- Я автор
- /
- Лана Юрковская
- /
- Похожие люди
Похожие люди
— Мы с тобой слишком разные. Понимаешь? – Гриша мучительно вздохнул. Так мучительно, что пошатнулась не только его голова, но и даже воздух. Очень трудно вздыхать в таких ситуациях, но он старался это делать как можно обычней. Но легче всё равно не становилось – он продолжал чувствовать себя виноватым и жертвой одновременно. А она сидела напротив, за столом, и просто рассматривала его сквозь стеклянные стенки кружки. – Я не тот, кто тебе нужен. Мы слишком, слишком разные.— Понимаю.
— Мне жаль, что всё так получилось, правда. – Продолжал снимать он с себя свои же собственные обвинения. И почему люди всегда так старательно пытаются оправдывать своё чувство вины? Столько сил прилагают! Столько слов! Слишком много суетливых слов. Подобные слова нужны, когда ещё не всё потеряно, а не когда уже всё кончено. Вот почему нельзя просто молча уйти? Если что-то случилось – это уже случилось. И как бы человек не пытался оправдать случившееся, он это не исправит. Прошлое нельзя исправить, ведь оно уже в прошлом. Потому, и исправлять нечего: всё уже произошло. – Я старался тебя любить, как мог. Но, видимо, не судьба. У нас же ничего общего нет, кроме собаки! Сама понимаешь..
— Понимаю. – Элис действительно всё прекрасно понимала. Причём, понимала даже раньше, чем он об этом заговорил, ибо чувствовала, что он не выдержит.
Опять этот его вздох. Тяжелый и глухой. Даже чай всё никак допить не может. А он стынет же. А Гриша всё сидит и пытается греть свою чашку в ладонях, и не допивает. Говорит и говорит. Будто готовился. И непременно нужно оправдать и это тоже. Зря, что ли, столько ночей не спал? Гриша жутко любил усложнять любое, а дверь же – вон она – за спиной. Дверь, в отличии от него, никогда ничего не усложняла: хочешь – будь здесь, а не хочешь – выходи..
-- Ну не могу я, не могу. Только себя мучаю. И тебя. Зачем нам это? Время зря тратим.
Элис посмотрела на него уже поверх кружки. Ничего не изменилось. Его лицо всё так же выглядело искаженным, только уже не от стекла. А его ли это вообще лицо было?
— Понимаю.
— Да что ты заладила: понимаю, понимаю! Я битый час говорю о том, что ухожу, ты слышишь?! Насовсем ухожу!
— Собаку можешь забрать. Она к тебе больше привязана.
— Дура!!! – Гриша хлопнул ладонью по столу. Что-то упало на пол и разбилось. И пока Элис вслушивалась в эхо разбившегося стекла, он уже ушёл. Насовсем. И дверью хлопнул так, что зеркала звякнули. И весь мир с ними. Теперь она, наконец, могла себе позволить запустить второй целой кружкой в ту самую дверь. Слишком хорошо звучала песня бьющегося стекла: так словно бились стены несуществующего замка, открывая глазу весь тот простор, что проглядывался за его стенами. С выплеском эмоций в душе наступило какое-то умиротворение. Вот так и получается: чтоб обрести тишину, иногда нужно просто разбить какую-нибудь иллюзию, как кружку об дверь, в которую вытекает уходящее.
Как только смолкли все звуки, девушка отправилась в душ. Она знала, что вода смывает всё отрицательное, очищает голову от лишних мыслей и успокаивает. Пока она стояла под прохладной струёй и смотрела сквозь воду, вокруг происходило что-то немыслимое: стены так словно медленно плыли и казались такими мягкими, что можно было бы упасть сквозь них, как в небо. С тех пор прошла целая вечность. Элис выключила воду, обтёрлась полотенцем, вышла, подошла к стулу, на спинке которого висели вещи, оделась и выскользнула за дверь.
1. Алексей.
На набережной было тихо, хотя день был в самом разгаре. Выбрав менее людное место, Элис вскарабкалась на невысокий гранитный парапет, чтоб ветру удобней было трепать волосы, и тихонько запела запомнившуюся часть песенки неизвестного автора, которую услышала два дня назад по радио:
--«Поведай мне, насколько ты счастлива
За стенами той башни с куполами,
Которые блистают солнцем лживым,
И солнце настоящее скрывают..»
— А знаете, мы с вами очень похожие люди. – Неожиданно раздался голос рядом. Элис обернулась. И как она не заметила?
— Вы думаете? – Улыбнулась она, щурясь от солнца.
— Мы оба напеваем одни и те же строчки: вы вслух, а я ещё тише. И оба вспоминаем себя прежних.
— Интересный вы. – Элис внимательно посмотрела на мужчину. Сколько ему было? Лет пятьдесят, не больше, наверное. А глаза! А глаза светлые, добрые. Такие глаза были у её дедушки, точь в точь. — А случайно не знаете, кто автор этой песни?
— О! У этой песни целая история. Хотите расскажу?
— А расскажите.
