Фёдор.

Фёдор

Елена Мялицина

                                                               Эпиграф.
                                         Святой Апостол Павел.

            «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я -                                                    медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви,- то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы. Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится. Ибо мы отчасти знаем, и отчасти пророчествуем; когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится. Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое. Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан. А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше. (1Кор.13:1—8)»



                                                               Фёдор.

       Ольге досталось  нижнее боковое место в плацкартном вагоне поезда. Поздно заказала путёвку, вот и разобрали все хорошие места. А билет в купе стоил в два раза дороже,  но  особенно свободных денег не было.  Да и дело-то не в местах, можно и потерпеть двое суток. Главное,  наконец подошёл долгожданный отпуск, и она отправилась в Питер – загадочный для неё город, город Пушкина, Есенина, Ахматовой и Бродского.
      Денёчек  выдался самый, что ни на есть замечательный! И не жарко, что самое главное. Жара в дороге хуже всего. Но солнышко слепило отменно. Поезд подали вовремя, да еще на первый путь. А это значит, что не нужно было тащиться с чемоданом по лесенке вверх, а потом вниз, преодолевая длинные переходы вокзала. Вышел – и вот он стоит, красивый, блестящий, с нарядными проводниками у дверей.
           — «Челябинск – Санкт – Петербург», вагон номер 5 – Ольга с радостью прочитала таблички на нужном окошке.  На душе торжественно играл «Марш славянки», и отъезжающие вместе с провожающими толпились возле своих чемоданов на перроне, держа в руках паспорта и билеты.
        По команде проводника все дружно стали загружаться на свои места.  Девушка быстро отыскала нужную нижнюю полку, попросила рослого молодого человека закинуть чемодан наверх, и села в ожидании отправки поезда.
      Интересно было понаблюдать за «разношёрстной» компанией этого вагона, на двое суток ставшей почти родной. Вот в соседнем плацкарте ехали школьники с учительницей. Видимо собрались в Питер на каникулы. Совсем молоденькая девушка, она всё же имела авторитет у ребят.  Они с уважением обращались к ней  по имени – отчеству и слушали её наставления. Но всё же, как и все дети  в компании, смеялись и «подкалывали» друг друга, создавая суматоху и атмосферу какой-то детской радости.
    — Все скоропортящиеся продукты нужно съесть сразу, а консервы и «Дошираки» можно завтра и послезавтра. – Беспокоилась она.- Вы нужны мне здоровые,  ребята! Поняли меня?
   Ребята замотали своими смешными, по-юношески еще не оформившимися,  лопоухими головами, доставая домашнюю снедь, показывая друг другу пирожки и разные вкусности, которые положили им родители.
     В плацкарте слева заселилась молодая семья с маленькой девочкой. Девочка была очень подвижная и любопытная, но пока еще не освоившись, сидела рядом с папой. А мама доставала нужные вещи и еду для семьи.
    Напротив же Ольги на нижней полке расположился мужчина лет шестидесяти, и женщина  пенсионного возраста разворачивала курочку, деловито чистила яйца и резала копчёную колбаску. Сверху  молодой парень, расстелив полученное у проводников бельё, завалился спать, не дожидаясь отправки состава. А  напротив него, разместилась женщина лет пятидесяти пяти, видимо из интеллигенции. Аккуратно развешала полотенца и  разложила косметички. Пока просто лежала и глядела в окно. И только место над Ольгой загадочно пустовало.
     — Видно ночью на какой-нибудь минутной станции сядет мой сосед. – Подумала она, и поезд тронулся.


        За окном поплыли сначала многоэтажные дома — муравейники, потом заводы, а потом уж  начались деревенские кособокие домики, которые глядели в след  своими печальными окнами – глазницами. Но и они, наконец, сменились полями и перелесками. Наступил вечер, облачённый в прекрасные розовые облака, бежавшие за Ольгой вдогонку. Поезд равномерно и неторопливо чеканил свой ход: « Тук-тук, тук-тук, тук – турук-тук, тук-турук-тук» .  Девушка, как зачарованная сидела и смотрела на эту пробегавшую мимо красоту. На ум приходили обрывки стихотворных строк, которые она записывала в свой старенький блокнот, надеясь потом создать из них какие-нибудь небольшие стихи для своих близких. Писать – это было её хобби. Иногда вдохновение могло нахлынуть и среди ночи. Тогда приходилось включать настольную лампу и писать, писать……. Потом перечёркивать, и опять писать, подбирая рифму, складывая слова в строки, ловить эти кружащиеся в голове обрывки, и укладывать их, непослушных,  ершистых,  во что — то необъяснимое и таинственное.  И это были сладкие минуты её жизни, когда можно высказать всё, что  накопилось на душе. Поделиться мыслями, запечатлеть увиденный образ, возможно мимолётный, созданный здесь и сейчас, в эту секунду, а затем уплывающий вдаль, и уходящий в лабиринты памяти.

