Марк вздохнул:
—   Потому что Силкин есть звено промежуточное, между мной и тобой. Он знает то, что должен знать, но таких разговоров как с тобой, я с ним никогда не вел.
—   А я какое звено?
—   Ты? Ты конечное, а я начальное. Если захочешь спросить, почему именно я занимаюсь тобой, то отвечу сразу — потому что это область моей работы. Конкретно — Россия, конкретно — Москва и конкретно — работа с руководством. 
—   Тогда почему бы вам не взять в разработку сразу непосредственно тех, кто принимает решения?
—   Не-ет, — Марк покачал головой. — Люди должны все делать сами, а мы только корректируем их курс. Если человек будет чувствовать над собой контроль, то он или вообще перестанет принимать решения, всегда полагаясь на Систему, или будет сомневаться в каждом из них, желая получить подтверждение. Импульсивность, решительность, ошибки — все это есть жизнь, за развитием которой мы следим. Цивилизация не может развиваться в лабораторных условиях, где все чисто, четко и понятно. Да, может показаться, что мы вертим вами как хотим, манипулируем сознанием, вторгаемся в личную жизнь, но это происходит лишь с теми, кто непосредственно попадает в круг наших интересов. Остальные просто живут, ни о чем особенно не задумываются и весьма тому рады. 
—   Обычный мир, — вздохнул Карнакин. — Только открытые глаза оказываются закрыты.
—   Поэтому я и говорю, что людям лучше видеть то, что надо. Наливай! — Марк указал на бутылку. — Вот смотри, Максим, вот это манго… оно есть, так?
—   Так.
—   Если его, к примеру, видели бы только несколько человек в мире, то вопрос его существования многими подвергнется сомнению. А вот если оно есть, но его никто не видел, то разве это будет означать, что его нет?
  Карнакин покачал головой и придвинул Марку его стакан:
—   Сложно как-то, давай выпьем… Так куда делось манго? — спросил он, когда очередная порция рома, мягко обжигая горло, устремилась им в кровь. 
—   Да никуда! — Макр расхохотался. — Растет одно единственное дерево в мире где-нибудь высоко в горах… шутка конечно! Я говорю о том, что мы наблюдаем развитие человечества в условиях, где практически нет условностей. За время своего существования душа проходит множество этапов, набирается опыта и передает его другим.
—   Самообучающаяся программа? — спросил Максим, который уже начал понимать, о чем говорил его собеседник.
—   Да, она учится, учится, учится, а потом выходит на свой максимум, отдает энергию и возрождается вновь, с нуля.
—   Но ведь люди рождаются без знаний, только с инстинктами! Как с этим быть?
   Марк бросил на Карнакина снисходительный взгляд: 
—   Ты так думаешь? А подумай — одни дети рождаются веселыми, впитывают новое, тянуться к знаниям, глядят на все с широко открытыми глазами, а другие с самого начала мрачные ворчуны, которые уверены в своих словах и действиях, ни во что не ставя остальных. Те, кто находится на середине развития, имеют ярко выраженные лидерские качества, легко подминают под себя других людей, ну и так далее. Характеров не счесть, но в каждом можно увидеть возраст души так же легко, как определить реальный возраст человека. Также запомни, тебе это пригодится — любая работа, любая должность требует определенного развития. При общении смотри не на физический возраст человека, а на его внутренний возраст, так легче найти подход и общие точки соприкосновения.
—   Понятно. Я постараюсь, Марк.
—   Тебе это дастся легко, не беспокойся. Подвергай действия людей анализу, в первую очередь обращая внимание на то, какую цель они преследуют своими поступками, связывай их шаги к этой цели воедино. Помни, что основой жизни каждого индивидуума является его первобытная тяга к лучшей жизни (человек всегда недоволен своим настоящим положением), а получить все эти блага можно лишь вырвав их из рук другого.
   Карнакин на некоторое время задумался, а затем, видимо найдя подходящий аргумент, спросил:
—   А духовность? Есть ведь люди, живущие только этим.  Некоторые вообще готовы умереть за идею, несмотря ни на какие жизненные блага.
   В ответ Марк лишь покачал головой:
—   Эти люди, о которых ты говоришь, им было что терять? Если человек готов ради какой-то идеи бросить людей, его любящих, от него зависящих, готов сделать им больно, то он обычный предатель. Идея, в нем, кстати, часто не нуждающаяся, ставится выше всего остального и ради ней такой человек предаёт все вокруг. По-простому это называется сбой программы, а разлад гармонии всегда ведет к уничтожению опасного объекта. Впрочем, всё это философия, Макс, и говорить на эти темы можно бесконечно. 
   Максим улыбнулся:
—   Значит, продолжаем жить?
—   Да, именно жить! Правильно сказал! Оставим философию философам — они тоже иногда нужны, ну а мы будем заниматься своим делом. Но сначала отдых, Макс! Мы еще будем встречаться с тобой здесь дня два-три, поскольку мне еще необходимо проконсультировать тебя по некоторым важным вопросам, ну а потом уже расстанемся до Москвы. 
—   Что делать эти дни будешь, помимо как со мной общаться? 
—   Что? — Марк заложил руки за голову и, откинувшись на спинку кресла, с видимым удовольствием вдохнул полной грудью теплый густой воздух. — Ты нашу официанточку видел? Ой какая штучка! Три дня пролетят как мгновенье!
—   Да-а! — Карнакин приподнял брови, а затем, перегнувшись через стол, тихо сказал. — А ты знаешь, что с лицом Лосева тебе ничего не светит? Ты сейчас тощий, бледный, некрасивый мужик, а на нее посмотри — да её хоть сейчас на конкурс красоты!
   В ответ Марк хитро подмигнул:
—   Найдем другое тело, ты за меня не волнуйся! А еще ты не забывай, кто управляет здесь реальностью. Ладно, Макс, заговорились мы… на сегодня, пожалуй, хватит. Иди к жене, она у тебя замечательная женщина, правда, ну а я немного развлекусь. Нужен же мне тоже отпуск, раз так все сложилось, а? Давай, не прощаемся!
   Карнакин с пониманием кивнул, пожал протянутую ему руку и уже направился было к выходу, но неожиданно вернулся.
—   Марк, расскажешь как-нибудь про свой мир? 
   Тот усмехнулся:
—   Хорошо, только в другой раз. Ты еще не готов к этому, но когда я увижу, что мои слова будут поняты правильно, то расскажу обязательно.
—   Всё так сложно?
—   Для твоего понимания -да. Не обижайся.
—   Ну ладно. Буду ждать. Я пошел, пока!
—   Давай-давай! — Марк махнул ему рукой и тут же усмехнулся, когда Карнакин, уже было вышедший на улицу, вновь появился перед ним.
—   А как..., — Максим долго подбирал подходящее слово. — Как ты перемещаешься оттуда сюда? Есть какая-то машина? Ответь, а? Иначе я ведь постоянно буду об этом думать! Или и это так сложно, что я тоже не пойму?
—   Это как раз не сложно, — Марк указал на противоположную стену. — Видишь зеркало? Так вот это как посмотреть в его отражение и сделать туда шаг.
—   Как это возможно?!
—   Надо только очень захотеть.


                                                                                                                           К О Н Е Ц.


              

                                                                                                                                                                                                                                               Москва, октябрь 2014.