Топь

Глава первая

 
                — Привет, ты как сюда попал?
                — Привет, меня зовут Егор, мы здесь грибы собираем, а тебя как зовут?
                — Максим, но можешь называть меня просто Макс. А где же твои родители?
                — А, там, — Егор неопределенно махнул рукой.
                Макс приподнялся, и посмотрел в ту сторону, куда указал малыш.
                — А ты не боишься потеряться?
                — Нет, что ты, мне мама телефон подарила, теперь они всегда могут позвонить и узнать как у меня дела. Да они не далеко, воон за теми деревьями.
                — Тебе лет-то сколько?
                — Восемь.
                — Взрослый уже, — с серьезным видом подтвердил Макс.
                — Да, папа говорит, что я должен уметь постоять за себя, вот смотри, что у меня есть, — Егор протянул Максу крючковатую палку.
                — Да уж, хороший меч, — Макс взялся за рукоять, и взмахнул пару раз, поражая воображаемого врага.
                Егор рассмеялся.
                — Эх ты, это не меч!
                — Что же это?
                — Разве не видно, это тонфа!
                — А что такое тонфа?
                — Это оружие жителей древней Окинавы, ты что, никогда американских полицейских не видел? Дай сюда, покажу.
                Егор взял дубинку за выступающий сучок и, приложив палку вдоль локтя, сделал выпад вперед.
                — Смотри, — мальчик подбежал к невысокому кусту, и мастерски развернув свое оружие от локтя, провернув рукоять, сбил несколько небольших сухих веток.
                — Ты откуда это все знаешь?
                — А если враг нападает, то можно защититься, вот так, — не унимался разыгравшийся боец, показывая, как он отражает удары и слева и справа и сверху.
                — Я вижу, ты отличный боец, но все же, мне кажется, тебе не стоит так далеко отходить от родителей.
                — Не бойся, у меня знаешь какой папа! Он любого побороть может!
                — Ну, судя по тому, какой из тебя получается воин, так оно и есть.
                — А вон, кстати, и папа с мамой, — Егор показал пальцем вглубь леса.
                Макс повернулся, вглядываясь сквозь деревья. Лес был довольно густой, но он все же, хоть и с трудом, разглядел вдалеке чьи-то силуэты.
                — А твои грибы где, и почему ты здесь один? — поинтересовался Егор, осмотревшись вокруг и не обнаружив нигде кошелки с грибами.
                Макс улыбнулся.
                — Я не за грибами сюда приехал.
                — А зачем же тогда?
                — За воспоминаниями. Посмотри, какая стоит погода, сколько разноцветных листьев вокруг, а воздух какой, когда я его вдыхаю, то оказываюсь далеко-далеко в юности! Эх, красота. В городе такого не увидишь.
                — А, я понял, ты приехал сюда проведать старых друзей?
                Макс удивленно посмотрел на мальчика и улыбнулся.
                — Совершенно верно, — он похлопал Егора по плечу и опять улыбнулся, — тем не менее, я думаю, нам следует догонять твоих родителей, пока они не начали волноваться. Надеюсь, ты не будешь возражать, если я провожу тебя? Познакомишь меня со своим папой, он должно быть очень хороший человек.
                — Ладно, пойдем, — Егор снисходительно воспринял предложение Макса.
                — Подожди-ка минутку, — Макс снял с ветки небольшой кожаный рюкзак и перекинул его через плечо.
                — А что у тебя в сумке?
                — Ну, как что. То, что и должно быть у человека, который отправляется в лес. Немножко хлеба, баночка консервов, термос. Ты ведь не отказался бы от чашечки горячего чая?
                — Не отказался, только мы термос в машине оставили. Мы ненадолго приехали. Мама сказала, что к обеду ей надо уже в городе быть.
                — Тогда нам нужно поторопиться. Так, — Макс осмотрелся вокруг, — кажется нам в ту сторону?
                — Нет, что ты, вон же они, ты присядь немного.
Макс присел и действительно увидел вдалеке чьи-то тени.
                — Ну, что ж, раз тебе виднее, тогда показывай дорогу.
                — Иди за мной, не бойся, — Егор, изображая из себя героя пробирающегося по джунглям, расчищал дорогу вперед своей тонфой, — ай, крапива проклятая. Хорошо тебе, ты высокий, а меня все время за руки кусает.
                Макс шел за малышом, помогая ему раздвигать ветки и смахивая с них паутину.
                — Зачем же вы так далеко от тропинки забрели?
                — Мама сказала, что около тропинки все грибы уже собранны, что настоящий грибник должен поглубже зайти.
                По мере продвижения заросли становились все гуще, а пробираться сквозь них становилось все труднее.
                Глядя на изрядно запыхавшегося Егора и окончательно потеряв из виду фигуры вдалеке, Макс начал не на шутку волноваться.
                — Тебе не кажется, что самое время позвонить маме?
                — Мама наверно начнет ругаться.
                — Я думаю, она уже давно волнуется и будет рада услышать твой голос, — обнадежил Макс мальчика.
                — Ладно, — собравшись с духом Егор, расстегнув нагрудный карман куртки, достал свой новенький телефон.
