Счастье придумаешь сам

ГЛАВА 1

Каждый, кто говорит со мной, все больше убеждается в моем сумасшествии. Не то чтобы я говорил о чем-то совсем далеком от реальности, но я всегда пытался это понять. Понять смысл этого существования, не существования личности, не отдельного человека, а всего живого на планете. И пытался найти рамки вселенной, а если она и настолько безгранична, то почему мы сидим на месте, просто трахая друг друга, снимая порно; играя в FarCry 3, различные NFS-ки, WoT, в DOT’у, поедая зверей, зачем гадим в почву. Смысл этого всего, когда ты просто можешь выйти и убить миллионы людей, себя самого и ничего не случится. Нет не для общества, для человечества в целом, для природы той же, для планеты. Трупы разлагаются, все пропадет, испарится, станет удобрением для будущих растений, все порастет травой, покажут свои лепестки фиалки или гвоздики, или просто какая-то маленькая девочка втопчет еще глубже, туда вовнутрь земли, плоть и кости, просто приняв за ветку дерева.  Я имел две теории сотворения всего этого. По одной из них наше существование имеет смысл до определенного момента, а во второй мы все никто с первой же минуты существования. 

— Что ты там говорил, Саня?  — прервал мой рассказ Андрей.
— Да, нет ничего. Погода хорошая, говорю.
— А, ну, да…

«Иди на ***!» — подумал я в тот момент, встал из-за стола и ушёл прочь. Я никогда больше не буду рассказывать этому придурку ничего. Даже мелочей! Даже как прошел мой день я ему не расскажу. Я просто буду отвечать «да» или «нет» и ничего кроме этого он от меня не услышит. Как же мне надоело это общество. Все безмозглые и необразованные дегенераты. Для меня вы никто. 
Отныне.

Всегда хотел иметь такого друга, с кем можно было бы поговорить, об этом всем. О моих теориях, пускай даже они самые глупые в этом мире, пускай их можно с легкостью опровергнуть, но я должен рассказать это кому-то, что бы мне ответили: «О, да чувак! Ты – крут. Как это раньше мне на ум не приходило», а я отвечу: «Я просто гений, вот и все. Залог успеха». Но, к сожалению, для таких разговоров я никого не имел. Имел просто Андрея… 
В рот я его имел…

-Эй, Сань, ты одолжишь мне десятку до понедельника?
-Нет.
-Ну, пожалуйста, Саня!
-Нет.
-Ты, что ли не хочешь другу помочь?
-Нет.
-Ты задолбал! Ответишь хоть что-то?
-Да.
-И что?
-Нет.
-Короче, ясно все с тобой…
-Да.
Он развернулся и ушел. А вместе с ним ушел и кусок ходячего дерьма. Точнее это он и ушел, так более точно. 


ГЛАВА 2

-Ну, вот таким ты и будешь. Почему-то ты очень худой, я бы даже сказал — чересчур. Но это ничего, ты все равно миленький, и пускай ты будешь умным, и да еще ты очень веселый. Ладно? 
-Хорошо, — ответил детский голос.
-Ты еще совсем маленький, но это ничего. Когда ты вырастешь, у тебя будет семья, ты будешь тогда совсем взрослым. У тебя будет милая жена, как моя – Аня, я её очень люблю, так же ты будешь любить её, крепко, как я. И пускай у тебя будет трое, а нет двое детей. Трое много, согласен ведь? А один мало, скучно будет ему. Поэтому у тебя будет двое детей. Один будет Марк, а вторая будет девочка, назовем её Джесикой. Она будет маленькая шустренькая и веселая. Будет постоянно подкалывать своего брата, но ему это будет не обидно. Он будет любить её, так же крепко, слышишь, как я люблю свою сестру Аню. Она милая, и твоя дочь будет милая. Назовешь её Джесикой, понял? А сына назовешь Марком. Им будет весело вдвоем, да весело! Они брат и сестра. 

