В морях твои дороги

 
                                                   
                                                
                                                                            ПРЕДИСЛОВИЕ
 
Время  неумолимо уходит все дальше и дальше. Нет возможности его остановить, как нет возможности и собраться  и засесть за созидание такого мало мысленного труда как воспоминания о прожитых днях в системе ВМФ. А времени прошло немало- 29 лет. Этот период охватывает и учебу в училище и службу на различных должностях во Флоте. Воспоминания порой охватывают и наваливаются откуда-то изнутри и переживаешь всю службу  и свою жизнь заново. Перед своим уходом со службы, т.е. когда уже знал, что приказ на ДМБ подписан, несколько месяцев снились знакомые мне товарищи, проходившие со мной службу в разный период времени и заново переживал это интересное время. Ведь через них и вместе с ними прошла не служба, а жизнь.
«В МОРЯХ ТВОИ ДОРОГИ! » — такой лозунг, а  может и девиз висел над  входом третьего факультета. И действительно нас готовили прежде всего для  МОРЯ ОКЕАНА. Только каждому из нас была уготована своя дорога. В тот момент этого из нас никто не знал.
 
                                   ГЛАВА 1. ВЫБОР ДОРОГИ
 
 
                                       1.ДОРОГА
 
Лейтенант  ввалился в купе купейного вагона, волоча за собой тюк, а потом  и остальные свои пожитки — чемодан и портфель. Поезд уже тронулся.  Нераспаковываясь, он устало повалился на нижнюю полку купе и застыл. Сердце бешенно колотилось и не было сил пошевелиться. По тому как лейтенант был запылен чувствовалось, что он давно уже в пути. По количеству вещей можно было догадаться, что это его сокровище и приданное, т.е.  все чем лейтенант располагает на сегодня и он куда-то передвигается. По месяцу на дворе любой проводник знает, что август — это месяц  ‘’перелетных’’ лейтенантов, которые окончив свои заведения, возвращаются в новые пенаты, о которых они порою знали только понаслышке. И вот очередной направляется к своему новому гнезду. Лейтенант был в морской форме. Да и поезд катил к Белому морю, что подтверждало его будущую морскую профессию. Ростом он был невысок, коренаст, широкоскул и хотя брови его постоянно хмурились, в  серых его глазах царила доброта и задор молодости. В уставшей позе сидевшего не чувствовалось той самой  усталости, что одолевает  организм в более зрелом возврасте и от которой нет сил и пошевелиться  и что-либо делать. Действительно, лейтенант быстро встрепенулся  и распихал свои реквизиты под нижнюю полку, посмотрел на себя в зеркало и подмигнул. На его затылке лихо сидела фуражка в белом  чехле, короткая стрижка  не закрывала серые глаза, которые смотрели лихо и задорно. Молодость, оптимизм  и сила чувствовались в этом организме. Несмотря на проделанный за день путь, лейтенант собою был доволен.
Дверь купе отворилась и на пороге появилась проводница
--Ваши  билеты–она окинула взглядом лейтенанта и улыбнулась–Кончился первый отпуск?
--Все-то Вы знаете-ответил лейтенант не растрявшись и с милой  ответной улыбкой.
--Да уж повидали Вашего брата. Только что-то Вы припозднились. Ваши птички уже закончили летать.
--Закончили, да видно не все.- парировал лейтенант – Одна задержалась в пути.
Лейтенант снял фуражку, повесил ее на крючок и протянул билет. Проводница приняла билеты и не спеша их рассмотрела и также не спеша убирала  в сумку для билетов. При этом она,  мило улыбаясь, продолжала осматривать лейтенанта. Она и сама была молода. Ей хотелось поболтать — благо до конечной станции  было много времени — и не спешила уходить, а пассажиров в вагоне было не много. Кроме того завязавшийся разговор был легким и непрнужденным и это способствовало к дальнейшей беседе.
--Билеты  у Вас до Исакогорки, значит в Северодвинск  направляетесь. Может чайку принести?
--Вот от чайку я не откажусь, а куда направляюсь и сам не знаю. Знаю только, что там ждут меня море и корабли.  А Вам, видно, известны все секреты, а хранить их Вас не научили. — нарочито серьезно и полушутливо ответил лейтенант.
--Ой-ой, секреты знаем мы вас темнил, а секреты не только у Вас.- также игриво ответила проводница.
 Она закрыла дверь и исчезла. Все располагало к пустому разговору, но у лейтенанта не было желания сейчас говорить — он хотел остаться один и еще раз передумать все произошедшее за такой короткий отрезок времени-от момента окончания училища до будущей перспективы, ожидающей его в скором времени на новом месте. Да и какое оно это новое место службы и жизни? Что там ожидает? Какие корабли его ждут?
Поскольку эта база внутренняя, значит корабли ОВРа. Начальник кафедры в училище Денисов  Иван Григорьевич когда-то там служил и подтвердил информацию. Кроме того он сказал, что и корабли там далеко не новые и отслуживщие не один десяток лет. Они стояли в коридоре 3-его факультета на третьем этаже возле учебных классов и вели разговор. Капитан 1 ранга  начальник кафедры Денисов любил вот так просто остановить молодого офицера и дать ему напутствие или поговорить о будущей службе: в нас он видел свою молодость и свои бывшие ступени роста. Он предложил свою помощь — дать характеристику к командиру ВМБ — тот был его однокашником. Лейтенант отказался. Да и кто его, молодого лейтенанта, допустит до командира Военно-морской базы!   
 За окном мелодично стучали колеса набиравшего скорость поезда. Железнодорожный вокзал Коноша-2 остался позади, редкие дома поселка уже мелькали все реже и пропали совсем. Потянулись деревья еще зеленого леса.
Лейтенант смотрел в окно и воспоминания навернулись не те, которые он хотел. Перестук колес напомнил ему совсем недавнее прошлое. Эти картины жизни возникли неожиданно как  напоминание о возможных коллизиях человеческой жизни. И это  пришло в тот момент, когда он сидел расслабившись и хотел планировать дальнейшую жиизнь. Но получилось иначе — вдруг нахлынуло это видение, это событие. Лейтенант даже вздрогнул внутри. Но видение его захлестнуло и он ничего не мог поделать. Он только наблюдал его как бы со стороны и в то же время заново испытывал те же ощущения реальности.
Ему виделось распутье дорог пятилетней давности, когда он, только что сдавший экзамены в школе, шел домой, задумавшись о будущей перспективе в жизни и вечном вопросе — Что делать? Учеба в школе осталась позади, экзамены все сданы, теперь перед ним вставал вопрос о сдаче экзаменов куда-то. Выбор был — в мурманскую мореходку, в лесотехнический институт  города Архангельска или в ленинградское военно-морское училище. И вдруг замер — перед ним была дорога. Точнее перекресток дорог. По ним  он ходил столько лет, стали живыми — они, как и предстоящий выбор, показались ему той жизнью, по которой ему предстоит пройти.Одна  дорога тянулась от верхнего магазина мимо почты, между домами, пересекала одну из центральных дорог, спускалась вниз, сливалаясь с другой центральной дорогой и выходила к железке. Центральными эти дороги можно было назвать только потому, что именно по ним в основном ходили люди поселка и они разделяли поселок на верхнюю, среднюю и нижнюю части. Дома стояли соответственно по этим дорогам. Наш поселок Имандра  располагался  в центре Кольского полуострова  между такими разрастающимися городами как Апатиты и  Оленегорск. Поселок был большим и ухоженным, но заброшенность  местами уже начала касаться и его. Располагался он на берегу озера Имандра на небольшой сопке в предгорье Хибин и характер построек домов был террасным. Проселочные дороги оттеняли этот характер. Железная дорога и ее транспортные артерии способствовали существованию и развитию поселка. Низкорасположенное плато позволяло  не только производить отстой поездов, но и необходимые перестановки вагонов, а половинное расстояние между городами Кандалакша и Мурманск – отдыху экипажей электровозов. Хорошо была развита железнодорожная инфраструктура. Именно позтому здесь организовался и леспромхоз в 50-х годах, который в конце 60-х годов закончил свое существование.
  Дороги вели к школе, располагавшей  в конце поселка на вершине сопки. После того как закрылся леспромхоз, понизилась категория железнодорожного узла,  люди стали разъезжаться по близлежащим городам в поисках работы и перезжали семьями. Наш клас был последним самым большим в школе-27 человек. В остальных классах уже сейчас было по 15—17 человек. Начинали поговаривать о будущем школы- самой крупной с хорошо отлаженным учебным процессом среди железнодорожных школ Мурманской области, поэтому школьники других железнодорожных станций и поселков  предпочитали  учиться в нашей школе. При школе располагался интернат, в котором  дети близлежащих поселков жили и учились в течениие недели. Конечно, были и недостатки – с перебоями преподавались физика, химия и физкультура: не хватало преподавателей. Их  замещали другие преподаватели, которые узко понимали предмет — только в пределах учебника, а далее ни шагу. И, несмотря на это, ученики нашей школы поступали в техникумы и институты.
Я стоял на распутье дорог и почувствовал, живо ощутил, ясно осознал и увидел, что и жизнь моя,  как и эта дорога, может идти прямо, по одной из  центральных дорог, либо спускаться по извилистой второстепенной дороге к другой, неведомой до сих пор мне, центральной дороге и продолжать движение дальше и дальше. Что там дальше? Как увидеть, как понять-хорошее там или плохое и нужна ли мне по жизни эта стезя? Стоит ли идти  и  какая дорога из них правильная? А может пойти вверх по другой части дороги? А что там? Как в той сказке-пойдешь… .
Я стоял  и не мог сдвинуться с места — дороги как жизненные реки вдруг потекли через меня  и потянули в разные стороны. Своими руками каждая из них предлагала свои варианты жизни и судьбы, но не было в них  конца, а лишь одно только начало. А в этом начале пути – Я. Что стоит за каждой из них? Надо решаться — завтра может придти вызов из училиша и тогда  мой путь продолжится по какой-то дороге, а какая она из этих дорог проходит через училище? А может идти вместе с Санькой Веденисовым – моим школьным другом и стать  медбратом или лесником? Тогда  нужно идти по другим дорогам.  А может остаться дома? Тогда что ждет меня здесь? Какая перспектива? Вот они – дороги и невозможно оторваться от них. Они лежали передо мной и завораживали, притягивая своей простотой и неземной силой. Они как змеи шевелились  и манили к себе. Я стоял и не мог  решиться, а ведь решиться необходимо было сейчас, сию минуту, завтра будет поздно. Море меня тянуло давно, манило своей силой, красотой  и мощью. Особенно эта ''болезнь'' захватила меня после того как я со взрослым  соседом по дому – дядя Петей — рыбачили на озере  и нас захватила буря, а мотор отказал. Волны были серыми и такими высокими, что казалось нас они сейчас поглотят и мы пропадем. Эта зеленовато-серая масса воды медленно поднималась из глубины озера, все более вырастая над корпусом лодки. Она становилась все выше и выше и не было предела этому росту. Как змея, нет – сказочный дракон, серо-зеленая мутная голова волны вырастала над лодчонкой и готова была в любой момент обрушиться на несчастную и поглотить находившихся в ней людишек. Вода перед лодкой опускалась и втягивалась этим гигантом во внутрь озерного чрева. От этого «дракон» рос выше и выше.  Глядя на эту массу воды среди полной темноты и рева ветра, страх начинал охватывать все тело: руки переставали слушаться и силы покидали их до такой степени, что не могли черпать воду из лодки; ноги свело в полуприсядке и не возможно их распрямить; глаза не могли оторваться от надвигающей волны и мозг уже находился в ее объятиях. Лишь громкий, почти истеричный голос дяди Пети на какое-то время возвращал меня в бытие, заставляя с новым усилием и тщением черпать воду, отворачиваться от этой завораживающей картины бедствия. Дядя Петя греб и греб к берегу, периодически оглядываясь на бушевавшую стихию и успевал своевременно  разворачивать веслами лодку против волны, которая  разбивалась, разлетаясь на мелкие брызги. В своем бессилии что-то предпринять против людей она снова поднимала ввысь свою страшную массу воды, чтобы повторить свой удар. Лодка наша при этом становилась почти вертикально и должна была вот-вот скатиться вниз, в пропасть, развернувшуюся под нами. Но вода пробегала под днище лодки и уже другая картина раскрывалась перед нами :  мы  оказывались на самой вершине этой »водной горы» в окружении пены, и небо появлялось над нами и чернота не казалась уже такой страшной и виден был бескрайний горизонт бушующей воды и будущих сражений. С вершины этой покоренной волны лодка так быстро летела вниз, что не успевали насладиться этой временной победой и вновь требовалось черпать воду и бороться за следующую порцию жизни.  Волны налетали одна за другой.  Однако силы стихии уступали  напору и силе человека. Лодка как бы перекатывалась через гребень волны и уже катилась  вперед навстречу очередной лавине волн. Страшнее всего оказаться в падине этих волн, поскольку первая волна уже прошла и она за твоей спиной, а вторая еще впереди. При этом ты находишься в такой глубокой яме, что не видно неба, а к тому же уже стемнело,  и от этого темнота становилась непроглядной, кромешной и лишь шипение перекатывающихся масс воды напоминает тебе о жизни. Казалось, что мы сами искали эти страшные волны, чтобы их дробить, дробить и дробить.  Мы долго сопротивлялись — я выгребал воду из лодки, которая набиралась с каждой налетевшей волной, а дядя Петя греб. В итоге мы справились  и приплыли к берегу, правда далеко от дома, но на своем берегу. После этого случая мне еще не раз приходилось бывать на озере  и бороться и преодолеать серые воды. Но впереди-то будет не озеро, а воды  моря-океана. Какие они? Как-то ребята и девочки нашей школы поехали на встречу с подводниками в Видяево — наша школа боролась за присвоение школе звания школы имени Федора Алексеевича Видяева — он учился когда-то в нашей школе и у нас был организован музей, посвященный ему и подводникам-североморцам. Я же проспал тогда, опоздал на вологодский поезд, проходивший в четыре часа утра и не поехал. Мне попало от директора, но деваться было некуда. Ребята рассказывали много интересного  о своем походе. Я же хотел стать моряком. Тогда я не задумывался каким моряком мне хотелось стать – гражданским  или военным. Просто хотел стать моряком и все. В моих представлениях это было одно и то же.  В Мурманске  есть высшая мореходка — можно было и туда идти. Все-таки рядом с домом. После восьмого класса хотел ехать в мореходку в Архангельск, но тогда меня уговорили окончить десятилетку и поступать в высшее училище, а уж в среднее училище можно было пойти тем более. Уже в приписной период в Мончегорском военкомате, узнав о моем желании идти в мореходку предложили  высшее военно-морское училище имени Фрунзе в городе Ленинграде. Военкомат брался подготовить  все  документы  и провести медкомиссию. Это меня и подкупило. От меня же требовалось  подготовиться к вступительным экзаменам. Офицер, который ходил с нами по комиссиям так и сказал – твое дело это подготовиться и сдать экзамены. О дате вызова они сообщат. И теперь я ждал вызова. Что делать? На какую дорогу свернуть? Куда пойти?
Все это промельнуло в моем сознании за минуты, нет за секунды, что я стоял перед развилкой в раздумии. Решается моя судьба.
Перед этим мы с Санькой долго ходили, размышляли, спорили о дальнейшей нашей участи. Он склонялся идти в Лесопромышленный институт в Архангельске и даже хотел в лесничестве взять на всякий случай  характеристику – мы с ним как-то два года работали летом у них. И теперь пришло время для окончательного решения. Именно это я почувствовал в эту минуту, потому что дальнейшие события зависили именно от этого решения. Я вдохнул побольше воздуха и … шагнул на развилку — все равно, что бросился со снежной горы на лыжах вниз по бездорожью, зная что под снегом могут быть пеньки, поваленные деревья и ветки, и просто целина. Посмотрел направо-налево и повернул направо  вниз, выдохнув набранный воздух. Дальше я уже пошел легкой походкой с чувством принятого решения. Моя второстепенная дорога тоже выводила на центральную, которая не могла провести мимо дома. Но эта дорога была уже моей выбранной дорогой. Нахлынувшее воспоминание промелькнуло быстро и было оно свежим. Как будто не было этого промежутка в пять лет.
Именно это вспоминал лейтенат в вагоне поезда. Перед его глазами мелькали деревья, поселки, столбы, провода, но он не замечал всего этого — он был погружен в себя, свое Я и раздумывал о дальнейшем. Сейчас он оказался перед такой же дорожной развилкой как и до училища. Разница с той развилкой состояла в одном — дорога его катила в одном направлении  и уже не было выбора: в его кармане лежало предписание о прибытии в войсковую часть N. Что там его ждало он не знал. За время морских практик он, как и многие курсанты,  побывали во многих флотских подразделениях и знали, что их там ждет и каков характер службы. В эту же воинскую часть лейтенант попросился добровольно — заявка была на двоих и тогда он пришел к командиру роты—капитану 3 ранга Лепилову Геннадию Михайловичу
--Прошу разрешения войти — постучав и открыв дверь обратился я к командиру.
--Войдите Шептаев. Я Вас слушаю.- Командир стоял возле стола и курил. В кабинете было очень накурено и дым стоял то, что называется ‘’коромыслом ‘’. Невысокий щуплый и с резкими чертами  узкого лица он внимательно слегка прищуренным от дыма глаза смотрел на  главного старшину. Говор был неторопливым и с остановкой после каждого произнесенного слова как будто ему трудно было говорить или он думал, что сказать дальше, а слова растягивал. После произнесенного слова он поджимал губы как будто сжимал папиросу.
--Товарищ капитан 3 ранга я хотел бы Вас попросить при распределении по воинским частям направить меня в Северодвинск.
--Хорошо Шептаев, но это при условии, если не будет желающих из числа лейтенантов с красными дипломами. Вы согласны с этим?- в ответ переспрсил командир.
--Так точно товарищ командир. Еще. Кто вторым или первым направляется в эту часть?
--Вы пока первый и второй. Еще вопросы есть?
--Никак нет. Разрешите идти?
--Идите.
Будущий созревающий лейтенант вышел с чувством выполненного долга. Он пошел разыскивать Юрку Лисовского, с которым  сдружился за эти годы. Жизнерадостный и вечно улыбающийся он очень импонировал Алекандру.  ''Лиса'' попался ему навстречу выходящим из своей ''каюты''. Пятый курс проживал в отдельном корпусе в четырехместных комнатах, которые по- флотски называли каютами. 
-Юрка, слушай. Я только что был у Лепилова и попросился о назначении  в Северодвинск. Запрос пришел на двоих. Может рванем вместе?
-Саня, я уже решил с  Шумилычем ехать в часть N, в Североморск.
-Да ты что, совсем рехнулся? Это же блатная часть. Еще ''красные'' своего слова не сказали. А как зачитают распределения и окажется, что они на задворках в ОВР-е, так они и побегут к Лепилову, а тебя, ''середняка'' упекут в ОВР-у. Тоже мне, захотел в стратеги. А что в Северодвинске никто не знает. Поехали вместе. Иди сейчас к Лепилову, а то будет поздно.
-Нет, Санек. Поеду на Север, а там будь, что будет.
-Юрка, ты не понимаешь.
-Постой--- перебил он Шептаева — ты меня не переубеждай. Мы с Шумилычем уже все решили.
-Жаль. Если передумаешь, я буду рад тебе. Ты сейчас домой идешь? Где нибудь дня через два командир будет зачитывать распределения. Не опаздывай.
Юрка уже в гражданке спешил за ребятами, уходящими домой. Шептаеву спешить было не куда и он пошел готовить вещи к отправке  матери под Вельск в деревню.  
 Форму им еще не выдали, но экзамены были уже позади и все пребывали в подвешенном состоянии. Ленинградцы жили практически дома. Иногородние,  которым не куда было пойти, проживали в училище — доме №6. Практически у каждого из курсантов был ключ от парадного входа  и все только  ждали, когда же командир роты уйдет домой, чтобы  остальным  рассыпаться в городе по знакомым или в кино. Труднее всего было дежурному по роте—они еще продолжали существовать, но назначались  с младших курсов. Дежурный должен был докладывать, что у будущих лейтенантов все в порядке и все на местах, а где они и кто из них кто дежурные просто понятия не иимели. Дежурные по факультету молили бога, чтобы поскорее избавиться от выпускников.
Выпускники по утрам являлись на поверку,  слонялись без дела по училищу  и снова ждали убытия командира роты. Казенные вещи и инвентарь практически был сдан и  выпускники спали на матрацах и подушках  без наволочек. Новое обмундирование стали выдавать довольно скоро и иногородние первыми отоварились и теперь подгоняли по своей фигуре. Правда все было пошито по фигурам и не раз перепроверялось и подгонялось тем не менее было приятно одеть и ощутить это новое жесткое стоящее, хрустящее и пахнущее обмундирование. Вещей оказалось много и все они были громоздки. Одни шинели чего стояли. Парадная и  повседневная занимали уйму места и не могли влезть ни в один чемодан. Было над чем задуматься! А тужурки – парадная и повседневная, китель. Да ко всему этому брюк несколько пар. И всякая всячина-от носков до тельняшек! Оставалолсь все это как-то сложить,  упаковать и вынести из училища.  Александр вспомнил, что как-то отправляя маме посылку на главпочтмпте можно было приобрести материал и упаковать в него все необходимое. Он сходил на главпочтампт и там приобрел материю для упаковки громоздких вещей. Узлы получались не красивыми и объемными. На главпочтампте их не приняли, но посоветовали отправить с вокзала багажом. Возни и мороки с этим добром оказалось достаточно: приходилось сдавать в багаж на московском вокзале. Хорошо еще, что у него был гражданский костюм, в котором ходил в самовольные отлучки. И теперь, вспотевший и упарившийся от веса тюков, таскал через весь город на вокзал. Все получилось удачно, но пришлось потратить не один день.  
Как-то поутру дежурный построил роту и капитан 3 ранга Лепилов зачитал распределения. Вторым в г. Северодвинск  был назначен  лейтенант Орешин Вадим Петрович из первого класса.  Но что началось с ''красными''! Они кинулись перераспределять места между собой, а потом побежали к командиру и второе чтение все поменяло.
’’Лиса’’ действительно попал в ОВР-а на Север. Кому из наших не повезло — так это Сане Маркелову, который не присутствовал на церемонии вручения кортиков и призводства в офицеры, поскольку попал на гауптвахту. Шептаева он попросил отправить его вещи домой в г. Дзержинск.
‘’Интересно, получил ли Саня аммуницию? Я же послал ему все домой как он и просил. Да, не повезло же ему".
… Поезд продолжал отстукивать колесами свою неторопливую мелодию, но лейтенант продолжал пребывать в прострации.
Дверь купе распахнулась и на пороге появилась проводница с двумя стаканами чая  и сахаром.
--Заскучали? Вот и чаек. — Она поставила стаканы на стол и явно не спешила покинуть купе, продолжая стоять.
--Впервые в нашем крае?  А почему не взяли  билеты в пристегнутые вагоны-они идут до Северодвинска и пересаживаться не надо было. В Исакогорку приедем поздно вечером и следующий поезд только утром. Ночевать придется на вокзале, а условия ночевки там не очень хорошие. Если бы доехали до Архангельска, то все равно с этим же поездом попали бы в Северодвинск...
Она продолжала рассказывать лейтенанту, но он ее уже не слышал—сказались путешествия сегодняшнего дня, теплота вагона и мерное постукивание колес — тянуло вздремнуть.
---О! Да Вы уже почти спите — заметила проводница.- Я зайду чуть позже Вас проведать.
Она вышла из купе так же тихо как и появилась.
Лейтенант помотал головой, прогоняя сон — надо было еще подумать о предстоящих событиях и о невесте, что осталась в Ленинграде. Он только сейчас заметил, что сидит  в форме и не переоделся. Надев спортивки,  взял полотенце и пошел помыться. В вагоне похоже, действительно, почти никого не было: двери купе закрыты и лишь возле  последних слышался разговор. Вернувшись в купе, воспоминания вновь охватили лейтенанта. Обстановка к этому располагала.
 