                Отойдя на несколько шагов в сторонку, как обычно это делают взрослые, он принялся на нем что-то набирать. То, набирая, то прикладывая телефон к уху, он произнес с досадой.
                — Не работает.
                — Наверно нужно подняться повыше, — Макс понял, что они незаметно спустились в низину, — давай-ка поднимемся вон на ту опушку, наверняка мы не могли уйти так далеко, чтоб остаться без связи.
                Видя, что настроение у его маленького друга падает, Макс решил завязать беседу на более оптимистичные темы.
                — Ты в каком классе-то учишься, во втором?
                — Да, второй заканчиваю.
                — В школу нравиться ходить, или так себе?
                — Так себе, — Макс заметил, что мальчик далеко не невежда,  но явно не был большим охотником до учебы.
                — Друзей хоть много в классе?
                — Нет, не много.
                — Чего так? — Макс понял, что промахнулся.
                — Только с кем-то подружимся, нас сразу ругать начинают, -  Егор вздохнул, видимо вспоминая наказания за школьные проделки.
                Лес становился чуть реже и солнце, пробиваясь сквозь кроны деревьев, вновь разукрашивало его разноцветными красками. Идти стало легче, а впереди виднелась опушка, на которой можно было сделать привал.
                — Смотри! Смотри сколько грибов! — Егор радостно бросился к небольшому семейству опят, прикрывшихся осенней листвой.
                Бросив на землю свою боевую трость, он принялся руками разгребать листья, весело разбрасывая их по ветру.
                — Ух, ты! Вот мама обрадовалась бы! Да их здесь целые заросли! — Егор был настолько доволен, что казалось, будто его родители находятся рядом и вот-вот похвалят его за такую находку.
                — Вот видишь, мама была права, здесь наверно действительно не ступала нога грибника, — сказал Макс, побаиваясь, что они и впрямь зашли слишком глубоко в лес.
                — Эх, жалко собирать некуда! Бери сколько угодно! — радовался Егор.
                — Ну, что грибник, хоть сфотографируй на память. Покажешь потом родителям.
                Егор достал телефон и начал фотографировать свой клад со всех сторон.
                Макс тем временем поднялся на опушку и, найдя подходящий пень, достал из сумки термос и пару бутербродов завернутых в фольгу. Наблюдая за радостным малышом, он расстелил газету и, развернув бутерброды, налил в кружку горячего чая.
                — Егор! Егор иди сюда, отдохни немного.
                — Сейчас, иду-иду, смотри какие прикольные фотки получились, — Егор подбежал, показывая экран своего телефона.
                — Давай-ка сюда, посмотрю, а ты пока перекуси вон, и чаю попей. Небось, проголодался уже?
                Егор схватил бутерброд и, пристроившись за спиной Макса, с гордостью просматривал свое творчество.
                — Впечатляет, и вправду будет, чем похвастаться.
                — А эта, посмотри сколько!
                — Если честно, я и сам никогда столько грибов не видел. Да ты ешь, ешь, не стесняйся. Чай вон бери, пока не остыл.
                — А ты?
                — Я утром крепко позавтракал, пока что-то не хочется. Бери, бери, не беспокойся, у меня еще есть, — Макс показал пальцем на сумку.
                — Спасибо, — Егор принялся за второй бутерброд.
                Внезапно из телефона раздался сигнал смс. Секунда, еще сигнал. Сигналы приходили один за другим. Наконец-то телефон умолк.
                — Что там? — Макс пытался заглянуть в телефон.
                — Мама с папой звонили, ура! Связь появилась! — Егор принялся набирать знакомые номера.
                — Ну, что?
                — Абонент недоступен. Но зато хоть мы теперь на связи, может через время они до нас дозвонятся?
                — Боюсь, мы не можем здесь долго оставаться. Что мы им скажем, что мы на опушке? Таких опушек знаешь, сколько тут может быть. Они нас не найдут.
                — Что же нам делать?
                — Напиши им смс, что ты с егерем, пусть не волнуются и пробираются к шоссе, там мы легко встретимся.
                — Хорошо, — Егор принялся нажимать кнопки телефона, — а кто такой егерь?
                — Ну, это вроде лесника, который лес хорошо знает.
                — Но ведь ты не лесник.
                — Не лесник, зато так твоим родителям спокойней будет, да и нам не придется блуждать в поисках друг друга. Ну, что, отправилось?
                — Отправилось. А папа часто говорит, что никогда нельзя терять самообладания.
                — Правильно говорит, вот и мы не будем падать духом, а попробуем выбраться из этой ситуации как мужчины, — Макс посмотрел на Егора и улыбнулся, как и должен был бы поступить в сложной ситуации — «настоящий мужчина».
                — А куда же нам идти? — спросил Егор, допивая чай.
                — Даже не знаю, сейчас сориентируемся. Наверно надо опять идти в низину.
                — Почему в низину?
                — Потому, что там можно найти ручей, а все ручейки впадают в реку.
                — А зачем нам река? Ведь мы должны выйти к шоссе.
                — Потому, что около реки всегда живут люди, они и выведут нас к шоссе, — подытожил Макс.