-Но зачем ты со мной разговариваешь, Омнес? 
-Зачем я…
Омнес лежал посреди комнаты. Похоже, он только что отошел от очередной дозы героина, и сейчас плакал. Мужчине было лет 61, а он плакал как ребенок, вел себя как ребенок, смеялся как ребенок, разговаривал как ребенок. Он не мог связать в кучу два слова и постоянно запинался, когда он не знал, что ответить он рыдал. Он плакал, слезы катились по его щекам, а в это время он их слизывал языком.  Он любил это делать, иногда он плакал сильнее лишь для того чтобы соленая слезинка опять попала ему на язык. Он действительно не понимал, что ответить мальчику. Он не знал, почему он с ним говорит. Нет, это не доза так действует, он частенько с ним разговаривал. Он придумывал для него жизнь, он хотел, чтобы мальчик был счастливым, а иногда у него получалось так, что мальчик страдал. Тогда старик опять плакал, он не понимал, что сделал не так. Все правильно, но он не должен грустить, мальчик в большей мере страдал из-за того, что пытался задавать старику вопросы. Тогда Омнес, расстраивался, он не знал, что ответить, иногда вопросы были такие, что загоняли старика в тупик. Мальчик часто задавал вопрос «Зачем ты со мной разговариваешь, Омнес?». Это выводило собеседника, он плакал долго. Иногда плачь, длился около часа, а успокаивало его лишь то, что он иногда разговаривал с другими, и так до тех пор, пока не уснет. Правду говоря, он разговаривал и во сне. Непонятно, как он еще терпел все это. Однако ребенку все терпимо, поэтому он так бесконечно и разговаривал с ним.

Сегодня Омнес проснулся рано, поскольку началась ломка. Частенько так было. Он кричал, просил помочь всех тех с кем он разговаривал, обычно кто-то откликался и приносил ему то покушать и шприц, то попить и шприц. Сегодня ему принесли кекс и «кубик» героина, он закатил рукава и вколол в то же место, куда и обычно. Он пустил себе по венам гулять героин, и спокойно лег на пол. 
-Мальчик, привет снова, мальчик! Ты уже подрос, мальчик, теперь я буду называть тебя парнем, мальчик… — снова начал Омнес.
-Я не люблю Омнес, когда ты повторяешь какое-то слово, — услышал он в ответ. – Когда ты уже прекратишь это делать?
-Я… когда…
Омнес растерялся и снова заплакал.


ГЛАВА 3

На дворе было ясно и тепло, как никогда. День, который бывает раз на сотню лет. Самое время пойти куда-то, поплавать в реке, купить себе велосипед и прокатиться по городу. Расстрелять из автомата гипермаркет и всех людей в нем, ограбить минимаркеты на заправках в десяти городах, или спрыгнуть с крыши, на крайняк. Но Саша ничего не делал, он лежал спокойно на своей кровати и смотрел в окно. Он прокручивал в памяти те моменты, которые прожил. На лице возникала то улыбка, то он грустно отводил взгляд от окна и смотрел в потолок. Он встал с кровати и пошел на кухню, заглянул в холодильник, достал кусок колбасы. Нет, конечно, он мог бы достать запечённую курицу или буженину, он мог достать из холодильника салат Цезарь или Греческий, десерты: бисквитный тортик, вишневый рулет, зефир, желе. Он мог бы с легкостью достать это все кроме колбасы, было бы оно у него. Так что он просто вынужден был взять колбасу, что он и сделал, порезав её ровными кусочками, он положил себе их на куски хлеба уже заранее порезанного добрыми изготовителями, дабы наш кусок ходячего мяса не утруждал себя лишней работой. Чайник уже закипел, и Саша налил себе в стакан сначала кипяток, потом насыпал сахар. И только тогда кинул чайный пакетик. Он любил смотреть, как закрашивается прозрачная вода в чайный цвет. Он так же любил хранить чайные пакетики, он никогда их повторно не заваривал, но просто любил хранить. Взяв чашку, тарелку с завтраком, если можно его так назвать он пошел к компьютеру. Из живых существ у Саши дома была только кошка. Но и та обиделась и ушла на балкон, когда он не нарочно зацепил её ногой, когда шел к компьютеру. Почему она ушла, ему было еще понятно, а вот почему ушла Настя он не понимал. 