2.ВЫБОР РЕШЕНИЯ
 
Войдя в дом, я увидел за столом сидевшую на табурете растерянную мать и смотревшую на меня как-то странно: глаза широко раскрыты и испуганны; широкие и натруженные ладони лежали на коленях. 
--Мама, что случилось?-спросил он
--Вот вызов пришел. – полувопросительно ответила  мать, кивнув на конверт  и ее плечи  при этом  слегка недоумевающе приподнялись — Здесь и проездные документы. Надо билеты  заказывать.- Она произносила слова как-то растерянно и неуверенно.
--Что там сказано? На какое число вызов?—Саша взял заказное письмо и перечитал его. Волнение матери передалось и ему.
--Только что Ольга Сухолет принесла. — Продолжала мать. — Она устроилась почтальоном  работать  как и ее мать. Поговорила я с ней.Она и девочки  еще не знают куда им ехать.Может поедут в Мончегорск, а  может в Кировск — там какой-то швейный техникум. Говорят в крайнем случае в медицинский пойдут. Получается, что ты первым уедешь поступать.
--Мама, какое сегодня число? Здесь сказано, что четвертого июля мне следует явиться в училище для сдачи  вступительных экзаменов. Документы на меня военкомат отправил еще в апреле. Я схожу к Саньке. Расскажу ему и спрошу, когда он собирается. А где Леня? — Саша  заглянул в комнату и не увидел брата.
--Пошел с ребятами погулять.  - ответила мать.
--Он знает, что мне вызов пришел?- спросил Саша.
--Нет. Ольга письмо принесла только что. Лени дома уже не было. Ребята зашли за ним и они ушли. Я ему сказала, чтобы к обеду приходил. Давай я тебя покормлю.
--Мама, не суетись. Я сейчас сбегаю к Саньке и через полчасика подойду. Ты когда на работу едешь?
--Моя смена завтра. Сейчас, после обеда, схожу к Людмиле в кассу  и закажу для те6я билет воинский. Ты куда положил-то документы?
— Не надо ходить тебе – я сам. Отдыхай. Тебе завтра на сутки ехать. — Ответил Саша на ходу, закрывая за собой дверь.
Саша Веденисов  жил в этом же доме барачного типа, но с другого конца. Пройти до него было минутным делом. Поднявшись на маленькое крыльцо подъезда можно было увидеть кухню и родителей тезки, сидевших за обеденным столом. Отец его располагался справа от окна и его всегда можно было увидеть первым с крыльца дома. Мать садилась напротив окна, сестра рядом с ней, а Санька садился слева от окна, поэтому его не видно с крыльца. Саша не стал заходить в дом, а развернувшись пошел обратно.
--Сань,  ты чего хотел?- услышал Саша за своей спиной голос.
‘’Видно отец его увидел и сказал ему обо мне’’-подумал Саша и остановился.
--Саша, мне письмо с вызовом пришло. Четвертого быть в Ленинграде. Ты когда собираешься ехать?
---Не знаю еще. Давай увидемся вечерком и поговорим. Хорошо?
--Хорошо. Я пойду еще позанимаюсь немного.- ответил Саша и пошел домой.
Лето было в самом  разгаре. Июнь отстоял теплым. Лед с озера давно сошел и природа наслаждалась, впитывая  в себя короткое тепло северного солнца. Выпускные дни остались позади, хотя еще и не забылись: прошла неделя после последних экзаменов  и учителя подводили итоги учебного года,  выстраивали планы на будущее и не разъехались по отпускам. Я в мечтах уже был охвачен новыми чувствами и помыслами, которые принесло с собой письмо.
Предстоящие экзамены  его не пугали — выпускные прошли хорошо. Только Надежда Ильинична подвела — не захотела ставить четверку по русскому:
--Я знаю на что ты, Шептаев, способен в части русского языка, какие у тебя навыки и познания, поэтому я не смогла по результатам сочинения поставить тебе итоговую оценку — четыре.
Аттестат пестрел только ‘’хорошими’’ результатами, но и они дались нелегко: последние два года пришлось попотеть, чтобы все-таки освоиться со многими вопросами. Особенно это касалось физики и химии — несколько лет не было преподавателя. Физику надо было сдавать во все технические вузы, поэтому  ребята и поступали в техникумы. Одно мне не давалось в этом предмете — задачи: он их не понимал. Все это отошло на второй план после получения письма. За раздумиями уже дошел до крыльца  и сел на него.
Вместе с письмом пришло и новое  чувство- чувство тревоги от того далекого неизвестного, которое ожидает каждого  при расставании со старыми привычками и встреча с чем-то новым. И это чувство вселяло неудобство  в жизнь, стирало сложившиеся понятия и привычки. Приходилось находиться в ожидании чего-то, о чем ты понятия и не имеешь. Это чувство вселяло неуверенность и боязнь сделать чего-то не так. Может это и есть охранное ощущение каждого человека, не позволяет ему расслабиться и держит в постоянном напряжении и предохраняет в трудные минуты жизни.
Я  огляделся. Увиденную картину  видел каждый день, но сегодня она ему представилась  как бы в первый раз — и этот сарай с дровами, который приходилось наполнять каждый год летом, чтобы все спалить за длинный осенне-зимне-весенний период; и этот двор перед домом, который только еще начал покрываться зеленым покровом; и этот дом барачного типа, покрашенный прошлым летом в зеленый цвет, а сейчас уже выглядевшим грязным цветом. В этот дом они переехали недавно-года три. Барак имел пять подъездов с крыльцами. Каждый подъезд рассчитан было на две семьи, т.е. две двухкомнатные квартиры, одна из которых служила и кухней. Рядом с домом стояло  почерневшее здание — бывший магазин, который почему-то длительное время не могут разобрать на дрова. За ним виден был забор с другими домами. Справа от барака через дорогу стоял большой дом с высокой редкой оградой, в котором разместилось хозяйство лесничества с экспериментальной базой.
За всем этим стояла жизнь, через которую прошел он сам и теперь ему предстоит с этим проститься. На сколько? Может на совсем, а может и нет. Хотя, в родные пенаты всегда тянет и пока живы родители, есть надежда и необходимость появления. С другой стороны, кто из сверстников остается  здесь? Трапезников наверняка уедет  в Оленегорск — его отец уже там и как только получат квартиру уже ничто его не удержит. Возможно, он и сейчас  уедет: учиться надо где-то. Если Сашка поступит учиться, его родители здесь — старикам податься некуда. Да и стоит ли? Здесь хозяйство, жилье и привычный уклад жизни. Толя  Астахов тоже уедет. А может и нет — ведь его родители тоже живут здесь. Его старший брат живет в Мончегорске, поэтому он тоже может там остаться. Другие — то  уезжают учиться, но возвращаются, как Славка Степаков, который учится в Кировском горнообогатительном техникуме, а по субботам приезжает на электричке. Не всегда правда, но возвращаются. Работы в поселке практически нет, поэтому все равно придется уезжать. Многие подрабатывают на морских траулерах. Кого-то из ребят уже посадили, другие начинают пить. Весь расклад на отъезд  к новому месту жизни. ''А если не поступлю? Нет, надо поступить. Что здесь-то делать? Чем жить? Да и жизнь новую надо устраивать по — новому. Даже и думать не буду о противном.''
--Саша, иди кушать.- позвала мать через открытую форточку.
Я поднялся и  зашел в дом. Видно было, что мать уже переживала: глаза красные и заплаканные. Вся какая-то растерянная и потерянная, она даже и росточком стала ниже..
--Мама, ты чего? Учиться-то надо где-то, а Питер рядом. Ты же на пенсию скоро пойдешь, будешь дома сидеть, и наслаждаться отдыхом. Конечно, если бы учился в Кировске или в Мончегорске, приезжал бы каждую неделю. Из Ленинграда так не придешь. Но ведь ты и сама постоянно в разъезде. Не переживай, все будет в порядке.
 Уговаривая и утешая мать, я видел, что глаза ее неумолимо набухали и она себя сдерживала с усилием, чтобы не расплакаться. Мать присела на стоявший рядом стул.
--Садись, кушай. Правильно говорят: сыновья вырастают и покидают гнездо, а дома остаются только девочки — они больше тянутся к матерям. Надо было рожать девочку — меньше было бы хлопот.
— Мам, не стану же я сейчас девочкой. — со смехом  ответил он ей, чтобы как-то разрядить обстановку и направить его на другой лад — Так что не растраивайся и все будет в порядке. Вон Славка Степаков уже два года  как учится в Кировске, а разве скажешь, что он там ?  Он больше времени проводит здесь, у Тамары Водопьяновой. Я думаю и у нас все будет хорошо.
Я обнял мать за плечи и  сел на стоявший здесь же стул. Мать повернула к нему лицо:
-Ох, Саша — вздохнула мать — как быстро вы повырастали. Подсказывает мне сердце, что уезжаешь ты на долго. Отрываются твои корни с этих мест, а где прислонятся и наполнятся соками неизвестно.
-Мама, я еще не уехал, а ты панику разводишь и причем с непонятной панихидой.
-Попомни слова матери. А сейчас позови Леню и будем кушать. Он убежал к Валерке. Тоже пострел какой-то беспутный. Давно переехали в Оленегорск, а он все шастает сюда. Медом что-ли в Имандре намазано?
Я встал и пошел к выходу. У двери оглянулся. Мать смотрела мне в спину и видно было, как она вдруг постарела — седина среди русых волос выступила резче;  сидела  сгорбившись; даже росточком стала меньше, заметнее стали впалости щек и резко выступили скулы; глаза вопросительные и жалостливые.
   На улице было замечательно: пригревало солнце, легкий ветерок трепал волосы, весенние талые запахи пьянили. Хотелось вдыхать, вдыхать, вдыхать этот пьянящий воздух и ощущуать силу и легкость своего сильного и молодого организма. Поиграв бицепсами, я пошел к дому где жил Валерка. В этом доме наша семья тоже жила когда-то и занимала две комнаты (вместе с кухней). Соседями по площадке была семья Вороновых. Леня сдружился с их сыном — Валеркой и они часто что-нибудь  вместе вытворяли. Учителя жаловались матери  Валеры. Но матери было не до сына — она работала и жила в Оленегорске, а Валера жил с бабушкой, которая не могла за ним уследить. Парень он был заводной и шустрый на всякого рода выдумки, не одобряемые соседями. К тому же  он был очень похож на цыгана.
Может и подобное странствие было у него в крови?
Дома я их не застал и пошел к своему другу. Тот сидел во второй комнате и занимался. Саша поздоровался с его матерью и прошел в  комнату.
-Саня, вызов в училище пришел. Сказано, чтобы был там  четвертого июля. Осталось десять дней до отъезда. А когда ты поедешь?
-Тебе повезло. Практически за тебя все решено — осталось только экзамены сдать. Я еще и документы не отправил — сейчас  пойду к Иван Ивановичу и попрошу характеристику в институт. Ты пойдейшь со мной?
-Пойду. Мне что-то не хочется сегодня заниматься. Потом  сходим в кассу к теть Люсе Кокшаровой и закажем билеты?
Они вышли вместе на улицу и пошли в управление лесничества. Иван Иванович был дома. Для него управление и квартира располагались в одном здании, но в разных помещениях. Иван Иванович вышел навстречу.
-Иван Иванович,- обратился Веденисов к нему,- Вы не могли бы мне дать рекомендацию для поступления в лесотехнический институт?
-Конечно, Александр, я ведь тебе обещал. Кроме того, я напишу письмо ректору института. Вы как вместе решили идти или только ты один?
Он смотрел  внимательно на каждого из нас. Иван Иванович был среднего роста, лет сорок, аккуратно стриженая голова  начинала покрываться седыми волосами. Карие глаза были добрыми и ясными. Он пригласил ребят в комнату, но они остались в прихожей.
-Один — ответил Веденисов — Тезке пришел вызов из ленинградского морского училища и он собирается туда ехать поступать.
-Значит решил все-таки стать моряком?- переспросил уже Шептаева Иванов. — А что за училище? Макаровка?
-Нет. Училище имени Фрунзе.
-Постой, да ведь это военно-морское училище, а не гражданское. Там ведь своя специфика — военная. Ты, Александр, все хорошо продумал? 
-Иван Иванович, доля сомнения у меня есть. Но я думаю, что жизнь все расставит по своим местам.
-Логично и мудро. Подойдите ребята через часик. Я все подготовлю.
Мы вышли на улицу. Летнее время проходит незаметно и вечер на Севере как и день тянется долго. Солнечные дни бесконечны. Солнце подходит к горизонту и, не пересекая его, встает опять и если бы не громкоговоритель на крыше одного из домов, точно никто не знал бы  который час. Этот динамик был соего рода метрономом: гремел на весь поселок с утра и до позднего вечера. Часов не нужно было –по нему все знали и о времени и о событиях в стране. Вот и теперь, прислушавшись,  поняли, что время клонится к пяти вечера.
-Заниматься будем? — спросил Веденисов
-Конечно — ответил другой. -  Нет никакого смысла пропускать занятия. ( По вечерам они занимались атлетизмом по методу Тэнно. Когда я жил в другом доме, возле железной дороги,  занимались раздельно. Теперь же занятия проводились за веденисовским сараем. Там  же у них была обшая на двоих штанга, представлявшая собой ось тележки от дрезины.)
  — Вообще-то посколку нам осталось мало времени быть дома, можно заняться подготовкой к  вступительным экзаменам. Ты как на это смотришь?
-Да, ты прав. Через часик я один схожу к Иван Ивановичу. Пока.
— А я пойду и закажу билет.
Мы разошлись по своим квартирам. Я шел и размышлял сам с собой
'' Интересно, как  в училище учатся? По проспекту, который выдали в военкомате, много тренажеров и всевозможнойтехники, в море ходят. А на какие корабли потом идут? У нас настоящих моряков только  Зинкин отец, да и то не высшее, а среднее. А здесь высшее военно-морское училище.''
Я произносил наименование училище с расстановкой и даже каким-то смаком  и оно многозначительно звучало в  собственных ушах и понимании. Оно- название – звучало необычно, незнакомо, но поднимало меня в собственных глазах и обретало вес.
Так  незаметно  за рассуждениями дошел до дома и, войдя в квартиру, остановился на пороге. Оглядел комнаты, как будто впервые увидел окружающий его мир и почувствовал своим внутреннним миром, что этому скоро придет конец и навсегда. В его жизни начинается новое, неизвестное. Я как бы прощался со всем этим старым миром и готовился вступить на новую незнакомую, но манящую впереди дорогу.  И опять  увидел себя на распутье дорог, но теперь уже сделан первый шаг по дороге — Туда.
И тут же  увидел мать, сидевшую возле стола и смотревшую на него. В глазах ее стояли слезы. Она тихо и безвучно плакала. Мне стало ее жалко, себя и какой-то ком подкатил к горлу, сжал его, но я переборол себя и подошел к матери.
Досих пор я чувствую этот ком в горле и от этого воспоминания становятся явственнее.
-Мам, ну что ты. Я ведь учится еду. Еще и поступить надо. А если не поступлю то куда мне деваться? Обратно приеду. Ты не плачь и так целый день у тебя траур. – успокаивал он.
-Плачу-то я от радости, что ты вырос и вот уже уходишь в свой первый новый путь. Как быстро ты вырос. Потом Ленька уйдет и останусь одна. Кому нужна я буду? Сыновья дома не сидят, а разлетаются. Чувствую я, что уходишь ты на долго и поступишь и все будет у тебя хорошо. Только вот трудно будет тебе в жизни, но будет хорошо. Как бы жизнь не сложилась, ты Леню не бросай. Понял?
 -Мам, ты со мной как будто навсегда прощаешься. Ты прекрати это. Ясно?- говорил  как бы смеясь, а снова накатился ком и в голосе прорывались плаксивые тональности. Он стоял возле стула, на котором сидела мать и успокаивал ее, поглаживая машинально по  спине. – Сколько можно говорить, что это временно. Ты думаешь, когда другие ребята уезжали, их матери тоже плакали? Нет ведь. Наоборот, радовались. А у тебя все не так.
 Вдруг входная дверь резкоотворилась и в комнату ввалился  Леня.
-Что за панихидный заговор — смеясь и удивляясь произнес он, увидев печальную идиллию,- быстро раскрывайтесь.
 -Вызов пришел из училища. Четвертого июля надо быть уже там. — ответил коротко Саша
У матери снова полелись слезы из глаз. Она стала их молча вытирать краешком полотенца, лежавшего у нее на коленях.
-А я еду на работу завтра — сказала мать сквозь слезы.
 -Мать,- прервал ее Леня – Санька-то едет не завтра, а через неделю. Так что радоваться надо, что вызов пришел и он едет сдавать экзамены. Это будет первый человек, который поступает в морское училище  из нашего захолустья. Вот то-то будут все девчонки и мальчишки завидовать. А если он еще и поступит! Учителя его фото занесут на доску почета в школе и поместят в школьный музей. Здорово!
Ленька разговаривая, на ходу схватил кусок хлеба и стал его жевать.
-Ты-то чему радуешься?- спросил Саша.- Своим шустрым поведением ты будешь только меня позорить.
-Да ладно ты, успокойся. Кому я нужен в школе. Если учителя устарели и сами позабыли чему их учили то чего скрывать свои слабые познания. Они от учебника оторваться не могут и шире чем там написано преподавать не могут. А у Арсеньевны и память стала сдавать — вечно все путает или забывает.
-Леня, если ты такой умный, то занимайся сам. Учителей же подначивать ни к чему. Да, они уже в возврасте, но тебе не дает право их унижать этим. И сделай из этого разговора выводы, иначе сам себе осложнишь жизнь.
Саша начинал злиться на неприятие Леней самых простых истин и основного для него теперь-окончить школу. В противном случае выгонят и слоняйся по интернатам. Он же еще только перешел в восьмой, а уже препирается с учителями и директором. Конечно мозги у него на месте, но он молод и ему легко дается учение, но это не дает ему права поучать учителей, а терпения не хватает.
-Учти Леня, тебе еще два года учиться, а там можешь идти куда хочешь. От этих учителей тебе получать характеристику в учебные заведения или на работу. Вот сегодня мы с Санькой пошли к Ивану Ивановичу и он наверняка ему даст положительную характеристику. Сейчас, да и потом, такие вещи многое значат в жизни. А ты что получишь? Тебе ее вообще не дадут и будешь горбом пробивать каждую дверь. А пробешь ли?
Мать в это время уже наливала им борща и прислушивалась к разговору.
-Ладно, сейчас не обо мне, а о тебе. Я завидую уже тебе, что ты будешь учиться в Ленинграде  и выбрал себе профессию по призванию.
-Честно говоря,- сказал Саша, подсаживаясь к столу – моряком я хочу стать, но готов ли я стать военным моряком? Вот что меня тревожит.
-Саша, тебе наливать борща?-спросила мать
-Нет, не надо. Мне сейчас идти на тренировку.
-Ты даже сейчас не хочешь оставить в покое свои железки.
-Леня, — вмешалась мать — не ругайся с братом. Ох, не по годам ты шустрый. Тебе больше головой думать надо, а не задом. Прислушайся к Саше. Он правильно все говорит.
-Мама, — ответил Леня — я так и сделаю.
-Мама, — я пошел к железкам. Сейчас подойдет и Веденисов.
-Сходи лучше в кассу к Кокшаровой, а то вечером может ее и не застанешь. —  напомнила мать.
Я встал из-за стола, собрал документы и пошел на станцию. Сколько раз за эти года он проходил этой дорогой! И сейчас она не стала для него новой. Вот здесь они со старшими мальчишками  леспромхозовскими гоняли пацанов – и дрались до крови. Вот здесь, на поле, они играли в лапту,  круговую, запускали змея. Вот здесь он первый раз увидел и прокатился  на мотоцикле. Вспоминая и размышляя, он незаметно подошел к станции. Вот железнодорожные мастерские, в которых он проработал месяц и получил первую зарплату – 60 рублей. Эти деньги он отдал матери. Тогда она тоже расстроилась – первая зарплата от сына. Сын стал работать и пришла первая помощь в семью. Но приехал тарший начальник из Мурманска и увидев меня запретил работу – несовершеннолетнему нельзя работать на производстве. Пришлось уйти как ни горестно это было сознавать.
Я вошел в здание вокзала. Если идти прямо до конца, то упрешься в дверь начальника вокзала; справа от двери  начальника располагалась дверь кассы; слева по коридору – дверь телеграфа, в котором мать проработала тридцать лет; ближе к выходу справа – вход в зал ожидания. В нем еще стояли старые сиденья с надписью "МПС", но когда-то на противоположной стене от входа висел портрет Сталина. Его почему-то долго не снимали. Слева, напротив входа в вокзал располагалась комната путейцев.
Cаша постучал в дверь. Дверь открылась и в дверях стояла Кокшарова – мать его однокашника, который уже давно учился в другой школе в Оленегорске, невысокая, крепкая телосложением женщина:
-Что случилось, Саша?
-Тетя Люся, мне вызов пришел из училища. Хотел бы заказать билеты на второе июля до Ленинграда.
-А воинское требование прислали? Покажи.
Она взяла документы, осмотрела их и сказала:
-Все правильно. Я закажу билеты в Мурманске. Если у нас заказывать, то за три дня до отправления поезда.
Она прошла в глубину кассы и села за стол. Саша прошел в кассу и закрыл за собой дверь.
-Вот и ты уже вырос, Санек. Как мать-то восприняла новость?
-А как она должна была принять ее? – вопросом на вопрос ответил Саша – Конечно расстроилась и обрадовалась.
-Ты прав. Пришла пора мальчикам определяться и становиться мужичками. Разлетитесь скоро все из этого гнезда.
Она сидела за столом перед окошком кассы и, рассуждая, что-то писала. 
-Придешь в кассу тридцатого июня за билетом. Понял? – сказала она назидательно. Ее крупное  тело повернулось к Саше и миловидное приятное лицо из строгого приняло добродушное выражение
– Извини, я уж и забыла, что ты становишься взрослым. Привыкла вас тут гонять, а вы уже не птенцы – орлята. Мой Сашка тоже куда-то будет поступать, но еще не определился куда. А твой друг теперь куда же денется без тебя?
 Она чуть слышно засмеялась.
- Вот ведь как получается. Столько лет вместе неразлучно, а теперь расстанетесь. Только дружить продолжайте. Весь поселок удивляется вашей такой тесной дружбе. Молодцы. Не забудь – тридцатого июня за билетами.
-Досвидания. – я попрощался и вышел.
После вокзала  направился к сараям, которые стояли за нашим бараком. Здесь Александр организовал место для занятий спортом. Солнце светило ярко на улице было тепло по летнему и несмотря на вечер, светло было как днем. Задворки сараев в это время освещались солнцем и здесь, в тени, тепло было по особенному. Веденисов еще не подошел и не спеша он перемотал живот пленкой, поверх его натянул спортивку и начал выполнять комплексы упражнений. Когда  подошел тезка, он уже перешел к силовым упражнениям и тягал штангу – ось с двумя колесами от дрезины. По весу она была примерно тридцать килограмм.
-Все. Получил характеристику и еще Иван Иванович снабдил меня письмом к ректору. Они, оказыввется однокашники и даже первое время вместе работали в Архангельской области.
— А я заказал билеты – тридцатого июня надо забирать.
      Неделя пролетела быстро  несмотря на то, что  подготовку к экзаменам продолжал, но и занятия атлетизмом не бросал. Вечерами в постели я засыпал  в мечтах о морях и океанах.
Билеты  получал в кассе со стороны зала ожидания. Оглядывая зал, я вспомнил как тут бегали с пацанами по сиденьям, играя в пятнашки. Над входом  висели большие часы, а напротив входной двери  — портрет Сталина. Теперь этого нет. Нет даже и сидений – пустой зал. Держа билеты в руках  неспеша шел по улице и читал написанное. Слово ''воинский''  озадачивало и вносило в жизнь что-то непонятное новое. Оно и тревожило и беспокоило-вот оно, начинается. Дома мать просмотрела билеты и сказала, что все в порядке.
Вечером они сидели все втроем и собирали необходимое в дорогу. Леня притих — видно было, что разлука с братом его огорчает. Я отобрал учебники. Алгебру  решил не брать, поскольку решение примеров и задачек давалось легко. Взял и сборник задач Антонова – пригодится для повторения. Помимо задач в нем кратко давалась теория алгебры. Тригонометрия нужна была, т.к. теоремы и аксиомы требовали повторения; учебники по физике взял все, что  были — физика оставалась для меня камнем преткновения и особенно задачи. ''Хоть бы все прошло гладко''- подумал я и мурашки пробежали  у меня по спине, но  сжал зубы, весь собрался и решил -'' все будет хорошо''. Леня обнял его за плечи.
-Ну, Санька, держись. Наверное будет трудно, помочь некому, но ты держись, а тут будет все в порядке.
-Леня, остаешься старшим. – Я повернулся к Лене. И вспомнился мультик о Малыше- Кибальчише и его советы -  Помогай матери. Теперь заготовка дров ложится на тебя, а иначе зимой замерзнете. И вообще, ты становишься самостоятельнее и взрослее, а самостоятельность предполагает ответственность. Ты отвечаешь не только за себя, но и за маму. Она скоро пойдет на пенсию и твоя помощь ей просто необходима. Ты понял? И в школе не хулигань.
-Понял, понял. Все будет нормально. Летом-то какая школа, а там видно будет.
Я подошел к матери, которая сидела на кухне и потихоньку плакала.
-Мама, опять ты пуыри пускаешь – все глаза проплакала. Все же будет в порядке.
-Я не к тому, что ты улетаешь из гнезда. Я радуюсь и печалюсь – как быстро все повырастали и начинаете разлетаться из дома. Сейчас ты, а потом и Леня. Кому я буду нужна? Только помеха в жизни тебе и Лене. Ты хоть его не бросай – брат ведь он тебе. Чувствую я, что скоро придет и мое время.
-Мама, какое твое время? Через три года пойдешь на пенсию и все у тебя станет хорошо – пенсия у тебя будет большой, снабжение поселка  хорошее, а там видно будет. Во время войны, наверное, было хуже. Так, что печалиться не к чему, а радоваться надо – вон какие у тебя самостоятельные сыновья.
-Ладно,- согласилась мать сквозь слезы — больше не буду. Я тебе могу выделить из нашего бюджета только рублей сто. Ты там по экономнее. Сообщишь адрес, я тебе еще пришлю. Много не смогу, а сколько будет. В дорогу сейчас пирожок испеку. Что еще тебе дать с собой?
-Mама, не беспокойся. Я что-нибудь там куплю. А вот пирожок мне пригодится. Практика в лесничестве меня научила питаться по туристически.
-Возьми консервы рыбные и пару банок тушенки. С хлебом поешь и сыт будешь. Что еще тебе? Ты же сам знаешь, у нас особенного нет.
-Мама, а у нас есть еще брусника?
-Есть. Возьми с собой баночку. Я наложу тебе литровую. Что еще?
-Хватит мама, все. Больше ничего не надо, а то я не доеду.
Прощание с поселком было не длительным. Вечером они с Санькой прошлись из одного конца в другой и вспомнили общие примечательные вехи своей юношеской жизни.
Неспеша они шли по '' железке'', что вела к подстанции и молчали. Каждый из них ощущал предстоящую разлуку и им было не посебе от этого. Вместе они неразлучно прошли четыре года; вместе сидели за партой в школе; вместе занимались спортом, играли в шахматы по вечерам и в теннис в школе; их даже путали. И вот теперь они должны были расстаться. На сколько? Когда теперь всретятся? Какими они будут?
-А если ты не поступишь, то что будешь делать?- спросил Веденисов.
-Вернусь сюда и до армии  буду в школе заниматься физкультурой – директриса будет согласна. Ты же знаешь, что преподавателя у нас давно нет, а школьную программу  мы уже проходили не раз. Не будем загадывать – время покажет. Если успею может в медицинский пойду.
Они снова шли молча и, пройдя половину пути, повернули назад.
Ночь  спал плохо. Лишь под утро  сморил сон.
Когда утром проснулся, опять вернулось беспокойство предстоящего дня. Все валилось  из рук, по несколку раз  брался то за сбор чемодана, который уже был собран; то выходил на крыльцо; то проверял на месте ли билеты. Поезд приходил  в половину первого днем. В 12 часов зашел Саша Веденисов и все пошли на вокзал. Мать семенила рядом и старалась держаться. Она слегка горбилась и пыталась поспеть за мальчишками, шагавшими в новую жизнь широко и быстро. Леня шел также рядом и нес чемодан.
                                      