                — А, понятно, я тоже с папой смотрел такую передачу, там рассказывали, как выбираться из сложных ситуаций.
                — Ну, что пойдем? Бери свою кунфу и в путь.
                — Не кунфу, — рассмеялся Егор, — тонфу!
                — А я как сказал?
                — Ты сказал кунфу!
                — Да нет, тебе послышалось, я так и сказал — тонфу.
                — Нет, ты сказал кунфу, — Егор продолжал смеяться.
                — Ладно, так и быть, бери свою кунфу и пошли.
                — Ну вот, опять!
                — Что?
                — Опять ты сказал кунфу!
                — Правда? А мне показалось, что я сказал тонфу.
                — Эх ты, а еще из леса меня хочешь вывести, — Егор подобрал свое оружие и весело, с чувством собственной значимости, побежал вниз по склону, подбрасывая опавшие, разноцветные листья своими маленькими сапогами.
                Вздохнув, Макс посмотрел на часы, которые показывали около одиннадцати утра. «Только успеть бы выбраться, пока не стемнеет».
                — Эй, предводитель, подожди меня.
                — Догоняй, — весело отозвался Егор, спускаясь все дальше и дальше в низину.
 

Глава вторая

 
                — Ты слышишь?
                — Нет, а что?
                — Там какой-то шорох наверху. Тихо, не шелести листьями, — Макс затаил дыхание и прислушался. Егор последовал его примеру.
                — Кажется, как будто стонет кто-то.
Оба застыли не шевелясь.
                Через несколько мгновений откуда-то из-за деревьев раздалось еле слышное, жалобное скуление.
                — Я знаю кто это! — Егор со всех ног бросился наверх, цепляясь руками за ветки, спотыкаясь и поскальзываясь на сырой листве.
                — Стой! Стой, подожди, — Макс бросился вдогонку.
                Через несколько секунд Егор скрылся за пригорком.
                — Стой, куда ты! — Макс изо всех сил карабкался вверх, но ветки, среди которых так юрко проскочил мальчонка, не давали ему догнать Егора.
                Выбравшись наконец-то на холм, Макс облегченно вздохнул.
                Егор сидел метрах в десяти, обнимая и прижимая к себе маленькую собачонку.
                — Егорка, разве так можно? — Макс подошел к малышу, — Егор, чего молчишь?
                Малыш сидел отвернувшись и, расстегнув змейку куртки, прижимал к себе маленькую собачонку.
                — А ну, кто там у тебя? — Макс присел на корточки и увидел на одежде следы крови.
                Егор молча отогнул полу куртки. Оттуда выглядывала маленькая собачья мордочка, то и дело жалобно взвизгивая от боли но, все же пытаясь лизнуть своего маленького хозяина.
                По щекам Егора текли слезы.
                — Ну, ну, ну, Егор, не плачь. Как зовут твоего друга?
                — Грэй, — еле слышно ответил Егор.
                — Грэй, — повторил Макс, — вот видишь, нашел тебя, давай-ка посмотрим, что с ним случилось. Давай его сюда, пойдем, обмоем его в ручье, — Макс расстегнул куртку, — иди сюда Грэюшка, иди не бойся.
                Егор бережно переложил собаку Максу за пазуху.
                — Не бойся, не бойся Грэюшка, хозяин рядом, сиди спокойно, никто тебя больше не обидит.
                Спустившись со склона, прокатившись при этом часть пути на спине, Макс направился к ручью.
                — Принеси, пожалуйста, мой рюкзак, а я пока вымою Грэя, — попросил Макс, стараясь оградить ребенка от вида крови и рваной раны на боку у собаки.
                Егор молча пошел за брошенным в впопыхах рюкзаком.
                Достав щенка из-за пазухи, Макс принялся отмывать его от, уже изрядно запекшейся крови, прилипших сухих листьев и репейников.
                — Что с ним?
                — Не знаю, может звери покусали, а может в капкан попал. Ты сам-то пойди умойся.
                Егор послушно наклонился к ручью и, зачерпнув ладонью холодную воду, принялся умываться.
                — А ну, подержи-ка своего друга, только аккуратно, у него сильно бок разодран.
                Передав собаку Егору, Макс снял куртку, а за ней и рубашку.
                — Его перевязать надо.
                Достав из рюкзака перочинный нож, Макс принялся обрезать рубаху и перевязывать Грэя. Вскоре от рубахи осталась только верхняя часть с рукавами.
                — Ну вот, годиться, так-то ему полегче будет, — Макс сложил нож и, одев на себя остаток рубахи, рассмеялся, чтоб хоть как-то поднять настроение своему маленькому другу, — а что, смотри, неплохо выгляжу.
                — Ты замерзнешь, — грустно ответил Егор.
                — Что ты! Я? Да я на камчатке служил, там знаешь, какие морозы! О-го-го! А рубашка эта мне все равно не нравилась, я больше футболки люблю.
                — Правда? — переспросил Егор, прижимая к груди перевязанного Грэя.
                — Конечно, правда, разве папа тебе не говорил, что настоящий мужчина всегда должен говорить правду?
                — Говорил, и мама так говорит.