Настя была милой девушкой, которая была полной противоположностью Саше, грубому нетёсаному лицемеру. Ну и что ж. Ему это нравилось. Может поэтому она от него и ушла. Потому что ничего общего с ним не было, кроме дочери, которою она тоже от него забрала. Наверное, это и было основной причиной его замкнутости в этот день, относительно замечательный. Если сравнивать его с настроением всех жителей города. Он включил на компьютере песню и лег на пол. И уснул.
 
Раздался звонок, разбудив Александра, он протянул руку в карман штанов и достал телефон.

-Эй, ты сейчас дома?
Голос Насти. «Похоже, она совсем разучилась произносить моё имя», подумал Саша.
-Да. А что? Что-то случилось? 
-Нет, просто… а в общем, да. Хотела у тебя попросить котика. 
-Настя, можно я у тебя попрошу не забирать его? Единственное живое существо в моем доме. Считая меня.
-Ну, хорошо. Я тут спросить хотела, не хочешь пойти к Лене на день рождение. Все-таки это же твоя дочь. На восемь, вечером.
-Хорошо, конечно приду, — с улыбкой ответил Саша. – До встречи, Насть!
-Пока. 
Он приподнялся с пола, взглянул в окно, уже темнело, перевел взгляд на часы, вот уже семь сорок пять. Значит, подарок покупать уже поздно.

.. .

Саша подошел к двери и нажал указательным пальцем на звонок. Дверь открыла Настя. 
-Проходи. Как доехал, всё нормально?
-Да, замечательно. Ты как?- спрашивал он разуваясь.
-Я? Все хорошо, спасибо, что спросил. 

Пригнувшись чтобы скинуть ботинок, он увидел в отражении зеркала Дору. Она сидела на кухне. Это была отвратительная девушка, которая постоянно пользовалась добротой и дружбой с Настей. Она была груба в общении, её голос напоминал голос курильщика с десятилетним стажем, а работа её была лучше не куда. Работа как раз для такой девушки. Работу, которою выполнила бы только настоящая девушка трудоголик, ну или алкоголик. Работа столяра. Благодаря этой работе она знала целую дюжину отменных матов и уже лишилась трех пальцев. «Эх, Дора – девушка мечта любого гопника, почему она общается с Настей. Почему Настя общается с ней» — этого было не понять никому.

-Лен, иди сюда! – позвала свою дочь Настя.
-Что мам? – вдруг девочка увидела на пороге стоящего отца, и радостно вскрикнула – Папочка, как хорошо, что ты приехал. А мне уже 6 лет, так сказала мама. Но я маме не верю. Я думаю мне три годика. Знаешь почему? Это все мухи… — последнее предложение сказала она почти шепотом.
-Мухи?
-Да, папочка, мухи. Они иногда со мной говорят о разном вообще, вот сегодня сказали, что мне три годика, врут мухи.
-Эм… с тобой говорили мухи?
-А я что тебе сказала только что? Глупенький ты папа. 
-Хочешь, кое-что покажу? Я тут еще тебе собеседничка принес. 
-Хм… кого же?
-Это Фэрэ – он расстегнул куртку и вытащил из-за пазухи маленького котенка, то единственное существо, которое жило у Саши дома и не жалело о жизни. Саша протянул кошку в руке Лене, она с восторгом её взяла, обняла и спросила:
-Что такое Фэрэ, папа?
-Теперь так зовут твою кошку, Леночка.
-Я очень тебя люблю папа, — сказала она, крепко обнимая Сашу. 