                                                                                    3.Экзамены

 Скорый поезд '' Полярный'' пришел во время. Я обнял всех провожатых. Мать снова пустила слезу. Леня хоть и крепился, но волнение расставания передалось и ему. Он хмурил свои брови и  на скулах его играли желваки. Поднялся в тамбур,  окинул взглядом вокзал и окружающую территорию. “Вернусь ли?”-мелькнула мысль и тут же пропала. поезд тронулся. Все замахали  руками. Я махал им в ответ,  продолжал стоять в тамбуре и смотрел на покидаемый поселок. Все тут было мне знакомо, все было родным, хоженым и перехоженным, тут оставалась и  первая любовь. Только она об этом не знала. Поезд прошел железнодорожные мастерские, в котором начинал первую трудовую деятельность и первую зарплату -60руб. Мама в тот день приняла эти деньги и заплакав села на стул. «Вот и первая твоя зарплата, первая помощь в дом». Слудующий месяц я уже не работал: приехал  из Мурманска начальник иузнал, что я несовершеннолетний.Приказал рассчитать меня «от греха подальше». А вот и  вагончик где впервые он посмотрел телевизор и пацанами собирались возле него и ждали открытия. Неспеша поезд проходил мимо домов, в которых  проживал в разные годы. А вон на горе магазин, в котором покупал продукты. ’’ Прощай, свободная стихия! В последний раз перед собой ты видишь все просторы голубые! ’’ Перевернутые на свой лад стихи Лермонтова поневоле пронеслись в голове и исчезли. Исчезли вместе с последними домами поселка.
     В Ленинград поезд прибыл утром без опозданиий. Погода стояла солнечная и даже жаркая. Но я это заметил мимолетом, поскольку  теперь меня занимал другой вопрос ’’ А теперь куда? В проспекте сказано, что с Финляндского вокзала отправиться до станции Зеленогорск с Финляндского вокзала и автобусом доехать до остановки Голубое озеро.’’ В этом шумящем потоке людей и машин можно было и потеряться. Меня снова  охватило волнение – как все пройдет?
— Извините пожалуйста, — обратился я к прохожему на вокзале — как  добраться до Финляндского вокзала?
— На метро с площади Восстания. Площадь Восстания находится через дорогу.
— Спасибо.
С Финляндского вокзала на электричке  доехал до Зеленогорска.  Здесь была конечная остановка и проехать мимо не получилось бы. На перроне  подошел к прохожему и спросил:
— Скажите пожалуйста, как доехать до остановки Голубое озеро?
-Остановки автобусов находятся рядом с вокзалом. Спуститесь вниз и маршрут номер 215.
— Спасибо.
В автобусе было много народа и многие стояли. «Интересно как долго ехать? Надо попросить кондуктора, чтобы предупредила о приезде». Автобус катил среди высоких сосен как по серпантину – то вверх то вниз, направо-налево  и я всю дорогу стоял, держа в руках небольшой чемоданчик.
-Остановка Голубое озеро — оповестила кондукторша — кому требуется –на выход.
Из автобуса вышло несколько человек и среди них несколько молодых человек с чемоданами. Когда вышедшие разошлись в разные стороны, их осталось трое. Остальные пошли по тропинке, ведущей от остановки  вверх. Я удивленно уставился на окружающие деревья.  Взгляд медленно поднимался по стволу вверх. ’’ Вот это да!  Такие высоченные деревья! Неудивительно, что тут строили корабли во времена Петра.’’ Оглянулся. Рядом стояли еще двое молодых парней с чемоданами.
-Ребята, — обратился я к ним – вам не в училище?
-Да — ответил один из них. Он был высокого роста и немного окал. — Туда.
-Я тоже туда и думаю, что нам по этой дороге вверх. Меня зовут Александр.
-Вот здорово — сказал второй — меня тоже зовут Сашей.
-Меня звать Вася. Пошли, что ли. Ты откуда приехал? Мы с Саней из Вологодской области.
-А я  Мурманчанин. -- и, перехватив свой чемоданчик, пошел с ними  по дороге.
Вскоре перед ними появился высокий забор со шлагбаумом. Шлагбаум был  поднят и они прошли. Слева стоял дом. Они направились к нему.
-Ребята, стой. – Раздался окрик сзади.
Ребята остановились и оглянулись. За ними стоял солдат в растегнутой гимнастерки.
-Вам куда?
-Нам приемную комиссию.- ответили ребята чуть ли не в один голос.
-А! Абитуриенты. В  училище решили поступать, салаги. Тогда вам  в этот дом. Дверь прямо. Там прочитаете надпись ’’ Приемная комиссия’’- там же скажут что делать дальше. Пока и успеха .
Ребята зашли в помещение и подошли к двери с указанной надписью.
Я чуть – чуть придержался перед открытой дверью и пропустил вперед своих новых знакомых.  В шаге от двери путь им перегородила перегородка в виде стойки. За ней сидела молодая девушка.
-Ребята, — обратилась она к ним. – Приготовьте документы и подходите по одному.
Ребята подали документы по очереди. Девушка их приняла и что-то отметила в своей большой и толстой книге.
— Я напоминаю вам, что в случае не сдачи экзаменов документы перепраляются в  ваши военкоматы. Вам выдаются предписания на обратный проезд и вы убываете по месту расположения военкомата. Сейчас вы идете в нижний лагерь в распоряжение  Сухорукова Виктора Павловича.
  Ребята вышли из дома.
— Ребята,- обратился ко всем  и самому себе Вася – как вы думаете куда идти  в нижний лагерь?
-Я думаю, — сказал вологодский Саша – надо спросить у солдата.
Ребята подошли  к шлагбауму. Солдат сидел возле шлагбаума на траве. Гимнастерка снята и, откинувшись на вытянутых руках, принимал солнечные ванны. Когда ребята подошли к нему, он повернул к ним голову и прищурившись от солнца, спросил:
-Что  надо, салаги?
-Как пройти в нижний лагерь?
-Идете  мимо этого дома  по дороге до конца. Увидите большое количество  умывальников, свернете налево и дойдете до палаточного городка. Это и будет нижний  лагерь. К кому вас направили там?
-К Сухорукову.
-Понятно. Витька там старшой. – Солдат сказал как-то задумчиво, размышляя над чем—то своим. – Ладно, салаги, шлепайте и удачи вам.
Нижний лагерь открылся перед ребятами свежими песчаными дорожками,  новыми палатками  и стройкой.
-Ну, что ж, — сказал старшой после знакомства с ребятами. Был он крепкого телосложения не высокого роста и светловолосый. Из одежды на нем были только армейские брюки-галифе. Погода стояла жаркая, но даже  голова у  него была не покрыта. Он стоял озле опалубки будующей палатки и топором заколачивал колышки  ---Все вы сельские ребята и с топором работали, поэтому переодевайтесь и подходите ко мне. Будем ставить городок для вновь прибывающих, таких же как и вы.
-Извините, пожалуйста,- обратился я к Сухорукову. – А когда начнутся экзамены?
-Экзамены? – переспросил  он – так они уже идут. Когда же каждому из вас сдавать, вы узнаете из расписания, которое вывешивают на доске объявлений в учебном корпусе верхнего городка. Вечером сходите и узнаете, а сейчас переодеваться и за работу.
Он достал какую-то бумажку-шпаргалку  и объявил: 
-Теперь  палатки, в которых  вы будете жить. Вы говорите мне свои фамилии, а  я говорю вам где каждый из вас располагается. Первый — он ткнул пальцем в меня.
-Шептаев Александр – отозвался я.
-Палатка номер тридцать пять. Это означает третитй ряд пятая палатка. Ясно?
-Следующий- он указал  пальцем на Васю.
-Маклаков Василий.
- Вы размещаетесь в этой же палатке и, последний размещается в тридцать шестой. Как твоя фамилия?
- Дерябин Александр.
-Все. Переодевайтесь и я вас тут жду.
-А можно нам с Василием разместиться в одной палатке? Мы родом из одной деревни.
-Нет, нельзя и привыкайте к тому, что если начальник или старший сказал люминий, значит люминий. Разговор окончен.
Ребята молча пошли к указанным палаткам. Войдя во внутрь, я оглянулся. В палатке стояло четыре кровати, две из которых уже были заняты о чем говорили смятые одеяла и подушки.
-Твоя какая кровать? –спросил я своего напарника.
-Все равно. – Ответил Вася – Ну, давай я возьму правую.
-Хорошо. Тогда моя левая.
 Ребята поставили вещи возле своих кроватей и направились к Сухопарову.
-Скажите пожалуйста, — обратился я к нему – а где взять постельные принадлежности.
-Ах да, я и забыл про них. Пошлите со мной я вам их выдам. Они в другой палатке. Вам, ребята повезло, что давно не было дождей, а то бы белье все было бы влажным. Учтите, белье дается на весь период вашего нахождения здесь, поэтому его берегите.
Получив белье, заправив постели и переодевшись они втроем пришли к Сухорукову.
— Молодцы, ребята, быстро явились. Я уж было плохо про вас подумал, что вас надо подгонять. Все же деревенские парни лучше городских. Шептаев с Дерябиным берите топоры, лопаты и вон те тряпки, которые скоро будут палатками и начинайте ставить как это делаю я. Маклаков будет помогать мне.
 Ребята взяли указанный инструмент и приступили к работе. Сухоруков подсказывал, что и как делать. Скоро,  к  вечеру, было  поставлено несколько палаток  и уставшие ребята разбрелись по палаткам. В своей палатке увидел старых постояльцев.
-Виктор, — представился первый – сдал первый экзамен вчера. – После завтра сдам второй и тогда перейду в верхний лагерь.
-Ты так уверен в себе, что можно даже позавидовать. – сказал Василий.
Виктор пожал плечами и ничего не ответил.
— Александр,- представился второй – приехал из Полярного. Поступаю второй раз и завтра сдаю математику письменно.
-Тезки значит – ответил  я ему и сел на свою кровать.
- Виктор, — обратился Шептаев, доставая из чемодана банку тушенки, — а что означает верхний лагерь?
-В верхний лагерь, как правило, переводят тех кандидатов, которые сдают два экзамена. Если первый сдал, а на втором получил тройку, считай, что поступление завалил и можешь смело забирать документы. Виктор лежал на кровати на подушке лицом вверх и умно и толково рассуждал об экзаменах. Слова его звучали коротко и как-то даже весомо. Создавалось впечатление, что он поучает кого-то и пытается ему втолковать эту истину. Тем не менее его слова и голос не звучали нравоучительно и слушать его было приятно.
— Это точно – включился в разговор Александр – знаю этот процесс по себе. Когда поступаешь второй раз, чувствуешь себя уверенней и идешь как бы по проторенной тропе – все тебе ясно и знакомо. 
-А почему не поступил первый раз? – спросил Василий. Он уже нарезал колбасу и уничтожал ее закусывая хлебом
-Не прошел по конкурсу. – ответил Александр, переворачиваясь на другой бок в сторону Василия.
-Как это не прошел по конкурсу?- переспросил я его – Разве такое возможно, что экзамены сдал, а тебя не приняли из-за конкурса?
-Возможно и даже очень возможно. Обидно было, а делать нечего — собирай вещички и катись  домой. Весь год занимался. Рассчитываю в этом году поступить.
От этих слов у меня побежали мурашки по спине и стало как-то неловко и неудобно, появилась неуверенность. ’’А что если не получится? Домой уезжать? Нет, надо поступить и к экзаменам готовиться надо уже сейчас и даже сегодня.’’
-Александр, — обратился я к «Полярному» – а как узнать, когда будем сдавать экзамены и какие?
-Очень просто. Помнишь административный дом где сдавал документы? Так вот там на доске и вывешивают расписания экзаменов, а спиcки  сдавших и переходящих в верхний лагерь в консультационном корпусе. Понял?
-Консультационный корпус? Что это и где?
-Да! Ты и это не знаешь. – продолжал натаскивать новеньких Александр. – Если идти по дороге от административного здания по дороге вверх, то первый  большой барак cлева и будет этот корпус. Там и консультации, и сдача экзаменов, и можно позаниматься. Там же дежурят преподаватели по тем предметам, по которым идет прием вступительных экзаменов.
-Спасибо – поблагодарил я его и продолжил ужин.
-Виктор, а ты по-моему читаешь художественную книгу? А когда же ты будешь заниматься или ты все знаешь?
-Всего знать не возможно, однако эти экзамены трудности для меня не представляют. Требования программы значительно ниже тех, что мы проходили  в школе.
-Ты видимо физ.матическую школу кончал? – подключился к разговору Александр из Полярного.
-Да – последовал короткий ответ и Виктор продолжил чтение.
-Что такое физ. матическая школа ?– спросил Василий у  Александра.
-Физико-математическая школа, позволяющая углубленно изучать математику и физику. В такой школе программа значительно шире обычных школьных и требования в ней выше. В таких школах предусмотрено обязательное участие всех учащихся в спартакиадах, олимпиадах и общесоюзных контрольных. – ответил за него Виктор.
-Вот это да! – Удивился Шептаев. – Тогда тебе, действительно, все просто. У нас же учителя по физике не было несколько лет. А Владимир Семенович – бывший офицер – не профессиональный преподаватель. Хотя он, конечно, дал нам какие-то основы, но это же не постоянная база, не система знаний. Поэтому занимался сам.
-Тебе трудно придется – подтвердил Александр – Особенно если попадешь к “Жучке”, она и слушать тебя не станет. А вот Виктор ей придется на славу. Она от него будет только в восторге. У меня через пару дней математика письменно и я еще раз повторю темы.
Он перевернулся на другой бок, достал тетради из тумбочки и стал их просматривать. 
    Я почувстствовал растерянность от услышанного. Ведь прибыл я с периферии и впервые увидел ребят, которые выступали на спартакиадах и задачки которые я пытался решать по журналам. Если для меня они были шарадами, для них они были семечками. Тут были ребята, уже однажды поступавшие и знающие не только предмет, но и преподавателей. Шансов на поступление  нет. А может почти нет? Надо пробовать, а там как вывезет кривая. Я осмотрел палатку и ребят, занимающихся своими делами. Даже Вася и тот достал книги и занимался. Чем заняться? С чего начать? Какие вопросы у меня слабые? Растерянность была полная. И что хуже всего неуверенность в себе и своих силах. Чтобы как-то отвлечься от навалившихся неожиданностей я встал и вышел на улицу из палатки. Меня обняла теплая белая ночь. Цикады трещали в кустах. Пошел по тропинке. В голове не было никаких мыслей и даже наоборот – какая-то пустота. Шел не замечая куда идет, зачем. Немного пришел в себя, когда почувствовал прохладу и только тогда  оглянулся. Вечер сменился сумерками, но лето не сдавало свои позиции и ночь выглядела  не так сурово. По прежнему было тепло. Я встал и пошел искать свою палатку. Палаточный городок хотя и был еще небольшой, но найти свою палатку было трудно. Над нижним лагерем уже стояли палатки второго городка –верхнего. Между двумя лагерями располагался умывальный ряд.  Главное теперь – это найти асфальтовую дорожку, а по ней можно придти и на основную – административную, по которой они пришли в этот лагерь. Судя по обстановке надо спуститься вниз. Так и сделал. Пошел вниз и вскоре вышел на дорогу. По ней  вышел к ряду зданий. Из них только одно было барачного типа – длинное и темное. В дугих домах горел свет  и слышны голоса и местами музыка. Пошел вдоль длинного темного здания и, как ни странно, оказался возле административного   здания. Теперь-то я знал куда идти. Через несколько минут  входил в палатку. Все спали. Быстро и стараясь не шуметь разделся и лег.
       Утро выдалось теплым и наполненное росой. По палаткам ходил дежурный  и объявлял подъем.
Хотя вставать было и не обязательно, но таким образом местная администрация отмечала и свой контроль за обстановкой в нижнем лагере и начало каждого дня. Я вышел из палатки с полотенцем в руках и пошел следом за Виктором умываться. Умывальник представлял собой длинный навес с нависающей трубой, из дыр которой и сочилась маленькими струйками вода. Завтракали самостоятельно – у кого что было и что захватили с собой. Я достал банку с брусничным соком и остатки батона. После завтрака к ним в палатку зашел Сухоруков и пригласил заняться вчерашней работой. Так мы проработали несколько дней. Отбивали линию палаточного городка, отсыпали гравием, натягивали палатки и закрепляли. Приезжали новые абитуриенты и заселяли их. Я уже знал, что восьмого июля первый экзамен по математике письменно. За день до экзаменов – консультация преподавателя по предмету о порядке проведения экзамена.
  7 июля пришел на консультацию в учебный корпус, которая проводилась в двенадцать часов преподавателем училища. Народу набралось много.
— Я поздравляю вас с началом сдачи вступительных  экзаменов. Математику будут принимать преподаватели училища профессор Квашнин, Маточкина и Белкина. Письменно экзамены будут проводиться в этой аудитории. Каждый абитуриент будет сидеть за отдельным столом. Времени вам дается четыре часа. Задачи и примеры взяты из учебного пособия  под руководством Антонова.  – Преподаватель поднял верх учебное пособие и потряс им. – Здесь все разжевано и мне больше сказать нечего. У кого будут вопросы я готов ответить. Остальные свободны.
“Ничего себе – вся консультация минут пятнадцать” -я обрадовался в душе, что первое начало пошло очень хорошо.  Стало легко и радостно на душе. К тому же данное учебное пособие  прорешал неоднократно. Не было в нем для  трудностей. Уже одно это вселяло в него приятные размышления о предстоящих  экзаменах. Настроение поднялось, хандра ушла. Появилась бодрость и желание работать. Я  вышел вместе со всеми на улицу и пошел в кафе, расположенное в начале верхнего лагеря. Оно представляло собой большой металлический полукруглый ангар. В нем стояли столики и места даже больше чем хотелось. Тут торговали сгущенкой, лимонадом, печеньем и хлебом. Я купил сгущенку и батон – это составило мой обед. Деньги приходилось экономить, поскольку не знал как долго пробуду здесь. Батон стоил 15 копеек, сгущенка – 47 копеек.  На сегодня я был свободен. Погода стояла хорошей можно было и позагорать. Не спеша пошел в нижний лагерь. Во время работы мною была запримечена дыра в заборе и некоторые абитуриенты через нее выходили в поселок, располагавшийся в нескольких километрах. Я еще ни разу через нее не лазал, да и необходимости не было. Выбравшись через дыру  увидел проселочную дорогу, а за ней полянку. Вот на ней я и отдохнул до вечера.