— Этой песне более двадцати лет. Её автор в молодости полюбил одну очень красивую девушку. Звали её Мария. Она была необычайная! Смешная и озорная, как зажигалка. Умела веселить и сама смеялась. Алексей — так зовут нашего автора – долго добивался внимания столь очаровательного создания, и добился. И когда они стали жить вместе, он увидел совершенно другую Машу. Закрытую, всего боящуюся, несчастную. Она часто плакала, когда никто не видел. Жалела себя. Однажды Алексей спросил её: «Так какая ты настоящая? Та, которая в этих стенах со мной, или та, которая вне их, с другими?». На что Маша ответила, что не знает, что запуталась, что смеётся для всех только потому, чтоб никому и в голову не пришло, какая она на самом деле несчастная. Маша так была убеждена в том, что мир настолько уродлив и страшен, что поверила в это. И создала себе мир другой, в котором было всё наоборот: в котором было много солнца, радости и счастья. Этот мир она и показывала, оставаясь по-настоящему жить в мире печалей. Тогда Алексей спросил, а не перепутала ли она миры местами? Не тот ли настоящий, в котором смеялась? Маша тогда впервые очень удивилась и задумалась. А Алексей той же ночью сочинил эту песню, посвятив своей любимой. Он принёс с утра ей огромнейший букет цветов и спел под гитару эту песню. То воскресенье было самым важным в их жизни. Вот такая история. – Тут он посмотрел на часы. – Как жаль, но мне пора. Цветы ещё нужно купить. – Мужчина развернулся и стал удаляться.
Опомнившись, Элис крикнула вслед:
— Подождите! А что стало с ними? Потом?
— Они живут очень счастливо. Автор песни и по сей день каждое воскресенье приносит своей возлюбленной свежие цветы. Мария очень любит цветы. И сегодня как раз то самое воскресенье.– Напоследок ещё раз улыбнулся собеседник, и ушёл совсем. А Элис продолжала стоять, всматриваясь в прозрачно голубую даль.
2. Лиля.
--У вас не найдётся зажигалки? – Спросила проходящая мимо девушка.
Элис обернулась и мотнула головой.
--Курить так захотелось, а зажигалки нет. Представляете? – Девушка полезла в карман ещё раз проверить её отсутствие. Отсутствие не исчезло. — Я на самом деле вообще-то не курю, а тут что-то вдруг приспичило. Сама не понимаю, как так. — Девушка оглянулась в поиске того, кто мог бы дать прикурить. Через несколько секунд до Элис донёсся звук вспыхнувшей спички, после чего почувствовался и сам запах тлеющего табака. Незнакомка вновь стояла рядом и уже курила.
--Мне кажется, мы с вами чем-то похожи. – Произнесла та, — Как увидела вас, сразу так показалось. Будто похожие.
--И почему же вам так показалось? — Немного удивилась Элис.
Та замерла на несколько секунд, выпуская череду дымовых колечек. Колечки летели вверх, разлетались и кутали солнце в сизый туман.
--А у вас в глазах столько спокойной грусти… Так словно, вы потеряли что-то не своё, но вам всё равно грустно от этого. А спокойно потому, что оно всё же было не вашим. — Девушка опять замолчала на немного. — Знаете, я ведь тоже потеряла. Правда, не успела понять: своё или нет. И это даже хорошо, что не успела. Так даже легче. И самое печальное, что я не хочу в то верить, и понимаю это, и всё равно ищу. Ищу в каждом лице, в каждой погоде, в каждом новом дне… Просто мне это нужно: искать и находить в любой мелочи или проявлении. Хоть какой-то смысл. Пусть даже и бессмысленный, но всё же смысл. Это чтоб не умереть понарошку. Внутри, понимаете? — Голос звучал как уставший патефон.
Элис слушала и чувствовала, насколько порой необходим человеку человек. А та всё курила одну за одной, даже не замечая этого. В этом тоже был её какой-то смысл? — пропускать через себя нечто гадкое, чтоб оно не казалось таковым, потому как оседает в тебе и становится твоей частью, чем-то родным и близким.
--Даже более — я вижу. Вас кто-то бросил, да?
--Он просто взял и ушёл в один момент. — Всхлипнула та. — Туда, — Незнакомка подняла глаза в небо, которое, казалось, тоже было готово всхлипнуть. — Насовсем.
Вот и у Элис так же: ушёл насовсем. Только не в небо, а в дверь. Хотя, можно сказать, что тоже умер. Потому как всё уходящее так или иначе умирает.
В повисшем безмолвии вдруг раздался чей-то громкий вопль «Берегись!», после чего рядом с девушками как будто содрогнулся асфальт от падающего на него человека.
3. Гера.
Это был подросток на роликах. Он с грохотом упал и теперь красочно матерился, а куда-то в сторону укатывалось колёсико от его сломанного спортивного инвентаря.
--А вы чего уставились? Смотреть надо, где стоите. Чтоб вас всех тут… — Негодовал он, пытаясь подняться. — Помоги же, чёрт тебя подери! — Паренёк ухватил за руку изумлённую незнакомку и подтянулся, оказавшись с ней лицом к лицу. — А ты чего такая зарёванная? Живой же.