А он обнял её так сильно, как только мог. Обнял бы еще лучше, если бы не был такой слабый. Хотя это Лену и не волновало, главное, что он теплый, и немного колючий на подбородке, и пахнет от него приятно. Казалось, это могло длиться вечно, если бы не этот противный голос из кухни:

-Насть, это что тот дрыщака приехал? Вот мудак. Не трогай Лену, сука! Ты вообще не имеешь права её трогать, потому что… не имеешь права её трогать, будь оно, блять, неладно!
-Тетя Дора, не кричи на папу! Ты в этом доме вообще никто! – вскрикнула Лена, еще крепче прижавшись к отцу.
-Эй, слышь, маленькая выскочка?! Ты в этом мире вообще никто! И вообще, успокой её Настя, твоя ведь дочь. 
-Дора, уйди из дома пожалуйся, мне надо поговорить с Санькой. Я тебя позже наберу ладно?
-Ладно, уйду я, задолбала. Ну, не я задолбала. Хе-хе, ну ты поняла, короче.
Вскоре эта туша поднялась со стула, обулась, одела свою старою потрёпанную курку и вышла из квартиры, громко закрыв дверь. Лена отправилась играть с Фэрэ в комнату, а Настя и Саша ушли на кухню.
-Саша, извини за нескромную просьбу, но…
-Говори.
-Ты не мог бы взять себе на выходные Лену, я просто очень устала, хочу отдохнуть от этого всего. Нет, конечно, если тебе трудно то…
-Трудно, ты что прикалываешься?! – с удивлением сказал Саша. – Я рад, что только раз в две недели могу видеть её, а если она будет у меня хотя бы на выходных, то ты даже представить себе не можешь как это круто! 
-Ну, так ты возьмешь?..
-Да, да, да! Конечно!
-Спасибо, ты меня очень выручил. Лена, иди сюда, солнышко. 
-Что мама? Смотри, кстати какой Фэрэ милый, да?
-Да, очень милый. Ты хочешь к папе на выходные?
-К папе? На выходные. А выходные это долго? 
-Нет, не долго. Это два дня, маленькая моя.
-Тогда хорошо.

Девочка поцеловала маму, и вскоре они были уже у Саши дома, Ферэ она забрала с собой. Лена уснула еще в машине, а её отец заехал в магазин и купил еды на завтрак. Приехав, он взял девочку на руки, котенок был у неё на животе, а пакеты он нес в левой руке. Он был настолько ленив, что даже не осмелился дважды спускаться за пакетами, так что с трудностью, но все-таки донес все к себе в квартиру. Зайдя в нее, он обнаружил, что забыл выключить музыку на компьютере, и хорошо, что играла ambient, спокойная тихая музыка, которая только нагоняла сон, он так и оставил включённой музыку и лег с дочерью и Фэрэ на кровать. Они уснули.

Сашу разбудил солнечный луч, который пробился сквозь жалюзи и светил прямо в глаза. Глаза заболели, и он закрылся от солнца ладонью. Лена еще спала. Он аккуратно встал, укрыл дочь, поправив одеяло, и пошел на кухню. Он на скорую руку приготовил завтрак, и уже через пять минут маленькая девочка стояла на кухне. 
-Доброе утро папочка! – сказала она сонным голосом, одновременно зевая. – Я хочу кушать. Очень.
-И тебе доброе утро, Ленусь! Выспалась, солнце, садись, сейчас будем завтракать. Что будешь картошку или может суп? 
-Я буду, картошку, а потом буду суп. Или наоборот. Но я буду, и ты со мной будь. Не хочу одна быть! – вдруг голос девочки изменился с ласкового, детского на грубый, низкий баритонный голос. – Будешь быть со мной?! Мальчик, будешь быть со мной? Садись, вместе побудем. Чего ты замолчал? Ты что испугался, мальчик? Не хочешь быть, может?