    Утром 8 июля вместе со всеми сдающими экзамен уже сидел  в первом ряду справа на последней парте. Между рядами шла ассистентка и раздавала конверты с заданиями. Мною охватило волнение – начинался его этап сдачи экзаменов и этот экзамен был первым. Когда она положила конверт на стол, я накрыл его ладонью и замер в некотором ожидании. Ассистентка посмотрела  на меня и ничего не сказав пошла обратно. Я еще чуть-чуть подождал, выдохнул и вскрыл конверт. Пробежав быстро условия задач для выбора первой быстрой для решения задачки удивился, что они решаемы все и не представляют особой трудности.  Быстро решил  первый пример  на черновике. Остальные задания тоже оказались не сложными. Бодрое  и легкое настроение поднимало боевой дух. Черновики быстро заполнялись цифрами и формулами, потер  ладошки и приготовился перенести все задание на чистовик. “Еще раз перепроверю и заношу в чистовик.”  В это время ассистентка подошла к  парте. За себя  был спокоен – все сделано и сделано без “шпор”. Александр подписал чистовик и начал переносить задачу. Вдруг он увидел  руку ассистентки, которая перевернула  страницу его черновика, лежавшего на углу парты. В нерешительности он посмотрел на место преподавателя. Тот спокойно сидел за столом  и просматривал какие-то материалы. Вдоль рядов ходили внимательные и настороженные другие ассистентки. Я не решался поднять голову, чтобы меня не заподозрили в списании и настороженно замер. Ассистентка, стоявшая рядом,  внимательно рассматривала его записки.   Левой рукой она вдруг показала о смене знаков в степенном примере. Я поднял голову. Она же кивнула головой и пошла вперед. ”Не может быть. Разве наоборот?” Он растерялся и от неожиданности  и от мысли, что задача могла быть не правильно решена, закружилась голова. “Как же так? Может я совсем  заучился и что-то перепутал?” Рассуждая таким образом я все более запутывался, а решение надо было принимать. “Давай сосредоточимся. Пример степенной, значит дробь переходит в числитель, а почему она показала наоборот?  Сейчас перепишу остальные задачи и возьмусь за этот.” Пока не спеша  переносил на чистовик задачки,  из головы не выходило решение ассистентки. Может она решила меня подставить, но зачем? Может я действительно не так решил –  ведь она математичка и с длительным сроком преподавания, а я лишь  механически записал и выучил все эти примеры и задачи. Вот и пришло  время переписывать степенной. "Наверное я перезанимался"- решил  для себя. К тому уже почувствовал, что чем больше размышлял на эту тему, тем больше запутывался. Решение надо было принимать.  Напишу как она исправила. Переписал и посмотрел на время – они показывали девять часов пятьдесят пять минут. Все решено и времени еще было, но казалось, что оно остановилось.  Пересматривать и перепроверять примеры и задачки не имело смысла-сомнений возникло бы больше и что-то новое вряд ли мог продумать. Сидеть дальше не имело смысла. Тогда я решительно встал и пошел на выход. Профессор удивленно посмотрел на абитуриента и ничего не сказал. Зал  загудел “У-У-У”. Я услышал гул и обвел зал глазами. Но сидящих  не видел: они казались мне все на одно лицо. К тому же их было много. Я решил выйти и просмотреть в задачнике решение степенного степенного, чтобы быть уже к чему-то готовым. Хотя теперь и было поздно, но  хотел убедиться в правильности своего решения.
 В палатке он достал справочник Антонова и увидел, что степенной решен не правильно. "Подставила. Зачем ей это надо? Кого-нибудь из своих проталкивает? Не такой уж я интересный, чтобы мною жертвовать. Никому неизвестный деревенский парень. Хотя здесь все такие. Если кто-то  из нас выпадет из обоймы, много других. Но почему я? Вот жизнь и началась с борьбы и обмана." С болью и огорчением встал и пошел в буфет. Хотя настроение было испорченным, но подъем от сданного экзамена не прошел. Конечно, я был жутко  расстроен. Все во мне возмущалось и от злости трепетало. Я даже  не обращал внимание на происходящее вокруг.
"Жаль, что первый блин комом. Думаю, что четверку получу, а раз так, то четыре балла это тоже не плохо. Теперь надо готовиться ко второму экзамену — устной математике. Еще раз просмотрю теоремы и надо определиться в слабых местах."
Александр пошел в палатку, достал тригонометрию и приступил к повторению материала.
Когда пришел Вася, он спросил как у него дела и тот ответил, что все решил — все было легко и доступно. Я рассказал ему свою историю. Вася посочувствовал и вышел из палатки.
Вечером дежурный по нижнему лагерю, а их назначали из числа военнослужащих, сдававших экзамены, объявил, что меня назначили дневальным по бане.
— А как же подготовка к экзаменам? – спросил я у него.
— Вот там и подготовишься — ответил улыбаясь дежурный. — К девяти утра прибываешь в баню и там дежурный расскажет, что делать. Понял?
-Понял. А где находится баня?
-За столовой  в административных зданиях. Стадион знаешь?
-Нет.
-Тогда придешь к консультационному корпусу и там спросишь.
Конечно, баню я нашел. Когда он вошел в нее, то увидел там еще одного парня, который сидел возле окна и занимался.
-Меня звать Александром, а тебя? Видно нам вдвоем сегодня тут работать.
-Меня Женей зовут.
-Женя. — обратился я к нему  — Ты уже сдал первый экзамен?
-Да. И готовлюсь ко второму. Всех кто сдал экзамен на следующий день назначают на работы. В другие дни не беспокоят. — При этом он перевернул страничку какой-то тетради.
Я подошел к нему и посмотрел, что он так внимательно читает. Перед ним лежала тетрадь, в которой он что-то помечал
-Это что у тебя?
-Вопросы для сдачи экзаменов по устной математике.
-Вопросы? А разве по математике могут быть вопросы? Можно посмотреть?- спросил я у него и взял в руки толстую тетрадь. В ней было записано около тридцати билетов с вопросами.
Когда он взял вопросник в руки и увидел вопросы по алгебре, стало не по себе — ведь я считал, что экзамены по устной математике — это экзамены только по тригонометрии и планиметрии, а тут еще и теория по алгебре, которую не взял даже! Мороз пробежал по коже и стало как-то противно неуютно и тоскливо. «Столько учить! Три дня до экзаменов! Как быть?  Когда можно выучить такой материал?» Меня охватила такая растерянность и слабость, что все падало из рук.
-Женя, можно переписать вопросы?
-Переписывай.
 Работа в бане была не сложной – натаскать дров, закидать в печь и следить за температурой воды.
Переписывая вопросы,  мучительно думал, где же взять алгебру? Охвативший  страх не прходил. И еще обидно было, что из-за такого пустяка можно не сдать экзамена. Страх настолько парализовал чувства, что переписывание вопросов шло автоматически. Как же быть? В город  не добраться — терять целый день, а на подготовку выделено только три дня, да и то один он теряет уже сейчас. Спросить у ребят, которые уже сдали? А где и как их найти.
Переписывание периодически прерывалось доставкой дров, перекачиванием воды и взякой другой мелочью, которую я уже не замечал: был устремлен к одному — к переписыванию билетов, которых оказалось много. В каждом билете по три вопроса. Справился с этим только вечером. В ходе этих раздумий как-то не обратил особого внимания на напарника.
-Спасибо, Женя. Я же и не знал, что по алгебре будут вопросы на экзамене. А ты откуда достал этот вопросник?
-Я поступаю второй раз и эти билеты мне достались по наследству с первого поступления.
-А почему ты не прошел в первый раз?
Женя  ответил просто.
— По конкурсу. Не набрал нужных баллов. В этом году семь человек на одно место, а в прошлом было одиннадцать. Может у нас еще и вырастет процент на одно место — набор ведь еще не завершен. Так то вот, Саня.
   " Еще один не прошел по конкурсу. Как же это так получается, что сдавшие не проходят по конкурсу?"
Вечером после работы в бане ему не спалось. Сказывалось нервное напряжение дня.
Утром  спросил тезку из Полярного:
— Саня, где бы можно здесь достать алгебру?
  — А ты что ее не взял? Напрасно, а как ты рассчитывал сдаватьт алгебру?
  — Понимаешь, я считал, что математика устно это геометрия, а тут оказывается еще и алгебра.  Геометрию я знаю, а на алгебру не рассчитывал, т.е. просто не знал, что потребуется сдавать правила по алгебре. Потому и не взял. А вчера  увидел вопросы у товарища по дежурству и пришел в ужас. Сейчас где-то надо найти алгебру. Так ты не знаешь где ее можно найти?
-У меня нет свободной. Спроси у  Виктора.
— Зачем она тебе нужна — подключился Виктор, лежа в кровати — там же все ясно как дважды два.
— Тебе да, а вот мне требуется повторение материала. К тому же я их никогда в школе не учил и до всего на уроках доходил до методики решения.
-Саня. Тебе со мной тоже не повезло. Я учебники не захватил.
Он сел на кровать и начал одеваться.
Александр задумался.
-Саня, — обратился к нему тезка из Полярного. — ты знаешь, у нас есть уже провалившиеся абитуриенты на экзаменах. Может подойти к ним и спросить.
-А это идея. Я так и сделаю. А где этих ребят найти?
-Наверно там где сдавали документы.
Я быстро оделся и вышел.
Возле  шлагбаума по прежнему  стоял дневальный из бывших военнослужащих, сдававших экзамены. Он заметил Александра и спросил:
-В город захотел? А увольнительная есть?
-Нет. Не в город. У меня такой вопрос — когда не сдавшие абитуриенты покидают учебный корпус где они оставляют учебники?
-А тебе, что учебник нужен?
-Да. По алгебре. Я его опрометчиво не захватил с собой.
-Хорошо, молодой. Я помогу тебе. Административный корпус знаешь где? Так вот за домом есть свалка. Посмотри там или у девчонок в корпусе спроси. Давай, дерзай.
Я быстро поплелся в корпус без малейшей надежды на успех. "Черт. Что же делать? А если  не найду? Что же тогда делать? Как быть?" Страх снова овладел мной — не сдача экзамена, возврат обратно и неясная дальнейшая перспектива нагнетала обстановку неуверенности и растерянности. Эта ситуация сковывала и мешала рассуждать здраво. И вдруг он остановился от пришедшей неожиданной мысли: "Верхний лагерь. Там же точно  должны быть свободные учебники или идти к тем, которые уже сдают устный экзамен."
 Времени было уже достаточно для начала экзамена по математике устно и Александр тут же пошел в учебный корпус.
В учебном корпусе сдача экзаменов шла полным ходом — кто-то ловил последние моменты, доискиваясь до знаний; кто-то стоял под дверью  как перед стартом; кто-то допрашивал первых вышедших об экзаменаторах, кто-то переписывал билеты. Народу было много — кто стоял, кто сидел, а кто-то облокотившись на стену пытался освоить непонятное.
Александр оглянулся и подошел к парню, который только что вышел.
-Извини, пожалуйста, ты уже сдал?
-Завтра увидим на доске. А тебе что? Преподаватели что надо.
-Ты скажи тебе еще учебник по математике нужен? А то я свой из дома не захватил.
-А если я поступлю, то как без учебника учиться буду? Ты об этом не подумал?
-Да я верну и потом в училище будут новые учебники — там же будет высшая математика, а не алгебра.
-Ты прав. На возьми и пользуйся.
-Спасибо.
Обрадованный я выскочил из корпуса еще не веря в свою удачу и пока парень не передумал. Оставалось еще два дня. Открыл учебник и принялся за изучение правил. К сожалению  заметил, что никак не могу запомнить  материала. Читал, перечитывал, а в памяти ничего не оставалось – не мог воспроизвести прочитанное. Начинал снова и снова, но все было бесполезно. Это было так обидно, что хоть плачь. Требовалось решение. Тогда я  взял тетрадь и стал с ручкой конспектировать ответы на вопросы. Хорошо еще у меня был перечень билетов и по ним уже не изучал, а зубрил, но в голове все равно было пусто. Хуже всего, что попытка повторить только что прошедшее кончалась незнанием вопроса. От этого  отчаяние охватывало еще больше.  За день до экзаменов сдающих собрали на консультацию в учебном корпусе. Это немного отвлекло от предстоящего испытания. Рассказали о порядке проведения предстоящего экзамена и распустили.
Как только оказался наедине с собой, сомнения снова навалились, мешая готовиться. Собраться не хватало сил. К тому же УЖЕ завтра экзамен, а еще не пройдено половина учебника. Охватила паника, сознание как будто парализовало. Читал и не видел, зубрил и не запоминал. "Все. Провалился. Можно было и не искать учебника — все бесполезно. Однако на экзамен пойду. Пусть там и скажут, что не сдал." Уставший и обессиленный от борьбы с самим собой свалился в постель не раздеваясь.
 Настал день сдачи экзамена. К тому же экзамен пришелся на день рождения, но мне было не до этого. Внутри все дрожало и вибрировало. Пришел на утренний сбор, который проводился в учебном корпусе перед экзаменами и пытался вспомнить хоть одно правило, но было тщетно. Все остальное проходило как в тумане. Плохо соображал и ничего не понимал, что происходило вокруг и делал все чисто механически. Ушли первые сдающие, потом пошли новые и новые.  Я находился тут же в коридоре и ловил последние моменты перед заходом, пытаясь понять, что еще  не выучил, что может быть в билете. «Скоро заходить. Надо еще раз хотя бы пролистать учебник.» Листая учебник, остановился в итоге на какой-то таблице. И даже не просто остановился, а замер —  " Запомню хотя бы эту таблицу." Глазами съел таблицу и попытался дополнительно запомнить и значки, расположенные в таблице, но на ум ничего не шло.
Вдруг он услышал свою фамилию и понял — его черед. Ничего не видя и не понимая вошел в помещение,  подошел к столу. Взял билет и никак не мог прочитать его.
-Вам что-нибудь не понятно? — спросила его ассистентка.
Я посмотрел на нее и не ответил. Направился к свободному месту к доске и еще раз прочитал вопросы билета. Наконец смысл первого вопроса дошел до меня — это была та самая таблица!, которую  только что смотрел перед входом. Вот и ответ на вопрос! Перед  взором встала та таблица и я не задумываясь, не понимая что в ней стал автоматически переносить ее на доску, стараясь ничего не пропустить. При этом так спешил и торопился – пока она стояла перед его глазами, что не замечал ничего вокруг. «Потом разберусь, что написал». С облегчением и, уже не спеша, начал готовить второй вопрос. Третий вопрос не представлял трудности — там была обычная тригонометрическая задача. Реальность начинала приобретать для меня смысл. Пришло успокоение и трезвость мышления. С задачей по геометрии решил сильно не спешить, но начать ее решение и при этом продумать первый вопрос, вспомнить все значки и их смысл.
--Запускайте следующего. — услышал я как сказал профессор Квашнин. Сегодня он был председателем на экзаменах.
-Все. — ответила асссистентка. — Это последние абитуриенты.
-Вот как здорово. Сегодня мы управились до обеда.
Профессор посмотрел на часы и в предкушении предстоящего обеда осмотрел стоявших перед ним.
-Начнем.
И он начал допрашивать Василия. И только тут я заметил, что все мы трое  сдавали в числе последних. Пока я лихорадочно заканчивал первый вопрос, Василий отвечал на вопросы.
-Молодой человек, — обратился к Василию профессор Квашнин.- Вы случайно не из Вологодской области?
-Да, из Вологодской из деревни Березино.
-А в какой школе вы учились? У вас в деревне была школа?
-Нет. Мы ходили в деревню Пустышкино — это километров за десять от нас.
-Послушайте, — оживился профессор — у вас не преподавала математику Тамара Павловна Окишина?
-Да, — ответил Василий — она у нас вела математику.
-Поразительно. Я учился еще при ней. А жили мы в другой стороне от Березино — деревне Опушкин и ходили в эту же школу. Молодец. Вы хорошо сдали экзамен.
"Вот повезло" — позавидовал я Василию – сам профессор оказался у него в земляках.».
В это время профессор заслушивал  Дерябина, который от волнения окал еще сильнее чем обычно.      
В это время я уже решал задачу, когда профессор обратился к сдающему с тем же вопросом, что и к Василию:
-А вы тоже из Вологодской области?
-Да.- подтвердил Александр — мы с Василием учились в одной школе, но деревни были разными.
-Отлично, молодой человек. Я доволен, что моя любимая учительница так хорошо готовит учеников несмотря на свой возвраст. Ведь это она мне привила   любовь к математике. Идите.
Он повернулся ко мне. Я замер и медленнее стал решать задачку, чтобы потянуть время и подвспомнить первый вопрос.
-Так, Шептаев первый вопрос хорошо. Стирайте.
Я вначале не понял, что было  сказано и оглянулся – правильно ли понял.
— Стирайте первый вопрос – повторил профессор.
 Обрадовавшись, что так быстро разрешился первый вопрос – самый трудный и сложный для меня и пока профессор не передумал, одним махом снес  его с доски.
-Что вы думаете будет во втором вопросе?- обратился он дальше ко мне.
Ответ его удовлетворил. Профессор уже рассматривал третий вопрос.
-Как будете решать задачу дальше?
Я ответил. Все происходящее мною воспринималось уже на таком подъеме, что все вопросы казались семечками. Появилось настроение,  уверенность и легкость. Я даже перестал воспринимать вопросы профессора. А тот продолжал задавать вопросы по тригонометрии о четности и нечетности функций, еще какие-то вопросы. Я отвечал их машинально и не задумываясь. Всей душой я уже понимал, что и этот рубеж пройден.
— Как же вы на первом экзамене ошиблись в степенном примере? А ведь решение сдали самый первый.
-Видно перезанимался перед экзаменами и зашла мозга за мозгу. – машинально и игриво ответил я. Ведь не мог же  сказать, что ассистентка подвела и подсказала не правильно, а я ее послушался .
-Хорошо, молодой человек. Экзамен вы сдали.  Идите.
Из класса вылетел как на крыльях. Все тревоги и волнения как будто куда-то испарились. Жизнь снова стала прекрасна и удивительна. Выдохнул всей грудью воздух и подумал "Себе на день рождения сделал праздник хотя это и было трудно." – сегодня был мой день. Поскольку было время обеда, направился к ангару-кафе где взял банку сгущенки, пакет хвороста и сел за столик, со смаком  не спеша уничтожил купленное.      