Незнакомка отшатнулась и спешно засобиралась:
--Мне идти надо. У меня поезд. — Бросив последний взгляд на Элис, девушка махнула рукой и зашагала прочь.
Вслед за ней шмыгнул смешок:
--Ещё одна Каренина… Развелось — упасть негде. Ты это, за ней бы дёрнула, что ли. Подруга-то вон какая! — разболтанная вся, а ты стоишь.
Элис с интересом посмотрела на недавно приземлившегося. Перепачканный в дорожной пыли, с удивительно чистым блеском в глазах.
--Под поезда бросаются сильные. А она слабая — духу не хватит. Так что не переживай, перестрадает да жить продолжит.
Паренёк отряхнул колени и хлопнул в ладоши:
--Вот! Правильно! Мы с тобой в этом очень похожи. Я вот тоже всегда так говорю: к смерти идут осмысленно. Правильно умереть —почти искусство! А искусство удел тех, кто духом силён.
--А как же те, кто с крыш бросаются, да вены вскрывают от неразделённой любви?
Мальчишка замер, затравливая в сети ума подходящую правильную мысль. Их было много, но у каждого умозаключения верная и направляющая мысль всегда одна. И её не так просто распознать среди потоков шелухи. А уметь отделить пустое от полезного, прежде чем принять что-то за ответ — это важно. И, по всей видимости, мальчишка был неплохим ловцов.
--Когда человек готов умереть — он идёт и молча умирает. Цель такая, за которую несёт ответственность. Даже можно сказать Путь-Переход, ведущий к следующему уровню. А когда какой-нибудь идиот просто идёт на крышу и стоит там полдня, всё собираясь, и убеждая себя, что это самый лучший выход из неприятной жизненной ситуации — глупость просто. От трусости. — Фыркнул презрительно тот, поморщив нос, словно сам не раз стаскивал с крыш самого себя. — И от непонимания того, что происходит. Причина уйти из жизни и Путь к этому — разные вещи. По-настоящему желание смерти — это осознанное решение, а не причины, побуждающие к суициду. Вот ты сама как считаешь — что такое смерть?
--По мне, так смерть — это самое что ни есть бессмертие. — Пожала плечами Элис. — Но только в том случае, когда она не является бегством.
--Все наровят куда-то убежать, как только их что-то выбивает из колеи — это же нормальная человеческая реакция.
--Потому, что многие просто уверенны, будто смерть — это конец всему. Исчез сам — и всё тоже исчезло. Ты хорошо заметил: они не понимают, что всего лишь оттягивают то, с чем просто напросто необходимо разобраться. И в этом случае смерть станет лишь временным решением того, что обязательно вернётся — этакий замкнутый круг, который в самый раз можно назвать человеческим Адом. Как застревают во времени и никуда не двигаются. Потому что не решили то, от чего бегут.
--Забавно звучит. Даже слишком просто.
--А ты сам хотел когда-нибудь умереть?
--Да нет. — Хмыкнул пацан,- Но я всегда хотел завоевать мир и угробить его к чертям. Люди только это ведь и делают — гробят мир. Вот я и хотел бы им в этом помочь. А то всё как-то из рук вон делают.
Девушка поёжилась. На горизонте тем временем всё темнело и хмурилось, и было такое чувство, что небо стало чуточку тяжелее.
--В самом деле?
--Удивлена?
--Не очень.
--А не хочешь спросить, почему я такой жуткий?
--Люди часто наговаривают на себя всякое. Игры такие есть—быть кем-нибудь. Потому, что сами не понимают, кто они. А ведь чтоб стать хоть кем-то, сперва надо стать собой. А всё путают.
--То есть, всё, что мы из себя представляем — всего лишь иллюзия? Разве не те мы реальные, кем видим себя?
--Самая разрушительная иллюзия — это иллюзия реальности. А почему-то и тут местами тоже путают.
--Хм… Интересная мысль. Мне нужно подумать над этим. Ладно, я пойду. Мать к ужину ждёт. А это святое! — Паренёк улыбнулся и укатил на сломанных роликах.
4. Слава.
--Ваш брат колесо забыл. Вот. — Молодой человек протянул ладонь, на которой оно и лежало.
--О, нет. Это обычный прохожий. Мне на них сегодня везёт очень. — Но девушка всё равно взяла колесо с его рук. Ей просто вдруг захотелось почувствовать тепло чьи-то пальцев. Тем более, вот вот должен был пойти ливень.
--Удивительно! И мне везёт на них. Я думаю, мы с вами очень похожи сегодня. А может даже и навсегда. Хотите фисташкового мороженого?
--Шоколадного!
Девушка улыбнулась., а с неба закапал жемчужный приветливый дождик.
--------------------------------------------------------------------------------------
Самый интересный парадокс в том, что совершенно все люди — разные, но именно в этом они похожи. И очень важно уметь видеть различия в одном и том же.
- Автор: Лана Юрковская, опубликовано 09 февраля 2014
Комментарии