Лицо Саши побледнело, его глаза широко раскрылись, и он в ужасе смотрел, как лицо маленькой девочки покрывалось морщинами, волосы поседели, а руки тряслись. Она стала напоминать старого человека, который в любую минуту может рассыпаться. Вдруг в комнату вбежала кошка, Фэрэ. Он перевел взгляд на котенка, что только что замяукал, потом снова посмотрел на дочь, но она сидела, как ни в чем не бывало, и лицо у неё не было уже морщинистым, руки маленькие худенькие, волосы с седой окраски, как ни в чем не бывало стали темными. Он с облегчением вздохнул. 

-Папочка, что случилось?
-Да, ничего все хорошо. Просто я не люблю, когда ты повторяешь какое-то слово. 
-Когда… я… Но я не повторяла, папа. О, Фэре, скажи папе, что я не повторяла, — она подбежала к кошке, взяла её на руки и крепко прижала к себе. Скажи, я сказала, что буду только кушать суп, и может картошку. Фэрэ, почему молчишь?
-Она не ответит тебе Лена…
-Но почему? Сегодня ночью мы с ней разговаривали, она поздравляла меня с днем рождения. Вот. Ты  не веришь или что?! – нахмурилась девочка.
-Почему, не верю? Конечно, верю, но Фэрэ со мной просто молчаливая. Солнышко, сходим, погуляем?
-С Фэрэ? Тогда ладно, — улыбнулась девочка.

На улице было пасмурно, моросил дождик, было прохладно. Такой ужасный день бывает раз на десятилетие. Взрослые со своими детьми сидели у себя дома, уставившись в мониторы и телевизионные экраны. Как и требовалось делать в такие дни. Но Саше было плевать, он оделся, одел дочь и сегодня они провели лучший день его жизни. Он сам назвал его так. Лена несла кошку у себя под курткой, иногда доставая её, чтобы покормить и погреть себе щеку. Сегодня они проехали половину города, успели поплевать с самого высокого дома, смогли кинуть камушек по реке, чтобы он смог попрыгать восемь раз, они посидели в кафе и заказали себе молочный коктейль, сегодня им удалось попрыгать на батуте в торговом центре, не заплатив, они смогли задавить пару тараканов входя в подъезд, не заметив этого, они внесли один миллиард и восемьсот девяносто три тысячи бактерий себе в дом. Ничего странного в этом нет, на самом деле вы вносите еще больше, убиваете больше жучков, и это нормально. Было бы более странно, если бы они этого не сделали. В этот день Саша смог найти себе работу на дом, теперь он понял, что не зря отучился пять лет на программиста. Вечером они покушали яичницу, но не, потому что это было единственное, что смог бы приготовить Саша, хотя это тоже сыграло свою роль, они поели яичницу, потому что этого захотела его дочь. Казалось, он ради неё мог убить, а впрочем, он мог бы убить любого просто так, так что нельзя сравнить, то, что он мог сделать с убийством. Это не имело бы никакой ценности. Можно сказать для большей точности, что для неё он бы смог лизнуть ножевую рану на бедре какого-то бомжа, если бы Лена попросила. С уверенностью можно это сказать, хоть как бы глупо это не звучало. Они снова уснули под ambient, с Фэрэ, в объятиях. 