                — Ну, разве я не похож на настоящего мужчину?
                — Похож.
                — Ну а раз похож, значит правда. Давай наверно передохнем и перекусим. Досталось твоему Грэю, надо подкормить его.
                — Давай, а как он нашел меня? Мы, что уже недалеко от города?
                — Наверно недалеко, ведь он не мог убежать на много километров один, — Макс достал термос и оставшиеся бутерброды.
                — А я в кино видел, что собаки могут даже в другой город пойти искать хозяина.
                — Так, то ж в кино, в кино супермен на другую планету за секунду долетает. Ешь-бери, и друга своего угости.
                — А ты?
                — А у меня что-то зуб разболелся, да и не хочется пока. Там еще банка консервы и целый батон остался, так что ешь, на меня не смотри, — Макс отошел в сторонку и закурил.
                — Грэй не умрет? — неожиданно спросил Егор.
                — Нет, конечно, сегодня же вечером отвезем его в больницу, заживет как на собаке.
                — Но он не собака, он Грэй.
                — А кто ему такое имя придумал?
                — Никто, — грустно отвечал Егор, — он сам его себе придумал, потому, что серый.
                — Ну и что, что серый.
                — Просто, по английски грэй, значит — серый, мы в школе учили.
                — Не бойся, хоть он и не собака, а все равно его вылечат, но для этого нам надо поторопиться, — Макс посмотрел на часы, — давайте собираться.
                — Грей не сможет сам идти.
                — Ничего страшного, сейчас я разрежу рюкзак пошире, одену его на грудь, и будит твой Грэй сидеть как кенгуренок в сумочке у мамы, дорогу показывать.
                Макс взял рюкзак и сделал на нем широкий разрез.
                — Ну, давай его сюда.
                Егор бережно переложил Грэя в сумку. Щенок скрутился калачиком и, уткнувшись носом в лапку, притих.
                — Видно досталось ему в лесу, пускай отлеживается.
                — Может нам надо пойти туда, откуда он прибежал к нам? — спросил Егор.
— Не знаю, думаю, что мы так с пути собьемся, кто знает какими кругами он сюда добирался.
                — Ладно, пойдем, а далеко нам еще идти, как ты думаешь?
                — Не знаю, ручей все шире становится, наверно скоро к реке выйдем.
Ручей действительно становился все шире, а местность все более пологая. Макс понимал, что с наступлением темноты продвигаться в лесу станет невозможно, и единственным выходом было продолжать путь вдоль реки, подальше от густых зарослей.
 

Глава третья

 
                — Егор, как ты?
                — Нормально, далеко нам еще идти?
                — Я не знаю, наверно скоро придем.
                — Ты все время так говоришь, а у меня уже все ноги промокли. Если я заболею, мама меня ругать будет.
                Почва действительно становилась все более вязкая, и местами напоминала болотную жижу. Лес стал настолько редким, что едва можно было определить его границы. Солнце клонилось к закату, и наверняка в лесной глуши уже наступила кромешная мгла.
                — Устал? — Макс понимал, что ребенок еле плетется, но все же боялся потерять последние светлые минуты суток.
                — Папа говорит, что я не должен жаловаться, что жалуются только девчонки.
                — Разве мужчине не нужен отдых? Ведь ты не жалуешься. Папа у тебя наверно много работает?
                — Да, очень много, он людям помогает.
                — Наверно тоже устает?
                — Устает.
                — А когда устает, отдыхает?
                — Да, у него очень тяжелая работа.
                Максу стало так жалко этого маленького, но стойкого как оловянный солдатик малыша, что махнув рукой на солнце, он все же решил сделать привал.
                — Ну, вот и мы отдохнем немного.
                Подыскав место хоть немного посуше, под деревом, Макс остановился.
                — Как там Грэй? — Егор заботливо заглянул в сумку.
                — Жив курилка.
                — А почему курилка?
                — Не знаю, поговорка такая. Наверно курильщики рано умирают, а если до старости доживет, про него и говорят — «жив еще курилка».
                — Мама тоже всегда папу ругает за то, что он курит. А он все равно курит. А ты почему куришь? Сам же говоришь, что курильщики рано умирают.
                Макс осторожно снял сумку с шеи и достал из нее Грэя.
                — Подержи-ка.
                Егор бережно прижал к себе своего друга, а Макс, тем временем, сняв куртку, расстелил ее под деревом.
                — Присаживайся.
                Егор присел на куртку, расправив ноги в коленях и положив щенка себе на грудь. Грей ласково лизнул его.
                — Грэюшка, — Егор рассмеялся, — перестань баловаться.
                Услышав веселый голос хозяина, щенок еще с большей охотой лизнул его несколько раз.
                — Грэй, Грэйка, хватит уже, — весело обнимал собаку малыш.
                — Держи-ка, — открыв банку консервы и намазав ее на оставшиеся пару кусков хлеба, он протянул угощение мальчику.
                — А тебе?
                — Не волнуйся, тут и мне хватит. Ешь.
                — Смотри, как он умеет, — Егор, откусив кусок хлеба, оставил кусочек снаружи, чтоб собака могла взять его зубами.