    Скоро миновали санитарную зону, и народ потянулся переодеваться и готовиться ко сну. Ольга тоже деловито сменила джинсы на трикотажный костюмчик, очень удобный для таких поездок, да и вообще для занятий спортом и каких-то летних прогулок. Затем, попив чайку с бутериками,  она достала из чемодана небольшой домашний молитвослов и книгу с таинственным названием «Миссионерские письма» и с еще более таинственным изображением  какого-то священника в чёрной рясе и с бородой. Имя автора было напечатано сверху большими буквами « Николай Сербский».         
            Когда пассажиры угнездились для сна, Ольга  открыла молитвослов и приготовилась читать вечерние молитвы. Она очень полюбила эти прекрасные минуты, когда сознание девушки как бы расширялось и устремлялось ввысь. Душа наполнялась теплом и светом, тело словно  обволакивалось невесомым коконом, и Ольге казалось, что она находилась в материнской утробе, такой уютной и родной. Приходило чувство защищенности, дневные мысли уже не виделись  какими-то неприятными и колючими, и она, успокоившись, в совершенном умиротворении отходила ко сну.
              Ночью новый сосед так и не появился, так что время прошло довольно спокойно. Девушка, выспавшись и встав утром пораньше, умылась,  скатала свою постель, закинув ее на верхнюю полку, и уселась  пить чай. Тут поезд остановился на какой-то небольшой станции, и немногочисленные новые пассажиры,  сумевшие заскочить в поезд за короткие пять минут стоянки, возбужденно искали свои места в вагоне. Тут-то и появился он, ее попутчик, с которым  придётся ехать бок о бок до прибытия в Питер.
       Федор шёл позади всех, медленно всматриваясь в номера  на табличках. За ним печально волочилась непонятной формы сумка с небольшими пожитками. Наконец увидев нужную цифру, он тяжело уселся напротив немного обалдевшей от такого неожиданного зрелища Ольги. Сказать, что выглядел он не совсем презентабельно — значит не сказать ничего. Грязная одежда неопрятно свисала на худощавом его теле, небритые  щеки впали, под глазами висели покрасневшие от длительного запоя мешки. Федор окинул мутным взглядом стол,  на котором дымился горячий чай.  Граненый  стакан призывно позванивал в нержавеющем подстаканнике в такт колёсам.
— Хотите чаю? — Ольга неуверенно пододвинула ему стакан.
— Спасибо, не откажусь. — Мужчина жадно посмотрел на приготовленные бутерброды с сыром.
— Угощайтесь, я себе еще сделаю. Меня Оля зовут, а Вас?
— Федор. — Немногословно представился новоиспеченный сосед.
     Святые отцы говорят, что грех смердит, а благодетель благоухает. Благоуханием это амбре, исходящее от мужчины, никак нельзя было назвать. Такого смердящего запаха девушка давненько не  припоминала, наверно со времени развода со своим бывшим мужем.
            '' Это мне для смирения'' — подумала она, разглядывая незнакомца. -  ''В любом человеке нужно видеть образ Божий. В конце концов, у каждого свои недостатки. Возможно, он находится в тяжелой жизненной ситуации?  Нельзя же только из-за внешнего вида не напоить голодного человека чаем?" — Такие размышления  немного успокоили её, и девушка деловито начала нарезать новые бутерброды, сходила к проводнику за вторым стаканом  и, наконец, позавтракала.
    Федор тем временем задвинул свою неуклюжую сумку под сидение, залпом выпил предложенный чай, запихнул в рот пару бутербродов и, словно медведь, забрался на  верхнее место, предварительно убрав Ольгин матрас. Даже не попросив постельное белье, он уснул тяжёлым сном.