Дочь проснулась, переступила отца, разбудив его. Сегодня было очень темно, настолько, что был виден лишь её силуэт. Она пошла на кухню, кошка мурчала. Саша тоже встал с кровати и последовал за девочкой, когда он туда пришел, её уже не было. «Видимо попила воды и ушла спать» — подумал Саша. Он вернулся и увидел, что она лежала на кровати, вздохнув с облегчением, он укрывал свою дочь и побледнел в ужасе. На месте где лежала девочка, улегся какой-то старик, он плакал. 
-Сегодня ты опять спросил, когда я прекращу повторять слово. Ты был плохой, ты обидел Омнеса! Зачем ты это сделал, мальчик?
-Я… кто ты и как ты тут оказался?! – с трепетом спросил Саша.
-Кто… я… — старик разревелся, он плакал так громко, что Фэрэ убежала на балкон. – Ты опять… ты опять спрашиваешь! Не спрашивай! Я хочу говорить.
Старик плакал, перекинулся на спину и бил руками и ногами о кровать, он высунул свой язык и лизнул себе щеку, чтобы слезинка оказалась у него во рту. Немного успокоившись, слезы опять полились, и снова он слизал соленую воду со своего лица. Он протянул свою руку к потолку и, уставившись на неё, продолжал плакать. 
-С какого хера ты ревешь?! Где моя дочь?! – разозлившись, спрашивал Саша. 
Он уже был готов убить его, он побежал на кухню схватил нож, вернулся к кровати. И он опять был поражен удивлением, его дочь спала, укрывшись и обняв Фэрэ. Он не понимал, что происходит.
-Папочка, — начала она сонным голосом – почему ты не спишь? И почему у тебя в руках ножик, ты хочешь приготовить завтрак, я проголодалась. 
-Да, как раз собирался порезать овощи для салата. Спи, милая. Проснешься, позавтракаем.

Сейчас Саша уже был готов позвонить в психбольницу, он не понимал, что с ним происходит, и он бы порезал себе запястья ножом или же выбросился из окна, не была бы Лена тут. Он пошел на балкон, выбросил нож на землю, вытащил сигарету и закурил. «Кто этот чертов мужик» — всего лишь одно было у него в голове. 
 

ГЛАВА 4

-Вот видите, он даже не хочет со мной говорить! Мальчик плохой.
-Но, Омнес тебя не существует. Весь мир создан руками другого высшего разума. Не существует тебя, не существует меня, не существует Саши, в конце концов.
-Но, ведь… Ведь кто же тогда подарил Лене котенка, от кого ушла Настя? Почему она уехала из города черт знает куда?! Это не из-за Саши, нет. Саша молодец. У мальчика будет дочь Джессика и сын Марк, они будут счастливы. Они брат и сестра. Да, они брат и сестра. Брат будет подкалывать сестру, но она обижаться не будет. Они любят друг друга, и это хорошо, и у них любящий отец. Правда, Аня? Она ведь любит дочь, так же как мы любим нашу дочь Аню.
-Омнес меня не существует… — сказала женщина, с приятным голосом.
-Как не существует, я могу тебя потрогать.
Омнес протянул руку, чтобы погладить Аню по её роскошным волосам. Она лежала вместе с ним на полу, смотря на звезды. Он притронулся к её локонам, и она растворилась, комнату в мгновение озарил яркий свет и тысячи маленьких огоньков в тот же миг погасли. Все как она говорила, её не существовало. Видимо Омнес слишком долго мечтал, и она слишком долго жила у него в мыслях.
-Теперь она никогда не вернется, — подумал Омнес. – Она была слишком идеальна для меня, её никогда не должно было существовать даже у меня в мыслях. Это не правильно. 

В комнату вбежала женщина, ей было лет 35-40, но вела она себя словно ребенок, она вбежала держа в руках воздушный шарик, наполненный гелием, громко смеясь. Быстро вприпрыжку она вскочила в комнату, и легла рядом с пожилым мужчиной, положила голову ему на грудь, обняв его, она улыбалась.
-Не расстраивайся, папочка, мама еще вернется, я уверена в этом.
-Нет, солнышко, она уже никогда не вернется, я уверен в этом.


ГЛАВА 5

Саша с дочерью стояли на пороге, бывшего дома Насти. Окна были открыты, и по нему гулял ветер, стуча оконной рамой и тихо скрипя дверью. В квартире было пусто так же как сейчас на душе у Саши. Он знал, что теперь остался один с дочерью, а ей было все понятно. Всего лишь шесть, а уже взрослая.