Погода начинала потихоньку  портиться: по небу потянулись кучевые тучи, солнце изредка уже выглядывало из-за туч, не было уже того тепла, когда можно было ходить в короткой рубашке.
Но тем не менее, еще было достаточно тепло. Даже несмотря на это, я был одет легко, а удачная сдача экзамена, давшаяся так нелегко и с таким напряжением нервов не омрачали сегодня  настроения. Теперь я  знал и был твердо уверен, что второй рубеж тоже пройден. Предстоящие экзамены уже не омрачали. Сегодня маленький праздник. С таким хорошим настроением  закончил свой обед и пошел в лагерь.
-Где ты бродишь?- встретил меня вопросом Саня. — Сдавшие второй экзамен переходят в верхний лагерь, а ты где-то шатаешься и можешь попасть в плохую палатку.
-Какая разница — хорошая палатка, плохая палатка. Это же все временное. Если мы сдадим все экзамены, то все равно останемся в этих палатках. А кто тебе сказал, что мы сдали, т.е. я сдал. Ты-то точно сдал — ведь профессор тебе земляк и плохую оценку он поставить тебе не смог бы.
-Дурак ты, Саня. Ты же сам видел как я отвечал на вопросы и другой оценки он поставить просто не мог. К тому же приходил  дежурный и зачитал список переходящих.
-Так это говорит не только о том, что мы переходим, но и о том, что идет следующий поток абитуриентов.
-Дежурный сказал еще, что нам здорово везет что мы в первом потоке. Основной набор идет именно с первого потока, а из других потоков только добавляют в первый. Так что перебирайся. Твоя палатка номер  двадцать шесть.
      — А ты в какую переходишь?
-Тридцать восемь. Третий ряд, восьмая палатка. Я пошел.
Он взял чемоданчик и вышел из палатки. Вещи Виктора и Васи уже были вынесены из палатки и она казалось холодной и осиротевшей — она находилась в ожидании следующих посетителей. Время замерло. Замерло в этот миг и все как бы зависло, остановилось и все что произошло до этого казалось отдалилось и в то же время было рядом, но это было уже другое время, другие события не касавшиеся меня, но прошедшие рядом и их вибрации еще были теплыми и касались меня своим дыханием. Но это дыхание уже уходило вдаль.
Я смотрел ему вслед и казалось, что вот так проходят мимолетом события, и ты являешься свидетелем  этих событий. Время стерло этот этап, однако оно было и  история его сохранила. Встретимся ли мы еще на нашем жизненном пути и когда. Как пройдет его жизнь, какой станет  моя жизнь. Слегка прикоснулись к судьбам друг друга и раздвинулись, чтобы больше никогда не встречаться. Сколько будет таких мимолетных встреч еще впереди? Я выдохнул и прилег на кровать, чтобы успокоить нервное напряжение сегодняшнего дня. Усталость быстро дала о себе знать. Я еще был под влиянием сдавших экзаменов. Так незаметно и в удовлетворенном состоянии не заснул, а провалился в сон. 
-Ты  чего тут делаешь?
Этот окрик поднял меня с кровати. Ничего не понимая, смотрел на появившего в проеме палатки дежурного.
-Твои уже все перебрались в верхний лагерь, а ты еще здесь! — продолжал громыхать дежурный. — если через полчаса не переберешься, будешь здесь делать приборку. Понял?
-Понял.
-Раз понял, собирайся.
Еще не понимая происходящего, быстро сложил чемодан, собрал постель и выглянул на улицу. Дежурного не видно было. Пошел по дорожке нижнего лагеря и нашел в административном корпусе.
-Дежурный, постельное белье куда сдавать?
-Никуда. Оставь на месте. Ты знаешь в какую палатку верхнего лагеря переходишь?
-Да, знаю в двадцать шестую.
Он посмотрел в список.
-Ответ правильный. Шагай.
И вот уже с вещами я шел по нижней дороге к верхнему лагерю и каждая палатка напоминала о проведенных здесь первых днях по приезду сюда. Покидал не просто Нижний лагерь.  Покидал часть своей жизни, покидал строения, которые  возводил, покидал часть своих переживаний, мучений и шел к новому. Дорога, возникшая в нем  Дома, сопровождала его и тут. Она раздвигала перед ним горизонт, вела в новую жизнь – Верхний лагерь.Как-то будет там? Что будет дальше? Прошел мимо умывальников, поднялся по дороге вверх оказался в конце второй дороги, но уже Верхнего лагеря.
"Двадцать шестая "- подумал я и стал всматриваться в номера палаток. Оказалось, что она в первом ряду и в конце палаток.
 Вошел в свою палатку. Половина ее уже была занята, но левая кровать от входа была свободна и я  расположился на ней. Белье  нашел у дежурного  по верхнему лагерю.
-Сдадите экзамены или нет, но белье перед убытием сдать в баталерку. Она расположена на спорт площадке перед баней с другой стороны.
Я не стал в этот день заниматься и  лег спать пораньше, чтобы утром заняться самым трудным  предметом, хотя легкого до сих пор ничего не было. Каждый экзамен сдавался трудно, со страхом и неуверенностью. С собой я захватил все учебники по физике в расчете на «совершенствование» своих познаний. Но как уже понял, совершенствовать было нечего.
   Проснувшись, огляделся. Его товарищи и соседи по палатке уже проснулись, но вставать не спешили — утро было  прохладным. Поневоле  припомнил время работы в лесничестве, когда приходилось ночевать  в спальном мешке и вставал из спального мешка резко и быстро. Точно так же и сейчас выскочил  из-под одеяла и,  помахав руками для разогрева, оделся и пошел умываться.
-Саша, из Полярного. — представился первый парень, расположившийся в дальнем правом углу палатки.
-А мы знакомы — раздался голос парня из противоположного угла и приподнялся.
-О! Виктор — удивился Александр — А  как ты здесь оказался в этой палатке?
-Это вы ко мне переехали — парировал ответ Виктор — Я здесь дожидаю своей участи уже второй день. Послезавтра  экзамен по физике, а там письмо, которое практически ничего не значит.
-Как это ничего не значит? — переспросил я.
-Очень даже просто — поддержал разговор Саша — экзаменаторы проверяют правильность и умение письма, но не более. Оценка в общий зачет не идет.
-А ты откуда знаешь?
-Я знаю, потому что поступаю второй раз. В прошлом году по конкурсу не прошел, хотя и все сдал.
-Ты тоже не прошел? — удивился Алекандр — Как же много поступает  по второму разу? Видно велика отсеиваемость в конце экзаменов. А в прошлом году ты, Саня, в каком потоке был? Говорят больше шансов для поступающего из первого потока.
-Да, говорят. Поэтому в этот раз я приехал пораньше уже сам. Может повезет. Физику сдаю шестнадцатого.
-Я тоже  Что же получается, что мы все сдаем в один день? Вот здорово.
-Самое главное на экзамене не попасть к "Жучке". Она спуску ни кому не дает.
-Виктору она нипочем. — перевел стрелку  Александр на Виктора. — Он ее перещелкает как семечки.
-Это почему? — спросил Саня
-Да потому, что он окончил физматическую школу, а это что-то да значит.
-Ладно — перебил Виктор — не цепляйся. Хоть я ее и не очень боюсь, но подготовиться на всякий случай надо. Вдруг каверзу какую-нибудь выкинет.
-Ты чего? За учебники сел? — от удивления я встал и подошел к кровати Виктора.
Тот  действительно лежал и читал не учебник, а конспект по физике. Виктор через конспект посмотрел на  Александра, но ничего не сказал.  Александр  удивился и отошел. "Если Виктор сел за физику, значит экзамен серьезный. Мне с ним не сравниться, да и вообще с кем тут  могу тягаться? Мои самостоятельные занятия по физике не идут в сравнении с их подготовкой. Черт побери, как же мне пробиться? Еще не время экзамена, а я уже ищу предлог как ее обойти на экзамене. " Мне стало жутковато и уже знакомые мурашки побежали по спине. "Ну уж нет!" Я сел на кровать, сжал кулаки, весь собрался, стиснул зубы "Я д-должен сдать экзамен, я д-должен поступить, я д-должен пройти."  И ударил кулаками по коленям. Страх прошел. Я почувствовал силу и желание бороться. Решительность и энергия вернулась ко мне. Тогда я достал банку с брусничным вареньем, отпил и с новой энергией взялся за учебники. За два последних года я  пытался самостоятельно понять, осмыслить, изучить все, что было написано в учебниках с седьмого по десятый классы. В книжном магазине Оленегорска купил какой-то научный учебник с комментариями.  Если теория была как-то понятна, то задачки не получались, а подсказок по их решению не было. Не было и возможности к кому-то обратиться за объяснениями и помощью — учитель по физике в школе отсутствовал. И вот теперь он должен подготовиться к экзамену. Конечно, в такой степени как этот предмет знает Виктор ему не изучить, но хотя бы теорию, а там видно будет — кривая вывезет. Эти два дня в подготовке пролетели как один. На консультацию решил не ходить – она бы мне ничего нового не дала, а еще больше бы расстроила. Уже и так было ясно, что готовить надо было по вопросам-билетам. У Александра они были и я воспользовался знакомством и брал их у него. Комметарии кратко освещали курс физики и могли помочь только тому кто знал предмет. Этих же знаний в необходимом объеме у меня не было. Самое  худшее состояло в том, что я это понимал, т.е. осознал уже здесь. Дома этого ощущения не было, да и вряд ли могло быть – там ведь не находились такие умные ребята как здесь. А если бы я вернулся обратно в свое болото, то снова оказался бы в таком же тупике и что меня ожидало? Кому я там нужен буду? Сейчас у меня шанс и он может оказаться единственным. Разве смогу подняться после такого провала? Помощи ждать не откуда. Школа осталась позади,  будущее не ясно, туманное. Хотя есть небольшая перспектива, но к чему она ведет? Еще большие осложнения. Хуже всего, что рядом не будет поддержки. Вот и получается – расклад только на это лето. А что поможет? Только случай. Хорошо этим городским – у них выбор: или школа или курсы подготовки, К тому же учителя более толковые нежели наши. Голова раскалывается от таких рассуждений и мыслей, а ведь пошел последний экзамен, последний рубеж. Завтра он будет либо пройден либо…. Даже не хочется думать что меня ждет. Маме не писал ни разу – что писать, если завтра решающий день. Завалюсь, забираю документы и на поезд. НЕТ!!! Я снова сжал кулаки. НЕТ!!! не хочу!!! НАДО пробиваться, НАДО выходить из ситуации. Вот если бы верил в бога, то, наверное, сказал бы какую-нибудь защитную молитву, а иначе кто поможет? Я, размышляя таким образом, ходил и  ходил по лагерю не замечая, что уже наступили сумерки. Мне было противно   от своего бессилия и беспомощности. Хоть бы КТО помог!!! Но ждать помощи   не откуда. Хотелось плакать, не реветь белугой, но слез небыло. И как ни было тошно от этой ситуации, внутри появилось тепло, хотя вечер был прохладным и пасмурным. «Наверно есть захотел». Надо же, в такой нервной и суматошной обстановке мысль пришла о еде. Оглянулся. Стоял перед какими-то фото-члены Политбюро ЦЛ КПСС. Эти фото располагались полукругом и несли двойную функцию. Они встречали на парадной тропе прохожих и провожали также они. А вела тропа к КПП на выход (вход). Как понять? Почему я здесь? Может это начало пути? А может уже и конец? Надо полагать, что первое. О втором варианте нельзя и думать. ВСЁ!!! До завтра. Помоги мне Бог. Да, я  него не верю, но пусть он окажется в эту трудную минуту со мной – мне нужна едь поддержка. Так я рассуждал стоя перед полукругом с фото.
Вот и наступил день экзамена по физике. С утра все как-то неладилось и погода была пасмурная. Виктор и Саня ушли раньше на экзамены. Я взялся за учебники, но в голову из — за предстоящего экзамена ничего не лезло. Посмотрел на стопку «физик» — как они могут помочь? Уже никак. Положил их на кровать и вышел из палатки. Ему снова стало жалко себя и годы, проведенные в школе. На экзамен идти не хотелось, но надо было. Последний бой уже не бой, а издевательство над собой – избиение. Хотелось заплакать. Но сил уже не было и я тупо направился на экзамен. Мне было все безразлично. По дороге кое-как перекусив,  направился к корпусу: пора было узнать обстановку и определиться каким идти. Навстречу ему попался Саня. Почему-то я обрадовался ему.
-Как дела? Сдал экзамен?
-Нормально — последовал ответ.
Саня хотел обойти меня, но я почему-то прямо вцепился в него:
-Какие вопросы тебе попались?
-Легкие. Вот в них-то вся и загвоздка.
-Почему?
-Потому, что как правило эти легкие вопросы и снижают балл.
-А какая задачка?
-Тоже легкая.
-Нет, погоди – упрямо и решительно остановил его я — у меня с задачками проблема. Ты скажи как ее решил.
-Да она легкая. Ты разделаешься с ней в два счета. Вот увидишь. Там решать нечего.
-Нет, нет — настаивал Александр — Ты все же расскажи.
Саня рассказал условия задачи и ее решение даже нарисовал тут же на песке. Александр внимательно его слушал и буквально впитывал ее в себя.
-Вот и все. Нет вероятности, что она тебе попадется — их же там такое количество!
-Ты кому отвечал — Жучке?
-Нет. Валентине Андреевне.
-Она как лучше?
-Трудно сказать. Как на нее найдет. Вообще, Саня, экзамен  — это лотерея. Удачи тебе.
-Спасибо.
В корпусе уже было немного народу: кто-то уже сдал, кто-то еще не пришел. "Опять к обеду попадаю" подумал  Александр. "Может обеденное время для меня счастливым окажется."
-Ребята, — спросил он у парней, сидевших напротив двери — много еще осталось не сдавших?
-Нет, немного. Но сейчас идем мы.
Когда дверь открылась, выпуская очередного, я увидел мельком класс, но это не внесло надежды на лучшее. Опять побежали муражки по коже и даже стало подташнивать и  охватившее его волнение и страх неудачи мешали сосредоточиться.
-Шептаев — услышал он вдруг свою фамилию.
Его вызывали на экзамен.
Волнение оказалось настолько сильным, что войдя в класс, сразу не увидел стола и лишь смотрел на "Жучку". Это я понял сразу – ОНА.
--Берите билет, Шептаев. — сказал она своим сильным почти мужским голосом.
"Жучка" была невысокая ростом сухощавая женщина с очками. Взгляд ее внимательно и пристально рассматривал очередного абитуриента. Он как бы спрашивал " ну, что Вы еще скажите?"
-Вас, молодой человек, что-то не помню на нашей предварительной встрече. Вы все знаете?
Оцепенение еще не прошло  язык не слушался и не проворачивался. Запинаясь и мямля слова он пробубнил:
-Я хотел еще поучить материал и подвспомнить что я еще не прошел.
-Учиться надо было раньше, а  знания свои показать требуется сейчас. Берите билет.
Негнущимися пальцами взял попытался взять билет, но тот не шел в руки. Наконец-то его взял. Перевернул  и прочитал про себя.
-А вот Вам и задачка — услышал  как бы издалека голос преподавателя.
-Что? — переспросил Александр не понимая сказанного перед этим.
-Задачка Ваша — ответила преподаватель и протянула ему листок.
Я взял листок и увидел, что продолжаю стоять возле стола с билетами как вкопаный, осмотрелся в поисках свободного места у доски и увидел Виктора, исписывавшего доску формулами. Тот был серьезен и сосредоточен. "Хорошо ему" — позавидовал он. Это отвлечение подействовало отрезвляюще и сняло внутреннюю напряженность. Подошел к доске и вновь посмотрел на вопросы билета. Только теперь начал осознавать их суть  Вопросы оказались легкими. "А задачка?". Со страхом и какой-то опустошенностью взглянул на листок, прочитал условия и не понял. Прочитал снова и снова — сердце затрепетало от счастья. Это была Санина задачка. «Значит не все потеряно! Не зря теребил Сандра!» Я был окрылен и пока она еще не забылась, быстро начал ее рисовать на доске. Закончив ее, выдохнул и уже не спеша стал готовиться к ответу на вопросы билета. Вопросы были больше художественного смысла нежели теоретического — первый вопрос про интерференцию, а второй про приборы измерения тока и напряжения. В школе как-то читал про математическую модель интерференции и сейчас бы она очень пригодилась, но как назло она не шла в этот момент в голову как  ни старался. Занимаясь своими вопросами, изредка поглядывал на "Жучку". Она же в это время пытала Виктора. Видно было по всему, что ответ ей нравился и она сияла от ответа. "Ясное дело — пятерка. И даже с плюсом – вон как она сверкает. Как медный пятак. Мне бы очень хотелось попасть к другой». Но как назло другая ассистентка только что взяла нового абитуриента и судя по обстановке «Жучка» пойдет к нему. Александр еще раз посмотрел на творение своих рук и головы. Решил немножко потянуть время до второй ассистентки.
-Я слушаю Вас, молодой человек.- услышал за спиной ее голос. — Покажите, что Вы тут натворили.
Она просмотрела задачку.
-Стирайте. И рассказывайте дальше.
Александр начал отвечать на вопросы, но своего голоса и что он говорил не слышал. Язык болтал сам. Александр как ни пытался не смог даже понять, что говорит. Но когда тот замолчал, он услышал эту тишину.
-И все? — спросила "Жучка".
-Да — ответил он.
-Ничего не добавите?
Александр подумал, что он не отвечал второго вопроса и посмотрел на доску. "Нет. Ответил все".
-Нет ничего не добавлю — подтвердил он.
-Что ж, молодой человек, за первый вопрос два, за второй три с минусом, за задачу три. Итого сосчитайте сами.
" Елки-палки двойка. Провалился. Сейчас скажет. Ее бы к нам преподавать ту же физику. Тогда бы мы не плавали вот так. " Рассуждая таким образом, Александр вдруг почувствовал облегчение и у него появилась уверенность в себе и даже игривость. Он  услышал шум класса.
-Ну давайте посмотрим, как вы знаете логарифмическу линейку. — "Жучка" с хитрецой посмотрела на меня.
-Что молчите? Знаете этот предмет? — она показала глазами на лежащую перед ней линейку.
И тут я вспомнил, что кто-то рассказывал про ее слабость к логарифмической линейки. Многих она на ней заваливала.
-Знаю -  и подошел к столу.
Вопрос практически был уже решенным и во мне заговорила решительность и злость. Злость на все происходящее и на эту «Жучку». Вместе с тем пришло и спокойствие. Оно было внутреннее и охватило его всего. Ему даже показалось, что он стал легким. Линейка ласково легла в руку и стала родной и близкой.
-Перемножьте мне числа… — и она стала называть  примеры из своего листочка.