          Тем временем стали просыпаться остальные пассажиры. Позавтракав, кто-то из них принялся за чтение, кто-то завел душещипательные разговоры, рассказывая о своих семьях, детях, внуках, собаках и приусадебном хозяйстве. В общем, обсуждали  своё и соседское житие с новыми знакомцами. Сейчас можно было выплеснуть   наболевшее, накопившееся, тревожащее, что они не могли поведать своим близким людям. Ведь эти собеседники, которые сейчас выслушивают  тебя, никогда больше не встретятся в твоей жизни. И можно безбоязненно открыться,  очистить свою душу, вроде как у психотерапевта, только бесплатно. Такой феномен даже имеет свое название в профессиональных кругах.  Ольга что-то припомнила: «Синдром попутчика».
         Девушка тем временем то читала, то глядела в окно на проносящиеся мимо пейзажи. Слушая краем уха,  но не   вступая в разговоры, она потихоньку узнавала о своих соседях много интересного.  Все же каких разных людей объединила эта дорога!
      Мужчина в годах, Николай Петрович, оказался бывшим военным на пенсии.  Открытое  большое лицо и волевой лоб говорили о  твердости характера, но смешливые светящиеся глаза наводили на мысль о доброте душевной. Такой  всеобъемлющей русской широте, которую не сломили не  тяготы военной жизни, ни отсутствие жилья, ни командировки в горячие точки. И только теперь на пенсии он занимался своими внуками от двоих сыновей, садом,  иногда по старой памяти делал утреннюю пробежку для тонуса.
     Его соседка, Анна Михайловна, оказалась вовсе ему не  женой, как сначала могло показаться. Она ехала в Питер на какие-то курсы  то ли китайской, то ли  тибетской медицины, где они всей группой направляли разные потоки энергий в "нужные" русла для искоренения  своих болячек. Она изучала толстые конспекты, рассматривала разные баночки с мазями и кремами.
— Ой, что это у вас такое?  — Заинтересовалась  сверху  интеллигентная  дама.
— А это тибетские крема, очень дорогие. Хотите попробовать?  Вот это мазь, например,  разогревающая. Направляет  женскую энергию в точку «дзы».
— Очень интересно. И что это дает?
— Продлевает женскую молодость, возвращает  любовные силы, улучшает кровообращение. В общем, много чего. Главное знать, где  и в какое время мазать. Вот можете почитать тут. У меня все записано.
                Николай Петрович загадочно улыбался. Куда уж было понять бывшему военному все эти перераспределения  энергий,  Ольге даже подумалось, что ему  не особенно было интересно слушать о вечной молодости,  об  каких-то восточных учениях, когда у него двое таких замечательных  внуков, которых он не видел уже почти целых две недели!
А женщины не унимались и, похоже, нашли общую тему для общения.
    — И правильно делаете, что занимаетесь собой. — Сказала интеллигентная дама сверху.- Кстати, меня зовут Ирина. Можно без отчества. -  Кокетливо добавила она, явно рассчитывая на внимание Николая Петровича.  — Я вот тоже слежу за собой. Дочь просит поводиться с внучкой, но я наотрез отказалась. Вот еще! Мало того, что одна её всю жизнь тянула. Муженек мой нашел себе другую женщину, когда дочке было всего четыре года. Убежал к какой-то вертихвостке. В общем, тот еще ходок попался. Я, конечно, потом тоже нашла себе мужчину, но опять не получилось. Дочь воспитала почти одна. Так что теперь хочу для себя пожить.
— А я тоже на своих домашних наплевала. Вот пошла на курсы. Похудела на семь кг, чувствую себя замечательно. Словно заново родилась! Перехожу уже на второй уровень обучения. Скоро сама смогу преподавать и лечить. – Тут же подхватила Анна Михайловна.