                — Гвэй, Гвэйка, — с набитым ртом позвал он любимца.
                Щенок поднял голову и с осторожностью взял кусочек хлеба.
                — Видел? — радостно спросил Егор.
                — Видел, молодец, — Макс сидел рядом, разминая затекшую шею.
                Усталость давала себя знать, и он понимал, что расслабляться нельзя.
                — Ну, пора собираться, пока солнце совсем не село?
                — Пора, — вздохнув, согласился Егор.
                — Сажай своего волкодава в сумку, — с улыбкой пошутил Макс.
                Егор осторожно переложил щенка в рюкзак и со вздохом прошептал ему на ухо: «Держись Грэй».
                Одев изрядно подмокшую куртку, Макс повесил свой импровизированный кенгурятник на шею и, взявшись с Егором за руки, они отправились в путь.
                Солнца уже не было видно, но к счастью над лесом появилась огромная полная луна. Погода стояла ясная, безоблачная, и глаза довольно быстро привыкли к сумеркам. Вода прибывала, и уже редко попадались места, где она не переливалась бы за голенища сапог.
                — Макс, я устал, я хочу домой, — силы покидали мальчика проделавшего и без того огромнейший путь.
                — Ничего, ничего Егорка, держись за меня крепче, немного осталось, кажется, я видел впереди огни города.
                — Ты уже говорил, что видел.
                — Кажется, в этот раз я точно видел, — поддерживал, как только мог Егора Макс.
                — Как там Грэй? — слабым голосом спросил Егор.
                — Хорошо, брыкается немного, но ничего. Ты главное крепче за руку держись.
                — Может лучше нам привязать руки? Я видел, в кино так делали, чтоб не потеряться.
                — Нет, Егорушка, нельзя.
                — Почему? У меня уже рука занемела.
                — Если я вдруг в топь провалюсь, то и тебя за собой потяну. Понял?
                — Понял.
                — Ну, а раз понял, то держись крепче.
                С этими словами Макс почувствовал, как ноги заскользили по дну и, не удержав равновесия, он с головой провалился под воду. Рука рефлекторно разжалась. За доли мгновения Макс нащупал под собой скользкую, но все же твердую почву и встал на ноги. Рядом, почти по шею в воде, стоял Егор, онемевший от всего произошедшего. В рюкзаке кашлял, фыркал и брыкался перепуганный Грэй.
                — Стой! Егор стой не двигайся!
                Егор застыл не шевелясь.
                — Стой, стой мой мальчик. Все хорошо. Все хорошо, просто я поскользнулся.
                Макс осторожными шагами подошел к Егору и обнял его.
                — Ничего, ничего, сейчас мы выберемся отсюда. Давай-ка руку. Успокойся, тебе ведь не страшно? Папа наверняка бы не испугался. Ну, скажи что-нибудь. Смотри, вот Грэй не испугался. Ну, как ты?
                — Я, я, я подумал, что ты утонул, — собравшись с силами, прошептал Егор.
                — Ну, что ты, я ведь бывший моряк, я не могу утонуть. Ну-ка, посмотри на меня.
                Егор поднял голову и заглянул Максу в глаза.
                — Ну, вот видишь, все в порядке. Так, где мы стояли?
                Егор показал рукой назад.
— Кажется там.
                — Так, стой не двигайся, — Макс, придерживая мальчика за руку, начал ощупывать дно ногой.
                — А может там, — Егор показал чуть левее.
                Ощупывая все выступы, Макс не мог найти той возвышенности, с которой они скатились вниз.
                — Да где же это место, чтоб его, — выругался Макс.
                Возвышенности нигде не было. Макс понял, что видимо, всю эту дорогу они шли по подводной тропе и, теперь, потратив на ее поиски около получаса, окончательно от нее удалились.
                — Ладно, не падать духом! Выбора у нас нет, или мы идем вперед и выйдем к городу, или погибнем прямо здесь. Что сказал бы твой папа?
                — Он говорит, что никогда нельзя сдаваться.
                — Правильно говорит! — Макс старался придать своему голосу бодрости, — так что, вперед?
                — Вперед, — дрожащим от холода голосом согласился Егор.
                — Ты хоть плавать умеешь? — держась за руки, они направились вперед.
                — Неммного, — дрожал Егор, — я ннырять хорошо уммею.
                — Ну, вот и отлично, в следующем году обязательно научишься, как дельфин плавать будешь. Папа возит тебя на море? – Макс как мог, пытался отвлечь мальчика.
                — Да, даже ззимой ззаграницей были.
                — Повезло тебе с родителями, они очень любят тебя, а на новый год что хочешь?
                — Автомат, краской стреляет, знаешь такой?
                — Знаю, в пейнтбол играть?
                — Да, только ббоюсь, мама не разрешит. Она нне любит оружие.
                Вода поднялась еще немного выше.
                — Ну, все друг мой, дальше тебе самому не пройти, — Макс остановился и повернулся к Егору, — твой телефон еще в кармане? А ну, достань, проверь, работает?
                Егор дрожащей рукой расстегнул нагрудный карман и достал телефон.
                — Аккуратней, в воду не урони. Ну, работает?
