Орден. Пробуждение

Обращение.
 
… -Верь мне, Изид. Я твой друг.

Слова обращения лились доверительно и плавно: изыскано, точно, обволакивающе. Для Густава это было привычно. Он уже не помнил точно, какое по счёту это было посвящение. Он провёл их бессчетное количество раз за свою жизнь. Это и было целью его жизни, её смыслом. Каждое посвящение было мастерством. Мастерством с большой буквы. Он наслаждался этим процессом. Лучше его не было никого.
Когда-то он сам проходил его, как этот мальчик. Его учителя звали Ишим. Густав ухмыльнулся, вспомнив о нём. Прошло не так уж и много времени со дня его посвящения в служители Ордена, когда он сумел доказать, что он Лучший. Лучший из всех Братьев. Даже лучше Ишима. Он САМ смог очаровать его. И его мастерство было признано всеми. Даже Старшими Братьями.

С тех пор прошло много лет. Каждое новое посвящение было для него вызовом. Вызовом его мастерству. Это возбуждало. Наполняло волнением. Предвкушением чего-то нового. Неизведанного. Возможно, опасного. И каждый раз он выходил победителем.
Старшие Братья проявляли терпимость к его выходкам после каждого успешного обращения. Слишком уж очевидная, не совместимая по значимости, польза для Ордена была от обращённых им детей, по сравнению с несколькими днями буйного разгула, в которые впадал Густав после каждой своей работы. Успешной работы.

Но Густава мало волновало на это счёт мнение Старших Братьев. Он знал себе цену. В каждом обращении он выкладывался. Иногда полностью. Но чем сильнее он выкладывался, тем большего по буйства и непотребства требовалось ему сразу же после завершения работы. Это приводило его в равновесие. Он опять обретал цельность. И опять был готов к работе.

Умение войти в ситуацию, расслоить сознание – когда одна часть тебя воздействует на посвящаемого через мостик общения из слов, а другая чутко отслеживает реакцию ребёнка, мгновенно реагируя на проявления его Сущности – вот часть работа Густава. Первый этап. Лучше него её проделать не мог никто.
Его призывали в последнее время только в самых исключительных случаях. Когда посвящаемый был очень не обычным ребёнком. С огромным потенциалом. Служить который на благо Ордену и должен был поставить Густав. Добровольно. Это – второй этап работы Густава. Заключительный.

— Изид, что волнует тебя, мой маленький брат? – спросил Густав мальчика, лет 5-6, который стоял рядом с ним на полянке и внимательно и недоверчиво рассматривал искореженную груду железяк, нелепо и явно не к месту нагроможденную прямо по центру.

Это было центральным этапом посвящения. При успешном прохождении которого, дальнейшее обращение уже не составляло труда, и его могли взять на себя Младшие Братья.

-Я не понимаю, Густав, зачем ты предлагаешь мне придумать предназначение этим штуковинам? Это игра, да? А как в неё играть? А кто будет играть со мной?

-Ты удивительный мальчик, Изид! Я ещё не встречался с таким, как ты! Как верно ты сам всё понял. Ты – Молодец! Это и взаправду игра. Понимаешь, мы – я, мои братья и сёстры, твои папа с мамой забыли немного правила, а играть то хочется! Вот ты, к примеру, любишь играть, Изид?

-Конечно! Очень!

-И мы очень любим. Поиграй с нами, Изид! Посмотри, сколько здесь собралось людей! И нам всем нужна твоя помощь...

-Густав, но я не знаю как играть в такие штуки. Я и не видел-то их раньше… Давай лучше в гонялки поиграем, Густав! Я тебя научу! Это же весело!

… Прошёл час. Дело двигалось, но с трудом. Это был очень не обычный ребёнок. Густав не помнил, когда бы он ещё так работал, в таком напряжении.
Нужно было увести внимание ребёнка из плоскости естества, убрать из него его самость, заменить цель приложения его потенциала. Густав знал, что чем сильнее сопротивляется сущность, тем больших результатов она сможет добиться в деле служения Ордену. Управление. Вот чего он добивался.
Когда вся энергия, творчество молодой жизни удавалось направить в русло созидания искусственных механизмов – прекращался поиск её реализации в живых творениях. И силой своей жизни она развивала мёртвые. И чем сильнее был импульс у посвящённого, тем большие по сложности и невиданности она создавала механизмы. На материализацию которых и дальнейшее обслуживание, можно привлекать ещё большее количество очарованных. Было, чем их занять.
Этот мальчик был нужен Ордену. Его сила. Густав это чувствовал. Слишком уж упиралась его сущность попытке подмены.

… Мама, папа… — заплакал мальчик от ощущения одиночества и холода. Испугавшись непонятных слов своего нового знакомого.

-Его мать! Быстро! – сквозь зубы бросил Густав своим помощникам.

-Изид, сынок!.. – упала на колени перед сыном его мама.