     В эту минуту Фёдор громко захрапел. Ирина с неприязнью посмотрела на него и произнесла:
— Вот уж послал Бог нам попутчика. Мало того, что такая вонь от него, так еще и храпеть надумал. Видно неудачник какой-то. Все неудачники рано или поздно спиваются. А Вы, девушка, еще кормите его. Он нам устроит тут праздник на двое суток!

         Ирина искала взглядом поддержки у Николая Петровича, но тот совершенно  никак не отреагировал на её монолог. Ольге даже показалось, что он сочувствовал своему собрату-мужчине. Видно сам не раз болел с похмелья. Да и  сама она в прошлой жизни тоже бывало, болела. Так что понимала, как это – переносить абстиненцию, да еще в дороге. Ольга  промолчала, не найдя нужных слов для оправдания своего спутника и себя.  Да и почему она должна оправдываться перед кем-то? Вроде ничего не совершила ужасного. Просто отдала свой чай соседу. Ольге казалось, что это было нормальным состоянием человека – угостить кого-то.
     Но дама не унималась. Быстрым движением она спустилась на нижнюю полку. Ольга даже и не поняла, как это у дамы так ловко получилось.
— Вот я вижу, Вы церковные книги читаете? Наверно на курсы какие-то едете?
— Нет, это я для себя подчёркиваю интересные мысли.
— А Вы знаете, что священники только для себя денежки гребут? Я вот недавно пришла в церковь свечку поставить, а меня не пустили. Сказали, что закрыто. Как же это? Я пришла свечку поставить, а меня не пустили? Наверно какой-то богатый церковь откупил, чтоб молиться. Я так поняла. Заплатил им. Что попу моя свечка? Копейки! Вот богатый наверно отвалил прилично.
— Странно, а в какой храм Вы ходили? – Удивленно произнесла Ольга.
— В красный такой, около моста.
— В Свято – Никольский? Я тоже туда хожу. Вы когда там были?
— На той неделе. Как раз после работы и зашла. Да меня сторож не пустил.
— А во сколько это было?
— В семь часов вечера.
— Так служба до полседьмого идёт. Потом уборка. Что ж вы не к началу службы пришли?
— Так дела были после работы. Освободилась  и зашла.
— Можно было перед работой на утреннюю сходить. Начало в шесть тридцать утра.
— Да? Это так рано начало? Ой, нет. Утром – это рано. Мне вот к семи вечера очень удобно.
       Ольге показался неприятным этот разговор, и она опять стала читать свою книгу, показывая тем самым, что больше ей не интересно  это общение. « Ну вот. Разошлась. Теперь будит жизни учить – перевоспитывать! Как это всё знакомо. Лучше не развивать тему, промолчать» — Подумала она. Но Ирина не унималась:

    — Я вот как-то ехала со своим знакомым, и он мне показал дом священника. Так это такой дом, я вам скажу! Целый особняк! Я уж и представить не могу, что там внутри. Наверно всё золотом увешано. А вы, вот такие дурочки, носите туда последние деньги.
— Ваш знакомый лично знает  этого священника? – Не выдержала Ольга. Продлить молчание явно не удалось.
       — Нет, люди ж говорят! Мой знакомый не ходит в церковь. У него и так всё хорошо. Да и я считаю, что не нужно это. В душе веришь и ладно. Я ж не грешу. Живу нормально, как все.
Так что мне нечего грехи замаливать.
    — Странно…… — Опять произнесла Ольга. – А я вот наших батюшек в маршрутке несколько раз видела. Так смешно было с батюшкой в транспорте ехать, непривычно! Могу посоветовать побывать в области. Там в сельских храмах священники вообще пешком ходят или на мотоциклах с люлькой гоняют. Выживают на приусадебном хозяйстве. Или в монастырь еще можно. Но там строго — могут и в лоб дать, если что не так. – Улыбнулась Ольга.- Тут один мой
друг как-то решил на месяц подвязаться в монастыре трудником. Так и недели не выдержал. Холодно, говорит, голодно! Спать жестко. А как он хотел? Трудник от слова  трудиться.  Богу трудиться. А это ой как не просто.
— В лоб дать? – Удивилась дама. – Как это? Я же в церковь пришла! За что в лоб-то?
— Да это монахи так шутят, если кто грехов своих не видит. Дадут в лоб, тут сразу всё и проясняется.
— Ой. Это ж ехать в монастырь нужно. Далеко. Мне бы вот чтоб рядом было. А то что ж? Бензина-то сколько нужно? Да и времени всё нет. Дела все, дела. Вот недавно в Тайланде была. Смотрите, какую курточку приобрела? Натуральная кожа! Говорят, что змеиная. Знаете, каких денег стоит?
Ирина вытащила коротенькую пёструю курточку и с удовольствием накинула её на себя.
  — Правда, мне идёт?
Ольга окинула её внимательным взглядом.
— Хорошо Вам. Не мала?
Курточка явно обтягивала Иринину талию.
— Да что Вы! В самый раз! Я еще похудею немного. Тогда вообще красота будет. А вот смотрите – колечко! -  Ирина протянула руку с ухоженными наращенными длинными и острыми, как у кошки, ногтями.
— Серебро? – Поинтересовалась Ольга.
— Да что Вы! Белое золото с брюликом! В полкарата! – Чуть не обиделась женщина. — В России такое в три раза дороже стоит. Я узнавала.
— Поздравляю. – Без энтузиазма произнесла Ольга. – Значит отоварились. Тайланд хоть посмотрели?
— Да половину времени по магазинам и рынкам пробегала. Еле через таможню всё провезла. Пришлось подруге один чемодан отдать, кое-то надеть на себя. Смешно так было, как капуста какая!
— Я была в Тайланде. Очень красивый там океан. Руку опускаешь – словно синьки налили в воду.
— Не заметила ничего такого.  В Поттайе вообще грязища. Да мы на пляж почти не выходили. Так, пару раз съездили. На грязных паромах не очень хотелось целый час добираться.
  Ольга поняла, что продолжать не стоит, ибо они с Ириной разговаривали на разных языках.
На её счастье случилась наконец большая станция, и можно было выйти и размяться на перрон.
Ирина с Анной Михайловной выпорхнули из вагона.
— Женщина хочет оставаться вечно молодой, но не получается. – Загадочно произнёс парень сверху.  Оказывается, он давно уже наблюдал за этим разговором, но не стал вмешиваться.

