evoL

 Шоукейс. Твоя рука так крепко сжимает мою руку, что чувствуется боль. Но продолжаю с улыбкой на лице петь строки твоей песни:
 

Я ослеплена тобой;
все краски мира потускнели пред тобою.
Ты мой flashlight.

 
 Ты покачиваешь головой в такт песни, чуть сдвинув брови к переносице. Тебе нравится эта песня, часто слышу её, когда ты думаешь, что остался один в общежитии. И я стараюсь изо всех сил, чтобы понравиться тебе ещё больше.
 
 Ты крепко сжимаешь мою руку в своей руке. Твои фанаты это видят, но догадываются ли они о наших с тобой отношениях? Или же для них это — простой фансервис? Ты волнуешься, кусаешь губы, наплевав на помаду. Всё, что могу сделать для тебя сейчас — тепло улыбнуться, глядя в твои тёмные глаза. Ты лишь киваешь головой и, отпустив мою руку, идёшь к фанатам. Я вовсе не обижаюсь — это твоя работа. Спокойно допеваю песню и иду за кулисы. Твоя нуна поправила мой макияж и причёску. Затем менеджер проводил меня к машине, попросил водителя отвезти меня в общежитие и сказал, что ты сегодня не вернёшься к нам. Суперзвезда, что сказать… Твой график забит, подобные ночи вне общежития уже стали привычны. И снова спокойно принимаю это, раздумывая всю дорогу, куда же ты пойдёшь теперь.
 
 Приняв душ после концерта, чувствую себя более живой. Заползаю под одеяло с планшетом и смотрю уже выложенный на YouTube фанкам. Стараюсь вслушаться в собственный голос, но всё внимание приковано к одному тебе. Знаешь, а ведь мы неплохо смотримся вместе… Отправляю тебе это видео, приписывая шутливое сообщение: 'Если Лёша увидит, что ты держишь меня за руку — нам обоим не жить'. После этого убираю чудо техники в сторону и, уткнувшись носом в подушку, засыпаю.
 
 Не знаю, как долго я видела сны. Проснулась от шороха и тяжёлых шагов. За окном темнота, ты сидишь за столом и что-то пишешь.
 
  — Крис, ты вернулся… — неловко тяну я, выползая из-под одеяла.
 
  — Только за вещами, — холодно ответил ты. Ледяной принц — сейчас ты снова оправдываешь своё прозвище.
 
  — То есть? Что-то случилось?
 
  — Ты не нужна мне. Все эти поцелуи, крики, держания за руки… Всё давно опротивело. Я ухожу.
 
 Язык перестал двигаться. Сейчас я молча смотрю на тебя, не зная, что сказать. А ты встаёшь из-за стола и идёшь к выходу. Едва двери закрылись за тобой — и я падаю на колени. Очередная шутка или правда? Нет, наверное, ты снова перебрал алкоголя. Такое уже было пару раз, ты всегда возвращался. Ведь ещё утром ты сам говорил, что любишь меня… Утром ты обязательно вернёшься.
 
 Я пытаюсь дозвониться до тебя, но ты не берёшь трубку. Тогда кладу телефон в сторону и, встав с пола, иду на кухню, саму себя убеждая, что всё будет хорошо.
 
 … видимо, я уснула за столом. Чай уже замёрз, остаётся лишь вылить его в раковину. Смотрю на часы и понимаю, что опаздываю на репетицию. Как можно скорее привожу себя в порядок и со всех ног бегу в здание кампании. Преподаватель вокала отчитала меня за опоздание. Точно в отместку, продержала на уроке в два раза дольше. Обессиленная выхожу из класса, переводя дыхание. По привычке иду в кафе и вижу там подругу. Заказывая одно латте за другим, мы проговорили ни о чём едва ли не четыре часа. В общежитие вернулась только вечером. Вспомнила о тебе лишь перед сном. Где ты сейчас?
 
 Сон был беспокойным. Уже не помню, что именно снилось. Поскорее позавтракав, надела платье и пошла по магазинам, чтобы развеяться. Но, сколько не вглядывалась я в дорогие наряды и драгоценную бижутерию, не смогла избавиться от беспокойства. Уже второй день ты не отвечаешь на мои звонки. Я начинаю волноваться, Крис. Возвращайся домой.
 
 С каждым днём встречи с друзьями становятся всё короче, а алкоголь за столом наедине в своей комнате — всё чаще. Пишу на бумаге всякую чушь, после чего тут же сжигаю её над пламенем свечи. Весь стол в прахе моих фраз и мыслей, не сказанных, написанных.
 
 «Сегодня мне приснилось, что ты меня любишь. Снилось, что мы сидели друг напротив друга, пытались говорить, кроме лжи ничего не слышали. Ты сказал бесчеловечное «люблю»… И никаких драм больше не хотелось. Так тихо было между нами, что ничего мне не оставалось, кроме как открыть глаза и обнять себя руками».
 
 Пламя свечи так быстро пожирает исписанный лист. Так же, как мысли о тебе пожирают мою пропитанную алкоголем душу. Всего миг — и этого листа нет, его прах покоится на столе. Я выкину его утром. И было бы здорово, если бы у меня получилось так же просто выкинуть тебя из своей головы.
 