-Не расстраивайся, папочка, мама еще вернется, я уверена в этом.
-Нет, солнышко, она уже никогда не вернется, я уверен в этом.

В мыслях у Саши было лишь одно: «Поскорее бы убрать из этого чёртового городка, подальше от сюда. Куда угодно лишь бы не быть здесь». Воспоминания слишком много значат для каждого, хочется поскорее убраться с того места где так жадно тебя поедают твои же страхи и сомнения. Всегда хочется забыть все самое плохое, но оно само уже вырезало ножом у тебя в голове себя. На память о былых временах. Точнее навсегда. И куда бы ты  не кинул якорь дабы поскорее забыться уйти от этих мыслях, старая рана будет болеть, какая бы мизерная она не была. Какой бы ничтожной не казалась со стороны, будь уверен она с тобой навсегда. Сейчас Саша понимал это все лучше всех остальных, потому что знал, жизнь всегда готовит для него только фреш из страданий и мучений. Так было всегда, и он не раз мог убедиться в этом. Сперва, та авария, которая сохранила жизнь ему, но забрала её у родителей, потом выгнали из института, спасибо Андрею, сломанные ребра в милиции, а теперь это. Теперь, то он точно мог быть уверен – Настю не вернуть никак, если после первого ухода еще были шансы, то сейчас их не осталось вовсе, только надежда. И та размером с надеждой на воскрешение мертвых. А так как второе осуществить пока не удалось никому, то на осуществление второго, понадобилось такое же количество времени. 

Саша отвез домой Лену, и пока она игралась с Фэрэ, поехал и купил букет черных роз, тех самых, что любила Настя. Он приехал к её уже бывшему дому и оставил на пороге цветы. Сегодня он проклял тот день, когда милая девушка в шутку попросила подарить ей пистолет. Тот самый кольт, что навсегда запомнил висок юной девушки. Сегодня Саша купит билеты на самолет и больше никогда его ноги не будет в этом городе.

.. .

За десять лет изменилось все. От имени Саши и Лены до смысла их жизни. 
Все это время он скрывался от полиции, они разыскивали его, так как подозревали именно его в убийстве Насти, найдя на пистолете отпечатки его пальцев. Да, конечно Саша знал, что она ушла сама, но он бы никак не смог убедить госпожу Правосудие. Все было против него. 

Все это время они жили в подвалах и заброшенных зданиях, а единственной радостью, которая стала для них в жизни, были наркотики. В двенадцать лет теперь уже Джессика принесла в дом, точнее в подвал, скрученный в газету и мелко измельчённый лист. Она уже не могла смотреть на вечно-расстроенного отца и сама предложила ему закурить. Его радовало лишь то, что он раздобыл по его словам лучший подвал в городе. Его месту жительства могли бы позавидовать все бомжи города. Прохладно летом и тепло зимой, а главное никто не тревожит.
Все это время, начиная с двенадцатилетнего возраста Джессики-Елены, они только то и делали, что искали, как бы избавиться от ломоты в теле. Искали чем бы лучше торкнуло, от чего было бы веселее, или от чего можно было бы получить такой кайф, который они не ощущали ни разу в жизни.