— Это скорее страх смерти. Боязнь умереть. Вот и хочет задержать течение жизни и остаться в одном и том же возрасте. – Задумчиво произнесла Ольга. – Такое бывает, когда нет стержня внутри. Нет смысла жизни. Тогда человек старается заполнить пустоту всяким барахлом.

— Может быть. Интересная мысль. Нужно будет подумать над этим.
— Думать всегда полезно. – Улыбнулась девушка и вышла на перрон.

              Стоянка поезда длилась тридцать минут. Ольга прогуливалась неспешным шагом вдоль вагонов, с интересом наблюдая за окружающими. Вот молодой мужчина пошёл за пивом в привокзальные ларьки. Заодно купил детям чипсы и печенье. Вот ребята вместе с учительницей решили взять по мороженке. А  из соседнего вагона вышел престарелый священник с седой бородой, и встал в очередь вместе с молодёжью, купил пару пломбиров и довольный, вместе с сопровождавшим его молодым человеком, прогуливался по перрону.

— Будьте как дети…… – Вспомнила Ольга и улыбнулась. – Вот он, «поп» на крутой тачке! Правда в старой рясе и в плацкартном общем вагоне едет. Да еще и мороженое по десять рублей взял!

    Поезд шёл по расписанию. И через тридцать минут объявили об его отправке и народ быстро вернулся на свои места и радостно обменивался впечатлениями. Девушка опять взялась за чтение. Ей нравилось, как писал Николай Сербский. Легкий поэтический слог и пламенная вера сплетались в этой книге, делая её живой и увлекательной. Иногда она подчёркивала наиболее интересные  места, чтобы потом, ещё раз перечитав книгу через какое-то время понять, может быть, скрытый смысл в новом свете.