-Мама, уведи меня от сюда, мне страшно… — уткнулся ей в плечо малыш.

— Сынок, мой хороший сынок, — обняв, гладила его по спине мама, — поиграй с дядями, поиграй… Помоги им в их благородном деле: ведь они заботятся о всех нас! Помоги им сынок!..

-Мама, я боюсь...

-Сын! – вступил в разговор отец .- Помнишь своего друга, Трува? Откажешься помогать – его отцу негде будет работать. Они умрут от голода! И виноват будешь ТЫ! Его отец работает на заводе, если ты не будешь придумывать ему задания – он не получит денег! И его семье нечего будет есть! Ты убьешь их своим равнодушием! Ты мне не сын! Я не смог бы породить такое бездушное существо!

-Папа...

-Нет! Не называй меня так! Ты – бездушное чудовище! Ты не мой сын!..

Отец смотрел на сына с негодованием и яростью во взоре. Рядом встала, поднявшись, его мама. Она взяла отца за руку. Во взгляде было сочувствие, любовь и ещё… неодобрение.

Колени подогнулись. Изид упал на землю и разрыдался.

-Я согласен-… тихо, сквозь слёзы прошептал он.- Я буду играть… с вами...

-Хорошая работа, Густав – сказал в полголоса Смотрящий, незаметно приблизившийся к Густаву. –Старшие Братья оценят по достоинству...
Уголки губ Густава дрогнули. Но он был слишком вымотан этим обращением, сил на эмоции не осталось. Он опять победил. Собираясь покинуть поляну, к мальчику уже подошли Младшие Братья — его миссия выполнена — он бросил последний взгляд на Изида, и замер, встретившись с ним глазами...
+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
Пробуждение.
+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
…Глаза. Синие глаза. Глубина и понимание. Отражение чего-то знакомого. Густав замер, ощутив звенящую тишину внутри. Она заслонила все эмоции. Заполнила собой всё. Усталость исчезла. Это было внове.

И вдруг острая, пронзительная боль скрутила и бросила его на землю. Острая, всепоглощающая и … очищающая: он узнал этот взгляд. Он вспомнил. И понял, Кого он победил. На этот раз он победил Себя. Первый раз это сделал Ишим. Теперь он – Густав.

-Густав, что с тобой? — Спросил ровным голосом Смотрящий, который не успел далеко отойти. Он внимательно смотрел на Густава, который скорчился на коленях на Земле. Тот рухнул со стоном, буквально, на его глазах.

-Нужен допинг? – усмехнулся Смотрящий. – Ну… Думаю, Старшие Братья позволят тебе насладиться твоим распутством несколько дней. Ты сделал им достойный подарок. Изид – очень «вкусный» мальчик. Могу подвести, — в его голосе сквозили брезгливость и превосходство.

Только шквал ворвавшихся в сознание Густава эмоций, образов, картинок, ощущений и внезапно навалившаяся слабость не позволила ему выдавить глаз Смотрящему. Именно такое внезапное и сильное желание вызвали его слова. И Густаву это желание понравилось.

— Отвези меня, Оскар, отвези – сказал Густав, почти шёпотом. – Мне и вправду нужны мои… девчонки…
Последнее слово не услышал никто. Так тихо он его прошептал. Они, эти девчонки, были у него единственным мостиком, связывавшим его с Жизнью. Сейчас он это осознал. Раньше он называл их по-другому. Назвать по-другому их теперь – не повернулся язык.

Смотрящий на мгновенье нахмурился – он думал, что уже никто на Земле не помнит его имени. Оно ему было не приятно, как напоминание о чём-то постыдном, не достойном. Но не обладая проницательностью Густава – списал это непонятное обращение на его невменяемость от усталости. Он видел, хотя и не понимал сути, как выложился Густов в этом посвящении.

А тот уже не обращал на него внимания. Разогнувшись со стоном и поднявшись на ноги, шатающейся походкой, он пошёл к транспорту. Который стоял ближе всего.

Боль пробуждала ощущения, томившиеся долгие годы в Душе. Густав наслаждался ею. Наслаждался, чувствуя, как она приводит в движение лавину эмоций, сметает какой-то морок и туман внутри. Как весенняя вода взламывает лёд. Жизнь возвращалась. Он с трудом сдерживался, чтобы не закричать. Не завопить, обретя Себя опять. — Не время и не место.

Но теперь он знал, что ему делать. Кто его враг. Какая у него работа. Десятилетия безупречной службы Ордену не прошли даром. Он знал об Ордене много, очень много. Его боялись и уважали. Некоторые перед ним трепетали. Теперь – это ему на руку.

Он улыбался краем рта, сдерживая свою всё прибывающую и прибывающую мощь. И если бы кто-нибудь из Братьев, сейчас, заглянул бы ему в глаза – то ужаснулся бы увиденному. Во взгляде Густава он узрел бы свою смерть. Ибо там полыхала Жизнь…