                — Рработает, только антенны нет.
                — Вот и хорошо, ложи его обратно и залезай ко мне на плечи.
                — Ты не сможешь нести нас обоих, — не по-детски серьезно произнес мальчик.
                — Смеешься? Знаешь, кем я работал? Грузчиком в порту. Бывало, как нагрузят на плечи килограмм сто, и так целый день ходишь туда-сюда с мешками.
                — Врешь ты все.
                — А ты залезай, сам увидишь.
                Макс повернулся спиной и немного присел.
                — Ну, давай, а то Грэй мокнет.
                Егор обнял Макса за плечи и быстро вскарабкался по спине на шею. Макс выдохнул, как штангист перед подъемом штанги.
                — Фух, поехали.
Он двинулся вперед, шаг за шагом ступая по вязкому дну.
                В голове навязчиво крутилась мысль: «Зачем, зачем он пошел в этот лес, зачем заговорил с Егором? А если бы не пошел? А если бы не заговорил? Что было бы с малышом останься он один, без связи в лесу? Куда бы он забрел, и кто так потрепал Грэя? Грэй, бедный пес. Сколько я смогу пронести их на себе? Боже, как мы забрели в эту топь? Господи, дай хоть клочок сухой земли, чтоб немного набраться сил». Пройдя несколько километров, Макс почувствовал, что уже не в силах стоять на ногах. Вода поднялась ему по грудь, и снять малыша с плеч означало бы для него верную гибель.
                — Макс, Макс, — раздался над ухом тихий голос Егора.
                — Да, малыш, как ты?
                — Холодно. Как там Грэй?
                — Плохо, он наполовину в воде.
                — Он наверно замерз до ужаса, давай я возьму его к себе на спину, иначе он может заболеть и умереть, — так же тихо говорил Егор.
                Макс только вздохнул.
                — А ты справишься?
                — Да, я сильный, нас тренер на занятиях, заставляет по тридцать раз отжиматься. Он говорит: «Главное, чтоб сила духа была, тогда сможешь отжиматься сколько хочешь».
                — А у тебя есть сила духа?
                — Да, — прошептал Егор.
                — Ну, что ж, — Макс остановился, — погрей его немного.
                Он пригнул голову, снимая рюкзак с затекшей, немеющей шеи.
                — Держи, — Макс протянул сумку наверх, — надевай на спину, а сам на меня ложись.
                Сумка поднялась наверх.
                — Я не вижу, что ты там делаешь, ты слышал, что я сказал? Сумку на спину одевай и ложись, — Макс только почувствовал какое-то ерзанье на шее.
                — Слышу, одел, — Егор обнял Макса и прижался к нему грудью.
                Сняв сумку с шеи, Максу стало немного легче дышать.
                «Бедный Грэй, малыш не переживет, если придется его оставить».
                — Егор.
                — Что?
                — Ты повыше, посмотри, огней впереди не видно?
                — Нет, кроме тех, которые ты видел, ничего нет.
                — Наверно за пригорком скрылись, были, были огни. Расскажи мне о Грэе, откуда он у вас?
                — Мне его на день рожденья подарили, ему уже два года, но мама говорит, что он еще глупый щенок.
                — Любишь его?
                — Очень, и он меня тоже.
                — Ладно, отдыхайте, не будим растрачивать силы на болтовню.
                Егор притих, пригревшись на спине у Макса, толи заснул, от усталости, толи просто загрустил о чем-то своем.
                Разговор с Егором придал Максу немного сил и прежде чем вновь почувствовать смертельную тяжесть, он успел преодолеть еще несколько километров.
                «Все, это конец, что делать? Упасть? Сколько я еще протяну, метров сто, двести? Бедняга Грэй, его нужно оставить, тогда возможно есть шанс пройти еще пару километров».
                Ноги подкашивались и отказывались двигаться дальше.
                — Егор, — Макс шепотом позвал малыша.
                — Что? — так же тихо отозвался голос над ухом.
                — Как ты?
                — Руки устали держаться.
                — Держись, держись, а то не получишь автомат на новый год.
                — Хорошо.
                — А как там Грэй?
                — Лежит у меня на спине.
                — Тебе не тяжело?
                — Тяжело, но ты же работал грузчиком в порту, я тоже терпеть буду.
                Макс тяжело вздохнул.
                — Там огней не видно?
                — Нет еще, наверно пригорок очень большой.
                — Ну, ладно, держись крепче.
                — Хорошо, — ответил Егор и снова притих.
                «Нет, нельзя оставлять Грэя, если я оставлю его, то через пару километров оставлю и Егора».
                Макс закрыл глаза и побрел просто на ощупь.
                Перед глазами проплывали картинки из жизни.
                — Максим, — из темноты вдруг раздался старческий голос.
                — Кто это?
                -Ты меня не знаешь.
                Впереди, словно в тумане, появился смутный силуэт.
                  — Кто ты? — Макс пытался разглядеть собеседника.
                — Вязочник я, из бывших, — голос казался не просто старым, а настолько древним, что у Макса пробежал мороз по коже, — лесничил я здесь когда-то. Иди за мной, есть тута одно грядовье до большака.