 

•  



•  





 

•  



 

Александр смело множил, делил и отвечал. Отвечал даже с сотыми значениями. "Жучка" завелась.
 

• Какие сотые, какие тысячные, где Вы их видите на линейке?







 

•  



•  





 

•  



 

Она  сама стала перемножать в столбик свои же примеры и удивлялась — значения совпадали!
Она взяла логарифмическую линейку, осмотрела ее, вернула мне и снова стала задавать примеры. Ответы продолжали звучать с сотыми значениями. Я не чувствовал победы и все ответы звучали автоматически, не задумывался над числами. В этой части линейки уже были только десятые и никаких других значений быть не могло. Она с удивлением взяла из моих рук линейку, еще раз взглянула на нее и лишь потом сказала:
-За линейку Вам пять.  Ее вы знаете. Идите.
Не помню как вышел из класса, но вышел весь измученный от напряжения и волнения. Меня  даже немного трясло и тошнило. От слабости присел на стул, стоявший возле класса. "Вот и все. Сегодня можно собираться. Итог неутешительный: математика четыре и четыре, физика два. Даже справку не взять об отметках, чтобы поступить куда-то. С двойками не берут никуда".  Уставший я продолжал сидеть какое-то время. Мозга не работала, ноги не шевелились.
- Ну ты даешь!
Я поднял голову с колен. Перед ним стоял только что вышедший из класса абитуриент.
- "Жучка" совсем озверела. Она меня гоняла на линейке вдоль и поперек. Теперь весь свой озверин выльет на оставшихся. Завел ты ее.
Сказав это он ушел. "Если бы мне от этого было легче или что-то решалось." – мелькнула мысль и огорченный поплелся в палатку. Там лег на кровать и заснул мертвецким сном.
Проснулся только под утро. Еще действовали белые ночи и нельзя было понять который час не взглянув на часы. Полежав еще некоторое время — ребята спали и будить скрипом кровати не хотелось, встал. "Собираться домой или все-таки подождать результата? Хотя ответ был очевиден. Вот в нашу бы школу эту "Жучку", чтобы она познала как это учиться в сельской школе, когда нет учителей, когда прикипевшие к месту учителя десятками лет преподают один и тот же материал, решают одни и те же примеры. Другие они уже не в силах преодолеть вследствии своей косности и ленности. То дети замучают — некогда решать новое, то дрова надо достать, распилить и расколоть и опять некогда решать, то за водой идти к колодцу, а он замерз или за продуктами стоять в очереди. Тогда бы она может и не бросалась вот так на молодых парней. А может она и права? Парней-то много и выбор большой: шесть человек на место. Пока соберу главное из вещей, потом узнаю решение и видно будет."  Не осознавая ни времени ни боли нутрии я вышел из палатки и пошел погулять за территорию лагеря. Погода намечалась теплой и без дождя. Прошел по тропинке, ведущей  к нижнему лагерю. " Как же я буду дома рассказывать почему не сдал экзамен? Ведь я готовился. Покупал учебники, читал темы, пытался решать задачи по журналам. Может недостаточно старался? Почему-то математике уделял больше внимания, хотя она давалась мне легче. Физику я не до оценил, считая что она больше познавательного плана и ни в коем случае  не математического или научного в пределах программы школы. Может от этого и такое легкое отношение к этому предмету? Жаль, что не поступлю. А что потом делать дома? Куда идти работать — не сидеть же у матери на шее, да и зарабатывать на жизнь надо. В армию возьмут только через год. Опять сюда поступать как некоторые теперь делают в процессе службы? А смогу ли поступить? Некоторые армейские приезжают поступать ради отпуска — солдат спит служба идет, а там и дембель рядом и дурака провалял. У меня же другая сейчас ситуация — жизненная. " Размышляя таким образом и досадуя на случившееся,  шагал по дорожкам лагеря, не замечая, что делаю уже не первый по ним круг. "Хорошо им тут рассуждать, когда у нас самого элементарного нет — учителя. Да и кто поедет в забытую богом  деревню, хотя Вася Маклаков и Санька Дерябин сдали эту физику. Видно нормальная у них школа, а тут…" и  взмахнул рукой как бы ударяя кулаком по столу и только тогда заметил, что за пределы лагеря  так и не вышел. Время было уже около полудня  и наконец-то решился идти в учебный корпус за результатом. Поднимаясь по дороге,  увидел идущего ему на встречу Александра из Полярного. В руках тот держал чемоданчик.
— Ты куда это с чемоданом? — спросил я его с удивлением.
— Домой. Опять не поступил.
--Как это не поступил? — удивился Александр. Уж такие толковые ребята как этот и не поступил, а что же тогда он. У него даже мурашки побежали по спине от страха за свое будущее.
--А вот так — не прошел по конкурсу.
--С чего ты это взял? У тебя же нет неудов и все хорошие отметки. Я же знаю.
--Это ты знаешь, а там — он сделал паузу и поднял указательный палец вверх — виднее. Нет меня в списках сдавших и допущенных к последнему экзамену. А ты как? Вроде я видел как ты пожитки свои собирал?
--Да, собирал. Мне вчера "Жучка" двойку поставила — как она сказала. Так, что шансов тоже нет. Кстати, помнишь я из тебя задачку выдавил? Так она мне и попалась.
--Ну ты даешь! Правда что — ли или разыгрываешь?
От удивления он поставил даже свой чемоданчик на песок.
--Правда, правда она досталась. Так я ее самой первой на доске и нарисовал, пока не забыл как ты мне ее рассказал. "Жучка " только ее посмотрела и все — даже вопросов не задала по ней. А поставила за нее тройку.
--В таком случае ты везунчик. Может еще и пробьешься. На всякий случай — наш поезд уходит поздно ночью.
--Так ведь еще документы надо забрать.
--Какие документы? Ты же сам сказал, что поступал через военкомат. А раз так, то и все документы, кроме школьного аттестата, отправят в военкомат и на руки тебе ничего не дадут. Вот так. Деньги — то есть на обратную дорогу?
--Ты знаешь, а я как-то и не подумал, что нужны будут деньги на билеты. У меня еще пока есть немного. Надо будет поджаться.
--Ладно, Санька, пока. Если все в порядке будет у тебя, то успехов. 
И каждый зашагал своей дорогой. Один на выход из учебного лагеря, другой в учебный корпус. Чем ближе я подходил к корпусу, тем напряжение нарастало: сердце колотилось как бешенное, ладони вспотели. Зашел в коридор и увидел толпу парней, рассматривавших списки. Это и понятно. Многие сдали последний экзамен и интересно было – есть ли абитуриент в списках на кандидата в училище Списки вывешивались на балке учебного корпуса под потолком, чтобы было видно из далека всем. Кто-то не верил, что его нет и снова перепроверял их; кто-то отходил удрученный; кто-то радостно потирал руки. Через головы впереди стоящих и я стал вглядываться в списки. В одних списках значились сдашие экзамен, в других – допущенные к следующим экзаменам. До этого я не ходил к спискам. Оценка положительная, значит допущен. Теперь же все могло тобернуться также как и у Александра из Полярного. Если ты значился в них, то судьба твоя продолжала ждать следующего экзамена. Если тебя не было, можно было идти и собирать вещи на выход. Вдруг мелькнула моя фамилия в середине списка. Не поверил. Еще раз посмотрел — да она и инициалы его. "Не может быть. Она же ясно сказала, что двойка с плюсом или тройка с минусом. Я переведен! Не может быть?!" Тут же   кинулся к экзаменационным листам, висевшим рядом но чуть-чуть в сторонке. Там, напротив своей фамилии  увидел тройку. Двоек не было, но троек было очень много и только одна пятерка красовалась у Виктора. "Конечно, на его фоне все остальные просто бездари."  Не поверив, еще раз проверил списки допущенных к следующему экзамену- сочинению. Моя фамилия точно значилась! Не веря еще своим глазам,  проверил и остальные списки — нет ли в них однофамильца. Такого не было. «Может они вписали кого-то другого? Нет, моя фамилия. Погоди, а как фамилия Александра из Полярного?» Мы как-то не задавались фамилиями – жили и все. Я стал вспоминать, но не мог. Решил прочитать не спеша списки сдавших и прошедших в надежде на знакомую фамилию. Через некоторое время обнаружил вроде бы знакомую, которая действительно не фигурировала в числе переведенных, но в числе  двоечников она отсутствовала. «Странно», но дальше проверять и сравнивать не стал – навалилась невероятная усталость. Окончательно опустошенный, радостный и одновременно ничего не понимающий,  вышел из здания и пошел в палатку. В палатке никого не было. Упал на кровать и тут же заснул.
Проснулся рано утром и вспомнил, что экзамены продолжаются и шанс поступить не пропал. Все прошедшее казалось мне каким-то сном. "Может это и есть сон?" Я оглянулся. Вокруг по-прежнему было окружение палатки, полупустых кроватей и тумбочек. "Значит жизнь продолжается. Тогда что это было за наваждение? Экзамены, физика и моя странная победа. Получается, что я еще смогу и поступить? Ведь впереди только один не значящий предмет — сочинение. Схожу на консультацию и почитаю прихваченные сочинения. К тому же  он странным образом не засчитывается, а является факультативным. Но не будем расслабляться."  На горизонте замаячило зачислением в училище. Успокоенный такими  рассуждениями  снова погрузился в сон.
   — Я знаю, что у вас имеются материалы по темам, я знаю, что вы готовы к экзаменам и все присутствующие  сегодня напишут, но вы не знаете, что экзамен этот не основной и для нас будет являться главным умение вами писать и только. Для комиссии — оценка не проходная, но если вы напишите на двойку, то не попадете в училище. Поэтому пишите. На сегодня консультация окончена. Вопросы?
 Зал, околдованный коротким и откровенным вступлением, молчал.
   — Как говорят у нас — у матросов нет вопросов.
Она взяла со стола папку и пошла на выход. Вот и вся консультация по русскому языку – сочинению.
           На экзамен была вынесена и свободная тема, которую я и взял в разработку. Писалось легко и быстро. Результат не заставил себя долго ждать – моя фамилия числилась в списках сдавших. Уже можно было подвести и итоги. Приехал четвертого июля и двадцатого сдал все экзамены. Осталось ждать решения экзаменационной комиссии.   
           Наступило молчаливое безделие и длительное ожидание выхода из сложившегося положения. Все было положено на алтарь будущего. Я ходил по лагерю, спал и снова ходил. В палатке оставалось четверо.

               4. МАНДАТНАЯ   КОМИССИЯ  
Прошла неделя и события покатились с неожиданной быстротой. 
--Шептаев? — раздался как-то вечером вопрос.
Александр готовился ко сну, когда вошел дежурный.
--Да.
— Завтра быть готовым к мандатной комиссии. Сбор в девять утра на спортплощадке. Вас вызовут.
  — А что такое мандатная комиссия?
— Вот завтра и узнаешь.
Интересно, что это может быть? Какое-то новое испытание. Но если оно и за пределами программы и изучать ничего не требуется и сдавать нечего, то  утро вечера мудреннее. К тому же никто из ребят ничего такого не рассказывали. Завтра узнаем. Неизвестность вызывала любопытство и интерес. Сбор назначен на стадионе. За время свободного препровождения я уже освоил место своего нахождения. В поселок не ходил – было запрещено без разрешения или какой-то увольнительной записки. Да и рисковать не хотелось. Многое было отдано за зачисление. Хотя списков на зачисление еще никто не объявлял. Может это такая форма зачисления – мандатная комиссия?
Подходя к стадиону, я увидел большое скопление молодых людей, ожидавщих вызова. "Вот это да! И это все поступившие! Вообще — то видно набор большой, а кто не поступил  тот уехал. Так что  это не экзамен, а нечто другое. Хотя экзамены еще продолжаются. Будем ждать. " Он подошел к общей массе. Тот кто знал друг друга стояли вместе и вели  разговор о всяких пустяках. Все чего — то ожидали. И вот к группе подошел офицер в морской форме с повязкой на руке.
— Товарищи абитуриенты! Все находятся здесь до окончания мероприятия, которое по нашим планам продлится до обеда. При вызове фамилии названный  подходит в центр навеса. За столами  находятся члены мандатной комиссии, вам  предстоит отвечать на их вопросы.
По результатам работы комиссии вы и узнаете кто останется учится в училище. Начнем.
   По мере того как офицер говорил, толпа становилась плотнее и затаив дыхание слушали.
Первый вызванный пошел к столам.
— У них, наверное, перебор с набором вот и хотят лишних отсеять. Говорят хотели по ряду экзаменов сделать переэкзаменовку, но нашли другой выход. 
— А зачем тогда продолжаются вступительные экзамены? Нет, здесь что-то не то.
— Тогда зачем эта комедия с мандатной комиссией? В других училищах этого нет.
— В прошлых годах не было, а в этом году и там может есть. Хотя в прошлом году здесь мандатная комиссия тоже была.
— Ребята, первый уже отошел. Пошли узнаем, какие вопросы ему задавали.
Такие разговоры пошли среди ребят. И когда отошел первый из вызванных, все кинулись к нему и обступили, задавая вопросы. Тот же отвечал растерянно и неуверенно.
--Распрашивали о школе, родителях, занятиях спортом о моих планах и другой всякой чепухе.
Никто ничего не понял — зачем комиссии все это и какое отношение эти расспросы имеют к будущей учебе. Интерес со стороны молодых ребят к этому мероприятию возрос и они уже хотели слышать вопросы комиссии и ответы опрашиваемых. Толпа медленно и незаметно стала подходить к навесу так, чтобы самой все слышать. Члены комиссии почувствовали реакцию толпы и потребовали от дежурного офицера восстановить равновесие. Тут же появились военнослужащие из числа абитуриентов и оттеснили первые ряды по дальше от комиссии. Между столом комиссии и ожидавшей вызова толпой поставили скамейки и запретили переступать через них. Образовалась цепочка из скамеек. За столом комиссии сидели офицеры флота и задавали вопросы вызываемым. В ожидании вызова прошел день. Всех опросить не успели. Оставшихся попросили придти утром к девяти часам. 
Дежурный офицер продолжал вызывать к комиссии кандидатов.
--Вы слышали? Один из отличниковдаже с красным дипломом провалился на комиссии — послышались  голоса в толпе.
Александр подошел ближе к говорившим.
— Как это провалился?
— Разве красный диплом ему не помог? 
— На чем же он засыпался?  
— Такого не может быть — у него отец морской офицер и даже какой-то начальник. Он не позволит сыночку засыпаться.
Конечно, нашелся в толпе и специалист, ответивший на эти вопросы.
— На вопрос — как он относится к политике, тот ответил, что стоит вне политики. Чудак, при политизированном обществе ответить такое. Это провал однозначно и никто ему не поможет. Жить в обществе и быть вне его невозможно — так учит наше обществоведение.
  И вот вызвали мою фамилию.
С замиранием в сердце я вышел перед комиссией, размещавшейся за длинным столом. Здесь сидели не только военные в морской форме, но появились и гражданские. Вопросы сыпались один за другим. Вопросы действительно касались жизни, школы и занятий в школе и вне школы. Я поворачивался к задававшему и отвечал.
— Как политически вы участвовали в жизни школы или класса?
"Вот, наверно, тот же вопрос, из-за которого можно вылететь."
— Я проводил политинформации в младших классах.
— Ответ комиссии вы получите завтра.
Не видя и не слыша творившегося вокруг, отошел от стола и машинально направился в городок. Когда  пришел в себя от нервного переживания, то увидел себя лежащим на койке. Вспомнить задаваемые вопросы не мог, но ответами своими и реакцией комиссии остался доволен – вроде бы ничего порочещаго не сказал. Хотя это по-моему, а они могли думать иначе. Но вот тот провокационный вопрос все-таки был задан и я на него ответил достойно. Самое главное, что это не выдумка. Мы, действительно, проводили политинформации среди младших классов, начиная с шестого. Остальные еще были совсем маленькими и не понимали происходящего, а этих уже надо было вводить в курс политики. Хотя мы и сами-то ее воспринимали в соответствии с газетными вырезками и не более. В таких рассуждениях незаметно сомнулись глаза и заснул. Вечером проснулся и вышел  из палатки. Вечера стали темнее и прохладнее. Этот легкий и свежий холодок освежил меня, но не вернул в памяти вопросы. Были только эмоции пережившего. "Пусть будет так. Главное, что я прошел и это. " На душе почувствовал облегчение от этой мысли. Вернулось чувство свободы и правильности поступка и свершившего. Настроение бодрое и с подъемом прошел по дороге палаточного городка легко и уверенно.
На утро нашел свою фамилию в списках прошедших мандатную комиссию. "Что-то еще ждет нас впереди."
Опять потянулись дни безучастия и отдыха.
"Здравствуй, мама! Я сдал экзамены, но еще пока не понял происходящего тут. Поскольку народа много — семь человек на одно место, происходит отбор не только по знаниям, но и политической ориентации. Хорошо, что в школе нам и в этом уделяли внимание. Хорошо еще также и то, что я оказался в первом потоке поступающих — именно из первого и второго потоков будет формироваться курс будущих студентов или как здесь говорят курсантов. Как мы будем дальше жить пока никто не знает. Мое окружение меняется постоянно: кто-то уходит, кого-то куда-то переводят. Деньги пока есть. Кормят нас хорошо, но я еще  питаюсь и в кафе. Так что все в порядке. Как и что будет дальше — напишу. Адреса не сообщаю, поскольку пребывание здесь временное. Когда будем в училище пока не знаю-вот тогда и сообщу адрес. Впереди еще предстоит  много неизвестного. Досвиданья. Твой сын Александр. "
Письмо небольшое, но первое за  месяц и с ободряющей весточкой полетело домой.
Вечером в один из дней прошел дежурный по лагерю и объявил, утром всем собраться к 9 часам утра в учебном корпусе — будет объявление о дальнейшей жизни.
Утром в учебном корпусе дежурный объявил, что с каждым из абитуриентов будет беседовать начальник училища вице-адмирал Хренов и объявил как представляться при входе в кабинет. Под кабинет было отведено помещение одного из классов в учебном корпусе. Именно здесь в коридоре и надо было ожидать своей очереди на собеседование. Дежурный офицер будет называть фамилии для собеседования. Тех кто пойдет на следующий день объявят на вечерней поверке дежурный по лагерю. Хотя в действительности вечерних поверок не происходило, а дежурный по лагерю из числа военнослужащих проходил по рядам палаток и выкрикивал фамилии для встреч с начальником училища.  После беседы с начальником училища судьба собеседника будет решена окончательно. Моя очередь на собеседование наступила уже на второй день. Весте со мной вызвали еще несколько человек. Все расселись на стулья в коридоре учебного корпуса перед дверью кабинета. Друг друга мы не знали, поэтому в начале собеседования посмотрели мельком на сидевших и остались при своих мыслях. Вышел дежурный офицер.
— Товарищи абитуриенты! Как только входите в кабинет представляетесь адмиралу: Здравствуйте товарищ адмирал. Абитуриент такой-то на собеседование прибыл. На вопросы адмирала отвечать кратко, ясно и без детализации. Например: на вопрос — какие оценки получили на экзаменах — отвечать — по математике пять и четыре, по физике четыре, мандатную комиссию прошел. Если бы вы не прошли мандатную комиссию, сюда не пригласили бы. Ясно? О собеседовании доложить дежурному по лагерю.
Все шло как нельзя хорошо: вызванные, а их было человек тридцать шли один за одним. На обед был сделан перерыв и собеседование продолжено. Приглашенных было все меньше и меньше, а Шептаева все не вызывали. "Странно, когда же меня пригласят?" Шептаев начал нервничать. «Странно как-то вызывают. Думал по алфавиту – не заметно. Уже прошли на букву «Я», а меня что-то не вызывают. Может по числу баллов?» К тому же шел уже пятый час вечера. За это время пребывания уже присмотрелись к сидевшим. Все были спокойны и входили по вызову. После обеда приметил напротив сидящего рыжеволосого абитуриента, икоторый нервно  перебирал свои пальцы и судорожно вздрагивал при появлении дежурного офицера.
— Когда же до нас дойдет очередь? — не выдержал этот рыжеволосый парень.
Я поднял голову, посмотрел на парня и огляделся. Обращение,  как видно, относилось не к нему, а в принципе к самому себе и ко всем. На него можно было не отвечать. Присмотрелся повнимательнее к нему и обратил внимание, что парень был старше его, невысокого роста и чуть крупнее.  И тем не менее он нервничал все сильнее и сильнее. Он вставал, ходил по коридору, снова садился и вздрагивал при любом голосе. Казалось –чего дергаться? Вызовут поскольку пригласили. Другой вопрос когда. Казалось из числа приглашенных прошли все, но кто-то еще осталсяю С одними начальник говорил мало времени, с другими дольше. Но мы все в списках на вызов. Чего нервничать?
--Вы знаете, в училище будет зачислен тот кто пройдет еще и собеседование с начальником училища. А вот как он выбирает с кем собеседовать? Все кто вызывались уже прошли кроме нас. --  парень посмотрел при этом на Александра, призывая его в свидетели. — Прошли даже абитуриенты с фамилиями позже меня.
 В его голосе снова послышались оттенки волнения и отчаяния. Мне нечего было ответить ему и я пожал плечами.  Но в это время вышел дежурный офицер и объявил:
— На сегодня прием окончен. О времени вызова  оставшихся и не вызванных сегодня будет сообщено позже через дежурного по лагерю. Всех прошу разойтись по своим подразделениям.
Я встал и уже пошел к выходу, когда услышал сзади всхлипывание. Оглянулся. Плакал рыжеволосый. Его плечи судорожно вздрагивали. Он пытался их сдерживать, но они лились и лились. Александр растерялся — что делать? Ему самому было неприятно в происшедшем и чуствовал какую-то неуверенность в себе и в том, что происходит. "Нервы не выдержали. Хотя, конечно, странно что нас не вызвали. Нас осталось-то двое. А если и завтра не вызовут? Придется положиться на судьбу и удачу. " Поведение этого абитуриента  удрученно подействовали и на меня. С плохим настроением вышел на улицу. 
Вместе с новыми абитуриентами они сидели уже третий раз. Если в первый день было интересно и захватывающе — он сейчас встретится с начальником училища, будет с ним говорить, отвечать на какие-то вопросы, увидит лично начальника, который решил принять его, напутствовать на учебу. То второй день ожидания принесло удивление всем происходящим — с кем же происходит собеседование  и  если они в списках, то почему их не приглашают и вообще как их отделяют в этих списках, как их выносят и почему, каков порядок вызова. Третье ожидание породило пустоту и безразличие, хотя нет, не безразличие — любопытство: кого это там вызывут следующим? Рыжеволосый присутствовал вместе с ним эти дни и выглядел сильно озабоченным и удрученным — пусть уж не мучают и сразу откажут в приеме. Он даже садился рядом со мной и на второй день уже были знакомы. Его звали Николаем Казьминым.
— Шептаев — позвал дежурный офицер.
   Вызов прозвучал так неожиданно и резко, что Александр сразу даже и не понял, что пригашают его. Он даже оглянулся вокруг, но никто не встал со своего места.
--Шептаев Александр — повторил дежурный и осмотрел всех присутствующих. — Шептаев есть?
 --Есть — ответил Александр и поднялся. На всякий случай он еще раз оглядел присутствующих — нет ли там второго Шептаева. Нет, второго не было.
Он шагнул в кабинет вслед за дежурным. За дверью располагалась небольшая комната — приемная со столом, за которым видна была еще одна дверь.
Шептаев вошел. Высокий крупный, слегка сутулый немолодой офицер с седыми волосами и вытянутым крупным лицом стоял к нему спиной возле большого окна и смотрел в него. Черные широкие брюки с широкими лампасами гармонировали с широкими нарукавными нашивками и золочеными погонами с шитыми двумя большими звездами.   
После доклада он повернулся ко мне и посмотрел пристально прямо в глаза.
— Как же так получается, что у вас нет спортивных разрядов? Спорту в училище уделяется пристальное внимание. К тому же будущий офицер должен воспитывать подчиненных и прививать им спортивное развитие. Чем вы увлекаетесь? Каким видом спорта занимались?
— Товарищ начальник училища, я учился в сельской школе и у нас основной вид спорта — лыжи. Наша школа занимала первые места на соревнованиях среди железнодорожных школ Мурманской области. — начал я докладывать немного заикаясь. — Кроме того, у нас были развиты волейбол и теннис. А разряды? Откуда им взяться на селе, когда и учителей — то не хватало. Развивались и занимались больше самостоятельно. По журналу "Спортивная жизнь России" занимался атлетизмом по системе Тэнно. — "Интересно, знает ли он этого Тэнно"- мелькнула  мысль и тут же испугался ее, как будто произнес ее вслух. На какое-то время  замолчал, потеряв мысль.
— Я расчитываю на Вас, что помимо основных занятий, будете принимать активное участие и в спортивных мероприятиях.
--Товарищ начальник училища, я с удовольствием буду принимать участие в спорте, поскольку мне нравиться заниматься спортом.
Я почувствовал в своих словах подхалимаж и мне стало противно за себя. Хотя я и не понимал какие спортивные мероприятия  могут и будут проводиться в училище, но подобное  обязательство вызывало неприятный осадок. 
  Начальник училища видно почувствовал его замешательство и сказал:
— Я рассмотрю Ваш вопрос положительно. Досвидания.
Александр вышел и не спеша пошел к палатке, размышляя о случившемся. Уже в пути вспомнил, что не поблагодарил начальника училища за его отношение.
Получается, что вопрос решен и теперь предстоит ждать окончательного зачисления, а вот как оно будет выглядеть?
Вопрос долго не заставил себяя ждать.