 Сашу затрясло. Он резко открыл глаза, тело вспотело, а мышцы были напряжены. В глазах потемнело, а потом резко осенил яркий свет. На горизонте показался силуэт девушки, а уже через пять секунд он мог рассмотреть всю комнату, мебель. И услышать звуки. Он обратил внимание на аппарат, что издавал это надоедливое пищание. Это была та штука, как он понял, что всегда стоит в каждой больнице и показывает пульс. Рядом с его кроватью сидели девушка с двумя детьми. Девочке было примерно шесть лет, а мальчику года три-четыре. 
-Настя, это ты? – спросил Саша. – Но как ты?.. Как я тут оказался?
-Да. Ты попал в аварию, когда возвращался с работы.
Он кинул взгляд на окно. «Небоскребы. Значит какой-то мегаполис» — подумал Саша.
-Мы в Чикаго, Насть? – спросил он с удивлением. – А это?.. Это наши дети?
-Почему ты так удивляешься? Мы живем тут с тех пор как тебе дали повышение на работе. А, я поняла. Доктор предупреждал, что после комы возможна амнезия. Джессика, Марк, чего вы ждете? Обнимите папу. 
Дети радостно подбежали к отцу и крепко обняли его, накинувшись на шею, закрыли глаза. Девочка шепнула на ухо:
-Папа, со мной опять говорили мухи. И я вспомнила Фэрэ.


Когда они отпустили его он оказался в подвале, в том самом подвале, где оказался после того как его выгнали с вокзала. Он отключился.
С наступлением утра стало еще хуже. Тело пронзала боль, такое ощущение, что внутри бегают по венам миллионы мелких мурашек, роя тоннели носят остатки героина в сердце к своей королеве. Плоть разрывало, и Саша ничего не мог с этим поделать, он держался, как мог, кричал, бился в конвульсиях в попытках сдержать боль, но ничего с этим не мог поделать. Его немного отпустило, и он смог проговорить пару слов:
-Достань всего лишь каплю. Ты же умница, Лена.
-Хорошо, папочка.

Глаза отца закрылись, но он был все еще жив, она связала его цепями, чтобы он никуда не ушел, пока её нет, а сама отправилась на поиски той самой капли. Знала бы она, какую ошибку совершила сейчас, она никогда не простит себе этого. Эта девочка все время совершала ошибки: когда принесла дозу, когда сбежала со школы ради своего нового знакомого, когда согласилась быть с отцом на выходных, когда игралась в войнушки со своими друзьями, а они зарядили в кольт пулю. И теперь она снова совершила ошибку, привязав отца стальными цепями к трубопроводу и кровати в подвале. 

Она пришла, раздобыв себе и отцу мет. Но отец никогда уже не сможет пустить гулять по венам героин. Теперь он сможет только покрыться волдырями от ожогов и сгнить в подвале. Проснувшись тогда, он не смог свободно двигаться, у него опять начался приступ ломоты. Руки и ноги крутило в разные стороны, дергало, а покрутится, он был не в силах. Саша кричал, вопил от боли и пытался выбраться, но все зря. Раз за разом цепи напрягались все сильнее, он вкручивал руки как мог. Сейчас он дернет рукой, и лучевая кость будет снаружи, она увидит этот мир преждевременно еще при живом человеке. И снова невыносимая боль пронзила его тело, и несмело пошатнув ногой, он оторвал уже ржавую трубу с кипятком. Через несколько секунд кровь и вода стали одним целым, до краев наполнив подвал. Именно это и обнаружила, придя Лена. Она бы заплакала, несомненно, заплакала, если не была бы уже тогда с дымом марихуаны внутри легких. Она просто вышла на крышу этого здания и прыгнула вниз, на торчащие из земли куски арматуры. Те, которые она еще, недавно украв, вогнала в землю, уже тогда будучи под дозой. Всегда её ошибки вылазили ей боком, хоть как бы иронично это не звучало.


ГЛАВА 6

-Тебе их ничуть не жаль, папа? – спросила женщина.
-Нет, пора жить своей жизнью. Реальностью. Я и так слишком много для себя хорошего сделал. Тебя, маму, мальчика. Вас не существует, — сказав это, он моргнул. А открыв глаза, увидел на месте звездного неба, которого они так романтично рассматривали с Анями – потолок. А на месте женщины не оказалось ничего, только воздух, тяжелый воздух из-под сигарет. – Я должен был это сделать, мальчик, извини, – сказал он трепетным голосом. Омнес вышел на балкон и закурил, смотря на ночное небо. 


Теперь уже настоящее небо…