                — Откуда ты знаешь, как меня зовут?
                — Слыхал я ваш разговор с мальцом, — старик подошел ближе, но разглядеть его лица все равно не удавалось.
                — Помоги мне.
                — Помогу, помогу сынок, только немного, уж больно стар я для этого. А ты я смотрю совсем снедужил.  Ну, ничего, давай-ка, ложи на меня свое бремя.
                Макс осторожно переложил ему на спину спящего Егора.
                — Иди за мной, — лесник рукой поманил за собой Макса.
                Макс почувствовал огромное облегчение. Боль в коленях немного утихла, а плечи наконец-то расправились от непосильной ноши. Луна светила ярким светом, и Макс шел, стараясь ступать след в след за своим проводником.
                — Далеко еще до города?
                — Недалече, недалече уже, сейчас на крюке срежем, а там по прямой версты три останется. Сами доберетесь.
                Старик шел впереди, петляя из стороны в сторону.
                Вода стала понемногу убывать, и уже приходилась чуть выше пояса. Идти стало намного легче.
                Пройдя метров с пятьсот, старик обернулся к Максу.
                — Ну, вот и все, пора мне, — голос лесника звучал откуда-то изнутри, словно во сне.
                — Куда?
                — Так ведь вон еще, сколько случайных в уреме блуждает, — старик приподнял руку, показывая дряблыми пальцами вглубь леса.
                — А куда нам дальше идти?
                — А дальше прямо, все время прямо сынок.
                — Спасибо тебе отец, — Макс взял Егора из холодных рук незнакомца и уложил его к себе на спину.
                — Иди сынок, иди с Богом.
                — Макс! Макс! Огни! — голос Егора как вспышка молнии, пронизал густой сумрак. Макс вздрогнул, словно очнувшись ото сна.
                — Макс! Ты, что не слышишь?
                — Какие огни Егор? — у Макса кружилась голова.
                — Там, впереди, огни города! — Егор показывал вперед своим маленьким, дрожащим от холода, пальчиком.
                — Отец, огни, — Макс обернулся еще раз поблагодарить старика, но тот словно растворился среди болотных зарослей.
                — Грэй, Грэй, мы спасены, — радовался Егор, ерзая на спине Макса.
                Макс присмотрелся, впереди действительно мерцали еле заметные огоньки. Он вдруг почувствовал смертельную усталость. Ноги задрожали, а на плечи словно навалился стотонный груз. Вот он — город. Вот она — жизнь. От всего этого его отделяло, какие-то три километра пути, и груз за плечами. Макса охватило жуткое отчаяние. Он понимал, что с такой тяжелой ношей на шее не сможет пройти и трети этого пути.
                — Макс! Макс, ты что, не рад? Чего ты молчишь? — голос Егора впервые за эту ночь звучал весело и звонко, — теперь Грэй будет спасен. Я знал, что ты сдержишь обещание! — Егор обнял Макса за шею и поцеловал в щеку.
                У Макса  на секунду потемнело в глазах.
                — Конечно рад. Я же говорил, что работал грузчиком на вокзале.
                — Не на вокзале! В порту! — Егор радостно похлопал Макса по голове.
                — Да, и в порту тоже, — Макс попытался улыбнуться.
                — Чего же ты стоишь?
                — Я? Я не стою, — Макс сделал шаг вперед. Еще шаг. Ноги в сапогах разбухли и стерлись в кровь. Боль пронизывала все тело. Еще несколько шагов.
                — Егор.
                — Что? – радостно отозвался малыш.
                — О чем думаешь? — Макс сделал еще пару шагов.
                — О маме с папой, — Макс потихоньку продвигался вперед.
                — А еще о чем?
                — О Грэе, о том, что его надо в больницу отвезти. Ему сейчас очень больно, а ведь он еще совсем маленький, как говорит мама.
                — А что еще тебе мама рассказывает? — Макс изо всех сил заглушал боль.
                — Мама много чего интересного рассказывает…
                Макс остановился, в глазах опять потемнело и лишь изредка, сквозь гул в ушах, до него доносился голос Егора.
                — А еще, я на прошлой неделе сам к зубному ходил, представляешь…
                Макс больше ничего не слышал, время повернулось вспять, словно кто-то начал отматывать пленку проектора обратно.
                Вот он делает шаг назад, еще шаг; «О чем ты думаешь?» — «Грэя надо отвести в больницу». «Макс, ты что, не рад?» «Иди сынок, иди с Богом». «Вязочник я, из бывших, лесничил здесь когда-то, есть тута одно грядовье». «А как там Грэй?» — «Лежит у меня на спине». «Главное, чтоб сила духа была, тогда сможешь отжиматься сколько хочешь»… Вот Макс провалился под воду, вот расстилает куртку под деревом, «Наверно рано умирают, а если до старости доживет, про него и говорят — «жив еще курилка». «Папа говорит, что я не должен жаловаться, что жалуются только девчонки». «Но он не собака, он Грэй». Катушки проектора раскручивались как маховик, все больше и больше набирая обороты. «Смотри, какие прикольные фотки получились». «Тонфа, это оружие жителей Окинавы». Пленка проектора больше не выдерживала скорости и начала плавиться, искажая картину, покрытую прожженными пятнами. «Привет, ты как сюда попал?», не выдержав напряжения, пленка лопнула с громким треском.