 «Живу. Работаю. В себя больше не смотрю. Страшно теперь. О тебе почти не думаю, но много о тебе пишу. А так же, к слову, во мне внутренние ощущения умирают...»
 
 От застилающих взор слёз не заметила, как огонь добрался до пальцев. Обжигающая боль… Выронив жалкий уцелевший клочок бумаги, прижимаю пальцы к губам и слюной стараюсь утихомирить боль.
 
 За месяц, что тебя нет со мной, я сильно изменилась. Перестала выходить из комнаты без сильной нужды, отключила все телефоны и замкнулась в себе. Сильно похудела, некогда персиковые губы теперь кроваво-красные и искусанные. От недостатка сна чувствую себя мертвецом.
 
 Знаешь, я сошла с ума. Вижу твой образ едва ли не на каждом шагу. Слышу твой голос в голове. Но, как ни стараюсь прикоснуться к тебе или ответить на твою фразу — ты тут же исчезаешь, оставляя меня одну. Каждый раз хочется выть, рвать волосы, выкинуться из окна… Что-нибудь сделать, чтобы это всё наконец прекратилось.
 
 Раннее утро, но ноги сами несут меня к причалу. Покупаю билет на корабль, не зная, куда он идёт и для чего мне это. Вода осенью кажется такой успокаивающей… Так и хочется нырнуть в неё с головой. Подавляя это желание внутри себя, прохожу по трапу на борт, натягивая зимний шарф на нос. Народу нет на корабле — всего трое человек. Едва мы отплыли от берега на пару десятков метров, как они спустились вниз, о чём-то говоря слишком громко.
 
 Не отрываясь, гляжу на волны. Отрешённый вид, заплаканные глаза, но глупая улыбка на лице. Впрочем, она тут же исчезает, едва вспоминается одна из твоих песен:
 

Море волнуется раз — сотнями тысяч фраз;
Море волнуется два — ничего не значат слова;
Море волнуется три — вырви меня из груди.

 
 Подхожу ближе к борту. Стоять трудно… Видимо, я просидела не один час, напевая эту песню в полголоса.
 
 И я снова вижу тебя. Полупрозрачный силуэт становится всё более отчётливым. Ты с укором смотришь на меня… Не выдерживаю. Слёзы текут против моей воли. Отворачиваюсь от тебя. Пусть всего лишь галлюцинация, но я не хочу, чтобы она видела мою слабость.
 
 Внезапно резкий порыв ветра портит всю мою причёску. Но я не могу вынуть руки из кармана, чтобы поправить её. Тогда ты подходишь ко мне. И впервые за столько дней я ощущаю тепло твоих рук. Снова. Становится безумно хорошо и в то же время дьявольски больно. Ты с осторожностью поправляешь мою причёску, разделяя пряди и укладывая их на место. То время, что я вновь ощущала твоё тепло, кажется, длилось вечность.
 
 Ты обнял меня сзади, по привычке, утыкаясь носом в мои волосы. Мне становится смешно: ведь я окончательно свихнулась. На лице появляется улыбка, но слёз нет. Сейчас было хорошо: какой-то покой в душе оттого, что ты, хоть и не настоящий, но сейчас находишься рядом. Остальное не было важным.
 
 Так мало времени мы были вместе. Вскоре корабль причалил к берегу — нужно было выходить. Ты выпустил меня из своих объятий. Я видела, как ты спускался по трапу. Ты ни разу не оглянулся, чтобы вновь взглянуть на меня. Наверное, так и должно быть.
 
 Спускаюсь следом за тобой в незнакомом порту. Слишком долго иду куда-то, стараясь скрыться от шума. Хотя главной причиной являешься ты. Достигнув какой-то заброшенной детской площадки, сажусь на качель, содрагаясь от холодного ветра. Ты так же сидишь на качели и смотришь в затянутое тучами небо.
 
  — Я люблю тебя, Крис.
 
  — Знаю. Дара, я...
 
  — К чему слова? — прерываю тебя; я готова плакать. — Ты всего лишь галлюцинация. Просто позволь ещё немного побыть рядом с тобой, пока ты снова не исчез. Мне так не хватает тебя в жизни.
 
 Скрип качели — ты встал, разминая ноги. Закрываю глаза, чтобы не видеть твоего исчезновения. Но через пару секунд я чувствую поцелуй на своей щеке. То, чего мне так не хватало на протяжении этого времени...
 
  — Прошу тебя, вернись домой.
 
 Наши голоса слились в унисоне. Молча киваю головой и встаю с качели. Несколько минут смотрю в его глаза. После — разворачиваюсь и ухожу. Ты не пытаешься остановить меня. И тогда, со слезами на глазах, я поворачиваюсь к тебе и кричу что-то изо всех сил, захлёбываясь ненавистью. Падаю на колени, прячу лицо в руках, стараясь проглотить ком в глотке.
 
  — Я тебя люблю, — слышу твой шёпот у самого моего уха
 
  — А я тебя ненавижу.