                                               ГЛАВА 2. КУРС МОЛОДОГО БОЙЦА

                              1. Выбор профессии
Утром дежурный оповестил всех в палатках, чтобы к полудню все кто прошел собеседование с начальником училища собрались у здания учебного корпуса.
Когда я подошел к учебному корпусу, там уже набралось много абитуриентов, которые прошли отбор. Многие уже знали друг друга и стояли, переговариваясь. Над толпой висел негромкий гул. Основная мысль, витающая над  толпой — сегодня будут делить всех на подразделения по набранным баллам. Александра охватило волнение — сколько у него и что могут ему предложить? Он мысленно уже подсчитал: математика — восемь баллов, физика — три и того одиннадцать. А проходной балл вроде бы двенадцать.  Что-то будет?
Перед толпой появился офицер и объявил:
— Внимание! Прекратили разговоры и запомнили, что сейчас мною будет сказано. Практически сегодня решается ваша судьба, товарищи абитуриенты и те, кого я сейчас объявлю, будут уже кандидатами в курсанты.
"Не ужто будут еще и другие? Вступительные экзамены прошли. Кого-то отсеяли во время мандатной комиссии.  Возможно, что есть и такие кто не прошел собеседование с начальником училища. Ну, что ж посмотрим. "
— Каждому из названных предстоит написать заявление о зачислении на тот факультет, который ему предложат старшие командиры. Они же впредь и будут вами заниматься. Абитуриенты по первому списку собираются в классных помещениях, что справа от входа. По второму списку — слева.  И так, внимание.
Офицер начал зачитывать. Первыми шли те, как понял Александр, которые имели наивысшие баллы и более двенадцати. Это он понял по Василию, который получал только высокие оценки на всех экзаменах и в итоге имел пятнадцать баллов. Тот вышел из толпы и направился в аудиторию. Наконец первый список был зачитан.
— Второй список.
Видно волнение стоявших передалось и мне: сердце начало колотиться — идет второй список, а меня нет. А вдруг…? Ведь кажется прошел все этапы, многое передумал и теперь, когда казалось должно все решиться может случиться облом. Облом всем размышлениям, стараниям, переживаниям и даже больше -  не сможет уже никуда поступить в этом году. Шел месяц август и экзамены завершались по всему Союзу. А страницы списка переворачивались один за другим и народу вокруг становилось все меньше. Волнения становилось все больше.
— Шептаев…
Вначале не понял, что это назвали меняо. Фамилия прозвучала и знакомо и неожиданно и как будто не моя. Я оглянулся. Никто не вышел: каждый был занят собой. Никто поэтому даже не обратил внимание, что кто-то не отошел в сторону. Только офицер, зачитывающий список, заметил. И хотя он уже отошел в чтении к другим, он снова повторился:
— Шептаев…
И, подняв голову, осмотрел стоявших перед ним молодых людей. Их глаза встретились. И тут я понял, что это относится ко мне. Резко шагнул вперед и торопливо пошел в классную аудиторию. Когда вошел в класс, где проходила их первая консультация по математике, там уже находилось много абитуриентов и все сидели тихо. Они как будто были заворожены и потрясены всем происходящим и видно переживали так же. Здесь они медленно отходили, понимая, что еще один этап их жизни позади и многое уже решено. Но главное решение перед ними — они не абитуриенты, а кандидаты в курсанты. Чем же отличается курсант от студента понимали из них единицы. Все шли к этому впервые, каждый своим путем и со своими страхами, мыслями, переживаниями.  Но кто-то шел дважды и вот он уже здесь. Первые шли по зову сердца и инстинкта, ради дальнейшей учебы и высшего образования; другие – знали по предыдущему опыту поступлений или догадывались, что их ждет. Причем, эти вторые прошли через встречи  в училище с преподавательским и офицерским составом.  Но все вместе они уже были здесь. Я нашел свободное место машинально под еще не остывшим впечатлением. Появлялись и садились на свободные места новые кандидаты, но их не замечал: волнение его еще не покинуло.
Некоторое время спустя появился другой офицер. Он молча сел за стол и начал осматривать зал.
Появился дежурный офицер.
— Геннадий, список твой также зачитан. Это все.
— Хорошо, я понял.
Дежурный офицер ушел. Оставшийся офицер поднялся, обвел зал глазами и начал говорить медленно, не спеша, останавливаясь между словами как будто он их вспоминал. При этом фразы звучали как бы сквозь сжатые губы, периодически открываемые и тут же смыкаемые.
---Все кандидаты, собранные эдесь, будут учиться на третьем факультете. Он называется минно-противолодочный. Каждому курсанту по окончании училища будет присвоено офицерское звание лейтенант и, помимо военной специальности, он получит гражданскую специальность инженер электромеханик. Из вас  сформируют две роты. По каждой специальности одна рота.  Командиром первой роты буду я. Командира второй роты еще нет. Он подъедет позже. В каждой роте будет по три класса или по-армейски три взвода.  По скольку сидящие передо мной набрали от девяти до двенадцати баллов, то вас всех я рассортировал по своему по ротам. Сейчас каждый из вас напишет заявление на указанный факультет и на ту специальность, какую я укажу каждому. Зачитываю список кандидатов на противолодочный факультет. В заявлении вы так и укажите. Прошу меня зачислить кандидатом в курсанты на противолодочный факультет, а по второму списку — кадидатом в курсанты на минный факультет. Запомните кто в каком списке. Если будут у кого-то вопросы по будущей специальности, подходите персонально ко мне по мере написания заявления.
Офицер зачитал списки.
Свою фамилию услышал на специальности противолодочный факультет. Что это такое и лучше  или хуже эта специальность минной не знал. Поэтому в этот момент  полагался только на интуицию, удачу и везение. Одно только то, что я принят, зачислен и остаюсь в училище, скрашивало все: и сегодняшнюю удачу и будущую непонятную профессию. Главное во всем этом было только одно, что  буду командиром какого-нибудь корабля — пусть даже и военного. Но это ведь корабль! С радостным настроением стал писать заявление. Первый документ в моей начинающей карьере и судьбе.
— А теперь, тот кто в списках противолодочного факультета, выходят на улицу и ждут меня там.
Половина зала встала и вышла. На улице все стояли  одной толпой и ожидали появления офицера, который не заставил себя долго ждать. За ним шла вторая половина. Эта толпа пошла направо от здания и остались там. Офицер ушел в сторону столовой и через некоторое время вышел с группой военнослужащих в белых робах с погонами, гюйсах и бескозырках с надписью на ленточках "Высшее военно- морское училище им. Фрунзе ". Они подошли к первой группе. Офицер вышел вперед. 
— Ваша первая группа называется рота, а я командир роты капитан 3 ранга Лепилов Геннадий Михайлович. Сейчас я разобью вас на маленькие группы, которые называются взводом. Командовать взводами будут командиры взводов — военнослужащие, которых вы видите здесь. Всех, кого я сейчас зачитаю — это будет первая группа, отходят вправо, следующая остается здесь, а третья отходит влево. — объявил офицер и стал зачитывать списки.
  Александр оказался во втором списке и в третьей группе.
Офицер подошел к первой группе, встал боком к ним, поднял правую руку и как на уроке физподготовке скомандовал:
— Всем построиться. В две шеренги по росту стано--вись! Каждая группа строится отдельно. Между группами интервал три шага.
Вся толпа пришла в движение и суетно становились друг за другом и рядом.
Я присмотрелся к окружающим меня и увидел, что в своей группе мое место по росту явно среди последних. Прикинув примерно где это место, встал, но пришлось отодвигаться дальше и дальше. Потом перешел во второй ряд — пока утрясется первая шеренга. Рядом так же утрясалась в две шеренги третья группа. Видно уже было как нас много. Шеренги настолько раздвинулись, что места не хватало и группы перемещались вдоль дороги вправо и влево от их центральной второй. В итоге построение вызывало уважение своим количеством людей и размахом по территории.
 Лепилов подошел к группе военнослужащих и что-то им сказал. Часть из них не суетясь и быстро построились за ним. Группы абитуриентов еще продолжали суетиться, выстраиваясь по росту. Но эта суета уже была в отдельных местах где продолжали торговаться относительно своего роста и места. В основном все с интересом посматривали на военнослужащих.
— Внимание! Представляю вам ваших командиров, которые стоят за моей спиной. Это военнослужащие, сдавшие как и вы экзамены в училище. Они будут также учиться в училище имени Фрунзе и будут у вас командирами отделений, командирами взводов и старшинами классов. Их команды являются для вас обязательными и называются они приказами. Как старшие по званию, по возврасту, по службе, а с сегодняшнего дня она началась и у вас, они будут учить вас тому, что необходимо будет вам в дальнейшем по службе и по жизни.
 Лепилов обернулся к военнослужащим и скомандовал им.
— Командирам подойти к своим подчиненным и проверить построение.
Абитуриенты по своему выражали свое отношение к происходящему: кто-то чего-то бубнил, кто-то усмехался, кто-то разглядывал их с любопытством — откуда мол они свалились. Я поймал себя на том, что  и мне интересно и не безразлично кто они и зачем здесь.
К их группе подошел один из военнослужащих. Он осмотрел всю группу.
---Я ваш командир взвода и старшина класса — старшина второй статьи Кислицын Виктор Николаевич.
— Значит просто младший сержант — раздалось из строя где-то рядом с Александром из второй шеренги.
Кислицын резко повернулся на голос. Его коротко стриженные усы, ощетинились и растопорщились как живые. Губы под ними сжались, глаза сузились и быстро искали сказавшего.
— Отставить разговоры в строю. Будете отвечать, когда буду спрашивать. Еще раз повторяю--- голос его приобрел жесткие резкие и металлические оттенки — старшина второй статьи. А теперь слушай мою команду. В две шеренги  стано---вись!    
Вся группа подтянулась, неуклюже затопталась на месте, выравниваясь друг за другом и рядом с другими.
Старшина пошел вдоль строя.  Передвигал и переставлял абитуриентов, потом снова задвигал одного и выставлял другого. Наконец все встали на свои места.
— Запомните свои места, кто за кем и с кем стоит. По любым построениям, а у нас в вооруженных силах все команды исходят начиная с построения. Все вместе вы один коллектив и задачи будете решать только вместе. По одному вы никто — вместе вы сила. Только так — он разрезал воздух кулаком — мы будем жить. Каждый в отдельности будет отвечать за всех и все будут отвечать за каждого. Понятно?
Старшина оглядел строй. Перед ним стояла уже не толпа, но еще и не организованный строй.
— По порядку номеров  рас-считайсь!
Автоматически, как на уроке физкультуры пошел счет.
— Одиннадцатый и двадцать первый два шага впред!
Строй вздрогнул и абитуриенты оглянулись как бы в поиске этих номеров. Названные номера немного дрогнули, оглянулись и неуверенно шагнули из строя.
— До одиннадцатого номера первое отделение, после него второе отделение, за двадцать первым — третье отделение. Во второй шеренге за этими номерами место не занимать.       
Строй стоял как вкопанный, не шевелясь.
— Я же сказал за этими номерами место не занимать, поэтому во второй шеренге все сместились вправо на одного. Смещайтесь, смещайтесь.
Он подошел к одиннадцатому номеру и жестом показал куда двигаться. Вторая шеренга пришла в движение. Старшина подошел к двадцать первому. Отделил рукой как указателем и скомандовал:
— Эта часть команды! Напра- во!
Все стоявшие за указанными двинулись вправо — кто приставными шагами, кто повернулся, кто в пол-оборота пошли подталкивая рядом стоящих.
— Стой! — скомандовал старшина.
Он подошел к третьей группе, вытащил со второй шеренги абитуриента, стоявшего за двадцать первым  и поставил его в первый ряд ко второй группе. Во второй группе он проделал то же самое.
Отошел к середине группы и оглядел строй, у которого уже прошло первоначальное оцепенение и все происходящее занимало всех.
— Вот так — то лучше. В каждом  отделении еще будут свои командиры, которые называются командирами отделений. В первом отделении им будет.
 Он сделал паузу и посмотрел на стоявших перед ним. Потом подошел к одному из абитуриентов.       
— Как ваша фамилия?
— Кураев.
Старшина  сделал шаг назад.
— Кандидат Кураев! Встаньте первым в первом отделении. А вы сделайте шаг вперед — сказал он стоявшему во второй шеренге.
Он оглядел строй второго отделения и подошел к абитуриенту.
— Как ваша фамилия?
— Смирнов.
— Встаньте впереди второй группы, а вы сомк---нись!
Старшина подошел к третьей группе, осмотрел ее.
— В третьем отделении командиром отделения будет Скворцов. Он окончил Нахимовское училище, сейчас в отпуске и приедет позже. Пока за него будет курсант Попов. Вот теперь наша толпа стала похожа на воинское подразделение, которое называется взвод с тремя отделениями. В учебном цикле училища мы будем называться класс и у нас будет еще классная "дама" из офицерского состава училища и которую мы скоро увидим.
Старшина говорил резко и отрывисто, как бы бравируя и красуясь самим собою. Его усы, огибающие тонкий с чуть припухшей нижней губой красивый рот, шевелились в такт его словам. Фигура была ему под стать: коренастый, широкая крепкая грудь, большие кулаки с выставленным вперед средним пальцем.
— Станови--ись! Равняя--йсь! Головы повернули на право. Смирно! Равнение на -  середину!
Резко приложив правую руку к виску, а левую прижав к брючине, он короткими четкими шагами, как оловянный солдатик,  направился к Лепилову.
— Товарищ капитан 3 ранга! Второй взвод построен, командиры отделений определены и назначены.
---Вольно!   
Кислицын резко,  играючи — красиво повернулся через левое плечо к взводу:
— Взво--од! Вольно!
Все переглянулись — еще никто ими не командовал и новое восприятие команд каждым воспринимался в душе по-своему. Однако как бы там ни было, это была уже воинская организация, привыкшая подчинять, направлять и руководить. "Кто не умеет  — тому покажем, кто не знает — того научим, кто не хочет — того заставим." Таков девиз этой организации.
Командиру роты доложили все командиры взводов и остались рядом с Лепиловым.
 ---Вы построены в первое подразделение, которое называется ротой. Звание ваше самое простое — кандидат в курсанты. В составе ваших подразделений будете проходить курс молодого бойца и по окончании его примите воинскую присягу и станете полноправными курсантами командного высшего военно-морского училища имени Михаила Ваильевича Фрунзе. Теперь же вы начинаете подготовку к переходу в новое качество и все передвижения будут происходить только в строю. Командиры взводов перепишут вас так как построены и впредь строится в таком же порядке. Сегодняшний день будет посвящен формированию роты. После обеда вы будете переселены в соответствии с вашими  подразделениями и вечером переодеты в новую форму. Командиры взводов, — обратился к старшинам Лепилов — разведите свои взвода и займитесь личным составом как приказано.
Командиры взводов, отдав воинскую честь командиру, направились к подразделениям. Офицер пошел к другой группе, ушедшей в другую сторону.
Кислицын повел свою команду к стадиону. Я шагал вместе со всеми, замыкая свою колонну.  Прийдя на стадион, Кислицын  переписал всех поотделенно и перестроил  в одну шеренгу:
---В одну шеренгу – старшина 2 статьи сделал паузу -  стройся!
Молодые курсанты как котята стали тыкаться туда — сюда, пытаясь перейти в первый ряд. Увидев безуспешность этих попыток, старшина распустил строй:
---Взвод разойдись!
И не сходя с места поднял левую руку:
---Взвод в одну шеренгу по росту становись!
Команду выполнили значительно быстрее и слаженнее, хотя и не обошлось без суеты. Старшина лично передвинул нескольких человек.
---На первый, второй, третий номера рассчитайсь! Первые номера на месте, вторые номера шаг назад, третьи номера два шага назад шагом — марш!
Кандидаты в курсанты  начали не спеша перестраиваться, посматривая друг на друга — правильно ли действуют и туда ли двигаются. Перестроение закончилось и тут обнаружилось, что их и уменьшилось  и все на месте. Получилась строевая коробочка.
---Первая шеренга — первое отделение, вторая шеренга — второе отделение, третья шеренга — третье отделение. Всем осмотреться. При построении именно по отделениям и строиться, а сейчас, кандидаты в курсанты, называете мне фамилию, год рождения и откуда призваны.
В таком порядке он всех переписал журнал.
— Взво-од! В две шеренги — стройся!
Кислицын перепроверил всех и сказал, стоя перед строем:
— Сейчас подошло время нашего первого обеда в составе нашего подразделения. С сегодняшнего дня, выражаясь военным языком, все поставлены на все виды довольствия, то есть нам предстоит поменять ваш гражданский пиджак на первую форму одежды, уплотниться в палатках поотделенно и повзводно. Мы начинаем фунциклировать.
При последних словах он сжал кисть в кулак и тряхнул ею в воздухе. Как потом оказалось этот жест был его лицом. Им он подчеркивал патетику жизни, самоутверждение своих принципов и решительность деяний как своих так и подчиненных.
— Взво-од! Нале-во! На камбуз! Шагом марш!
Взвод пришел не первым и у входа толпилось много народу, т.е. новых подразделений. Совокупность этих подразделений называлась курсом и она олицетворяла новое поколение военных моряков, которых Родина ждала на кораблях и для других подвигов на укреплении ее обороноспособности. На плечи этих молодых ребят должны были лечь не только задачи защиты Отечества, но другие задачи, о которых еще никто не знал и не догадывался. Они были тем запасом военных сил, новой  свежой волной способной поддержать и продвинуть в нужном направлении не только военную науку, но и претворять новые военные задачи на море, обучать молодых людей-матросов и в составе корабля решать задачи Партии и Правительства. Не все из них смогут стать оплотом морских военных сил, но для того их так много и набирали — из большого количества можно всегда выбрать действующую и претворяющую в жизнь силу.
Этот курс минеров и штурманов, противолодочников и гидрографов начинал пульсировать.
— О! Витюля! Здорово! Привел своих хулиганов! — к Кислицину подходил смеясь военнослужащий с гюйсом. Смех у него был приятным и открытым. Красивым широкоскулым лицом, своим высоким ростом  он привлекал внимание окружающих. Создавалось впечатление, что ему нравилось проявлять себя и привлекать к себе внимание. Ему нравилось, что на него смотрят и это подбадривало его к шуткам и порою беспричинному смеху.
— Где ты набрал таких молодцов! Один лучше другого — особенно шкентель.
Кислицын улыбался в тон ему и при этом края усов приподнялись, вокруг рта собрались морщинки.
— Витюля, прекрати подхалимничать, а то напущу этот шкентель на тебя и покусают он твою красоту.
Второй Виктор положил руку ему на плечо, полуобняв и в полголоса они продолжили беседу.     
Подошла очередь заходить и роте Лепилова.
Лепилов подозвал Кислицына и приказал ему заводить подразделение.
— Внимание рота! — прозвучала резко команда Кислицина. — Подразделения заходят не спеша, начиная с правой колонны. За столами располагаться по пятнадцать человек с каждой стороны стола. Всем все ясно? Первый взвод, правая колонна по одному шаго-ом … марш!
Неуклюже и неуверенно колонна первого взвода вошла в столовую, которая теперь носила морское название — камбуз. Внутри камбуза в проходе стояли военнослужащие, направлявшие подразделения. По камбузу доносились четкие и громкие команды.
— Плотнее садитесь.
— Все. Здесь пятнадцать, заходи на вторую половину стола.    
— Посуду без команды не трогать.
— Куда сел! Команды сесть еще не было.
— Вот ты, крайний! Становись во главе стола. Возьми чумичку. Да, да поварешку, салага.
     Будешь бачковым, то есть разливающим первое и раздающим второе.
— Без команды ничего не делать. Даже не садиться. Ждать пока подразделение не войдет.
Среди таких командиров-направленцев находился и товарищ Кислицина. Он показывал куда садиться, куда заходить, что делать.
— Витюля! Твоих орлов определю по блату только в лучшем месте — и тепло и светло  главное, к камбузу по ближе. — шутил смеясь он и показывая рукой какие занимать места.
За столом было тесно, но кандидаты молча продвигались в колонну по одному вдоль длинной скамьи и такого же длинного стола. Как только за ним оказались тридцать человек, Кислицын повел третий взвод за третий стол. Все подразделение стояло в ожидании размещения оставшихся.
---Сесть!
Все сели. Было до того тесно, что сидевшие спинами и локтями касались друг друга. Однако весь курс разместился на камбузе.
Крайние за столом были бачковыми, т.е. раздающими из бачков еду.
— Кому не досталось еды, бачковой обязан отдать свою порцию — в следующий раз будет точнее разливать. Осталось в бачке, достается бачковому или по его усмотрению. Однако норму каждому должен раздать. — учил Кислицын новичков.
"Скоро и до меня дойдет. Надо присмотреться сколько половников наливают, чтобы не ошибиться при раздаче"- думал я, получая свою порцию первого и присматриваясь к раздаче. Второе тоже стояло тут же. Котлеты в миске поплыли по кругу стола.
Я впервые за два месяца поел настоящей еды и в таком количестве.
---Встать! Выходи строиться!
"Вот и началось. Даже после обеда строиться. Видно теперь постоянно будут такие правила. Интересно, что будет дальше."
Новички неспеша выползли из-за стола и вышли на улицу. После такого сытного обеда никому не хотелось не то что строиться, но  и идти. Природа уже не казалась такой жесткой и резкой, вся она  лучезарно светилась и солнце ласково глядело на кандидатов.
Постепенно пространство перед камбузом заполнялось очередными сытыми кандидатами, выкатывающимися из чрева теплого эдания.
— Рота третьего факультета  в две шеренги строй-ся!
"Похоже это нам ".
 Не спеша стал высматривать своих новых товарищей и найдя, пошел к ним.
"Так-так. Где-то тут и мое место должно быть. Кто же рядом стоял? Ага, похоже вот этот парень. Ты смотри и рыжий тут же. Как же его зовут? Кузьмин ?, Кузин ?, Кузькин?  Ладно, поживем — увидим."
Я втесался в строй еще гражданских парней. Кислицын прошелся вдоль строя подразделения, пересчитывая стоявших в стою. Все оказались на месте. 
---Командирам взводов доложить о наличии своих подчиненных.
Командиры первого и третьего взводов  доложили и направились к своим подразделениям.
— Рота напра-во! Шаго-ом! Марш!     
Строй растягиваясь, пошел по дороге.
Рота пришла к своим палаткам.
---Нале-во! В этой новой системе, куда вы поступили добровольно, многое делается на пользу военного человека, но и он должен об этом помнить  и отдавать себя самого на все сто процентов. Одним из достоинств морской военной системы мы воспользуемся сейчас. После обеда полагается отдохнуть, набраться сил и приступить к дальнейшим деяниям. Этот метод называется  — дествия по подразделениям. Поэтому сейчас все отдыхают, но по команде "Подъ-ем!" всем встать и выйти на построение вот на это место где вы сейчас стоите. По палаткам разой-дись!
Я  упал на свою койку в полупустой палатке и с ощущением тепла в теле и конечностях погрузился в сон. Единственно, что отметил — вернулся в палатку и Вася.
 