                — Макс, Макс, вставай. Ну, Макс, ну вставай.
                Пелена постепенно сходила с глаз Максима, гул в ушах понемногу утихал.
                Перед Максом, по колено в воде, стоял Егор.
                — Что произошло?
                — Макс, вставай, осталось совсем немного.
                Упавший на колени Макс посмотрел на небо. Первые лучи солнца разбавили серые ночные краски своим светом.
                Он медленно повернулся в сторону города. В его очертаниях уже отчетливо можно было различить дома, вышки, и трубы вечно коптящих заводов. Не дальше чем за километр, он заметил фары промелькнувшего автомобиля.
                Вода отступила и едва  достигала полуметра.
                — Как ты? — он посмотрел на озябшего Егора, чуть согнувшегося под тяжестью рюкзака висящего у него на груди.
                — Холодно очень, — Егор грустными глазами смотрел на Макса, — ты дальше не пойдешь?
                — Тут не далеко, ты справишься.
                — Макс, — всхлипнул Егор.
                — Телефон работает?
                — Работал, папа сказал, что скоро нас найдут.
                — Иди Егор, иди.
                — Макс, — Егор смотрел на него распухшими от слез глазами.
                — Иди скорей, я долго без помощи не продержусь. Ну, беги.
                — Макс…
                — Беги малыш, беги скорее.
                — Макс, я буду быстро бежать.
                — Конечно, конечно быстро, малыш. Ну же. Давай.
Егор, обнял рюкзак, и изо всех сил расплескивая воду сапогами, направился в сторону дороги.
                «Грэй, быстрее. Быстрее Грэй», — Егор обернулся, размазывая по щекам слезы. Издали он еле-еле различал, фигуру сидящего по пояс в воде Макса.
                Вода отступала, а Егор все бежал и бежал, прижимая к себе Грэя, то и дело оборачиваясь назад, в надежде увидеть бредущего сзади Макса.
Впереди уже сверкали мигалки машин МЧС и скорой помощи, а навстречу Егору бежали люди, что-то крича и размахивая руками.

 
 
*****
                — Вы мама Егора?
                — Да, как он?
                — Уже намного лучше, все будет в порядке, ребенок сильно переохладился, но он очень быстро восстанавливается. Какое-то время вам нужно будет походить к нашему психологу. В лесу он перенес шок, его психика не выдержала, и он придумал себе друга, некого Макса, который, помог ему пройти через это болото.
                — Но ведь собака действительно была перевязана каким-то тряпьем.
                — Милочка, это обычная реакция детского мозга. Ведь спасатели никого не нашли. Ребенок где-то нашел тряпки, перемотал, как мог, собаку и выдумал себе персонажа, который поддерживал его в дороге, и на которого можно было бы переложить ответственность за все произошедшее. Конечно, впечатления от пережитого сильно повлияют на его дальнейшее состояние, но пройдя курс реабилитации, мы сведем к минимуму все возможные негативные последствия.

 
 
*****
Три месяца спустя…
                — Мам, пап, а когда вы уже подарки дарить будете?
                — До нового года еще шесть часов, вот когда часы пробьют двенадцать, посмотришь под елку, наверняка дед мороз к этому времени туда уже что-то положит.
                — Мам, ну мне не три годика, может можно немножко пораньше? — Егор заглянул маме в глаза и улыбнулся.
                — Наберись терпения, ждать осталось совсем немного.
                — Пап, — Егор посмотрел на папу.
                — Ох, Егор, — родители решили не томить ребенка, который только недавно начал забывать события той злосчастной ночи в лесу. Папа поднялся и, раздвинув дверцы шкафа, стал по очереди доставать оттуда коробки с подарками.
                Егор радостно разворачивал упаковки.
                — Грэй, Грэй, иди сюда скорее, смотри, что мне подарили!
                Пес прибежал, радостно виляя хвостом.
                — Так, что это? А, вертолет на радиоуправлении, так, а это, — Егор раскрывал коробку за коробкой, — ого, сколько подарков в этом году.
                Родители умилялись, глядя на своего ребенка.
                — Спасибо мам, спасибо папа, набор коллекционных Феррари! Пап, признайся, это ты придумал подарить мне нанодром?
                В дверях раздался звонок.
                — Ой, уже гости начинают сходиться, — мама вошла в прихожую и открыла двери.
                — Здравствуйте, доставка товаров почтой, — на пороге стоял молодой человек с большой красочной коробкой в руках, — распишитесь за доставку.
                — Егор, здесь написано, что это тебе.
                — Ура еще один подарок! Ого, какой большой! — на ярлыке красовалась яркая надпись — Егору.
                — Что там сынок?
                Егор снял красочную упаковку. В коробке лежал шлем, защитный жилет, щитки и новенький автомат-маркер для пейнтбола.
                На дне коробки лежала открытка, на которой золотыми буквами была нанесена надпись - 
                 «Моему юному другу, наследнику жителей Окинавы.
Макс».