хр-6

хр 6

пишуть, пишуть всяко разное, читаешь и одуреваешь втихую, грамотные,
вроде бы, но въедливые, аднака, аки гнус, нету от их никакого спасения.
словесами биться, доказывать правду ложью, служить мамоне, выслуживаясь,
любить только себя в бесконечности — об ентом оне, кншно, забывають. а надоть
бы, надоть, оживить картинку воспоминаний и вновь оказаться в счастливом
мгновении, ощутив великолепие происходящего вокруг, но, увы, енто было
ужо не по силам начинающему путешественнику во времени. ведь живое — оно
фсяким-разным бываеть: моральным, безнравственным, нравственным, аморальным
али индеферентным. поймал кураж и по фигу, что тамо противники делають, патаму
как оне фсе равно проиграють, аднозначно.

пачиму должин
тибя слушать? патаму
што ты старый али патаму
што ты вумный, скажи — не томи

ара был веселый, говорил, дурачась, ереси ежиковые, жмот,
захотел и йогурт купил ломовой мне невзначай, о, простота,
рад свиданию, твои ушки фильтруют хреноватенькие ценности,
челики шепоточком: «щас ь ышо ъ», — энти юмористы ярмарочные.

слова. вас меньше, чем песка
в пустынях. и меньше вас, чем
капель в океане. тогда зачем вы
мучаете меня, слова, слова пустые

фразы обстоятельств безнадегой окутывали и беспричинно удручали своей
безысходностью, только отчаяние могло сподвигнуть на последние трепыхания.
трудно поменяться местами с покойником, и быдто бы ты прожил чужую жисть,
а название дал как своей. но измени масштаб, разрули ситуацию, за пределы
картинки выскочи, ощути новизну.

не был,
не участвовал,
не привлекался, не
имею, не состоял, не вызывал

проще всего было вселяться в исторически-достоверных персонажей, а не
литературно-вымышленных. кто ты, человек? пачиму ты такой будишь? пошто
интэрес у тибя не более, нежели помечтаетси? как зовуть тибя? память связывала
представления, создавала логики восприятия, имена были ужо не нужны, события
перемешивались. но если усилия тщетны, есть ли смысл барахтаться и производить
пену вокруг себя только лишь для того, чтобы выглядеть чистенькими, не замызганными?
зачем доверять человеку? он слабый, немощный, непостоянный, а будущее хрупкое и
искрящееся, он ищет чего-то нового, а мир старый. ихнее поведение было, билин,
быдто и помирать не нать, бла-бла-бла, едре-нать мать, чхи однем словом абазначимы.
обманчивая пустота тишины вмещала в себя и отверженность, и замкнутость, и растерянность,
и абсолют нежелания мириться с этим положением вещей. а поделить мир на составные части,
как в игрушке-матрешке фигурки, было плодотворной идеей, но не более. подслушанное, как и
подсмотренное, обладало удивительной силой буровить печенку, проявляя следы желчи во
всем своем великолепии, преобразуя до неузнаваемости личность. троллили по-полной,
по живому резали, кусочки отрезая у неготового, шобы понял, скотина, хто он есть на деле,
без украшательства. отбойным молотком сбивали старые плитки с фасада здания. работали
по плану и особо не напрягались. обветшавшее старое должно было уступить место новому
и красивому. «всему свое время — время собирать камни.» приобщають — не приобщаються,
норовят фсе взбрыкнуть самопохвально, ездануть в прискок да подпрыгивая.

сверчок-таракашка
за печкой головушкой
потрескивает, поплевывает,
коленца выделывает, кукиши показывает

кншно, моно было и шило на мыло, аднакоси, ужо молниями швырятьси не обучены будим-с,
поентому сидим тиха, как мыша в закромах и не хрумам. и когда открывается новый смысл
в притчах, становилось не по себе: «и как это раньше-то не удавалось увидеть столь
очевидное-невероятное».

переосмысленное недомыслие
промыслительно замыслило
домыслить, наконец, умысел
и поставить на конец точку.

компаратор сработал, дал волю чувствам, они замерли слезами на глазах, комом в горле,
великодушные. патент не потребовался, проще придумать было нельзя, виртуальность плавно
перетекала в реальность, доставляя удовольствие. при том, откуда они появлялись, никто
из людей толком не знал. некоторые из них считали, что из будущего, хотя, вполне возможно,
что и из прошлого. носить человеческие тела у людей в то время вышло из моды, поэтому-то
разбрелись они в разных образах по отдаленным уголкам вселенной. жисть продолжалась, но уже
без них, впрочем, им не было до нее никакого дела, так как там фсе было по другому, все
было иначе. но чтобы мир вокруг стал лучше, попробуй, для начала, победить себя, то плохое
внутри себя, а потом, с чистой совестью, принимайся и за других, только не путай порядок
действий. был у миня склад с мыслеформами, утащили, растащили, украли, с концами ушел, как
огуречик на тот конечик. челик делал доступной другим одному ему известную теорию получения
всего объема инфы, исходя, всего лишь, из ее названия, потому что верил в чудесные превращения
знаков, символов, иероглифов, как таковых, самих по себе. охолонуло невзначай, оставив
призрачную надежду быть, понеся ущербность флагом, колышущимся по ветру представлений. зацепить
словом, как крючком, и сбросить с коня рыцаря благородного, за идею свою с мельницами
сражающегося храбро, в латы блестящие облаченного, и прирезать, аки барана жертвенного.