                                       2. НОВАЯ ФОРМА
   Время послеобеденного сна пролетело быстро. Команды о подъеме не услышал, а скорее гадался, что пора вставать по тому как к нему в палатку, откинув полог кто-то прорычал
---А ну, встрой кто не встал еще!
Одеваться не пришлось, поскольку  заснул прямо в одежде. Выйдя из палатки увидел, что  еще далеко не последний поднялся. По палаткам бродили сокурсники и поднимали своих людей. Когда все собрались на месте сбора — перед палатками на асфальтовой дорожке, Кислицын скомандовал:
— В две шеренги становись! Сейчас мы будем формироваться как подразделение по палаткам. За нами оставлена вот эта дорожка и палатки вдоль нее. Поэтому  командиры взводов покажут каждому кандидату куда он будет переезжать. Тот кто переехал, подходит к палатке, что расположилась с краю дорожки — будут получать новое обмундирование. Все ясно?
Кислицын стоял перед строем свободно чуть сгорбившись, но пальцы были зажаты в кулаки. Руками он не размахивал, но они каждый раз пытались оторваться от "швов" брюк и взмахнуть, но усилием воли и привычки он вовремя их сдерживал и они не успев оторваться чуть вздрагивали и замирали на месте.
Возникло  ощущение какогото неприятного сожаления внутри — опять куда-то надо переезжать с такого нажитого и привыкшего места, опять собирать пожитки, опять ожидание нового, может переезжать к кому-то искать новую койку и место. Ну, что ж от этого некуда деться и надо принять как должное. Кислицын тем временем с вновь назначенными командирами отделений обходил  палатки и называл ее жильцов по тем спискам которые были у него в руках.
 Вот он подошел к моей палатке .
---Тут кто расположился?
---Я — ответил Александр
— Фамилия  и в каком отделении?
---Шептаев. В третьем отделении второго класса.
— Не класса, а взвода — поправил Кислицын. Он посмотрел свои списки. — Хорошо. Кто тут еще с вами? 
— Дерябин Александр, Виктор Наседкин и Вася Маклаков.
— Вы остаетесь в своей палатке. К вам подселяются — Баранов, Крыловы Евгений и Владимир, Зиневич. Маклаков переезжает в третий взвод и его палатки, а Дерябина и Наседкина у меня нет.Их  вещички вынести и сложить рядом с палаткой. За ними они придут сами.
Он пошел к другим палаткам.
  "Надо же, повезло. Остаюсь на своем месте и переезжать не надо."- обрадовался я что остался                   в своей  палатке. На душе полегчало, но появилось ощущение пустоты и неясности — такое чувство, как будто ты заглянул в самого себя, а там темно и что делать не знаешь.
"А куда же делись Виктор и Александр? В других палатках? Ладно подойдут узнаю. А пока пойду получать вещички". Вышел из палатки и пошел к головной, возле которой уже толпилась толпа будущих курсантов и подбирала себе новую одежду. На входе в палатку стоял военный и спрашивал размеры одежды. Я пожал плечами — какой размер? Если за меня все покупала мать то какие могли быть размеры?.
Военный на свой "глаз" прикинул и протянул  комплект одежды
---Примерь, если подойдет, то запомни номера, которые написаны на брюках и голландке.
---А где голландка? — переспросил я его.
---Вот эта куртка или пиджак, как тебе угодно, и называется голландка. Уяснил? То-то же.
Я отошел в сторонку где переодевались уже многие и стал примерять. Одежда была белой и грубой как из брезента. Именно такая одежда была на курсантах из числа военнослужащих, которые были у нас за начальников.
— Зато долго будет носиться — услышал  рядом ответ на свой внутренний вопрос.
---А ты паря здоровый. Видно, что чем-то занимался. Ты не подскажешь как мне развить грудные мышцы, а то они такие малые как у пацана. Да, меня Иваном звать. Ваня Руденков.
 Рядом переодевался рослый, подтянутый  и крепкий парень. Он протянул мне руку. Пожатие было крепким и приятным. Рука твердой. Голос басистый и густой.  Я ее пожал также крепко и, представился:
---Александр Шептаев.
---Вот и познакомились — не дожидаясь ответа на свой вопрос заговорил Иван. В его говоре был какой-то незнакомый и мягкий акцент — то ли хохляцкий, то ли волжанина -небольшое окание, но не вологодское. Этот говорок он бы отличил. — Слышал мою фамилию? Нет? Мой отец знаменитый московский прокурор Руденко, что участвовал в Нюрнбергском процессе и судил фашистов за их преступления перед народом мира.
Свою фамилию он так произнес, что буква «в» в окончании была почти не слышна. "Ничего себе! Конечно такие легко проходят испытания жизнью и им  не страшны никакие экзамены"- подумал  с восхищением о молодом парне, но ответил другое:
---Я занимался по атлетической системе Тенно. В основном по журналу Спортивная жизнь России.
---А я выписывал Физкультура и спорт. Там про атлетику и методики не очень-то писали. Так ты мне подскажешь как развить мышцы?
---Конечно подскажу, но тебе будет трудно это сделать — у тебя такая конституция тела. Ты не расположен к полноте и тебе надо налегать на еду.
Во время разговора они примеряли выданную одежду. Мне она оказалась чуть великовата.
---Ничего, подвернешь, подошьешь и будет порядок. Бери на вырост — пригодится — учил Иван.
Но я все таки решил ее поменять на более подходящую, если такая найдется и подошел к палатке где военный продолжал выдавать и подгонять по росту и размеру  одежду.
---Так, понятно — задумчиво ответил тот. — Тебе надоть второй размер все-таки. Думал пройдеть. Не прошло. Держи меньшее, а энтот снимай и сдай мне.
Получив новый комплект, я  отошел и примерил очередной комплект. Он был как раз по размеру. Первый комплект  сдал в палатку и дополнительно получил новые хромовые ботинки и новый комплект рабочей одежды – он был не белый и выцветший, а слегка приятного салатового цвета, ботинки рабочие, тельняшку простую и байковую, носки простые и шерстяные, белый чехол-наголовник, белую бескозырку с марлевым верхом и гюйс, синюю голландку, черные брюки, суконку, кожаный ремень с желтой и ржавой  бляхой и вещмешок. Рабочие ботинки были не новые, но крепкие и даже не сношены.
---Получил гады? — спросил Иван и, увидев мой удивленный взгляд, уточнил – вот эти  ботинки так  называются. У тебя еще хорошие — размер не ноский, а вот мои дотянули бы до училища, а там выдадут другие. Они сменные, на раз.
По всему видно было, что он знает многое такое о чем я никогда и не слышал.
---Ты в каком взводе?
---А что это?
---Да ты что, не знаешь? — удивился тот. — Ну в каком ты классе?
---Во втором.
---Вот здорово! И я во втором. А земляка моего устроили в третий. Твое какое отделение?
---Не знаю. Вроде бы третье. А ты?
---У тебя кто командир отделения? Кураев ?
---Я еще и фамилий-то таких не слышал. А ты смотрю уже во всю шпаришь новыми понятиями.
---А что тут такого? Надо быть по-больше в массах и все узнаешь. Тебе проще — сказал он с каким-то сожалением.
---Это почему?
---Да потому, что для тебя это все внове и память твою стирать не придется, а мне тут застревать нельзя надо идти вперед — ответил Иван глубокомысленно.
"Вот дает. Застревать нельзя. Задавака какой-то что-ли. Да и чудной он".
   За этими приятными хлопотами вторая половина дня пролетела быстро. Новый приятель исчез так же не заметно как и появился. Новая одежда приятно пахла. Голландка и брюки стояли колом и при каждом повороте хрустела. Тельняшка согревала и грела душу. Она плотно облегала тело и при одевании немного потянулась. Гюйс – синий воротник надо было одеть на плечи и пристегнуть на пуговицы внутри разреза голландки. Пуговицы были не новые и расплавленные, но держались крепко. Новые хромовые ботинки были чуть больше, но с носками шерстяными  будут как раз. Новый комплект рабочей формы казался большим, необъятным, но приятно было его развернуть и вдохнуть этот новый запах новой жизни. Все новое добро я аккуратно сложил и убрал в вещмешок, который убрал под кровать на которой я спал. В новой форме одежды ходить было и приятно и неудобно – она еще колом стояла на теле.          
Ближе к ужину за вещами пришел Дерябин. Видно в их ротах так же шла утряска.
---Саня, тебя у нас нет. Куда решил податься? Вася-то  остается, да и ты я слышал в наших списках.
---Был в ваших, а теперь в других. Предлагал и Васе перебраться в места посолиднее, но тот отказался — ему видите ли все равно где быть. Вот ты понимаешь, что такое противолодочный факультет? Я думаю, что нет. Или минно-тральный. В военных мемуарах что-то читал, но то было во время войны, а теперь что решать и зачем? Да и на гражданке, с этой специальностью некуда податься. Так поразмыслив я сходил к председателю экзаменационной комиссии и попросился на гидрографию — все-таки оценки у меня  приличные и на выбор могу расчитывать. Ваську звал да он не пошел, а мог бы. Проходного балла у него хватает. Нам к тому же повезло — формирование курса будет идти на основе первых потоков, а из остальных будут добавлять лучших. У них конкурс будет еще острее. Так — то вот. А Ваську жаль.
---Ты как будто хоронишь. Как в жизни обернется зависит от удачи и везения. Этих качеств я тебе и желаю. Пока, Саня.
Тот ушел со своими пожитками и стало пусто не только в палатке, но и вокруг. Так быстро свыкаются в трудную минуту люди, что подобный разрыв тяжело отдается в молодой  еще не окрепшей, не познавшей разочарований душе. Вот и теперь жалко было расставаться с Дерябиным.          
В палатку вносили свои вещи новые жильцы. Первые еще выбирали места, а оставшимся досталось то, что осталось. Каждый заправлял свои кровати, переодевался в новую форму, убирал вещи в вещмешок, а гражданку складывали в чемоданы, с которыми приехали в лагерь для сдачи экзаменов. Для каждого начинался новый этап в жизни и форма разделила эту жизнь на две –ту, что закончилась и ту, новую, которая ожидала каждого впереди. Никто из этих молодых парней не задумывался над той дорогой, по которой он должен пройти и куда она его приведет. Зато каждый был уверен, что выбранный путь – его путь. Именно потому он здесь. Вполне возможно, что еще может этот путь корретироваться в процессе учебы, жизни и службы, но возврата к началу уже не может быть. Возможно только продолжение.
Прозвучала команда
– Всем построиться! Выходи на построение!
Оказывается настало время ужина. По команде все не спеша выходили из палаток и строились  на уже новом месте- асфальтовой дорожке в новой форме одежды. Каждый из кандидатов в курсанты искал свое место в строю. До этого мы были разноцветной и непонятной массой, а теперь  пришло единообразие хотя бы  по форме – в белой голландке и брюках, с синими воротничками, черных юфтевых ботинках и белых чехлах на бескозырках. Видок у всех был непривычный и смешной, но поскольку это была форма и так принято, то большинство ее принимало.
Командиры отделений и взводов проверяли свой личный состав. Окончив проверку, занимали места в строю. Вышел старшина 2 статьи Кислицын перед строем.
  — Командирам взводов доложить о наличии личного состава.
Каждый из командиров отделений выходил и докладывал ему.Он обратился к строю:
— С сегодняшнего дня начинаем отработку элементов курса молодого бойца. Первый ее элемент – построение личного состава и передвижение строем. Всем на головах иметь бескозырки в белых чехлах.Да, они без ленточек, но это головной убор и он обязателен для ношения всеми. Ленточки будут выданы после принятия присяги, т.е. после прохождения курса молодого бойца и сдачи зачетов. Сейчас по распорядку дня ужин. На камбузе располагаться за своими столами как и во время обеда по тридцать человек за столом.  После ужина будет приведение выданной формы в порядок и личное время. Нале-во! Шагом мА рш!
Строем пошли уже к знакому месту — камбузу. На ужин столы были накрыты так же как и на обед – первое, второе и компот.