     Тут проснулся Фёдор и, ступая ногами в грязных носках по подножке, стал спускаться со своего лежбища. Он сонно оглянулся, достал из курточки сигареты и пошёл в тамбур.
Вернулся, правда, немного освежившись. Но все равно весь его вид поднимал жалость в Ольгиной душе. Жалость выплывала из каких-то самых  потаённых глубин, рождая воспоминания о бывшем муже. Как давно это было! Наверно в прошлой жизни. Но всё же Ольга вспоминала своего бывшего с теплом. Всякое было, но хорошего больше. Только вот не смогла она нести его немощи. Ибо сама была немощна без помощи Божьей. Бог был где-то там, далеко. Для других, но совсем не для неё. И вера казалась чем-то серым и удручающим, непонятным, страшащим.
      А потом она встретила его, Алексея. Такого не похожего на всех остальных. Не только спорт и здоровый образ жизни отличал его от других, но еще какая-то непонятная ей тогда загадочность. Новые слова, которые он иногда употреблял, казались ей странными и устаревшими, но очень красивыми. И Ольга спрашивала его, что то или иное слово обозначает. Так она узнала, что Алексей давно ходит в храм и старается вести христианский образ жизни. А она хоть и была крещёная, но даже не задумывалась о глубине православия. О самой его сути. Раз в полгода ходила в церковь  поставить свечу, вот максимум, что она делала. Как-то несколько лет назад она даже порывалась купить Библию, но в лавке её не оказалось. На том дело и закончилось. И только сейчас она понимала, что всё не случайно. Нужно было подготовиться к встрече с этой мудрой книгой.
     Вскоре Алексей подарил ей Евангелие. Ольга прочитала его за два дня. Эти дни она буквально обливалась слезами, которые словно из какого-то горного ледника, вдруг растаявшего от внезапных солнечных лучей, шли нескончаемым потоком. На работе ли, в транспорте, дома – этот поток она не могла остановить. Ольга поняла, что прожила тридцать с хвостиком лет практически зря. Без света, без настоящей жизни. Без этого неиссякаемого источника. Всё её бытиё разделилось на «до» и « после». Ушли ненужные друзья. Да и друзья ли это были? Или просто люди, объединённые общими страстями? Появились новые знакомства. Новые люди, которые жили в другом измерении. К чему-то стремились полезному, настоящему. К милосердию наверно? К любви? Тогда она еще этого не понимала. Как и не понимала то чувство, которое описывали многие – тепло, наполненность сердца, покой. Наверно это и было счастье? Счастье приносить кому-то радость?
    Ольга познакомилась с молодыми людьми, которые занимались благотворительностью. Ремонтировали детские дома, создавали приюты для женщин с детьми, оставшимися без крыши над головой. О тут она поняла, что только отдавая, человек мог получить самое главное в жизни – любовь.  Только отдавая, человек получал радость настоящую, нетленную, не материальную,  которая с приобретением очередной тряпки проходила через десять минут.  Только отдавая, человек получал удовлетворение в жизни. Не эфемерное, а реальное душевное удовлетворение.

    — Эти « христы» достали меня! – Фёдор кивнул на книгу девушки. Ольга очнулась от своих мыслей, и непонимающим взглядом уставилась на соседа.
  — ??????????????????
— Да как-то они меня хотели в монастырь увезти. У них там целая община алкоголезависимых есть. Типа исправительного лагеря. Работают там и живут.
— Прямо насильно хотели увезти? – Недоверчиво переспросила девушка.
— Да нет. – Пожал плечами Фёдор. Он хотел было соврать, но потом не смог. – Предложили пожить у них. Только нужно было работать бесплатно. Хозяйство там, скотина, огород.
— Но ведь там и кормят бесплатно и крышу дают над головой? Нужно было поехать. В любой момент можно было уйти.
— Да обещал, вроде, но как-то закрутилось всё. Не до этого стало.
— Имя у Вас красивое. Редкое. Вы знаете, что Ваш святой покровитель –  адмирал Фёдор Ушаков?
— Да? Очень интересно. Даже и не знал, что он святой.
Ольга кратко рассказала ему житиё святого Фёдора. Собеседник оказался очень начитанным мужчиной. Даже имел высшее образование в сфере обработки металлов или что-то в этом роде. Только в голове у него перепутались легенды древней Греции, пророчества инков и разного рода инопланетяне. Такого винегрета Ольга давно не наблюдала. Да и зачем ей нужна была вся эта информация, если она не приносила ничего её душе? Просто для заливки мозгов? Так в её распоряжении была такая неисчерпаемая библиотека святоотеческой литературы, которую за всю жизнь не перечитаешь. Одно Евангелие можно читать множество раз, и с каждым разом открывались всё новые потаённые места в соответствии с её духовным ростом и самосознанием.
    Федор рассказал ей, что потерял деньги, опоздал на поезд, и на последние – купил билет на следующий. А едет он к бывшей жене в Ленинградскую область. Жена недавно позвала его к себе. Обещала помочь с работой. Да и детей давно не видел. В общем, появился свет в конце тоннеля. Но только с вокзала ему придется как-то добираться до посёлка 60 километров. На автобус денег не было.
      Время подходило к ужину. Ольга достала «Дошираки» и предложила Фёдору. Тому хоть и не удобно было принимать, но всё же он согласился на горяченькое. После этого Мужчина собрался  на свою полку.
— Пассажир, право пользования матрацем только при покупке постельного белья. – Раздался строгий голос проводницы.
Фёдор озадаченно почесал в затылке. Делать было нечего, он скатал матрац и бросил его на третью полку, предназначенную для чемоданов.
— На вот сто рублей. Возьми бельё. – Голос отставного военного участливо пробудил его к жизни. Что ж человек человеку не поможет? – И Николай Петрович хитро подмигнул Ольге.
Ольгино сердце, точно зайчик, запрыгало в груди. « Всё же есть хорошие люди на нашей земле. И их большинство» — подумала она.
— А это пирожки Вам на завтра. – Парень сверху протянул мешок с домашними пирожками.
Ольге показалось, что Фёдор готов был расплакаться. От избытка чувств, а может от неготовности осознать всё происходящее, Фёдор принял драгоценный кулёк, сухо поблагодарил всех и запрятал его в сумку.
Вскоре все угомонились и приготовились ко сну. Девушка лежала и вглядывалась в небо, пылающее в закате. Затем появились небольшие первые звёздочки, а затем луна, словно оперная дива, выплыла на эту прекрасную небесную сцену. Тут причудливое облако откуда-то сбоку стало надвигаться на лунный диск, заслонило, обняло его своими бело-сиреневыми пушистыми крыльями. Ольга взяла блокнот и быстро стала записывать:

Я на облако смотрю пристально,
Удивляясь руке Творца.
Белой пеной оно выстлано,
Не понять его до конца.

Толи Ангел летит высоко,
Обнимая луну крылом?
Толи кони несутся истово,
Не смотря на ночь, напролом?

А по низу туман тянется,
Словно белое молоко.
И с рекой у него ладится,
У реки ему так легко.

Берега приоткрыв капельку,
Он березкам дает заснуть.
Не пугая в ночи цапельку,
Тихо свой продолжает путь.

Этих дивных ночей коротость
Я хочу до конца познать.
Отпускаю свою молодость,
Не боюсь её потерять…..
Ранним утром, когда все еще спали, Фёдор засобирался. Приближалась  станция. Ольга тоже проснулась и наблюдала за медленными его движениями.
"Видимо, еще не отпустило" — подумала она.
Девушка начала разговор первой:
— Скоро выходите?
Вопрос прозвучал немного странно, но  нужно же было  с чего-то начать.
— Да. Минут двадцать до прибытия.
— Мне еще до вечера ехать. Как раз дочитаю. Как думаете добираться до места?  Жене-то можно позвонить?
— Да я телефон продал, а там все номера.  — Хмуро пробурчал Федор.
— Она вас точно ждет или сюрприз будет?
— Созванивались до того, как выехать. Должна ждать.
— Вы говорили, что  на автобусе нужно ехать еще  час. Возьмите вот на билет.
— Ольга протянула ему несколько купюр.- Тут должно хватить на дорогу. Только уговор — пиво не покупать, пока не доберетесь.
Федор не ожидал такого подарка. Он уже  напряженно перебирал в уме  все возможные варианты, как бы ему добраться до места. От неожиданности мужчина  присел на сидение.
— Даже и не знаю, как Вас благодарить!  Вы просто  мой  Ангел! — Федор держал купюры в руках, не решаясь их принять.
— Да какой я Ангел?  Самая что ни на есть кающаяся грешница. — Улыбнулась она.
— Как я Вам смогу отдать эти деньги?  Я вам пришлю!
— Зайдите лучше в храм, поставьте свечу за  спасение моей души.

Тут поезд стал замедлять свой ход.  Федор достал сумку из-под сидения
и направился к выходу, но на мгновение остановившись,  глотая «ком» в горле, проговорил:
— Спасибо Вам, Оля за все.
— Бог в помощь. – Отозвалась она в ответ.

     Федор еще долго стоял на перроне, смотря в след уходящему составу, в котором ехала Ольга навстречу Ахматовой, Бродскому, Есенину. Поезд сначала казался для Фёдора чем-то огромным, неповоротливым, затем змейкой, ускользающей вдаль, а потом вообще растворился в утреннем тумане.  Немного помедлив, мужчина повернулся и, закинув сумку на плечо, пошёл навстречу своей надежде на новую, лучшую жизнь.

                                                                 7.03.14.